Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Историография темы и источники
1. Историография 19
2.Источники 55
Глава II. «Тайное общество» декабристов и русское общество (1810-е — 1825 г.) 80
1. Тайные общества как исторический феномен 82
2. Генезис декабризма: предшественники и параллельные структуры «Тайного общества» декабристов 1 17
3. Социально-политические, социально-экономические и исторические обоснования декабристами движения тайных политических союзов и создания «Тайного общества» 147
4. Декабризм как культурно-историческое и индивидуальнопсихологическое явление 210
5. «Тайное общество» декабристов и русское общество (вторая половина 1810-х- 1825 г.) 243
6. М.М.Сперанский и декабристы 293
Глава III. Александр I и движение тайных обществ в России: к вопросу о кризисе официального либерализма... 322
1. Александр I и тайные общества в России
(1801-1822 гг.) 324
2. Власть и доносы на «Тайное общество» декабристов 416
3. Александр I и мифологема «всеевропейского заговора революционеров» 480
4. Политическая толерантность или прагматические задачи: Александр I и «Тайное общество» декабристов (1818—1825 гг.) 524
Глава IV. Николай I, междуцарствие и 14 декабря 1825 г 551
1. Междуцарствие как пролог 14 декабря 1825 г 555
2. Наследие нового монарха: Николай I и александровская модель отношения к движению тайных обществ в Европе и России в первой четверти XIX в 642
3. Преступление и наказание , 717
4. Николай I и декабристы: к постановке проблемы реформ 806
Глава V. Русское общество и 14 декабря 1825 г 874
1. 14 декабря 1825 г. и дворянское общество: концепция тайного общества как политического заговора, «мятеж воинский» 876
2. 14 декабря 1825 г. и столичная и провинциальная интеллектуальная элита: идеология декабризма, модель тайного общества, попытка военной революции 920
3. Эпигоны декабристов 970
4. «Русский путь» и западные образцы: итоги осмысления 14 декабря 1825 г 1024
Заключение 1054
Список использованных источников и литературы 1069
- Генезис декабризма: предшественники и параллельные структуры «Тайного общества» декабристов
- Декабризм как культурно-историческое и индивидуальнопсихологическое явление
- Александр I и мифологема «всеевропейского заговора революционеров»
- Наследие нового монарха: Николай I и александровская модель отношения к движению тайных обществ в Европе и России в первой четверти XIX в
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется принципиальным значением для отечественной истории изученной в диссертации проблемы нелегальных общественных объединений в России в первой трети XIX в., напрямую связанной с фундаментальной проблемой «власть, общество, реформы». Ее актуальность также обусловлена необходимостью определения места тайных обществ данного периода в российском историческом процессе.
В центре исследования – реакция верховной власти и различных слоев дворянства на деятельность декабристского «Тайного общества», эволюционирующего от Союза спасения до Северного и Южного общества, попытку его левого «крыла» совершить «военную революцию», связанную с поиском оптимального и адекватного российским условиям пути развития страны, выбором стратегии и тактики преобразований. Изучение поставленной проблемы в диссертации проводится в контексте не противостояния государственной власти и общественной среды, а различных представлений о возможностях и особенностях реформирования России. Подобный подход способствует выявлению политических оснований различного отношения Александра I к конспиративному движению в течение 1801–1825 гг., а также дает возможность проследить эволюцию общественных представлений о феномене тайного союза, в том числе ретроспективных, начиная с 1826 г., взглядов самих декабристов на задачи создания и деятельности своего «Тайного общества». Рассмотрение итогов осмысления Николаем I междуцарствия и военных выступлений конца 1825 – начала 1826 г. позволяет определить скрытые механизмы формирования правительственной преобразовательной программы и получить более полную и объемную картину первых лет нового царствования. Указанный подход также обозначает пути оформления новой государственной идеологии, традиционно называемой «теорией официальной народности». В свою очередь, анализ оценок деятельности «Тайного общества» декабристов и дворянской реакции на 14 декабря 1825 г. обнаруживает начальные этапы оформления либерально-консервативных и классических либеральных тенденций в общественном мнении, их сложного переплетения в нарождающемся славянофильстве и западничестве.
Объектом исследования являются тайные общества в России в представлении верховной власти и общественном мнении первой трети XIX в.
Предметом исследования избраны – внутренняя политика в отношении нелегальных общественных объединений в царствование Александра I и начале правления Николая I, осмысление верховной властью «уроков 14 декабря», оценка различными слоями дворянства модели тайного союза, военных выступлений конца 1825 – начала 1826 г., подготовленных руководителями декабристской конспирации.
Цель исследования – выявить место, которое занимала проблема тайных обществ во внутренней политике российского самодержавия и общественном мнении первой трети XIX в., определить степень ее влияния на концептуальное оформление российского консерватизма и либеральной доктрины, нашедшей отражение в основных положениях концепций славянофильства и западничества.
