Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ I. Основные этапы развития историографии правительственного конституционализма с. 34
Глава 1. Начальный период изучения конституционных проектов С. 34
Глава 2. Изучение конституционализма в исторической и правовой литературе второй половины XIX - начала XX в. С. 61
Глава 3. Правительственный конституционализм XVIII - начала XX в. в советской историографии С. 116
Глава 4. Феномен правительственного конституционализма в современных исследованиях С. 149
РАЗДЕЛ П. Конституционные начинания правительства в отечественной исторической науке С. 173
Глава 1. Изучение политического выступления Верховного тайного совета С. 173
Глава 2. Историография «Введения к уложению государственных законов» С. 254
Глава 3. Исследование конституционной реформы 1905-1906 гг . . 319
Заключение с. 390
Список литературы
- Изучение конституционализма в исторической и правовой литературе второй половины XIX - начала XX в.
- Правительственный конституционализм XVIII - начала XX в. в советской историографии
- Историография «Введения к уложению государственных законов»
- Исследование конституционной реформы 1905-1906 гг
Введение к работе
Актуальность темы. Российское государство как политико-юридический и административный институт, направленность его развития, общие и особенные черты этого движение сравнительно с аналогичными процессами в зарубежных странах, наконец, его роль в эволюции общества как социально-экономического и культурного феномена - центральная проблема истории России. Широко распространённым является представление об известной гипертрофированности отечественных государственных институтов, которые исторически играли руководящую роль в отношении общества.
Однако процесс укрепления и консолидации государственной власти имел свою диалектическую противоположность. Попытки перехода к ограниченному в отношении монархической власти правлению неоднократно предпринимались в истории России, со временем становясь всё более настойчивыми и осознанными. До начала XX в. они не были удачными. Основы конституционного строя сформировались в 1905-1906 гг., но возникшая государственно-политическая модель просуществовала только до 1917 г. И в настоящее время, несмотря на существование конституции 1993 г., переход России к эффективно функционирующему конституционному механизму не представляется завершённым. В связи с этим актуальным является изучение предшествующего опыта отечественного конституционализма, выяснение причин появления конституционных проектов, их содержания, уроков «поражений и побед» прошлых попыток перехода России к конституционному строю и правовому государству.
Познание процесса продвижения России к конституционно-правовой модели организации государственной власти обладает не только общественно-политической, но и научной актуальностью. Проблема оказалась востребованной в отечественной историографии, исследованием правительственного конституционализма занимались её крупнейшие представители. Нет такой работы по общим проблемам политической истории России XVIII – начала XX вв., в которой бы не обращалось внимания на попытки конституционных реформ. Изучение историографии вопроса позволяет выявить закономерности развития отечественной исторической науки, выделить его основные этапы, выяснить их специфику, обозначить направления дальнейшей исследовательской работы. Появляется возможность проследить отразившуюся в исторической науке логику политического и интеллектуального развития России.
Основные понятия. Понятие «правительственный конституционализм» не является новым, оно используется в историографии. Содержательно оно распадается на два понятия: «конституционализм» и «правительственный». Первое из них имеет теоретическую и практическую составляющие. В первом отношении – это сумма определённых идей, зафиксированных в научной и публицистической литературе, учение о конституции. Во втором – политическая практика, направленная на создание конституционного строя. В работе рассматривается отечественный опыт изучения конституционализма во втором, практическом его смысле. В России XVIII – начала XX в., как и в других странах с авторитарным режимом, политические реформы инициируются или «сверху», или «снизу», обществом или правительством. В диссертационном исследовании рассматриваются только проекты правительственного происхождения, которые имели большее историческое значение, были тесно связаны с реальными изменениями в государственном строе России. Диссертация исходит из того, что не все инициированные правительством проекты или практические опыты преобразования условий функционирования верховной монархической власти носили конституционный характер, но только те, которые действительно ограничивали эту власть. Именно так понимался конституционный строй в учёных и общественных кругах дореволюционной России. Подобная трактовка данного понятия предоставляет чёткий критерий вычленения конституционных преобразований из общего комплекса государственно-политических реформ, отделения конституционных актов от тех, которые могли затрагивать функционирование высших государственных институтов или содержать элементы сословных «хартий прав», но формально не ограничивали носителя верховной власти.
Понятие «правительственное происхождение» означает, что проекты преобразования государственного строя должны исходить от высших должностных лиц, действовавших официально, а не по собственной инициативе.
Эти уточнения позволяют конкретизировать научную задачу диссертации. В ней исследуется историография проектов и практические опыты преобразования государственного строя Российской империи, которые имели официальное правительственное происхождение и были направлены на действительное ограничение власти монарха, закреплённое в правовых актах формально-юридически.
Первый опыт правительственного конституционализма связан с политическим кризисом января-февраля 1730 г. Составленные Верховным тайным советом (далее – ВТС) «Кондиции» («Пункты») вступления на престол Анны Иоанновны безусловно имели правительственное происхождение и юридически ограничивали власть будущей императрицы. Ограничение это производилось в пользу ВТС, но составленные вслед за «Пунктами» проекты предполагали соучастие в делах государственного управления «общества», каковым оно было в то время, т.е. преимущественно дворянства, содержали элементы сословных хартий. Суммарно они соответствовали основным признакам конституционного акта.
В XIX в. аналогичную роль сыграло «Введение к уложению государственных законов», или «План всеобщего государственного образования» (далее – «Введение», «План»), составленный к концу 1809 г. действовавшим по поручению императора Александра I М.М.Сперанским. «Введение» имело все признаки конституции, предполагало создание системы представительных учреждений, высшее из которых (Государственная дума) было наделено законодательной властью. Проект также заключал идею разделения властей, определял личные и гражданские права отдельных категорий населения.
В начале XX в. состоялся переход России к конституционному строю. Его политико-юридическим основанием стали Манифест 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка» и другие акты, важнейшим из которых стала новая редакция Основных государственных законов от 23 апреля 1906 г. Манифест 17 октября декларировал создание законодательной Государственной думы и наделение граждан России основными политическими правами, т.е. также носил конституционный характер. Большинство современников признавало конституционное значение реформы 1905-1906 гг. Разногласия вызывала преимущественно возникшая правоприменительная практика.
Объектом диссертационного исследования является комплекс научных исследований политических процессов в России XVIII – начала XX вв. В ряде случаев рассматривается также научно-популярная, учебная и публицистическая литература. Подобные работы, если их авторами являются специалисты, способны иметь некоторое научное значение. Кроме того, в определённых политических условиях научная работа может быть затруднена, поэтому историография вынуждено «вырождается» в публицистическую и учебную литературу.
