Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Мещанство в социально-демографической структуре юга Запад ной Сибири 38
1.1. Динамика численности и источники формирования мещан 38
1.2. Демография мещанской семьи 65
Глава 2. Хозяйственная деятельность мещан 118
2.1. Имущественное состояние 118
2.2. Торговля и промышленность 134
2.3. Сельское хозяйство и промыслы 169
Заключение 197
Список источников и литературы 202
Приложения 222
- Динамика численности и источники формирования мещан
- Демография мещанской семьи
- Имущественное состояние
Введение к работе
Региональные отряды мещанства дореформенной Сибири на современном этапе остаются недостаточно изученными. В XX в. советские исследователи, главным образом, освещали проблематику, связанную с историей рабочего класса, крестьянства, отчасти дворянства. В последнее время положение дел заметно изменилось. Это связано с трансформацией политической, экономической и социальной систем российского общества на рубеже XIX - XX вв. Восстановление в России основ рыночной экономики привело к тому, что и для историков приоритетными становились иные социальные слои. Углубившаяся дифференциация общества во многом способствовала этому процессу. Становление фактически заново института частной собственности и предпринимательства вызвали переориентацию ученых на ретроспективное изучение исторического процесса формирования и развития рыночных структур, а значит, и на рассмотрение вопросов, связанных с теми социальными стратами, которые в прошлом напрямую влияли на экономические процессы региона. Прежде всего, российских ученых заинтересовало, купечество, как российское, так и сибирское1. Действительно, представители этой социальной группы сыграли выдающуюся роль в развитии промышленности и торговли Сибирского региона. Но купечество не было единственной силой формировавшей рынок, в первую очередь, в силу своей малочисленности. Демографический облик городов России вообще и юга Западной Сибири, в частности, определяли средний и низший слои городского населения страны, к которым и относилось мещанство. Эта социальная группа находилась на втором месте по численности после крестьянства в городах России, а во многих из них являлась наиболее массовым социаль ным слоем. К 30-м гг. XIX столетия мещане составляли более 35% городского і населения Западной Сибири1. Они сыграли не последнюю роль в развитии эко номических, социальных и духовных основ российского общества в первой половине XIX в. Поэтому существует необходимость комплексного изучения ме • щанства в региональном аспекте, что позволит более полно рассмотреть общее и особенное в экономической и социокультурной жизни русского провинциального города последней четверти XVIII - первой половины XIX вв.
• Историография. История мещанства юга Западной Сибири в отечественной историографии неразрывно связана с изучением западносибирского региона в целом. Особенность Сибири как колонизуемой окраины обусловила спе цифику ее историографии . Центральное положение в ней занимают вопросы заселения и колонизации края. На первом плане в историографии Сибири поэтому находятся, прежде всего, проблемы ее освоения. Проблемы положения и роли мещанства ставились лишь попутно.
Частичное освещение история мещанского населения в городах Сибири дореформенного периода получила в дореволюционной отечественной исто риографии. Начальный этап (первая половина XIX в.) связан с появлением ис-торико-статистических описаний. Надо отметить, что дореволюционная историография почти целиком складывалась на основе всяческих «описаний» и «обозрений», которые преследовали не столько академические, сколько практические цели, связанные с потребностями системы управления регионом. Они составлялись по большей части непрофессиональными историками, а чиновни ками, юристами и т.д. Эти труды писались по образцам губернаторских отче тов, а в самой подаче материала сильно зависели от сведений «местных» начальств». Так, многие вопросы (брачность, рождаемость, смертность) если и • 3 ставились, то на уровне отдельных примеров .
Одним из первых на региональные особенности развития сибирских городов обратил внимание историк, выдающийся просветитель и культурный деятель П.А. Словцов. Итогом многолетнего изучения сибирского региона стало «Историческое обозрение Сибири», в котором П.А. Словцов описал и проанализировал различные стороны сибирской городской жизни. Для изучения нашей темы определенный интерес представляет второй том его произведения, который охватывает период с 1742 г. по 1823 годы. В нем автор коснулся отдельных вопросов истории мещанства, рассмотрел его состав, быт и занятия. Однако всестороннего изучения мещанство в работе П.А. Словцова не получило. Заслуга историка состоит, прежде всего, в том, что он в своей работе поднял широкий круг проблем и повлиял тем самым на развитие сибиреведения.1
В 1847 г. П.И. Небольсин напечатал в «Отечественных записках» ряд ста-тей о сибирских золотых приисках . По поручению Императорского географического общества он совершил в 1849 г. путешествие из Петербурга в Сибирь, а в 1850-1851 гг. - в Киргизскую степь и прикаспийские области для исследования состояния Сибири и торговых сношений России со Средней Азией и Казахстаном. Результатом путешествия была работа: «Заметки на пути из Петербурга в Барнаул». В своей работе автор дает описание хозяйственной жизни городов Томской губернии. В его заметках содержатся ценные данные о численности мещанства, приведены отдельные факты описания быта данной социальной прослойки губернии.
Определенный интерес для нас представляет сочинение Ю.А. Гагемейсте-ра. В научном плане - это гигантская компиляция, но она отличается добротной статистической базой, большой массой сведений по различным сторонам хозяйственной и социальной деятельности населения Сибири. Автор приводит данные статистики о составе населения, развитии земледелия, характеризует рыбный, звериный, лесной и извозный промыслы, а также некоторые отрасли сибирской промышленности: винокуренную, кожевенную, ткацкую и др. Одна ко специально проблему истории мещанства, его промышленных, сельскохо- ь зяйственных занятий он не поднимает. В обозрении содержатся лишь некото рые сведения о динамике численности мещанского населения, составленные на основе архивных материалов .
• В 60-е гг. XIX века в изучение истории городского населения региона определенный вклад внес И.И. Завалишин. В его «Описании Западной Сибири» содержатся ценные сведения о городах юга Западной Сибири. Автором приво дятся данные о населении, рассматриваются города в социально-экономическом и административном плане. В числе сведений о сословном составе городского населения имеются отдельные факты, касающиеся численно сти и общей характеристики мещанства. Так, И.И. Завалишин отмечал социальную неоднородность западносибирского мещанства. Большая часть мещан, по его данным, служила по найму в административных учреждениях, на золо тых приисках. Некоторые мещане брали откупа, вели мелочную торговлю и за-нимались ремеслом . В целом труд И. Завалишина носит также описательный характер, но наряду с констатацией фактов в нем присутствуют некоторые ана литические «путевые заметки».
Дореволюционная историография второй половины XIX в. - начала XX в. связана с именами Н.М. Ядринцева, Г.Н. Потанина, П.М. Головачева и др. Они, • как представители областнического направления, отражали в своих исследова- ниях разные стороны развития городов Сибири . Например, Н.М. Ядринцев в своем труде «Сибирь как колония» рассматривал экономическое положение • Сибири, «историю эксплуатации богатств на Востоке», проанализировал особенности управления Сибири и реформу М. Сперанского. Автор приводит ста тистические сведения о «современном состоянии Сибири», в которых отражена , численность мещан Томской губернии, но, эта информация касается исключи тельно второй половины XIX века. История мещанства Томской губернии нашла свое отражение в отдельных сюжетах, посвященных городам юга Западной
• Сибири. Для нас его работа важна тем, что, в ней автор, освещая проблему низкого уровня имущественного состояния городского населения в целом, касался и мещанства.
» В работах П.М. Головачева, посвященных истории Сибири XVIII в., отме чена «большая однородность сибирского городского населения», отсутствие в ней «исторически привилегированных сословий», а также то, что в Сибири не • было строгого разделения между занятиями городского и сельского населения1. В его «Экономической географии Сибири» содержатся интересные наблюдения 0 скотоводстве, рыболовстве, пчеловодстве и других промыслах сибиряков, от • дельные сюжеты касаются и хозяйственной деятельности мещан Томской гу- бернии . В исследованиях П.М. Головачева характеристика экономики Сибири дополняется описанием быта и культуры народов края .
• Особо следует отметить работу В.В. Берви-Флеровского, в которой, на основании личных наблюдений в 60-х годах XIX в., он дал подробное описание жизни трудящихся города и деревни России и в том числе Западной Сибири4. В • главе «Зауральский рабочий» автор передает свои наблюдения бытовых подробностей города Кузнецка. В ней он ярко описывает занятия горожан и приходит к выводу, что основная масса населения города занималась земледелием.
