Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы изучения свободы вероисповедания и религиозных объединений
1.1. Мировоззренческий и междисциплинарный компоненты методологии исследования 28
1.2. Проблемы конституционно-правовых дефиниций. Соотношение понятий свободы совести и свободы вероисповедания 48
Глава 2. Содержание, основные характеристики и гарантии свободы вероисповедания в российском праве и внутренних установлениях религиозных объединений
2.1. Право на свободу вероисповедания как комплексный правовой институт 73
2.2. Светскость государства как конституционно-правовая гарантия реализации свободы вероисповедания 92
2.3. Конституционная свобода вероисповедания в социальных концепциях религиозных объединений России 109
Глава 3. Становление современного законодательства о свободе вероисповедания и о религиозных объединениях "
3.1. Источники права в сфере правового регулирования свободы вероисповедания и религиозных объединений 125
3.2. Проблемы разграничения предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов в сфере свободы вероисповедания 148
Глава 4. Религиозное объединение как коллективная форма реализации конституционного права на совместное исповедание религии
4.1. Виды, условия создания и территориальная сфера деятельности религиозных объединений 161
4.2. Физические лица как субъекты права на создание религиозных объединений 187
4.3. Принудительная ликвидация и запрет деятельности религиозных объединений 197
Глава 5. Теоретические аспекты совершенствования правового регулирования свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений
5.1. Проблемы законодательной регламентации миссионерской деятельности религиозных объединений 221
5.2. Вопросы, требующие правового регулирования в сфере реализации свободы вероисповедания в Вооруженных Силах и иных воинских формированиях 241
5.3. Конституционно-правовое измерение права на религиозную тайну и совершенствование законодательства по ее защите 261
5.4. Проблемы совершенствования правового регулирования государственной религиоведческой экспертизы 280
Заключение 294
Приложения
1. Анкета (опрос участников семинаров) 297
2. Состав и количество зарегистрированных религиозных организаций 302
Библиография
- Проблемы конституционно-правовых дефиниций. Соотношение понятий свободы совести и свободы вероисповедания
- Светскость государства как конституционно-правовая гарантия реализации свободы вероисповедания
- Проблемы разграничения предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов в сфере свободы вероисповедания
- Принудительная ликвидация и запрет деятельности религиозных объединений
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В Российской Федерации человек, его права и свободы, включая свободу вероисповедания, провозглашены высшей ценностью.
Конституция Российской Федерации 1993 года, Федеральный закон от 26 сентября 1997 года № 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях" с учетом международно-правовых требований в области прав человека и тенденций современной юридической науки закрепили ряд принципиальных положений, обеспечивающих реализацию индивидуальных и коллективных религиозных прав и свобод граждан. Конституционно- правовое обеспечение этих прав и свобод необходимо, в первую очередь, для свободного развития каждого человека и формирования полноценного гражданского общества.
Несмотря на определенный прогресс в исследуемой области, следует констатировать, что развитие конституционно-правовых основ свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений в России осуществляется неоднозначно. Наша страна подошла к моменту формирования демократического государства в 1990-е гг. без накопленного положительного опыта в области юридического гарантирования прав человека в сфере религии. Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» принимался в сложной борьбе представлений о том, что именно и в каких пределах должен гарантировать этот Федеральный закон, какие гарантии в этой сфере должно установить государство. Вопросы религиозной веры являются одним из основных элементов мировоззрения личности, ее духовно-нравственной, культурной, а нередко и национальной идентичности. Отсюда повышенная чувствительность к этой теме, ее неиссякаемая актуальность.
Понимание и толкование конституционной свободы вероисповедания связано с существенно большим объемом сложностей, чем понимание и толкование какие-либо других конституционных прав и свобод человека.
В Российской Федерации конституционно -правовые основы свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений установлены не только положениями статьи 28 Конституции Российской Федерации, гарантирующей свободу вероисповедания каждому человеку, но и во многих других конституционных нормах. Отсюда вытекает необходимость широкого научного анализа составляющих свободы вероисповедания и направлений деятельности религиозных объединений в совокупности с иными конституционно-правовыми институтами и положениями различных отраслей права.
Актуальность исследования обусловлена также следующими обстоятельствами.
Во-первых, за последние двадцать лет роль религии и религиозных объединений в жизни России существенно возросла. По данным Министерства юстиции по состоянию на 1 октября 2011 г. в России зарегистрированы 24371 религиозная организация, принадлежащие более чем 60 конфессиям.
Во-вторых, значительно расширилась и усложнилась структура деятельности религиозных объединений, их взаимоотношений между собой и с государством, и это требует серьезного научного осмысления. Более того, за пределами научных конституционно-правовых исследований оказались также такие важные сущностные характеристики свободы вероисповедания как миссионерская деятельность религиозных объединений, религиозная тайна, государственная присяга в контексте религиозной веры, разграничения полномочий между федеральным центром и субъектами Российской Федерации в части правового обеспечения, охраны и защиты свободы вероисповедания.
В-третьих, существенно возросли количественные показатели конфликтов и споров на почве реализации свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений, которые находят судебно-правовое или иное решение, что требует своего изучения.
В-четвертых, существенное увеличение количество дел, рассматриваемых Европейским судом по правам человека и вытекающих из нарушений свободы вероисповедания, детерминируют необходимость углубленного исследования его правовых позиций по рассматриваемому кругу вопросов, в том числе в целях осмысления типовых ошибок, допущенных в правоприменительной практике европейских государств.
В свете сказанного настоящее конституционно -правовое исследование проблем свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений представляется не только научно важной, но и практически значимой задачей, призванной способствовать утверждению цивилизованных принципов в отношении к религии вообще и правам верующих, в частности.
Соответствие исследования требованиям паспорта научных специальностей ВАК. Исследование проведено в рамках специальности 12.00.02 - Конституционное право; муниципальное право. Области исследования соответствуют следующим пунктам паспорта: 1.1. Теоретическое исследование источников конституционного права, его системы и структуры; 1.3. Теория прав и свобод человека в конституционном праве; 1.4. Предмет, формы и методы конституционного регулирования общественных отношений; 1.5. Основные институты конституционного права; 1.6. Конституционные гарантии и механизмы их реализации. Соотношение федерального конституционного законодательства и конституционного законодательства субъектов Российской Федерации; 1.10. Конституционное законодательство зарубежных стран.
Степень научной разработанности темы исследования. Следует
отметить, что конституционно-правовые проблемы свободы
вероисповедания и деятельности религиозных объединений длительное время были обделены должным вниманием в отечественной юридической литературе.
