Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Стратегия как компонент деятельности речевого воздействия 6
1.1. Понятие стратегии в междисциплинарном аспекте 6
1.2. Моделирование деятельности речевого воздействия 29
1.3. Модификация знания как стратегическая цель речевого воздействия 40
Выводы по главе 1 50
Глава 2. Система стратегий речевого воздействия в жанре предвыборных теледебатов 53
2. 1. Атональность как семиотическая константа политического дискурса 53
2.2. Базовый уровень. интродуктивная стратегия 59
2. 2. 1. Тактика понятийной категоризации 60
2 .2. 2. Тактика образной категоризации 62
2. 2. 3 Тактика ценностной ориентации : 64
2.3.. Взаимодействие в атональном диалоге. варьирующая и аддитивная стратегии 66
2. 3. 1. Варьирующая стратегия: тактики верификации и метаязыкового комментирования . 66
2. 3. 2. Аддитивная стратегия: тактики введения новых фактов и нового аспекта 73
Выводы по главе 2 78
Глава 3. Реализация стратегий речевого воздействия в жанре предвыборных теледебатов 81
3.1. Жанр президентских теледебатов как агональный диалог 81
3.1.1 Структура конфликта 81
3.1.2. Ролевая структура жанра 84
3. 1.3 Правила коммуникативной «игры» и коммуникативная позиция 85
3.2. Жанр предвыборных теледебатов: опыт когнитивно-риторического анализа 88
3. 2. 1. Когнитивно-риторический метод 88
3. 2. 2 Первый этап порождения текста. оппозитивное строение агонального диалога. 90
3. 2. 3. Второй этап порождения текста. концепт «президент» как информационное ядро коммуникации в жанре предвыборных теледебатов 92
3. 2. 4 Третий этап порождения текста. стратегии и тактики речевого воздействия в агональном
диалоге 102
Выводы по главе 3 113
Заключение. 115
Список литературы: 119
Источники примеров: 136
Список лексикографических источников: 137
- Моделирование деятельности речевого воздействия
- Атональность как семиотическая константа политического дискурса
- Варьирующая стратегия: тактики верификации и метаязыкового комментирования
- Правила коммуникативной «игры» и коммуникативная позиция
Введение к работе
Данная работа выполнена в русле теории речевого воздействия, теории дискурса и когнитивной лингвистики.
Актуальность исследования обусловлена необходимостью исследования стратегий речевого воздействия, важностью изучения политического дискурса и его жанров, а также недостаточностью освещения жанра предвыборных теледебатов в лингвистической литературе.
Объектом исследования является жанр предвыборных теледебатов в рамках политического дискурса. В качестве предмета изучения рассматриваются стратегии речевого воздействия в данном жанре.
Целью настоящей работы является описание системы стратегий речевого воздействия, реализуемых коммуникантами в рамках предвыборных теледебатов. Данная цель определила следующий круг задач исследования:
1. охарактеризовать речевое воздействие с позиций психолингвистики;
2. уточнить содержание понятия «речевая стратегия» в междисциплинарном аспекте;
3. обосновать понятие стратегической коммуникации;
4. определить типы стратегий, используемых коммуникантами для воздействия в рамках жанра предвыборных теледебатов;
5. выявить системную организацию стратегий речевого воздействия, используемых в рассматриваемом жанре.
Научная новизна работы состоит в выделении критериев разграничения стратегической и нестратегической коммуникации, в определении и классификации стратегий воздействия в жанре предвыборных теледебатов, в доказательстве уровневого характера системы этих стратегий, в комплексном когнитивно-риторическом анализе данного жанра.
Теоретическая значимость работы состоит в уточнении понятия речевой стратегии, в дальнейшей разработке теории жанров политического дискурса.
Практическая ценность работы заключается в возможности использования результатов работы в вузовских курсах коммуникативистики, риторики, теории речевого воздействия. Они также могут представлять интерес для специалистов по связям с общественностью при разработке предвыборных кампаний.
Исследование проводилось на материале текстов президентских предвыборных теледебатов в США 1960 - 2000 годов; использовались также тексты парламентских дебатов в США. Общий объем материала составил около 500 страниц.
В работе использовались следующие методы исследования: когнитивно- риторический, контент-анализа, семантического моделирования, лингвистической интроспекции.
