Содержание к диссертации
Введение
ГлаваІ. Фонетические особенности говора 10
1.1. Система гласных 10
1.2. Система согласных t 16
1.3. Система геминат бутринского говора 19
1.4. Лабиализованные согласные говора 22
1.5. Звуковые процессы 24
1.5.2. Звуковые процессы в системе согласных 26
1.6. Звукосоответствия между бутринским говором и литературным языком, а также между бутринским говором и другими говорами 35
1.7. Ударение 43
Глава II. Морфологические особенности говора 47
2.1. Категория грамматического класса 47
2.2. Категория числа 65
2.2.1 .Существительные, не имеющие противопоставленных форм единственного и множественного числа 66
2.2.2. Собирательные существительные и их отношения к категории числа 68
2.2.3.Существительные, имеющие противопоставленные формы единственного и множественного числа 71
2.2.4. Изменение по числам прилагательных числительных и местоимений 80
2.2.5. Изменение глаголов по числам 86
2.3. Категория падежа и склонение 87
2.4. Система глагольного словоизменения 105
2.4.1. Категория времени 106
2.4.1.1. Система прошедших времён 108
2.4.1.2. Настоящее время 112
2.4.1.3. Система будущих времён 113
2.4.2. Категория наклонения 115
2.4.2.1. Желательное наклонение 116
2.4.2.2. Повелительное наклонение 118
2.4.2.3. Допускаемо-желательное наклонение 119
2.4.2.4. Сослагательное наклонение 121
2.4.2.5. Предположительное наклонение 122
2.4.2.6. Условное наклонение 125
2.4.2.7. Условно-предположительное наклонение 126
2.4.2.8. Уступительное наклонение 129
2.4.2.9. Изъявительное наклонение 130
2.4.3. Категория лица 132
2.5. Система нефинитных форм глагола говора 137
2.5.1.Инфинитив 138
2.5.2. Масдар 140
2.5.3. Причастие 142
2.5.4. Деепричастие 144
Заключение 153
Литература 168
Список условных сокращений 178
Приложение. Тексты на бутринском говоре 179
- Звуковые процессы в системе согласных
- Звукосоответствия между бутринским говором и литературным языком, а также между бутринским говором и другими говорами
- Изменение по числам прилагательных числительных и местоимений
- Категория падежа и склонение
Введение к работе
В ряде даргиноведческих работ указывается на наличие бутринского говора в системе диалектных единиц даргинского языка. Говор этот представлен в селении Бутри Акушинского района Республики Дагестан. Влервые бутринский говор упоминается в известной работе специалиста даргинского языка С. Н. Абдуллаева «Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология)», где наряду с другими говорами, относящимися к цудахарской группе, называется и Бутринский говор. В этой работе он пишет: «Эти диалекты (бутринский, усишинский, гебинский, гинтинский и куркинский)... имеют большое сходство с цудахарским диалектом...Их можно считать говорами цудахарского диалекта» [Абдуллаев 1954: 7-8]. М-С. М. Мусаев в автореферате своей кандидатской диссертации, посвященной сравнительно-историческому анализу лексики диалектов даргинского языка, даёт классификацию диалектных единиц даргинского языка. По его мнению, в даргинском языке отмечается около шестидесяти говоров, которые по степени сходства и родства первоначально объединяются в одиннадцать диалектов, а последние в свою очередь-в четыре наречия: акушинское или центральное: б) цудахарско-сиргинское: в) кайтагское и г) кубачинское. В этой классификации диалектных единиц даргинского языка бутринский говор включён в состав говоров, входящих в цудахарский [Мусаев 1966: 7].
Бутринский говор упоминается также в монографии С. М. Гасановой «Очерки даргинской диалектологии» (1971), где так же даётся классификация диалектов и говоров даргинского языка. В данной монографии все диалектные единицы даргинского языка делятся на тринадцать диалектных групп. В этой классификации бутринский говор назван в составе говоров усишинского диалекта диалектной группы цудахарского типа [Гасанова 1971: 38]. В недавно вышедшем в Москве «Атласе кавказских языков» бутринская диалектная единица названа говором
5 усишинско-бутринского наречия гапшиминско-бутринского языка [Коряков 2006:34], с чем, разумеется, трудно согласиться.
Однако следует отметить, что в названных работах специалистов даргинского языка не приводятся никакие материалы по бутринскому говору. В них он просто упоминается. Но и это простое упоминание говорит о чем-то... Скорее, о том, что бутринский говор четко выделяется в числе диалектных единиц даргинского языка по своим фонетическим и морфологическим особенностям даже с первого случая восприятия речи бутринцев.
