Содержание к диссертации
Введение
1. Константинопольский патриархат до второй половины XIX в ... 11
2. Вселенская патриархия 1878-1898 гг 41
3. Россия и православный Восток до второй половины XIX в 67
4. Общественно-политическая жизнь России в 1880-1890х годах. Политика в восточном вопросе 99
5. Вопрос о правах и привилегиях Константинопольской церкви по данным российских архивов 145
6. Россия и греко-болгарский церковный вопрос в 80-90е годы XIX в 164
7. Русское присутствие на православном Востоке: Св Гора Афон и Россия (1878-1898 гг.) 221
8. Один неосуществленный церковно-исторический проект: Мирликийское дело 258
9. Страница из истории подворья Константинопольского патриархата в Москве (1881-1898 гг) 284
10. Старообрядческое посольство в Константинополе в 1892 г 299
Заключение 314
Источники и литература 320
- Константинопольский патриархат до второй половины XIX в
- Общественно-политическая жизнь России в 1880-1890х годах. Политика в восточном вопросе
- Один неосуществленный церковно-исторический проект: Мирликийское дело
Введение к работе
Что такое восточный вопрос? Определить это цешральное для европейской политики на Ближнем Востоке понятие пытались неоднократно Столкновение интересов западных держав—Англии, Франции, Австрии (Австро-Венгрии) с одной стороны и России—с другой в борьбе за преобладание на территории распадающейся Османской империи—такова традиционная трактовка восточного вопроса Ключом к его решению считалось овладение проливами Босфор и Дарданеллы и стоящим в усгье Босфора Константинополем Очевидной представлялась и религиозная, идеологическая сторона вопроса борьба православной России и католической Франции за преобладание в Палестине и за влияние на христианское население Турции. Достаточно вспомнить о причинах Крымской войны и поводах к ней. Во второй половине XIX в, как и прежде, внимание Европы привлекали два центра Турецкой империи. Константинополь и Иерусалим Если в отношении Святых месі Палестины значение церковной стороны вопроса было для всех очевидным, то Константинополь, столица империи, стоящая на границе Европы и Азии, представлял для исследователей восточного вопроса интерес исключительно с военно-политической и торгово-экономической точки зрения При знакомстве с обширной западной историографией восточного вопроса второй половины XIX в создается впечатление, что она практически игнорирует его церковную сторону. Между тем, опыт итогов русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и Берлинского коніресса показывает, что в расстановке позиций Европы в отношении России мало что изменилось. В последние два десятилетия XIX в место Франции как сильнейшей из католических держав занимает Австро-Венгрия, Англия остается при своей, казалось бы, внеконфессиональной, но постоянно антирусской позиции. После 1878 г Константинополь и прилегающие к нему территории—европейская Турция, побережье Средиземного моря—становятся ареной соперничества и идеологической борьбы между державами, ожидавшими отпадения этих областей от империи и укреплявшими свои позиции в них.
Проливы имели первостепенное стратегическое и торговое значение Обладание проливами и контроль над Константинополем означали господство над значительной частью Ближнего Востока. Особенно важным было преобладание в этом регионе для России Босфор и Дарданеллы являлись для нее ключом к левантийской торговле, а также залогом беюпасности южных границ Попыткой решить восточный вопрос были русско-турецкие войны XVIII-XIX вв; получив доступ к Черному морю, Россия стремилась укрепить свои позиции в балканском регионе. Не обладавшая столь мощным флотом, как Ані лия, Россия имела, в отличие от западных держав, сильнейшее идеологическое оружие—общность православной веры с несколькими миллионами христианских жителей западной Турции Главной опорой русской политики в Турции было ее православное население—греки, болгары, сербы, черногорцы До Крымской войны авторитет России среди этого населения был достаточно высок. Он коренился в многовековых ірадициях русско-греческих связей, в щедрой благотворительности, которую оказывали русские цари восточным патриархатам, монастырям и церквам, а также в победоносных русско-турецких войнах XVIII в, в результате которых Россия была официально признана защитницей и покровительницей христианского
населения Османской империи. Однако в последующие десятилетия этот авторитет заметно упал, и на место русского влияния пришло влияние европейское. Так произошло сначала в Греции, затем в Румынии, в среде оттоманских греков, и, наконец, уже в 1880е годы, в Болгарии Тем не менее, русские политики продолжали считать общность православной веры важным оружием на Ближнем Востоке Поэтому в последние два десятилетия XIX в продолжалась благотворительность восточным патриархатам и монастырям; на русские средства строятся школы, приюты, больницы для христианских жителей Опорными пунктами для осуществления этой политики были русские дипломатические представительства в разных городах Османской империи, а также общественные организации, в первую очередь Императорское православное палестинское общество. Большое значение для укрепления духовного авторитета России имели три русские оби гели на Афоне— Пантелеймоновский монастырь, Андреевский и Ильинский скиты
Устремления России сталкивались не только с могущественным противодействием европейских держав, имевших свои виды на районы европейской Турции Сталкивались они и с планами греков, мечтавших о восстановлении Византийской империи и мысливших в прежних имперских категориях. 1453 г. для греческого мира вовсе не явился таким финальным аккордом в его истории, как это порой представляется исследователям византийской истории Турки пришли в страну с многовековыми традициями общественной жизни; уничтожить христианское население или быстро ассимилировать его было невозможно, да и не нужно Поэтому султан-завоеватель Мехмед II принял единственно разумное решение он дал возможность христианам продолжить свою жизнь в привычных для них формах. Было, по сути, образовано "государство в государстве", своеобразное продолжение Византии в условиях иноверной мусульманской империи. Очень важной особенностью христианской общины, "Рум миллети", как ее называли турки, было сосредоточение церковной и гражданской власти в руках Константинопольского патриарха, теперь он не только выполнял прежние функции духовного главы народа, но и получил значительную долю власти, прежде принадлежавшей василевсу-имітератору Вместе с тем османы, заинтересованные в централизации управления, способствовали ликвидации автокефальных церквей южнославянских народов, подчинив их патриарху Константинополя. Благодаря консерватизму жизни в Османском государстве эта система осталась в почти неизменной форме вплоть до середины XIX в. Константинопольский патриархат и подчиненное ему христианское население Турции представляли собой в каком-то смысле застывший пережиток Византии в мире Нового времени, живущий по нормам византийского права и средневековой идеологии. Патриархат, как администрашвный и духовный центр православної о населения Турции, становится объектом для оказания влияния со стороны держав. Первостепенное значение имело английское влияние при посредстве Греческого королевства, с ним в меру сил и возможностей боролось влияние русское
XIX столетие явилось переломным этапом в истории Восточного Средиземноморья. Прежняя универсалистская, вселенская идеология, ставившая превыше всего религиозный принцип, постепенно вытесняется идеологией национальной. Пользуясь ослаблением Османской империи, поддерживаемые Россией с одной стороны и западными державами—с другой, народы Восточной Европы стремятся к освобождению от турецкого ига. Этот
процесс происходил путем постепенного образования самостоятельных национальных государств Не осталась бе$ изменений и жизнь в самой Османской империи после провозглашения актов 1839 и 1856 гг. начинается эпоха реформ, Танзимат Турция, по замыслу реформаторов, должна была постепенно преобразовать свой і осударственный механизм по европейскому образцу В новой системе уже не должно было остаться места для автономии Церкви и христианского милета* официально все оттоманские подданные признавались равными. Османы стремились к постепенной ассимиляции христиан, а христианские народы в сохранении своей авгономии видели ядро будущих свободных государств Борьба за сохранение старого порядка с одной стороны и за его ломку с другой составляет центральную проблему истории христианского населения Турции последних десятилетий существования Османской империи.