Предметом исследования является отечественная научная литература по проблеме правительственного конституционализма, возникшие в ней историографические течения и концепции. Из-за условности границ между различными типами исторической литературы учитываются положения, высказанные не только в научной, научно-популярной и учебной, но и публицистической литературе.
Хронологические рамки диссертации определяются её предметом и объектом, они охватываю период с 1730 г. по настоящее время. В качественном отношении исследования прошли через четыре этапа: историография XVIII – середины XIX в.; исторические исследования середины XIX – начала XX в.; советская историческая наука; современная историография.
Методологическая основа диссертационной работы. Характер исследования предполагает использование в нём как общенаучных методологических принципов и подходов, так и специальных для исторического познания. К общим исследовательским принципам относится объективность, которая является главным атрибутом научных знаний. Следование ей обеспечивается привлечением широкого круга источников, которые представляют все направления отечественной историографии. К ведущим общенаучным принципам также относится диалектический, который предполагает познание действительности в её противоречивости и развитии. В диссертации развитие отечественной историографии в XVIII – XXI вв., как и характер движения России к конституционному строю, исследуется как одновременно целостные и противоречивый процесс.
Важнейшим частным принципом исторического познания является историзм, который предполагает изучение событий прошлого с учётом конкретно-исторической обстановки, свойственных определённой эпохе политического и правового сознания, условий интеллектуальной деятельности. Без этого невозможно правильно оценить движение исторической мысли за 280 лет. Распространённым методом исторического познания является проблемно-хронологический, который позволяет придать построению исследования стройность и логичность. Он позволяет соединить понимание исторического процесса как целостного явления с исследованием его отдельных составляющих. Данный метод использован при разработке программы диссертации. Выделяются основные этапы развития историографии, в рамках которых прослеживается процесс изучения каждого из актов правительственного конституционализма.
Использование структурного метода позволяет расчленить факты правительственного конституционализма на отдельные элементы, одновременно обнаружив связи между ними. В работе отдельно рассматриваются мнения историков о происхождении, политико-правовом содержании и последствиях конституционных проектов и реформ. Каждая из глав начинается с общей характеристики состояния историографии в данный период.
В диссертации широко используется сравнительный метод (сравнительно-исторический и сравнительно-юридический), помогающий вписать исследуемый объект в контекст отечественной и зарубежной истории, сопоставить различные сюжеты конституционных преобразований, выявить них общие и особенные черты. Важность сравнительно-исторического метода связана с тем, что в диссертации рассматриваются отдельные проявления политики правительственного конституционализма, которые требуют сравнительного анализа. Связь этих эпизодов с правовыми актами, при составлении которых учитывался опыт зарубежных стран, делает необходимым применение сравнительно-юридического метода. Оценка степени влияния этого опыта составляет отдельную историографическую проблему.
Наконец, содержание диссертации диктует необходимость использования историко-юридического метода, призванного истолковывать нормативные документы прошлого, понимать их «букву». Важность его обуславливается тем, что с точки зрения юридической техники все упоминаемые в диссертации акты далеки от совершенства. Они имеют положения, допускающие различную трактовку.
Источниковая база исследования опирается на широких круг исторических работ и документов. По своей форме и содержанию они разделяются на ряд категорий. Их главную и наиболее ценную часть, отражающую действительное развитие историографии, составляют опубликованные научные исследования, наиболее фундаментальным видом которых являются монографии. Именно они позволяют поставить и решить масштабные познавательные задачи. Подводя итоги предшествующего этапа развития научных знаний, выдвигая новые исследовательские цели, они обозначают вехи движения научной мысли. Однако отечественному правительственному конституционализму посвящено не так много монографических исследований, написание которых требует большой подготовительной работы. Их появлению обычно предшествует публикация научных статей, которые отражают текущее состояние историографии, но формат научной статьи позволяет изучить только часть крупной научной проблемы. В прошлом была распространена практика последующего выпуска статьи отдельным изданием, «оттиском». Проблема исследуется в ряде диссертационных исследований. В недавнем прошлом они заменяли полноценные научные публикации в виде монографий и статей. В настоящее время их результаты обязательно представляются в ряде печатных изданий. Свою роль в развитии историографии играют выступления на научных конференциях, задача которых заключается не только в сообщении исследовательских результатах, но и в организации их обсуждения научным сообществом. Правда, популярность они приобрели только в последние десятилетия.
Вторым источником получения информации для диссертационного исследования стала учебная и научно-популярная литература. Данный тип работ предполагает их относительную популярность и научную «вторичность». Однако право на издание учебников и учебных пособий обычно получают крупные представители науки, которые обладают не только эрудицией, но и способностью проникать в сущность исторических событий и облекать свои выводы в ёмкие, афористичные формы. В прошлом таковыми, например, были курсы лекций В.О.Ключевского, А.А.Корнилова, С.Ф.Платонова, Н.И.Лазаревского и других. В дореволюционный период существовала такая специфическая форма учебных изданий, как литографированные курсы лекций. Составлявшиеся слушателями, они подвергались редакционной правке лектора, но содержательно носили упрощённый в научном и даже учебном отношении характер. Литографированные лекции представляют историографический интерес в том случае, если лектор не имел возможности издать полноценный учебный курс.
Третьим источником сведений для диссертации являются публицистические произведения. Политическая значимость проблемы привела к тому, что подобная литература получила широкое распространение. В большинстве своём она не имела самостоятельного научного значение, но интересна как «profession de foi» определенной системы взглядов. Особую и важную роль играли статьи В.И.Ленина, оценки которого оказали сильнейшее воздействие на советскую историографию. В научном отношении больший интерес представляют те памятники отечественной публицистики, авторами которых являются крупные представители истории и правоведения. По своему значению к ним примыкают рецензии на исследования правительственного конституционализма.
Дать оценку состояния историографии правительственного конституционализма невозможно без самостоятельного изучения документальных источников, многие из которых опубликованы. Так, в диссертации широко используется сборник правовых актов, подготовленный к печати Институтом российской истории РАН и Итальянским институтом востоковедения, привлекаются документально-источниковедческие публикации С.Н.Валка, Н.И.Лазаревского, Н.В.Минаевой, И.Д.Осипова, А.Б.Плотникова, М.М.Сафонова, О.И.Чистякова и других. Однако понять сущность конституционного процесса невозможно, основываясь только на относящихся к нему законодательных актах. Поэтому в диссертации были использованы другие документы официального происхождения, мемуары и дневники, иные источники. Подробный анализ состояния источниковой основы истории правительственного конституционализма содержится в тексте диссертации.
