Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Кочевники и Русь в средневековых письменных источниках С. 9
1. Византийские источники С. 9
2. Восточные источники С. 20
3. Западноевропейские источники С. 32
4. Русские источники С. 40
Глава II. Российская историография XIX—XX вв. о взаимоотношения Руси и кочевников С. 50
1. Взаимоотношения Древней Руси с кочевниками в освещении российской дореволюционной исторической науки С. 50
2. Историография XX в. (1917 - 2000 гг.) С. 93
Глава III. Варварские империи как система политической организации Восточной Европы IX—XIII вв. С. 139
1. Кочевые образования Восточной Европы эпохи средневековья (IX—XIII вв.) С. 142
2. Древняя Русь - кочевая империя (феномен оседлого центра) С. 172
Заключение С. 199
Библиографический список С. 204
Список сокращений С. 231
- Византийские источники
- Взаимоотношения Древней Руси с кочевниками в освещении российской дореволюционной исторической науки
- Кочевые образования Восточной Европы эпохи средневековья (IX—XIII вв.)
Введение к работе
Актуальность. Кочевники сыграли важную роль в истории человечества. Они способствовали освоению Ойкумены, распространению различного рода инноваций, внесли свой вклад в сокровищницу мировой культуры, в этническую историю народов Старого Света. Однако, обладая огромным военным потенциалом, номады оказали также существенное деструктивное влияние на исторический процесс, в результате их разрушительных нашествий были уничтожены многие культурные ценности, народы и цивилизации. Проблема взаимоотношений Киевской Руси с кочевым миром восточноевропейских степей давно привлекает к себе внимание. Ее изучение, начатое около двух столетий назад, никогда не прерывалось. Интерес к этой стороне исторического прошлого неслучаен: политические, экономические, культурные и иные контакты между Русью и кочевниками не только играли большую роль в повседневной жизни государств, государственных образований, племенных союзов, народностей, но и оказали существенное влияние на их исторические судьбы.
Русское государство вплоть до XX века так или иначе было связано с кочевниками. Более того, наверно можно сказать, что основное население современной России - потомки двух крупных этнообразований: славянского, оседло-земледельческого и тюркоязычного, кочевнического.
Под влиянием динамического взаимодействия этих этносов шло складывание Российской государственности. Но ни в российской историографии, ни в мировой подобная точка зрения не нашла своего отражения. Только ученые-евразийцы указывали на важнейший фактор развития Российской государственности - татарщину. Но проводили четкую границу между Киевской Русью и Русью Московской, не считая, Московию преемницей Киевской Руси.
Такая ситуация в российской историографии не случайна. С XVIII века основной идеологемой российской историографии на долгие годы становится норманизм, который очень скоро из.научной проблемы переходит в фактор политики. Все историографические силы сосредотачиваются на решение вопроса: развивалась ли Русь как все европейские государства или ее развитию
присущи только ее чисто русские черты. Отражением этого можно считать даже названия наиболее заметных научных течений: "западники" и "славянофилы". Внимание к народам, населяющим Россию, вообще, и тюркских, в частности, оказалось невостребованным.
Официальная историография XIX в. относила кочевые народы к разряду "неисторических". Более того, виднейшие ее представители считали, что кочевники "никогда не будут занимать высокого места во всемирной истории". Лучшим временем для развития российской историографии явился очень недолгий период нэповской Советской России, "пока ученые и деятели искусства избегали политической деятельности против партии, они могли не бояться властей или вмешательства идеологов"1. Однако уже "в период 1929— 1932 гг. Академия наук была основательно обновлена и оказалась полностью под контролем Коммунистической партии". Идеология требовала теоретического обоснования тезиса об усилении классовой борьбы при построении социализма. Расслоение внутри кочевых обществ было объявлено классовым, все рядовые кочевники поголовно записаны в "трудовое крестьянство".
Не внимание к особенностям развития народов, декларативное объявление о формировании единой нации "советский народ" привело к затушевыванию все более назревающей проблемы межнациональных отношений. Не случайно, как только власть слегка ослабила режим, эти проблемы проявились фактически во всех национальных районах Советского Союза.
