Религиозные организации в советском обществе 1941-1954 гг. : на примере Дальнего Востока Сердюк, Мария Борисовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Религиозные организации в советском государстве 1940-е - 1950-е гг 37

1. Политика ВКП (б) и Советского государства в области религии 1941-1954 гг 37

2. Правовое положение религиозных организаций в 1943-1954 гг 62

3. Институт уполномоченных на Дальнем Востоке 71

Глава 2. Конфессиональная ситуация на Дальнем Востоке в 1941-1954 гг 86

1. Религиозная ситуация на советском Дальнем Востоке в начале 1940-х гг. 86

2. Возрождение Русской православной церкви на Дальнем Востоке 97

3. Дальневосточные протестантские общины 1940-х-1950-х гг 117

4. Христианские религиозные меньшинства Дальнего Востока 137

5. Нехристианские религиозные группы и общины на советском Дальнем Востоке 154

Глава 3. Дальневосточные верующие в 1940-х - 1950-х гг 169

1. Социальный и половозрастной состав верующих Дальнего Востока в 1940-е-начале 1950-х гг 169

2. Зарегистрированное духовенство на Дальнем Востоке 184

3. Лидеры незарегистрированных дальневосточных общин 198

4. Верующие коммунисты и комсомольцы в дальневосточных религиозных общинах в 1944-1954 гг 209

Глава 4. Антирелигиозная пропаганда в дальневосточном обществе 1941 - 1954 гг 221

1. Организации, занимавшиеся антирелигиозной пропагандой в Советском Союзе в конце 1930-х-начале 1950-х гг 221

2. Дальневосточные отделения Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний в конце 1940-х - начале 1950-х гг 235

3. Основные направления антирелигиозной пропаганды Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний 245

4. Антирелигиозная пропаганда конца 1940-х - начала 1950-х гг.: количественные показатели и результативность 259

Заключение 272

Список использованных источников и литературы 277

Приложения 303

• Политика ВКП (б) и Советского государства в области религии 1941-1954 гг
• Дальневосточные протестантские общины 1940-х-1950-х гг
• Лидеры незарегистрированных дальневосточных общин
• Дальневосточные отделения Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний в конце 1940-х - начале 1950-х гг

Введение к работе

Актуальность темы исследования определяется тем, что современное российское общество, политическая элита уделяют большое внимание, иногда излишне политизированное, тому периоду советской истории, когда страна находилась под управлением И.В. Сталина. Это историческое время и политический лидер постоянно подвергаются и изучению, и превознесению, и нападкам. Историческое прошлое сопоставляется с современностью. Благодаря шаблонам, постоянно повторяемым в средствах массовой информации и некоторыми религиозными деятелями, в общественном сознании складывается стереотип восприятия Советского Союза как безбожного атеистического государстве, в котором были полностью подавлены любая религиозность и любые конфессиональные организации. Но этот стереотип не имеет ничего общего с исторической действительностью. Несмотря на коммунистическую идеологию и проведение многолетней активной антирелигиозной политики, в СССР имелся и регулярно пополнялся многочисленный слой верующих граждан, постоянно действовали легальные и нелегальные религиозные организации.

История взаимоотношений государства и религиозных объединений в последние годы является одной из приоритетных тем изучаемых научным сообществом. Этот интерес обусловлен все возрастающей ролью, которую религиозные организации играют в жизни современной России. Усиление влияния религиозных институтов на различные сферы жизни российского общества требует пристального внимания, и не может оцениваться однозначно позитивно. Мнение части научного сообщества было донесено до общества через известное открытое письмо десяти академиков Российской академии наук, направленное в июле 2007 г. президенту России В. В. Путину. В нем ученые выразили острую обеспокоенность усиливающейся «клерикализацией российского общества» и чрезмерным сближением государства с одной Церковью, пусть и самой представительной. Отметили , что, не могут не вызывать опасений факты дискредитации научных светских знаний и нерелигиозного мировоззрения, особенно то, что таких фактов становится больше с каждым годом.

Сложность религиозной картины современной России, существующие проблемы в государственно-конфессиональном и межконфессиональном взаимодействии, отсутствие четкой и продуманной концепции государственной политики в вероисповедной сфере обращают исследователей к необходимости выявления накопленного в этой области исторического опыта. Иными словами, существует насущная необходимость адекватной оценки и изучения опыта взаимодействия государственных институтов и религиозных организаций в прошлом. Это может помочь избежать повторения прежних ошибок, экстраполируя накопленные знания, исторический опыт на современные проблемы государственно-конфессионального взаимодействия. И, наконец, может позволить выстроить более совершенную современную модель государственно-конфесиональных отношений, которая в наибольшей степени будет содействовать созданию атмосферы толерантности в отношениях между представителями различных религий, между верующими и неверующими, и таким образом, способствовать формированию гражданского общества в России.

Степень изученности проблемы. История религиозных организаций на Дальнем Востоке не может изучаться в отрыве от истории религиозной жизни всей страны. Отдельно государственно-конфессиональные отношения периода середины 1940-х-1980-х гг. советскими исследователями не рассматривались. Главное внимание религиоведами вплоть до конца 1980-х гг. уделялось вопросам атеистического воспитания и деятельности «реакционного сектантства». Деятельность религиозных организаций, прежде всего Русской Православной Церкви (далее – РПЦ), рассматривалась в аспекте их приспосабливаемости к новым социальным условиям

Послевоенный период в публикациях характеризовался схематично и довольно односторонне. История религиозных организаций в СССР рассматривалась очень лаконично. Отмечалось, что в 1941-1945 гг. религиозные организации (РПЦ) приняли ряд мер по укреплению своих позиций, используя вызванное войной оживление религиозных чувств у части советских людей и имевшее тогда место некоторое отступление от ленинских принципов в отношении к религии. Государство, позитивно оценив патриотическую позицию Церкви, предоставило ей ряд юридических и экономических прав. В послевоенное время большинство религиозных организаций, за исключением нескольких реакционных конфессий, встали на лояльные позиции по отношению к государству и социалистическому строю. Со второй половины 1950-х гг. (прежде всего, это касается РПЦ) начался этап модернизации (процесс «приспосабливаемости») церкви. Патриотическая деятельность РПЦ периода войны не замалчивалась советской историографией. Подробные данные об участии в сборе средств в Фонд обороны, на строительство военной техники и другие нужды приводились в литературе. Но изложением этих сведений и ограничивалось, в большинстве случаев, описание истории религиозных организаций в период войны.

Переломным годом в развитии отечественной историографии религиозной жизни стал 1989 г. В этом году вышли три издания, наглядно демонстрирующие наметившийся поворот в исторической науке: коллективная монография «Русское православие: вехи истории», «История евангельских христиан-баптистов в СССР» – фундаментальный конфессиональный труд, а так же «На пути к свободе совести» – сборник исследовательско-публицистических статей. Коллективная монография стала своеобразным итогом развития советской истории религии. Её раздел «Православие в советском обществе» написан признанным специалистом Н.С. Гордиенко. Анализируемому периоду отведено несколько страниц, на которых история РПЦ рассматривается как нечто самостоятельное, вне контекста государственно-церковных отношений. О существовании Совета по делам РПЦ даже не упоминается. «История евангельских христиан-баптистов в СССР» – редкий для советского времени образец конфессиональной историографии. Комиссия Всесоюзного Совета евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ) по составлению истории евангельских христиан-баптистов (ЕХБ) и подготовке издания работала с 1979 г. В книге отображены репрессии 1930-х годов, приведшие к упадку Церкви. Показан процесс оживления конфессиональной жизни в 1940-е годы. Но государственно-конфессиональные отношения этого периода, создание и деятельность Совета по делам религиозных культов – обойдены молчанием; депортация советских немцев в годы Великой отечественной войны названа эвакуацией. Несмотря на замалчивание, этих моментов истории, книга даёт детальное представление о Церкви ЕХБ в СССР. Тщательная подготовка издания позволили осветить не только важнейшие моменты жизни Всесоюзной церкви, но и местных Церквей и общин. В числе других показана история дальневосточных Церквей. Не смотря на то, что сборник статей «На пути к свободе совести» вышел в том же 1989 г., для его авторов уже не существовало запретных тем. Они высказывали опасения за судьбу демократических преобразований в стране, но все ранее запретные темы истории религиозных организаций в СССР после выхода этого сборника перестали быть таковыми. Нельзя сказать, что авторы статей сразу осветили все имевшиеся вопросы. Скорее – они сделали их открытыми, доступными для обсуждения и изучения. Эта книга показала, что отечественное научное сообщество знает о религии в СССР гораздо больше того, что отображалось в изданиях советского времени и готово продолжать исследования. Начался новый этап в отечественной историографии истории религии.

Одним из авторов сборника «На пути к свободе совести» стал М.И. Одинцов. В последующие годы он внёс исключительно большой вклад в становление исследований по истории религиозных организаций военного периода. В диссертации М.И. Одинцова и многочисленных публикациях проанализирован и систематизирован исторический опыт деятельности государственных институтов по взаимодействию с религиозными организациями. Начиная с публикаций конца 1980-х гг. и до настоящего времени исследователь концептуально пересматривает многие аспекты государственно-церковных отношений, предлагает их периодизацию, указывает на особое место и роль Советов по делам РПЦ и религиозных культов, а позже – по делам религии при Совете Министров СССР в вероисповедной политике советского государства. Круг научных интересов М.И.Одинцова сначала ограничивался историей РПЦ и её отношениями с Советским государством в XX вв. Но постепенно расширялся и вбирал в себя историю других конфессий представленных в СССР и современной России. Большую работу М.И. Одинцов осуществляет в области публикации исторических источников: его трудами стали широко доступны исследовательскому сообществу многие документы из фонда Совета по делам религии при СМ СССР Государственного архива Российской Федерации.