Историческая и политическая важность вопроса отразилась в его популярности среди исследователей политической истории России. За истекшие 280 лет ими был создан большой массив научной литературы. Обычно конституционные предприятия 1730 г., 1809 г. и 1905-1906 гг. исследуются независимо, без обозначения связи между ними. Главный вклад в изучение событий 1730 г. внесли А.С.Алексеев, С.М.Соловьёв, Е.П.Карнович, Д.А.Корсаков, П.Н.Милюков, Г.А.Протасов, А.Б.Плотников и другие. Такую же роль в исследовании «Введения к уложению государственных законов» сыграли А.Н.Пыпин, С.М.Середонин, В.И.Семевский, А.В.Предтеченский, Н.В.Минаева и другие. Ещё больший круг исследователей был занят изучением государственно-политической реформы 1905-1906 годов. Среди них выделяются работы Р.Ш.Ганелина, А.М.Давидовича, Ф.Ф.Кокошкина, С.А.Котляревского, Н.К.Палиенко и других. Реже предпринимались попытки исследовать продвижение России к конституционному строю как целостный процесс.
Произвёденный анализ состояния корпуса источников позволяет сделать вывод о его качественной и количественной достаточности для проведения комплексного исследования историографии правительственного конституционализма, решения поставленных в диссертации научных задач.
Степень научной разработки проблемы. Особую важность для оценки степени научной разработки проблемы имеют труды по истории исторической науки. Их первую группу составляют работы по её общим проблемам, которые помогают в осмыслении поступательного процесса развития отечественной истории. Эти издания имеют свою градацию по степени обобщения материала. Некоторые из них касаются истории отечественной исторической науки в целом. Другие посвящены отдельным периодам её существования. Более узко проблемы рассматриваются в исследовании отдельных научных школ. Среди них очевидным фаворитом представляется государственная (юридическая) школа. Наконец, большую значимость имеют работы о творчестве крупнейших представителей российской исторической науки, тех из них, которые участвовали в исследовании правительственного реформаторства в России XVIII – начала XX века.
Наличие значительного и постоянно растущего числа исследований правительственного конституционализма, участие в них ведущих представителей исторической и историко-юридической науки вызвало необходимость историографического и источниковедческого осмысления достигнутых научных результатов. Внимание к этой стороне изучения проблемы усилилось в последние годы. Рассматриваются как отдельные эпизоды отечественного правительственного конституционализма, так и связанные с ними эпохи. Но этих работ недостаточно для столь крупной научной проблемы. В целом, её историография продолжает ограничиваться преимущественно обязательными для диссертационных и фундаментальных монографических исследований обзорами. Результаты специальных историографических исследований или устарели, не соответствуют современному состоянию исторической науки, или касаются итогов рассмотрения конституционных реформ в более широком историческом контексте. Новейший обзор относящихся к событиям 1730 г. литературы и источников дают в своей монографии И.В.Курукин и А.Б.Плотников. Но обзор невелик по объёму, авторы исходят из традиционного представления о противоборстве в дореволюционной историографии её либерального и консервативного направлений. В таком же положении находится историография конституционного проекта 1809 г. В 60-е гг. XX в. его изучением занимался А.И.Парусов, но он сосредоточился на выяснении классового характера деятельности М.М.Сперанского и критике исторических взглядов М.А.Корфа. Более исследована историография конституционной реформы 1905-1906 гг. В 1916 г. к ней обратился А.А.Рождественский, но его монография отражала состояние дореволюционной историографии. Статья В.В.Шелохаева стала итоговой для советской исторической науки. Современные исследователи действуют вне искусственных идеологических и цензурных ограничений, однако их внимание пока сосредоточено на манифесте 17 октября, а не на конституционной реформе в целом. Отсутствуют историографические исследования правительственного конституционализма как целостного явления.
Целью диссертационной работы является комплексное изучение результатов исследования проблемы в отечественной исторической науке. Конкретными задачами диссертации являются:
-выявление качественных этапов развития историографии, их научного и общественно-политического своеобразия, роли в приросте научных знаний о правительственном конституционном реформаторстве XVIII – начала XX в.;
-анализ основных концептуальных направлений в изучении научной проблемы, свойственных им систем взглядов, научных и общественно-политических истоков;
-систематизация научных представлений о причинах составления конституционных актов, их правовом содержании и политических последствиях;
-установление тех проблем, которые относятся к категории недостаточно исследованных, определение современных научных приоритетов в изучении правительственного конституционализма;
-оценка обоснованности выводов исследователей, выдвижение собственных версий решения тех дискуссионных вопросов, которые поставлены в отечественной историографии.
Научная новизна диссертации определяется тем, что она является первым опытом изучения историографии правительственного конституционализма одновременно как целостного явления, так и его основных эпизодов.
Новым для отечественной истории является предложенный автор подход к классификации историографических направлений по проблеме диссертации. Принято связывать их преимущественно с идейно-политическими течениями, вычленять в дореволюционной исторической науке её консервативный, либеральный и революционно-демократический компоненты, рассматривать советский периода как времени господства марксистской методологии, констатировать плюрализм современной историографии. Признавая продуктивность этого подхода, в диссертации доказывается возможность и научная полезность разделения историографии правительственного конституционализма на положительное (позитивное) и критическое (скептическое) направления. Это не совпадает с традиционным пониманием научных течений и направлений, которое предполагает не только оценочное, но и методологическое единство, общность исследовательских приёмов.
Преимущество предложенного подхода в том, что он применим не только к дореволюционной, но последующей историографии, позволяет проследить ход изучения проблемы как целостный исследовательский процесс, оценить последовательность и преемственность в познании проблемы, объективнее определить место в исторической науке ряда её видных представителей. Его использование показало, что близкие оценочные позиции могли занимать авторы, придерживавшиеся различных методологических принципов и общественных взглядов. Так, критическое направление объединило и консервативных, и левых противников попыток либеральных «реформ сверху». В исследовании показано, что принадлежность к выделенным направлениям определялась не только общественными симпатиями отдельных историков, но и научными причинами. Рассматриваемые конституционные акты не были совершенны, далеко отстояли от современных стандартов, имели сложную структуру, допускали различную трактовку. Не была безупречна и тактика реформ.
Новизна исследования заключается и в том, что оно предпринимается на новой, расширенной источниковой основе. Диссертация вводит в научный оборот значительное число новых источников. Историографическому анализу впервые подвергнуты работы, ранее обойденные вниманием исследователей. Среди их авторов были известные специалисты, которые или не имели другой возможности выразить отношение к проблеме, или скорректировали своё отношение к ней. Впервые предметом историографического изучения стали многие современные исследования.
