Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Религиозная политика светских властей в отношении вятских староверов .
1.1. Нормативное регулирование конфессиональной С политики.
1.2. Политика властей в отношении старообрядческих С культурных центров .
1.3. Взаимоотношения властей со старообрядческим С клиром .
Глава II . Взаимоотношения старообрядцев с Русской православной церковью .
2.1. Миссионерская деятельность Русской православ- С ной церкви среди староверов
2.2. Старообрядцы и православное духовенство . С
2.3. Старообрядцы и православные миряне С
Заключение С
Примечания С
Список источников и литературы
- Политика властей в отношении старообрядческих С культурных центров
- Взаимоотношения властей со старообрядческим С клиром
- Старообрядцы и православное духовенство
- Старообрядцы и православные миряне
Политика властей в отношении старообрядческих С культурных центров
Наконец, проблемы государственно - старообрядческих отношений затрагивались и крупнейшими отечественными историками второй половины XIX в.: СМ. Соловьевым, В.О. Ключевским, Н.И. Костомаровым и П.Н. Милюковым. Все они в качестве главной причины возникновения староверия и последующих конфликтов между старообрядцами и государством называли противодействие народа европеизации страны. «Раскол как религиозное настроение и как протест против западного влияния произошел от встречи преобразовательного движения в государстве и церкви с народно - психологическим значением церковного обряда и с национальным взглядом на положение русской церкви в христианском мире», - писал В.О. Ключевский . Несмотря на отсутствие в данных трудах материала, касающегося Вятской губернии, все они сыграли серьезную роль в деле изучения конфессиональной политики в обозначенном регионе. В первую очередь, они важны в методологическом плане, для выработки общей концепции исследования. Кроме того, в них дается богатый общероссийский материал, что позволяет избежать региональной замкнутости научной работы.
Из вятских историков дооктябрьского периода, рассматривавших проблемы государственно - старообрядческих отношений, в первую очередь, необходимо отметить П.Н. Луппова и И.Ф. Фармаковского . Работы Павла Николаевича Луппова позволяют выявить места компактного проживания старообрядческого населения края, а также провести его деление по толкам и согласиям. Кроме того, автор уделяет много внимания взаимоотношениям староверов со сторонниками официальной церкви. Нам представляется важным его замечание о нормализации отношений между ними в конце ХІХв. П.Н.Луппов отмечает, что в указанное время «раскольники перестали смотреть на никониан как на еретиков, многие свободно общаются с ними, ... могут выдать свою дочь за право-славного» . Автор указывает и на изменение отношения староверов к официальной церкви: «Раскольники бывают иногда и в православной церкви: смотрят венчание, в первый день Святой Пасхи ходят слушать утреннюю, которая привлекает их своей торжественностью» . Правда, исследователь лишь констатирует факты, не задаваясь вопросом о причинах этого явления.
Что же касается работ И.Ф. Фармаковского, то в них много внимания уделено анализу причин возникновения и распространения староверия в Вятской губернии. Как и П.Н. Луппов, данный исследователь отмечал основные районы распространения старообрядчества, а также примерную численность приверженцев тех или иных толков и согласий. Наконец, И.Ф. Фармаковский пытался установить время первоначального появления раскола в Вятской епархии э, однако названные им даты оспариваются некоторыми советскими и современными учеными, в частности Ю.М. Ивониным. С 1917 г. начинается новый этап в отечественной историографии, характеризующийся наличием жесткого идеологического прессинга на историческую науку со стороны правящей коммунистической партии. Это воздействие испытали на себе и исследователи, занимавшиеся изучением староверия. Вплоть до середины 1980-х гг. большинство работ по истории старообрядчества носили ярко выраженный атеистический характер, что было прямым следствием соответствующих идеологических установок. В то же время не отрицалась определенная положительная роль староверия в социальных движениях, носивших антикрепостнический и антицерковный характер. Особенно это характерно для трудов, выходивших в годы Гражданской войны и в период нэпа. Так, в 1919г. вышла книга известного исследователя и политического деятеля СП. Мельгу-нова, посвященная истории религиозно - общественных движений в России ХІХв.36. Значительная ее часть посвящена анализу государственно - старообрядческих отношений в XIX - начале ХХв. По мнению автора, репрессивные акции властей в отношении староверов объяснялись не только их желанием покончить с религиозным диссидентством и устранить опасного конкурента синодальной церкви, но и стремлением пресечь акции народного недовольства, принимавшего религиозные формы.