Теоретическую базу исследования составили работы лингвистов и психологов в области теории деятельности (И. А. Зимняя, А. А. Леонтьев, А. Н. Леонтьев и др.), когнитивной лингвистики (А. Н. Баранов, Т. ван Дейк, Е. С. Кубрякова, П. Б. Паршин, 3. Д. Попова, Е. В. Рахилина, И. А. Стернин, А. Ченки и др.), теории дискурса (Т. Н. Астафурова, Р. Водак, В. И. Карасик, Э. Р. Лассан, М. Л. Макаров, П. Серио, Е. И. Шейгал и др.), теории сознания (М. К. Мамардашвили, Дж. Сёрль, У. Эко), теории культуры (Ф. Жюльен, Й. Хёйзинга).
В своем исследовании автор опирался на следующие положения, доказанные в научной литературе:
1. Деятельность - максимально абстрактное понятие, охватывающее взаимодействие человека со средой, организованное некоторой целью (А. Н. Леонтьев).
2. Речевое воздействие - способ изменения интенциональной сферы внутреннего мира человека за счет модификации отдельных фрагментов структуры его знаний; модели речевого воздействия удобнее всего описываются в психологических представлениях (В. В. Красных, И. А. Стернин, Е. Ф. Тарасов).
3. Речевое воздействие можно определить как операции над семантическими сетями реципиента (разрыв ассоциативных связей и установление новых) (О. С. Иссерс).
4. Стратегия - особый способ поведения человека в условиях непосредственной недостижимости поставленных им целей. Выбор стратегического пути достижения целей предполагает создание игровой ситуации, которая характеризуется такими параметрами, как ограниченность в пространстве и времени, наличие установленных правил и потенциальная возможность выигрыша (Й. Хёйзинга, Ф. Жюльен).
5. Релевантная для языковой личности единица знания - концепт, имеющий три основные составляющие: понятийную, образную и ценностную (В. И. Карасик); единицей организации концепта является пропозиция (3. Д. Попова, И. А. Стернин).
6. Семиотическая модель политической коммуникации включает атональность, которая реализуется на уровне знаков, речевых актов и жанров (Е. И. Шейгал).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Основными критериями выделения стратегической коммуникации и противопоставления ее нестратегической являются: (1) наличие конфликта целей коммуникантов, проявляющееся в непосредственной недостижимости поставленных ими целей (генетический аспект), (2) осознание воздействующим субъектом речевого воздействия как деятельности (психолингвистический аспект) и (3) использование для разрешения конфликта целей имеющейся в культуре специальной коммуникативной игровой формы (культурологический аспект).
2. Жанр президентских теледебатов отвечает перечисленным критериям, и может быть рассмотрен как проявление стратегической коммуникации.
3. Стратегии, составляющие основу речевого воздействия в жанре предвыборных теледебатов, образуют систему, которая представляет собой иерархию уровней, коррелирующую с темпоральной организацией диалога. Первый (базовый) уровень этой иерархии соответствует интродуктивной, второй - варьирующей, а третий - аддитивной стратегии. В структуре каждой из стратегий выделяется набор тактик, которые соотносятся со стратегией как варианты с инвариантом.
4. Информационным ядром коммуникации в жанре предвыборных теледебатов является концепт «президент», организуемый в соответствии со структурой фрейма «политик». Речевое воздействие, осуществляемое в этом жанре каждым из претендентов на пост президента, направлено на то, чтобы максимально приблизить представление аудитории о нем к прототипному образу президента. Эта цель достигается преимущественно за счет наполнения конкретным содержанием трех слотов фрейма «политик»: параметры деятельности, групповая принадлежность, личностные качества.
Моделирование деятельности речевого воздействия
Предметом речевой деятельности И. А. Зимняя считает мысль -собственную мысль говорящего или пишущего в случае продуктивных видов речевой деятельности, таких как говорение и письмо, - и мысль чужую - для рецептивных видов речевой деятельности, какими являются чтение и слушание. Автор говорит также о переводе как о сложном виде речевой деятельности, имеющем рецептивно-репродуктивный характер, что влияет на основные характеристики деятельности перевода, усложняя этот вид деятельности: «... в переводе предметом является чужая мысль, но воссозданная для других от себя (Здесь и далее в этом разделе курсив наш - Ю. И.)» (Зимняя 2001: 128). Речевое воздействие также связано с преобразованием чужой мысли, однако, речь здесь идет не о ее рецепции и последующей репродукции на другом языке, но о модификации ее содержания в соответствии с мыслью своей. Поэтому мы можем утверждать, что эта деятельность характеризуется сложностью предмета, так же как и деятельность перевода, однако является преимущественно продуктивной2. Таким образом, деятельность речевого воздействия представляет собой сложный вид продуктивной речевой деятельности, а ее предметом можно считать чужую мысль, измененную субъектом воздействия в соответствии со своей мыслью.
