Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Подготовка русско-польских мирных переговоров.
а) Международная обстановка в Восточной Европе летом 1655 г. 21
б) Переговоры российских властей с отдельными представителями Речи
Посполитой в конце 1655 - начале 1656 гг. и миссия П. Галинского 26
в) Речь Посполитая в планах московских политиков накануне русско-шведской войны: наказ посольству Н.И. Одоевского 44
Глава 2. Первый этап Виленских переговоров 1656 года.
а) Начало русско-польских переговоров под Вильно 73
б) Российское предложение об избрании царя на польский престол 89
в) Объявление сторонами на переговорах максимальных территориальных уступок 107
Глава 3. Временный перерыв в Виленских переговорах. Стороны в ожидании новых инструкций.
а) Переговоры царских послов в Вильно с гетманом В. Гонсевским и прусскими генералами, отношения с представителями местных литовских властей и российскими воеводами 117
б) Новые инструкции сторон 139
Глава 4. Завершение русско-польских переговоров 1656 года под Вильно.
а) Разработка проектов договора об избрании 168
б) Вопрос об Украине на русско-польских переговорах 179
в) Виленское соглашение 1656 года 189
Заключение
- Международная обстановка в Восточной Европе летом 1655 г.
- Начало русско-польских переговоров под Вильно
- Переговоры царских послов в Вильно с гетманом В. Гонсевским и прусскими генералами, отношения с представителями местных литовских властей и российскими воеводами
Введение к работе
Решения Земского собора 1 октября 1653 г. и Переяславской рады 8 января 1654 г. оформили присоединение Украины к России и одновременно обозначили начало нового международного кризиса в Восточной Европе. В октябре 1653 г. в Москве официально объявили о начале войны с Речью Посполитой, хотя собственно боевые действия развернулись лишь в июне 1654 г. В ходе кампаний 1654 и 1655 гг. русские войска добились крупных успехов - основные силы нанесли удар в направлении Смоленска и затем Вильно, заняли большую часть Белоруссии и Литвы, существенно улучшилось военное положение на Украине.
На начальном этапе войны с Речью Посполитой царское правительство стремилось нейтрализовать соседние государства, локализовать русско-польский конфликт и разрешить его исключительно на двусторонней основе. Однако летом 1655 г. в войну с Речью Посполитой вступает Швеция. В течение нескольких месяцев шведам удается не столько силой оружия, сколько путем соглашений с отдельными магнатами и шляхетскими группировками поставить под свой контроль большую часть собственно Польши и северо-западные районы Литвы. Польский король Ян Казимир был вынужден бежать из Речи Посполитой в Силезию.
В результате Речь Посполитая была резко ослаблена, ее территория была фактически поделена между Россией и Швецией. Соответственно, в Восточной Европе был нарушен сложившийся баланс сил, и фактически изменилась вся система международных отношений в регионе. Россия оказалась близка к решению одной из своих основных внешнеполитических задач - объединению восточнославянских земель "всея Руси" в границах одного государства; но одновременно произошло резкое усиление третьей стороны - Швеции. Подобное развитие событий поставило перед российской дипломатией новые задачи. Необходимо было закрепить сделанные приобретения, но вместе с тем следовало сформировать позицию России по отношению к усилению Швеции за счет Речи Посполитой и, соответственно, по вопросу о целесообразности дальнейшего продолжения русско-польской войны в изменившихся условиях.
Во второй половине 1655 - начале 1656 гг. московские политики постепенно переориентируются на борьбу со Швецией и тогда же предпринимают первые шаги с целью примирения с Речью Посполитой. Начальный этап русско-польских переговоров завершает весной 1656 г. миссия королевского посланника П. Галинского: стороны заключили перемирие и договорились провести посольский съезд. Сразу после этого Россия объявила войну Швеции. Собственно русско-польские мирные переговоры состоялись под Вильно в августе-октябре 1656 г. Виленские переговоры 1656 г. так и не привели к окончательному урегулированию между Россией и Речью Посполитой и не завершились подписанием мирного договора, однако в ходе переговоров предметом обсуждения стал довольно широкий круг проблем, решение которых должно было определить дальнейшую судьбу взаимоотношений России и Речи Посполитой и могло повлиять на последующее развитие Восточной Европы в целом, российской стороной была разработана более или менее четкая внешнеполитическая программа, осуществления которой Россия пыталась добиться в течение нескольких последующих лет.
В настоящей работе предполагается рассмотреть, как строилась политика России по отношению к Речи Посполитой в период подготовки и проведения русско-польских переговоров 1656 г., исходя из каких взглядов на развитие международной ситуации, действовали московские политики в сложившейся в Восточной Европе обстановке. В этой связи основное внимание будет уделено изучению процесса формирования и изменения российской позиции касательно перспектив взаимоотношений с Речью Посполитой, анализу целей и задач, осуществления которых рассчитывало добиться царское правительство в результате русско-польских переговоров. Соответственно, в работе будет освещен сам ход переговоров, рассмотрены узловые вопросы, обсуждавшиеся в ходе их проведения, в особенности территориальные споры, в том числе о принадлежности Украины, и проект русско-польской унии путем избрания Алексея Михайловича на польский престол, а также причины, по которым стороны так и не смогли прийти к заключению мира.
* * *
Одним из основных источников для работы над этой темой стали материалы Российского государственного архива древних актов (РГАДА) -документы о взаимоотношениях России и Речи Посполитой за 1656 г., отложившиеся в Посольском приказе (ф. 79) и частично в Приказе Тайных дел (ф. 27). Наибольший объем информации по русско-польским переговорам 1656 г. содержится в посольских книгах и делах (столбцах) фонда 79 (Сношения России с Польшей). Сразу надо сказать, что содержание книг и соответствующих черновых дел в данном случае обычно совпадает, хотя иногда и имеются некоторые несущественные разночтения, которые в случае необходимости приводятся в тексте работы1. Что касается фонда 27 (Приказ Тайных дел), то в нем в основном дублируются некоторые материалы фонда 79. При этом дела фонда 27 за этот период, к сожалению, плохо сохранились, поэтому с их помощью можно уточнить лишь некоторые детали, часто информация о переговорах 1656 г. объединена с материалами более позднего времени, что затрудняет датировку некоторых фрагментов.
Главным образом в работе были использованы архивные материалы переговоров с П. Галинским и русско-польских переговоров под Вильно; а также материалы отдельных миссий российских посланников и гонцов, в частности, В. Лихарева и А. Нестерова, с помощью которых можно уточнить планы московских политиков в отношении Речи Посполитой. Большая часть этих архивных материалов, относящихся к русско-польским переговорам 1656 г., до сих пор не опубликована и фактически не введена в научный оборот.
