Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Сельскохозяйственное производство Томской губернии в конце XIX - начале XX вв. (1897-1917 гг.).
1. Землевладение, землепользование, система ведения хозяйства. 32-69
2. Аграрные преобразования царского правительства в начале XX в. и томское крестьянство . 70-76
3. Экономика крестьянского хозяйства Томской губернии в дооктябрьский период. 77-97
Глава II. Зажиточное крестьянское хозяйство Томской губернии в 1897-1917 гг.
1. Социальные процессы в Томской деревне в конце XIX - начале XX вв. и место в них зажиточного крестьянского хозяйства. 98-115
2. Хозяйственно-экономическое положение зажиточного крестьянского хозяйства Томской губернии в условиях реформации 116-140
3.Культурно-бытовые традиции, религиозные и политические убеждения зажиточного крестьянства Томской губернии в начале XX в.,
образование. 141-166
Заключение 167-169
Примечания 170-211
Список использованных источников и литературы 212-234
Приложение
- Землевладение, землепользование, система ведения хозяйства.
- Аграрные преобразования царского правительства в начале XX в. и томское крестьянство
- Социальные процессы в Томской деревне в конце XIX - начале XX вв. и место в них зажиточного крестьянского хозяйства.
Введение к работе
Сельскохозяйственное производство в России в дореволюционный период развивалось в двух формах: помещичье и крестьянское хозяйство, причём на такой окраине страны, как Сибирь, повсеместно преобладало последнее.
Начало XX в. ознаменовалось поиском путей реформирования аграрного сектора экономики и его основы - крестьянского хозяйства. Власть сделала ставку на его индивидуализацию и повышение зажиточности, состоятельности. В условиях либеральной реформации последних пятнадцати лет экономисты, историки обратились к изучению и позитивного, и негативного опыта функционирования, эволюции крестьянского хозяйства, в том числе зажиточного в период столыпинской реформации, чему была посвящена очередная сессия Аграрного симпозиума (2000 г.).
Особый интерес для исследователей представляет история крестьянского хозяйства восточных регионов России. Изучение особенностей хозяйствования в начале XX в. в таком развитом аграрном регионе, как Томская губерния поможет и на современном этапе реформировании сельского хозяйства учесть специфику и определить оптимальные формы и методы его врастания в рынок.
Исследование тенденций развития зажиточного крестьянского хозяйства Томской губернии начала XX в. поможет определить основы его трансформации, выявить механизм его взаимодействия с другими секторами экономики, властью. На современном этапе даст возможность избежать ошибок, допущенных дореволюционным правительством.
Утрата многих традиций русской деревни привела ко многим негативным явлениям, присущим современному селу - бесхозяйственность, упадок трудовой дисциплины, пьянство и прочих типичных составляющих существования многих современных крестьянских хозяйств. Поиск выхода из сложившейся ситуации всё чаще заставляет обращаться к анализу жизнедеятельности предыдущих поколений. Для большинства россиян
4
начала XX в. земледелие было важнейшим занятием. Семейное
' хозяйствование на земле обеспечивало, в первую очередь, финансовую
независимость и этим определялось уважение к людям труда, к самому себе, способность человека к самостоятельным действиям, наличию собственного мнения. В современном обществе, на наш взгляд, необходимо заново формировать интерес и уважение к семейному крестьянскому труду.
Необходимость обращения к историческому опыту вызвана кризисом в
агропромышленном комплексе. В конце XIX - начале XX вв. правительство
Российской империи довольно успешно решало задачи, что стоят и перед правительством Российской Федерации: устройство мигрантов, преодоление экономического кризиса, повышение интенсификации производства, проведение работ по землеустройству и, главное - воспитание земельного собственника.
Изучение и анализ социальных процессов и экономической жизни
дореволюционной деревни, когда между властью и крестьянством
складывались пусть и не всегда идиллические, но взаимовыгодные отношения, весьма актуальны в определении путей развития современной России. Взаимосвязи таких исторически значимых событий как революция 1905 - 1907 гг., столыпинская аграрная реформа, война 1914 - 1917 гг., динамическое развитие сельского хозяйства представляется правомерной в обращении теоретиков-экономистов, политиков, хозяйственников к опыту царской России и, в частности, в части организации крестьянского хозяйства. Слепое копирование фермерского хозяйствования западного образца без учёта опыта столыпинской аграрной реформы и российских реалий до сих пор не приносит ожидаемых результатов.
Российскому обществу XXI в. ещё предстоит долгая и кропотливая работа по созданию такого аграрного хозяйственного механизма, который бы дал возможность развиваться всем отраслям страны в гармоничном и эффективном взаимодействии - сельскому хозяйству, промышленной индустрии, транспорту, торговле и пр. Изучение процессов, связанных с
5 развитием зажиточных крестьянских хозяйств на территории региона, позволит правильно определить основные причины и механизм (основываясь на опыте и уроках предыдущих поколений) той критической ситуации, которую переживает сейчас большинство деревенского населения России. И, возможно, найти оптимальные пути по выходу из неё.
Научная новизна исследования определяется тем, что автор, на основе введения в оборот нового круга источников и апробации новой методики подсчета переписных бланков Всероссийских переписи 1916 - 1917 гг. предпринимает первую в сибиреведении попытку анализа, систематизации, обобщения материала по эволюции крестьянского хозяйства, в том числе зажиточного, Томской губернии конца XIX - начала XX вв. Автор впервые комплексно исследует влияние социально-экономических и этнополитических факторов на динамику зажиточного крестьянского хозяйства, предпринимает попытку выявить общее и особенное в модернизации последнего в предреволюционный период. Многие вопросы темы пока не заинтересовали исследователей. К таковым относятся: проблемы отношения томского крестьянства к столыпинской аграрной реформе и политике Временного правительства, трудопотребительный характер и экономика зажиточного крестьянского хозяйства, степень его капитализации.
Практическая значимость работы состоит в том, что основные результаты исследования могут быть использованы при разработке учебных и методических пособий по истории Алтая, Томской области, Сибири, России.
Территориальные рамки диссертационного исследования включают в себя современные Алтайский край и Республику Алтай, Кемеровскую, Новосибирскую и Томскую области. В начале XX в. на данной территории располагались Барнаульский, Бийский, Кузнецкий, Мариинский, Томский, Змеиногорский уезды Томской губернии. Также был идентичен до 1917 г. понятию «Алтай» и Алтайский округ. В 1917 г. на этой территории была
образована Алтайская губерния, в составе которой находились Барнаульский, Бийский, Змеиногорский, Каменский уезды.
На территории региона в исследуемое время подавляющее большинство работоспособного населения было занято в производстве сельскохозяйственных продуктов. Крестьянство Томской губернии обладало рядом преимуществ перед крестьянами центрально-европейской части России: благоприятные природно-климатические условия, относительно хорошо развитая транспортная система (железные дороги и судоходные реки), близость по сравнению с восточносибирскими районами к потребляющим регионам Европейской России и Западной Европы. Южная часть территории губернии - Алтай - считался «житницей Сибири», что было обусловлено местными благоприятными условиями для ведения зернового хозяйства. Алтай в первую очередь и в большей мере, чем другие районы Сибири, в период конца XIX - начала XX вв. испытал на себе аграрные мероприятия различных правительств. Территориальные рамки данного исследования позволят выявить особенности и закономерности развития крестьянского хозяйства на окраинах России.
