Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Общественно-экономическое положение Дагестана (последняя четверть XVIII - нач. XIX в.) 33
1. Население и территория 33
2. Экономическое развитие 38
3. Социальные отношения и административно-политическое устройство 55
Глава II. Дагестан в политике России, шахского Ирана и Османской империи в последней четверти XVIII в. 79
1. Дагестан в российско-османских и российско-персидских отношениях во второй пол. 70х гг. XVIII в 79
2. Дагестан в стратегических планах России, шахского Ирана и султанской Турции в 80х гг. XVIII в 91
3. Дагестан во взаимоотношениях России с шахским Ираном и Османской империей в 90х гг. XVIII в 105
Глава III. Российско-персидская и российско-османская борьба за Дагестан в конце XVIII - нач. XIX в. 128
1. Дагестан в российско-османских и российско-персидских отношениях на рубеже XVIII—XIX вв 128
2. Дагестан в политике России, шахского Ирана и султанской Турции в 1804-1813 гг 144
Заключение 167
Библиография 173
Список сокращений 184
Приложение (историческая карта) 186
- Население и территория
- Дагестан в российско-османских и российско-персидских отношениях во второй пол. 70х гг. XVIII в
- Дагестан в российско-османских и российско-персидских отношениях на рубеже XVIII—XIX вв
Введение к работе
Одной из важных проблем в изучении отечественной истории последней четверти XVHI - нач. XIX в. является проблема присоединения к Российской империи территорий, населенных различными по этническому составу и уровню социально-политического развития народов Северного Кавказа, в том числе и Дагестана. Следует отметить, что это явление осуществлялось различными путями, методами и формами в зависимости от конкретной ситуации, складывавшейся в тот или иной исторический период.
Кавказ всегда являлся стратегически важным регионом, к военно-политическому и экономическому присутствию в котором стремились мировые державы, и изучаемый период явился одним из важных вех этой борьбы. Она велась не только на дипломатическом уровне, но и выливалась в жесткое военное противостояние.
Соотношение объектности и субъектности Северного Кавказа, в частности Дагестана, по отношению к политике великих держав до сих пор остается дискуссионным вопросом.
Россия, султанская Турция и шахский Иран, чьи границы образовывали Кавказский треугольник, были государствами, которые проводили политику в соответствии со своими национальными интересами, поскольку северокавказский регион являлся их приграничной территорией, в отличие от западных держав (Англии и Франции). Стремление обозначить Россию агрессором, ущемлявшим региональные империи, не является оптимальным, и процессы по включению Северо-Восточного Кавказа, в частности Дагестана, в состав России должны быть рассмотрены и объективно оценены с учетом внутренних социально-экономических процессов, протекавших в регионе, и международных геополитических реалий последней четверти XVBI - нач. ХГХ в.
Европейские события: войны, дипломатическая борьба — также находили свое отражение на важнейших принципах политики Российской империи, шахского
Ирана и султанской Турции, которыми последние руководствовались при выборе своих вариантов решения кавказской проблемы. Более того, крупнейшие западноевропейские державы, как Англия и Франция, не только оказывали военно-дипломатическую помощь официальным властям Персии и Порты, но и имели свои планы относительно северокавказского региона.
Рецепты политики, предлагаемые Англией и Францией, зачастую носили характер прямого, жесткого давления на Персию и Османскую империю, играя значительную роль в развязывании ирано-русских и турецко-русских столкновений на Кавказе в изучаемый период. Западные державы преследовали свои интересы; несмотря на определенные различия, устремления Великобритании и Франции можно расценить как попытки овладеть Северо-Восточным Кавказом, в частности Дагестаном, наперекор утверждавшейся здесь Российской империи.
Обращение к истории народов, в том числе и многочисленных этносов Дагестана, стало важным фактором национально-культурного возрождения. Тем более, что изучение формирования Российского многонационального государства отвечает интересам современного российского общества и отечественной науки. Несмотря на большое количество научных работ, многие страницы истории нашей страны, ее регионов и народов ее населяющих еще недостаточно изучены или требуют пересмотра с учетом привлечения в научный оборот малоизвестных документальных источников, а также накопленных современных научных данных и новых взглядов на исторические процессы.
В исторической жизни Северо-Восточного Кавказа, в частности Дагестана последняя четверть XVTH — нач. ХГХ в. занимает выдающееся место: тогда определялось направление дальнейшего исторического развития края, его место в системе мировых политических отношений. Поэтому вполне понятен повышенный интерес историков к изучаемому времени.
Следует отметить, что изучение сложной истории Дагестана исследуемого времени все еще далеко от своего завершения. Дело тут не только в постоянном введении в научный оборот все новых источников по периоду. Учитывать следует и различия исследовательских критериев и подходов, позволяющие по-иному прочесть даже известные уже источники. Особенно явно такая новизна подхода проявилась в конце XX- начале XXI в., когда всякие внешние ограничения с исследовательской работы были сняты - это сразу открыло широкие пути для новых оценок, казалось бы, уже известного.
Дагестан является одним из крупных географических регионов, малочисленные этнические группы которого имеют, наряду со своеобразием, глубокую общность исторических судеб.
В регионе происходили значительные политические события, касавшиеся зачастую многих стран и народов. Кроме того, Дагестан был в фокусе многовекового внимания соседних великих держав (России, Иранской державы, Оттоманской Порты и се вассала - Крымского ханства), которые вели здесь активную наступательную политику.
Народы Дагестана издавна находились в многосторонних связях между собой и шли общим путем социально-экономического и культурного развития. Это обстоятельство, а также сходные естественно-географические условия способствовали выработке у них общих черт в хозяйстве и быту, в материальной и духовной культуре, в нравах и обычаях, что сделало край одним из своеобразных историко-этнографических регионов.
Однако при значительной общности и сходстве народы региона имели в прошлом немало и существенных различий. Не говоря уже об известном многоязычии кавказских народов, их отличали друг от друга и уровень общественного развития, и отдельные черты материальной и духовной культуры. Поэтому объективное изучение истоков складывания и развития дружественных отношений народов края между собой и Россией, развитие экономики и культуры Дагестана имеет огромное значение.
Особенно актуальным является изучение роли русского народа в исторических судьбах нерусских народов страны, а также неразрывность судеб народов Дагестана и всей России в контексте взаимоотношений между мусульманским и христианским мирами. При всех нюансах политики Российской империи включение в состав России Дагестана позволило дагестанским народам, не теряя религиозной, культурной и язьжовой идентичности, более полно пользоваться возможностями великой страны для своего развития. Кроме того, особое звучание и остроту проблема русско-кавказских, в частности русско-дагестанских взаимоотношений приобрела в связи с реальностью сегодняшнего дня, когда в конце XX столетия, обострились межнациональные отношения в бывшем СССР и распад этого могущественного государства вызвал волну военных конфликтов в регионе.
В истории Дагестана внимание историков привлекали и привлекают прежде всего проблемы политического положения народов региона, их взаимоотношений с соседями — в первую очередь, с великими державами (Россией, шахским Ираном, Османской империей и ее вассалом - Крымским ханством).
Исследование узловых вопросов темы имеет важное научное и политическое значение, ибо оно призвано способствовать преодолению стереотипных, до крайности упрощенных и не соответствующих истине схем, в которых рассматриваются многовековые взаимоотношения народов Дагестана с Россией и между собой.
Кроме того, изучение проблемы позволит выяснить отношение народов края к внешнеполитическим событиям, сыгравшим в их жизни огромную роль и определить место, которое играли народы Дагестана в политике крупнейших государств — России, Персии и Порты, противостоявших друг другу в достижении своих целей в рамках восточного вопроса.
По своему влиянию на Дагестан Россия имела перед Иранской державой и Оттоманской Портой бесспорное преимущество — это территориальная близость, наличие длительного опыта сотрудничества с местной аристократией, относительно устойчивые экономические связи и т.д.
В связи с этим исследование истории становления и развития взаимоотношений народов края с Россией - длительного, сложного, неоднозначного, насыщенного местами драматическими событиями процесса, который в результате привел к своему логическому завершению — присоединению народов Дагестана к Российской империи, требует к себе пристального внимания историков.