По инициативе М.И. Одинцова стали регулярно издаваться сборники статей Российского объединения исследователей религии (РОИР). Каждый, выпуск сборника содержит подборку статей российских исследователей по истории одной из конфессий России и библиографический указатель по теме номера. Третий выпуск посвящён Церкви христиан-адвентистов седьмого дня, четвёртый выпуск – христианам веры евангельской (пятидесятникам), пятый – движению евангельских христиан-баптистов. Эти тематические сборники частично устраняют имеющиеся лакуны в истории религиозных организаций России.

Среди отечественных первопроходцев в изучении темы – О.Ю. Васильева, исследует вопросы взаимодействия РПЦ и советского государства в 1941-1945 гг.; отношения Русской православной церкви с Римской католической церковью в контексте советско-ватиканских отношений. Автор доказывает что советское руководство активно использовало РПЦ как эффективный инструмент во внешне- и внутриполитических интересах.

Но и работы О.Ю.Васильевой не сняли всех вопросов в рассмотрении темы. Изучение проблематики взаимоотношений Советского государства и РПЦ в период Великой Отечественной войны было продолжено в диссертационных исследованиях И.Я. Шимон, А.В. Гущиной, В.Н. Якунина, Л.Г. Сахаровой.

Обобщающие исследования представляют собой научные труды М.В. Шкаровского и Т.А. Чумаченко. В монографиях авторы обращают особое внимание на особенности взаимоотношений ЦК КПСС и Совета по делам РПЦ в послевоенный период. Т.А. Чумаченко, одна из первых, обстоятельно исследовала соотношение политики Совета по делам РПЦ и практической деятельности его уполномоченных в регионах СССР.

Исследования Т.А. Чумаченко в 2011 г. оформились в виде диссертации на соискание степени доктора исторических наук, в которой автор детально исследовала деятельность Совета по дела РПЦ, предложила периодизацию его истории, показала политическое влияние Совета.

Научные публикации по истории РПЦ в период Великой отечественной, как правило, не затрагивают деятельность Церкви на оккупированных территориях. Исключением стала монография Б.Н. Ковалёва. В этой обобщающей работе рассмотрены причины, приводившие духовенство и верующих к сотрудничеству с нацистами, и результаты этого сотрудничества. Профашистская позиция части Русской православной церкви за рубежом и части приходов РПЦ на оккупированных землях мало исследуется в современной историографии. Но без учёта этих процессов невозможно рассматривать изменения политики государства по отношению к религии и церквям в военный период.

Повседневная жизнь послевоенного советского общества представлена в работах Е.Ю. Зубковой. Как неотъемлемая часть повседневности рассмотрена автором религиозная жизнь, показан рост религиозных настроений и ожиданий в обществе. Но автор считает, изменение государственной политики происходило только в отношении РПЦ. Вследствие этого в её работах рассматриваются только проявления православной религиозности советских граждан.

История Церкви и государственно-церковных отношений интересует не только отечественных, но и зарубежных исследователей. Изданы на русском языке монографии канадского исследователя Д.В. Поспеловского. В них автор рассматривает историю РПЦ в советский период и уделяет внимание военному и послевоенному периоду. Работу английского автора В. Мосса отличает чрезвычайно редкий подход к проблеме: история отношений РПЦ и Советского государства рассматривается на общем фоне сложной истории Вселенского православия в XX веке. Все действия РПЦ рассматриваются и оцениваются с одной точки зрения – целесообразность для Церкви. Оба автора пристрастны – они иногда чрезмерно критически настроены по отношению к Русской церкви, считают, что она ещё не прошла процесс нравственного очищения за сотрудничество с Советской властью. В 2010 г. на русском языке вышла монография С.М. Майнера «Сталинская священная война». Автор рассматривает Церковь как инструмент внутренней и внешней политики СССР, полностью подчинённый воле И.В.Сталина. Надо отметить, что зарубежные исследователи полностью полагаются на зарубежные источники, эмигрантские материалы, не подвергают их критике. Так же они не знакомы с российскими исследованиями.

С конца 1990-х гг. значительно возросло количество работ, посвященных проблемам взаимоотношения государства и религиозных организаций. Историки стали целенаправленно исследовать вероисповедную политику государства в послевоенный период в отдельных регионах СССР. Количество трудов с каждым годом увеличивается, исследования идут практически во всех областях России. Но в целом и сегодня большинство исследователей рассматривают советскую религиозную политику через взаимоотношения государства и РПЦ. Количество и тематика работ просвещенных другим конфессиями заметно меньше.

Неправославным религиозным организациям посвящены работы Л.Н. Митрохина по истории баптизма, Свидетелей Иеговы – Н.С. Гордиенко, евангелически-лютеранской церкви О.В. Курило. Но в этих работах военный и послевоенный период подробно не исследованы.

В последние годы большие усилия прилагают для написания истории Римско-католической церкви в России конфессионально ориентированные исследователи. Признавая значимость труда по собиранию и обобщению исторических сведений о российских (советских) католиков, нельзя не заметить, что конфессиональный вариант истории необъективен. В нём умалчиваются одни факты, а другим уделяется повышенное внимание. Исследователи попытались показать существование католиков в СССР как бесконечную цепь страданий, вызванных исключительно нетерпимостью коммунистического режима. При этом противоправные действия католического духовенства, сотрудничество с гитлеровскими захватчиками на оккупированных советских территориях оказались вычеркнутыми из католической истории. В католических изданиях многие сведения приводятся без указания источников.

Необходимо отметить, что в публикациях общероссийского характера по истории РПЦ и государственно-церковных отношений военного и послевоенного периода, а также в обобщающих работах по истории отдельных конфессий в России и СССР, очень редко уделяется внимание дальневосточному региону. И в тех случаях, когда такое упоминание происходит, как правило, оно носит самый общий, если не сказать случайный характер. Например, из обобщающей работы по истории адвентизма можно узнать только то, что в 1945-1946 гг. с регистрацией общин «ещё хуже обстояли дела в Сибири и на Дальнем Востоке».

Наряду с работами по общероссийской истории религиозных организаций в последние годы активно развивается региональная историография. Исследователи занимаются изучением религиозной жизни отдельных частей страны. Вопросы взаимоотношений государства, общества и РПЦ в центральных областях России раскрываются в работах Н.В. Шабалина, Ю.В. Гераськина, Н.В. Зин, А.Ю. Михайловского, А.А. Федотова. В публикациях, диссертационных исследованиях Л.И.Сосковец и А.В. Горбатова рассматривается история религиозных организаций Сибири и государственно-конфессиональных отношений в 1940-е – 1960-е гг.

В дальневосточной, региональной, историографии в советский период проблемы религиозной жизни края, государственно-конфессиональные отношения в 1940-е – 1950-е гг. не затрагивались.

Изучение религиозной истории Дальнего Востока, как советского, так и других исторических периодов, началось только в 1990-е годы. Первым исследованием, в котором оказался, затронут период 1940-1950-х годов, стала небольшая монография сахалинского исследователя А.И. Костанова. В ней был дан краткий очерк истории приходов РПЦ на Сахалине и Курилах с середины XVIII в. до 1992 г.

Первая попытка начать освещение истории всех дальневосточных конфессий советского времени была предпринята владивостокскими историками С.М. Дударёнок и М.Б. Сердюк. Авторы впервые собрали и обобщили фактический материал по изучаемому периоду. Результаты их работы в середине 1990-х были представлены в двух публикациях.

В конце 1990-х годов появились статьи и небольшая книга сахалинского краеведа С.П. Федорчука по истории католической церкви на территории островной области. В них впервые показана история католиков Южного Сахалина во время войны, репатриация послевоенных лет, история костёлов. Автор собрал интересный фактический материал и популяризовал его. С.П. Федорчук успешно раскрыл тему, которой не занимались профессиональные историки.

К началу XXI в. в изучение истории религиозной жизни Дальнего Востока всё большее число историков. В определёной мере этому способствовал выход сборника документов Государственного архива Хабаровского края «Религия и власть на Дальнем Востоке России». Значительная часть опубликованных документов относится к периоду 1940-1950-х годов. Публикация источников сопровождалась научными комментариями и большой вступительной статьёй хабаровского историка Ю.Н. Бакаева. В ней автор дал сжатый очерк развития государственно-конфессиональных отношений в советское время. Сборник стал заметным событием региональной историографии и источниковедения.

Первым на Дальнем Востоке трудом, полностью посвящённым взаимодействию Советского государства и религиозных организаций сталимонографии Ю.Н. Бакаева. Автор в первой книге рассматривает взаимоотношения между государством и конфессиями, антирелигиозную политику, антирелигиозное воспитание советских граждан в 1917-1941 гг. Вторая монография, написанная в соавторстве с С.Ю. Симорот, охватывает период с 1941 г. по 1990 г. Обе работы показываю развитие ситуации в стране в целом с использованием отдельных фактов из истории религиозных организаций Сибири и Дальнего Востока.

Сахалинский историк Н.В. Потапова в диссертационном исследовании впервые рассмотрела историю религиозной жизни на Сахалине за всё время его нахождения в составе России. В работе показаны тенденции развития религиозной ситуации, региональные особенности. Как составная часть общего процесса показано религиозное возрождение 1940-х годов в островной области.

История белокриницких старообрядцев Хабаровского края нашла отражение в статьях хабаровского исследователя И.Л. Шевнина. Автор использует не только материалы из государственных архивов, но и из семейных собраний, частных архивов. Это позволяет емуосветить внутренние стороны жизни старообрядческих общин, которые в советское время тщательно скрывались от глаз посторонних.

