Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Источники и историография русско-китайских отношений XVI - середины XVII вв.
1.1 Письменные источники 13
1.2 История изучения русско-китайских отношений в отечественных и зарубежных исследованиях 28
Глава 2. Роль Сибири и Центрально-Азиатских регионов в установлении первых русско-китайских контактов рубежа XVI - XVII вв .
2.1. Первые сведения о русско-китайской торговле накануне официальных русско-ойратских отношений 55
2.2 Взаимоотношения России с Джунгарией и государством Алтын ханов: поиск торговых путей в Китай 69
2.3. Поиски Северного пути в Китай: политика европейцев и русские разведывательные экспедиции 82
Глава 3. Миссия Ивана Петлина в Китай (1618-1619)
3.1 Подготовительный этап первой русской торговой экспедиции в Китай 96
3.2 Дипломатическая миссия Ивана Петлина в установлении официальных связей России и Китая 105
Глава 4. Активизация связей России и Китая в 30-х-начале 60-х годов XVII века
4.1. Продвижение русских на восток и поиск путей в Китайское государство в 30-40-х гг. XVII в 127
4.2. Ф.И. Байков - глава первого официального посольства в Китай... 139
4.3. Подготовка отправки, ход и результаты миссии Ф.И. Байкова в Китай 147
Заключение 168
Список источников и литературы 1 77
- История изучения русско-китайских отношений в отечественных и зарубежных исследованиях
- Взаимоотношения России с Джунгарией и государством Алтын ханов: поиск торговых путей в Китай
- Поиски Северного пути в Китай: политика европейцев и русские разведывательные экспедиции
- Дипломатическая миссия Ивана Петлина в установлении официальных связей России и Китая
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В истории взаимодействия России и Китая в конце XVI – середине XVII века были как периоды конфронтации, так и эпохи мирных и добрососедских отношений. Исследование уроков этих контактов, путей преодоления разногласий и недоверия, укрепления понимания в различных сферах - важная и актуальная задача, поставленная временем. От решения тех проблем, которые накопились за долгий период взаимоотношений между двумя государствами, зависит нынешнее и будущее состояние российско-китайских связей. Недооценка или хотя бы частичное игнорирование многовекового опыта российско-китайского взаимодействия чреваты ошибками сегодня, которые завтра могут обернуться самой трагической стороной. В этом, в частности, крылась одна из причин советско-китайской конфронтации в более позднее время – в 60-70-х годах ХХ века.
Особенно значимым в данном ключе становится изучение начального этапа взаимодействия двух государств, предшествовавшего установлению регулярных торговых и дипломатических связей России с Поднебесной империей. Именно рубеж XVI - XVII в. заложил те принципы и одновременно породил те противоречия, которые впоследствии станут определяющими в русско-китайских отношениях.
Актуальность данного исследования обусловлена еще и тем, что в настоящее время чрезвычайно важен поиск наиболее оптимальной модели для русско-китайского взаимодействия. Несомненно, XXI век – это век нового мирового порядка и нового международного соотношения сил. Современные западные и восточные исследователи считают, что новый передел мира, произошедший в конце 90-х годов XX в., способствовал активизации восточных стран, в частности Китая, и быстрому распространению их культур. Опираясь на выводы современных футурологов, и наблюдая значительное влияние Китая, переживающего период становления как сверхдержавы, на мировой арене, можно сделать предположение о дальнейшем повышении его роли в Азиатско-тихоокеанском регионе, в решении актуальных проблем современности.
Объект диссертационного исследования – русско-китайские отношения в конце XVI – середине XVII в.
Предмет исследования – торговая и дипломатическая деятельность России и Китая в указанный хронологический период.
Хронологические рамки работы. Временной диапазон исследования включает последнюю четверть XVI – середину XVII в. Нижней хронологической границей определены 80-90-е годы XVI века, так как именно в этот период идет интенсивное освоение русскими Западной Сибири. Одним из важнейших событий этого процесса явилось присоединение Сибирского ханства, которое вывело русских к границам Поднебесной империи, что объективно привело к необходимости установления двусторонних контактов. Кроме того, активизировало попытки Московского правительства найти удобный и безопасный путь в Китайское государство. Верхняя граница– 50-60-ые гг. XVII века – это заключение Ф.И. Байковым в 1656 г. договора о регулярной межгосударственной торговле с Китаем на льготных условиях, что положило начало официальным и систематическим торговым контактам. Развитие отношений с Китаем отныне стало делом общегосударственного значения, одним из основных приоритетов во внешней политике России, в установлении дипломатических отношений. Заметим также, что в 1644 г. Китай вошел в состав Маньчжурской империи, а это привело впоследствии к утверждению в государстве новой династии Цин взамен прежней династии Мин. Официально последний минский император заканчивает свое правление в 1662 г. Таким образом, с приходом к власти в Китае новой Маньчжурской династии, меняется и характер взаимоотношений между Поднебесной и иностранными государствами, в том числе и Россией.
Географические рамки диссертационной работы охватывают территорию Российского государства и Китайской империи в период конца XVI – середины XVII в. В исследовании невозможно было обойти такие регионы как Сибирь и Центральная Азия, сыгравших определяющую роль в становлении и развитии контактов России и Китая. Безусловно, таких понятий как «сибирский» или «центрально-азиатский регион» в то время не существовало. Более того, бескрайние просторы того, что мы привыкли именовать Сибирью, Центральной и Средней Азией, тогда представляли собой конгломерат воюющих между собой государственных образований, каждое из которых отстаивало свою, особую позицию. Тем не менее, именно эти территории стали в определенной степени мостом между двумя великими государствами, соединившим их торговые и дипломатические интересы.
Обращаясь к Центрально-азиатскому региону, при раскрытии темы необходимо было особо выделить непосредственно Монголию, которая на рубеже XVI – XVII вв. была представлена рядом разрозненных монгольских княжеств. Для нашего исследования наибольшее значение представляют территории Западной и Северной Монголии. Прежде всего, имеется ввиду Джунгарское ханство, существовавшее в – на участке территории между озером , горами и верховьями (), и государство Алтын-ханов на северо-западе Халхи. Именно эти территории наиболее активно повлияли на формирование и развитие русско-китайских торгово-дипломатических отношений.
