Содержание к диссертации
Введение
Глава 1: Государственная политика развития высшей школы в Северной Осетии 20
1.1. Становление и развитие системы высшего образования 20
1.2. Формирование кадров национальной интеллигенции Северной Осетии 34
1.3. Социальный состав студенчества и политика пролетаризации вузов 53
Глава 2: Студенческая повседневность: штрихи к культурному облику 77
2.1. Академическая и общественная жизнь 77
2.2. Материально-бытовое положение студенчества: стипендия, зарплата, жилище 105
2.3. Питание и состояние здоровья 125
2.4. «Борьба за новый быт»: досуг, развлечения, сфера интересов 141
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 158
БИБЛИОГРАФИЯ 162
- Становление и развитие системы высшего образования
- Формирование кадров национальной интеллигенции Северной Осетии
- Академическая и общественная жизнь
Введение к работе
Актуальность исследования. Последние десятилетия носят транзитивный характер, что привело к существенным преобразованиям в российском обществе: в экономике, политике, культуре, в том числе области высшего образования. Государством предпринимаются усилия по созданию современной стратегии модернизации образования с учетом зарекомендовавшей себя многолетней практикой обучения. В России накоплен уникальный опыт создания национальной региональной высшей школы. Изучение истории ее становления и развития позволяет выявить наиболее существенные достижения и упущения, обозначить важнейшие приоритеты в реализации новой концепции образования в России, в особенности, его высшего звена.
Всестороннее исследование истории становления высшего образования, развития высшей школы по формированию высокопрофессиональных национальных кадров в Северной Осетии представляет большой научный и общественный интерес, прежде всего, тем, что это помогает научному переосмыслению некоторых проблем советского общества; кроме того, высшее образование в советской системе духовных ценностей связывает данную тему с такими современными направлениями исторической науки, как культурная история, социальная история, интеллектуальная история, регионоведение, локальная история.
Актуальность исследования связана также с тем, что изучение региональных особенностей исторического процесса весьма востребовано историческим сообществом и связано с переходом от чисто «государственной истории» к истории «субъекта исторического действия, который не тождественен государству». Это позволило обратиться, во-первых, к новым направлениям исследования региональной истории, например, новой локальной истории, к микроанализу. Во-вторых, глобализирующийся мир ответил на этот процесс усилением национальных и региональных тенденций, что способствует развитию региональной истории.
Безусловно, студенчество Северной Осетии 1920-х гг. было первым поколением граждан, воспитанным в установках усвоения новых социальных норм и ценностей, что имеет ключевое значение для анализа последующего общественного развития страны. Поэтому изучить и понять жизненный мир молодого человека раннего советского общества – значит, приблизиться к пониманию социокультурного феномена «советский человек», без анализа которого невозможно проводить всесторонние исследования по истории Северной Осетии XX века.
Степень изученности. В изучении исторического опыта подготовки кадров народнохозяйственного комплекса в России сложились определенные традиции и достигнуты несомненные успехи. Однако при исследовании данной темы еще не использован весь научный потенциал.
В отечественной историографии различным аспектам истории образования, в том числе и высшего, посвящено большое количество исследований, в которых обобщен опыт деятельности государства и всех звеньев образования по разработке и осуществлению образовательной политики. При этом региональную историографию нельзя рассматривать в отрыве от общих процессов, характерных для развития советской и российской исторической науки. Однако, специально заявленная автором проблема, как в региональном, так и в общероссийском масштабе практически не изучалась. Вместе с тем, говорить о полной неразработанности проблемы повседневной жизни студенчества в 1920-е гг. было бы некорректно. Условно историографию изучаемой проблемы можно разделить на три периода:
Первый период – середина 20-х – середина 50-х годов прошлого столетия. На этом этапе подготовка специалистов в различных отраслях народного хозяйства СССР рассматривалась в рамках культурной революции. Первыми историками высшего образования стали практики – руководители наркомата просвещения А.В. Луначарский, Н.К. Крупская и др., политические оценки которых во многом стали решающими. В данном исследовании их труды привлекаются в контексте просветительской политики государства, так как раскрывают содержание проектов создания системы подготовки кадров советской высшей школы. Авторами публикаций по проблемам воспитания молодежи, формирования «нового человека», в том числе в вузе, являлись преимущественно социологи, педагоги, партийные и комсомольские работники.. Эти работы интересны в плане первоначальной постановки проблемы, а также богатым фактическим материалом.
