Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Социально-правовые основания дифференциации уголовной ответственности с учетом признаков потерпевшего
1.1. Социально-криминологическая характеристика потерпевшего от преступлений против жизни и здоровья 12
1.2. Понятие потерпевшего и система его юридически'значимых признаков в уголовном праве России 36
1.3. Оценка признаков потерпевшего в процессе дифференциации уголовной ответственности 54
ГЛАВА II. Законодательный опыт дифференциации уголовной ответственности на основании признаков потерпевшего
2.1. Развитие российского уголовного законодательства в части дифференциации ответственности за преступления против жизни и здоровья с учетом признаков потерпевшего 68
2.2. Сравнительно-правовой анализ признаков потерпевшего в системе дифференцирующих обстоятельств 90
ГЛАВА III. Влияние признаков потерпевшего на дифференциацию уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья в УК РФ
3.1. Личность, поведение и состояние потерпевшего в системе квалифицирующих обстоятельств главы 16 УК РФ Г12
3.2. Признаки потерпевшего как привилегирующие обстоятельства в преступлениях против жизни и здоровья 135
3.3. Признаки потерпевшего в системе освобождения от уголовной ответственности 147
Заключение 163
Библиография 174
- Социально-криминологическая характеристика потерпевшего от преступлений против жизни и здоровья
- Оценка признаков потерпевшего в процессе дифференциации уголовной ответственности
- Развитие российского уголовного законодательства в части дифференциации ответственности за преступления против жизни и здоровья с учетом признаков потерпевшего
- Признаки потерпевшего как привилегирующие обстоятельства в преступлениях против жизни и здоровья
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Ориентация уголовной политики РФ на создание эффективной системы обеспечения безопасности личности предполагает повышение предупредительного потенциала уголовного закона посредством пересмотра нормативных основ дифференциации уголовной ответственности и приведения их в соответствие с юридическими принципами, социально-криминологическим условиям и требованиям законодательной техники.
Одним из приоритетных направлений является разработка принципиально нового подхода к оценке признаков потерпевшего как обстоятельств, влияющих на изменение типовой общественной опасности деяния и личности виновного. Свидетельством важности и одновременно сложности теоретического анализа этой проблемы является отсутствие в УК РФ 1996 года легального определения потерпевшего, унифицированной системы его уголовно-релевантных признаков и единого криминологически оправданного подхода к конструированию и структурированию дифференцирующих обстоятельств.
Анализ судебной практики подтверждает тот факт, что ряд трудностей, испытываемых при квалификации преступлений и назначении наказания, связан с уязвимостью законодательной оценки признаков потерпевшего. Особенно актуальной поставленная задача видится в рамках анализа преступлений против жизни и здоровья, ибо конфликт «преступник - потерпевший» в их генезисе проявляется с наибольшей очевидностью, а виктимоло-гические признаки выражаются рельефно и многогранно. Неблагоприятные качественные и количественные показатели преступлений, предусмотренных главой 16 УК РФ, обусловлены не только социально-психологическими факторами, несовершенством процессов криминализации и правоприменения, но и отсутствием внутренне согласованной системы дифференциации уголовной ответственности.
Важную роль в устранении имеющихся и недопущении возможных ошибок играют обобщение и анализ признаков жертв в совокупности их криминологических и правовых характеристик, изучение судебной практики и, что особенно важно, разработка научно-методологической основы фиксации и учета дифференцирующих обстоятельств. Своевременность научного анализа заявленной проблемы подтверждается тем, что в настоящее время виктимология накопила богатый теоретический и эмпирический материал, раскрывающий понятие и признаки потерпевшего, юри-дико-социальные феномены виктимности и виктимизации, а в теории уго-
ловного права глубоко изучен процесс дифференциации уголовной ответственности.
Существующие научные разработки позволили предложить и аргументировать авторскую концепцию влияния свойств потерпевшего на дифференциацию уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья.
Степень разработанности темы исследования, равно как и четкость законодательных предписаний, являются факторами, определяющими эффективность разграничения уголовной ответственности в зависимости от личности и поведения потерпевшего. Правовая природа, основания и средства дифференциации ответственности составили предмет теоретических исследований Г.Н. Борзенкова, А.В. Василевского, И.М. Гальперина, С.Г. Келиной, ИЛ. Козаченко, И.В. Курляндского, Л.Л. Крутикова, Т.А. Лесни-евски-Костаревой, А.А. Магомедова, Ю.Б. Мельниковой, Х.М. Муздубаева, А.А. Тер-Акопова, А.П. Чугаева и др. Виктимологические и уголовно-правовые признаки жертвы преступления рассмотрены в работах Ю.М. Ан-тоняна, Ю.А. Афиногенова, Ю.Д. Блувштейна, А.Н.Ильяшенко, К.В. Вишне-вецкого, Л.Д. Гаухмана, П.С. Дагеля, Н.Ф. Кузнецовой, В.Е. Квашиса, B.C. Минской, Р.И. Михеева, В.А. Номоконова, В.И. Ткаченко, Д.В. Ривмана, В .Я. Ры-бальской, А.Б. Сахарова, Э.Л. Сидоренко, В.И. Полубинского, Г.И. Чечеля, B.C. Устинова, Л.В. Франка, В.Е. Эминова, П.С. Яни и пр. Не ставя под сомнение качество и потенциал научного анализа дифференциации уголовной ответственности и признаков потерпевшего как независимых друг от друга явлений, полагаем, что в настоящее время подобный подход не может быть признан оправданным. Создавая посредством существующих теорий основу дифференциации ответственности, наука неизбежно приходит к выводу, что для эффективной реализации задач уголовного законодательства общетеоретических разработок вне связи с прикладными проблемами явно недостаточно.