Цель настоящей диссертационной работы заключается в том, чтобы на основе исторических источников попытаться максимально полно воссоздать прошлое малоизученного в отечественной историографии периода становления торгово-дипломатических отношений между Россией и Китаем в конце XVI – середине XVII в. и определить роль соседствующих с ними Сибири и Центральной Азии
Данная цель реализуется посредством решения следующих задач:
дать описание источникам и литературе по исследуемой теме;
охарактеризовать причины, способствующие началу русско-китайского сближения;
определить, кто являлся инициатором первых контактов, какую роль в этом процессе играла местная сибирская администрация;
дать описание первым русским посольствам в Китай, выявить задачи, стоящие перед ними, состав, маршруты следования, результаты;
выявить, какую роль играли в первых русских посольствах Сибирские и Центрально-Азиатские княжества;
дать характеристику посольства Ф.И. Байкова как первой официальной миссии в Китай, соотношения ее целей и результатов;
раскрыть характер и особенности русско-китайских торгово-дипломатических отношений в конце XVI – середине XVII в., выявить и охарактеризовать их основные этапы.
Степень изученности темы.
В истории изучения отечественными исследователями русско-китайских отношений XVI – первой половины XVII в. можно выделить несколько этапов.
Первый этап – конец XVII – конец XVIII вв. Это некий предварительный период накопления знаний и сбора материала, который большей частью носил описательный характер.
Отдельные вопросы истории русско-китайских отношений были рассмотрены в знаменитой «Истории Сибири» Г.Ф. Миллера, первый том которой был опубликован в 1750 г., а также в других его работах. Ценность трудов Миллера заключается и в том, что в них использованы многие документы, не сохранившиеся до наших дней и дошедшие до современных ученых только в снятых им копиях.
Второй этап – конец XVIII – начало XX вв. В XVIII в. появляются также первые исследования по истории Российской духовной миссии в Пекине, в которых освещаются некоторые вопросы начального периода русско-китайских отношений. Это работы иеромонаха 4-й миссии Феодосия (Сморжевского) и начальника 8-й миссии (1794 – 1808 гг.) архимандрита Софрония (Грибовского).
В начале XIX в. вопрос становления русско-китайских связей был затронут в труде Н.М. Карамзина. Основываясь на данных позднего хронографа из библиотеки графа Ф.А. Толстого, он утверждает, что первое русское посольство в Китай состоялось в 1567 г.
В 70–80-е гг. XIX в. выходит ряд статейных работ, в которых предпринята попытка обобщить имеющиеся к данному периоду материалы. В журнале «Русский архив» была опубликована статья П.В. Шумахера о сношениях с Китаем в период с 1567 по 1805 год.
В 1882 г. в Казани публикуется крупное обобщающее исследование по истории взаимоотношений России и Китая Н. Бантыш-Каменского. Автор впервые дает переводы нескольких китайских грамот. По объему и качеству использованного материала данная работа не потеряла своего значения до настоящего времени. В том же году была издана монография Х. Трусевича.
«Амурский вопрос» и история присоединения Приамурья, начиная с экспедиций середины XVII века, изучались на основе широкого круга документов И.П. Барсуковым.
Попыткой создания специальной обобщающей работы стал труд А. Буксгевдена, в которой последовательно были описаны все русские посольства в Китай с XVII по XIX век.
В 80-х – начале 90-х гг. XIX в. особое внимание российских исследователей привлекает фигура посла России в Китае – молдавского ученого Н.Г. Милеску (Спафария). Так, ряд работ, посвященных этому дипломату, опубликовали Ю.В. Арсеньев и И.Н. Михайловский.
Среди работ, начала XX в., следует отметить статью Ф.И. Покровского, в которой автор опровергает версию о датировке первого русского посольства в Китай 1567-м годом, убедительно доказывая, что первое посольство в Китай состоялось в 1618 г., а не в правление Ивана Грозного.
Третий этап – середина 20-х – начало 90-х гг. XX в. В это время выходит ряд исследований, положивших начало новому – советскому периоду в изучении контактов России и Китая в XVI и XVII в. Центральное место занимают здесь вопросы социально-экономического развития двух стран.
К числу таких работ следует отнести труды профессора Б.Г. Курца, статью С.В. Бахрушина, монографию В.П. Саввина, научно-популярное издание К.В. Базилевича. Все эти работы, за исключением статьи С.В. Бахрушина, не использовали новых источников, базируясь на уже изданном материале.
В 1920-е гг. в России появилась особая концепция Б.А. Романова относительно дальневосточной политики Российского государства, в которой возобладал принцип рассмотрения проблем политики России и событий в Китае не столько через призму анализа российско-китайских отношений, сколько через межимпериалистическую борьбу держав.
Всплеск интереса к взаимоотношениям России и Китая произошел после прихода к власти Коммунистической партии Китая (КПК) и образования Китайской Народной Республики (КНР). В 1950-е гг. вышло несколько работ, посвященных русско-китайским отношениям в первой половине XVII в. Среди них следует отметить исследования А.Г. Банникова, М.И. Сладковского, Б.Г. Щебенькова, В.А. Александрова.
В контексте отечественной историографии 1970-х гг. нельзя не отметить два сборника документов по русско-китайским отношениям, вышедшие в 1972 г. под редакцией В.С. Мясникова и исследование П.Е. Скачкова об истории изучения Китая в России.
Среди работ, опубликованных в конце 1970-х – 1980-х гг. важное место занимает исследование В.С. Мясникова, посвященное установлению и развитию дипломатических отношений между цинским Китаем и Россией. Отличительной чертой монографии является подробное изучение как традиционной китайской дипломатии, так и методов ее заимствования маньчжурскими правителями.
Работы Ш.Б. Чимитдоржиева содержат в себе интересные факты о связях Монголии с Русским государством.
Классической работой по истории изучения российско-китайских отношений в XVII – первой половине XIX вв. является монография Б.П. Гуревича.
Четвертый этап – современная историография с начала 1990-х гг. до настоящего времени.
В это время появились исследования, посвященные формированию русско-китайской границы. В их числе следует отметить и работу Д.В. Дубовицкой, в которой была дана новая, более объективная оценка роли иезуитов в русско-китайских отношениях.
Во второй половине 90-х гг. ХХ в. выходят первые работы, посвященные формированию образа Китая в России.
В последние годы в отечественной историографии появились обобщающие (с XVII - до конца XX вв.) труды в области русско-китайских отношений по разным малоизученным вопросам. Среди них следует назвать исследованиея В.С. Мясникова, В.В. Малявина, В.Г. Дацышена.
