Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Религиозная жизнь на Южном Урале в годы Великой Отечественной войны 32
1.1. Религиозность населения и состояние антирелигиозной пропаганды 32
1.2. Веротерпимость государства по отношению к религиозным объединениям в условиях военного времени 56
Глава 2. Реализация религиозной политики на Южном Урале в 1945 - 1958 гг 92
2.1. Религия и власть: проблема взаимоотношений 92
2.2. Финансово-хозяйственные аспекты религиозной политики 137
2.3. Духовенство: состав, религиозное образование 167
2.4. Изменение государственно-церковных отношений в 1953 - 1958 гг.
190
Заключение 211
Список использованных источников и литературы 216
Приложения 233
- Религиозность населения и состояние антирелигиозной пропаганды
- Веротерпимость государства по отношению к религиозным объединениям в условиях военного времени
- Религия и власть: проблема взаимоотношений
Введение к работе
Актуальность темы исследования. История государственно-церковных отношений в советский период представляет важную научную проблему, интерес к которой значительно активизировался в последние годы. Духовное обновление российского общества тесно взаимосвязано с процессом возрастания роли религии, религиозного фактора. Принятые в 1990 г. законодательные акты о свободе совести и свободе вероисповеданий были призваны стать основой государственно-религиозных отношений, но они не учитывали этно-конфессиональные различия, поликонфессиональную специфику1. Конституция Российской Федерации 1993 г. определила в качестве правовой основы такие цивилизованные нормы как светский характер государства, равенство граждан вне зависимости от их отношения к религии, равенство религиозных организаций2. Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» 1997 г. при всей своей позитивности, содержит противоречия. В преамбуле закона признается особая роль православия в истории России, определяются «уважаемые» конфессии, и при этом подчеркивается, что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом3.
Научная актуальность и значимость диссертационного исследования обусловлена потребностью в адекватном изучении и извлечении исторического опыта , государственно-церковных отношений для формирования современной модели взаимоотношений государства и религиозных объединений, отвечающей исторически сложившимся традициям и менталитету, учитывающей накопленный предшествующими институтами власти опыт и сложную ситуацию в религиозной сфере.
' Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. №41. С.813. " Конституция Российской Федерации. М., 1996. С. 10. Федеральный закон о свободе совести // Новый сборник законов Российской Федерации. М., 2000. С. 129.
Обращение к истории взаимоотношений государства и религиозных объединений в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период позволяет всесторонне изучить происходившие изменения в религиозной сфере через призму региональной практики.
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что проблема не получила всестороннего освещения в исторической литературе, а также возрастающим интересом к региональной истории. Осуществление религиозной политики в многоэтническом и поликонфессиональном регионе, каким является Южный Урал, представляет несомненный интерес.
В современных условиях нарастания обеспокоенности, вызванной усилением процессов, связанных с конфессиональными факторами, преодоление социальных потрясений в России возможно, в том числе, и путем сохранения стабильности и равновесия в отношениях между государством и религиозными организациями. В настоящее время религиозные объединения могут способствовать сохранению духовно-нравственных основ, культурной самобытности народов и воспринимаются как естественная идеологическая опора для приобретения людьми моральных и жизненных ориентиров. Российское общество заинтересовано в осмыслении накопленного опыта осуществления религиозной политики. Таким образом, тема исследования актуальна в научном и общественно-политическом плане.
Объектом исследования выступают государственно-церковные отношения.
Предметом исследования является осуществление религиозной политики на Южном Урале в 1941 - 1958 гг.
Хронологические рамки диссертации (1941 - 1958 гг.) обусловлены необходимостью выделить, важный и относительно целостный период религиозной политики Советского государства. Нижняя хронологическая граница определяется тем, что с началом Великой Отечественной войны усилились религиозные настроения среди населения, большинство верующих и духовенство заняли патриотическую позицию, стали осуществляться первые
шаги на пути перестройки государственно-церковных отношений. В 1943 г. произошли кардинальные изменения, стала формироваться новая церковная политика, основные направления которой получили дальнейшее развитие до 1948 г. Впоследствии наблюдается отход от прежней «примиренческой» позиции, с 1953 г. государственно-церковные отношения обостряются, усиливается антирелигиозная пропаганда и агитация.
Верхняя временная граница знаменует новый поворот, смену курса государственной религиозной политики. После провозглашения на XXI съезде КПСС в 1959 г. победы социализма, в СССР начинается новое наступление на религию. Постановления «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства», «Об усилении контроля, за выполнением законодательства о культах» и закрытая «Инструкция по применению законодательства о культах» фиксируют правовые нормы, свидетельствующие об изменениях во взаимоотношениях государства и религиозных организаций. Все это позволяет считать, что религиозная политика в 1941 - 1958 гг. заслуживает специального научного изучения. Некоторое отступление от хронологических рамок исследования, объясняется тем, что правовые, организационные и экономические основы религиозной политики закладывались в первые десятилетия Советской власти.
Территориальные рамки. Выбор в качестве объекта исследований * Оренбургской (с 1938 по 1957 гг. Чкаловской), Челябинской и Курганской областей (до февраля 1943 г. находилась в составе Челябинской области) диктовался рядом обстоятельств. Южный Урал - многоконфессиональный регион, в котором наряду с традиционными религиями значительное влияние имели неправославные и неортодоксальные объединения. Регион представлял собой крупный тыловой район, на религиозную сферу в котором оказывали воздействие миграционные процессы. В годы Великой Отечественной войны, в период послевоенного восстановления народного хозяйства верующие и духовенство Южного Урала внесли определенный вклад. Южный Урал обычно занимает второстепенное место в трудах по истории Урала в целом,
поэтому выделение именно этого региона как объекта исторического изучения представляется важным и необходимым.
В рамках изучаемого периода в состав Южного Урала входили четыре административно-территориальные единицы: Башкирская АССР, Чкаловская, Челябинская, Курганская области. В связи с тем, что проблема реализации религиозной политики в Башкирии стала объектом изучения целого ряда авторов, мы не включаем территорию БАССР в территориальные рамки .
Степень изученности проблемы. Актуальность избранной темы обусловлена не только значимостью ее предмета, но и состоянием ее изученности в научной литературе. Историографический обзор проведен с учетом общей ситуации в анализе событий Великой Отечественной войны и послевоенного периода, трудов общероссийского содержания и работ, выполненных на региональном уровне.
Существующий традиционный подход обосновал В. М. Кулиш, который разделил советскую историографию войны на 4 периода: 1) 1941 — середина 1950-х гг., 2) середина 1950 - середина 1960-х гг., 3) середина 1960 — середина 1980-х гг., 4) середина 1980 - 1990-е гг. Аналогичной периодизации придерживается Б.А. Томан2.
Анализируя взаимоотношения государства и Церкви в годы Второй мировой войны и в послевоенное время, О.Ю. Васильева, выделяет два периода: 1) середина 1940-х - конец 80-х гг., 2) конец 1980-х - 1990-е гг.3 В разработке проблемы М.В. Шкаровский условно разделяет исследования по теме на четыре основные группы: 1) труды советских историков, которые
' Васильева О.В., Латыпова В.В. Дорога к храму. История религиозных учреждений города Уфы. Уфа, 1993; Юнусова А.Б. Ислам в Башкирии в 1920 - 1940 гг. (В свете государственно религиозно политики) // Борьба идей в меняющемся мире: актуальные проблемы политики и идеологии XIX - XX веков. Уфа, 1993; Ее же. Ислам в Башкирии. 1917 - 1994. Уфа, 1994; Аюпов Р.С. Мечеть и церковь в Башкортостане в годы Великой Отечественной войны (по сообщениям НКВД) // Великая Отечественная война: уроки и проблемы. Пермь, 1995; Сперанский А.В. В горниле испытаний. Культура Урала в годы Великой Отечественной войны (1941 -1945). Екатеринбург, 1996; Ахмадиева Н.В. Религиозная жизнь крестьянства Башкортостана в 1945 - 1965 гг. // История Отечества на рубеже веков: опыт, проблемы, пути решения. Оренбург, 2001. С. 148 - 154 и др. " Кулиш В.М. Советская историография Великой Отечественной войны // Россия XX век. Советская историография. М., 1996. С.274 - 315; Томан Б.А. Новое фундаментальное издание по истории Великой Отечественной войны // Новая и новейшая история. 2000. №6. С.4.
Васильева О.Ю. Советское государство и деятельность Русской Православной церкви в период Великой Отечественной войны: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1990. С. 16.