Однако в последние годы все большее количество ученых правоведов обращается к теме теоретического осмысления и законодательных гарантий религиозных прав человека. Различные аспекты свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений рассматривались в трудах С.А. Авакьяна, А.Б. Агапова, Т.А. Аминова, И.Р. Антоненко, Т.Ю. Архирейской, Д.С. Белявского, А.М. Борисова, В.А. Бурковской, С.А. Бурьянова, Т.А. Васильевой, И.Н. Вишняковой, О.А. Гревцовой, П.Н. Дозорцева, И.В. Загребиной, А.Г. Залужного, В.И. Иванова, К.Г. Каневского, М.Г. Кириченко, А.Н. Кокотова, Н.М. Колосовой, А.Ю. Коневской, Г.Н. Королева, М.А. Краснова, Г.А. Крыловой, А.И. Кудрявцева, М.Н. Кузнецова, И.А. Куницина, А.А. Левиной, А.С. Ловинюкова, А.М. Магомедова, С.А. Мозгового, Л.А. Морозовой, Ю.А. Нисневича, А.М. Осавелюка, Б.А. Осипяна, И.В. Понкина, Ф.М. Рудинского, В.В. Ряховского, Е.Н. Салыгина, С.Ю. Симорот, И.В. Соломатина, М.С. Стецкевича, Т.Ю. Тагиевой, Е.В. Тихоновой, Ю.В. Тихонравова, Г.Г. Черемных, М.О. Шахова, М.А. Шапиро, Е.М. Шевкопляса, Н.Х. Юскаева и других отечественных авторов.
Вопросу правового регулирования деятельности религиозных объединений были специально посвящены докторские диссертации казахстанских ученых Г.П. Лупарева и Р.А. Подопригоры, а также монографии Ю.А. Розенбаума, Шахова М.О. и И.А. Куницина. Заслугой данных авторов является попытка дать системный теоретический анализ деятельности религиозных организаций. Однако ряд актуальных вопросов поднятой темы остался за рамками указанных оригинальных исследований, либо был исследован на базе уже устаревшего законодательства.
Природа, генезис и этапы развития, сущностные характеристики и особенности светскости государства, государственного управления и
государственной службы исследованы в докторской диссертации и
монографиях И.В. Понкина, современные модели государственно - конфессиональных отношений стали предметом исследования в докторских диссертациях и монографиях А.Г. Залужного, П.Н. Дозорцева, в монографии А.М. Осавелюка.
Следует также упомянуть вышедший в конце 2011 г. фундаментальный научно-практический комментарий к Федеральному закону «О свободе совести и о религиозных объединениях».
Важным теоретическим источником диссертации являются появившиеся в последние годы работы ученых, исследовавших каноническое право различных религиозных систем. Учет специфики данных норм при совершенствовании светского законодательства является одной из важнейших гарантий реализации свободы вероисповедания. Прежде всего, это работы А.А. Дорской, М.Ю. Варьяса, Г.М. Керимова, М.Н. Марченко, Л.Р. Сюкияйнена, А.А. Тер-Акопова, В.А. Цыпина и других авторов.
Изданы также учебники по конституционному праву и теории права и государства, в которых с разной степенью детализации рассматриваются правовые проблемы свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений в России. И хотя объем данного материала в таких пособиях обычно скромен, обращение к данной проблеме и характеристика ее отдельных компонентов, безусловно, имеет важное теоретическое значение.
Несмотря на то, что в истории нашего Отечества в течение многих столетий по идеологическим причинам не допускалось публичное обсуждение вопросов свободы вероисповедания, тем не менее, эти вопросы были поставлены и рассмотрены российскими учеными и общественными деятелями в начале ХХ века. Среди тех, чьи труды позволяют иметь достаточно полное представление о данных проблемах того времени, следует назвать К.К. Арсеньева, В.Д. Бонч-Бруевича, П.В. Каменского, А.В.
Карташова, Красножена М.Е., С.П. Мельгунова, С.В. Познышева, М.А. Рейснера.
В определенной степени, теоретическую основу диссертационной работы также составили некоторые исследования, осуществленные специалистами из других областей научной мысли, в том числе публикации, посвященные актуальным проблемам государственно-конфессиональных отношений, конфликту правовых и религиозных норм поведения. К числу таких авторов обоснованно отнести следующих: В.И. Гараджа, А.П. Забияко, И.Я. Кантеров, А.А. Красиков, Р.Н. Лункин, И.И. Маслова, Л.Н. Митрохин, Е.М. Мирошникова, М.П. Мчедлов, Ю.Г. Носков, М.И. Одинцов, А.К. Погасий, И.В. Подберезский, М.С. Стецкевич, Ю.В. Тихонравов, Ж.Т. Тощенко, Н.А. Трофимчук, М.О. Шахов, И.Н. Яблоков и некоторые другие.
Свобода вероисповедания и ее перспективы как важнейшего института гражданского общества, правовые аспекты деятельности религиозных объединений анализируются в работах западных юристов Ж. Баберо, Р. Баззарда, Г. Бахиа, Г. Бермана, Л. Бутби, Ф. Вебба, Д. Вуда, Д. Ганна, У. Гибсона, Д. Дэвиса, К. Дурэма-младшего, Д. Корфа, Э. Малколма, Г. Моран, Г. Робберса, Р. Торфса, С. Феррари и других авторов.
В качестве образцов научных подходов и научной исследовательской методологии выступили монографические труды известных российских ученых в различных отраслях права, в частности, С.А. Авакьяна, А.С. Автономова, С.С. Алексеева, С.Н. Бабурина, М.В. Баглая, И.Н. Барцица, Н.А. Богдановой, В.В. Бойцовой, Н.С. Бондаря, Р.Ф. Васильева, А.В. Васильева, Н.Т. Ведерникова, Н.В. Витрука, Л.Д. Воеводина, В.З. Гущина, В.Д. Зорькина, В.А. Карташкина, А.Д. Керимова, Д.А. Керимова, Е.Ю. Киреевой, А.Н. Кокотова, О.Е.Кутафина, В.В. Лазарева, Е.А. Лукашевой, В.О. Лучина, Г.В. Мальцева, М.Н. Марченко, Г.М. Мелкова, О.О. Миронова, И.Л. Петрухина, С.В. Полениной, И.В. Понкина, Н.А. Придворова, О.П. Сауляка, Ю.И. Стецовского, В.Г. Стрекозова, В.М. Сырых, Ю.А. Тихомирова, В.А.
Томсинова, В.Е. Чиркина, Т.М. Шамбы, Б.С. Эбзеева, А.И. Экимова, Т.Ю. Хабриевой, Н.Ю. Хаманевой и других.
При относительном многообразии научной литературы, в той или иной мере посвященной исследуемым или сопряженным с ними предметам, рассматриваемый круг вопросов понимания и толкования конституционной свободы вероисповедания, вопросов правового обеспечения деятельности религиозных объединений исследованы недостаточно. Одна из главных причин неудачных законодательных инициатив последнего времени по внесению изменений в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» кроется именно в недостаточности в данной области надлежащего научно-методологического обеспечения.
Объектом настоящего диссертационного исследования являются общественные отношения, складывающиеся в связи с признанием, гарантированием, реализацией, охраной и защитой конституционной свободы вероисповедания и в связи с деятельностью религиозных объединений и их отношениями с государством.