Относительно материалов миссии П. Галинского (ф. 79 - кн. 86, д. 12) следует отметить, что в целом они позволяют детально осветить имевшие
1 То обстоятельство, что столбцы по связям с Речью Посполитой принципиально не отличаются от посольских книг и дополняют их незначительно, по-видимому, следует считать правилом, а не исключением. См.: Обзор посольских книг из фондов коллекций, хранящихся в ЦГАДА (конец XV -начало XVIII в.) М., 1990. С. 8-Ю.
место переговоры. И в книге, и в деле, подробно и практически без разночтений излагается ход переговоров, представлены тексты привезенных посланником польских грамот (в переводе) и ответных царских. Имеющиеся в начальной части пропуски незначительны. Но при этом пока-что не удалось обнаружить текст записи, которую представил П. Галинский российской стороне по окончании переговоров, хотя на этот документ и его содержание постоянно указывается в более поздних материалах.
Особый интерес представляет богатейший комплекс тесно взаимосвязанных архивных документов, относящихся собственно к русско-польским переговорам под Вильно. Следует учесть, что переговоры под Вильно затянулись, они велись три месяца, стороны провели почти два десятка официальных заседаний, не считая прочих встреч и контактов. Благодаря этому обстоятельству мы имеем в своем распоряжении не только царский наказ (ф. 79 - кн. 87, д. 21; ф. 27 - д. 109) и довольно объемный (до 500 лицевых и столько же оборотных листов), но стандартный по своей форме статейный список российского посольства (ф. 79 - кн. 88, 89, д. 28), но также обширную переписку между послами и царем, возникшую в ходе этих длительных переговоров (ф. 79 - кн. 87, дд. 25-27; ф. 27 - д. 110). Дополнительные инструкции от царя, которые получали послы в ходе переговоров, позволяют уточнить взгляды московских политиков и проанализировать изменения в позиции российской стороны. В свою очередь, отписки послов не сводятся к изложению хода переговоров и запросам новых инструкций, но содержат богатую информацию о ситуации в регионе, поступавшую к послам из различных источников. Кроме того переписка между царем и послами посвящена возникшим в ходе пребывания российского посольства в Вильно контактам с литовскими и прусскими войсками, отношениям послов с местными властями и т.п. Вместе с тем следует отметить, что в материалах российского посольства почти нет сведений о пребывании в Вильно представителей украинской стороны, присланных для участия в переговорах. Краткое (менее 20 листов) резюме Виленских переговоров 1656 г. содержится в докладе, составленном в 1658 г., по-видимому, в связи с подготовкой новых русско-польских переговоров (ф. 79 - д. 39).
Среди публикаций документов, использованных в работе, следует отметить труды Л.В. Заборовского. В частности, им были опубликованы архивные материалы переговоров российских властей с представителями Великого княжества Литовского в конце 1655 - начале 1656 гг.; обнаружен интересный документ, касавшийся русско-украинских взаимоотношений по вопросу переговоров с Речью Посполитой; кроме того некоторый материал, относящийся к теме нашей работы, представлен в специальной публикации исследователя, посвященной проблемам религии в русско-польско-украинских взаимоотношениях того времени1. Позиция украинской стороны по вопросу проведения русско-польских переговоров 1656 г. в целом представлена в опубликованных материалах переписки между Б. Хмельницким и российскими властями2. Кроме того были использованы публикации отдельных документов Посольского и Разрядного приказов, законодательных и дипломатических актов, в частности, проектов мирного договора, составленных в ходе русско-польских переговоров в Вильно, и реально подписанного временного соглашения3. Некоторый интерес для нашей темы представляют материалы переговоров России с Империей, выступившей в качестве посредника между Россией и Речью Посполитой, в основном это материалы переговоров о возможности русско-польского примирения, которые в конце 1655 г. вели послы императора в Москве4.
1 Заборовский Л.В. Великое княжество Литовское и Россия во время
польского Потопа (1655-1656 гг.): Документы, исследования. М, 1994; Он
же. Недооцененный документ Б. Хмельницкого?// Славяноведение. 1992.
№6; Он же. Католики, православные, униаты. Проблемы религии в русско-
польско-украинских отношениях конца 40-х - 80-х гг. XVII в. Документы.
Исследования. Ч. 1. М., 1998.
2 Документи Богдана Хмельницкого. Киів, 1961.
3 Собрание государственных грамот и договоров. 4.4. М., 1828; Полное
собрание законов Российской империи. Т.1. Спб., 1830; Акты Московского
государства. Т.2. Спб., 1894 и др.
4 Памятники дипломатических сношений древней России с державами
иностранными. Т.З. Спб., 1854.
Российские источники отражают происходившие события в основном в восприятии московских политиков. По этой причине особую ценность для изучения русско-польских переговоров, как и любых других, имеют материалы, представляющие точку зрения противоположной стороны. Одним из таких источников является дневник Виленских переговоров, составленный К.П. Бростовским (Бжостовским), одним из руководителей польского-литовского посольства. Этот документ был обнаружен и опубликован в русском переводе П.А. Мухановым еще в 1866 г., однако в отечественной историографии данный источник до недавнего времени практически не был вовлечен в научный оборот. Дневник К.П. Бростовского представляет, по-видимому, краткую запись переговоров. Многословные споры с московскими послами обычно передаются в сокращенном виде. Вместе с тем отдельные ключевые речи, документы и даже реплики цитируются дословно, что позволяет сравнить их с материалами статейного списка российского посольства. На основе сопоставления материалов дневника К. П. Бростовского и документов российских архивов можно составить более полную картину происходившего на переговорах, более четко выявить расхождения в целях и позициях сторон. Для нашей темы наибольшее значение имеют те сведения из польского дневника, часто отсутствующие в материалах российского посольства, которые позволяют изучить и объяснить поведение и тактику во время переговоров именно представителей российской стороны1.
В целом можно сказать, что для изучения российской внешней политики по отношению к Речи Посполитой в период подготовки и проведения русско-польских переговоров 1656 г. имеется довольно обширная источниковая база, которая позволяет достаточно полно осветить интересующую нас тему.
1 Рукопись Бростовского, содержащая в себе дневник, веденный им на съезде под Вильно в 1656 г. / Сборник П.А. Муханова. Изд. 2-е. Спб., 1866.