Следовательно, бутринский говор можно считать реально существующей самостоятельной диалектной единицей даргинского языка. Бутринский говор является одноаульным и распространён только в населенном пункте Бутри Акушинского района Республики Дагестан. По данным переписи 2002 года в Бутри проживает около 1000 человек. Однако, по свидетельству администрации села Бутри, большинство бутринцев в настоящее время проживает за пределами Бутри: в городах Республики Дагестан, в городах России. Как уверяли в администрации села, общее количество бутринцев в настоящее время приближается к четырём тысячам.
Однако в связи с этим следует отметить, что выделения конкретного говора в диалектной системе любого языка требует научного обоснования, важным критерием которого в первую очередь должно быть наличие определённой суммы фонетических и морфологических особенностей, по которым данная диалектная единица противопоставляется остальным, чем и были определены актуальность темы, цели и задачи нашего исследования.
Актуальность темы вытекает из необходимости подробного исследования фонетических и морфологических особенностей бутринского говора, который до настоящего времени не был объектом специального монографического изучения и описания.
Необходимо отметить, что актуальность всестороннего изучения любой неисследованной диалектной единицы даргинского языка в
нестоящее время возрастает в связи с тем, что последние подвергаются заметной нивелировке под влиянием литературного даргинского языка, а также русского языка через средства массовой информации. Кроме того, в этом плане немаловажную роль играет и массовая миграция населения из горных сел в города и другие немалонациональные или неоднодиалектные населенные пункты. В связи с этим уместно еще раз указать на то, что, по утверждению администрации села Бутри, в настоящее время бутринцев за пределами села намного больше проживает, чем в самом Бутри.
Вместе с тем надо указать и на то, что материал каждой диалектной единицы языка является надежным источником при воссоздании истории развития языка, истории материальной и духовной культуры этноса. Следовательно, подобный материал необходимо собрать и научно анализировать пока он не подвергся нивелировке в подобных обстоятельствах.
Цели и задачи исследования. Основной целью настоящего исследования является выяснение всех фонетических и морфологических особенностей бутринского говора и их подробное синхронное описание в сравнении с даргинским литературным языком и в ряде случаев и с другими отдельными говорами даргинского языка. В результате подобного анализа материала бутринского говора выясняются отдельные вопросы истории развития даргинского языка.
Для достижения поставленной цели необходимо было решить целый ряд конкретных задач:
а) путём сравнительного анализа большого конкретного материала
говора выявить полную систему фонетических особенностей говора;
б) путём всестороннего изучения морфологического строя говора на
фоне литературного языка и отдельных других говоров выяснить специфику
говора;
в) выяснить теоретическую закономерность (обоснованность) специфических особенностей говора в системе фонетического и морфологического строя.
Методы и приёмы исследования. Для достижения цели и решения поставленных задач использовалась комплексная методика, основанная на функционально-теоретическом анализе фактического диалектного материала. В качестве основного метода был избран описательно-аналитический метод, предполагающий наблюдения, классификацию и обобщение языкового материала. Вместе с тем привлекался и сравнительно-сопоставительный метод, способствовавший выявлению специфических различий, наблюдаемых при сравнении материала исследуемого говора с литературным языком, иногда и с отдельными диалектными единицами даргинского языка.
Источником и объектом исследования послужил полевой материал, собранный нами по месту проживания носителей говора, результаты бесед с различными социальными и возрастными группами, проживающими в самом селении Бутри, а также проживающими за пределами села выходцами из Бутри. Были использованы также материалы специальных предшествующих исследований по даргиноведческой литературе.
Научной базой диссертации явились современные научные достижения, нашедшие место в трудах дагестанских лингвистов, посвященных проблемам диалектологии (Ш.И.Микаилова, У.А.Мейланова, С.М.Хайдакова, Б.Б.Талибова, Г.Х.Ибрагимова, В.М.Загирова, Ш.Д.Сулей- \ манова и т.д.). При решении вопросов в рамках поставленной нами цели мы опирались также на научно-теоретические положения, разработанные в трудах, посвященных проблемам даргинского языка и в особенности даргинской диалектологии. Это работы П.К.Услара, Л.И. Жиркова, С.Н. Абдуллаева, З.Г. Абдуллаева, СМ. Гасановой, Ш.Г. Гаприндашвили, М-С.М. Мусаева, А.А. Сулейманова, А.А. Кадибагамаева, P.O. Муталова, СМ. Темирбулатовой и т. д.
Научная новизна. В диссертационном исследовании впервые дается системное и всестороннее описание фонетических и морфологических особенностей бутринского говора, о которых в науке до сих пор ничего не было известно. В частности, рассматривается фонемный состав и звуковые процессы говора, а также типичные закономерные звукосоответствия выявленные нами между бутринским и даргинским литературным языком. Кроме того, в ходе исследования также впервые подвергаются лингвистическому анализу и морфологические особенности говора. В научный оборот вводится значительный материал, имеющий существенное значение для истории даргинского языка и его диалектов, а также для уточнения места говора в системе диалектных единиц даргинского языка.
