Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы исследования 17
1.1. Актуальные вопросы сопоставительного изучения видовремен-ных систем в современной зарубежной лингвистике 20
2.1. Освещение некоторых вопросов эволюции перфекта в трудах отечественных и зарубежных ученых 43
Выводы по главе 1 61
Глава II. Пути развития перфекта в истории немецкого и английского языков 67
2.1. Употребление форм перфекта в немецком языке 72
2.2. Употребление форм перфекта в древнеанглийский период 86
2.3. Употребление форм перфекта в среднеанглийский период 115
2.4. Употребление форм перфекта в новоанглийский период 140
Выводы по главе II 182
Глава III. Пути развития перфекта в истории Датского, Нидерландского и шведского языков 166
3.1. Пути развития перфекта в датском языке 168
3.2. Пути развития перфекта в нидерландском языке 178
3.3. Пути развития перфекта в шведском языке 186
Выводы по главе III 191
Глава IV. Семантика перфекта в современных германских языках и особенности его перевода на русский язык 195
4.1. Толкование сущности перфекта в трудах отечественных и зару бежных языковедов 229
4.2. Соотношение категории вида и перфекта в германских и русском языках 251
Выводы по главе IV 238
Заключение 259
Литература 302
Приложение 269
- Актуальные вопросы сопоставительного изучения видовремен-ных систем в современной зарубежной лингвистике
- Освещение некоторых вопросов эволюции перфекта в трудах отечественных и зарубежных ученых
- Употребление форм перфекта в немецком языке
- Пути развития перфекта в датском языке
Введение к работе
Одной из характерных черт современных германских языков яв-ляется наличие аналитических форм глагола. Аналитические формы обладают рядом признаков, которые определяют их специфику по сравнению с другими единицами языка (неаналитическими формами, словосочетаниями, фразеологическими единицами и т.п.). Этих признаков шесть:
1. Аналитическая форма состоит из двух или более раздельно-оформленных единиц: have come, was taken, will be doing, was being carried;
Ъ. Между членами аналитической формы отсутствует синтаксическая связь;
Вспомогательный глагол обладает максимальной сочетаемостью, т.е. сочетается со всеми или почти со всеми единицами данного класса слов (в данном случае с глаголами);
Вспомогательный глагол полностью лишён лексического значения; передаёт только грамматическое значение лица и числа, времени и залога;
Вторая часть, присущего данной форме;
Обе части в совокупности аналитической формы (инфинитив или причастие) является носителем лексического значения передают грамматическое значение вида и времени, лица и числа.
Одной из главных функций глагола, как категории, которая в первую очередь передаёт действие [Грамматика ... 1952: 409], является выражение временных отношений. Категория времени, с одной стороны, может быть более широким понятием, выражающим «отношения действия ко времени, обычно к моменту речи или к какому-нибудь
/
другому моменту времени, принятому за основу временных соотношений» [Грамматика ... 1952: 37]. Но с другой стороны, в отдельных языках могут появляться особые, частные временные значения, для передачи которых используются имеющиеся в распоряжении средства и способы. К появлению таких частных значений могут привести особенности развития грамматического строя каждого языка, особенности качественных изменений языка, в данном случае изменения в категории глагола.
Вопрос о перфектной форме времени в современных германских языках (а их двенадцать) имеет большое теоретическое и практическое значение для курсов теоретической и практической грамматики английского и немецкого языков, а также датского, нидерландского и шведского. Это объясняется тем, что перфектная форма времени возникла только после древних периодов в истории этих германских язы-ков. Особый интерес представляет собой рассмотрение ее соотношения с категорией вида, особенно в английском и немецком, для выражения которой в этих языках не существует особой формы глагола. Категория вида выражается временными формами глагола и наличием соответствующих обстоятельств в структуре предложения.