А потому объектом настоящего исследования определен комплекс взаимосвязанных общественных отношений, возникающих в процессе разработки и реализации системы дифференциации уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья на основе личностных и поведенческих признаков потерпевшего.
Предмет исследования представляет собой систему правовых норм, устанавливающих уголовную ответственность и регламентирующих освобождение от ответственности за преступления против жизни и здоровья.
Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы на основе правовых и криминологических знаний и с
использованием современных методов познания определить стратегию государственной уголовно-правовой политики в части дифференциации уголовной ответственности с учетом признаков потерпевшего и предложить эффективные механизмы обеспечения безопасности жизни и здоровья человека.
Достижение поставленной цели обеспечивается решением следующих задач:
—раскрыть социально-криминологическую характеристику жертв преступлений против жизни и здоровья;
провести системный анализ уголовно-релевантных признаков потерпевшего;
разработать теоретико-методологические основы учета качеств и свойств потерпевшего в процессе дифференциации уголовной ответственности;
на основе изучения исторического и современного зарубежного опыта определить приоритетные направления совершенствования российской модели дифференциации уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья;
оценить обоснованность и завершенность законодательных конструкций статей, определяющих в числе квалифицирующих и привилегирую-щих признаков личностные и поведенческие качества жертвы;
выявить и теоретически обосновать механизм освобождения от уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья;
подготовить научно-обоснованные рекомендации по совершенствованию процесса дифференциации ответственности с учетом уголовно-релевантных признаков потерпевшего.
Методологическую основу исследования составляют диалектический метод с присущими ему требованиями объективности, всесторонности, комплексности и конкретности познания. В качестве теории среднего уровня был применен системный подход, позволивший рассмотреть механизм дифференциации уголовной ответственности в качестве системы определенных признаков и закономерностей и расширить возможности интерпретации изучаемого явления. В процессе исследования были использованы также частнонаучные методы: исторический, формально-догматический, логико-юридический, сравнительно-правовой, статистический, способ научного прогнозирования.
Нормативная основа исследования представлена следующими международно-правовыми документами: Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах,
Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, другие конвенции, Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью и др. В числе национальных правовых источников необходимо выделить Конституцию РФ, уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство, разъяснения Пленумов Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР), постановления и определения Конституционного суда и Судебной коллегии по вопросам, относящимся к объекту исследования. Комплексный характер исследования потребовал детального анализа нормативных источников, действовавших в России в период Х-ХХ веков, и современного уголовного законодательства зарубежных стран.
Теоретической основой настоящей работы стали труды ведущих ученых в сфере уголовного, уголовно-процессуального права и криминологии.
Эмпирическая база исследования представлена материалами 200 уголовных дел о преступлениях против жизни и здоровья, рассмотренных судами Краснодарского края в период с 1996 г. по 2008 г. Для восполнения данных о структуре и динамике насильственной преступности использованы статистические материалы Судебного Департамента Верховного Суда РФ, Управления Судебного Департамента Верховного Суда РФ по Краснодарскому краю, МВД РФ, УВД Краснодарского края за период с 1996 г. по 2010 г.
Научная новизна диссертации определяется как самой постановкой проблемы, так и подходом к ее исследованию. Настоящая работа является первым комплексным исследованием проблем законодательного учета признаков потерпевшего как дифференцирующих обстоятельств, выполненным в новых социально-правовых условиях с учетом изменений уголовного и уголовно-процессуального законодательства. В диссертации на основе обобщения и анализа значительного эмпирического, нормативного и теоретического материала 1) представлены современное состояние, динамика, структура и тенденции криминальной виктимизации, выявлены особенности личностной и поведенческой виктимности; 2) выдвигаются, обосновываются и формулируются основные качества современной модели дифференциации уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья; 3) разработана теоретико-методологическая основа законодательного учета признаков потерпевшего как квалифицирующих и привилегирующих обстоятельств; 4) нормы и институты уголовного права, составляющие систему средств дифференциации ответственности, рассматриваются с позиции их социальной обусловленности, функциональной значимости и соответст-
вия содержательным и нормативно-техническим требованиям законотворческого процесса; 5) на основе догматического и сравнительно-правового анализа формулируются оригинальные предложения по совершенствованию российского уголовного законодательства.
