Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Экстралингвистическая и лингвистическая база исследования коммуникативной среды Интернета 19
1.1. Интернет с позиций современного гуманитарного знания 19
1.1.1. Интернет как объект современной психологии 20
1.1.2. Информационно-коммуникативная среда Интернета с позиций современной лингвистики 24
1.1.3. Воздействующая функция интернет-текстов суицидальной тематики 27
1.2. Организация и расположение суицидальных текстов в Интернете 31
1.2.1. «Специфичность» / «неспецифичность» текстового пространства 33
1.2.2. Диалогичность / монологичность коммуникативного режима 40
1.2.3. «Открытость» / «закрытость»
текста для речевой деятельности адресата 43
Глава 2. Жанровая система интернет-текстов суицидальной тематики 51
2.1. Информативные жанры 55
2.1.1. Новостное сообщение 55
2.1.2. Научно-популярная статья 70
2.1.3. Тест 79
2.2. Информативно-оценочные жанры 83
2.2.1. Дневниковая запись 85
2.2.2. Предсмертная записка 91
2.3. Информативно-императивные жанры 105
2.3.1. Инструкция 106
2.3.2. Презентация 115
Глава 3. Параметры языкового воздействия на адресата в интернет-текстах суицидальной тематики 128
3.1. Обыденность ситуации 129
3.2. Детализированность пропозиции 130
3.3. Оценочность контекста 134
3.4. Риторичность форм 147
3.5. Императивность высказывания 151
3.6. Диалогичность текста 157
Заключение 166
Литература 172
Приложение 1. Примеры интернет-текстов 188
1.1. Текстовый файл из «Википедии» 188
1.2. Текст научно-популярной статьи 189
Приложение 2. Словник номинаций 193
2.1. Обозначение суицида как события (факта) 193
2.2. Обозначение суицида как действия 194
2.3. Обозначение суицидента
(потенциального и действительного) 195
Введение к работе
Объектом данного диссертационного исследования являются русскоязычные интернет-тексты (кибертексты, текстовые файлы) суицидальной тематики. В качестве его предмета определены речевые жанры, в рамках которых воплощается суицидальная тема.
Актуальность данного исследования связана со сложной, общественно обусловленной, а потому значимой природой изучаемого объекта, которую определяют его содержательное основание, с одной стороны, и репрезентативное - с другой. В содержательном плане объект является порождением и отражением социального феномена суицида, его же форма относит соответствующие тексты к элементам интернет-среды -одному из самых новых событий современной коммуникации, влияние которого на общество трудно переоценить.
Суицид - древнейший феномен человеческой культуры (от лат. sui «себя» + caedere «убивать» - самоубийство1 [Новый словарь... 2005 : 864]). Под данным термином следует понимать «всякий случай смерти, который непосредственно или опосредованно является результатом положительного или отрицательного поступка, совершённого самим пострадавшим, если этот последний знал об ожидавших его результатах» [Дюркгейм 1998 : 26]. В жизни человека могут возникать обстоятельства, «когда жизнь представляется более пугающей и болезненной, чем смерть <...> где не видно никаких способов поправить своё положение», в результате чего он «начинает размышлять о самоубийстве» [Колодзин 1992 : 13]. «Самоубийство представляет собой уникальный случай, при котором субъект и объект преступления совпадают в одном лице» [Паперно 1999 : 13].
Термины «самоубийство» и «суицид» (также термины «самоубийца» и «суицидент»), использованные в работе, функционируют в качестве синонимов.
Отношение к самоубийству на протяжении всей истории человечества было неоднозначным. Оно менялось от безоговорочного осуждения (у христиан) до преклонения перед ним (в Японии). Известно, что в античном обществе самоубийство политического деятеля, например Сократа, жившего в V веке до н.э., считалось проявлением силы воли. Однако уже в период позднеримской империи (к. III — н. IV вв.), когда получило распространение самоубийство рабов, лишение себя жизни стали считать негативным действием, отнимающим у владельца его частную собственность.
Со времён Средневековья существенные различия в восприятии самоубийства отмечались также в западной и восточной культурах.
В странах Востока, повторимся, акт суицида чаще оценивался положительно: так, в Индии практиковалось сати — ритуальное самосожжение вдовы, которая после совершения обряда канонизировалась; в Китае самоубийство считалось традиционным методом мести обидчику; а в Японии харакири вообще было запрещено лишь в 1873 году. Такое лояльное отношение к самоубийству в странах Востока во многом объясняется влиянием буддизма, по классическим канонам которого жизнь рассматривается как страдание, а душа человека проходит много циклов, в которых суицид - это индивидуальный выбор дальнейшего пути [Дюркгейм 1998; Паперно 1999].
На Западе чаще всего явление самоубийства рассматривалось и рассматривается как частный случай девиантного поведения, под которым понимается «система поступков, отклоняющихся от общепринятой или подразумеваемой нормы, будь то нормы психического здоровья, права, культуры или морали» [Кон 1989 : 237].