несли идеологический отпечаток официального негативного отношения к религии; 2) работы современных российских ученых, базирующихся на рассекреченных архивных документах; 3) труды священнослужителей и мирян Московской Патриархии; 4) иностранная и русская эмигрантская, диссидентская литература'.
Нам более близка позиция Н.П. Палецких, которая полагает, что в настоящее время в истории изучения войны правомерно различать два качественных периода: «советский» с 1941 до рубежа 80-90-х гг. и «переходный», начавшийся с рубежа 80 - 90-х гг. Такое разделение обусловлено тем, что на протяжении первого периода научный поиск осуществлялся в рамках единой методологической модели, характеризующейся господством официальной концепции. Кардинальные изменения в политической, экономической, идеологической сферах привели к появлению новых концептуальных подходов. Этой же периодизации придерживается Г.Е. Корнилов, по мнению которого региональная историография Урала в годы Великой Отечественной войны прошла два этапа своего развития, разделительный рубеж - начало 90-х гг. Автор отмечает, что работы второго периода качественно отличаются от предшествующих широтой охвата проблем, глубиной анализа документов, отсутствием идеологических штампов и конъюнктурных соображений2. При изучении историографии обозначенной темы мы следуем указанной периодизации.
Важно отметить, что многие отечественные и зарубежные историки осуществление религиозной политики раскрывают через взаимоотношения государства и Русской Православной Церкви (РПЦ), являвшихся ключевыми. Военному периоду уделено больше внимания. Это связано с тем, что в годы
1 Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь и религиозная политика советского государства в 1939 -1964.: Автореф. лис. ...д-ра ист. наук. СПб, 1996. С.5.
" Палецких Н.П. Социальная политика Советского государства в годы Великой Отечественной войны: Автореф. Дис. ... д-ра ист. наук. Челябинск, 1996. С.10 - 11; Корнилов Г.Е. Современная историография уральского тыла в Великой Отечественной войне // Урал в прошлом и настоящем. Екатеринбург, 1998. С.435 - 439; Его же. Историография истории Урала в годы Великой Отечественной войны // Урал в стратегии Второй мировой войны. Екатеринбург, 2000. С.24.
войны произошло радикальное изменение положения Русской церкви, наиболее влиятельной религиозной организации в стране. Проблема государственно-церковных отношений в послевоенный период привлекла внимание ученых в 80-е гг. XX века.
Для исследований первого периода, от начала войны и до конца 80-х гг., характерно господство официальной концепции. Среди первых публикаций -книги «Правда о религии в России» и «Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война», призванные показать, в первую очередь мировой общественности, полную свободу вероисповедания в СССР. Идеологический прессинг привел к фальсификации исторической действительности. В то же время подчеркивался традиционный патриотизм церкви со времен А. Невского; тесная связь между русским народом и Православной церковью, любовь к ближнему рассматривались как источники народной силы'.
В 1946 г. появляется работа Председателя Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпова «О Русской Православной церкви в Советском Союзе», ориентированная на страны, строящие социализм и подтверждающая полную свободу совести в СССР. Автор приходит к выводу о том, что государство являлось инициатором нормализации отношений. При этом впервые получила высокую оценку патриотическая деятельность духовенства и верующих2. В 1950-х годах, в основном, завершилась массовая передача в архивы материалов и документов военных лет. Но большая часть архивных фондов, касающихся религиозной политики Советского государства, долгие годы хранилась под грифом «совершенно секретно» и оказалась недоступной для историков.
В 1950 - 1960-е гг. появляются статьи, характеризующиеся однозначностью суждений, большинство из них размещаются в журнале «Наука и религия». Работы тех лет не являлись собственно историческими исследова-
1 Правда, о религии в России. М., 1942; РПЦ и Великая Отечественная война: Сб. документов. М., 1943. " Карпов Г. Г. О Русской Православной церкви в Советском Союзе. М., 1946.
ниями, имели публицистическую направленность. Авторы поднимают тему предательства священнослужителей в годы войны, основное внимание уделялось свидетельствам очевидцев1.
Следует отметить, что в первый период выходят обобщающие труды по истории Великой Отечественной войны. Но в силу энциклопедичности их содержания изучаемой теме отводится незначительная часть текста: краткая заметка о встрече 5 сентября 1943 г. И. В. Сталина и иерархов РПЦ2.
На протяжении нескольких десятилетий во взглядах на отношения государства и религиозных организаций отражалось господство атеистической пропаганды. Согласимся с оценкой В.Н. Якунина, что большинство работ, изданных с конца 1950-х до конца 1970-х гг., относятся к воинственно-атеистическому направлению в историографии, которое характеризуется: 1) почти полным отсутствием источниковой базы; 2) слабой методологической подготовкой большей части исследователей; 3) идеологическим нажимом политического руководства СССР3. Отражение деятельности религиозных объединений в военные и послевоенные годы незначительно; обращение людей к религии в этот период объяснялось недостатками в проведении антирелигиозной пропаганды и утешительной функцией религии. В отдельных публикациях признавался рост религиозности населения в годы Отечественной войны. Но причины явления авторы определяли позицией церкви и духовенства, использовавших для расширения своего влияния тяготы и лишения военных лет4. Противоположной направленностью отличались работы зарубежных ученых,
' Аксельрод Г. С крестом и кастетом // Юность. 1959. №6. С. 104 - 107; Максимович Г. Запятнанные сутаны // Наука и религия. 1961. №12. С.25-26; Белоусов А. Под сенью креста//Смена. 1961. №4. С.23-24; Шамаро А. Крестоносное предательство // Наука и религия. 1961. №3. С.38 - 43; Геродник Н., Андреев А. Крест на службе у свастики // Наука и религия. 1963. №11. С.43—48; Романов А. Адрес известен // Наука и религия. 1964. №11. С.71 - 72; Балевиц 3. Православная церковь Латвии под сенью свастики. 1941 - 1944 гг. Рига, 1967 и др.
2 История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг.: В 6 т. М., 1961-1965; История Второй мировой войны. 1939-1945 гг.: В 12 т. ТЛО. М., 1973.
Якунин В.Н. Патриотическая деятельность РПЦ и изменение государственно-церковных отношений в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг. Дис. ...канд. ист. наук. Самара, 1998. С.8.
4 Михалев И. Церковь в прошлом и теперь. Казань, 1962; Коновалов Б.Н. Развитие массового атеизма в СССР. М., 1973 и др.
подтолкнувшие к пересмотру существовавшие в отечественной историографии концепции. А.Т. Вещиков, Э.И. Лисавцев, критикуя работы У. Флетчера, У. Коларза, Н. Струве, А. Боголепова и ряда других, впервые признали, что около половины советских граждан оставались накануне войны верующими, а православный патриотизм способствовал изменению государственно-церковных отношений1.
Тему патриотизма духовенства и мирян в годы войны развил в 80-е гг. Н.С. Гордиенко, который пришел к выводу, что патриотическая позиция являлась одним из доказательств верующих их преданности православию. Но при этом автор отмечает общее падение религиозности и прогрессирующее сокращение числа верующих как «характерное явление для социалистического общества» . В работе Председателя Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР В.А. Куроедова обозначены основные направления патриотической деятельности в годы войны3. В отличие от предыдущих авторов, М.С. Корзун проявление патриотизма Церковью в военные годы объясняет ее приспособлением к новым историческим условиям. Таким образом, автор возвращается к прежним подходам в анализе и роли РПЦ в годы войны4. Следует отметить, что идеологическая заданность, недоступность многих архивных документов предопределили характерные особенности публикаций. Приоритетное внимание уделялось коллаборационизму духовенства, в 80-е гг. -патриотической позиции Церкви в годы войны.
Второй период в изучении проблемы связан с кардинальными переменами в жизни общества на рубеже 80 - 90-х гг., которые привели к изменениям в исторической науке. Происходит отказ от прежних шаблонов и
1 Вещиков А.Т. Война и вера // Наука и религия. 1973. №1. С.26; Лисавцев Э.И. Критика буржуазной фальсификации положения религии в СССР. М., 1975.
" Гордиенко Н.С. Эволюция русского православия (20-е - 80-е годы XX столетия). М., 1984; Его же.
Современное русское православие. Л., 1987. і
3 Куроедов В.А. Религия и церковь в Советском государстве. М., 1984.
4 Корзун М.С. РПЦ 1917-1945 гг.: Изменение социально-политической ориентации и научная несостоятель
ность вероучения. Минск, 1987.