* * *
В отечественной историографии взаимоотношения России и Речи Посполитой в период подготовки и проведения переговоров 1656 г. не стали предметом специального исследования. Вместе с тем этот сюжет часто затрагивался в ряде работ, посвященных истории внешней политики России того периода, в частности, в связи с общей оценкой изменений, которые произошли в 1655-1656 гг. в российском внешнеполитическом курсе.
Среди работ дореволюционных историков особо следует выделить "Историю России" СМ. Соловьева. В определенной степени он был одним из первых, кто предложил систематическое и довольно подробное для своего времени описание событий русской истории XVII в., основанное на значительном количестве архивных материалов. Правда, материалы по истории внешней политики были еще ранее представлены в известном труде Н.Н. Бантыш-Каменского, однако в его "Обзоре" события излагались без какого-либо анализа и связи, лишь в виде последовательных погодных записей1. СМ. Соловьев довольно подробно описал подготовку и проведение русско-польских переговоров 1656 г. и сделал ряд интересных замечаний. Так, историк полагал, что, приступая к русско-польским переговорам, царь "считал несомненным, что все завоевания его останутся за ним", и начал войну со Швецией "потому, что Польша почти не существовала, и неблагоразумно казалось усиливать за ее счет Швецию". При этом, по мнению СМ. Соловьева, во время переговоров в Вильно "в Москве всеми средствами хотели поддержать нерешительное положение и не начинать войны с Польшею, не окончив войны шведской, а между тем подготовлять избрание царя в наследники Яну Казимиру"2.
Следует отметить, что в течение долгого времени исследователи практически не обращались к архивным документам Посольского приказа, которые использовал СМ. Соловьев при описании русско-польских пере-
1 Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 г.)
Ч.З. М., 1897. С. 130-131.
2 Соловьев СМ. Сочинения. Кн. V. М., 1990. С. 623, 639, 641.
говоров 1656 г. В тех или иных обобщающих трудах и обзорах внешней политики России ход этих переговоров рассматривался исключительно на основании изложенного у СМ. Соловьева материала, а не первичных данных. Но этого материала было явно недостаточно, чтобы развивать эту тему и делать дальнейшие выводы, русско-польские отношения того периода в общем оставались неизученными.
В целом в дореволюционной историографии переориентация России в 1655-1656 гг. на войну со Швецией и примирение с Речью Посполитой представлялась частным эпизодом, отклонением от основной линии политики России, еще более осложнившим ее задачи. В.О. Ключевский писал, что "забытый вопрос", "старая мысль Ивана IV о балтийском побережье" вновь встал в повестку дня, так как Россия и Швеция, "бившие Польшу с разных сторон, столкнулись и поссорились из-за добычи", а незавершенная русско-польская война затянулась. Вместе с тем историк считал, что и сам малороссийский вопрос тогда нельзя было разрешить в полном объеме, а русско-шведская война, хотя и была бесплодной и даже вредной, помешала соединению Швеции и Польши под властью одного короля, также он ставил вопрос о торгово-промышленном значении борьбы за выход к Балтике, то есть обоснованности перемены внешнеполитического курса России1.
Н.И. Костомаров в исследовании, посвященном Б. Хмельницкому отмечал, что "царь прельстился возможностью сделаться королем польским мирным образом", то есть путем избрания, но начав переговоры с Речью Посполитой "пропустил удобный случай освободить русские земли из-под польской власти", к чему стремился Б. Хмельницкий2.
В компилятивном труде Н.И. Павлищева появляется утверждение, что польская корона была предложена царю еще послами императора во время переговоров в Москве зимой 1655-1656 гг. с целью спасти Польшу и втянуть Россию в войну со Швецией, а затем также полуофициальным путем во время переговоров с представителями Речи Посполитой в конце 1655 -
1 Клочевский В.О. Сочинения. Т.З. М., 1987. С. 112-114, 320, 322.
2 Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деяте
лей. Отд.2. Вып. 4-6. Спб., 1874. С. 282-283.
начале 1656 гг. При этом историк обосновывает свое предположение тем, что иначе, мол, царь не стал бы так активно добиваться польской короны в ходе Виленских переговоров. Соответственно, результатом этих переговоров стало то, что "ухищрения варшавского двора увенчались полным успехом. Поляки могли сорвать перемирие в любое время, а корону дать или не дать, смотря потому, что скажет сейм"1.
Из сочинения Н.И. Павлищева подобный взгляд перешел и в "Историю России" Д.И. Иловайского, который писал, что Польшу спасло столкновение Москвы и Швеции, "вызванное искусными или, точнее, коварными политическими махинациями поляков и их католических покровителей". Царь попался на "нехитрую удочку" - предложение императорских послов об избрании, а русские послы в Вильно сыграли "жалкую роль людей недальновидных, поддавшихся наглому обману". При этом Вилен-ским перемирием московское правительство "поляков к себе не привлекло, а казаков в значительной мере оттолкнуло"2.
М.С. Грушевский, ценность исследований которого связана с огромным объемом фактического материала, собранного и использованного историком, констатировал разхождение внешнеполитических взглядов московских политиков и Б. Хмельницкого, выступавшего против примирения с Речью Посполитой. Но при этом историк прямо отмечал, что в ходе русско-польских переговоров 1656 г. Россия настаивала на сохранении Украины под своей властью, слухи же об уступке Украины Польше в случае избрания царя на польский престол (так называемая "московская измена") распространяли поляки, которые были заинтересованы в отрыве казаков от союза с Россией, в частности, они представили гетману свой вариант мирного договора, вьщавая его за утвержденный российской стороной текст тайного соглашения с Москвой, и именно это способствовало обострению русско-украинских отношений. Данный вывод историка следует отметить еще и
1 Павлищев Н.И. Польская анархия при Яне Казимире и война за Украину.
Спб., 1887. С. 181-191.
2 Иловайский Д.И. История России. Т.5. М., 1905. С. 163-166, 181, 188.
потому, что он сделан на основе сопоставления различных источников, украинских, русских и польских, которые не привлекали другие авторы1.
В советской историографии тематика взаимоотношений России и Речи Посполитой во второй половине 50-х гг. XVII в. в целом довольно долго оставалась недостаточно разработанной. Во многом это объяснялось тем, что приоритетными направлениями исследований в области внешней политики России середины XVII в. считались сюжеты, связанные с освободительной борьбой украинского народа 1648-1654 годов и воссоединением Украины с Россией, или более поздний период русско-польского сближения с конца 60-х гг. XVII в. Что касается тех или иных обобщающих трудов и обзоров внешней политики России, то в них события второй половины 1650-х гг., в том числе русско-польские переговоры 1656 г., по-прежнему чаще рассматривались на основании изложенного у СМ. Соловьева материала, а не первичных архивных документов. Вместе с тем проблема оценки перемены внешнеполитического курса России в 1655-1656 гг. в целом и косвенно роли и значения русско-польских переговоров постепенно стала предметом острой дискуссии.
