Введение к работе
Актуальность темы исследования. История взаимоотношений Советской России со странами Запада и Востока в первое послеоктябрьское десятилетие пользуется устойчивым интересом со стороны отечественной историографии. Вместе с тем, из поля зрения исследователей выпала одна из страниц истории советской внешней политики, связанная с попытками установления дипломатических отношений с Тибетом. Это объясняется тем, что советская дипломатия, проявлявшая поначалу большой интерес к Тибету, в дальнейшем полностью отстранилась от тибетских дел. К тому же следует добавить, что недоступность источников не позволяла историкам всесторонне рассмотреть этот сюжет. И только в начале 90-х годов с рассекречиванием некоторых архивных фондов появилась возможность вплотную приступить к его исследованию. Обращение к теме советско-тибетских отношений позволяет более глубоко изучить внешнюю политику Советской России в центральноазиатском регионе в 1920-е годы и механизмы ее формирования.
Объектом исследования в диссертационной работе являются советско-тибетские отношения. Предметом исследования служит механизм их реализации.
Степень изученности темы. Советско-тибетские отношения в 1920-е годы являются практически неизученной темой в отечественной историографии. О существовании политических контактов между Советской Россией и Тибетом российской исторической науке стало известно только в 1991 г. после публикации В.Ш.Бембеевым биографии видного калмыцкого партийного и государственного деятеля В.А.Хомутникова «Человек из легенды » (Москва-Элиста, 1991). В ней содержался рассказ о секретной поездке Хо-мутникова в Лхасу осенью 1921 г. во главе небольшой советской делегации. Однако, он лишен научной строгости и преследовал цель показать Хомутникова в роли дипломата и разведчика, оказавшего большие услуги советскому правительству в деле установления связен с восточными странами.
Что касается зарубежной историографии, то в ней также отсутствуют специальные работы по изучаемой теме. Тем не менее, скрытый политический диалог Москвы и Лхасы уже давно вызывает большой интерес западных научных кругов. Впервые тема советско-тибетских отношений была затронута в статье бывшего советского ученого-монголиста, эмигрировавшего в годы войны на запад, член-корреспондента АН СССР
Н.Н.Поппе «Уничтожение буддизма в СССР».1 В ней содержалось упоминание о советской миссии в Лхасу 1924 г. (ошибочно датирована 1922 г.), назывались имена ее руководителей, а также сообщалось о том, что советские эмиссары не достигли поставленных перед ними целей и вернулись в Москву «с пустыми руками».
Исследования западных тибетологов 1960-1990-х гг., посвященные современной политической истории Тибета (Ц.Шакабпа, АЛэмб, М.Годд-стейн, А.Маккей),2 по сути ограничиваются лишь констатацией фактов посещения Лхасы советскими делегациями и отдельными агентами в 1920-е гг. со ссылками на английские источники.
Характеристика источников. Диссертация основана на анализе разнообразных материалов из российских и британских архивов. Важнейшую роль в изучении советско-тибетских отношений играют документы, раскрывающие подход советского правительства к тибетскому вопросу и намечающие конкретные мероприятия с целью сближения двух государств. К ним относятся докладные записки в форме служебных писем секретарю Политбюро ЦК И.В.Сталину главы Народного комиссариата РСФСР по иностранным делам (после 1923 г. Народный комиссариат иностранных дел СССР, далее НКИД) ГБ.Чичерина и члена коллегии НКИД СИ. Ара-лова по поводу посылки в Тибет политических экспедиций, датированные 1923,1925 и 1926 гг.3 В них определялись цели и задачи этих экспедиций, формулировались их «программы», намечались темы для обсуждений, делались оценки социально-политической обстановки в Тибете. В одной из записок приводилась характеристика руководителя экспедиции 1927 г. А.Ч.Чапчаева.4 К этой же группе документальных свидетельств относится и коллективное письмо на имя И.В.Сталина (1928) за подписью Е.М.Ярославского, П.Г.Смидовича, М.А.Трилиссера и Л.М.Карахана в связи с планами посылки в Лхасу делегации советских буддистов,5 а также докладная записка в Политбюро бывшего полпреда в МНР
1 Рорре N.N. The Destruction of Buddhism in the USSR II Bulletin for the Study of the
USSR. Munich. 1956. July.