СП. Мельгунов много внимания уделил отношению старообрядцев к первой русской революции 1905 - 1907 гг. Как справедливо отметил автор, религиозные события привели к размежеванию староверов по политическим воззрениям. Лишь незначительная их часть сохраняла приверженность монархическим убеждениям, а остальные симпатизировали либеральным и даже социалистическим партиям (в частности, эсерам). Таким образом, исследование СП. Мель-гунова позволяет на общероссийском материале проследить отношение старообрядцев к тем или иным важнейшим событиям отечественной истории, а также выявить степень их вовлеченности в общественно - политические движения XIX - начала XX вв.
Взаимоотношения властей со старообрядческим С клиром
Впоследствии, вплоть до 1906г. старообрядцы неоднократно направляли ходатайства в Министерство внутренних дел о возвращении им Наймушинской молельни. В своих прошениях они заявляли, что показания об освящении молельни и обращении ее в единоверческую церковь - это "ложь и вымысел, пущенные исключительно для того, чтобы ввести власти в заблуждение", и тем самым лишить их возможности совершать в ней богослужения. Вятский губернатор направил в Министерство внутренних дел копию указа Святейшего Синода от 10 мая 1903г., опровергающую сведения старообрядцев: после ходатайства 26 единоверцев и 39 старообрядцев перед вятским епархиальным начальством молельня была перестроена в единоверческий кладбищенский храм, освященный 20 июля 1871г. Вследствие этого действия староверов вновь не увенчались успехом. В 1905г. они направили прошение на имя бывшего председателя Совета министров графа СЮ. Витте. В своем новом ходатайстве они в очередной раз подчеркнули, что их молельня никогда не освящалась по обрядам Русской православной церкви и что ее "ошибочно отождествляют с сосед 1 I 9 ней единоверческой церковью". Граф СЮ. Витте обратился к министру внутренних дел с просьбой оказать содействие в возвращении старообрядцам их молельни.
Для рассмотрения дела в деревню Наймушинскую был командирован вятский вице-губернатор Шидловский. 24 февраля 1907г. он представил в Министерство внутренних дел подробный отчет о проведенном расследовании. Шидловский подчеркнул особую значимость для старообрядцев Наймушинской молельни. Ее ценность, как отмечает вице-губернатор, возросла в связи с теми трудностями, которые претерпели «ревнители древнего благочестия», пытаясь сохранить молельню в своих руках. По мнению Шидловского, просьба старообрядцев заслуживала удовлетворения в силу объективных причин. Одна из них - либерализация конфессиональной политики правительства. Кроме того, большую часть жителей деревни Наймушинской и прилегающих к ней селе 90 ний составляли староверы и православные, а число единоверцев - незначительно (в самой деревне Наймушинскои - до 300 человек), и они могли бы совершать богослужения в построенном в 1866г. единоверческом храме. В заключении вице - губернатор выразил опасение, что "в недалеком будущем ... могут произойти в деревне Наймушине серьезные осложнения между единоверцами и старообрядцами, особенно если последним будет отказано в удовлетворении их ходатайства".113
Министр внутренних дел признал приведенные вятским вице- губернатором доводы убедительными и согласился с необходимостью возвращения старообрядцам их молельни. Однако это встретило возражение со стороны обер-прокурора Святейшего Синода. Последний мотивировал свое несогласие следующими причинами. Во-первых, молельня перешла в распоряжение православного духовного ведомства законным образом. Во-вторых, ее здание было перестроено и отремонтировано на средства православных и единоверцев. В-третьих, передача единоверческого храма, освященного по канонам Русской православной церкви, нанесет "глубокое оскорбление религиозному чувству православных людей".114 Для рассмотрения возникшего противоречия дело было передано в Совет министров, который 28 сентября 1908г. вынес окончательное решение: ходатайство старообрядцев о возвращении им Наймушинскои молельни следует отклонить.