И. А. Зимняя считает язык средством, а речь - способом существования речевой деятельности. По нашему мнению, в этом аспекте речевая деятельность и деятельность речевого воздействия, в основном, совпадают: речь в случае деятельности речевого воздействия также выступает как «способ формирования и формулирования мысли» (Зимняя 2001: 140), - но проходящего в несколько этапов - и здесь вновь проявляется сложность описываемого вида речевой деятельности. Дело в том, что воздействующий субъект не всегда стремится к переформированию чужой мысли в полном соответствии с содержанием своего знания. Чаще всего он передает объекту некоторое смоделированное знание, информационно обедненное (замалчивание фактов), либо содержащее излишнюю информацию (перегружение внимания), либо содержащее сильный акцент на одних компонентах ситуации и упускающее другие (тенденциозное представление фактов), наконец, - в крайней ситуации - просто ложное. Таким образом, можно говорить, что формирование и формулирование мысли в данном сложном виде речевой деятельности идет, по крайней мере, в два этапа. Вначале передаваемое знание моделируется в сознании самого субъекта воздействия, а затем передается объекту, который в процессе восприятия присваивает (или отказывается присваивать) данное знание.
Продукт - «это то, в чем объективируется, воплощается, материализуется деятельность...» (Зимняя 2001: 125). Продуктом говорения и письма в цитируемой работе признается текст, продуктом чтения и слушания -«умозаключение, к которому приходит человек в процессе осмысления воспринимаемого речевого сообщения» (Зимняя 2001: 125). Продуктом деятельности речевого воздействия мы считаем знание реципиента, соответствующее намерениям субъекта воздействия.
Результатом продуктивных видов речевой деятельности, по И. А. Зимней, следует признать «вербальную или невербальную реакцию слушателя или читателя», результатом рецептивных видов речевой деятельности она считает «понимание (положительный результат осмысления) или непонимание (отрицательный результат осмысления) речевого сообщения» (Зимняя 2001: 126). Результатом деятельности речевого воздействия мы считаем изменение поведения реципиента, запланированное субъектом воздействия. Отсутствие такого изменения признается нами отрицательным результатом деятельности речевого воздействия.
Единицей всякой деятельности является действие, направленное на достижение результата этой деятельности (получение ее продукта) и совершаемое определенным способом. Поскольку продуктом деятельности речевого воздействия является знание, полученное реципиентом в результате речевого воздействия, то единицей реализации деятельности речевого воздействия следует признать действие над структурой знания реципиента, то есть, стратегию речевого воздействия.
На основании сказанного мы считаем возможным квалифицировать деятельность речевого воздействия как сложный продуктивный вид речевой деятельности. А. А. Леонтьев считает, что «строго говоря, речевой деятельности как таковой не существует», «есть лишь система речевых действий, входящих в какую-то деятельность - целиком теоретическую, интеллектуальную или частично практическую» (Леонтьев 1969: 27).
С позиций классической теории деятельности этот тезис можно, по-видимому, объяснить следующим образом. Деятельность целиком и полностью определяется мотивом, который, как уже было замечено, представляет собой некоторую опредмеченную потребность, иными словами, единство человеческого желания и предмета этого желания. В этом смысле речевая деятельность, действительно, не может существовать в отрыве от других видов деятельности, так как речь очень редко является самоцелью. В основном, речь используется человеком для достижения различных целей в рамках разнообразных деятельностеи: учебной, игровой, трудовой и т. д. Однако, мотивацию этих деятельностеи всякий раз определяют предметы, лежащие за пределами собственно языка: приобретение знаний, умений и навыков; выигрыш - или удовольствие от игры; продукт труда и т. д. Речевые действия в таких ситуациях служат достижению некоторых промежуточных целей в структуре данных деятельностеи, поскольку речь является единственно возможным - или оптимальным - средством продвижения к конечной цели.