2 Shakabpa Ts. W.D. Tibet A Political History. New-York, 1988; Lamb A. Tibet, China and
India, 1914-1950. A History of Imperial Diplomacy. Hertingsfordbury, 1989; Goldstein M. A
History of Modern Tibet, 1913-1951. The Demise of the Lamaist State. Berkeley-Los Angeles-
London, 1983; McKay A. Tibet and the British Raj. The Frontier Cadre 1904-1947. London,
1997.
3 Архив Президента Российской Федерации. Ф.З. Оп.65. Д.739 (Китай, КНР - о Ти
бете. 8.II.1922- 30.VIII.1962). Л. 17-24, 30, 62-69 (мкф.).
4Тамже.Л.73-74. 5 Там же. Л.81-83.
П.М.Никифорова (1929),'записки Ф.Э.Дзержинского, МЛ.Трилиссера и ПВ.Чичерина, касающиеся научных экспедиций в Тибет П.К.Козлова и А.В.Барченко (соответственно 1923 и 1925 гг.).2
Другим видом документов являются постановления высших советских партийных органов. К ним относятся:
- решение Секции восточных народов Сибирского областного бюро
ЦК РКПб об отправке в Лхасу «секретно-рекогносцировочной экспеди
ции» (1921),3
-решения Политбюро ЦК по «тибетским экспедициям» НКИД (1923-1928).4
Отдельную группу источников составили письма и записки делового характера:
главы Дальневосточного секретариата Коминтерна Б.З.Шумятского ГБ.Чичерину и С.И.Духовскому (заведующий Восточного отдела НКИД) по поводу организации первой советской экспедиции в Тибет (1921),5
бывшего представителя Далай-ламы в России А.Доржиева на имя Чичерина, Духовского и Шумятского по тому же вопросу (1921),6
председателя ЦИК Совета депутатов трудящихся Калмыцкого народа А.Ч.Чапчаева совместно с заведующим калмыцким отделом Наркомнаца А.М. Амур-Сананом председателю СНК В.И.Ленину с предложением о посылке к северо-индийской границе через Тибет военного отряда.7
Наибольшую ценность для исследования представляют материалы, проливающие свет на характер и результаты советско-тибетских переговоров в период 1922-1928 гг. К ним в первую очередь относится отчет о поездке в Лхасу В.А.Хомутникова (1922) (машинописная копия, предположительно из архива Министерства Обороны; находится в семейном архиве Х.П.Хомутникова). Значительная часть этого документа была опубликована калмыцким историком В.Ш.Бембеевым в его книге о В.А.Хо-мутникове. Диссертанту, однако, удалось ознакомиться с полным текстом отчета по копии (сделанной с копии Х.П.Хомутникова) из личного архива
1 Архив Президента Российской Федерации. Л. 88-91. 2Тамже.Л.7-15,57-60.
3 РЦХИДНИ. Ф.495. Оп.154. Д.87. Л.1-1об (машинописная копия).
4 Архив Президента РФ. Там же. Л. 16 (постановление от 9 августа 1923 г.). Л.61 и 69
(постановления от 7 и 21 января 1926 г.). Л.80 (постановление от 19 июля 1928 г.). Л.84
(постановление от 4 октября 1928 г.). Л.85 (постановление от 11 октября 1928 г.). Л.86
(постановление от 18 октября 1928 г.).
5 РЦХИДНИ. Ф.495. Оп.154. Д.97. Л.9,12 (машинописная копия).
6 Национальный архив Республики Бурятия. Ф.643. Д.2, 3,4.
7 РЦХИДНИ. Ф.2. Оп.2. Д. 183. Л.1,4 (машинописная копия). На оригинале письма
имеется резолюция председателя СНК В.И.Ленина.
проф. Элистинского университета Ю.О.Оглаева.