И сегодня, национальные вопросы, став политической программой многих партий, остаются предметом политических спекуляций. Очевидно, что, не поняв сложности взаимоотношений разнокультурных народов, населяющих Россию, за весь период их сосуществования, мы неизбежно будем сталкиваться с национальными проблемами, проявлениями сепаратизма и центробежными стремлениями народов.
1 Грэхэм Л.Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе.
М., 1991. С. 16.
2 Там же. С. 17.
Объект исследования - кочевые элементы в системе древнерусской государственности.
Предметом исследования являются контакты кочевников и древнерусских земель, оказавшие влияние на формирование древнерусской государственности.
Цель работы - отражение кочевого влияния на становление древнерусской государственности.
В связи с этим поставлены следующие исследовательские задачи:
обобщение и систематизация материалов письменных источников по проблеме взаимоотношений тюркоязычных кочевников и Древней Руси;
анализ российской историографической традиции XIX—XX вв. по обозначенной проблеме;
реконструкция общественно-политического развития и выявление схожих черт и элементов заимствования в общественно-политической структуре Древней Руси и кочевнических объединений.
Историография. На сегодняшний день материал, накопленный по данный теме, огромен. Наряду с нарротивными источниками сегодня используются данные археологии, этнографии, лингвистики и других смежных наук. Однако традиционно большинство историков использует в своих трудах письменные источники. Поскольку в них повествуется о внешнеполитических событиях кочевнических объединений, то и в исторических обобщениях в основном анализируется политическая история этих объединений. Таковы труды русских и советских ученых В.Г. Васильевского, П.В. Голубовского, Д.А. Расовского, Л.Н. Гумилева, Б.Е. Кумекова и др.3
Ученые, исследующие этнографические материалы, в отличие от историков, все внимание сосредотачивают на внутриполитической жизни орд, на их экономике, быте и культуре. К обобщающим работам, основывающимся на данных этнографии, относятся труды Н.Я. Харузина, Г.Н. Потанина, СИ. Руденко, Д.К. Зеленина, Т.А. Жданко, СЕ. Толыбекова, Р.Г. Кузеева и многих других .
3 Васильевский В.Г. Византия и печенеги // Труды. СПб., 1908. Т. 1; Голубовский П.В. Печенеги,
торки и половцы до нашествия татар // Университетские известия. Киев, 1883. № 1; Расовский Д.А.
Половцы // SK. Praga, 1933—1938. VII—IX; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М, 1992.;
Кумеков Б.Е. Государство кимаков IX-XI вв. по арабским источникам. Алма-Ата, 1972.
4 Харузин А.Н. История жилища у тюркских и монгольских народов // Этнографическое
обозрение. Кн. XXXVIII. 1896; Потанин Г.Н. Очерки северо-западной Монголии. СПб., 1883. Вып. I—IV;
Археологи и в какой-то степени лингвисты и фольклористы в своих публикациях дают анализ культуры и быта и только частично, насколько позволяют им материалы, касаются вопросов экономики, социальных отношений и этногенеза. Здесь также можно отметить ряд авторов: СЕ. Малов, Н.А. Баскаков, В.И. Абаев, С.А. Плетнева, Г.А. Федоров-Давыдов и др.5
Источниковая база. Данная работа в основном посвящена политическим взаимовлияниям Руси и кочевников, поэтому в ней используются большей частью письменные источники, хотя в случае необходимости привлекаются данные археологии и лингвистики. Источниковая база предлагаемого исследования представлена русскими летописями, византийскими трактатами, сочинениями арабских и персидских авторов.
Хронологические рамки работы ограничивают период IX - начало XIII вв. Нижние временные рамки совпадают с первыми упоминаниями источниками Руси, как отдельного политического объединения, и появления в восточноевропейских степях тюркоязычных кочевников - печенегов и огузов. Верхний временной предел исследования обусловлен появлением на политической арене нового кочевого объединения - татаро-монголов.
Территориальные рамки исследования восточноевропейские степи (Дикое поле) и лесостепь, традиционно понимаемая как пограничная территория Древней Руси и кочевников.
