Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Классовый характер решрм середины ХVІ в. в оценке советской историографии 24 - 107
I, Пора обобщений ,... 24 - 42
2. Пора исследований 42 - 81
3, Пора дискуссий 81 - 107
Глава 2. Вопрос исторического значения опричнины в советской историографии 108 - 176
I. Первые шаги изучения опричнины в советской исто риографии 108 - 130
2. Рождение больших монографий 130 ~ 162
3. Изыскания продолжаются 162 «176
Заключение 177 - 179
Список использованной литературы
- Пора обобщений
- Пора исследований
- Первые шаги изучения опричнины в советской исто риографии
- Рождение больших монографий
Введение к работе
ХУІ век занимает в русской истории своеобразное» особенно важное место Косвенно на это указывают и слова В.И.Ленина;, который "примерно с ХУН века" начинал "новый период русской истории , из. чего следует, что около ХУІ века создаются предпосылки определенного поворота в "древней русской истории". Кропотливая исследовательская работа многих поколений историков доказала, что сутью атого изменения был решительный шаг вперед в области становления и упрочения централизованного государства, что ато было время зарождения царской власти и самодержавия в сфере надстройки, хозяйственной основой которого служило закрепощение крестьян»
За время длительного правления Ивана ІУ произошли значительные события поэтому понятно, что его царствованию отводится исключительное место при изучении русской истории ХУІ века» Этот период выделяли и классики марксизма, одновременно указавшие на некоторые отрицательные и положительные моменты правления. Ивана.
Именно методологическая направленность марксизма-ленинизма предупреждает нас об ошибочности односторонней, преувеличенной оценки роли исторической личности. Но, к сожалению, и такой" подход имеет значительные традиции в историографии;, большое; место отводилось рассмотрению личности Ивана ІУ, таким образом период реформ и опричнина, выступали в большинстве работ того времени только как результат деятельности царя. Но и при таком подходе бросалась в глаза слабая степень изученности реформ 1550-х г.г. по сравнению с опричниной, которую дворянско-буржуазная историо - 4 -графия традиционно считала личным делом Ивана ІУ.
Хотя первая работа с оценкой правления Ивана ІУ вышла в сввт еще при жизни царя, и в дальнейшем не было такого специалиста по русской истории ХУІ в., который не занимался бы царствованием Ива.на ІУ, первый историографический обзор вышел сравнительно поздно, причем из-под пера, публициста. Интересно, что и последний поставил в центр внимания личность Ивана ІУ, дав крайне отрицательный отзыв об авторах литературных и исторических произведений, посвященных царю Ивану; "Наша литература; об Иване Гроз?-ном предлагает иногда удивительные курьезы. Авторитетные историки, отличающиеся в .других случаях чрезвычайной осмотрительностью, на этом пункте делают самые и решительные выводы, не только не справляясь с фактами, им самим хорошо известными, а, как мы видеь ли.,, даже вопреки им;; умные, богатые знанием и опытом, люди вступают в открытые противоречия с самыми элементарными показаниями здравого смысла, люди, привыкшие обращаться с историческими документами, видят в источниках то, что там днем, с огнем найти нельзя,, и отрицают то, что явственно написано черными буквами по белому полю..."2 Поставив в. центр внимания личность Ивана ІУ, суммировал историческую литературу0 и крупный историк начала; столетия С.Ф.Нлатонов, который ранее сосредотачивал свое внимание на конкретных исторических проблемах и создал первую концеп - 5 цию опричнины, основанную на обширных исследованиях.1 В основном традиционным путем шел. в своей работе, появившейся а 1947 году, И.У.Будовниц, хотя он и включил в свої обзор новейшие; исследовав ния советского периода.2 Значительным шагом вперед стала написанная А.А.Зиминым историографическая часть соответствующего тома "Очерков истории СССРГ. В ней автор отводит значительное место социально-экономической проблематике. Разворачивающиеся в ато время конкретные исторические исследования вызвали неотложную потребность а историографических работах о реформах 1550-х гг. и опричнине. К сожалению, работа И.И.Смирнова, первая большая монография, посвященная периоду реформ, не содержит отдельной историографической части. Этот недостаток восполнил А.А.Зимин в своей книге: "Реформы Ивана. Грозного", изданной на два. года, позже:. Также А.А.Зимин был первым, кто суммировал историческую литературу об опричнине, а позже вышла а свет и статья, информировавшая о новых результатах более широкую публику.7 В томе под заглавием "Советская историческая наука от XX к ХХП съезду КПСС. История СССР", вышедшем в 1962 г., в первую очередь были подыто - 6 жены; методологические выводы и намечены возможные направления дальнейших исследований. Несколько позже исторической литературой, об опричнине подробно занимался в первом томе своей трилогии Р.,1 Скрынников. Большое значение имело издание ІУ тома "Очерков истории исторической науки в СССР", в, котором, однако, подводятся лишь итоги результатов 1920-х и первой половины 1930-х гг. В последнее время главным образом Л.В.Черепнин касался в. некоторых своих статьях очередных задач изучения этого важного периода ХУІ века,. Но значительное; место отводилось эпохе Ивана, ІУ и в работах, посвященных революционной мысли и историографии XIX в.°
Однако в. вышеприведенных работах или лишь затрагивался инте -ресующий нас круг проблем, или же из-за нехватки места только перечислялись важнейшие достижения, и только изредка авторы стремились рассматривать отдельные результаты в рамках исторической концепции а целом. В настоящей диссертации впервые делается попытка составить специальную, историографическую работу о реформах 1500-х г..г. и об опричнине, сознательно связывая реформы с опричнина с целью сделать предметом исследования проблему изображении, преемственности этих двух исторических периодов в; исторической литературе. Поскольку рассматриваемая тема связана с одним из центральных вопросов русского феодализма, ее изучение дает возможность проследить динамику развития советской исторической науки в целом и. на конкретном историческом материале выявить глубокое, существенно» различие в понимании истории дворянеко-буржуазными историками, с одной стороны, и историками-марксистами с другой.