Хронологические рамки исследования охватывают период 1897 - 1917 гг. Точка отсчета обусловлена тем, что российский крестьянин конца XIX в. в обеспечении землёй оказался в худшем положении, чем его предшественники до 1861 г. Сельское хозяйство, ведущееся экстенсивными методами, не обеспечивало благополучного существования крестьянина. Общинное землевладение и существовавшее землепользование вступили в противоречия с требованиями времени. Отношение в Российском правительстве к общине стало отрицательным, что в дальнейшем привело к аграрному переустройству на государственном уровне, получившему название «столыпинская реформа». Заключительный год обусловлен свершившейся в 1917 г. Октябрьской революцией, одним из главных результатов которой была отмена института частной собственности. Выбор указанных рамок обусловлен и тем, что в данный период проводимая
7 модернизация не привела к ликвидации методов и приемов экстенсивного хозяйствования на земле, но поставила перед крестьянским хозяйством вполне выполнимые задачи интенсификации земледелия. История не отвела достаточно времени для дальнейшего развития крестьянского хозяйства в обозначенных условиях и рамках. Выявление положительного и отрицательного опыта может помочь в понимании происходящих процессов в современном сибирском, российском селе, с вновь возрождающейся системой семейной организации труда и с сохранившимися в качестве основных направлений производства зерноводством и молочно-мясным животноводством.
Объектом исследования является зажиточное крестьянское хозяйство Томской губернии конца XIX - начала XX вв.
Предметом исследования - условия, динамика различных сторон жизни зажиточной части населения старожильческой, переселенческой, казачьей, немецкой деревни Томской губернии конца XIX - начала XX вв.
Цель исследования состоит в том, чтобы на основе анализа, систематизации архивных материалов и теоретического осмысления выявить общее и особенное в развитии зажиточного крестьянского хозяйства Томской губернии в период 1897 - 1917 гг. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
- раскрыть условия, особенности, определить уровень развития
сельскохозяйственного производства Томской губернии в конце XIX -
начале XX вв.
проанализировать позитивные и негативные факторы, особенности, степень влияния и воздействия аграрной политики и аграрных преобразований царского и Временного правительств на изменение внутриобщинных отношений и внутреннего строя зажиточного крестьянского хозяйства.
охарактеризовать экономику зажиточного крестьянского хозяйства, выявить направление его эволюции, степень капитализации.
8 - проанализировать культурно-бытовые традиции, общественно-политические позиции зажиточного крестьянства Томской губернии в период реформ и революции 1917 г.
Методологической основой диссертационного исследования являются принципы историзма и причинности, системный подход обеспечивающие объективное освещение различных законов и тенденций, фактов и событий. Для раскрытия поставленных задач исследования были использованы следующие методы: системный метод, использовавшийся для выявления взаимосвязи и взаимозависимости между отдельными сторонами жизни зажиточного крестьянского хозяйства; индуктивный и дедуктивные методы использованные для выявления общего и особенного в организации и динамике развития крестьянского зажиточного хозяйства хронологический метод, использовавшийся при систематизации материала и др. Историографический обзор.
В историографии обозначенной проблемы можно выделить несколько этапов.
Конец XIX - первая треть XX в. представляет интерес для нас не только с историковедческой точки зрения.
Многие ученые и государственные деятели дореволюционной России пытались осмыслить происходившие социально-экономические изменения и дать им свою оценку1.
Для поддержки проводимого аграрного курса, правительство также выпускало большое количество ведомственных изданий, в которых освещалась государственная политика в отношении сибирского региона2. Апофеозом стал выпуск 3-х томного издания «Азиатская Россия» к 300-летию династии Романовых3.
Важным дискуссионным вопросом в научной среде этого периода был вопрос о перспективах распространения института частной собственности на землю. Либеральное направление российской экономической мысли, виднейшим представителем которой был А.А. Кауфман, выступало за
9 необходимость введения частной собственности4. Защитники общинного землепользования говорили об отрицательных сторонах насаждения частной собственности, а также хуторов и отрубов, постоянных перемежеваний, подрывавших, по их мнению, стабильность крестьянского землепользования и земледелия5.
Основную причину переселений крестьян большинство дореволюционных ученых видело не в абсолютном, а в относительном малоземелье6. А.А. Кауфман причиной перенаселенности центральных губерний считал не наличие помещичьих хозяйств, а низкий агротехнический уровень крестьянских хозяйств7. Ещё в 1906 г. он показал невозможность разрешить вопрос аграрного перенаселения в Центральной России теми методами, которыми проводило царское правительство. Во-первых, он обратил внимание на то, что для решения аграрно-хозяйственного вопроса в средней полосе России необходимо увеличить переселение в десятки раз и буквально в несколько лет выселить десятки миллионов крестьян, а во-вторых, по мнению А.А. Кауфмана, Сибирь и Степной край при том уровне развития земледельческой культуры были просто не в состоянии принять такое количество переселенцев8.
Н.П. Огановский соглашался с тезисом об относительном малоземелье российского крестьянства, приводя данные о том, что, если средняя урожайность зерновых на крестьянских землях увеличилась бы до 80 пуд. с 1 дес, это бы прибавило фактически к крестьянскому землепользованию еще 70 млн. дес, при трехпольной системе земледелия9. Признавая низкий агротехнический уровень крестьянского земледелия, Н.П. Огановский, тем не менее, считал мелкотоварное крестьянское хозяйство более устойчивым и производительным, чем капиталистическое, и именно с ним связывал перспективы улучшения производительности земли10.
Исследователям дореволюционного периода свойственно было определение сибирского крестьянства как социально-однородного в своей общей массе, а также отрицание развития сельского хозяйства Сибири по
10 капиталистическому пути11.
Для понимания сущности позиции советских ученых в отношении аграрно-крестьянского вопроса, в частности развития крестьянского хозяйства, необходимо обратиться к работам В.И. Ленина, в которых были изложены основные положения, ставшие методологической и теоретической основой советской историографии. В.И. Ленин не занимался специально исследованием экономических и социальных процессов сибирского, и в частности томского региона, но, тем не менее, в его работах содержится большое количество замечаний и выводов, касающихся исследуемого нами района. Оценивая переселение крестьян в Сибирь как в принципе положительное явление, В.И. Ленин отмечал крепостнический характер переселенческой политики царизма12. Крах переселенческой политики, по мнению В.И. Ленина, проявился в большом количестве вернувшихся обратно . В.И. Ленин указывал на заинтересованность крестьян сибирских губерний в уничтожении помещичьего землевладения в центре России, которое служило, по его мнению, тормозом свободной колонизации Сибири14.
Раскрывая сущность столыпинской реформы, В.И. Ленин показал положение переселенцев, в частности на Алтае, общее ухудшение состояния в результате переселения старожильческого населения Сибири15. Он положил начало изучению влияния переселенчества на развитие капиталистических отношений в сибирской деревне, подчеркивая в своих работах, что в условиях массовой аграрной колонизации «капитализм рос не столько «вглубь», сколько «вширь»»16.
Еще в 20-е гг. начинается изучение проблем аграрно-капиталистического развития сибирской деревни. Первые исследования советских историков представляют интерес как работы, в которых обосновывается степень и тип развития капитализма. Ряд авторов, отметив рост крайних групп в деревне, во-первых, сделали вывод о «более быстром и интенсивном процессе распада сибирского крестьянства на
сельскохозяйственных предпринимателей и рабочих», в результате чего, по их мнению, резко «выделился коммерческий торговый характер зажиточного крестьянства, рельефнее выпячивались два противоположных полюса деревни - кулак и бедняк», во-вторых, впервые в литературе была высказана мысль о том, что для процесса развития капиталистических отношений в Сибири было характерно, скорее, мелкое и среднее капиталистическое, фермерского типа хозяйство .
С приходом большевиков к власти в исторической науке главенствующее положение заняла марксистко-ленинская методология. Однако в первые годы в науке вместе с ней сосуществовали и другие направления дореволюционных исследователей, что и позволяет нам объединить эти два периода (дореволюционный и 1920-х - первой половины 1930-х гг.) вместе.