2 Сати - обычай самосожжения вдов на погребальном костре мужа у некоторых высших индийский каст
(запрещён в 1829 году) [Новый словарь... 2005 : 803].
3 Харакири - японский способ добровольного или принудительного самоубийства вспарыванием живота,
принятый в Средние века у самураев; изредка случается в наши дни [Там же : 982].
Первые серьёзные работы по суицидологии появились в Европе в XIX веке и принадлежали перу Э. Дюркгейма («Самоубийство») и 3. Фрейда («Печаль и меланхолия»). Социологическая теория самоубийства, предложенная Э. Дюркгеймом, рассматривает его в основном как результат разрыва интерперсональных связей личности, отчуждения индивидуума от той социальной группы, к которой он принадлежит. 3. Фрейд трактовал то же явление как следствие нарушения психосексуального развития личности. По мнению 3. Фрейда и его школы, влечение к самоубийству у подростков развивается в связи с аутоэротизмом, удовлетворяемым онанистическими эксцессами, которые оцениваются в то же время как унизительный акт, угрожающий тяжёлыми последствиями; отсюда возникают комплексы ущемления и стремление покончить с жизнью.
В России самоубийству приписывался статус психической болезни вплоть до 70-х годов XX столетия. В массах широко культивировалось ошибочное мнение о том, что его совершают люди, психически ненормальные, поэтому долгое время отечественные врачи, психологи, социологи и ряд других специалистов отказывали суициду в статусе социального явления, оставляя его в русле более узкой медицинской проблематики. Однако после введения в широкий общественный оборот квалифицированных исследований по соответствующей проблеме с ней тесно связали кем-то брошенную фразу «общество множит ряды самоубийц», и связь личной трагедии индивида именно с социумом стала очевидной [Плюс-минус жизнь 1990].
Современная официальная статистика постоянно указывает на рост количества самоубийств, что заставляет осмысливать данный феномен не просто как проблему, но как масштабное социальное явление. «Ежегодно себя убивают <...> 60 000 россиян, а число тех, кто пытается себя убить, в 7-8 раз выше. И это при том, что статистика самоубийств всегда занижена»
[Чхартишвили 2000 : 34]. В Красноярском крае ежедневно совершается 3 суицида (д/ф «Не дайте мне умереть»).
Эта статистика усугубляется ещё и тем, что, по мнению ряда учёных, «руки на себя накладывают, в основном, вполне здоровые люди, по тем или иным причинам зашедшие в эмоциональный тупик» [Таранов 2001 : А-22]4.
Все эти факты и выводы являются дополнительным основанием, усиливающим научную необходимость предпринятого исследования.
В общем, следует констатировать, что к настоящему времени накоплен большой опыт в осмыслении данной проблемы, которая нашла отражение в научных исследованиях и анализируется с позиций многих гуманитарных наук: социологии, психологии, культурологии, этики и литературоведения. Перечислим только основные из них: «Самоубийство» Э. Дюркгейма [Дюркгейм 1998], «Печаль и меланхолия», «Мы и смерть» 3. Фрейда [Фрейд 1984, 1994], «О самоубийстве» Н. Бердяева [Бердяев 1992], сборники статей «Актуальные проблемы суицидологии» [1981] и «Плюс-минус жизнь» [1990], «Эстетика самоубийства» Л. Трегубова и Ю. Вагина [Трегубое 1993], «Танатология» С. Рязанцева [Рязанцев 1994], хрестоматии «Психология смерти и умирания» [1998] и «Суицидология: прошлое и настоящее» [2001], «Самоубийство как культурный институт» И. Паперно [Паперно 1999], «Писатель и самоубийство» Г. Чхартишвили [Чхартишвили 2000], «Психология суицидального поведения» И. Погодина [Погодин 2008].
Социальная значимость данной темы в целом подтверждена тем, что многие периодические издания посвящают ей свои публикации [Гусакова 2000; Мелихов 2000; Моховиков 2003; Некрасова 2003], а вот провокация суицида посредством Интернета пока лишь оформляется в качестве объекта пристального общественного внимания. Автор данного диссертационного исследования отметил несколько случаев её освещения с этих позиций в
4 См. об этом также [Дюркгейм 1998; Трегубов 1993].
теленовостях5 и кинематографе (имеются в виду документальные фильмы: «Виртуальная агрессия» (Санкт-Петербург, 2003), «Не дайте мне умереть»6 (Красноярск, 2006), «Девочки-самоубийцы» (Москва, 2007)).
Суицид и Интернет - два, казалось бы, разнородных явления: первое принадлежит психологии поведения человека, второе — сфере новых информационных технологий; суицид несравнимо древнее Интернета. Однако две эти реалии образовали некое единство в конце XX века: именно компьютерный текст стал своего рода средством идеализации, а порой и материализации суицида.