Теоретическая значимость диссертации определена актуальностью, новизной исследования и выражается в следующем. Проведенное исследование способствует более глубокому и адекватному пониманию специфики фонетики и морфологии диалектных единиц даргинского языка. Обнаруженные при исследовании бутринского говора фонетические и морфологические особенности дают возможность в той или иной мере уточнить классификацию диалектных единиц даргинского языка и ход исторической диалектной дифференциации даргинского языка. Результаты анализа могут быть использованы при изучении истории развития фонетической и морфологической системы даргинского языка.
Практическая ценность исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы: а) при написании нормативной и исторической грамматики даргинского языка; б) при изучении в вузах курса даргинской диалектологии и при составлении учебно-методической литературы по диалектологии, при разработке спецкурсов и составлении учебников для школ и педколледжей.
По результатам проведенного исследования на защиту выносятся следующие основные положения:
система согласных звуков в говоре значительно богаче, чем в литературном языке: в говоре представлены геминаты и лабиализованные, которые отсутствуют в литературном языке.
система гласных говора больше всего отличается от системы гласных литературного языка в аспекте функционирования (по частотности и по занимаемой позиции в слове и слоге);
количественный состав и характер процессов беднее по сравнению с литературным языком: в говоре не отмечается палатализация заднеязычных перед гласными переднего ряда, редко отмечаются процессы ассимиляции и выпадения;
значительные расхождения между говором и литературным языком наблюдаются в системе морфологии: а) ряд падежей, представленных в литературном языке, не представлен в говоре или, наоборот, падежи, особенно серии местных падежей, представленные в говоре, не функционируют в литературном языке; б) не всегда совпадают классные показатели множественного числа; в) показатели отдельных словоизменительных грамматических категорий глагола материально не совпадают в говоре и в литератуном языке.
Апробация и публикация. Основные положения диссертации апробированы и обсуждены на заседании кафедры дагестанских языков ДГПУ. По теме диссертации опубликовано девять статей.
Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка условных сокращений и приложения. Объем работы составляет 181 страниц набранного на компьютере текста.
Звуковые процессы в системе согласных
Целый ряд специфических фонетических процессов, имевших место в истории развития фонетики литературного языка и других говоров даргинского языка, в бутринском говоре не отмечается, что и обусловливает противопоставление последнего литературному языку и отдельным говорам даргинского языка.
Прежде всего, следует указать на то, что литературному языку и ряду диалектов и говоров даргинского языка свойственно перемещение вперед места артикуляции заднеязычных смычно-взрывных в определенных фонетических условиях. Такой процесс имеет место тогда, когда заднеязычные смычные оказываются в положении перед гласными переднего ряда и или э. Подобный процесс, как отмечают специалисты, наблюдается, в частности, в говорах цудахарского типа [Гаприндашвили 1966:245-250], в сирхинском диалекте [Кадимагамаев 1998: 71-110], в хайдакском диалекте [Темирбулатова 2004:40-44], в базовом диалекте даргинского литературного языка- в акушинском [Абдуллаев 1954:54].
Как подтверждает наш материал, рассматриваемый фонетический процесс не имеет место в бутринском говоре, чем и являются обусловленными следующие звукосоответствия, отмечаемые между бутринским говором и литературным языком или же другими говорами. Например, ср.: лит. яз. бутр. гов. чина кина «куда» чебла кебла «долг» чеббщіес кербиціий «отомстить» чеди кетти «наверх» и т.д. В подобных фонетических ситуациях в некоторых говорах подвергается аффрикатизации также заднеязычный геминированный кк, который в бутринском говоре хорошо сохраняется. Например, ср.: бутр. гов. кайт. диал. биккиб биччиб «отдал» барккий беччгш«завернул» биккехъид биччихит «люблю» и т.д. Заднеязычный звонкий смычно-взрывной г, отмечаемый в словах бутринского говора, сохраняет исходное состояние; а в отдельных говорах даргинского языка в положении перед гласными и или э(е) г подвергается палатализации и переходит в звонкий альвеолярный спирант ж. Например, ср.: бутр. гов. сирх. диал. гули жили «седло» кайгий кайжий «сесть» и т.д. Аффрикатизации перед гласным переднего ряда подвергся в некоторых говорах и диалектах заднеязычный смычно-гортанный абруптив кі, который в бутринском говоре сохраняет исходное положение. Например, ср.: бутр. гов. цуд. гов. вакіий вачіиз «придти» бебкіий бебчіиз «умереть» белкіий белчіиз «написать» бикіий бичіеиз «говорить» и т.д.