Материалы по истории отношений России и Китая публикуются в ежегодных сборниках конференции «Общество и государство в Китае», проводящейся в Институте Востоковедения РАН. Более десяти лет статьи, освещающие различные аспекты межгосударственного взаимодействия, печатаются во владивостокских журналах «Россия и АТР» и «Известия Восточного института ДВГУ». Особо стоит отметить регулярный международный конгресс востоковедов (ICANAS), последний из которых проходил в 2011 г. в г. Улан-Батор (Монголия).
Тем не менее, существенным пробелом отечественной историографии русско-китайских отношений в XVI – первой половине XVII вв. является недостаточное внимание исследователей к раннему этапу становления двусторонних контактов, а также к роли третьей стороны (посреднической, но не менее важной) – Сибири и Центральной Азии.
Особую группу исследований представляют работы зарубежных историков. В ней можно выделить собственно китайскую историографию взаимоотношений России и Китая в XVII в., а также западноевропейскую.
Китайская историография ведет свое начало с сочинений цинских придворных чиновников. Основными выразителями точек зрения цинских историков на проблемы взаимодействия Китая с Россией являются Вэй Юань и Хэ Цютао. Их взгляды были основаны на официальной китаецентристской концепции, служившей китайскому правительству идеологической основой для проведения внешней политики
В китайской историографии 20-40-х годов XX в. отмечено стремление исследователей всячески подчеркнуть агрессивный характер политики России в Китае. Очень ярко эта тенденция прослеживается в сочинении Хэ Ханьвэня.
Определенный интерес для изучения ранних русско-китайских связей представляет труд китайского историка Чжан Син-ланя. Работа носит компилятивный характер, но автор перевел на китайский язык ряд документов, относящихся к периоду становления русско-китайских связей в начале XVII в.
Согласно мнению В.С. Мясникова, историкам КНР не удалось полностью преодолеть методологию рассмотрения проблем русско-китайских торговых, и, прежде всего, дипломатических контактов, принятую их предшественниками. Влияние тенденций гоминьдановской историографии прямо сказалось на ряде изданных в КНР учебных пособий, где публиковались карты, тенденциозно расширявшие границы Цинской империи, а в текстах делались попытки подчеркнуть «исторические» права Китая на левобережье Амура.
В современной китайской историографии, к сожалению, продолжают сохраняться традиционные стереотипы. Однако в последнее время появляются исследования, которые опровергают выводы предшествующих историографов. Так в работе Пань Ихун дается весьма обстоятельный разбор начального периода взаимодействия России и Китая, начиная с XIV века.
Из западноевропейских исследователей немалый интерес для темы нашего исследования представляют монография французского историка Гастона Казна и двухтомный труд английского исследователя Джона Бэддли. Книга Казна основана на русских архивных материалах. В работе Бэддли опубликовано 16 статейных списков российских посланцев в Монголию и Китай, начиная с Василия Тюменца (1616 г.) и заканчивая Николаем Спафарием (1675 г.). Заслуга Бэддли в том, что он воедино собрал разрозненные, хоть и не многочисленные материалы по русско-монгольским, в том числе русско-алтан-хановским посольским отношениям, снабдив их достаточно содержательными комментариями.
Монография Дж. Дана помогает установить степень влияния ордена на политику китайского императора, в том числе и по отношению к Русскому государству.
Таким образом, западноевропейские и китайские исследования помогают нам воссоздать более точную картину торговых и дипломатических отношений России и Китая в первой половине XVII в., однако не закрывают белых пятен отечественной историографии, ибо продолжают оставаться до конца не выясненными вопросы: о причинах оживления интересов к Китаю в конце XVI – первой половине XVII в.; о поиске путей в Китайское государство; о деятельности первых русских миссий в Китае; о роли Сибири и центрально-азиатских регионов в этих процессах.
Источниковая база исследования.
Задействованные в работе источники, как опубликованные, так и неопубликованные, в видовом отношении ограничены в основном летописями и делопроизводственными документами приказного управления XVII – XVIII вв. Среди них важнейшим следует признать Сибирские летописи. В исследовании использованы материалы Строгановской, Есиповской, Ремезовской летописей. В Есиповской летописи содержатся сведения о сибирских инородцах, с которыми пришлось столкнуться русским отрядам в своем продвижении на Восток. Это важно для понимания предыстории русско-китайских контактов. В Строгановской летописи мы находим самое раннее упоминание об ойратах в русских источниках. Оно встречается в Указе царя Ивана IV от 30 мая 1574 г. на имя купцов Строгановых. В Ремезовской летописи встречается информация об ойратах, согласно которой, еще задолго до установления непосредственных контактов русских с населением Западной Монголии, сведения об ойратах уже поступали в Россию.
В числе письменных источников особое место занимают русские делопроизводственные документы, большая часть которых находится в Фонде «Сибирского приказа» Российского государственного архива древних актов (РГАДА) в Москве. Здесь содержатся сведения о деятельности сибирской администрации и ее связях с пограничными государствами. В этом плане весьма интересны такие сохранившиеся документы, как переписка по поводу отправления посольств к ойратским и монгольским князьям, а также в Китайское государство; статейные списки послов; наказные памяти и другие материалы - ясачные, окладные, таможенные книги и книги десятинного сбора; наказы; переписка между Приказом и воеводами.
Весьма интересными явились подробные сведения о причинах и обстоятельствах отправки в Китайское государство миссии Ф.И. Байкова, расспросные речи русских послов, побывавших в Китае и монгольских княжествах, Грамота Алексея Михайловича, составленная для Тобольской администрации.
Помимо вышеупомянутых документов в настоящей работе использованы материалы фондов «Мунгальские дела» и «Калмыцкие дела». Они оказались необходимыми для изучения истории русско-монгольских отношений, без которых невозможно понять начальный этап взаимодействия России и Китая. Именно в этих фондах содержится широкий круг источников, который можно разделить на несколько видов: законодательно-актовый материал (царские наказы и грамоты XVII в.); статейные списки посланников и воевод; грамоты монгольским тайшам и ханам; императорские указы; договоры и шертные записи.
К настоящему исследованию были привлечены материалы из фонда РГАДА «Сношения России с Англией». Материалы этого фонда помогают разъяснить вопрос о роли английской дипломатии и лично Джона Мерика в процессе поиска путей в Китайское государство и установления русско-китайских контактов в первое десятилетие XVII в.
Также в работе были задействованы материалы фонда «Сношения России с Бухарой», необходимые для рассмотрения взаимоотношений между Русским государством и бухарским купечеством, а также для анализа «бухарского фактора» в ходе русско-китайского торгового и дипломатического сближения.