Общую картину русско-польской борьбы за земли Украины и Белоруссии в 1654-1667 гг. представляет в своей работе А.А. Савич, из взаимоотношений России и Речи Посполитой в 1655-56 гг. он останавливается лишь на собственно Виленских переговорах, при этом ход последних описан довольно подробно. Однако автор использовал лишь статейный список российского посольства, но не анализировал наказ, инструкции и прочие дела, практически не привлекал польские материалы. А.А. Савич считал Виленские переговоры ошибкой и поражением русской дипломатии. Во время переговоров царское правительство, отмечает историк, было заинтересовано только в том, чтобы "не допустить Польшу к заключению мира с Швецией и приостановить войну между Россией и Польшей". По мнению А.А. Савича, "польские комиссары великолепно учитывали создавшееся положение и притворными обещаниями ... водили вокруг да около доверчивых русских послов, в свою очередь круживших голову
Грушевський М.С. Історія Украіни-Руси. Т.9. Кн.2. Киів, 1993. С. 1248-49.
недальновидному царю, который за дешевую мишурную польскую корону" готов был уступить Литву и Белоруссию по Березину. А.А. Савич полагал, что в результате переговоров в Вильно "поляки добились блестящих результатов. Перемирие, заключенное с Россией они могли разорвать в любую минуту, дать или не дать корону (царю) Алексею, - решит будущий сейм 1.
В то же время появилась и другая точка зрения. О.Л. Вайнштейн высказал мнение о целесообразности внешнеполитического поворота 1655-1656 гг., вызванного необходимостью решения балтийского вопроса в виду угрозы усиления Швеции и явившегося результатом продуманного решения московских политиков. Историк считал несостоятельным предположение, что к войне со Швецией царя побудило коварство польской и австрийской дипломатии. При этом он отмечал определенную обоснованность российских проектов унии с Речью Посполитой, писал, что в них "не было ничего химерического". Борьба за Украину, по мнению О.Л. Вайнштейна, стояла в тесной связи с балтийским вопросом, и в Москве старались действовать так, "чтобы решение украинского вопроса не отдаляло, а приближало Россию к решению балтийского вопроса"2.
К результатам Виленских переговоров 1656 г. обращался И.Б. Греков, который подчеркивал, что Россия ни при каких обстоятельствах не соглашалась уступить Украину Речи Посполитой, в то же время, по мнению автора, "предполагаемое избрание царя на польский престол с точки зрения русского правительства не только не затрудняло решение вопроса об Украине и Белоруссии в будущем польско-русском мирном договоре, но создавало более благоприятные условия для решения этой проблемы". Однако в целом статья И.Б. Грекова посвящена более позднему периоду,
1 Савич А.А. Борьба за Белоруссию и Украину в 1654-1667 гг. / Уч. зап.
МГПИ им. В.П. Потемкина. Т.2. Вып.2. М., 1947. С. 122.
2 Вайнштейн О.Л. Русско-шведская война 1655-1660 гг. (Историографи
ческий обзор.) // Вопросы истории. 1947. №3. С. 71-72; Он же. Экономичес
кие предпосылки борьбы за Балтийское море и внешняя политика России в
середине XVII в. // Ученые записки ЛГУ. №130. Вып.18. Л.,1951. С. 180-181.
1657-1659 гг., и основное внимание уделено борьбе за Украину, развернувшейся в годы гетманства И. Выговского1.
В "Истории Польши" (авторы соответствующей главы - Греков И.Б., Миллер И.С.) отмечалось, что русское правительство прекратило военные действия против Речи Посполитой и выступило инициатором мирных переговоров, так как осознавало опасность усиления Швеции и кроме того было намерено использовать польско-шведскую войну для решения балтийского вопроса2. В "Очерках истории СССР" (автор главы - Мальцев А.Н.) подчеркивалось, что усиление Швеции становилось опасным и грозило надолго закрыть для России доступ к Балтике, по этой причине в Москве пошли на примирение с Польшей. Кроме того после успешных кампаний 1654-1655 гг. русское правительство считало цель в войне за освобождение Украины и Белоруссии в основном достигнутой и попыталось закрепить военные успехи миром. Однако переговоры не оправдали расчетов русских дипломатов, так как происходили в неблагоприятной обстановке3. Схожая точка зрения присутствовала и в "Истории дипломати" (автор главы -Бахрушин B.C.), где указывалось, что в Москве поменяли внешнеполитический курс, "учитывая опасность прочного утверждения Швеции в польско-литовских землях, что затрудняло для России борьбу за возвращение выхода к Балтийскому морю"4.
И.В. Галактионов специально не занимался русско-польскими отношениями 1655-56 гг., этот вопрос затрагивается лишь в связи с основной темой его исследований - Андрусовским перемирием 1667 г., но при этом, судя по сноскам, автор был знаком с дневником К.П. Бростовского и
1 Греков И.Б. Из истории совместной борьбы Украины и России за
осуществление решений Переяславской Рады (1657-1659) / Воссоединение
Украины с Россией. М., 1954. С. 312-313.
2 История Польши. Т.1. 2-е изд. М., 1956. С. 294.
3 Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. М., 1955. С. 496-497,
500-501.
4 История дипломатии. Т.1. 2-е изд. М., 1959. С. 294-295. Ср.: То же. 1-е изд.
М., 1941. С. 228.
работами польского исследователя Л. Кубалы. В целом И.В. Галактионов делает ряд интересных замечаний. По его мнению, поворот во внешней политике России весной 1656 г. произошел, так как "в Москве видели, что продолжение войны с Польшей, даже при успешном ее течении, будет объективно играть наруку Швеции", ее агрессивным планам. Соответственно, историк не считал переговоры в Вильно ошибкой, правда, он полагал, что российское правительство слишком увлеклось идеей избрания царя. Но при этом интересно его замечание о том, какие цели сперва преследовало обсуждение этого вопроса на переговорах в Вильно: "Убедившись в том, что прямые переговоры по вопросу о границах, об Украине и Белоруссии не дали результатов, русские послы предложили проект избрания царя на польский престол, рассчитывая этим путем сохранить территориальные приобретения и добиться объединения военных усилий обеих сторон против Швеции"1.