В изучении истории преподавания германских языков, и, в первую очередь, английского и немецкого языков, в России, русскоязычной среде всегда так называемым камнем преткновения являлось наличие созершенно непривычных и отличных от русского языка форм времён в этих языках. Их изучение и правильное употребление всегда вызывало трудности у русскоязычных студентов. Это умозаключение основано на многочисленных наблюдениях во время преподавания языков в течение ряда лет и на основе экспериментальных данных. Например, в конце 90-х гг. XX в. в одном из московских университетов
проводился тест на правильность перевода с русского языка на английский (при этом требовалось употребить перфектные формы, где необходимо) в двух группах студентов - немецких и русскоязычных. И оказалось, что немецкие студенты всё упражнение выполнили правильно, что означало, что у них есть лингвистическое чувство употребления перфектных форм времени, в то время как у русскоязычных студентов такого лингвистического чувства, естественно, нет. А как же развивалось это чувство у германских народов? Оно развивалось в течение не одного' столетия, в течение всего среднего периода развития этих языков, и до сих пор вопрос о становлении перфектных форм времени в германских языках еще не являлся предметом специального широкого исследования, хотя происхождение перфектных форм немецкого языка рассматривалось в работах В.М. Жирмунского «История немецкого языка» [Жирмунский 1965], Ю.С. Маслова «Результатив, перфект и глагольный вид» [Маслов 1983 : 41-54], В.П. Недялкова «Результатив, пассив и перфект в немецком языке» [Недялков 1983. С. 184-197], М.М. Гухман «Глагольные аналитические конструкции как особый тип соче-таний частичного и полного слова» [Гухман 1955: 322-361], З.Е. Рога-новой «Видовые оттенки, заложенные в лексике глаголов, и функции приставок в современном немецком языке» [Роганова 1959: 187-198], Р.А. Домбровской «Некоторые принципы описания темпоральной системы и семантики временных форм немецкого языка» [Домбровская 1978: 695-702], О.И. Москальской «Аналитические формы глагола в древневерхненемецком» [Москальская 1959], М.С. Веденьковой «Аналитические видовременные формы в языке древневерхненемецкого периода», и «Выражение видовых значений сочетаниями с причастиями в языке древневерхненемецкого периода» [Веденькова 1964: 171-175; она же 1963: 125-126], в авторефератах Б.Х. Ризаева «Аспектная се-
мантика временных форм немецкого языка» [Ризаев 1992], М.Н. Горностаева «Грамматическая семантика перфекта и его стилистические функции в немецкой художественной прозе XIX-XX вв.» [Горностаев 1981], а также в статье Э. Кошмидера «Der Begriff des "Zeitstellenwerts" in der Lehre vom "Verbalaspekt" und "Tempus"» [Koschmieder 1960: 31-44] и в ряде других работ. Происхождение перфектных форм в английском языке было предметом кандидатской диссертации О.А. Смирниц-кой [Смирницкая 1965], а ещё ранее докторской диссертации Г.Н. Воронцовой [Воронцова 1950] и других. В учебнике датского языка А.С. Новаковича [Новакович 1974] подробно изложены временные формы современного датского языка, а на датском языке - в книге П. Ди-дериксена «Элементарная датская грамматика» [Diderichsen 1963]. Видовой характеристике форм перфекта в нидерландском языке были посвящены работы С.А. Миронова [Миронов 2001], Т.Н. Дренясовой [Дренясова 1991: 82-91] и К.Л. Эбелинга [Ebeling 1962: 86-99]. Кроме учебника Н.Е. Погодиной «Практический курс шведского языка» [Погодина 1998] временные формы шведского языка были рассмотрены в статье Е.М. Чекалиной «Время и/или наклонение?» [Чекалина 1992: 87-110] и в двух статьях В.Г. Бойко [Бойко 1965: 7-27; он же 1966: 199-212]; историческая характеристика шведского языка дана в книге Э. Вессена «Скандинавские языки» [Вессен 1949], в которой описаны разные периоды развития шведского языка.
Актуальность данного исследования заключается в необходимости дать наиболее чёткое описание происхождения и становления видовременных форм перфекта в английском, немецком и других германских языках, т.к. учёные проявляют большой интерес к истории языка. Первым вопросом, с которым сталкивается каждый исследователь всех видовременных форм перфекта в английском, немецком и
других германских языках, является вопрос о его происхождении и становлении в системе языка. В связи с этим возникают следующие вопросы:
1. Какова историческая основа перфекта в германских языках?
На каком этапе развития германских языков перфект выступает какчоформившаяся грамматическая категория и каковы его грамматические функции и семантическая нагрузка на данном этапе?
Каковы особенности процесса грамматизация, морфологиза-ции и семантизации новых видовременных форм в системе германских языков и каковы этапы эволюции отдельных оттенков перфектной семантики в истории каждого из анализируемых языков ?