В 50-80х гг. XX в. в кавказоведении появлялись научные и научно-популярные публикации, в которых необъективно оценивалась роль России в исторических судьбах народов Северного Кавказа, в том числе Дагестана, преднамеренно скрьшались теневые стороны сложных и противоречивых в прошлом взаимоотношений народов региона с Россией. В этих условиях особую остроту и актуальность представляет дальнейшее изучение и освещение с современных позиций истории возникновения и развития взаимоотношений народов региона между собой и Россией в целом. Эта проблема напрямую связана с сегодняшними интеграционными процессами северокавказских народов со всеми народами Российской Федерации и важна как в теоретическом плане, так и в плане понимания и решения многих современных этнополитических, политических и межнациональных проблем.
Нельзя сказать, что предмет нашего исследования не привлекал до сих пор внимания историков: ряд аспектов проблемы нашел отражение как в отдельных исследованиях, квалификационных работах, так и обобщающих трудах. В этих работах различной степени анализу подверглись отдельные периоды развития экономических, политических и культурных отношений Северного Кавказа, в том числе Дагестана с Россией, показана степень участия в этом процессе отдельных народов региона, но тема как единая, взаимосвязанная проблема в поставленных хронологических рамках в них не рассматривалась. Кроме того, специфика темы предполагает также анализ событий и процессов, происходивших в странах, заинтересованных в своем преобладании в регионе и соответственно боровшихся за это. Следовательно, в зоне внимания находится рассмотрение действий европейской дипломатии, а также аспектов политики Иранской державы и Османской империи, непосредственно касавшихся соперничества за Северо-Восточный Кавказ.
Объектом исследования являются военно-политические и дипломатические события и процессы, имевшие место в Дагестане и на Северо-Восточном Кавказе в последней четверти XVIII в. - 1813 г.
Предметом исследования является специфика военно-политических мероприятий России на Северо-Восточном Кавказе, в частности в Дагестане, в контексте международной политики.
Хронологические рамки диссертационной работы охватывают период с 1775 по 1813 год. Данная хронология определяется масштабными «рубежными» событиями региональной истории: окончанием русско-османской войны 1768-1774 гг. и подписанием Кючук-Кайнарджийского мирного договора. Мирный трактат 1774 г. подорвал престиж Порты, содействовал подъему освободительной борьбы в регионе, укреплению его экономических связей с Россией, которая, подписав мирный договор 1774 г., получила возможность для освоения Центрального и Северо-Восточного Кавказа, и Гюлистанским мирным трактатом 1813 г., присоединившим народы Северо-Восточного Кавказа, в том числе и Дагестана к России.
Выбор для исследования последней четверти XVHI - нач. ХЕХ в. объясняется тем, что для истории Дагестана это был цельный хронологический период, характеризующийся, несмотря на сложные политические процессы, стабильным расширением и укреплением взаимовыгодных российско-дагестанских политических, торгово-экономических и культурных взаимоотношений, постепенным вовлечением региона во всероссийский рынок.
Для народов Дагестана последняя четверть ХУШ - нач. XIX в. стало временем постоянного втягивания в жизнь мощного и сложного социально-политического организма — Российского государства. Первым этапом этого процесса было политическое включение в состав многонационального Российской империи и принятии подданства России.
Географические рамки исследования включают в себя:
Стабильная граница: Терек до впадения Сунжи (Качкальж)- Качкалыковская (Гудермесская) складка - верховья Аксая- Ямансу (Аух)- западные отроги Андийского хребта (Чамалал, Ункратль, Дидо)- водораздел Главного Кавказского хребта (р. Мазымчай). - Подвижная граница- р. Мазымчай до Алазани (Джары)- р. Алазан-р. Агричай ( Джаро-Белоканы-Ках-Елису-Шеки)- группа «шахдагских сел» (верховья р.Кудиялчай: Хиналуг, Будух, Джек, Альж, Крыз, Хапьгглу)- Таирджал- р. Самур (в его дельте- русло протока Яламы).
Главный исследовательский замысел диссертационной работы: на основе возможно более полного анализа всех доступных источников и специальной литературы провести историко-теоретическое исследование роли и места народов Дагестана в системе международных отношений шахского Ирана, Османской и Российской империй в последней четверти ХУШ - нач. ХГХ в., включая раскрытие методов и средств реализации кавказской политики соперничавших держав, а также историческую реконструкцию процесса военно-политической борьбы народов Дагестана за свою независимость против притязаний великих держав.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач: рассмотреть хозяйственную деятельность, проживавших в Дагестане народов, изучить уровень их социального развития и политического устройства; показать политическое положение местных народов в последней четверти ХУШ — нач. ХГХ в.; - исследовать военно-дипломатический аспект политики России в регионе на международном фоне изучаемого времени; рассмотреть народы Дагестана как субъект международных отношений в регионе исследуемого периода, осветив роль и место дагестанских народов в стратегических планах Персии, Порты, Крыма и России, методы и средства их реализации; определить степень влияния западноевропейской дипломатии на региональные державы (Персию, Порту, Россию); - выявить причины ориентации части местных народов на Россию, другой части - на шахский Иран и султанскую Турцию; - важной задачей является научное обоснование назревшей необходимости исторического акта - присоединения народов Дагестана к России как логического итога исторического процесса.
Эти проблемы требуют переосмысления не только в конкретно-практическом, военно-дипломатическом аспектах, но и в историко-теоретическом плане.
Историография проблемы. Русско-дагестанские взаимоотношения и целый комплекс вытекающих из них проблем, нашли отражение в трудах дореволюционных, советских, современных российских и иностранных историков. Отдельные аспекты исследуемой проблемы нашли отражение в отечественной и зарубежной историографии.
Как известно, оценки российско-северокавказских связей не раз претерпевали изменения в отечественной историографии. Но генеральное направление последней, начиная с дореволюционного периода, было связано с показом сложных и многообразных аспектов взаимодействия народов между собой и с Российским государством. Однако специальные работы непосредственно по изучаемой проблеме немногочисленны. В работах дооктябрьского периода и новейшего времени собран и систематизирован многочисленный материал по истории русско-северокавказских, в том числе русско-дагестанских отношений, да и в целом народов Кавказа исследуемого периода. В этих трудах затронуты важные аспекты и конкретные события, связанные с ролью народов Северо-Восточного Кавказа, в том числе и Дагестана в кавказской и восточной политике России.
Рассматривая дореволюционную историографию, необходимо остановиться на трудах отечественных историков ХУШ-ХГХ вв. В.Н. Татищева, Н.М. Карамзина, СМ. Соловьева, В.О. Ключевского, принадлежавших к различным направлениям русской исторической мысли (дворянскому и буржуазному). В их трудах дается немало сведений о включении кавказских владений в состав Российского государства. Все они отмечали роль русско-северокавказских, в том числе русско-дагестанских отношений, в укреплении позиций России в регионе. Так, известный русский историк Н.М. Карамзин в своей «Истории государства Российского», отметил значительную роль народов региона в международных отношениях исследуемого времени. Разумеется, от Н.М. Карамзина, выступавшего выразителем дворянско-монархической исторической концепции, отводившего решающее место в истории отдельным великим людям и прилагавшего все усилия к раскрытию идейных и моральных мотивировок, ожидать освещения истории народных масс и показа их действительной роли было бы неправомерно.
К середине ХГХ в. отечественная историография сделала важный качественный шаг в своем развитии. Произошло это благодаря научной деятельности выдающегося российского ученого СМ. Соловьева (1800-1879).
Важные сведения о русско-северокавказских отношениях содержатся в его фундаментальном труде «История России». Следует отметить, что СМ. Соловьев рассматривал Кавказ не как субъект, а как объект внешней политики России.
С полным основанием можно сказать, что фундаментальные труды В.О. Ключевского (1841-1911) по истории России явились вершиной отечественной исторической мысли на рубеже веков.
Следует отметить, что будучи апологетами российского самодержавия, эти авторы оправдывали колониальную политику царизма, пытались тенденциозно осветить методы колонизации Северо-Восточного Кавказа.