Наряду с серьезными научными исследованиями в 1920-е гг. широко публиковались книги, брошюры, статьи агитационно-пропагандистского публицистического и просветительского характера. Статьи подобного рода широко представлены в местной прессе. Основной целью данных изданий являлось идейно-политическое воспитание подрастающего поколения. Большинство исследований тех лет выдержаны в строгих идеологических тонах периода сталинизма.
Во второй половине 50-х – конце 80-х наблюдается активизация по комсомольско-молодежной проблематике в отечественной историографии. В историографии второго периода высшая школа 1920-х гг. рассматривается преимущественно как социальный институт, готовящий кадры советской интеллигенции. Студенчество у исследователей вызывало интерес в основном как «революционное», «пролетарское», «коммунистическое».
В региональном аспекте исследования этого времени в основном посвящены состоянию образования в дореволюционной Осетии, стали появляться работы по культурному строительству в первые годы советской власти . В ряде работ, где все же затрагиваются вопросы образовательной политики Советской власти за означенный период, речь идет лишь о неоспоримых достижениях в области образования. Особым вниманием историков пользовалась проблема партийного руководства культурной работой, что диктовалось политической конъюнктурой в развитии исторической науки.
Серьезное научное изучение системы управления культурой, ее органов, принципов функционирования началось с 1970-х гг., а пик исследовательского интереса к теме относится к 1980-м гг. В этот период появляются первые обобщающие труды по истории становления вузов и управленческих органов в области культуры. Исключением в череде работ этого периода является статья Н.Б. Лебиной «Молодежь страны Советов в 20-е годы». Исследовательница впервые в отечественной историографии комплексно использовала сравнительно-исторический, социологический и психоаналитический методы в исследовании молодежной субкультуры 1920-х гг., что позволило ей изучить ранее не освещавшиеся вопросы самосознания различных категорий молодежи (молодых рабочих, студентов, комсомольцев), особенности их демографического поведения, социокультурные факторы становления молодого поколения.
В 1980-е годы появляются первые попытки осмысления зарубежной историографии советского высшего образования в специфической форме – с позиции «критики буржуазных фальсификаций». В этот период также отмечаются попытки научного обоснования модели специалиста с высшим образованиям, востребованного в позднесоветском обществе.
В Северной Осетии эти проблемы также не остались в тени.
Социалистическое мышление и догматизм, идеологическая цензура и отсутствие доступа к необходимым источникам являлись серьезными препятствиями на пути большинства отечественных историков и не позволили им обратиться к исследованию повседневной жизни и материально-бытовых проблем молодого человека в вузе в первое десятилетие советской власти.
Третий период историографии начался в 1990-е годы. В этот период были предприняты первые попытки концептуального переосмысления проблемы культурного строительства. Происходил сложнейший, весьма болезненный процесс смены историко-философских парадигм, их пересмотра, ломки и обновления. Для публикаций 90-х годов характерно критическое освещение в оценке достижений советской системы высшего образования. Этот период отмечен качественно-новым уровнем исследований. В историографии была предпринята попытка критического осмысления исторического опыта функционирования высшей школы.
Историко-сравнительный подход к изучению исторического опыта становления и развития высшего образования применительно к национальным регионам, отдельным этносам с их разноуровневым развитием применен в монографии Т.Ю. Красовицкой, изданной в 1992 году. Система управления национально-культурной сферой проанализирована автором на примере взаимодействия Наркомпроса и Наркомнаца. В сферу научного анализа исследователей попали новые актуальные проблемы (девиации среди молодежи, гендерные составляющие и т.д.). В работах новейшего периода историографии предпринята попытка переосмысления исторического опыта воспитания молодежи, использование новых методов исследования, широкое использование достижений мировой исторической науки.
Получило развитие и историко-антропологическое направление в ювенальной истории, позволяющее воссоздать цельный образ молодого поколения советской России. В этой связи особо следует выделить двухтомную монографию А.Ю. Рожкова. Опираясь на большой фактический материал, автор реконструировал жизненный мир молодежи 1920-х гг., понимая под ним «весь мир повседневности каким он представлялся молодым людям». Автора интересовали не политика, а люди, их чувства и судьбы, взаимоотношения между человеком и обществом. Одна из трех основных частей монографии посвящена студенчеству. В ней автор раскрывает подробности жизни молодежи в студенческих коммунах, особенности их быта, описывает эмоционально-психологическую атмосферу жизни студенчества 1920-х гг.