Предметом данного исследования являются конституционно-правовые природа, содержание, структура и особенности конституционной свободы вероисповедания, конституционно-правовые основы и механизмы признания, гарантирования, реализации, охраны и защиты конституционной свободы вероисповедания, конституционно-правовые основы деятельности религиозных объединений в России, реальное состояние правового регулирования указанной области общественных отношений, теоретические подходы к способам ее совершенствования и модернизации, содержание научных дискуссий по указанному кругу вопросов.
Целью настоящей работы является осуществление комплексного конституционно-правового исследования природы, содержания, структуры и особенностей конституционной свободы вероисповедания, конституционно- правовых основ и механизмов признания, гарантирования, реализации,
охраны и защиты конституционной свободы вероисповедания, а также
выработка теоретических и практических рекомендаций по повышению правовых гарантий охраны и защиты указанной конституционной свободы.
Для достижения указанной цели в диссертации поставлены следующие задачи:
исследовать структуру и особенности нормативной регламентации общественных отношений в сфере религии;
провести конституционно-правовое исследование природы, содержания, структуры и особенностей конституционной свободы вероисповедания, значения и роли этой конституционной свободы в общем объеме конституционно признанных и гарантированных прав и свобод человека;
проанализировать пределы допустимого принудительной ликвидации и запрета деятельности религиозных объединений, выявить детерминанты этих пределов;
уточнить понятийно-терминологический аппарат по исследуемой тематике;
проанализировать генезис, современное состояние и проблемы разграничения предметов ведения и полномочий Российской Федерации и ее субъектов в области правового обеспечения, охраны и защиты свободы религии;
исследовать природу и особенности прав на религиозную тайну и на миссионерскую деятельность как элементов структуры свободы вероисповедания;
проанализировать взаимоотношения Вооруженных сил с религиозными объединениями в контексте реализации конституционной свободы вероисповедания военнослужащих;
проанализировать понятие, основы и механизмы государственной религиоведческой экспертизы как одной из форм государственного контроля за деятельностью религиозных объединений;
проанализировать и научно обобщить правоприменительную практику по вопросам реализации свободы вероисповедания и выработать научно - практические рекомендации по ее совершенствованию;
провести исследование, вскрыть и описать актуальные критические недостатки Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» и оценить их влияние на степень гарантированности и возможности реализации свободы вероисповедания, на общее состояние отношений между государством и религиозными объединениями, предложить авторские рекомендации по совершенствованию российского законодательства и правоприменительной практики.
Методологической основой исследования явились общенаучные и специальные методы познания общественных явлений и процессов. В работе были использованы диалектический, исторический, системный, формально - юридический, сравнительно-правовой, лингвистический и другие методы научного исследования. При этом диалектический, логический и исторический методы имели определяющее значение и составили основу методологии настоящего диссертационного исследования. Исходным методом изучения сущности свободы вероисповедания, а также характера и направления деятельности религиозных объединений послужил системный метод. Кроме того, при написании работы применялись логические приемы, используемые на различных стадиях познания - методы анализа и синтеза, индукции и дедукции, аналогии, экстраполяции и другие. Сочетание таких методов диктовалось общей установкой и целостным подходом к теоретическому и практическому решению поставленных в настоящей докторской диссертации общих целей и конкретных проблем.
Нормативную правовую базу диссертации составили Конституция Российской Федерации, международно-правовые акты, конституции и законодательство зарубежных государств, действующее и утратившее силу федеральное законодательство и законодательство субъектов Федерации, правовые источники России начала XX в., советское законодательство.
Эмпирическую базу исследования составили материалы конкретных дел, рассмотренных Европейским судом по правам человека, Конституционным судом Российской Федерации, Верховным судом Российской Федерации и судами общей юрисдикции Российской Федерации, решения судебных органов ряда зарубежных стран, заключения Экспертного совета для проведения государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ, материалы правоприменительной практики органов юстиции и правоохранительных органов, а также материалы религиозных объединений.
Необходимым источником для раскрытия темы исследования явилась периодические и иные издания, в том числе религиозных объединений, сборники архивных и современных документов, материалы из личного архива диссертанта.
При проведении исследования использовались результаты проведенного автором анкетирования государственных служащих.
Научная новизна исследования определяется особенностями избранных объекта и предмета исследования, целью и задачами, авторскими концептуально-методологическими подходами, реализованными при исследовании заявленной темы, сделанными научными обобщениями и полученными в ходе диссертации научно-теоретическими и научно- практическими результатами. В том числе:
представлена авторская концепция сложноструктурной и многоуровневой системы нормативной регламентации общественных отношений в сфере религии (в том числе государственно-конфессиональных отношений);
исследована конституционно-правовая природа конституционной свободы вероисповедания, представлена авторская концепция описания структуры, содержания и особенностей этой конституционной свободы;
представлена авторская концепция понимания допустимых пределов принудительной ликвидации и запрета деятельности религиозных объединений;
проведено конституционно-правовое исследование проблем разграничения предметов ведения и полномочий Российской Федерации и ее субъектов в области правового обеспечения, охраны и защиты свободы религии;
представлен анализ актуальных критических недостатков Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях»;
представлена авторская концепция осмысления, понимания, исследования и описания таких элементов свободы вероисповедания как религиозная тайна и миссионерская деятельность;
представлен конституционно-правовой анализ современного состояния, ключевых проблем и перспектив развития взаимоотношений Вооруженных сил и правоохранительных органов с религиозными объединениями в контексте реализации конституционной свободы вероисповедания военнослужащих;
показаны особенности и проблемы правового регулирования деятельности религиозных объединений как коллективной формы реализации конституционной свободы вероисповедания;
исследованы содержание, особенности и механизмы государственной религиоведческой экспертизы, показано ее значение как одной из важнейших форм государственного контроля за деятельностью религиозных объединений, предложены механизмы ее совершенствования.
Результатом проведенного конституционно-правового исследования являются следующие положения, обладающие научной новизной и выносимые на защиту:
1. Общественные отношения в области религии и деятельности
религиозных объединений урегулированы сложноструктурной и
многоуровневой системой нормативной регламентации. Она включает не
только сегмент норм конституционного права и обеспечивающих конституционные гарантии свободы вероисповедания норм иных отраслей и институтов права, но и сегмент норм других (отличных от светских правовых) систем нормативной регламентации - норм lex canonica (религиозного, или канонического права).
Правовые нормы и нормы lex canonica находятся в системной корреляции, зависящей от эволюции правовой идеологии государства, от меры реальной гарантированности прав и свобод граждан, от реализованной в государстве модели светскости государства и от соблюдения государством ограничений, налагаемых светскостью как в отношении защиты от чрезмерного вмешательства религиозных объединений в дела государства, так и защиты сферы религиозных отношений от чрезмерного вторжения государства. В этой связи одна из задач науки конституционного права состоит в том, чтобы выявить эти точки соприкосновения и, по возможности, отразить в законотворческом процессе с целью учета интересов как верующих и религиозных объединений, так и государства.