Недоступность отчетов двух других советских политических агентов, посетивших Лхасу в 1924 и 1927 гг. С.СБорисова и А.Ч.Чапчаева, до некоторой степени восполняется материалами из уже рассекреченных архивов. Это прежде всего стенограмма лекции о Тибете, прочитанной Борисовым (под псевдонимом Баторский) весной 1927 г. на заседании кафедры зарубежной литературы в Коммунистическом Университете Трудящихся Востока им. И.В.Сталина.1 В этой лекции Борисов довольно подробно и откровенно рассказал о своей поездке в Тибет, дал анализ политической ситуации в стране, охарактеризовал отношение рядовых тибетцев к Советской России, а также привел содержание некоторых из своих бесед с Далай-ламой и главкомом тибетской армии Царонгом. Другим важным документом является устное сообщение А.Ч.Чапчаева о его беседе с Далай-ламой по религиозным вопросам, записанное в Восточном отделе ОГПУ летом 1928 г.2 Информация Чапчаева представляет несомненный интерес, поскольку свидетельствует о большой озабоченности Далай-ламы состоянием буддийской религии в СССР. О результатах политических переговоров Чапчаева с правителем Тибета мы узнаем из проекта докладной записки об организации научно-торговой экспедиции в Тибет П.М.Никифорова.3 Ценные сведения об экспедиции Чапчаева сообщил диссертанту один из ее участников М.Т.Бимбаев в ходе нескольких интервью в Элисте весной 1993 г.
Важным источником при изучении советско-тибетских отношений служат также аналитические обзоры - «О буддийских районах» и «Военное дело в Тибете», составленные по результатам экспедиции Чапчаева в середине 1928 г., соответственно Восточным отделом ОГПУ и, предположительно, Разведупром Штаба РККА.4 Первый из материалов особенно ценен тем, что дает анализ политической обстановки в дальневосточном и центральноазиатском регионах, в странах «буддийской сферы» (Бурятия, Внешняя и Внутренняя Монголии, Тибет) по состоянию на конец 1927 г., а также содержит ряд конкретных предложений по установлению более тесных связей с Тибетом.
РЦХИДНИ. Ф.532. Оп.4. Д.343. Л. 1-62, с пропуском одного листа (машинописная копия).
Там же. Ф.89. Оп.4. Д.162. Л.142-144 (машинописная копия).
3 Там же. Ф.144. Оп.1. Д.42 (Материалы и записи по научно-торговой экспедиции в
Тибет, 1929 г.). Л.7-8 (машинописная копия).
4 Там же. Ф.89. Оп.4. Д.162 («О буддийских районах»). Л.51-70,73 (машинописная
копия); ЦГА Республики Калмыкия. Р-137. Оп.1. Д.2 («Военное дело в Тибете»). Л. 153-
164 (машинопись).
В диссертации были использованы и другие источники, позволившие более детально разработать отдельные аспекты темы. Это прежде всего судебно-следственные материалы из архивов Министерств Безопасности в Бурятской и Калмыцкой республиках, ФСБ по С.Петербургу и Ленинградской области. Наиболее значимыми из них являются протоколы допросов Ш.Тепкина (главы буддийской церкви Калмыцкой автономной области) и руководителя третьей советской экспедиции в Тибет А.Ч.Чапчае-ва.1 Показания Тепкина содержат сведения о поручении, данном ему Далай-ламой в 1922 г. в связи с посещением Лхасы делегацией В.А.Хомут-никова, о бегстве Панчен-ламы из Тибета и попытках Доржиева установить с ним связь, о планах буддистов в 1927-ом и в последующие годы отправить в Лхасу своего представителя и др. Чапчаев в своих показаниях следователю рассказал об «особом задании», полученном в НКИД накануне поездки в Тибет - удалить из Лхасы калмыка З.Хаглышева, служившего основным источником антисоветской пропаганды, а также о политических взглядах возглавлявших монгольскую миссию 1927 г. (она же экспедиция Чапчаева) Гомбодчийна и Амуланга.