Вызывают значительный интерес монография и серия статей Т.М. Смирновой, посвященные судьбам «бывших людей» в Советской России. Автор отдельно останавливается на проблеме интеграции детей «социально чуждых элементов» в послереволюционную российскую реальность.
В этот период заметен интерес зарубежных историков к изучению проблем повседневной жизни советской молодежи 1920-х гг. К числу наиболее авторитетных западных исследователей следует отнести И.А. Тирадо (США), А.Е. Горсач (Канада), К. Кур-Королев (Германия).
Свой вклад в разработку темы внесли и осетинские ученые.
Одной из основных тенденций данного периода можно назвать разработку исследователями национальной и региональной тематики. Заметное место в историографии истории культуры Осетии занимает коллективная работа «От века к веку». В работе содержится богатый фактический материал и принципиальная постановка ряда вопросов культуры в регионе.
История выдвиженчества 1920-х гг. изучена в коллективной монографии ««Красная молодежь» Северной Осетии в вузах СССР: повседневная жизнь в 1920-1930-х гг.».
Монография Л.Х. Дзаховой раскрывает национально-культурный аспект процесса модернизации в Горской АССР. В ней затронута проблема образования в первой половине 1920-х гг.
Проблема становления и развития советской системы высшего образования широко отражена в послеоктябрьской и постсоветской историографии. В этом смысле (количественном) вполне уместно говорить о её значительной разработке в литературе. Вместе с тем необходимо отметить, что вплоть до настоящего времени еще не появились комплексные многофакторные исследования, рассматривающие повседневную жизнь студенчества первого поколения. Современное состояние исторической науки таково, что дальнейший прогресс возможен лишь в результате интеграции различных гуманитарных дисциплин.
Недостаточная изученность указанной проблемы обусловили выбор темы диссертационного сочинения.
Цель исследования – изучить повседневную жизнь студенчества Северной Осетии в условиях социально-экономических трансформаций периода нэпа.
Означенная цель наметила задачи исследования:
-
определить содержание партийно-государственной политики в области высшего образования;
-
изучить социальный статус учащейся молодежи
-
проанализировать учебно-воспитательный процесс в учебных заведениях и основные факторы, влияющие на качество подготовки специалистов;
-
выявить основные повседневные практики студенчества Северной Осетии: учеба, материальное положение, общественная работа, досуг.
Объектом исследования стало «новое студенчество» Северной Осетии в период социальных трансформаций 1920-х гг.
Термин «новое студенчество» является одним из тех, которые употреблялись в советской печати 1920-х гг. Использовались также такие словосочетания, как «красное» и «пролетарское» студенчество. Все они были названиями пропагандистской модели «нового человека», создаваемого в стенах советской высшей школы.
Предметом исследования является совокупность форм и методов становления повседневной жизни «нового» студенчества Северной Осетии: учебная и общественная деятельность, социальный статус, материальное положение, досуг, набор качеств и образцов поведения, определенные этапы биографии.
Хронологические рамки диссертации охватывают период 1920-х гг., когда происходила экономическая, социально-психологическая модернизация общества, закладывались основы становления нового поколения людей, воспитанных на социалистических идеалах. Отличительная особенность 1920-х гг. – высокая динамичность реформаторских тенденций. Именно в это время формировалась система идеологического воздействия на молодые поколения, создавалось студенческое социокультурное пространство Северной Осетии.
Методологической основой работы послужили принципы объективности и историзма, которые предусматривают изучение исторических событий в их развитии и взаимосвязи.
При работе с архивными источниками, статистическими материалами, методической литературой использовались методы статистического анализа, сравнения и сопоставления.
В работе был применен диалектико-материалистический метод познания явлений и процессов в их взаимосвязи и развитии. Базовым для исследования является комплекс традиционных методов, в том числе историко-культурологический анализ фактов, событий, нормативных актов и иных документов.