Методологической основой диссертации стала концепция месторазвития, предложенная П.Н. Савицким и разработанная в трудах ученых евразийской школы. Понятие "месторазвития" применялось евразийцами к анализу взаимосвязи и целостности социально-исторической и географической среды. Мир Евразии рассматривается как единое геополитическое пространство, государственное объединение которого диктовалось географическими особенностями. Становым
Потанин Г.Н. Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе. М., 1899; Руденко СИ. Башкиры, опыт этнологической монографии. Л., 1925; Зеленин Д.К. Культ онгонов в Сибири. Л.;М, 1936; Жданко Т.А. Каракалпаки Хорезмского оазиса // ТХАЭЭ. М., 1952. Т. 1; Толыбеков СЕ. Кочевое общество казахов в XVII - начале XX в. Политико-экономический анализ. Алма-Ата, 1971; Кузеев Р.Г. Очерки исторической этнографии башкир. Уфа, 1957.
5 Малов СЕ. Памятники древнетюркской письменности. М.;Л., 1951; Баскаков Н.А. Тюркские языки. М., 1960; Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М., 1949; Плетнева СА. Печенеги и гузы на Нижнем Дону (по материалам кочевнического могильника у Саркела-Белой Вежи). М, 1990; Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966.
7 хребтом российской истории выступала степная полоса в ее открытости. Степное пространство способствовало широким геополитическим комбинациям и взаимодействию народов - мир Евразии отличается своим постоянным стремлением к политическому объединению. Процесс русской истории евразийцы определяют как процесс создания России-Евразии, как целостного месторазвития, геополитический синтез Леса и Степи. География обуславливает и определенное политическое устройство евразийской многонациональной державы - сочетание этатизма и национальной и религиозной терпимости.
В соответствии с целью и задачами исследования в работе применяются как общенаучные, так и конкретно-исторические методы. В качестве основного был использован диалектический метод, в основе которого лежит комбинированный системный подход, позволивший рассмотреть эволюцию взаимоотношений между тюркоязычными кочевниками южнорусских степей и Древнерусскими землями во времени и проанализировать общие черты в социально-политическом-устройстве этих раннегосударственных объединений. Основными принципами такого подхода являются различие свойств явлений и их субъективной оценки; анализ фактов с точки зрения их закономерностей, незаметных при непосредственном наблюдении; исключение влияния личных пристрастий исследователя на выводы; подход к результатам научного мышления как к средству объяснения наблюдаемых фактов, а не их описания. Кроме того, из общенаучных методов применено сочетание индуктивного (от частного к общему) и дедуктивного (от общего к частному) методов; из конкретно-исторических: сравнительный, проблемно-хронологический, типологический и другие методы исследования.
Научная новизна исследования определяется, прежде всего, тем, что данная тема разработана в специальных исследованиях явно недостаточно и односторонне. В работе впервые предпринята попытка рассмотреть политическое устройство Древней Руси как мультиполитииное, где племена, вождества и государство образуют единое хорошо интегрированное целое. Причем составной частью этой мультиполитии является и степной мир Дикого поля.
Практическая значимость. Проблемы, затронутые в диссертации представляют интерес как для историков древней Руси, так и кочевниковедов. Обобщенные в работе материалы и выводы могут быть использованы в общих и
8 специальных курсов как по истории Древней Руси, так и по другим гуманитарным дисциплинам, в частности, по истории тюркоязычных номадов, этнической истории народов России. Материал настоящей работы может быть применен при написании научных статей и монографий по истории Древней Руси.
Апробация работы. Основные выводы проведенного исследования докладывались автором на региональных научных конференциях в Челябинске, Самаре, Тобольске. Результаты работы отражены в 13 научных публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения. К тексту приложены: список сокращений и список использованных источников и литературы.
Византийские источники
Для установления общественно-политической системы кочевников и их отношений с Русью огромное значение имеют византийские источники. В них содержится подробное описание соседних Руси номадов. Особенностью этого источникового комплекса является жесткое противопоставление социальных систем - "христианский мир" и варвары. Христианизация варваров вносила изменения в отношении византийцев к бывшим врагам - христианские народы включались в орбиту византийского культурного мира, не отождествляясь, однако, с византийцами в этносоциальном отношении. Потому сам образ и руссов, и кочевников, и самих византийцев не оставался неизменным, но подвергался эволюции.