Опубликованные источники включают материалы по истории русско-монгольских и русско-китайских отношений. Из РГАДА в сборник вошли документы фондов Посольского приказа, из архива РАН – документы из «Портфелей Миллера». Это комплекс, который содержит в себе копии делопроизводственных книг из приказных изб Тобольска, Томска, Тюмени, Тары, и других городов Сибири. Кроме «Портфелей Миллера», сборники включают часть материалов из фондов «Нерчинские акты» и «Иркутская воеводская изба». Наиболее ценными для настоящего исследования явились содержащиеся в сборниках статейные списки русских послов.
Ряд работ, освещающих отношения России и княжества Алтан-ханов опубликовали М.И. Гольман и Г.И. Слесарчук. Основное внимание в своих статьях авторы уделяют документам первой половины XVII в.
К числу повествовательных источников можно отнести «Хождения за три моря» Афанасия Никитина, привлеченное в целях освещения предпосылок в установлении русско-китайских торговых и дипломатических контактов. Также несомненный интерес представляет труд Никифора Венюкова, составленный на основе материалов Сибирского приказа, - «Описание новые земли Сибирского государства». В нем дается краткое изложение истории русско-китайских контактов XVII в. в виде погодных записей с соответствующими выдержками из источников и комментариями автора.
Очень ценные сведения содержатся в работе Палладия Кафарова, который собрал и опубликовал уникальные сведения об «олосах». Так называли русских людей, из которых в XIV веке был сформирован отдельный десятитысячный полк пекинской гвардии.
Среди зарубежных источников нельзя не упомянуть о Записках Нейгофа, а также об известиях западноевропейских путешественников о Сибири XVII в., изданных академиком М.П. Алексеевым в 1941 г. Они представляют нам ценный материал о деятельности сибирских воевод, о торговле городов Сибири с Центральной Азией и Китаем, об обстоятельствах отправки посольств в сопредельные государства, дополняя информацию русских источников.
Важную информацию для нашего исследования содержит хроника маньчжурской династии «Дацин шилу», в которой раскрыты некоторые обстоятельства приема русских послов С. Аблина и П. Ярыжкина при дворе китайского императора в 1655 г.
Методы и методология. К настоящему времени российскими учеными-историками предложено несколько оригинальных методологических концепций, интерпретирующих развитие российско-китайских отношений в целом и в XVII веке в частности.
Во-первых, здесь следует обратиться к трудам выдающегося китаеведа XIX века Н.Я. (Иакинфа) Бичурина. Среди неопубликованных работ И. Бичурина особое место занимает 16 томов перевода «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му» (Исторического зерцала государственного управления), в котором автор одним из первых предлагает изучать Китай через призму взаимодействия с окружающими странами.
Концепцию многофакторного равновесия для изучения русско-китайских отношений предложил отечественный политолог, специалист по теории международных отношений и русско-китайским отношениям А.Д. Воскресенский. Основу концепции составляет теория равновесия, понимаемого как «относительный баланс выбранных переменных (или факторов) системы, действующих в заданных пределах в течение определенного периода времени». Международные отношения интерпретируются как «система множественного равновесия, т.е. как динамичное взаимодействие внешних и внутренних факторов нескольких (многих) единиц системы». Внешние факторы включают в себя социально-политическую среду (международную ситуацию) и политику других государств, внутренние – географические, экономические, политические, демографические, культурные (объективные) и интересы (субъективные) факторы.
При анализе проблем, связанных с изучением русско-китайских и русско-монгольских отношений, использовались сравнительно-исторический и ретроспективный методы, методы сопоставления, анализа и обобщения различных научных взглядов и гипотез. Применение их в сочетании и взаимном дополнении позволит воссоздать историческую обстановку в исследуемый период в сопредельных районах Сибири и Центральной Азии, изучить и охарактеризовать результаты поездок русских посольств в Китай и в государство Алтын-ханов. Выбор методов исследования определялся имеющейся источниковой базой, а также логикой изложения материала.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в историографии были выделены этапы истории развития русско-китайских отношений конца XVI – середины XVII в. На основе архивных документов, определенная часть которых впервые вводится в научный оборот, исследована торгово-дипломатическая история русско-китайских контактов сквозь призму взаимоотношений России с Центрально-Азиатскими регионами. Проведенный анализ дипломатического противоборства этих государств в Центральной Азии, позволил по-новому взглянуть на проблему поиска путей в Китайское государство, а также на проводимую в этом направлении политику России. Привлечение новых материалов предоставили возможность реконструировать картину ранних русско-китайских посольских связей, раскрыть характер и специфику дипломатии Русского государства по отношению к монгольскими княжествами и Китаю в рассматриваемый период.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
В истории взаимоотношений между Россией и Китаем в конце XVI – середине XVII века можно выделить пять самостоятельных этапов: 1) конец XVI - первое десятилетие XVII века; 2) 1608 – 1618 гг.; 3) 1620-е годы; 4) 1630-е – начало 1650-х годов; 5) 1654 – начало 1660-х годов. В основу такого деления положена интенсивность двусторонних контактов, цели, стоящие перед государствами, а также центрально-азиатский фактор.
-
Русско-китайские отношения в рассматриваемый период напрямую зависели от военно-политической и экономической ситуации в Западной Сибири и Центральной Азии.
-
Проводниками царской политики России на Дальнем Востоке выступало бухарское купечество и местная сибирская администрация, которая, в свою очередь, пыталась играть в этом процессе более самостоятельную роль.
-
Инициатива установления двусторонних контактов принадлежала всецело Русскому государству. Она была вызвана совокупностью внутренних и внешних факторов, которые привели к началу поисков путей в Поднебесную империю в конце XVI – начале XVII века.
-
Одна из главных проблем начального периода русско-китайских взаимоотношений – проблема выбора языка межгосударственного общения, отсутствие которого приводило к невозможности развития мирных контактов между двумя странами в данный период.
Практическая значимость работы состоит в том, что собранный документальный материал, а также основополагающие выводы могут быть использованы в обобщающих работах по истории внешней политике России на Востоке. Кроме того, результаты исследования будут привлечены при разработке и прочтению лекционных курсов и спецкурсов по истории международных отношений двух держав в Новое время, о роли Центральной Азии в становлении и развитии торгово-дипломатических контактов России и Китая в XVI – XVII вв. Проведенное исследование будет способствовать воссозданию истории русско-китайских отношений в конце XVI – середине XVII в. как одной из наименее изученных страниц в многовековом процессе взаимодействия двух государств.