Соблюдение баланса публичных интересов государства и общества в целом и интересов религиозных объединений может быть обеспечено за счет трансформации преимущественно имплицитно влияющих на общественные отношения в сфере религии норм lex canonica в социально приемлемые и не противоречащие светскости государства формы такого влияния с одновременным усилением требований светскости государства.
2. В авторской концепции диссертации конституционная свобода религии (термин, более аутентично и адекватно отражающий, по мнению диссертанта, рассматриваемую свободу, чем закрепленное понятие «свобода вероисповедания») обладает следующими особенностями, определяющими ее конституционно-правовую природу:
- естественно-правовая природа этой свободы, детерминирующая ее наличие у каждого человека от рождения и обязанность ее признания государством в качестве основного (личного) права человека;
признание свободы религии частью более общей конституционной категории «свобода совести», охватывающей весь спектр мировоззренческих прав и свобод;
сложноструктурый состав этой конституционной свободы, включающий комплекс индивидуальных религиозных прав и свобод, реализуемых человеком самостоятельно, и комплекс коллективных религиозных прав и свобод, реализуемых человеком совместно с иными лицами и составляющих неотъемлемую часть системы общих дозволений. Ключевым моментом является то, что строгое очерчивание границ перечней как индивидуальных, так и коллективных религиозных прав и свобод практически невозможно, что определяется пределами вмешательства государства в сферу религиозных отношений;
наличие внутренней (forum internum) и внешней (forum externum) составляющей свободы религии. Внутренняя свобода связана с мыслительной деятельностью человека, декларирует его внутреннюю убежденность веры в Бога и является абсолютным правом, которое не может быть подвергнуто ограничениям со стороны государства. Внешняя свобода предполагает выражение религиозных убеждений вовне, демонстрацию определенных действий, которые в строго определенных случаях могут быть ограничены законом;
в силу ярко выраженной специфики публичного выражения данной свободы она особо нуждается в надлежащем правовом регулировании, в первую очередь нормами конституционного права;
предметом правового регулирования здесь являются не только государственно-конфессиональные, но и смежные общественные отношения, способствующие реализации конституционной свободы религии. При этом смежные правоотношения, оставаясь в рамках общих предписаний своих отраслей, подлежат регулированию нормами государственного законодательства о религии только в части особенностей их реализации в сфере религии;
специфичностью субъектов реализации данного права (священники, монахи, члены и участники религиозных объединений и другие), которые имеют свой уникальный правовой статус;
связанные с реализацией свободы религии и деятельностью религиозных объединений отношения по причине специфики и многообразия их проявлений не поддаются исчерпывающей научной классификации.
3. При том, что к предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации пунктами «б» и «е» части 1 статьи 72 Конституции Российской Федерации отнесены «защита прав и свобод человека и гражданина» и «общие вопросы воспитания, образования, ... культуры», осуществлявшийся в рамках конституционных реформ процесс разграничения предметов ведения и полномочий Российской Федерации и субъектов Российской Федерации практически не затронул область религиозных отношений и защиты свободы религии, имеющей также культурное и образовательно-воспитательное измерение. Свидетельством этому являются следующие обстоятельства:
процесс регионализации законодательства Российской Федерации о религии за последние 20 лет во многом носил спорадический и казуистический характер, был лишен необходимой системности и результирующей ощутимой практической пользы;
на фоне некоторой амбивалентности в виде перекосов в «свободе
регионов», выражавшихся в принятии на региональном уровне некоторых
законодательных положений, объективно противоречивших статьям 71 и 28
Конституции Российской Федерации и незаконно воспрепятствовавших
реализации свободы религии, хотя при этом и не достигавших заявленных
целей борьбы с маргинальными религиозными группами, вместе с тем, опыт
субъектов Российской Федерации в принятии собственных законов о религии
в ряде случаев носил позитивный характер. Однако политика государства,
направленная на борьбу с любыми выходами в региональном
законодательстве за рамки Федерального закона «О свободе совести и о
религиозных объединениях» (невзирая на наличие или отсутствие в этих «выходах за рамки» противоречий Конституции Российской Федерации), фактически привела к рестрикции региональной законодательной активности и инициативы в исследуемой сфере;
в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» отсутствуют комплексы норм, определяющие разграничение компетенции между Российской Федерации, субъектами Российской Федерации и органами местного самоуправления в области религиозных отношений, а также комплексы норм, определяющих исключительную компетенцию Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления.
4. Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», выполнивший свое предназначение на момент его принятия и в течение последних нескольких лет, к настоящему времени существенно устарел, не учитывает многих происшедших в стране изменений социально-культурного характера, актуальной картины распределения религиозной идентичности, специфики современных отношений между государством и религиозными объединениями, избыточно влияя на указанные отношения, в том числе в силу чрезмерных дискреционных полномочий органов государственной власти в исследуемой области, усугубляемых коррупцией. В числе таких критических недостатков указанного Федерального закона, требующих незамедлительного законодательного реагирования, автор выделяет:
отсутствие в законе четко определенного понятийного аппарата, значительная терминологическая путаница и неопределенность;
отсутствие четких законодательных предписаний к возрасту учредителей религиозных организаций;
проблемы, связанные с формулировками, ограничивающими деятельность религиозной организации по формально-географическому (территориальному) признаку;
проблема сегодняшней исчерпанности актуальности требования о подтверждении существования религиозной группы на конкретной территории на протяжении не менее 15 лет, как необходимого условия для получения статуса полноценного юридического лица;
проблема практически полной законодательной неурегулированности миссионерской деятельности и государственной религиоведческой экспертизы;
проблема отсутствия в законе исчерпывающего перечня грубых нарушений закона, допущенных при создании религиозной организации или при ее деятельности и носящих неустранимый характер;
явная недостаточность правовой регламентации статуса религиозных групп и учреждений, создаваемых централизованными религиозными объединениями;
проблема недостаточной четкости и детализированности формулирования условий и порядка ликвидации религиозной организации в судебном порядке.
Обоснован вывод о том, что игнорирование указанных недостатков Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» и несвоевременное внесение в него соответствующих изменений приводит на практике к многочисленным нарушениям конституционных прав и свобод верующих, прав и законных интересов религиозных объединений.
5. Обосновывается вывод, что под миссионерской деятельностью
религиозных объединений следует понимать одну из гарантированных
Конституцией Российской Федерации возможностей «распространения
религиозных убеждений», отличительными признаками которой, по мнению
диссертанта, является то, что она осуществляется от имени религиозных
объединений специально уполномоченными ими лицами. Попытки подвести
под понятие «миссионерская деятельность» все виды распространения
религиозных убеждений и придать данному виду религиозной деятельности
разрешительный характер со стороны государства, неизбежно приведут к
необоснованным ограничениям свободы вероисповедания и связанных с нею в данном случае иных свобод (свобода собраний, свобода слова, свобода передвижения и др.), будут являться неправомерным вмешательством в частную жизнь граждан и во внутренние дела религиозных объединений.