стереотипов, устоявшихся ранее догм, утверждается методологический плюрализм, расширяется и обновляется проблематика исследований. Новый подход в освещении государственно-религиозных отношений был обусловлен доступом историков к ранее «закрытым документам». Характерная черта этого периода - введение в научный оборот значительного числа ранее неизвестных материалов, благодаря которым предпринимаются попытки определенного пересмотра взглядов, появляются научно-исследовательские работы. Восполнение «белых пятен» приводит к новым оценкам прошлого.
Демократические преобразования, происходившие в обществе, и юбилейная дата в 1988 г., посвященная тысячелетию крещения Руси, дали новый импульс дальнейшим исследованиям. В 1988 г. в газете «Правда» был признан патриотический подвиг верующих в военные годы1. Обозначенные проблемы получают новое звучание. Ученые всесторонне анализируют причины изменения церковной политики в военные годы. М. Чернов, Н. Куфакова и Д. Немировская в работах обращают внимание на то, что позиция церкви способствовала консолидации сил, а патриотизм духовенства и верующих привел к улучшению государственно-церковных отношений. Приводятся свидетельства подвигов священнослужителей, награжденных орденами и медалями .
В.Д. Бондаренко приходит к выводу, что религия оказывала заметное влияние на различные стороны жизнедеятельности общества. Активное участие верующих в оказании помощи Красной Армии повлияло на процесс нормализации отношений государства и церкви. По мнению ученого, важную роль в стабилизации ситуации в церкви сыграло «Положение об управлении Русской Православной Церковью». Точка зрения автора о том, что после войны начинается спад религиозного оживления, вызванного войной, на наш взгляд, не является достаточно обоснованной. Отдельные историки,
1 Правда. 1988. 12 июня.
2 Чернов М. РПЦ: прошлое и настоящее // Советская педагогика. 1988. №6. С.121-122; Куфакова Н. Д.,
Немировская Д. Э. Вопросы войны и мира в русском православном богословии. М.. 1989. С.36 - 37.
работающие над данной проблематикой, пришли к выводу, что долгие годы в сфере государственно-церковных отношений преобладали командно-административные методы, нарушавшие объективный ход эволюции религии1.
Современные исследователи В.А. Алексеев, М.И. Одинцов в 1989 г., акцентируют внимание на характеристике изменения государственно-церковных взаимоотношений в военные годы, эта тема становится предметом специальных исторических исследований. Авторы детально рассматривают причины и обстоятельства встречи церковных иерархов с руководством Советского государства 4 сентября 1943 г., дают оценку созыву Поместного Собора в январе 1945 г. в Москве. Эти публикации позволили обнародовать многие, ранее неизвестные документы. Однако освещались только взаимоотношения, складывающиеся между руководством государства и высшими иерархами Церкви, реализация религиозной политики на местах не анализировалась .
В 1990-е гг., благодаря созданию благоприятных условий для объективного изучения истории, переоцениваются многие факты и события, появляются монографии, историографические статьи, возникают новые подходы к изучению темы. В работах исследователей определяются основные этапы взаимоотношений Советского государства и религиозных организаций. М.И. Одинцов выделил два периода государственной религиозной политики: 1) 1917 - 1938 гг., 2) конец 1930-х - 1965 гг. (этапы: 1938 - 1943 гг., 1943 -1965 гг.). В докладе на Международной конференции, проходившей в Москве
1 Бондаренко В.Д. Современное православие: тенденции эволюции. Симферополь, 1989; Бессонов М.Н. Православие в наши дни. М., 1990; Лещинский А.Н. Время новых подходов: о советских государственно-церковных отношениях. М., 1990.
" Алексеев В.А. Неожиданный диалог // Агитатор. 1989. №6. С.4І - 44; Его же. Маршал Сталин доверяет церкви // Агитатор. 1989. №10. С.26; Одинцов М.И. Другого раза не было // Наука и религия. 1989. №2. С.8-9 и др.
у Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. М.,1994; Якунин В.Н. Патриотическая деятельность РПЦ в годы Великой Отечественной войны: источники и литература // Россия в 1941 - 1945 гг.: Проблемы истории и историографии. Самара, 1995. С! 15 - 139; Храмкова Е.Л. Некоторые особенности современной историографии РПЦ периода Великой Отечественной войны // Русская нация и русская идея: история и современность. 4.1. Оренбург, 1996. С.119 и др.
в декабре 2001 г., О.Ю. Васильева предложила последовательную периодизацию государственно-церковных отношений советского периода:
1917 - 1929 гг., 2) 1929 - 1943 гг., 3) 1943 - 1953 гг., 4) 1953 - 1958 гг., 5) 1958 - 1964 гг., 6) 1964 - 1991 гг.1 В государственно-церковных отношениях в годы Великой Отечественной войны В.Н. Якунин обозначил два этапа: 1) июнь 1941 - сентябрь 1943 гг., 2) сентябрь 1943 - август 1945 гг.2 М.В. Шкаровский в 1939 - 1964 гг. называет 5 этапов: 1) 1939 - 1943 гг.,
1943 - 1948 гг., 3) 1948 - 1953 гг., 4) 1953 - 1958 гг., 5) 1958 - 1964 гг.3 При этом автор не соглашается с распространенным мнением о непрерывности откровенно террористических действий советской власти по отношению к Православной церкви. Таким образом, 1943, 1953, 1958, 1964 гг. определяются историками как «переломные» в ходе осуществления религиозной политики.
Предмет пристального внимания ученых — патриотизм Церкви в годы войны, послуживший одной из причин изменения государственно-церковных отношений. Значительный вклад в этом направлении внесли труды О.Ю. Васильевой, В.Н. Якунина. В работах О.Ю. Васильевой доказывается неизбежность изменения религиозной политики в годы войны, освещаются основные направления общественно-полезной деятельности Церкви, Ученый, основываясь на богатом архивном материале, наиболее полно раскрывает вклад Ленинградской епархии, историю создания и боевой путь танковой колонны имени Дмитрия Донского» построенной на средства верующих4. Публикации В.Н. Якунина «выделяются научной принципиальностью, культурой исследования, корректным стилем полемики»5. Автор, анализируя патриотический, миротворческий, подвижнический вклад РПЦ, приходит к
' Мельникова Л.В., Найденова Л.П. Роль Православной церкви в создании и развитии Российского
государства // Отечественная история. 2002. №3. С.204.
2 Якунин В.Н. Патриотическая деятельность РПЦ в годы Великой Отечественной войны: источники и
литература. С.115 - 139.
1 Шкаровский М.В. РПЦ и Советское государство в 1943 - 1964 гг. СПб., 1995.
4 Васильева О.Ю. РПЦ в Великой Отечественной войне // Россия в XX в. Историки мира спорят. М., 1994.
С.528- 533: Ее же. РПЦ в политике Советского государства в 1943 - 1948 гг. М., 1999.
5 Овсянников В.А. Положение и деятельность РПЦ в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. //
Вопросы истории. 2003. №1. С. 167.
выводу, что процесс усиления ее позиций в обществе носил объективный характер и был подготовлен еще в предвоенные годы. В монографии «За веру и Отечество» приводится обстоятельный анализ, и характеризуются основные направления патриотического движения. В других работах рассматриваются проблемы внутреннего развития РПЦ, отношения Церкви с органами власти и управления. Исследователь, обращаясь к проблеме положения православия на оккупированной территории, отмечает, что фашисты делали все, чтобы взять церковь под свой контроль, стремились разделить единую РПЦ. Важное значение, по мнению Якунина, имело «Положение об управлении РПЦ», которое поставило на правовую основу деятельность Церкви в Советском государстве и регламентировало различные формы ее деятельности, однако оно не содержало законов, регулирующих систему церковного управления1.
Отечественные историки обращаются к исследованию причин принятия «нового» курса Советским государством в 1943 г. М.И. Одинцов «привнесение в церковную политику демократических элементов» определял причинами не только внутренними, но и внешними - необходимостью сплочения всех антифашистских сил, включая и религиозные. По мнению В.Н. Якунина, на изменение государственно-церковных отношений оказали влияние и другие факторы: возвращение западных областей,, где существовала, не разрушенная церковная жизнь, открытие православных храмов на оккупированных территориях .
Расширяя проблематику исследований, в этот период ученые рассматривают тему использования руководством страны, лично И.В. Сталиным, международного авторитета и влияния РПЦ в годы войны и в послевоенный период. В новых публикациях содержится более глубокий анализ внешне-
1 Якунин В.Н. За веру и Отечество. Самара, 1995; Его же. Положение и деятельность РПЦ в годы Великой
Отечественной войны 1941 - 1945 гг. Самара, 2001. Его же. Роль и значение «Положения об управлении
РПЦ» 1945 г. // Проблемы истории Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. Вып.7. Самара, 2002. С.7-9
и лр.
