Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Преступления протпв внешней безопасности государства: ретроспективный анализ законодательной техники и дифференциации ответственности 15
1. Развитие отечественного законодательства об ответственности за преступления против внешней безопасности государства в досоветский период 15
2. Развитие отечественного законодательства об ответственности за преступления против внешней безопасности государства в советский период 40
Глава II. Регламентация преступлений против внешней безопасности государства: вопросы законодательной техники 56
1. Понятие, средства и приемы законодательной техники 56
2. Использование средств законодательной техники при конструировании составов преступлений против внешней безопасности государства 70
3. Использование приемов законодательной техники при конструировании составов преступлений против внешней безопасности государства '..133
Глава III. Проблемы дифференциации ответственности за преступления против внешней безопасности государства 149
1. Общая характеристика дифференциации ответственности 149
2. Квалифицирующие признаки как средство дифференциации ответственности за преступления против внешней безопасности государства 167
3. Санкции как средство дифференциации ответственности за преступления против внешней безопасности государства 186
Заключение 194
Список использованных источников 201
- Развитие отечественного законодательства об ответственности за преступления против внешней безопасности государства в досоветский период
- Понятие, средства и приемы законодательной техники
- Использование приемов законодательной техники при конструировании составов преступлений против внешней безопасности государства
- Квалифицирующие признаки как средство дифференциации ответственности за преступления против внешней безопасности государства
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется в первую очередь тем, что преступления против внешней безопасности государства на протяжении всего периода его существования представляют серьезнейшую угрозу для суверенитета, территориальной целостности, неприкосновенности и обороноспособности. Несмотря на то, что с принятием Конституции РФ 1993 года посягательства против государственной власти уступили в Особенной части УК свое первое место преступлениям против личности, значимость уголовно-правовой борьбы с ними не снизилась, а, скорее, наоборот.
В условиях новых социально-экономических и социально — политических процессов, возникших в начале 90-х г. XX века, глобально нарастающей информатизации общества, дальнейшего развития и совершенствования науки и техники появляются новые формы враждебной деятельности иностранных и международных субъектов против России. Из ежегодных отчетов директора ФСБ РФ следует: в 1999 г. пресечена деятельность 65 кадровых сотрудников спецслужб иностранных государств, а также попытки 30 российских граждан передать иностранным субъектам сведения, составляющие государственную тайну; в 2000 году пресечена шпионская и иная подрывная деятельность 11 кадровых сотрудников иностранных спецслужб, а также 30 их агентов. За период с 2001 по 2008 гг. органами государственной безопасности на территории РФ выявлена и предотвращена деятельность 551 кадрового сотрудника разведывательных органов иностранных государств, в том числе их агентов. В течение 2006-2008 гг. в нашей стране было зарегистрировано 11 фактов совершения государственной измены, выявлено 8 лиц, осуществивших данные посягательства, а также зарегистрировано 4 случая совершения шпионажа, что свидетельствует о небольшой доле рассматриваемых деяний в структуре общей преступности. Однако даже малое число преступлений против внешней безопасности государства способно причинить последнему колоссальный урон или поставить интересы страны под серьезную угрозу.
Сложившаяся ситуация требует постоянных и адекватных мер системного противодействия преступлениям против внешней безопасности государства. Основу такого противодействия составляют нормы УК РФ, закрепляющие ответственность за государственную измену и шпионаж.
С момента вступления в силу действующего УК прошло 12 с лишним лет. За этот период рассматриваемые нормы не претерпели никаких существенных изменений (в 2003 году в ст. 275 УК был введен штраф в качестве дополнительного наказания), диспозиции остались прежними. Такое положение объясняется недостаточным вниманиям законодателя к теоретическим и практическим вопросам совершенствования эффективности борьбы с данными деяниями. Усугубляет обстановку отсутствие руководящего разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по делам о преступлениях против внешней безопасности государства.
Проведенное нами исследование показало, что с точки зрения законодательной техники и дифференциации ответственности, накопленного исторического и зарубежного опыта нормы отечественного уголовного- законодательства, посвященные государственной измене и шпионажу, требуют ряда значительных корректировок.
Степень разработанности темы исследования. Исследованием составов преступлений против внешней безопасности государства в разное время занимали такие ученые, как Г.З. Анашкин, Б.А. Викторов, В.А. Владимиров, A.A. Герцензон, A.C. Горелик, C.B. Дьяков, Л.Д. Ермакова, A.A. Игнатьев, B.C. Клягин, А.П. Кузнецов, Б.А. Куринов, В.И. Курляндский, В.А. Мазуров, В.Д. Меньшагин, A.A. Пионтковский, Ю.Е. Пудовочкин, В.Н. Рябчук, A.C. Самойлов, Д.В. Царев, Ю.А. Шумилов, М.И. Якубович и др. Труды данных авторов посвящены в основном проблемам квалификации, вопросы законодательной техники при конструировании соответствующих норм и дифференциации ответственности ими практически остались не затронутыми.
Проблемам научной разработки законодательной техники и различных ее аспектов свои работы посвятили: С.С. Алексеев, В.М. Баранов, И. Бентам, И.Н.
Бокова, H.A. Власенко, Ю.Г. Зуев, A.B. Иванчин, В.Н. Карташов, Д.А. Керимов, J1.JI. Кругликов, П.И. Люблинский, Г.И. Муромцев, А. Нашиц, К.К. Панько, A.C. Пиголкин, О.Г. Соловьев, O.E. Спиридонова, В.М. Сырых, Ю.А. Тихомиров, А.Ф. Черданцев и др.