Широко применялся сравнительно-исторический метод, что дало возможность выявить зависимость содержания и идеологии того или иного факта от конкретно-исторической обстановки. Метод актуализации в ряде случаев предоставил возможность определить общественную значимость рассматриваемых проблем.
Источниковая база. Диссертационное исследование выполнено на основе широкого круга опубликованных и неопубликованных источников, содержащих ценные сведения по изучаемому предмету.
Опубликованные материалы включают в себя документы, изданные в сборниках; материалы, обнародованные в периодической печати, публиковавшиеся в 1920-х гг.; специальные отчеты Горревкома, Владревкома, материалы мемуарного характера и т.д.
В исследовании использовались материалы периодической печати - газеты «Горская правда», «Власть труда», «Коммунист», «Жизнь национальностей», «Горский пионер» и журналов «Революция и горец», «Северо-Кавказское учительство». Анализировалась в работе публицистика из периодической печати того времени. Она была посвящена актуальным и дискуссионным вопросам культурной деятельности, проблемам организации и формам коммунистического воспитания.
Однако опубликованные источники не позволяют реконструировать систему формирования нового человека в условиях Северной Осетии и исследовать динамику ее развития полностью.
В связи с этим в диссертации был использован значительный массив неопубликованных архивных источников из архивохранилищ страны- Центра документации новейшей истории Ростовской области (далее – ЦДНИРО), Центрального государственного архива РСО-Алания (далее - ЦГА РСО-А), Центрального государственного архива историко-политической документации (далее - ЦГА ИПД РСО-А), Научного архива Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований ВНЦ РАН и Правительства РСО-Алания (далее - НА СОИГСИ).
Источники по заявленной теме весьма фрагментарны и рассредоточены, что обусловило необходимость тщательной, кропотливой поисковой работы.
Первая группа – документы нормативно-правового характера. К ним относятся: указы и постановления, инструкции, директивы высших органов власти СССР относительно высшей школы, протоколы съездов советских и партийных органов Северной Осетии, директивы и постановления Наркомпроса РСФСР, указы Президента РФ, закон Российской Федерации «Об образовании». К документам, содержащим сведения, как выполнялись принятые решения и директивные указания центральных и республиканских органов, можно отнести сводки, статистические данные, материалы обследований, протоколы государственных комиссий, докладные записки отражающие большую работу высших учебных заведений по подготовке специалистов для отраслей народного хозяйства СССР.
Базовыми среди неопубликованных источников стали архивные документы, хранящиеся в ЦГА РСО-А (фонды 122 – Северо-Осетинский училищный совет; 121 – Народный комиссариат просвещения Терской области и 124 – Северо-Осетинский областной отдел народного образования). Эти документы имеют особое значение в рамках исследуемой темы. В указанных фондах собраны материалы общекавказских, северо-осетинских государственных и партийных органов, позволяющие выявить региональные особенности функционирования руководящих органов в масштабе всего Кавказа.
Ценность данных источников заключается в их информационной насыщенности и разнообразии. Представленные материалы позволяют проанализировать работу вузовских органов управления, проследить формы работы в вузах, выявить настроения студенческой массы в вузах, и тем самым воссоздать психологическую атмосферу в коллективах, что особенно важно при рассмотрении отдельных периодов становления высшей школы.
Вторая группа источников – материалы официального делопроизводства республиканских и городских органов управления по вопросам образования. К ним относятся: отчеты местных органов управления, партийных организаций, ученых советов поволжских институтов и университетов, их кафедр, государственных экзаменационных комиссий, решения и постановления кафедр, ученых советов факультетов этих вузов и т. д.
Большой фактический материал предоставили документы непосредственно высших учебных заведений Северной Осетии: годовые отчеты, протоколы заседаний учебных и приемных комиссий, результаты обследования быта студентов и др. (Ф. 128 – Северо-Осетинский государственный педагогический институт им. К.Л. Хетагурова; Ф. 605 – Северо-Осетинский сельскохозяйственный институт; Ф. 695 – Вечерний рабочий университет Владикавказского окружного отдела народного образования). Эти сведения позволяют охарактеризовать структуру высшей школы в Осетии, проследить этапы становления и развития ее в сравнительном анализе с вузами других районов страны. Материалы дают представления об организации учебной, научной, воспитательной работы в вузах на разных этапах истории, использования их опыта работы по подготовке высококвалифицированных кадров народнохозяйственного комплекса.