Большинство памятников исторической мысли X в. так или иначе связано с именем императора Константина VII Багрянородного (905—959 гг.), номинально ставшего василевсом после смерти своего отца Льва VI, но начавшего править самостоятельно лишь в 945 г. В одних случаях император был вдохновителем и инициатором исторического сочинения, в другом, вероятно, редактором, наконец, в третьих, Константин выступает как самостоятельный автор.
Три основных сочинения Константина Багрянородного "Об управлении империей" (ок. 950 г.), "О церемониях византийского двора", или "Книга церемоний" и "О фемах" носят отчасти справочно-энциклопедический, отчасти познавательно-дидактический характер .
В качестве источника по интересующей нас проблеме может быть использован трактат "Об управлении империей". Произведение, написанное в 948—952 гг. и адресованное сыну императора Роману, дает практические наставления по внешнеполитическим вопросам, приводит сведения о "варварских" народах, с которыми Византия имела те или иные контакты, - в том числе, о печенегах и руссах; трактат содержит ряд историко-географических и этнографических экскурсов. "Об управлении империей" не было произведением для широкой публики: политические рекомендации будущему императору не предназначались для общественного оглашения. Трактат и дошел в единственном списке, изготовленном, вероятно, с оригинала 1059—1081 гг. по заказу кесаря Иоанна Дуки, т.е. произведение не покидало придворных кругов.
Константин Багрянородный оставил подробное описание политической географии Печенежской земли. Связано это с заметной ролью печенегов в Восточной и Центральной Европе, а также в Византии. К середине X в. кочевья первого крыла печенегов граничили с кочевьями торков, землями аланов, Хазарского каганата и византийской фемой Климаты, а второе крыло расположилось около границ Болгарии, Венгрии, Киевской Руси и подплатежных ей местностей.
Константин Багрянородный дает характеристику международной обстановки, осложненной печенегами, и описывает саму "Пачинакию". По его свидетельству, печенеги делились на восемь фем (колен)3. Восемь печенежских фем были разделены на две равные группы, имевшие фиксированные районы кочевания: "... Четыре рода пачинакитов, а именно: фема Куарцицур, фема Сиру-калпеи, фема Воротолмат и фема Вулацопон - расположены по ту сторону реки Днепра, по направлению к краям более восточным и северным, напротив Узии,. Хазарии, Алании, Херсона... Остальные же четыре рода располагаются по сею сторону реки Днепра, по направлению к более западным и северным краям, а именно: фема Гиазихопон соседит с Булгарией, фема Нижней Гилы соседит с Туркией, фема Харавои соседит с Росией, а фема Иавдиертим соседит с подплатежными стране Росии местностями, с ультинами, дервленинами, лензанинами и прочими славянами"4.
Соседство с "пактиотами Росии" предполагало и тесное общение восточных славян с кочевниками. Описание русско-печенежских отношений дано очень подробно: "О печенегах и росах. (Знай), что печенеги стали соседними и сопредельными также росам, и частенько, когда у них нет мира друг с другом, они грабят Росию, наносят ей значительный вред и причиняют ущерб, (посему) и росы озабочены тем, чтобы иметь мир с печенегами. Ведь они покупают у них коров, коней, овец и от этого живут легче и сытнее, поскольку ни одного из упомянутых выше животных в Росии не водилось. Но и против удаленных от их пределов врагов росы вообще отправляться не могут, если не находятся в мире с печенегами, так как печенеги имеют возможность - в то время, когда росы удаляются от своих (семей), - напав, все у них уничтожить и разорить. Поэтому росы всегда питают особую заботу, чтобы не понести от них вреда, ибо силен этот народ, привлекать их к союзу и получать от них помощь, так чтобы от их вражды избавиться и помощью пользоваться.
Взаимоотношения Древней Руси с кочевниками в освещении российской дореволюционной исторической науки
Тема взаимоотношений Киевской Руси с кочевым миром была поднята в русской историографии еще в XVII в. Андреем Лызловым в своей "Скифской истории". Под скифами автор понимал татаро-монгол и турок, то есть основное внимание было сосредоточено на более поздних кочевниках, но начало было положено. Фактически каждый исследователь Древней Руси в той или иной мере затрагивал русско-кочевнические отношения.
