Содержание к диссертации
Введение
ЧАСТЬ I
I. История изучения иноязычной лексики и теоретические вопросы заимствования 19
1.1 Предварите лные замечания 19
1.2 Основные проблемы, связанные с иноязычной лексикой в трудах ученых XVIII-XX вв 20
1.2.1 Новые подходы к проблематике иноязычной лексики в лингвистике XX века 26
1.2.2 Определение степени освоения иноязычной лексики в языке и речи 47
1.2.3 Причины иноязычных заимствований и связь этих причин с дифференциальными признаками заимствований 48
1.2.4 Этапы и степень освоения иноязычной лексики 55
ЧАСТЬ II
II. Индоевропейские зимствования 62
2.1 Предварительные замечания 62
2.2 Индогерманские заимствования 63
2.2.1 Предварительные замечания 63
2.2.2 Исторический фон контактов 71
2.2.3 Периодизация индогерманских заимствований 75
2.2.4 Теория генетического родства 77
2.3 Иранские заимствования 83
2.3.1. Предварительны замечания 83
2.3.2. Исторический фон контактов 88
2.3.3. Периодизация иранских заимствований 100
2.3.4. Фонетическое освоение 101
2.3.5. Лексико-семантическая классификация индогерманских и иранских заимствований 107
2.4 Русские заимствования 115
2.4.1 Предварительные замечания 115
2.4.2 Исторический фон контактов 117
2.4.3 Периодизация русских заимствований 128
2.4.4 Фонетическое освоение. 133
2.4.5 Морфологическое освоение 154
2.4.6 Семантическое освоение 162
2.4.7 Лексико-семантическая классификация русских заимствований 166
2.4.8 Финно-угорский (мордовский) субстрат в русском языке 173
ЧАСТЬ III
III. Тюркские заимствования 198
3.1. Предварительные замечания 198
3.2. Исторический фон контактов 199
3.3. Разграничение тюркских заимствований 204
3.4. Лексико-семантическая классификация 240
3.5. Фонетическое освоение 259
3.6. Семантическое освоение 285
Заключение 306
Библиографический список
- Основные проблемы, связанные с иноязычной лексикой в трудах ученых XVIII-XX вв
- Причины иноязычных заимствований и связь этих причин с дифференциальными признаками заимствований
- Периодизация индогерманских заимствований
- Разграничение тюркских заимствований
Введение к работе
Актуальность темы. В развитии словарного состава языка значительная роль принадлежит заимствованиям из родственных и неродственных языков, относящихся к внешним средствам номинации, в отличие от внутренних языковых средств - словообразования, семантических сдвигов в значении слова, образования неологизмов и т.д.
Как известно, большинство финно-угорских языков восточного ареала подверглось влиянию индоевропейских и тюркских языков. Преимущественным образом иноязычное влияние проявилось в лексической системе, но в некоторых языках и на уровне морфологии и синтаксиса.
Иноязычные заимствования в восточных финно-угорских языках неоднократно подвергались исследованию. Значительная работа в плане выявления и анализа функционирования иноязычной лексики проделана в венгерском, марийском и удмуртском языках (И. Баллаша, 1951; О. Беке, 1914; 1915; О. Беке, 1935; У. Вихман, 1903; И.С. Галкин, 1977; 3. Гомбоц, 1908; 3. Гомбоц, 1912; Ф. И. Гордеев, 1968; 1988; К. Доннер, 1924; Н.И. Исанбаев, 1969; 1993; А. Каннисто, 1925; Г.В. Лукьянов, 1974; Д. Лигети, 1986; X. Паасонен, 1902; П. Равила, 1959; Г. Рамстедт, 1912; М. Рясянен, 1920; М. Рясянен, 1935; М. Рясянен, 1937; И. В. Тараканов, 1986; Д. Р. Фукс, 1937; П. Хайду, 1985; Е. Хелимский, 1979; В. К. Штейниц, 1970; В. Халлап, 1955; Л. Хакулинен, 1955; Д.Н. Шмелев, 1971; 1973; М.В. Федорова, 1976; АЛ. Сергеев, 1968; Л.И. Тураева, 1973; К.Е. Майтинская, 1978).