Наблюдается перемещение вперед места образования и других отдельных согласных. Так, например, среднеязычный глухой непридыхательный спирант хьхь, который в бутринском говоре, сохраняя исходное положение, остается без изменения, в отдельных же говорах в положении перед гласными переднего ряда переходит в глухой непридыхательный альвеолярный спирант шш. Например, ср.: бутр. гов. хайд. диал. бархьхьиб баршшиб «отправил» кабшьхъиб кабишшиб «положил» махьхьи машши «хутор» и т.д.
Видимо, подобный переход хьхь в шш в хайдакском диалекте, как видно из примеров, обусловлен влиянием последующего гласного и, так как переход хьхь в шш в хайдакском диалекте в положении перед гласным а не наблюдается. Например, ср.: еахьхьара «ходит» и вашшиб «ходил»; кабихъхъара «положите» и кабишшиб «положил»; махъхьурбе «хутора» и машши «хутор».
По сравнению с литературным языком или другими говорами в бутринском диалекте наблюдается выпадение инициального глухого фарингального спиранта л:/. Например, ср.: лит. яз. бутр. гов. хіеркі эрк1 «река» xlep эр «взгляд» хіентіа интіа «скирда» хіунтіена интіина «красный» хіу и «ты» хіерюс эрихий «прожить» и т.д. В ряде слов отмечается выпадение хі в начале слога и внутри слова. Например, ср.: лит. яз. бутр.гов. берхіи бери «солнце» жибхія ччиба «цыпленок» и т.д. В говоре выпадает также инициальный звонкий фарингальный смычный согласный г/. Например, ср.: лит. яз. бутр. гов. гіиниз иниц «родник» гіуркьбирхьес уркъкъубирхъий «упрекать» Говоря о случаях выпадения тех или иных согласных на стыке морфем, следует указать и на то, что выпадение наблюдается и в литературном варианте той или иной словоформы, в то время как в бутринском варианте это не наблюдается. Так, например, при образовании деепричастия образа действия от формы прошедшего времени на -иб путем присоединения наречного суффикса -ли, в литературном языке согласный б выпадает, а в бутринском говоре сохраняется. Например, ср.: лит. яз. касиб «взял» +ли - касили «взяв» вакіиб «пришел» +ли - вакіили «прийдя» буциб «поймал» +ли - буцили «поймав» бутр.гов. гъассиб «взял»+ле — гьассибле «взяв» вакіиб «пришел» +ле — вакіибле «прийдя» буциб «поймал» +ле - буцибле «поймав» Бутринскому говору не свойственны самые различные звуковые процессы, происходящие на стыке морфем при словоизменении и словообразовании и имеющие место в литературном языке и в отдельных других говорах и диалектах даргинского языка.
Как известно, парадигма третьего склонения даргинского литературного языка возникла в результате ряда фонетических процессов, имевших место на стыке основы и окончания у определенной группы имен со специфическим фонетическим исходом. Имеется здесь в виду то, что имена, оканчивающиеся на сонорные н или л при их склонении подвергаются в литературном языке и в целом ряде других диалектных единиц даргинского языка различным фонетическим процессам.
Отмечаются процессы ассимиляции, выпадения и слияния гласных, которые не отмечаются в бутринском говоре. Так, например, в литературном языке при склонении слова дарман «лекарство» в формах косвенных падежей отмечаются следующие фонетические процессы, ср.: И.п. дарман, Р.п. дарма ( -дарма дармаа — дарманна ч- дарман + ла). Как видно из примеров, при образовании формы родительного падежа данного слова в литературном языке происходит целый ряд последовательных фонетических процессов. Во-первых, происходит процесс ассимиляции (ср.: дарман+ла— дарманна). Во-вторых, процесс выпадения сонорного нн в положении между гласными (ср.: дарманна — дармаа), в-третьих, отмечается слияние гласных и образование долгого гласного (ср.: дармаа— дарма), в-четвертых, наблюдается исчезновение долготы конечного гласного а (ср.: дарма— дарма). Симптоматично то, что все эти этапы фонетических процессов хорошо сохранились в диалектах даргинского языка. Так, например, исходное состояние формы родительного падежа подобных слов сохраняется без изменения в цудахарском диалекте, ср.: цуд. И.п. дарман, Р.п. дарманла ( — дарман+ла). Окончание Р.п. -ла хорошо сохраняется и в литературном языке в словах с другим фонетическим исходом, ср.: лит. И.п. унц «бык» и Р.п. унц+ла «быка» и т.д.
Форма родительного падежа данного слова, где произошла прогрессивная ассимиляция, функционирует в ряде говоров, в том числе и в бутринском говоре, ср.: И.п. дарман и Р.п. дарманна ( -дарман+ла). Форма родительного падежа данного слова, где наблюдается выпадение одинаковых интервональных сонорных нн, возникших в результате прогрессивной ассимиляции, представлена в губденском говоре, ср.: И.п. дарман, Р.п. дармаа ( г-дарманна - дарманла). Форма же Р.п. данного слова с долгим исходным гласным а отмечается в урахнаском диалекте, ср.: И.п. дарман, Р.п. дарма ( - дармаа дарманна г-дарманла). В акушинском диалекте (базисном диалекте даргинского литературного языка) и в современном даргинском литературном языке в подобных случаях отмечается форма родительного падежа без долгого исходного гласного а, ср.: И.п. дарман, Р.п.дарма ( - урах. дарма - губд. дармаа - бутр. дарманна - цуд. дарманла).