Первый интернет-сайт появился в 1991 году и содержал описание технологии World Wide Web. Тогда ещё никто не задумывался о том, что текстовые файлы могут содержать опасную для пользователя информацию, способную спровоцировать деструктивно-аффективную реакцию. Однако именно с этим общество столкнулось всего через несколько лет; см. подтверждение в ряде публикаций: «Чат помог осуществить суицид» [Электронный ресурс] // ; «Интернет помогает самоубийцам» [Электронный ресурс] // 12/06/inet/7.
Существенный объём информации, представленный посредством глобальной сети, носит текстовый характер, следовательно, он может быть проанализирован с помощью лингвистического аппарата. Исходя из этого общего положения, а также из всех рассуждений, изложенных выше, цель данной работы формулируется следующим образом: исследовать организацию языкового воздействия на адресата интернет-текстов суицидальной тематики. Эта цель в качестве первоочередного стремления подразумевает изучение жанровой системы соответствующих текстов, а кроме того -
5 Например, в программе «Euro news» на канале «Культура» от 21.02.2008 года.
6 Данный документальный фильм входит в цикл «Перекрёсток» ТРК «Афонтово».
7
Обратим внимание на то, что применительно к СМИ уже в 80-х гг. XX века стала актуальной проблема
«информационного империализма» [Шиллер 1980], развернувшаяся впоследствии в обсуждение стратегий манипуляции индивидом с помощью средств массовой информации [Вершинская 2007; Павлова 2007].
выявление основных языковых параметров, с работой которых и связано упомянутое воздействие.
В соответствии с целью поставлены следующие задачи:
1) проанализировать различные лингвистические и экстралинг
вистические подходы к изучению интернет-коммуникации и на основе этого
сформировать собственный научный взгляд на выделенный объект иссле
дования;
представить общую организацию и расположение суицидальных текстов в Интернете;
дифференцировать тексты суицидальной тематики по жанровому признаку;
определить их коммуникативные параметры;
исследовать отношения между участниками коммуникации;
6) выявить и проанализировать параметры и средства языкового
воздействия на адресата.
Источником материала послужил интернет-дискурс соответствующего содержания. Для его обнаружения и сбора использованы поисковые системы - Rambler и Yandex, с помощью которых через ввод ключевого слова суицид и его эквивалента самоубийство найдены тексты, содержащие интересующую нас информацию. Общее количество собранных таким
образом текстовых файлов равняется 800 . В приведённых примерах сохранён «естественный словарь» коммуникантов, все лексико-синтак-сические и орфографические особенности оригиналов, а также свойственные им графические выделения, в частности посредством шрифтов.
Методика исследования имеет лингвистическую основу: для решения поставленных задач в работе использованы методы интерпретации текстов, контекстуального анализа, сравнения и систематизации, пофактор-ного анализа речевого жанра, метод семантического анализа текста; для
8 Их жанровое разнообразие и процентное соотношение демонстрирует таблица 1 (см. главу 2).
обобщения полученных результатов актуальным оказался лингвоста-тистический метод. Однако специфика объекта требует наряду с этим привлечения психологических, социологических и философских знаний. Проблема суицидального поведения достаточно сложна, поэтому в объяснении её «участвуют и социальные, и психологические средовые факторы, и личность человека, его способ восприятия окружающих людей, ситуаций, собственных проблем, особенности мотивационных подходов, система жизненных ценностей, жизненный опыт, характер воспитания, способы преодоления трудностей и многое другое» [Короленко 1990.: 124].
На защиту выносятся следующие положения.
Изучение русскоязычных интернет-текстов суицидальной тематики важно по причине опасного воздействующего характера подобных текстов, направленных на массового адресата; это воздействие может иметь результатом отрицательную корректировку его эмоционального состояния и/или деструктивную реакцию в форме суицида; лингвистические исследования, посвященные данному объекту, к настоящему времени не выявлены.
В Интернете данная информация существует в двух формах: текст и не-текст (иллюстрации, материал в аудио- и видеоформате). Последняя, усиливая традиционную текстовую составляющую, способствует визуализации образа. Тексты «виртуального суицида», в свою очередь, организуются двумя принципиальными способами — специфическим, когда они образуют целые сайты соответствующего содержания (7 % от общего количества собранных примеров), и неспецифическим, когда единичный текст внедрён в тот или иной интернет-формат, общее содержание которого не соотносится с суицидом (93 %). Специфическое пространство полностью посвящено указанной теме, неспецифическое — исполняет функцию её носителя ad hoc, но одновременно является для массового адресата наиболее
опасным, поскольку в его рамках под воздействие может попасть «случайный» пользователь, не готовый к получению деструктивной информации.
Воздействие интернет-текстов суицидальной тематики на адресата определено и осуществляется в двух направлениях: речевом (через систему речевых жанров) и языковом (по шести выделенным параметрам; имеются в виду обыденность ситуации, детализированность пропозиции, оценочность контекста, риторичность форм, императивность высказывания и диалогичность текста).