Разработка проблем дифференциации уголовной ответственности получила свое воплощение в трудах таких ученых, как A.B. Васильевский, И.М. Гальперин, М.Н. Каплин, С.Г. Келина, П.В. Коробов JI.JI. Кругликов, В.И. Курляндский, Т.А. Лесниевски-Костарева, Ю.Б. Мельникова, А.П. Чугаев. Особая заслуга в изучении данной тематики принадлежит представителям научной школы Ярославского государственного университета, возглавляемой Л.Л. Крутиковым.
Объект и предмет исследования.
Объектом диссертационного исследования выступают законодательная техника при конструировании составов и дифференциация ответственности за преступления против внешней безопасности государства. Предметом исследования являются нормы ст. 275 и 276 УК, предусматривающие ответственность за указанные преступления, а также нормы дореволюционного, советского и зарубежного законодательства, регламентирующие уголовную ответственность за государственную измену и шпионаж.
Цели и задачи исследования.
Целыо настоящего исследования является научная оценка норм о преступлениях против внешней безопасности государства с точки зрения их законодательно-технического совершенства и оптимальности дифференциации уголовной ответственности, а также разработка предложений по устранению выявленных недостатков. Для достижения названной цели автор поставил перед собой следующие задачи:
проанализировать нормы об ответственности за преступления против внешней безопасности государства дореволюционного, советского и зарубежного законодательства;
определить групповой объект деяний, закрепленных в ст. 275 и 276 УК;
раскрыть сущность преступлений против внешней безопасности государства;
проанализировать использование средств и приемов законодательной техники при конструировании составов преступлении против внешней безопасности государства;
дать определение понятия дифференциации уголовной ответственности, обозначить ее виды и уровни;
оценить полноту использования средств дифференциации уголовной ответственности за преступления против внешней безопасности государства;
сформулировать выводы и предложения по совершенствованию законодательства.
Методологическая и теоретическая основы исследования.
Методологической основой исследования послужил общенаучный диалектический метод познания. В работе использовались также частно- научные методы: исторический, логико-юридический, сравнительно-правовой и
др.
Теоретической основой исследования выступили работы таких ученых в области общей теории права и уголовного права, как С.С. Алексеев, Е.В. Благов, C.B. Дьяков, A.B. Иванчин, М.Н. Каплин, Д.А. Керимов, П.В. Коробов, J1.JT. Крутиков, Т.А. Лесниевски-Костарева, К.К. Панько, A.C. Пиголкин, В.Н. Рябчук О.Г. Соловьев, А.Ф. Черданцев и др.
Правовая и эмпирическая основы исследования.
Правовую основу исследования составили Конституция Российской Федерации, международное законодательство, уголовное законодательство России, Уголовные кодексы зарубежных стран, законодательство иных отраслей российского права.
Эмпирической основой исследования стала опубликованная практика Верховного Суда СССР и РФ, Конституционного Суда РФ, а также данные, полученные в результате анализа и обобщения 263 анкет научных, практических работников и студентов.
Научная новизна работы.
Впервые в отечественной науке уголовного права на монографическом уровне проведено исследование правовой регламентации ответственности за преступления против внешней безопасности государства с позиции их законодательно-технического совершенства и оценки оптимальности проведенной дифференциации уголовной ответственности. Высказано авторское понимание дифференциации уголовной ответственности, обозначены ее виды и уровни.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Ретроспективный анализ преступлений против внешней безопасности государства в аспекте законодательной техники и дифференциации ответственности позволил нам сделать ряд выводов. Начиная с середины XVII наметилась тенденция к дифференциации уголовной ответственности за совершение рассматриваемых посягательств. Последующее законодательство России XVIII - XIX вв. развивалось по пути все большей градации ответственности за преступления против внешней безопасности государства. Особенностью обозначенного этапа явилось то, что в его начале законодатель стремился конструировать нормы казуистично, предусматривая все возможные формы измены. Ко второй половине XIX в. прослеживаются попытки царского законодателя к формулированию абстрактных норм.
Советский законодатель практически отказался от накопленного предшествующего правового опыта в сфере разделения ответственности за государственные преступления. Соответствующие нормы приобрели идеологический и аморфный характер.
Недостатком современного уголовного законодательства является несовершенная с точки зрения законодательной техники регламентация составов государственной измены и шпионажа, а также отсутствие оптимальной дифференциации ответственности за их совершение.
2. Необходимо ч. 1 ст. 2 УК после слов «конституционного строя» дополнить словами «и безопасности». Тем самым перечень объектов уголовно- правовой охраны будет согласован со структурой Особенной части, триадой ценностей, закрепленных в ней, и приведен в соответствие с наименованием гл. 29 УК. На сегодняшний же день приходится констатировать, что безопасность государства, как и устои государственной власти, в целом формально оказались за рамками уголовно-правовой охраны., ибо в ч. 1 ст. 2 УК упоминание о последних отсутствует.
Групповым объектом государственной измены и шпионажа является внешняя безопасность государства. Под внешней безопасностью государства необходимо понимать состояние защищенности, суверенитета, территориальной неприкосновенности, территориальной целостности и обороноспособности государства от внешних угроз. Данную дефиницию предлагается закрепить в Законе РФ «О безопасности».