Исследовательские задачи, поставленные для достижения вышеуказанной цели:
1) определить структуру общественного мнения в 1801–начале 1830-х гг., выявить его важнейшие политические аспекты: отношение различных слоев дворянства к нелегальным союзам, прежде всего, политической конспирации, событиям на Сенатской площади, первому периоду царствования Николая I;
2) рассмотреть тайные общества как исторический феномен, изучить генезис декабризма в контексте различных видов и групп конспиративных общественных объединений в России в 1810-х –1825 г., показать его единые с ними истоки и этапы эволюционного пути, выявить основные элементы ретроспективных представлений самих декабристов о причинах создания и задачах деятельности «Тайного общества»;
3) исследовать декабризм как культурно-историческое и индивидуально-психологическое явление, изучить различные модели отношения декабристских тайных союзов к дворянскому обществу в тесной связи с их организационными принципами, целевыми приоритетами и тактическими установками; вычленить периоды существования этих моделей;
4) проследить эволюцию взглядов различных слоев дворянства 1810-х – начала 1820-х гг. на тайные общества в России, прежде всего, политическую конспирацию; типологизировать их;
4) определить политические основания активизации верховной властью общественной жизни в 1801–1820 гг., в том числе находившей выражение в конспиративном движении;
5) выявить важнейшие политические причины изменения позиции Александра I в отношении нелегальных общественных объединений в начале 1820-х гг.;
7) изучить основные аспекты влияния событий междуцарствия и 14 декабря 1825 г. на верховную власть и дворянское общество – идеологический, политический, правовой;
8) выявить связь между осмыслением Николаем I «уроков 14 декабря» и осознанием, уже с 1826 г., самими декабристами своего общественного и политического опыта, изучить сложное преломление декабристских идей в формировании политической концепции нового царствования;
9) изучить дворянскую реакцию на попытку «военной революции» в столице, типологизировать ее.
Хронологические рамки – 1801 – начало 1830-х гг. – определены задачами исследования и периодом существования тайных обществ преддекабристской, декабристской и последекабристской эпох в культурном слое России, хотя в необходимых случаях присутствуют ретроспективы и перспективы. При обосновании хронологических границ также имелось в виду, что безусловное и безоговорочное противопоставление царствования Александра I и правления Николая I не только не оправдано, но сужает исследовательские представления об историческом процессе. Ведь складывавшиеся в первый период николаевского правления политическая концепция власти и общественная атмосфера в большей степени представляли собой логическое продолжение линии «заката» александровского царствования, чем разрыв, сформировавшийся под влиянием новых исторических обстоятельств.
Методологические основы исследования. Диссертация подготовлена на основе базовых принципов исторической науки – историзма, системности, объективности, а также фундаментального положения о многофакторности исторического процесса. Принцип историзма, предполагающий изучение исторических явлений в их развитии, контексте эпохи, позволил рассмотреть тайные общества в рамках конца XVIII – первой трети XIX в. В соответствии с принципом системности нелегальное общественное объединение рассматривается, как особая система, с присущей ей структурой и механизмами функционирования. Особое внимание уделено системе взаимоотношений верховной власти и дворянского общества, которая, как в царствование Александра I, так правление Николая I, имела следующие составляющие – идеологическую основу, законодательную базу, административную практику. Согласно положению о многофакторности исторического процесса, явления и исторические события данной эпохи в диссертации рассмотрены во взаимосвязи социальных, политических, идеологических и культурных факторов. Метод историко-психологических наблюдений способствовал более полному раскрытию вопросов, связанных с генезисом декабризма, выявлением его единых с широким общественным «брожением» корней, выяснением мотивационной основы участия в политической конспирации. Синхронный метод исследования, ориентированный на определение взаимосвязи между различными явлениями и событиями, а также на выявление механизмов взаимовоздействия различных политических сил, прежде всего, верховной власти и общества, позволил получить более полную и объемную картину идейно-политических процессов, происходивших в России в первой трети XIX в.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в отечественной и зарубежной историографии изучены в целом официальная позиция в отношении тайных обществ в царствование Александра I и начале правления Николая I, а также дворянская реакция на феномен нелегального союза и события 14 декабря 1825 г. Проблема конспирации в России в первой трети XIX в. рассматривается в контексте формирования различных моделей взаимоотношений верховной власти и дворянского общества, внутренней и внешней политики, разных идеологических программ. Декабризм изучается как составная часть общественного конспиративного движения, включавшего нелегальные объединения всех видов и групп – масонские ложи, неполитические и полуполитические союзы, политические общества. Впервые официальная позиция в отношении тайных обществ в царствование Александра I рассматривается как составная часть внутренней политики, которая менялась вслед за изменением общего правительственного курса. В работе предлагается оригинальная концепция движения тайных обществ в России, которые до начала 1820-х гг. верховной властью и просвещенной элитой дворянства рассматривались как фактор реформаторского процесса. В диссертации впервые исследованы важнейшие последствия воздействия событий междуцарствия и 14 декабря 1825 г. на Николая I и различные дворянские круги, изучен процесс сложного преломления декабристских идей в формировании политической концепции, создании стратегии и тактики преобразовательной программы первых лет нового царствования.