Торговля и промышленность имела в Кузнецке незначительное распространение5. В отдельной главе автор дает обстоятельный анализ имущественного положения российского мещанства, где отчетливо показывает его социально экономическую неоднородность. Положительно оценивая работу, необходимо отметить, что описание Сибири носило у В.В. Берви-Флеровского преимущественно публицистический характер.
К.М. Голодовникову принадлежит обстоятельный исторический очерк о Тобольске. Понятно, что жизнь мещан Томской губернии в его труде не получила освещения. Несмотря на это, работа краеведа имеет важное значение для нашего исследования в плане сравнения жизни мещан разных сибирских регионов1.
Заслуживает внимания труд В.И. Щеглова, в котором приводятся данные о численности мещан Томской губернии в дореформенный период . В работах Н. Кострова, Н. Путинцева представлены сведения о численности населения, рассматривается сословный состав населения региона, состояние его экономики. В целом для этих работ характерно преобладание описательной стороны над аналитической, а зачастую и полное отсутствие последней3.
В историко-статистическом очерке о Нарымском крае А.Ф. Плотников приводит ценные сведения о хозяйственной деятельности мещан. Наибольший интерес для нашей работы имеет информация о пчеловодстве мещан, их земледельческих занятиях. Кроме того, автор дает характеристику благосостояния мещан и приходит к выводу: «Благосостояние могло быть выше, но они ленивы, не займутся по утру работой пока «не накушаются» чаю с горячей «прикуской», состоящей из разной стряпни...»4. В целом в очерке А.Ф. Плотникова, на наш взгляд, обстоятельно раскрыта специфика экономического развития На-рымского края, показана его зависимость от климатических условий местности. Однако вряд ли можно согласиться с автором относительно ленности населения.
Определенный вклад в разработку проблемы внес ссыльный народник П.А. Голубев. В историко-статистической работе «Алтай», вышедшей в 1890 г. автор приводит обширные сведения по истории городов Алтайского горного округа, составе их населения. Интересны его замечания по поводу влияния промышленных предприятий Барнаула на здоровье население, развитие скотоводства и птицеводства в городе, качество воды и т.д. Автор показывает специфику положения городов на кабинетских землях, которая, по его мнению, оказала сдерживающее воздействие на их экономическое развитие1. В работе имеются некоторые сведения о численности мещанского населения Томской губернии. Однако большинство статистических сведений, касающихся состава населения, социально-экономического развития края относились только к последней четверти XIX века.
Таким образом, дореволюционные исследователи собрали значительный массив документальных материалов по истории экономической и общественно-политической жизни городов юга Западной Сибири, но проблемам истории мещанства они уделяли недостаточное внимание. Тем не менее, отдельные аспекты темы находили освещение в работах авторов (численность мещан, их быт и хозяйственная деятельность). Дореволюционная историография заложила фундамент для дальнейшего изучения истории мещанства, но для нее характерно преобладание описательного подхода над аналитическим.
В 20-30 гг. XX в. сколько-нибудь значительных исследований по истории мещанства Юго-Западной Сибири не появилось. Новый этап в отечественной историографии (середина XX в. - начало 90-х гг. XX в.) начался с выхода в свет монографии P.M. Кабо. В его работе в центре внимания находились исторические аспекты экономико-географического изучения городов региона дореформенного периода. Однако P.M. Кабо не использовал порайонную группировку, процессы рассматривались им либо на городском, либо на региональном уровне. В итоге был сделан односторонний вывод о «застойном» характере развития городов. Исследователь обратил внимание на численность горожан, их хозяйственную деятельность. Некоторое внимание было уделено и мещанской прослойке региона. В частности, P.M. Кабо установил, что мещане, цеховые и купцы в Томской губернии в середине XIX в. составляли около 2/3 всего городского населения1.
С середины 50-х годов XX в. начинается особый этап в развитии советской историографии, который характеризовался новыми исследовательскими подходами, инновациями в источниковой базе, повышением уровня научных работ2.
Определенную ценность для нашего исследования имеют работы Б.Б. Ка-фенгауза и П.Г. Рындзюнского. В них проанализировано правовое положение городских сословий, в том числе и мещанства. П.Г. Рындзюнский в своих трудах затронул сословно-податную реформу 1775 г., гильдейскую реформу Е.Ф. Канкрина 1824 г.3. Автор «обличал налоговую политику Е.Ф. Канкрина как политику разорительную...» . На наш взгляд, его мнение о том, что от этой реформы «могут выиграть только зажиточные круги» не охватывает всей проблематики5. Б.Б. Кафенгауз изучал Городовое положение 1785 г., его влияние на российский город и население. По оценке автора, отличительной особенностью этого законодательного акта в сравнении с предыдущими состояло в том, что он открыл более широкий доступ населения в состав «городовых обывателей»6. Вывод о купечески-ремесленном составе органов городского самоуправления в России последней четверти XVIII в. представляется односторонним, так как основывается в основном на материалах Москвы7.
Заметный вклад в изучение историко-демографических проблем населения t внесли статьи В.В. Кабузана и СМ. Троицкого1. В них впервые дан анализ мас совых данных ревизского учета 1-Х ревизий русского и инородческого населения Сибири. Однако, собственно города остались вне сферы их внимания, по • этому выявить динамику численности городского и мещанского населения с помощью этих материалов затруднительно.
В монографии М.М. Громыко «Западная Сибирь в XVIII в.» был использо- % ван богатый архивный материал. Автор изучила формирование городских по садов. Она рассмотрела городское население Западной Сибири, привела сведения о составе дворов, выявила динамику численности податного населения го • родов, привела данные о «торгах и промыслах», проанализировала развитие мыловаренной, кожевенной промышленности, уровень развития ремесла. М.М. Громыко отметила рост удельного веса мещанства в городах и «значение тор » гово-ремесленной части населения». Вместе с тем основное внимание в моно графии уделено лишь городам Тобольской губернии (Тюмень, Верхотурье, Тобольск)2.
• В 1968 году выходит многотомная «История Сибири», которая подвела итог изучения многих проблем региональной истории. Наиболее обстоятельно были разработаны в ней проблемы аграрной истории. История мещанства до • реформенной Сибири не была раскрыта полностью. Тем не менее, выход в свет академического издания в значительной степени активизировал изучение региональной истории. В частности, с этого момента стали издаваться сборники, • отражающие исследования различных проблем сибирского города3. В исследованиях Д.И. Копылова содержатся сведения о хозяйственной деятельности мещан юга Западной Сибири1. Например, в его работе «Обрабатывающая промышленность Западной Сибири в XVIII - первой половине XIX в.» приведены данные о мещанской промышленности, описание кожевенных, » салотопенных, мыловаренных и других предприятий мещан, дана характери стика технологий ряда производств2.
Заметный вклад в изучение города Западной Сибири внесла В.В. Рабцевич.
і В своих трудах она рассматривала органы местного самоуправления, их струк туру, отношение с учреждениями государственного управления и т.д. В.В. Рабцевич отметила, что многие выборные должности городского самоуправления » были превращены в привилегию купцов. В работах исследователя дается ха рактеристика податей и повинностей городского населения Западной Сибири, в том числе и мещанства3. Заслуживает внимания высказывание автора о том, что % государство искусственно сдерживало свободу торговли, предоставляя льготы отдельным сословиям. Мещане, например, не могли реализовать на рынке некоторые товары (предметы роскоши, ювелирные изделия), разрешенные только для купеческой торговли .
Первой среди исследователей Н.А. Миненко подняла проблему изучения городской семьи в Сибири. Она отметила, что реконструкция семейного быта • предполагает рассмотрение структуры и численности семьи, функции семьи, хозяйственный строй, взаимоотношение с другими группами и институтами, ш закономерности развития, семейную обрядность и семейное право1. Важен также вывод Н.А. Миненко о сословной специфике людности семьи и ее струк- турно-поколенного состава . Однако, она рассматривала ситуацию рубежа XVII 0 — XVIII вв., поэтому не все выводы ее можно переносить на более позднее вре мя.