Апробация результатов работы. Основные положения диссертации обсуждены на трех международных и всероссийских конференциях: Екатеринбург (2011, 2012); Санкт-Петербург (2011), изложены в пяти научных работах, в том числе, в двух рецензируемых журналах, использованы при чтении элективного курса «Внешняя политика России XVII–XVIII вв.» в 10-11 классах МАОУ Гимназии № 120 и МАОУ СОШ № 208 с углубленным изучением отдельных предметов г. Екатеринбурга.
Структура работы соответствует содержанию и состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.
История изучения русско-китайских отношений в отечественных и зарубежных исследованиях
Группа редакций и вариантов Строгановской летописи, созданная в вотчинах Строгановых (на Урале, в Сольвычегодске) не позднее второй половины 1630-х гг., включает в себя некоторые документы Строгановского архива . Заметим, что текст Строгановской группы летописей до сих пор, по мнению ряда исследователей, должным образом текстологически не изучен и не опубликован в соответствии с современными требованиями . Однако, более полная публикация все же была осуществлена в 1907 г. Л. Н. Майковым. Именно она по общему признанию специалистов до настоящего времени является самой солидной научной публикацией Строгановской ветви летописания. Согласно ей можно понять, что ее автор стремился подчеркнуть роль купцов-вотчинников в освоении восточных окраин России и присоединении Сибири. Будучи ярче Есиповской по художественности описаний, Строгановская летопись мало отличается от нее в изложении дальнейших событий, хотя называет гораздо больше имен. Также, в отличие от Есиповской, она ограничивается походом Ермака и не имеет продолжения даже в позднейших редакциях, что характерно для повести19. Ее можно относить к фамильной истории Строгановых. Тем не менее, именно в этой летописи мы находим самое раннее упоминание об ойратах в русских источниках. Оно встречается в Указе царя Ивана IV от 30 мая 1574 г. на имя Строгановых, в котором купцам-промышленникам предписывается не взимать торговых пошлин с приезжих торговых людей: «А когда станут .. . приходить торговые люди бухарцы и калмыки и казанские орды и инных земель с какими товары, и у них торговати повольно беспошлинно»20.
Еще одним источником по истории ранних контактов России и Китая послужила Ремезовская летопись . Это уникальное в своем роде произведение, украшенное рисунками. Летопись дошла до нас в двух списках. Первый - список Библиотеки Академии Наук (БАН), является оригиналом произведения. Иногда его называют списком Мировича, по имени владельца - Петра Федоровича Мировича. Второй - копия первого списка, снятая для Г. Ф. Миллера, хранится в РГАДА, ф. 181, № 272/502. В рукописи Библиотеки Академии Наук есть два киноварных заголовка: «История Сибирская» (основное) и «Летопись Сибирская, краткая Кунгурская»22. Первооткрыватель летописи, Г. Ф. Миллер, предложил назвать ее Ремезовской, по имени предполагаемого автора Ремезова Семена Ульяновича. Текст произведения состоит из 157 (154) глав, каждая страница имеет две неравные части: примерно одна десятая часть заполнена текстом, остальное пространство занимает рисунок. Об авторе летописи сообщается тайнописью в заключительной статье. Полную расшифровку этой статьи сделал А. Ф. Бычков: «Писал Семен Ремезов» .
Проблема авторства Ремезовской летописи усложняется еще одним обстоятельством. В ее тексте содержится другое самостоятельное произведение - Кунгурская летопись («Летопись Сибирская краткая Кунгурская»), которая заполняет главы 5-8, 49-52, 73-80, 99-102. Она имеет свой заголовок, написана на другой бумаге и другим почерком. Рисунки этой летописи также выполнены в другой манере. Таким образом, вопрос об авторстве СУ. Ремезова имеет две составляющие: какова доля его участия в написании летописи в целом и в работе над другим произведением, вставленным в летопись.
На сегодняшний день в литературе существует несколько точек зрения относительно данного вопроса. С. В. Бахрушин и Е. И. Дергачева-Скоп 24 считают, что летопись полностью создана Семеном Ульяновичем Ремезовым или его сыновьями. В. Н. Алексеев полагает, что произведение написано самим СУ. Ремезовым, его отцом Ульяном и Леонтием - его старшим сыном. А. И. Андреев2 высказывает версию о том, что сыновья СУ. Ремезова участвовали в написании лишь вставных листов. Время создания Ремезовской летописи также остается спорным вопросом. В процессе изучения памятника предлагалось несколько вариантов датировок: 1696 -1697 гг. (А. И. Андреев 27), конец XVII в. (С. В. Бахрушин 28), до 1703 г. (Л. А. Гольденберг 29). Датировка Л.А. Гольденберга основана на гипотезе о том, что основная часть рукописи создавалась до поездки СУ. Ремезова в Кунгур в 1703 г. Будучи в Кунгуре, историк нашел там Кунгурскую летопись, которую и положил в основу его собственной «Летописи Сибирской краткой Кунгурской». Что касается источников Ремезовской летописи, то они очень разнообразны. Сюда входят устные рассказы, «скаски» сведущих людей, летопись Саввы Есипова, предания и фольклор.
Данный источник интересен для нас тем, что здесь представлена информация об ойратах принципиально иного характера. В Ремезовской летописи встречаются указания на то, что во времена царствования Кучума в устье Ишима стоял городок Кулары, который служил защитой владений Кучумовичей от калмыков . Кроме этого, ойраты, по свидетельству летописца, имели некоторое отношение к событиям, связанным с крушением царства Кучума . Эти данные говорят о том, что задолго до установления непосредственных контактов русских с населением Западной Монголии, сведения об ойратах уже поступали в Россию. Источником таких сведений могли быть в равной степени, как «кучюмляне», так и ногайцы и казахи, экономические и политические связи с которыми у Русского государства установились раньше. Таковы данные об ойратах, сообщаемые сибирскими летописями и относящиеся к концу XVI в, которые также помогают восполнить историческое значение народов Сибири в становлении первых контактов России и Китая.