В 1920-х гг. выходило много работ, так называемых «буржуазных и
мелкобуржуазных» авторов. Среди этих изданий были книги с анализом
прошедшей столыпинской реформы, в частности переселенческого вопроса, в которых давалась в целом положительная оценка результатов реформы18. Одновременно появились работы, в которых столыпинская аграрная реформа рассматривалась с критической, марксистской позиции19.
В 20 - 30-е гг. историки и экономисты уделяли большое внимание
проблеме развития кооперации, тем более, что многие из них сами являлись
* кооператорами. В кооперации им виделась возможность перехода через
общинные начала к народному социализму, а также разрешения социальных
проблем в деревне и улучшения благосостояния крестьянской массы20.
Пожалуй, центральное место в российской науке данного периода занимал вопрос о степени расслоения крестьянства. В 20-е гг. XX в. дискуссии по этому поводу достигли своего апогея. В исторической и экономической науках сформировались три взгляда на сложившуюся проблему:
- так называемое «организационно-производственное направление».
12 Выдающимися представителями данной школы были А.В. Чаянов, А.Н. Челинцев, Н.Д. Кондратьев. В работах исследователей утверждалось, что хозяйства российских крестьян в основной своей массе были трудовыми и не подверглись социальной дифференциации . Невысокая социальная дифференциация была, как они считали, обусловлена низким спросом на наемный труд и непостоянством в его использовании22. Не отрицая проявления социальной дифференциации, представители организационно-производственной школы обращали внимание на невозможность капиталистического развития в сельском хозяйстве России, по крайней мере, в первой трети XX в.
А.В. Чаянов, в частности, отмечал, что: «вертикальная форма (финансы вкладываются не в создание крупных капиталистических хозяйств, а в создание ирригационных систем, банков, элеваторов и т.п.) сельскохозяйственного производства свойственна почти всем молодым земледельческим странам, ведущим массовое производство однотипных продуктов на далекие, по преимуществу экспортные рынки». Иногда эта вертикальная концентрация, сообразно сложившейся народно-хозяйственной обстановке, по его мнению, принимает не «капиталистические, а кооперативные и смешанные формы» .
Н.Д. Кондратьев указал и причины выживаемости мелких хозяйств. Во-первых, по его мнению, большие размеры хозяйства не всегда дают решающий перевес в ведении хозяйства; во-вторых, малые хозяйства более интенсивны; и в целом, трудовые хозяйства менее подвержены экономическим кризисам24.
Работы указанных авторов оказали значительное влияние и на исследовательские позиции их сибирских последователей, именовавшихся в советской историографии «кондратьевцами», которые отмечали трудовой характер сибирского крестьянского хозяйства .
- марксистское направление. Л.Н. Крицман, являвшийся виднейшим представителем данного течения, настаивал на распространении
13 капиталистических отношений в сельском хозяйстве дореволюционной России. «Феодальное дворянское землевладение, - писал он, -перерождалось в буржуазное дворянское землевладение. Росло купеческое и
крупнокрестьянское землевладение» .
Он признавал ослабление и значительный спад классовых противоречий в начале 1920-х гг., но, тем не менее, утверждал, что использование живого и мертвого инвентаря неизбежно вело к классовому расслоению . При этом, при определении социальной дифференциации советской деревни Л.Н. Крицман отвергал, статистические данные, свидетельствовавшие о низком уровне применения наемного труда (например, в Сибири около 3%, на Украине - 0,6%), заявляя, что реальные цифры эксплуатации в аграрной сфере выше в десятки раз28.
Основным положением теории Л.Н. Крицмана являлся вывод о неизбежности усиления классовой борьбы между капиталистическими и пролетарскими слоями деревни. Однако, в целом, в марксистской историографии 20-х гг. тезис о том, что основной фигурой в сибирской деревне 1920-х гг. был середняк, считался основным29.
- фермерское направление. Б.Д. Бруцкус, основоположник данной аграрной школы, признавал, что трудовое крестьянское хозяйство доминировало в сельском хозяйстве. «Русское сельское хозяйство имело преимущественно мелкокрестьянскую организацию», - отмечал он30.
Представители фермерской школы говорили лишь о тенденциях в капитализации сельского хозяйства. Б.Д. Бруцкус лишь ставил вопрос о желательности развития фермерских хозяйств, ориентированных, в частности, на производство товарной продукции, связывая трудности с получением зерна от крестьянства с превращением крестьянских хозяйств в натуральные, накапливающие хлеб в запас31.
Работы первой трети XX в. представляют интерес в первую очередь тем, что их авторы были непосредственными свидетелями происходящих событий, зачастую участвуя в работе различных государственных и
14 кооперативных органах. Установление государственного контроля за развитием научной мысли на десятилетия приостановило разработку многих интересных теорий и концепций развития крестьянского хозяйства России и, в том числе, Сибири первой трети XX в.
С 1930-х и до середины 1980-х гг. марксизм-ленинизм являлся системообразующим началом в отечественной исторической науке. Поэтому мы сочли необходимым объединить два периода, обычно выделяемых в отечественной историографии: 1) середина 1930-х - середина 1950-х гг. и 2) середина 1950-х - середина 1980-х гг. - в один. Тем более, что второй период является логичным продолжением первого и нам не представляется обоснованным их разделение.
Обобщенную характеристику экономики Сибири периода капитализма, основанную на опубликованных материалах, дал в 40-х гг. П.И. Лященко. Автор рассматривал Сибирь как земледельческую колонию и полагал, что крестьянское хозяйство здесь было «в основной своей части типично мелкотоварным». Подчеркнув, что степень применения машин в Сибири была выше, чем в Европейской России, а товарность хлеба значительной, П.И. Лященко первый из исследователей сделал вывод о том^ что мелкотоварное производство может гарантировать высокий уровень развития производительных сил32.
В 50-е гг. появляются первые диссертационные исследования и монографии, в которых, в известной мере, подводятся итоги изучения социально-экономических вопросов и вводятся в оборот новые архивные документы. В работах А.К. Захаровой и М.К. Ветошкина впервые был сформулирован вывод о развитии сельского хозяйства Сибири по «американскому пути», что обосновывалось отсутствием в этом регионе помещиков и преобладанием среди крестьян категории «государственных», а также наличием большого колонизационного фонда, «обеспечивавшего условия для высокой зажиточности сибирских крестьян». Для А.К. Захаровой характерно полное отрицание влияния на социально-
15 экономическое развитие Западной Сибири остатков феодально-крепостнических пережитков33.
Эти монографии и исследования давали обобщающую характеристику развития Западной Сибири в период капитализма34. В 60 - начало 80-х гг. XX в. этот процесс усиливается, происходит формирование основных концепций, взглядов, направлений в исторической науке. Выходят работы, в которых исследуются вопросы социально-экономического развития Сибири в дореволюционный период35.
В конце 1960-х гг. вышел обобщающий плодотворную работу историков-сибиреведов 5-томный труд «История Сибири с древнейших времен до наших дней», в котором был освещен ряд проблем, относящихся к дореволюционному периоду развития сельского хозяйства Сибири36.
Труды советских историков по экономике крестьянского хозяйства Западной Сибири нашли свое отражение не только в монографиях и сборниках, но и в научных статьях, перечислять которые, нам представляется, не имеет смысла, так как большая часть их представлена в историографических сборниках .
1960-80-е гг. в сибирской историографии отмечены появлением документальных и тематических сборников по истории крестьянства Сибири, проведением конференций и симпозиумов, результаты которых были опубликованы .