Апробация работы: Диссертация обсуждалась на заседаниях Отдела новой истории России Санкт-Петербургского института истории Российской Академии наук (2009-2010 гг.) и была рекомендована к защите. Результаты исследования изложены в монографиях «Тайные общества в России в первой трети XIX в.: правительственная политика и общественное мнение» (СПб., 2009. 57 п.л.), «Историк и власть: Сергей Николаевич Чернов. 1887-1941» (в соавторстве с В.А.Соломоновым) (Саратов, 2006. 30, 3 п.л.), а также в 40 печатных работах соискателя общим объемом более 80 п.л. Из числа этих работ 7 опубликовано в ведущих рецензируемых изданиях. Основное содержание диссертации и главные выводы исследования были изложены в докладах на международных, всероссийских и региональных научных конференциях: «Элита российского общества XIX – начала XX вв.» (Санкт-Петербург, 23 сентября 1994 г.), «Личность и власть в истории России XIX – XX вв.» (Санкт-Петербург, 8 октября 1997 г.), «Истоки и судьбы российского либерализма» (Санкт-Петербург, 14-16 декабря 2000 г.), «Николаевская Россия: власть и общество» (Саратов, 26-27 апреля 2002 г.), «Декабристы и их эпоха» (Санкт-Петербург, 14-16 декабря 2005 г), «Власть, общество и реформы в России: история, источники, историография» (Санкт-Петербург, 6-7 декабря 2006 г.), «Власть, общество и реформы в России в XIX – начале XX в.: источники, исследования, историография» (Санкт-Петербург, 25 декабря 2007 г.), «Власть, общество и реформы в России в XIX – начале XX в.: источники и историография» (Санкт-Петербург, 24 декабря 2008 г. ).
Научно-практическая значимость работы. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по политической истории России первой половины XIX в., истории российской государственности, общественного движения александровского царствования и начала николаевской эпохи, истории общественно-политической мысли, русского либерализма и консерватизма. Результаты исследования применимы в практике преподавания отечественной истории – при написании учебников и учебных пособий, а также – в чтении общих и специальных вузовских курсов.
Структура работы построена по проблемно-хронологическому принципу, что соответствует цели и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы.
Генезис декабризма: предшественники и параллельные структуры «Тайного общества» декабристов
История тайных обществ в России первой трети XIX в., несмотря на плодотворные усилия многих поколений историков, изучена не в полном объеме. Это связано с тем, что при рассмотрении политических процессов данной эпохи внимание ученых концентрировалось либо на анализе природы самодержавной власти, либо на рассмотрении важнейших направлений общественного движения, главным образом, декабристского. Наряду с объективными причинами такого явления следует признать негативное воздействие на историографический процесс различных в разные времена идеологических схем и оценок, искусственно ограничивавших рамки научных задач. Применительно к исследуемой теме, рассматриваемой диссертантом в контексте реформаторских поисков власти и общества, которые включали различные способы осуществления фундаментальных преобразований (эволюционный или революционный) и выбор исторически оптимального для России пути (западноевропейский или самобытный), отечественная историография делится на дореволюционный, советский и современный этапы.
Дореволюционная историография делится на два периода. В первом периоде (1847-1905 гг.) доминировала официальная традиция. Историки официального направления в своих трудах, посвященных истории царствований Александра I и Николая I, личности и государственной деятельности императоров, общественной жизни начала XIX в., признавая реформаторскую направленность декабристского движения, все же негативно оценивали заговорщическую деятельность декабристов и осуждали их попытку государственного переворота как насильственный путь к прогрессу. Принципиальное значение для исследуемой темы в первом периоде дореволюционного историографического процесса имеют работы М.А.Корфа, Н.К.Шильдера, А.Н.Пыпина,
Сочинение М.А.Корфа «Восшествие на престол императора Николая I-го» (СПб., 1857), созданное «по Высочайшему повелению» и под личным наблюдением Николая I, содержало официальную версию событий междуцарствия и 14 декабря 1825 г. И все же нельзя не признать его исторического, историографического и источниковедческого значения. Впервые в книге давалось описание самых трагических и сокровенных страниц истории российского самодержавия, ее героями являлись члены царствовавшего императорского дома. Сама тема была «тайной за семью печатями», поскольку к моменту появления книги в свет не только деятельность «Тайного общества» декабристов, роковые для власти события 14 декабря, но и сложнейшие обстоятельства династического кризиса представляли собой «белое пятно» российской истории. Поэтому издание в 1857 г. в первый раз для широкой публики сочинения М.А.Корфа было, как писал сам автор, «явлением ... небывалым, не только в нашей, но даже в европейской литературе» . Историографическое же значение труда не ограничивается только рамками развития официально-охранительных тенденций. Ведь проблемы, поставленные в нем и, прежде всего, связанные с историей междуцарствия, до сих пор являются предметом пристального внимания исследователей. Их интерпретация оказала большое влияние на формирование взглядов историков разных эпох, представлявших различные историографические направления и школы - Н.К.Шильдера, Г.Василича, А.Е.Преснякова. Сам М.А.Корф, выявляя главные причины огромного успеха своего сочинения в публике, утверждал, что «масса видела во всем один исторический документ» . В самом деле, поражает документальная оснащенность книги, во многом обусловленная тем, что сочинитель первым имел возможность ознакомиться с официальными материалами: следственными делами декабристов, документами Верховного Уголовного суда. Кроме этого им были введены в научный оборот важнейшие источники личного происхождения по истории междуцарствия и 14 декабря 1825 г., прежде всего, переписка, отрывки из дневников и мемуаров членов царской семьи. Пытаясь придать своему труду большую убедительность и достоверность, историограф использовал мемуарные свидетельства других «деятелей событий», принадлежащих к военной, бюрократической и духовной элите. Ценность этих материалов - неоспорима. Ведь чаще всего они представляли собой оригинальные тексты, главным образом, автографы, которые сегодня приобрели значение первоисточников.