Период после русско-турецкой войны для России был восстановительным Убийство Александра II окончательно приостановило либеральные реформы. Новый император, Александр III, после непродолжительного колебания проводил охранительную политику Идеологом этой политики был воспитатель царя К П. Победоносцев, занявший теперь пост обер-прокурора Св Синода 1878-1894 іг характеризуются миротворческой ориентацией во внешней политике России По мнению Александра III, стране необходима была передышка после потерь последней войны, а также восстановление Черноморского флота для решения в свою пользу восточного вопроса Поэтому приоритетным направлением теперь становится идеологическая подготовка почвы для будущих действий.
Именно в это время в России происходит возрождение византийских идеи государственной власти Россия, подчеркивали теоретики этого направления, была единственной православной монархией Она являлась прямой наследницей и преемницей Византии, и была призвана осуществить свое историческое предназначение—освободить христианские народы Востока от турецкого ига и воссоздать на обломках Турции православную монархию Идея эта была, конечно, не нова: по сути, это переосмысление старой теории Третьего Рима, только с центром в Петербурге Впитав в себя опыт славянофилов и русской политики последних двух столетий, эта идея получила новое, подчеркнуто национальное звучание. Понимали ее по-разному: для профессиональных дипломатов и политиков это было создание ряда зависимых от России национальных государств на Балканах, установление русского контроля над проливами и, желательно, над Константинополем. Для мечтателей-историософов и для некоторых ученых-византинистов результатом осуществления идеи могло стать обладание Вторым Римом и установление прочного господства России на Балканах.
О важности именно церковной стороны политики России говорит сам объем архивных материалов—десятки дипломатических депеш, донесений, аналитических обзоров, составленных самими послами, сотрудниками константинопольского посольства и российских консульств Турции, а также специалистами в Петербурге. Введение в научный оборот неизвестных архивных материалов является одной из важнейших задач настоящей книги
На основании собранных нами материалов мы попытаемся ответить на следующие вопросы. Как могла в конце XIX в. функционировать средневековая модель мира7 Какое шачение имели для восточной политики великой державы, России, старые византийские имперские стереотипы и как они служили орудием
практической политики? Как действовала на Балканах под прикрытием церковных дел национальная и государственная политика, и какое участие принимала в этой политике Россия? И, наконец, какое место занимала российская церковная политика в общей сложнейшей национально-политической ситуации восточного Средиземноморья последних 20 лет XIX столетия?
Для понимания явлений общественной жизни христианского населения Турции необходимо иметь представление об истории православной общины в Османской империи, о том месте, которое она занимала в мусульманском государстве. Старые средневековые формы в новых политических условиях часто служили прикрытием для совершенно иного содержания; однако, понять мотивацию тех или иных действий можно, только если представлять себе корни исторического явления Исходя из этого, мы сочли необходимым поместить в начале книги две главы, вводящие читагеля в круг исследуемой темы* первая посвящена истории Константинопольскої о патриархата до середины XIX в, а вторая имеет целью показать специфику отношений России и православного Востока от крещения Руси до XIX в Обе главы не претендуют на новые трактовки хорошо известных исторических событий, но только представляют тот минимум сведений, который необходим для понимания событий конца XIX столетия. Далее следуют главы, в которых дается общий обзор истории Константинопольского патриархата 1878-1898 гг. и краткая характеристика действующих лиц и событий русской ближневосточной политики этого периода
Вторая часть книги посвящена основным сюжетам русской церковной политики в Константинопольском патриархате конца XIX столетия. Темы этих глав подсказаны самим архивным материалом: это центральная для Константинопольской церкви борьба с Оттоманским правительством за сохранение своего прежнего статуса «іосударства в государстве», в которой Россия также принимала участие; греко-болгарский церковный вопрос, который непосредственно затрагивал русские интересы на Балканах; история русского афонского монашества, того четырехтысячного русского населения на османской территории, с авторитетом которого приходилось считаться не только Оттоманской Порте, но и западным державам. Другие сюжеты посвящены менее заметным явлениям и событиям неосуществленный проект создания второго после Афона русского духовного центра в Константинопольском патриархате (в Мирах Ликииских), основание и первые годы существования константинопольскою представительства в России— подворья в Москве, посольство старообрядцев австрийской иерархии к Константинопольскому патриарху в 1892 г и реакция на него русских церковных и дипломатических кругов.
Источники и историография вопроса.