2 Одинцов М.И. Путь длиной в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству // На пути к свободе
совести. М., 1989. С.29 - 72; Якунин В.Н. РПЦ на оккупированных территориях СССР в годы Великой
Отечественной войны. 1941-1945 гг. Самара, 2001.
политических причин перехода к «новому курсу», характеризуется международная деятельность Московской Патриархии, процесс воссоединения русских эмигрантских приходов, сталинский план создания мирового религиозного центра в Москве. В.А. Алексеев и П.Н. Кнышевский, основываясь на рассекреченных документах, доказывают, что с 1943 г. РПЦ вошла в орбиту интересов внешней разведки страны, а М.В. Шкаровский приходит к выводу, что внешние связи Московской Патриархии явились областью, в которой зависимость церкви от государства ощущалась более всего. Вслед за П.Н. Кнышевским автор соглашается с концепцией «Православного Ватикана». В.Н. Якунин раскрывает связь между возобновившимися контактами РПЦ на международной арене и внешнеполитическими планами Советского Союза в годы войны, определяет заинтересованность в восстановлении контактов, как со стороны Московской Патриархии, так и государственных органов. Детально исследуются обстоятельства воссоединения греко-католической церкви с Московской Патриархией1.
В работах Ю.М. Дегтярева, М.И. Одинцова, Т.А. Чумаченко отражается организация и деятельность Советов по делам РПЦ и религиозных культов, института уполномоченных. В публикациях признается за церковью роль хранительницы очага самосознания, отмечается «двуликость» созданного Совета, подчеркивается создание видимости полного взаимопонимания между государством и церковью. Т.А. Чумаченко доказывает, что приверженность руководства Совета идее сотрудничества государства и церкви не подвергалась конъюнктурным изменениям2: Совет контролировал не только и
1 Алексеев В.А. Неожиданный диалог .С.43; Васильева О.Ю. Кремль против Ватикана// Новое время. 1993. №30. С.38 - 40; Яковлева Н.С. Третий Рейх и Православная Церковь // Наука и религия. 1995. №5. С.25; Шкаровский М.В. РПЦ в 1943 - 1957 гг. // Вопросы истории. 1995. №8. С.36-39; Васильева О.Ю. РПЦ в политике Советского государства в 1943 - 1948 гг. М., 1999; Якунин В.Н. Внешние связи Московской Патриархии и расширение ее юрисдикции в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М.. 2000 и др. : Деїтярев Ю.М. Создание государственных органов по делам религии в 1943 - 1944 гг. // Религия в СССР. 1991. №2. С.4 -II; Его же. Открывал ли Сталин церкви? // Религиозные организации Советского Союза в годы Великой Отечественной войны.1941 - 1945. М., 1995. С.І30- 142; Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. М., 1994; Чумаченко Т.А. Государство, православная церковь, верующие. 1941 - 1961 гг. М., 1999.
не столько деятельность организаций РПЦ, а сферу государственно-церковных отношений в стране в целом.
Анализируя религиозную политику послевоенного периода В.А. Алексеев обозначил, значительную силу политической традиции, инерцию антирелигиозной борьбы со стороны советских органов. Автор акцентирует внимание на том, что в отдельные моменты церковь может выступать как своеобразная альтернативная идеологическая база, способная аккумулировать и генерировать общественные настроения, но это происходит тогда, когда максимально ослаблены и истощены ресурсы функционирования государственного механизма1.
Значительный вклад в изучение государственно-церковных отношений послевоенного периода внес М.В. Шкаровский. Исследователь, обращаясь к истории катакомбной церкви, приходит к важному выводу, что положение Православной церкви оказывалось весьма сложным и помимо государственных репрессий. Ученый раскрывает положение «церковного подполья», которое не признавало- «безбожную» власть и официальную церковь. Представляет интерес заключение о том, что антицерковная политика оказала негативное воздействие на отношение к культурному наследию России, на: снижение интеллектуального потенциала общества. Характеризуя в целом религиозную политику, М.В. Шкаровский приходит к обоснованному выводу
0 том, что преобладающим являлся «административно-силовой подход», но
принимаемые меры властей «базировались на конституционно-правовой
основе». Автор определяет причины, объективно усложнявшие церковную
политику: несовершенство советского законодательства, антиклерикализм и
«расцерковленность» значительной части населения, необходимость
балансирования в области межконфессиональных отношений .
В этот период возрастает интерес к персоналиям, появляется ряд статей о
1 Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М., 1991; Его же. «Штурм небес отменяется?». М.. 1992; Его же. Агония
зла. «Конец мирового проекта». М.. 1995.
" Шкаровский М.В. РПЦ и Советское государство в 1943 — 1964 гг. СПб., 1995; Его же. РПЦ при Сталине и Хрущеве. М.. 1999.
крупных иерархах Православной церкви. Работы поднимают проблему противостояния личности и государства. Так, например, П.К. Раина освещает участие православного духовенства Белоруссии в борьбе с фашизмом, о священниках-партизанах пишет В.Н. Якунин1.
Своеобразным обобщением сложившихся концепций в 90-е годы XX в. стала коллективная монография гражданских и церковных исследователей, учитывающая гуманистические и национальные традиции русского народа. Отдельный раздел посвящен патриотической и миротворческой деятельности .
Накопленный фактический материал представлен в диссертационных сочинениях. Первая работа по проблеме - кандидатская диссертация О.Ю. Васильевой, в которой обстоятельно изучались государственно-церковные и внутрицерковные отношения в 1917 - 1941 гг., основные направления и оценка патриотической деятельности Церкви, государственная религиозная политика в 1941-1945 гг.3 Т.А. Чумаченко основное внимание уделяет организации и работе Совета по делам Русской Православной Церкви и его уполномоченных4. Эволюция отношений государства и Церкви в годы Великой Отечественной войны прослеживается А.В. Гущиной. Значительный вклад в разработку проблемы внес И.Я. Шимон5. В диссертационном сочинении М.В. Шкаровского анализируются проблемы, затрагивающие военные и послевоенные годы6. Тема контроля государственных органов за
' Овсянников M. Жребий пастыря // Наука и религия. 1989. №1. С.38 - 41; Вострышев М. Великий защитник веры // Слово. 1990. №6. С.47 - 49; Раина П. К. За веру и Отечество. Л., 1990; Якунин В. Н. Партизанский акафист// Наука и религия. 1995. №5. С.5 и др.
" Данилушкин М.Б., Никольская Т. К., Шкаровский М.В., священник В. Дмитриев, Кутузов Б.П. История РПЦ. От восстановления Патриаршества до наших дней. 1917 - 1970. Т. 1. СПб., 1997.
3 Васильева О.Ю. Советское государство и деятельность РПЦ в период Великой Отечественной войны: Дис.
... канд. ист. наук. М., 1990; Ее же. РПЦ в политике Советского государства в 1943 - 1948 гг.: Дис. ...д-ра ист.
наук. М., 1998.
4 Чумаченко Т.А. Советское государство и РПЦ: История взаимоотношений, 40-е - пер. пол. 50-х гг.: Дис.
...канд. ист. наук., М., 1996.
5 Гущина А.В. Эволюция отношений государства и РПЦ в годы Великой Отечественной войны (1941 -
1945гг.): Дис. ...канд. ист. наук. М., 1996; Шимон И.Я. Отношения Советского государства и РПЦ в период
Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.: Дис. ...д-ра ист. наук. М.,1995.
" Шкаровский М.В. РПЦ и религиозная политика Советского государства в 1939 - 1964 гг.: Дис. ...д-ра ист. наук. СПб., 1996.
религиозными объединениями затрагивается А.И. Вольхиным .
Заслуживают внимания и региональные исследования. А.И. Белкин и А.И. Горбатов характеризуют процессы проведения государственной религиозной политики на примере Мордовии и Кемеровской области. Реализацию государственной политики в области религии в годы войны в Горьковской и Кировской областях рассматривает Л.Г. Сахарова .
Существуют немногочисленные диссертационные работы,
раскрывающие взаимосвязь церковной деятельности с государственной политикой в области практического осуществления свободы совести, социально-философский, политологический анализ развития церковно-государственных взаимоотношений в СССР, становление и развитие религиозного законодательства3.