На основании вышесказанного можно было бы взять на себя смелость утверждать» что. настоящая работа может иметь определенную функцию и в советской историографии. Наша цель, однако, не могла быть настолько широкомасштабной. Учитывая своеобразное положение автора диссертации, наибольшую практическую пользу последней мы видим в использовании ее в венгерской исторической литературе. Изучение различных периодов русской истории имеет в Венгрии давние традиции. Значительная часть исследований была направлена на изучение русско-венгерских исторических связей, а иногда отдельные проблемы русской истории рассматривались как составные части сравнительно-исторических исследований по всемирной истории. Работ, которые специально занимались бы проблемами русской
истории, было относительно мало, а публикации, посвященные истории России до XIX в., вообще; можно пересчитать на пальцах одной руки. Историографических исследований до последнего времени совг-сем не было, так что автор настоящей диссертации может считать самым большим своим результатом то, что он был первым венгром, написавшим в СССР диссертацию по историографии русской истории периода; феодализма.
Исходя из; этого своеобразного положения, автор диссертации никогда не-: упускал из-- виду параллельные венгерские исторические проблемы: и прежде- всего: какая из. исторических концепций централизации наиболее пригодна для использования во всемирноисторичес-кой модели. Ведь едва, ли можно спорить о том, что описание и сравнение; развития разных народов может привести нас. к пониманию всеобщих закономерностей, к обобщению. И родившаяся таким образом концепция в дальнейшем может способствовать и конкретным исследованиям. Примером такого типа творческого сотрудничества между историками двух стран послужил в свое время академик Б.Д.Греков, и его слова нашли отклик в венгерской исторической науке. Одна целей настоящей диссертации - служить такому сотрудничеству, такому обмену опытом, который взаимно обогащает обе стороны.
Теоретической и методологической основой диссертации являются, труды классиков марксизма. Мы имеем в виду прежде всего те произведения К.Маркса, Ф.Энгельса и В.И.Ленина, которые касаются философии истории и методологии, но придаем большое принципиальное значение и тем историческим анализам, которые были посвящены докапиталистическим формациям /в первую очередь феодализму/, централизации, классовой борьбе при феодализме; такое же значение мы придаем и их конкретным высказываниям о древней русской истории.
Если методологические основы нашей работы определили вышеупомянутые произведения, то методику ее - изучаемые материалы. Исходя иа особенностей историографического жанра, иаточниковая база нашего исследования состоит иа трех слоев. В нашем случае первичными источниками считаются те работы русской и советской историографии, которые были посвящены выбранным нами двум главным историческим проблемам. Это в. первую очередь произведения историков, но мы: часто использовали и характерные произведения публицистики и художественной литературы. Но рассматривалась нами и вторичная, литература о предыдущих произведениях: рецензии,, истори-графические обзоры, диссертационные статьи и т.д. Наконец, надо было привлечь и архивный материал из. некоторых архивохранилищ. В исследовании привлекались материалы личных фондов; историков, официальные акты Академии Наук ВНР, материалы научных дискуссий.
Перечисленные выше материалы охватывают период с середины ХМ века до наших дней,, что и определило хронологические рамки исследования. Это, конечно, не значит, что в. атих хронологических рамках мы в одинаковой мере занимаемся всей литературой, относящейся к 1550-м гг» и опричнине. Из изложенных ранее специальных задач: следует, что наше внимание обращено прежде всего на изучение: достижений советской исторической науки после 1917 года;. Следовательно, о работе русской двсрянско-буржуазяой историографии по исследуемой теме мы можем дать картину только во введении, В: чрезвычайно схематической форме.