А. Н. Баранов определяет «суть категории речевого воздействия» как «такое коммуникативное использование языка, при котором в модель мира носителя языка вводятся новые знания и модифицируются уже имеющиеся, то есть, происходит процесс онтологизации знания» (Баранов, цит. по: Иссерс 2002: 25). Если мотив как конституирующий компонент деятельности представляется в виде некоторой опредмеченной потребности, единства предмета который «побуждает и направляет ее (деятельность - Ю. И.) на себя» (Леонтьев 1983: 153), и собственно побуждения, то, по-видимому, те изменения, о которых пишет А. Н. Баранов, и выступают в качестве мотива деятельности речевого воздействия.
Возникает вопрос, не являются ли описанные изменения когнитивной базы объекта воздействия лишь одной из промежуточных целей в структуре деятельности по реализации каких-то (все время различных) мотивов. Действительно, конечной целью субъекта воздействия является, все же, совершение объектом воздействия определенных действий или получение от него определенных благ и т. д., - а не только изменение содержания его когнитивной структуры. Справедливо также, что речевое воздействие редко осуществляется исключительно ради себя же самого: оно используется для достижения различных целей, например, в рекламе - для повышения спроса на товар, в предвыборной кампании - для увеличения количества голосов, которые на выборах будут отданы за данного кандидата. Не правильнее ли, в таком случае, утверждать, что речевого воздействия как деятельности не существует?
Атональность как семиотическая константа политического дискурса
Агональность является, по мнению Е. И. Шейгал, одной из составляющих функциональной триады политического дискурса, включающей, кроме того, ориентацию и интеграцию. «Эта функциональная триада проецируется на базовую семиотическую оппозицию политического дискурса «свои - чужие»: ориентация есть не что иное, как идентификация агентов политики (кто есть кто? где свои и где чужие?), интеграция - сплочение «своих» против «чужих», агональность - борьба против «чужих» и за «своих» (Шейгал 2000: 121). Е. И. Шейгал предлагает структурировать жанровое пространство политического дискурса в соответствии с данной функциональной триадой, классифицируя жанры «по характеру ведущей интенции». Так, к ориентационным жанрам относятся партийная программа, конституция, указ, соглашение и др. Фатика ориентации признается ведущей в таких ритуальных жанрах как инаугурационная речь, юбилейная речь, традиционное радиообращение. Атональными жанрами считаются жанры лозунга, рекламной речи, предвыборных теледебатов и парламентских дебатов (Шейгал 2000: 270).
Речевое взаимодействие в таком агональном жанре политического дискурса, как предвыборные теледебаты, организовано вокруг конфликта целей участников. Коммуникация в рамках данного жанра направлена на разрешение этого конфликта, однако речь при этом не идет о компромиссе. Говоря о разрешении конфликта целей участников диалога, мы имеем в виду, что каждый из них стремится к достижению своей цели - убедить избирателей в том, что именно он является идеальным кандидатом на пост президента. Жанр парламентских дебатов включает атональность как один из составляющих компонентов своей функциональной структуры, однако обсуждение вопросов в парламенте не всегда характеризуется острой полемикой. Однако, мы также считаем этот жанр одним из прототипных агональных жанров политического дискурса в силу того, что парламентские дебаты отражают столкновение различных мнений по поводу важнейших вопросов в жизни страны. Оба жанра являются, по нашему мнению, жанрами стратегической коммуникации, поскольку они не только организованы вокруг конфликта целей своих участников, но и представляют собой игровые формы: взаимодействие в рамках этих коммуникативных форм ограничено в пространстве и времени, характеризуется наличием заранее установленных и добровольно принимаемых участниками правил и возможностью победы. Кроме того, взаимодействие в рамках данного жанра предполагает использование коммуникантами речевого воздействия в качестве орудия достижения своих целей.
Анализ текстов двух названных жанров дал нам возможность убедиться в том, что изначальная атональность данных жанров поддерживается системой стратегий речевого воздействия, реализуемой коммуникантами. В этой системе мы в самом общем виде выделяем базовый стратегический уровень, характерный как для воздействия в диалогических, так и в монологических текстах, и второй и третий стратегические уровни, наличие которых обусловлено свойствами атонального диалога: взаимодействием в борьбе. Обратимся к свойствам уровневой системы стратегий речевого воздействия более подробно.