Для определения степени изученности проблемы, обоснованности выводов исследователей были привлечены документальные источники, некоторые из которых впервые введены в научный оборот. Так, в фонде Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства ГАРФ были обнаружены анонимные мемуары, касавшиеся хода работ над преобразованием государственного строя России в начале XX в., содержавшие политические портреты ряда государственных деятелей того времени. Удалось определить автора записок. Им оказался С.Е.Крыжановский – главный создатель «конституции 1906 г.».
Нестандартной является программа исследования, которая основана на структурном подходе. Для систематизации взглядов историков, определения их научного вклада и концептуальной принадлежности впервые исследовано не только общее развитие научных представлений о правительственном конституционализме, но и те ключевые вопросы, на которые фрагментируется научная проблема. Таковыми являются причины возникновения исследуемого политического феномена и его конкретных проявлений, правовое содержание связанных с ним актов, исход и последствия событий.
Новизну исследованию придаёт широкое применение в нём сравнительного метода. Выводы диссертации основываются не только на всестороннем изучении теории и практики отечественного конституционализма, отражении его в историографии, но и оценке аналогичного опыта зарубежных стран, который подвергся самостоятельному исследованию. В качестве самостоятельного источника используются труды по истории зарубежного конституционализма. Это позволило критически переосмыслить ряд положений историографии, связанных с недооценкой зарубежного опыта, недостаточным вниманием к проблеме исторической классификации моделей государственного управления.
Через оценку состояния историографии проблемы в диссертации обозначаются перспективные направления дальнейшей научной деятельности. Новизна диссертации заключается не только в фиксации современного состояния разработки проблемы и определении её перспектив. Здесь уточняются некоторые положения историографии, выдвигаются собственные версии решения ряда дискуссионных проблем.
Наконец, одной из решаемых в диссертации научных задач является разработка связанного с проблемой понятийного аппарата. Предлагается и обосновывается собственная трактовка ключевых для диссертационного исследования понятий «правительственный конституционализм» и «конституционный проект», что позволило отделить их от других проявление правительственного реформаторства.
Теоретическая и практическая значимость диссертации. Результаты исследования помогают осмыслить теоретические аспекты политических процессов в Российской империи XVIII – начала XX в., продвижения её к конституционно-правовому строю. В диссертации уточняются проблемы сочетания интернационального и национального, общего и особенного в её общественно-политической модернизации.
Констатируется, что ход политической эволюции России в XVIII – начале XX в. соответствовал логике развития европейской цивилизации. Россия переходила от абсолютной к ограниченной монархии, правовому строю и представительной форме правления. Однако этот переход проходил медленно, «конституцию 1906 г.» исследователи обычно сравнивали не с западными конституциями начала XX в., а с аналогичными актами начала XIX в. Анализ мнений исследователей заставляет обратить внимание не только на социально-экономические, но и социально-политические условия движения России к конституционному строю, на её большую, сравнительно с другими европейскими странами, социальную и региональную неоднородность. Теоретическая значимость работа также определяется решением в ней такой теоретической проблемы, как политико-правовая классификация возникшей в начале XX в. конституционной модели.
Диссертация расширяет представления об особенностях развития отечественной исторической науки, формирования в ней исследовательских направлений, их общественно-политического и научного содержания. Изучение комплекса относящихся к проблеме источников приводит к выводу, что при изучении опыта правительственного реформаторства заметно сказывались не только научно-теоретические, но и политические предпочтения авторов. Так как в данном случае трудно применить традиционные критерии разделения исследователей на течения, направления и школы, предлагается новый принцип вычленения историографических направлений. Но «фактор политики» постепенно терял свою значимость, крупнейшие исследователи проблемы никогда не забывали о научной объективности, протестовали против попыток превращения истории в «служанку политики».
Выдвинутые в диссертации положения могут стать основой последующих исследований политической истории России, её продвижения к конституционному строю. Обобщая современные представления о формах и методах этого движения, она представляет интерес для преподавательской деятельности, подготовки общих лекционных и специальных курсов по истории исторической науки, отечественного конституционализма и парламентаризма, написании учебной литературы. К содержанию диссертации могут обратиться представители других общественных наук (правоведения, политологии), которые обычно черпают первичный материал для своих исследований из трудов историков.
Наконец, диссертационное исследование представляют интерес для практиков государственного управления. Их могут заинтересовать не только методы разработки реформ, проектируемые модели государственного управления, но и отражённые в историографии уроки политических преобразований, результаты которых часто не соответствовали намерениям их инициаторов.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Общественно-политическая и научная важность проблемы правительственного конституционализма привлекла внимание к ней многочисленных исследователей и политических публицистов. В концептуальном отношении в историографии сформировались два течения. Представители первого из них относились к конституционным предприятиям критически (скептически), второго – с положительно, «позитивно». Расхождения между ними касались всего комплекса связанных с актами правительственного конституционализма проблем, т.е. причин конституционных предприятий, их политико-юридического содержания и последствий. Принадлежность историков к конкурирующим направлениям объяснялась не только общественно-политическими, но и научными причинами. Практика правительственного конституционализма была неоднозначной, связанны с ней проекты – далеки от теоретической чистоты, логической стройности и правовой ясности.
2. В историографии XVIII – середины XIX в. была представлена критическая концепция, во второй половине XIX – начале XX в. между двумя течениями существовал баланс, в советской историографии вновь обозначилось преобладание критических оценок правительственного конституционализма, в современной представлены оба направления. Но расхождения в оценке проблемы, первоначально резкие, имели тенденцию к сглаживанию, позиции историков – к сближению. Поэтому некоторые исследования трудно однозначно отнести к одному из традиционных направлений. Это объясняется и постепенной «деполитизацией» проблемы, и естественным стремлением исследователей к взвешенным оценкам, и несовершенством самой конституционной практики. Историк, отдавая должное одним её сторонам, может критически отозваться о других.