Источниковой базой настоящего исследования являются фонды следующих отечественных и зарубежных архивов. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ) содержат ряд важных для нас фондов, первое место среди которых занимает фонд посольства в Константинополе (Ф. 180, оп. 517/2). Здесь содержатся материалы, отражающие взаимодействие Константинопольской патриархии и Болгарскою экзархата с русским посольством, документы по Афону, по истории старообрядческих посольств в Константинополь. Отдельные вопросы нашли освещение в других фондах АВПРИ—С -Петербургского Главархива (ф. 161), Греческого стола (ф. 142, оп. 497), Турецкого стола (ф 149, оп. 502), РИППО (ф 337/2, оп. 873/13) Не менее важны для настоящего исследования материалы, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве (Петербург). Здесь следует назвать, в первую очередь, фонды Российского Св Синода (Канцелярия Св Синода, ф. 796 и Канцелярия обер-прокурора Св Синода, ф 797), где содержатся ежегодные подборки документов, касающиеся православної о Востока' Эти два архива дополняют друг друга; лишь небольшая часть материалов отложилась в копиях в обоих хранилищах Важные материалы по контактам русских политических деятелей с Востоком содержатся в личных фондах Т. И. Филиппова и II П Игнатьева (Государственный архив Российской Федерации, Москва) Из петербургских хранилищ чрезвычайно ценными являются документы, хранящиеся в личном фонде И С Троицкого, профессора Петербургской духовной академии и многолетнего советника Св Синода по восточному вопросу. Этот фонд распределяется между двумя архивами— Отделом рукописей Российской национальной библиотеки (дом Плеханова, ф 790), и Центральным государственным историческим архивом Санкт-Петербурга (ф. 2182) Письма к Троицкому его константинопольского корреспондента Г. П. Беглери (ОР РНБ), представляющие собой хронику истории Константинопольского патриархата и его отношений с Россией за 20 лет (1878-1898), изданы нами отдельным томом2 В ЦГИА СПб находятся материалы, касающиеся церковно-политической деятельности Іроицкого (копии с дипломатических депеш, переписка с К П. Победоносцевым, с настоятелем посольской церкви в Константинополе, личный дневник за последние і оды жизни) Из этого фонда нами издан отчет Троицкого о командировке в Константинополь в 1886 і , адресованный К. П. Победоносцеву и являющийся ярким выражением идеологической позиции автора3 В ОР РНБ хранится также личный фонд А. А. Дмитриевского, литургиста и историка Церкви, который в 1907-1918 гг. был секретарем Императорского православного палестинского общества (ф 253). Из этого фонда нас интересуют подготовительные материалы к его церковно-политическим работам, переписка, а также копии с документов, написанных другими лицами. В петербургском филиале архива РАН (ПФА РАН) содержатся материалы, связанные с деятельностью Русского археологического института в Константинополе и его директора Ф И. Успенского (ф 116). В небольшом личном фонде дипломата М А Хитрово, хранящемся в Отделе рукописей Института русской литературы (Пушкинский дом, ф. 325, оп. 1), имеются несколько интересующих нас писем архим. Макария (Сушкина), настоятеля русского монастыря Св Пантелеймона на Афоне. Из зарубежных архивохранилищ нами
Из этого архива нами изданы две записки обер-прокурора Св Синода А П Іолстот по Греко-болгарскому церковному вопросу, составленные в 1860 і и не потерявшие своей актуальности в конце XIX в «В делах Востока первой заботой нашей должна быть святая Церковь » Две записки обер-прокурора Св Синода А П Толстого по Греко-болгарскому вопросу с комментариями Александра II I860 г / Подг текста, вступ ст и комм Л А Герд//Исторический архив 2003 №2 С 49-61
2 Россия и православный Восток Константинопольский патриархат в конце XIX в Письма Г П Беглери к
проф И Е Троицкому 1878-1898 гг./Изд подг Л А Герд СПб,2003
3 «Наша отечественная Церковь занимает первое место между всеми православными церквами» Отчет
профессорам Е Троицкого о командировке на Восток 1886 г /Подг текста, вступ ст и комм Л А Герд
Исторический архив 2001 №4 С 135-174
обследован важнейший для раскрытия темы архив Константинопольского патриархата (исследователям доступна только часть его, раздел А (исходящая переписка патриархата) Центральный государственный исторический архив (ЦДИА, София, Болгария) содержит документы по истории Болгарского экзархата и деятельности экзарха Иосифа в Константинополе (ф 176, 989) К сожалению, для нас остались недоступными материалы из архива МИД Греции, где хранится немало важных документов, касающихся участия греческих дипломатов в делах русского Афона, константинопольской церковной политике.
Переходим теперь к обзору опубликованных архивных материалов. Их объем значительно уступает источникам неизданным. Все же здесь можно назвать некоторые важные публикации. История управления некоторых константинопольских патриархов конца XIX в. раскрывается благодаря опубликованию их переписки,4 а также дневников современников5 Для характеристики взглядов некоторой части русских дипломатов, а также обстановки на православном Востоке весьма интересны дипломатические материалы известного русского писателя, мыслителя и дипломата К Н. Леонтьева6 Ряд публикаций бросает свет на конкретные события в патриархате и направления русско-константинопольских отношений. Переписка Константинопольского патриархата с Оттоманским правительством по вопросу о правах и привилегиях Церкви была издана еще в XIX в и отчасти переведена на русский язык И Е Троицким7 Материалы по истории старообрядчества австрийской иерархии и его контактов с Константинопольской патриархией были изданы в 1914 г В. С. Марковым.8 Документы по провозглашению болгарской схизмы опубликованы іреческим историком М. Гедеоном;9 важнейшим источником по греко-болгарскому вопросу и участию в нем великих держав является дневник экзарха Иосифа за 1877-1913 гг.10 Ценным дополнением к дневнику экзарха являются воспоминания о нем современников '
Что касается газетных и журнальных публикаций 1880-1890-х годов, они чаще всего давали лишь малоинтересный общий обзор церковно-политических событий, либо концентрировались на пристрастном полемическом обсуждении какой-нибудь частной проблемы Таковы публикации в газетах «Московские ведомости», «Гражданин» То же самое можно сказать о греческих газетах Kcovaxavcivouno^ic;, ІЧєос гщєрос, NeoXoyoq Более содержательными, хотя и замалчивающими многие подробности были обзоры И Е Троицкого «Православный восток в минувшем году» в «Церковном вестнике» Сравнительно малое значение публицистики для раскрытия нашей темы объясняется тем, что материалы по восточному вопросу, политически актуальные (и потому засекреченные) в тот момент, естественно, не могли быть доступными журналисіам, а знакомые с ними эксперты тоже, по понятным причинам, не торопились с их публикацией.