Анализ речевого воздействия проводился в двух плоскостях. С одной стороны, нас интересовал операциональный аспект реализации стратегий и тактик в дискурсе, и для достижения этой цели применялись методы, требующие рассмотрения языковых единиц в статике: анализ словарных дефиниций, семантическое моделирование. С другой стороны, тема исследования предполагала также описание особенностей взаимодействия коммуникантов в диалоге, что потребовало обращения к динамическому аспекту реализации стратегий воздействия.
В атональных жанрах политического дискурса параметры деятельности речевого воздействия определяются темпоральной структурой диалога. С одной стороны, говоря о речевом воздействии в деятельностном аспекте, мы предполагаем его системность, то есть, внутреннюю корреляцию составляющих его компонентов. С другой стороны, диалог разворачивается линейно, что создает необходимость для коммуникантов совершать действия, направленные не только на модификацию фрагментов знания аудитории, но и на нейтрализацию эффекта воздействия речи оппонента.
Модификация знания аудитории, представляющая собой основную цель речевого воздействия, организует стратегию базового уровня. Ее планируемый результат - встраивание определенных пропозиций в структуру знания реципиента. Встраиваемые пропозиции таким образом модифицируют структуру концептов, чтобы обеспечить нужные изменения в поведении реципиента. Выбор модифицируемых концептов осуществляется субъектом воздействия по признаку релевантности: он стремится изменять те фрагменты знания реципиента, на которые тот опирается при определении своих будущих действий.
Стратегия базового уровня реализуется в трех тактиках, выделяемых на основании того, какая из составляющих концепта - понятийная, образная или ценностная - подвергается модификации. Эта стратегия получает в данной работе название интродуктивной стратегии по следующей причине. Исследование показало, что данная стратегия используется коммуникантами для первичного ввода информации: она оказывается достаточной для того, кто говорит первым в диалогическом единстве или после смены темы. Коммуникант, говорящий вторым {третьим и т. д.), должен не только вводить информацию, но и нейтрализовать эффект воздействия речи своего оппонента. Для этого он может использовать одну из стратегий более высокого уровня. Интродуктивная стратегия реализуется говорящим в трех тактиках: тактике понятийной категоризации, тактике образной категоризации и тактике ценностной ориентации, используемыми для модификации, соответственно, понятийной, образной и ценностной составляющей концептов.
Варьирующая стратегия: тактики верификации и метаязыкового комментирования
В условиях взаимодействия коммуникантов в жанре предвыборных теледебатов особое значение для успешности речевого воздействия приобретает контроль над информационной структурой, приписываемой релевантным событиям, явлениям, ситуациям. Кроме того, выводы, которые может сделать аудитория из высказываний оппонентов, во многом зависят от наличия у них сведений о тех или иных фактах, относящихся к обсуждаемой ситуации, а также о возможных аспектах ее рассмотрения. Кандидаты в президенты США, участвующие в предвыборных теледебатах, стремятся использовать этот факт в целях воздействия на аудиторию, дозируя информацию, сообщаемую ими в своих высказываниях.
Так, при использовании интродуктивной информационной стратегии один из них может представить некоторую ситуацию таким образом, чтобы показать свое превосходство над противником. Это может быть достигнуто посредством приписывания им себе положительных свойств, через критику противника, а также через такое представление фактов, которое выгодно говорящему и невыгодно его оппоненту. Оппонент, находящийся в сильной коммуникативной позиции (говорящий вторым), может попытаться нейтрализовать воздействие, оказанное его словами на аудиторию, посредством применения тактики верификации или метаязыкового комментирования, но возможно использование и принципиально иных средств ответного воздействия. Не прибегая к рефлексии на слова своего оппонента, воздействующий субъект может в ответ на слова своего оппонента сообщить аудитории некоторые относящиеся к уже сказанному новые факты, которые полностью поменяют ее восприятие ситуации и выносимые суждения.
На основании этого мы выделяем аддитивную информационную стратегию, цель которой состоит в обеспечении говорящему возможности влиять на представление реципиентов о структуре и внешних связях относящихся к теме разговора ситуаций, явлений, событий посредством сообщения новых фактов или предложения иного аспекта рассмотрения реальной ситуации.