Речевые жанры, освещающие указанную тему, имеют сложное целеполагание, специфическую структуру, а в совокупности составляют определённую типологию.
Параметрами воздействия выступают семантические, формальные и коммуникативные элементы текстов суицидальной тематики, заключённые в рамки того или иного речевого жанра; они (параметры) имеют разное содержание и могут «работать» как автономно, так и комплексно.
Языковое воздействие на адресата может быть косвенным либо прямым. Первое осуществляется путём особенной подачи самого суицидального содержания и базируется на семантике текста, поддержанной разнообразными лексическими средствами авторской оценки. Второе предполагает использование коммуникативного потенциала текста через установление псевдодиалога между коммуникантами, использование императива и риторических форм.
Научная новизна диссертационной работы заключается, прежде всего, в самом объекте исследования, который впервые взят в фокус лингвистического внимания. Помимо этого, коммуникативная среда Интернета представлена с интегративной точки зрения, которая позволяет осмысливать её организацию с привлечением данных целого ряда гуманитарных знаний: психологии, социологии, философии.
Теоретическая значимость работы определена именно этим комплексным подходом к объекту исследования, в результате чего получены результаты, которые могут использоваться в различных областях знания (не только лингвистической), интересующихся языковой и социальной личностью. Практическая же её значимость заключается, во-первых, в возможности использования материала диссертации для подготовки различных спецкурсов по психолингвистике, социолингвистике, коммуникативной лингвистике. Во-вторых, результаты исследования могут помочь распознать потенциального суицидента9 в том или ином авторе интернет-текстов на основе свойственных ему признаков речевого поведения (в дальнейшем вероятно оказание психологической и социальной помощи субъекту). В-третьих, выявленные параметры языкового воздействия на адресата могут быть применены за пределами киберпространства в качестве основы для анализа текстов иной тематики, в частности политической, где предполагается работа схожих интенций.
Основные результаты и выводы работы были представлены на нескольких международных и всероссийских конференциях в Варне (Болгария), Москве, Ростове-на-Дону и Красноярске. Они оформлены в девять научных статей, опубликованных в периодических изданиях и сборниках материалов конференций (см. библиографию); в том числе: «Вопросно-ответный комплекс как элемент категории диалогичности (на примере интернет-текстов суицидальной тематики)» (Москва, 2008); «Русскоязычные интернет-тексты суицидальной тематики: модус и прагматика» (Варна, 2007); «Жанр рецепта в текстовых интернет-файлах суицидальной тематики» (Москва, 2007); «Рекламный компонент в интернет-текстах суицидальной тематики» (Ростов-на-Дону, 2007); «Категория оценки в русскоязычных
9 О речевом портрете самоубийцы (на материале Евангелия от Матфея и художественных текстов), основанном на классификации французского социолога Э. Дюркгейма [Дюркгейм 1998], см. статьи [Маланчук 2003; 2004].
интернет-текстах суицидальной тематики» (Красноярск, 2007); «Речевой портрет суицидента» (Красноярск, 2003; 2004).
Цель и задачи диссертационного исследования определили структуру работы, состоящую из введения, трёх глав, заключения, списка литературы и двух приложений.
В первой главе освещается современное состояние изучения Интернета в различных областях гуманитарного знания, прежде всего лингвистической; рассматриваются теоретические предпосылки исследования; представлена система размещения суицидальных текстов в электронном пространстве. Вторая глава посвящена классификации речевых жанров, в рамках которых оформлены соответствующие тексты; определена их интен-циональная специфика; там же проанализированы наиболее существенные (в связи с поставленной целью) составляющие анкеты речевого жанра. В третьей главе исследованы шесть параметров языкового воздействия интернет-текстов суицидальной тематики на адресата. В заключении подведены итоги работы и намечены её научные перспективы.
Вспомогательную функцию выполняют приложение 1, которое составили наиболее объёмные иллюстративные примеры, и приложение 2 — словник номинаций двух главных объектов текстовой оценки: суицида и суицидента, составленный по материалам имеющейся картотеки. Кроме того, в работу включены четыре схемы, три рисунка и одна таблица.
В настоящей работе используется ряд терминов, которые составляют её методическую и методологическую основу.
Введённые в диссертационное исследование рабочие термины и понятия извлечены из работ современной коммуникативной лингвистики и лингвистики жанров, в качестве же ключевого здесь используется понятие «речевой жанр»; остановимся подробнее на его содержании.
Впервые словосочетание «речевой жанр» появилось в исследованиях поэтического языка - в работах В.В. Виноградова, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума, В.Б. Шкловского в 20-30 гг. XX века. В тот же период были заложены основы речежанровой лингвистики М.М. Бахтиным, который присвоил речевому жанру статус единственной первичной формы существования языка. По убеждению учёного, речевая воля говорящего осуществляется прежде всего в выборе речевого жанра [Бахтин 1986], основной признак которого — коммуникативная цель [Шмелёва 1990], или иллокуция1 .