Среди письменных источников особое место занимают русские делопроизводственные документы. При их характеристике необходимо сказать об истории сохранившихся комплексов документов, большая часть которых находится в Фонде «Сибирского приказа» Российского государственного архива древних актов (РГАДА) в Москве. Сибирский приказ как центральный орган по управлению всей Сибирью существовал в 1637-1708 и в 1730-1763 гг. До 1637 г сибирские уезды находились в ведении Приказа Казанского дворца, но его документация перешла в Сибирский приказ по причине известного пожара в Москве в 1626 г. Тогда сгорели многие здания приказов. В этом пожаре погибли и документы Приказа Казанского дворца, относящиеся к Сибири. После этого в сибирские города было послано распоряжение о снятии и присылке в Москву копий с воеводских наказов, указных грамот и документации фискального учета прошлых лет. Распоряжение было выполнено, и благодаря этому сохранилась очень ценная переписка между Москвой и тобольскими воеводами в копиях, так как подлинники переписки вместе с другими документами погибли также при пожаре Тобольской приказной избы в 1629 г. Летом 1739 г. в Туруханск прибыл Г.-Ф. Миллер и провел там ровно месяц. С сохранившихся материалов Г.-Ф. Миллер и его помощники сняли копии 146-ти документов. В настоящее время эти копии хранятся в Архиве Российской Академии наук в Санкт-Петербурге (Архив РАН) в Санкт-Петербурге, 32 из них в разное время опубликованы32. Таким образом, история русского освоения Сибири и поисков контакта с отдаленными восточными государствами, в частности с Китаем в конце XVI - начале XVII
Взаимоотношения России с Джунгарией и государством Алтын ханов: поиск торговых путей в Китай
Московское правительство и в помыслах не имело оставлять сибирские города без бухарских товаров, что привело бы к ослаблению усилий русского народа по освоению Сибири. Поэтому оно вынуждено было не только смириться с торговлей бухарцев с Кучумовичами, но даже ассигновать из Сибирской казны определенную сумму на расходы по приему среднеазиатских купцов. Указ царя Бориса Федоровича Годунова 1599 г. говорит о взятии «с кабака вина, меда, хмеля и солода на всякие расходы для выездных бухарских торговых людей»
Однако беспошлинная торговля в Сибири приезжих бухарцев, как и купцов «с Руси» продолжалась только до первых успехов сибирской торговли, земледелия и ремесла. Как только Сибирь оказалась в какой-то мере вовлеченной в орбиту торговли российскими и иностранными товарами, царское правительство в целях увеличения своих доходов стало вводить в ней таможенную систему. Точными и определенными сведениями о времени появления в Сибири таможенных пошлин мы не располагаем. Однако на основании сопоставления двух документов: царского наказа Тарскому воеводе Федору Елецкому от 10 февраля 1595 г. и царской грамоты, выданной 31 августа 1596 г. тюменскому воеводе Григорию Долгорукому, можно заключить, что мысль о введении таможенных пошлин в Сибири возникла именно между этими датами. Десятая пошлина в Сибири была введена по грамоте царя не позднее 20 сентября 1597 г.
По сравнению с собственно российскими купцами приезжие бухарские купцы стали облагаться десятой пошлиной несколько позже. Произошло это примерно в самом начале XVII в. В Тобольске и Тюмени с приезжих бухарцев взималась десятая пошлина, как пишет туринский воевода И.Н. Годунов в своей отписке от 26 декабря 1609 г. верхотурским воеводам С.С. Годунову и И.М. Плещееву, одинаково как с привозимых, так и с закупленных ими товаров, «потому что они ходят издавна»1 .
Последующие события Смутного времени, польско-шведская интервенция и вызванное ею экономическое разорение страны отрицательно сказались на снабжении Сибири всем необходимым «с Руси». Были годы -1610 и 1611, когда Сибирь почти ничего не получала из-за Урала. В это время экономическая необходимость диктовала расширение торговых связей со Средней Азией и другими восточными странами. Русское правительство вынуждено было пойти на сокращение таможенного обложения восточных товаров. Это нашло выражение в замене десятой пошлины с ввозимых товаров двадцатой пошлиной. Двадцатая пошлина с привозимых в Сибирь среднеазиатскими купцами товаров взималась обычно натурой. Когда именно это произошло, мы не знаем, но в 1622 г., как свидетельствуют источники, она уже существовала.
Таким образом, на протяжении всего XVII в. приезжие бухарцы, получившие большие торговые льготы и лично заинтересованные в развитии своего посредничества в торговле России с Востоком, стали часто навещать сибирские города. В Тару, Тобольск, Тюмень, Томск, Красноярск, Иркутск они приходили целыми караванами. Здесь караваны обычно дробились, и в другие сибирские города бухарцы разъезжались отдельными группами.
В Тобольске, который в XVII в. был центром русско-бухарской торговли в Сибири, среднеазиатские торговые караваны обычно появлялись в осенние месяцы - в сентябре, октябре и ноябре. В феврале, мае, июле, августе и декабре караваны приходили реже. И совсем их не было в январе, марте, апреле и июне. Подобное распределение было связано со стремлением бухарских купцов миновать среднеазиатские пустыни и казахские степи до наступления в них летнего зноя и зимней стужи. Также они хотели успеть в Тобольск ко времени массового приезда в него торговцев из Азиатской и Европейской России
В Тару бухарские караваны прибывали также преимущественно осенью (сентябрь, октябрь). Количественный состав караванов колебался от 8 до 25 приезжих бухарцев191.
В Тюмень, Томск, Красноярск и Иркутск приходили бухарские караваны, но сведения об этом довольно скудны. Известно, что «на Москве» по повелению царя Федора Ивановича 31 августа 1596 г. была написана грамота «на Тюмень» воеводе князю Григорию Долгорукому «с товарищи» о создании благоприятных условий для развития торговли бухарцев и ногайцев в Тюмени .
При этом происходило постепенное смещение торговли с запада на восток. Так, в Тюмень, Тобольск, Тару бухарские караваны, используя издавна существовавшую торговую дорогу из Средней Азии через западную Сибирь в Восточную Европу, стали приходить с конца XVI в., в Томск -несколько позднее, в Красноярск - с начала 70-х годов XVII в., а в Иркутск лишь в 1684-1687 гг.
Определяя значение отдельных групп и предметов во ввозе товаров с Востока в Сибирь, необходимо подчеркнуть особую роль тканей, ибо Сибирь не знала бухарских караванов без восточных тканей. Как предмет первой необходимости, ткани пользовались широким спросом со стороны всех слоев сибирского общества. Предпочтение, оказываемое сибиряками хлопчатобумажным тканям по сравнению с льняными, шелковыми и пеньковыми, определило и их преобладание в поступлении тканей с Востока. Так, если за рассматриваемые годы всего было вывезено в Сибирь среднеазиатских, арабских и китайских хлопчатобумажных тканей 885 276 аршин, то всех остальных - только 104 481 аршин .