Выше мы: процитировали мнение Н.К.Михайловского, которое в известной мере было характерно .для русской историографии в длительный исторический период. Н.К.Михайловский сформулировал свои известные строки в; рамках одной полемики. Этот "cnopw своими корнями уходит к известной переписке Ивана U и его бывшего друга, кн. А.М.Курбского, отъехавшего в Литву с ливонского театра военных действий. Утверждение безграничного самодержавия с одной сторож и осуждение кровавого деспотизма с другой, поляризовали и мыслителей позднейших времен. Переходящее от поколения к поколению эмоциональное напряжение спора, не сокращалось, так как тот в любую эпоху дореволюционной историографии давал возможность для высказывания актуального политического-идеологического мнения. Принимающие участие в полемике постепенна уже не замечали, что в сущности не могут сказать ничего нового по сравнению со своими предшественниками, и даже не говорят больше о политике Ивана ІУ, чем сам Иван ІУ или Курбский. Конкретный исторический вопрос, стал, объективно незначительным и трансформировался в идеологичест кую и политическую проблему занимающейся им эдохи. Литература об Иване ІУ приняла гигантские размеры, тая как сторонники двух приближений пытались подладить современные источники к своим концепциям .
Этим МБГ, конечно, не хотим односторонне выделить определяющую роль политически-идеологического момента, - особенно в отношении всего изученного нами периода. В отдельные периоды непосредственно ощутима политическая мотивация, но чаще всего только посредством исторической концепции, в то же время "саморазвитие" историографии всегда, остается определяющим фактором, как и историографическая традиция, опирающаяся на источники»
В виду ограниченного объема введения мы. не будем заниматься историческими трудами до ХУШ века, только хотелось бы заметить то, что размышляющие над судьбой России после "Смутного времени" публицисты, ища причины1 национальной трагедии, часто прихо.дят к личности Ивана ІУ.тічто к концу ХУШ века уже вырисовываются две противоположные оценки царя в русской дворянской историографии, одна, из которых восходит к виднейшему русскому историку ХУШ века В.Н» Татищеву»
Первым значительным, повлиявшим на общественное мнение историком, — влияние1 которого длительное время было определяющим в русской историографии, - являлся Н.М.Карамзин. И хотя его концепция, зная раннюю историографию, памфлет Курбского, Хронограф 1617 г , Пискаревский летописец и"произведения кн.Щербатова, не кажется особенно оригинальной, однако ее картинный, морализующий стиль впервые затрагивал проблему доступным для широкой публики методом, и в то же самое время на уровне современной ему истори-графии.
Две его книги, посвященные царствованию Ивана ІУ, - УШ и IX тома Истории Государства Российского, - содержат одновременно две оценки Ивана ІУ, которые - как на это уже указал Е.Милюков -искусственно противопоставлены в целях эффекта, и поэтому не надо удивляться тому, что сам Карамзин, не способен преодолеть созданное им противоречие; "характер Иоанна, Героя добродетели в юности, неистового кровопийцы в. летах мужества и старости, есть для ума загадка...
Однако, продолжает Платонов:, другое основное противоречие тогдашнего русского общества. - опричнина не только не смогла уничтожить, но наоборот обострила его. Речь идет о классовых противоречиях между дворянами и крестьянами, которые В; определенной степени были связаны о проблемами функционирования русского войска;. Это, и бея; того существовавшее, классовое противоречие, еще более обострили опричнина и Ливонская война, следствием чего стало массовое бегство на "ничейные земли", в казаки, а также обезшодивание центральных районов: страны, чему только способствог-вздш то, что насильственные переселения и выселения в годы опричь штанг дестабилизировали земельные отношения. В результате этого к концу правления. Ивана; ІУ в северных и южных областях государства не было ни. одной такой общественной группы , которая была бы! удовлетворена ходом дел. Тем самым наперед проглядывались большие общественные потрясения" Смутного времени, - таков, ход мысли С.Ф. Платонова об историческом значении опричнины.
Работы Ключевского и Платонова явились вершинами буржуазной исторической науки.. Но несмотря на точный анализ исторической ситуации, они пришли к различным и часто проблематичным результатам. Позтому на; данном атапе развития русской исторической науки уже слало- очевидным, что научное объяснение "тайны" Ивана-. ІУ - а значит раскрытие объективных закономерностей социально-экономического и социально-политического развития России Б ХУІ в. и оттеснен ние личности царя, в изучении истории ХУІ в, остается задачей марксистской исторической науки. Первые - ниже рассмотренные — попытки которой уже в: ато время были многообещающими.