Огромный вклад в изучение реформаторских поисков верховной власти и общества в первой трети XIX в., истории «Тайного общества» декабристов, междуцарствия и событий 14 декабря 1825 г. внесли сочинения военного инженера, историка официального направления, генерал- лейтенанта Н.К.Шильдера. Посвященные российским императорам - Александру I и Николаю I - они не только дали мощный толчок развитию научно-биографического жанра, но и обогатили его новыми источниками, прежде всего, относившимися к истории декабристского движения. В труде об Александре I Н.К.Шильдером полностью воспроизведена записка о тайных обществах в России М.К.Грибовского . В незавершенном сочинении о Николае I историк одним из первых указал на тенденциозность «Донесения Следственной комиссии». Н.К.Шильдер подчеркивал, что в «Донесении» не сказано, что идеологами декабризма был создан «план реформ, осуществившихся тридцать лет спустя, в царствование императора Александра II». И все же, признавая реформаторско-позитивную направленность движения декабристов, Н.К.Шильдер считал, что «само дело было ошибочным» .
Либеральная линия этого периода в изучении общественного движения александровского царствования представлена трудами историка либерального направления, славяноведа, этнографа, литературоведа А.Н.Пыпина. Большое значение имеет работа ученого «Общественное движение в России при Александре I», в которой впервые была разработана либеральная концепция общественного «брожения» первой четверти XIX в., обозначена проблема взаимовлияния и взаимовоздействия официального и созревшего общественного либерализма, выявлена генетическая связь последнего с движением декабристов. Особое внимание историк уделял идеологическим основам декабризма, «своему» и «чужому» в его генезисе, организационной и политической эволюции. Впервые А.Н.Пыпиным был опубликован устав Союза благоденствия, т.е. первая часть «Зеленой книги», которой оперировала Следственная комиссия еще в 1826 г. Второй период (1905-1917 гг.) в развитии дореволюционной историографии начался после Первой русской революции, когда под натиском революционной бури имперская власть была вынуждена не только ввести представительные учреждения в России, но и удовлетворить требования прогрессивной общественности в области просвещения, культуры, науки. Этот короткий период политической весны и конституционных «мечтаний» русского общества, являвшийся следствием отступления самодержавия, характеризуется общественным интересом к движению декабристов как «первенцев свободы». В концептуальном
Декабризм как культурно-историческое и индивидуальнопсихологическое явление
Подобного рода полуполитические тайные общества были в провинции и на окраинах российской империи. При этом направленность их деятельности была разной. Одним из организаций просветительского типа было «Общество друзей природы» (1821-1822), организованное в Полтавской губернии одним из будущих основателей Общества соединенных славян П.И.Борисовым для «усовершенствования себя в науках, художествах и добродетели, любви и дружбе», с привнесением нравственно-религиозного аспекта .
Тайные полуполитические общества, созданные в прежних польских губерниях России, носили национально-освободительный, агитационнопропагандистский характер. В начале 1824 г. в Виленской губернии обнаружилось тайное общество «Черные братья», созданное в военном Крожском училище. Все члены общества были арестованы, произведено расследование. Военно-судная комиссия выявила, что основателями общества были ученики Ц.Янчевский и Ф.Зеленович, которые вовлекли учителя В.Пашкевича и своих товарищей И.Виткевича, Зеньковского, А.Песлека, В.Ивашкевича, Н.Сухоцкого. Члены общества сочиняли польские патриотические стихи и рассылали их по адресам своих соучеников и учителей. Кроме этого, они намеревались писать стихи на стенах разных зданий, чтобы «нарушить спокойствие и произвести возмущение в прочих училищах». 22 февраля 1824 г. Комиссия определила всем участникам общества лишение дворянства, Ц.Янчевского и Ф.Зеленовича, как «зачинщиков», предписывалось «заковать в железо» и отправить в Бобруйскую крепость сроком на десять лет. Остальных, также закованных в кандалы, следовало отправить на Оренбургскую линию для определения в гарнизоны. Учителя В.Пашкевича «за прежнюю беспорочную службу» было решено отправить в Бобруйскую крепость на два года. 22 февраля 1824 г. последовала конфирмация приговора Комиссии наместником Царства Польского великим князем Константином Павловичем .