Нужно указать, что вслед за СМ. Соловьевым В.О. Ключевский считал колонизацию одной из основных особенностей отечественной истории. Периодизация 1 Татищев В.Н. История Российская. М., 1962-1968. Т. 1-7; Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1988-1989. Кн. 1-3; Соловьев СМ. История России с древнейших времен. М., 1988-1995. Кн. 1-15; Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1956-1959. Ч. 1-8. истории России, по Ключевскому, теснейшим образом связана с процессом колонизации и освоением географического пространства.
Наиболее ярким представителем охранно-монархического направления исторической науки бьш русский ученый, дипломат С.С. Татищев. В своих трудах по вопросам внешней политики России он всячески пытался доказать миролюбие и бескорыстие внешнеполитического курса русского царизма на Востоке вообще, и на Северо-Восточном Кавказе, в частности.1 Например, утверждая, что приобретение Россией нескольких крепостей на восточном побережье Черного моря не может нарушить европейского равновесия, Татищев считал неадекватную реакцию Англии на действия царизма доказательством ее агрессивности. Но в пылу защиты завоевательной политики царской России автор сделал весьма ценное признание — «действия русских на Кавказе, хотя и в меньших масштабах, но аналогичны английским захватам в Индии».
Такую же позицию, как и Татищев, в освещении восточного вопроса занимал и С. Жигарев . Жигарев признавал как второстепенный фактор наличие у России экономических интересов на Востоке, корень же противоречий он, как и другие, искал в религиозных различиях.
В 1871 г. Н.Я. Данилевский издал свою гениальную работу,3 в которой сформулирована теория «культурно-исторических типов», а сам он признан основоположником получившей широкое признание на Западе теории множественности и разноколичественности человеческих культур. Вывод Данилевского о том, что реакционный, великодержавный национализм во внешнеполитическом курсе Российской империи не отвечал, в первую очередь, интересам самого русского народа, можно признать вьщающимся достижением российской науки XIX в. Автор ратовал за проведение «политики либеральной и национальной вместе».
Татищев С.С. Из прошлого русской дипломатии. СПб., 1887; Он же: Дипломатические беседы о внешней политике России. СПб., 1898. 2 Жигарев С. Русская политика в восточном вопросе. М., 1896. 3 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 1871.
Первые наиболее значимые описания жизни и быта народов Дагестана мы находим у иностранных путешественников ХУШ в.1 Ценные сведения о политической истории, экономике и особенно по торговле местных народов имеются у И. Гербера, С.Гмелина, И.Гюльденштедта, Я. Рейнеггса, Я. Потоцкого и др.2
Среди многочисленной и разнообразной литературы о Дагестане богатейшим обилием фактов и добротной источниковой базой отмечаются труды М.Д. Чулкова, СМ. Броневского, П.Г. Буткова, Н.Ф. Дубровина, В.А. Потто3 и многих других.
Следует указать, что для освещения русско-северокавказских связей, раскрытия торгово-экономического аспекта этих отношений рассматриваемого времени большое значение имеет работа М.Д. Чулкова. Автор пишет о предметах товарообмена между народами Северного Кавказа, в том числе и Дагестана, с русскими, о местах нахождения основных центров торговых операций.
В 1823г. была издана работа СМ. Броневского, являющаяся наиболее полным и по содержанию, и по использованным материалам, исследованием по истории Кавказа в целом и Дагестана в частности, основанных на архивных и литературных материалах, а также сведениях, собранных им лично. В работе содержаться подробные данные о хозяйственной деятельности народов Дагестана, сословно-классовой структуре и т.д.
В 1869 г. вышел в свет фундаментальный трехтомный труд П.Г. Буткова «Материалы для новой истории Кавказа». Обширная документальная база, собранная автором, позволяет оценить исторические события и отношения к действиям российских войск, властей относительно народов региона, а также со стороны российского правительства и командования в условиях военного времени, острого 1 Дагестан в известиях русских и западно-европейских авторов XIII-XVIIIbb./Coct., введение, вступит.статьи и примеч. В.Г. Гаджиева. Махачкала, 1992. 2 Там же.
Чулков М.Д. Историческое описание Российской коммерции при всех портах и границах от древних времен до ныне настоящего и всех преимущественных по оной государя императора Петра Великого и ныне благополучно царствующей государыни императрицы Екатерины Великия. СПб., 1791-1798. Т. 1-7; Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. В 2-х ч. М., 1823; Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. СПб., 1869. Ч. 1-3; Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. В 6т. СПб., 1871. Т. 1; Потто В.А. Два века Терского казачества. Владикавказ, 1912. Т. 1. соперничества меясду Персией, Портой и Российской империей, ситуации внутрикавказских обществ1.
Н.Ф. Дубровин, не выходя за рамки официальной точки зрения на российскую политику в крае, дает ценный фактический материал по военной истории, показывает этнические, «сословно-бьтговые» особенности, оправдьшая и обеляя колониальные методы присоединения и управления местными народами.
Попыткой затушевать методы русской политики в регионе пронизан труд В.А. Потто, бывшего начальника военно-исторического отдела при штабе Кавказского военного округа. Он показывает историю Северо-Восточного Кавказа, в частности Дагестана, в контексте русско-иранских и русско-турецких отношений. Соответственно народы края у автора, прежде всего, противники России и союзники Персии и Османской империи. Являясь апологетом колониальной политики царизма, В.А. Потто именует народы края не иначе, как «разбойниками» и «хищниками». Присоединение региона к России, по мнению автора, было благом для них, облеченным в понятия «цивилизация» и «свет».
Известный видный историк Ф.А. Щербина в своем труде «История Кубанского казачьего войска» (Екатеринодар, 1910. Т. 1) производимые набеги кавказских народов считал способом, характером существования, а не признаком состояния войны. Однако причинами противодействующего характера русско-северокавказских отношений автор считал религиозную ненависть, а также стремление России удержать северокавказский регион, в том числе и Дагестан, за собой и не допустить политического влияния здесь Персии и султанской Турции. Для заселения Северного Кавказа русским населением, по мнению автора, нужно было выдворить беспокойных жителей с мест своего обитания. Набеги служили поводом для осуществления жестоких мер.
К сожалению, эти авторы рассматривали все вопросы истории народов края, их контакты друг с другом, взаимоотношения с Российской империей, а также внешнеполитический курс царизма на Кавказе с позиций великодержавной, официально 1 Бутков П.Г. Указ. соч. Ч. I. - монархической концепции. Будучи апологетами российского самодержавия, они оправдывали политику царизма, пытаясь скрьггь или тенденциозно осветить методы колонизации региона.
Историки дворянско-буржуазного направления, возвеличивая царизм, рассматривали собьпия, происходившие на Северо-Восточном Кавказе, в том числе и в Дагестане, в основном, через призму русско-иранских и русско-турецких отношений, искажая при этом главную причину противостояния великих держав, трактуя суть «восточного вопроса» только как борьбу христианства с мусульманством, Европы с Азией, где агрессивной стороной всегда были Иранская держава и Османская империя. Труды историков, базирующихся исключительно на русских источниках, в основном являвшихся донесениями и приказами царского командования, отличались субъективизмом, однобокостью трактовки событий истории.
Если делать резюме из сказанного о дореволюционной кавказоведческой литературе, касающейся народов Дагестана, их взаимоотношений с Россией, шахским Ираном и султанской Турцией в рассматриваемое время, то следует подчеркнуть, что она представляет ценность, содержит большой фактический материал, помогающий раскрытию поставленной проблемы со многих ее сторон. Следует также отметить, что она написана в апологетическом ключе, характерном для исторических трудов того времени, содержит немало гфинципиальньгх ошибок и недостатков, проистекающих из методологических воззрений и социальной принадлежности авторов. Представители историографии того времени интересовались, прежде всего, в основном историей господствующих классов и деятельностью отдельных его представителей, старались показать успехи политики самодержавной власти в усмирении непокорных кавказцев, а также благотворную роль царских чиновников в «устроении» края. А творческая созидательная деятельность народных масс, их решающая роль в поступательном развитии общества, как правило, затушевывались, выпадали из их поля зрения. Кроме того, оставался не раскрытым такой вопрос, как влияние России на развитие социально-экономической и культурной жизни народов Дагестана.