В указанный период широко обсуждался вопрос о праве собственности на землю. Сложились две точки зрения на данную проблему. Л.М. Горюшкин обратил внимание на то, что крестьянские земли в Сибири не были закреплены за крестьянством на праве частной собственности. Исходя из этого, он пришел к выводу, что государству принадлежало право распоряжаться землей, а сельские общества имели лишь право владения и пользования ею. Право государства на землю подтверждалось уплатой ему крестьянством земельной ренты как собственнику и собственническими правами на недра. Таким образом, сибирские крестьяне, по мнению Л.М.
Горюшкина, выступали в качестве держателей земли39. Этого же мнения придерживались А.А. Храмков и Н.Я. Гущин40.
Против одностороннего подхода, при котором феодально-крепостнические пережитки в Сибири фактически игнорировались, выступил А.А. Храмков. В его диссертации была дана обстоятельная характеристика их отрицательного влияния на капиталистическое развитие сельского хозяйства и положение крестьянского хозяйства Томской губернии, причем подчеркивалось, что пережитки крепостничества в экономике сибирской деревни были не слабее, чем в надстройке, и крестьянство накануне 1917 года страдало, прежде всего, от крепостнической эксплуатации. А.А. Храмков присоединился к мнению Ф. Сластухина и Г. Чешихина в том, что Сибирь являлась краем мелкого и среднего фермерского типа хозяйств. Анализируя вопрос разложения крестьянства, исследователь пришел к выводу, что оно было слабее, чем в Европейской России. Бедняцкие хозяйства, по его мнению, составляли около 60%, а кулацкие - 15-20%41.
В.Г. Тюкавкин настаивал на том что, несмотря на юридическое право государства на землю, сибирские крестьяне фактически владели землей на праве собственности. Они захватывали свободные участки, пользовались ими пожизненно и передавали по наследству; существовали и факты купли-продажи земли; правительство же платило крестьянам деньги за земли, отводимые под шахты, рудники, железные дороги42.
П.И. Малахинов и Л.Ф. Скляров, признавая право собственности в Западной Сибири за государством и Кабинетом, и существование общины в русских и инородческих селениях, акцентировали внимание на наличие, в особых случаях, индивидуально-крестьянской собственности, которая появлялась в результате приложения индивидуальных средств производства и семейного труда. Как правило, к землям, находящимся в индивидуальной собственности, относились участки, подвергшиеся расчистке от леса и пр., то есть, потребовавшие больших трудозатрат при введении в эксплуатацию43.
17 Вопрос о влиянии землеустроительной политики царизма на землепользование крестьян затрагивался в работах Л.Г. Сухотиной, Г.П. Жидкова, Л.Ф. Склярова, Е.И. Соловьевой. Они утверждали, что землеустройство носило грабительский характер по отношению к старожильческому и инородческому населению44. Умеренную позицию в определении итогов землеустройства, как весьма противоречивых, занимали А.А. Храмков и И.А. Асалханов. Соглашаясь с тезисом об антикрестьянском характере землеустройства, последние, тем не менее, указывали на благоприятное влияние землеустройства на развитие сельского хозяйства и на незначительность влияния отрезков на фактическое землепользование крестьян45. У Л.Г. Сухотиной феодально-крепостнические пережитки усматриваются в податной системе, землепользовании, в землеустроительной политике правительства. По мнению автора, государственная земельная собственность сохраняла феодальный характер, а сибирское крестьянство «представляло собой феодально-зависимую категорию населения», находящуюся в подчинении у «полукрепостнического государства»46.
Тезис о крахе столыпинской аграрной реформы в Сибири был практически доминирующим в советской историографии. Историки, хотя и признавали некоторое положительное влияние столыпинской аграрной реформы на рост производительных сил в Сибири47, тем не менее, видя главную задачу переселений в том, чтобы ослабить «аграрный кризис» в Центральной России и, считая, что количество обратных переселенцев было чрезвычайно высоко, заявляли о полном провале столыпинской аграрной реформы в Сибири48.
Марксистско-ленинская школа, господствовавшая в советской историографии, хотя и признавала неоспоримым тезис о классовом расслоении досоветской деревни, тем не менее, не давала полного ответа на основной вопрос в истории Сибири начала XX в. о том, по какому пути шло развитие сельского хозяйства. Дискуссии по этому вопросу продолжались десятилетия. В 1951 г. Е.С. Карнаухова в своей работе «Размещение
сельского хозяйства России в период империализма. (1860 - 1914 гг.)» заявила о безусловном преобладании черт американского развития в сельском хозяйстве на окраинах России49. В этом же году В.В. Покшишевский, с некоторыми оговорками, также признал, что в Сибири в аграрном секторе идет развитие по американскому пути50. В начале 1950-х гг. на американский путь развития капитализма в сельском хозяйстве Сибири указывали А.К. Захарова и М.К. Ветошкин51. Тезис об американском пути развития в Сибири в середине 1950-х гг. поддержал и А.А. Храмков, заявив, что «Сибирь должна быть отнесена к тем районам царской России, где черты американского типа эволюции преобладали над прусским типом». Однако, по мнению последнего, это не означало окончательной победы фермерского пути в Сибири . Соглашаясь с тем, что в Сибири преобладали черты американского типа развития сельского хозяйства, А.А. Храмков настаивает на том, что в условиях существования феодально-крепостнических пережитков и нарастания классовых противоречий движение в аграрном секторе по американскому пути развития было крайне затруднительно.
Дискуссия о пути развития капитализма в сельском хозяйстве Западной Сибири в 60-70-е гг. XX в. достигла определённого накала. Хотя данные ученых о количественном соотношении различных социальных групп в сибирской деревне разошлись (Л.М. Горюшкин и Е.Я. Слепцов находили, что беднота составляла 47 - 48%, кулаки 19 - 20%, середняки - 33 - 34% , таково же было мнение Н.Я. Гущина54, Г.П. Жидков утверждал, что соотношение это было иным: 40%, 25%, 35%55), все единодушно заявляли о преобладании бедноты.
Вопрос о типе аграрной эволюции разделил ученых на две группы. П.И. Малахинов, Л.Ф. Скляров, Л.Г. Сухотина полагали, что вплоть до Октябрьской революции аграрно-капиталистическое развитие сельского хозяйства Сибири шло по прусскому пути56.
П.И. Малахинов в работе «О двух типах аграрной эволюции в России», не отрицая наличие отдельных черт американского типа развития, в тоже
19 время указывал на то, что сибирское село, в целом, развиваясь в общем русле российского аграрного сектора, то есть, испытывая гнет «крепостнического государства», не могло развиваться иначе как по прусскому пути57. Л.Г. Сухотина тоже указывала на то, что хоть в Сибири и преобладал прусский путь развития в сельском хозяйстве, но существование мелких крестьянских хозяйств и отсутствие помещичьего землевладения создавали предпосылки для превращения аграрного сектора в американский тип58.
Другая группа ученых (В.Г. Тюкавкин, Л.М. Горюшкин, Э.М. Щагин) заявила о преобладании в сельском хозяйстве Сибири черт американского типа59. Г.П. Жидков, признавая что «на кабинетских землях происходил интенсивный переход патриархального крестьянина в буржуазного фермера», указывал на то, что кабинетское землевладение, как таковое, было преградой на пути крестьянско-фермерского капитализма60.
В 60-70-е гг. повысился интерес исследователей к проблемам
% кооперативного движения и участия в нём крестьянства. Практически всеми
учеными форма организации дореволюционных сибирских кооперативов
оценивалась как буржуазно-предпринимательская (акционерная), а
социальный состав их как кулацкий61.
На наш взгляд, это определение неубедительно по причине того, что оно проистекает из группировки хозяйств по количеству скота, а не по степени применения в этих хозяйствах наемного труда. Игнорирование этого обстоятельства приводило к тому, что к кулацким хозяйствам были отнесены большие трудовые семьи, а молодые и переселенческие хозяйства автоматически записывались в бедняцко-батрацкие слои деревни. Данное заблуждение позволило говорить о нарастании противоречий в крестьянской массе, классовом расслоении крестьянства и усилении социальной войны в
деревне .