Не были успешными и действия уполномоченных от старообрядцев деревни Силькиной и починка Фомина Малмыжского уезда Ивана Сальникова и Спи-ридона Смирнова. 5 марта 1884г. они направили ходатайство в Министерство внутренних дел о разрешении открыть молельню в деревне Яшкино. Необходимость этого крестьяне мотивировали тем, что здание существовавшей в деревне старой молельни (не разрешенной правительством) уже обветшало, требовало ремонта и не вмещало всех собиравшихся на общественное богослужение. Малмыжский уездный исправник, собиравший, по распоряжению вятского губернатора, необходимые для решения данного вопроса сведения, выяснил, что все крестьяне - просители - 3782 человека из 25 селений - от рождения яв 91 лялись староверами - поповцами, в то время как единственная в Малмыжском уезде старообрядческая молельня, разрешенная правительством, находилась селе в Старая Тушка и предназначалась для беспоповцев федосеевского толка.115 Известно, что между поповцами и беспоповцами имелись серьезные догматические расхождения, на что и указал уездный исправник. Учитывая это, Министерство внутренних дел предписало старообрядцам подготовить план того жилого здания, в котором они предполагали устроить молельню. Староверы представили проект молельного дома в Строительное отделение Вятского губернского правления, который был утвержден. Однако Министерство внутренних дел не удовлетворило ходатайство старообрядцев, так как это нарушало действовавшее законодательство. Согласно закону 3 мая 1883г. староверам разрешалось устраивать молельни для общественного богослужения в уже существовавших жилых зданиях, а яшкинцы предполагали построить для этого но 116 вое строение.
По распоряжению официальных властей не только закрывались старообрядческие молельни, но и подвергались суду их основатели. Происходило это как до, так и после опубликования закона 3 мая 1883г. В частности, 21 мая Вятская палата уголовного и гражданского суда рассмотрела дело крестьянина села Перевозинское Сарапульского уезда Пимена Ложкина. Ему предъявили обвинение в "обращении принадлежащей ему нежилой избы в публичную молельню для раскольников".117 Пимен Ложкин был приговорен к заключению в тюрьму на один год; саму же молельню надлежало сломать, а материалы передать в пользу земства. Для старообрядца суд предусмотрел и адекватную меру наказания - 55 ударов розгами - в случае невозможности исполнения вышеназванной.
Старообрядцы и православное духовенство
Таким образом, материалы миссионерских съездов исследуемого нами хронологического периода свидетельствуют о том, что Русская православная церковь, не отказываясь от взаимодействия с органами официальной власти, постепенно переносит акцент своей миссионерской деятельности на меры увещевательного характера. Духовенство призывало вовлекать в среду проповеднической деятельности как можно больший круг лиц. Это подтверждают и материалы епархиальных съездов в Вятке, проходивших в 1899, 1905 и 1914 гг. Местные служители культа в своих докладах подчеркивали, что важными составляющими православной миссии являются не только специальная миссионерская деятельность (полемика, апологетика), но и работа общепросветительская (катехизация), нравственно-назидательная (нравоучения), церковно-бытовая (кружки, братства). Учитывая такое широкое толкование миссионерской деятельности, ее участниками должны стать все "члены церкви", в том числе и простые миряне.9
Из отчетов епархиальных преосвященных за 1869г. мы узнаем о том, что для организации руководства миссионерской деятельностью всех священнослужителей в Вятской епархии была учреждена должность главного миссионера. Исполняя свои обязанности, он посетил все приходы, где проживали старообрядцы, провел беседы с местными служителями культа, занимавшимися проповедничеством, и с самими староверами. После этого главный миссионер и приходские священники согласовали план дальнейшей религиозно-просветительской работы со старообрядцами, который одобрил епископ Вятский и Слободской. В указанном плане подчеркивалась мысль о том, что священники должны сами готовить себе помощников для ведения миссионерской деятельности из среды православных прихожан и, по возможности, из числа старообрядцев, присоединившихся к Русской православной церкви. Данная идея была воплощена в жизнь главным миссионером.
