Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Понятие права на свободу слова 11
1.1. Сущность права на свободу слова 11
1.2. Право на свободу слова как основное право 50
ГЛАВА 2 Конституционно-правовое регулирование права на свободу слова 78
2.1. Конституционные гарантии права на свободу слова 78
2.2. Пределы и границы конституционного права на свободу слова 109
2.3. Соотношение права на свободу слова с другими конституционными правами 139
Заключение 163
Библиографический список 1
- Сущность права на свободу слова
- Право на свободу слова как основное право
- Пределы и границы конституционного права на свободу слова
- Соотношение права на свободу слова с другими конституционными правами
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Свобода слова относится к важнейшим правам и свободам личности, она закрепляется в Конституции РФ, в большинстве конституций стран мира и во всех основополагающих международных документах по правам человека.
Появившись первоначально как возможность высказывать свое мнение и публиковать его в печати, свобода слова охватывает сегодня самые разнообразные проявления человеческой активности. Многообразие и сложность таких проявлений связаны непосредственно с уровнем развития технологий коммуникации и передачи информации. Поэтому в настоящее время традиционное понимание свободы слова как права говорить, выражать свое мнение и распространять идеи самостоятельно или с помощью СМИ наполняется новым содержанием.
Государственно-правовая практика свидетельствует о том, что конституционное закрепление свободы слова остается не более чем декларацией, если в государстве существуют чрезмерные ограничения на владение и использование радио-, телеприемников и спутниковых антенн, а также ограничения доступа к сети Интернет, почтовой и телефонной связи.
Современные средства коммуникации между людьми определяют новые аспекты конституционно-правового понятия "свобода слова". С одной стороны, это понятие должно отражать современный уровень развития информационно-коммуникационных технологий, а с другой - сохранять преемственность. В этой связи прежде всего необходим теоретический анализ общественных отношений в сфере коммуникации и передачи информации как одной из главных составляющих реализации свободы слова. Недооценка существующей непосредственной связи свободы слова и информационно-коммуникационных отношений препятствует формированию единообразной практики в сфере реализации права на свободу слова.
Кроме того, дискуссии о необходимости и допустимости некоторых ограничений свободы слова не хватает убедительных аргументов, основанных на комплексном знании основ реализации данной свободы, получаемом с помощью пограничных наук, в том числе теории коммуникации. В настоящее время не приходится говорить о сложившемся и устоявшемся понятийном аппарате, а также о едином теоретическом подходе к решению правовых проблем в сфере информационных отношений. Поэтому конституционно-правовое исследование свободы слова с привлечением положений пограничных наук является весьма актуальным.
Цели и задачи диссертационного исследования. Целью настоящей работы является исследование сущности и содержания свободы слова в конституционном праве Российской Федерации.
Поставленная цель достигается в результате решения следующих задач:
анализ разработанных в юридической науке подходов к понятию "свобода слова" в соотношении с категориями "информация" и "коммуникация";
определение сферы применения статьи 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) в Российской Федерации;
исследование свободы слова как основного права личности;
исследование закрепленных в статье 29 Конституции РФ конституционных гарантий права на свободу слова;
установление предусмотренных Конституцией РФ границ и пределов права на свободу слова;
выявление места права на свободу слова в системе конституционных прав и свобод человека.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступают содержание и развитие общественных отношений, складывающихся в связи с реализацией свободы слова в Российской Федерации.
Предметом исследования являются свобода слова и его гарантии,
закрепленные в конституционном праве Российской Федерации.
Степень научной разработанности темы и теоретико-методологические основы исследования. Вопросам свободы слова в юридической науке уделяется достаточно внимания. Вместе с тем следует признать, что интерес исследователей, как правило, ограничивается узким кругом вопросов, тогда как вопросы сущности и содержания свободы слова, а также соотношение свободы слова с категориями "информация" и "коммуникация" либо остаются без внимания, либо освещаются лапидарно.
Наиболее обсуждаемыми являются вопросы правового регулирования деятельности СМИ, отдельные проблемы предвыборной агитации и защиты чести и достоинства, а также некоторые аспекты реализации информационных прав. Соответствующей проблематике посвящены работы Г. А. Алхутовой, А.И. Артищева, Н.С. Бондаря, Н.И. Бусленко, А.Б. Венгерова, А.Е. Воинова, Е.А. Войниканиса, СВ. Кошемарина, О. Лобанова, Е.В. Лысовой, В.Н. Монахова, СВ. Потапенко, А.Г. Рихтера, В.Ю. Тихонова, В.Н. Фалькова, М.А. Федотова, СН. Шевердяева, В.Л. Энтина, М.В. Якушева и др.