Самые крупные караваны приходили в Тобольск в 1639-1655 гг., а наиболее мелкие в 1656 -1674 гг.194 После 1674 г. приход в Тобольск среднеазиатских торговых караванов прекратится (вместо них будут приезжать лишь отдельные среднеазиатские купцы), что было связано с частичным переносом восточной торговли из Тобольска на Тару и Ямышевскую ярмарку.
Таким образом, оседание бухарцев в Сибири, начавшееся еще до Кучума, продолжавшееся при нем не прекращалось и в последующее время. Русское правительство, заинтересованное в развитии торговли с восточными странами, чрезвычайно благосклонно относилось к переселявшимся на постоянное жительство в Сибирь бухарцам. Более того, оно стимулировало это переселение различными льготами. Переселившиеся сюда на постоянное место жительства бухарцы освобождались от тягла и оброков. Грамотой Михаила Федоровича от 3 ноября 1644 г. им было обеспечено содействие властей и неподсудность при торговых поездках «на Русь»195. С них была снята ямская повинность. Они не платили выдельного хлеба, не несли повинностей с посадскими людьми196.
Поиски Северного пути в Китай: политика европейцев и русские разведывательные экспедиции
Итак, по распоряжению Алексея Михайловича, началась подготовка первого официального посольства в Китай под руководством Ф.И. Байкова. По прибытии в Тобольск Ф.И. Байков должен был, судя по его челобитной, поданной в последних числах ноября 1652 г., «отпутать... в Китайское государство з государевою казной тобольских детей боярских и казаков и татар и всяких чинов людей, которые годятца в государеву службу» , а также закупать китайские товары, привозимые в город. Все обстоятельства этой торговли были предусмотрены в грамоте Сибирского приказа тобольскому воеводе В.И. Хилкову от 21 января 1653 г.: «Указали есмя послать для нашего торгового промыслу в Сибирь в Тоболеск русские Федора Исакова сына Байкова, а с ним наши товары, соболи, и лисиц, и сукна, и кожи, и выдры, и иные руские товары... и которые товары учнут привозить в Сибирь в Тоболеск руские торговые люди и бухарцы и калмыки из-ыных государств, и те товары указали есмя записывать в таможне ж и сказывать про них Федору Байкову для тово, что ему, Федору, велено ис тех товаров, которые понадоби, лутчие отбирать про наш обиход и покупать у них те товары на деньги и на руские товары менять повольным торгом. И которые товары Федор Байков у бухарцев и у колмыков на нас купит и на руские товары выменяет, и те товары указали есмя присылать к нам к Москве за таможенною печатью... А как приедут в Тоболеск бухарцы и иных государств торговые люди, и они б торговали наперед на наши товары с Федором Байковым 2 недели, а после тово со всякими людьми повольно»442. Для ведения торговли Байкову из Приказа Большой казны были выданы «государевы товарные казны и денег» на 50 тысяч рублей443.
Ядро сопровождавшей Ф. Байкова свиты составили бывшие спутники Кушучинея - Сеиткул Аблин, Ежбаба Сеитов, Петр Малинин, а также тобольский татарский голова Петр Ярыжкин 44. К ним присоединились туринский торговый человек Артемий Данилов, тобольский стрелецкий пятидесятник И.Е. Устюжанин, тобольский конный казак Иван Тарутинов 445.
Судя по содержанию грамот Сибирского приказа и Приказа Большой казны, Ф.И. Байкову давались широкие полномочия по сосредоточению в г. Тобольске торговли с «Китаем» в руках и под контролем Русского государства. Ему разрешалось «отпущать ис Тобольска в Китайское государство з государевою казною тобольских детей боярских и казаков, и татар, и всяких чинов людей, которые годятца в государеву службу»
В распоряжение Ф.И. Байкова были введены крупные для того времени денежные средства и товары. Ему были отпущены «соболи, и лисиц, и сукна, и кожи, и выдры, и иные русские товары» и «денег на 50 000 рублев» из государевой казны
В торговле с «ыными государствами» определялся строгий регламент. Тобольскому воеводе В.И. Хилкову предписывалось привезенные Ф. Байковым товары «переписать в таможне» и установить, «сколько с тех товаров наших пошлин взять доведетца против торговых людей товаров... и которые товары учнут привозить в Сибирь в Тоболеск русские торговые люди и бухарцы и калмыки из-ыных государств, и те товары указали есмя записывать в таможне ж и сказывать про них Федору Байкову для того, что ему, Федору, велено ис тех товаров, которые понадобятца, лутчие отбирать про наш обиход и покупать у них те товары на деньги и на русские товары менять повольным торгом. И которые товары Федор Юайков у бухарцов и у колмыков на нас купит и на русские товары выменяет, и те товары указали есмя присылать к нам к Москве за таможенного печатью»449. Устанавливалось, что приезжающие в Тобольск «бухарцы и иных государств торговые люди» должны были первые две недели вести торговлю только с Федором Байковым и лишь по истечении этого срока им разрешалась «со всякими людьми торговати привольно»431. Для государственной торговли Федору Байкову были выстроены и отведены обширные торговые дворы, склады, «где было от воды и от огня бережено»452. Русское правительство и его представитель «по торговому промыслу» Ф. Байков ставили задачу не только установить государственный контроль за торговлей китайскими товарами в сибирских городах, но и саму торговлю с Китаем взять в руки государства путем направления торговых караванов в Китай. 11 мая 1653 г. Байков вместе со своими спутниками прибыл в Тобольск, где привезенная им денежная казна была помещена в пороховом погребе, а товары - в надежных амбарах 53. Он развернул активную торговую деятельность. По-видимому, уже осенью 1653 г. Байков отправил первую выменянную партию в Москву в сопровождении П. Малинина и подьячего Саввы Турского. Они везли китайские ткани и ревень на сумму 347 рублей 5 . 8 следующем году вместе с Е. Сеитовым Ф. Байков выслал «шолку сырцу, бархатов, и камок, и кутней, и зенденей, и выбаек, и дараг, и кушаков, и пестредей, и бязей и полазов на 830 рублей 5 алтын 5 денег»
Дипломатическая миссия Ивана Петлина в установлении официальных связей России и Китая
От фактора взаимоотношений монгольских княжеств с Россией и друг с другом зависело очень многое. Не случайно, экспедиция в Китай И. Белоголова не состоялась из-за начавшейся войны между ойратами и Алтын-ханом Шолоем Убаши-хунтайджи, который и должен был проводить русское посольство в Поднебесную империю.