Пробелом уголовно-правового регулирования ответственности за преступления против внешней безопасности государства является отсутствие в соответствующих нормах полного круга субъектов, которые могут осуществлять деятельность в ущерб России. Поэтому в диспозициях ст. 275 и 276 УК в качестве адресатов государственной измены и шпионажа, помимо иностранного государства, следует указать на то, что таковыми являются и иные субъекты международного права. К таким субъектам международного, права относятся международные организации, государственно-подобные образования, нации и народы, борющиеся за самоопределение.
Целесообразно в нормах ст. 275 и 276 УК словосочетание «...иностранному государству, иностранной организации или их представителям» заменить словосочетанием «представителю иностранного государства, иного субъекта международного права или иностранной организации». Дело в том, что в реальности лицо, которое совершает государственную измену или шпионаж, вступая в преступную связь с иностранным государством, иным субъектом международного права или иностранной организацией, во всех случаях действует через их представителей.
В диспозиции ст. 276 УК предусмотрена ответственность за собирание и похищение сведений, составляющих государственную тайну. Считаем нужным исключить из ст. 276 УК такую форму объективной стороны шпионажа, как похищение сведений, составляющих государственную тайну, поскольку похищение является разновидностью собирания. В случае, если при шпионаже происходит похищение сведений, содеянное подлежит квалификации по совокупности преступлений.
В результате исследования нами было выделено три вида дифференциации ответственности: а) социальная, б) межотраслевая; в) отраслевая. Применительно к отрасли уголовного права можно говорить о дифференциации уголовной ответственности и дифференциации ответственности в уголовном праве.
Дифференциация ответственности за преступления против внешней безопасности государства на сегодняшний день представляется неоптимальной, поскольку законодатель в составах государственной измены и шпионажа не использует такое важное средство деления ответственности как квалифицирующие признаки. Как следствие этого, диапазон между нижним и верхним пределом санкций рассматриваемых составов является чрезмерно широким.
Государственная измена, то есть шпионаж либо иное оказание помощи представителю иностранного государства, иного субъекта международного права или иностранной организации в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, если эти деяния совершены гражданином Российской Федерации, -
Те же деяния:
Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи:
Передача, а равно собирание или хранение в целях передачи представителю иностранного государства, иного субъекта международного права или иностранной организации сведений для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, если эти деяния совершены иностранным гражданином или лицом без гражданства, -
Те же деяния, совершенные в отношении сведений, составляющих государственную тайну, -
Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие тяжкие последствия,- наказываются лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет.
7. Необходимо в ст. 276 УК унифицировать объективную сторону двух видов шпионажа. В частности, нужно предусмотреть уголовную ответственность за хранение любых, не составляющих государственную тайну сведений, если это деяние совершается в целях передачи представителю иностранного государства, иного субъекта международного права или иностранной организации, который занимается деятельностью в ущерб внешней безопасности России. Кроме того, следует исключить указание на то, что передача, собирание иных сведений производятся по заданию иностранной разведки, закрепив, тем самым, что эти действия могут совершаться и по инициативе самого передающего или собирающего такие сведения в целях передачи представителю иностранного государства, иного субъекта международного права или иностранной организации, осуществляющего деятельность против внешней безопасности государства.
8. В примечании к ст. 275 УК в качестве одного из условий освобождения от уголовной ответственности за государственную измену и шпионаж закреплено способствование предотвращению дальнейшего ущерба интересам РФ. Однако в действительности в результате совершения рассматриваемых посягательств ущерба интересам России может и не наступить. Поэтому представляется продуктивным отказаться от употребления в примечании слова «дальнейшего». Тем самым при выполнении соответствующих условий, лицо будет подлежать освобождению от ответственности и в том случае, если своими действиями оно способствовало ненаступлению как возможных негативных последствий для государства, так и предотвращению уже наступивших.
9. Предлагаем в примечании к ст. 275 УК исключить положение о том, что лицо подлежит освобождению от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Вместо этого необходимо установить, что при выполнении всех условий освобождения, указанных в примечании, лицо освобождается от уголовной ответственности за совершение данного преступления.
Дифференциация уголовной ответственности — это разделение обязанности лица, совершившего преступление, подвергнуться наказанию, основанное на учете характера, типовой степени общественной опасности и личности виновного, результатом которого является появление новой, более или менее суровой санкции. Условно можно вести речь о дифференциации уголовной ответственности в Общей и Особенной части УК.
В рамках Особенной части УК дифференциация осуществляется на двух уровнях:
дифференциация уголовной ответственности первого уровня: дифференциация уголовной ответственности в разных разделах Особенной части УК; дифференциация уголовной ответственности в разделе Особенной части УК. Последний вид имеет еще более дробное деление: дифференциация уголовной ответственности, в разных главах раздела; дифференциация уголовной ответственности в главе за различные группы преступлений; дифференциация уголовной ответственности за различные виды преступлений в рамках их групп;
дифференциация уголовной ответственности второго уровня, осуществляемая посредством конструирования квалифицированных либо привилегированных составов преступлений.
Поэтому нами предлагается следующая редакция ст. 275 и 276 УК:
Статья 275. Государственная измена
наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет со штрафом в размере до ста тысяч рублей или в размере заработанной платы или иного дохода осужденного за период до одного года либо без такового.
а) сопряженные с выдачей государственной тайны, передачей, а равно собиранием или хранением в целях передачи сведений, составляющих государственную тайну.
б) совершенные должностным лицом с использованием своего служебного положения,-
наказываются лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет со штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработанной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового.