При этом многие авторы ограничиваются исследованиями преимущественно сферы массовой информации. В качестве примера можноназвать работы В.Г. Елизарова, B.C. Колесовой, СА. Локинской, А.А. Малиновского, М.Я. Муратова и др.
Теоретико-методологическую основу диссертации составляют исследования по теории прав человека отечественных ученых -СА. Авакьяна, С.С. Алексеева, М.В. Баглая, Н.А. Богдановой, Н.В. Витрука, Л.Д. Воеводина, Л.И. Глухаревой, Н.М. Добрынина, А.В. Должикова, М.И. Клеандрова, Е.И. Козловой, В.А. Кочева, О.Е. Кутафина, И.А. Ледяха, Е.А. Лукашевой, М.Н. Марченко, М.С Матейковича, Н.И. Матузова, B.C. Нерсесянца, А.В. Полякова, В.Л. Полякова, А.Х. Саидова, А.П. Сунцова, И.Е. Фарбера, Т.Я. Хабриевой, Ф.А. Хоменока, Г.Н. Чеботарёва, В.Е. Чиркина, а также зарубежных авторов - Э. Бёкенфёрде, Р. Тома, К. Хессе, К. Шмита.
Кроме того, в нашем исследовании нашли отражение отдельные аспекты теории прав человека в целом и свободы слова в частности, разработанные в трудах дореволюционных российских авторов - В.Ф. Матвеева, Б.А. Кистяковского, Е.Н. Тарновского, Б.Н. Чичерина и др.
Анализ советской доктрины свободы слова проводился на основе работ В.Л. Полякова, В.Л. Энтина, Ф. Рудинского. Богатый фактический и теоретический материал, касающийся феномена цензуры, представлен благодаря обширному исследованию Т.М. Горяевой.
В основе наиболее значимых диссертационных выводов, выносимых на защиту, лежат результаты фундаментальных исследований в сфере информации и управления Н. Винера и К. Шеннона, а также отдельные положения теории коммуникации немецкого социолога Н. Лумана. Для конкретизации и развития этих выводов применительно к теме диссертационного исследования нами использованы работы в сфере теории коммуникаций Г.П. Бакулева и Г.Г. Почепцова, а также работы в области современной теории информации С. Янковского, Б.В. Султанова, Д. Семенова и А. Клюева.
В основу исследования положены правовые позиции Европейского Суда по правам человека. Вопросы толкования и применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) рассматривались на основе работ российских авторов - Е.С. Алисиевича, А.Л. Буркова, Н.В. Витрука, В.А. Канашевского, М. Лобова, М.Н. Марченко, Е.А. Чефрановой, В.А. Туманова и Л.М. Энтина, а также зарубежных исследователей - М. Джениса, Р. Кэя, Э. Брэдли, М. Маковей.
Элементы американской доктрины свободы слова нашли отражение в исследовании благодаря работам таких авторов, как Эндрью Олтман (Andrew Altman), Лиллиан Р. Бивье (Lillian R. BeVier), Джудит Вагнер ДиСью (Judith Wagner DeCew), Скотт Д. Гербер (Scott D. Gerber) и Дэниэл Якобсон (Daniel Jacobson). В дискуссионное поле американских конституционалистов привлечены такие ученые, как Стэнли Фиш (Stanley Fish), Оуэн Фисс (Owen Fiss) и Фредерик Шауэр (Frederick Schauer).
Определенное влияние на выводы, представленные к защите, оказали воззрения Дж. Милля и Дж. Мильтона, а также Ж. Деррида, Р. Барта, Г. Маркузе, 3. Фрейда, Э. Фромма, М. Фуко, К.Г. Юнга, выводы основоположников современной теории массовых коммуникации, а именно Гарольда Лассуэлла, Пола Лазарсфельда, Дэниса Маккуэйла и Маршалла Маклюэна, а также некоторых западных экономистов, специализирующихся в вопросах массовых коммуникаций - Джозефа Стиглица, Роберта Шиллера, Александра Дайка, Луиджи Дзингалеса, Брюса Оуэна и др.