Пора обобщений
"Процесс утверждения марксистско-ленинской методологии в советской исторической науке был сложным и длительным , пришел к выводу Л .В Деревний, Б разделе об истории советской историчео-кой науки до, середины 1920—х гг. книги "Очерки истории исторической науки в СССР1 . Ниже он заметил: в. данный период "оставшиеся; на родине и эмигрировавшие реакционные буржуазные ученые наводнили книжный рынок потоком литературы по философии, методологии истории, социологии, пронизанной идеями теософии и мистицизтма . Эта идеологическая среда, таким, образом, выработала и появившиеся в; начале 20-х годов произведения: об Иване ІУ; которые должны1 были выполнить определенную, в. том числе и политическую, функцию в-, "спасении" буржуазного понимания истории и — косвенно -самого старого строям
Это утверждение относится прежде? всего к книге Р,Ю.Випдера "Иван Грозный". Характеризуя РВиппера и одного из; его коллег, В.И-Ленин писал ві связи с другой его- работой, что их произведения "разоблачают их как идейных рабов буржуазии", как "дипломи— рованных лакеев: поповщины",1 В рассматриваемый период Р.Виппер обосновал, тезис о кризисе исторической науки, а в действительности о. кризисе общества, и оказывал влияние на слушателей апокалиптическим видением всемирного опустошения. На свою политическую направленность он бросил свет следующими недвусмысленными Словакии лекции "Кризис, исторической науки", прочитанной 16-го ноября 1920 г. В Москве и напечатанной в следующем году в. Казани: "По какой-то иронии судьбы ослгепленные провозвестники борьбы классав объявляют себя пламенными пацифистами, сторонниками всеобщего мира и притом мира немедленного-, на: самом деле междоусобная война), которую они ведут во. имя установления мира — самая зверская и беспощадная изз всех войн"»2
Обратившись /в свете прежней научной деятельности - неожиданно/ к образу Ивана ІУ, Р.Виппер применил свои "теоретические", "историко-философские" и актуально-политические взгляды" к кон— кретному историческому материалу. Как утверждает С»М.Дубровский, пример царя Йвана ІУ был нужен ему потому, что в: своей книге он, "исходя изз своих политических воззрений, хотел в противовес бездарному Школаю її показать "настоящего даря", который даже после катастрофического поражения в. Ливонской войне "сумел спасти и царство и династию". С.М.Дубровский замечает также, что это стремление Р.Виппера: "вызвало возмущение революционного и вообще прогрессивного студенчества .
Сходную позицию по этому вопросу заняла и тогдашняя критика в. лице: Ю.В.Готъе, который заключил, что в книге Виппера "идеализация; Грозного и России его времени заметна с первой страницы.,, до последней". Одной иа причин этого, по мнению Ю.В.Готъе, могло быть то, что "автору, изучая происхождение великодержав--ной России, жаль ее падения..."2
К этим утверждениям, касающимся прежде всего политических мотивировок, можно добавить лишь, что конструкция Р.Ю.Вшшера об Иване ІУ была вредной и с узконаучной точки зрения, ибо наблюдающееся в его книге: чрезмерное выделение личности и преобразующей историю роли царя отбросило изучение вопроса на уровень дворянской историографии. В этой книге мы не находим следов социально-экономической проблематики. Эпоха Ивана ІУ интересует автора лишь в связи с личностью великого царя и великой - Ливонской — войной. Он не только не исследовал реформы- середины века, но даже не счел нужным просто перечислить иж. Таким образомг нельзя считать случайным, что даже С.Ф.Платонов, который в; итоговой оценке вывел позитивный баланс деятельности Ивана ІУ, подверг критике книгу Виппера в первую очередь за идеализацию царя Ивана.3
Сам С.Ф.Платонов также заявил о себе в рассматриваемый период небольшой популярной книгой об Иване ІУ. В сравнении с его имевшей большое значение монографией, содержавшей и обстоятельный анализ опричнины, эта. работа Платонова не внесла нового в историографию вопроса. В течение пяти лет, прошедших: со времени победы Великой Октябрьской социалистической революции, буржуазная наука сохраняла значительные позиции в историографии,. Однако все решительнее требовало себе место в исторической науке марксистское1 направление, заявившее о себе с большой силой уже? до І9Г7 г. прежде всего в трудах В.И.Ленина, Из профессиональных: историков нужно упомянуть о деятельности М.Ы.Покровского, который, правда, специально не занимался эпохой Ивана. ІУ, но в- своих многочисленных работах, уделил внимание реформам середины ХУТ века.. Согласно его концепции, ХУТ век: - век прихода: к власти торгового капитала, что повлекло за собой в, общественной жизни переход власти в- руки союзного с: торговой буржуазией дворянства и оттеснение бояр на задний план. В этом процессе историк отводит исключиельное место опричнине, поэтому в. своей работе "Русская история в самом сжаг том очерке; он пишет: "В 1564 г. помещики вместе с богатым купе р чеством и произвели государственный переворот1.ш Итак, в его концепции здесь еще нет места для серии реформ, предваривших введение опричнины, и э:ти реформы: остались неразработанными и в обобщающей работе; 0черк. истории русской культуры". Однако в последней, говоря о военно-финансовой организации России, Покровский затрагивает уже и вопрос реформ середины ХУТ в. Приводя их связь с нуждами завоевательной внешней политики, проведения которой требовали новый, возвышающийся "шгасс", дворянство, и торговая буржуазия, косвенно он высказывает мнение! о дворянском и I торгово-буржуазном характере реформ.