а) повлекшие тяжкие последствия;
б) совершенные лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации, государственную должность субъекта Российской Федерации; а равно главой органа местного самоуправления,-
наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет со штрафом в размере от двухсот до пятисот тысяч рублей или в размере заработанной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового.
Примечание. Лицо, совершившее преступления, предусмотренные настоящей статьей, а также статьями 276 и 278 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности за совершение данных преступлений, если оно добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению ущерба интересам Российской Федерации.
Статья 276. Шпионаж
наказывается лишением свободы на срок от четырех до восьми лет.
наказываются лишением свободы на срок от шести до двенадцати.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Результаты настоящего исследования могут использоваться в ходе дальнейшей разработки теоретических проблем уголовного права, в том числе касающихся законодательной техники и дифференциации уголовной ответственности. Практическая значимость проведенной работы состоит в том, что сформулированные в ней-' выводы могут быть учтены в процессе совершенствования уголовного законодательства в части регламентации ответственности за преступления против внешней безопасности государства. Кроме того, осуществленное исследование может оказаться полезным в учебном процессе: при ведении лекционных и практических занятий со студентами по уголовному праву.
Апробация результатов исследования.
Основные положения диссертации отражены автором в 14 научных публикациях, в том числе две из них в изданиях, включенных в перечень Высшей аттестационной комиссии России.
Результаты исследования докладывались и обсуждались на трех международных научно-практических конференциях: пятой международной научно-практической конференции в МГЮА «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке» (Москва, 2008 г.), международно-практической конференции в ЛГУ «Уголовная политика и уголовное законодательство: проблемы теории и практики» (Санкт-Петербург, 2008 г.), пятой международной научно-практической конференции в АТ и СО (ЯФ) «Социальное партнерство в образовательной сфере: опыт, проблемы и перспективы развития» (Ярославль, 2008 г.), а также шести научных конференциях аспирантов и студентов Ярославского государственного университета (2004 — 2009 гг.).
Дипломная работа диссертанта «Преступления против внешней безопасности Российской Федерации: вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности» (Ярославль, 2006. - 61 с.) рекомендована в качестве учебного пособия для студентов-юристов Ярославского государственного университета.
Структура диссертации.
Диссертация выполнена в объеме, соответствующем предъявляемым требованиям, и состоит из введения, трех глав, объединяющих восемь параграфов, заключения и библиографического списка.
Развитие отечественного законодательства об ответственности за преступления против внешней безопасности государства в досоветский период
Одним из первых законодательных памятников Древнерусского государства является Русская Правда. Исследователями отмечается что, этот нормативный акт сыграл существенную роль в развитии правовой системы всей Киевской Руси, а также оказал огромное влияние на последующее законодательство. «Русская Правда имела большое значение для формирующегося русского, украинского и белорусского феодального права...Она широко распространилась во всех землях Древней Руси» . «Поскольку Русская Правда отразила правовое развитие всех русских земель всего русского государства, она с момента своего возникновения до начала кодификации в Новгороде и Пскове, Московском великом княжении и Литовском государстве имела общерусское значение. Больше того, когда в данных государствах появились памятники кодификации, то они были созданы на основе принципов Русской Правды» .
Кроме того, как показывает анализ текста этого законодательного акта, к предмету его регулирования относились самые разнообразные сферы сложившихся в те времена общественных отношений. В литературе указывается, что в Русской Правде содержались нормы самой разнообразной отраслевой принадлежности3. Именно поэтому Русскую Правду относят к числу классических памятников отечественной правовой истории .
Особое место среди всех "норм Русской Правды занимают нормы уголовного права, которые служили самым радикальным средством охраны интересов раннефеодального общества, а в частности охраны личности феодала и феодальной собственности. В Русской Правде закрепляется целый ряд посягательств, направленных против личности феодала и его имущества.
Особенностью этого правового акта является то, что он не содержит, так называемых, государственных преступлений, в том числе и преступлений, посягающих на внешнюю безопасность Древнерусского государства . М.Ф. Владимирский-Буданов объясняет подобное положение тем, что в данный период преступность некоторых видов деяний, в том числе и посягающих на государственную власть, не была в полной мере осознана и не получила своего формального закрепления. «Так, понятие о верховной измене противоречило тогдашнему вечевому строю русских земель: борьба населения или одной части его со своим князем есть политическая, обычная борьба партий, а не преступление» . С подобными доводами не соглашается И.И. Солодкин: «Из летописей и других источников мы знаем, что имели место в этот период восстания, измены и т.д.» . По мнению автора, в случаях таких восстаний и измен княжеской властью применялась непосредственная расправа без суда и следствия. По-видимому, следует разделить мнение И.И. Солодкина. Так, ярким примером расправы того времени служит наказание, учиненное княгиней Ольгой в отношении убийц ее мужа - князя Игоря .
Другое дело, что ответственность за указанные деяния на этом этапе исторического развития государства не получила легального закрепления. А посягательства против князя Русская Правда рассматривала как посягательства на физическое лицо, которое, всего лишь имело более высокий статус по сравнению с остальным населением страны.
Следующим крупнейшим памятником феодального права Руси явилась Псковская Судная грамота 1467 года (далее - ПСГ). В отличие от Русской Правды, ПСГ уже известно такое государственное преступление как «перевет».
Статья 7 ПСГ гласит: «А крымскому татю и коневому и перееетнику и зажигалънику тем живота не даты» . Перевод этой статьи звучит: «Вора, обокравшего (псковский) Кремль, конокрада, изменника и поджигателя в живых не оставлять» .