Общая методологическая основа исследования. Методологической основой исследования является комплекс научных методов познания: метод анализа и синтеза, конкретно-исторический метод, системно-структурный, технико-юридический и метод сравнительного правоведения.
Эмпирическая основа исследования. В качестве эмпирической основы исследования были использованы решения Европейского Суда по правам человека, постановления и определения Конституционного Суда РФ, судебная практика Верховного Суда РФ.
Научная новизна и положения, выносимые на защиту. Научная новизна определяется тем, что настоящее исследование является первым комплексным исследованием свободы слова в Российской Федерации, выполненным с учетом современного уровня развития информационно-коммуникационных отношений.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Сущностью свободы слова является коммуникационная свобода индивидов. Под коммуникацией понимаются общественные связи и взаимодействия, осуществляемые в целях передачи определенного семантического содержания (информации) от одного лица другому лицу (лицам) в форме сообщения с помощью сигналов (определенных физических процессов). Конституционное право на свободу слова обеспечивает защиту свободы на всех этапах коммуникативной деятельности: свободы создания сообщения; свободы передавать (распространять) сообщения, в том числе с
помощью специального сигнала; свободы использовать доступные каналы связи для передачи (распространения) сообщений; свободы принимать сигналы и сообщения, а также осуществлять декодирование и интерпретацию сообщений. Свобода слова предоставляет защиту всем субъектам, участвующим не только в передаче сообщений от автора к адресату, но и в коммуникационных отношениях в целом.
2. Содержание свободы слова как субъективного права включает четыре
элемента: а) возможность положительного поведения (право на собственные
действия (бездействия), что предполагает: свободу производить и искать
информацию; свободу придавать информации форму сообщения; свободу
передавать (распространять) информацию; свободу использовать доступные
каналы связи; свободу получать и расшифровывать передаваемые сообщения;
б) возможность требовать соответствующего поведения от правообязанного
лица (право на чужие действия); в) возможность прибегнуть к
государственному принуждению в случае неисполнения стороной своей
обязанности; г) возможность пользоваться свободой коммуникации как
социальным благом. Кроме того, субъективное право на свободу слова
включает также свободу реализации, которая простирается вплоть до отказа от
его использования, т.е. включает также свободу на отказ от передачи и
распространения каких-либо сообщений и свободу на отказ от получения
каких-либо сообщений.
Свобода слова имеет объективно-правовое значение. Реализация свободы слова воплощается в основах конституционного строя. Право на свободу слова является одной из основных составляющих демократизма (статья 1 Конституции РФ), народовластия (статья 3 Конституции РФ), идеологического многообразия (часть 1 статьи 13 Конституции РФ). В этом заключается объективно-правовое значение свободы слова.
Часть 3 статьи 29 Конституции РФ обеспечивает добровольность реализации права на свободу слова и право на отказ от реализации данного права. Действие данного положения не подлежит законодательным
ограничениям. Часть 3 статьи 29 Конституции РФ является основанием для признания практики российских судов, требующих доказывать соответствие действительности оценочных суждений, неконституционной.
Свобода массовой информации (часть 5 статьи 29 Конституции РФ) как одна из составляющих свободы слова имеет институциональную природу. Будучи непосредственно связанной с информационными ресурсами, свобода массовой информации выступает по отношению к свободе слова как дополнительное право. Свобода массовой информации как дополнительное право суть экономическая составляющая свободы слова. Как таковая свобода массовой информации гарантирует экономическую свободу средств коммуникации.
Конституционная гарантия свободы массовой информации (часть 5 статья 29 Конституции РФ) предполагает возложение на государство обязанностей: по защите конкуренции на рынке информационных услуг; по недопущению монополистической деятельности в сфере средств массовой информации; правового регулирования свободы средств массовой информации в сфере массовых коммуникаций.
Признаками цензуры в смысле части 5 статьи 29 Конституции РФ является ее предварительный и внешний характер. Конституция РФ устанавливает запрет на предварительную цензуру, а именно на требования должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы, а равно налагать запрет на распространение сообщений и материалов или их отдельных частей.
Часть 2 статьи 29 Конституции РФ устанавливает запрет только на пропаганду и агитацию, посредством которых намеренно преследуется такая цель, как возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной вражды. Применение данного запрета зависит от наличия в действиях субъекта намерения возбудить ненависть или вражду по определенному признаку. Этот запрет не касается содержания пропаганды и агитации.