Важное значение имеют и проекты экспедиций в Тибет Ф.И.Щербат-ского, П.К.Козлова и А.В.Барченко.2 Они, в основном, содержат информацию о целях, участниках, маршрутах этих экспедиций, а также предполагаемых расходах на их снаряжение. НКИД несомненно придавал политическое значение этим поездкам, поскольку авторы проектов, во всяком случае Щербатской и Козлов, намеревались вступить в контакт с Далай-ламой, с которым встречались ранее.
Весьма разнообразны по характеру материалы о тибетском представительстве в Ленинграде («тибетско-монгольской миссии»). Это удостоверения А.Доржиева и других сотрудников миссии, письма Доржиева в НКИД в 1920-1930 гг., переписка с НКИД о зданиях и земле, закрепленных за миссией и др.3
Дополнительные сведения, раскрывающие тему исследования, содержатся в частной переписке востоковедов. Это прежде всего письма
1 Архив Министерства безопасности Республики Калмыкия. Архивно-следственные
дела 940-р (Ш.Тепкин и др.) и 422-р (А.Ч.Чапчаев).
2 СПб филиал Архива РАН. Ф.148. Оп.1. Д.97. Л.78-87 (машинопись); Архив РГО.
Ф.18. Оп.2. Д.107 (автограф); АВПРФ. Ф.100. Оп.1. П.1. Д.1. Л.8-19 (черновые заметки,
автограф).
3 АВПРФ. Ф.100. Оп.1. П.4. Д.36. Там же. Оп.19. П.19. Д.26. Ф.ЮОг. Оп.1. П.1.Д.11.
Ф.339. Оп.1. П.24. Д.187,188; ГАРФ. Ф.5263. Оп.1. Д.131; ЦГА СПб. Ф.1000. Оп.7. Д.49.
Там же. Оп.49. Д.ЗЗ; НАРБ (Национальный архив Республики Бурятия). Ф. 1. Оп. 1. Д.657.
Ф.И. Щербатского С.Ф.Ольденбургу (1919 г.).1 В них речь идет о сотрудничестве Щербатского с НКИД в процессе организации тибетской экспедиции 1918-1919 гг.- перевод документов ученым с тибетского по просьбе наркомата, обсуждение планов поездки с Караханом и др.
Интерес представляют и документы, относящиеся к обучению тибетцев в Ленинградском институте живых восточных языков (переписка ректора института с НКИД, личные дела студентов со сведениями об их зачислении и отчислении, успеваемости, учебных командировках и т.д.).2
В работе над диссертацией также привлекалась периодическая печать -газеты: Бурят-Монгольская правда, 1925; Жизнь национальностей, 1919; Известия, 1918, 1919, 1925, 1933; Известия Улан-Батор-Хото, 1924; Куранты, 1993; Новое время, 1907; Правда, 1933.
Наряду с российскими источниками диссертант тщательно изучил материалы двух британских архивов - Oriental and India Office Collections (OIOC) и Public Record Office в Лондоне. В них наибольший интерес представляют свидетельства «политических агентов в Сиккиме» (Political officers in Sikkim) Ч.Белла. Ф.М.Бейли и ЖЛ.Уиера. Эти чиновники англо-индийской колониальной администрации, имевшей постоянную резиденцию в Гангтоке, пристально наблюдали за развитием событий в Сиккиме, Бутане и Тибете. По сути они являлись главными проводниками английской политики в отношении Тибета. Сиккимские резиденты трижды в течение десятилетия (в 1920-1921,1924 и 1930 гг.) посещали Лхасу с официальными визитами, в ходе которых обсуждались, главным образом, вопросы англо-тибетских отношений. Их отчеты о поездках, представленные в Департамент по иностранным и политическим делам при правительстве Индии,3 содержат разнообразную информацию - дают оценку политической обстановки в стране, сообщают о реформах, проводимых Далай-ламой с английской помощью, характеризуют отношения Тибета с соседними странами - Индией, Непалом, Китаем, а также с Советской Россией. Сведения о России и ее «тайных агентах» в Лхасе весьма скупы и поверхностны, хотя и не лишены определенного интереса. В их основе лежат сообщения лхасских информаторов англичан, некоторые из которых вполне достоверны, поскольку были получены от хорошо осведомленных лиц.