Наши возможности обусловили введение в орбиту исследова-ния пяти современных германских языков, специфика и закономер-ности эволюции перфекта в которых могут показать типологические особенности его развития и в других германских языках.
Объектом исследования является категория перфекта в пяти современных германских языках: немецком, английском, датском, нидерландском и шведском.
Предмет исследования - совокупность форм выражения и способов передачи перфектного значения в этих языках.
Материалом для исследования послужили художественные произведения, научные, официально-деловые и публицистические тексты XIV-XXI вв. на немецком, английском, датском, нидерландском (голландском) и шведском языках. Для обработки корпуса текстов объемом более 42 000 страниц были определены дифференциальные признаки анализируемых конструкций. В результате было извлечено более 5 800 эпизодов употреблений этих конструкций (в том числе из «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера - 435, из средневерх-
ненемецкого героического эпоса «Песнь о Нибелунгах» - 407).
Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы на конкретном историко-лингвистическом материале показать этапы становления и эволюции перфекта как особой глагольной категории в германских языках.
В рамках поставленной цели решаются следующие задачи:
рассмотреть происхождение и становление перфектных форм в пяти современных германских языках: немецком,, английском, датском, нидерландском и шведском;
проследить историю развития и выявить основные тенденции семантического наполнения и частичных трансформаций этих форм в анализируемых германских языках;
- сформулировать общие принципы и приёмы описания
категории перфекта в германских языках;
выявить особенности способов передачи видового значения в германских языках;
рассмотреть соотношение категории времени (перфекта) и категории вида с целью установления специфичного набора способов передачи перфектного значения в языках, обладающих категорией вида.
Методологической основой исследования являются основные положения материалистической диалектики о всеобщей связи явлений в природе, обществе и сознании, об отношении языка к действительности и мышлению, о единстве и борьбе противоположностей, о переходе количественных изменений в качественные, единстве формы и содержания, а также система филологических, философских, психологических и логико-математических знаний, раскрывающих природу и функционирование анализируемого феномена.
Проблемы языкового аналитизма принадлежат к области
базового лингвистического знания, формировавшегося на протяжении длительного времени. В качестве теоретических и методологических оснований диссертации были использованы идеи и результаты исследований зарубежных и отечественных ученых. Исследование аналитизма предпринималось представителями разных направлений, описывавших на материале различных языков его самые разнообразные проявления. Методологической базой, представленной принципом комплексного подхода к анализу языковых фактов, послужили фундаментальные теоретические положения, содержащиеся в трудах М.М. Гухман, В.Н. Ярцевой, О.П. Суник, В.М. Жирмунского, А.И. Смирницкого, В. Г. Адмони, Б.А. Абрамова, В.Т. Гака, Н.Д. Арутюновой, В.Я. Плоткина, З.Н. Левита, И.В. Шапошниковой и Других.
Многоаспектный подход к изучаемому явлению потребовал использование таких общенаучных методов, как наблюдение, описа-ние, сравнение, обобщение и классификация на основе логических приемов системного анализа и синтеза. Также были применены срав-нительно-исторический метод, сопоставительно-переводческий ме-тод, применяемый и как метод доказательства правильности пере-дачи истинных предикативных отношений в переводе, а также эле-менты трансформационного анализа и элементы метода количествен-ного анализа.
Научная новизна исследования состоит в том, что оно не ограничено только древним периодом, как в большинстве уже имеющих-ся исследований [Смирницкая 1965, Воронцова 1950], а включает средний, новый и новейшие периоды развития анализируемых языков. Принципиально новым является то, что впервые на материале пяти современных германских языков утверждается тезис об эволютивности
категории перфекта, выражающийся в том, что становление перфектных форм не завершилось в древние и средние периоды развития этих языков, а продолжается и поныне, отражаясь в форме закрепления отдельных оттенков и расширения значения перфективных конструкции за счёт вытеснения из языка других форм прошедшего времени, как это имеет место в отдельных южных диалектах немецкого языка, частично замещающих на современном этапе их развития функции литературных языков, как, например, Schwyzertutsch.