9. Конституционное право на свободу слова выступает в качестве общей гарантии по отношению к таким политическим правам, как свобода объединений (статья 30 Конституции РФ) и свобода мирных собраний, демонстраций, шествий и пикетирований (статья 31 Конституции РФ), а также по отношению к конституционному праву на свободу преподавания (статья 44 Конституции РФ). По отношению к праву на свободу слова конституционное право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, закрепленное в части 2 статьи 23 Конституции РФ, является специальным правом: оно обеспечивает дополнительную защиту от вмешательства в осуществление права на свободу слова.
Практическая значимость. Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что содержащиеся в нем положения и выводы могут быть использованы в законодательной и правоприменительной деятельности, а также в научно-исследовательской работе и преподавательской деятельности.
Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования были отражены в публикациях автора по теме диссертации и в его выступлениях на конференциях. Отдельные положения использовались автором при проведении занятий по курсам "Конституционное право России" и "Конституционное (уставное) право субъектов РФ" на юридическом факультете Пермского государственного национального исследовательского университета. Положения диссертации были обсуждены и одобрены на заседании кафедры конституционного и финансового права юридического факультета Пермского государственного национального исследовательского университета.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и библиографического списка.
Сущность права на свободу слова
Вместе с тем, отметим, что другие авторы придерживаются иной точки зрения. В частности, Г.Д. Садовников, считает, что свобода информации включает право искать, получать, производить и распространять информацию без предварительного разрешения и уведомления государства и его органов любым законным способом. Поэтому, свобода информации выступает в качестве элемента более общего права свободы мысли и слова95. В этом же ключе высказываются авторы комментария к Конституции РФ, изданного 1996 г. Свобода информации рассматривается ими как свобода сообщений о фактах, убеждениях и идеях. Поэтому они называют ее элементом свободы мысли и слова96.
Последняя из обозначенных позиций созвучна подходу К. Хессе, который полагает, что формулировка "выражение мнений" подразумевает также средства выражения, служащие формированию мнений и, следовательно, к нему относится не только выражение собственной позиции, но и распространение фактов, которое хотя и не связано с какой-либо позицией, но определенным образом создает мнение или влияет на его формирование97. Развернутое обоснование позиция К. Хессе получает в работах С.Н. Шeвердяeва98. Предлагаемый автором подход отражает наиболее полное понимание информационных прав, закрепленных в части 4 статьи 29 Конституции РФ. Исследователь отмечает, что свобода искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ закрепленная в статье 19 Всеобщей декларации прав человека, именуемая как право на свободу информации, была закреплена в декларации с акцентом именно на фразе "независимо от государственных границ".
Данная норма, как отмечает С.Н. Шевердяев, преследовала цель предоставить возможность идеологам западного блока в международном противостоянии опираться на международные документы, с тем, чтобы обосновать возможность граждан на ознакомление с материалами иностранных газет, теле- и радиопередачами и, по-видимому, принудить идеологического противника открыть доступ к этим источникам информации для граждан страны. Шевердяев С.Н. считает, что самостоятельного субъективного права в области информации на основе части 4 статьи 29 Конституции РФ не образуется. Данную норму предлагается рассматривать либо как правовую базу для будущего права на коммуникацию (в смысле социально-экономического права на доступ к средствам коммуникации), либо в качестве дополнительной гарантии свободы мысли и слова, либо в качестве принципа свободы информации, либо как условное обозначение целой группы информационных прав (автор использует понятие "копилка правомочий")99.
В соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда РФ право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию, закрепленное в части 4 статьи 29 Конституции РФ относится к основным правам и свободам человека и гражданина100. В последующих постановлениях Конституционный Суд РФ приходит к более лаконичной формулировке - "право на свободу информации"101. При этом прямого ответа на вопрос как соотносятся основное право на свободу слова и основное право на свободу информации Конституционный Суд РФ не дает. В постановлениях Конституционного Суда РФ данные понятия используются как сопряженные категории: право на свободу слова и свобода информации; право на объективную информацию и свобода выражения мнений; свобода слова и право на распространение информации; право на информацию и свобода выражения мнений; конституционные гарантии свободы слова и информации и др.102.
Исходя из этого следует предположить, что Конституционный Суд РФ под правом на свободу слова подразумевает свободу выражения мнений, а под правом на свободу информации свободу распространения любых иных сведений. Такой вывод представляется логичным.