Помимо этих официальных отчетов в архиве хранятся многочисленные
1 СПб Ф архива РАН. Ф.208. Оп.З. Д.685. Л.162-162об, 164,165 (автографы).
2 ЦГА СПб. Ф.7222. Оп.30. Д.750. Там же. Оп.38. Д.2. Там же. Оп.38с. Д.5.
3 OIOC: /IVP&S/l 0/1113. Bell Ch. Lhasa mission. Final report. Delhi 29 November 1921;
F.M.Bailey's Report of Lhasa mission, 28 October 1924; JX.Weir's Report of Lhasa mission, 18
November 1930.
краткие донесения Бейли и Уиера в форме конфиденциальных писем, направленных из Гангтока в Дели, содержащие текущую информацию о Тибете. В ней имеются также сведения о деятельности советских агентов в Лхасе.
Другим важным источником являются письма к Бейли его личного помощника тибетца Норбу Дондупа (Norbu Dhondup), освещающие пребывание в Лхасе летом - осенью 1927 г. советско-монгольской миссии (так называемого «монгольского посольства»).1 В этих письмах, со ссылкой на сообщения одного из конфидентов Далай-ламы Кхенчунга (Khenchung), содержится довольно подробный рассказ о пребывании этой миссии в Лхасе - о реакции Далай-ламы на ее приезд, о целях визита «красных русских», о попытках советника монгольского посла Чапчаева (Tsepag Dorji) получить аудиенцию у правителя Тибета, о секретном письме Доржиева Далай-ламе и многое другое. Сами переговоры, однако, остались за рамками этого рассказа, поскольку состоялись после того, как Дондуп покинул Лхасу в октябре 1927 г. Тем не менее, информация тибетского чиновника представляет немалый интерес, поскольку существенно дополняет сведения российских источников, воссоздавая ту крайне неблагоприятную атмосферу, в которой проходил визит советско-монгольской делегации.
В архиве Public Record Office удалось выявить группу документов, ранее неизвестных исследователям. В нее входят два секретных донесения Бейли, озаглавленных «Советская деятельность в Тибете» (Soviet activity in Tibet), от 2 сентября и 14 октября 1924 г. на имя заместителя главы Департамента по иностранным и политическим делам Латимера с приложениями к ним (все в машинописных копиях).2 В этих донесениях Бейли сообщал своему шефу в Дели о тревоге тибетского правительства по поводу «большевистских интриг», а также о прибытии в Лхасу 1 августа 1924 г. советской делегации, состоявшей из 12 человек (6 бурят и 6 калмыков). В приложениях содержались переводы с монгольского двух писем, врученных Далай-ламе руководителями делегации - одно от бурятского правительства за подписью председателя СНК БМ АССР М.Н.Ер-банова (датировано 28 июля 1923 г.), другое от представительства Калмыцкой автономной области при Наркомнаце (датировано 3 июня 1923 г., фамилия подписавшего неразборчива), вместе с двумя краткими сопроводительными письмами Далай-ламы Бейли, а также донесения двух начальников Нагчукского округа, где располагался главный погранично-пропускной пункт на пути в Лхасу, от 20 августа 1924 г. Письма советских
lOIOC:Mss Eur F 157/240.
2 Public Record Office: FO 371/10291.
представителей, пересланные Далай-ламой Бейли после того, как он покинул Лхасу, по сути являются рекомендательными письмами, в которых руководители миссии Церинг Доржи (С.С.Борисов) и Баяр Ту (Б.Вампи-лон) названы «паломниками». В них вкратце сообщалось об установлении в России нового политического строя, основанного на принципах равенства и братства, о предоставлении бурятам и калмыкам национальных автономий, а также права свободно исповедовать свою религию. В донесении начальников Нагчукского округа говорилось о задержании на тибетской границе каравана торговцев-мусульман из Синина, среди которых находился один подозрительный русский. Обнаруженные документы, несомненно, являются ценным источником, свидетельствующим о доверительности в отношениях Далай-ламы с «сиккимскими резидентами» и о степени влияния британской дипломатии на внешнюю политику Тибета в начале 1920-х.
