Введение к работе
Во все времена количество захваченных в плен солдат и офицеров противника служило элементом престижа победившего правителя и государства, рассматривалось в качестве доказательства силы армии и умелых действий полководцев, становилось веским аргументом для решения сложных дипломатических споров. В период ведения военных действий проблема военнопленных была почти единственной темой коммуникации между противоборствующими сторонами, особой сферой международных отношений, предметом активной пропаганды и общественной дискуссии. Не стало исключением в этом отношении и Российское государство, участвовавшее на протяжении ряда столетий в целой серии крупномасштабных войн и вооруженных конфликтов.
О том, с какой частотой и в каких масштабах России приходилось сталкиваться с реальностью военного плена можно судить по следующим данным. Например, только за период наполеоновских войн в глубь Российской империи было препровождено свыше 100 тыс. воинов «Великой армии» Наполеона. Всех их в соответствии со сложившимися к тому времени традициями и обычаями европейской войны необходимо было лечить, кормить и одевать, расходуя на это значительные ресурсы государства. С не меньшей остротой в XIX – начале ХХ в. стоял вопрос о размещении и содержании многотысячных контингентов военнопленных Русско-шведской (1808-1809 гг.), русско-турецких (1806-1812, 1828-1829, 1877-1878 гг.), Польско-русской (1831 г.), Крымской (1853-1856 гг.) и Русско-японской (1904-1905 гг.) войн. Отдельной страницей в истории русского плена стала Первая мировая война 1914-1918 гг., побившая все «рекорды» по числу захваченных в плен вражеских воинов – свыше 2 млн человек .
В итоге вопросы размещения, содержания, трудового использования и репатриации значительных масс военнопленных наряду с множеством проблем военно-политического и социально-экономического характера неминуемо становились одной из «живых реалий» жизни страны, а сами оказавшиеся в плену иностранные подданные – одним из важнейших объектов политики Российского государства.
Как показывает исторический опыт, проблема военного плена не имеет границ, она одинаково в равной степени характерна для всех стран, вовлеченных в военный конфликт, но в каждой из них дополнялась специфическими характеристиками, особенностями и отличительными чертами. В этом контексте весьма уместным становится оформление задачи по исследованию не декларируемых международных и национальных правовых актов по вопросам военного плена, а конкретной деятельности Российского государства по отношению к иностранным военнопленным на определенном историческом этапе.
Актуальность темы исследования обусловлена следующими обстоятельствами.
Во-первых, недостаточной научной разработанностью рассматриваемой проблемы в зарубежной и отечественной исторической науке. Сегодня история немецких, французских, польских, турецких, японских и др. военнопленных изучается как несколько отдельных, не связанных между собой военными, политическими, экономическими и др. аспектами проблем. В итоге все еще сохраняется немало «белых пятен», вопросов и проблем, требующих глубокого и всестороннего исследования.
Во-вторых, важностью освещения новых и мало изученных страниц российской истории в преддверии 200-летия Отечественной войны 1812 г. и 100-летия начала Первой мировой войны 1914-1918 гг. Будучи наиболее крупными и значительными по воздействию на общественное сознание событиями начала XIX и ХХ в., оба этих военных конфликта оставили неизгладимый след в исторической памяти воевавших народов и требуют к себе самого пристального внимания со стороны общественности и ученого мира. Сложная и многоаспектная проблематика военного плена «эпохи 1812 года» и Первой мировой войны 1914-1918 гг. в этом отношении представляется нам наиболее перспективным направлением современных научных исследований.
В-третьих, наличием в политической риторике последних лет вопросов, связанных с отношением Российского государства к захваченному в плен противнику. Представляется, что выявленные в ходе исследования примеры гуманного обращения с оказавшимися в русском плену иностранными подданными и неоспоримые доказательства ведущей роли России в развитии международного гуманитарного права помогут в укреплении положительного имиджа страны на международной арене, усилят позиции российских дипломатов при решении спорных и трудноразрешимых международных вопросов в пользу своего Отечества.
В-четвертых, глубоким гуманистическим и нравственным подтекстом рассматриваемой проблемы. После подписания в 1990-х гг. Россией ряда межправительственных соглашений о воинских захоронениях тысячи семей из разных стран проявляют активный и неослабевающий с годами интерес к розыску мест погребения иностранных воинов (в том числе и военнопленных), а также к обстоятельствам гибели своих родных и близких. В этой связи вновь выявленные и восстановленные захоронения военнопленных становятся не только местами скорби и памяти, но и служат основой для взаимопонимания и примирения народов бывших враждебных государств, лучшей гарантией сохранения воинских захоронений наших соотечественников за рубежом.