Большой вклад в изучение истории Дагестана внес крупный азербайджанский ученный первой половины XIX в. А.-К. Бакиханов, автор фундаментального труда «Гюлистан-и Ирам»1. Этот труд посвящен истории Ширвана и Дагестана с древнейших времен по ХУШ в. включительно и содержит различные вопросы истории общественно-политической жизни народов Дагестана и Ширвана.
Среди трудов, написанных местными авторами и вышедших в свет в середине XIX в., особое место занимает работа Д.-М.М. Шихалиева «Рассказ кумыка о кумыках», опубликованньш в газете «Кавказ» . Это весьма интересный очерк, охватывающий важнейшие вопросы истории и этнографии кумыков и других народов Дагестана.
В 1891 г. была написана книга Г.-Э. Алкадари «Асари-Дагестан»3, изданная на русском языке в 1929 г. и переизданная в 1994 г. Здесь, на основе многочисленных источников: иранских, арабских и тюркских, изложена история народов Дагестана на протяжении нескольких веков.
Иностранные исследователи проявляли и проявляют интерес к истории народов
Северо-Восточного Кавказа, в том числе и Дагестана. Основное их внимание < направлено на изучение русско-кавказских взаимоотношений, а в их рамках кавказско-иранских и кавказско-турецких, а также военно-дипломатический аспект политики России в контексте международных отношений.
Рассматривая со своих позиций суть международных событий, связанных с кавказским регионом, его историей и восточным вопросом, большинство иностранных исследователей не разглядели или не хотели разглядеть роста российской ориентации кавказских, в том числе и дагестанских народов. Они пытаются доказать, что Россия изначально преследовала агрессивные планы по отношению к региону. В противостоянии Российской империи с Персией и Османской империей, по их мнению, Россия, якобы, всегда выступала как агрессивная страна, а западноевропейские державы лишь защищали Иран и Турцию. 1 Бакиханов А.-К. Гюлистан-и Ирам. Баку, 1991. 2 Шихалиев Д.-М.М. Рассказа кумыка о кумыках // Кавказ, 1848. № 37-44. 3 Алкадари Г.-Э. Асари-Дагестан / Пер. и прим. А. Гасанова. Махачкала, 1994.
Россия, начиная с 20-х гг. ХУШ в., осуществляя планы восточной политики, выступает как колониальная держава по отношению к независимости народов края. Но Персия и Порта, подталкиваемые Англией и Францией, сами вели агрессивно-захватническую политику на Северо-Восточном Кавказе, пытались сделать территорию региона плацдармом для борьбы с Российской империей.
Зарубежные авторы сознательно искажают классовые, этнические, социальные и другие противоречия, существовавшие у народов Дагестана. При этом идеализируется феодальное прошлое, прославляются средневековые устои и местная, национальная аристократия. Затушевываются многовековые связи северокавказских и русского народов. Основное внимание, при этом уделяется доказательству того, что мусульманские народы Дагестана постоянно «искали» помощи со стороны единоверной Персии и Османской империи, и что они ее получали. В своих трудах иностранные исследователи делают акцент на негативных моментах и сторонах в русско-кавказских отношениях, что, разумеется, имело место, но не по вине этих народов, а по вине правящих классов и реакционных кругов с обеих сторон. Выпячивание отрицательных сторон во внешней политике России по отношению к Северному Кавказу, в том числе и Дагестану, делается сознательно, чтобы отвергнуть, несмотря ни на что, прогрессивное значение присоединения региона к России. Всю ответственность за многочисленные русско-иранские и русско-турецкие войны, как правило, происходившие и на территории региона, зарубежные авторы1 возлагают на Россию. Разумеется, этот вывод далек от истины и носит упрощенный, односторонний характер.
В работах турецких авторов Ф. Армаоглу, Н. Акшита, Ш. Зия, Э.З. Карала, У. Джошкуна, Т. Унала и др. отсутствует дифференцированный анализ социально-экономических предпосылок присоединения народов региона к России.2 По мнению 1 См. Ибрагимбейли X. Россия и Северный Кавказ в XVI - первой половине XIX века в освещении современной буржуазной историографии // История СССР. 1981. № 2. С. 185-199; Сотавов Н.А. Кавказская проблема в русско-иранских, русско-турецких отношениях XVIII в. (зарубежная историография) // Научная мысль Кавказа. Ростов- на-Дону, 1988. № 2. С. 77-85. 2 Ибрагимбейли X. Указ. соч. С. 190. этих исследователей, только одна Россия преследовала завоевательсіше колонизаторские цели, а Иран и Турция лишь защищали «единоверных» кавказцев.
Так, по мнению турецкого историка Курага, стремление России овладеть Северным Кавказом и землями вокруг Азовского моря вынуждало крымских ханов «держать русских варваров в узде», превратив этот регион в «центральный пункт русско-турецких разногласий к началу ХУШ в.»1.
Ученые из западноевропейских стран, а также США, проявляли и проявляют повышенный интерес к политической истории народов Северо-Восточного Кавказа, в том числе и Дагестана. В трактовке истории «восточного вопроса», в орбиту которого усилиями великих держав был втянут северокавказский регион, эти историки, естественно, берут под защиту политику своих стран и во всех грехах обвиняют Российское государство, которое, в их трактовке, было единственной державой, проводившей агрессивную внешнюю политику «в восточном вопросе».
Из работ американских исследователей, в которых освещаются вопросы борьбы держав за преобладающее положение на Ближнем Востоке и в бассейне Черного моря, определенный интерес представляют крупные монографии Ф. Бейли~ и М. Андерсена.3 Они являются типичными для американской историографии. Ф. Бейли и М. Андерсен с позиции объективизма признают агрессивность держав - Англии, Франции, Австрии и России в «восточном вопросе», и проводимая ими политика сохранения Османской империи, по мнению авторов, лишь прикрывала захватнические цели.
В иностранной кавказоведческой литературе определенное место занимает фундаментальный труд Ф. Гуедалла4, посвященный лорду Пальмерстону. В исследовании проповедуется мысль, что Великобритания была защитницей независимости народов, в том числе кавказских, ибо якобы Пальмерстон с «глубокой симпатией относился к угнетенным Россией народам», тогда как Россия «душила» 1 Сотавов НА. Кавказская проблема... С. 82. 2 Beily F.E. British policy and Turkish Reform Movement. Camdridge, 1942. 3 Andersen M. The Fastern Question 1774-1923. New-York, 1966. 4 GuedallaF. Palmerson. London, 1926. кавказские и польский народы. Но ценность труда Ф. Гуедалла определяется не той позицией, которую он занимает, а тем, что работа основана на материалах архива Министерства иностранных дел Англии, и тем, что в ней признается причастность Англии к борьбе держав за северокавказский регион.
Нужно указать, что иностранные авторы, рассматривая российско-кавказские взаимоотношения, российско-персидские и российско-османские отношения, а также весь комплекс кавказской проблематики, отмечают агрессивную политику только России, замалчивая или идеализируя политику, проводимую Персией и ПортоЙ по отношению к народам Северо-Восточного Кавказа, в том числе и Дагестана, в корне отрицая ее колониальную суть, каковой она на самом деле и являлась. Имеется в этих трудах и общий недостаток — слабая источниковая база, что приуменьшает, в целом, их значимость.
В современной исторической литературе настойчиво вводится в научный оборот термин «фронтир» (граница или пограничная зона), разработанный для американской истории Фредериком Тернером. Однако отсутствие в отечественной историографии теоретического обоснования проблемы «фронтира», ставит под сомнение правомерность его применения в кавказоведческих исследованиях.