4 См переписку Иоакима III с греческим премьер-министром X Трикуписом KapSapag X IcoaKEtu Г-Xap
Трікоилгід Н avtiTcapafjEOTi Аяо Trjv ovekSotti аІХцкиурауш zov Oikouuevikou Патріарх (1878-1884)
AGtivcx, 1998
5 Ліктіфброг) ГХгжа, цпр 'IpPptou Вюураіріа каї 'НцєроХоуіа Т В Ev 'ABTivaig, 1907
6 Константан Николаевич Леонтьев Дипломатические донесения, письма, записки, отчеты 1865-1872 /
Сост К М Долгов М, 2003
7 Та ката то і^тутт||іа tuv екк^т|аіаотікшу npovopicov ало ще, 19 <ргрро\)аршг> 1883 цехрі ще,
етиррарЕШЕші; той ap^aiov кабЕатштої; 'Ev K(ovotovtivo\)jioA.ei, 1884, Официальная переписка
Константинопольской патриархии с Оттоманским правительством о правах и преимуществах греческого
духовенства в Турецкой империи//Христианское чтение 1884 Ч 2 С 230-232
8 Марков В С Переписка проф Н И. Субботина, преимущественно неизданная, как материал по истории
раскола и отношений к нему правительства (1865-1904) М , 1914
9 TfSEiov М 'І "Еуурафа латріар^іка каї ouvoSuca ЛЕрі той ВоиХуарікой ^ціщіаюд (1852 1873)
K(ovaTavTivo\m>Xi<;, 1908
10 Ьългарски екзарх Иосиф І Дневник/Текст, коментар и бележки X Гемеїски София, 1992
11 Екзарх Иосиф І в спомени на сьвремиїници /Встьп статия, съет бележки и указ X Тсмелски София,
1995
Литература по исследуемой теме делится на несколько категорий. Во-первых, это статьи и книги современников событий, которые можно в равной степени о гнести и к источникам вопроса, и к литературе Таковы «Мнения и отзывы» митрополита Филарета (Дроздова) по вопросам церковной политики на Востоке, написанные двумя десятилетиями раньше, но чрезвычайно актуальные и в конце XIX в, о чем свидетельствует их публикация в 1886 г. С зарождением отечественной школы византийских исследований и одновременным спадом потока славянофильских публицистических статей в органах печати, после 1878 г. возникла необходимость научного объяснения происшедших событий и попыток прогнозирования будущего. На первых порах после окончания войны интерес сосредотачивался по-прежнему вокруг Болгарии и связанного с ней политического по содержанию, хотя и церковної о по форме греко-болгарского вопроса В 1882 г вышла в свет книга государственного контролера Т И Филиппова «Современные церковные вопросы», в которой автор впервые громогласно высказывается против права болі ар на церковную автономию.13 Семью годами позже появилась монография на ту же тему, вышедшая из-под пера профессионального дипломата, имевшего доступ к архивам русского посольства в Константинополе, В Теплова 14 Эта книга, высоко оцененная еще современниками, открыла ряд исследований о церковной стороне восточного вопроса, принадлежащих сотрудникам константинопольскою посольства. Пожалуй, из всех работ современников эти статьи отличаются как наибольшей осведомленностью, так и наименьшей пристрастностью Будучи действующими дипломатами, они в то же время ощущали себя историками событий недавнего прошлого, в отличие от мноіих военных и специалистов по экономике, среди дипломатов в Константинополе и друїих городов Турции встречались люди, понимавшие, что без активного участия в церковных делах Россия не сможет иметь необходимое влияние на население Османской империи, на Востоке все церковные дела являются в то же время делами политическими. Таковы исследования по истории Константинопольской патриархии середины XIX в Г. Трубецкого и П. Б. Мансурова.15 Довольно содержательным, хотя и не сосредоточенным на церковной стороне вопроса, является исследование С. С Татищева, сторонника активных наступательных действии на Востоке 16 Большинство работ по истории восточного вопроса, роли проливов в его решении, написанные до 1917 г, напротив, почти всегда игнорируют его церковную сторону К ним относятся, впрочем, очень интересные и талантливые исследования С Жигарева17, С. М. Горяинова1 , Н В. Креницына.19 Значение церковной составляющей русской политики на Востоке в полной мере понимали ученые-византинисты, многие из которых принимали деятельное участие в практическом осуществлении эюй политики Единственная фундаментальная монография, посвященная истории Константинопольской церкви в XIX в, принадлежит перу византиниста, профессора И И. Соколова20 Этот труд явился результатом восьмимесячной работы в константинопольском паїриаршем архиве и до сих пор не имеет себе равных по объему информации и систематизации в ее изложении. Повествование ведется автором в строго выдержанном академическом стиле;
12 Филарет (Дроздов), митр Московский и Коломенский Собрание мнений и отзывов по лелам
православной Церкви на Востоке СПб, 1886
13 Филиппов Т И Современные церковные вопросы СПб, 1882
14ТепловВ Греко-болгарский церковный вопрос по неизданным источникам СПб, 1889
15 Кн Г Т[рубецкой] Россия и Вселенская патриархия после Крымской войны 1856-1860 і г По
неизданным материалам //Вестник Европы 1902 Г 3, Мансуров П Б Константинопольская церковь Очерк
основных начал строя ее в XIX веке Ч I Центральное управление М, 1909
16 Татищев С С Дипломатические беседы о внешней политике России Год первый 1889 СПб, 1890
17 Жигарев С Русская политика в Восточном вопросе, ее история в XV1I-XIX веках, критическая оценка и
будущие задачи СПб, 1896 Т 1-2
18 Горяинов С М Босфор и Дарданеллы М , СПб, 1908
19КреницынН В Восточный вопрос на почве его истории и политики СПб, 1900 20 Соколов И И Константинопольская церковь в XIX в СПб, 1904
?
стремление избежать конфликтных ситуаций сказалось в том, что автор сознательно избегает анализа греко-болгарского церковного вопроса И. И. Соколов сосредотачиваег свое внимание на внутренней истории патриархата, на его отношениях к турецкому правительству и практически не касается русско-константинопольских отношений Чрезвычайно важному для России русскому присутствию на Афоне посвятил свой очерк другой византинист, А. А Дмитриевский. Его же перу принадлежит критический доклад о русских афонских келлиотах, читанный в киевском религиозно-просветительском обществе в 1905 г.22 Глубоким и содержательным исследованием русской политики, в том числе церковной, на Востоке явилась работа А А Дмитриевского, посвященная послу в Константинополе Н. П. Игнатьеву.23 Таким образом, к 1917 і русская наука только подходила к разработке церковной стороны восточного вопроса Ввиду актуальности темы и явной незавершенности раздела Турции трудно было ожидать появления до окончания мировой войны каких-либо взвешенных обобщающих исследований; к тому же основная масса документов МИД и Св Синода по-прежнему оставалась недоступной для ученых.