С учетом изложенного следует признать, что права, перечисленные в части 4 статьи 29 Конституции РФ, не могут составлять основное право, поскольку интегрирующее их "право на свободу информации" не отвечает признакам основных прав (подробнее см. 1.2. настоящей работы). Поэтому "право на свободу информации" не может включать право на свободу слова как понятие комплексное.
При этом следует иметь в виду, что и мнение, и распространение (передача) сведений представляют собой один и тот же процесс - процесс передачи сообщений, что исключает возможность и необходимость выделять различные основные права с одним и тем же предметом защиты.
Кроме того, понятие "право на свободу информации" исключает вопросы, связанные с различной интерпретацией полученных сообщений. значением общего контекста передачи сообщений, спецификой воздействия формы сообщения на его восприятие, оценкой полученных сообщений. Более того, необходимо отметить, что деление информационных прав, принятое в части 4 статьи 29 Конституции РФ, в основу которого положены отдельные этапы информационных отношений (т.е. выделение права на поиск, производство, передачу, распространение и получение) в настоящее время не имеет той значимости, которое оно имело ранее.
Прежде всего, это касается сферы массовых коммуникаций. Причиной являются высокие темпы конвергенции информационных технологий. Как отмечают исследователи массовых коммуникаций, стирается грань между теле- и радиоприемниками и компьютером103. Пользователи уже сейчас получают текстовую, аудио- и видеоинформацию с помощью одного устройства - персонального компьютера, который значительно модифицируется вплоть до карманных размеров, как например КПК (карманный персональный компьютер). Кроме того, ту же информацию можно получать в "реальном времени" на сотовый телефон, который совмещает в себе все больше функций.
Такая конвергенция информационных потоков, приходящих к потребителю, является общемировой тенденцией, и с развитием цифровых технологий она будет только усиливаться.
В результате, со временем для аудитории может окончательно потерять значение то, по каким каналам и линиям связи была получена информация и с помощью какого устройства, по эфиру со спутника или от наземного передатчика по кабельной коаксиальной или по волоконно-оптическим линиям связи, с помощью традиционного теле- или радиоприемника, или на монитор компьютера.
Право на свободу слова как основное право
Вместе с тем, отметим, что другие авторы придерживаются иной точки зрения. В частности, Г.Д. Садовников, считает, что свобода информации включает право искать, получать, производить и распространять информацию без предварительного разрешения и уведомления государства и его органов любым законным способом. Поэтому, свобода информации выступает в качестве элемента более общего права свободы мысли и слова95. В этом же ключе высказываются авторы комментария к Конституции РФ, изданного 1996 г. Свобода информации рассматривается ими как свобода сообщений о фактах, убеждениях и идеях. Поэтому они называют ее элементом свободы мысли и слова96.
Последняя из обозначенных позиций созвучна подходу К. Хессе, который полагает, что формулировка "выражение мнений" подразумевает также средства выражения, служащие формированию мнений и, следовательно, к нему относится не только выражение собственной позиции, но и распространение фактов, которое хотя и не связано с какой-либо позицией, но определенным образом создает мнение или влияет на его формирование97. Развернутое обоснование позиция К. Хессе получает в работах С.Н. Шeвердяeва98. Предлагаемый автором подход отражает наиболее полное понимание информационных прав, закрепленных в части 4 статьи 29 Конституции РФ. Исследователь отмечает, что свобода искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ закрепленная в статье 19 Всеобщей декларации прав человека, именуемая как право на свободу информации, была закреплена в декларации с акцентом именно на фразе "независимо от государственных границ".
Данная норма, как отмечает С.Н. Шевердяев, преследовала цель предоставить возможность идеологам западного блока в международном противостоянии опираться на международные документы, с тем, чтобы обосновать возможность граждан на ознакомление с материалами иностранных газет, теле- и радиопередачами и, по-видимому, принудить идеологического противника открыть доступ к этим источникам информации для граждан страны. Шевердяев С.Н. считает, что самостоятельного субъективного права в области информации на основе части 4 статьи 29 Конституции РФ не образуется. Данную норму предлагается рассматривать либо как правовую базу для будущего права на коммуникацию (в смысле социально-экономического права на доступ к средствам коммуникации), либо в качестве дополнительной гарантии свободы мысли и слова, либо в качестве принципа свободы информации, либо как условное обозначение целой группы информационных прав (автор использует понятие "копилка правомочий")99.
В соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда РФ право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию, закрепленное в части 4 статьи 29 Конституции РФ относится к основным правам и свободам человека и гражданина100. В последующих постановлениях Конституционный Суд РФ приходит к более лаконичной формулировке - "право на свободу информации"101. При этом прямого ответа на вопрос как соотносятся основное право на свободу слова и основное право на свободу информации Конституционный Суд РФ не дает. В постановлениях Конституционного Суда РФ данные понятия используются как сопряженные категории: право на свободу слова и свобода информации; право на объективную информацию и свобода выражения мнений; свобода слова и право на распространение информации; право на информацию и свобода выражения мнений; конституционные гарантии свободы слова и информации и др.102.
Исходя из этого следует предположить, что Конституционный Суд РФ под правом на свободу слова подразумевает свободу выражения мнений, а под правом на свободу информации свободу распространения любых иных сведений. Такой вывод представляется логичным.
С учетом изложенного следует признать, что права, перечисленные в части 4 статьи 29 Конституции РФ, не могут составлять основное право, поскольку интегрирующее их "право на свободу информации" не отвечает признакам основных прав (подробнее см. 1.2. настоящей работы). Поэтому "право на свободу информации" не может включать право на свободу слова как понятие комплексное.
При этом следует иметь в виду, что и мнение, и распространение (передача) сведений представляют собой один и тот же процесс - процесс передачи сообщений, что исключает возможность и необходимость выделять различные основные права с одним и тем же предметом защиты.
Кроме того, понятие "право на свободу информации" исключает вопросы, связанные с различной интерпретацией полученных сообщений. значением общего контекста передачи сообщений, спецификой воздействия формы сообщения на его восприятие, оценкой полученных сообщений. Более того, необходимо отметить, что деление информационных прав, принятое в части 4 статьи 29 Конституции РФ, в основу которого положены отдельные этапы информационных отношений (т.е. выделение права на поиск, производство, передачу, распространение и получение) в настоящее время не имеет той значимости, которое оно имело ранее.
Прежде всего, это касается сферы массовых коммуникаций. Причиной являются высокие темпы конвергенции информационных технологий. Как отмечают исследователи массовых коммуникаций, стирается грань между теле- и радиоприемниками и компьютером103. Пользователи уже сейчас получают текстовую, аудио- и видеоинформацию с помощью одного устройства - персонального компьютера, который значительно модифицируется вплоть до карманных размеров, как например КПК (карманный персональный компьютер). Кроме того, ту же информацию можно получать в "реальном времени" на сотовый телефон, который совмещает в себе все больше функций.
Такая конвергенция информационных потоков, приходящих к потребителю, является общемировой тенденцией, и с развитием цифровых технологий она будет только усиливаться.
В результате, со временем для аудитории может окончательно потерять значение то, по каким каналам и линиям связи была получена информация и с помощью какого устройства, по эфиру со спутника или от наземного передатчика по кабельной коаксиальной или по волоконно-оптическим линиям связи, с помощью традиционного теле- или радиоприемника, или на монитор компьютера.
Пределы и границы конституционного права на свободу слова
В силу сказанного связи и взаимодействия прав и свобод не поддаются жесткой систематизации. Поэтому вопрос о месте свободы слова в структуре конституционных прав и свобод не предполагает их иерархическое описание. Любая попытка их иерархического описания и систематизации нарушила бы цельность и не могла бы служить пояснением . Свобода слова как основное право наиболее тесно связана с правами этой категории. Эта связь характеризуется тем, что основные права могут дополнять друг друга в специальных вопросах, когда одно основное право конкретизирует гарантии другого. Рассматривая вопрос о соотношении конституционных прав, К. Хессе не приводит иных вариантов соотношения, кроме соотношения в форме конкретизации. Автор ограничивается фразой о том, что в остальном конкретные основные права в значительной степени связаны друг с другом324. С этим утверждением необходимо полностью согласиться, поскольку дать полное описание соотношения права на свободу слова с иными конституционными правами едва ли возможно, учитывая многообразие и сложность их взаимосвязей.
Указанный подход позволяет уяснить особенности соотношения права на свободу слова с отдельными конституционными права и свободами.