В книге "Русская история с древнейших времен", имевшей в свое время огромное значение благодаря роли, сыгранной ею в распространении марксистского понимания истории, М.Н.Покровский подробно остановился на интересующем нас вопросе. В его концепции русской истоши ХУТ века определяющее значение получает "аграрный переворот" первой половины столетия, борьба, начавшаяся между крупными и средними землевладельцами, в которой "экономически все выгоды были на стороне последних". В период кризиса крупных вотчин, продолжает М.Н.Покровский, бояре попытались стабилизировать свое пошатнувшееся положение. Этой цели должна была служить система кормлений, и следствием этого был период боярской анархии в 30-40-х годах. Позже беспримерные злоупотребления бояр-кормленщиков привели к вспыхнувшему в 1547 г. московскому ВОССТа-нию. Поскольку же интересы кормленщиков находились в противоречии с интересами "всего населения", правительство должно было навести порядок. Ибо "...обществу, и как раз командующим слоям его, тем более нужно было порядка и обеспеченности, чем оно экономически было развитее..."0 Следовательно, "изображать /реформы - Д.О./ как продукт государственной мудрости самого царя и тесного кружка его советников... невозможно".
Пора исследований
Нам хотелось бы начать разбор специальных исследований со статьи С.Б.Веселовского "Первый опыт преобразований центральной власти при Иване Грозном" занимающей в определенном смысле особое место. Автор статьи уделил особое внимание реформе 1550г., связанной с "избранной тысячей . Правда, концептуально Веседов-ский не сформулировал свою точку зрения, но. когда он пишет, что "реформа 1550 г. в очень значительной степени усиливала господствующую власть" , и что "с этой точки зрения реформу 1550 г. следует рассматривать как: одно из звеньев: ряда: реформ бО-аггодов"1, он тем самым держится на отдалении как от линии Бахрушина, так и от линии Смирнова, ведь вместо "компромисса" он подчеркивает радикализм, не связывая его, однако, ни с одним социальным слоем /следовательно и с дворянством/.
Остальные же статьи, увидевшие свет в десятилетие после 1945 г., по существу поляризуются между двумя указанными выше мнениями. И.И.Смирнов в нескольких работах конкретизировал свою точку зрения. С одной стороны, он попробовал с помощью анализа источников документировать положение о дворянском характере отдельных реформ,1 а с другой стороны, по-прежнему не отказался от такого подхода к тематике, при котором в центре вншлания находится личность Ивана ІУ /по его мнению, например, реформы 1550-х годов "осуществил Иван Грозный"/. Таким образом, в этих работах царская власть по сути дела становится самостоятельной, решающей исторической категорией.
Впервые мнение, противоречащее концепции Смирнова, было высказано в решительной форме Б.А.Романовым. Как один из лучших специалистов своего времени, Романов, подчеркнув профессиональ-но-методологическую "широту" обоих коллег, на основании источников показал недостатки интерпретации Смирнова. В связи с этим выделяется скорее критическая сторона статьи:"Так как ст.85/Су-дебника 1550г-Д.С/ имела в виду, конечно, и княжат и бояр, а не только детей боярских и "вящих людей", то ее компромиссный характер представляется очевидным, поскольку невозможно отрицать в составе правительства царя йванаї в 1550 г, и представительства, интересов "дворян-помещиков" и поскольку нельзя отрицать расхождения интересов крупных вотчинников- и мелких помещиков уже в: данный момент1".1 Это мнение:- ученый, между прочим, включил и в комментарии к тексту Судебникаї 1550 г., опубликованному на год позже, больше того, еще раньше и в еще более однозначной форме;
"Не вижу в них /т.к. в соответствующих статьях Судебника — Д.С / "выражения антибоярской земельной политики правительства Ивана ІУ", направляемой против "привилегированного землевладения" вооб-ще: острие их направлено, только против: церковного землевладения"". Исследуя другие проблемы "периода реформ", ученые также сделали вывод; о необходимости уточнения отдельных тезисов И.И.Смирнова и отклонения его концепции в целом. С.О.Шмидт пришел к: положению о "компромиссной" политике на материале изучения деятельности Адашеваі» Д.Н.Альшиц, поколебал достоверность источников о событиях 1553 г., игравших ключевую роль в концепции И.И.Смирнова, хотя и не придал этому концептуального значения.