Б.Ф. Поршнев считал, что в середине XVII в. "генеральной и прогрессивной задачей Московского государства была борьба за воссоединение "двух России", а русско-шведская война была отходом от этого прогрессивного курса, причем виновниками этой ошибки русского правительства был А.Л. Ордин-Нащокин - "агент и пособник панской Польши", а также "имперская и иезуитская дипломатия". Правда, в том же исследовании историк отмечал, что торжество России над Речью Посполитой было сорвано Швецией, поспешившей вторгнуться в Польшу, чтобы "остановить ее (России) успехи, не дать ей выйти к Балтийскому морю, не дать ей вообще усилиться"2.
В книге А.Н. Мальцева "Россия и Белоруссия в середине XVII в." вновь приводится мнение историка, что в Москве сочли возможным пойти на переговоры с Речью Посполитой, так как полагали, что основные цели в русско-польской войне достигнуты, высказывается предположение о том,
1 Галактионов И.В. Из истории русско-польского сближения в 50-60-х гг.
XVII в. Саратов, 1960. С. 40-41, 43-44.
2 Поршнев Б.Ф. Франция, английская революция и европейская политика.
М., 1970. С. 239-242, 248, 338.
что российские политики уже в 1654 г. учитывали возможность возобновления борьбы за выход к Балтике. Вместе с тем работа написана на основе богатого архивного материала, и в ней, в частности, можно обнаружить интересные сведения о переговорах с представителями Великого княжества Литовского, о позиции российских властей по поводу дальнейшей судьбы занятых в ходе русско-польской войны земель Княжества и т.п. Кроме того А.Н. Мальцев, пожалуй, первый и единственный в отечественной историографии после СМ. Соловьева, кто на основе архивных материалов более или менее подробно изложил ход русско-польской (1654-1667 гг.) и русско-шведской (1656-1661 гг.) войн. Это особенно ценно, учитывая, что в российской историографии другого специального исследования, посвященного собственно военным действиям тех лет, до сих пор нет1.
Важным шагом в разработке истории внешней политики России в середине 50-х гг. XVII века стали исследования Л.В. Заборовского. В своей монографии "Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII века." он детально, с привлечением российских архивных и иностранных источников, рассмотрел взаимоотношения названных государств в первые годы русско-польской войны, до момента, когда летом 1655 г. против Речи Посполитой выступила Швеция, в том числе сопоставил планы московских и шведских политиков в отношении Речи Посполитой в этот период, отметил столкновение их интересов. Несколько ранее вышла его статья, посвященная русско-литовским переговорам лета-осени 1655 г. В продолжение этой темы исследователь подготовил упоминавшуюся выше публикацию документов по переговорам российских властей с представителями Великого княжества Литовского конца 1655 - начала 1656 гг. Приступил Л.В. Заборовский и к разработке проблематики русско-польских переговоров 1656 г. В соавторстве с Н.С. Захарьиной вышли две статьи, посвященные подготовке Виленских переговоров. Однако в дальнейшем Л.В. Заборовский основное внимание уделил религиозным вопросам в русско-польско-украинских отношениях того времени, к сожалению, его исследования не были завершены. Таким
Мальцев А.Н. Россия и Белоруссия в середине XVII в. М., 1974. С. 38, 109.
образом, работы Л.В. Заборовского являются непосредственным преддверием для изучения русско-польских взаимоотношений в 1656 г.1
В последнее время взаимоотношения России и Речи Посполитой во второй половине 50-х гг. XVII в. все чаще затрагиваются в работах по смежным темам истории внешней политики этого периода. Г.А. Санин обращался к русско-польским переговорам 1656 г. в связи с анализом русско-украинско-крымских отношений. Исследователь выделяет следующие причины переориентации внешней политики России: "уверенность в том, что Речь Посполитая достаточно обескровлена и не будет настаивать на возвращении Смоленска, украинских и белорусских земель; шведское вторжение в польские и литовские земли препятствовало военным планам русского правительства, предполагавшего взятие Варшавы и Литвы и избрание на трон Речи Посполитой Алексея Михайловича; по мнению московских придворных кругов, союз с ослабленной Речью Посполитой давал возможность решить проблему выхода к Балтийскому морю". Однако, как отмечает Г.А. Санин, ни Польша, ни Россия не собирались уступать украинские и белорусские земли, другой вариант решения проблемы, предложенный российской стороной на переговорах в Вильно, то есть уния двух государств посредством избрания царя, носил нереальный характер. Поэтому русско-польские мирные переговоры закончились неудачей, в результате Россия оказалась в международной изоляции. Вместе с тем Г.А. Санин высказал предположение о том, что в 1656 г. в Москве еще не отказались полностью от идеи коалиции против Речи Посполитой, которая стала "запасным вари-
1 Заборовский Л.В. Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII века. М., 1981. С. 126-127, 166, 175; Он же. Русско-литовские переговоры во второй половине 1655 г. // Славяне в эпоху феодализма. М., 1978; Заборовский Л.В., Захарьина Н.С. Из истории русско-польских дипломатических контактов: посольство Н.И. Одоевского с "товарыщи" 1656 г. (Посольский архив.) // Славяне и их соседи. Международные отношения в эпоху феодализма. М., 1989; Они же. Религиозный вопрос в польско-российских переговорах у дер. Немежа в 1656 г. (Предыстория.) Документы. // Славяне и их соседи. Вып. 3. М., 1991.
антом", осуществлявшимся через Б. Хмельницкого, продолжавшего переговоры о союзе со Швецией1.
Выходящие на Украине современные работы, рассматривающие политику Б. Хмельницкого в данный период, в описании сюжетов, связаных с русско-польскими переговорами 1656 г., часто опираются на выводы М.С. Грушевского. Так, например, В.А. Смолий и B.C. Степанков отмечают расхождения во внешнеполитических планах царского правительства, надеявшегося на примирение с Речью Посполитой, и Б. Хмельницкого, стремившегося к продолжению борьбы за Западную Украину. Игнорирование украинских интересов Москвой дало почву для подозрений со стороны гетмана, при этом обострению конфликта способствовали поляки, представившие Б. Хмельницкому ложную информацию о якобы состоявшейся на переговорах в Вильно отдаче Украины Речи Посполитой2.