В 1875г. в г. Вятке была открыта противораскольническая миссионерская школа "для взрослых крестьян, имеющих призвание и способность к собеседованиям со w со староверием на территории Вятской губернии и тем самым оказать помощь православным миссионерам. Учились в миссионерской школе местные крестьяне, владевшие каким-либо ремеслом, особенно много было портных. Свое практическое мастерство они использовали в миссионерских целях.
Распространители старообрядчества, так называемые "расколоучителя", опирались на глубокую религиозность русского человека. Зная, что "народ наш ... любит послушать и речь о божественном, и чтение божественной книги" , они ходили по деревням и селам, предлагали услуги портных, сапожников, красильщиков, выполняли заказы и одновременно убеждали приверженцев официальной церкви в истинности староверия. Такой тактики придерживался, например, орловский "расколоучитель" Ситников, хорошо владевший красильным ремеслом. Кроме того, он имел разветвленную сеть помощников в разных волостях уезда, в числе которых значились Иван Изергин, Ефим Зонов (вятский купец), Евтихий Лузянин, Иван Лузянин, Параскева Медведева, Елена и Христина Кононовы и др. Благодаря их активной пропагандистской деятельности, по свидетельству православных служителей культа, количество сторонников старообрядчества постоянно увеличивалось.
В случае, если "расколоучитель" не знал никакого ремесла, он открывал мелкую торговлю, предлагая крестьянам восковые свечи, кресты, иконы и другие предметы. Тем самым старообрядец получал возможность "заводить с покупателем благочестивые разговоры" о вере, Священном Писании и привлекать их к старообрядчеству. При этом "расколоучителя", как правило, проявляли осторожность, не настаивали на своем, не навязывали свое вероучение, но между тем пытались раскрыть все его преимущества и выразить "скорбь по погибающим."13
Духовенство Русской православной церкви для противодействия "расколу" решило использовать тактику старообрядческих проповедников. Выпускники школы С.Н. Кашменского могли также ходить по деревням и селам и вести миссионерскую деятельность . Обучаясь в школе, они знакомились для этого с основами православного вероучения, догматами и таинствами официальной церкви, сущностью реформ патриарха Никона. Сведения о старообрядчестве, методические советы ученики получали из специально составленного протоиереем С.Н. Кашменским "Краткого руководства к собеседованию с мнимыми старообрядцами." Немаловажным представляется и факт заботы о материальной обеспеченности крестьян. На период проживания в Вятке учащиеся получали денежное пособие, выплачивавшееся из школьного бюджета.
По окончании учебного курса, который длился несколько месяцев, - с октября по март - выпускники сдавали экзамены. На них, как правило, присутствовали такие высокопоставленные лица, как вятский губернатор, епископ Вятский и Слободской, директор народных училищ Вятской губернии, ректор духовной семинарии, что подчеркивало важность проводимого мероприятия. Как видим, среди почетных гостей были представители как светской, так и духовной власти. Это позволяет сделать вывод о том, что борьба со староверием возводилась в ранг государственной политики и принадлежала к числу наиболее важных ее направлений.
Старообрядцы и православные миряне
Рассматривая политику Русской православной церкви в старообрядческих районах губернии, нельзя оставить без внимания такой важный аспект проблемы, как взаимоотношения официального духовенства со староверами. При этом повышенное внимание следует уделить приходскому клиру, непосредственно контактировавшему со старообрядцами и являвшемуся главным проводником конфессионалиной политики Синодальной церкви на местах. До появления епархиальных миссионеров именно на приходское духовенство возлагалась обязанность проведения всевозможных разъяснительных бесед и проповедей, имевших основной целью критику доктринальных положений старообрядчества и присоединение его последователей к государственной религии.
Успех проводимой работы напрямую зависел от личных качеств священнослужителя: его характера, образа жизни, знания условий быта своей паствы, а также умения находить общий язык с представителями иной конфессиональной группы. Большое значение имел и уровень образованности священнослужителя. Наибольший успех сопутствовал тем представителям клира, которые не только великолепно знали Библию и другую общехристианскую литературу, но и неплохо разбирались в догматике своих религиозных оппонентов.