Единственной работой, раскрывающей идею северокавказского «фронтира» России, является переведенная на русский язык статья Томаса М. Барретта.1 Статья американского автора представляет определенный интерес, однако учитывает опыт западной историографии, в которой «история взаимоотношений между Россией и Северным Кавказом до сих пор описывается как военная: историки по-прежнему изображают разделительные линии совершенно непроницаемыми, поменяв лишь угол зрения: в центре их внимания сейчас не российский натиск, а сопротивление «кавказского барьера». Томас М. Барретт ставит перед собой задачу доказать, что 1 Барретт Т.М. Линия неопределенности: северокавказский «фронтир» России // Американская русистика: вехи историографии последних лет. Императорский период. Самара, 2000. С. 163-195. 2 Там же. С. 164. «российское продвижение через Северный Кавказ бьшо чем-то большим, чем просто завоевание: оно было таюке и процессом образования «фронтира» - приграничной, порубежной зоны, - включавшим внутреннюю и внешнюю миграцию большого числа населения, оседание на новых местах, образование новых сообществ и отказ от старых». Понять, что стояло за присоединением северокавказского региона к Российской империи, по мнению американского исследователя, «можно только заглянув за военные линии и посмотрев на передвижения народов, на их поселения и сообщества, изменение ландшафта, взаимоотношений соседей, причем не только во время военных действий, но и в повседневной жизни».1
Томас М. Барретт считает, что история окружающей среды, особенно важна для понимания своеобразия зоны «фронтира», где переселенцы пытались построить новое сообщество в незнакомой экологической обстановке. Особенности расселения русских на новых землях были полностью противоположны традиционным местным, экологически грамотным схемам; именно поэтому среди русских имели место многочисленные случаи со смертельным исходом.
Определенный интерес представляют и его выводы по проблемам пограничного обмена. Россия, считает американский исследователь, так и не смогла превратить северокавказский регион в торговую колонию, в которой местные народы поставляли бы в большом количестве сырье, например меха и хлопок, для обогащения российских купцов. Более того, торговля ремесленными изделиями и одеждой, в частности, бурками, черкесками и папахами, вероятно, укрепила местную экономику, поскольку количество товаров, производимых на продажу, увеличилось со временем во много раз.3
Кроме того, «северокавказский фронтир» Томас М. Барретт рассматривает в соответствии с тремя направлениями, сложившимися в современной американской науке: история окружающей среды, социальная история и этническая история; 1 Там же. С. 165. 2 Там же. С. 170. 3 Там же. С. 175-177. предлагая их как возможные темы исторических исследований «одного из приграничных регионов России».
На наш взгляд, формирование южных границ нельзя рассматривать только с позиций демонстрации имперско-колониальнои политики царизма, новые возможности для осмысления сложных процессов взаимодействия дают исследования в терминах концепции диалога двух социокультурных систем: российской и северокавказской. При таком подходе «граница» рассматривается не как «барьер», а как «контактная зона», порождающая важнейший для общественного развития «культурный билингвизм».1
В целом иностранная историография практически не поставила вопроса о народах Дагестана как субъекте международных отношений, в искаженном свете представила политику России в регионе, а наступление Персии и Османской империи на северокавказские земли трактовала как оборонительные мероприятия. Но нельзя не указать и позитивную сторону их трудов: помимо поверхностных компиляций и откровенно политических инсинуаций иностранная историография имеет и фундаментальные сочинения, основанные на большом фактическом материале2.
Огромное значение для исследования рассматриваемой темы имели многолетние разыскания в турецких архивах Анкары, предпринятые французским ученым А. Беннигсеном , его учениками и коллегами. Серия их публикаций помогла тем исследователям, которые не имеют доступа к документам султанской канцелярии или не читают на турецком (староосманском) языке. Эта группа французских историков на убедительных материалах сумела опровергнуть утвердившееся в советской историографии пристрастное убеждение в настойчивом желании османов плести заговоры против России. 1 Битова Е.Г. Изучение социокультурного взаимодействия на Северном Кавказе: диалог центра и периферии в «большом» российском обществе (вопросы методологии) // Кавказский регион: проблемы культурного развития и взаимодействия. Ростов н/Д., 2000. С. 20. 2 Hammer Н. Geschichte der Chan der Krim unter osmanischer Herrschaft. Ween, 1856; Berkok I. Tarihte Kafkasya. Istambul, 1958. 3 Беннигсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII в. / Вступит, статья, подстроч. прим. и общая ред. проф. В.Г. Гаджиева. Махачкала, 1994.
Кавказская проблема занимала значительное место в советской историографии. Работы отечественных историков, написанные с марксистско-ленинских позиций^ освещали многие вопросы взаимоотношений северокавказских народов с Россией. Отмечая в целом колониальную сущность восточной политики России, советские исследователи подчеркивали и профессивную роль России в исторических судьбах народов Кавказа.
В 20х гг. XX столетия большое внимание политике Российской империи на Северном Кавказе, в том числе и в Дагестане, уделил М.Н. Покровский1. Автор осветил реакционную сущность внешней политики Российской империи, ее захватнические цели в регионе. Акцентируя внимание на разоблачении российского самодержавия как самого сильного оплота реакции, М.Н. Покровский останавливался преимущественно на отрицательных сторонах политики царизма, что и обусловило игнорирование автором тех дружеских связей, которые складывались, вопреки воле реакционных сил, между северокавказскими народами и русскими.
В новейшее время появилось Офомное количество разноплановой специальной исторической литературы в виде обобщающих трудов, монофафий, статей и рецензий, в которых рассматриваются отдельные стороны истории народов региона и внешнеполитического курса России в отношении народов Дагестана.
В 50-80е гг. XX в. вышли в свет обобщающие труды по истории Дагестана. Венцом советской историофафии стала «История народов Северного Кавказа» (в 2х т.), изданная в 1988 г. Здесь, в частности, утверждалось, что «в ходе истории имели место различные стадии, формы и пути установления зависимости и вхождения в состав России или присоединения к ней местных обществ и государственных образований».2 Однако их дальнейшее углубленное изучение в период реформы конца XX в. было прервано, а многие позитивные наработки советских историков отброшены. Автор широко опирался на соответствующие разделы этих обобщающих трудов, в которых 1 Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М., 1923. 2 История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988. С. 9. раскрываются вопросы социально-экономических, политических и культурных взаимоотношений местных народов Дагестана между собой и Россией. Вместе с тем следует отметить, что с момента выхода в свет этих работ историческая наука обогатилась новым корпусом документальных источников, часть из которых вводится в научный оборот в данном исследовании.
В советское время наметилась специализация в исследовании тех или иных проблем исторической науки, в результате чего в сферу интересов исследователей попадали некоторые страницы народов Дагестана. Вместе с тем следует указать, что проблематика многих исследований была ограничена. В целом важно обратить внимание на преобладание этнографических работ.
В истории изучения местных народов, пожалуй, наиболее острой является проблема определения места народов Дагестана во внутренней и внешней политике Иранской державы, Порты и Российской империи.
Историки по-разному оценивают взаимоотношения местных народов с Россией изучаемого периода. Крупный исследователь Е.П. Алексеева русско-кавказские отношения изучаемого периода определила политическим союзом, которые были скрепленными постоянными экономическими и торговыми отношениями1. По мнению пятигорских ученных ДА. Напсо и С.А. Чекменева, известные акты вхождения местных народов в состав России носили в основном условный характер и не соблюдались".
Советские кавказоведы С.К. Бушуев, Г.Б. Абдуллаев3 создали фундаментальные исследования по вопросам российско-кавказских политических взаимоотношений. Эти
Алексеева Е.П. Истоки дружбы народов Северного Кавказа с русским народом (IX-XVII) // Вопросы археологии и истории Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1991. С. 68-73. 2 Напсо Д.А., Чекменев С.А. Надежда и доверие. Черкесск, 1993. Бушуев С.К. Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа к России. М., 1955; Абдуллаев Г.Б. Азербайджан в XVIII веке и его взаимоотношения с Россией. Баку, 1965; Алиев Ф.М. Азербайджано-русские отношения (XV-XIX вв.) Баку, 1985. Ч. 1. исследователи подробно осветили многие вопросы российско-кавказских, российско-персидских и российско-османских отношений.
Изучению политики России в северокавказском регионе, в том числе и в Дагестане, много внимания уделил известный кавказовед Н.А. Смирнов. Основываясь на < обширном круге источников, прежде всего архивных, автор показал экономические аспекты восточной политики Российской империи, обосновал закономерности установления российско-кавказских дружественных связей.1
Наиболее интересными, содержательными и заслуживающими внимания исследовательскими работами отечественных ученых, на наш взгляд, являются труды А.В. Фадеева, P.M. Магомедова, В.Г. Гаджиева, Н.А. Сотавова, М.Р. Гасанова2 и др.
В их работах рассматриваются сложные, противоречивые, порой взаимоисключающие взаимоотношения народов региона с Россией, Ираном, Турцией.