3. Представители критического направления склонны объяснять появление конституционных проектов 1730 и 1809 гг. преимущественно случайными причинами. Таковыми для первого из них были неожиданная смерть Петра II, присутствие в составе ВТС Д.М.Голицына, который смог увлечь за собой других верховников. Их оппоненты признавали наличие в событиях элемента случайности, но вписывали действия инициаторов предприятия в более широкий исторический контекст. Сходные по своему смыслу разногласия существовали и по поводу истоков конституционализма Александровской эпохи. Большее единство наблюдалось в понимании причин появления манифеста 17 октября 1905 г. Его вынужденный характер признавался в самом акте, который скорбел по поводу охватившей Россию смуты. Но и в этом случае происхождение конституционного акта нельзя считать неожиданным, вызванным конкретной исторической ситуацией. Революция стала не столько причиной, сколько поводом к реформе, истинные причины которой были глубже и фундаментальнее, связаны с социально-политической модернизацией России.
4. Расходились стороны и в понимании причин неудач двух первых попыток конституционных реформ. Представители критического направления исторической науки признавали их провал закономерным. Они, как писал М.А.Корф о проекте М.М.Сперанского, опережали гражданский возраст России. Их оппоненты соглашались с этим утверждением только частично, полагали, что исход предприятий мог быть другим, действуй их инициаторы более настойчиво и энергично. Реформа 1905-1906 гг. и в этом случае стоит особо. Она не ограничилась стадией проекта, стала политической реальностью. Разногласия возникли по поводу его перспектив. Для скептиков возникший государственный строй не отличался жизнеспособностью и эффективностью. Сторонники «обновлённого строя» также признавали его внутреннюю противоречивость, но полагали, что государственный строй России будет постепенно эволюционировать в направлении более современных моделей.
5. Расходились историки и в определении политико-юридического содержания актов правительственного конституционализма. Критики преуменьшали или даже отрицали их конституционное содержание, отмечали плохую технико-юридическую проработанность. Трудно было отрицать ограничительный характер «Кондиций». Поэтому утверждалось, что речь в них шла не о ликвидации самодержавия как такового, а о замене самодержавия одного лица самодержавием узкой группы лиц (олигархией). М.М.Сперанскому приписывались симпатии к мнимому конституционализму, к первому из двух предложенных им в проекте вариантов реформ. Как на мнимый конституционализм, на «самодержавие, осуществляемое другими путями», смотрели они и на реформу 1905-1906 гг. Напротив, представители позитивного направления историографии оценивали правительственное реформаторство достаточно высоко, признавали его действительный конституционный характер.
6. За прошедшее время историческая наука серьезно продвинулась в изучении феномена правительственного конституционализма, позиции исследователей сблизились, но сохраняются разногласия по таким ключевым проблемам, как политические намерения ВТС, существование «плана Д.М.Голицына», причины составления «Введения» 1809 г., роль в этом Александра I и М.М.Сперанского, их политические взгляды, характер «конституции 1906 г.», перспективы возникшего на её основе государственного строя и прочим. Складываются благоприятные условия для проведения фундаментальных коллективных исследований, которые бы всесторонне изучили продвижение России к конституционному строю. Для решения некоторых частных проблем необходимы технические специалисты, например, по идентификации почерка. Они помогут определить автора анонимных «Способов, которыми, как видится, порядочнее, основательнее и твёрже можно сочинить и утвердить известное толь важное и полезное всему народу и государству дело» (далее – «Способы») 1730 г. или тех подчёркиваний и заметок на полях, которые присутствуют на подлинном тексте «Введения» 1809 г.
Апробация работы. По теме диссертации соискателем были опубликованы монография и 26 статей, общим объёмом около 44 п.л. Из них 11 статей (13 п.л.) – в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации. Имеются публикации по смежным проблемам истории государственного управления общим объемом 35 п.л. Материалы диссертации использовались при подготовке выступлений на научных конференций и семинарах, чтении курса «Сравнительное государственное управление», спецкурса «Монархия, монархизм и монархисты в России». Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры политической истории факультета государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова 15 декабря 2011 г.
Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования, включает в себя введение, четыре главы, заключение, список литературы.
Изучение конституционализма в исторической и правовой литературе второй половины XIX - начала XX в.
Особенности развития историографии. Проявления правительственного конституционализма в XVIII - начале XIX в., попытка ВТС ограничить российское самодержавие, аналогичное намерение императора Александра I и М.М.Сперанского - яркие и значимые события политической истории России, призванные, казалось, привлечь особое внимание современных им исследователей. Однако относящаяся к ним литература долго оставалась скудной, что объяснялось как общим состоянием отечественной исторической науки, так и внешними условиями её существования. Более благополучной в историографии этого времени оказалась судьба первой из конституционных попыток, так как факт существования «Кондиций» («Пунктов») трудно было замолчать. Из-за характерной для действий ВТС закрытости не все его намерения получили огласку, но главный из подготовленных им политико-правовых документов был первоначально оглашен перед толпой собравшегося генералитета и шляхетства как добровольный акт Анны Иоанновны, а затем столь же публично «изодран» ею. Непосредственными участниками январско-февральских 1730 г. событий стала не только административно-политическая и военная элита империи, но и гвардия, собравшееся на предполагавшуюся свадьбу Петра II дворянское «общенародие»58. Заинтересованными свидетелями происшествия были иностранные дипломатические представители, которые подробно информировали о нём свои правительства. Позже их дипломатические депеши стали одним из ценнейших источников информации о конституционном предприятии 1730 г. Последнее состоялось в «первопрестольной» Москве, где в то время располагались двор и высшее государственное учреждение (ВТС). Поэтому не могло оно быть секретом и для страны, по крайней мере для тех представителей российской провинции, которые имели возможность получать информацию о столичных событиях и обладали достаточным политическим развитием, чтобы ими заинтересоваться59. Не могла не вызвать вопросы в обществе история с переприсягой новой императрице60. В начале 1730 г. в России имело место редкое для неё подобие открытой политической борьбы с участием дворянского «общества». Естественно, не обошлось без интриг, закулисных переговоров и сделок, но в итоге борющиеся стороны вынуждены были апеллировать к сановной элите, а затем - к дворянскому «общенародию». Но самодержавие было восстановлено, действия ВТС стали рассматриваться как тяжкое государственное преступление, исследовательский интерес к которому не поощрялся. Архивное дело, хранившее относившиеся к событиям 1730 г. документы, имело сделанную рукою Анны Иоанновны надпись: «О коварных письмах, как я на престол взошла». Хранение копий «Кондиций» стало признаком политической неблагонадёжности. Наследники императрицы Анны также стремились не напоминать обществу о досадном для монархической власти происшествии. Упомянутое архивное дело содержало и резолюцию Екатерины II: «Без именного указу никому не выдавать» . Просвещённая императрица пришла в ужас, ознакомившись с делом А.П.Волынского как символа вопиющей жестокости и произвола, но в отношении действий ВТС она была вполне солидарна со своей предшественницей на троне. «Безрассудное намерение Долгоруких, - писала Екатерина, - неминуемо повлияло бы за собою ослабление -следовательно и распадение государства, но, к счастью, намерение это было разрушено здравым смыслом большинства» . В результате аутентичный текст «Пунктов» в России удалось опубликовать лишь через 130 лет после их составления.