Звукосоответствия между бутринским говором и литературным языком, а также между бутринским говором и другими говорами
Сопоставительный анализ материала бутринского говора с литературным языком и другими говорами даргинского языка выявил целый ряд интересных и разнообразных регулярных звукосоответствий. Во многих случаях, подобные звукосоответствия, как было отмечено выше, вызваны различными фонетическими процессами, имевшими место в истории развития диалектной системы даргинского языка. Отмечаемые звукосоответствия являются результатом того, что в определенных фонетических условиях отдельные исходные звуки в одних диалектах оставались без изменения, а в других подвергались различным фонетическим изменениям. Это касается и бутринского говора, где одни исходные звуки остаются без изменения, а другие - подвергаются тем или иным историческим или синхронным изменениям в потоке речи. Здесь мы остановимся на описании таких звукосоответствий, обнаруженных нами между бутринским говором и литературным языком, а также между бутринским говором и отдельными другими говорами.
Среди них важное место занимают соответствия в бутринском говоре звуков заднего места образования звукам относительно переднего образования литературного языка или других говоров. и т.д. лит. яз. виуб вирцес вебшес висес в — г К данным звукосоответствиям, в которых звуку заднего места образования говора в литературном языке или в других говорах соответствует звук относительно переднего места образования, примыкают и следующие звукосоответствия. В них губно-губному в литературного языка соответствуют самые различные звуки относительно заднего места образования. Например, ср.: бутр.гов. гиххуб «смог» гирций «торговать, продавать» гибхъхъий «убежать» гиссий «плакать» лит. яз. вебкіес велкъес веціал верхіел вехішьес вяв сабив вайхъала в — и бутр. гов. йзбкіий «умереть» йэлкъкьий «наесться» йзціал «десять» йарал «семь» йэихьхьий «начать» йав «крик» сабий «да?» йеэхъала «половина» лит. яз. в — хь бутр. гов. хив хъихь «орех» Большое место в системе звукосоответствий между бутринским говором и литературным языком, а также между бутринским и другими говорами занимают звукосоответствия, возникшие в результате продвижения вперед места образования согласных в бутринском языке по сравнению с литературным языком и другими говорами. При этом, как было обнаружено нами, чаще всего ларингальным ъигь литературного языка в говоре соответсвует самые разнообразные звуки относительно переднего места образования.
Например, ср.: лит. яз. ъ — г бутр. гов. диъ диг «мясо» ниъ пиг«молоко» балъунси балгунсе «подходящий» миъ миг «лед» ириъ ириг «в прошлом году» лит. яз. биьэс бутр. гов. бихий «быть» бурсивиъэс хіебиьалли и т.д. бурссиихий «научиться» гіябихарле « в таком случае» лит. яз. белгьес мегь дагьри багьес бигьес гь — X бутр. гов. белхий «зарезать» мех «железо» дахри «знания, умения, ум» бахий «узнать» бихий «привязать» лит. яз. гьуни угьес игьуб гь — хь бутр. гов. хьуни «дорога» ухьий «наговаривать, сплетничать» ихьуб «кинул» лит. яз. гьими гъалаб гьаббухъи варгьи бекігьавли гь бутр. гов. семи «желчь, зло» салаб «раньше, впереди» сарбухъий «убежать» варси «бурка» бекісарле «головой вниз» Фарингальному глухому xl литературного языка в бутринском говоре соответствует то увулярный глухой спирант х, то звонкий фарингальный смычный гі, то ларингальный звонкий смычный ъ. Например, ср.: лит. яз. хі —гі бутр. гов. хіябал гіябал «три» дяхі дягі «лицо» лихій лягіи «ухо» хіебалас шилизибяхі и т.д. гіябалхад «не знаю» шишлиццебягі «в сторону села» лит. яз. хіяб гіяхіял гіяхідеш гіяхіси гіяхі хіярці хі —х/хх бутр. гов. хмзб«могила» гіаххал «гость» гіяхдихь «доброта» гіяхсе «хороший» гіях «добро» хярці «куница» лит. яз. вахьхіи батурхіели вакіибхіели мухіли ХІ бутр. гов. вахъеъ «долго» батуръэле «когда оставили» вак1ибъэле «когда пришел» миъли «рот» Наиболее широко представленными звукосоответствиями в системе согласных между литературным языком и говором являются соответствия геминированных согласных говора негеминированным согласным литературного языка. Как правило, смычные геминированные говора соответствуют смычным звонким литературного языка. Например, ср.: лит. яз. бала буреба байбарес лихіби мухілуби б —пп бутр. гов. ппала «шерсть» буреппа «иголка» ппайбаркъий «поцеловать» лагіуппе «уши» миълуппе «рты» лит. яз. г — кк лига га галга гули лит. яз. д — тт анда къада дабри дагъа барда лит. яз. [дж] — чч джал гіеджа джагіял берджес лит. яз. [дз] /з — цц/ц гадза удзи дзе дзандзи дзегъа зумабарес маза бадз и т.д. г—РОССИЙСКАЯ Наиаяаг бутр. гов. ликка «кость» кка «дай» ккалкки «дерево» ккули «шкура» бутр. гов. антта «лоб» къатти «долина» ттапри «обувь» ттагъа «петух» буретта «топор» бутр. гов. ччал «спор» гіечча «коза» ччягіял «завтра» берччий «выпить» бутр. гов. ккацца «мотыга» уцци «брат» цце «соль» ццанцци «колючка» ццегъа «порядок, дисциплина» ццумабаркьии «участить» мацца «овца» бац «месяц, луна» Между литературным языком и бутринским говором широко и регулярно представлены и такие звукосоответствия, когда глухим спирантам литературного языка в говоре соответствуют непридыхательные глухие спиранты, т.е. спиранты-геминаты.