Постоянный интерес к исследуемой проблеме присутствует у зарубежных исследователей. По мнению М.В. Шкаровского, «многие западные историки преувеличивают степень контроля государства над церковью, не учитывают обратного воздействия, вынужденности считаться с интересами миллионов верующих»4. В работе У. Флетчера, охватывающей период с 1917 - 1982 гг. отмечается, что кардинальные изменения государственного религиозного курса наметились еще с начала Второй мировой войны. С весны 1945 г. деятельность Московского Патриархата оценивается как проповедника «Советского империализма». Особое внимание уделяется периоду 1945 - 1948 гг., как времени, особенно активного содействия церкви советским внешнеполитическим акциям5. Среди
1 Вольхин А.И. Деятельность органов государственной безопасности Урала и Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.: Дис. ... д-ра ист. наук. Екатеринбург, 2001. " Белкин А.И. Государственно-церковные отношения в Мордовии в 20-х - начале 60-х годов XX века (на материалах русского православия): Дис. ...канд. ист. наук. Саранск, 1995; Горбатов А.И. Церковно-государственные взаимоотношения в Кемеровской области (1943-1969 гг.): Дис. ...канд.ист. наук. Кемерово, 1996; Сахарова Л.Г. Государственная политика по отношению к РПЦ в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. (По материалам Горьковской и Кировской областей): Дис. ...канд. ист.наук. Киров, 2000.
Панков Г.Д. Изменение места и функций церкви в советском обществе: Дис. ...канд. фил. наук. М., 1990; Полат С. РПЦ и религиозная политика Советского государства в условиях Второй мировой войны и в послевоенный период: Дис. ...канд. полит.наук. М., 2001.
* Шкаровский М.В. РПЦ и религиозная политика советского государства в 1939-1964.: Автореф. дис. ...д-ра ист. наук. СПб, 1996. С.11 - 12. 5 Флетчер У. Русская Православная Церковь в XX в. М., 1995.
представителей русской эмиграции выделяется труд канадского историка Д.В. Поспеловского, объясняющего патриотическую позицию Церкви любовью к своей Родине и своему народу. Автор считает, что почти полная ликвидация церковных учреждений к 1941 г. не сопровождалась соразмерными успехами атеистического «перевоспитания» верующих, большое влияние на население оказывали «катакомбные» общины. Послевоенные годы, по мнению ученого, более благоприятные в послереволюционной истории русского православия; религиозность советского населения возрастала, вопреки господствующей идеологии1. Определенный интерес вызывают отзывы о русских и их религиозной жизни из воспоминаний участников войны немецких солдат и офицеров .
Изучением истории РПЦ в советский период занимались церковные ученые, на исследования которых заметное влияние оказывала их принадлежность к русскому православию, поэтому отрицательно оценивались реформаторские течения, позиция Московской Патриархии оправдывалась. Попытка систематического изложения исторического пути православия в нашей стране предпринята в книге «Русская Православная Церковь. 988 -1988 гг.»3. В работах протоиерея В. Цыпина основное внимание уделено истории епископата и высшего церковного управления, каноническим и церковно-юридическим аспектам в период с 1917 - 1997 гг. Диалог, продлившийся с 1943 по 1958 гг., между государством и церковью автором рассматривается «как доброжелательная политика» со стороны государства4.
В трудах представителей духовенства, посвященных отдельным епархиям, привлекаются архивные документы репрессивных органов, деятельность которых оценивается негативно. Приводятся сведения о
' Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. M., 1995.
" Филипс-Юзвигг Е. Русская религиозная жизнь в оценке немецких военнопленных // Русская академическая
группа в США. Т. 10. Нью-Йорк, 1976.
' Русская Православная Церковь. 988-1988 гг.: Очерки истории. М., 1988.
Цыпин В. Патриотическое служение РПЦ в Великую Отечественную войну // Новая и новейшая история. 1995. №2. C.4I - 47; Его же. История Русской Церкви. 1917 - 1997. M., 1997; Его же. РПЦ и право: комментарий. М., 1999.
преследованиях священнослужителей, воспоминания духовенства и
верующих о «временах и власти безбожной». В книге Дамаскина
использованы материалы Нижегородской епархии. Судьбам
священнослужителей и истории православных храмов на территории Оренбургской области в период тоталитарного сталинского режима уделяет внимание Н. Стремский1.
На рубеже XX - XXI вв. возрождается интерес к проблемам осуществления государственной религиозной политики в советский период на местах. Появляются труды, посвященные региональным епархиям в годы войны, религиозности населения в послевоенный период. В публикациях анализируются патриотическая деятельность духовенства и верующих, процесс институционального восстановления православных приходов. Положение Пермской церкви в годы Отечественной войны освещает Г.С.. Бирилов. А.И. Перелыгин, отмечает, что на оккупированной территории Орловской области германское командование пыталось использовать церковь в своих интересах для умиротворения населения. Религиозную обстановку в Калининградской области в первые послевоенные годы изучает М.А. Клемешева2. В работах. российских историков поднимается важная проблема религиозности крестьянства в военный и послевоенный периоды. Так, Е.В. Бахтенков и Т.М. Димони акцентируют внимание на религиозной активности и духовных традициях православного населения Европейского Севера3.
' Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Кн. 3. Тверь, 1999; Стремский Н. Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Кн. I. Оренбург, 1998; Кн. 3. Оренбург, 2000.
" Бирилов Г.С. Пермская церковь в годы Великой Отечественной войны // Тез. докл. науч.-практ. конф., освященной истории Прикамья в годы Великой Отечественной войны. Пермь, 1991; Перелыгин А.И. РПЦ на Орловщине в годы Великой Отечественной войны //Отечественная история. 1995. №4. С. 126 - 136; Клемешева М.А. Религиозная обстановка в Калининградской области в первые послевоенные годы // Калининградские архивы. Вып.1. Калининград, 1998. С. 172 - 179 и др.
* Корнилов Г.Е. Религиозность крестьянства накануне и в годы Великой Отечественной войны // Тоталитаризм и личность. Пермь, 1994. С.101 - 103; Вылцан М.А. Церковь и крестьянство в годы Великой Отечественной войны // Новые страницы истории Отечества (по материалам Северного Кавказа): Сб. науч. статей. Вып. I. Ставрополь, 1996. С.206 - 223; Бахтенков Е.В. Общественно-религиозная активность православного населения Европейского Севера в 1918-начале 1950-х гг. // Северная деревня в XX веке. Вологда, 2000. С.36-51; Димони Т.М. Духовные традиции крестьянства Европейского Севера России в 1945— I960 гг. // Северная деревня в XX веке. С.78 - 94.
Исследователи Урала обратились к теме государственно-религиозных отношений в 1940 - 1950-е гг. в начале 90-х гг. Появляются статьи, отражающие состояние антирелигиозной пропаганды и атеистическое воспитание трудящихся на Урале1. Работы Г.Е. Корнилова и Г.М. Нечаева свидетельствуют о патриотической позиции Церкви в годы Великой Отечественной войны. Г.Е. Корнилов, характеризуя положение крестьянства, приходит к выводу, что в жизни деревни на уровне обыденного сознания и повседневного поведения качественных изменений в годы войны не произошло: «потеря традиционности образа жизни и ментальностей крестьянства была обусловлена процессом раскрестьянивания, который с особой силой проявился в 30 - 40-е годы». Г.М. Нечаев, на примере Пермской епархии отмечает, что изменение отношения правящих кругов произошло в результате мощной патриотической волны со стороны духовенства и верующих .
Значительный вклад в разработку проблемы внес А.В. Сперанский, обратившийся к проблеме взаимоотношений государства и религиозных конфессий на Урале в годы войны. Автор анализирует сложный процесс восстановления епархий, исследует обстоятельства, существенно ограничивающие права духовенства и верующих, раскрывает вклад религиозных объединений Уральского региона в победу. Ученый приходит к выводу, что поворот к либерализационной политике являлся четко спланированным политическим маневром, целью которого являлось «полное подчинение церковного института интересам внутренней и внешней политики государства» .
Публикации Т.А. Чумаченко акцентируют внимание на процессе открытия храмов на Урале в 1940-е гг. Главную причину «торможения» этого
1 Хмелев ВВ., Чудиновских А.А. Атеистическое воспитание тружеников уральского села в предвоенные годы
(1933 - 1941 гг.) // Развитие культуры уральской советской деревни (1917- 1987 гг.). Свердловск, 1990.
" Корнилов Г.Е. Патриотическая позиция РПЦ в годы Великой Отечественной войны // Летопись уральских
деревень. Екатеринбург, 1995. С. 197 - 204; Нечаев Г.М. Пермская епархия в годы Великой Отечественной
войны // Урал в Великой Отечественной войне. Екатеринбург, 1995. С. 108 - 110.