На наш взгляд, всестороннее изучение заимствований имеет лингвистическое и культурно-историческое значение, так как:
тщательное освещение звуковых отношений в иноязычных заимствованиях поможет при решении вопросов истории как заимствовавших финно-угорских, так и послуживших источником заимствований индоевропейских и тюркских языков;
до сих пор иногда иноязычными заимствованиями оперируют как
исконными финно-угорскими словами, что в свою очередь создает определенные трудности для сравнительно-исторической уралистики;
3) установление иноязычных заимствований в финно-угорских языках неообходимо также для исследования индоиранских и финно-угорских взаиоотношений, так как многие слова персидского происхождения проникли в восточные финно-угорские языки через посредство тюркских языков.
Что же касается мордовских языков, то следует отметить, что проблема иноязычных заимствований в мордовском языкознании еще не решена. Основными вопросами исследования иноязычной лексики в мордовских языках являются следующие:
выявление иноязычных заимствований в лексике мордовских языков;
исследование заимствований в историко-этимологическом плане, дает возможность разграничить исконную лексику от заимствованной и проследить историю отдельных лексических единиц;
классификация иноязычной лексики и анализ ее функционирования и сферы употребления в составе тематических групп слов;
описание фонетического и морфологического освоения русизмов тюркизмов в мордовских языках;
5) анализ освоения слов тюркского и русского происхождения в
семантическом плане как на материале диалектов мордовских языков, так и на
базе литературных языков;
6) разграничение иноязычной лексики.
Цель и задачи исследования. Целью данной работы является:
выявление иноязычных заимствований в лексике мордовских языков;
классификация заимствований и анализ их функционирования и сферы употребления;
3) исследование процессов, происходивших при фонетическом, морфо
логическом и семантическом освоении русизмов и тюркизмов;
4) разграничение иноязычных заимствований и определение
приблизительного времени их заимствования.
6 Общая цель исследования определила конкретные задачи:
а) анализ исторических условий, в которых контактировали исследуемые
языки;
б) выявление критериев разграничения иноязычных заимствований и
разделение их по пластам.
в) классификация иноязычной лексики по тематическим группам;
г) по мере возможности объяснение причин изменений заимствований и
некоторых особенностей их адаптации.
Методы и методика исследования. В настоящее время во всех лексикологических исследованиях большую значимость приобретает системный подход. В данной работе системный подход к анализируемому материалу проявляется в исследовании слов иноязычного происхождения не изолированно, а в тесной связи с исконными словами и словами родственных языков. При подобном подходе в первую очередь исследуются внутренние и структурные связи лексических единиц, их взаимодействие и взаимовлияние, т.е. процессы, дающие возможность обнаружить системность в лексике.
Основными методами исследования являются описательный (контекстуальный анализ и лексикографическое описание), сопоставительный и сравнительно-исторический. Все данные методы в совокупности дали возможность автору проанализировать вхождение иноязычной лексики в систему мордовских языков и выделить критерии для разграничения заимствований. Материал исследуется в собственно-лингвистическом и культурно-историческом планах.
Теоретическая основа исследования. Теоретической и методологической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных исследователей по общим вопросам языкознания, по финно-угроведению и уралистике, по тюркологии и индоевропеистике. Особенно следует отметить труды Т.Г. Амировой [1975], СВ. Большова [2006], Д.В. Бубриха [1949; 1953], Т. Л. Гарипова [1979], Б. Г. Гасанова [1975], М. Е. Евсевьева [1963], И. Г. Иванова [2000;2001], В. И. Козлова [1960], М. В. Мосина [1986],
С. Е. Малова [1951], Л. Г. Махмутовой [1976], X. Мухамедовой [1965], Ю.Г. Мухаметшина [1977], Ш.Ф. Мухамедьярова [1968], К.М. Мусаева [1975], Т.В. Никитиной [2004], X. Паасонена [1897; 1902], Б.А. Серебренникова [1971], Б. С. Соловьева [2004], Э. Р. Тенишева [1973], А.П. Феоктистова [1960; 1965], Д. В. Цыганкина [1979], Р. А. Юналеевой [1982; 1984]; С. Булича [1886]; Р. А. Будагова [1960], Л. Блумфилда [1968], Р. М. Баталовой [1962], К.Ф. Бабаева [1974], А.Ш. Афлетунова [1961], К. Венде [1968], А. Н. Куклина [1975], Д.Е. Казанцева [1979], Р.Ш. Насибуллина [1999], Г.С. Патрушева [1955], А.Ш. Рота [1968].