При этом неполный учет источников иногда приводит к искажениям в освещении российской позиции по вопросу об Украине. Приведем в пример современную работу Т. Яковлевой, посвященную истории Украины во второй половине 50-х гг. XVII века. Это исследование интересно для нас специальным разделом о внешней политике Б. Хмельницкого, а также тем, что автор при описании хода Виленских переговоров использует упоминавшийся польский дневник К.П. Бростовского. Но Т. Яковлева опирается в данном случае исключительно на этот источник, не прибегая к архивным материалам российского посольства, а это привело к тому, что события излагаются с точки зрения польской стороны. Соответственно, автор приходит к ошибочному выводу, что российская сторона "продавала" Украину "в обмен на польскую корону"3.
1 Санин ГА Отношения России и Украины с Крымским ханством в сере
дине XVII в. М, 1987. С. 79, 178.
2 Смолий В.А., Степанков B.C. Богдан Хмельницький. Соціально-політич
ний портрет. 2-ге вид. Киів, 1995. С. 534-535, 554, 556.
3 Яковлева Т. Гетьманщина в другії половині 50-х років XVII століття.
Причини і початок Руіни. Киів, 1998. С. 188.
В 1999 г. вышла в свет книга Е.И. Кобзаревой, посвященная дипломатической борьбе России с Швецией за выход к Балтийскому морю в 1655-1661 гг., в которой на основе архивных материалов Посольского приказа рассматриваются и русско-польские отношения этого периода. В частности, автор отмечает, что хотя вследствие обострившихся русско-шведских противоречий в районе Литвы Россия уже с зимы 1655-1656 гг. переориентировалась на борьбу с Швецией, в Москве не спешили урегулировать отношения с Польшей, полагая, что в условиях польско-шведской войны время работает на Россию, так как победы шведов заставят Речь Посполитую заключить мир с Россией на выгодных для последней условиях. При этом в войну с Швецией Россия вступила, достигнув только перемирия с Речью Посполитой, но не заключив мира. В этом, по мнению Е.И. Кобзаревой, проявилась "противоречивость внешнеполитического курса России, которая не собиралась идти на значительные уступки Польше и в то же время была намерена начать войну со Швецией и в результате вести войну на два фронта", с последней опасностью Россия столкнулась после неудачи Виленских мирных переговоров 1656 г.1
Вместе с тем русско-польские отношения являются для Е.И. Кобзаревой второстепенным материалом, так как рассматриваются с точки зрения их влияния на развитие русско-шведского противоборства. Соответственно, в монографии не очень внимательно излагается ход переговоров в Вильно, не анализируются изменения в российской позиции и несколько преувеличивается, на мой взгляд, то значение, которое российская сторона придавала собственно вопросу об избрании царя преемником польского короля. В частности, не представлен анализ хода переговоров и царских инструкций, которые собственно и позволяют понять позицию российской стороны. К сожалению, в книге, вероятно, в связи с ее объемом "пропадает", то есть не цитируется, тот обширный архивный материал, который использовала Е.И. Кобзарева. Возможно, именно поэтому не всегда понятно, как автор пришла к тем или иным выводам, они
1 Кобзарева Е.И. Дипломатическая борьба России за выход к Балтийскому морю в 1655-1661 гг. М., 1998. С. 100, 103, 113-123.
как бы повисают в воздухе. Однако работа Е.И. Кобзаревой чрезвычайно важна, так как во многом позволяет закрыть "брешь", которой являлись практически не изученные русско-шведские дипломатические отношения того времени.
В недавно вышедшей "Истории внешней политики России" (автор главы - Г.А. Санин) перемирие, ставшее результатом Виленских переговоров 1656 г. рассматривается как поражение российской дипломатии. Россия начала войну со Швецией, поддавшись иллюзии полного разгрома Речи Посполитой и кажущейся близости решения балтийского вопроса. Однако московские политики резко изменили внешнеполитический курс, не добившись создания антишведского союза, но при этом развалив уже действовавшую антипольскую коалицию, хотя возможность возврата к этой коалиции еще некотрое время сохранялась, благодаря политике Б. Хмельницкого1.
В польской историографии довольно подробно рассмотрена политика Речи Посполитой в интересующий нас период, в том числе освещаются и русско-польские переговоры 1656 г. Здесь следует отметить работу А. Валев-ского, посвященную истории Польши периода так называемого "Потопа" (1655-1660 гг.). Переговоры с Россией рассматриваются автором на основе значительного числа документов, в том числе донесений польских послов, их переписки с королем и сенаторами, также исследователем были использованы донесения императорских послов Аллегретти и Лорбаха, часть из этих материалов собрана в приложении к работе2. М. Гавлик, во многом опираясь на исследование А Валевского, специально выделил вопрос о проекте русско-польской унии, то есть избрании царя на польский престол, в отдельной сравнительно небольшой работе3.
Наиболее подробно ход русско-польских переговоров 1656 г. рассмотрен в трудах польского историка Л. Кубалы, Виленским перего-
1 История внешней политики России. Кон. XV-XVII вв. М.,1999. С. 304-307.
2 Walewski A Historya wyzwolenia Polski za panowania Jana Kazimierza (1655-
1666). T.l. Krakow, 1866.
3 Gawlik M. Projekt unii rosyjsko-polskiej w drugiej polowie XVII wieku. Lwow,
1909.
ворам в одной из его монографий посвящена обширная глава. Л. Кубала, опираясь на переписку польских послов (комиссаров) с королем и сенаторами, детально излагает содержание обсуждавшихся в Вильно вопросов, показывает изменения в позиции короля и сенаторов, разбирает мнения различных группировок правящих кругов Речи Посполитой о целесообразности переговоров с Россией. При этом в тексте работы приведены многие донесения, инструкции и прочие письма, часть из них представлена в приложении. В целом в книге Л. Кубалы присутствует довольно полная картина польской политики того периода по отношению к России1.
Из историков Польши послевоенного периода обращался к теме русско-польских отношений второй половины 50-х гг. XVII века 3. Вуйцик, который рассматривал переговоры между Речью Посполитой и Россией в связи с их совместной борьбой против Швеции. Именно необходимость противостоять шведской угрозе, по мнению исследователя, заставила стороны искать примирения друг с другом; по этой же причине Виленские переговоры вопреки политике польских магнатов и шляхты, не желавших примириться с потерей Украины, и эгоистической династической политике Алексея Михайловича, добивавшегося избрания на польский престол, не закончились полным срывом2.
Отмечая разработанность интересующей нас тематики в польской историографии, следует вместе с тем подчеркнуть, что польские исследователи рассматривали русско-польские переговоры, в первую очередь, как одно из направлений внешней политики Речи Посполитой, но при этом не ставили себе специальной задачи изучить политику России. Кроме того все вышеперечисленные авторы опирались в своих работах на польские источники, материалы российских архивов были вне поля зрения этих исследователей.