3 Сперанский А.В. Церковь и Великая Отечественная война: возрождение религиозных традиций в уральской
деревне // Летопись уральских деревень. С.204 - 208; Его же. В горниле испытаний. С.304 и др.
процесса историк видит в принципиальном неприятии представителей местных органов власти новых отношений с религиозными организациями. Религиозная политика в этот период рассматривается как тактическая уступка церкви, вынужденная обстановкой военного времени. Причины незначительного количества открытых церквей исследователь видит в принятом порядке оформления документов, при котором ни верующие, ни духовенство не имели права познакомиться с положениями Постановления Правительства от 23 ноября 1943 г.1 В своих выводах региональные историки признают объективную необходимость изменения религиозной политики в годы войны, раскрывают сложный процесс институционального возрождения, патриотизм верующих и духовенства. Но практически не освещается организация внутренней жизни епархий, хозяйственно-экономическая деятельность религиозных объединений, реакция верующих и духовенства на изменения в государственно-церковных отношениях, недостаточное внимание уделено послевоенному периоду.
Южный Урал не являлся объектом специального исследования проблем реализации религиозной политики государством в 1940 - 1950-е гг. Только фрагментарно материалы, касающиеся деятельности религиозных' организаций и проведения антирелигиозной кампании на Южном Урале, входили в публикации ряда авторов. Но основное внимание акцентировалось на периоде 1920 - 1930-х гг.2 Первые материалы, затрагивающие военные годы, появляются в газетных статьях3. Настоящий интерес к истории РПЦ и других конфессий на Южном Урале, проявившийся в выпуске научных публикаций,
' Чумаченко T.A. Новая религиозная политика советского правительства: положение в уральской деревне в
1940-е гг. // Летопись уральских деревень. С.209 —212; Ее же. Церковная политика Советского правительства
в 40-е - пер. пол. 50-х гг. и ее реализация на Урале по материалам Челябинской и Свердловской областей //
Исторические чтения: Материалы науч. конф. «Неизвестный Челябинск» и «Церковь и религия на Урале».
Челябинск, 1996. С. 104- 108.
" Нечаев М.Г. Красный террор и церковь на Урале. Пермь, 1992; Русина Ю.А. Церковь и верующие в
условиях тоталитаризма // Тоталитаризм и личность.
Пермь, 1994. С.74 - 75; Ее же. История церкви на Урале в 20-30-е гг. // Круг идей: развитие исторической
информатики. М.,1995 и др.
' Судоргина T.A. Спаси и сохрани // Южный Урал. 1991. 25 сентября; Федорова А.В. Война войной, а вера
верой // Южный Урал. 1992. 7 января.
наблюдается с середины 1990-х гг., в центре - история и архитектурно-стилевые особенности храмов, отдельные аспекты. Так, М.Н. Федченко обратился к теме религиозности молодежи в военные и послевоенные годы . Положение РПЦ в годы войны в Чкаловской области анализируют исследователи уральского региона Л.И. Футорянский, А.В. Федорова, P.P. Хисамутдинова. Немногочисленные публикации ученых отражают события послереволюционного периода и возрождение Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны, фрагментарно затрагиваются проблемы отношений церкви и государственных структур".
Определенный интерес представляют материалы межрегиональных и региональных научных конференций, которые сыграли определенную роль в развитии исследования: «Урал в Великой Отечественной войне», «Церковь и религия на Урале», «Христианство и ислам на рубеже веков», «История Отечества на рубеже веков: опыт, проблемы, пути решения», «Урал в стратегии Второй мировой войны», «Проблемы истории Великой Отечественной войны», «Религия и общество: судьбы людей и народов» и другие3. В публикациях .содержатся новые, не рассматриваемые ранее, сюжетные выходы на тему государственно-церковных отношений в годы войны и в послевоенный период.
1 Федченко М.Н. Религия и молодежь Урала // Религиозная культура и образование. Курган, 1996. С.52 - 58. - футорянский Л.И. Первый шаг в возрождении. О РПЦ в годы Великой Отечественной войны // Оренбуржье в зашите Отечества. Оренбург, 1994. С.32 - 34; Его же. Репрессии против церкви в конце 20-х - 30-х годов и начало ее возрождения // Культура славян Оренбуржья. Оренбург, 2003. С. 103 - 108; Федорова А.В. Оренбург в годы Великой Отечественной войны. Оренбург, 1995. С. 108 - 110; Ее же. РПЦ на Южном Урале в 30 - 40-е годы XX в // Русская нация и русская идея: история и современность. Оренбург, 1996. С.155 - 159; Ее же. Церковь и война // Образование и православие. Оренбург, 1996. С.ЗЗ - 34; Ее же. Против религии и церкви // Российская государственность: традиции, преемственность, перспективы. М., 1999. С.204 - 207; Хисамутдинова P.P. Деятельность РПЦ в годы Великой Отечественной войны на территории Чкаловской области // Оренбуржье в зашите Отечества. Оренбург, 1995. С.72 - 75; Ее же. Антирелигиозная пропаганда среди населения накануне Великой Отечественной войны // Христианство и ислам на рубеже веков. Оренбург, 1998. С.197- 199.
1 См.: Урал в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.: Тез. докл. науч. -практ. конф. Екатеринбург, 1995; Исторические чтения: Материалы науч. конф. «Неизвестный Челябинск» и «Церковь и религия на Урале». Челябинск, 1996; Христианство и ислам на рубеже веков: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. Оренбург, 1998: Урал в стратегии Второй мировой войны: Материалы Всерос. науч. конф., посвящ. 50-летию Победы в Великой Отеч. войне. Екатеринбург, 2000; История Отечества на рубеже веков: опыт, проблемы, пути решения: Материалы межрегион, науч.-практ. конф. Оренбург, 2001; Проблемы истории Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.: Материалы науч. конф. Вып. 7. Самара, 2002; Религия и общество: судьбы людей и народов: Материалы науч.-практ. конф. Оренбург, 2003 и др.
Проведенный историографический анализ позволяет сделать вывод, что, несмотря на публикацию значительного количества статей, монографий, брошюр в современной историографии отсутствуют комплексные исследования, посвященные реализации религиозной политики в 1941-1958-х гг. на территории Южно-Уральского региона. Между тем религиозная жизнь Южного Урала представляет особый интерес. Спецификой региона является поликонфессиональность, которая отражает многообразие национального состава, как в прошлом, так и в настоящем.
Оценивая работы предшествующих авторов, важно учесть ограниченность доступа к архивным материалам. Большинство документов, связанных с деятельностью религиозных организаций до начала модернизации общества в конце 1980-х гг. имели, некоторые имеют и сейчас, гриф «секретно». В то же время приходится констатировать, что.вопросы взаимоотношения!религиозных организаций и государства, реализация религиозной политики, религиозность населения, положение духовенства и верующих, хозяйственно-экономическая деятельность епархий, состояние антирелигиозной пропаганды в военные и послевоенные годы на региональном уровне остаются фактически открытыми и требуют всестороннего изучения.
Цель исследования. Учитывая значимость и актуальность темы, степень ее изученности, целью диссертационного исследования является комплексное изучение религиозной политики Советского государства и ее осуществление на Южном Урале в 1941 - 1958 гг. Для достижения цели были определены следующие задачи:
проанализировать методы, средства и формы работы,
центральных и местных органов власти в процессе практического
осуществления политики государства в отношении религии;
проследить на практике реализацию законодательства о культах,
его влияние на деятельность религиозных объединений;
исследовать процесс легализации деятельности религиозных
объединений на Южном Урале; причины обострения государственно-
церковных отношений; ответные шаги духовенства и верующих на изменения в религиозной политике;
охарактеризовать религиозную активность населения и состояние антирелигиозной пропаганды в годы Великой Отечественной войны;
показать вклад верующих и духовенства Южного Урала в достижение Победы в Великой Отечественной войне и в оказание помощи по восстановлению народного хозяйства;
рассмотреть экономические аспекты реализации религиозной политики и степень самостоятельности религиозных структур в решении хозяйственно-экономических и кадровых вопросов. Источниковая база исследования.