Источники и материалы исследования. Материалами исследования послужили слова иноязычного происхождения в мордовских языках, в марийском и удмуртском языках, а также собственно тюркские, чувашские и башкирские лексемы. Лексические данные почерпнуты нами также из словарей мордовских языков, картотеки кафедры мордовских языков Мордовского госуниверситета, а также картотеки мордовского толкового словаря в отделе мордовского языкознания Института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. В качестве источника подтверждения этимологии использо-вались словари В.И. Абаева, Н.И. Ашмарина, В.Г. Егорова, К.Редеи, В.В. Радлова, М. Рясянена, Э.В. Севортяна, «Древнетюркский словарь», «Словарь тюркских заимствований в русском языке» Т.В. Шиповой. Применялись также труды и этимологические разработки ряда других исследователей: П. Аристэ, Г. Берецки, И. С. Галкина, Ф.И. Гордеева,И.Г. Иванова, Н.И. Исанбаева, X. Паасонена, Б.А. Серебренникова, И. В.Тараканова, А.П. Феоктистова, Д. В.Цыганкина, М. С. Биушкина, М. Р. Биушкиной, А.Н. Куклина. Базой исследования послужили также личные полевые наблюдения, диалектные записи и материалы, собранные автором с 1984 г. в различных районах Мордовии и Татарстана, Пензенской и Самарской областей. Запись диалектного материала в ходе индивидуального опроса и при групповой беседе производилась в упрощенной фонетической транскрипции.
Научная новизна результатов исследования. Научная новизна данной
s работы заключается в следующем:
впервые проведена классификация иноязычной лексики по лексико-семантическим признакам, дающая представление о сферах воздействия контактировавших языков на лексику мордовских языков;
проанализировано и по мере возможности объяснено фонетическое освоение иноязычных заимствований мордовскими языками;
3) впервые в мордовской языковедческой литературе описаны процессы,
происходившие при семантической адаптации заимствований,
проанализировано морфологическое освоение заимствований;
4) проведено разграничение иноязычной лексики с учетом источников
заимствования, исторической последовательности (времени заимствования) и
особенностей фонетического оформления и семантики.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты исследования имеют как общефинно-угорское лингвистическое значение, так и практическое, конкретизируя факты о процессах функционирования заимствованной лексики. Они могут использоваться в практике вузовского преподавания на национальных (мордовских) отделениях и при изучении студентами лексикологии мордовских языков. Результаты исследования должны содействовать дальнейшим изысканиям и изучению иноязычной лексики мордовских языков. Материалы, некоторые выводы и положения диссертации могут быть использованы при написании некоторых разделов лексикологии, фонетики и диалектологии. В диссертации приведены свежие языковые данные и дано немало новых этимологии. Материалами диссертации можно воспользоваться при составлении ЛАЕ - Лингвистического Атласа Европы (мордовская часть). Приложение - словари заимствований в мордовских языках могут быть использованы при создании толковых и этимологических словарей мордовских языков.
Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в более чем 40 научных публикациях, в том числе и двух монографиях. По теме диссертации автор выступал с докладами на Всесоюзной конференции финно-
угроведов в. Г. Ижевске в 1987 г., на VII, VIII, IX, X Международных конгрессах финно-угроведов (1990-2005), на Всероссийских региональных и Международных конференциях, а также на внутривузовских научных конференциях [Саранск, 1986-2005].
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех частей, заключения, библиографического списка и приложений. Приложение 1. Словари заимствований в мордовских языках. Приложение 2. Список условных сокращений и диакритических знаков. Приложение 3. Список обследованных сел.
Транскрипция и оформление диссертации. В мордовских примерах используется финно-угорская транскрипция, применяемая в финно-угорском языкознании, индоевропейские и тюркские примеры даны в упрощенной русской орфографии без использования специфических знаков.