Например, ср.: лит. яз. с — ее бутр. гов. рурси рурсси «девушка» сиг ссик «ржавчина» сурат ссурат «рисунок» касес гъассий «взять» асес ассий «купить» лит. яз. X — XX оутр. гов. бахес баххий «накормить» бирхес бирххий «верить» хахамбарес ххаххамбаркьий «пощупать» барха бархха «мерка» халбарес ххалбаркъий «попробовать» лит. яз. хь — хьхь бутр. гов. абихьес гъабихьхъий «положить наверх» белхьес белхьхьий «сварить» берхьес берхьхьий «покрасить» кабирхьес кабирхьхьий «ложить» кархьес кадирхьхьий «класть» ухьа ухьхъа «постель» урхьу урхьхьу «море» махьи махьхьи «хутор» и т.д. лит. яз. ш — шш бутр. гов. ши шши «село» шанти шшанте «сельчане» шутри шшуте «слюны» шали шшали «боковая сторона» и т.д. Отмечаемые в других диалектах даргинского языка или же в других дагестанских языках согласные, сходные с бутринскими непридыхательными глухими спирантами, в существующей литературе почему-то квалифицируются по-разному. Ш.Г. Гаприндашвили называет их геминированными [Гаприндашвили 1966:61-79], а Е.А.Бокарев и У.А.Мейланова - непридыхательными глухими спирантами [Бокарев 1961; Мейланова 1964:67-69].
Изменение по числам прилагательных числительных и местоимений
Прилагательные говора в своем подавляющем большинстве изменяются по числам и имеют противопоставленные формы единственного и множественного числа. Форму единственного или множественного числа прилагательные говора, как и литературного языка, принимают в соответствии с числовой формой главного слова словосочетания, с которым они сочетаются.
Как правило, в подобных случаях по числам изменяются не все прилагательные, а те, которые содержат классный показатель или суффиксы -се, - ил (-л), ср.: варскъа дурхія «упрямый мальчик» и барскъа дурхіне «упрямые мальчики», давлакеб улка «богатая страна» и давлакед улкне «богатые страны», хеалал юрт «большой дом» и хвалате юртане «большие дома», итил рурси «другая девушка» и иттилте рурсбе «другие девушки», ссаккасе юрт «новый дом» и ссаккате юртане «новые дома» и т.д.
Другие же прилагательные, образованные при помощи суффиксов - ан (- ян, - ен), - ар, - кар, - а в сочетании с существительными по числам в говоре не изменяются, ср.: ціуба кагъар « белая бумага» и ціуба кагъурте «белые бумаги», дарккан рурси «даргинская девушка» и дарккан рурсбе «даргинские девушки», ттугъар хіява «полосатое платье» и ттугъар хіявне «ьолосатые платья», семикар адим «злостный человек» и семикар адимте «злостные люди» и т.д. Однако любые прилагательные говора изменяются по числам в случаях, когда они выступают в роли основной части составного сказуемого, ср.: гьиж кагъар ціуба саби «Эта бумага белая есть» и гьиштти кагъурте ціубабе сади «Эти бумаги белые есть»; гьиж рурсси дарккан сари «Эта девушка даргинская (даргинка) есть» и гьиштти рурсбе даркканте саби «Эти девушки даргинские (даргинки) есть»; дубуртар улкне «горные страны» и гьиледте улкне дубуртарте сади «тамошние страны гористые есть»; гьиж семинар адим сай «Этот человек злостный есть» и гъиштти адимте семикарте саби «Эти люди злостные есть» и т.д.