Ещё более сложной оказалась судьба «Введения» 1809 г. «Кондиции» к середине XIX в. были уже далёким прошлым, поэтому за прошедшее столетие политические обстоятельства, сопутствовавшие вступлению на престол императрицы Анны, не могли не затрагиваться если не в научной, то в учебной и публицистической литературе. Напротив, Александровская эпоха продолжала оставаться органической частью «новейшей» истории России, политические события того времени сохраняли актуальность. Ещё были живы или недавно ушли из жизни активные участники либерального реформаторства начала XIX в., и позже занимавшие высшие государственные посты . Если содержание «Кондиций» сразу получило огласку, то император Александр I любил окружать свои преобразовательные проекты глубокой тайной. Эта таинственность была связана с изначально принятым Александром Павловичем методом подготовки либеральных реформ, который был поддержан его ближайшим окружением. «Итак, - мысленно общался с императором в мае 1801 г. граф П.А.Строганов, - если я верно понял мысль вашего величества, можно установить следующее: реформа должна быть созданием государя и тех, которых он выберет своими сотрудниками, и никому постороннему не должно быть известно, что ваше величество взяли на себя почин такого дела... Предстоит двойная задача: с одной стороны, щадить умы от нежелательного предубеждения против реформ, с другой - понять настолько настроение общества, чтобы не возбуждать недовольства напрасно. Это требует заседания секретных» . Таким образом, тайная подготовка либеральных реформ объяснялась недоверием их инициаторов к обществу, опасением вызвать как неоправданные надежды, так и преждевременное сопротивление. Был и более прозаический мотив - ревнивое желание сохранить дело реформ и честь их проведения в своих руках. Закрытость темы усилилась при Николае I, который неодобрительно относился к либеральным намерениям своего старшего брата. Когда восставшие в 1830 г. поляки опубликовали обнаруженную в бумагах великого князя Константина Павловича «Государственную уставную грамоту Российской империи» (проект Н.Н.Новосильцева), император приказал уничтожить все захваченные экземпляры издания. Он с беспокойством писал фельдмаршалу И.Ф.Паскевичу: «На сто человек наших молодых офицеров девяносто прочтут, не поймут или презреют, но десять оставят в памяти, обсудят и, главное, не забудут. Это пуще всего меня беспокоит»
Правительственный конституционализм XVIII - начала XX в. в советской историографии
«Введение к уложению государственных законов». Ещё более значимые успехи были достигнуты в исследовании другого продукта правительственного конституционализма - «Плана» 1809 г. Только с середины XIX в. стало возможно само упоминание в подцензурной печати о существовании «Введения», что позволило приступить к его научному изучению. Прогресс в исследовании конституционного проекта 1809 г. шёл в двух направлениях: во-первых, в публикации относящихся к нему документальных источников, во-вторых, в их осмыслении и интерпретации в научной литературе.
Важное событие для формирования документальной основы изучения проблемы произошло в 1857 г. Дочь М.М.Сперанского Е.М.Фролова-Багреева передала в дар Императорской публичной библиотеке бумаги своего отца, среди которых находилась копия «Введения». Но документ долгое время оставался неизвестным исследователям, фактически затерялся. В 1862 г. публикуются письма Сперанского к П.Г.Масальскому - его доверенному лицу и казначею, в 1864 г. - к Х.И.Лазареву192. Некоторые из этих писем касались обстоятельств ареста и ссылки Сперанского. Особой популярностью пользовалось его обращенное к Александру I «Пермское письмо», которое ранее было известно по рукописям и публикации Н.И.Тургенева. Теперь одна из его копий была опубликована в 1858 г. в Париже193. Затем последовали аналогичные публикации в письмах П.Г.Масальскому, в приложениях к третьему тому «Истории царствования императора Александра I» М.И.Богдановича и ко второму изданию монографии А.Н.Пыпина194. Наконец был опубликован и подлинник письма, обнаруженный Н.К.Шильдером в бумагах А.А.Аракчеева, который получил его от императора Александра I195. Стали несколько доступнее государственные архивы, но право работы в них получили немногие пользовавшиеся особым доверием властей историки, среди которых были М.И.Богданович, М.А.Корф, Н.К.Шильдер, В.Г.Щеглов. Главная проблема, стоявшая перед первыми исследователями «Введения», заключалась в обнаружении его аутентичного текста. В их распоряжении первоначально были только «экстракты», опубликованные Н.И.Тургеневым на французском языке. Первыми к ним рискнули обратиться М.Н.Лонгинов и А.Н.Пыпин196. Уже необходимость обратного перевода на русский язык неизбежно вела к некоторым искажениям текста, главная же проблема заключалась в самом смысле публикации Н.И.Тургенева. Как было показано выше, последний не скрывал, что излагает не весь проект, а только извлечения из него, что не позволяло составить целостное представление о «Плане». На деле же ситуация оказалась ещё более запутанной. Публикация Тургенева носила характер компиляции, в основе которой лежали выдержки из проекта 1809 г., к которым были добавлены извлечения из других обнаруженных в бумагах М.М.Сперанского записок, в том числе не принадлежавших ему как автору. В результате первые исследователи проблемы получили искажённое представление о действительном содержании «Введения», Сперанскому стали приписывать симпатии к аристократическому строю Великобритании, стремление создать в России подобие английской аристократии, систему майората.