Концептуальную схему решения поставленных в исследовании задач отражают основные положения, выносимые на защиту:
1. Под потерпевшим в уголовном праве следует понимать физическое
лицо, которому непосредственно преступлением причиняется или создает
ся угроза причинения физического, имущественного или морального вре
да, а также нефизическое лицо в случае причинения или создания угрозы
причинения вреда его имуществу и деловой репутации. Первичная природа
материальных признаков потерпевшего определяет существо производного
от него уголовно-процессуального статуса. Установление согласованности
между уголовно-правовыми и процессуальными признаками потерпевше
го предполагает:
-
закрепление в УК РФ статьи 8.1 «Потерпевший» следующего содержания: «Потерпевшим в уголовном праве является физическое лицо, которому непосредственно преступлением причиняется или создается угроза причинения физического, имущественного или морального вреда, а также нефизическое лицо в случае причинения или создания угрозы причинения вреда его имуществу и деловой репутации»;
-
исключение из УПК РФ материальных признаков потерпевшего и замена действующей редакции ст. 42 на следующую: «Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда».
-
Систему уголовно значимых свойств потерпевшего составляет совокупность признаков, характеризующих личность (физические и социальные качества), поведение (положительное и отрицательное) и состояние лица (обусловленное физическим (психическим) здоровьем, внешними факторами, связями с виновным). Влияние обозначенных свойств на оценку общественной опасности преступления объясняется их включенностью в систему признаков объекта (личностные свойства, состояния) и объективной стороны состава преступления (поведение и состояния).
-
Под дифференциацией уголовной ответственности предлагается понимать осуществляемый законодателем процесс разграничения уголовной ответственности в зависимости от типовых характера и степени общественной опасности посягательства и общественной опасности личности виновного. Дифференциация осуществляется в рамках регулятивных уголовно-правовых отношений и предполагает рассмотрение уголовной ответствен-
ности как законодательно закрепленного способа обеспечения обязанности лиц не нарушать уголовно-правовые запреты.
Уголовно-релевантные свойства потерпевшего являются дифференцирующими обстоятельствами и классифицируются на:
-
квалифицирующие признаки, отражающие: а) типовой характер и б) типовую степень опасности посягательства;
-
привилегирующие обстоятельства, отражающие типовую степень общественной опасности посягательства;
-
признаки, определяющие условия освобождения от уголовной ответственности и характеризующие типовую степень общественной опасности преступления.
-
Сравнительно-правовой анализ уголовного законодательства свидетельствует о преимущественно едином подходе к правовой оценке признаков потерпевшего в системе дифференцирующих обстоятельств. Использование зарубежного опыта в российском законотворчестве может оказаться полезным в части соблюдения исторической преемственности, отражения культурных традиций и своевременной оценки криминальных угроз; понятийной и юридической унификации квалифицированных и привилегированных признаков и нормативной регламентации волеизъявления потерпевшего.
-
Совершенствование предписаний главы 16 УК РФ в части законодательно учета признаков потерпевшего предполагает: 1) приведение к единообразию таких дифференцирующих признаков, как совершение преступления в отношении беспомощных лиц, а равно лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, посредством их закрепления в качестве квалифицирующих обстоятельств в ст. 115 и 116 УК РФ; 2) изменение редакции п. «б» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 2 ст. 111, п. «в» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 117 УК РФ на следующую: «совершение преступления в отношении лица или его близких в целях воспрепятствования осуществлению данным лицом служебной или иной общественно полезной деятельности либо из мести за такую деятельность»; 3) дальнейшую дифференциацию уголовной ответственности посредством выделения в ст. 112,115,116 УК РФ квалифицированного состава - совершение деяния в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности; 4) введение в ст. 105 УК РФ примечания, закрепляющего легальное определение беспомощного состояния; 5) исключение из п. «г» ч. 2 ст. 117ич.2ст. 120 УК РФ квалифицирующего признака - совершение преступления в отношении лица, находящегося в материальной или иной зависимости от потерпевшего - как не отвечающе-
го требованию типичности и не способного влиять на изменение типовой общественной опасности посягательства.
-
Необходимость построения целостной системы привилегирующих признаков, характеризующих личность и поведение потерпевшего, обусловливает потребность в сокращении перечня «извинительных» обстоятельств ст. 107 и 113 УК РФ до двух основных: противоправного и аморального поведения потерпевшего, исключения ч. 2 из ст. 107 УК РФ как не отвечающей требованиям гуманизма и справедливости; расширения сферы применения ч. 2 ст. ст. 108 и 114 У К РФ посредством замены термина «преступление» на более общее понятие «общественно опасное посягательство».