1 Kubala L. Wojna Brandenburska і najazd Rakoczego w roku 1656 і 1657. Lwow-
Warszawa, 1917.
2 Wojcik Z. Polska і Rosja wobec wspolnego niebezpieczenstwa szwedzkiego w
okresie wojny polnocnej 1655-1660.// Polska w okresie drugiej wojny polnocnej
1655-1660. T. 1. Warszawa, 1957. S. 368.
Таким образом, тематика русско-польских отношений в середине 50-х гг. XVII в. активно привлекает внимание историков в связи с общей дискус-сионностью проблематики внешней политики России этого периода. При этом следует отметить, что расхождения во мнениях и оценках во многом связаны с тем, что отдельные стороны российской внешней политики изучены недостаточно. Одним из таких сюжетов являются русско-польские переговоры 1656 г. или вопрос о том, какую конкретно политику избрали в Москве по отношению к Речи Посполитой в связи с переориентацией на борьбу со Швецией. В то же время для этого имеется необходимая источниковая база, причем следует отметить значимость сопоставления документов из российских архивов с польскими материалами. Вместе с тем разработан предшествующий период русско-польских отношений и смежная проблематика этого периода, в частности, русско-шведские отношения, что не только делает необходимым, но и позволяет непосредственно приступить к изучению интересующей нас темы.
Международная обстановка в Восточной Европе летом 1655 г.
В мае-июне 1655 г. началась вторая летняя военная кампания русско-польской войны - главные силы русской армии во главе с царем выступили в поход из Смоленска, занятого русскими войсками наряду с Полоцком и Витебском в 1654 г., на Украине завершилось формирование объединенной казацко-русской армии. Русское наступление в Великом княжестве Литовском стало успешно развиваться, к началу июля центральная армия достигла Минска, тогда же казацко-русские войска на Украине двинулись из Белой Церкви к Брацлаву и затем к Каменец-Подольскому. В дальнейшие планы русского командования входило наступление действовавших в Великом княжестве войск на Вильно и Брест, казацко-русская армия должна была действовать на территории Западной Украины, вероятно, рассматривались и планы продвижения в собственно Польшу, к Варшаве и Кракову, неосуществленными оставались и планы взятия Динабурга в польской Лифляндии1.
Проанализировав планы и действия русских и украинских войск в 1654-1655 гг., исследователи попытались реконструировать внешнеполитические цели московских политиков на первом этапе русско-польской войны, то есть до вступления в войну Швеции в июле 1655 г. По мнению Л.В. Заборовского, подробно рассмотревшего этот вопрос в своей монографии, планировалось прежде всего возвращение потерянных в начале XVII в. русских территорий и закрепление воссоединения Украины с Россией, а также предусматривалось присоединение белорусских земель, в том числе по Западной Двине, территорий в польской Лифляндии, а затем и большей части собственно Литвы. Л.В. Заборовский отмечает, что историки лишены возможности дать полное представление о конкретных целях российской стороны на начальном этапе русско-польской войны, так как в это время не было переговоров, на которых они могли проявиться более четко, и предлагает остановиться на осторожном выводе, что московские политики не только рассчитывали на воссоединение украинских и белорусских земель, но также стремились улучшить позиции России на балтийской переферии (Западная Двина, польская Лифляндия, Литва), то есть хотя бы частично решить балтийский вопрос1.
Вместе с тем на начальном этапе войны с Речью Посполитой царское правительство стремилось нейтрализовать соседние государства, в том числе Швецию, локализовать русско-польский конфликт и разрешить его исключительно на двусторонней основе. В этой связи русские войска действовали в прибалтийских землях Речи Посполитой с особой осторожностью. При этом в Москве, по-видимому, предполагали, что Швеция не будет участвовать в конфликте ввиду сложного положения внутри страны, кроме того ряд обстоятельств отвлекали внимание Швеции на запад (англо-голландская и бременская войны)2.
Однако шведские политики уже вскоре после начала русско-польской войны сконцентрировали свое внимание на этом конфликте и рассматривали несколько вариантов вмешательства в развитие событий. Следует отметить, что взаимоотношения Швеции и Речи Посполитой в середине XVII в. были довольно напряженными. В 1587 г. феодалы Речи Посполитой избрали королем наследника шведского престола Сигизмунда Вазу, который в 1592 г. стал и шведским королем. Вскоре Сигизмунд, ревностный католик, попытавшийся провести в протестантской Швеции контрреформацию, был низложен с шведского престола, но попытался вернуть себе шведскую корону силой. Началась длинная череда польско-шведских войн, в ходе которых развернулась борьба за Прибалтику. В 1620-х гг. шведские войска заняли большую часть Лифляндии, в том числе Ригу, однако Речь Посполитая не желала признавать переход этих земель к Швеции, а польские короли из династии Вазов продолжали настаивать на своих правах на шведскую корону. Очередное перемирие 1635 г. оставило эти вопросы неурегулированными. Переговоры конца 1640-х - начала 1650-х гг. также не дали результата, позиция Речи Посполитой не менялась1.
В связи с началом русско-польской войны шведские политики рассчитывали, что поляки станут более сговорчивыми, надеялись в целом извлечь максимум выгод из сложившейся ситуации.
Начало русско-польских переговоров под Вильно
30 июля посольство Н.И. Одоевского прибыло в Вильно. Вместе с ним из Полоцка приехали и австрийские послы Аллегретти и Лорбах, которые после завершения переговоров в Москве были назначены императором посредниками на русско-польских переговорах. А уже на следующий день к российским послам прибыли представители комиссаров Речи Посполитой с известием, что последние спешат в Вильно к 1 августа, согласно "договору посланника П. Галинского"1. После этого между двумя посольствами посредством взаимного обмена гонцами начались предварительные переговоры, касавшиеся, говоря современным языком, "протокольной" части, т.е о месте и порядке проведения переговоров, а также о гарантиях неприкосновенности послов.