Летом того же 1824 г. по доносу студента Виленского университета И. Янковского в университете были открыты тайные общества «Филоматов» и «Филаретов», а в г.Свислочь выявлен нелегальный «Учебно-моральный союз». Об этом председатель Комитета для образования учебной части в Царстве Польском, попечитель Виленского учебного округа Н.Н.Новосильцов уведомил великого князя Константина Павловича. В Вильно было проведено следствие, которое выявило, что всего в данных обществах состояло 108 человек, однако деятельных участников насчитывалось всего 20. Ими были преподаватели и студенты Виленского университета, все польского происхождения. Они ставили целью распространение в польских губерниях «польских патриотических идей и свободомыслия», «безрассудного польского национализма». Кроме этого, эскалации национализма способствовала «партия» профессоров И.Лелевеля, П. Бобровского, К. Даниловича, «противодействующая университетскому начальству». В Петербурге по повелению Александра 1 был создан Комитет для рассмотрения «беспорядков, случившихся в Виленском университете», в который входили министр народного просвещения А.С.Шишков, А.А.Аракчеев, Н.Н.Новосильцов. После рассмотрения дела и выявления причин «распространения беспокойного духа в учебных заведениях Виленского округа», по предложению Н.Н.Новосильцова, было принято решение к студентам проявить снисхождение. Ведь все они были подростками и уже семь месяцев отсидели под строгим арестом. Комитет своим решением от 7 августа 1824 г. постановил, что «хотя учреждение тайных обществ Филоматов и Филаретов падает на всех сочленов», но поскольку большинство студентов были вовлечены «в сей проступок примером старших сотоварищей и влиянием господствующего духа времени», то всех их освободить за исключением учителей и нескольких студентов. Это были - ксендзы М. Бродавич и К. Львович, а также преподаватели И. Чечота. и А. Сузик, которые своей преподавательской, агитационной деятельностью, сочинением и распространением стихов активно пропагандировали польские патриотические идеи. Все они определялись, после шести месяцев содержания в крепости, к ссылке во внутренние губернии России. При этом ксендзам навсегда запрещалась преподавательская деятельность. Преподавателям же С.Маковецкому, К.Пясецкому, И.Домейко позволялось остаться в Вильне, но под строгим надзором полиции. Для студентов были положены разные виды наказаний. Ф.Зангу, как основателю общества «Филаретов», определялось содержание в крепости сроком на один год. И.Янковский, который «открыл существование Филаретского общества и чистосердечно раскаялся», обязан был уехать из польских губерний. Студентам О.Ковальскому, Ф.Колаковскому, И.Верниховскому, изъявившим желание обучаться восточным языкам, разрешалось отправиться в Казанский университет. Братья И. и О. Шемиоты, а также Д. Орлицкий, О.Шеткевич, В.Бабинский и К.Залесский могли остаться в Вильно, но подвергались полицейскому надзору.
Что касается тайного общества в Свислоче, то его основателям Д. Шлаевскому и Я.Абрамовичу было вменено в наказание пребывание их под арестом, и они освобождались от дальнейшей ответственности. С прочими членами данного общества поступили так же, как и с рядовыми «филоматами» и «филаретами»: все они должны были быть освобождены. Вместе с тем, Комитет постановил принять ряд мер по Виленскому университету. Для пресечения «вредного влияния на юношество» профессоров И.Лелевеля, П.Бобровского, К.Даниловича предполагалось уволить их из университета; из учебного курса изъять естественное право, науки политические; уменьшить число учебных часов на риторику и поэзию; усилить надзор за студентами и гимназистами; попечителю Виленского учебного округа вменить каждый год посещать университет; потребовать от преподавателей, студентов и гимназистов, чтобы они доносили «о всяком тайном обществе, которое между ними могло составиться». Александр I 14 августа 1824 г. в Царском Селе наложил резолюцию: «Быть по сему» .
Данный эпизод из истории университетов хорошо изучен польскими и российскими историками. С точки зрения Т.Н.Жуковской, это был хорошо спланированный «поход» Н.Н.Новосильцова против автономии Виленского университета. Политическая самодеятельность студентов была использована для усиления правительственного контроля над университетским образованием . С нашей точки зрения, кроме университетского вопроса, в данном деле нашли отражение еще две проблемы, тесно связанные между собой, - национально-освободительная и проблема конспирации. Под влиянием революций в Центральной и Южной Европе Александр I изжил свои либеральные тенденции в отношении Польши и конспиративного движения. Император подчинил великому князю Константину Павловичу польскую администрацию и судебные органы, тем самым, введя контроль над деятельностью уголовных и военных судов в прежних польских губерниях. Как писал Н.И.Тургенев, «к этому времени (начало 1820-х гг. - Т.А.) все благорасположение в отношении Польши уже улетучилось; правительство, казалось, было озабочено лишь тем, чтобы в зародыше задушить либеральные и оппозиционные настроения, которые, по его мнению, возникали среди тамошних жителей» . Надо думать, именно с этим связана суровость наказаний в отношении польских студентов и учащихся. Кроме этого, следует подчеркнуть, что типологически оба виленских тайных общества не являлись политическими, поскольку не имели четкой конспиративной организационной структуры, не были представлены уставами и политическими программами деятельности. Сама же направленность на пропагандистскую, агитационную работу высвечивает новые «начала», которые будут характерны для эпигонов декабристов, т.е. для тайных обществ и пропагандистов-одиночек второй половины 1820-х - начала 1830-х гг.