Основные проблемы, связанные с иноязычной лексикой в трудах ученых XVIII-XX вв
Так, уже в XVIII в. ученых, писателей, общественных деятелей интересовали этимологические корни с иноязычных заимствований в языке, сферы их употребления, но в большей степени - чрезмерное увлечение ими и неоправданное их использование. М.В. Ломоносов, А.П. Сумароков,
Н.М. Карамзин, В.К. Тредиаковский, каждый по-своему, со своих теоретико-лингвистических и классовых позиций, принимали участие в борьбе за чистоту языка [Ковалевская: 227 - 228].
Однако Н.М. Карамзин и его последователи хотя порой и выступали против иноязычного засилья, в своей литературной практике все-таки чрезмерно увлекались иностранными, особенно французскими, словами. Против нового слога Н.М. Карамзина, против всяческих новшеств и заимствований в начале XIX в. выступил адмирал А.С. Шишков, занимавший некоторое время пост министра народного просвещения и президента Академии Российской. Очищение русского языка от иноязычных заимствований было доведено им до абсурда. Например, вместо слов французского происхождения «тротуар» и «галоши» он ввел исконно русские «топталище» и «мокроступы» [Горачевич: 61].
Проблема чистоты языка стояла остро и в более поздних собственно лингвистических работах А.И. Соболевского, М.Р. Фасмера, Р.Ф. Брандта, появившихся в конце XIX - начале XX в. Анализируя словарный состав языка, происхождение слов, ученые высказывались по поводу тех или иных заимствований того времени, тем самым ставя вопрос о нужности/ ненужности данных заимствований уже с научной точки зрения. Так, Е.Ф. Карский писал в 1910 г.: «...не следует прибегать к иностранным словам, когда есть более точные и понятные слова собственные. Зачем, например, иностранные «тезис», когда есть русское «положение», иностранное «монумент», когда мы имеем «памятник»; к чему французское «депо», когда у нас есть слово «склад»; следует ли прибегать к латинскому «абсурд», когда у нас есть около десяти однозначных слов: «чушь», «нелепость», «нелепица», «бестолочь», «ахинея», «бессмыслица» и т. д. [Крысина, 1968: 8].
Наряду с проблемой чистоты языка, которая нашла отражение практически во всех работах ученых конца XIX - начала XX в. как реакция на чрезмерное увлечение общества иностранными словами, в конце XIX - начале XX в. начинает складываться общая теория вопроса о заимствовании. Данный период характеризуется накоплением материала по группам отдельных иноязычных слов в каждом языке, по взаимодействию различных языков. Основными вопросами, которые исследовались, стали вопросы этимологического характера: языковой источник заимствованного слова, время заимствования, а также условия заимствования. В эти годы появились такие этимолого-хронологические исследования. И.И. Огиенко «Иноземные элементы в русском языке» [Киев, 1915]; А.И. Соболевский «Русские заимствованные слова. Литографический курс» [СПб., 1899. Т.З.]; Я.К. Грот «Филологи-ческие розыскания» [СПб., 1899. Т.З.]. Таким образом, этимолого-хронологический анализ иноязычных заимствований в конце XIX - начале XX в. является ведущим.
От исследования разрозненных фактов, от конкретных этимолого-хронологических характеристик заимствуемых слов ученые постепенно подошли к решению теоретических проблем заимствования, в частности, к разработке того, что касается процесса заимствования. Это прежде всего подход к определению термина «заимствование», выяснение условий заимствования, причин заимствования, типов иноязычной лексики, характера ассимиляция иноязычного слова в заимствующем языке.
Основным объектом исследования ученых конца XIX - начала XX в. была лексика, и поэтому заимствование рассматривалось «как перемещение слов или, реже, перемещение слов и отдельных элементов слова из одного языка в другой» [Крысин, 1968: 16] и понималось оно только как лексическое заимствование. Наиболее широкого взгляда на заимствование придерживался СО. Карцевский, который считал, что заимствование — это не только вхождение в язык иноязычных слов, но и «проникновение слов из какого-нибудь специального языка (технического, жаргона или говора какой-нибудь социальной группы, областного языка и т.д.) в язык общий» [Крысин, 1968: 17]. Процесс языкового заимствования рассматривался учеными данного периода в неразрывной связи с культурными, историческими, военно-политическими контактами двух разных языковых обществ и как часть, и как результат этих языковых контактов. Так, В.М. Жирмунский, исследуя зарождение и развитие немецкого национального литературного языка, подчеркивал, что «немецкий язык с древнейших времен содержит ряд заимствованных слов, проникших в его состав в результате экономических, политических и культурных связей с другими народами. Эти заимствования свидетельствуют о сложном, многосоставном характере немецкой культуры, сложившейся, подобно культуре других народов, в постоянном взаимодействии с другими культурами» [Жирмунский: 82]. Немецкий ученый Г. Пауль также отмечал, что фактором, влияющим на процесс заимствования, является некоторый минимум двустороннего контакта языков посредством миграции групп людей, территориального расположения, массового переселения, завоеваний, а также путешествия индивидов.