Возможность знакомства с действительным содержанием «Введения» появилась в 1877 г., когда в Императорскую публичную библиотеку поступило собрание рукописей К.Г.Репинского, долгое время являвшегося личным секретарём М.М.Сперанского. Среди этих бумаг был и черновик конституционного проекта. А.Ф.Бычков, заместитель директора библиотеки, попытался немедленно опубликовать его в «Сборнике Русского исторического общества», но случился скандал - текст пришлось вырезать из уже напечатанного тиража книги. Тем не менее о существовании данной рукописи и месте её хранения стало известно научной общественности. Одним из первых к документу обратился историк-юрист В.И.Сергеевич, который призвал немедленно опубликовать его как памятник государственной мудрости Александра I, его великодушного доверия и любви к подданным197. Но призыв остался без ответа. Кратко пересказав содержание «Плана», автор отметил, что глубина общих мыслей сочеталась в нём с некоторой сложностью и искусственностью построений. Главная заслуга в изучении и публикации аутентичного текста «Введения» принадлежит В.И.Семевскому, обратившемуся к проблеме в 1888 году . Имея в своём распоряжении материалы как Н.И.Тургенева, так и К.Г.Репинского, он занялся их источниковедческим анализом. Семевский выяснил, что тургеневские выписки сочетали действительные извлечения из «Введения» с выписками из другого документа, который автор не смог идентифицировать. Он посчитал инородной ту части проекта, где Сперанский высказал симпатии к английским аристократическим порядкам. Историк предположил, что это отразило последующую работу Сперанского над «Введением», изменение его политических взглядов после ссылки в 1812 г. Семевский не считал справедливым упрёк Тургенева относительно игнорирования Сперанским крестьянского вопроса, но признал его внимание к нему недостаточным. М.М.Сперанский, как и Н.С.Мордвинов, полагал автор, увлёкся некоторыми несимпатичными сторонами английских политических нравов того времени. Более того, делая ставку на политическую реформу, он якобы отвлекал внимание императора от крестьянского вопроса. Семевский подробно пересказал содержание «Плана», текст которого опубликовать ему так и не удалось.
Свой вклад в источниковедческую разработку проблемы внёс ярославский исследователь В.Г.Щеглов. Он был знаком с черновиком проекта из фонда К.Г .Репинского, но при его анализе допустил досадную ошибку, посчитав черновик «Введения», значение которого уже было достаточно выяснено В.И.Семевским, всего лишь одной из его редакций, равнозначной той, которая была опубликована Н.И.Тургеневым и использована А.Н.Пыпиным. Щеглов попытался воспроизвести намерения Сперанского, соединив две, как он предполагал, редакции «Плана», что привело его к ложным построениям . Он также обнаружил ещё один экземпляр «Введения» в фонде комитета 6 декабря
Историография «Введения к уложению государственных законов»
Советская историческая наука в последний период её существования развивалась в двух направлениях. С одной стороны, она осторожно отходила от жёстких идеологических схем. На практике это вело к негласной реабилитации некоторых положений дореволюционной положительной историографии. С другой стороны, шло более глубокое изучение проблемы, основанное на серьёзной работе в архивах, тщательном источниковедческом анализе.
Но до самого конца советская историография не смогла избавиться от нескольких присущих ей концептуально-методологических пороков. Академик П.В.Волобуев позже отнёс к ним увлечение «историческим детерминизмом», игнорирование громадной роли случая в истории, возможных политических альтернатив . Это же явление К.Ф.Шацилло назвал историческим «фатализмом» . Другим пороком была излишняя политизация истории. «Так называемая «идеологическая дисциплина», - констатировал С.В.Тютюкин, -требовала от историков не выходить за пределы официальной схемы»296. По его мнению, основными элементами этой схемы были практически безальтернативный подход к историческому процессу, признание монополии большевиков на подлинную революционность, крайне предвзятое отношение к правящим «верхам» и либералам (курсив мой - СП.). В результате немногочисленные серьезные научные исследования тонули в массе научно-популярной литературы, особенно юбилейной.
«Кондиции» и связанные с ними политические акты. Марксистская историография событий 1730 г. стала формироваться ещё до октябрьской 1917 г. революции, они были затронуты в отмеченных выше работах М.С.Ольминского, Г.В.Плеханова, М.Н.Покровского. Эти труды редко вводили в научный оборот новые источники, их авторы использовали материалы, уже известные по работам С.М.Соловьёва, Д.А.Корсакова или документальным публикациям В.В.Кашпирёва . Научная новизна состояла в данном случае в попытке концептуально иначе оценить уже известные факты. Это стремление менее заметно в работе Г.В.Плеханова, более - у М.С.Ольминского и М.Н.Покровского. Плеханов, следуя классовому подходу, видел в событиях 1730 г. традиционное противоборство высшей знати (боярства) и дворянства (шляхетства). Осторожное политическое поведение последнего он объяснял промежуточным положением данной социальной группы между «фамильными» людьми и крепостными крестьянами. Дворянство «опасалось, что если родовые люди сделаются господами положения, то начнут теснить шляхетство ещё больше, нежели теснили его
неограниченные государи, - писал Плеханов. - И в то же время оно боялось, что движение служилого класса против государя вызовет движение крестьянства против служилого класса»298. В наиболее резком и упрощённом виде классовый подход был использован в трудах М.Н.Покровского, в его теории торгового капитализма, положенной в основу «Русской истории с древнейших времён»299. В столкновении ВТС и шляхетства он также обнаружил борьбу торгового и аграрного капиталов300. К работам Плеханова и Покровского по своему замыслу (обобщающий труд по истории России) примыкало исследование Н.А.Рожкова, научная биография которого тоже началась до революции. Политическое поведение дворянства в 1730 г. Рожков, как и Плеханов, объяснял его классовыми интересами, «диктовавшими необходимость самодержавия». Его общие оценки были близки концепции Покровского, выводы которого он посчитал общепризнанными. Рассуждая о состоянии империи в 1725-1776 гг., Рожков констатировал: «Верховная власть и высшее управление за эти 50 лет строились в соответствии с интересами господствующего при торговом капитализме земледельческого дворянства» . Выступление ВТС в 20-е гг. было затронуто в ряде специальных работ. Статья Д.А.Жаринова являлась прямым продолжением дореволюционной историографической традиции . Автор прямо заявил, что в его намерения не входило переосмысление проблемы, он сосредоточивался на том её аспекте, который был недостаточно выяснен в предшествующей литературе. Иной характер носила статья С.В.Вознесенского, который, основываясь на опубликованных материалах, попытался оценить их согласно новым методологическим требованиям . В его построениях чувствуется сильное влияние взглядов М.Н.Покровского, его теории торгового капитализма.