-
Повышение предупредительного и восстановительного потенциала освобождения от уголовной ответственности как средства дифференциации предполагает ограничение круга преступных деяний, допускающих примирение, только посягательствами на частные интересы физических или юридических лиц (ст. 76 УК РФ) и исключения из уголовного законодательства примечания к ст. 122 УК РФ.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что полученные в процессе его проведения выводы могут расцениваться в качестве перспективного направления в изучении механизмов дифференциации уголовной ответственности и системы юридически значимых признаков потерпевшего. Разработанные соискателем концептуально-теоретические предложения вносят определенный вклад в развитие базовых категорий уголовного права и виктимологии.
Практическая значимость исследования состоит в том, что ее результаты могут служить информационной базой данных в работе законодательных органов власти при разработке и принятию нормативных документов, обеспечивающих охрану жизни и здоровья личности; в учебном процессе при преподавании курса уголовного права и криминологии, при чтении специализированных курсов; в дальнейших научных исследованиях в области уголовного права, виктимологии и уголовной политики.
Апробация результатов исследования. Основные научные положения и предлагаемые рекомендации изложены в восьми статьях, опубликованных в научных сборниках, в том числе 3 статьи в научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Основные результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на Региональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы права и правоприменительной деятельности на Северном Кавказе», проведенной Новороссийским филиалом Краснодарского университета МВД России (Новороссийск, сентябрь 2008); «Криминологический мониторинг: современное состояние и пути повышения
эффективности», проведенной Институтом международного права и экономики им. А.С. Грибоедова (Москва, апрель 2009); Научно-практической конференции «Общество. Культура, Право», проведенной Краснодарским государственным университетом культуры и искусств (Краснодар, сентябрь 2010); Всероссийской научно-практической конференции, «Актуальные проблемы права и правоприменительной деятельности на современном этапе» проведенной Новороссийским филиалом Краснодарского университета МВД России (Новороссийск, сентябрь 2010). Результаты диссертационного исследования внедрены в учебный процесс ФГКОУ ВПО «Краснодарского университета МВД России», «Кубанского государственного университета»; в практику работы главного следственного управления при ГУВД по Краснодарскому краю и главного следственного управления при ГУВД по Ставропольскому краю.
Структура диссертации определена целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, включающих в себя восемь параграфов, заключения и библиографии. Объем и оформление диссертационного исследования отвечают требованиям ВАК РФ.
Социально-криминологическая характеристика потерпевшего от преступлений против жизни и здоровья
Изучение латентной преступности существенным образом корректирует официальные показатели учтенной преступности.
По оценкам диссертанта, уровень латентности убийств и покушений на убийство в последнее время возрос и составляет 3,1:1, причинения тяжкого вреда здоровью - 6,4:1. К высоко латентным преступлениям с полным основанием относятся причинение легкого вреда здоровью и побоев (89:1), неоказание помощи больному (37:1), заражение венерическими заболеваниями, и ВИЧ-инфекцией (25:1) и др. Для сравнения: общий уровень незаявленной преступности составляет в России 15,3%, а укрытой - 11,3%.
Таким образом, процесс виктимизации. в РФ и Краснодарском крае характеризуется следующими чертами: 1) наблюдается , существенное снижение уровня зарегистрированных преступлений, однако фиксируемое наряду с ним снижение уровня раскрываемости преступлений заставляет усомниться в объективности статистических данных и свидетельствует о возросшем уровне латентности криминального насилия. 2) неблагоприятной видится тенденция увеличения общего количества потерпевших от преступлений как на федеральном, так и на региональном уровнях; 3) основанием для положительных криминологических прогнозов является повышение уровня экономического- благополучия населения, традиционно признаваемого коррелянтом преступного насилия. Общий прогноз динамики виктимизации может быты сформулирован следующим образом: возможно снижение уровня насильственной виктимизации на фоне увеличения общего количества жертв преступлений. В то же время велика вероятность роста числа убийств и причинения вреда здоровью в условиях идеологического и культурного кризиса, повышения уровня террористической угрозы, наркотизации и алкоголизации населения. Наряду с виктимизацией, важной социально-криминологической характеристикой потерпевших от преступлений против жизни и здоровья является виктимность. В теории уголовного права она имеет различные трактовки. В.И. Полубинский и А.Л. Ситковский понимают под виктимностью потенциальную способность индивида нести вред от правонарушения в результате негативного взаимодействия отрицательных личных свойств и качеств с внешними факторами", т.е. непосредственно связывают это явление с негативными личностными или поведенческими чертами жертвы. По мнению Л.