В монографии А.Д. Колесникова «Русское население Западной Сибири в • XVIII - начале XIX в.» раскрываются проблемы динамики численности и территориального размещения населения Западной Сибири. Отдельные сюжеты в работе представлены исследованием историко-демографических процессов в • городах и уездах. Автором делается принципиально важный вывод о преимущественных темпах роста сибирского населения по сравнению с населением метрополии. Раскрывая колонизационные процессы на «макроуровне», моно щ графия показывает тот исторический фон, на котором шло развитие мещанства, но сами мещане, кроме отдельных упоминаний, находятся вне сферы интересов исследователя .
• В 1980-е гг. появляются работы, специально посвященные истории Алтайского горного округа. В статьях Е.М. Борблик рассматривает торгово- промышленное население Барнаула, Кузнецка, изучает социально-правовое по • ложение мещанства4. Автор показывает специфику хозяйственной деятельности мещан Алтая в условиях господства административно-крепостнических порядков в регионе. Интересные сведения об истории Алтайского округа содер • жаться в работах В.Н. Разгона . Так, исследователь приводит ценные данные о развитии в Барнауле торговли скотом («маркитанстве»), которой занимались здесь, в основном мещане. Монография В.Н. Разгона и Т.Н. Соболевой дают общую картину деятельности кабинетского хозяйства Горного округа и тем самым помогают понять специфику деятельности мещанства в этом регионе1. Социально-экономическое развитие Барнаула в пореформенное время рассматри-вает в своих работах В.А. Скубневский, уделяя главное внимание купечеству .
Итак, в исследованиях советских сибиреведов нашли свое отражение и некоторые стороны истории мещанства юга Западной Сибири. Мещанство рассматривалось в контексте общих вопросов, связанных с изучением отдельных городов и регионов, развитием торговли, промышленности и ремесла, городского самоуправления, городской семьи, ее демографических характеристик.
В 90-х гг. XX в. начинается новый этап, как в российской, так и в сибирской историографии. Широкую известность получили работы Б.Н. Миронова, отличающиеся нетрадиционным подходом и широким применением современных методов исследования. В полной мере это проявилось в его работе о русском городе3. Б.Н. Миронов показал возможности, предоставляемые церковной статистикой для анализа движения городского населения, динамики сословного состава, направленности демографических процессов. Практически впервые в масштабах России были изучены проблемы рождаемости, брачности, смертности, соотношения естественного и механического прироста населения, в том числе и мещанства. Кроме того, Б.Н. Миронов достаточно внимания уделил вопросу формирования мещанского сословия в России в конце XVIII- начале XIX в. Изучив всевозможные источники пополнения данной прослойки, соотношение вертикальных и горизонтальных перемещений мещан, автор делает вывод о ти) и некоторыми внешними признаками (право езды в каретах парой и т.д.) . Ряд ученых предметом своих исследований избрали численность, состав и размещение городского населения Западной Сибири в конце XVIII-XIX вв. М.Г. Рутц в своих исследованиях подробно рассмотрела численность, источники формирования, виды хозяйственной деятельности городских страт Западной Сибири, значительное место в изучении этих вопросов было уделено и мещан-ской прослойке . В работах Е.А. Зуевой были исследованы вопросы численности и структуры русской купеческой семьи Сибири, институт опеки и попечительства в купеческой среде, внутрисемейные отношения гильдейцев. Кроме того, автор затронула в своих трудах и проблему преемственности купеческих семей, ею были выделены их фамильные гнезда в некоторых крупных городах Западной Сибири. Материал, собранный и проанализированный Е.А. Зуевой, позволяет нам проводить сравнительный анализ3.
Заметный вклад в изучение развитие торговли в Сибири внесли монографии о городских ярмарках Западной и Восточной Сибири в дореформенный период, написанные Д.Я. Резуном и О.Н. Бесединой4. Исследователи подробно рассмотрели развитие торговли в городах Сибири, привели сведения об Ирбит ской и Кяхтинской ярмарках, а также о городских ярмарках небольших сибирских поселений. Для нашей работы наиболее ценной оказалась информация о мещанской торговле в городах Томской губернии: Каинске, Нарыме, Томске, Кузнецке. Так, по мнению авторов, на северо-западе региона наиболее выгодное географическое положение для торговли было у Нарыма, и это предопределило ее достаточно оживленный характер. В Каинске самой активной в торговом отношении была часть мещанской еврейской общины, а расцвет и развитие Томска как «крупного торгово-промышленного города держались на трудолюбивом и предприимчивом мещанстве»1.
Из работ середины 90-х гг. XX в. можно выделить монографию А.И. Куприянова «Русский город в первой половине XIX века: общественный быт и у культура горожан Западной Сибири» . В своем исследовании А.И. Куприянов характеризует различные стороны городского быта: общественная жизнь, городская культура, праздники и т.п., в определенной степени уделяется внимание мещанской среде. Его выводы необходимо учитывать и при характеристике социально-экономических, семейно-брачных отношений.
Во второй половине 1990-х гг. в российской историографии появляются работы, непосредственно посвященные мещанству Сибири. В ряде статей и кандидатской диссертации Л.В. Останиной была исследована история западно-сибирских мещан в дореформенное время . Предметом ее анализа были численность, источники формирования мещанства, его социально-правовое и имущественное положение, а также хозяйственная деятельность данной прослойки в Западной Сибири. В итоге автор сделала вывод, что мещанство в системе социальной структуры города являлось низшим сословием, а в процессе хозяйственной деятельности «оно не было однородным»4. С первым высказы ванием нам трудно согласиться, так как в структуру западносибирского города входили и другие группы, например, «городские крестьяне»1. Автором не были затронуты социально-демографические проблемы мещанской семьи (брач-ность, рождаемость, смертность и т.д.). К тому же, работа была написана преимущественно на материалах Тобольского архива, не были приняты во внимание документы, хранящиеся в архивах Томска, Барнаула и т.д. В целом, надо отметить, что это исследование было первой попыткой дать комплексную характеристику западносибирского мещанства как особой социальной группы в региональной структуре общества. Именно в этом, в первую очередь, проявляется ценность данной работы.
В работах В.П. Шпалтакова затронута хозяйственная деятельность мещан. Так, в монографии «Формирование и развитие рыночного хозяйства в Западной Сибири в первой половине XIX в.» он рассматривал отдельные аспекты торговой и промышленной сферы деятельности мещан, их роль в развитии некоторых отраслей промышленности Сибири. На основании своего исследования В.П. Шпалтаков делает верный, на наш взгляд, вывод о том, что заводы и фабрики Западной Сибири в первой половине XIX в. являлись, в основном, ремесленными предприятиями, так как в них практически отсутствовали четкое раз-деление труда, количество же наемных рабочих не превышало 2-3 человек .
Активизировалось изучение мещанства в региональном аспекте. На основе историко-этнографического подхода в кандидатской диссертации А.П. Каплу-новского объектом изучения стало мещанство Казанского Поволжья3. В своем исследовании автор значительное внимание уделяет традиционным мирским формам организации горожан, системе органов управления мещанской общины в начале XX века А.П. Каплуновский делает преувеличенный, на наш взгляд, вывод о значительном влиянии общины на различные стороны мещанского бы та. Заслуживает внимания его анализ взаимоотношения этнических групп в эт-носмешанных мещанских общинах Казанской губернии.
Особого внимания заслуживает монография А.Р. Ивонина, в которой на основе анализа широкого круга статистических источников показана специфика социально-демографических процессов в городах Западной Сибири дореформенной эпохи1. Автор рассмотрел в работе такие аспекты как брачность, рождаемость, смертность, естественный прирост горожан, выявил тенденции в их развитии. В работе было уделено внимание и мещанству юга Западной Сибири, рассмотрена его численность исходя из двух видов учета населения: административного и церковного, в которых им были выявлены существенные расхождения.
В последние годы делаются попытки изучения мещанства в общероссийском масштабе. Например, В.В. Захарова посвятила свое исследование мещан-ству пореформенной России . В своих трудах автор основное внимание уделяет экономическому положению данной социальной страты в европейской части страны. Привлекли внимание В.В. Захаровой и другие аспекты исследования, такие как численность мещан, половой и этнический состав. Уделяет внимание автор и проблеме формирования мещанской прослойки. По ее мнению, мещанство постоянно пополнялось обедневшими купцами, крестьянами, добившимися причисления к мещанским обществам и т.п. Высокая социальная мобильность, таким образом, заметно повлияла на начавшиеся процессы модернизации в стране. В целом, обширный фактический материал, собранный и проанализированный В.В. Захаровой, позволяет нам более обстоятельно ориентироваться в определении объекта и предмета исследования, в формулировке целей и задач.