Однако, отмечая подобную посредническую функцию, мы не можем сказать, что государственные образования Центральной Азии являлись лишь проводниками русской позиции и самостоятельной точки зрения не являли. Напротив, они умело использовали русский фактор в борьбе друг с другом. Русское правительство уже в начале 20-х гг. XVII в. определило свою позицию в отношении различных монгольских князей. Оно вовсе не собиралось втягиваться в вооруженные конфликты, которые сотрясали монгольский мир, но и не хотело отказываться от представившихся возможностей влиять там на политическую обстановку и в целях обеспечения безопасности своих владений добиваться определенной стабилизации в пограничной западносибирской полосе. Так в 1620 г. послам Алтын-хана было отказано в просьбе о совместных действиях против Хара-Хулы, но было обещано «оберегать» земли Алтын-хана и его самого от ойратов; послу же Хара-Хулы была вручена жалованная грамота о принятии его в российское подданство с обязательством, в свою очередь, «оберегать» от возможных недругов. Эти переговоры продемонстрировали безусловную гибкость российской дипломатии, но не имели практических последствий. В начавшейся войне между Алтын-ханом и Хара-Хулой Россия не поддержала ни одну сторону, после чего наступил временный разлад в отношениях. Лишь в начале 1630-х гг., опасаясь быть завоеванным маньчжурами, Алтын-хан принимает «шертную грамоту» от Москвы, что ознаменовало новый период в русско-монгольских отношениях.
Говоря о посреднической торговле, нельзя не отметить ту решающую роль, которую играли в ее развитии среднеазиатские, а в частности, бухарские торговцы. Обладая значительными торговыми привилегиями, зачастую даже большими, нежели собственно русское купечество, бухарцы, или, по свидетельству источников «бухаретины» , стали основными поставщиками восточных, в том числе и китайских товаров на сибирские рынки. Оседая в Сибири на постоянное место жительство, бухарское купечество стало выполнять и ответственные поручения русской администрации в области финансовой, торговой и дипломатической деятельности. Оно несло различные службы в сибирских таможнях, на Обдорской, Собской и Киртасской заставах; оценивало и продавало казенную мягкую рухлядь на Ямышевской ярмарке; торговало казенными, а также государственными таможенными товарами в Средней Азии и Китае; участвовало в качестве «вожей» и переводчиков в дипломатических посольствах русских в «Колмакии», Средней Азии и Китае.
Правительство, давая такие ответственные поручения сибирским бухарцам, не могло не учитывать их деловую опытность, знакомство с восточным миром, знание языков, опыт далеких поездок и умение вести торговые и дипломатические дела. Оказываемое им доверие большинство из них стремилось подтверждать наилучшим выполнением полученных от правительства заданий. Примером этому является торгово-дипломатическая деятельность тобольского юртовского бухарца Сеиткула Аблина во время его пребывания в Китае в составе посольства Ф.И. Байкова.
В результате, центральноазиатский регион оказал существенное влияние на становление русско-китайских отношений в XVI - первой половине XVII вв. Без его посредничества, России не удалось бы добиться столь выдающихся результатов в развитии своих отношений с Поднебесной империей. Умело лавируя и используя заинтересованность монгольских князей в своем покровительстве, Россия смога получить от них взамен большее, чем могла рассчитывать на тот период времени, а именно всяческое содействие, помощь в организации торговых и разведывательных экспедиций в Китай.
Помимо того, одной из главных проблем, возникших на раннем этапе взаимодействия между Китаем и Россией, стала проблема выбора языка межгосударственного общения, отсутствие которого приводило к невозможности развития мирных отношений между двумя странами. Использовавшиеся в качестве посредников монгольских послов и миссионеров-иезуитов создавало дополнительные трудности. Представители монгольских ханств, заинтересованные в торговле с Россией и русском покровительстве, не всегда объективно передавали сведения о Китае и обстановке при дворе китайского императора русским послам. Они прекрасно понимали ценность, представляемых ими сведений для России и одновременно свое преимущество в знании языка, без которого не могли состояться ни дипломатические миссии, ни торговые.
Обычно прибывавшие в Китай русские посланники для общения с цинскими чиновниками пользовались услугами монголов или купцов из Центральной Азии, которые понимали русский и монгольский языки. Например, в посольстве Ф. Байкова в 1653 - 1655 гг. был бухарский купец С. Аблин. Перед отправлением делегации из Тобольска Ф. Байков попросил С. Аблина поехать в Пекин и сообщить китайскому двору о прибытии миссии из России. После возвращения С. Аблина в Россию его пути с Ф. Байковым разошлись, но тем не менее в состав делегации, прибывшей в Пекин, по-прежнему входили переводчики из Бухары, они помогали контактировать с цинским правительством. В Пекине Ф. Байков встретился с голландцем, но тот не понимал русского языка, а в делегации не было человека, понимающего латинский, поэтому диалога между ними не получилось. В это время в Пекине проживало много европейцев, как торговцев, так и миссионеров, которые были знакомы с характерными особенностями страны. Латинский язык, как самый распространенный, в известной мере помогал лучше разобраться в китайской действительности. Российское правительство, при формировании новых делегаций в Китай будет особо подбирать людей, знавших латинский язык. Так, в 1675 г. в Пекин была направлена миссия Н. Спафария, который владел несколькими языками: греческим, турецким, арабским, латинским и итальянским. Тем не менее, отметим, что иезуиты, находившиеся при китайском дворе, через которых и осуществлялось впоследствии общение русских послов и императора Поднебесной, могли использовать свою посредническую роль в личных целях. Опасаясь утратить привилегированное положение в Китае и свое влияние, они переводили речи русских и китайцев не всегда точно и грамотно, искажая первоначальный смысл. Для русской стороны работа иезуитов-переводчиков была невыгодна еще и потому, что секретная информация о ходе русско-китайских переговоров, об установлении отношений между двумя государствами попадала в европейские страны. Поэтому подготовка профессиональных кадров стала важнейшей задачей в политике Китая и России.
Таким образом, русско-китайские отношения конца XVI - начала XVII в. заложили фундамент для дальнейшего взаимодействия двух стран на Дальнем Востоке. Это был период первых ошибок и первых достижений, период «знакомства» и «постижения» друг друга. Именно в это время установление контактов с Поднебесной империей стало для России вопросом общегосударственного значения. Развитие торговли с огромной восточноазиатской страной сулило большие экономические выгоды. К тому же, установление посольских отношений с могущественным соседом на Востоке, каковым представлялся Китай по поступавшей в Москву информации, могло значительно поднять престиж России в глазах европейских правителей.