В. Франка, это понятие следует рассматривать как «повышенную способность человека в силу социальной роли и ряда духовных и физических качеств, при определенных объективных обстоятельствах становиться потерпевшим»4. Не соглашаясь с Л.В. Франком, Д.В. Ривман полагает, что «виктимность.-это обусловленное наличием преступности состояние уязвимости отдельного лица, выражающееся в объективно присущей человеку (но не фатальной) способности стать жертвой преступления»». Подчеркивая», что виктимность — это сложный социопсихофизиологический феномен, нуждающийся в подробном изучении и требующий глубокого исследования- на основе достижений юриспруденции, Э.Л. Сидоренко трактует ее как обусловленное определенными личностными и поведенческими особенностями состояние уязвимости, предрасположенности лица в конкретной жизненной ситуации оказаться в роли жертвы преступления . Несмотря на некоторые нюансы, приведенные выше определения-объединяет главное: виктимность рассматривается как важный предмет криминологической профилактики и одновременно как особое свойство личности, вызывающее ее повышенную уязвимость в криминогенной ситуации. Полагаем, такое толкование термина при всей своей теоретической ценности, лишено практического значения. Накопленный в .настоящее время эмпирический материал позволяет утверждать, что на операционном уровне виктимность, будучи понятием высокой степени абстракции, не «срабатывает», ибо «повышенная уязвимость личность обусловлена столь различными факторами» , что, по существу, не имеет дело с явлениями разнопорядковыми. В этой связи считаем целесообразным различать несколько уровней виктимности: 1) виктимность как совокупность личностных свойств потерпевшего. В соответствии с психологической структурой личности8, можно выделить ее подуровни: а) социально-демографические аспекты виктимности (пол, возраст, образование, семейное положение, занятость); б) социально-психологические виктимогенные признаки (виктимогенная деформация личности); 2) виктимность, обусловленная поведенческими свойствами жертвы в допреступной, преступной и постпреступной ситуациях (поведенческая -виктимность). В реальной жизни различные виды виктимности сопутствуют и накладываются друг на друга, однако, потребность в поиске наиболее значимых виктимогеннообразующих факторов требует вычленения и рассмотрения типовых признаков как отдельного предмета исследования.
Наибольший интерес в специально предупредительном аспекте представляет личностная виктимность, рассматриваемая на социально-демографическом и нравственно-психологическом уровнях. Именно здесь «явственно прослеживается «включенность» виктимологических характеристик в генезис индивидуального преступного поведения и, вероятно, в определенные тенденции динамики преступности, главным образом насильственных преступлений» .
По тендерным характеристикам жертвы преступлений против жизни и здоровья существенно не отличаются от остальных потерпевших. В Краснодарском крае в 2008 году женщины составили 34,9%) от общего количества потерпевших, и 30,8% от числа жертв насильственных преступлений против личности.
По данным Д.В. Ривмана, «среди потерпевших от умышленных убийств и причинения вреда здоровью мужчины составляют соответственно 58,0% и 78,4%, женщин - 42,0% и 21,6%, а среди преступников мужчины - 87,9% и 89,6%,
Оценка признаков потерпевшего в процессе дифференциации уголовной ответственности
Оценка признаков; потерпевшего как юридически значимых, обстоятельств предполагает определение их места, в системе дифференциации уголовной ответственности: Приоритетность этого направления; объясняется? тем,, что. дифференциация; по праву признается одним из генеральных направлений уголовной-политики государства. Остается; только сожалеть, что до настоящего временине разработана целостнаяшаучнообоснованнаяьконцепция определяющая . исходные моменты дифференциации: ее цели, виды основания и обстоятельства.,
Отечественная наука, безусловно; достигла определенных позитивных результатов вчастирешениятактическихвопросов разграничения ответственности на. законодательном уровне. Однако стратегические вопросы, разработки.; принципиальных положений- уголовно-правовой- политики государства в части: максимально эффективной и последовательной градации уголовно-правовых мер остаются недостаточно;изученными.
В частности, правовая доктрина не предложила законодателю внутренне согласованную модель оценки признаков потерпевшего в процессе определения типовой общественной опасности деяния и личности преступника.
Обращаясь к этой- проблеме в рамках настоящего исследован ия:, определим исходные посылки анализа и обозначим авторскую позицию по ключевым вопросам, касающимся юридической природы, признаков, видов, средств и обстоятельств дифференциации уголовной ответственности.
Дифференцировать (от лат. differentia - различие) означает различать, расчленять, выделять разнородные элементы . Несмотря на свою однозначность, семантическое значение термина интерпретируется учеными по-разному в зависимости от целей и задач прикладного исследования. В частности, А.И. Коробеев полагает, что «дифференциация означает необходимость на законодательном и правоприменительной-уровнях разработки и применение соответственно строгих мер уголовно-правового воздействия к лицам, совершившими тяжкие преступления, опасных и злостны преступников и сравнительно мягких мер — к лицам, совершившим преступления невысокой степени общественнойюпасности, ситуативным и случайным преступникам»- .