П.И. Малахиновым в начале 1960-х гг. был выдвинут тезис о «вымывании» среднего крестьянства в сибирской деревне в досоветский период . О невысоком классовом расслоении в сибирской деревне писала
20 Л.Г. Сухотина. По ее мнению, в Томской губернии в наиболее развитых районах капиталистические хозяйства составляли только лишь 2-6% в общей крестьянской массе64.
Л.М. Горюшкин определял соотношение социальных групп в сибирском крестьянстве в 45-50% бедняков, 35-40% середняков и 15-20% кулаков65. В отношении Алтая он приводил данные о 47-48% бедноты, 33-34% середняков и 19-20% кулаков66. Несколько большая дифференциация алтайского крестьянства была связана, по его мнению, с большим количеством переселенцев, вынужденных первое время батрачить на старожилов. В.Г. Тюкавкин утверждал, что доля бедняцких хозяйств в общей крестьянской массе Сибири составляла 40-50%, а доля кулацких хозяйств - 20-24% .
В конце 1970-х гг. появились работы, в которых рассматривалось
классовое расслоение среди различных групп сибирского крестьянства -
старожилов и переселенцев68. А.В. Минжуренко обратил внимание на то что,
і переселенцы не были социально однородны, среди них также имелись
различные по уровню состояния группы и таким образом «классовое разложение из Европейской России», как отмечал автор, переносилось в Сибирь69. Е.Я. Слепцов пришел к выводу о примерно равном соотношении социальных групп у старожилов и переселенцев, причем у старожилов, по его мнению, бедняки составляли 47,1% всех хозяйств, середняки - 32,8%, кулаки - 20,1%, у переселенцев, соответственно, - 47,8%; 34,4%; 17,8%70.
Г.П. Жидков утверждал, что алтайское крестьянство к 1917 г. было классово дифференцированно, с высокой долей пролетарских хозяйств (до 14%). При этом доля кулацких крестьянских хозяйств превышала не только общероссийский уровень, но и общесибирский, того времени, составляя 25% в общей массе .
В 80-е гг. В.И. Шишкин, отметив, что доля бедняцкого населения в общей массе населения была ниже, чем предполагали исследователи, опять вернулся к тезису о том, что в сибирской деревне накануне Февральской
революции основной социальной силой был середняк . А.А. Храмков,
21 произведя классовую группировку алтайского села, также заявил о глубоком расслоении крестьянства. По его мнению, беднота на Алтае составляла 47-48%, середняки - 33-34% и кулаки - 19-20%73.
Значительный интерес исследователей вызвал вопрос применения наемного труда в крестьянском хозяйстве Сибири, в частности Алтая. Л.М. Горюшкин определял численность сельского пролетариата в Западной Сибири в 185-190 тыс. человек74. М.М. Шорников считал, что количество наемных рабочих в сибирской деревне равнялось 500 тыс., В.Г. Тюкавкин определил армию сельскохозяйственных рабочих в 370-375 тыс. человек .
Признание советскими учеными развития капиталистических
отношений в сибирской деревне ставило вопрос о характере арендных
отношений. В советской историографии утвердилось мнение о
предпринимательской сущности аренды в дореволюционной Сибири. Так,
А.А. Храмков и Л.Ф. Скляров говорили о преобладании на Алтае в начале
і XX в. предпринимательской аренды, не отвергая, правда, и того, что для
значительной части аренда все же была продовольственной76. О предпринимательском характере аренды в Западной Сибири писал и Л.М. Горюшкин77.
В настоящее время исследователи получили возможность использовать в своих работах те научные данные, тот материал, который был собран и проанализирован, так называемыми, «немарксистскими» учеными. В связи с этим в современной исторической науке вновь утверждаются такие положения как: относительная малоземельность, социальная однородность крестьянства, положительное влияние столыпинской аграрной реформы на развитие сибирского региона.
Современное состояние экономики России делает изучение опыта хозяйственного возрождения страны в период осуществления аграрной реформы П.А. Столыпина, особо актуальным. Неизменным остаётся интерес ученых к истории дооктябрьской России. Они обращают внимание на то, что Россия не была отсталой страной, и большими темпами догоняла передовые
22 западные капиталистические страны, которые раньше вышли на историческую арену78.
Весьма заметным явлением становится интерес исследователей к истории своего родного региона, и как следствие выход большого количества сборников по истории Западной Сибири в целом, а также истории отдельных сел .
В начале 90-х гг. XX в. выходят две монографии Н.Ф. Иванцовой «Сибирское крестьянство в 1917 - начале 1918 гг.» и «Западно-сибирское крестьянство в 1917 - первой половине 1918 гг.», в которых выдвигаются новые для того периода времени положения относительно сибирского и алтайского крестьянства: улучшение жизненного уровня переселенцев, по сравнению с местами их выдворения; трудовой характер сибирского крестьянского хозяйства и его слабая дифференциация; значительные размеры землеустроительных работ; потребительский характер аренды земли для большей части крестьянства; демократический состав кооперации; невысокий уровень применения наемного труда80.
Современные исследователи также, как и советские ученые, не пришли к однозначному решению в вопросе существования крестьянской собственности на землю.
А.А. Храмков и Н.Ф. Иванцова считают, что земля не являлась собственностью крестьян и общества. Она предоставлялась обществу в бессрочное пользование81.
Д.А. Глазунов утверждает, что крестьяне на Алтае не считались с юридическим положением Кабинета как собственника. Для них приоритетным являлся принцип трудового права, согласно которому человек мог владеть только тем, во что он сам или его предки вложили труд, ситуация же кардинально изменилась, по его мнению, лишь после завершения землеустроительных работ .
Некоторая корректировка позиций исследователей в анализе реформ, проводимых П.А. Столыпиным, произошла в конце 80-х гг. XX в. В
23 настоящее время, в основном, рассматриваются экономические результаты реформ. А.А. Храмков в 50-е гг. заявлявший о том, что столыпинщина резко
ухудшила положение основных масс сибирского крестьянства , в последующем признал, что переселение способствовало росту производительных сил сельского хозяйства Сибири. Исследуя состояние алтайского региона в начале XX в. он указал на влияние переселений на ускорение темпов роста торгового земледелия и скотоводства84. В.А. Скубневский в работе «Промышленность и торговля. Деятельность монополий. Рабочие в период империализма» указывает на то, что переселенцы приносили с собой новые промыслы85. Э.М. Щагин приводит данные о благотворном влиянии столыпинской аграрной реформы как на рост общих объемов сельскохозяйственного производства, так и на улучшение благосостояния крестьян - увеличение урожайности, оснащения сельскохозяйственным инвентарем, распространение многополья, вступление в кооперативы86.
Тем не менее, 90-е гг. XX в. были отмечены выходом ряда работ, в которых столыпинская аграрная реформа рассматривалась с критических позиций . А.Я. Аврех пишет о том, что реформа не достигла- ни экономических, ни политических целей88. П.Н. Зырянов также говорит о кризисе переселенческого дела и об общей неудаче столыпинской аграрной реформы89. В.Г. Тюкавкин указывал на то, что несмотря на рост сельскохозяйственного производства, следует признать, что крестьянство отвергло идею частной собственности, землеустройство было незакончено, а процент обратных переселений был слишком велик90.