В-пятых, необходимостью преодоления сформированного в советский период негативизма по отношению к истории России XIX – начала XX в. Реализованные в исторических исследованиях господствующие ранее идеологические парадигмы прочно окрасили историю Российской империи в черную тональность негативных оценок. В годы советской власти этим оценкам придали вырванную из общего фона и контекста исторических событий классово-политическую направленность, основанную на отрицании «старой» власти и ее институтов, идеологизации и политизации исторической науки. В связи с этим одной из важнейших задач современности становится преодоление сложившегося стереотипа восприятия дореволюционной России как некой «империи зла». Объективное освещение деятельности государственных органов в решении многочисленных проблем военного плена способно, на наш взгляд, склонить чашу весов в пользу исторической истины.
Степень научной разработанности проблемы. К началу XXI в. накоплен значительный массив литературы, отражающей различные аспекты военного плена. Интерес к пребыванию на российской земле многочисленных контингентов французских, немецких, польских, турецких и других военнопленных обнаружился еще в императорской России. Вопросы численности захваченных в плен солдат и офицеров противника рассматривались в основном в работах, касающихся хода и итогов военных действий, а также освещающих деятельность выдающихся русских полководцев и военачальников. Обстоятельства пленения, отношение к военнопленным со стороны представителей власти и местного населения находили отражение преимущественно в краеведческих изданиях и трудах губернских ученых архивных (археографических) комиссий, приуроченных к 100-летнему юбилею изгнания Наполеона из России. Среди тех, кто затронул проблематику военного плена «эпохи 1812 года» следует выделить труды В.И. Ассонова, И.И. Проходцова, Н.Ф. Хованского, И.И. Благовещенского, И.И. Францишкевича-Яновского, Н.А. Голубцова, Г.А. Колосова.
Судьбам отдельных военнопленных «Великой армии» Наполеона уделили свое внимание П.Л. Юдин, П.А. Устимович, К.А. Военский и Ф.В. Духовников. Вопросов численности, состава, размещения и содержания наполеоновских военнопленных коснулся в своей книге «Вильна в 1812 году» Ф.А. Кудринский. Общая картина военного плена на территории северо-западных губерний России отражена также в вводных статьях к публикациям архивных документов М.А. Мельниковой и С. Томилина.
Небольшой вступительной статьей о формировании орловских легионов из военнопленных предварил свою археографическую работу публикатор многочисленных документов по истории 1812 г. действительный член Русского военно-исторического общества В.Р. Апухтин. Проблема распространения среди наполеоновских военнопленных эпидемических заболеваний была затронута в книге А. Ермолова.
Давая общую оценку перечисленным выше работам, необходимо указать, прежде всего, на их незначительный объем и описательность, что обусловлено неполной вовлеченностью в научный оборот имевшихся в распоряжении авторов архивных источников. Большинство авторов невольно становились по большей части «летописцами», нежели «аналитиками» рассматриваемых событий. Между тем они поставили ряд вопросов, которые если и не получили окончательного разрешения, то послужили для последующих историков ориентирами при дальнейших исследованиях. Следует также отметить, что в связи с утратой многих архивных документов в огне революционных событий 1917 г. и во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. немногочисленные труды дореволюционных авторов стали приобретать значение первоисточника.
В советский период тема иностранных военнопленных XIX – начала ХХ в. затрагивалась, как правило, лишь при рассмотрении итогов военных действий или в рамках интернациональной проблематики военного плена. Одним из немногих, кто уделил серьезное внимание вопросам военного плена периода Первой мировой войны стал Н.М. Жданов, бывший в свое время председателем Московского отделения РОКК, затем сотрудником Центральной коллегии о пленных и беженцах при СНК РСФСР. Будучи наиболее компетентным среди советских работников, занимавшихся проблематикой военного плена, он в своей книге «Русские военнопленные в мировой войне 1914-1918 гг.» приводит сводные данные о численности иностранных военнопленных в России, рассматривает организацию их учета, работу Стокгольмской и Копенгагенской конференций, на которых уточнялись нормы международного права в области содержания и использования труда военнопленных, сообщает о результатах посещений русских концентрационных лагерей представителями международного комитета Красного Креста. Оценивая книгу Н.М. Жданова в целом, можно сделать обоснованный вывод о том, что она является одной из наиболее удачных, обстоятельных и объективных работ, затрагивающих широкий комплекс интересующих нас проблем.
В работах, посвященных участию бывших военнопленных в революционных событиях 1917 г. и в Гражданской войне 1918-1922 гг., авторы нередко обращаются к так называемому «чехословацкому вопросу». Определенную значимость имеют публикации Ф. Валеховского, В.С. Драгомирецкого, Н. Каржанского и др., в которых уделяется внимание становлению чехословацких обществ в России, попыткам создать из военнопленных чехов национальные воинские формирования и проблемам, стоявшим на пути их активного использования на фронтах Первой мировой войны 1914-1918 гг.