Цель и задачи диссертационной работы потребовали формирования, анализа и использования объемной источниковой базы, позволяющей достаточно полно и глубоко проанализировать осуществление религиозной политики Советского государства на Южном Урале в 40 - 50-е гг. XX века. Среди обширного круга привлеченных источников выделяются следующие группы: архивные документы, опубликованные документальные сборники1, воспоминания очевидцев, материалы центральной и местной печати^
Для выяснения реального исторического опыта взаимоотношений государства и религиозных объединений необходимо обращение к неопубликованным архивным материалам. Основной массив источников, изученных в ходе работы над диссертацией, составляют впервые вводимые в научный оборот документы из фондов центральных и южно-уральских архивов. Это письменные текстовые документы и материалы, хронологически относящиеся к 1941 - 1958 гг., частично — к довоенному периоду, тематически - к комплексной характеристике религиозной политики государства и
1 РПЦ и Великая Отечественная война: Сб. документов. М., 1943; О религии и церкви: Сб. документов. М., 1965; Религиозные организации в СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны 1941-1945: Сб. документов / Сост. М.И. Одинцов. М., 1991; Урал ковал победу: Сб.-справочник. Челябинск, 1993; РПЦ в советское время (1917-1991): Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Сост. Г. Штриккер. М., 1995.
действовавших религиозных объединений на Южном Урале. В работе использованы документы четырех фондов центральных архивохранилищ: Государственого архива Российской Федерации (ГАРФ) и Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ); 31 фонда областных архивов: Государственного архива Оренбургской области (ГАОО), Центра документации Оренбургской области (ЦЦНИОО), Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО), архив Оренбургского Епархиального управления. Автором выявлены и отобраны для исследования материалы из 35 фондов шести архивов.
По своему характеру и содержанию документальные источники весьма разнообразны, различаются между собой по полноте, достоверности, всесторонности содержащейся в них информации. В первую очередь привлечен обширный пласт нормативно-правовых документов, отложившихся в фондах центральных и областных архивов ГАРФ (Ф.6991.), РГАСПИ (Ф.17.), ГАОО (Ф.617, Ф.1014.), ЦЦНИОО (Ф.371.), ОГАЧО (Ф.288, Ф.Р. 274.) Большую ценность представляют директивы и инструктивные письма Советов по делам РПЦ и религиозных культов, фонды уполномоченных вышеуказанных Советов, раскрывающие установление строгого контроля со стороны государства за возрождением религиозной жизни. Ходатайства верующих, письма и жалобы являются важным источником, свидетельствующим о религиозной активности среди населения в исследуемый период.
Значительную часть составляют документы райкомов, обкомов, первичных партийных организаций, отражающие влияние ВКП(б) на осуществление религиозной политики и позволяющие проследить формы и методы ограничения религиозной жизни, усиление командно-административной системы. В постановлениях бюро областных, городских, районных комитетов партии, в справках отделов пропаганды и агитации содержится информация в форме докладных записок, справок, характеризующих религиозное поведение, состояние антирелигиозной
пропаганды, борьбу с «религиозными пережитками». Анализ привлеченных данных дает представление о том, что работа партийных организаций в этом направлении активизировалась после принятия решений вышестоящими органами.
Изучение материалов, сосредоточенных в отчетах уполномоченных, заседаний бюро местных партийных организаций показывает, как взаимодействовали партийные органы и территориальные управления НКВД - НКГБ в процессе реализации государственной религиозной политики. В справках, докладных записках «чекистских» документов содержатся факты о религиозных настроениях, девиантном поведении советских граждан, признается существование «религиозного подполья». В силу специфики служебной деятельности контролирующих органов фиксировалась преимущественно негативная информация. Выявленные сведения сопоставлялись с другими источниками: документами партийных и советских органов, письменными обращениями и жалобами верующих и представителей духовенства, воспоминаниями.
Статистические данные обнаружены в отчетах уполномоченных Советов по делам РПЦ и делам религиозных культов. (ГАРФ. Ф.6991, ГАОО. Ф.617, ОГАЧО. Ф.288.) Количественные показатели о совершении обрядов, религиозности населения не могут являться абсолютными, так как они рассматривались с позиции эффективности атеистической работы. Представляют интерес источники о хозяйственно-экономическом положении епархий. Материальная база, создаваемая приходскими общинами, попадала под строгий контроль, органов государственной власти, курирующих религиозные объединения. В государственных архивах нами привлечены фонды областных отделений Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний, позволившие определить направленность антирелигиозной лекционной пропаганды.
В ходе формирования источниковой базы мы столкнулись с рядом объективных трудностей, связанных с разрозненностью, фрагментарностью
сохранившихся документов. Ряд дел и описей имеют пометку «не выдаются».
Материалы о внутреннем положении в Чкаловской епархии, кадровой политике, религиозном образовании сосредоточены в архиве Оренбургского Епархиального управления, где документы объединены только по хронологическому принципу.
Определенный интерес представляют воспоминания верующих и духовенства. Нами записаны свидетельства о религиозной жизни жителей с. Иль-кульган Шарлыкского района, п. Саракташ Саракташского района, п. Беляевка Беляевского района, г. Оренбурга.
В работе использован массив опубликованных директивных документов органов государственного управления: циркуляры, постановления ЦК ВКП(б) - КПСС, решения СНК и Совета Министров СССР.
Следующую группу источников составляет центральная и местная периодическая печать, особенностью которой является общее негативное отношение к религии и духовенству. Газетные статьи раскрывают содержание, основные направления и формы проведения антирелигиозной пропаганды и агитации1. Современные подходы к изучаемым проблемам были бы невозможны без учета публикаций в журналах, в том числе религиозных .
В целом, привлеченная нами источниковая база достаточно обширна, представлена разнородными и разноплановыми документами, разнообразными по количеству информации и по характеру материалами. Комбинированное использование разнотипных источников, на основе критического анализа позволило осветить основные вопросы, относящиеся к заявленной теме и провести исследование по реализации религиозной политики на Южном Урале в 1941 - 1958 гг.
Теоретико-методологической основой диссертации является диалекти-
' Известия; Правда; Чкаловская коммуна; Челябинский рабочий; Ударники полей; Асекеевский район; Знамя Сталина; Ново-Покровский район и др.
2 Большевик; Коммунист: Исторический архив; Наука и религия; Отечественная история; Вопросы истории; Новая и новейшая история; Братский вестник; Журнал Московской Патриархии; Христианские чтения; Оренбургские Епархиальные ведомости и др.
ческий метод познания исторического процесса, включающий научные принципы историзма, объективности и конкретности анализа в изучении проблем общественного развития. Принцип историзма позволил рассматривать осуществление религиозной политики на Южном Урале на протяжении 1940 - 1950-х гг. в ретроспективе и взаимообусловленности с другими явлениями и событиями. Автор стремился показать тесную связь предмета исследования с решениями директивных органов, проблемами развития советского общества в целом и отдельных составляющих его частей.
При работе над диссертацией применялись следующие общенаучные и исторические методы: проблемно-хронологический, позволивший раскрыть тему по проблемам в их последовательном, то есть хронологическом развитии, сравнительно-исторический, системно-структурный, документально-иллюстративный, статистический.
Выводы работы строятся на результатах критико-аналитического обобщения обширного конкретно-исторического материала.
Научная новизна исследования выражается, прежде всего, в том, что впервые предпринята попытка комплексного изучения взаимоотношений государственных структур и религиозных объединений на территории Южного Урала в 1941 - 1958-х гг.
В работе на основе широкого круга выявленных источников характеризуется религиозная ситуация, сложившаяся в данном регионе. Реализация церковной политики на Южном Урале анализируется в отношении РПЦ (ведущей конфессии), рассматривается положение других религиозных объединений, действовавших в территориальных рамках трех областей.
Показаны деятельность «Союза воинствующих безбожников» на Южном Урале, формы и методы антирелигиозной пропаганды, осуществлявшейся на протяжении всего исследуемого периода. В работе раскрываются приверженность религиозным традициям среди населения Южного Урала, реакция духовенства и верующих на усиление государственного контроля в религиозной сфере.
Определены основные направления хозяйственно-экономической деятельности епархий, основные источники финансовых поступлений, расходные статьи, влияние экономических рычагов, ограничивающих религиозную деятельность. Освещены вопросы, связанные с «кадровым потенциалом» духовенства, институтом разъездных священнослужителей, повышением образовательного уровня служителей религиозного культа. Выделены причины обострения государственно-церковных отношений в 1953-1958 гг.
Обобщение большого фактического материала позволяет восполнить неизвестные ранее страницы как гражданской, так и церковной истории в исследуемый период. Выводы и положения диссертации позволяют глубже разобраться в эволюции государственно-религиозных отношений.
Научно-практическая значимость работы.
Исследование содержит значительный объем ранее малоизвестной и неизвестной информации о религиозной политике, осуществлявшейся на Южном Урале, которая может быть востребована специалистами различного профиля.
Возможно использование материалов и результатов, фактических и цифровых данных, выводов и положений диссертационного исследования для создания обобщающих трудов по религиозной политике Советского государства, новейшей истории РПЦ на Урале, в краеведческой работе, при подготовке специальных курсов по истории Уральского региона. Собранные сведения окажут помощь духовенству в изучении истории епархий, приходов, восстановлении их традиций.