Следует, однако, подчеркнуть, что даже наиболее образованные и воспитанные священнослужители сталкивались с настороженностью, а иногда и открытой враждебностью старообрядцев в своих приходах. Найденные нами архивные материалы дают массу примеров жесткой конфронтации православного клира и староверов, которая иногда принимала открытые формы и выливалась в совершение противоправных деяний со стороны последних. Так, достаточно часто старообрядцы называли духовенство «слугами антихристовыми», стремящимися «помрачить их благочестие».1 По всей видимости, подобные оскорбления были связаны с тем ментальным восприятием официальной церкви, которое сложилось у староверов еще во времена патриарха Никона. Оно было сформировано выдающимися идеологами старообрядчества (в частности про 154 топопом Аввакумом), утверждавшими, что принявшее новые обряды духовенство не только потеряло «святость», но и попало под власть антихриста.
Иногда в адрес священнослужителей, помимо оскорблений, звучали и угрозы физической расправы. Например, в селе Кирино один старовер бросался на священника единоверческой церкви с поленом в руках, заявляя ему: «Убьем мы тебя, как мышь». Однако стоит отметить, что чаще всего подобные выпады звучали в адрес тех клириков, которые либо тесно контактировали с местными правоохранительными органами, раскрывая им тайные старообрядческие молельни и школы, либо активно занимались миссионерством, также прибегая к помощи полиции для расправы с наиболее последовательными староверами. Лишь в редких случаях противоправные действия старообрядцев объясняются исключительно их религиозным фанатизмом. Вероятно, приведенный выше пример можно отнести к таким исключениям. Имеющиеся в нашем распоряжении документы не позволили выдвинуть иной версии возникшего конфликта, кроме спора на религиозной почве. Известно, что отношение староверов к единоверцам (в первую очередь, к их священнослужителям) было еще более негативным, чем к адептам официальной церкви. Связано это с тем, что единоверцы воспринимались ими примерно так же, как униаты православными - как ренегаты и вероотступники.
Много негативных высказываний о Русской православной церкви и ее духовенстве пришлось выслушать псаломщику Василию Арбузову и церковному сторожу Алексею Некрасову от старообрядца Кирилла Габова, у которого они остановились переночевать, следуя в Булуевский край для "проверки раскольнических семей" и составления духовных росписей Юсовской волости. В своем рапорте благочинному Глазовского уезда, священнику Василию Репину, Арбузов так передал слова старовера об официальной церкви: "... она стоит при аде, и в ней вы молитесь деревянным доскам и зажигаете не свечи, а мелкие соло-минки. А также и духовенство назвал долговолосыми чертями". Габов, схватив Феодосия Некрасова сначала за грудь, потом за волосы, стал требовать от него 25 рублей, если тот желает уйти живым. Старообрядец не выпускал из из 155 бы двух оказавшихся в его власти православных, но Феодосии, под предлогом поиска водопоя для своей лошади, сумел бежать домой. От Василия Арбузова, оставшегося одного, Габов с десятским и еще двумя крестьянами потребовали отдать им переписи их семейств. Испуганный псаломщик не стал сопротивляться. На следующий день утром Арбузова привезли на другую станцию, где старообрядцы отобрали у него все вещи. Добраться до дома он смог только благодаря помощи православных крестьян Феодосия и Григория Першиных, которые наняли для этого знакомого старовера Ивана Шмырина, заплатив ему один рубль серебром.
Много пришлось претерпеть от старообрядцев и священнику села Лекшур Малмыжского уезда. Он сообщил местным властям о незаконном существовании в Лекшуре школы староверов белокриницкого согласия. Вскоре после его доноса школа была закрыта, а о педагогической деятельности учителя уездный пристав составил соответствующий протокол. Через четыре дня после этого учитель умер. Старообрядцы Лекшура, не испытывая к православному священнику никаких чувств, кроме злобы, предприняли следующие меры: сломали изгородь вокруг храма, вспахали дорогу на церковной площади, запретили священнику гонять скот в поле, наконец, вновь открыли свою школу без разреше-ния властей.
О фанатизме староверов свидетельствуют и факты, сообщенные в Елабуж-ское духовное правление священником Лихаревым. В частности, крестьянин Василий Маслов в ответ на просьбу священнослужителя позволить ему крестить родившуюся у старовера дочь закричал:"... я разорву младенца на части, но не дам крестить его вам."5