По числам в говоре изменяются также все прилагательные, употребленные в значении существительного, ср.: ціубабе гуттибикиб «белые проиграли», интіинте кеттибикиб «красные победили».
В отличие от литературного языка и ряда других говоров и диалектов в бутринском говоре прилагательные, оформленные суффиксом -се, в сочетании с существительными могут факультативно и не изменяться по числам, ср.: хваласе унц «большой бык» и хваласе унце «большие быки», ссаккасе хъали «новая комната» и ссаккасе хъурре «новые комнаты» и т.д.
Отдельные классные прилагательные говора значения числа выражают дважды: а) при помощи классного показателя и б) при помощи суффикса, ср.: кебяхісеулка «великая страна» и кедяхітеулкне «великие страны» и т.д. Классные прилагательные говора, оформленные суффиксом -се, формы множественного числа, как правило, выражают заменой классного показателя единственного числа классным показателем множественного числа. Например, ср.: вархьсе адам «прямой человек» и бархьсе адимте «прямые люди».
В литературном языке в ряде других говорах в подобных случаях суффикс -си заменяется суффиксом множественного числа -ти. Например, ср.: лит. еархьси адам «прямой человек» и бархьти адамти «прямые люди».
Как отмечается в в существующей литературе [Сулейманов 1964:128-129; Мусаев 1980:66-69] по числам изменяются почти все числительные. Как показало наше исследование, аналогичным образом изменяются числительные и в исследуемом говоре. Формы единственного и множественного числа имеют все порядковые числительные бутринского говора, ср.: цаибил «первый» и цаибте «первые», еціьибил «десятый» и еціьибте «десятые», кіиибил «второй» и кіиибте «вторые» и т.д. Порядковые числительные, образованные от количественно-собирательных числительных число выражают дважды, то есть двумя показателями множественного числа: при помощи классно-числового показателя и суффикса, ср.: кіидеьибте ттапри букв, «вторые обувь», т.е. вторая пара обуви; кіибеьибте адимте букв, «вторые люди», т.е. вторая группа, партия людей» и т.д.
По числам в говоре изменяются и количественно-собирательные числительные, у которых форма единственного числа указывает на количество единичных примеров, а форма множественного числа - на количестве пар или групп людей или предметов. В подобных числительных формы множественного создаются при помощи специального классного суффикса -беъ (кл. людей) и - деъ (кл. нелюдей), ср.: гіябалунц «три быка» -гіябдеь унце «три пары или группы быков», гіябал адим букв, «три человек», т.е. «три человека» и гіяббеь адимте «три группы людей» и т.д.
По числам при помощи классно-числового показателя в говоре, как и в литературном языке [Абдуллаев 1954:137], изменяется и дробное числительное беэхъала «половина», ср.: беэхъала хіинци букв, «половина яблоко», т.е. «половина яблока» и беэхъала хіинцбе букв, «половины яблоки», т.е. «половина яблок».
Формы множественного числа в говоре имеют также количественные числительные, обозначающие круглые десятки, сотни, тысячи и т.д. Формы множественного числа подобных числительных напоминают формы множественного числа существительных, образованных при помощи суффиксов - ане, - те, -уне, ср.: еціане «десятки», даршане «сотни», азирте «тысячи», миллигіярдуне «миллиарды» и т.д.
В говоре за исключением единичных случаев по числам изменяются и местоимения, формы множественного числа которых создаются разными способами: а) при помощи суффиксальных формантов; б) при помощи классно-числовых показателей; в) смешанным способом. Выбор того или иного способа при образовании форм множественного числа в одних случаях зависит от семантики, а в других - от структурно-морфологических особенностей самих местоимений. Формы множественного числа местоимений в говоре создаются при помощи таких суффиксов, как - те, - не, - хъали, которые отмечаются в системе существительных, ср.: сегъуна? «какой?»; сегъунте? «какие?». киттил «который» - киттилте «которые»; чумъибил «который» -чумъибте «которые»; чагъуна «какой, как кто» - чагъунте «какие, как кто», китти «который» - китне «которые», ча «кто» - чахьали «кто» (мн.ч.), «те, кто».
Категория падежа и склонение
Склонение как парадигма словоизменения именных частей речи по падежам в даргиноведении исследовано, главным образом, на материале литературного языка и частично некоторых диалектов. Как известно, категория падежа является одним из основных словоизменительных категорий даргинского языка, которой охвачены все именные части речи (существительные, прилагательные, числительные и местоимения). Данной категорией в той или иной мере и форме охвачены и другие части речи. Здесь, разумеется, речь идет о склонении отглагольных образований (масдара, причастия и деепричастия места), склонении наречий и послелогов места по пространственным падежам.