Третья группа – документы, отражающие учебно-методическое и научное обеспечение высшего образования в Северной Осетии. Документы, содержащие информацию о научных командировках, о научных конференциях, помогают выявить, как эти вузы участвовали в общероссийском научном процессе, проследить степень привлечения преподавателей и лучшей части студенчества к научной работе, что в результате дает исчерпывающую характеристику уровня подготовки преподавательских кадров, процесса их воспроизводства в рамках национальной высшей школы. В этой связи большой интерес представляют документы позволяющие отразить деятельность Представительств Горской АССР при Наркомнац и Северо-Осетинской АО при ВЦИК по различным вопросам, касающимся командированных студентов (Ф. 45 – Северо-Осетинское представительство при ВЦИК в Москве; Ф. 82 – Представительств Горской АССР при Народном комиссариате по делам национальностей РСФСР).
Эти материалы раскрывают содержание образования в вузах СССР, показывают изменения, происходившие в учебном процессе, выявляют новые формы его организации, характеризуют научный уровень исследований в разных областях науки, показывают, как планировались выпуски специалистов и распределялись кадры по различным отраслям экономики и культуры республик.
Еще одну группу составляют источники позволяющие взглянуть на повседневно-бытовую жизнедеятельность «нового студенчества» 1920-х гг. глазами самих студентов. В первую очередь это источники личного происхождения (дневники, письма, воспоминания, автобиографии), свидетельства современников и участников событий (ФР – 759 - фонд профессора Алборова Б.А.). Мемуары, дневники, при всей их субъективности, нередко содержат ценнейшую информацию не только о самих авторах, но и об их окружении, нравах того времени, проблемах, волновавших молодое поколение (НА СОИГСИ. Ф. 34 (лит) М. Камбердиев; НА СОИГСИ. Ф. Абаева В.И.). Опираясь на воспоминания современников, мы попытались отразить, для сравнения, особенности быта командированных студентов в центральные вузы страны.
Использованные источники дают возможность достаточно подробно проследить организационные изменения в системе управления, изучить функции и компетенцию органов управления культурой. Совокупность всего массива выявленных источников при условии критического подхода к ним позволяет решить основные исследовательские задачи диссертационной работы.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
Впервые предметом самостоятельного и специального исследования в совокупности стала история формирования «нового», «пролетарского» студенчества, молодого человека новой политической системы в условиях трансформирующегося российского общества.
Проведен комплексный анализ формирования, становления и эволюции всей властной вертикали высшего образования, отвечающей за воспитание «нового человека».
С учетом новых подходов исследован и обобщен исторический опыт создания и изменения концепции формирования национальной интеллигенции.
Рассмотрены в совокупности факторы, влияющие на формирование сознания молодежи в 1920-е гг.
Выявлены характерные особенности материально-бытового положения студенчества.
Раскрыто значение досуговых форм воспитания.
Определены место и роль студенчества в общественно-политической и культурной жизни Северной Осетии.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что материалы и выводы работы могут быть использованы при разработке и написании обобщающих трудов по истории России и Северной Осетии, а также при подготовке лекций, общих и специальных курсов по истории культуры и создании пособий по краеведению. Опыт организации унифицированной системы управления культурой, формирования «нового студенчества» может быть использован и представителями современной администрации всех уровней при разработке региональных комплексных программ социально-экономического и культурного развития.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и одобрена на заседании отдела истории Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследования им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-Алания.
Основные положения исследования содержатся в монографии и 8 опубликованных статьях. Апробация работы осуществлялась в выступлениях на международных, всероссийских и вузовских научно-практических конференциях, проходивших в Армавире, Назране, Владикавказе.
Структура диссертации состоит из введения, двух глав, заключения и списка источников и литературы.
Становление и развитие системы высшего образования
С первых дней прихода к власти большевики стремились взять под свой контроль всю образовательную систему России. Декретом ВЦИК и СНК от 9 ноября 1917 г. был создан первый большевистский орган по управлению образовательной системой страны — Государственная комиссия по просвещению, рабочим органом которой стал Наркомпрос. В июле 1918 г. Наркомпрос на основании декрета СНК получил все полномочия для формирования и осуществления образовательной политики новой власти. Обширность и сложность задач, стоявших перед Наркомпросом, привела к созданию в апреле 1919 г. Государственного ученого совета (ГУС), в ведении которого и сосредоточилась советизация высшей школы.