Изучению дальневосточных общин старообрядцев-беспоповцев посвящены работы В.В. Кобко. Основные результаты исследований опубликованы в виде монографии, первом издании большого объёма о приморских старообрядцах. Несмотря на заданные в названии этой работы хронологические рамки, часть книги затрагивает период 1940-х. Монография В.В. Кобко впервые показала непростую историю приморских беспоповцев: борьбу с советской властью, эмиграцию и реэмиграцию.

В 2006 г. защищена первая на Дальнем Востоке диссертация по истории РПЦ советского периода. Хабаровский исследователь Т.И. Чурилина в этой работе осветила историю восстановления и деятельности православных приходов, но вопросы восстановление епархиальных структур РПЦ в её работе почти не затронуты. Диссертация легла в основу монографии, вышедшей в 2010 г.

В последние годы вышли несколько статей С.М. Дударёнок по истории отдельных протестантских церквей региона. Автор в тематических публикациях рассматривает историю баптистов, адвентистов седьмого дня и Свидетелей Иеговы в советский период истории. Частично в этих работах рассмотрено и положение протестантов в 1940-50-е годы.

В 2009 г. была опубликована совместная монография М.Б. Сердюк и С.М. Дударёнок, в которой впервые рассмотрен процесс возрождения религиозных общин на советском Дальнем Востоке в военные и послевоенные годы. Часть материалов вошла в главу коллективной академической монографии, также написанную этими авторами.

Кругом этих работ ограничена в настоящее время дальневосточная историография. Всё это позволяет сделать вывод о том, что религиозной жизни Дальнего Востока 1940-1950-х гг. малой изучена. в отечественной историографии.

Особую тему в историографии составляет история атеистической пропаганды и атеистических общественных организаций СССР. Отдельными статьями или частями работ представлены исследования атеистической пропаганды в советском обществе в изучаемый период времени. Если агитационно-пропагандистская работа Союза воинствующих безбожников уже стала предметом научного исследования, то научно-атеистическая работа Всесоюзного общества по пропаганде политических и научных знаний ещё остаётся слабо изученной. Деятельность СВБ и Всесоюзного общества «Знание» в дальневосточном регионе только начинает изучаться.

Уровень историографической освещённости истории религиозных организаций с Советском Союзе периода 1941-1954 гг. неодинаков. Есть регионы, для которых эта проблематика изучена слабо или не изучена совсем. Основная масса публикаций и диссертационных исследований освещает историю РПЦ и историю отношений Советского государства с Православной церковью. История других конфессий в 1940-1950-е гг. почти не затронута научными исследованиями. В настоящее время изучение истории религиозных организаций периода 1941-1954 гг. ещё весьма далеко от своего окончания.

В целом и общероссийская, и региональная историография темы не дают полного представления о религиозной жизни советского Дальнего Востока, государственно-конфессиональных отношениях на местах. В имеющихся трудах не уделяется внимания социальному и половозрастному составу верующих, а так же атеистическому воздействию на них со стороны советского общества и его результатам. Эти вопросы остаются открытыми и требуют изучения. В тоже время обзор тенденций развития общероссийских и региональных исследований свидетельствует о научной актуальности темы.

Цель и задачи диссертационного исследования. Цель работы – эмпирической описание и анализ положения религиозных организаций в обществе советского Дальнего Востока в 1941-1954 годах, выявление закономерностей и региональной специфики религиозной жизни. Достижение этой цели возможно через постановку и решение следующих задач:

1. охарактеризовать государственную вероисповедную политику и её реализацию на Дальнем Востоке;

2. исследовать институт уполномоченных по делам религии на Дальнем Востоке, занимающихся практическим осуществлением государственной религиозной политики на местах;

4. показать религиозную ситуацию в регионе через процесс возрождения конфессиональной жизни, географию расположения общин верующих;

5. выявить социально-демографические характеристики конфессиональных общин, дальневосточного духовенства;

6. исследовать направленность и результативность научно-атеистической пропаганды;

7. выявить специфику конфессиональной ситуации Дальнего Востока.

Объект исследования – религиозные организации, действовавшие в дальневосточном регионе в период с 1941 по 1954 г., а так же дальневосточные отделения Всероссийского общества по распространению политических и научных знаний, занимавшиеся научно-атеистической пропагандой.

Предмет исследования – основные направления развития религиозной жизни региона, отношений между религиозными организациями, государством и советским обществом.

Хронологические рамки исследования, 1941 - 1954 гг., заданы конкретной исторической ситуацией. Охватывают исторический период, ознаменованный изменением политики Советского государства по отношению к религиозным организациям, по сравнению с предыдущими историческими периодами. В научных работах уже устоялась характеристика этого времени как периода «нормализации» или «потепления» государственно-конфессиональных отношений. Начальная дата хронологических рамок определяется началом Великой Отечественной войны, приведшей к изменениям в политике СССР по отношению к религиозным организациям; а конечная – принятием в 1954 г. постановлений ЦК КПСС, ознаменовавших собой завершение периода «потепления» государственно-конфессиональных отношений.

Географические рамки исследования включают территории, традиционно объединённые понятием российский (советский) Дальний Восток. В административно-государственном делении современной России это: Камчатский край, Магаданская область, Сахалинская область, Хабаровский и Приморский края, Амурская область, Еврейская автономная область.

Административно-государственное деление советского Дальнего Востока отличалось от современного. С 1938 г. существовало два края – Хабаровский и Приморский, границы которых отличались от современных. В состав Хабаровского края входили Амурская область, Чукотский национальный округ, Сахалинская область, Камчатская область, Еврейская автономная область. Значительная часть территории, районы в бассейне реки Колымы, подчинялись Хабаровскому краю лишь формально, в действительности находясь под управлением государственного треста Дальстрой.

Приморский край включал в себя Совгаванский район, находящийся в настоящее время в составе Хабаровского края.

В послевоенные годы началось постепенное разукрупнение Хабаровского края: обрели самостоятельность Сахалинская (1947 г.) и Амурская (1948 г.) области, в 1953 г. была создана Магаданская область (в нее вошли территории, ранее подчиненные Дальстрою, и Чукотский национальный округ). Несколько позднее, в 1956 г., из краевого подчинения вышла Камчатская область.

Источниковая база исследования. Исследование проводилось на основе широкого круга опубликованных и неопубликованных источников. Документальные материалы из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива Амурской области (ГААО), Государственного архива Еврейской автономной области (ГАЕАО), Государственного архива Приморского края (ГАПК), Государственного архива Сахалинской области (ГАСО), Государственного архива Хабаровского края (ГАХК) составили базу неопубликованных источников.

Значительный круг документов, хранящихся в государственных архивах, которые имеют отношение к государственной религиозной политике в советское время носил гриф «секретно». Потому тематика государственно-конфессиональных отношений в СССР, истории религиозных организаций оставалась закрытой для большинства исследователей. Непростой процесс рассекречивания, начавшийся в 1990-е годы позволил исследователям ознакомиться с источниками, с материалами, которые партийно-советская номенклатура и спецслужбы использовали только для внутреннего применения. Вместе с тем либерализация в архивной сфере обнаружила комплекс проблем, связанных как с процессом формирования фондов, так и результатами рассекречивания, с допуском исследователей к работе с документами. Нельзя не согласиться с тем, что уже отмечалось исследователями – рассекречивание многих фондов проводилось выборочно, нередко без определённой системы. В результате, документы доступные в одном архиве могут быть засекречены в другом. Многие дела утеряны или уничтожены во времена резкого изменения политической конъюнктуры в стране.

Основной корпус источников для изучения истории религиозной жизни этого периода составляют документы из фондов уполномоченных Совета по делам религий при Совете министров СССР в государственных архивах региона. Совет по делам религий при Совете министров СССР образован в 1965 г. в результате объединения двух действовавших в предыдущие годы структур государственной власти – с 1943 г. Совета по делам Русской православной церкви (далее – СДРПЦ) и с 1944 г. Совета по делам религиозных культов при Совмине СССР (далее – СДРК). Аналогичным образом при краевых и областных исполнительных комитетах Советов депутатов трудящихся имелись должности уполномоченных обоих советов, а в 1965 г. появилась одна должность – уполномоченного Совета по делам религий. За архивными фондами, включающими документы представителей всех Советов, закрепилось название именно по последней должности.

Формирование фондов уполномоченных Совета по делам религии при Совмине СССР в государственных архивах Дальнего Востока во многом обусловлено рядом исторических реалий 40-х и 50-х годов. На наш взгляд определяющее значение оказали два фактора:

- Изменение административно-территориального устройства советского Дальнего Востока в 1945-54 гг. Появление новых областей в составе РСФСР сопровождалось созданием новых органов власти, частичным перемещением и утратой документов текущего делопроизводства действующих организаций.

- Уничтожение документов в процессе деятельности государственных органов в 1940–1950-х гг. поскольку почти все материалы о состоянии и деятельности религиозных организаций в СССР имели гриф «секретно», то в соответствии с режимом секретности определенная их часть уничтожалась непосредственно в ходе работы уполномоченных как СДРПЦ, так СДРК. Это подтверждается, например, документами Государственного архива Российской Федерации. В фонде Совета по делам религий при Совете министров СССР (Ф. 6991) встречаются дела с надписями на обложке – «Материалы по республикам, краям и областям, изъятые из уничтоженных дел за 1947 г.». Документы уничтожались и при кадровых перестановках на местах. К примеру, распоряжением Совета министров СССР от 26 марта 1950 г. сокращалась должность уполномоченного по делам РПЦ при Хабаровском крайисполкоме ввиду незначительного объема его работы, но и предписывалось уничтожить все имевшиеся документы о православных общинах края. Несмотря на неоднократные утраты, часть материалов все же сохранилась и в последние годы вводится в научный оборот.