В области современного жанроведения работают такие исследователи, как Н.Д. Арутюнова [Арутюнова 1992, 1999], Г.И. Богин [Богин 1997], А. Веж-бицка [Вежбицка 1997], В.Е. Гольдин [Гольдин 1997]; В.В. Дементьев [Дементьев 1999, 2007], Л.А. Капанадзе [Капанадзе 1988], Я.Т. Рытникова [Рытникова 1997], К.Ф. Седов [Седов 2000, 2007], Т.В. Шмелёва [Шмелёва 1990, 1995, 1997, 2007], М.Ю. Федосюк [Федосюк 1997], Т.В. Тарасенко [Тарасенко 1999], Ю.В. Щурина [Щурина 2000], В.А. Тырыгина [Тырыгина 2005], В.Е. Хализев [Хализев 2006], Б.Я. Шарифуллин [2008] и мн. др.
Для исследования типичных жанровых репрезентаций Т.В. Шмелёвой была предложена анкета речевого жанра, включающая семь основополагающих признаков: коммуникативную цель, образы автора и адресата, факторы коммуникативного прошлого и будущего, диктумное содержание и формальную организацию [Шмелёва 1990].
Мы берём за основу именно такое представление об устройстве речевого жанра, который функционирует в определённой ситуации общения. При этом особое внимание в работе уделено пяти из семи перечисленных параметров: коммуникативной цели, образам автора и адресата, диктумному со-
Термин «иллокуция» восходит к определению модели речевого акта Дж. Остином, который выделяет локуцню (говорение), иллокуцию (коммуникативную цель) и перлокуцию (речевое воздействие на чувства, мысли и действия собеседника) [Остин 1986].
держанию и формальной организации высказывания (описаны во второй главе). Составить чёткое представление о коммуникативном прошлом и будущем затруднительно в связи с устройством самого интернет-общения.
Термины «речь», «коммуникация» и «общение» автор данной работы использует в их традиционном понимании, зафиксированном рядом словарных дефиниций:
речь — «конкретное говорение, протекающее во времени и облечённое в звуковую (включая внутреннее проговаривание) или письменную форму. Под речью принято понимать как сам процесс говорения, так и результат этого процесса, то есть и речевую деятельность, и речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом» [Арутюнова 2003 : 417];
коммуникация — «общение, обмен мыслями, сведениями, идеями и т.д., специфическая форма взаимодействия людей в процессе их познавательно-трудовой деятельности <...> Коммуникация складывается из коммуникативных актов, в которых участвуют коммуниканты, порождающие высказывания (тексты) и интерпретирующие их» [Горелов 1998 : 233];
общение - «процесс взаимосвязи и взаимодействия общественных субъектов (классов, групп, личностей), в котором происходит обмен деятельностью, информацией, опытом, способностями, умениями и навыками, а также результатами деятельности» [Буева 1983 : 447].
Уточним при этом лишь то, что коммуникацию и общение мы, естественно, понимаем здесь как взаимодействие людей посредством языка и используем как контекстные синонимы.
Многие исследователи выделяли основные элементы, составляющие общение. Так, P.O. Якобсон в своё время называл шесть основных компонентов, значимых для каждой конкретной речевой ситуации: адресант, адресат, контекст, код, контакт и сообщение; каждому из них соответствует
Диктумное содержание исследуемого нами материала, с одной стороны, в общих чертах очевидно, а с другой - его анализ совмещён в исследовании с анализом других жанровых параметров.
особая функция языка: автору - экспрессивная (эмотивная), адресату — апел-лятивная (конативная), контексту — референтивная (когнитивная), коду — метаязыковая, контакту - фатическая, сообщению - поэтическая [Якобсон 1975 : 197-203]. Е.А. Земская пишет о том, что прагматическое оформление речи в структуре коммуникативного акта создается треугольником «говорящий — адресат - конситуация» [Земская 1988 : 11]. Несколько по-иному он выглядит в теории К. Бюлера, у которого коммуникация описывается моделью, состоящей из трёх основных компонентов, играющих разную роль в создании текста: автор (говорящий) — сообщение (текст) — адресат (слушающий) [Бюлер 1993]. В данном диссертационном исследовании так или иначе учитывается каждая из приведённых моделей.
Кроме перечисленных выше, в тексте данного исследования используется ряд других современных терминов и понятий. Дадим их рабочие определения.
Речевая стратегия понимается здесь вслед за О.С. Иссерс как «комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели» [Иссерс 1999 : 54]; это «основная задача, генеральная интенция в рамках данного коммуникативного процесса» [Труфанова 2001 : 58]. В широком смысле под стратегией имеется в виду «некая общая инструкция для каждой конкретной ситуации» [Караулов 1989 : 10].