Эта стратегия образует третий уровень структуры речевого воздействия в данном жанре и реализуется в двух тактиках, выделяемых на основании характера сообщаемой новой информации. Тактика введения новых фактов состоит в сообщении аудитории некоторых фактических данных, касающихся обсуждаемой ситуации, которые могут быть выгодны для представления говорящего в глазах аудитории. Тактика введения нового аспекта состоит в предложении некоторого нового аспекта рассмотрения проблемы, который заставил бы аудиторию пересмотреть ранее вынесенные суждения.
Говоря о плане налоговой политики Дж. Буша, А. Гор дает ей резко отрицательную оценку при помощи тактики ценностной ориентации: the wrong priorities, представляя аудитории сведения, в соответствии с которыми важные, ценностно маркированные для многих американцев государственные и социальные программы имеют в этом плане меньшую значимость, чем сокращение налоговых ставок для представителей крупного капитала, составляющих 1% населения страны.
Сам Дж. Буш использует аддитивную информационную стратегию для разрушения невыгодной для него смысловой связи, ассоциирующей его образ с «1% самых богатых американцев», в противопоставление А. Гору, связывающему собственный образ с названными ценностно маркированными номинациями программ, важных для большинства американцев. Для этого он вводит новую информацию, не сообщенную ранее его оппонентом: People need to know that over the next ten years it is going to be $25 trillion of revenue that comes into our treasury and we anticipate spending $21 trillion, - и актуализирует в своей речи операциональную составляющую своих будущих действий, применяя, таким образом, тактику введения нового аспекта (pass 1.3 trillion back to the people). Факты, о которых говорил Гор, таким образом, не подвергаются верификации (что наталкивает на мысль о том, что они верны), однако, им сообщается новый аспект рассмотрения. Говоря о 1,3 триллиона долларов, которые, в соответствии с его планом по сокращению налогов будут отданы «обратно людям», «тем, кто платит по счетам», Дж. Буш не сообщает точного соотношения доходов этих людей, а также процентного соотношения расходов государства на такое сокращение налогов по сравнению с расходами на бюджетные программы.
В целом, такое представление о ситуации имплицирует противопоставление «приоритетов»: с одной стороны финансирование бюджетных программ (в том числе, социальных), с другой - содействие крупному капиталу. А. Гор, оперируя данной системой противопоставлений, идентифицирует себя с первой частью оппозиции, а своего противника - со второй, что достигается в том числе за счет существования в сознании аудитории базовой оппозиции «мы - они», составляющей, по нашему предположению, базовую семиотическую оппозицию , лежащую в основе текстоообразования (см. раздел 3. 2. 2) в данном жанре.
Рассмотрим ответный ход Дж. Буша, в котором он делает попытку переформировать представление аудитории об этой ситуации, используя тактику введения нового аспекта на фоне вербализации базовой семиотической оппозиции «мы - они».
Правила коммуникативной «игры» и коммуникативная позиция
Анализ динамики деятельности речевого воздействия в дискурсе предполагает обращение как к системе стратегий и тактик, используемых в конкретной ситуации, так и к условиям их функционирования в дискурсе. Система стратегий речевого воздействия в агональных жанрах политического дискурса построена нами с учетом темпоральной структуры диалога, поскольку операции над сообщаемой информацией зависят от порядка и очередности подачи ее компонентов. Наконец, структура взаимодействия коммуникантов в атональном диалоге представляет собой обмен репликами (по аналогии с обменом ударами в поединке), который предполагает не только осуществление речевого воздействия на аудиторию, но и реакцию (ответный удар) на слова оппонента. Все сказанное позволяет нам сделать вывод о том, что речевое воздействие в атональном диалоге не исчерпывается применением отдельных стратегий и тактик речевого воздействия. Думается, что система этих стратегий и тактик, представленная в главе третьей данной работы, является отражением некоторого общего стратегического принципа атонального взаимодействия в диалоге.
Для вскрытия механизма такого взаимодействия в дискурсе мы должны обратиться к комплексному анализу текстов, который позволил бы не только выявить конкретные виды операций над информацией, используемых оппонентами в дискурсе, но и принцип коммуникативного взаимодействия этих оппонентов. Мы используем для этих целей метод, предложенный Э. Р. Лассан (Лассан 1995).