Александр I и мифологема «всеевропейского заговора революционеров»
Почему же именно осенью 1808 г. Александр I счел не только возможным, но и необходимым приступить к обсуждению и подготовке общего плана преобразований? Идеологические обоснования необходимости реформирования государственной системы в России наиболее ясно и последовательно представлены в упоминавшейся уже записке «Рассуждения о духе и зрелости политической реформы в России. Беседа М.М.Сперанского с Александром I». В ней М.М.Сперанский, выражая собственные взгляды и, надо думать, точку зрения императора, главными из них определяет неизбежность общечеловеческого движения к прогрессу и естественное включение России в европейский исторический процесс .
Немаловажную роль сыграли внутриполитические дела, прежде всего, насущная потребность реформирования государственного управления. К этому времени единственным осуществленным преобразованием явилась министерская реформа, которая была незавершенной, поскольку не уничтожила до конца принцип коллегиальности и в очередной раз подтвердила приоритет Сената. В организации власти не было достигнуто четкого, закрепленного правом, определения сфер деятельности и компетенции различных органов, а в системе законодательства не создано централизованного и стройного порядка. Это было связано с тем, что отсутствовал орган, который, по словам М.М.Сперанского, «должен объединить все части управления в порядке законов и учреждений и стать средоточием, чрез которое они восходили бы к верховной власти» .
Одним из важнейших обоснований приступа к политико-правовой реформе становилось «требование законности», характерное для большинства дворянского общества, а также его готовность принять реформации. Говоря, что произошли огромные изменения в «объекте общественного мнения», которое недовольно существующим порядком вещей и ждет преобразований, М.М.Сперанский писал: «Есть ли правительственная мера, которую бы не порицали? Есть ли закон, благодетельное намерение, которое не было бы извращено ложной интерпретацией ... Этому может быть только одна причина: то, что состояние общественного мнения находится в полной оппозиции к форме правления, и что ... теперешние формы правления не состоят более в согласии с общественным мнением, что момент изменить их настал, и что необходимо установить иной порядок вещей» .
Невозможность проведения частичных преобразований, неэффективность «подпорок», которыми можно было бы поддержать существующую систему, также были очевидны: «Образуют ли новое министерство, изобретут ли новое распределение административных дел, улучшат ли и упрочат положение финансов, пусть даже создадут новый гражданский кодекс — все эти установления будут существовать лишь за счет личных качеств чиновников и не будут иметь ни силы, ни устойчивости ... Когда нет политических институтов, монарх один ответственен пред нацией за всякое установление», - писал М.М.Сперанский, подчеркивая, что самое главное это - «утвердить самодержавную власть на базе основного закона» .
Итак, стратегическая цель намеченных «коренных» преобразований «Плана» состояла в том, чтобы Российская империя, «как государство нераздельное монархическое», управлялось бы «державною властию по законам государственным». «Державная власть», заключающаяся в особе монарха и соединяющая в себе «силу законодательную, судную, исполнительную», должна «приводить их в действие посредством государственных сословий, для сего установленных». Под сословиями имелись в виду Государственный совет, Государственная дума, Сенат и министерства. Для этого необходимо было сформулировать единую систему «коренных государственных законов, то есть начертать план конституции». Под ними авторы понимали «права верховной власти, права престола, образ составления законов, права подданных», а также «устройство» тех высших государственных учреждений, «коими закон составляется и исполняется», и указывали, что все они и «составляют Уложение государственных законов» или «российскую конституцию»“16. Так Александр I и М.М.Сперанский, пытаясь найти более прочную основу правового обеспечения монархии Нового времени и противопоставляя ее «феодальному абсолютизму» , поставили вопрос о введении в России конституционно-представительного правления.
Преобразование существующего государственного строя предполагало усовершенствование и унификацию, прежде всего, высшего управления и приспособление его к новым историческим условиям. Это достигалось созданием высшего законосовещательного органа при императоре, четким разграничением функций центральных учреждений и ответственностью их перед законом, определением места «старого» государственного органа — Сената - в системе управления. Конкретный же порядок выполнения «Плана» предусматривал создание Государственного совета и Государственной думы, преобразование Сената и министерств. Как известно, большая часть «Плана», т.е. намеченных преобразований государственного управления, была выполнена. За рамками его реализации оказалась лишь Государственная дума.
Предполагалось, что Дума будет высшим представительным органом от «депутатов всех свободных состояний по избранию из учреждений законодательного порядка в губерниях», т.е. губернских дум. Согласно замыслам авторов «Плана», Дума, определявшаяся ими как «законодательное сословие», должна была созываться по конституционному закону, а не по указу императора, рассматривать законопроекты, предлагаемые императором и превращавшиеся в законы лишь после их утверждения в ней, контролировать деятельность министров. Однако Дума не обладала законодательной инициативой и полностью зависела от «державной власти»: монарх мог прервать ее работу или вовсе распустить ее 18. Итак, Дума, должна была стать законодательным и контролирующим соблюдение законности органом, в определенной мере дублирующим компетенции Государственного совета и Сената и сочетающим в себе представительные формы с принципом авторитаризма.