В 1929 г. в «Сибирской советской энциклопедии» увидела свет статья советского революционного деятеля и публициста В.Д. Вегмана «Военнопленные империалистической войны». Ее можно назвать первым и, пожалуй, самым заметным опытом рассмотрения положения иностранных военнопленных Первой мировой войны в Сибири. Однако эту работу не обошел характерный для советских исследователей предвзятый взгляд на политику Российской империи в отношении иностранных военнопленных, выразившийся не в показе объективных условий и факторов, приведших к ухудшению условий содержания военнопленных на фоне масштабной и затяжной мировой войны, а в акцентировании репрессивной составляющей режима военного плена.
В 30-40-е гг. ХХ в. интересующая нас проблематика разрабатывалась слабо, исключение по-прежнему составляли сюжеты, связанные с историей революционного и интернационального движений среди оказавшихся в русском плену иностранных воинов. Приверженцы этого направления ориентировались в основном не на рассмотрение правовых, организационно-управленческих и бытовых аспектов военного плена, а на показ усилий большевистских органов по привлечению в свои ряды как можно большего числа сторонников из среды военнопленных.
До середины 1950-х гг. в связи с тем, что на первый план вышли вопросы, связанные с обобщением опыта и подведения итогов Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., проблема иностранных военнопленных XIX – начала ХХ в. советскими учеными практически не изучалась. Тема военного плена периода Российской империи была как бы вторичной для исследователей, рассматривалась эпизодически по сравнению с другими военными проблемами и лишь в контексте итогов значимых для страны военных побед: для периода Отечественной войны 1812 г. – это потери «Великой армии» пленными в ходе отступления из Москвы; для Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. – сдача турецких крепостей и пленение армии Османа-паши; для Первой мировой войны 1914-1918 гг. – капитуляция гарнизона Перемышля и значительное число пленных, захваченных во время Брусиловского прорыва 1916 г. Проблематика военного плена Крымской 1953-1956 гг. и Русско-японской 1904-1905 гг. войн в связи с их неудачным исходом для Российского государства вообще не изучалась.
Новый этап в историографии проблемы, как нам представляется, начался после празднования 40-летия Октябрьской революции (1957 г.) и продолжался до конца 1980-х гг. На протяжении этого периода проводились международные конференции, чаще всего к очередному юбилею революции, выходили в свет научные монографии отдельных авторов и коллективные обобщающие работы, в которых вопросы военного плена рассматривались преимущественно в целях обоснования тезиса о невыносимости условий содержания иностранных пленных в Российской империи как главном факторе, способствовавшем их революционизации. Рассмотрение сюжетов, связанных с участием военнопленных держав Центрального блока в революционных событиях 1917 г. на стороне России, призвано было укрепить складывавшиеся после Второй мировой войны дружеские отношения между государствами и народами соцлагеря. Так, итогом научных сессий, организованных Комиссией историков СССР и ГДР в Москве и Берлине по случаю 150-летия освобождения Германии от наполеоновского господства стала публикация в 1965 г. сборника материалов, посвященных различным аспектам совместной борьбы русского и немецкого народа против Франции в 1813 г. Две статьи сборника были посвящены непосредственно вопросу создания и деятельности Российско-германского легиона из военнопленных.
Данные о числе иностранных военнопленных Первой мировой войны, отложившиеся в фондах многих центральных и региональных архивов, легли в основу статей сборника «Интернационалисты. Трудящиеся зарубежных стран – участники борьбы за власть Советов на юге и востоке республики», вышедшего в Москве в 1971 г. На основе широкого круга источников авторы сборника воссоздали в целом объективную, хотя и не лишенную идеологического подхода историческую панораму жизни иностранных военнопленных в русском плену. В 1980 г. был выпущен сборник статей венгерских и российских историков «Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922 гг.». Статьи сборника посвящались венгерским военнопленным, оказавшимся в концентрационных лагерях под Хабаровском, Спасском, Никольск-Уссурийском, Раздольным, Шкотово, Благовещенском.
Проведенный диссертантом анализ работ зарубежных историков из стран социалистического лагеря показывает заметное влияние на их творчество советской историографии. Причем это влияние четко прослеживается как при формулировании важнейших, ключевых проблем исторического поиска, так и при анализе и трактовке тех или иных событий.
Во второй половине ХХ столетия в центре внимания советских историков вновь оказалась проблематика военного плена «эпохи 1812 года». Так, отдельные эпизоды из жизни военнопленных, находившихся в Оренбургском крае, были рассмотрены в работе П.Е. Матвиевского, изданной к 150-летию Отечественной войны 1812 г. Интересные сведения о судьбе захваченных в плен солдат и офицеров «Великой армии» Наполеона были выявлены В.Г. Сироткиным. Проблемы определения общей численности наполеоновских военнопленных были подняты в статье М. Любавина.