Существенный вклад в изучение историко-демографических проблем мещанского населения юга Западной Сибири пореформенного периода внес Ю.М.
Гончаров1. Он всесторонне проанализировал социально-демографическое и экономическое развитие городской семьи. Ю.М. Гончаров обстоятельно исследовал также правовую сторону проблемы и семейные взаимоотношения. Отдельные положения касались и мещанства пореформенного периода. Были затронуты численность и состав мещанства, семейное состояние и людность его семьи, структурно-поколенный состав, а также жизненный цикл семейной ячейки.
Работа Ю.М. Гончарова и B.C. Чутчева посвящена истории мещанства За-падной Сибири в пореформенное время . Они, наряду с традиционными вопросами (социально-правовое положение, состав и численность, источники формирования, хозяйственная и общественная деятельность мещан), подняли проблемы мещанской семьи, а также бытовой культуры и ценностных ориентации данной социальной группы. При изучении мещанской семьи авторы затронули вопросы возраста вступления в брак, разницы в возрасте в браке, людность, структуру семьи, этнический состав семей, их поколенность и количество детей, а также внутрисемейные отношения. Приведенные данные представляют для нас особую ценность при сравнении количественных показателей мещанской семьи в дореформенный и пореформенный период.
Таким образом, отечественными исследователями накоплен определенный фактический материал. Историками сделаны интересные наблюдения о численности, источниках формирования, отдельных сторонах социального положения, быта и хозяйственной деятельности мещанства дореформенной Западной Сибири. Однако до последнего времени выводы о его численности делались на сравнительно узкой источниковой базе. Использовались в основном ревизский и административный учеты населения, церковный учет, за редкими исключе ниями, выпадал из поля зрения ученых. Города юга Западной Сибири рассмат- в ривались либо в целом как единый регион, либо поодиночке. Исследователями мещанства, как правило, не учитывалась порайонная специфика. При его рассмотрении ученые отдавали предпочтение только традиционным проблемам • (динамика численности, источники формирования, правовой статус, экономическая деятельность), при этом практически не изучались вопросы брачности, рождаемости, смертности, продолжительности жизни, соотношения естествен , ного и механического приростов мещанского населения (за исключением от дельных примеров). Мещанская семья, как особая социо-культурная ячейка не была еще особым объектом изучения. Она рассматривалась лишь в контексте с • другими проблемами семьи. Остались без внимания такие вопросы как количественный и структурно-поколенный состав мещанской семьи, половозрастные характеристики, семейное состояние мещан, соотношение внутригрупповых и « межгрупповых браков, разница в возрасте супругов и т.д. Специально не изуча лось дореформенное мещанство юга Западной Сибири.
Объектом исследования является мещанство юга Западной Сибири. Тер мин «мещане» имеет польское происхождение. В старину «местом» (miasto) называлось всякое значительное сосредоточие населенности, потом - всякая община с «городским» устройством. Таким образом, этимологически «мещанин» получил такое же значение, что - «горожанин» или «гражданин» (равный нем. - Burger, франц. - bourgeois, лат. - civis)1. Из Польши слово перешло в Западную Россию, потом в Восточную, где до тех пор соответственный смысл при надлежал слову «посадский». В конце XVIII - первой половине XIX в. термины «мещанин» и «посадский» фактически совпадали, но не всегда, иногда второе понятие объединяло в себя еще «цеховых» и «купцов». В Городовом положе нии императрицы Екатерины II (1785 г.) мещанами сначала назывались все вообще «городские обыватели», позднее это значение было присвоено исключительно «особому разряду» горожан, который в социальной структуре образует отдельный слой, занимающий середину между «купцами» и «ремесленниками».
Таким образом, мещанин «есть тот, у кого нет ни капитала, чтобы вступить в гильдию, ни мастерства, чтобы приписаться в цех; кто, следовательно, не есть -ни собственно купец, ни собственно - ремесленник» . Тем не менее, мещанству разрешалось заниматься торговлей и другими промыслами в известных пределах. По Городовому положению 1785 г. мещанами могли быть все «кои в том городе или старожилы, или родились, или поселились, или домы или иное строение, или места, или землю имеют..., или службу городскую отправляли, или в оклад записаны, и по тому городу носят службу и тягость» .
Надо отметить, что в нашей работе мы будем применять к мещанам понятие «сословие», но с некоторыми оговорками. Дело в том, что термин «сословие» имеет западное происхождение. Чтобы считаться сословием, та или иная группа должна иметь наследственный замкнутый корпоративный характер с определенным набором прав и преимуществ, официально признаваемых государством. Доступ в такую группу должен быть затруднен. В русском же мещанстве ничего подобного не наблюдалось. Оно было открыто как «на входе», так и «на выходе»3. Практически каждый крестьянин (кроме крепостного) мог стать мещанином. Если же мещанину сопутствовала удача в ремесле или торговле, то он легко становился купцом. Как справедливо заметил А.Р. Ивонин, «в сущности, купцы и были зажиточными мещанами, временно получавшими некоторые привилегии, вроде того, как состоятельные люди откупают театральные ложи или приобретают билеты на престижные спектакли»4. Нельзя, конечно, отрицать существование тенденции к превращению купечества в особую сословную группу, но в Сибири, во всяком случае, она никогда не проявлялось сколько-нибудь отчетливо.
Кроме того, практически во всех документах исследуемого периода к терминам «мещане», «купцы», «цеховые» применялось понятие «состояние», что лишний раз подтверждает искусственное разделение данных групп в большей степени под влиянием не социальных, а юридически-фискальных факторов.
Таким образом, термин «сословие» в нашем исследовании будет означать определенный социальный слой, прослойку, страту, то есть группу людей, отличавшихся по своему правовому положению в социальной структуре общества.
Предметом исследования являются социально-экономические и демографические процессы, протекавшие в мещанской среде юга Западной Сибири, как в городах, так и в сельской местности.
Источниковая база исследования. Источниковая база диссертации достаточно обширна. При ее написании был использован массив архивных источников и опубликованных материалов. Использованные в работе источники, можно подразделить на несколько групп в зависимости от способа использования исследователем, формы отражения исторических событий и происхождения.
В первую группу вошли законодательные акты, извлеченные из Полного собрания законов Российской империи (ПСЗ), Свода законов Российской империи и дополняющие их публикации официальных документов. Особо ценными для нашего исследования из вошедших в ПСЗ законодательных актов, которые регулировали сословно-правовой статус мещанства, оказались Манифест 1775 г., Городовое положение 1785 г. Сюда же относятся ряд законов, касающихся регламентации различных сторон правового положения мещанского слоя (Указы Правительствующего Сената, Указы Его Императорского Величества), которые часто публиковались в Журнале Министерства внутренних дел.
Одним из наиболее важных законодательных актов являлось «Дополнительное постановление об устройстве гильдий и о торговле прочих состояний» 1824 г. В этом постановлении мещане были подразделены на две категории «посадских» и «торгующих мещан», для каждой были прописаны определенные условия торговли, причем для первой категории они были менее выгодные, а для второй более выгодные. Это было сделано в первую очередь для тотального контроля администрации за местной торговлей крестьян, конкурирующих с мещанами и купцами, и, конечно, для пополнения казны за счет увеличения цены торговых свидетельств для всех городских и негородских сословий.
Для практических нужд чиновничества в XIX в.- начале XX в. периодически издавались тематические сборники законов, например, «Свод законов о состояниях»1. Для работы особенно важным явился сборник законов «О мещанских и ремесленных управлениях», составленный М.И. Мыш в 1896 г.2. Источ-никовая ценность данного сборника заключается в том, что он позволяет судить о государственном регулировании мещанства, а также об изменениях в правовом положении мещан в течении XVIII-XIX вв. Недостатком данного источника является почти полное отсутствие хронологического порядка в перечне законодательных актов. Кроме того, М.И. Мыш при составлении сборника ориентировался в основном на правовое положение мещанства второй половины XIX в. (в частности, на Городовое положение 1870 г.).