Первыми шагами в этом направлении явились, с одной стороны, попытки внедрить идеи марксизма в учебно-воспитательную работу вузов и выработать новое, социалистическое мировоззрение в среде учащихся и преподавателей, а с другой — создать «новую советскую школу», при этом старую, в том числе и университеты, радикально реорганизовать. В июле 1918 г. Наркомпрос провел первое Всероссийское совещание по реформе высшей школы. На совещании развернулась бурная дискуссия. Оппонентом профессору-правоведу, большевику М.А. Рейснеру и наркому просвещения А.В. Луначарскому выступила группа правых профессоров и преподавателей во главе с ректором Московского университета профессором М.А. Мензбиром. Противники большевиков высказались против контроля общественных организаций за деятельностью вузов и участия студентов в управлении высшей школой. В результате острой дискуссии были приняты такие важные положения реформы высшей школы, как бесплатность обучения и необходимость демократизации состава студенчества.
Принятый Совнаркомом 1 августа 1918 г. декрет «О правилах приема в вузы» открывал широкие возможности для получения высшего образования представителям пролетариата и беднейшего крестьянства. Эти социальные группы государство обещало обеспечить стипендиями.
Само студенчество надеялось, что с приходом к власти большевиков, которые постоянно говорили о своей приверженности подлинной демократии, их мечта о свободной высшей школе наконец-то сбудется. Но они в этом жестоко ошибались. В результате проведения комплекса мер уже к началу 1920-х гг. советскому правительству удалось ликвидировать последние очаги автономии высшей школ. Борьба студентов и профессоров вузов страны за свободную, демократическую высшую школу закончилась поражением. Ни о каком студенческом самоуправлении, ни о какой реформе вузов с целью повышения качества и уровня теоретического образования теперь не могло быть и речи 4.
По вопросам автономии вузов большевики также не нашли поддержки и со стороны профессуры «старой школы». Как уже отмечалось, многие профессора не разделяли взгляды большевиков на реформу высшей школы, многие из них не были сторонниками и коммунистической идеологии новой власти. Правящая партия также не увеличила числа своих сторонников среди профессуры, отменив в 1919 г. ученые степени и выдвигая на профессорские должности мало компетентных «красных» профессоров, спешно (за 6-8 месяцев) подготавливаемых в специально учрежденном Институте красной профессуры. В одном только Московском Высшем техническом училище по приказу Ленина было уволено от 20 до 40 профессоров.
Формирование кадров национальной интеллигенции Северной Осетии
С первых дней прихода к власти большевики стремились взять под свой контроль всю образовательную систему России. Декретом ВЦИК и СНК от 9 ноября 1917 г. был создан первый большевистский орган по управлению образовательной системой страны — Государственная комиссия по просвещению, рабочим органом которой стал Наркомпрос. В июле 1918 г. Наркомпрос на основании декрета СНК получил все полномочия для формирования и осуществления образовательной политики новой власти. Обширность и сложность задач, стоявших перед Наркомпросом, привела к созданию в апреле 1919 г. Государственного ученого совета (ГУС), в ведении которого и сосредоточилась советизация высшей школы.
Первыми шагами в этом направлении явились, с одной стороны, попытки внедрить идеи марксизма в учебно-воспитательную работу вузов и выработать новое, социалистическое мировоззрение в среде учащихся и преподавателей, а с другой — создать «новую советскую школу», при этом старую, в том числе и университеты, радикально реорганизовать. В июле 1918 г. Наркомпрос провел первое Всероссийское совещание по реформе высшей школы. На совещании развернулась бурная дискуссия. Оппонентом профессору-правоведу, большевику М.А. Рейснеру и наркому просвещения А.В. Луначарскому выступила группа правых профессоров и преподавателей во главе с ректором Московского университета профессором М.А. Мензбиром. Противники большевиков высказались против контроля общественных организаций за деятельностью вузов и участия студентов в управлении высшей школой. В результате острой дискуссии были приняты такие важные положения реформы высшей школы, как бесплатность обучения и необходимость демократизации состава студенчества.