Рост интереса к изучению различных аспектов военного плена XIX – начала ХХ в. наблюдается и в постсоветский период развития российской историографии. Несомненно, что актуализации научных исследований в этом направлении способствует приближение 200-летия изгнания наполеоновских полчищ с территории России и 100-летия с начала Первой мировой войны. Важнейшим итогом работы современных историков становятся многочисленные публикации в научной прессе и защищенные диссертации, отличающиеся поиском новых аспектов в исследовании проблематики военного плена, введением в научный оборот ранее неиспользуемых источников, привлечением достижений зарубежной историографии. При этом вектор исторических исследований смещается от политической и военной истории к исторической антропологии, что позволяет рассматривать прошлое во всей своей многомерности и вариативности. Среди российских исследований значительный интерес вызывают работы В.А. Бессонова, Б.П. Миловидова, С.Н. Хомченко, С.В. Белоусова, К.В. Иванова, В.П. Тотфалушина и др., посвященные проблематике военного плена 1812 г.
Глубоким и всесторонним охватом вопросов военного плена Отечественной войны 1812 г. отличается в частности научная деятельность В.А. Бессонова. Он опубликовал ряд статей, в которых подробно рассмотрел особенности пребывания военнопленных «Великой армии» в российских регионах, обстоятельства их пленения и законодательную базу, определявшую содержание военнопленных в России. Своего рода итогом его скрупулезных изысканий стала защищенная в 2001 г. кандидатская диссертация. Самостоятельно и в соавторстве с другими российскими историками В.А. Бессонов и далее продолжил исследование проблемы пребывания иностранных военнопленных на территории России.
В преддверии 200-летнего юбилея Отечественной войны 1812 г. интерес к теме военнопленных «Великой армии» продолжает расти. Начатую В.А. Бессоновым и В.П. Тотфалушиным серию «региональных» статей о пребывании пленных в Псковской, Ярославской, Тамбовской, Пензенской губерниях с успехом продолжил и развил Б.П. Миловидов. В своих работах автор стремится критически и всесторонне проанализировать все доступные печатные и архивные материалы, в особенности синхронные источники: публицистику, официальную переписку, делопроизводственную документацию, частные письма и дневники современников. Этот принцип работы с первоисточниками придал его статьям особую научную значимость и выгодно выделил их среди публикаций последних лет.
Положению военнопленных в Саратовской губернии посвящены статьи В.П. Тотфалушина. Опираясь на опубликованные материалы и архивные документы, он осветил различные стороны жизни военнопленных, коснувшись судеб некоторых из них, в том числе вступивших в российское подданство. Система финансирования военнопленных на примере отдельно взятого региона рассмотрена в статье К.В. Иванова. Для оценки выполнения предписаний правительства по содержанию военнопленных на местах автор привлек документы, извлеченные из архива Пензенской области. Вопросы, связанные с военнопленными в Поволжье, достаточно подробно осветил С.В. Белоусов. Ряд статей, касающихся различных аспектов пребывания военнопленных в Астраханской, Оренбургской, Пензенской и Симбирской губерниях опубликовал С.Н. Хомченко. Обстоятельства пленения военнослужащих армии Наполеона во время боевых действий и в ходе «малой войны» рассмотрены в статьях А.И. Попова. Им был также составлен справочник о военнопленных, оставивших впоследствии мемуары о своем пребывании в России.
Новым позитивным моментом в развитии историографии проблемы на современном этапе стал интерес к персоналиям – конкретным участникам и проводникам политики Российского государства в сфере военного плена. К таким чрезвычайно интересным и содержательным работам самого последнего времени можно отнести публикации Б.П. Миловидова.
Обращают на себя внимание также несколько статей, размещенных на страницах изданной в 2004 г. энциклопедии «Отечественная война 1812 года». Это прежде всего обзорная статья В.А. Бессонова «Военнопленные Великой армии» и его же публикация, посвященная легиону из французских, итальянских и голландских военнопленных в Орле, а также развернутая статья В.П. Тотфалушина о Русско-немецком легионе.
К числу удачных работ, посвященных различным аспектам военного плена периода Русско-турецкой (1828-1829 гг.) и Крымской (1853-1856 гг.) войн, следует отнести публикации В.А. Бессонова, Б.П. Миловидова и Е.В. Кузнецова.
В работах, касающихся проблематики военного плена Первой мировой войны, доминирует сюжеты раскрывающие повседневную жизнь военнопленных в отдельно взятых регионах. В этом отношении отдельно следует назвать монографию Т.Я. Иконниковой, в которой рассматривается широкий спектр вопросов пребывания германских и австро-венгерских военнопленных в самом отдаленном от линии фронта регионе России – Дальнем Востоке. Автор затронула такие аспекты проблемы как: особенности размещения и характер трудового использования «узников войны», роль религии в условиях плена, деятельность международных миссий Красного Креста по улучшению положения военнопленных в концентрационных лагерях, вопросы обмена и интернирования отдельных категорий пленников в нейтральные страны, изменение условий плена в 1917 г. Небезынтересные наблюдения об особенностях пребывания военнопленных Австро-Венгрии, Германии и Османской империи в пределах Ставропольской губернии содержатся в монографии И.В. Крючкова.