Однако отсутствие необходимых социально-политических и экономических предпосылок для введения «народного представительства» привело не только к коррекции и приспособлению просветительских положений «Плана» к российской действительности, но и к полному отказу от той его части, которая была посвящена Государственной думе как «законодательному сословию». На данном этапе, как считали авторы «Плана», для реального представительства в России не было создано необходимых социально-политических и экономических предпосылок, отсутствовали не только основы гражданского общества, но еще не был сформирован средний класс, который мог бы стать необходимым элементом системы представительства. При этом сохранявшееся крепостничество, тесно связанное со всеми частями государственного организма — «правительственной, кредитной, финансовой, права собственности», - являлось главной преградой на пути полной реализации «Плана». «Там, где половина населения находится в совершенном рабстве и сие рабство связано со всеми почти частями политического устройства и воинскою системою, где нет ... уголовного и гражданского уложения, никакая сила человеческая не сможет этого сделать, не призвав в содействие время и постепенное всех вещей движение к совершенству», - говорилось в «Плане» . По справедливым словам Г.И.Чулкова, «получился заколдованный круг: конституция немыслима при крепостном праве, а освобождение крестьян нельзя осуществить при самодержавном порядке» . Таким образом, взаимосвязь политико-правовой и крестьянской реформ становилась преградой для уничтожения самодержавия, для гармоничного включения России в европейский исторический процесс.
Сама же постановка вопроса о представительном учреждении для Александра I и выразителя его идей была чрезвычайно важна, поскольку подготавливала общее и общественное мнение, т.е. идеологическую основу к будущим фундаментальным преобразованиям: «Разные постановления, которые бы, постепенно раскрываясь, приготовляли истинное монархическое правление и приспособляли к нему дух народный» . Надо думать, отказ от создания Думы ставил для власти вопрос об институтах, которые являлись бы выразителями общественного мнения и обладали бы квази представительскими функциями. Ведь авторы «Плана» предполагали, что Дума «должна быть так устроена, чтоб она не могла совершать своих положений без державной власти, но чтоб мнения ее были свободны и выражали бы собою мнение народное» .
Наследие нового монарха: Николай I и александровская модель отношения к движению тайных обществ в Европе и России в первой четверти XIX в
Думается, этот неблаговидный, в моральном отношении поступок А.Х.Бенкендорфа был основан не на порочности личных качеств генерала, а на его представлениях о благе государства и защите общества от «гидры революции». Вместе с тем, определенная беспечность И.В.Васильчикова и А.Х.Бенкендорфа в конфликте между офицерами, солдатами Семеновского полка и их командиром Ф.Е.Шварцем сыграла негативную роль в эскалации напряженной ситуации. Как уже отмечалось, поводом к восстанию полка послужила жестокость Ф.Е.Шварца, нарушавшего не только моральные нормы, но и законы Российской империи, поскольку по его приказу были подвергнуты телесному наказанию заслуженные солдаты, имевшие боевые награды за сражения под Аустерлицем, Бородиным, Кульмом, Тарутиным. Это возмутило офицеров полка, в числе которых был член Союза благоденствия - С.И.Муравьев-Апостол. Они поручили полковнику Обрезкову доложить о беззакониях начальнику Г вардейского штаба. А.Х.Бенкендорф, желая погасить конфликт, пригласил батальонных командиров, внимательно их выслушал и затем рапортовал об инциденте недавно назначенному командиром Гвардейского корпуса генерал-майору И.В.Васильчикову, который сделал строгое внушение Ф.Е. Шварцу. Последний пообещал изменить свое отношение к солдатам и офицерам, но вскоре забыл об этом и с еще большими придирками обрушился на посмевших жаловаться офицеров. Таким образом, ситуация не была позитивно разрешена, а психологическая атмосфера в Семеновском полку все более накалялась, «неудовольствие офицеров перешло солдатам». Когда же четыре солдата первой роты обратились прямо к корпусному командиру И.В.Васильчикову с жалобой на своего полкового командира, то генерал приказал всю роту отвести в Петропавловскую крепость. В силу этого, когда на следующий день Семеновскому полку приказано было занять караулы в городе, то солдаты «ослушались, не одевались, объявляя, что как их первая рота, их голова, находится в крепости, то их ноги не могут идти в караул» .
После восстания Семеновского полка началась реакция на это событие не только со стороны власти, но и со стороны гвардейского офицерства. К 1820-1821 гг. относится ряд инцидентов, связанных с дерзким поведением офицеров-гвардейцев по отношению к высшим офицерам и членам императорского дома. Речь идет о вызове М.С.Луниным на поединок великого князя Константина Павловича, о дуэли А.Е.Розена с полковником М.К.Уваровым, о вызове В.С.Норовым на дуэль великого князя Николая Павловича . Как известно, Семеновский полк был расформирован в армейские полки, его офицеры также переведены в армию, полковник Ф.Е.Шварц уволен из гвардии, а из лучших рот армейских гренадерских полков был составлен новый Семеновский полк. При этом военное командование в определенной мере даже оправдывало позицию Ф.Е.Шварца. Показательна в этой связи точка зрения А.Х.Бенкендорфа, который писал: «Нужно предполагать, что мало-помалу полк освоится с дисциплиной более военной, чем та, к которой он привык» .