1917 г. на долгие годы прекратил развитие церковно-исторической науки в России Отечественные работы по восточному вопросу, в том числе написанные в последние полтора десятилетия, также продолжают игнорировать его церковную сторону24 Лишь в последние 15 лет начинается разработка тем, связанных с историей отношений России и православного Востока во второй половине Х1Х-начале XX вв Большим событием в этом отношении явилась публикация монографии Н Н. Лисового но истории русско-палестинских отношений, основанная на большом объеме архивного материала25 Важным исследованием, основанным на малодоступных материалах афонских архивов, является монография иером. Иоакима (Сабельникова), посвященная о Иерониму, одному из вдохновителей русского монашества на Афоне 6 Так или иначе касаются церковно-исторических сюжетов исследования, посвященные истории русской византинистики и Русского археологическою института в Константинополе27
Зарубежная западная историография восточного вопроса, рассматривающая рочь России на Востоке, хотя и весьма обширная, абсолютно не ингересуеіся церковной стороной проблемы.28 Греческая историческая наука, начиная с конца XIX в, и на
Дмитриевский А А Русские на Афоне Очерк жизни и деятельности игумена русского Пантелеймоновского монастыря священно-архимандрита Макария (Сушкина) СПб , 1895
22 Дмитриевский А А Русские афонские монахи-келлиоты и их просительные о милостыне письма,
рассылаемые по России Речь, произнесенная при открытии чтений в Киевском религиозно-
просветигельском обществе 9 октября 1905 г Киев, 1906
23 Дмитриевский А А Граф Н П Игнатьев как церковно-политический деятель на православном Востоке
по неизданным письмам его к начальнику Русской Духовной миссии в Иерусалиме архимандриту Антонину
Капустину СПб, 1909
24 Дранов Б А Черноморские проливы М, 1948, Георгиев В А, Киняпина Н С, Панченкова М Т,
Шеремет В И Восточный вопрос во внешней политике России конец XVIH-начало XX в М , 1978,
Киняпина Н С Балканы и проливы во внешней политике России в конце XIX в (1878-1898) М, 1994,
Россия и черноморские проливы (XVIII-XX столетия) М , 1999
25 Лисовой Н Н Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в
Х1Х-начале XX в М , 2006
26 Сабельников И, иером Великая стража Жизнь и труды блаженной памяти афонских старцев
иеросхимонаха Иеронима и схиархимандрита Макария Кн 1 Иеросхимонах Иероним, старец-духовник
Русского на Афоне Свято-Пантелеймонова монастыря М , 2001
27 См три тома статей по истории русской византинистики в Петербурге Архивы русских византинистов в
Санкт-Петербурге САб, 1995, Рукописное наследие русских византинистов СПб, 1999, Мир русской
византинистики СПб, 2004, Басаргина Е Ю Русский археологический институт в Константинополе СПб,
1999
28 Jelavich Ch and В The establishment of the Balkan national states 1804-1920 Seatle, London, 1977, Jelavich В
The Ottoman Empire, the Great Powers and the Straits Question, 1870-1887 Bloomington, London, 1973, Idem St
Petersburg and Moscow Tsarist and Soviet foreign Policy 1814-1974 Ibid, 1974, Sumner В H Tsardom and
Imperialism m the Far East and Middle East, 1880-1914 London, s a , Saul N E Russia and the Mediterranean
Chicago, 1970
протяжении почти всего XX столетия следовала двум традициям: первая исходила из идеологии фанариотов; ярким представителем ее был М. Гедеон, великий хартофилак Вселенского престола, автор целого ряда церковно-исторических работ В русле этой традиции находятся другие историки Церкви тою времени: Г. Панадопулос30, К Спанудис Старую константинопольскую школу продолжает наш современник, известный византинист, канонист, один из главных идеологов экуменической политики патриарха Афинагора В Ф Ставридис31. Представителем той же традиции является митрополит Мир Ликийских Хризостом (Калаидзис), автор монографий по истории константинопольского подворья в Москве и церковной истории Мир Ликийских в новое время Работы этих ученых ценны тем, что они используют материалы недоступных для большинства современных исследователей фонды константинопольскою патриаршего архива (в частности, раздел В—протоколы заседаний патриаршего синода), а также приводят много историй из устных свидетельств очевидцев событий К своим источникам авторы л о школы относятся по большей части некритически, иностранная литература и, тем более, архивные источники друїих хранилищ им обычно не известны. Вторая традиция следует за афинской университетской исторической школой XIX в, характеризующейся антирусской направленностью, и мало привлекает новые источники Греческие ученые XX века во многом находятся под влиянием своих предшественников, зачастую в научных трудах допускают полемический публицистический стиль, исключающий беспристрастный анализ материала; к тому же ни одна из сводных моної рафий по истории греческого народа не заостряет свое внимание на русско-константинопольских отношениях. Строго научным исследованием, основанным на материалах афонских архивов, является небольшая книіа А.-Э Тахиаоса, посвященная іреко-грузинским столкновениям на Афоне
Новый этап в греческой историографии наступил в 1990-е і оды, когда началось систематическое исследование фондов греческого МИД Целый ряд молодых историков, получивших современное европейское образование, изучали различные аспекты церковной жизни Константинопольскою патриархата в Х1Х-начале XX в Хр Кардарас посвятил свою докторскую диссертацию первому патриаршеству Иоакима III34 Он же издал ценный источник—переписку Иоакима с X Трикуписом, объясняющую многие прежде не вполне понятные действия обеих сторон Малоизвестную сторону отношений патриархата с Оттоманской Портой раскрьіваеі в своей монографии тюрколог П Коноргас.36 Настоящим «прорывом» можно назвать недавно вышедшее фундаментальное исследование Д Стаматопулоса—первую после книги И. И. Соколова сводную историю Константинопольского патриархата периода реформ XIX в., основанную на большом количестве архивного материала (греческих хранилищ и британского МИД)37 Отличительными чертами новых исследований греческих историков является отсутствие
Гебеюу М І Та бікаїа каї лроуорда той ОікоізцЕУїкой Патріархєіоі) KcovoxavTivoimcUT|, 1909 TeSfcov М Еуурасра латріархіка каї оиуобіка тсері той ВоиХуарікой ^цтгірато*; (1852-1873) KcovoxavTivotwo^iq, 1908
30 ПалабологіХои Г 'Н auyxpovoq ієрархіа ттр; 'Op0o8o2;ot> 'AvamXiKr\z, 'ЕккХцаїад 'AOfjvai, 1895
Ілауоибц К П 'Іоторікаі оеІіоеі; 'ІсоакЕїр. о Г KcovcTavTivoxmo^ig, 1902
31 Етаирібои В в OikouiievikoI латріархаї 1860 от|ііроу GeooaloviKT), 1977
32 Kcdcu^riq Хр То рєтохюу тог) ОікоиііЕУїкогтіатріархЕїои ev Мооха каї оі тіуоирЕУоі amou (1881
1936) КатеріУГ), 1991 МтутролоХиои Mvpcov 6 род Хршоатоцои Калаи^ц Та циро(ЗоЯа Мира Н історій
twv Muprov ало tov 19ov aicova cog то 1922 AOiiva, 2002