Историография XVIII в. во многом шла за летописной традицией, хотя уже в "Истории Российской" В.Н. Татищева очевидно наблюдается попытка исторического синтеза и критического отношения к источникам. В работе использован большой источниковый материал. Свою точку зрения В.Н. Татищев излагает в виде историко-критического комментария ("Напомнения"). Уже во "Введении", рассуждая об этногенетических проблемах и критикуя библейскую легенду о происхождении разных народов, автор строит генеалогию не только славян и руси, но и кочевых народов.
Отношения с кочевниками рассматриваются В.Н. Татищевым с точки зрения общей политической направленности. История России должна показать "сколько монаршеское правление государству нашему прочих полезнее, чрез которое богатство, сила и слава государства умножается, а чрез прочие умаляется и гибнет" . Отсутствие единоначалия приводили к тому, что "половцы и печенеги более как чрез много сот лет русским пределом набегами, пленя и грабя, великие вреды наносили... чему несогласие и междоусобие русских князей немалою причиной было. И хотя едва не во всех несчастливых битвах на них вины возлагали, что прежде времени з бою бегали, однако же всегда в междоусобиях руские князи, их нанимая, не боясь в помочь призывали".
В сюжете о Владимире Мономахе В.Н. Татищев делает два важных наблюдения. Во-первых, указывает на традицию руссо-половецких браков. Владимир Мономах, для того чтобы устранить половецкую опасность, "видя, что оных никакими договоры, ни дарами, ни взятыми от них залогами от нападений удержать невозможно", решил женить своих сыновей на половецких княжнах, "но весьма мало покоя и пользы исчемой то приобрел" .
Во-вторых, указал на существование половецких городков, и даже попытался локализовать их. Рассказывая о преследовании Мономахом половцев по реке Донец, в примечании исследователь в примечании разъясняет: "Сии грады, видимо, что по Донцу, где многия древния городища находятся..." .
Таким образом, вероятно, можно сказать и о том, что В.Н. Татищев попытался впервые связать летописные сообщения с археологическими памятниками. В целом В.Н. Татищев в кочевниках видел врагов, представлявших опасность для Руси, хотя и стремился преуменьшить их успех и преувеличить потери7.
В других исследованиях XVIII в. авторы повторяли вслед за летописью сюжеты, связанные с кочевниками, в основном не анализируя летописную позицию. Можно указать лишь некоторые моменты, вызвавшие интерес исследователей. Фактически у всех авторов подробно описано поражение русских от половцев на Альте в 1068 г. Но решается вопрос причины бегства Изяслава и посажения на киевский стол Всеслава
Ряд интересных соображений по поводу отношений Руси с кочевниками были высказаны И.Н. Болтиным. Прежде всего, И.Н. Болтин пытается решить этнографические проблемы, правда, решает их, по словам В.О. Ключевского, "по-военному": "Он разделил эти народы на 4 дивизии, на скифов - татар, гуннов - калмыков, сарматов - финнов и славян, и между ними распределил прочие племена сомнительного происхождения: литву, ятвигов и самих варягов поверстал в сарматы, киргизов зачислил в скифы, даже хазар нашел возможным произвести в славян. Только перед русскими он остановился было в раздумье, но потом и их откомандировал к Кимрам, т.е. к тем же сарматам"9. В извечном споре с М.М. Щербатовым отдельным сюжетом проходила, дискуссия о месторасположении Тмутаракани, правда, здесь ближе к истине все же был М.М. Щербатов, который размещал город в Приазовье (на месте Ростова-на-Дону).
И.Н. Болтин же искал Тмутаракань сначала на месте Рязани, а затем на Ворксле10.
Кочевые образования Восточной Европы эпохи средневековья (IX—XIII вв.)