Изучение перфектной формы в системе временных форм глагола в указанных современных германских языках имеет большую теоретическую значимость, которая исходит из того, что в теоретических и практических грамматиках только приводятся правила употребления перфектных форм без объяснения их специфики и без указания периодов исторического развития языка.
Практическая ценность диссертации состоит в том, что ее материалы могут быть использованы при чтении вузовских курсов по теоретической и практической грамматике немецкого, английско-го, датского, нидерландского и шведского языков, истории этих языков, исторической грамматике, теории языка, социолингвистике.
Помимо этого, результаты исследования значимы для преподавателей иностранного языка в школьной практике. Для русскоговорящих учащихся уяснение специфики перфекта всегда представлялось трудным аспектом грамматики, поэтому работа нацелена на способствование более корректному употреблению перфектных форм в устной и письменной речи студентами и преподавателями.
На основании изложенного в содержании диссертации на защиту выносятся следующие основные положения:
1. Перфектная форма глагола представлена во всех германских
языках. В рассматриваемых нами немецком, английском, датском, нидерландском и шведском языках имела место большая аналогия в развитии перфекта, но вместе с тем, в каждом из этих пяти языков существуют свои особенности употребления перфекта.
2. Категория перфекта в германских языках есть категория времени и вида одновременно, так как она развивалась в виде словосочетания глаголов «иметь» или «быть» и причастия II как единственный способ выражения определенных видовых значений.
З» Зародившаяся в средние периоды развития германских языков перфектная форма получила свое развитие, продолжающееся и поныне.
4. Отсутствие перфектных форм в древний период во всех
германских языках отчасти компенсировалось наличием форм глагола,
которые выражали совершенный и несовершенный вид. С
исчезновением вида и появлением перфекта префикс (готск. ga- >
дрееневерхненем. ge-), выражавший видовое значение, изменил свою
функцию, утратив это значение и став формообразующим элементом
причастия II в современном немецком языке.
5. В отличие от немецкого языка, в английском языке существует
лишь один регулярный способ выражения перфекта - конструкция
«иметь + причастие II». Менее частотным, но встречающимся в
диалектах (например, в шетландском) является конструкция «быть +
причастие II глаголов движения». В то же время последняя
конструкция может использоваться как примета авторского стиля
(например, у Р.Л. Стивенсона).
В современном английском языке форма Perfect Continuous помимо своего основного значения развивает значение обозначения действия, достигшего своего внутреннего предела к моменту речи.
В датском и нидерландском языках, как и в немецком языке,
для выражения перфекта выделяют два регулярных способа: конструкции «иметь + причастие II» и «быть + причастие II глаголов движения». Перфект в датском языке многозначен и может иметь значение как законченности, так и незаконченности действия. В шведском языке единственным способом выражения перфекта является конструкция, образованная при помощи вспомогательного глагола «иметь» (как и в английском) и супина (формы, по функции равной причастию II в других германских языках).
8. В ряде современных германских языков, в частности в датском и шведском, перфект стилистически маркирован и является формой, свойственной разговорному стилю речи.
9'. Конструкция «иметь + причастие II / супин» имеет тенденцию к усечению, чему есть свидетельство явление опущения вспомогательного глагола в перфекте в английском, нижненемецком и шведском языках.
,
s/
Актуальные вопросы сопоставительного изучения видовремен-ных систем в современной зарубежной лингвистике
Характерной чертой современного теоретического языкознания является расширение сферы исследования грамматического строя различных языков в синхронном плане, широкое развитие сопоставительных и типологических исследований, поиски новых путей и методов анализа языковых систем, применение более строгих критериев к изучению внутренней, семантической стороны этих систем.
Идея о том, что системность является одной из наиболее существенных объективных черт функционирования языка, прочно утвердилась в лингвистике и находит своё подтверждение в результатах многочисленных конкретных работ, посвященных анализу языковых систем. Хотя, как известно, в настоящее время среди лингвистов существуют определённые расхождения относительно того, что следует понимать под системой в языке, имеются ли различия между системой и структурой, каковы конкретные исследовательские методы, которые могли бы служить надежной основой для более строгого анализа и систематизации языковых явлений.