33Taxiaog A E To Гєсоруїауїкоу Zrynyia (1868 1918) Luppo^ri Eig xr\v іоторіау іщ Ршаїктід лолітікц? ev Ayuo Opfi 0ooak>viKT|, 1962
34 KapSapaq Хр лоХітікті брааті tod латріархті ІшакЕїц Г (Прштт) латріархіа 1878 1884) Icoavviva, 1993
35 Карбарад Хр Ісоакєіц Г-Хар Трисоият) Н аутіяарабеаті Ало ttiv ауєкботц аМтіХ.оура<ріа той
OiKOup.viKou Патріарха (1878 1884)
36 Коуортид П OBcopaviKeg 0сорг|О"еід уіа то ОікоирЕУїко ПатріархЕїо 17 арХЕд 20ог> aicova A6r|va,
1998
37 ІтаїхатологЛод Д МЕтарргівріоті каї еккооіикетоті Прод ріа avao\)v9oii zr\q шторіад тої)
ОікоирЕУїкои ПатріархЕїоі) тої) 19ои aicova A0T|va, 2003
идеологической скованности, свойственной церковным историкам предшествовавших десятилетий, широкая источниковая база и современный подлинно научный меюд обработки и синтеза материала Остается пожалеть, что авторы этих работ лишь в очень малой степени интересовались русской стороной вопроса, то есть участием России в церковной политике патриархата Российские архивы ни одним из них не привлекались
Что касается трудов болгарских исгориков, то они в большинстве своем не выходят за рамки греко-болгарского церковного вопроса, причем не отходя г от националистических позиций. Таковы труды И. Снегарова38, М. Арнаудова39, Т. Жечева4, болгарского патриарха Кирилла4, 3 Марковой , уже упоминавшиеся публикации X Гемелского. Впрочем, не меньшей национальной направленностью (только, разумеется, в противоположном, антиболгарском, смысле) характеризуются труды греческих историков но той же проблеме.43 Написание сколько-нибудь беспристрастной и подлинно научной истории греко-болгарского церковного вопроса с использованием всего объема архивных материалов—дело будущею. Все имеющиеся работы лишь отчасти освещают участие России в истории греко-болгарского церковного вопроса, особенно после войны 1877-1878i.
Итак, мы сталкиваемся с ситуацией, когда, несмотря на наличие определенного количества работ, примыкающих к нашей теме и отчасти раскрывающих ее отдельные стороны, а чаще всего, только создающие фон для нашего исследования, мы не имеем практически ни одной работы, изучающей русско-константинопольские церковно-политические связи в 1880-1890-х годах Никто из исследователей, так или иначе подходивших к нашей проблематике, не пытался систематически привлекать архивные материалы различных, в том числе зарубежных хранилищ; не было сделано даже попытки использовать всю имеющуюся в наличии библиографию на разных языках. Между тем обилие впервые вводимого нами в научный оборот архивного материала само по себе свидетельствует как о важности темы для исторической науки, так и о необходимости заполнить существенную лакуну в историоітзафии.
38 Снегаров И Отношенията между българската църква и другите православии църкви след
провъзгдасяването на схизмата//Църковен архив 1926-1928 Т 111-1V №3-4 София, 1929
39 Арнаудов М Към историята на Българската екзархия Документи от 1881 до 1890 юдина // Годишник на
Софийския университет Историко-филологически факултет 1943-1944 Т XL С 10
40ЖечевТ Българският Великден или страстите български София, 1975
41 Кирилл, патр Български Граф Н П Игнатиев и Бълнарският църковен въпрос Изследване и документи
София, 1958, Его же Българската екзархия в Одринско и Македония след освободителната война 1877-1878
София, 1970
42 Маркова 3 Ьългарската Екзархия 1870-1879 София, 1989
43 XpvoavOov лр A0t|vcdv (Фйіялібои) То Bou^yupiKov axioua AOtivou, 1945 IxecpaviSou В H
Вои^уарікт] f^apxta AStjvou, 1957 BaKaXoizovXoq К H Maice5ovia axtq jrapauoveg mv McdceSoviicou
aywva (1894 1904) 0EOoaXoviKT), 1986 Tou i5 Ioxopiu mv Bopeiou E/./.t]viguou oxt) Оракг) 0aocdoviK4
1990
Константинопольский патриархат до второй половины XIX в
История Константинопольского патриархата делится на три периода Первый начинается с перенесения Константином Великим столицы в Византии, который с того момента называется Константинополем, и заканчивается завоеванием города турками 29 мая 1453 г Второй длится с 1453 г. до конца существования Османской империи Третий начинается с Малоазийской катастрофы и подписания Лозаннского договора в 1923 г. и продолжается но сей день Каждый из этих периодов характеризуется своими особенностями, обусловленными идейно-политической обстановкой времени, однако, в основе внутренней и внешней деятельности патриархата оставались одни и те же идеологические принципы, уходящие своими корнями еще в византийский период Для того чтобы понять мотивацию тех или иных событий, происшедших в последней трети XIX в, мы должны обратиться к истокам, к тому времени, когда формировалась идеология Вселенской патриархии Византийский период
Согласно православной догматике, Церковь есть Тело Христово, та область, в которой действует Св. Дух. Она включает в себя не только ныне живущих на земле христиан, но и тех, кто уже отошел в мир иной, а также все Небесные Силы. Церковь имеет две стороны -Церковь небесную (Горний Иерусалим) и Церковь земную На земле она существует в рамках истории и неизбежно должна иметь определенную социальную организацию Согласно словам апостола Павла, люди имеют разные дарования, одни из них призваны быть апостолами, другие пророками, третьи учителями и т. д Церковная иерархия была установлена самим Христом в призвании апостолов, им он дал власть передавать благодать Св. Духа в таинстве Крещения. Свою власть апостолы передавали путем наложения рук, от чего получило начало таинство рукоположения Следовательно, каждый человек, имеющий священный сан, получил его от другого, уже имеющею этот сан, и таким образом, теоретически может возвести свою духовную родословную к кому-либо из апостолов С развитием церковной организации стала необходимой более сложная градация. Уже в первые века христианства сформировались три иерархические степени— епископ, пресвитер (священник) и диакон. Епископы—преемники апостолов, они возглавляют группу церковных общин; местом их пребывания является епископская кафедра, находящаяся в центральном городе той или иной области Среди епископов выделялись предстоятели -архиепископы и митрополиты, кафедрами которых являлись крупнейшие города империи. Все архиереи подчинялись патриархам. Христианская Церковь делилась на пять паїриархатов, согласно диэцезам Римской империи Первым по чести считался Римский престол, епископ которого рассматривался как преемник апостола Петра Вторым после него считался патриарх Александрийский, престол которого находился в крупнейшем городе Востока Следующий за ним был Антиохийскии престол. После перенесения столицы в Константинополь епископ Нового Рима, прежде подчинявшийся Ираклийскому архиерею, получил такой же статус, как и другие кафедры апостольского происхождения, для обоснования возвышения его положения