Причины иноязычных заимствований и связь этих причин с дифференциальными признаками заимствований
Вопрос об определении того, в какой степени то или иное заимствование закрепилось и в языке, и в речи, очень сложен и многогранен. Но совершенно очевидно, что процесс освоения иноязычных заимствований осуществляется поэтапно, причем каждый этап характеризуется своими дифференциальными признаками.
В нашем исследовании основное внимание уделяется выяснению по возможности полных наборов лингвистических дифференциальных признаков трех основных этапов освоения иноязычных заимствований, но в связи с тем, что не представляется возможным оценить целесообразность/ нецелесообразность конкретного заимствования, степень его освоения вообще без учета экстралингвистических характеристик, необходимо хотя бы в общих чертах наметить свой подход к отбору таких характеристик.
В данной работе под «иноязычными заимствованиями» понимаются все слова неисконного происхождения, которые вошли в мордовский язык в процессе заимствования (освоенные и неосвоенные).
Процесс заимствования членится на две фазы: на фазу вхождения (I фаза) и фазу освоения (II фаза). В этих фазах, в свою очередь, выделяются три этапа освоения иноязычных заимствований. Первая фаза процесса заимствования характеризуется иноязычной лексикой двух типов: совсем неосвоенные иноязычные слова (стилистические экзотизмы, варваризмы) и иноязычные слова, находящиеся на начальном этапе освоения. Вторая фаза связана с двумя этапами освоения иноязычных заимствований: с этапом продвинутым и этапом полного освоения иноязычного заимствования. Для обозначения лексики, которая находится на этих двух этапах, используется термин «заимствованная лексика» («заимствованные слова»). Иноязычные слова входят в словари иностранных слов, заимствованные же слова закрепляются уже в толковых словарях.
Экстралингвистические и лингвистические причины могут рассматриваться в диахронном и синхронном аспектах, так как для каждой эпохи характерен свой определенный набор причин заимствования, но есть причины, характерные для всех эпох; это причины экономические, общественно-политические, культурологические, социально-психологические, открытия в научной сфере.
Так, экономическое развитие, способствующее установлению деловых связей между разными странами, интеграции, обмену технологиями, ускоряет заимствование новых реалий, новых вещей, технологий, которым нужны новые наименования в языке-заимствователе, или же заимствование названия, которое было в языке-источнике. Таким образом, появляется необходимость в наименовании новой вещи, в реализации номинативной функции языка. При этом следует отметить, что новое наименование должно быть унифицированным, чтобы оно было понятно и представителям языка дающего, и языка - берущего.
Общественно-политическая жизнь любой эпохи характеризуется развитием новых демократических идей, прогрессивных направлений в общественной мысли, в философии.
Культурологические причины заимствования лежат в развитии новых направлений в художественной литературе, музыке, живописи, скульптуре, а также в совершенствовании идеологии общества и морали человека, этики человеческих отношений.
Научные причины заимствования базируются на новых открытиях, находках, научных контактах с зарубежными партнерами, связаны с поездками, конференциями, симпозиумами, с обменом студентами и профессорами.
Социально-психологические причины заимствования: а) мода на заимствования; б) престижность иностранной речи; в) коммуникативная актуальность понятия и соответствующего ему слова; г) стремление к эвфемистичности (в медицинской и юридической терминологиях); д) стремление к соблюдению этики человеческих отношений; е) «капризы употребления» иноязычного слова (В.Г. Белинский).