Принятый Совнаркомом 1 августа 1918 г. декрет «О правилах приема в вузы» открывал широкие возможности для получения высшего образования представителям пролетариата и беднейшего крестьянства. Эти социальные группы государство обещало обеспечить стипендиями.
Само студенчество надеялось, что с приходом к власти большевиков, которые постоянно говорили о своей приверженности подлинной демократии, их мечта о свободной высшей школе наконец-то сбудется. Но они в этом жестоко ошибались. В результате проведения комплекса мер уже к началу 1920-х гг. советскому правительству удалось ликвидировать последние очаги автономии высшей школ. Борьба студентов и профессоров вузов страны за свободную, демократическую высшую школу закончилась поражением. Ни о каком студенческом самоуправлении, ни о какой реформе вузов с целью повышения качества и уровня теоретического образования теперь не могло быть и речи 4.
По вопросам автономии вузов большевики также не нашли поддержки и со стороны профессуры «старой школы». Как уже отмечалось, многие профессора не разделяли взгляды большевиков на реформу высшей школы, многие из них не были сторонниками и коммунистической идеологии новой власти. Правящая партия также не увеличила числа своих сторонников среди профессуры, отменив в 1919 г. ученые степени и выдвигая на профессорские должности мало компетентных «красных» профессоров, спешно (за 6-8 месяцев) подготавливаемых в специально учрежденном Институте красной профессуры. В одном только Московском Высшем техническом училище по приказу Ленина было уволено от 20 до 40 профессоров.
Академическая и общественная жизнь
Сложный процесс реформирования высшей школы в 1920-е гг., политика советизации вузов породили серьезные противоречия и трудности во взаимоотношениях советской власти и университетской корпорации. Суть происходивших в эти годы изменений системы обучения, сложившейся еще с дореволюционных времен, сводилась в целом к формированию поколения новых специалистов с коммунистическим мировоззрением. Протекавшее в русле реформ изменение учебных программ весомо влияло на учебную и общественную повседневную жизнь будущих «преданных пролетарской идее» советских ученых.
Нами уже было сказано о том огромном стремлении к знаниям, которое было характерно для первых поколений советского студенчества. Так, яркое свидетельство об этом оставил один из корреспондентов газеты «Горская правда», который в 1922 году, отмечал: «Начинается учебный год. Первый год спокойной учебы... В вузах Москвы очереди по размерам равные хлебным и иным очередям 1918 — 1919гг. Наплыв небывалый или, по крайней мере, невиданный. Немалое количество прибывает и наших земляков - горских студентов. От шума Терека и звона скал вливается горское студенчество в мчащиеся улицы Москвы» 54. Партия не могла себе позволить остаться в стороне от стихийно развивающегося процесса. Поэтому с установлением на всей территории страны пролетарской диктатуры усиливается контроль со стороны государства за приобретением знаний. Организация учебного процесса в каждом вузе была под контролем не только Народного комиссариата просвещения, местных органов народного образования, городских советов, но и комитетов РКП(б).
Именно в учебной деятельности лидеры Коммунистической партии видели основной долг молодого человека, переступившего порог высшего учебного заведения. Идеологическое закрепление данное положение получило в ноябре 1921 г. в циркулярном письме ЦК РКП(б) «О мобилизации студентов коммунистов высших учебных заведений», в котором указывалось, что главный труд студента заключается в успешном выполнении им учебных заданий.
В своей работе по воспитанию у учащейся молодежи отношения к учебе как к революционному долгу партия исходила из того постулата, что труд, в данном случае учебный, составляет сущность социалистического образа жизни, пронизывает все общество, строящее социалистические отношения. Осознание студенчеством значения его учебной трудовой деятельности явилось источником становления и развития его нравственного самосознания, понимание значимости своей работы в деле социалистического переустройства общества, формирование ответственности к любому порученному делу, осознания им учебы как общественного долга. О верности заветам партии в деле овладения знаниями регулярно подчеркивало само студенчество, так, в апреле 1926 г. в отчете председателя Владикавказского городского бюро пролетарского студенчества А.П. Стручкова подчеркивалось: «Нашей основной обязанностью остается хорошо учиться. Мы осознали, что являясь академически отстающими, этим совершаем партийное и профессиональное преступление»