Речевая стратегия в границах изученного материала часто имеет воздействующий характер. Под воздействием мы понимаем влияние автора суицидального текста на эмоциональное состояние адресата и провокацию последнего на деструктивный акт, в нашем случае - самоубийство. Параметрами воздействия выступают семантические, формальные и коммуникативные элементы текстов суицидальной тематики, заключённые в рамки того или иного речевого жанра. Как показал материал, именно в подобного рода воздействии заключается перлокутивный эффект исследованных текстов. С нашей точки зрения, в ряде случаев следует говорить о
манипуляции, которая в широком смысле представляет собой «любые воздействия на индивида, группу, общество, инициаторы (субъекты) которых скрытно преследуют цели, в корне расходящиеся с официально провозглашаемыми <.. .> В узком значении манипуляция предполагает непосредственное или опосредованное (с помощью других людей, СМИ, изменения ситуации в целом) взаимодействие манипулятора и манипулируемого и представляет собой скрытое управление психикой и поведением людей с целью принудить их действовать (или бездействовать) вопреки собственным интересам и, главное, актуальным желаниям» [Пугачёв, 2005 : 85-86] ~.
Коротко скажем также о принципе, который лежит в основе анализа содержательного аспекта высказывания.
Каждое высказывание (текст) объединяет в себе объективное и субъективное начала, которые Ш. Балли назвал соответственно «диктум» и «модус» [Балли 1955 : 44]. Под диктумом понимается номинативный аспект предложения [Арутюнова 1972], событийная основа высказывания, пропо-зитивная его часть [Шмелёва 1990]. Для её анализа использован следующий список актантов' 3:
агенс — производитель действия [Золотова 1988 : 430];
адресат - компонент, обозначающий лицо или реже предмет, к которому обращено информативное, донативное или эмотивное действие [Золотова 1988 :430];
субъект - активный участник событий [Шмелёва 1988 : 42];
объект - актант, характеризующийся не единственностью в ситуации (второй актант) и зависимостью от первого [Шмелёва 1988 : 40].
В самом общем виде модус — зона смысла, которая выражает «отношение говорящего к пропозиции» [Ширяев 2003 : 475]; это «языковые средства формирования соответственно сообщения, речевого действия и
12 Дополнительно о манипуляции см. [Баранов 2007; Копнина2007].
13 Актанты — языковые аналоги участников ситуации; термин Л. Теньера [Теньер 1988 : 117-130].
14 В данной работе также используется синоним данного термина — реципиент.
аксиологического высказывания, обязательная характеристика речи, задающая её коммуникативную определённость - осмысленность и уместность»; и далее: «иллокутивная сила реализует коммуникативные намерения говорящего и воплощается в высказывании в виде коммуникативного модуса» [Рябцева 1994 : 83; выделено мной. - А.Н.].
Среди всех модусных смыслов одним из самых сильных оказывается оценочный смысл: семантика проанализированных текстов им буквально пронизана.
Категория оценочности15 - одна из модусных категорий, «право автора высказывать своё позитивное/негативное отношение к описываемым событиям - как в целом, так и «точечно» - по отношению к тем или иным актантам, сирконстантам, атрибутам»16 [Шмелёва 1995 : 27].
Наши детальные представления об этой семантической категории опираются на труд Е.М. Вольф «Функциональная семантика оценки», освещающий вопросы, связанные с семантикой и структурой оценки [Вольф 1985], и на исследование Н.Д. Арутюновой «Типы языковых значений», которая рассматривает оценку как содержательную категорию, наиболее ярко представляющую прагматическое значение (то есть приобретённое высказыванием в ситуации речи), а также соотносит категорию оценки с такими понятиями, как норма и нормативная картина мира, альтернатива и выбор, практическое рассуждение и принятие решения [Арутюнова 1988].
15 Данный термин поддерживают Г.А. Золотова, Т.В. Шмелёва, синонимом оценки является термин
оцсночность (Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф).
16 Подробнее об оценке см. в разделе 3.3.
Интернет с позиций современного гуманитарного знания
В связи со сложной природой рассматриваемого объекта, а также языковедческой направленностью работы подробно остановимся на двух аспектах изучения глобальной сети: психологическом и лингвистическом.
Очевидно, что психологическое основание сетевой коммуникации находится в центре внимания многих авторов [Белинская 1999; Жичкина 1999; Минаков 1999; Голованевская 2000; Смыслова 2000; Войскунский 2001; Раевская 2002; Лисичкин 2003; Шалина 2005; Губенко 2006]. Главная мысль, которую хотят донести исследователи-психологи, заключается в несомненном воздействии виртуального пространства на личность.
О существующей проблеме воздействия Интернета на сознание индивида написано много работ [Нестеров 2000; Репина 2000; Потапова 2004; Смирнов 2003, 2004а; Дедова 2005; Литневская 2005; Смирнов 2007]. Так, обсуждается не только явление корректировки мировоззрения пользователя Интернета [Грешневиков 1999; Миронова 2000], но и переоценка конструктивных смыслов. В частности, введение в обиход понятия «кибер-суицид» (http://wvAV.medportal.ru/mednovosti/news/2004/12/06/inet/) наглядно иллюстрирует факт «перекоса» общепринятых ценностей в сторону безразличия к жизни.