Поскольку не выявлено доказательств того, что выражение религиозных убеждений по своей природе несет большую угрозу общественному порядку, правам и законным интересам других лиц, чем нерелигиозные философские, политические и иные мировоззренческие высказывания, то, следовательно, отсутствуют конституционно-правовые основания для ограничительного регулирования реализации права на распространение религиозных убеждений.
6. Гарантируя свободу вероисповедания каждому, государство обязано учитывать особые жизненные условия и обстоятельства, в которых находятся отдельные граждане (прохождение военной службы, нахождение на стационарном лечении в учреждениях здравоохранения, отбытие уголовного наказания в учреждениях исполнения наказаний), и которые налагают определенные ограничения на свободу передвижения, распорядок дня, требования дисциплины, режима питания и т.п. Для этого в воинских частях и других закрытых учреждениях могут создаваться культовые (молитвенные) помещения и сооружения, условия для питания в соответствии с религиозной традицией, возможности беспрепятственного хранения религиозной литературы и иных атрибутов культа, выделяться время для богослужений и встреч с единоверцами, приглашаться священнослужители.
Учитывая, что религиозные убеждения некоторых граждан не позволяют произносить во время принятия присяги слово «клянусь», диссертант предлагает в тексте военной присяги и других видах присяг наряду со словом «клянусь» предусмотреть возможность выбора иного слова заверения «обещаю» («обязуюсь») либо для ортодоксальных верующих «клянусь Богом».
-
-
Одной из гарантий свободы религии выступает религиозная тайна, под которой диссертант понимает информацию с ограниченным доступом, несанкционированное получение и разглашение которой может причинить ущерб охраняемым интересам верующей личности либо религиозного объединения. По субъектному критерию религиозные тайны классифицируются на личную и профессиональную тайны.
Личная религиозная тайна включает комплекс обязывающих и запретительных норм, которые гарантируют конфиденциальность и неприкосновенность религиозной жизни человека и гражданина.
К профессиональной религиозной тайне автор относит тайну исповеди. Согласно выводам диссертанта в строго определенных и исключительных случаях отказ священнослужителя от обязанности сохранения профессиональной тайны допустим и оправдан. При этом вопрос о том, следует ли священнослужителю в этой ситуации доносить на покаявшегося человека и связанных с ним лиц, может решаться только в плоскости признания за священнослужителем его права на разглашение тайны. Моральный долг священнослужителя по предотвращению готовящегося преступления не может быть превращен в его юридическую обязанность.
-
-
Государственная религиоведческая экспертиза является одной из форм государственного контроля, которая должна осуществляться не только на стадии государственной регистрации религиозной организации, но при необходимости и в последующем.
Регулирование порядка проведения столь значимого вида экспертизы актом органа исполнительной, а не законодательной власти, нельзя признать оправданным. Имеет место факт явной недооценки верховенства закона и умаления его роли. Процедурные нормы, регламентирующие порядок назначения и проведения данного вида государственной экспертизы, должны быть включены непосредственно в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» в виде отдельной главы.
Формулируется понятие данной экспертизы и доказывается необходимость в определенных случаях проведения дополнительной и повторной государственной религиоведческой экспертизы; предлагается установить четкие сроки ее проведения; обосновываются квалификационные требования, предъявляемые к экспертам.
-
-
Факт признания конституционной свободы вероисповедания в ее современном понимании, а также специального включения конституционно- правовых требований к данной свободе в социальные концепции, а в ряде случаев и в основы вероучений всеми крупнейшими религиозными объединениями России, свидетельствует об их возросшем доверии к Конституции Российской Федерации, что является важнейшим фактором формирования правосознания и законопослушания верующей части населения. Такое положение следует признать значительным достижением в сфере выстраивания правовых и стабильных отношений между государством и религиозными объединениями. Задача государства состоит в том, чтобы не снижать достигнутого конституционного уровня данной свободы.
-
Диссертантом обосновывается необходимость выделения новой междисциплинарной инновационной отрасли научного знания - юридическое религиоведение, которая находится на стыке правоведения и религиоведения.
В целях обеспечения надлежащей научной объективности, предлагается в исследованиях по теме свободы религии придерживаться принципов веротерпимости и воздержания от навязывания субъективных оценочных суждений об истинности того или иного религиозного мировоззрения.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Научная значимость результатов исследования заключается в возможности использования его положений и выводов в дальнейшей разработке актуальных проблем реализации прав и свобод человека как в рамках юридической науки в целом, так, в частности, и науки конституционного права. Определенный вклад в развитие теории правовой науки призван внести разработанный в ходе исследования понятийный аппарат.
Практическая ценность диссертационного исследования состоит в том, что собранный и систематизированный теоретический и эмпирический материал, предложения и выводы автора могут быть полезны для совершенствования законодательства и правоприменительной практики.
Материалы исследования могут найти применение при подготовке учебных программ и нового поколения учебных и методических пособий по конституционному праву, а также в рамках разработанного диссертантом авторского учебного курса по юридическому религиоведению.
Апробация и внедрение результатов диссертации осуществлялась автором на протяжении многолетней исследовательской и практической работы по следующим направлениям:
а) в законотворческом процессе:
работа в качестве члена Комиссии конституционного совещания по доработке проекта Конституции Российской Федерации (1993 г.);
работа в качестве члена рабочих групп по подготовке проектов Федеральных законов «О свободе совести и о религиозных объединениях», "Об альтернативной гражданской службе", «О статусе военнослужащих»;
работа в качестве члена Экспертного совета Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Государственной Думы Федерального Собрания РФ.
б) в учебном процессе:
при подготовке военных юристов в Военном университете;
при чтении спецкурсов «Религия и право» и «Юридическое религиоведение» в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова, Российском государственном гуманитарном университете, Смоленской православной духовной семинарии, Московской богословской семинарии ЕХБ;
на курсах повышения квалификации государственных служащих в РАГСе при Президенте РФ, а также руководящих работников органов юстиции в Российской правовой академии Министерства юстиции РФ;
при чтении лекций в Бейлорском университете (США), Риджент университете (США), Международной школе прав человека (Страсбург, Франция), университете Ла Корунья (Испания), Теологическом институте Армии Спасения (Финляндия).
в) в научно-исследовательской и экспертной деятельности:
участие и выступления более чем в 50-ти международных, всероссийских, региональных и вузовских научных конгрессах, конференциях, семинарах и «круглых столах» в 1990-2012 гг.;
доклад на совещании ОБСЕ по вопросам выполнения Российской Федерацией обязательств по обеспечению свободы мысли, совести и религии (Варшава, октябрь 2006 г.);
работа в качестве члена Экспертного совета для проведения государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ, Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в РФ.