Если в 60-х гг. XX в. В.Г. Тюкавкин, причины подтолкнувшие крестьян к переселениям из Центральной России в Сибирь видел в классовом расслоении крестьянства и в захвате крестьянской земли помещиками91, то в начале XXI в. ученый, признав преобладание мелкокрестьянских хозяйств в аграрном производстве, указывает влияние землепользования на переселения - общинное распределение земли по работникам при существующем уровне
24 производительных сил просто не позволяло в некоторых регионах крестьянству обеспечить себе прожиточный минимум92. Помимо этого, В.Г. Тюкавкин и A.M. Анфимов также уточняет причины, побудившие правительство к организации переселений, такие как загрузка Транссибирской железнодорожной магистрали и необходимость в наличии многочисленного населения за Уралом, для быстрой мобилизации в случае войны на Дальнем Востоке, на что, заметим, советские историки практически не обращали внимания93.
Обращаясь к вопросу о причинах переселений, современные ученые
вновь выдвигают тезис об относительном малоземелье. О.Г. Вронский
отмечает, что 30 млн. дес. крестьянских земель в условиях господства
трехполья находилось под паром. Основной причиной переселений, по его
мнению, было наличие общины, являвшейся первопричиной низкой
агрокультуры94.
* Если в советское время критика практически всех действий царского
правительства была утвердившемся правилом, то современная историография, в противовес этому, отличается более взвешенной позицией (хотя и встречаются и обратные примеры представить государственную политику исключительно в радужных цветах).
А.А. Храмков обращает внимание на факты, которые не были известны в советский период. В противовес теории о том, что «Челябинский таможенный перелом» практически закрывал доступ сибирскому хлебу на Запад, А.А. Храмков приводит фактический материал о росте вывоза зерна за пределы Сибири, о росте площадей под посевами, о повышении урожайности95. Он также защищает решения правительства об ограничении прав крестьян на пользование лесом, о запрете залога крестьянской земли, объясняя их заботой государства о развитии крестьянского хозяйства96.
Современная историография, будучи зачастую еще не в силах отказаться от привычных стереотипов советского периода о мелкобуржуазности сибирского крестьянства (его зависимости от рынка), все-таки вынуждена
25 констатировать потребительский характер крестьянского хозяйства. Н.Ф. Никулин определяет стоимостную (денежную) часть бюджета крестьянской семьи в размере не превышающего 40-45% . На потребительский характер переселенческого крестьянского хозяйства указывает и В.Г. Тюкавкин98.
Вследствие признания потребительского характера крестьянского хозяйства, совершенно естественным образом вытекает положение о семейно-трудовом характере крестьянского хозяйства, незначительности применения наемного труда и самодостаточности больших хозяйств". Н.Ф. Иванцова указывает на значительную долю в общей массе применения наемного труда в Томской губернии бедняцкими и середняцкими хозяйствами и на трудовой в целом характер, в том числе и зажиточного
v-v 100
крестьянского хозяйства в начале XX в. .
По мере утверждения в современной аграрно-исторической науке тезиса
о мелкокрестьянском характере хозяйства затихли дискуссии о прусском или
і американском пути развития в сельском хозяйстве Сибири. На это прямо
указывал A.M. Анфимов в своей последней работе «Столыпин и российское крестьянство». По его мнению, рассуждать о преобладании какого-либо пути развития невозможно просто по причине преобладания в селе бедняцкого и среднего крестьянства и малого применения наемного труда101. В.В. Кабанов отмечая, что помещичье хозяйство к 1917 г. утратило влияние в аграрном секторе, а после Октябрьской революции вообще прекратило существование102.
Можно отметить, что в современной научной литературе существует научно обоснованный взгляд на западносибирскую деревню начала XX в. как классово-неоднородную шз.
Большое внимание в современной исторической литературе уделяется анализу состава крестьянской семьи в Западной Сибири начала XX в., как основе сельскохозяйственного производства. Большинство исследователей склонны считать, что большие крестьянские семьи, хотя и не были редкостью, перед коллективизацией, тем не менее, не составляли
26 значительной доли в общем количестве, и существование таких крупных хозяйств обусловливалось конкретными хозяйственными задачами104.
Значительное внимание ученых привлекает изучение развития кооперативного движения, в дооктябрьский период. Кооперация перестает восприниматься как некий хозяйственный механизм, предназначенный для эксплуатации одной части крестьянских хозяйств другими, на смену данному подходу приходит объективное понимание кооперации как обычной рыночной структуры, предназначенной для повышения благосостояния последних, вне зависимости от их достатка105.
Характер арендных отношений также перестает восприниматься однозначно как предпринимательский. Н.Ф. Никулин определяет зависимость характера арендных отношений в Западной Сибири экономики крестьянского хозяйства. Для бедняцких хозяйств, по его мнению, была свойственна потребительская природа аренды, в хозяйствах зажиточных крестьян аренда носила явный предпринимательский характер. Аренда небольших земельных излишков среднесостоятельными крестьянами рассматривается автором как особый вид аренды - товарной106. На сочетание предпринимательской и потребительской аренды в Томской губернии, в зависимости от сельскохозяйственного направления деятельности, указывает Н.Ф. Иванцова .
В настоящее время в исторической российской науке произошел отход от однозначной позиции в определении крестьянства России как социально-неоднородного, разделенного на разные антагонистические полюса. В исторических исследованиях количество сельскохозяйственных рабочих выявлялось, главным образом, для определения социальной базы пролетарской революции. Цифровые данные приводились за 1917 г., изменение в численности и составе наемных рабочих в течение военного времени не изучалось. Используемые сведения фрагментарны, немногочисленны, иллюстративны. А главное, они не дают представления о
степени использования наемного труда в крестьянских хозяйствах и его доле в общей организации труда.
Основные выводы, сделанные учеными-аграрниками организационно-производственной школы еще в 20-е гг., современные авторы пытаются использовать и при пересмотре ленинской и советской концепции социального развития деревни. В частности, они предлагают следующую классификацию крестьянских хозяйств:
1 .Капиталистические, то есть полностью основанные на наемном труде. 2.Полукапиталистические-полутрудовые, так называемые фермерские хозяйства.
3 Зажиточные семейно-трудовые хозяйства. 4.Середняцкие семейные хозяйства. 5.Полупролетарские хозяйства. б.Пролетарские хозяйства108.
В.Н. Шайдуров, проанализировав на основе данных переписи 1917 г. социальные процессы в алтайской автохтонной, старожильческой, переселенческой, немецкой деревнях, предлагает выделить не 3 социальных группы, а семь:
1.Сельский пролетариат - бедняцкие хозяйства, которые не обладают собственной запашкой и тем или иным видом скота, вынужденный продавать свою рабочую силу более зажиточным односельчанам.
2.Тяготеющие к пролетариату хозяйства, имеющие более 4 дес. при отсутствии скота.
3.Тяготеющие к середнякам I - эти хозяйства занимают промежуточное положение между середняками и пролетариатом - это обладатели посева до 4 дес. при 1-2 головах скота.
4.Середняки - в данной группе рассматриваются дворы с посевом в 4-10 дес. при поголовье скота в 1 - 4 единицы. В целом характеристика данной группы совпадает с классической.
5.Тяготеющие к середнякам II - от ранее указанной (3) группы она отличается тем, что занимает промежуточное положение между середняками и сельской буржуазией, но экономические показатели тяготеют к середняцким.
б.Тяготеющие к сельской буржуазии, отличие его от предыдущего заключается в доминировании признаков, которые «тянут» хозяйства к крупнокрепостническому типу.
7.Сельская буржуазия - в состав входят наиболее по обоим признакам (посев и поголовье скота) крестьянские хозяйства109.
В настоящее время историки обратились к изучению проблемы зажиточного крестьянства. В 2001 г. обсуждению данной проблемы была посвящена XXVII сессия симпозиума по аграрной истории Восточной Европы.