Однако прежде чем развивать мысль о том, что «компьютерное оружие способно управлять и манипулировать сознанием человека» [Грешневиков 1999 : 39], следует определить особенности электронного пространства Интернета.
Многозначность этого явления не раз обсуждалась в рамках самых разных научных и научно-популярных направлений. Часто за противоположными взглядами на один и тот же объект стоит сложная проблема его детерминации. Амбивалентность глобальной сети очевидна17: признание положительной роли Интернета в жизни человека [Новое в зарубежной лингвистике, 1989; Лекманов 2004; Потапова 2004] не исключает его отрицательных и даже опасных характеристик и свойств [Эко 1998]. Последнее подтверждают исследования «синдрома (нарко)зависимости от Интернета» [Смыслова 2000] и анализ деструктивного воздействия глобальной сети на личность [Минаков 1999; Жичкина 1999; Блохина 2000; Смыслова 2000; Михайлов 2000; Пушкин 2003; Прокопенко 2004; Смирнов 2004а; Пугачёв 2005; Губенко 2006 и др.].
Глобальная сеть служит как эффективным средством коммуникации в целом, так и средством установления первичного контакта лиц, в том числе территориально удалённых друг от друга. Она является также средой мощного персуазивного языкового воздействия - убеждения, аргументации и пропаганды — для достижения индивидуальных (идеологических, коммерческих и прочих) практических целей. Наряду с этим глобальная сеть выполняет когнитивную (инструмент приобретения знаний), тезаурусную (резервуар для накопления и хранения знаний), культурообразующую (средство формирования новой глобальной информационной культуры и её отдельных субкультур) и эстетическую (в «низком» смысле - средство развлечения и в «высоком» смысле - среда реализации художественно-творческого потенциала) функции [Иванов 2000].
Уже сейчас Интернет называют «новым слоем реальности» [Минаков 1999], в котором «живут» пользователи. Серьёзное увлечение глобальной сетью может вызвать у них интернет-зависимость — одну из новейших форм психопатологии. Данное явление изучается в зарубежной психологии с 1994 года и определено как «навязчивое (компульсивное) желание выйти в Интернет, находясь off-line, и неспособность выйти из Интернета, будучи online» [Жичкина 1999]. Помимо интернет-зависимости пользователь получает целый ряд других негативных побочных эффектов вследствие регулярного использования им информационных технологий: технострессы, компьютеро-фобию, «наркотическую» зависимость от игровых программ, сужение круга интересов, некоммуникабельность и аутизм [Войскунский 1999].
Информативные жанры
Разнообразные общеинформационные жанры, в том числе жанр новостного сообщения, представлены как в электронных СМИ, так и на неспециализированных сайтах глобальной сети. Наиболее типичны в этом отношении электронные ресурсы крупных провайдеров интернет-услуг, которые предусматривают возможность рассылки публикаций по электронной почте [Иванов 2000].
Под новостным сообщением мы понимаем жанр, главной коммуникативной целью которого является сообщение актуальной объективной информации, в нашем случае - информации о суицидальном факте (или фактах). Одновременно, поскольку данный жанр принадлежит публицистике, важной становится его функциональная направленность, а это, в свою очередь, ведёт к усложнённой интенции, которая включает не только сообщение информации, но и эмоциональное воздействие на массового адресата. В этом заключается дополнительная цель обозначенного жанра. Такое интен-циональное единство стандарта и экспрессии [Костомаров 1971] проявляется в сочетании объективного, фактологического, изложения и субъективности, созданной благодаря категориям оценочности и императивности.
Современные исследователи теории функциональных стилей допускают присутствие в новостных жанрах эксплицитного личностного аспекта, реализованного в образе автора. Журналистская практика в Интернете полностью подтверждает следующее высказывание: «Давний спор — является ли публицистикой новостная информация — бессмыслен: любое сообщение, опубликованное в СМИ, рассчитанное на определённое восприятие аудитории и несущее на себе печать личности автора, — публицистично» [Кройчик 2000 : 141].
Традиционно формальная структура новостного сообщения в Интернете включает заглавие, дату, лид, фактологическую часть и подпись автора, причём порядок элементов не фиксирован. Такова полная структура традиционной реализации указанного жанра; например:
Небоевые потери [заглавие]
Каждый второй погибший военнослужащий ушел из жизни добровольно [лид] 2007-08-22 [дата] /Владимир Мухин [подпись автора]
Минобороны РФ опубликовало последние данные по преступлениям и происшествиям в армии и на флоте за 7 месяцев этого года. Кроме того, военное ведомство разместило на своем сайте в интернете соответствующую статистику за 2005—2006 годы. Как следует из приведенных г ифр, наибольшее беспокойство у военачальников вызывает рост числа самоубийств в армии и на флоте.