Падежный состав и система склонения в исследуемом нами говоре, как и в литературном языке, является очень сложной. Обращает на себя внимание то, что, как показало наше исследование, в бутринском говоре отмечается целый ряд специфических и интересных особенностей в системе склонения и падежного состава. Прежде всего, остановимся на расхождении состава падежей в говоре и в литературном языке.
В отличие от литературного языка в говоре не представлен предметный падеж. Его функции в говоре выполняет одна из серий аблатива, то есть супер-аблатив. Например, ср.: лит. Узичибад кьапіа кабикиб «С брата шапка упала» и Узичила нейти селра хіеиб «О брате мама ничего не сказала» и бут. гов. Уццикерка кьапіа кабикиб «С брата шапка упала» и Уццикерка абали селра гіяб «О брате мама ничего не сказала» и т.д.
Вместе с тем в литературном языке не представлен падеж каузалис [Мусаев 1987:72-73], функционирующий в бутринском говоре. Например, ср.: Гъиштти къалмукъкъар абакематтин (абакемат) дихубте сади «Этот скандал из-за мамы получился». Значение данного падежа бутринского говора в литературном языке и в ряде других говоров и диалектов передается формой падежа причины или послеложной конструкцией. Например, ср.: лит. Ишди къалмагъар нешличирли диубти сари «Этот скандал получился из-за мамы» или Ишди къалмагъар неш багьандан диубти сари «Этот скандал случился из-за мамы»; урах. Гъишди къалмагъар абашилли дибти сари «Этот скандал случился из-за мамы» или Гъишди къалмагъар аба багьандан дибти сари «Этот скандал из-за мамы случился».
Данное значение каузалиса иногда передается в бутринском говоре и при помощи послеложной конструкции. Например, ср.: Гъиштти къалмукъкъар аба багьандан дихубте сади «Этот скандал случился из-за мамы» и т.д.
Не совпадает и состав серий местных падежей говора и литературного языка. Так, например, в литературном языке отсутствует серия местных падежей со значением «у, около», т.е. серия копт на -шшу [Мусаев 1984:61], в то время как подобную серию имеют все местные падежи бутринского говора. Функции данной серии в литературном языке выполняет форма серии «супер» на -чи. Например, ср.: бутр. гов. ду уццишшу гъамихубда «я подошел к брату» и лит. ну узичи гъамиубра «я подошел к брату»; бутр. гов. Уццике кьапіа кабишб «на брата шапку надели» и лит. узичи кьапіа кабииб «на брата шапку надели»:
Как видно из примеров, в бутринском говоре значение «к брату» выражается конт-лативом на -шшу (ср. уццишшу), а значение «на брата» -формой супер-латива на -ке (ср. уццике). В литературном же языке оба эти значения выражаются одной формой - формой супер-латива на -чи. Аналогичные серии со значением «около, у», т.е. серии «конт», образованные на базе серии конт-латива на -ишшу, в говоре отмечаются и у других местных падежей, ср.: уццишшуб (конт - эссив) «у брата», уццишшубягі (конт - алллатив) «в сторону, к - около, к - у брата), уццишшурка (конт -аблатив) букв, «от - около, от - у брата».
В отличие от литературного языка отдельные существительные функционируют также в форме со значением локализации «перед», т.е. функционируют сериальные формы местных падежей в виде: пре-латив, пре--эссив, пре-аллатив и пре-аблатив, которые не функционируют в литературном языке и в ряде говоров и диалектов даргинского языка.
Форма пре-латива в говоре образуется при помощи морфемы -са, ср.: бягілиса букв, «к - перед стеной, т.е. к или на переднюю сторону стены».
На базе формы пре-латива образуются серии и других местных падежей, ср.: бягілисаб «перед стеной» (эссив), бягілисабягі «в сторону к передней части стены» (аллатив), бягілисарка «от передней части стены вниз» (аблатив).
Сериальные формы местных падежей со значением локализации «перед чем-то или кем-то» отмечают и в ряде говоров и диалектов даргинского языка [Магометов 1963:114; Мусаев 1984:69-72].
В литературном языке и в ряде диалектных единиц даргинского языка аблатив указывает на удаление одного предмета от другого без указания на направление удаления. В бутринском же говоре аблатив имеет 4 сериальные формы, указывающие на направление удаления. Как правило, такие формы или серии аблатива указывают на удаление предмета по четырем направлениям: вверх, вниз, сюда (в сторону говорящего) и туда (в сторону от говорящего). Например, ср.: бутр.гов. уццишшурка «от брата вниз» (брат тогда должен находиться где-то выше говорящего, скажем, на горе или на склоне и т.д.); ущишшургьа «от брата вверх» (скажем, брат находится в долине, а говорящий - на горе, на холме или на возвышенности); уццишшурда «от брата в ту сторону» уццишшурса «от брата сюда, в сторону говорящего».