По мнению Т.А. Лесниевски-Костаревой, «дифференциация уголовной ответственности - это градация, разделение, расслоение ответственности в уголовном законе, в результате которой законодателем устанавливаются-различные уголовно-правовые последствия в зависимости от типовой степени, общественной опасности преступления и личности преступника» ". В.И. Курляндский определяет это понятие как «учет на законодательном уровне тех существенных и типичных признаков отдельных видов, общественно опасных деяний; которые требуют их выделения и отграничения от других видов, и в законодательном определении на базе этого ее форм, объема и пределов» . Иную позиции занимает F.JI. Кригер: «Дифференциация - это прежде всего прерогативазаконодателя, определяющего в более или менее типизированном виде объем и пределы соответствующей юридической ответственности, связывая их с определенными критериями и признаками, закрепленными непосредственно в законе» . Рассматривая дифференциацию уголовной ответственности в системе принципов права, А.А. Ширшов определяет ее как «регламентацию на законодательном уровне вида, объема, пределов и формы реализации уголовной ответственности в зависимости от типовой степени общественной опасности преступного деяния, личности преступника и формы его вины»85. Как отмечает Э.Л. Сидоренко, дифференциация ответственности осуществляется только законодателем, который «разделяет», «расслаивает» уголовную ответственность в зависимости от типовых характера и степени общественной опасности деяния и личности виновного86. А.В. Василевский трактует ее как «осуществляемое законодателем разделение уголовной ответственности, дозировку с учетом определенного, рода обстоятельств, целью-которой является создание для правоприменителя желаемого режима при определении меры (вида и размера ответственности за совершенное преступление»87. При этом автор подчеркивает межотраслевой характер дифференциации. «Понятие «дифференциация», - пишет М.Н: Каплин, - это разделение чего-либо целого на составные части. Уголовная ответственность представляет собой предусмотренные в УК РФ наказания за совершенные преступления. Следовательно, в общем виде исследуемое понятие можно определить как разделение наказания» . Взаимная критика изложенных позиций приведена в соответствующих работах. Не углубляясь в детальное освещение их достоинств и недостатков, отметим следующее: 1) в доктринальных определениях прослеживается единая-смысловая линия: дифференциации ответственности исследуется в рамках зависимости между тяжестью совершенного преступления, общественной опасностью личности преступника и мерой ответственности. Но при этом отсутствует единство мнений относительно объекта и средств дифференциации; 2) отсутствие единого мнения объясняется различиями в определении понятия «уголовная ответственность». Рассматривая последнюю как правоотношение (Т.А. Лесниевски-Костарева, Ю:Б. Мельникова, Э.Л. Сидоренко и др.), претерпевание (А.В. Василевский) или наказание (М.Н. Каплин), авторы будто забывают о сказанном. Когда речь заходит о дифференциации, правоотношения ответственности становятся «последствием совершения преступления» , начинают обладать формой, объемом и мерой, претерпевание приобретает «вид, размер и характер» , а ответственность-наказание рассматривается как межотраслевая категория и предполагает такое средство дифференциации, как освобождение от ответственности и применение, иных мер уголовно-правового характера . Логика подсказывает, что только понимание уголовной ответственности как статичной и внутренне согласованной категории позволяет уяснить природу и механизм ее дифференциации. Bv современной уголовно-правовой доктрине обозначилось несколько подходов к определению уголовной ответственности. Предлагаем классифицировать их на следующие группы:
Развитие российского уголовного законодательства в части дифференциации ответственности за преступления против жизни и здоровья с учетом признаков потерпевшего
В частности, предусматривалась ответственность за убийство княжеских слуг. Ст. 10 Русской Правды в краткой редакции предусматривала плату в размере 80 гривен за лишение жизни тиуна огнищного и конюшего ". За убийство княжеского отрока, конюха или повара следовало платить в княжескую казну 40 гривен.
Позднее в Пространной Русской Правде121 это положение было дополнено словами «такоже и за боярескъ», указывающее на усиление боярской власти и потребность в усиленной уголовно-правовой охране этого сословия.
Выплата в размере 12 гривен назначалась за убийство сельского (или посольского) тиуна (ст. 11 Краткой редакции Русской Правды), а за» лишение жизни княжеского или боярского рядовича124 - 5 гривен.
Наравне с управляющими княжескими угодьями, ценилась жизнь ремесленников " и кормилиц (12 гривен), однако она была менее ценна, чем жизнь свободного человека (40 гривен). За смерть холопа виновный должен был выплатить 5 гривен, а за убийство рабы (робы) — 6. По сути, закон дифференцировал ответственность в зависимости от принадлежности лица к свободному или зависимому сословию, а затем проводил дальнейшее разграничение в соответствии с иерархией сословия: отроки, конюх, повар, тиуны - сельский и ратайный, рядович, ремесленник, смердий холоп (работавший на земле), кормилица.