В силу указанных причин в Государственном архиве Приморского края (ГАПК) в фонде уполномоченного Совета по делам религий при СМ СССР по Приморскому краю (Ф. 1578) отложились документы, относящиеся только к этой территории. Документальные источники, отложившиеся в фонде уполномоченного Совета по делам религий при СМ СССР по Хабаровскому краю (Ф. Р-1359) Государственного архива Хабаровского края (ГАХК), географически охватывают не только современную территорию края, но и другие дальневосточные области. В Государственном архиве Амурской области (ГААО) фонд уполномоченного вообще отсутствует. Между тем в области постоянно действовало несколько десятков религиозных общин. Есть предположение, что в начале 1990-х гг. документы не были переданы уполномоченным Совета по делам религий при СМ СССР по Амурской области в государственный архив по соображениям безопасности. Отдельные документы, подготовленные уполномоченными, встречаются в различных делах Амурского областного исполнительного комитета Совета депутатов трудящихся (Ф. 114, 6642 ед. хр.). По крайней мере, около десяти таких документов относятся к 1940–1950 гг. Но поскольку фонд весьма объемный , можно ожидать, что в его составе при продолжении исследований обнаружатся и другие документы, касающиеся деятельности уполномоченных.

Государственный архив Сахалинской области (ГАСО) хранит фонд уполномоченного Совета по делам религий при СМ СССР по Сахалинской области (Ф. 1142), но содержащиеся в нем документы относятся к 1965–1988 гг. Материалы же уполномоченных за 1947-1965 гг. находятся в составе фонда Сахалинского облисполкома (Ф. 53). Таким образом, несмотря на то, что должности уполномоченных в 1940–1950-е гг. имелись при исполкомах всех краев и областей Дальнего Востока, не все государственные архивы располагают фондами названных институций за указанный период. При этом наибольший объем информации по истории религии и государственно-конфессиональных отношений в регионе сосредоточен в ГАХК.

В ряде случаев в фондах отсутствует информация о некоторых конфессиях. Наиболее показательным примером являются старообрядческие общины, значительная часть которых проживает в отдаленных таежных районах Хабаровского и Приморского краев на протяжении многих десятилетий. Документы 1940-х гг. содержат фрагментарные данные о старообрядческих общинах, но после 1950 г. сведения о приверженцах «старой веры» из информационных отчетов уполномоченных окончательно исчезли.

По указанным причинам источниковая база исследования содержит лакуны, не позволяющие детально осветить некоторые аспекты заявленной темы. Но, в целом документы государственных архивов Дальнего Востока из фондов уполномоченных Совета по делам религий при Совете министров СССР позволяют изучать историю религиозных организаций, воссоздать общую картину религиозной жизни региона и проследить основные тенденции ее развития, а также исследовать процесс становления института уполномоченных на Дальнем Востоке.

Наряду с неопубликованными материалами при проведении исследования широко использовались опубликованные источники: сборники документов, мемуары, изобразительные источники и ряд других. К опубликованным источникам следует отнести и ресурсы Интернет.

Совокупность привлечённых источников подразделяется на несколько групп, в основу выделения которых положены особенности внутренней формы источника, единства его происхождения, содержания и назначения.

Первая группа источников включает нормативно-правовые акты государственной власти, регламентирующие государственно- конфессиональные отношения и деятельность религиозных организаций. Это Конституция СССР 1936 г., постановления и решения правительства СССР, министерств и ведомств, а также нормативные документы государственных органов – Совета по делам Русской православной церкви и Совета по делам религиозных культов. Отдельную группу правовых актов составляют нормативные документы местных органов власти – исполнительных комитетов Советов депутатов трудящихся. Эти документы позволяют изучать государственную политику в отношении конфессий и её реализацию на местном уровне.

Ко второй группе относятся документы ВКП(б)/КПСС, как центральных органов так и местных (краевых, областных, городских и районных) комитетов партии, а так же документы ЦК ВЛКСМ.

Третья группа источников, делопроизводственные документы, наиболее значима по количественному и информационному содержанию. Это комплекс разнообразной документации, образовавшейся в результате деятельности органов управления – документы советских, партийных, государственных учреждений: нормативные акты, протокольная документация, деловая переписка, информационные документы, учетные и отчетные документы. Необходимо отметить, что справки о регистрации религиозных организаций и духовенства, входящие в эту группу источников сохранились лишь в единичных экземплярах.

Наибольший интерес представляют отчеты, аналитические справки, записки, информационные сообщения, служебные дневники уполномоченных по регионам – центральных фигур во взаимодействии государственных органов и религиозных организаций. Основной документный массив составляют информационные отчеты, которые ежеквартально составлялись чиновниками и направлялись в Москву в СДРПЦ или в СДРК. Отчеты содержат информацию о наличии религиозных общин (как зарегистрированных, так и нелегальных) и всех видах их деятельности, сведения о духовенстве, культовых зданиях, статистические данные о половозрастном и социальном составе верующих. Объем приводимой в документах информации различен: от простого упоминания при перечислении религиозных организаций до подробного описания всех сторон жизни какой-либо отдельной общины или конфессии. Иногда сведения о текущих делах подкрепляются историческими справками и сравнительными данными о состоянии дальневосточных конфессий в дореволюционный период и в 1940–1950-е гг. В некоторых информационных отчетах, подготовленных по итогам командировок уполномоченных, приводятся не только сухие факты, но и подробные личные, зачастую эмоционально окрашенные впечатления от увиденного. Весьма близки к отчетам по содержанию справки о деятельности религиозных организаций. Они подготавливались уполномоченными, как правило, для информирования краевых и областных советских и партийных органов. Стоит отметить, что содержательность и степень достоверности данных источников во многом зависела от политической ангажированности, от добросовестности уполномоченного или функционера, предоставившего информацию.

Большой интерес для исследователей представляет комплекс документов официальной переписки уполномоченных с руководящими органами – СДРПЦ и СДРК, позволяющий проследить изменения в государственной политике по отношению к религиозным организациям (в письмах из Москвы содержатся подробные указания о том, какую позицию должен занимать уполномоченный по тому ли иному вопросу). Переписка, как и большинство документов официального делопроизводства уполномоченного, носила гриф «секретно». Поэтому некоторые письма из руководящих органов уничтожались после прочтения, а ответы на них подчас были односложными – «да» или «нет».

Делопроизводственные источники включают переписку между уполномоченными и религиозными организациями: заявления, обращения, жалобы верующих и ответы уполномоченных. Они, как правило, связаны с вопросами открытия храмов и регистрации религиозных общин. В этом случае часть заявлений сопровождается списками верующих. Обращения и жалобы обычно вызывались проволочками в рассмотрении документов на регистрацию, отказами в регистрации религиозной организации, действиями местных органов власти, ущемлявшими права верующих. Есть также жалобы мирян на духовенство и духовенства на мирян. Часть переписки относится к хозяйственной деятельности религиозных организаций: открываемые церкви остро нуждались в предметах культа, богослужебных книгах, материалах для ремонта и строительства и т.п. Документы позволяют составить представление о том, как религиозные организации согласовывали с государственными чиновниками буквально каждый шаг – от приобретения зданий для проживания священнослужителей и ремонта храмов, до найма и увольнения обслуживающего персонала в церкви

Четвёртая группа источников – нормативные документы и материалы внутреннего делопроизводства религиозных и общественных организаций. В течение изучаемого периода Церкви и общественные организации принимали документы (уставы), регламентирующие их деятельность под жёстким государственным контролем. Но внутренние документы позволяют судить о состоянии религиозных и общественных организаций, проблемах и перспективах деятельности.

Пятую группу образуют статистические источники. Это статистические отчеты Советов по делам Русской православной церкви и религиозных культов, и их уполномоченных на местах. При анализе количественных и качественных показателей большое значение имеют отчеты, справки, приложения, аналитические записки, содержащие статистическую информацию. Это данные о составе духовенства, количество учтенных действующих зарегистрированных и незарегистрированных религиозных объединений в регионе, данные о социальном и половозрастном составе конфессиональных общин. В эту группу источников входят так же статистические отчёты Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний и его дальневосточных отделений о лекционной пропаганде. Они дают представление о составе общества, тематике и количестве читаемых лекций, посетителях лекториев.

Шестую группу образуют немногочисленные для исследуемого периода источники личного происхождения – мемуары. Главная особенность данного типа источников состоит в том, что историческая действительность передается через субъективное восприятие. Но в них содержаться сведения о событиях или детали событий не нашедшие отражения в других видах источников.

Седьмую группу источников образует обширный комплекс материалов научно-атеистической пропаганды: книги и брошюры, неопубликованные тексты лекций, методические разработки, тематические планы и афиши лекториев, перечни лекций. Эти источники дают представление о направленности антирелигиозной пропаганды, её тематическом содержании. Дают представление об объемах выпускаемой в СССР атеистической литературы и возможность сопоставлять особенности антирелигиозной пропаганды в разные исторические периоды. Позволяют проследить работу авторов научно-атеистической литературы в разных общественных организациях.

Восьмая группа – изобразительные источники. Тематических фотографий рассматриваемого периода сохранилось не много. В фондах государственных архивохранилищ изобразительные источники этого времени составляют единицы. Некоторые религиозные организации, например, Хабаровская церковь евангельских христиан-баптистов, размещают на своих Интернет-ресурсах сохранившиеся у членов общин фотографии. Иудейская религиозная община г. Биробиджана выпустила набор открыток, на которых можно увидеть рукописные календари и религиозные тексты 1930-х-1950-х годов. Эти изобразительные источники дают возможность исследователю ближе познакомиться с религиозной жизнью изучаемого периода и получить дополнительную информацию.

Характер, содержание, репрезентативность перечисленных групп источников во многих отношениях различны, однако в совокупности обеспечивают достаточно полную документальную базу для исследования проблемы. В целом, значительный по объему и разнообразный комплекс опубликованных и неопубликованных источников позволил объективно подойти к освещению основных вопросов диссертационного исследования и решить поставленные задачи. Необходимо отметить, что многие документы впервые вводятся в научный оборот.