Исторический опыт взаимоотношений государства и религиозных структур, раскрывающий всю пагубность политики насилия, использования командно-административных методов, необходимо учесть в современных условиях при осуществлении государственной политики в религиозной сфере.
Апробация исследования.
Основные положения и результаты диссертационной работы
*
докладывались на двадцати международных, всероссийских,
межрегиональных, региональных и областных научно-практических конференциях, проходивших в 2000 - 2004 гг. в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Челябинске, Оренбурге. Материалы диссертации нашли отражение в 21 научной публикации общим объемом 6 п. л. Результаты научных изысканий были представлены на областной конкурс научно-исследовательских работ молодых ученых и специалистов Оренбуржья в апреле 2003 г., автор удостоен звания лауреата.
Структура работы.
Диссертация состоит из вв'едения, двух глав, разделенных на шесть параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.
Религиозность населения и состояние антирелигиозной пропаганды
Октябрьские события 1917 г. привели к кардинальным изменениям в области государственной религиозной политики. Большевистская идеология в отношении религии и верующего населения носила атеистический характер. На осуществление вероисповедной политики в Советском государстве оказывали влияние все переплетения сложной гражданской и политической истории общества, в которой выделяются периоды засилья воинствующего атеизма и годы относительно лояльных взаимоотношений.
Основные принципы законодательства о религиозных культах, касающиеся исследуемого периода, закладывались Декретом СНК «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» от 20 января 1918 г., согласно которому церковь отделялась от государства, школа от церкви, религиозные объединения лишались права владеть собственностью и права юридического лица; ст. 124 Конституции СССР 1936 г. закрепляла право каждого на свободное определение отношения к религии .
Содержание религиозной политики координировалось руководящими партийными органами, для которых преобладающим стал нетерпимый «воинствующий» подход к религии и конфессиональным объединениям. Идеологические установки отразились в Постановлении Президиума ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г.2 Этот документ определял правовое положение религиозных структур в предвоенные, военные годы и в целом сохранял свою силу до конца 80-х гг.
Деятельность религиозных обществ строго регламентировалась и ограничивалась только удовлетворением потребностей верующих в рамках молитвенных зданий1. Между тем, на практике осуществление этого права существенно затруднялось, так как сеть культовых учреждений резко сократилась.
Предвоенные годы, отмеченные широкомасштабными антирелигиозными кампаниями, привели к закрытию большинства религиозных учреждений, в том числе, и на Южном Урале. В 1938 г. в 25 областях Российской Федерации отсутствовали действующие храмы, в 20 - функционировали от одного до пяти. В Челябинской области к 1940 г. из 581 молитвенного здания 419 утратили свое предназначение. По данным А.В. Федоровой, с 1935 по 1940 гг. в Челябинской области стали недействующими более 200, в Чкаловской -более 300 церквей3. Резюмируя сказанное, мы не согласны с данными, приводимыми А.В. Ильясовым, согласно которым на Южном Урале с 1935 по 1940 гг. закрылось более 200 молитвенных зданий, церквей и мечетей4. В целом в 20 - 30-е гг. в трех областях Южного Урала, по подсчетам А.В. Сперанского, прекратили свою деятельность 927 православных культовых учреждений5. На основе полученных нами данных, приведенных в отчетах уполномоченных, недействующими являлись 997 церквей и молитвенных домов
Веротерпимость государства по отношению к религиозным объединениям в условиях военного времени
Великая Отечественная война стала поворотным моментом в истории взаимоотношений государства и религиозных объединений. Важный элемент возрождающейся религиозной жизни — патриотическая деятельность религиозных организаций. Служение духовенства и верующих на благо Отечества явилось «выражением естественного чувства принадлежности к Родине» . Необходимо отметить, что адресная благотворительная помощь не допускалась постановлением «О религиозных объединениях» 1929 г. Верующим запрещалось пользоваться находящимся в распоряжении имуществом для каких-либо целей, кроме удовлетворения религиозных потребностей1. В условиях сложившегося положения военного времени приходы получили возможность перечислять средства только в общие фонды - Красного Креста, обороны и т.п.2 Фактическая легализация сборов денег и вещей была осуществлена после того, как митрополит Сергий обратился 5 января 1943 г. с телеграммой к И.В. Сталину. В ответном послании содержалась благодарность и «указание об открытии специального счета в Госбанке СССР». Тем самым практически утверждался юридический статус РПЦ3.
Религиозные объединения оказывали всестороннюю помощь. Архивные данные свидетельствуют об активном участии представителей православного духовенства и верующих Южного Урала в патриотической работе. Основные направления: сбор различных видов пожертвований и продовольствия, организация подписки на военные займы, помощь раненым в госпиталях и детям-сиротам, семьям погибших бойцов, отправка подарков и теплых вещей на фронт, моральная поддержка людей в преодолении страданий, причиненных войной. ,
Представители православного духовенства Южного Урала активно участвовали в общественно-полезном деле. Сбор средств осуществляли настоятели храмов и церковные старосты. Основной поток даяний шел от верующих, объединявшихся вокруг легально действующих церквей. 30 декабря 1942 г. Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий обратился с призывом о создании танковой колонны: «...пошлем нашей армии вещественное показание нашего участия в общем, подвиге»4. Откликнулись все приходы, пожертвования составили свыше 8 млн. руб. За короткий срок рабочие танкового завода г. Челябинска построили 40 танков «Т-34». Колонну им. Дмитрия Донского передали воинам 8 марта 1944 г.5
Религия и власть: проблема взаимоотношений
«Новый курс» в религиозной политике получил свое развитие в первые послевоенные годы. В этот период религиозное законодательство дополнилось постановлениями СНК СССР №2137-546-с от 22 августа 1945 г. «По вопросам, относящимся к православным церквям и монастырям» и №232-101-е от 28 января 1946 г. «О молитвенных зданиях религиозных обществ»1. Церковным органам (Патриархия, епархиальные управления, приходские общины и монастыри) предоставлялись возможность аренды, строительства, покупки зданий в собственность для нужд религиозных объединений. Право собственности на здание включало возможность владения и пользования, но не предусматривало распоряжения. Строения, предназначенные для молитвенных целей, не являлись собственностью церквей, а переходили в национализированный фонд2.
Большинство руководителей на местах оставалось приверженцами старых подходов и стереотипов «антирелигиозной войны». Процесс сдерживания роста зарегистрированных культовых сооружений вызывал недовольство среди верующих. К примеру, деятельность уполномоченного Совета по делам РПЦ оценивалась следующим образом: «ничего не делает для церковников, только обещает; он - коммунист, а значит, никогда ничего не сделает». Допускались подобные высказывания: «Из Москвы есть распоряжение церкви открыть, а областные руководители не разрешают»3. Характерна в этом отношении позиция епископа Чкаловского и Бузулукского Мануила, зафиксированная в отчете уполномоченного, свидетельствующая, что «нажим идет не от местных властей, а по указанию областных, в первую очередь партийных»1. Они, по мнению представителя священноначалия, препятствовали появлению «новых точек», устраивали различного рода препятствия, рассматривая каждое ходатайство десятки месяцев, так достигалась цель «затягивания». Уполномоченные на местах обязывались постоянно информировать партийные и советские руководящие органы об инструкциях Совета по делам РПЦ, о своей деятельности, осуществлять необходимые согласования2.
Начавшееся в период Великой Отечественной войны и в послевоенные годы оживление церковной жизни способствовало «восстановлению институциональной религиозности в православной среде и обеспечению некоторой стабилизации религиозной ситуации в стране» . В феврале 1945 г. оформилась Чкаловская епархия4. Увеличение зарегистрированных на территории Челябинской области православных культовых учреждений до 30 позволило организовать здесь самостоятельную епархию, руководство которой 29 июня 1947 г. епископ Товий (в миру Александр Ильич Остроумов) передал вновь прибывшему из Харбина епископу Ювеналию (в миру Килин Иван Кельсиевич)5. В целях более рационального управления и организации церковно-приходской жизни епархии делились на благочиния. В Челябинской епархии действовали четыре округа: первый возглавлял протоиерей Ф. Завьялов, второй - священник И.Щербатов, третий и четвертый контролировали пастыри В. Симонов и И. Мартынюк6. Руководителями четырех благочинных округов Чкаловской епархии стали священник СМ. Акашев, протоиереи А.П. Остроумов и К.С. Плясунов, С.Н. Ногачевский7