Другую группу источников формируют документы архивных хранилищ Западной Сибири. Автором было изучено более 300 единиц хранения четырех архивов: Государственный архив Томской области (ГАТО), Центральное хранилище архивного фонда Алтайского края (ЦХАФ АК), Государственный архив Омской области (ГАОО), Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Для изучения истории мещан наиболее ценную информацию содержат материалы делопроизводства местных органов власти: Томского губернского правительства, Колывано-воскресенского горного начальства, Томской городской думы, Томской городской шестигласной думы, Томской городской управы, Колыванского городского управления, Колыванской городской думы, Ко-лыванского городового хозяйственного управления, городских старост. Комплекс делопроизводственной документации органов губернского и городского управления очень разнообразен. В нашей работе были использованы архивные фонды органов местного самоуправления городов Томска, Барнаула, Бийска, Каинска. Источники данного типа обладают богатой информацией и достоверностью по сравнению с документами центральных учреждений.
Значительная часть документов касается собственно мещан: материалы о выдаче горожанам торговых свидетельств, окладные книги, различного рода прошения мещан, рапорты о взыскании денег с мещан, переписки и рапорта о причислении в мещане, книги выдачи паспортов, списки домовладельцев. В окладных книгах Томска содержится ценная информация об источниках формирования мещан, уплате податей и повинностей, ежегодном пополнении мещан с указанием причислившихся и, наоборот, перешедших в купечество или крестьянство. Эти источники не лишены недостатков. Так, посемейные списки сбора податей с мещан содержат только мужчин, так как женщины налоги не платили. Поэтому при анализе структурно-количественных характеристик мещанских семей можно допустить ряд погрешностей.
История мещанства нашла свое отражение в документах различного характера, например, в материалах Томской губернской казенной палаты. Для изучения промышленных занятий мещан особое значение имели сведения о «заводах и фабриках Томской губернии», доставляемые в Казенную палату. В них содержалась информация о мещанских промышленных заведениях, их доходности и качестве товаров, о материалах, используемых в изготовлении продукции и сбыте товаров, числе рабочих, размерах оборудования и времени постройки заведения. Использована также переписка с полицейской палатой. Например, поименные списки о торгующих мещанах Томска с указанием ассортимента торговли.
Значительный интерес представляют материалы Томского, Колыванского и Бердского мещанских старост, Колыванского мещанского общества, Бийской мещанской управы, где содержатся постановления и приговоры Томского мещанского общества: о причислении и отчислении из общества мещан, по раскладке и сборам налогов с мещан, о выполнении повинностей, переписка о проведении рекрутских сборов, аренды сенокосных участков, выборах пастухов. Здесь же содержатся сведения об отлучке мещан в «отхожие промыслы». В це лом, данные документы отражают различные стороны социально-экономического положения мещанства. К сожалению, эти документы слабо представлены в архивных хранилищах юга Западной Сибири. Кроме того, большинство сохранившихся материалов относятся ко второй половине XIX в.
Уникальными по своим информационным возможностям источниками являются городовые обывательские книги конца XVIII - первой половины XIX в., хранящиеся в фондах Томского городского магистрата и Томской городской управы. Они содержат сведения о численности, источниках пополнения мещанства, занятиях мещан, их «городских службах», домовладении. Численность мещан Томска по обывательским книгам значительно занижена по сравнению с этими показателями по административному и церковному учету. Вероятно, потому что в административных и церковных документах учитывалось часто еще и сельское население. Кроме того, в них к мещанам причислялись цеховые (административный учет) и купцы (церковный учет). Городовые обывательские книги являются важным документом в плане изучения мещанской семьи. Они открывают возможности изучения людности, структурно-поколенного состава семьи, половозрастных характеристик, помогают проанализировать разницу в возрасте между супругами, установить фамильные гнезда мещан Томска и др. Обывательские книги являются также важными источниками для изучения имущественного положения мещан, так как в них содержится информация о капиталах данного социального слоя. По ним можно охарактеризовать число капитальных и бескапитальных мещан, рассмотреть их соотношение. Но, к сожалению, не во всех обнаруженных источниках содержится такая информация.
Третью группу источников составляют акты учета населения, которые включают три группы документов: церковные, административные и ревизские. Эти документы имеют значительные информационные возможности для исследования большого комплекса историко-демографических проблем.
Среди документов церковного учета православного населения для нашей работы наибольшую ценность составили метрические книги, исповедные росписи, а также ведомости (экстракты), составляемые для Синода. «Троечастные» метрические книги составлялись приходскими священниками. Они являлись незаменимыми источниками для выявления динамики демографических коэффициентов (брачности, рождаемости, смертности и естественного прироста мещанского населения). В трех частях метрических книг велся список о родившихся, вступающих в брак, умерших мещанах. В списке родившихся указывались пол, имена родителей, крестных, месяц рождения. Важная информация содержалась и во второй части - «о бракосочетавшихся». Здесь записывали не только имена, но и указывали социальную страту, в которую входили жених и невеста. Это информация помогла установить количество межгрупповых и внутригрупповых браков среди мещанства. В третьей части «о умерших», кроме факта смерти, указывали и ее причину, а также возраст и пол умерших. Недостаток метрических книг состоит в том, что они часто приводят сведения о мещанах не только городских, но и сельских. Кроме того, в них содержатся материалы только по православному населению, выпадают из поля зрения иудеи, инородцы, католики, частично староверы.
Для историко-демографического анализа мещанской семьи юга Западной Сибири большое значение имеют исповедные росписи. Они использовались в качестве базовых для изучения количественного и структурно-поколенного состава семьи, так как содержали подробные описания состава мещанских семей. К сожалению, в сибирских архивах содержится не так уж много исповедных росписей. Хороший их массив сохранился по нескольким приходским церквям Барнаула, наиболее полная информация содержится по Одигитриевскому и Петропавловскому приходам. Однородность составления росписей позволяет проводить сравнительное изучение их данных, дает возможность сопоставлений, построений динамических рядов и т.п. Общим недостатком исповедных росписей было то, что в них, как правило, мещан фиксировали вместе с купцами, или записывали под общим названием «посадские». Кроме того, исповедные росписи учитывали не столько городское, сколько приходское население. В Сибири же, по недостатку церквей, к городским приходам причислялись и зна чительная часть окрестного сельского населения1. По этой причине население городов, особенно находящихся в зоне колонизации, значительно увеличивалось.
Определенную ценность представляли синодальные ведомости, составляемые по исповедным росписям. Экстракты представляют собой таблицы, содержащие по вертикали колонки с данными о числе дворов, количестве жителей мужского и женского пола с последующей разбивкой по сословиям. По горизонтали в графах указывались города и уезды (округа) с подведением итогов по губерниям и епархиям. В местных архивах экстракты сохранились в недостаточном количестве и поэтому использовались нами с известной осторожностью. Кроме того, данный вид источников обладает меньшей информационной достоверностью, по сравнению, например, с исповедными росписями и метрическими книгами, так как составлены экстракты после соответствующей переработки в консисториях, и потому носят характер вторичной документации.
В группе статистической документации заметное место занимают материалы административного учета. Среди них важнейшим источником остаются отчеты генерал-губернаторов. Они составлялись по одинаковой схеме, вследствие чего достаточно хорошо подвергаются формализации. Хотя имеются исключения из правил. Так, в некоторых отчетах отсутствуют табели о народонаселении по губерниям Западной Сибири, или, наоборот, нет табелей о численности городов региона. Между тем, первый вид документов отражает численность мещан в целом (в городах и уездах). А табели о городах позволяют нам судить 0 численности мещан в городах региона и отдельно в их уездах. К использованию отчетов генерал-губернаторов как массового источника историки уже обращались, тем не менее, в современной историографии отмечаются и его не- достатки . Так, А.Р. Ивонин высказывал сомнения по поводу точности данных отчетов генерал-губернаторов. По его мнению, «...иной раз города учитыва лись с пригородами, иной раз без них, иногда фиксировалось только постоянное население, иногда включалось временное, причем в каждом конкретном случае мы не можем сказать с достоверностью, с каким именно населением мы имеем дело». Надо отметить и то, что материалы отчетов не являются первичными источниками, отсюда - «известный субъективизм в отборе фактов»1. Кроме того, в наиболее полном объеме отчеты сохранились, только начиная с 20-х гг. XIX в., вследствие занятия должности генерал-губернатора Западной Сибири М.М. Сперанским. Тем не менее, данный вид источников все же является уникальным материалом в плане рассмотрения динамики численности мещанства юга Западной Сибири.