А.А.Зимин же, предложив более позднюю дату возникновения прика зов, ослабил одно из важных доказательств И.И.Смирнова, заключавшееся в том, что одним из главных показателей усиления дворян-ства было его роль в деятельность приказов. А.А.Зимин занимался и военными реформами, осуществленными между 1549 и 1552 годами, думая доказать с их помощью менее радикальный /для дворянства/ характер реформ, проведенных до 1553 г., то есть, их в большей степени "компромиссную" сущность. Среди появившихся в то время статей нужно еще упомянуть статью Г.А.Садикова "Кормленные дьяки и вопрос о происхождении четей в Московском государстве ХУІ в.", вышедшую в свет первоначально в 1922 г. и снова изданную после смерти автора в книге "Очерки по истории опричнины" Ді.-Л.,1950/ Эта работа в значительной степени обогатила изучение реформ в данный период времени.
Все эти статьи открыли новую главу в исследовании интересующей нас проблематики, сделав возможным замену общих концепций обобщающими работами в настоящем смысле этого слова, сложенными из "кирпичиков" специальных работ, основанных на подробном анализе источников.»
Однако за этим значительным шагом вперед очень скора последовала новая обобщающая работа, автор которой по-прежнему смог опереться лишь на ограниченное количество предварительных исследований» Несмотря на это, автор соответствующей главы- крупного произведения "Очерки истории СССР, конец ХУ Е.", А.А.Зимин» вын стушит с новой в некоторых отношениях, концепцией. ЕГО основное утверждение еще ничем не отличалось от хорошо известных мнений: "Правительство Адашева выступило с развернутой программой, имевшей своей основной целью укрепление централизованного аппарата власти в интересах класса феодалов в! целом. Это было правительство компромисса между отдельными группами феодалов, правительственная консолидация сил господствующего класса вокруг, растущей великокняжеской власти" . Традиционным можно рассматривать и та?-кое мнение, представители которого связывали "мысль о реформах., их разработку с дворянством или несколькими "более дальновидными элементами из: числа; бояр"3 /при атом также традиционно не объяснялось, почему данные бояре были "более дальновидными"/
Небольшое изменение в этой концепции, сделанное А.А.Зиминым, может быть сведено к тому, что косвенно он. предположил наличие нескольких уровней компромисса. Во-первых , и главным образом, господствующий класс в целом заключил: компромисс с нижними классами /под этим, видимо, нужно понимать жителей посада/, поскольку стало ясног что "подавить нарастающее.1 движение и достиг -нуть укрепления централизованного государства одними лишь релресь-сиями правительство не могло".
Первые шаги изучения опричнины в советской исто риографии
Можно считать парадоксальным, что если о первом периоде царствования Ивана ІУ, о периоде реформ, советская историческая наука не унаследовала от дореволюционной историографии обширной монографии, то о втором периоде его правления, об опричнине, имелоов в распоряжении обширное произведение С.Ф.Платонова: "Очерки по истории смуты Русского государства в ХУІ-ХУП веках". Историк может подозревать противоречие за этим фактом потому, что в русской историографии оценка последнего периода традиционно вызвала больше споров, различия между отдельными взглядами казались непримиримыми, к тому же, "с помощью" чрезвычайно скудных и пристрастных источников, часто и сами историки способствовали сохранению сумрака вокруг проблематики опричнины. Следовательно, мы все-таки должны сделать вывод, что в исследовании опричнины в советскую эпоху, надо было решить отнюдь не меньшие задачи, чем при изучении эпохи Избранной рады.
Как известно, после 1917 г. еще долгое время надо было вести борьбу с буржуазным пониманием истории. Проблему осложняло и то, что если буржуазная историческая наука в первой половине 1920-х гг., благодаря книге С.Ф.Платонова "Иван Грозный" /которую по сравнению с его предыдущей монографией можно считать шагом наза,д/, была представлена обобщающей работой, основанной на широких исследованиях, - ведь опричнина рассматривалась в рамках социально-экономического развития России ХУ1-го в., объяснялась объективными причинами, выделялось ее значение: в борьбе с боярами и ее историческая роль в обострении основной классовой борьбы, - то в упомянутый период получили распространение и взгляды, характерные в основном для дворянской историографии.