Соискатель, будучи на протяжении пятнадцати лет главным редактором журнала "Религия и право", выразил свои взгляды в авторских и передовых статьях журнала, осуществлял редакционную подготовку статей, а также был составителем и редактором более 10 книг по проблемам реализации свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений.
г) в многолетней адвокатской и правозащитной деятельности:
подготовка двух запросов в Конституционный суд РФ о проверке соответствия Конституции РФ отдельных положений Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» и участие в его заседаниях;
рассмотрение конкретных дел, связанных с защитой свободы вероисповедания в Верховном суде РФ и судах общей юрисдикции;
подготовка и направление нескольких жалоб в Европейский суд по правам человека на нарушения ст.ст. 9 и 11 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод;
работа в Наблюдательной рабочей группе по вопросам реализации Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации (1997-1999 гг.).
Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в 6 монографиях и книгах, а также в более 100 иных научных публикациях, 15 из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК, 10 - в зарубежных научных изданиях на русском, английском, голландском, испанском, венгерском, румынском и украинском языках.
Диссертация обсуждена на кафедре конституционного и муниципального права Российского государственного торгово-экономического университета и рекомендована к защите.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, включая четырнадцать параграфов, заключения, списка нормативно -правовых актов, библиографии и приложения.
Проблемы конституционно-правовых дефиниций. Соотношение понятий свободы совести и свободы вероисповедания
Научное познание любой конституционно-правовой проблемы только тогда может быть успешным, когда оно осуществлено посредством правильно выбранной методологии, объединяющей в себе мировоззрение и фундаментальные общетеоретические концепции, всеобщие философские законы и категории, общие и частные научные методы познания.
Учитывая этот общий подход к научному познанию, необходимо иметь в виду, что отдельные научные проблемы в области юриспруденции требуют методологически более выверенного отношения к их изучению, поскольку являются не просто сами по себе подчас весьма сложными, но и затрагивают чувствительные духовные стороны человеческого бытия. Именно к таковым относятся проблемы, связанные с религиозными убеждениями личности - реализацией свободы вероисповедания и деятельностью религиозных объединений.
Поэтому представляется правильнее начинать исследование указанных проблем с мировоззренческого компонента методологии, в рамках которого они и будут рассматриваться. Как справедливо указывает Богданова Н.А.: «Было бы неправильно исключить мировоззренческий аспект методологии науки конституционного права, ограничившись лишь анализом логических средств познания, так как при этом будет упущено объяснение предпосылок методологической позиции отдельного ученого или научной школы»1.
Как известно, мировоззрение представляет собой систему взглядов, убеждений и принципов жизненной позиции личности. Именно поэтому мировоззрение выступает в качестве определяющего фактора при определении подходов и направлений при решении стоящих перед исследователем задач. Еще большее значение мировоззрение приобретает в
Богданова Н.А. Система науки конституционного права. М.: Юристь, 2001. С. 36. научных изысканиях связанных со сложными проблемами религиозной жизни общества. В данном случае между субъективным мировоззрением ученого как важной составляющей методологии научного исследования и объектом исследования - религией и связанных с ней широкого круга социальных и правовых проблем, возникают предпосылки к конфликту интересов. Уровень этого конфликта может зависеть, во-первых, от принадлежности исследователя к определенной конфессии, глубины веры и степени личной включенности в религиозную практику, либо, наоборот, от принадлежности исследователя к свободомыслящим гуманистам, агностикам или атеистам. Во-вторых, от места работы ученого и его принадлежности к определенной научной школе или научному направлению.
Науке конституционного права известно немало работ по проблемам свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений, содержание и выводы которых определялись мировоззренческой позицией авторов. Так, например, было в советский период, когда доминировал атеистический подход. Работы с явно выраженной мировоззренческой позицией по данной проблематике нередко встречаются и сейчас1.
Если говорить коротко, то все многообразие мировоззренческих аспектов методологии исследования по данной тематике сводится к двум основным, принципиально отличающимся друг от друга формам культуры мышления исследователя - апологетике как иррациональному приему исследования и особой форме восприятия окружающего мира и научному рационализму как наиболее универсальному методу познания.
А. Религиозно-апологетический подход включает теологическое обоснование свободы человеческой личности вообще и религиозной свободы, в частности. Обоснование свободы как части божественного плана встречается в рамках православия, католицизма, протестантизма, ислама, иудаизма и других конфессий. Известный православный философ Николай Бердяев отмечал: «Свобода вкоренена в царство духа, а не в царство кесаря. Кесарь никому не хочет давать свободы. Она получается лишь через ограничение царства кесаря»1. Другой современный евангельский христианин пишет: «Бог очень любит свободу. Для Него это что-то очень важное и ценное. И когда свобода попирается, это причиняет Богу боль» .
Следует признать, что религиозно-апологетический подход имеет опыт использования общенаучного инструментария. При этом, однако, надо сделать одну существенную оговорку: такой подход готов принять методологию и данные светских дисциплин до тех пор, пока они не входят в противоречие с положениями Божественного откровения или официальной позицией религиозных объединений по тому или иному вопросу общественной жизни.
Ученый, являющийся носителем религиозного мировоззрения, не всегда ограничивается одним лишь разумом. Для него вера есть «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11,1). Он искренне верит в определенные вещи и убежден в их истинности, хотя эта истина, при отсутствии логических доказательств, для многих не очевидна. Он воспринимает окружающий мир сквозь призму собственной религиозной веры и религиозного опыта и, как правило, стремится разделить свою веру с Бердяев Н. О человеке, его свободе и духовности. Избранные труды. М, 1999. С. 14. Казаченко В. Сотворен свободным. Киев: Светлая звезда, 2006. С. 9. другими людьми. Однако он не может сделать это иначе, как на основе общего набора идей и представлений, присущих вероучению, которое он разделяет. «Формирование миропонимания, мировоззрения личности зиждется на его положении в системе определенных общественных отношений, детерминируется той средой, в которой она существует - пишет профессор Д.А. Керимов. - И если эта личность посвящает свою деятельность научному решению тех или иных проблем природного или социального бытия, то изучение данных проблем в определенной мере освещается и направляется именно тем миропониманием, мировоззрением, которое присуще данной личности»1. Размышляя, например, о вопросах свободы вероисповедания, верующий не может не использовать те принятые доктрины и концепции по данному вопросу, которые признаны конфессией, к которой он принадлежит. Такие доктрины, как известно, за последние годы приняли все крупнейшие российские централизованные религиозные организации, в которых они выразили свое принципиальное отношение по вопросу свободы вероисповедания. Эти позиции в ряде случаев стали неотъемлемой частью вероучения отдельных конфессий и носят эксклюзивистский характер. В Основах социальной концепции Русской православной церкви, принятых юбилейным Архиерейским собором в 2000 году, например, указывается, что: «Утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей, о массовой апостасии и фактической индифферентности к делу Церкви и к победе над грехом» .