Методология исследования. В аналитической работе над фактическим материалом автор руководствовался принципами исторической науки – объективности, историзма, системности. Принцип историзма – принцип подхода к действительности как изменяющейся во времени, развивающейся дает возможность изучить любое явление в исторической ретроспективе. Он является наиболее значимым для исторических исследований. Позволяет подойти к анализу положения религиозных организаций в контексте конкретно-исторических событий в стране и в регионе, рассматривать факты в их развитии и взаимосвязи. Исключительно важно придерживаться объективности рассмотрения исторического прошлого, так как необходимо преодолевать некоторые односторонние субъективные представления имевшиеся ранее, и присутствующие в современности. Автор стремился к беспристрастности и непредвзятости, строго придерживаясь аконфессиональной позиции. Принцип системности позволил исследовать религиозные организации как часть советского общества, учитывать их взаимодействие с государственными органами, общественными организациями, другими конфессиями.

В процессе сбора информации использовались традиционные методы выявления опубликованных и неопубликованных источников. При работе с источниками и формировании выводов исследования использовались как общенаучные, так и специальные методы исследования. К первым относятся типологический и описательный методы, с помощью которых были классифицированы источники и литература по теме, проанализирована степень научной разработанности проблемы, осуществлены сбор и систематизация документов и материалов. Поскольку религиозная жизнь советского Дальнего Востока в целом ещё не исследовалась, то описание использовалось и для воссоздания общей картины конфессиональной ситуации 1941 – 1954 гг.

Среди специальных методов применялись: сравнительно-исторический, историко-генетический и количественные методы. Историко-генетический метод позволил показать причинно-следственные связи последовательность развития отношений государства и конфессий, возникновение и динамику как отдельных конфессиональных групп, так и ситуации в целом.

При использовании сравнительно-исторического метода выявляется общее и особенное как в развитии религиозных организации на Дальнем Востоке, в сравнении с ситуацией в стране в целом; так и развитии региональной и общесоюзной научно-атеистической пропаганды, а так же и других сфер взаимодействия конфессий, государства и общества. Кроме этого Сравнительно-исторический метод даёт возможность сопоставлять разные периоды истории конфессиональных и общественных организаций, дальневосточные тенденции религиозной жизни с общесоюзными.

Количественные методы применялись для обработки разного рода отчётов. Например, для выявления числа пропагандистских мероприятий, проводимых дальневосточными отделениями Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний. А так же для анализа отчётов уполномоченных, которые зачастую написаны в свободной форме и поэтому достаточно разнородны по форме подачи информации.

Важным аспектом методологической базы диссертационного исследования стал региональный подход. В отечественной исторической науке всё в большей степени осознаётся многообразие процессов, протекающих на разных территориях обширной страны. Специфика исследований региональной истории обусловлена в тем, что Россия состоит из нескольких исторических территорий, отличающаяся совокупностью устойчивых особенностей – природно-климатических, экономических, национальных, исторических, культурных, конфессиональных. Дальний Восток как крупная часть России этими особенностями обладает. Дальневосточная специфика прослеживается не только по отношению к Центральной России, но и по отношению к соседним регионам. Исследования региональной истории предполагают большего внимания к процессам, происходящим на местах в рамках отношений местной власти, местного общества и низовых религиозных организаций. Региональные процессы могли достаточно сильно отличаться от общесоюзных в прошлом, и общероссийских в настоящем. В отечественной историографии последних лет явственно прослеживается переход исследований с общероссийского уровня постановки проблем на региональный.

Данная совокупность теоретико-методологических положений и конкретных методов исторического исследования позволила провести научное исследование и лежит в основе полученных в диссертации выводов.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. В процессе исследования автором был выявлен и впервые введён в научный оборот большой комплекс неопубликованных источников из фондов уполномоченных по делам религии, фондов Всероссийского общества по распространению политических и научных знаний .

2. Впервые воссоздана полномасштабная картина религиозной жизни советского Дальнего Востока в 1940-50-е годы. Новым является выявление автором конфессиональных меньшинств, определение географии размещения религиозных объединений. Впервые описывается история ряда религиозных общин, которые ранее не становились объектом изучения. Значительно дополняется и переосмысляется история РПЦ на Дальнем Востоке.

3. Впервые в научной литературе даны подробные представления о социальном, половом и возрастном составе религиозных общин. Впервые для советского периода региональной истории показан личностный фактор в развитии религиозных организаций, воссоздаются биографии религиозных деятелей разных конфессиональных общин региона.

4. Впервые рассмотрена и проанализирована научно-атеистическая пропаганда в дальневосточном обществе 1940-х – 1950-х гг. Показана роль Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний в научно-атеистической пропаганде.

5. Элементы новизны содержатся в интерпретационных подходах к известным уже историческим сюжетам и фактам. В исследовании углубляется представление об этапах религиозной политики государства. Автор уточняет утвердившуюся в литературе точку зрения о хронологических рамках периода потепления государственно-конфессиональных отношений, доказывая, что «потепление» продолжалось только до 1948 г., и затронуло не все конфессии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В 1941-1954 гг. процессы, происходившие в религиозной жизни советского Дальнего Востока, развитие государственно-конфессиональных отношений в целом соответствовали ситуации в Советском Союзе. Все нюансы государственной политики в области религии отражались на региональном уровне.

2. В тоже время Дальний Восток обладал рядом отличий от других частей страны:

- небольшое количество зарегистрированных религиозных организаций, сосредоточенных на юге региона;

- повсеместное наличие нелегальных религиозных общин и незарегистрированного духовенства;

- в регионе постепенно усиливалось влияние протестантских Церквей, одновременно утрачивались ведущие позиции Русской православной церковью и духовными христианами;

- заметный рост численности верующих на Дальнем Востоке происходил за счёт постоянного притока трудовых мигрантов и вынужденных переселенцев;

3. Дальневосточный регион продолжал сохранять конфессиональное многообразие, присущее ему с конца XIX в. Из спектра религий, представленных в регионе, исчезли только католицизм, буддизм и синтоизм. Представителями этих конфессиональных направлений были иностранцы, почти полностью репатриированные в 1945-1948 гг.

4. Государственная политика СССР в области религии носила рациональный характер. Примером этого является то, что на Дальнем Востоке государство допустило легализацию только тех религиозных общин, в лояльности которых было уверено. Это Русская православная церковь и Церковь евангельских христиан-баптистов, имевшие значительное количество приверженцев на всей дальневосточной территории. Молоканская и иудейская общины были зарегистрированы в местах компактного проживания их последователей. Регистрация и определённая поддержка со стороны государства РПЦ и иудейской общины определялись задачами внешней политики Советского Союза.

5. Советская власть продолжила курс на формирование атеистического мировоззрения граждан, развивая научно-атеистическую пропаганду. В послевоенные годы для этого использовались возможности Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний. Но деятельность Общества не оказывала влияния на верующих.

Практическая значимость исследования заключается в том, что основные выводы и положения диссертации, вводимые в научный оборот новые источники использованы при создании обобщающих трудов по истории различных конфессий России, истории Дальнего Востока. Содержание и выводы могут быть использованы при подготовке учебных курсов в высшей и средней школе, разработке учебников и учебных пособий. Материалы и выводы исследования могут применяться практическими политиками и представителями органов власти, определяющими и осуществляющими взаимоотношения государственных с религиозными объединениями.

Поскольку работа восполняет определенный пробел в изучении истории России, дальневосточных краёв и областей, содержащиеся в ней концептуальные наработки, выводы и фактические данные могут быть использованы другими исследователями отечественной и региональной истории. Наблюдения и выводы диссертации необходимы для изучения современного состояния религиозных объединений.

Апробация работы.

Диссертация подготовлена на кафедре отечественной истории архивоведения Дальневосточного федерального университета. Всего по теме диссертации опубликовано свыше 30 работ, из них 8 публикаций в изданиях рекомендованного списка ВАК, три монографии, три статьи в зарубежных изданиях. Собранные материалы были использованы при подготовке пяти справочных изданий. Результаты исследования были представлены на научных международных, российских, региональных конференциях и семинарах в виде сообщений и докладов, сделанных автором.

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования и состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.

Политика ВКП (б) и Советского государства в области религии 1941-1954 гг

Советский Союз создавался и развивался на основе коммунистической идеологии - идеологии правящей партии. В социалистическом обществе не предполагалось места для религиозного мировоззрения и деятельности: 1920-1930-е годы советской истории ознаменованы активной борьбой государства с религией и конфессиональными организациями. Но начавшаяся Великая Отечественная война заставила партию и государство изменить политику в области религии.

В военных условиях обострилось противоречие между возросшей потребностью граждан в удовлетворении религиозных чувств и реальными, крайне незначительными возможностями для этого. Патриотическая позиция, которую заняло большинство духовенства и верующих, вступала в прямое противоречие с тем стереотипом о социально-политических воззрениях религиозных организаций, который насаждался, советской официальной пропагандой в общественном сознании.

Нападение гитлеровской Германии, развернувшаяся тяжёлая война потребовали мобилизации не только всех организационных, финансовых, материальных ресурсов, но и ресурсов моральных, патриотических. Для партийно-советского руководства не было секретом, что значительная часть граждан Советского Союза относила себя к категории верующих. Предвоенная всесоюзная перепись населения лишь подтвердила это. К 1937 г. в стране только христиан насчитывалось более 40 миллионов человек53. Верующие были ограничены или полностью лишены возможности свободно и открыто удовлетворять свои религиозные потребности. Существенным потенциалом влияния на эту категорию граждан могли быть действовавшие в стране религиозные организации и духовенство.