В последнее время обсуждение вопросов общественно-политического устройства номадов получило новое развитие. Изменение научной парадигмы, отказ от поиска подходящей для кочевников формации и способа производства, как нам кажется, именно эти моменты дали толчок к переосмыслению устройства кочевого общества. В 50-е годы возобновление дискуссии о сущности "кочевого феодализма" привело к появлению ряда работ о социально-экономическом строе кочевников. СЕ. Толыбековым были выделены три формы кочевого хозяйства: кочевое (таборное), с отсутствием земледелия и оседлости, полукочевое с постоянными зимниками и частичным заготовлением кормов для молодняка и высокопородных коней, полукочевое с параллельным развитием земледелия и оседлости , и формы общественных отношений соответствующие каждой форме кочевания: первой и второй -аильно-общинные, третьей - классовые. Эта мысль СЕ. Толыбекова была развита СИ. Руденко и Г.Е. Марковым, которые показали стадиальность различных форм кочевания - эволюционный переход одной формы в другую9.
Надо заметить, что тюркоязычные кочевники восточноевропейских степей - огузы, печенеги и половцы - в этом смысле долгое время не были избалованы вниманием исследователей. Пожалуй, наиболее последовательное исследование социально-политических структур кочевников было проведено лишь С А. Плетневой.
По мнению С.А. Плетневой, печенеги находились на первой стадии кочевания: с таборной формой кочевого хозяйства, отсутствием земледелия и оседлости; форма общественного устройства - союз племен, отвечающий стадии развития в период военной демократии. Возглавлялись союзы племен, как правило, наиболее сильными и активными представителями влиятельных богатых родов, принадлежавших обязательно к тому объединению или племени, которое начало нашествие. Цель перехода к первой стадии кочевания "всегда была одна: приобретение пастбищ, максимальное расширение территории для выпаса стад и охоты"10. Значительная часть населения садилась на коней и в кибитки и вместе со всем имуществом и стадами начинала с боями пробиваться на новые места. Население принадлежало в начале движения к одной этнолингвистической группе, этнической общности. В результате продвижения антропологический и этнолингвистический состав все больше менялся по мере вливания в состав первоначальной общности новых групп населения. "Появлялись предпосылки для создания новой этнической общности так же, как возникала благоприятная обстановка для сложения нового гражданского сообщества"11. Религиозные представления и культы "приобретали частный характер". Особенно широко распространялся культ предков. Жречества как отдельной "специализированной" прослойки, исполняющей основные культы, не было.
Все эти черты были характерны, по мнению С.А. Плетневой, для печенежского общества IX—X вв. Обитавшие в IX в. в заволжских степях печенеги (включая тюркский, сарматский и угорский компоненты) начали нашествие на европейские степи. Отсутствие в заволжских степях могильников и даже курганных погребений IX в. указывает на то, что "для печенегов того времени было характерно таборное кочевание, а значит и военно-демократический строй". Окруженные со всех сторон сильными соседями: с востока - кипчаками, с юга - гузами, с севера - башкирами и начинающей крепнуть Волжской Болгарией, с запада - Хазарским каганатом, печенеги, были готовы к "нашествию" и толчок был дан: узы совместно с хазарами изгнали печенегов из их страны. Находят печенеги себе место для поселения в степях Хазарского каганата. Поселения каганата в донских степях были сожжены, разграблены и оставлены населением. "Буквально через несколько лет степи превратились вновь в дикие пастбища". В результате вся европейская тысячекилометровая степь оказалась в конце IX - начале X вв. в руках печенегов . Рассказ Константина Багрянородного о разделении земель между отдельными печенежскими подразделениями, а также строго выдержанной родоплеменной структуре (восемь округов, в каждый входило по пять родов, во главе каждого округа - князь, во главе родов - меньшие князья), по С.А. Плетневой, отвечает более поздним реалиям середины X в. Во время же нашествия никакой упорядоченности не было - все передвигались по степи круглый год, захватывая все, что попадалось на пути, князья в это время были еще обычными вождями - военачальниками13. Могильников печенегов начала X в. в европейских степях нет, что подтверждает факт господства таборной стадии кочевания в то время. Встречаются единичные погребения, большинство "впускные", только мужчин, с захоронением рядом чучела коня и остатками оружия и сбруи. Единство погребального обряда и его устойчивость, по мнению исследовательницы, говорят о сложении этнолингвистической печенежской группировки сразу же после прихода их в донские и приднепровские степи. В заволжских степях этот обряд не выявляется, что позволило сделать вывод, что печенежская общность там так и не сформировалась