Были опубликованы материалы симпозиума110.Интересны подходы
1С исследователей к определению критериев зажиточности крестьянского
хозяйства. В.Г. Тюкавкин в отличие от A.M. Анфимова, считавшего, что к капиталистическим можно отнести только те дворы, у которых основной доход давал наемный труд, или И.Д. Ковальченко, который полагал, что к таковым можно отнести те из них, которые получали чистую прибыль, предлагает к зажиточным отнести все и трудовые крестьянские хозяйства, использующие не столько наемный труд, сколько технику111. Н.Ф. Иванцова, определяя тенденцию в развитии зажиточного крестьянства Западной Сибири к 1917 г., пришла к выводу, что численность последних в общей массе хозяйств уменьшалась, но крестьянство данной группы становилось более состоятельным. Зажиточность двора, по мнению Н.Ф. Иванцовой, определялась, как правило, численностью семьи и наличием трудоспособных ее членов112.
Такой разброс во мнениях, наличие разных точек зрения у современных историков свидетельствует о недостаточной изученности проблемы.
29 Исследователи, не копируют друг у друга факты и примеры, вводят в научный оборот новые архивные материалы, упоминание и ссылки на которые ранее были невозможны по причине их несоответствия общей идеологии и политики.
Источниковая база.
Переосмысление многих вопросов в истории крестьянства в последнее
десятилетие вызывает необходимость обращаться к таким архивным
материалам, которые содержат не опубликованные ранее факты. Достаточно
полно аграрная история Томской губернии и входившего в неё Алтайского
1, Л- О
округа отражена в фондах Государственного Архива Томской Области
(ГАТО) и Центра хранения архивных фондов Алтайского края (ЦХАФ АК).
Наибольшее количество фактического материала по дореволюционному
периоду накоплено в ГАТО и ЦХАФ АК. ГАТО Ф.З (Томское губернское
управление), Ф.234 (Статистический губернского управления), Ф.196
(Губернская казённая палата) и ЦХАФ АК Ф.4 (Главное управление
Алтайского округа, 1896-1918 гг.). В данных фондах нашли отражение
документы по земельной политике царского правительства. Полученные
сведения развенчивают теорию о том, что переселенцы направлялись в самые
недоступные и малообжитые районы. В Томской губернии в первую очередь
заселялся Барнаульский уезд, который к началу XX в. был наиболее
освоенным в Алтайском округе. Материалы фондов дают возможность
проследить процесс передачи земель под колонизацию, порядок
взаимоотношений внутри крестьянской общины и между сельскими
обществами. В результате анализа данных о работе землеустроительных
комиссий подвергнуто сомнению положение о якобы имевшем месте
малоземелье алтайских крестьян. Данные ЦХАФ АК Ф.181 (Нижне-
Чарышское волостное правление) и Ф.182 (Волостные правления Томской
губернии, 1897-1919 гг.) позволяют определить структуру крестьянского
самоуправления. В Ф. 233 (Алтайская губернская земская управа, 1917-1919
гг.) собраны учетные карточки Всероссийской сельскохозяйственной
і?
переписи 1917 г., позволившие нам провести анализ процесса
дифференциации крестьянства Алтая. В данных, которые содержатся в ГАТО
Ф.196 (Губернская казённая палата) и Ф.234. (Статистический комитет
губернского управления) даются сведения об объёме оборотного капитала в
кооперативах, а также о количестве зерна и зернопродуктов в ежегодных
торговых оборотах по уездам Томской губернии и ярмарочной торговле
зерном, проводимой сезонно.
Сведения, содержащиеся в фондах центральных архивов, зачастую
дублируют региональные архивы, но, тем не менее, и в них содержится
большое количество полезной информации. В Российском государственном
историческом архиве (РГИА) в основном хранятся документы по
дореволюционному периоду. В Ф. 391 и Ф. 395 имеются данные о
переселенческом движении и землеустройстве на Алтае до 1917. В
»* Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) сосредоточены
материалы периода начала XX в.. Использование Ф.1973. позволило проследить динамику развития кооперативного движения в деревнях Томской губернии в 1910-х гг.
Большой материал сосредоточен в различных экономико-статистических сборниках .
В начале XX в. было проведено несколько исследований по состоянию крестьянских хозяйств114. В работах В.Я. Нагнибеды достаточно полно отражено, это признавала и советская историография, положение старожильческих и переселенческих хозяйств в Западной Сибири, в том числе и отдельных районов Алтая115.
На основе опубликованных данных Всероссийской
сельскохозяйственной переписи 1917 г. можно проследить основные показатели развития крестьянского хозяйства Алтая: состав семьи, насыщенность сельскохозяйственным инвентарем, размеры посевов, поголовья скота, применение наемного труда, аренда земли116.
31 Попытки обобщить фактологический материал, предпринимались, в дальнейшем, как по отдельным сторонам жизни, так и по общему состоянию региона в начале XX в.117.
Землевладение, землепользование, система ведения хозяйства.
Томская губерния занимала юго-восточную часть Западной Сибири между 50-м градусом и 61-м градусом северной широты и 44-мя градусами 30-ю минутами и 60-ю градусами 30-ю минутами восточной долготы. В западной части она граничила с Тобольской, с востока - с Енисейской, с юго-запада - с Семипалатинской губерниями, на юго-востоке и востоке Алтайский горный массив и Кузнецкий Алатау, входившие в состав Томской губернии - с Китаем и Монголией.
Вся территория губернии к северу от гор была представлена обширными равнинами, самая большая из которых, Барабинская степь, была богата пресными озёрами и заливными лугами; Кулундинская степь, в основном безлесная, состояла из чернозёмов, благоприятных для земледелья. Васюганская степь - равнинный массив, была сплошь покрыта болотами. Реки Обь, Томь, Омь, Иня, Бия судоходны почти на всём протяжении, были главными путями торгового движения, а обширные лесные массивы, занимающие значительную площадь губернии, являлись районами пчеловодства, лесных промыслов и деревообработки1.
Первые русские люди в пределах Томской губернии поселились вскоре после похода Ермака за Урал. Существенный прирост населения в XVIII -начале XIX вв. происходил за счёт бежавших на территорию Томской губернии раскольников, горнорабочих, ссыльных, крестьян Европейской России, покинувших своих хозяев-помещиков в поисках лучшей жизни.
В течение всего XVIII в. и в начале XIX в. добровольное переселение в Западную Сибирь, было невелико. Сильный рост населения Томской губернии начался с середины 80-х годов XIX в., когда в Сибирь устремился поток переселенцев, большая часть которых направилась в Томскую губернию.
В 1885 - 1899 гг. в губернии, главным образом в южной её части, водворилось около 645 тыс. человек (около 60 % всех крестьян, переселившихся за это время за Урал). На первое 9-летие пришлось 75 %, на остальные 5 лет 25 %\ Ввиду этого обстоятельства неудивительно, что население Томской губернии росло чрезвычайно быстро, нежели население других губерний и областей Сибири: в 1858 г. по X ревизии в ней проживало 678,5 тыс. человек (из них 340 тыс. мужчин), а в 1897 г. перепись зарегистрировала 1927,7 тыс. . То есть, население за четыре десятилетия утроилось. Немало содействовало привлечению в Томскую губернию населения извне открытие в начале 90-х гг. XIX в. Транссибирской железной дороги, проходящей по губернии с запада на восток почти по середине её территории.
Образование Томской губернии в её границах на начало XX в. настоящих относится к 1804 г. В 1822 г. при разделении Сибири на два главных управления - Западное и Восточное она была отнесена к первому. Особое владение Кабинета Его Величества составил Алтайский горный округ4.
Аграрные преобразования царского правительства в начале XX в. и томское крестьянство
Томская губерния была одной из наиболее освоенных и заселенных районов Западной Сибири. На территории в 774576,7 кв. верст проживало 3630638 чел. (4120657) из 8,3 млн. всего населения Западной Сибири . К 1917 г. почти 95 % его было связано с сельскохозяйственным производством172.