Обсуждение этих вопросов продолжалось довольно долго, почти две недели. Польские комиссары настаивали, чтобы переговоры проходили непосредственно в Вильно, и просили предоставить им квартиры в городе, так как они с собой ни шатров, ни кормов для того, чтобы стоять в поле не взяли. При этом они ссылались на царские грамоты, присланные к королю с Ф. Зыковым и П. Галинским, где, как мы помним, указывалось, что съезду быть "в нашем царского величества Великого княжества Литовского в стольном городе Вильно". Однако российские послы возражали, что им такого указа не было, место для съезда следует назначить под городом, об этом, мол, написано и в царской грамоте к королю, отправленной (уже после отъезда царских послов из Полоцка) с гонцом А. Чернецким2. Действительно, в наказе посольству Н.И. Одоевского говорилось, что переговоры должны пройти "за Вилнею в версте или в дву"3, а 10 августа к послам пришла царская грамота, в которой особо предписывалось комиссаров "от Вилны отговаривать всякими мерами"1.
Трудно сказать определенно, чем это объяснялось. Царские послы среди прочего указывали комиссарам, что посольству Речи Посполитой, насчитывавшему около 300 человек, не следует въезжать в Вильно, "для того, чтоб их польским людем царского величества с людьми ссор никаких не учинилось"2. При этом с посольством Н.И. Одоевского в Вильне находился значительный военный отряд: 800 дворян и детей боярских, несколько сотен казаков, 400 татар, драгунский, рейтарский и два солдатских полка, всего, по польской оценке, около 4000 человек. Российские послы объясняли присутствие войск близостью шведов. Польские же комиссары считали, что российская сторона сконцентрировала силы в Вильно, не доверяя им и полагая, что за ними идет большое войско3. Возможно, что нежелание разместить делегацию Речи Посполитой в Вильно так или иначе было связано с этими обстоятельствами. Но кроме того не следует забывать о трактовке места съезда, как места возможной будущей границы, как об этом говорилось на переговорах с П. Галинским. Соответственно, назначение места съезда за Вильно окончательно должно было включить ее в состав тех территорий, которые перейдут к России.
Переговоры царских послов в Вильно с гетманом В. Гонсевским и прусскими генералами, отношения с представителями местных литовских властей и российскими воеводами
В ходе русско-польского посольского съезда в Вильно, в том числе во время вышеупомянутого перерыва, вызванного тем, что обе стороны ожидали дальнейших инструкций, царским послам приходилось уделять значительное внимание ряду дел, не относившихся непосредственно к ведению переговоров с польскими комиссарами. В материалах посольства Н.И. Одоевского содержится информация о переговорах царских послов с литовским гетманом В. Гонсевским и прусским генералом Валленродом, о сношениях с представителями местных литовских властей и шляхты, российскими воеводами и т.п. Освещению этой стороны деятельности российского посольства в Вильно и посвящена данная глава. Представленный в ней материал позволяет лучше понять обстановку, в которой проходили русско-польские переговоры. Особый интерес представляют сведения о ходе переговоров с В. Гонсевским. При этом следует отметить, что эта информация, находясь в материалах посольства Н.И. Одоевского, часто оставалась вне поля зрения исследователей, затрагивавших вопрос о переговорах с гетманом.
В. Гонсевский, польный гетман литовский, с июля 1656 г. с частью литовского войска действовал в Мазовии и Подляшье. После того, как П. Сапега, великий гетман литовский, 17 (27) июля сломал ногу, к В. Гонсевскому временно перешло фактическое руководство всей литовской армией, которая после трехдневной битвы под Варшавой к началу августа находилась частично в районе Бреста, частично в Подляшье, где стояли и полки самого Гонсевского. Позднее в соответствии с решениями военного совета в Люблине В. Гонсевский в сентябре возглавил поход литовских войск в Восточную Пруссию1. Таким образом, гетман вел военные действия в непосредственной близости от территорий, занятых российскими войсками, и это было одной из причин, побудивших его возобновить контакты с российской стороной. Уже 6 (16) августа в Гродно из Нарева прибыл посланец В. Гонсевского с письмом к царским послам, через несколько дней это письмо было переправлено в Вильно.
В этом письме гетман заверял царских послов, что войска пришли "не для нарушения зачатого доброго дела", то есть переговоров, но для действий против шведов и их союзников "прусских немцев". В. Гонсевский указывал при этом, что, по-видимому, его отрядам для ведения боевых действий в Жемайтии, Курляндии и Лифляндии придется пройти через территории Великого княжества Литовского, находившиеся под российским контролем, и просил о соответствующем разрешении. Одновременно он предлагал наладить военное сотрудничество с российскими воеводами в Литве и Лифляндии против шведских и прусских войск. До заключения мирного договора это сотрудничество могло бы, по его мнению, осуществляться не напрямую, а через присягнувшую царю шляхту. А если же съезд в Вильно закончится безрезультатно, то в этом случае В. Гонсевский просил царя продлить хотя бы на полгода перемирие и тем временем обратить все силы против "общего неприятеля"2.
Гетман напоминал, что он уже давно высказывал "желательство к миру и милому соединению меж царским величеством и королем" и вместе с тем был против соглашения с шведским королем, о чем, писал В. Гонсевский, могут засвидетельствовать В.Н. Лихарев и Ф.М. Ртищев, ведшие переговоры с литовскими гетманами в 1655 г. Напомним, что целью миссий Лихарева и Ртищева было склонить Я. Радзивилла и В. Гонсевского перейти
в русское подданство, однако Я. Радзивилл предпочел перейти на сторону шведского короля, несогласие с этим В. Гонсевского стало причиной ареста последнего Я. Радзивиллом. Вероятно, во взаимосвязи с упомянутым стремлением В. Гонсевского к "миру и соединению" следует рассматривать и его просьбу, содержащуюся в письме, прислать особого человека от царя для обсуждения некоего "тайного дела". Суть этого дела, естественно, не раскрывается, но скорее всего, если принять во внимание дальнейший ход переговоров, речь шла о тех или иных проектах соглашения с царем1.
Получив письмо В. Гонсевского, послы 10 (20) августа отправили от себя к гетману майора Д. Ильфова. В соответствующей инструкции майору предписывалось довести до сведения В. Гонсевского ответ царских послов на его статьи: войскам гетмана следовало до присылки указа от царя "помешкать" с проходом через "государевы земли", имелись в виду занятые литовские поветы, также до указа предлагалось отложить и вопрос о военном сотрудничестве, о тайном деле необходимо было переговорить с В. Гонсевским "наодине". При этом в тексте инструкции Д. Ильфову содержится интересная фраза: послы писали гетману, чтобы ему некое "дело", о котором он "приказывал" с СВ. Ордою к Я.К. Черкасскому и Н.И. Одоевскому, "совершать ныне". Однако, не указывается прямо, что "приказывал" В. Гонсевский СВ. Орде, и связано ли это дело с "тайным"2.