В своей фундаментальной монографии А.В. Фадеев скрупулезно исследовал политику России в ходе восточного кризиса и ту дипломатическую борьбу великих держав, которая развернулась в восточном вопросе в 20е гг. ХГХ в. Следует отметить, что автор приуменьшает успехи, достигнутые Россией в восточном вопросе рассматриваемого времени.
Одним из первых разработкой истории Дагестана занялся известный кавказовед проф. P.M. Магомедов. Немало места в его исследованиях занимают вопросы взаимоотношения народов Дагестана между собой и с сопредельными странами.
Большое значение для освещения темы имеют труды известного кавказоведа В.Г. Гаджиева. В теоретическом плане для нас важна его капитальная работа «Роль России в истории Дагестана», в которой впервые в российской историографии получили 1 Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. М., 1958. 2 Фадеев А.В. Россия и Кавказ в первой трети XIX в. М., 1960; Магомедов P.M. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII - начале XIX в. Махачкала, 1957; Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. М., 1965; Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. М., 1991; Гасанов М.Р. Дагестан в истории Кавказа и России (проблемы, поиски, этюды). Махачкала, 2004. освещение российско-кавказские и российско-дагестанские взаимоотношения во всей их слолшости и многогранности, показан длительный и противоречивый процесс вхождения региона в состав России, обоснована историческая перспектива этого процесса.
Большая часть отечественных кавказоведов считает, что причиной российско-иранских и российско-турецких войн, принесших бедствия народам края, были не приграничные конфликты, а противоборство между Персией, Портой, Российской империей, западными державами - Англией и Францией (НА. Сотавов, Г.А. Джахиев и др.).1
В работе Н.А. Сотавова освещается переломный период истории народов Северного Кавказа, когда в меледународных отношениях на Ближнем и Среднем Востоке огромное значение приобрела кавказская проблема, ставшая объектом пристального внимания России, султанской Турции, шахского Ирана и западноевропейских держав (Англии и Франции). В исследовании, на основе многочисленного архивного материала, раскрываются стратегические замыслы Османской империи, России, Персии в отношении северокавказского региона. Немалое внимание уделено также освободительной борьбе народов региона,- выявлению факторов, определявших ориентацию местных народов на Россию.
Из работ историографии советского и новейшего времени, имеющих непосредственное отношение к освещению политических, торгово-экономических и культурных взаимоотношений народов Дагестана с Россией, следует отметить работы Х.Х. Рамазанова, А.Р. Шихсаидова, Н.А.Магомедова, Е.И. Иноземцевой, Н.Н. Гаруновой и др.3 1 Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. М., 1991; Джахиев Г.А. Дагестан в международных отношениях на Кавказе (1813-1929 гг.). Махачкала, 1991.
Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. 3 Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана. Махачкала,
1964; Магомедов Н.А. Взаимоотношения народов Южного Дагестана и России в
В работе НА. Магомедова показана роль и место Южного Дагестана во внешней политике соперничавших за сферу влияния на Кавказе России, Порты и Персии в рассматриваемое время.
Следует особо отметить работу Е.И. Иноземцевой. В ее работе на основе широкого круга опубликованных данных, а также впервые вводимых в научный оборот архивных источников, опираясь на достюкения российского кавказоведения, обстоятельно рассматривается динамика развития процесса обоюдно выгодного взаимодействия Дагестана и России изучаемого периода.
В монографии Н.Н. Гаруновой рассматривается система многогранных методов и форм кавказской политики России в ХУШ- первой половине XIX в., осуществлявшейся через города — крепости, располагавшиеся на территории Дагестана (Терский город, Святой Крест, Кизляр). Освещается их роль в процессе вовлечения народов Дагестана в сферу влияния, а затем и власти Российской империи, показаны различные приемы и методы российских властей по интеграции местных народов в политическое, экономическое и социокультурное пространство империи.
Монографии Н.М. Аллаева1 и А.О. Муртазаева2 представляют собой обобщающие исследования, посвященные развитию российско-кайтагских взаимоотношений в ХУШ — первой четверти XIX в. В их исследовании показано, что именно с похода Петра! в Прикаспие начинается более активное освоение Кавказа и, в частности Дагестана, в связи с чем участились контакты дагестанских владетелей с Россией. XVIII-XIX вв. Махачкала, 2008; Иноземцева Е.И. Дагестан и Россия в XVIII - первой пол. XIX в. Махачкала, 2001; Гарунова Н.Н. Российские города - крепости в контексте политики России на Северо-Восточном Кавказе в XVIII - первой пол. XIX в. Махачкала, 2007. 1 Аллаев Н.М. Отношения Кайтагского уцмийства с Россией в XVIII - первой четверти XIX в. Махачкала, 2007. 2 Муртазаев А.О. Кайтагское уцмийство в системе политических структур Дагестана в XVIII - нач. XIX в. Махачкала, 2007.
В работах отечественных авторов советского периода и новейшего времени на основе анализа большой совокупности русских и местных источников удалось показать и доказать, что народы Дагестана имели важнейшее значение в политике Российского государства, в частности ее военно-дипломатической деятельности в контексте международных отношений. Одним из основных выводов этих исследований является то, что сближение дагестанских народов с Россией было не случайным, а объективно закономерным явлением, обоюдно выгодным для обеих сторон. Присоединение Дагестана к России большинство исследователей считают прогрессивным для местных народов, хотя критикуют методы и формы, при помощи которых это произошло.
Подводя итог обзору научной литературы, отметим, что несмотря на специальные работы по истории народов Северо-Восточного Кавказа, в том числе и Дагестана, все еще отсутствуют обобщающие труды, в которых были бы выявлены специфические черты процессов, происходивших в исследуемое время.
В данной диссертационной работе автор, разумеется, учитывал и опирался на результаты исследований как своих предшественников, так и современников. Вместе с тем, счел необходимым сосредоточить основное внимание на выяснении менее исследованных вопросов внутриполитического и, в особенности, внешнеполитического положения народов Дагестана изучаемого времени.
Хотя в российской историографии основательно изучены многие аспекты истории взаимоотношений народов Дагестана с Россией, Ираном и Турцией, а также стоящие за спиной иранцев и турок западноевропейских держав (Англии, Франции), все же до настоящего времени показу места и роли Дагестана в этих процессах и конкретное их изучение (последняя четверть ХУШ - нач. XIX в.) исследователями не предпринималось - это и составляет основную задачу данной диссертационной работы.
Источниковая база исследования основана на широком круге разных по характеру и содержанию материалов. При анализе узловых вопросов преимущество отдавалось разноплановым и различным по содержанию и характеру источникам: архивным документам, опубликованным документальным материалам, хроникам, путевым заметкам и другим сочинениям современников, различным мемуарам, официальной и деловой переписке, работам исследователей, правительственным актам, дипломатической переписке.
В ходе исследования выявлены материалы из фондов Российского государственного архива древних актов (РГАДА, Москва), Архива внешней политики России (АВПР, Москва), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Государственного архива Ставропольского края (ГАСК, Ставрополь), Центрального государственного архива Республики Дагестан (ЦГА РД, Махачкала), Рукописного фонда Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук (РФ ИИАЭ ДНЦ РАН). Часть из них введена в научный оборот впервые.
Из материалов РГАДА в исследовании использованы фонды: «Кавказские дела» (Ф. 23), «Сношения России с Турцией» (Ф. 89). Документы указанных фондов раскрывают положение дел на Северном Кавказе, в том числе и в Дагестане, в изучаемый период. Особую ценность имеют содержащиеся в фондах тексты грамот, договоров, обязательств российских, иранских и турецких правительств, которые относятся к изучаемому времени и затрагивают факты нападений местных народов на российские пределы, участия их в каких-то организованных походах против России. Следует также отметить, что сведения из фондов РГАДА помогают выявить различия в политических и, соответственно, боевых установках тех или иных партий, группировок в среде местного населения.