Таким образом, ст. 7 ПСГ закрепляла одновременно и государственные преступления (перевет) и общеуголовные, имущественные преступления (конокрадство). То есть, в одной статье содержались разнообъектные по своей направленности посягательства. По мнению исследователей, это объясняется невысоким уровнем развития уголовного права того времени .
И.Д. Мартысевич понимает под переветником государственного преступника, изменника родины . А.Б. Гинцбург определяет переветника как шпиона, изменника .
Как поясняется исследователями, появление ответственности за перевет было вызвано особым географическим расположением Псковского княжества, которое вплотную граничило с Литвой и Тевтонским орденом. Поэтому вопросы внешней безопасности Пскова имели особую значимость. «Вопросы обороны от внешнего врага выдвигаются в пограничном городе — северозападном форпосте Русской земли - на одно из самых первых мест» .
Итак, ПСГ устанавливала ответственность за любые изменнические действия, в том числе и за бегство в другое государство с предательскими намерениями. Наказание устанавливалось в виде смертной казни («живота не дати»). Следует отметить, что ст. 76 ПСГ признавала наказуемым бегство изорника за рубеж, при этом она не содержала какого-либо указания на намерения лица, с которым оно совершает бегство. За подобные действия лицо подлежало имущественной ответственности («государю покрута имать на изорники»).
Как мы видим, ПСГ дифференцировала ответственность за бегство на территорию зарубежного государства в зависимости от наличия или отсутствия у лица изменнических целей. В одном случае наказание-смертная казнь, в другом - имущественное взыскание. Недостатком выглядит, на наш взгляд, лишь то, что ст. 76 ПСГ распространяла свое действие исключительно на изорника, коим являлся хлебопашец. На остальных же представителей населения указанная норма рассчитана не была.
В целом же подобное градирование ответственности представляется нам вполне оправданным, поскольку сам факт бегства лица за границу еще не свидетельствует о его желании совершить измену, что вполне очевидно. Тем не менее, игнорирование этого очевидного факта произошло в ст. 64 УК РСФСР 1960 года, где в качестве одной из форм измены Родины признавалось бегство за границу без указания соответствующей цели лица.
Другим известнейшим законодательным памятником XV века явилась Новгородская Судная грамота. Однако содержание дошедшего до нас отрывка грамоты полностью состоит из норм, посвященных судопроизводству. Поэтому о наличии в грамоте составов преступлений против внешней безопасности Новгородской земли мы можем только догадываться.
Дальнейшее законодательное развитие составы преступлений против внешней безопасности государства получают в Судебнике 1497 года. Так, ст. 9 Судебника гласит: «А государскому убойце и коромолънику, церковному татю и головному, иподымщику, и заэюигалънику, ведомому лихому человек)? живота не дати, казнити его смертною казнью» .
Итак, «государским убойцем» ст. 9 Судебника 1497 года признавала убийцу господина, «церковным татем» — лицо, совершившее святотатство или кражу в церкви, «головным татем» - лицо, совершившее убийство во время кражи. «Кромолу» одни авторы рассматривали как измену, заговор, призыв к восстанию или поднятие восстания и иные действия против правительства , измену Родине , другие — предателя крепости" .
Понятие, средства и приемы законодательной техники
Вопросы качественного изложения правового материала в целях его последующего эффективного применения волновали философов и юристов на протяжении всей истории развития юриспруденции . Мысли о том, как должен выглядеть совершенный закон, можно встретить уже в трудах Платона, Сенеки, Цицерона. Позднее их идеи развивались такими европейскими мыслителями, как Ф. Бэкон, Ш.Л. Монтескье, Ч. Беккариа, Ж.П. Марат. Системное учение, посвященное законодательной технике, принадлежит И. Бептаму, которое он воплотил в двух своих работах: «Номография» и «Тактика законодательных собраний». Именно период начала XIX века, связанный с деятельностью И. Бентама, отдельными авторами предлагается считать началом комплексного исследования вопросов законодательной техники . В России разработка данного научного направления ознаменовалась концом XIX века и связана с именами ряда известных ученых-юристов, в числе которых Ф.П. Буткевич, П.И. Люблинский, Н.С. Таганцев, М.А. Унковский и др. В советское время их последователями были А. Винавер, М.М. Гроздинский, И.В. Ильинский, П.И. Стучка, М.А. Чельцов-Бейбутов и др.
Настоящий научный «всплеск» в области исследования законодательной техники в России пришелся на 50 -70-е годы XX века. Это время вполне можно назвать «классическим» периодом становления учения о технико-юридических свойствах правовой материи. Благодаря таким ученым, как С.С. Алексеев, И.Л. Брауде, Д.И. Дембо, Д.А. Керимов, М.И. Ковалев, A.C. Пиголкин и др., научному обозрению подверглись многие аспекты юридической техники в целом. Ими проанализирована сущность последней, определено соотношение с другими правовыми явлениями, в частности с законодательной техникой, были высказаны предложения о круге составляющих ее элементов и т д.
В настоящее время изучение законодательной техники и ее компонентов получает все большую актуальность. Данная тематика является объектом пристального внимания ученых-правоведов различной отраслевой принадлежности: специалистов в области общей теории права, конституционного права, уголовного права. Обращают на себя внимания некоторые тенденции. Помимо учебных, учебно-методических программ все чаще появляются в свет монографические труды, посвященные проблемам технического совершенствования законодательства. Причем особую значимость наряду с общетеоретическими работами приобретают прикладные исследования в рамках конкретной отрасли права. Особенно это касается сферы уголовного права. Заслуга в развитии этого направления во многом принадлежит ярославской юридической школе законодательной техники и дифференциации ответственности, возглавляемой Л.Л. Крутиковым , а также нижегородской школе под руководством В.М. Баранова .