Все эти экстралингвистические, внешние причины заимствования формируют определенные языковые, лингвистические тенденции, способствующие языковому заимствованию, которое проявляется в следующих моментах: а) заимствование наименования вместе с вещью, понятием, реалией; б) заимствование слов для уточнения отвлеченных понятий; в) заимствование синонимов к уже имеющимся в языке-заимствователе словам; г) устранение дублетности путем семантической и стилистической дифференциации синонимических пар (если синонимы тождественны); д) детализация значений синонимов; е) стилистико-семантические изменения;
Периодизация индогерманских заимствований
Заимствованные из индогерманского языка слова на основе их распространения в уральских языках в работе разбиты на несколько хронологических пластов - периодов (прауральский, финно-угорский, финно-пермский, финно-волжский). Эту группировку и периодизацию можно соотнести в индогерманском праязыке с определенными базирующимися на археологических и звуковых критериях словами. Принимая во внимание археологическую периодизацию и звуковые критерии, можно выделить 4 хронологически и фонетически обособленных слоя: первый слой составляют доарииские заимствования прауральского языка-основы. Второй слой заимствования финно- угорского периода. Финно-угорские этимологии могут происходить также из доарийского языка; в этом случае, правда, их стоит рассматривать не как финно-угорские, а как прауральские заимствования. Если принимать во внимание распространение этих слов в уральских языках - они отсутствуют в самодийских языках, то они могут быть заимствованы из раннепраарийского языка, идентичного или очень близкого доарийскому. В этих слоях нельзя установить звукового критерия; так как индогерманский васальный триас и палатальные остались без изменения. В финно-угорских языках эти два слоя можно разделить только на основании распространения заимствований в данных языках.
Третий слой составляют слова раннепраарийские, в которых индогерманские палатальные уже изменились в сибилянты, но еще имеет место васальный триас. С финно-угорской эпохи эти слова распространились в финно-пермский и финно-волжский языки. Из-за архаичного индогерманского звукового облика не исключено, что эти заимствования вошли не в финно-пермский или финно-волжский периоды, а в финно-угорский период. В этом случае стоит говорить об арийском диалекте с архаичным вокализмом, как об языке-источнике. Из-за архаичного арийского звукового облика этимологии с финно-волжским распространением также заимствовались в финно-пермский и предположительно финно-угорский периоды. С точки зрения германистики, к четвертому слою относятся те слова, в которых палатальные уже стали сибилянтами, а гласные е, о, а в праарийском перешли в а. Часть принадлежащих этой группе слов была заимствована в конце финно-угорского периода (около III тысячелетия лет до н.э.), другая часть - в начале финно-пермского периода (около Ш-И тысячелетия лет до н.э.). Согласно языковому распространению, финно-волжские этимологии не могли быть заимствованы в финно-волжскую эпоху (с середины II тысячелетия - до середины I тысячелетия до н.э.). С точки зрения индогерманистики речь тогда бы шла уже о праиранской эпохе, а были заимствованы, по меньшей мере, в финно-пермскую, если не в финно-угорскую эпоху. Было бы интересно сгруппировать рассмотренные слова в соответствии с представленными слоями. Можно было бы выяснить, какой хронологический слой - независимо от распространения данных этимологией в уральских языках - действительно принимается во внимание с индогерманской точки зрения. Одна этимология может иногда, за недостатком звуковых критериев, принадлежать двум или даже трем слоям.
Мы предлагаем, придерживаясь точки зрения К. Редей, следующую хронологическую классификацию индогерманских заимствований: 1) доарийские заимствования - прауральские этимологии; 2) раннепраарийские заимствования - финно-угорские этимологии; 3) праарийские заимствования - финно-угорские, финно-пермские и финно волжские этимологии.
Влияние языков, как известно, никогда не бывает односторонним. Возможно, что не только уральцы заимствовали у ариев слова, но и сами передавали им свои [Иоки, 1973: 373]. С методической точки зрения, уральские (финно-угорские) заимствования можно искать только в арийских языках, но не в индогерманском праязыке, как это было предпринято некоторыми исследователями. Но нельзя забывать, что из-за более высокого хозяйственного и культурного уровня ариев, в первую очередь в качестве языка-источника в расчет берется арийский, а не уральский (финно-угорский) язык .