Право на свободу слова выступает в качестве конкретизирующего права во взаимоотношении с исходными правами. Право на свободу слова наиболее тесно связано с правом на свободу (часть 1 статья 22 Конституции РФ), которое предполагает, в частности, возможность свободно распоряжаться собой, а также свободно выбирать любой вид и меру поведения в рамках закона. Здесь право на свободу слова выполняет функцию специализированной гарантии. Признание именно данного обстоятельства определяет структуру Конституции Индии 1949 г., в которую включается раздел "Право свободы". Нормативные положениями этого раздела являются отдельные виды прав и свобод, конкретизирующие право свободы, в числе их - право на свободу слова и выражения мнения.
Право на свободу слова в свою очередь конкретизируется определенными конституционными положениями. Сила связи этих отношений различна. Наиболее тесно свобода слова связана с имманентными гарантиями, которые включаются в содержание понятия "свобода слова". Конституционное положение о свободе слова включает конституционный запрет требовать выражения своего мнения. Данный запрет рассматривается как имманентная гарантия права на свободу слова. В то же время последнее является гарантией не только для свободы слова. Запрет требовать выражения своего мнения является одновременно специализированной (в отличие от имманентной) гарантией в отношении исходного права на достоинство личности (часть 1 статьи 21 Конституции РФ).
Не являются имманентными связи между свободой слова и другими конкретизирующими правами. В отношении права на свободу слова конкретизирующим правом является, например, право на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества (часть 2 статьи 26 Конституции РФ). Сила связи между этими правами менее тесная, чем в связях имманентных.
Иной характер связи между свободой слова и дополнительными правами. Так, право не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников (часть 1 статьи 51 Конституции РФ) по отношению к праву на свободу слова выступает в качестве права специального. Это право действует в особой сфере - сфере правоохранительной, в которой право на свободу слова приобретает дополнительное (специальное) содержание.
Есть еще один аспект соотношения права на свободу слова с дополнительными (специальными) правами, который выделяет В.А. Кочев. Автор отмечает, что право на свободу слова выступает в качестве общей гарантии специальных прав и может применяться во взаимодействии с последними325. Так, право на свободу слова выполняет функцию общей гарантии по отношению к таким политическим правам, как право на свободу объединений (статья 30 Конституции РФ) и право на свободу мирных собраний, демонстраций, шествий и пикетирований (статья 31 Конституции РФ), а также в отношении конституционного права на свободу преподавания (статья 44 Конституции РФ).
Практическое значение такого подхода, определяется тем, что общие гарантии выполняют самостоятельную регулятивную функцию только тогда, когда они не конкретизированы гарантиями специальными и отраслевыми . В противном случае общие гарантии применяются во взаимодействии с последними. Рассмотрим более подробно наиболее важные вопросы взаимосвязи права на свободу слова с некоторыми из упомянутых выше прав и свобод, а также с другими конституционными правами. Свобода слова и свобода совести В соответствии со статьей 28 Конституции РФ каждому гарантируется свобода совести и свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.
Как отмечается в литературе, наиболее распространенной является концепция где свобода религиозных высказывании признается разновидностью свободы слова, которой по международным стандартам должна быть предоставлена максимальная защита . Вместе с тем авторы отмечают, что подобные традиционные представления должны быть подвергнуты критике с тем, чтобы способствовать разграничению свободы слова и религии328. Проблема оказалась в сфере пристального внимания ученых после серьезного скандала, носившего международный характер, причиной которого стали так называемые "датские карикaтуры"329. В результате вопрос о соотношении свободы слова и свободы высказываний на религиозные темы приобрел особую актуальность, расколов научное сообщество и широкую общественность.
С одной стороны, утверждается, что религии не должны подвергаться унижению под предлогом реализации свободы слова330. С другой стороны, авторы задаются вопросом: возможно ли и целесообразно ли было бы различать выражение оскорбительных религиозных идей от распространения столь же обидных политических и других материалов331. При этом отмечается, что цензура высказываний с целью обеспечения почтительного отношения к Богу абсолютно несовместима со свободой слова, и что закон не может открыто защищать убеждения религиозных групп, не запутавшись в бесконечных и неразрешимых противоречиях332.