Всего в ВС РФ по состоянию на 1 августа с.г. произошло 927S чрезвычайных происшествия. С начала года при исполнении служебных обязанностей погибли 262 военнослуоісащих. В данную статистику включены и факты самоубийств. В структуре гибели военнослужащих они составили в 2007 году 56%. Заметим, что если в 2006 году в среднем в месяц добровольно расставались с жизнью 17 военнослужащих, то в нынешнем — уже 21 человек. А в июле 2007 года зафиксировано 24 случая суицида. На втором месте в структуре гибели военнослужащих идут несчастные случаи (23%) и гибель солдат и офицеров в результате дорожно-транспортных проис шествий (10%). Заметим, что из-за неуставных взаимоотношений в армии сейчас погибает лишь 3% солдат (от числа общих потерь).
Следует отметить, что на протялсении последних двух-трех лет наблюдается устойчивая динамика снижения числа военных, погибших при исполнении служебных обязанностей. К примеру, если в 2005 году было зарегистрировано 1064 фактов гибели солдат и офицеров, то в 2006 погибло почти в два раза меньше — 554 человека. Данная тенденция сохранилась и в этом году [фактологическая часть] (http://www.ng.ru/regions/2007-08-22/5_ poteri.html#).
Новостных сообщений, организованных согласно полной структурной схеме, в киберпространстве большинство - 97 % от общего количества собранных примеров, поэтому такое оформление является стандартом. Но в электронном пространстве присутствуют тексты, формальная сторона которых характеризуется редукцией их элементов. Поскольку глобальная сеть легитимизирует анонимность и таким образом снимает с автора ответственность за исполнение стандарта, он чувствует себя более свободным, в том числе и в формальном отношении, и в целях привлечения внимания адресата экспериментирует со структурой указанного жанра.
Обыденность ситуации
Данный параметр связан с традиционными представлениями о трёхуровневом устройстве семантики высказывания, которое включает ситуацию — пропозицию - репрезентацию [Ломтев 1976, 1979; Шмелёва 1983]. В нашем случае на ситуативном уровне особым образом представлены два его главных элемента - событие (ситуация) и субъект суицида.
Под «обыденностью» понимается такая трактовка происшедшего, которая преподносит самоубийство как заурядное, обыкновенное, повседневное событие и характеризуется отсутствием критики в адрес его главного участника. Анализируя следующий пример, мы можем говорить о том, что статус и жизненные достижения самоубийцы представлены как положительные, иначе — соответствующие социальным канонам, и эта предваряющая общая положительная оценка образа, как бы навязывающая адресату состояние спокойствия, даже умиротворения, распространяется затем на само событие суицида: Молодые люди, которые, по одной из версий, входили в интернет-клуб самоубийц, покончили с жизнью .. . Про Олю ее знакомые говорят, что она была красавицей, росла в благополучной семье, в школе училась на отлично, А около двух лет назад влюбилась в некоего молодого человека, который отверг девушку. Примерно тогда Ольга и решила покончить с собой. В интернете познакомилась с молодыми людьми, чьи убеждения были ей близки. Долгое время переписывалась с ними, завязалась дружба.
Ивану, так же как и Оле, скоро должно было исполниться 18 лет. Парень жил в Барышевё, закончил школу и записался на курсы водителей. Готовился пойти в армию. В интернете он нашел единомышленников. Говорят, что задумал добровольно уйти из жизни еще в детстве (http://factnews. ru/article/suicide).
При этом видно, как процесс подготовки к самоубийству описывается устойчивыми конструкциями с положительной семантикой либо семантикой тривиальности происходящего, стремящимися к тому же к языковому штампу: убеждения были близки, завязалась дружба, нашел единомыитенников, задумал [уйти из жизни\
В другом тексте, на первый взгляд, оценка события имеется в тематической составляющей второго высказывания — трагедия . Вчера днем 23-летний парень выбросился из окна шестого этажа и разбился. Трагедия произошла в одном из домов на улице Космонавтов в Талнахе. Медикам, прибывшим на место происшествия, оставалось только констатировать смерть. Молодой человек упал на козырек подъезда, его тело снимали оттуда спасатели, прибывшие вместе со Скорой помощью и милицией. Следователям, в свою очередь, предстоит выяснить, было ли падение случайным или это был суицид (http://www.norcom.ru/pages/27437.html).
Однако при более внимательном рассмотрении оказывается, что данная лексема не более чем привычная для подобной темы языковая форма. Журналист смешивает понятия самоубийства и несчастного случая: сначала утверждает, что парень выбросился из окна, затем говорит, что предстоит выяснить, было ли падение случайным или это был суицид. Всё, что становится известно о субъекте события, — это его возраст — 23-летний парень. Говорящему совершенно неинтересна суть события, важен лишь его результат - смерть «безымянного» субъекта. Само же самоубийство как отдельная социальная проблема, по сути, никак не оценивается. Поэтому подобный «объективный» новостной формат в отношении к избранной теме, с нашей точки зрения, не только неуместен, но и опасен.