Из материалов АВПР это: фонды «Сношения России с Персией» (Ф. 77), «Сношения России с Турцией» (Ф. 89), «Константинопольская миссия» (Ф. 90), «Кумьщкие и Тарковские дела» (Ф. 121) и др. В указанных фондах содержится огромный архивный материал, дающий возможность осветить политику России, шахского Ирана и Османской империи на Северо-Восточном Кавказе, в том числе в Дагестане, и раскрыть их роль в международных отношениях, которые складывались в регионе. В целом фонды АВПР дали возможность воссоздать процесс принятия местными народами российского подданства.
По интересующей нас теме ценные сведения выявлены и использованы из РГВИА, рассредоточенные в фондах: «Военно-ученый архив» (Ф. ВУА), «Дела князя Потемкина - Таврического» (Ф. 52) и др., документы и материалы которых свидетельствуют о дипломатическом, политическом и военном противостоянии, развернувшемся между Персией и Османской империей, Крымским ханством, с одной стороны, и Россией - с другой, по вопросу Северо-Восточного Кавказа, в том числе Дагестана. Этот материал позволяет вникнуть во внешнеполитические планы противоборствующих держав, понять методы и приемы их реализации. В фондах РГВИА содержится и материал, дающий нам возможность более полного раскрытия вопросов социального, политического, военного положения в регионе, показать отношение местных народов к процессам и событиям, происходившим в регионе, а также их участие в многочисленных войнах Российской империи с Персией и Портой на стороне России.
Весьма ценным по своей значимости явились материалы, извлеченные из местных архивохранилищ.
В фондах ГАСК «Канцелярия Гражданского губернатора Кавказской области» (Ф. 87, 444) и др. содержатся документы, показывающие прохождение военных событий в регионе, мер против местных народов. Большой интерес представляют рапорты, донесения, отражающие сложное положение местного населения оказавшихся по разные стороны границы, правительственные меры безопасности и предосторожности от прибывающих из-за Кавказской линии народов и т.д.
Ценные документы местного происхождения хранятся в ЦГА РД. Огромный интерес представляют для нас богатейший комплекс архивных источников под названием «Кизлярский комендантский архив», куда входят «Кизлярский комендант» (Ф. 379), Дербентский комендант (Ф. 18) и др.
Хранящиеся в фондах ЦГА РД материалы представляют собой документы официального характера-донесения, в частности русских резидентов в Персии, отчеты, отписіш, рапорты местной русской администрации правительству, письма и прошения владетелей к царю и кизлярскому коменданту и др.
Богатый материал по теме исследования хранится и в РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Особый интерес представляют «Документы по истории Дагестана XVHI - XIX вв.» (ф. 1), «Документы по русско-дагестанским отношениям в ХУШв.» (Ф. 1) и др. Наряду с архивными документами местного происхождения здесь имеются архивные документы, выявленные дагестанскими ученными в центральных архивах Российской Федерации по различным вопросам истории Дагестана.
Архивные документы говорят о том, что внешняя угроза еще больше сблизила народы Дагестана, дружно выступавшие против порабощения со стороны Персии, Османской империи и Крыма, и что в этой своей нелегкой борьбе они находили активную поддержку у своего могущественного северного соседа— России.
Следует отметить, что в последней четверти XVTJI - нач. ХГХ в. независимо от экспансионистских устремлений царизма, происходило расширение разносторонних связей между самими народами Дагестана и Россией.
Эти архивные документы дали возможность существенно углубить изучаемую тему российско-кавказских, российско-иранских и российско-османских взаимоотношений, отношений той или иной части местного населения и владетелей к событиям, а также степень их участия во внешнеполитических мероприятиях. Привлеченные документы расширили знания относительно различных аспектов жизни народов Дагестана, дополнили известные моменты в освещении вопроса укрепления позиций России в регионе.
Следует отметить, что названные выше архивные источники дают, прежде всего, материал о политических связях народов Дагестана с Россией, Иранской державой и Османской империей, в меньшей степени - об экономических связях, больше раскрывают значение русско-северокавказских связей в международных отношениях.
Немало дополнили и расширили диапазон знаний по истории народов Дагестана издания, в которых опубликованы архивные материалы, касающиеся положения дел между Россией, шахским Ираном и Портой на протяжении последней четверти XVHI -нач. XIX в., характеризующие взаимоотношения народов Дагестана, освещающие процесс включения севёрокавказского региона в состав Российской империи.
Многие их архивных документов, привлеченных автором в диссертационной работе, были опубликованы еще в дореволюционный период. Из них наибольшую ценность представляют «Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею» (Тифлис, 1866-1873. Т. 1-12). Здесь собран и систематизирован огромный документальный материал официального характера, извлеченный из архивов главного управления наместника царя на Кавказе.
Ценной публикацией по нашей теме является сборник Т. Юзефовича «Договоры России с Востоком, политические и торговые» (СПб., 1869), в котором сосредоточены наиболее значительные соглашения России, Ирана и Турции с 1700 по 1856 годом. В этих соглашениях имеются и статьи, касающиеся народов Дагестана.
Важнейшие документы, имеющие отношение к истории Дагестана, в том числе их взаимоотношений с Российской империей в последней четверти XVIII — нач. ХГХ в., были помещены в изданиях: «Полное собрание законов Российской империи (СПб., 1830); «Сборник русского исторического общества (СПб., 1867-1896. Т. 13. Ч, 3. Т. 27. Ч. 4. Т. 87. Ч. 5. Т. 97. Ч. 6. Т. 118. Ч. 7. Т. 135. Ч. 8), «Архив Государственного Совета» (СПб., 1869. Т. 1.4. 1), «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального Штаба» (СПб., 1862. Ч. 1).
Большое место занимают и детально дополняют картину военно-политической жизнедеятельности местного населения в изучаемый период, показывают место народов Дагестана во внешней политике России, раскрывают страницы боевой истории дагестанских народов материалы, вошедшие в издания периодической печати: газет, журналов, сборников: «Военный сборник», «Кавказский сборник», «Русский архив», «Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских», «Кавказ», «Записки Кавказского отдела Русского географического общества» и др. В них опубликованы материалы, освещающие политическую историю народов Дагестана.
В новейшее время были опубликованы архивные материалы ХУШ-ХГХ вв. из фондов РГАДА, АВПР, РГВИА, а также местных северокавказских архивов, открывшие новый этап в изучении взаимоотношений России с народами региона. Прежде всего, это: «Кабардино-русские отношения в XVI-XVHI вв.» (М., 1957. Т. 1-2), «История, география и этнография Дагестана. ХУШ-ХГХ вв. Архивные материалы» (М., 1958). «Документы по взаимоотношениям Грузии с Северным Кавказом в XVIII в.» (Тбилиси, 1968), «Русско-дагестанские отношения в XVTJI - начале ХГХ в. (М., 1988). и др.
Уникальные сведения об истории народов Дагестана, сообщающиеся в сочинениях русских и иностранных путешественников даны в книге: «Дагестан в известиях русских и западно-европейских авторов ХШ-XVHI вв.» (Махачкала, 1992). Следует отметить, что сообщения этих авторов дают яркое представление о многих сторонах жизни народов Дагестана.
Памятники фольклора народов Дагестана чрезвычайно разнообразны, и в данной диссертационной работе используются для освещения тех или иных вопросов социально-экономического развития или связей местного населения с Россией, Ираном и Турцией. Кроме того, исторические факты, имена исторических личностей, а также топонимика и гидронимика, которые содержатся в фольклоре народов Дагестана, позволяют исследователям определить эпоху и территорию формирования дагестанских эпических поэм. В основе большинства их лежат исторические события, которые происходили в жизни народов Дагестана. И именно устное народное творчество народов Дагестана особенно богато материалами, отражающими их дружеские исторические связи между соседними народами и русскими.
При отборе материалов для написания исследования диссертант критически относился к тому или иному историческому факту и старался найти подтверждение полученной информации в нескольких независимых друг от друга источниках.
Комплексное использование всей совокупности разнохарактерных источников и материалов с учетом достижений российской историографии позволило нам реконструировать относительно полную картину внешнеполитического положения народов Дагестана во взаимоотношениях Российской империи с шахским Ираном и Османской империей в последней четверти XVHI — нач. XIX в.
Население и территория
Этническая карта изучаемого периода, как и в предыдущие эпохи, не оставалась неизменной. В рассматриваемое время здесь окончательно сложились территориально-языковые общности, основы которых были заложены в ггоедшествующий период.