впоследствии была создана теория происхождения Константинопольского престола от апостола Андрея Примерно в это же время во главу диэцеза был также поставлен епископ Иерусалима как духовный глава города, в котором пострадал Христос. На II Вселенском соборе (381 г) за Константинополем было признано второе место после Рима, на IV Вселенском соборе (451 г., правило 28)--первенство по чести Рима и Константинополя; на Трулльском соборе (691-692 гг., правило 36) был установлен порядок пяти патриархатов. За Константинопольским патриархом был закреплен титул «вселенский», то есть глава всей вселеной, всего православного мира. Этот термин употреблялся еще с VI в императором Юстинианом и патриархом Иоанном Постником. Таким образом, к IV в сформировалась система пяти патриархатов, выстроенных в сірого иерархическом порядке. Рим, Константинополь, Александрия, Антиохия, Иерусалим. Деление имело своей основой разграничение империи на диэцезы при Юстиниане. При этом административные соображения имели очевидный перевес над духовными: так, например, Эфесский престол, хотя и основанный апостолом Иоанном Богословом, не входил в пятерку патриархатов, а Александрийский стоял выше Антиохийского, основанного апостолом Петром Первенство Рима объясняется значением города более, чем личностью его основателя.3 С отпадением Рима в 1054 г Константинополь встал на первое место в ряду патриархатов, что вполне соответствовало ею положению центра восточного православия На практике это место он занимал задолго до окончательного раскола: Восточная церковь давно жила своей жизнью, контакты с Западом были эпизодическими и нередко омрачались богословскими спорами. Иерусалимский, Антиохийский и Александрийский престолы после VII в. находились в руках арабов, а затем турок-сельджуков, что вызвало массовое переселение христиан в пределы сократившейся Византийской империи. Константинополь, таким образом, остался единственным освященным традицией апостольским престолом Востока, имеющим реальную политическую силу. Ситуация несколько изменилась после создания в XIII-XIV вв. самостоятельных государств южных славян -Болгарского и Сербского царств, которые во время своего расцвета на фоне ослабления Византийского государства смогли провозгласить не только автокефалию своих церквей, но и поставить во главе их патриархов, признанных Константинополем. Автокефалией пользовалась в поздневизантийский период Грузинская церковь, которая долгое время до того подчинялась Антиохийскому престолу. С образованием национальных автокефальных Церквей сформировалась определенная картина восточноевропейского государственно-церковного устройства, которое фигурирует в научной литературе как византийское содружество православных наций.4 Следует отметить, что эта общепризнанная в научной литературе схема не только является упрощением, но и сильно искажает реальность с крещением каждого и варварских народов византийцы вводили ею в православную ойкумену, или Вселенную; принятие народом православия предусматривало подчинение народа духовной власти Константинопольского патриарха, что было в глазах греков прообразом подчинения политическої о.5 По сути, никакой другой законной верховной христианской власти, кроме византийского императора и Константинопольского патриарха для византийцев не существовало: на все исключения, такие как самостоятельные государства и автокефальные церкви, они смотрели как на явления если не временные, то не вполне законные и следствие попущенного Богом ослабления империи Не случайно все восточноевропейские правители имели в церемониале византийского двора закрепленные эпитеты, определяющие их родство с отцом-императором. Идеалом, конечно, представлялась полная ассимиляция новокрещеного народа; но поскольку в большинстве случаев это было невозможно, то приходилось вырабатывать какие-то приемлемые формы внешнеполитической идеологии. Ни о каком равенстве православных народов византиец, разумеется, и не думал.
Общественно-политическая жизнь России в 1880-1890х годах. Политика в восточном вопросе
После убийства Александра II 1 марта 1881 г. многие люди, прежде поддерживавшие курс реформ, теперь изменили свою позицию. С воцарением Александра III, после непродолжительных колебаний, наступил поворот внутренней и внешней политики к консервативному, охранительному направлению. Новый курс был заявлен в царском манифесте от 29 апреля 1881 г, составленном воспитателем Александра III, обер-прокурором Св. Синода К П Победоносцевым. Победоносцев имел исключительно большое влияние в годы правления Александра III; в это время наблюдалось редкостное единство в позиции правительства и Св. Синода. Еще до цареубийства 1 марта Победоносцев убеждал будущего царя в том, насколько, на его взгляд, вредны для России конституционные начала; народ выказывает недовольство ввиду отсутствия твердого правительства, он не видит единства власти и теряет мало-помалу веру в правительство.1 Сразу после восшествия нового императора на престол его учитель настойчиво советовал ему немедленно покончить со всеми разговорами о свободе печати, сходок и т. д «Новую политику надобно заявить немедленно и решительно,» писал Победоносцев.2 Единство было и во внешней политике. В письме Победоносцева от 11 ноября 1881 г. основные черты внешнеполитической ситуации обрисовываются следующими словами: «До очевидности ясно, что противу России и русского дела предпринят теперь с Запада систематический поход, которым руководит католическая церковная сила в тесном союзе с австрийским правительством.. Отряды той же армии подрывают нашу силу и народность, и церковь, -в союзе с той же Австрией, в Боснии и Герцеговине, в Болгарии, в Венгрии, наконец, в Сербии.. Австрия очень хорошо поняла вместе с Римом, что подорвать Россию и ее влияние на Востоке можно, только подорвав православную Церковь». Таким образом, политика Александра III была направлена на укрепление самодержавной власти и национальных начал в тесном союзе с Св Синодом в лице, в первую очередь, его обер-прокурора. Личность К. П Победоносцева, роль которого в царствование Александра III была очень значительна, неоднократно привлекала внимание исследователей Цель политики Победоносцева состояла в возможно большем сохранении старых форм государственной и общественной жизни Перевоспитав народ духовно, считал он, можно естественным образом изменить и внешнюю форму его жизни.5 Желая сохранить старое и болезненно опасаясь неудач в новых начинаниях, он, по словам И. С. Аксакова, стал отрицательно относиться ко всякому проявлению жизни, видя в нем примесь нечистоты и фальши.6 Как и во внутренней политике, в международных делах он также применял крайне осторожную политику, избегая открытых столкновений и резких действий.