Общее падение интереса к политической истории России, наблюдавшееся с 30-х гг., имело аналогичные последствия и для конституционного начинаний 1730 г., которое были специально затронуто только в статье М.Семина. Главное внимание в ней обращено не на выступление ВТС, а на последующие события, «бироновщину», что, думается, объяснялось политической конъюнктурой конца 30-х гг., необходимостью напомнить о негативной роли «немецкого засилья» в русской истории304. Публикация носила научно-популярный характер, в объяснении действий ВТС автор следовал традициям критической историографии: намерения верховников сводились к ограничению самовластия царя узким кругом сановной аристократии. Историография конституционной попытки 1730 г. в это время фактически ограничивалась короткими репликами в учебной литературе и общих работах по отечественной истории. Все они в разной редакции повторяли «критическую» версию событий, у истоков которой стояли Феофан Прокопович и В.Н.Татищев. Так, В.В.Мавродин сводил содержание «Кондиций» к передаче власти «очень небольшой кучке родовой знати, феодальной аристократии» 5. Поэтому он отрицал за ними и конституционное, и прогрессивное значение, полагая, что успех предприятия верховников привёл бы к ослаблению России, даже к её распадению на отдельные «сатрапии». Эта простая концепция долго удерживалась в подобных работах
Исследование конституционной реформы 1905-1906 гг
Естественно, более лояльно к содержанию «Пунктов» относятся сторонники современной позитивной историографии. С.А.Седов во многом пошёл по пути воспроизведения взглядов своих дореволюционных предшественников. В отличие от Г.А.Протасова, он считает продуктивным сравнение «Кондиций» и конституционных актов Швеции, обнаруживает между ними и сходство, и различия. Главное из отличий - «Кондиции» не предусматривали участия дворянства в государственном управлении, но, полагает историк, Д.М.Голицын не собирался останавливаться на этом, быстро дополнил ограничительный проект527. Другой представитель данного направления, А.Н.Сахаров, не отрицает права на существование за представлением о олигархическом содержании «Пунктов». «Формально это правильно, - пишет он. - Но подобный подход рассматривает события 1730 г. вне общего цивилизационного развития России. В реальности же небрежно оценённая и бесконечно осуждаемая в историографии «затейка» верховников оборачивается совсем иным историческим значением»528. Речь в «Кондициях» шла о реформировании политической системы России, смене её исторической парадигмы, причём, полагает автор, современники это вполне сознавали. Для Сахарова события 1730 г. - уникальная и выдающаяся в отечественной истории попытка цивилизационного прорыва.
Как мы видим, многие современные исследователи являются своеобразными ретрансляторами предшествующих оценок, по-новому комбинируя и аргументируя их. Одним из исключений является А.Б.Плотников, который попытался дать углублённый анализ условий приглашения Анны Иоанновны, выяснить логику их редактирования . Он считает уже первую редакцию «Кондиций» хорошо продуманной и по содержанию, и по структуре: сначала был определён статус Совета как постоянного учреждения из восьми человек, затем в общих чертах обозначена его компетенция и, наконец, - способ формирования. Автор предположил, что последним должен был заниматься сам ВТС, к компетенции которого было отнесено назначение «к знатным делам». К «знатным делам», полагает Плотников, относилось и членство в ВТС. Следующая группа «Пунктов», запрещавшая Анне Иоанновне самостоятельно налагать на шляхетство тяжкие наказания, распоряжаться государственным имуществом и казной, также передавала в руки ВТС вопросы, которые он уже контролировал. Наконец, последняя группа требований должна была предотвратить возможность реставрации (запрет самостоятельно выходить замуж, назначать наследника, контроль ВТС над вооруженными силами, включая гвардию, угроза лишения престола в случае нарушения «Кондиций»). Исследователь считает появление ограничительных «Пунктов» закономерным результатом эволюции Совета как учреждения.
Другие документы ВТС. Как мы видим, дискуссия в учёной среде обычно идёт не по поводу правового содержания ограничительных «Пунктов», а вокруг более широкого вопроса о историко-политическом значении выступления ВТС, юридическим основанием которого стал данный документ. Невозможно отрицать ограничительное значение «Кондиций», но трудно игнорировать и политическую узость акта, ограничивавшего власть монарха исключительно в пользу корпорации из восьми человек. Но ограничивались ли политические планы верховников составление «Пунктов» или шли дальше? Насколько далеко они шли? Ответ на поставленные вопросы невозможно дать без изучения других связанных с событиями 1730 г. документов. Из-за их частичной анонимности, историки должны были решить вопрос их атрибуции. Вышли они из недр Совета или, напротив, из противостоявших ему оппозиционных групп?
Д.А.Корсакову дальнейшие, после составления «Пунктов», действия верховников виделись в следующем порядке530. После приезда в Москву Анны Иоанновны они активизировали попытки сближения с возникшей оппозицией. Знаком данного компромисса стало появление проекта «Пунктов присяги» императрице, где, в частности, подчёркивалось, что ВТС существует не для своего собственного интереса, а для пользы государства, что не персоны управляют законами, а законы персонами. Также объявлялось, что состав верховников будет пополняться совместно ВТС и Сенатом, апробироваться монархом, в его состав не должны были входить иностранцы и более двух представителей одной фамилии, а важные вопросы Совет будет обсуждать совместно с Сенатом, генералитетом, чинами коллегий и знатным дворянством. Но эта декларация, полагал Корсаков, была запоздалой уступкой, которая уже не могла успокоить оппозицию. Поэтому князь В.Л.Долгорукий выступил за новые компромиссы, близкие к мерам, предложенным в анонимных «Способах», которые предлагали избрать из различных групп дворянства комиссию. Комиссия эта должна была, используя современные понятия, стать подобием «учредительного собрания», разработать новую «форму правления». Итак, Корсаков, помимо «Кондиций», связывал с ВТС только два документа - «Пункты присяги» и записку В.Л.Долгорукого. Последующие исследователи принимали эту концепцию, усиливая или ослабляя её отдельные элементы. Они признавали готовность ВТС к известному компромиссу со шляхетской оппозицией, однако считали эти действия или изначально недостаточными, или не получившими своевременную огласку, поэтому не вызвавшими благоприятного для «затейщиков» политического эффекта531.
По-новому взглянул на происхождение части проектов, время их появления и политические намерения ВТС Г.А.Протасов. В результате глубокого изучения архивных материалов он определил следующий порядок их появления. Первоначально «Кондиции» были дополнены «К прежде учинённому определению пополнением», где предусматривались сословные льготы дворянству и купечеству. Дальше этого, по мнению Протасова, первоначальные планы верховников не шли. Но возникшая дворянская оппозиция и перспектива прибытия в Москву Анны Иоанновны привели к составлению «Пунктов присяги» - наиболее обширного и проработанного проекта того времени. Технически он состоял из двух частей. Первая, меньшая по размеру, но важнейшая - «Кондиции» и рассказ об обстоятельствах избрания на престол Анны Иоанновны. Вторая - большая, составленная как бы в развитие «Кондиций», заключалась в обязательствах подданных в ответ на проявленную монархом милость. Протасов нашёл объяснение сложной структуре документа. Деление «Пунктов присяги» на две части было вызвано стремлением ВТС найти юридически корректную форму уступок оппозиции.