Рассмотрим понятие законодательной техники. Слово «техника» определяется как искусство, мастерство, совокупность профессиональных приемов , знание, умение, приемы работ и приложение их к делу, обиход, сноровка , совокупность средств, с помощью которых человек воздействует на предметы труда \ В нашем случае речь идет не о технике в целом, а именно о законодательной. Поэтому мы согласны с Г.И. Муромцевым, что «применение термина «техника» к праву есть частный случай его использования в нетехнической сфере социальной жизни» . Автором подчеркивается, что термин «техника» в его употреблении со словом «юридическая» (в нашем случае «законодательная») делает в целом полученное словосочетание весьма многозначным и подвижным. Именно этим, на наш взгляд, объясняется существующий разнобой взглядов в определении исследуемого явления. Следовательно, вряд ли можно разделить мнение Д.А. Керимова о том, что «в юридической литературе вопрос о понятии законодательной техники при незначительных расхождениях во мнениях решается однозначно» .
В литературе отмечается, что «только при выработке единого и устоявшегося понятия законодательной техники возможно плодотворное научное исследование данной проблемы, углубленное изучение всех ее вопросов и аспектов» . Существующая неопределенность рассматриваемого термина позволила отдельным ученым придти к следующему выводу: «многозначность понятия юридическая техника делает проблематичным его использование в качестве научного понятия. Здесь видятся такие пути решения проблемы: 1) отказ от изучаемого понятия и замена его более адекватным; 2) договоренность между юристами о его приемлемом значении» . Данное высказывание можно распространить и на понятие законодательной техники. Первое направление видится автору неудачным, поскольку термин широко внедрен в научный оборот и профессиональную лексику юристов . К тому же не представляется возможным найти ему адекватную замену. Поэтому следует двигаться по второму пути, который предполагает дальнейшее изучение вопросов законодательной техники .
Для того чтобы раскрыть сущность законодательной техники, выработать определение, необходимо вначале решить вопрос о соотношении ее с другими смежными правовыми явлениями, а также дать характеристику составляющих ее элементов.
В литературе отсутствует единство во взглядах на соотношение законодательной и юридической техники. Так, некоторые ученые отождествляют данные понятия . Думается, что подобное недопустимо. В этой связи Л.Л. Кругликов и О.Г. Соловьев справедливо отмечают, что, во- первых, юридическая техника по ее предмету является более широкой категорией, поскольку охватывает собой процесс «изготовления» не только собственно законов, но и иных нормативных актов. Во-вторых, она не замыкается исключительно на правотворчестве, а вплетена также в интерпретационную и правоприменительную деятельность . Правильным, на наш взгляд, считать законодательную технику видом юридической техники наряду с интерпретационной и правоприменительной.
Встречаются и противоположные мнения, в соответствие с которыми юридическая техника является частью законодательной . Подобный подход представляется неверным, поскольку чрезмерно сужает объем юридической техники как понятия.
Использование приемов законодательной техники при конструировании составов преступлений против внешней безопасности государства
Дифференциация (от лат. differentia - различие) представляет собой «разделение, расчленение, расслоение целого на различные части, формы, стадии, ступени» . Дифференцировать означает «расчленять, разграничивать, выделять разнородные элементы при рассмотрении, изучении чего-либо» . Говоря о данном явлении, необходимо уточнить, о дифференциации чего именно идет речь. В нашем случае предметом разделения выступает уголовная ответственность.
В философии, социологии, политологии и других научных направлениях до сих пор не сложилось интегративного подхода к объяснению сущности ответственности. Исключением не стала и юриспруденция. Ни в общей теории права, ни в отдельных его отраслях не имеется единообразного решения проблемы ответственности. Особенно это касается воззрений ученых- криминалистов на правовую природу уголовной ответственности. Представляется, что дискуссионность вызвана в первую очередь многогранностью самого явления ответственности. Так, в словаре русского языка слово «ответственность» в первом значении связывается с термином «ответственный», под которым понимается человек, облеченный правами и обязанностями в осуществлении какой-нибудь деятельности, в руководстве делами . Например, абз 2 п. 1 Семейного Кодекса РФ гласит: «Родители несут ответственность за воспитание и развитие своих детей». Во втором значении ответственность понимается как «необходимость, обязанность отвечать за свои за свои действия, поступки, быть ответственными за них . Таким образом, в одном случае ответственность понимается как долг, обязательство, которые не
связаны с неправомерными действиями лица, в — другом как обязанность ответить за противоправные деяния.
Первый аспект ответственности привел ряд авторов к необходимости рассмотрения уголовной ответственности в перспективном (позитивном) смысле, как явление, направленное в будущее. Несмотря на то, что данная концепция подверглась в свое время критике, ее сторонники имеются и по сей день .
Среди последователей традиционного понимания уголовной ответственности в негативном (ретроспективном) плане, к коим относимся мы, наблюдается широкая палитра мнений. Уголовную ответственность понимают как наказание , осуждение (порицание) , правоотношение , совокупность уголовно-правовых, уголовно-процессуальных, уголовно-исполнительных правоотношений , реализация прав и обязанностей субъектов правоотношений , реализация санкции , реальное применение мер принуждения , акт суда , вынесение обвинительного приговора и т.д.