Ревизский учет населения для нашей работы не имеет определяющего значения, так как учитывал людей не столько по месту жительства, сколько по месту «прописки», и вообще в Сибири был не особенно точен . Причем данный вид учета не в полной мере сохранился в архивах региона, из-за чего его источ-никовая ценность оказалась значительно сниженной. Восполнили этот пробел, рассмотренные выше отчеты генерал-губернаторов, так как составлялись они обычно по данным последних ревизий с дополнением количества умерших и родившихся.
Важной группой документов является справочная литература: «Весь Томск: адресно-справочная книга на 1911-1912 гг.», работа А.В. Адрианова «Город Томск в прошлом и настоящем» и др. В данных справочных изданиях содержались сведения, характеризующие социально-правовое положение мещанства в течение XIX в. и просто ряд мелких фактов, способствующих лучшему пониманию социально-демографической ситуации. Так, в них, кроме прочего, приводятся важные сведения о томском мещанском обществе, услови ях причисления в него, расходах мещанского старосты, о богадельне мещанского общества, хозяйственной деятельности томских мещан1.
Определенную помощь при написании работы оказали материалы периодической печати. В середине XIX в. в Сибири начинают издаваться местные газеты, в частности, Томские губернские ведомости. Особенно ценными при написании работы были заметки о городах Томской губернии, где отражались факты из жизни мещанства. Например, в заметке о Томске, говорится о существенном влиянии мещан на жизнь города2.
Большую роль в раскрытии темы играет статья о хозяйственной деятельности нарымских мещан, которая была опубликована в Томских губернских ве-домостях . Достаточно подробно очевидец описывает жизнь мещан, их промыслы, детально характеризует технологии рыболовства, птицеловства, скотоводства. Так, современник утверждает, что скот у мещан был «породы низкой, простой и мелкой». Причиной этого, по его мнению, был корм («крупное плохое сено»), а также зимнее голодание и мороз4. Кроме того, в статье указывается на то, что в Нарыме среди мещан совершенно непопулярны «всякого рода мастерства», поэтому ремеслами занимаются здесь поселенцы.
Ценные сведения для нашего исследования отражены не только в местной периодической печати, но и в центральной. Были изучены материалы таких журналов как «Отечественные записки», «Журнал Министерства внутренних дел», «Современник». В них публиковались не только нормативно-правовые акты и статистические сведения, но и материалы, авторами которых были чиновники, публицисты, писатели, просто очевидцы и непосредственные участники.
Так, в «Журнале Министерства внутренних дел» был дан краткий обзор о мещанах Москвы за 1845 г. по сведениям, собранным чиновниками. Данные статьи позволили нам провести сравнительный анализ мещанства юга Западной Сибири с представителями этого сословия в Москве. В указанной статье была представлена численность московского мещанства и его движение, занятия, наличие собственности в городе1. Значительной ценностью обладает «Статистическое описание городов Западной Сибири». Во-первых, оно дает важную информацию о количестве домовладельцев среди мещан Томска. Во-вторых, в нем помещены сведения о хозяйстве городских жителей, подробно освещается развитие промышленности и торговли города2.
Помощь в изучении темы оказали документы личного происхождения -мемуары, дневники, письма. Они содержат ценный материал по мещанскому быту, общественной и экономической жизни мещан. Так, в воспоминаниях Е.П. Клевакина содержится ценная информация о жизни горожан Барнаула середины XIX в. Наиболее продуктивным источником для нашего исследования оказались мемуары кузнецкого купца И.С. Конюхова. Его сведения о социально-экономической жизни мещан города позволили оценить благосостояние представителей данной прослойки в небольшом городе Томской губернии3.
Таким образом, использованные в работе источники являются взаимодополняющими материалами, самую многочисленную группу из них представляют документы местных сибирских учреждений, церковные акты учета населения, городские обывательские книги Томска, законодательные акты. В небольшом количестве в работе представлены: ревизский учет, документы мещанских обществ (документы Бийской мещанской управы, например, до 1852 г. не сохранились, в фонд Бердского мещанского старосты входят всего две ед.хр.), материалы периодической печати (Томские губернские ведомости начали издаваться только с 1859 г.), мемуары, в которых также в основном содержится ин формация о мещанстве пореформенного периода. В целом имеющиеся в нашем распоряжении источники, позволяют решить ряд важнейших проблем, связанных с изучением историко-демографических вопросов в истории мещанства Юго-Западной Сибири, воссоздать с допустимой подробностью достоверную картину формирования и развития данного сословия в последней четверти XVIII - начала 60-х гг. XIX столетия.
Цель и задачи исследования. Цель работы состоит в комплексном изучении эволюции мещанства юга Западной Сибири в дореформенную эпоху, как особой социальной прослойки, выявлении его роли и места в социально-экономической структуре общества. Для осуществления данной цели необходимо решить ряд конкретных задач:
рассмотреть динамику численности мещанства Томской губернии;
проследить источники формирования мещанства в регионе;
- охарактеризовать демографические процессы мещанской семьи, что предполагает выяснение вопросов половозрастного состава, рождаемости, брачности, смертности, естественного прироста, а также структурно- количественные характеристики мещанской семьи;
изучить имущественное положение мещан Юго-Западной Сибири;
исследовать торговую и промышленную деятельность мещан региона;
дать анализ сельскохозяйственной и промысловой деятельности мещан, выявить ее основные направления с учетом специфики региона;
Хронологические рамки исследования: Последняя четверть XVIII - начало 60-х гг. XIX в. Нижняя граница падает на 1775 г. Выбор этот объясняется тем, что реформами 1775-1785 гг. российское мещанство было выделено из общей массы горожан (посадских). Законодательными актами были более или менее четко сформулированы правовые особенности этого социального слоя, обозначено его «среднее» положение в ряду городских социальных групп.
Выбор верхней грани работы связана с проведением «Великих реформ» 60-70-х гг. XIX в. Начавшиеся в это время крупные социально-экономические перемены в обществе, вызывали существенные изменения в правовом, соци ально-экономическом положении мещанства. Изменение социального статуса во многом отразилось на демографии мещанской семьи, характере внутрисемейных отношений. Как отметил Б.Н. Миронов, «с потерей сословного самоуправления и монополии на профессию, с упадком сословной общины, с заменой сословного суда всесословным, а рекрутской повинности всесословной воинской обязанностью от городского сословия практически ничего не осталось, кроме имени и формального названия сословием»1.
Территориальные рамки исследования включают юг Западной Сибири. Этот регион имел свои особенности освоения, состава населения и экономической жизни. Административное положение в регионе неоднократно изменялось. Только к середине XIX в. его территориально-административное деление оформилось, поэтому объектом изучения данной работы стала Томская губерния в границах второй половины 50-х гг. XIX в., когда на ее территории находились малые (Кузнецк, Мариинск, Колывань, Каинск, Бийск и др.) и, сравнительно, крупные административные и торгово-промышленные города (Томск, Барнаул).
Методологической базой исследования является теория модернизации, под которой в исторической литературе понимается переход от традиционного общества к современному (индустриальному и постиндустриальному). Согласно распространенной точке зрения, в западноевропейских странах переход к современному обществу особенно интенсивно происходил с конца XVIII до конца XIX века. В России в период конца XVIII в. - середины XIX в. модернизацион-ный процесс только начинался, общество как бы колебалось между старыми ценностями, тенденциями, приоритетами и новыми, зарождающимися процессами. После реформ 60-70-х гг. XIX в. процесс модернизации в мировом масштабе стал необратимым.
Можно выделить ряд существенных признаков модернизации, выделенных на основе исторического опыта западноевропейских стран: возникновение со временного типа личности, утверждение светской системы ценностей, индустриальный образ жизни, урбанизация, гражданское общество, рыночная экономика, складывание нации и т.д. Существенным признаком модернизации также явились изменения в составе семьи, появление таких ее составляющих как равенство супругов, родителей и детей, сокращение людности семей, распространение малых типов семей и др.1
По темпам урбанизации Россия всегда сильно отставала от Запада. Конечно, города развивались и здесь. Но долгое время им не удавалось приобрести достаточного рыночно-экономического значения, административно-политические и военно-оборонные функции русских городов оттесняли их торгово-промышленные функции на второй план. В результате, по мнению Б.Н. Миронова, примерно во второй половине XVIII - первой половине XIX вв., именно тогда, когда шло назревание городского взрыва на Западе, темпы урбанизации в России, напротив, замедлились, доля городов в населении страны и ее торгово-промышленном потенциале сократилась2.