Эти взгляды ярче всего выразились в работе Р.Ю.Виппера, в которой автор, не считаясь с результатами платоновского направления, объявил историческими причинами опричнины следующее: "...опричнина была не только взрывом мести против действительных и мнимых изменников, не только жестом ужаса и отчаяния у царя, перед которым открылась вдруг бездна неверности со стороны лучших, казалось, слуг; это была также военная реформа, вызванная опытом новой труднейшей войны... К счастью, аргументация Р.Ю.Виппера, в которой оставлялись без внимания социально-экономические причины и абсолютизировалось значение субъективных факторов, не вызвало откликов в русской научной жизни того времени. Как раз наоборот, благодаря творческой деятельности П.А.Садикова в историографии данного вопроса вышли на передний план фундаментальные исследования, ведущиеся научными средствами. Так как результаты исследований П.А.Садикова большей частью вышли в свет в 1950 г., в посмертном издании его трудов, здесь упомянем только статью под заглавием "К истории управления в опричнине", опубликованную впервые в 1921 г. Уже в первой строчке этого очерка историк выражает солидарность с С.Ф.Платоновым, утверждая как факт: "Опричнина ликвидировала крупное княжеское и боярское землевладение со всеми его прив№-легиями". Статье придает значение главным образом то, что по сути дела впервые был сделан опыт описания управления опричнины, документированного данными из привлеченных источников нового типа. Обогащению узкой базы источников содействовал и И.И.Полосин опубликованием в 1925 г. сочинения Г.Штадена: "О Москве Ивана Грозного. Записки немца опричника". С.В.Бахрушин, написавший предисловие, правильно указал на серьезную ценность данного произведения как источника, но его ценность в некоторой степени все-таки понижает то, что в глазах автора вводной статьи И.И.Полосина, осветившего главным образом внешнеполитические вопросы, опричнина "по-прежнему остается психологически загадочной реми р нисценцией удельного быта".
Но указанные выше "загадки" уже в первой половине 1920-х гг. все меньше характеризовали историческую науку. В распространении новых воззрений сыграло важную роль, например, известное произведение Г.В.Плеханова об истории русской общественной мысли, написанное им задолго до Октябрьской революции. В соответствующей главе данной работы Г.В.Плеханов воспринимает опричнину как продукт борьбы между царем и боярами, и как таковую, считает ее необходимой и показывает как органическую составную часть длинного исторического процесса, которая "предписывалась историческими условиями хозяйственного развития страны". По его мнению, историческое значение Ивану ІУ дает как раз его опричнина, с помощью которой он "завершил превращение Московского государства... в монархию восточного типа". Другой вопрос, что, придерживаясь классового толкования истории, Г.В.Плеханов все это оценивает отрицательно, так как "введенная им /т.е. Иваном ІУ -Д. С/ новизна означала полное уничтожение всего того, что так или иначе задерживало окончательное превращение жителей Московского государства в рабов перед лицом государя..."
В своей обобщающей работе, изданной впервые еще в 1913 г. под заглавием "Русская история с древнейших: времен" М.Н.Покровский тоже разделял часто вульгарный экономический детерминизм Г.В.Плеханова. И все-таки их концепции в решающих пунктах расходились друг с другом, в первую очередь в том, что вместо восточного деспотизма М.Н.Покровский применял термин "феодализм" в толковании Павлова-Сильванского, в рамках которого и старался разместить опричнину. Примером того, насколько он еще зависел от концепции Н.П.Павлова-Сильванского, может служить и то, что длинный исторический период вытеснения вотчины и распространения поместья, - в котором историк придавал значительную роль и опричнине, - в то же время оценивался им и как смерть "старого мос-ковского феодализма".
Итак, выдвижение дворянства на передний и уход боярства на задний план было тем историческим периодом, в котором разместил М.Н.Покровский правление Ивана ІУ. Соответственно требованиям марксистской Философии истории, ставящей перед собой целью раскрытие объективных закономерностей, этот крупный советский историк - в отличие от большинства представителей историографии до 1917 г. - и возникновение опричнины объяснял объективными условиями. А именно тем, что война ни на западе, ни на востоке не утоляла жажду земли и денег "мелкого вассалитета". Но так как власть на самом деле была все еще в руках бояр, положение созрело для "государственного переворота", который "диктовался объективно экономическими условиями и нашел теперь себе форму: он должен был стать актом династической и личной самообороны царя против покушений свергнуть его и его семью с московского трона". Поэтому, - как это логически следует из изложения причин историком - "нет ничего несправедливее, как отрицать принципиальность Грозного в его борьбе с боярством и видеть в этой борьбе какое-то политическое топтание на одном месте".
Без того, значит, чтобы допустить ошибку историков, идеализирующих Ивана ІУ, и забыть о субъективных моментах введения опричнины, М.Н.Покровский отстаивает тезис о закономерности возникновения опричнины. По его оценке: "..."опричнина" была попыткой за полтораста лет до Петра основать личное самодержавие-петровской монархии. Попытка была слишком преждевременна, и крушение ее было неизбежно, но кто на нее дерзнул, стоял, нель-зя в этом сомневаться, выше своих современников". Нас сейчас менее интересует оценка личности, показывающая почти дословные совпадения с характеристиками Кавелина и Белинского, а важно то, что в этом представлении опричнина считается разумным политическим поступком.