В первый же день начавшейся войны к своей многомиллионной пастве обратился глава Русской православной церкви митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский). Его обращение было однозначным призывом главы Церкви к верующим проявить чувство патриотизма и в словах, и в делах. В послании присутствовали строки, непосредственно обращенные к духовенству. Священнослужители призывались ободрить малодушного, утешить огорченного, напомнить колеблющемуся о гражданском и церковном долге. Недопустимой для пастыря объявлялись позиция «некасательства» к обстоятельствам, переживаемым страной, а тем более искательство «выгод на той стороне границы», что приравнивалось к измене Родине и Церкви54.

Несколько позднее смогли публично выразить патриотическую позицию руководители других религиозных организаций. Представители мусульманского духовенства и верующих собравшиеся в мае 1942 г. в Уфе на съезд, осудили террор немецко-фашистских захватчиков против народов Советского Союза. Съезд призвал воинов, исповедующих ислам, не жалея сил «сражаться на поле брани за освобождение великой Родины, всего человечества и мусульманского мира от фашистских злодеев»; а оставшихся в тылу мужчин и женщин - приложить «все силы для изготовления всех необходимых предметов для успешного ведения Отечественной войны и обеспечения жизни населения»53. Председатель Центрального духовного управления мусульман муфтий Абдурахман Расулов призывал верующих выполнять заветы пророка Мухаммеда. Он подчёркивал, что любовь к

Родине и её защита являются одними из условий веры, что помощь воину, идущему на фронт, вооружением равносильна участию в сражении, а мирный труд мужчин и женщин, занявших рабочие места ушедших на фронт, равносилен участию в бою.

В мае 1942 г. с письмом-воззванием к верующим обратились руководители Временного совета евангельских христиан и баптистов: «Пусть каждый брат и каждая сестра исполняет свой долг пред Богом и перед Родиной в суровые дни, которые мы переживаем. Будем мы, верующие, лучшими воинами на фронте и лучшими работниками в тылу. Любимая Родина должна остаться свободной...»56. Совет направлял патриотические послания в действующую армию и в тыл, призывая верующих исполнить свой христианский и гражданский долг. Члены обществ евангельских христиан-баптистов организовали пошив и ремонт белья для военнослужащих, сбор одежды и других вещей для семей погибших воинов, помогали в уходе за ранеными и больными в госпиталях, уходе за сиротами в детских домах.

Политическая значимость религиозного вопроса, как на занятых фашистами советских землях, так и во внутриполитической обстановке в стране отчётливо проявилась уже к концу 1941 г. Молчаливое признание этого факта содержится в изменении позиции государства, которое в течение первых двух военных лет фактически стало на позицию невмешательства в церковную жизнь страны57. Разрешались общецерковные сборы средств и внекультовая деятельность религиозных объединений. Русская православная церковь смогла расширить издательскую деятельность и выпускать книги и листовки. Государство де-факто признало религиозные центры, которые во время эвакуации вывозились из Москвы вместе с государственными и общественными организациями58. У руководителей религиозных организаций впервые за долгие годы появилась возможность устанавливать связи с зарубежными религиозными организациями. Государство одновременно поддерживало, контролировало и использовало эти связи59.

Тяготы военного времени спровоцировали оживление религиозного движения и привели к открытому проявлению религиозности части советских граждан. Впервые после длительного перерыва в Советском Союзе по инициативе граждан явочным порядком без государственной регистрации стали открываться церкви и молитвенные дома. Местные власти относились к этому процессу индифферентно60. Более того в Сибири летом 1943 г. началось восстановление епархиальных структур РПЦ, полностью уничтоженных в 1930-е годы.

В ответ на лояльность, продемонстрированную высшим церковным руководством, в Советском Союзе на государственном уровне была прекращена антирелигиозная пропаганда. Всесоюзная организация, которая два десятилетия вела непримиримую борьбу с религией, Союз воинствующих безбожников (далее - СВБ), основной рупор советской антирелигиозной пропаганды, просто «замолчал» в военные годы61. Он не был официально закрыт, но уже в 1941 г. периодические издания и книги СВБ перестали выходить. Профессиональные лекторы Союза были переориентированы на антифашистскую пропаганду.

Как отмечают исследователи, идеологический контроль над духовной жизнью советских граждан смягчился . На страницах общесоюзных изданий стали появляться статьи о патриотической деятельности Русской православной церкви. Первая из них была опубликована в газете «Правда» 16 августа 1941 г. После этого подобные статьи не только о РПЦ, но и других религиозных организациях стали обычным явлением. В кинохронику, показываемую на фронте и в тылу, включались кадры церковных служб, обращения духовенства к бойцам РККА, встречи солдат-освободителей мирянами и священнослужителями с иконами63.

В годы войны, впервые при советской власти, православное духовенство было включено в состав органа, решавшего важные государственные задачи: Указом Президиума Верховного Совета СССР в ноябре 1942 г. была создана Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков их сообщников. С момента организации комиссии в неё входил митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич).

Изменения в отношении к религиозным организациям в СССР определялись не только внутриполитическими причинами, но и внешнеполитическими. В условиях войны Советский Союз не мог игнорировать использования фашистской Германией «религиозной карты» на оккупированных территориях и в пропаганде: в западных частях СССР при благосклонном отношении и поощрении оккупационных властей шёл активный процесс возрождения религиозной жизни64. Часть духовенства, мирян Русской православной церкви и других религиозных организаций на занятых врагом территориях сотрудничали с фашистами. Церковь возрождалась с разрешения и при поддержке гитлеровцев. Многие иерархи на оккупированных территориях сохраняли каноническое подчинение Московской патриархии, но при этом сотрудничали с немцами.65

Дальневосточные протестантские общины 1940-х-1950-х гг

Активизация религиозной жизни евангельских христиан-баптистов (далее - ЕХБ) на советском Дальнем Востоке, также как и во всей стране, произошла в конце Великой Отечественной войны.

Первыми в регионе смогли восстановить церковную жизнь общины Хабаровского края. Первой зарегистрированной на Дальнем Востоке так же стала община г. Хабаровска. Баптисты в краевом центре продолжали собираться и в военные годы: «... в 1944 году, сестры-старицы А.Д. Гурьева и Э.Я. Чиркова собрали рассеянных чад Божьих, всего около сорока человек, и начали собираться для молитвы в доме Терентия Ефимовича Литвинова» .

Но всё дальнейшее развитие этой общины в значительной степени происходило благодаря активной организаторской и пасторской работе В.И. Косицина. 11 октября 1945 г. хабаровская община была зарегистрирована , пресвитером избран В.И. Косицин. Вслед за хабаровской церковью ЕХБ были зарегистрированы общины в городе Благовещенск (1945 г.) и на станции Бичевая Хабаровского края (1945 г.) .

Хабаровская церковь ЕХБ с первых лет легальной деятельности была многочисленной, к 1947 г. в ней было более 200 верующих. С 1947 г. религиозная организация арендовала помещение для молитвенных собраний, но найти здание подходящее для такой общины было трудно. Уже в 1949 г. встал вопрос о необходимости приобретения или строительства собственного культового здания. Приобрести частный дом подходящего размера было практически невозможно, в Хабаровске, как и во всём регионе, не хватало жилья. В 1949 г. верующие начали самостоятельное строительство бревенчатого молитвенного дома.

При строительстве молитвенного дома в Хабаровская церковь ЕХБ столкнулась с открытым противодействием со стороны местных властей. 6 сентября 1951 г. Хабаровский горисполком принял решение «О прекращении самовольного строительства общиной евангельских христиан-баптистов молельного дома в г. Хабаровске»323. В документе верующих ЕХБ обвиняли в том, что они начали строительство молитвенного дома, не имея решения исполкома Хабаровского горсовета об отводе земельного участка, разрешения на строительство, а также договора с горкомхозом на пользование земельным участком по ул. Московской, д. 35. Предлагалось «немедленно прекратить строительство» и «передать недостроенное здание в фонд горисполкома»324. Опасения властей вызвало то, что с появлением постояного молитвенного дома деятельность общины активизируется, что Хабаровская церковь приобретет дополнительную привлекательность для потенциальных неофитов. Верующие были вынуждены обратиться с жалобами в крайисполком и в Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР. Благодаря вмешательству вышестоящих организаций разрешение на продолжение строительства молитвенного дома было получено. Первое богослужение в новом молитвенном доме состоялось в 1954 г.325

Хабаровская община евангельских христиан-баптистов стала лидером движения ЕХБ на советском Дальнем Востоке . С 1946 по 1954 гг. её руководитель В.И. Косицин занимал должность старшего пресвитера Церкви евангельских христиан-баптистов по Дальнему Востоку . По оценкам уполномоченного в Хабаровском молитвенном доме на воскресные богослужения в 1954-1955 гг. собиралось 280-320 верующих . Руководители Хабаровской церкви поддерживали постоянные связи с другими дальневосточными общинами и группами, и насколько позволяли условия занимались миссионерской деятельностью. Например, в 1953 г. В.И. Косицын посетил общины Приморского края и Сахалинской области. Активность хабаровской общины постоянно подчёркивалась в информационных отчётах уполномоченных СДРК. Так в 1954 г. отмечалось: «Организованный руководящий состав и актив нелегальных общин и групп ЕХБ часто приезжали в г. Хабаровск для получения инструктажа и консультаций у Косицына» . В отчёте 1957 г. уполномоченный писал: «Хабаровская религиозная община ... располагает большим количеством актива и имеет большое влияние на все общины евангельских христиан баптистов, как на зарегистрированные, а так же незарегистрированные (нелегальные) не только в Хабаровском крае, но и по всему Дальнему Востоку» . Уполномоченные СПДРК неоднократно в отчётах высказывали опасения активной деятельностью общины и её лидера. Старший пресвитер за культовые нарушения снимался с регистрации, но затем восстанавливался в должности. В 1954 г. уполномоченный добился окончательного снятия В.И. Косицина с должности старшего пресвитера Церкви евангельских христиан-баптистов по Дальнему Востоку, затем - с должности пресвитера Хабаровской церкви и выезда В.И. Косицина на постоянное жительство в Казахстан.