Особенно надо сказать о росте крупных городов. Замедление темпов урбанизации со второй половины XVIII века отчасти компенсировалось ростом крупных городов, по доле которых в численности населения Россия находилась примерно на уровне европейских стран3. Тем не менее, государство вступило в пореформенную эпоху с крайне малочисленным городским населением. За полстолетия оно выросло, по меньшей мере, втрое, но страна от этого не стала городской. Рост городов все еще казался многим чем-то противоестественным для России, большой город воспринимался как исключение, приличествующее разве что столице. «Прочие русские города представляют собой деревянную кучу домишек...»4. Последнее, впрочем, преувеличение, но не лишенное смысла.
Но самое важное следствие особого пути российской модернизации и главный показатель незавершенности городской революции - отсутствие «средних» городских слоев. Хотя еще Петра I, а затем Екатерину II занимала мысль «о создании среднего рода людей в смысле западноевропейской буржуазии»1. Екатерина много хлопотала о так называемом третьем сословии; это третье сословие, т.е. городское промышленно-ремесленное, тогда, как известно, было модным словом в Западной Европе...» .
Признавая, что в Западной Европе мелкая буржуазия веками играла «промежуточную роль между высшими классами и народными массами и соединяла все слои населения в одно целое национальной культуры», М.И. Туган-Барановский подчеркивал, что там она «была всецело созданием городского цехового строя, которого Россия, даже в каких-либо зачатках, совершенно не знала» . Купцы и промышленники, конечно, были в России, но по своему происхождению, положению в обществе и государстве, влиятельности, самостоятельности и они были далеки от западноевропейских буржуа4. Слово «буржуазный» у нас носило порицательный характер, в то время как на Западе это слово означало почтенное общественное положение5. По словам А.Г. Вишневского, «в рассуждениях о мещанстве историка или социолога речь вообще должна идти не об отдельных людях, а о социальном слое, который, достигнув определенной зрелости, по соображениям собственной выгоды, начинает играть стабилизирующую роль в обществах современного типа»6. Многие, в отсутствии в России буржуазии, видели признак ее самобытности, залог того, что страна пойдет по иному, чем Запад пути. «Мещанство» - главный враг, его отсутствие в России - предмет необъяснимой гордости едва ли не всех течений общественной мысли»7. Между тем, именно мещане в начале XIX века оказались ре альной силой, повлиявшей на начало модернизационных процессов в России, где еще существовало крепостное право.
Наряду с теорией модернизации в нашем исследовании используются также элементы мир-системного подхода, предложенного французским историком Ф. Броделем. В соответствии с этим, Российскую империю первой половины XIX в. можно определить как особый «мир-экономику», хотя во многом и подверженный западному воздействию. Под этим выражением понимается территория, образующая «экономически единое целое», в ней можно выделить центр, промежуточные зоны и периферию. Делятся эти зоны в первую очередь по уровню развития экономики. Так, центр, по описаниям Ф.Броделя, это «блеск, богатство, где жизнь обретает свои самые яркие цвета; цены здесь высоки, но высоки и доходы..., отсюда расходятся торговые пути, сюда стекаются драгоценные металлы, сильная валюта, ценные бумаги»1. В «центре» в игру вступают огромные капиталы, появляются капиталисты («негоцианты»), в нем нет места конкуренции и специализации производства. Ф.Бродель объясняет это так: «в ней конкуренция, являющаяся основным законом рыночной экономики, не занимает подобающего места, где торговец «разрывает прямую связь между производителями и конечным потребителем продукции (только ему известны условия сделок на обоих концах промежуточной цепи, а, следовательно, и ожидаемая прибыль), у него есть деньги и немалые. Чем длиннее становиться цепь, тем отчетливее обозначается процесс капитализма... Из крупных прибылей складываются значительные накопления капиталов»2.
Высокое качество жизни заметно снижается, когда попадаешь в соседние районы промежуточной зоны. В России, это, например, Саратовская губерния. В этой зоне пока процветает «рыночная экономика» - это «повседневный рыночный обмен, местная торговля или обмен на небольшие расстояния - поставки хлеба или леса в город - и даже торговлю в более широком радиусе, если она носит регулярный, предсказуемый, рутинный характер и открыта как для крупных, так и для мелких торговцев». Но оказывается большинство населения «мира-экономики» еще не переступило грань «рыночной экономики», проживая все еще в сети «материальной жизни» или попросту домашнего натурального хозяйства. Вот как пишет об этом Ф.Бродель : «странствующий ремесленник, предлагающий то в одном, то в другом городке свои услуги плетельщика соломенных стульев или трубочиста... принадлежит миру рынка. Если, у него сохранились связи с родной деревней и на время жатвы или сбора винограда он возвращается к крестьянскому труду, то значит, он снова пересекает границу рынка, только в обратном направлении»1.
Тем самым, «материальная жизнь» является преобладающей в периферийных зонах. В нашем случае это Сибирь, где качество жизни заметно уступает городам Центральной России. Любая «мир-экономика», в свою очередь, дифференцируется на более мелкие составляющие. Томскую губернию, глубокую периферию российской мир-экономики, можно представить особым «микро миром-экономикой», в котором «столица» региона будет выгодно отличаться, например, от отсталого, находящегося в стороне от торговых путей Кузнецка. Так, в Томске мещане это также и владельцы каменных домов, «содержатели заводов», торговцы на биржах и ярмарках. В южных районах губернии чаще встретишь мещанина в крестьянском зипуне выращивающем пшеницу для своего пропитания. Но, так или иначе, мещане исследуемого региона уже втягивались в товарно-денежные отношения, вступали в рыночную экономику, затронув старую традиционную систему натурального хозяйства. Таким образом, традиционное общество в начале XIX столетии, несмотря на сохранение своих отличительных черт, все же заметно пошатнулось. Исходя из этого, мы будем рассматривать историю мещанства данного региона с позиций предмодерниза-ционного этапа.
В работе использовались также общенаучные методы: анализ, синтез, обобщение, абстрагирование, а также собственно исторические методы исследования. Во-первых, историко-генетический метод, с помощью которого оказа лось возможным показать, как мещанство зародилось, какие этапы прошло, какие наблюдались изменения в этом процессе. Во-вторых, историко-системный метод, показывающий, что мещанство выступает как целостное образование со своими специфическими признаками, отличающими его от других социальных страт. В-третьих, историко-сравнительный метод. Он позволил нам выявлять общее и особенное в мещанской среде Томской и Тобольской губернии, разных временных периодов (например, дореформенную эпоху с пореформенной и т.п.)1. Наряду с перечисленными методами в исследовании применялись и методы статистического (формально-количественного) анализа: методы построения динамических рядов, методы демографических коэффициентов брачности, рождаемости, смертности, естественного прироста, метод средних величин2.
Новизна исследования определяется тем, что диссертация является первой работой, специально посвященной истории мещанства юга Западной Сибири. Новыми являются и поднимаемые в ней аспекты: динамика брачности, рождаемости, смертности, естественного прироста мещанства, изучение состава бра-чащихся, размер и структурно-поколенный состав мещанской семьи. В орбиту исследования вводится большой и разнообразный массив не привлекавшихся ранее специалистами архивных документов.
Практическая значимость работы. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в обобщающих трудах по истории Сибири, мещанства, семьи, в работах по истории отдельных сибирских городов, при подготовке учебных пособий, лекционных и специальных курсов.