В системе посягательств на здоровье Русская Правда выделяла раны, наносимые оружием, удары, наносимые рукой, палкой или другими предметами, отнятие руки, ноги, глаза. В Пространной редакции за лишение ноги, руки или глаза предусматривалась плата князю в размере полвиры и 10 гривен пострадавшему, за повреждение пальцев взымалось 3 гривны продажи, а пострадавшему - одна гривна. В законе также устанавливался штраф в 3 гривны за причинение физического насилия иностранцам - варягам или колбягам (ст. 31).
Различение наказаний осуществлялось не только на основе сословных признаков потерпевшего, но и его поведенческих характеристик. В частности, ст. 37 Пространной редакции предусматривала наказание в размере трех гривен за убийство вора: «Аже крадеть кто скоть или клеть, то будет одинъ, то платити ему три гривны и 30 кун; будеть ли их много, всем по три гривны и по 30 кунъ платит».
Ответственность за насильственные преступления против личности дифференцировалась также на уровне церковных уставов. Признаки потерпевшего имели существенное значение при определении наказания за драку между представителями мужского пола (3 гривны), избиение чужой жены (6 гривен епископу), нанесение побоев отцу или матери (волостерская-казнь ).
Другой законодательный акт древнерусского государства - Двинская уставная грамота, датируемаяЛ397 годом, продолжила линию Русской Правды по защите интересов господствующих классов посредством дифференциации уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья. В частности, ст. 2 грамоты предусматривала следующее положение: «А кто кого излает боярина, или до крови ударит, или на нем синевы будут, и наместницы судят ему по отечеству безществием».
После распада Киевского государства уголовное законодательство развивалось в рамках уставов отдельных княжеств и имело фрагментарный характер.
Одним из наиболее ярких правовых источников этого периода является Псковская судная грамота127, определившая» приоритет публичных интересов над частными. Если Русская Правда рассматривала преступление как обиду потерпевшего, и связывала его с нанесением ущерба, то теперь под преступлением понимались всякие действия, которые так или иначе угрожают государству и господствующему классу. К посягательствам на жизнь и здоровье Псковская грамота относила убийство, нанесение побоев и оскорбление действием, но при этом не упоминала об увечье и нанесении ран. Дифференциация уголовной ответственности проводилась на основе сословных признаков потерпевшего128, а институт обиды (возмещения вреда жертве преступления) уступил место продаже (взысканию денежных средств в пользу казны).
Таким образом, был завершен процесс превращения наказания из реститутивного в карательный механизм публичной власти.
Судебник 1497 года был принят в период, когда затухал процесс феодального распада и требовалось принятие правового акта, закрепляющего положение новых социальных групп - поместного дворянства, купечества, ремесленников, крестьян.
Судебник сохранил "основы законодательной регламентации насильственных преступлений, но при этом значительно расширил перечень преступлений. Помимо посягательств на частные интересы (душегубства (убийства), разбоя, ябедничества), детально регламентировалась уголовная ответственность «коромольника» (предателя), «церковного татя» (нарушителя интересов церкви), «зажигальщика» (поджигателя городов и укреплений). Смертной казни подлежал «государственный убойца» - лицо, лишившее жизни своего господина. Ст. 8 Судебника 1497 года ввела такую категорию преступного деяния, как «лихое дело». «Появление новой нормы стало знаковым событием. Это состав давал господствующему классу неограниченные возможности в борьбе со своими противниками. Под понятие «лихое дело» можно было подвести любое деяние, которое приносило вред господствующему классу, нарушая его интересы или посягая на установленный в государстве порядок» Уголовная ответственность за убийство, нанесение побоев и бесчестие дифференцировалась в зависимости от тяжести преступных последствий и сословно-классовой принадлежности потерпевшего и виновного. Судебник содержал следующие общие формулировки: «а за увечье указывати крестьянину посмотря по увечью и по бесчестью», «и всем указывати за увечье, посмотря по человеку и по увечью», «увечья указывати посмотря по увечью». Изменились приоритеты в оценке наказания: если ранее оно составляло одну из доходных статей бюджета, то теперь применялись такие меры наказания, как. смертная казнь, битье кнутом, ослепление, отрезание языка и др. Самым крупным источником эпохи- феодализма по праву считается Соборное Уложение 1649 года. При своей несомненной развитости, это закон вряд ли можно назвать уголовным кодексом , поскольку он содержал нормы различных отраслей права, не проводил систематизации норм и дифференциации ответственности в их узком значении.
Признаки потерпевшего как привилегирующие обстоятельства в преступлениях против жизни и здоровья
Не закладывая в основу выделения квалифицированных составов убийства и телесных повреждений личностные и поведенческие свойства потерпевшего, уголовный закон Китая признает квалифицированными составами похищение младенца в целях продажи (ч. 6 ст. 240) и продажу женщины или ребенка за границу. При этом в законе не указаны временные или иные признаки, позволяющие разграничить понятия «ребенок» и «младенец». Квалифицированным составом преступных посягательств на права граждан является ст. 260 УК Китая, предусматривающая ответственность за жестокое обращение с членами семьи. При этом отмечается, что указанное преступление влечет за собой наказание в виде двух лет лишения свободы только в случае подачи потерпевшим заявления в суд (ч. 3 ст. 260).