Среди современных исследователей, стремящихся осветить и проанализировать положение иностранных военнопленных периода Первой мировой войны 1914-1918 гг., следует выделить С.А. Солнцеву, А.И. Гергилеву, С.Н. Васильеву, Э.С. Идрисову, Н.В. Суржикову, А.Н. Талапина, И.Б. и Б.И. Нимановых. Социокультурным практикам взаимоотношений иностранных военнопленных с жителями российских регионов посвящены статьи Л. Ощепкова, О. Варнаковой, Ю.А. Иванова и др. Влияние официальной идеологии и пропаганды на формирование образа врага, отношение населения страны пленения к безоружным вражеским воинам – эти и подобные по своей новизне сюжеты сегодня по праву признаны одними из наиболее актуальных в отечественной историографии.
Проблеме военного плена Первой мировой войны посвящено несколько диссертационных сочинений. Так, в кандидатской диссертации С.Н. Васильевой освещены условия содержания и особенности пребывания иностранных военнопленных в России в годы Первой мировой войны. В работе представлена информация о численности и правовом положении военнопленных, об их трудовой деятельности, организации концентрационных лагерей, рассмотрены вопросы репатриации.
Основной целью диссертационной работы Е.Ю. Бондаренко стало изучение положения иностранных военнопленных на российском Дальнем Востоке. Хронологические рамки диссертации охватывают период с августа 1914 г. по декабрь 1956 г. Одна из глав диссертации непосредственно посвящена вопросам формирования, содержания и трудового использования контингента военнопленных дальневосточных лагерей в годы Первой мировой войны.
Большое внимание региональным особенностям деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных было уделено историками Сибири. Так, целью диссертационного исследования А.Н. Талапина стало определение особенностей состава и положения военнопленных Первой мировой войны находившихся на территории западносибирского региона. Исследователь проанализировал количественные показатели, характеризующие состав военнопленных, расквартированных в Западной Сибири, выделил особенности их положения с учетом национальной принадлежности, охарактеризовал систему содержания и организации труда военнопленных, степень подверженности революционной агитации и вовлеченности в политическую жизнь края.
Материалы о положении иностранных военнопленных Первой мировой войны в Сибири обобщены также в диссертации А.И. Гергилевой. Автор изучила условия содержания военнопленных в пределах Омского и Иркутского военных округов. В работе анализируются международные правовые акты, касающиеся вопросов военного плена, изменения в мировоззрении военнопленных, характер их взаимоотношений с местными жителями, вопросы репатриации.
Реализацию политики российских властей в отношении иностранных военнопленных на Южном Урале в 1914-1921 гг. избрала предметом своего исследования Э.С. Идрисова. Достоинством диссертации следует считать опору на местную периодическую печать при рассмотрении особенностей трудового использования военнопленных в южно-уральском регионе, проблемы их восприятия населением Оренбургской и Уфимской губерний. Автор коснулась также вопросов переписки военнопленных и организации их религиозной жизни.
Примечательно, что результаты кропотливого труда С.Н. Васильевой, Т.Я. Иконниковой и А.И. Гергилевой нашли отражение не только на страницах научных журналов, но и в изданных по итогам диссертационных исследований учебных пособиях и монографиях, что следует признать существенным вкладом в развитие отечественной историографии военного плена периода Первой мировой войны.
В 1990-е гг. проблема изучения положения военнопленных в России получила развитие и в литературе дальнего зарубежья. Среди авторов, которые стремятся более объективно подойти к рассмотрению данной проблемы, следует выделить В. Шмидта (Германия) и Ф. Бокура (Франция). Современный немецкий исследователь В. Шмидт в своих статьях попытался высветить как положительные, так и отрицательные стороны пребывания баварских пленных в России в 1812-1814 гг. Директор Центра изучения Наполеона Ф. Бокур, отмечая недостаточность материалов по проблеме военнопленных армии Наполеона сосредоточенных во французских архивах, обратил внимание исследователей на необходимость широкого привлечения российских источников из центральных и региональных архивов. Среди задач, которые еще требуют своего разрешения, он выделил следующие: выявление обстоятельств пленения солдат и офицеров «Великой армии» Наполеона в России, анализ отношений военнопленных с представителями российской власти и общества, определение маршрутов передвижения партий военнопленных внутри Российской империи.