Многие лингвисты сходятся на том, что поскольку язык весьма разнообразен и многогранен, проблема системности в языке не может пониматься прямолинейно и упрощенно. Хотя системность является объективной чертой языковой организации, её сущность различна в зависимости от того, с каким языковым «ярусом» мы имеем дело, к примеру, в области ограниченных инвентарей (фонология, морфология, синтаксис) существование строгой системы более очевидно, чем в области неограниченных инвентарей, т. е. лексики, где наличие определенных структур доказано пока лишь на довольно ограниченном материале.
Решение проблемы системности грамматического строя языка имеет большое теоретическое и практическое значение. Известно, например, что без этого невозможно научное сопоставление грамматического строя различных языков, поскольку оно предполагает не сравнение отдельных, разрозненных фактов, а сопоставление целых систем, служащих в анализируемых языках сходным коммуникативным целям. В свою очередь решение проблем сопоставительного характера важно для усовершенствования методики преподавания языков, для теории перевода, языковых контактов и т. п.
В области сопоставительного исследования грамматического строя типологически различных языков, например, английского и русского, наиболее реальным путем, как нам представляется, было бы начать с отдельных, относительно автономных систем, например, видов-ременных систем глагола современного английского и русского языков, которые в настоящее время уже исследованы достаточно подробно. В современной лингвистике имеется уже много различных описаний ви-довременной системы английского и русского глагола, причем каждое такое описание может рассматриваться нами как определенная модель, ставящая своей задачей раскрытие наиболее существенных черт функционирования этой системы. При этом вполне естественно, что не все эти модели окажутся одинаково приемлемыми для сопоставительного исследования. Своеобразие сопоставительных проблем заключается в том, что здесь единственно приемлемой основой для сопоставления может быть не внешняя, формальная, а внутренняя, т. е. значимая сторона языковых систем. Следовательно, само сопоставление может быть достаточно успешным лишь в том случае, если мы располагаем двусторонними описаниями видовременных систем современного английского и русского языков. Основная трудность при этом заключается в том, что при изучении значимой стороны видовременных систем должны быть выработаны определенные строгие критерии, на основе которых можно было бы более точно подойти к решению проблемы определения значений различных видовременных форм в том или ином контексте и тем самым предотвратить произвольное обращение с языковыми фактами.
Целью данной работы является освещение, некоторых работ, которые4 появились в зарубежном языкознании сравнительно недавно и где ставятся интересные проблемы, связанные с исследованием видовременных систем различных языков в сопоставительном плане, а также используются новые методы анализа семантической стороны этой системы, что является крайне важным для сопоставления видовременных систем английского и русского языков.
Важным этапом на пути к более полному сопоставлению видовременных систем явилась интересная и своеобразная работа У. Булла Time, tense and the verb" [Bull 1960]. Это обширное исследование представляет большой интерес, прежде всего с точки зрения предлагаемой методики анализа и сравнения языковых систем. Конкретный анализ проводится в этой работе на материале видовременной системы современного испанского языка, однако У. Булл подвергает глубокому и тщательному исследованию данные и многих других языков (всего около 50), представляющих 15 языковых семей. Поэтому многие положения автора являются практически применимыми для анализа временной системы любого языка.
Освещение некоторых вопросов эволюции перфекта в трудах отечественных и зарубежных ученых
Как отмечалось во введении, аналитические формы претерпевали эволюцию на протяжении всех исторических периодов, развития германских языков. Категория времени на протяжении истории германских языков претерпевала и претерпела большие изменения в древний, средний и новый периоды. Как в древненемецком, так и в древнеанглийском (др.а.) было всего два времени: настоящее и прошедшее; не существовало даже будущего времени, и не было аналитических форм времен настоящего, прошедшего и будущего. К этим аналитическим формам, в первую очередь, мы относим перфектное время как особо отличное от аналитического будущего и аналитического длительного времени.
Отсутствие перфекта в древних германских языках - в др.а., древненемецком - всегда вызывало повышенный интерес языковедов в связи с тем, что в древнегреческом и латинском, в санскрите перфектные формы существовали.
Форма германского претерита выражает во всех германских языках различные способы протекания действия в прошлом (длительное действие, действие, завершённое к определённому моменту или предшествующее другому действию в прошлом). Однако в определённый исторический момент в германских языках северной и западногерманских групп наряду с претеритом создаётся целая группа новых форм, содержание которых с самого начала носило яркую видовую окраску. Это формы группы Perfect, передававшие видовое значение завершённости действия к определённому моменту в настоящем, прошедшем или будущем.