Обращаясь к анализу уголовного законодательства англо-саксонской системы права, важно подчеркнуть, что в английском уголовном праве выделение простого и квалифицированного состава ставится в зависимость от наличия не столько отягчающих обстоятельств, сколько извинительных.
Лицо признается виновным в простом умышленном убийстве, если оно, действуя с заранее обдуманным умыслом, совершило убийство при обстоятельствах, смягчающих тяжесть совершенного им преступления. К таковым относятся: факторы, обусловившие его ограниченную вменяемость; совершение убийства во исполнение договоренности о совместном совершении самоубийства, провокация . Что же касается признаков потерпевшего, то они, за исключением виктимологической провокации, признаются отягчающими обстоятельствами. «В Великобритании, даже если жертва желает быть убитой, ее умышленное умерщвление является тяжким убийством. Единственное исключение составляет наличие договоренности о совместном самоубийстве» .
В уголовном законодательстве США составы насильственных преступлений подробным образом регламентированы. В частности, и федеральное законодательство, и законодательство штатов содержат легальное определение убийства. Характерно, что убийством признается причинение смерти не только живущему, но- и еще не родившемуся человеку, если эмбриональное развитие плода превышает 24 недели. Особый интерес представляет определение обстоятельств тяжкогоубийства;
В соответствии с 111 Титула. 18 Сводов; законов- США, к признакам,, характеризующим убийство как тяжкое, относятся:: 1) совершение: преступления путем отравления:или:из засады; 2) наличие у посягающего заранее обдуманного злого умысла; 3) осуществление . убийства, при совершении или: попытке совершения поджога изнасилования, «берглэри» или ограбления:
По сравнению с федеральным законодательством; в уголовных законах,штатов переченьотягчающих обстоятельств существенно расширен.Так, в УК штатаЫью-Иорк квалифицированным преступлением признается убийство служащего полиции- (сотрудника исправительного заведения),, который находился. при исполнении своих служебных обязанностей; лицом; достигшим 18 лет. Отягчающим обстоятельством; признается также возраст потерпевшего - менее 11 лет (ст. 125.25 УК штата Нью-Йорк);
В соответствии со ст. 5/9-1 штата Иллинойс, смертная казнь,назначается при условии, если: 1) убитый заведомо для виновного был полицейским, пожарным, служащим исправительного учреждения- или работником скорой медицинской помощи; находившимся при исполнении своих официальных ; обязанностей. (убийство было совершено с целью воспрепятствовать или отомстить за осуществление убитым этих обязанностей); 2) убитый был заключенным или по другим основаниям находился (с ведома и одобрения его начальника) в месте заключения; 3). потерпевший не достиг 12-летнего возраста, а смерть его явилась результатом.исключительно зверского и отвратительного с ним обращения, указывающего на крайнюю жестокость.
Особого внимания в рамках анализа квалифицирующих и привил егирующих обстоятельств заслуживает уголовное законодательство стран Содружества Независимых Государств (CHF) и Балтии.
Уголовная политика этих государств основана на единых, международных требованиях о приоритете личности, ее прав и: свобод, о первостепенном обеспечении интересов детей и беспомощных: лиц. Эти факторы, а также общность правовых традиций и менталитета определяют во многом тождественные подходы государств к реформированию уголовного законодательства в целом, и дифференциации ответственности в частности. Общность правовых традиций не препятствует, однако, разнообразию в оценке признаков потерпевшего при определении типовой степени общественной опасности деяния.
В соответствии со ст. 101 УК Эстонской республики, отягчающим признается убийство в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга (ч. 4), а равно женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности, престарелом или малолетнем возрасте (ч. бет. 101).
Уголовный кодекс Латвийской республики дифференцирует уголовную ответственность, выделяя квалифицированные составы убийства 1) женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности (ч. 1 ст. 117), 2) малолетнего или другого лица, заведомо для виновного находившегося в беспомощном состоянии (ч. 2 ст. 117), а равно 3) совершение убийства в связи с выполнением потерпевшим или его близким своих служебных или профессиональных обязанностей или участием в предотвращении или пресечении преступного или иного противоправного деяния, или дачей показаний в суде или на досудебном расследовании (ч. 1 ст. 118).
Своеобразен украинский опыт дифференциации уголовной ответственности на основе личностных признаков потерпевшего. Отягчающими признаками убийства признается совершение преступления в отношении малолетнего лица или женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности, а также лица или его близкого родственника в связи с исполнением этим лицом служебного или общественного долга (ч. 2 ст. 115). При этом в квалифицированных составах телесных повреждений указание на личностные и (или) поведенческие признаки пострадавшего отсутствуют.