Как известно, народы и этнографические группы Дагестана относятся к трем основным семьям языков: иберийско-кавказской, тюркской и иранской. К дагестано-нахской ветви иберийско-кавказских языков относятся аварцы (также андо-цезы: андийцы, ахвахцы, багулалы, бежтинцы, ботлихцы, годоберинцы, гинухцы, гунзибцы, дидойцы, каратинцы, тиндалы, хваршины, чамалалы), даргинцы, лакцы, лезгины, агульцы, рутульцы, табасаранцы, цахуры, чеченцы (аккинцы). К тюркоязычным народам относятся азербайджанцы, кумыки, ногайцы и терекеменцы. Ираноязычную группу населения Дагестана составляют горские евреиитаты. Этническая карта Дагестана в рассматриваемое время была наиболее стабильна в срединной его части — напротив, в северной продолжались начавшиеся ещё в ХУЛ в. миграционные процессы, а в южной - уже в первые годы ХУШ в. были заметны первые признаки предстоящих сдвигов. Обширную территорию Терско-Сулакской и Прикаспийской низменности от Терека до Башлинской реки населяли кумыки.
В Засулакской Кумыкии лшли аксаевские, костековские, эндиреевские и тарковские ногайцы. От левобережья Терека и до Кумы пролшвали караногайцы, едисанские, джембойлуковские и едишкульские ногайцы.
В середине XVI в. часть аккинцев (чеченцев) переселились в предгорье между р. Аксай и Акташ, по р. Ямансу и образовала Ауховское общество." В рассматриваемое время они были расселены в предгорьях Северо-Западного Дагестана по долинам среднего течения рек Аксай, Ямансу, Ярьжсу и Акташ в Кумыкской равнине.
Территорию от Прикаспийской низменности, на запад предгорного и нагорного Дагестана через гребень Кавказского хребта до Алазанской низменности Грузии населяла аварская группа народностей. Южные склоны Андийского хребта и бассейн левого притока Андийского Койсу населяли андийцы и ботлихцы. Западнее их жили годоберинцы. В правобережье Андийского Койсу жили каратинцы, багулалы, тиндинцы, чамалалы. Южнее каратинцев на северном и восточном скате Богосского хребта в верховьях Ахвахской речки, правого притока Андийского Койсу, проживали ахвахцы, а в верховьях - хваршины. На границах с Грузией в долинах Монмата, Иланхеви, Кифири, Сабахунисхева и Орицхали жили дидойцы. К юго-востоку от дидойцев, в бассейне рек Хван-ор и Симбирис - хеви Кедири, проживали бежтинцы, гунзибцы и генухцы.
Центральный Дагестан, от восточного склона Турчи-Дага, граничащего с Аварией, до пределов Дюлти-Дага, долину Казикумухского Койсу населяли лакцы. В горной и предгорной зоне среднего Дагестана до низменности, юго-восточнее аварцев и лакцев жили даргинцы. Юго-западнее даргинцев, в горной и предгорной частях Дагестана, непосредственно примьжающих к южной части Прикаспийской низменности, пролшвали табасаранцы. Весь предгорный и нагорный Юлшый Дагестан населяли лезгины. Среднюю часть долины Самура населяли рутульцы, а верховья - цахурцы. В верховьях Чирахского и Курахского ущельев проживали агульцы.1
Дагестан в российско-османских и российско-персидских отношениях во второй пол. 70х гг. XVIII в
После сокрушительного поражения на суше и на море в ходе российско-османской войны 1768-1774 гг. Османская империя вынуждена была пойти на мирные переговоры с Россией. 10 июля- 1774 г. между Россией и Портой был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор.
По мирному договору Крым получал независимость, а Россия - порты Керчь и Еникале, земли между реками Бугом и Днепром, Доном и Еей. Этим трактатом были подтверждены права России на Кабарду. Как известно, по условиям договора 1772 г. (Карасу-Базар) между российским правительством и Крымским ханством Большая и Малая Кабарда признавались подданными России.4 Поэтому актом 1774 г. было завершено юридическое оформление присоединения Кабарды к России. Кючук-Кайнарджийский мирный договор отражал экономическое и военное превосходство России над Османской империей.1 Договор, укрепив позиции России в Северном Причерноморье, предопределил «присоединение к ней не только Крыма в ближайшем будущем, но и Кавказа в дальнейшем»,2 - отмечал выдающийся историк-кавказовед НА. Смирнов.
Мирньш трактат 1774 г. имел важное значение для всех кавказских народов. Он подорвал престиж султанской Турции, содействовал подъему освободительной борьбы в регионе, укреплению его экономических связей с Россией. Россия, подписав Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 г., получила возможность к освоению Центрального и Северо-Восточного Кавказа. Включение Центрального Предкавказья в состав России способствовало дальнейшему укреплению связей региона с Россией. С этого времени влияние России в регионе росло с каждым годом. В этой связи правы ростовские ученые Л. Хоперская и В. Черноус, которые указывают, что «с XVTH в. наряду с сохранением традиций постепенного развития и углубления российско-северокавказских отношений, проявляется тенденция включения отдельных территорий Северного Кавказа в состав Российской империи. Некоторые горские общества и феодалы присягали на верность России, принесенные под русским военным давлением, носят не столько добровольный, сколько принудительный характер».3 Следует принять во внимание также и то, что история русско-дагестанских, дагестано-ирано-турецких отношений в ХУП-ХУШ вв. знает немало примером, когда дагестанские правители, в частности тарковские шамхалы, временами имели двойное подданство
Дагестан в российско-османских и российско-персидских отношениях на рубеже XVIII—XIX вв
Император России Павел І в конце своего правления стал переходить к более активной политике на Кавказе, чем намечал ранее. Этот поворот в кавказской политике Павла I был связан с мерами по завершению присоединения Грузии к России, заинтересованностью в торговых путях в Иран по западному берегу Каспийского моря, а также усилением угрозы завоевательных устремлений персов на Кавказ.
На активизацию российской политики на Кавказе в начале XIX в. оказал воздействие и рост реваншистских тенденций в политике Порты и Персии.
Султанская Турция в конце ХУШ - нач. ХГХ в. находилась в состоянии глубочайшего социально-экономического и политического кризиса.1 К падению престижа султанской Турции и в целом государственной власти привело и поражение турок в российско-османских войнах второй половины ХУШ в. Правящие круги Порты надеялись укрепить государственную власть в результате захвата территорий Кавказа и возвращения Крыма. Решительным сторонником войны с Российской империей был и турецкий султан Селим Ш (1789-1807 гг.).
В конце Х\ТП в. в Персии в результате междоусобной борьбы за шахский престол к власти пришел Ага-Мухаммед-хан, основатель династии Каджаров. Своей главной внешнеполитической задачей он провозгласил установление власти персов над всем Южным Кавказом и частью Северо-Восточного Кавказа. Первым шагом в этом направлении был поход персидского шаха в апреле 1795 г. на Кавказ с целью подчинить Персии весь Южный Кавказ и Дагестан, правители которых давно уже стали фактически независимыми от шаха.
К концу XVTII - нач. ХГХ в. обстановка осложнялась еще и тем, что Кавказом к этому времени заинтересовались еще и западноевропейские державы (Англия, Франция), активно приступившие к колониальному разделу Азии и Африки.
Противники России на Среднем Востоке - шахский Иран, Османская империя, Великобритания и Франция - очень хорошо осознавали стратегическую и экономическую значимость Кавказа. Колониальное соперничество между европейскими державами Англией и Францией, обострившееся в конце XVHI в. (в период похода Наполеона в Египет), распространилось вскоре и на Кавказ." Борьба этих европейских стран за утверждение своего преимущественного влияния в шахском Иране и султанской Турции в начале ХГХ в. была одновременно и борьбой за Кавказский регион. С помощью Персии и Порты европейские державы (Англия и Франция) стремились помешать процессу укрепления России в Кавказском регионе и сами постепенно закрепиться здесь.
В конце 1798 г. был подписан оборонительный договор России с Османской империей, подтвердивший условия Ясского мира 1791 г.1 России было предоставлено право проводить свои военные корабли через проливы Босфор и Дарданеллы.