Однако у историков нет единого мнения и по поводу времени образования аналитической формы перфекта и становления новой категории.
О.А. Смирницкая [Смирницкая 1977] считает, что расцвет перфекта в английском языке относится к XII-XIII вв. Г. Фриден [Friden 1948], описавший употребление временных форм в английском языке от Чосера до Шекспира, не обнаружил различий между этими эпохами; употребление перфекта и претерита не установилось, и они строго не различались в течение всего этого периода. Ф.Т. Виссер [Visser 1963— 1973] относит формирование перфекта в его современном категориальном значении к ещё более позднему времени - после эпохи Шекспира. В.Н. Ярцева [Ярцева 1960; 1969] полагает, что как структурно, так и семантически перфект окончательно формируется только в ранненово-английском.
Многие советские языковеды, такие как, Г.Н. Воронцова, Б.А. Ильиш, В.Д. Аракин, Ю.С. Маслов [Воронцова 1950; Ильиш 1973;
Аракин 1950; Маслов 1949], и такие зарубежные лингвисты как Кёрм, Свит, Несфилд, Есперсен [Sweet 1901; Jesperson 1946; 1954; Curme 1935] сходятся во мнении, что перфект развился из «посессивной» конструкции типа to have something done - иметь что-то сделанным.
Все грамматисты пишут об изменении значения элементов «по-сессивной» конструкции, изменении порядка слов в ней и, в конечном счёте, изменении значения всей конструкции.
Г.Н. Воронцова утверждает, что превращение «посессивной» конструкции в перфект произошло «в результате сдвига особого рода, превратившего пассивное причастие в составную часть активной глагольной формы» [Воронцова 1950:151].
Она намечает следующий путь этого превращения: «Если субъектом, им (причастием) обозначаемого, оказывалось подлежащее предложения, то это подлежащее было субъектом и have в форме презенса или претерита, и «совершенного» пассивного причастия. Последнее, семантически более существенное, чем have, стало тяготеть с субъекту обозначаемого им действия более, чем к объекту; это тяготение обусловило изменение позиции и, в конце концов, привело к сдвигу - переосмысление причастия в комбинации с have в форму выражения действия субъекта-подлежащего».
Не только Воронцова говорит о «сдвиге особого рода». Многие исследователи отмечают это явление.
Дж. Кёрм1 объясняет превращение «посессивной» конструкции в перфект желанием передать мысль отличную от первоначальной, что сопровождается изменением в порядке слов.
О. Есперсен считает, что перфект возник из «посессивной» конструкции в результате того, что было утрачено значение обладания, принадлежности, характерное для глагола have.
Однако, как отмечают учёные, с большой исторической достоверностью трудно судить о пути развития перфекта из данной конструкции, так как уже в др.а. период конструкция подобного рода являлась пережиточным явлением. В исследовании, посвященном истории скандинавских языков, М.И. Стеблин-Каменский указывает, что «в эпоху древнейших рукописных памятников в скандинавских языках уже, по-видимому, были представлены все те временные формы глагола, которые есть в современных скандинавских языках; а именно: ... формы сложного прошедшего времени, т.е. перфект и плюсквамперфект...» [Стеблин-Каменский 1953: 226]. Таким образом, процесс превращения «посессивной» конструкции в перфект происходил, вероятно, в дописьменный период, но главным образом в письменный период.
Употребление форм перфекта в немецком языке
В отечественной и зарубежной лингвистике имеется достаточно большое количество трудов, посвященных истории перфекта в немецком яз,ыке. Приведем краткие цитаты из некоторых работ.
Так, В.М. Жирмунский отмечает, что образование сложных форм прошедшего начинается уже в дрвн. с так называемого перфекта (Perfekt). В ранних памятниках такие формы встречаются редко, затем число их быстро увеличивается; к концу древненемецкой эпохи у Нот-кера (X в.) они существуют в таком же виде, как в современном языке. Первоначальное значение немецкого перфекта было видовое: он «служил для обозначения настоящего результативного, т.е. законченного действия, имеющего связь с настоящим (vollendete Gegenwart)» [Жирмунский 1948: 254].