В 1882 г. на место уже отошедшего от дел А М. Горчакова министром иностранных дел был назначен Н. К. Гире; в отличие от своего блестящею предшественника, он был человеком деловым, не любил громких и красивых фраз и держался в тени. В разговоре с В. П. Мещерским Гире обозначил и внешнеполитическую линию, которой намеревался придерживаться царь «Взгляд государя, сказал он, очень прост и, по-моему, весьма мудр: дорожить прежде всего достоинством России и миром, а для этого избегать политики авантюр, как можно меньше вмешиваться в чужие дела, чтобы не давать повода другим вмешиваться в наши, и стараться быть со всеми в хороших отношениях, уважать других, чтобы уважали нас».7 Действительно, этих позиций царь придерживался в течение всего своего правления; Гире был при нем только исполнителем, реальным же министром иностранных дел был сам Александр III, получивший именование "миротворца" 8 Один из апологетов царствования Александра III, С. Д Шереметев, сравнивал его с римскими и византийскими императорами Подобно Константину XI, погибшему при обороне родного Константинополя, Александр был последним в России «народным» царем «Не так ли у нас на Руси сменяющиеся облики самодержцев, неравной величины и значения, завершились могучим воплощением русского царя в лице Александра III,»—восклицает автор.9
Один неосуществленный церковно-исторический проект: Мирликийское дело
Вряд ли найдется более близкий сердцу русского человека святой, чем Св Николай Мир Ликийских чудотворец. Ему посвящены сотни церквей и часовен по всей России, его имя носят десятки населенных пунктов. До наших дней сохранилось большое количество древних икон святителя, а число рукописей его жития составляет несколько сотен.
К 325 г. завершилась христианизация Мир Ликийских, епископом которых был знаменитый святитель. Первоначально церковным центром Мир был монастырь Новый Сион в пяти километрах от поселка; игуменом его был дядя Николая, воспитавший там своего племянника. После смерти своего дяди, как известно, Св Николай стал священником, а затем епископом Мир. В 330 г, 6 декабря, он скончался и был похоронен в нижних Мирах, где и поныне находится его предполагаемая могила. Прославленный прижизненными и посмертными чудесами, Св. Николай собирал многих почитателей; монастырь получал богатые пожертвования со всей империи: только зажиточные жители
Мир ежегодно давали ему по 100 золотых номисм с семьи. В XI в Иоанн Орфанотроф получил исцеление от серьезной болезни по молитвам Св Николая, щедро одарил монастырь и воздвиг стены вокруг города. Уже позднее, в условиях сельджукского завоевания, 9 мая 1087 г., итальянские купцы похитили мощи святого и перенесли их в город Бари, где они сохраняются до сих пор.3 Но даже и без мощей святителя Миры не переставали быть центром паломничества.
После османского завоевания численность православного населения Малой Азии сократилось: одни жители переехали на Запад, другие приняли ислам и ассимилировались с турками, третьи были физически уничтожены. Оставшиеся православные христиане, ущемленные в имущественных правах и лишенные прав гражданских, зачастую не имели возможности поддерживать старые центры благочестия. Не осталось ни следа от многочисленных монастырей Вифинского Олимпа и других святынь Малой Азии; монастырю Св. Николая в Мирах, однако, не было суждено исчезнуть с лица земли.
Нашей задачей является представить историю Мирликийского храма во второй половине XIX в. Именно в этот период, время наивысшего расцвета русского влияния на Православном Востоке и наибольшего интереса русского общества к святыням этих отдаленных земель, храм Св. Николая мог стать еще одним русским монастырем на Востоке, вторым после Афонского Св Пантелеймона.
Источники данного сюжета позволяют нам в деталях проследить все перипетии борьбы за церковь и прилегающие к ней земли между российской стороной и Вселенской патриархией. С русской стороны основная часть архивного материала находится в фондах Архива Внешней политики Российской империи. В первую очередь, здесь представляет интерес «Записка по Мирликийскому делу» от 27 июля 1896 г., в которой представлена документированная история вопроса с 1850 до 1896 г.4 За всю историю Мирликийского дела российская сторона имела в Турции двух представителей, активно занимавшихся вопросом. Донесения первого из них, русского дипломата В. О. Юговича (1870-1893 гг.), легли в основу вышеупомянутой Записки. Отчеты второго, сотрудника Русского общества пароходства и торговли в Константинополе Г. П Беглери (1893-1897 гг), вошли в состав недавно изданной переписки Беглери с профессором Петербургской духовной академии И. Е. Троицким5 Не менее важным источником являются документы Константинопольского патриархата, частью изученные нами воочию, частью по книге митрополита Мир Ликийских Хризостома Калаидзиса, подробно исследовавшего историю храма по актам патриархии.
В 1850 г., возвращаясь из своего второго паломничества в Св. Землю, Миры посетил известный русский путешественник и писатель Андрей Николаевич Муравьев. Обнаружив на месте древнего монастыря лишь развалины и открытую гробницу Св. Николая, он был до глубины души тронут запустением святого места и обратился к митрополиту Филарету (Дроздову) с просьбой оказать содействие в восстановлении церкви Св. Сиона в Мирах.7 При содействии митрополита Филарета Муравьеву удалось собрать некоторую сумму денег, на которую при помощи русского вице-консула на о. Родос Генриха Дуцци и жителя ближайшего к Мирам местечка Кастелорицо (Кастель-Россо) Димитрия Антонаса-аги он купил развалины церкви и прилегающие к ней участки. Покупка была произведена по согласованию с тогдашним Писидийским митрополитом Мелетием, который и указал на Антонаса как на подходящее лицо в данном деле. Первоначально размеры этого участка составляли 42 гектаметра. Крымская война пристановила дальнейшие действия, но как только она закончилась, А. Н. Муравьев вновь принялся за дело. Он добился издания султанского фирмана первой декады месяца Раби-аль-Авали 1269 г. (т. е. 2/12 декабря 1852 г.), разрешающего восстановление церкви. Впоследствии этот акт был подтвержден письмом великого визиря к Иконйскому генерал-губернатору от 4 Шеваля 1284 г. (17 января 1868 г.).9 Похоже, что какие-то первоначальные работы производились еще в 1852-1854 гг. В результате раскопок последних 15 лет под руководством профессора археологии Анкарского университета С. Отюкен на территории храма были обнаружены тропарь Св. Николаю на славянском языке, высеченный на мраморе, надпись «Воздвигнуто благочестием русских 1853» и др.10