Положению военнопленных Первой мировой войны в Сибири посвящены статьи немецкого исследователя И.И. Шлейхера. Безусловным достоинством его работ является то, что автор опирается на литературу и источники «немецкой стороны», на основе которых пытается анализировать проблему размещения и содержания военнослужащих Германии и Австро-Венгрии в сибирских лагерях. Еще один зарубежный автор, в сферу научных интересов которого входит проблематика военного плена – немецкий исследователь Г. Вурцер. В его фундаментальном труде «Военнопленные стран Центральной Европы в России во время Первой мировой войны» рассмотрены практически все аспекты темы: восприятие немецкими солдатами и офицерами самого факта пленения, отношение к России и русским, особенности размещения и содержания, трудовое использование и т. д. Особую ценность исследованию придает использование материалов архива г. Штуттгарта и Военного архива г. Вены.
Вопросы пребывания иностранных военнопленных Первой мировой войны на российской земле были затронуты также в работах таких зарубежных исследователей как Р. Нахтигаль, М. Росси и П. Свольшак. В наше время появились также и совместные исследования проблем военного плена, в частности, сборник докладов российских и зарубежных ученых на симпозиуме в Шалабурге в 1995 г. «Пленены в России»
Анализ работ зарубежных исследователей показывает, что одной из основных причин их повышенного интереса к проблематике русского плена является недостаточное и одностороннее ее освещение истории пребывания иностранных военнопленных на российской земле в предшествующие десятилетия и недоступность в недалеком прошлом многих важнейших архивных документов и материалов в бывшем СССР.
Подводя общий итог состоянию научной разработанности проблемы, следует отметить, что, несмотря на тематическое разнообразие публикаций и широкий спектр введенных в научный оборот источников, отечественной и зарубежной историографии до сих пор не достает исследований, в которых очерченная проблема рассматривалась бы комплексно, а предметом изучения стали бы не отдельные ее тематические срезы, а целостный процесс деятельности Российского государства по отношению к захваченному в плен противнику.
Исходя из актуальности и степени научной разработанности проблемы, объектом диссертационного исследования избрана политика Российского государства в отношении иностранных военнопленных в ХIХ – начале ХХ в., предметом – осуществляемая государственными органами деятельность по учету, размещению, всестороннему обеспечению, трудовому использованию, социальной адаптации, обмену и репатриации захваченных в плен солдат и офицеров противника в исследуемый период.
Научная проблема исследования заключается в обобщении исторического опыта деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных в XIX – начале ХХ в., выявлении ее основных принципов и тенденций, закономерностей и характерных черт, извлечении исторических уроков, формулировании выводов и научно-практических рекомендаций.
Хронологические рамки исследования охватывают исторический период с 1802 г. по октябрь 1917 г. Дата нижнего рубежа связана с учреждением в 1802 г. Комитета министров Российской империи, центральных органов государственного управления (министерства Военных сухопутных сил, МВД, МИД и др.), рассматриваемых нами в качестве основных субъектов политики Российского государства в отношении иностранных военнопленных. Верхняя граница исследования определяется октябрем 1917 г. – временем кардинальных социально-политических перемен в жизни Российского государства и общества (прекращение деятельности Временного правительства, установление советской власти и др.), приведшим к существенным изменениям в государственной деятельности, в том числе и в сфере военного плена.
Территориальные рамки исследования представлены пространством Российской империи в границах ХIХ – начала ХХ в., а также рамками театров военных действий за ее пределами при рассмотрении условий и обстоятельств пленения вражеских воинов в ходе войн, ведшихся на территории других государств.
Цель диссертационного исследования – с позиций современных требований исторической науки комплексно и всесторонне проанализировать деятельность Российского государства в отношении иностранных военнопленных в XIX – начале ХХ в., ее влияние на эволюцию внешней и внутренней политики страны, состояние международного гуманитарного и военного права в исследуемый период.
Исходя из поставленной цели, соискателем были определены следующие исследовательские задачи:
– рассмотреть историографию проблемы и охарактеризовать ее источниковую базу;
– провести анализ развития законодательной базы военного плена;
– раскрыть особенности учета и размещения иностранных военнопленных на территории России;
– выявить проблемы денежного, вещевого и продовольственного обеспечения военнопленных, оказания им медико-санитарной помощи;
– изучить порядок и условия трудового использования, находящихся в плену нижних чинов противника;
– рассмотреть характер взаимоотношений иностранных военнопленных с представителями российской власти и общества;
– проанализировать проблему привлечения военнопленных в ряды национальных воинских формирований, показать сложный процесс обмена и репатриации вражеских воинов;
– на основе комплексного решения поставленных задач сделать научно-обоснованные выводы, извлечь исторические уроки, определить наиболее перспективные направления в изучении темы, сформулировать научно-практические рекомендации по использованию отечественного опыта работы с иностранными военнопленными в современной научной, военной и внешнеполитической деятельности.
Методологическую основу диссертации составили основные общенаучные принципы: научность, историзм, объективность и системность. В ходе исследования автор опирался также на наиболее распространенные и универсальные методы научного познания: анализ и синтез, индукция и дедукция, аналогия и обобщение. Они позволили сбалансировано охарактеризовать все компоненты исследуемой проблемы и реконструировать целостную картину деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных в XIX – начале ХХ в.