С 1954 г. возглавил хабаровскую общину Ф.Д. Бандурин, до этого руководивший незарегистрированной общиной в Комсомольске-на-Амуре .

Одной из причин, по которым уполномоченный настойчиво добивался отстранения В.И. Косицина от руководства, был постоянный рост общины, в том числе и за счёт молодёжи. К 1950 г. в ней насчитывалось 291 верующих, среди них 41 мужчина и 250 женщин332. Только за 1953 г. Хабаровская церковь увеличилась сразу на 50 человек, из которых 22 приняли водное крещение. Среди крещёных семеро были молодыми людьми 1932-1934 гг. рождения333.

Второй по численности и влиянию в Хабаровском крае была община в пос. Бичевая района им. Лазо. По официальным данным в 1947 г. в ней состояло 50 верующих334, в 1953 г. насчитывалось более 68 верующих. Возглавлял общину пресвитер Ф.Т. Крутиков. Бичевская церковь отличалась сплочённостью верующих, хорошей организацией церковной жизни. Подчёркивая приверженность лидеров общины вероучению и Церкви ЕХБ уполномоченный писал: «Весь руководящий состав общины ... является ярыми фанатиками» . Пресвитер Ф.Т. Кутиков поддерживал связи с незарегистрированными общинами ЕХБ на Нижнем Амуре, иногда посещал их для налаживания религиозной жизни.

Кроме двух зарегистрированных, в Хабаровском крае было много незарегистрированных общин евангельских христиан-баптистов. По неполным данным в городах и сёлах Амурской области, в ЕАО и в южных районах Хабаровского края к концу 1948 г. действовало 28 незарегистрированных общин ЕХБ, в каждой из них было не менее двух десятков верующих . Многие из этих религиозных групп подавали документы для официального оформления, но постоянно получали отказы. Власти применяли по отношению к верующим различные санкции, цель которых - принудить к прекращению религиозной деятельности. Например: дополнительное налогообложение руководителей и владельцев квартир или домов где происходили молитвенные собрания, штрафы, конфискации духовной литературы, меры административного воздействия в отношении служителей. Несмотря на это постоянное давление незарегистрированные общины продолжали существовать и привлекать в свои ряды неофитов.

К 1949 г. в регистрации было отказано 9 группам евангельских христиан-баптистов Дальнего Востока: г. Петропавловск-Камчатского (45 верующих); г. Бикин Хабаровского края (40 верующих); г. Николаевска-на-Амуре (40 верующих); г. Комсомольск-на-Амуре (45 верующих); ст. Вяземская (45 верующих); г. Облучье Еврейской автономной области (20 верующих); с. Полетное района им. Лазо Хабаровского края (30 верующих); ж.д. ст. Хор района им. Лазо Хабаровского края (25 верующих) и с.

Переяславка района им. Лазо Хабаровского края (20 верующих)337. Уже к началу 1949 г. некоторые дальневосточные общины до четырех раз подавали документы на регистрацию и постоянно получали отказы . Причинами, по которым местные власти не давали согласия на легализацию деятельности ЕХБ, служили малочисленность общины или, чаще всего, отсутствие культового здания (как вариант - отсутствие нотариально заверенного арендного договора или договора купли-продажи, наличие жильцов-арендаторов в предполагаемом для аренды частном доме).

Многие общины евангельских христиан-баптистов, зная об отказах в регистрации единоверцев, даже не пытались подавать документы на регистрацию. К этой группе относятся: община ж.д. ст. Известковая Облученского района ЕАО, (32 верующих); с. Теплое Озеро Облученского района ЕАО (12 верующих), ст. Кимкан ЕАО (16 верующих); с. Самара Сталинского района ЕАО (14 верующих); с. Тамбовка Комсомольского района Хабаровского края (19 верующих); пос. Дземги г. Комсомольск-на-Амуре (15 верующих); с. Дормидонтовка Бикинского района Хабаровского края (28 верующих) ж.д. ст. Звеньевая и Бикинского района (40 верующих), разъезд Снарский Бикинский район (28 человек), с. Добролюбовка Бикинского района (26 человек) . Район им. Лазо: с. Георгиевка (16 человек), ст. Переяславка (15 человек), ст. Кия (9 человек), ст. Вира ЕАО (25 человек) .

Лидеры незарегистрированных дальневосточных общин

Легального, официально зарегистрированного духовенства не хватало для обеспечения религиозных нужд всех верующих дальневосточников. К тому "же деятельность зарегистрированных священнослужителей могла протекать только в узких рамках разрешённой законом обрядности, как правило, в стенах храма. Духовенство находилось под пристальным наблюдением уполномоченного, местной власти, финансовых органов и спецслужб. Любые попытки выйти за установленные рамки становились известны, и священнослужители лишались регистрации, а религиозная община - духовенства.

Поскольку возможности для легализации религиозной жизни отсутствовали, во многих населённых пунктах продолжалась тайная конфессиональная деятельность. Нелегальные (незарегистрированные) общины и группы верующих возглавляло нелегальное духовенство. В документах уполномоченных этих священнослужителей называли «бродячими проповедниками» за частые разъезды между общинами. А так же «самозваным духовенством», поскольку многие из них не имели сана и не могли его иметь.

Сравнительно просто решался вопрос о лидерах конфессиональных групп у протестантов: пресвитеры выбирались из наиболее религиозно образованных мирян. В рассматриваемый период времени такими были те, кто уверовал и принял крещение в период «золотого десятилетия», когда имелась возможность получить, по крайней мере, основы религиозного образования. "

Так, южно-сахалинской общиной евангельских христиан-баптистов с 1948 г. руководил 3. (1893 г. рождения). Он и его жена (1894 г. рождения) по выражению уполномоченного, являлись «старыми баптистами»646.

Руководители баптистских общин Бикинского района Хабаровского края так же приняли крещение в период «золотого десятилетия»: в пос. Полётное руководитель К. (1886 г. рождения) крещён в 1920 г.; в г. Бикин пресвитер Е. (1884 г. рождения) принял крещение в 1918 году647. В Комсомольске-на-Амуре незарегистрированную общину баптистов возглавляли выходцы из крестьян, принявшие крещение в начале 192Т)-х годов- .

Протестантские лидеры не были чужими в общине, ОНИ - ВЫХОДЦЫ из тех дальневосточных общин и групп, которыми руководили. Если конфессиональная группа состояла из мигрантов (вынужденных или добровольных), как правило в ней уже имелись руководители. Например, в пос. Чегдомын Хабаровского края немцев-менонитов возглавили Я.П. Берген, а позднее - А.Ф. Тевс, выселенные в Верхнее-Буреинский район вместе со своими единоверцами649.

Многие баптистские общины традиционно состояли из родственников, особенно заметной эта тенденция была в сельской местности. Например, в 1949 г. группу верующих в Облучье ЕАО возглавлял С.А. Голойда, а его родной брат, Ф.А. Голойда, - общину с. Полётное района им. Лазо Хабаровского края650. Чешевы возглавляли общины в Благовещенске и с. Ивановка Кур-Урмийского района Хабаровского края651. В селе Добролюбовка Бикинского района Хабаровского края вся община, 26 человек, была связана родственными узами . В хабаровской общине в 1949 г. состояли: Косицыных - 19 человек, Максимчук - 14 человек, Батишевьгх -11 человек . В благовещенской общине было 17 Ширинкиных.

Традиционно из наиболее грамотных членов общины избирали своих руководителей старообрядцы-беспоповцы. Специальных молитвенных домов они не имели, для богослужения собирались в частных домах единоверцев или в маленьких часовнях, построенных в лесу. «Такими собраниями руководили местные старообрядческие авторитеты»654. Основными условиями сохранения веры и культовых традиций древлеправославия служили изоляция в «глухих углах» и семейное воспитание. Старообрядческие наставники были связаны с общинами семейными узами, общностью судьбы.

Последователи старообрядческой Белокриницкой церкви, лишились духовенства в 1930-е гг. в результате эмиграции и репрессий. Нуждаясь в священнике, белокриницкие старообрядцы Приморья уговорили принять сан одного из мирян. Во второй половине 1930-х им стал Тимофей Викулович Николаев, один из авторитетных мирян владивостокской старообрядческой общины, живший под Владивостоком на железнодорожной станции Угольная. Единоверцы не только упросили его принять сан, но и собрали деньги на поездку в Москву для рукоположения655. Точная дата возведения Т.В. Николаева в священнический сан неизвестна - 1936 или 1937 г. С этого времени и на протяжении нескольких десятилетий он оставался единственным старообрядческим священником на советском Дальнем Востоке. Постоянно проживая в пригороде Владивостока, отец Тимофей несколько раз в год посещал старообрядческие общины Приморья, юга Хабаровского края, Амурской области656.

В условиях нелегально протекавшей конфессиональной жизни у дальневосточных последователей Древлеправославной Старообрядческой церкви определяющее значение для сохранения веры и культовой практики имело семейное воспитание и обучение детей. Большую роль в сохранении живой религиозной традиции белокриницких старообрядцев юга Дальнего Востока сыграл единственный священник Т.В. Николаев, окормлявший единоверцев с конца 1930-х до конца 1970-х гг. «Он давал благословение -крестил, венчал, исповедовал, причащал, и люди до сих пор поминают его в "Хабаровске добрым словом» . Священническое служение о. Тимофея можно назвать подвижническим. Т.В. Николаев имел документы, выданные ему Московской старообрядческой митрополией как священнику, но государственной регистрации как «служителя культа» у него никогда не было. Из-за своих постоянных поездок по старообрядческим общинам Т.В. Николаев в некоторых документах назывался «бродячим проповедником».