Наиболее распространенным является взгляд на уголовную ответственность как на обязанность . При этом, следует отметить, что различные авторы вкладывают в содержание обязанности отличное друг от друга содержание.
Не имея возможности в рамках настоящей работы произвести анализ обозначенных концепций, отметим, что мы присоединяемся к тем авторам, которые рассматривают уголовную ответственность в качестве обязанности лица, совершившего преступление, подвергнуться наказанию . Уголовная ответственность возникает в момент совершения преступления, ибо именно с этого времени начинают исчисляться сроки давности (ч. 2 ст. 78 УК). Обязанность подвергнуться иным мерам уголовно-правового характера (ч. 2 ст. 2 УК РФ) в содержание уголовной ответственности мы не включаем, так как последние «подлежат применению вместе или вместо наказания. Угроза только наказанием введена в понятие преступления» (ст. 14 УК РФ)
Несколько иную позицию занимает П.В. Коробов. Он пишет, что уголовная ответственность — это обязанность лица, совершившего преступление, подвергнуться осуждению, наказанию и судимости . Что касается осуждения, то, думается, что оно имеет место уже при установлении уголовной ответственности в законе. Осуществив криминализацию того или деяния, законодатель выразил тем самым свое негативное отношение к подобному поведению. Судимость же является неизбежным последствием отбытия наказания (ч. 2 ст. 86 УК), поэтому имманентно присуща ему. Следовательно, судимость уже заложена в обязанность подвергнуться наказанию.
Итак, в первом приближении дифференциация уголовной ответственности представляет собой деление обязанности лица, совершившего преступление, подвергнуться наказанию.
Отождествляя ответственность и наказание, М.Н. Каплин утверждает, что только такое понимание уголовной ответственности позволяет говорить о ней как о явлении, которое можно разделить, то есть дифференцировать. Подвергнуть делению обязанность, по мнению ученого, нельзя, поскольку она, в отличие от наказания, не имеет количественного выражения степени тяжести . С суждением автора, конечно же, можно согласиться, если рассматривать обязанность как явление абстрактное, ненаполненное конкретным содержанием, не имеющим связей с другими правовыми субстратами. Однако уголовная ответственность, понимаемая нами как обязанность подвергнуться наказанию, носит определенный характер, что обуславливается ее связью с санкцией уголовно-правовой нормы. Скажем, лицо, совершившее простую диверсию (ч. 1 ст. 281 УК), обязано подвергнуться лишению свободы на срок от десяти до пятнадцати лет. Если же диверсия совершена организованной группой, либо повлекла причинение значительного имущественного ущерба или иные тяжкие последствия, то лицо обязано подвергнуться более строгому наказанию (ч. 2 ст. 281 УК). Таким образом, обязанность за совершение диверсии дифференцирована.
Далее перейдем к рассмотрению признаков дифференциации уголовной ответственности с тем, чтобы в последующем сформулировать определение последней. На протяжении длительного времени дифференциация ответственности признается одним из основополагающих направлений уголовной политики государства . Данное утверждение, пожалуй, единственное, не вызывающее разночтений в науке. По многим другим аспектам изучаемой проблемы согласия среди ученых не наблюдается. Дискуссионным являются вопросы о субъекте дифференциации ответственности, месте осуществления последней: только закон, или закон и правоприменительный акт, сущности, видах дифференциации, ее основаниях и средствах. Выскажем некоторые свои соображения.
Субъект дифференциации ответствен)iости и место ее осуществления. Наиболее распространенным в уголовно-правовой литературе является утверждение о том, что субъектом дифференциации ответственности является законодатель, а, следовательно, местом деления ответственности является законодательный акт . Именно в этом исследователи видят отличие дифференциации от индивидуализации ответственности и наказания, которая представляет собой деятельность органов судебной власти по максимальному учету степени общественной опасности совершенного лицом преступления и данных о его личности, в том числе смягчающих и отягчающих обстоятельств. Таким образом, итог произведенной индивидуализации выражается в решении суда .
Квалифицирующие признаки как средство дифференциации ответственности за преступления против внешней безопасности государства
Под санкцией в уголовно-правовой литературе понимают «часть статьи Особенной части УК, которая определяет вид и размер наказания за данное преступление» . При этом необходимо разграничивать понятия «санкция статьи Особенной части» и «санкция нормы уголовного права». Санкция нормы уголовного права не ограничивается указанным видом и размером наказания в статье, а включает в себя положения Общей части, которые так или иначе конкретизируют санкцию статьи Особенной части. Таким образом, под санкцией нормы уголовного права понимают ту часть, «которая указывает на возникающие при предусмотренных гипотезой условиях субъективные права и юридические обязанности, воплощаемые в формах наказания, освобождения от уголовной ответственности и наказания, а также на факторы, позволяющие конкретизировать, изменить или прекратить возникшие права и обязанности» . В настоящее же работе мы обратимся к анализу санкций статей, предусматривающих ответственность за государственную измену и шпионаж.