Динамика численности и источники формирования мещан
К середине XIX в. городское население Европейской России и Сибири достигло 4727619 человек, из них 2344599 человек - мещане, то есть последние составляли более чем 50% всего городского населения. В 19 губерниях все городское население состояло почти исключительно из мещан (% мещан здесь колеблется между 91 и 66,6 - Ярославская, Харьковская, Тверская, Смоленская, Псковская, Подольская, Орловская, Новгородская, Могилевская, Минская, Курская, Киевская, Калужская, Гродненская, Вятская, Волынская, Витебская, Виленская)1. В Западной Сибири это было также самое многочисленное сословие после крестьянства, а среди наиболее крупных городов в середине XIX в. численность мещан, по данным В.П. Шпалтакова, распределялась следующим образом: в Тюмени - 84,5%, в Томске - 93%, в Тобольске - 74% . Таким образом, наибольший удельный вес мещанства приходился на г. Томск. В Томской губернии к середине XIX в. группа «мещан, цеховых и купцов» составляла около 2/3 всего городского населения3.
Наше исследование динамики численности мещан Томской губернии ведется в ее порайонном разделении. В соответствии с их историческим формированием нами были выделены два района: Томский (Томск, Нарым, Каинск, Колывань), в основном свободный от казенно-заводского крепостничества) и Алтайский (Барнаул, Бийск, Кузнецк, Семипалатинска и Усть-Каменогорска), примерно совпадающий с границами горнозаводского ведомства. Причину причисления города Колывани, который находился на землях Кабинета, к первому району исследователи объясняли тем, что, «территориально и экономически он был ближе к Томску, нежели к Барнаулу»1. Семипалатинск и Усть-Каменогорск рассматривались только за 1840-е гг., то есть в годы, когда они были только причислены к Бийскому уезду Томской губернии. До этого оба города входили в Омскую область. В составе Томской губернии Семипалатинск и Усть-Каменогорск находились недолго. 19 мая 1854 г. была образована особая Семипалатинская область. Численность мещан Мариинска (бывшее с. Кий-ское), наоборот, анализируется нами только после 1856 г., когда он был возведен в степень окружного города2. Кроме того, на социально-демографическую ситуацию городов Томской губернии влияли их статус и величина. Поэтому наше исследование дополняется отдельно анализом крупных административных и экономических центров - Томска и Барнаула, и прочих городов (окружных, заштатных).
Самым многочисленным городом губернии в конце XVIII в. был Томск. Мещанское население в Томске в период 1782-1805 гг. выросло в 1,8 раз (в 1782 г. - 2197 д.м.п., в 1801 - 4062 д.м.п.3), а с 1805 по 1825 гг. всего в 1,1 раз (табл. 1.1). Церковный учет показывал наоборот убыль мещанского населения в 1,2 раза с 1808 г. до 1825 г. (Приложение 2). Это, несмотря на то, что мещане в церковной статистике входили в группу «посадских», которая включала в себя купцов, доля данного сословия в общей численности была незначительной. Православный учет во многом занижал численность всего городского населения, так как он исключал из поля зрения значительное количество лиц неправославных конфессий. В свою очередь административный учет часто включал в состав горожан мещан, проживающих в сельской местности, кроме того, часто их в табелях записывали вместе с цеховыми.
Демография мещанской семьи
Центральной задачей работы является изучение демографического развития мещанской семьи. Анализ структурно-количественных характеристик семей мещан Юго-Западной Сибири позволяет выявить основные демографические процессы, такие как рождаемость, смертность, брачность, людность семьи и т.д. Эти показатели, в свою очередь, дают нам возможность оценить социаль ш ную эволюцию мещанской семьи в городах Томской губернии в дореформен ный период. Можно ли утверждать, что в тот период мещанская прослойка стала качественно отличаться от других социальных групп, не только крестьян, но и горожан. О существовании различий в количественных характеристиках семей разных социальных групп писали многие исследователи. Так, Н.А. Минен-ко подчеркивает, что «на примере сибирского города можно... определить за висимость численности и структуры семьи от ее сословной принадлежности и направленности хозяйства»
Для изучения демографических процессов в семье большое значение имеет соотношение полов в составе мещанского населения. Объективной причиной этого, является, в первую очередь, специфика региона. Томская губерния в начале XIX в. продолжала являться колонизуемым районом2. Сюда по-прежнему направлялись переселенцы из других губерний Российской империи. Кроме того, появление определенной диспропорции в соотношении полов могло сказаться на изменении уровня брачности, понижении или повышении рождаемо сти, увеличении числа бессемейных мещан т.д.
Половой состав населения Томской губернии характеризовался преобладанием мужского населения (прил. 7). С 1829 г. по 1860 г. доля мужчин поднялась с 51,7% до 57,9%, доля женщин снизилась соответственно от 48,3% до 42,1%. В то время как половозрастная структура мещанства региона, характеризовалась некоторым преобладанием женщин. Возможно, причиной тому, являлась опре деленная замкнутость данного социального слоя в Алтайском горном округе, в связи с отсутствием притока извне. При этом, преобладание численности жен щин следует отметить также в мещанстве не только Сибири, но и всей России.
Так, в 1858 г. в России на 1000 мещан мужского пола приходилось 1083 женщины3.
Судя по материалам Приложения 7, мужчины преобладали в 1829 г., когда их доля составила 55,6% в мещанской прослойке, доля женщин -44,4%. Можно предположить, что это было последствием гильдейской реформы Е.Ф. Канкри-на 1824 г., вследствие которой усилился приток мужского населения в города региона.
Имущественное состояние
Для того чтобы проанализировать хозяйственную деятельность мещан юга Западной Сибири, необходимо выявить степень их имущественного положения по таким критериям как наличие капитала, наличие недвижимой собственности, ее стоимость, владение земельным участком. Многие исследователи уже отмечали, что уровень материального благосостояния мещан был в значительной степени неодинаковым1. Л.В. Останина так характеризует имущественное положение мещанства Западной Сибири: «с одной стороны, верхняя допустимая грань мещанского капитала ограничивалась необходимостью вступления в купеческие гильдии, с другой стороны, в среде мещан были группы, сильно отличавшиеся по своему имущественному положению»2. Исследователи, изучающие мещанство региона в пореформенное время, также подчеркивали, что «принадлежность мещан к одному социальному сословию не означала их социальной однородности: одни мещане входили в состав мелкой буржуазии, другие становились наемными рабочими»3. Таким образом, уровень материального положения мещанства был достаточно разнообразным.
Динамику благосостояния мещан проследить сложно, так как мы располагаем ограниченным кругом источников учета населения. Этот вопрос можно выяснить в определенной мере по данным городских обывательских книг. Но даже в этих источниках сумма объявляемого мещанами капитала зафиксирована не всегда. В городской обывательской книге Томска за 1789-1800 гг. количество мещанских семей, объявивших свои капиталы, составляло 10,9%, их сумма колебалась от 25 до 500 рублей (при минимальном купеческом капитале 1000 руб.)1. Наибольшая доля мещан объявила капитал в размере от 100-200 рублей
- 35 семей (53,8%). Капитал до 100 рублей был заявлен 12 мещанскими семьями (18,5%), от 200 до 400 рублей - 13 (20%). Доля семей с самыми высокими капиталами оказалась небольшой (400-500 рублей - всего 7,7%, 5 семей). 500 рублей было записано за двумя семьями - семьи мещанина Былина Николая Ивановича и мещанина Наскова Прокопия Васильевича. Обе семьи занимались торговлей, как, впрочем, и большинство всех остальных состоятельных мещан. Среди 65 семей, объявивших свои капиталы, только 6 из них занимались не торговой деятельностью. Это были ямщики, 1 «кожевенный заводчик», 2 семьи «кормились от разных услуг». «Бескапитальные» мещане составляли основную массу в этой страте - 89,1%. Подобная ситуация складывалась и в Тобольской губернии. Основная масса мещан и здесь была «бескапитальной». Например, в Туринске в 1819-1821 гг. такие мещане составляли 95,2%, в Таре 1792-1794 гг.
- 76,7%,. Капитал других мещан в конце XVIII в. колебался от 5 до 600 руб. . Среди западносибирских мещан наиболее богатые их представители проживали в Тюмени. Здесь в период 1789-1791 гг. «капитальные» мещане составляли 48,3%3. В первой половине XIX в. ситуация в этом городе похоже значительно не изменилась. По данным В.В. Рабцевич, в Тюмени в этот период «19 семей мещан объявили капитал от 1 тыс. до 3 тыс. руб. (при минимальной норме купеческого капитала 8 тыс. руб.)» . Причинами относительно высоких капиталов мещан в Тюмени были определенных успехи в промышленности, в частности в кожевенной. По мнению исследователей, этим город был обязан благоприятному географическому положению5.