В исторической литературе получил широкое признание взгляд на Сибирь как окраину и колонию в экономическом смысле173, что предполагает рассмотрение экономики края как неразрывной части всего хозяйственного организма страны и исследование во взаимосвязи и взаимодействии процессов развития капитализма вглубь и вширь. Эти положения могут служить исходной базой для понимания сущности политики и, прежде всего, земельной политики царского правительства в Западной Сибири.
Аграрная политика царского правительства в конце XIX - начале XX вв. была весьма гибкой и зависела от общего курса царизма и широко развивающихся капиталистических отношений, как в центре, так и на окраинах страны. Одним из средств стимулирования процессов развития капитализма в сельском хозяйстве стала переселенческая политика. До середины 80-х гг. переселения в регион имели форму свободной народной колонизации. До 1885 г. за Урал проследовало 300 тыс. чел., до 3/4 переселенцев ежегодно оседали в Томской губернии, в частности на Алтае
В условиях большого наплыва и неустроенности основной массы, прибывших в округ, Кабинет сначала ограничил переселение на Алтай, а с 1892 по 1896 гг. вообще запретил его. Однако переселенческое движение продолжало нарастать. В 1885 1905 гг. число проследовавших в Сибирь составило 1,5 млн. человек, т. е. примерно по 70 тыс. в год 175.
Проведение столыпинской аграрной реформы с всесторонним поощрением переселений и значительным улучшением их организации привело к усилению переселенческого движения. С 1896 по 1910 гг. число переселенцев в Томскую губернию составило 1600568 человек, или 206404 крестьянских хозяйств. . В 1911-1915 гг. численность их уменьшилась почти в 4,5 раза, но оставалась сравнительно высокой - в среднем 70 тыс. в год ".
Резко пошло на спад переселенческое движение в годы войны. Так, в 1916 г. в Томской губернии было зарегистрировано 2,7 тыс. официальных переселенцев, а в 1917 г. - 2,5 тыс. чел. . До 1910 г. основная масса переселенцев оседала в Томской и Енисейской губерниях. В последующем широко осваивался Степной край.
Вся Томская губерния была разбита на переселенческие районы. Было создано специальное переселенческое управление по организации работ с переселенцами, значительно были увеличены ассигнования на их землеустройство. Как правило, до 2/3 переселенцев приселялось к старожилам, остальные получали землю в неосвоенных местах в специально создаваемых переселенческих пунктах179.
Несмотря на значительный объем работ, проведенных переселенческими организациями, решить полностью до 1917 г. проблему устройства переселенцев не удалось. Так, в Алтайском округе, одном из главных переселенческих районов Томской губернии, к 1907 г. получили земельные наделы 403770 душ мужского пола, которым было передано 6 млн. десятин земли180, не устроенными оказались около 200 тыс. человек181. По данным переселенческого управления за 1907 - 1911 гг. переселенцам округа было отведено 6600 тыс. десятин, и за 1912 - 1915 гг. - еще около 2 млн. десятин из оброчных статей, отрезков от крестьянского землепользования и неудобных земель182. Заметим, однако, что, несмотря на интенсивную деятельность, переселенческие организации не успевали готовить земельные участки для вновь прибывших (Приложение 36.).
В 1907 - 1909 гг. численность переселившихся на Алтай составила 488 тыс. человек , а переселенческое управление сумело отвести за это время только 2,3 млн. десятин, т. е. обеспечить землей 65 % прибывших184. В 1914 г. в Алтайском округе насчитывалось 116 тыс. непричисленных переселенцев185. В связи с сокращением в годы войны землеустроительных работ их численность в 1916 г. выросла до 138 тыс. . Заметим, что условно зачисленными были в 1917 г. все переселенцы. Но юридически эти отношения не были оформлены.
Земли передавались переселенцам в постоянное пользование и облагались налогом. С 1911 г. крестьяне получили право закреплять их в частную собственность. За использование кабинетских земель государственное казначейство должно было уплачивать Кабинету в течение 49 лет по 22 коп. с десятины в год.187.
Большой наплыв переселенцев вынуждал правительство допускать условное зачисление их на земли, которые были намечены только в проектах. Переселенческий фонд составляли, как правило, залежные, иногда в труднодоступных местах земли.
Социальные процессы в Томской деревне в конце XIX - начале XX вв. и место в них зажиточного крестьянского хозяйства
В 1928 г. С.Г. Струмилин выдвинул метод подоходной группировки хозяйств. В качестве критерия для выделения социальных групп С.Г. Струмилин предложил расчленение дохода крестьянина на необходимый и прибавочный продукт1. Крестьянские хозяйства с доходом не выше нормы «необходимого продукта», включающего сумму средств существования при данных условиях, отнесены к группе малосостоятельных (бедняцких). В среднесостоятельную (середняцкую) группу входят хозяйства, получающие кроме «необходимого продукта» и прибавочный, но не выше стоимости полного продукта трудовой семьи. Наконец, состоятельную зажиточную группу составляют хозяйства, в доход которой входит не только полная плата семьи, но и прибавочный продукт, превышающий стоимость полного продукта трудовой семьи.
Используя методику С.Г. Струмилина, попытаемся установить доходность различных типов хозяйств Томской губернии.
По данным переселенческой текущей статистики за 1913 г. среднегодовой заработок батрака-мужчины (без хозяйских харчей) составлял в Сибири 180 руб., батрачки-женщины - 135 руб. и подростка - 124 руб., а в среднем - примерно 146 руб. .
Как показало обследование крестьянских хозяйств по Томской губернии в 1911-1912 гг., крестьянская семья, не имеющая посева и с посевом до 3 дес, состояла в среднем из 5 чел. . Это состав может быть принят и для батрацкой семьи. По тем же данным, а также по данным переписей 1916и 1917 гг.,в семье западносибирского крестьянина на одного работника приходилось 2,3 едока. Значит, в семье батрака из 5 чел. работало 1,6 чел. В таком случае годовой заработок батрацкой семьи будет равен примерно 233 руб. (140x1,6). К этой сумме следует прибавить доход от домашнего производства (огорода, заготовок топлива и пр.). Для батрацкой семьи Европейской России С.Г. Струмилин определял величину натуральных приработков в 20%4.
Можно предположить, что и в Западной Сибири, вероятно, они были не меньше. В результате весь годовой доход батрацкой семьи составлял 280 руб. (233+47). Норма эксплуатации наемного труда в сельском хозяйстве Томской губернии исчислялась примерно в 170%. Поэтому полный доход батрацкой семьи при отсутствии эксплуатации составил бы 756 руб. (280+170% от 280).
Уточним эту норму, соотнеся с составом среднесостоятельной семьи. Семья с посевом до 9 дес. в Томской губернии состояла в среднем из 6,9 душ и 2,1 работника5. Учитывая, что 1,6 работающих могли получить доход в 280 руб., т.е. 175 на одного работника, на долю 0,5 работника (2,1-1,6) приходилось 87 руб. Полный годовой доход среднесостоятельного хозяйства, уточненный в соответствии с составом семьи, можно определить в 843 руб. (756+87).
Используя найденные нормы, как основу для подоходной группировки крестьянских дворов, к бедняцким можно было бы отнести все хозяйства с годовым доходом до 280 руб., к середняцким - с доходом от 280 до 840 руб. и к состоятельным хозяйствам - с доходом свыше 840 руб. Разумеется, данный расчет можно принять только как приблизительный. По Европейской России к бедняцким хозяйствам С.Г. Струмилин относил все хозяйства с доходом до 220 руб., к середняцким - с доходом от 220 до 550 руб. и к зажиточным - с доходом свыше 550 руб.6.