Тем не менее, недовольный действиями военных властей в столице, Александр I сменил А.Х.Бенкендорфа на посту начальника штаба Гвардейского корпуса П.Ф.Желтухиным. Этих перемен «никак не ожидали» ни в гвардии, ни в столичном обществе . Сам же новый начальник штаба Гвардейского корпуса говорил офицерам корпуса: «Я приказал, и довольно, а за непослушание я вас впредь отправлю в нужное место на веревке».
Подобным обращением, по словам А.Е.Розена, новый командир «внушил не столько страху к себе, а презрения и негодования» .
Безусловно, усиление марсомании в политических условиях, когда даже нижние чины армии «набрались заморского духа» и стали иными людьми, когда новое поколение офицеров по-новому стало понимать свое назначение, вызывало недовольство даже у людей, посвятивших всю свою жизнь армии. Так, знаменитый Д.В.Давыдов писал об этом времени в своих мемуарах: «Для лиц, не одаренных возвышенным взглядом, любовью к просвещению, истинным пониманием дела, военное ремесло заключается в несносно-педантическом, убивающем всякую умственную деятельность, парадировании. Потому и ряды армии постепенно наполняются лишь грубыми невеждами, с радостью посвящающими всю свою жизнь па изучение мелочей военного устава; лишь это знание может им дать полное право на командование различными частями войск, что приносит этим личностям значительные, беззаконные материальные выгоды, которые правительство, по-видимому, поощряет» .
Но, вероятно, Александру 1 и военному командованию, «устрашенному карбонаризмом» , на самом деле казалось, что нет иных тактических средств усиления боеспособности армии и сопротивления западноевропейским революционным идеям, кроме усиления муштры и дисциплины. Даже, по мнению самих членов политической конспирации, после Семеновской истории и «беспокойства в Пьемонте, вообще Италии», «необходимо было уничтожить вовсе повод к жалобам и натянуть ослабевшие струны военной дисциплины». Этим задачам и был подчинен, как уже отмечалось, намечавшийся на апрель 1821 г. поход российской гвардии для подавления восставших итальянцев .
В этой связи в Лайбахе Александру I был представлен проект «Об устройстве военной полиции при Гвардейском корпусе», составленный генерал-адъютантом И.В.Васильчиковым. Генерал подчеркивал, что в данной ситуации начальство Гвардейского корпуса должно иметь достоверные сведения не только обо всех происшествиях в войсках, но главное — «о расположении умов, о замыслах и намерениях» офицеров. Существовавший до сих пор механизм сбора информации посредством полковых командиров не достаточен и более того не надежен. Офицеры посещают различные общества, имеют различные связи, а, между тем, «беспокойное брожение умов во всей Европе» может «вкрасться и к нам», более того, «злонамеренные инсургенты подошлют своих тайных агентов, которые, естественно, обратят особое внимание на гвардию». Итак, по мнению автора проекта, «при теперешнем положении дел» совершенно необходимо иметь секретную военную полицию в Гвардейском корпусе. 4 января 1821 г. Александр 1 утвердил проект .
Государственность могла быть укреплена и усовершенствована только безусловной, безоговорочной исполнительской дисциплиной и жесточайшей служебной субординацией в войсках. Требования к воинской дисциплине в таких условиях должны было возрасти многократно. Так считали и военачальники, и великие князья. После волнений, связанных с жестоким обращением с солдатами офицеров в Камчатском и Охотском пехотных полках, входящих в состав 16 дивизии под командованием М.Ф.Орлова, командир корпуса И.В.Сабанеев писал начальнику штаба 2-й армией П.Д.Киселеву: «Сколько понять могу, правительство подозревает, может быть, конституционную горячку. Подозрение справедливое, но кто виноват? Всеобщий ропот усиливает лишь заразу. Внушения обязанностей везде забыты, везде страсти. Где же опора государственного здания? С нами Бог! Что будет, то будет» . Тогда как И.В.Васильчиков писал начальнику Главного штаба ЕИВ кн. П.М.Волконскому 22 апреля 1821 г., что развязность офицеров дошла до того, что они позволяли себе приходить к полковому командиру в халате и курить табак. Солдаты же понимали генеральскую инспекцию, как возможность жаловаться на своих ротных командиров . В собственноручной записке «О наследии после императора Александра I» Николай I следующим образом характеризовал порядки, царившие в русской армии в эти годы: «Подчиненность исчезла и сохранилась только во фронте; уважение к начальникам исчезло совершенно, и служба была одно слово» . Надо думать, именно с необходимостью ужесточения дисциплины в войсках была связана взыскательность великого князя Николая Павловича на посту бригадного генерала и дивизионного командира. Причем, согласно ретроспективному мнению его бывших подчиненных, в том числе декабристов, «Его Высочество был взыскателен по правилам дисциплины и потому, что сам не щадил себя; особенно доставалось офицерам». Но когда однажды Николай вышел из себя и назвал «финляндцев» «свиньями», то извинился перед офицерами. Видя в нарушении дисциплины политическое начало, великий князь однажды после учения сказал: «Господа офицеры, займитесь службою, а не философией: я философов терпеть не могу, я всех философов в чахотку вгоню» .