Соотношение права на свободу слова с другими конституционными правами
Как указывает А.В. Бурылов, право на тайну сообщений является существенным условием неприкосновенности частной жизни и одновременно гарантией права на частную жизнь368. Право частной жизни, в свою очередь, является важнейшей гарантией таких конституционных прав, закрепляющих базовые ценности человеческого существования, как право на свободу (часть 1 статьи 22 Конституции РФ) и право на достоинство личности (часть 1 статьи 21 Конституции РФ)369.
В.А. Кочев справедливо отмечает, что закрепленные в Конституции РФ - право на свободу (ч. 1 ст. 22), достоинство личности (ч. 1 ст. 21), право на неприкосновенность частной жизни (ч. 1 ст. 23) относятся к исходным правам, которые выступают правами первого уровня. В качестве прав первого уровня они являются равнозначными (однопорядковыми) и взаимодополняющими. С каждым из названных исходных прав имманентно связаны такие дополнительные (специальные) права, как право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ч. 2 ст. 23 конституции РФ), а также право на защиту чести и доброго имени (ч. 1 ст. 23 конституции РФ). Данные дополнительные (специальные) права в соотношении с исходными правами выступают как права второго уровня
Важно отметить, что свобода слова выступает конкретизирующим правом по отношению к такому исходному праву, как право на свободу. Свобода слова в соотношении с исходным правом на свободу выступает как право второго уровня, которое органически (имманентно) связано с правами первого уровня. Свобода слова и право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, являясь правами второго уровня, одновременно являются взаимодополняющими. Бурылов А.В. Указ. соч. С. 9. Кочев В.А. Указ. соч. С. 4. Там же. С. 5-6. Как было установлено в первой главе настоящего исследования, право на свободу слова включает, в том числе и право на молчание (запрет принуждения к выражению мнений или отказу от них). Личные сообщения можно рассматривать как одну из форм выражения права на молчание. В отнощении тех лиц, которые не выступают адресатами личных сообщений, человек пользуется правом на молчание. Для реализации в данном случае права на молчание возникает необходимость обеспечить тайну сообщений. Норма части 2 статьи 23 Конституции РФ обеспечивает тайну сообщения, чтобы содержание данного сообщения не стало известно иному кругу лиц, помимо определенных (или допускаемых) самим автором сообщения.
Таким образом, конституционное право на тайну сообщений, закрепленное в части 2 статьи 23 Конституции РФ, является специальным правом по отношению к праву на свободу слова. Оно обеспечивает дополнительную защиту от вмешательства в осуществление права на свободу слова.
Свобода слова и право на частную жизнь должностных лиц В Конституции РФ право на частную жизнь конкретизируется в праве на неприкосновенность частной жизни (ч. 1 ст. 23), в праве на личную неприкосновенность (ч. 1 ст. 22) и в праве на неприкосновенность жилища (ст. 25)371.
По мнению Г.Б. Романовского, право на частную жизнь - это неотъемлемое право человека на самостоятельное определение своего образа жизни, свободного от произвольных регламентаций, вмещательства или посягательства со стороны государства, общества или человека, и защищенное законом от какого бы то ни было навязывания стереотипов"2.
М.В. Баглай считает, что частную жизнь составляют те стороны личной жизни человека, которые он в силу своей свободы не желает делать достоянием других. Это своеобразный суверенитет личности, означающий неприкосновенность его "среды обитания"373. Важно обратить внимание на то, что Европейский Суд рассматривает понятие права на неприкосновенность частной жизни шире, чем это принято в России. Европейский Суд устанавливает наличие частной жизни "применительно к данному случаю", то есть исходит из того, что в определенных обстоятельствах данные отношения подпадают под признаки частной жизни, тогда как российские суды исходят из статичного представления о толковании норм о частной жизни374.
Так, Европейский Суд по делу "X and Y v The Netherlands", определил частную жизнь как понятие, которое охватывает физическую и духовную неприкосновенность человека, включая его половую жизнь. По делу "Eriksson V Sweden", признано, что право на частную жизнь - это право родителя и ребенка находиться в обществе друг друга. По делу "Dudgeon v United Kingdom", Европейский Суд пришел к выводу, что право на частную жизнь означает право выбирать определенные интимные аспекты собственной жизни без влияния государственного регулирования. По делу "Burghartz v Switzerland", признал, что право на частную жизнь означает и право выбора фамилии375.
Следует отметить, что практика Европейского Суда способствует существенному расширению содержания права на частную жизнь как за счет перечня субъектов, так и за счет отношений, подлежащих защите.