Далее этот языковед отмечает, что «видовое значение сложного прошедшего в отличие от простого связано с тем, что причастие II с префиксом ge- и другими неотделяемыми глагольными приставками имеет значение совершенного вида... Ich habe das Buch genommen «Я взял книгу», - означало первоначально «Я имею книгу (уже) взятой» (Ich habe das Buch (als) genommenes); Er ist gefallen «Он упал» - значило «Он есть (уже) упавший» (Ег ist (ein) gefallener)...
Первоначально во всех таких сочетаниях причастие является простым предикативным прилагательным, вторым элементом сложного сказуемого, образованного с глаголом-связкой. Как всякое сказуемостное прилагательное в древнегерманских языках, оно согласуется с объектом (или подлежащим) в роде, числе и падеже, например, в готском:
So baurgs alia garunnana was at daura {букв.: Весь город был сбежавшийся у дверей)» [Жирмунский 1948: 254-255.].
В ряде крупных работ перфекту уделено довольно много внимания. Так, Э. Кошмидер в статье «О понятии ценности времени» (на немецком языке) [Koschmieder 1960: 31-44] отмечает, что к этому вопросу он уже не раз возвращался в крупных статьях, но тем не менее многие принципиальные неясности до сих пор остаются в понимании времени и вида глагола.
О.И. Москальская в «Истории немецкого языка» отмечает, что «аналитические формы глагола являются исторически более поздними по сравнению с простыми, флективными формами. В то время как флективные формы времени и наклонений восходят (за исключением претерита слабых глаголов) к общеиндоевропейским типам глагольных форм, унаследованным отдельными германскими языками от герман-ского языка-основы, аналитические глагольные формы являются в германских языках новообразованием и развитие их начинается в древних германских языках уже после разделения германского языка-основы.
Развитие аналитических форм глагола начинается в немецком языке в древненемецкий период и продолжается вплоть до середины XVII в. Таким образом, развитие их можно проследить по письменным памятникам» [Москальская 1959: 203]. (Что мы и делаем на основе «Песни о Нибелунгах» - почти самого раннего немецкого источника).
Рассматривая порядок слов в дрвн., О.И. Москальская [Moskalskaja 1965: 246] непосредственно отмечает, что сложившаяся или развитая (ausgebildete) рамка отсутствует в тот период, хотя зачаточные образования для ее развития уже имелись налицо. Регулярное употребление рамки как литературной языковой формы устанавливается, по её мнению, в XV-XVI вв. в связи с сознательной (mit der bewu(3ten) нормализацией общего грамматического строя.
Фактически эта же мысль нашла отражение в более ранней работе по истории немецкого языка В.М. Жирмунского, также считающего, что «существенная роль в унификации немецкого национального языка XVI-XVH вв. сперва в его письменной, потом и разговорной форме, принадлежала сознательным усилиям теоретиков языка, грамматиков-нормализаторов» [Жирмунский 1948: 53]5.
Возникновение рамочной конструкции предложения в немецком языке более радикально и с общественно-политической точки зрения рассматривает М. Пфютце в журнале «Sprachpflege» (1963 г.). В соответствии с принципом «духовного» (geistigen) и логического образования и воспитания в те времена, указывает он, «латинский язык считался идеалом всякого языкового образования. И вот, кто не обладал никакими знаниями по латыни, был "необразованным"». И по этому образцу, по школьной грамматике латинского языка были также установлены и нормы для немецкого порядка слов (Und nach dem Vorbild, der lateinischen Schulgrammatik wurden so auch die Normen fur die deutsche Satzgliedfolge festgelegt) [Pfutze 1963: 113].
Пути развития перфекта в датском языке
Западно-европейский скандинавовед Э. Вессен, подробно описавший разные периоды развития датского и шведского языков, отмечает, что «в "период викингов" на скандинавских языках говорили в восточной Англии и в Нормандии поселившиеся там викинги, большею частью датчане. В это время большое количество заимствованных скандинавских слов вошло в английский язык. Их очень много в среднеанглийский религиозной поэме Ормулум [Orrmulum, около 1200 г.]; нередко встречаются они и в английских средневековых юридических документах. Значительное количество этих заимствованных слов скандинавского происхождения до сих пор входит в словарный запас английского языка. Таковы, например, fellow товарищ , husband муж , sister сестра , law закон , root корень , window окно , sky небо , wing крыло , ill больной , take брать » [Вессен 1949: 87-88]. О скандинавских заимствованиях в английском языке, которых насчитывается около 900 слов, имеется, заметим, специальное кандидатское иссле-дование [Калугина 1958: 83-98]. Далее в работе Вессена отмечается, что в период позднего Средневековья в датском языке происходят большие изменения, частично совпадающие с изменениями, имевшими место в древне-шведском, а частично особые, приводящие к углублению различий между шведским и датским языками [Вессен 1949: 91].