Однако перед тем, как приступить к анализу, сделаем одно замечание. Дело в том, что не все авторы относят санкции статей и норм к самостоятельному средству дифференциации ответственности. Так, М.В. Ремизов пишет: «Поскольку санкция Особенной части УК участвует в дифференциации только в связке с составом преступления, ее обуславливающим, мы склоняемся к мысли, что санкции не могут рассматриваться как самостоятельное средство дифференциации» 05. С процитированным можно и нужно согласиться, но зависимость санкции от состава преступления не лишает, на наш взгляд, санкцию статуса самостоятельного средства дифференциации. Нами уже говорилось выше о том, что дифференциация, ответственности — это не только деятельность законодателя, но и результат этой деятельности, выраженный в санкции. Именно сочетание вида (видов) и размера (размеров) наказания придает квалифицированному составу направляющее воздействие в сторону усиления или ослабления ответственности по отношению к основному составу. Не случайно, видимо, законодатель в ч. 1 ст. 14 УК называет в качестве признака преступления наряду с запрещенностью его наказуемость. Таким образом, мы склонны признать санкцию статьи и нормы самостоятельным средством дифференциации ответственности.
Далее необходимо остановиться на вопросе о видах санкций. Проблема классификации санкций не имеет однозначного решения ни среди представителей общей теории права , ни криминалистов . Причина подобной ситуации видится в том, что в большинстве предложенных классификаций нарушаются логические правила деления: в основу его кладутся различные основания, допускаются «скачки» в делении и т.п. В этой связи стоит поддержать мнение о том, что, исходя из различных критериев, можно произвести не одну, а несколько классификаций санкций .
Наиболее полной и последовательной нам представляется классификация санкций, предложенная Л.Л. Крутиковым . В зависимости от наличия, отсутствия в санкции дополнительных видов наказаний выделяются простые и кумулятивные санкции. Причем, в кумулятивных санкциях дополнительный вид наказания может быть как обязательным, так и факультативным. В действующих редакциях санкция ст. 275 УК является кумулятивной и предусматривает возможность назначения штрафа по усмотрению суда. Санкция ст. 276 является простой.
В зависимости от того, один или несколько видов наказаний содержит санкция, выделяют единичные и альтернативные санкции. За государственную измену и шпионаж предусмотрены единичные санкции. Анализ УК РФ показал, что большинство особо тяжких преступлений содержат только единичные санкции, предусматривающие лишение свободы в качестве основного наказания. Некоторые санкции таких составов являются альтернативными и закрепляют в себе наряду с лишением свободы на определенный срок пожизненное лишение свободы и (или) смертную казнь.
Думается, что подобное положение вполне объяснимо. Высочайший уровень общественной опасности данных посягательств не позволил законодателю установить в особо тяжких преступлениях наказание менее суровое, чем лишение свободы на определенный срок. В целом такая же тенденция наблюдается и применительно к тяжким преступлениям. Однако в санкциях последних не содержится пожизненного лишения свободы и смертной казни. Некоторые санкции являются альтернативными за счет включения в них штрафа как обязательного вида наказания (например, ч. 3 ст. 234 УК). Исключением является лишь санкция ч. 2 ст. 238, где в качестве альтернативного наказания наряду с лишением свободы и штрафом закрепляется ограничение свободы, которое до сих пор не применяется.
А.П. Козлов высказал идею о том, что, чем опаснее разновидность преступлений, тем больше должно быть в санкции видов наказания (по особо тяжким видам преступлений, например, 5 видов наказаний, по тяжким - 4 и т.д.) и наоборот . Обосновывается отмеченная позиция тем, что наиболее тяжкие виды преступлений «требуют» суровое воздаяние, что обуславливает необходимость тяжких видов наказаний в санкции. Но в тоже время степень исправимости лица, совершившего тяжкое преступление, может быть очень высокой. Это обуславливает необходимость мягких видов наказаний в санкции . Высказанная идея, на наш взгляд, справедливо поставлена под сомнение . Во-первых, степень исправимости личности преступника можно адекватно оценить лишь в период отбывания наказания, а не при его назначении. Во-вторых, А.П. Козлов при подобном построении санкций отдает предпочтение одной цели наказания — исправлении лица, оставляя другие цели в стороне. Следовательно, мы считаем оправданным наличие в санкциях за государственную измену и шпионаж одного вида обязательного наказания.
По степени определенности санкции делятся на относительно- определенные и абсолютно-опредедленные. В абсолютно-определенных санкциях содержится указание на единственный размер каждого из видов наказания (например, наказывается «лишением свободы сроком на три года»). В действующем УК такие санкции отсутствуют. Относительно-определенные санкции градируют каждый из видов содержащихся в них наказаний, то есть указывают на низшие и (или) высшие их пределы этих наказаний. Санкции ст. 275 и ст. 276 УК являются относительно-определенными.
Сочетание различных видов санкций по различным вышеупомянутым критериям в науке предложено именовать типом санкций. Таким образом, санкция ст. 275 УК является кумулятивной, единичной, относительно- определенной. Санкция ст. 276 УК определяется по типу как простая, единичная, относительно-определенная.
За государственную измену в качестве обязательного наказания установлено лишение свободы на срок от двенадцати до двадцати лет, а за шпионаж - лишение свободы на срок от десяти до двадцати лет. Мы видим, что диапазон между нижним и верхним пределом санкций довольно широк. В литературе верно отмечается, что чрезмерно широкие рамки между минимум и максимумом наказания не свидетельствуют об удачной дифференциации уголовной ответственности. Кроме того, широкие санкции не способствуют единообразию судебной практики, поскольку позволяют назначить различные наказания за сходные преступления при сходных же данных о личности виновного . Именно поэтому в предыдущем параграфе главы с учетом исторического и зарубежного опыта мы предложили дифференцировать ответственность за преступления против внешней безопасности государства путем конструирования квалифицированных и особо квалифицированных составов.