С середины XVIII в. ученые объясняют соответствия между уральскими и индогерманскими языками генетическим родством. Идея, что соответствия базируются на контактах, появилась позже. Первым представителем теории контактов был В. Томашек. В XX столетии часть ученых (X. Паасонен, Е. Сетеля) в связи с индоуральским языковым генетическим родством заняла осторожную позицию, другая часть (Ю. Тойвонен, Л. Хакулинен, П. Равила, Е. Итконен), рассматривая в своих работах по контактам языковые соответствия, высказывается в отношении гипотезы индоуральского языкового генетического родства также очень сдержанно.
Самый выдающийся представитель теории индоуральского языкового родства - Б. Коллиндер. Б. Коллиндер пытался доказать родство уральских и индогерманских языков в большинстве своих работ [1934; 1943; 1954; 1965]. Его материал распространялся на соответствия местоимений, некоторых морфологических элементов (аккузатив, аблятив, показатель мн. ч., многочисленные производные суффиксы) и на соответствия словоформ. А. Йоки также представляет его точку зрения. В своей широкомасштабной работе [Уральцы и индогерманцы, 1973] он объясняет некоторые местоимения генетическим родством, кроме того, к древним соответствиям он относит данные в этой работе слова первой группы, а также ряд недостоверных (или ошибочных) этимологии. Б. Коллиндер [1965: 111-136] рассматривает 50, А. Иоки [1973] около 20 таких слов прауральского или финно-угорского происхождения, которые говорили бы за индоуральское родство. Различие между ними состоит в том, что Иоки относит большинство слов, которые раньше объясняли генетическим родством, к арийским и иранским заимствованиям.
Разграничение тюркских заимствований
Как уже было сказано выше, финно-угорские языки восточного ареала в большей или меньшей степени подвергались влиянию тюркских языков. По мнению Б.А. Серебренникова, в наибольшей степени тюркскому влиянию подверглись марийский и удмуртский языки. В марийском языке влияние тюркских языков более значительно, чем в удмуртском. Это объясняется тем, что процесс взаимодействия удмуртского языка с татарским был менее интенсивным. Процесс взаимодействия марийского языка с чувашским был более длительным и дал более ощутимые результаты [Серебренников, 1960]. Марийский язык в древний период своего развития пережил эпоху интенсивного взаимодействия с чувашским языком. Специалисты предполагают, что чувашский язык формировался на марийском субстрате, поскольку современная территория Чувашии, по крайней мере ее северная часть, в древности была населена марийцами [Серебренников, 1960: 269].
Благоприятную основу для взаимодействия удмуртского и татарского языков создавали интенсивные, многовековые связи удмуртов с татарами. Этому способствовали такие факторы, как непосредственное соседство с татарами, наличие татарских населенных пунктов на удмуртской территории. Хронологически татарскому влиянию на удмуртский язык предшествует влияние языка волжских булгар. Действительно, предки коми и удмуртов еще в общепермскую эпоху восприняли от булгар несколько десятков слов, обозначающих разные предметы сельского хозяйства, материальной культуры и т.д.
Булгары на Средней Волге занимали господствующее положение в VI—XIII вв. Они оказали сильное культурное влияние на общепермян, общепермянами заимствовано из языка булгар свыше 20 слов, и еще более сильное - на удмуртов, которые оставались в сфере влияния камско-волжских булгар значительно дольше, чем предки коми.
По всей вероятности, не менее глубокое влияние со стороны тюркских языков испытал и венгерский язык. «После того как венгерский народ отделился от своих соплеменников и направился на юг, он поселился вначале на равнине, простирающейся севернее Кавказа, в районе реки Дон... К этому времени относятся древнейшие тюркские заимствования в венгерском языке. Один, более ранний, слой заимствований в языке правенгров относится ко времени их пребывания в районе Урала; другой, более поздний и больший по объему, - к V-VI вв. н.э. Большое влияние на дальнейшую судьбу и обогащение венгерского языка оказало соседство с могучей Хазарской империей. В этот период одно из хазарских племен, говорившее на древнечувашском языке, слилось с венграми и приняло участие в их дальнейшем развитии. Тот тюркский народ, из языка которого венгры заимствовали целый ряд слов, был близок к тюркским болгарам, в свое время основавшим Великую Болгарскую империю [Балаша, 1951: 15]. 3. Гомбоц по поводу источника тюркских заимствований указывает, что происхождение тюркизмов венгерского, удмуртского, марийского и мордовских языков не одинаково [Gombocz, 1912].