Светскость государства как конституционно-правовая гарантия реализации свободы вероисповедания
Приведем также точку зрения на этот счет И.В. Понкина: «Принцип равенства религиозных объединений перед законом отнюдь не диктует построения отношений государства с ними как с равнозначимыми. Собственно, этот принцип предполагает равенство основных прав религиозных объединений (свобода вероисповедания, отправление культа, распространение вероучения и т. д.), а также равенство их как субъектов права. В то же время, при равенстве основных прав, государство и общество могут оказывать религиозным объединениям поддержку или не оказывать таковой на избирательной основе, учитывая количество последователей религиозного объединения, его традиционность, гражданскую позицию его последователей и лидеров, включенность в общественно полезную деятельность, наличие или отсутствие фактов противозаконной деятельности последователей и лидеров, доказанной в суде и обусловленной их религиозными взглядами, тенденций к экстремизму»2.
Иными словами данные авторы теоретически обосновывают то, что некоторые крупные религии должны иметь преференции. Практика идет именно по такому пути. Например, допуск священнослужителей в Вооруженные силы, школы и тюрьмы, наглядно показывает, что государство подходит к решению этих вопросов избирательно с точки зрения социальной значимости той или иной религии. В самом деле, по уровню влияния, авторитету, социальной значимости и количества последователей, нельзя, например, сравнивать Русскую православную церковь и религиозную организацию Веры Бахай. В этой связи, как нам представляется, назрел вопрос о некой правовой дифференциации религиозных объединений.
В настоящее время юридические лица согласно российскому законодательству делятся на коммерческие и некоммерческие организации. Возможно, стоит обратить внимание на европейский опыт разделения религиозных организаций на субъекты публичного и частного права (как, например, это делается в Германии или Чехии). Субъекты публичного права имеют определенные преференции во взаимоотношениях с государством. Им обеспечены преимущества по реализации социальных проектов, их допускают в воинские части, в тюрьмы, лечебные и иные социальные учреждения, они имеют право на участие в образовательном процессе. Такое право от государства могут получить лишь священнослужители самых крупных и укорененных религиозных объединений. Такой статус, на наш взгляд, могли бы получить, по крайней мере, представители десяти крупнейших конфессий, представители которых входят в Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации и участвуют в заседаниях Комиссии по религиозным объединениям при Правительстве России. В этот состав входят православные, старообрядцы, католики, пятидесятники, адвентисты, лютеране, евангельские христиане-баптисты, иудеи, мусульмане, буддисты. Православная церковь здесь является первой среди равных, primus inter pares. Дополнительным аргументом в пользу такого предложения является то, что de facto в России такое разделение религиозных объединений уже существует на практике. Поэтому приоритетное внимание со стороны государственных органов к сотрудничеству в социальной сфере с наиболее распространенными и исторически укорененными в России конфессиями нельзя однозначно признать противоправным или носящим черты, так называемой позитивной дискриминации.
Возможен и иной подход, который мы рассматривали в параграфе 1.2, где речь шла о допустимости правовой дифференциации религиозных объединений в зависимости от их традиционности на определенной территории России. Безусловно, делаться это должно максимально деликатно, без дискриминации и ущемления основных прав религиозных меньшинств.
Сегодня практически только Русская православная церковь может беспрепятственно и в полном объеме реализовать свои права, например в воинских частях и в местах лишения свободы. Остальные религиозные организации испытывают немалые трудности. Такая ситуация порождает недоверие со стороны верующих к правоохранительным органам и органам исполнительной власти, которые являются проводниками подобной политики либо попустительствуют ее нарушениям.
3) Равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии. Данный принцип закреплен в статье 19 Конституции Российской Федерации. На наш взгляд содержание данного принципа сводится к следующим положениям: а) равенство перед законом, включая равную ответственность за его нарушение; б) равное обращение со стороны публичных властей; в) равные возможности реализации права каждого на исповедание веры; г) запрет дискриминации в политической, социальной или экономической жизни по признаку отношения к религии. Забвение данных аспектов свободы вероисповедания делает призрачным саму идею данной свободы как правового института.
С учетом приоритета прав человека, которые означают, в частности, всеобщее формальное равенство, равенство граждан перед законом следует понимать как их равноправие. Закон не должен устанавливать привилегии для граждан по признаку их отношения к религии. Светское государство не делает различий между религиозным и нерелигиозным мировоззрением граждан. Это сфера частной жизни гражданина1. Верующие граждане не пользуются никакими преимуществами по сравнению со свободомыслящими и неверующими гражданами и не могут быть подвергнуты никаким ограничениям по сравнению с другими. Поэтому дискриминация граждан по религиозному признаку является уголовно-наказуемым деянием и карается в соответствии со статьей 136 Уголовного кодекса РФ.
Проблемы разграничения предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов в сфере свободы вероисповедания
Анализ Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» и других смежных законов, позволяет выделить следующие требования к таким лицам: 1) возрастной ценз (гражданская дееспособность); 2) количественный ценз; 3) наличие гражданства Российской Федерации; 4) принадлежность к определенной конфессии; 5) проживание по месту реализации права; 6) отсутствие специальных ограничений.
Возрастной ценз. Речь идет о возрастном рубеже, с которым связывается способность лица выступать учредителем религиозной организации. Общим правилом, предъявляемым к субъектам права на создание любого некоммерческого объединения, является восемнадцатилетний возраст. Он основан на статье 60 Конституции России, в соответствии с которой именно по достижении этого возраста гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности.
Данная конституционная норма получила развитие в статье 21 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (гражданская дееспособность), возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия, то есть по достижении восемнадцатилетнего возраста.
Однако с учетом особенностей создаваемых некоммерческих организаций требования к возрасту учредителей могут быть установлены законодателем и ниже. Например, пункт 1 статьи 7 Закона РФ от 19 июня 1992 г. № 3085-1 «О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзов) в Российской Федерации» предусматривает, что учредителями потребительского общества могут быть граждане, достигшие 16-летнего возраста1. Кроме того, возраст учредителей и участников создаваемой организации не всегда может совпадать. В качестве примера можно привести детские и юношеские общественные организации.
В отношении учредителей местной религиозной организации в пункте 1 статьи 9 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» предусмотрено лишь то, что ими «могут быть не менее десяти граждан Российской Федерации, объединенных в религиозную группу». Как видим, возрастной порог учредителей здесь не указывается. Единственное указание на возраст участников организации содержится в пункте 3 статьи 8 названного закона: «местной религиозной организацией признается религиозная организация, состоящая не менее чем из десяти участников, достигших возраста восемнадцати лет...».
Поскольку в законе не содержится исчерпывающего указания на возраст лиц, имеющих право на создание религиозной организации, приведенной нормы, на наш взгляд, недостаточно для однозначного ответа на вопрос о возрасте субъектов права на создание такой организации. Формально закон не исключил возможности участия в качестве учредителей религиозной организации лиц моложе восемнадцати лет.