Не менее интересен и «Лхасский дневник» Бейли 1924 г.1 В архиве ОЮС имеется два его варианта, оба в машинописных копиях, - краткий (4 стр.) и пространный (44 стр.). Дневник содержит ежедневные записи Бейли о пребывании в Лхасе между 17 июля и 16 августа, а также записи, которые он делал в пути после выезда из Лхасы, вплоть до 24 августа. В них зафиксированы все основные события визита английского дипломата - его встречи с представителями тибетских верхов, в том числе с главкомом Царонгом, премьер-министром Шолкханом и Далай-ламой, вкратце изложено содержание наиболее важных разговоров (приведены в косвенной форме). Дневник Бейли ценен для нас, прежде всего, упоминаниями о миссии Борисова и об экспедиции П.К.Козлова, которая в это время находилась в Урге в ожидании разрешения на выезд в Тибет. Несомненный интерес представляют и сообщения Бейли о том, что в ходе его дружеских бесед с тибетцами неоднократно затрагивалась русская тема-вопрос о большевиках и большевистской пропаганде.
Еще одним источником послужила мемуарно-историческая литература - книги о Тибете, опубликованные бывшими английскими торговыми агентами в Гьянтзе Д.Макдональдом и Х.Ричардсоном, и политическим агентом в Сиккиме Ч.Беллом.2 Макдональд и Ричардсон довольно
1 Bailey F.M. Diary of visit to Lhasa. ОЮС: Mss Eur F 157/214a (long version); L/P&S/
10/1113 (short version).
2 Macdonald D. Twenty Years in Tibet London, 1932; Richardson H.E. Tibet and its
History. London, 1962; Bell Ch. Tibet Past and Present. Oxford, 1924 (repr. 1992); Bell Ch.
Portrait of a Dalai Lama. The Life and Times of the Great Thirteenth. London, 1946 (repr.
1987).
бегло упоминают в своих книгах о посещении Лхасы двумя советскими миссиями во второй половине 1920-х. В отличие от них Белл в биографии XIII Далай-ламы более подробно останавливается на отношениях России и Тибета, ссылаясь при этом на высказывания самого тибетского правителя. Так, он приводит довольно резкие суждения Далай-ламы о большевиках и их порядках, нанесших огромный ущерб буддийской религии во Внешней Монголии. Свидетельства Макдональда, Ричардсона и Белла приподняли завесу тайны над советскими миссиями в Лхасу, но в то же время они явно недостаточны для того, чтобы сделать какие-либо выводы как о целях и результатах этих миссий, так и о тибетской политике СССР вообще.
Кроме архивных и мемуарных источников в работе также использованы публикации английских газет (Times, 1921; Daily Telegraph, 1922, 1925), содержащие отклики на наиболее важные события, связанные с Тибетом - посещение Лхасы миссией Белла и конфронтацию между клерикальной и военной группировками.
Основная цель диссертации состояла в реконструкции советско-тибетских отношений в 1918-1929 гг.
Исходя из этого, были определены следующие задачи:
-установить цели советской дипломатии в этом регионе;
-раскрыть характер советско-тибетского отношений, показать результаты, достигнутые советской дипломатией;
определить место и значение советских инициатив з Тибете в контексте внешнеполитической деятельности СССР на Востоке в 1920-е годы;
исследовать «параллельную» активность британской дипломатии в отношении Тибета и дать оценку в этой связи советским дипломатическим акциям в Тибете в тот же период.
Хронологические рамки исследования охватывают 1918-1929 годы. Подход Москвы к тибетскому вопросу стал постепенно формироваться еще в годы гражданской войны, но лишь по ее окончании, в начале 1920-х, он вылился в ряд конкретных мероприятий по завязыванию отношений с Тибетом. Последние инициативы советского правительства относятся к 1928-1929 гг., которые таким образом являются хронологическим пределом рассматриваемой темы.