Элеонора Лассан предлагает «когнитивно-риторический» метод анализа дискурса, состоящий в выявлении «мыслительных операций по порождению текста» (Лассан 1995: 39). В его основе лежит идея оппозитивного строения дискурса, связанного «с органической особенностью человеческого мышления -антитетичностью» (Лассан 1995: 39). Мы считаем целесообразным применение этого метода для исследования реализации стратегий речевого воздействия атональных жанрах политического дискурса, в первую очередь, потому, что он специально предназначен для исследования «идеологизированного дискурса» с использованием идей классической риторики и современной лингвистики.
Суть данного метода состоит в деконструкции «идеологизированного» текста, то есть, в таком анализе его поверхностного уровня, который дает возможность делать заключения о трех основных уровнях его структуры: уровне текста-примитива, уровне концептуальной метафоры и, наконец, уровне «дискурсивного обеспечения» концептуальной метафоры. Уровни структуры текста выделяются в соответствии с тремя основными этапами его порождения.
При описании первого уровня структуры текста, то есть, уровня текста-примитива, предполагается вычленение базовых «оппозиций сознания», положенных в основу анализируемого текста. Иными словами, на этом этапе анализа называются те ценностные доминанты, противопоставление которых составляет основу данного текста. Процедура их определения строится на анализе частотности «тематических элементов текста», причем «о наличии оппозиции в тексте мы говорим в том случае, когда в нем достаточно часто встречаются номинации противопоставленных понятий» (Лассан 1995: 44). Второй уровень структуры текста - уровень концептуальных метафор — предполагает анализ представления выделенных (на первом уровне) «понятийных оппозиций» через посредство «базовых», или «концептуальных», метафор (в понимании которых автор следует за Дж. Лакоффом и М. Джонсоном). В качестве примера автор приводит метафоры «спор - это война», «родина - это мать». На этом уровне анализа необходимо выявить «метафорическую основу» текста, то есть, основную и вспомогательные метафоры. Методика изучения этого этапа порождения текста - и соответствующего ему уровня структуры текста - состоит в анализе метафорических номинаций и развернутых метафор, содержащихся в тексте. Они составляют часть третьего уровня структуры текста, соответствующего третьему этапу порождения текста, а именно тому этапу, когда концептуальные метафоры получают «соответствующее дискурсивное обеспечение» (Лассан 1995: 48).
Описываемый метод был применен Э. Р. Лассан для анализа публицистических текстов монологического характера. Наш материал составляют тексты иного рода. Это письменная фиксация устного спонтанного диалогического общения двух людей лицом к лицу при наличии массовой аудитории (телевизионная аудитория, пользователи Интернет). Эти особенности материала предполагают, что применение для его анализа данного метода даст несколько иной результат по сравнению с исследованием Э. Р. Лассан.
Когнитивно-риторический метод анализа, «ориентированный на выявление мыслительных операций по порождению текста», основной своей целью ставит «понять, как делается определенный дискурс, реконструировать его». Вслед за французским философом Ж. Дерридой, автором теории деконструкции текста, автор этого метода исходит из допущения о том, что «дискурс опирается на ряд бинарных оппозиций, где один член носит позитивный характер, а другой - негативный — этим создается механизм власти в дискурсии, поскольку признается большая важность позитивного члена» (Лассан 1995: 39). Этапы деконструкции, предлагаемые самим Ж. Дерридой включают: «вычленение бинарных оппозиций, выделение негативного термина, фиксация общей нейтральной предпосылки, инверсия терминов, демонстрация однородности и доказательство их равенства...» (Ж. Деррида; цит по: Лассан 1995: 39). Идея оппозитивного строения дискурса принимается автором за исходную посылку при анализе идеологизированных текстов по когнитивно-риторическому методу.
Э. Р. Лассан считает, что этот метод особенно продуктивен при анализе текстов, которые она называет «полемическими» (Лассан 1995: 40), однако, она имеет дело с анализом монологического текста, в котором полемика имеет только одно направление. Мы же анализируем тексты, фиксирующие идеологическую полемику, развивающуюся в спонтанном диалогическом общении лицом к лицу. Поэтому моделирование этапов порождения таких текстов имеет ряд особенностей по сравнению со схемой, предложенной автором метода.