При анализе законодательства в данной сфере общественных отношений необходимо иметь ввиду, что физическое лицо не просто вступает в существующее религиозное объединение, а своими действиями создает новый достаточно сложный субъект права - религиозную организацию как юридическое лицо и оно должно предвидеть последствия деятельности создаваемого объединения. Учитывая мировоззренческий характер создаваемых объединений, их роль и место в жизни общества, законодатель должен принимать во внимание гражданскую, духовную и физическую зрелость учредителей, которые в немалой степени связаны с возрастными характеристиками. Косвенно законодатель это подтверждает требованиями статьи 342 Трудового кодекса РФ, согласно которой стороной трудового договора в религиозной организации может быть только лицо, достигшее возраста восемнадцати лет.
Таким образом, пробел законодательного регулирования в отношении возрастного порога для учредителей религиозных организаций и групп нуждаются в устранении. По нашему мнению, право на создание религиозного объединения следует предоставить гражданам с момента достижения ими возраста восемнадцати лет и это должно быть прямо зафиксировано в законе.
Право на создание религиозной организации является совместным (коллективным) субъективным правом физических лиц. Несмотря на то, что оно принадлежит каждому правообладателю индивидуально, реализовано оно может быть только добровольно при взаимном согласии и волеизъявлении нескольких субъектов. В связи с этим минимальное количество физических лиц, совместным волеизъявлением которых может быть создана религиозная организация является существенной характеристикой права на его создание. При этом необходимо сразу оговориться, что нормы международного права не предусматривают такого минимума.
Современные федеральные законы содержат разные требования к минимальному количеству лиц, создающих некоммерческие объединения отдельных видов, что связано, как правило, с особенностями статусного положения последних. Максимальные количественные показатели законодателем в расчет не берутся. Например, общественные объединения создаются по инициативе их учредителей - не менее трех физических лиц. Число учредителей потребительских и производственных кооперативов не должно быть менее пяти человек. Торгово-промышленные палаты образуются по инициативе не менее пятнадцати учредителей и т.д. В советское время вплоть до 1990 г. учредителями местной религиозной организации могли выступить не менее двадцати человек (т. н. «двадцатка»), принадлежащих к одному вероисповеданию .
Принудительная ликвидация и запрет деятельности религиозных объединений
Таким образом, должны создаваться равные возможности для всех военнослужащих удовлетворять религиозные потребности или быть защищенными от навязывания им определенной религии или иного нерелигиозного мировоззрения.
В этой связи трудно не согласиться с председателем Совета муфтиев России Равилем Гайнутдином, который озабочен складывающейся ситуацией и по этому поводу пишет: «Нас всерьез беспокоит то, что некоторые руководители Министерства обороны (МО) своими односторонними и непродуманными действиями расшатывают армию, ведут ее к расколу по национальному и религиозному признакам, противопоставлению православия всем другим религиям. Ведь только РПЦ имеет договор с МО о сотрудничестве. Появились первые православные храмы и священники в армии... Такая линия МО вызывает недоумение и множество вопросов у граждан. Разве армия наша состоит только из православных?»1.
Если в воинской части большинство военнослужащих относится к одному вероисповеданию, это не должно отражаться на положении меньшинства. В то же время защита интересов меньшинства не должна вести к ограничению объема реализации прав большинства.
Сказанное в полном объеме относится и к иным закрытым учреждениям. Гарантируя свободу вероисповедания каждому, государство также обязано учитывать особые жизненные условия и обстоятельства, в которых находятся отдельные граждане (нахождение на стационарном лечении в учреждениях здравоохранения, отбытие уголовного наказания в учреждениях исполнения наказаний), и которые налагают определенные ограничения на свободу передвижения, распорядок дня, требования дисциплины, режима питания и т.п.
Серьезным препятствием на пути реализации принципа свободы религии в условиях Вооруженных Сил является также необразованность большинства офицеров в сфере религии и государственно-конфессиональных отношений. Многие из них не только не знают основ вероучения той или иной религиозной конфессии, ее культа, особенностей психологии ее сторонников, но не знает и требований, которые предъявляет к его верующим подчиненным их религиозная вера в отношении военной службы.
К религиоведческой безграмотности прибавляется правовая - незнание элементарных требований Конституции Российской Федерации и федерального законодательства в области свободы совести и вероисповедания. Это невежество порой бывает отягчено нетерпимостью к представителям других религий.
Необразованность и невежество командиров при определенных обстоятельствах может стать причиной оскорбления религиозных чувств верующих военнослужащих, возникновения конфликтов в воинских коллективах на религиозной почве. К сожалению, диссертанту известно немало подобных случаев.
В то же время, например, в царской армии офицер при направлении его для прохождения военной службы на Кавказ, обязан был изучить культурные, национальные и религиозные традиции народов той области, в которой ему предстояло служить. Даже в Красной Армии, несмотря на богоборческий режим, командиры стремились учитывать религиозные убеждения красноармейцев, по крайней мере, в впервые годы советской власти. Приказом Реввоенсовета республики № 1 от 3 января 1919 года, например, занятия в воинских частях и учреждениях с сочельника и праздника Рождества Христова переносились на другие дни . А приказом РВСР № 590 от 7 марта 1922 года в частях Красной Армии военнослужащим различных национальностей предоставлялось право, помимо декретированных общих праздников, отмечать еще 11 религиозных дней. К приказу прилагался календарь религиозных празднований, утвержденный коллегией Наркомата по делам национальностей .
Таким образом, для того чтобы будущие офицеры могли обладать необходимыми знаниями в области религии и связанных с ней правовых проблемах, во всех высших военно-учебных заведениях следовало бы
Другой серьезной проблемой на пути полноценной реализации свободы вероисповедания в Вооруженных Силах является нерешенность ряда проблем, связанных с принятием военной присяги.
Как известно, каждый военнослужащий, впервые поступивший на военную службу, приводится к военной присяге, которая является важным морально-психологическим фактором в процессе формирования необходимых качеств военнослужащего.
Текст действующей военной присяги содержится в пункте 2 статьи 40 Федерального закона от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе»1. В современной редакции он выглядит следующим образом: «Я, (фамилия, имя, отчество), торжественно присягаю на верность своему Отечеству - Российской Федерации. Клянусь свято соблюдать Конституцию Российской Федерации, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество!».
Приведенный текст военной присяги дважды упоминает слово «клянусь». Именно это слово являются непреодолимым нравственным барьером для некоторых христиан военнослужащих, которые строго следуют заповеди из Евангелия от Матфея: «А Я говорю вам: не клянись вовсе...» (Мтф. 5, 34). Опыт показывает, что никакая сила не заставит многих из них произнести слово «клянусь» перед воинским строем. Внутренний голос совести запрещает этим верующим то, что светский закон считает обязательным. Именно требования христианской совести они ставят выше светского закона и повинуются им.
Похожие диссертации на Свобода вероисповедания и религиозные объединения в Российской Федерации : конституционно-правовое исследование
-
-
-