Методологической основой исследования является принцип историзма, предполагающий рассмотрение советско-тибетских отношений в 1920-е годы в соответствии с теми конкретно-историческими условиями, в которых они формировались под влиянием международной и внутриполитической обстановки в обеих странах, а также принцип научной
объективности, что потребовало от диссертанта анализа политической ситуации на Дальнем Востоке, в центральном и юго-восточном регионах Азии (Китай, Внешняя и Внутренняя Монголия, Индия) в указанный период.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые как в отечественной, так и зарубежной историографии анализируются советско-тибетские политические контакты в 1918-1929 гг., на основании всех доступных на сегодняшний день источников. В научный оборот вводится большое количество документов из российских и британских архивов, значительно расширяющих наши представления о раннем периоде внешнеполитической деятельности советского государства на Востоке (в буддийских странах - Тибете и Монголии).
На защиту выносятся следующие основные положения:
Интерес советского руководства к Тибету проявился в первые послереволюционные годы и был вызван острым идеологическим противостоянием Советской России и Англии. Рассматривая Тибет исключительно как сферу английского влияния по причине его соседства с Британской Индией, большевики стремились оказать противодействие империалистической экспансии Англии в Азии. В то же время они сами строили планы использования тибетской территории в качестве плацдарма для революционного проникновения в Индию.
Суть тибетской политики Москвы состояла в установлении дружественных отношений с Далай-ламой и тибетским правительством и распространении советского влияния в Тибете, с целью противодействия английской экспансии в регионе. Большевики более всего опасались, что установив контроль над Лхасой, Англия сможет оказывать через тибетскую ламско-теократическую верхушку враждебное влияние на буддийские районы в СССР (Бурят-Монголию и Калмыкию).
Ключевую роль в завязывании диалога с Лхасой сыграл бывший представитель Далай-ламы в России, бурятский лама Агван Доржиев (1854-1938). Будучи убежденным сторонником русско-тибетского сближения, он оказал большую помощь НКИД в организации дипломатических экспедиций в Тибет и в распространении положительной информации о СССР в Лхасе.
Советско-тибетский политический диалог поддерживался, главным образом, путем тайного посещения Лхасы советскими миссиями: В.А.Хо-мутникова (1922), С.СБорисова (1924) и А.Ч.Чапчаева (1927). Попытки болыпевисткой дипломатии привлечь Тибет к сотрудничеству с СССР и МНР не увенчались успехом. Неурегулированность отношений с Китаем и опасение агрессии с его стороны подтолкнули Лхасу в начале 1920-х к
сближению с Англией. Параллельный и более интенсивный англо-тибетский диалог значительно препятствовал установлению дружественных отношений между СССР и Тибетом.
- СССР не сумел воспользоваться политическим кризисом в Лхасе в 1924-1925 гг., приведшим к падению английского влияния в стране. Основными причинами, приведшими к свертыванию советско-тибетского диалога на рубеже 1930-х, были: 1) репрессии в СССР против бурятско-калмыцкого буддийского духовенства; 2) смена советских внешнеполитических приоритетов, а также 3) поражение китайской революции, с которой Москва связывала будущее Тибета.
Практическая значимость работы заключается в том, что ее содержание и полученные результаты могут быть использованы при изучении истории советской дипломатии и современной политической истории Тибета, в курсах лекций по истории международных отношений, а также российскими государственными учреждениями и общественными организациями, стремящимися к установлению отношений как с официальной администрацией Тибетского Автономного Района КНР, так и правительством Далай-ламы в эмиграции.
Апробация результатов исследования. В 1992 и 1995 гг. диссертант выступал с докладами по теме исследования на 6-ой и 7-ой Международных тибетологических конференциях в Фагернесе (Норвегия) и Шлосс Сегау (Австрия). В 1992 г. им было сделано сообщение о закулисной дипломатической деятельности А.Доржиева в царской России на «круглом столе», приуроченном к выставке «Сакральное искусство Тибета», организованной Королевской Академией Искусств в Лондоне, а в 1994 г. прочитана лекция о советско-тибетских отношениях на восточном факультете Стокгольмского университета. Основное содержание работы и выводы отражены также в публикациях автора на русском и английском языках.