Учитывая специфику проблематики военного плена, характер используемых источников и содержащихся в них данных, ряд конкретных научных задач был решен с помощью методического инструментария других наук. Так, наличие массива нормативно-правовых документов в составе источниковой базы потребовало применения метода контекстной интерпретации правовых актов. В рамках междисциплинарного подхода важное значение принадлежало сравнительно-культурному методу. Их сочетание с традиционными методами исторического исследования способствовало процессу «вживания» в исследуемую эпоху, позволило правильно понять и объяснить истинный смысл рассматриваемых исторических событий, глубже проникнуть в психологию поступков участников исследуемого процесса.
Среди специальных исторических методов при проведении исследования важное значение придавалось проблемно-хронологическому методу, в соответствии с которым автор выделил основные проблемы в деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных и рассмотрел главные события и факты, относящиеся к изучаемым в диссертации вопросам, в строго временной последовательности.
Использование историко-системного метода позволило рассмотреть деятельность Российского государства в сфере военного плена как сложную многоуровневую систему взаимосвязанных между собой элементов, представленных конкретными государственными органами и общественными организациями и подчиненных общей цели – решению многочисленных проблем, связанных с пребыванием значительных контингентов иностранных военнопленных на российской земле.
Историко-сравнительный и историко-типологический методы позволили путем использования исторических сравнительных параллелей и типологического сравнения проанализировать предмет исследования в широкой исторической ретроспективе, выявить общее и особенное в деятельности государства в отношении иностранных военнопленных.
На основе применения историко-генетического метода раскрыты причинно-следственные связи между историческими событиями и явлениями, проанализирована динамика количественных и качественных изменений, показана преемственность основных направлений рассматриваемой нами деятельности в различные временные отрезки.
Для разработки избранной темы автор использовал такие методы исследования исторической реальности, как от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, а также синхронный и диахронный методы. Значительное место отводилось методам сравнительного анализа, актуализации и репрезентативности.
Источниковую базу исследования составили многочисленные источники, разделенные автором на несколько групп: законодательные акты, материалы официального делопроизводства, статистические источники, периодическая печать, документы личного происхождения.
Высокий уровень взаимодействия с зарубежными странами в сфере военного плена отражают ратифицированные Российским государством положения международного права. Это прежде всего постановления Женевской конференции 1864 г. (конвенция «Об облегчении участи раненых и больных воинов во время сухопутной войны»), Гаагских конференций 1899 и 1907 гг. (конвенция «О законах и обычаях сухопутной войны»), протоколы II Стокгольмской конференции 1916 г., отдельные мирные договоры и трактаты, в которых затрагивались вопросы обмена и репатриации военнопленных.
Основными документами национального законодательства, определявшими правовое, организационное и бытовое пространство, в котором должны были находиться иностранные военнопленные в России, являются «высочайше» утвержденные положения «О военнопленных». В рассматриваемый период было принято несколько таких положений. Имевшие силу закона эти нормативные правовые акты отчетливо показывают отношение верховной власти к проблематике военного плена в целом и к иностранным военнопленным в частности.
Несмотря на всю важность опубликованных законодательных материалов, самый ценный и значительный массив документальных источников, отражающих реальное положение дел с военнопленными в России, хранится в фондах российских и зарубежных архивов. Это прежде всего документы высших и центральных органов государственной власти, сосредоточенные в профильных фондах Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного исторического архива (РГИА), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ).
По своей значимости и количеству введенных, в научный оборот документов ведущее место в исследовании занимают документы РГВИА. Материалы фондов: Канцелярия Военного министерства (Ф. 1), Главный штаб Военного министерства (Ф. 400), Штаб верховного главнокомандующего (Ставка) (Ф. 2003) и др. позволяют реконструировать весь процесс осуществления управленческих инициатив военного ведомства в сфере военного плена от первоначального предложения до окончательного отчета о проделанной работе. Кроме того, сохранившиеся в этих фондах результаты контрольной деятельности военных властей отражают итоги принятых решений, дают наглядное представление о режиме военного плена, демонстрируют реальные условия содержания и трудового использования иностранных военнопленных, содержат сведения об их численности и составе, хранят ведомости и именные списки оказавшихся в плену солдат и офицеров противника.
Немаловажное значение для настоящего исследования имеют материалы и документы, характеризующие деятельность местных военных учреждений (штабов военных округов, канцелярий губернских и уездных воинских начальников), связанную с принятием, препровождением, распределением на местах, содержанием и репатриацией иностранных военнопленных. Большинство из них носит организационно-распорядительный (постановления, распоряжения, предписания, приказы, указания) и справочно-информационный (переписка с различными организациями и частными лицами, справки, ведомости, планы) характер.