Рождение больших монографий
СМ.Дубровский в этой статье рассглатривает в первую очередь произведения Р.Ю.Виппера, С.В.Бахрушина и И.И.Смирнова об Иване ІУ и дает им острую критику. Эта публикация выделялась прежде всего своей критической стороной, в ней обоснованно указывалось на ошибки, допущенные вышеупомянутыми историками в связи с идеализацией Ивана ГУ-го. Так как сам С.М.Дубровский не был исследователем истории России ХУІ в., его выводы в большинстве случаев носили общий характер и касались методологических вопросов. При этом и он допустил подобную, хотя и противополож ную ошибку, в центре его изложения и всей истории России ХУТ в. оказалась личность. Несмотря на это, его большая заслуга состоит в том, что он содействовал освобождению советской исторической науки от тяжелого балласта. Однако в качестве решения СМ. Дубровский мог предложить лишь более подчеркнутое принятие во внимание интересов народа: "народные восстания и вообще проявления народного недовольства того времени были прогрессивными". В последующих прениях А.М.Сахаров с полным правом сделал вывод: "Из доклада СМ.дубровского получается, что, поскольку образование и укрепление Русского централизованного государства сопровождалось закрепощением крестьян, советский историк должен отрицательно относиться к этому процессу". А это тоже привело бы к очевидной односторонности.
В духе статьи СМ.дубровского была написана и статья В.Н. Шевякова под заглавием "К вопросу об опричнине- при Иване- ГУ", появившаяся в следующем номере журнала "Вопросы истории". Автор статьи, оперировал, по-видимому, более конкретными средствами, ведь посвятил ее уже хорошо определенному историческому явлению. Больше- того, он обратил внимание и на многие проблемы, над которыми стоит задуматься. Так, например, на то, что бояре не хотели восстановить удельный период, что нельзя считать достоверными все ссылки на их предательство и, что "опричнина не могла не задержать развитие производительных сил". Бросается, однако, в глаза, насколько некритично автор обращается с иностранными повествовательными источниками - можно сказать, что, если он ни в чем не верит Ивану ІУ, то без всякой критики принимает каждое слово его врагов. Эта методическая слабость во многом снижает ценность его очерка и поэтому не случайно, что его общие выводы - так, например, о восточном деспотическом характере опричнины, о существовании опричной системы до 1605-го года - нельзя считать достаточно обоснованными.
Так как критики общепринятого взгляда об опричнине до 1956 г. поступали не как историки-специалисты и допустили несколько методических ошибок, было закономерным, что в дискуссіш по докладу С.М.Дубровского представители критикуемого взгляда в основном сохранили свои позиции. Они, хотя и признались, что было время, когда они допускали ошибочную идеализацию, но не видели причины изменить свои взгляды в отношении опричнины. Большинство выступивших присоединялось к мнению И.И.Смирнова, который сказал: "Опричный террор был определенной формой проявления борьбы против княжат и бояр, а не бессмысленным истреблением Иваном ІУ и опричниками всех слоев общества, не вызванным никакой объективной необходимостью". В то же время, они считали важным провозгласить и некоторые оговорки в связи с суждением об опричнине: "Средства, которыми проводилась опричная политика, были варварские, средневековые... Но нельзя, конечно, смешивать средства проведения опричной политики и ее формы с ее объективно.прогрессивным содержанием", - как высказался А.А.Зимин. Итак, в этом случае уже сильно подчеркивался "объективно" прогрессивный характер опричнины. Б.Ф.Поршнев этот подход возвел на методологический уровень: "Централизация русского государства являлась прогрессивным фактом, но монархическое устройство государственной власти носило антинародный характер и поэтому может быть названо прогрессивным лишь весьма условно". Значит, в концепцию внедрился оценочный критерий, предлагаемый СМ.дубровским, но не ставилась под вопрос - хоть бы и "объективная" - необходимость опричнины. Это не оспаривалось и несмотря на то, что, например, А.И.Казарин присваивал опричнине трагические результаты: "Опричнина расшатала ОСНОЕЫ Русского государства и поставила его если не край гибели, то весьма близко к не-му" и, что В.Н.Шевяков открыто задал вопрос: в таких условиях "можно ли считать опричнину прогрессивной..." дискуссия закончилась с результатами эпохального значения, ведь она открыла путь для исследователей, которые ставили своей главной задачей не выделение исторической роли личности. В этом отношении изучение опричнины получило новые перспективы, новый стимул. Пока, однако, новая концепция не располагала еще достаточным доказательным материалом, чтобы вытеснить старую.
Интересной характерной чертой новейших очерков после 1956-го года, является то, что как раз представители "традиционных" взглядов выступили с публикацией своих новых результатов. Это снова подчеркивает значительность совещания, проведенного с 14 по 15 мая, ведь оно сделало очевидным для представителей этого мнения, что для аргументации своих взглядов, основывавшихся до тех пор в основном лишь на общих методологических установках и на мнении С.Ф.Платонова - опровергнутом С.Б.Веселовским - нужны обширные исследования.