Одним из первых исследователей датского языка является известный скандинавовед М.И. Стеблин-Каменский, посвятивший историческому описанию датского языка часть большой статьи под названием «Датский язык» [Стеблин-Каменский 1953: 56-64]. Фактически, по мнению Стеблин-Каменского, до XVI в. в датском языке не было единой письменной нормы, «хотя диалектальная основа общенациональной языковой нормы уже определилась. Этой основой являются говоры центральной части страны, т. е. зеландские говоры, точнее - восточно-зеландский или эресундский говор в той его форме, которая была распространена в столице Дании - Копенгагене» [Стеблин-Каменский 1953: 59].
Л.М. Локштанова в статье «Видовая конструкция fa + причастие II в датском языке» подробно рассматривает формы глагола в датском языке СВ и НСВ и приводит пример:
Jeg fik hebet min mappe frem og begyndte at se pa de boger, vi havde faet udleveret. - Я поднял портфель и начал разглядывать книги, которые нам выдали [Локштанова 1984: 116].
Автор приходит к выводу, что «конструкция со вспомогательным глаголом fa является чисто видовой и не включается в структуру категории времени, хотя и взаимодействует с ней непосредственно, так как выбор временной формы, в свою очередь, связан с видовой характеристикой действия» [Локштанова 1984: 120].
Интерес к датскому языку как объекту лингвистического исследования, как отмечает С.Н. Кузнецов, возник в XVI в. Это связано с процессами становления датской нации и датского национального языка. Основателем современной письменной нормы датского языка был К. Педерсен, создавший первый удачный перевод Нового завета на датский язык в 1529 г. А глубокие исследования по теории датской грамматики принадлежат Е. Хойсгору [Hoysgaard 1747], который опубликовал в 1747 г. «Акцентированную и рациональную грамматику». Его теоретические установки, как видно из названия первой датской грамматики, восходят к идеям рационалистической грамматики, в особенности грамматики Пор-Рояля [Port-Royal 1600] с характерным для нее стремлением рассматривать язык как отражение универсальных логических категорий. Личный глагол, по Хойсгору, является не только признаком грамматического предложения, но и ведущим его компонентом, от которого зависят все остальные члены. Например, ко всем членам предложения можно поставить вопросы, а глагол остается неизменным: Dette hus har min Broder kjebt for tusend Rixdaler. - Этот дом мой брат купил за тысячу риксдалеров. Вопросы: Hvo har kjebt? - Кто купил? Hvad haver han kjebt? - Что он купил? Hvor dyre har han kjebt det? - За сколько он купил его? [Кузнецов 1984: 5, 7-8]
Как видно из этих примеров, к середине XVIII в. перфектная форма настоящего времени глагола сложилась как грамматическая норма и как новая грамматическая категория. Поскольку нет более ранних источников на датском языке до XVI в., кроме надписей IX-XI вв. «Младшие руны» из древнедатских областных законов XIII-XIV вв., то можно полагать, что перфект в датском языке возник и развивался таким же историческим образом, как бы параллельно, как и в дрвн. и др.а., т.е. из сочетания глаголов have (иметь) и vaere (быть) + причастие И. В современном датском языке, как утверждается в учебниках датского языка, например, в учебниках А.С. Новаковича, аналитическая временная форма перфекта образуется так же: при помощи вспомогательных глаголов have и vaere в форме настоящего времени и причастия И-го смыслового глагола. Вспомогательный глагол vaere (быть) служит для образования перфекта с непереходными глаголами движения или состояния, т.е. как в немецком языке - ga - gehen, коште - коттеп и т.п. Однако с глаголами движения может употребляться (в отличие от немецкого) вспомогательный глагол have, если нет указания на цель или направление движения. Ср.: дат. Han er gaet. - Он ушел; нем. Er ist gegangen. англ. Не has gone, но возможно и Не is gone.