Начало изучения тюркских заимствований в восточных финно-угорских языках относится к XVIII в. В этот период были сделаны замечания о наличии тюркизмов [Strahlenberg, 1730: 346; Миллер, 1791: 27], а в период создания рукописных словарей была наглядно продемонстрирована этимологическая связь некоторых финно-угорских слов с тюркскими [Дамаскин, 1768].
В XIX в. в связи с возникновением сравнительно-исторического языкознания более обстоятельный характер приобретает изучение языковых контактов финно-угорских народов с тюркоязычными народами. К этому периоду относятся труды В.П. Вишневского, Н.И. Золотницкого, В.П. Троицкого, И. Буденца, М. Мункачи и др.
В первой половине XX в. тюркские элементы в финно-угорских языках подвергаются еще более интенсивному исследованию. В качестве примера приведем часть работ, посвященных данной проблеме [Веке, 1914; 1915; Веке, 1935; Donner, 1924; Fuchs, 1937; Gombocz, 1908; 1912; Kannisto, 1925; Paasonen, 1902; Ramstedt, 1912;Rasanen, 1920,1923; 1935; 1937].
В настоящее время в марийском языкознании данная проблема разрабатывается марийскими лингвистами Ф.И. Гордеевым и Н.И.Исанбаевым. В удмуртском языкознании она получила свое решение в трудах удмуртского языковеда И.В. Тараканова. Нижеследующий перечень исследований наглядно показывает степень разработанности данной проблемы в этих языках [Budenz, 1864; 1866; Wichmann, 1903; 1923; Stilasi, 1901; Rasanen, 1920; 1923; 1935; Федотов, 1965; 1968; Пенгитов, 1964; Егоров, 1927; Исанбаев, 1961; 1964; 1968; 1978; 1979; Гордеев, 1975; 1976; 1979; Тараканов, 1974; 1975; 1977; 1979; 1980; 1981; 1982; 1985 и др.].
Специальное рассмотрение вопроса о тюркских лексических элементах в мордовских языках относится к концу XIX в. В 1897 г. выходит в свет работа Паасонена «Тюркские заимствования в мордовских языках» [Paasonen, 1897]. В своем исследовании автор делит тюркские заимствования на три группы: 1) заимствования из чувашского языка; 2) заимствования из татарского языка; 3) тюркские заимствования, происхождение которых не ясно. X. Паасонен анализирует эти группы тюркизмов и в конце монографии дает словарь тюркских заимствований в мордовских языках.
К этой работе по тематике близка другая статья X. Паасонена «Так называемые каратай-мордвины или каратаи» [Paasonen, 1902]. В 1929 г. появляется статья Равилы «Некоторые татарские заимствования в мордовском» [Ravila, 1929]. Отдельные замечания о наличии тюркских заимствований в мордовских языках имеются в книге М.Е. Евсевьева «Основы мордовской грамматики» [Евсевьев, 1963]. В 1965 г. выходит статья А.П. Феоктистова «К вопросу мордовско-тюркских языковых контактов» [Феоктистов, 1965]. Ссылки на тюркское происхождение некоторых мордовских лексем даются в «Кратких этимологических словарях эрзянского и мокшанского языков» [ЭКНЭС, 1977; МКНЭС, 1980] и в статье Д.В. Цыганкина «К этимологии некоторых слов» [Цыганкин, 1987]. Этим ограничивается перечень небольшого количества работ, посвященных проблеме тюркских заимствований в мордовских языках.
Начало взаимодействия мордовских племен с тюркоязычными племенами относится, по-видимому, к III—IV вв. н.э. И связано оно с приходом гуннов в районы Прикаспия и Донских степей. Хотя до районов непосредственного расселения мордовских племен (Среднее Поволжье) гуннские племена не доходили, однако «некоторое передвижение населения из области лесостепи к северу имело место и привело к появлению чуждых племенных групп» [Смирнов, 1964: 15].
Мордовско-тюркские языковые контакты по всей видимости усилились в VII—VIII вв. н.э., после образования Хазарской державы, в непосредственном подчинении которой находилась часть мордвы.