Так же, «бродячим проповедником из Приморского края» назван в документах И.Г. Бабкин (1895 года рождения), руководитель незарегистрированных адвентистских общин юга Дальнего Востока . Он постоянно проживал в г. Лесозаводск (ж.д. ст. Ружино), возглавлял лесозаводских адвентистов седьмого дня, и периодически посещал общины Хабаровского и Приморского краёв, Амурской области659.

На Дальнем Востоке не были зарегистрированы многочисленные общины и группы последователей Русской православной церкви. Насколько это было возможно, они продолжали свою конфессиональную жизнь. Например, в сёлах и деревнях Еврейской автономной области, где проживали стойкие последователи православия, в домах имелись иконы, по воскресеньям верующие не работали даже в дни уборки урожая660. Получив отказ в регистрации, в 1947 г. группа верующих (303 человека) «самовольно организовала работу» православной церкви в г. Александровск Сахалинской области6 \ Все подобные общины нуждались в священниках и находили их, где только возможно.

Исполнение религиозных обрядов незарегистрированным духовенством в 1947 г. отмечены в пос. Смидовичи Еврейской автономной области; в Амурской области - в пос. Шимановский, г. Куйбышевка-Восточная и сёлах Куйбышевского района . 1947 г. в пос. Бурея Амурской -области гражданин А. совершал церковные богослужения, за совершение обрядов он брал с верующих деньги663. К сожалению, сохранившиеся в архивах источники не позволяют судить о том, принадлежали эти священники к Русской православной церкви Московской патриархии или к другим направлениям православия.

Дальневосточные отделения Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний в конце 1940-х - начале 1950-х гг

Сразу вслед за созданием Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний стали образоваться отделения Общества в союзных и автономных республиках, краях и областях. На Дальнем Востоке первые отделения ВОПРПИНЗ стали действовать к концу 1947 г. В члены общества активно привлекались ученые региональных отделений Академии наук СССР и отраслевых научно-исследовательских институтов, преподаватели высших учебных заведений, учителя школ, инженерно-технические работники, врачи, агрономы, представители партийной и советской номенклатуры, офицеры (прежде всего политработники). В первые годы деятельности Общества представители естественных и технических наук составили свыше половины его действительных членов755.

В сентябре 1947 г. образовано Хабаровское краевое общество по распространению политических и научных знаний756. При организации Хабаровского отделения оформилось пять секций: общественных наук, естественнонаучная, научно-техническая, литературы и искусства, военная757. Постепенно число секций увеличивалось и к началу 1951 г. при правлении действовали двадцать секции: экономическая, философская, истории КПСС, истории СССР, всеобщей истории, педагогическая, общественно-политическая, государства и права, естественнонаучная, медицинская, молодёжная, международных отношений, военных знаний, научно-техническая, литературы, искусства и языка, рыбной промышленности, сельского хозяйства, транспорта758. Возглавляли секции, как правило, преподаватели вузов - доценты и профессора.

Сахалинское областное отделение Всесоюзного общества открыто в 1947 г. , к 1952 г. в нем имелось пять секций: общественно-политическая, естественнонаучная, историческая, сельскохозяйственная и секция литературы . К работе отделения так же активно привлекались преподаватели и учёные подразделений АН СССР. В своей деятельности Общества учитывало национальный состав населения островной области: часть лекций читалась на корейском и нивхском языках.

Во Владивостоке по инициативе интеллигенции Общество стало образовываться в середине 1947 г., но организационный период затянулся и только с начала 1948 г. Приморское краевое отделение приступило к постоянной работе761. " -Колымское (Магаданское) отделение ВОПРПИНЗ было создано 6 —апреля 1948 г., хотя оргкомитет появился ещё в июне 1947 г. К 1 июня 1952 г. в нём состояло 592 действительных члена . Это отделение не входило в Хабаровское краевое отделение Общества. Колымское общество действовало в районах, подчинённых Дальстрою МВД СССР, и расположенных в разных краях, областях и автономных округах, и поэтому подчинялось Правлению Всесоюзного общества напрямую, минуя краевое правление763. В 1950 г. Правление ВОПРПИНЗ, видимо следуя государственному административно-территориальному делению, переподчинило Колымское отделение Хабаровскому краевому. Но вмешалось Политическое управление строительства Дальнего Севера (Дальстроя) с просьбой сохранить прежнее подчинение Колымского отделения непосредственно Правлению Всесоюзного общества, и Правление изменило прежнее решение764.

Отделение общества в Еврейской автономной области было создано в октябре 1949 г. Оно включало секции: общественно-политическую, историческую, естественнонаучную, государства и права, военную, сельскохозяйственную, медицинскую, литературы и искусства . Учитывая специфику работы в автономной области, областное отделение ВОПРПИНЗ читало лекции не только на русском, но и на еврейском языке.

Амурское областное отделение Общества организовалось в конце 1949 г. В 1951 г. оно включало секции: истории ВКП(б), истории СССР, международной жизни, литературную, естествознания, географии, сельского хозяйства, медицины, научно-техническую, педагогическую, военную, государства и права, искусства768.

Камчатское отделение Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний было создано в ноябре 1950 г. При правлении организовали секции: общественно-аполитическую, международной жизни, естественнонаучную, научно-техническую, литературы и искусства769.

Действительные члены общества читали доклады в учреждениях, на предприятиях городов. Выезжали в районы для выступлений перед трудовыми коллективами в колхозах, совхозах, леспромхозах. Общедоступные лектории или отдельные лекции (как платные, так и бесплатные), как правило, организовывались в крупных городах. Афиши с программой лекториев развешивались по городу. Часто сообщения о публичных лекциях, их программы, тематические планы лекториев печатались в местных газетах. В Хабаровске основными местами для проведения публичных лекций для горожан стали залы Хабаровской краевой библиотеки, Дома учителя и Дома пионеров, в Благовещенске - Дом офицеров Советской Армии .

С первых месяцев работы дальневосточные отделения Общества уделяли внимание антирелигиозной пропаганде. Так, подводя итоги первому году работы Хабаровского краевого отделения, Оргкомитет в отчетном докладе отмечал: «Пропаганда политических и научных знаний должна насаждать и развивать у народа подлинную науку, культуру, коммунистическую мораль, всемерно укреплять морально-политическое единство советского народа. ... Естественнонаучной пропагандой мы должны изгнать остатки у отсталых слоев населения предрассудков и антинаучных представлений»771. В прениях по отчётному докладу одной из важнейших задач современной идеологической работы называлось «преодоление всех и всяких пережитков капитализма в сознании людей, без чего невозможен переход к высшей фазе коммунизма»772.

Секции научно-атеистической пропаганды стали создаваться в Обществе лишь осенью 1949 г., после того как решение создании таких секций приняло Правление Всесоюзного общества773. Процесс образования "научно-атеистических секций в отделениях ВОПРПИНЗ растянулся на несколько лет, а на Дальнем Востоке он стал особенно длительным. Местные отделения признавали критику Правления, но научно-атеистические секции не образовывались. Например, при подведении итогов работы в 1949 г. отмечалось, что отсталым участком работы Хабаровского краевого отделения является антирелигиозная пропаганда: «Как краевым, так и областным и районным отделениями читается очень мало лекций на естественнонаучные и научно-атеистические темы»774. Тем не менее, вопрос об организации специализированной секции не ставился.

Научно-атеистические секции в дальневосточных отделениях не были открыты, вероятно, из-за кадровых проблем: на Дальнем Востоке отсутствовали как специалисты по антирелигиозной пропаганде, так и исследователи религии. Несмотря на то, что в 1920-1930-е годы в регионе активно действовал Союз воинствующих безбожников, на Дальнем Востоке не были созданы исследовательские подразделения СВБ или антирелигиозные музеи, которые могли стать центрами подготовки местных специалистов-антирелигиозников.

Похожие диссертации на Религиозные организации в советском обществе 1941-1954 гг. : на примере Дальнего Востока

Политика России (СССР) на Ближнем Востоке (На примере российско-иракских отношений 1979-2003 гг.) Хитрухина Юлия Павловна

Площадки многостороннего диалога России со странами Азиатско-Тихоокеанского региона на рубеже XX-XXI вв.: восточноазиатский и тихоокеанский вектор (на примере Дальнего Востока России)Осинцева Наталья Сергеевна

История правоохранительной деятельности полицейских служб России в отношении китайского населения в период с 1860 по 1917 гг. : на примере Восточной Сибири и русского Дальнего ВостокаКоробченко, Андрей Иванович

Становление молодёжных общественных объединений Дальнего Востока Российской Федерации в 1990-2005 годахГолобокова Яна Анатольевна

Российские общественные организации Дальнего Востока в конце XIX - начале XX вв. Котляр Надежда Васильевна

Государственная политика по переселению семей и организации их жизнедеятельности на Дальнем ВостокеВасильченко Олег Алексеевич

Деятельность зарубежных благотворительных фондов и некоммерческих организаций на юге Дальнего Востока России : 1992-2002 гг.Верещагина Екатерина Сергеевна

Государственная политика по формированию, развитию и организации деятельности женского социума на Дальнем Востоке, 1860 - 1940 гг.Васильченко Эльвира Александровна

Милиция Дальнего Востока России, 1922-1930 гг. : Исторический опыт организации и деятельностиШабельникова Наталья Алексеевна

Организация системы земского самоуправления на юго-востоке России (Астраханская, Оренбургская и Ставропольская губернии) Адаменко Олеся Вячеславовна