Высоким информационным потенциалом отличается комплекс законодательных и делопроизводственных материалов, хранящихся в РГИА. Выявленные документы высших административных органов Российской империи (Комитета и Совета министров), а также центральных органов государственного управления, в концентрированном виде отражают официальную позицию российских властей по отношению к захваченному в плен противнику, раскрывают принципы, приоритеты и основные направления государственной деятельности в сфере военного плена в рассматриваемый период.
Следует также отметить, что большое количество разнообразных материалов о пребывании иностранных военнопленных на российской земле сосредоточено в ГАРФ. Это в основном документы, сосредоточенные в фондах Департамента полиции исполнительной МВД (Ф. 102) и Отдельного корпуса жандармов (Ф. 110). Их изучение дает возможность не только судить о механизме взаимодействия полицейских и жандармских учреждений с военными властями и губернской администрацией в вопросах надзора за пленными, но и проследить ситуацию, сложившуюся вокруг военнопленных на местах.
Материалы инспекционных поездок различных миссий Красного креста в концентрационные лагеря военнопленных, а также переписка между внешнеполитическими ведомствами государств по поводу условий содержания, захваченных в плен иностранных воинов, были извлечены из фондов АВПРИ. Наиболее ценный массив информации отложился в профильном фонде этого архива – «Отдел о военнопленных» (Ф. 160). Хранящаяся в нем документация раскрывает деятельность царского МИД фактически по всем направлениям работы с иностранными военнопленными в 1914-1917 гг.: размещение, содержание, трудовое использование, обмен, репатриация, принятие подданства страны пленения и др.
Конкретизировать отдельные вопросы пребывания иностранных военнопленных на территории России в XIX – начале ХХ в. позволяют документы и материалы региональных российских архивов. Например, в ЦИАМ сохранились списки военнопленных 1812 г., разместившихся в столице, и ведомости умерших от ран и болезней в Шереметевской, Голицынской больницах, Московском военном госпитале, рапорты о размещении их на квартирах, Московском тюремном замке и других местах. В фондах ГАСО содержится информация о количестве военнопленных, их перемещении, затратах на содержание, данные о смертности, заболеваниях, использовании на работах в пределах Смоленской губернии.
Расширить возможности исследования истории военного плена в России в значительной степени позволяют материалы архивов ближнего зарубежья, в частности коллекции исторических документов архивных учреждений Республики Беларусь. Так, сохранившиеся в фондах Национального архива Республики Беларусь (НАРБ), Национального исторического архива Беларуси (НИАБ) в Минске и в Гродно документы дают возможность представить весь спектр деятельности российской администрации, связанной с пребыванием иностранных военнопленных в пределах западных губерний, позволяют охарактеризовать мероприятия местных властей по приему, размещению, и трудовому использованию «узников войны», установить объем расходов на их содержание и последующее возвращение на родину. Наиболее значимыми и информационно емкими являются имеющиеся в фондах этих архивов информационные (рапорта, справки), распорядительные (указы, приказы и циркулярные предписания) и отчетные (акты, сводки, ведомости) документы.
Для более полного и достоверного исследования избранной нами темы найденный в архивохранилищах комплекс документов был дополнен за счет группы статистических материалов. Их полнота и качество надежно определяются в ходе анализа переписки по сбору сведений о военнопленных между органами центральной и местной власти. Наиболее ценные сведения обобщающего характера почерпнуты из материалов, сосредоточенных в фондах: Департамента полиции исполнительной и Собственной Е.И.В. канцелярии (РГИА), Главного штаба Военного министерства и Главного управления Генерального штаба (РГВИА).
Раскрытию отдельных аспектов темы послужили материалы периодической печати. Несмотря на лаконичность и описательный характер газетных статей и корреспонденций с мест, многие из них содержат ценную информацию о реальных условиях пленения военнослужащих противника и их жизни в плену. Наиболее полезными для целей настоящего исследования стали сведения, извлеченные из публикаций столичной, губернской и военной периодики, официальных изданий земств и обществ Красного Креста.
Не сохранившиеся или не зафиксированные в официальных документах и периодической печати сведения по истории военного плена содержат материалы личного происхождения. События, которые пережили иностранные военнопленные в русском плену нашли свое отражение во множестве воспоминаний как самих бывших пленников, так и лиц, находившихся рядом с ними (губернских чиновников, русских воинов, местных жителей и др.). Многие мемуары иностранных военнопленных были переведены на русский язык и затем опубликованы в России.
Среди источников личного происхождения не менее ценным, чем воспоминания, является личная переписка. Письма пишутся под свежим впечатлением происшедших событий и в большинстве случаев лишены той апологетической направленности, которая присуща мемуарам участников рассматриваемых событий. К сожалению, за отдельные исторические периоды круг таких источников невелик и не позволяет представить все многообразие сюжетов, связанных с пребыванием иностранных военнопленных на российской земле.
II. СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ
