Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Причины криминогенного поведения азиатских подданных на востоке Российской империи (1858-1917 гг.) 28
1.1. Криминальные мотивы поведения китайцев в приграничной зоне русского Дальнего Востока в 60 - 90-х гг. XIX в 28
1.2. Криминогенные факторы в поведении азиатских подданных на рубеже XIX — XX вв. и деятельность российской администрации по пресечению правонарушений на востоке страны 67
Глава 2. Региональная администрация и ее борьба с организованными преступными сообществами на Дальнем Востоке страны в конце XIX - начале XX вв 101
2.1. Деятельность российских властей на русско-китайской границе по противодействию международному спирто-опиумному преступному синдикату 101
2.2. Деятельность российских властей по обеспечению государственной безопасности на дальневосточных рубежах 137
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 186
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА 197
- Криминальные мотивы поведения китайцев в приграничной зоне русского Дальнего Востока в 60 - 90-х гг. XIX в
- Криминогенные факторы в поведении азиатских подданных на рубеже XIX — XX вв. и деятельность российской администрации по пресечению правонарушений на востоке страны
- Деятельность российских властей на русско-китайской границе по противодействию международному спирто-опиумному преступному синдикату
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования определяется объективными фактами роста числа правонарушений, совершаемых иностранными гражданами на русском Дальнем Востоке.
Так, на Дальнем Востоке фиксируется 2/3 преступлений в отношении иностранных граждан (совершаемых в большинстве случаев иностранными же гражданами) и находится 1/3 потерпевших граждан России от преступных посягательств иностранцев .
Основная причина высокой степени криминальности поведения иностранных граждан в регионе состоит в слабом контроле местных служб за огромной территорией, масштабы которой позволяют иностранцам, совершившим преступления, порой беспрепятственно покинуть Россию.
Кроме того, до настоящего времени нет юридической иерархии законодательного массива миграционного блока. Нет и сложившегося эффективного административного механизма регулирования миграционных процессов на восточных окраинах России.
В нынешней России, по некоторым данным, находится примерно 4 млн. незаконных мигрантов. Только в Сибири и Дальневосточном регионе, по данным спецслужб, нелегально проживает около 1 млн китайских граждан. Уже сейчас, по оценкам исследователей, в некоторых дальневосточных населенных пунктах и районах приграничной зоны России число китайских граждан превышает численность коренного населения2.
По мнению многих исследователей проблем незаконной миграции, если иммигранты не будут поставлены по жесткий контроль государства и общества, если не будут проводиться мероприятия административного характера, направленные на регулирование процесса миграции, возможен
Миграционные процессы и преступность иностранцев в Иркутской области / С. А. Корягина [и др.]; под ред. А. Л. Репецкой. - Иркутск, 2006. С. 24-25.
2 Бекряшев А. К. Теневая экономика и экономическая преступность. - Омск, 2004. - С.26.
рост числа преступлений, совершаемых иностранными гражданами и столкновение местного и временно прибывающего в России населения .
В связи с этим возникает вопрос о борьбе региональных служб Российской Федерации с правонарушениями, совершаемыми иностранными гражданами в отношении росиийского государства, российских и иностранных граждан.
Исходя из этого, при решении вопроса о борьбе с иностранной преступностью необходимо использовать исторический опыт дореволюционной России, так как еще тогда российской администрацией были выработаны практические методики профилактики и борьбы.
Актуальность научного исследования определяется отсутствием в отечественной и зарубежной историографии обобщающего труда, посвященного изучению опыта деятельности органов государственной власти России по предупреждению и борьбе с иностранными правонарушениями на Дальнем Востоке страны в 1858-1917 гг.
Состояние изученности темы. Историография вопроса правонарушений иностранных граждан на Дальнем Востоке Российской империи в отечественной и зарубежной достаточно изученная тема. Ее можно разделить на три этапа:
Дореволюционный.
Советский.
Постоветский или российский.
Основными чертами парадигмы дореволюционного периода историографии правонарушений иностранных подданных на Дальнем Востоке Российской империи были: 1) нарративный (описательный) стиль работ; 2) наличие крайностей и субъективизм при описании политики России
3 См., например, Агафонова Т. Ф. Иммиграционная политика и перспективы развития Иркутской области // Деятельность правоохранительных органов и федеральной противопожарной службы в современных условиях: проблемы и перспективы развития: Материалы Международной науч.-прак. конф. -Иркутск, 2006. - С. 7-8; Номоконов В. А. Проблемы взаимосвязи миграции и преступности // Проблемы борьбы с организованной преступностью и коррупцией: Сб. науч. тр. Вып. 2 / Науч. ред. А. Л. Репецкая. — Иркутск, 2004. - С. 126.
в отношении иностранных правонарушителей — апологетика или критика управленческих решений местной администрации по регулированию деятельности внешних мигрантов; 3) разделение вопроса на три проблемы: борьба с уголовной преступностью иностранцев, борьба с экономическими правонарушениями иностранцев, борьба с иностранным шпионажем; 4) негативное отношение к иностранному присутствию в регионе; 5) отсутствие в работах ссылок на неопубликованные документы официальных органов власти.
Одним из первых разработчиков проблематики уголовной преступности в крае (китайском бандитизме) в отечественной историографии являлся известный путешественник, исследователь флоры и фауны, а по совместительству офицер российского Генерального Штаба, профессиональный разведчик и писатель-любитель Н.М.Пржевальский. В своей биографической работе «Путешествие в Уссурийском крае 1867-1869 гг.» он коснулся событий 1868 г., когда китайские золотоискатели, потеряв работу, вступили на путь совершения разбойных нападений на российское население в Приморье4. Этот конфликт долгое время оставался мало известным российскому читателю.
В 1883 г. в первом номере журнала «Русский Вестник» была опубликована третья глава очерка В.В.Крестовского «Посьет, Суйфун и Ольга». В.В.Крестовский - известный писатель и опытный офицер, побывавший на полях сражений русско-турецкой войны 1877-1878 гг. В.В.Крестовский в июне 1880 г. получил назначение официальным историографом при командующем Тихоокеанской эскадрой вице-адмирале С.С. Лесовском. Тогда российский флот с морским десантом, взятым в Одессе, совершил кругосветное путешествие и сосредоточился в 1880-1881 гг. недалеко от побережья Китая. Находясь на Дальнем Востоке, В.В.Крестовскому довелось увидеть своими глазами места, где происходили
4 Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийский край 1867-69 гг. - М.,1940. - 346 с.
столкновения с китайскими бандитами-хунхузами и переговорить с очевидцами, пострадавшими от действий преступников-иностранцев. В.В.Крестовский первый в литературе употребил название «Манзовская война», впоследствии ставшим основопологающим при описании дальневосточных событий 1868 г. Недостатком работы В.В.Крестовского является то, что это исследование базировалось на устных воспоминаниях очевидцев и не опиралось на конкретные архивные (доклады, отчеты, рапорты властей) источники. Отсюда для работы В.В.Крестовского характерна переоценка роли местных властей в подавлении восстания. В иную крайность впал современник В.В.Крестовского - А.Я.Максимов. Его статья «Уссурийский край», напечатанная тем же журналом в 1888 г., уж слишком сурово критиковала приамурскую администрацию и военное начальство, демонстрируя, однако, недостаточное знакомство автора с обстоятельствами конфликта5.
Более объективным оказался сын участника событий 1868 г. - М.П. Тихменева, полковник Н.М.Тихменев, опубликовавший в шести номерах «Военного Сборника» за 1908 г. большую статью «Манзовская война», ставшую первой попыткой подробного изложения событий 1868 г. с оценкой значения их для укрепления позиций России в дальневосточном регионе.
Дальневосточный чиновник И.П.Надаров в 1894 г. опубликовал небольшой очерк "Хунхузы в Южно-Уссурийском крае", где рассказывал об эпизодах погонь и поимок китайских грабителей6.
В 1897 г. в книге «Наш Дальний Восток» дал описание некоторых обычаев китайских разбойников Д.И.Шрейдер. При этом Д.И.Шрейдер пошел несколько дальше И.П.Надарова и дал свою классификацию иностранных преступников, действовавших на территории региона,
5 Крестовский В.В. Посьет, Суйфун и Ольга. Очерки Южно-Уссурийского края // Русский вестник. -1882. - Т.163. - С.95-97; Максимов А.Я. Уссурийский край. Очерки и заметки // Русский Вестник. - 1888. -Т.197. - С.272. - Т.199. - С.32-34
6 Надаров И.П. Хунхузы в Южно-Уссуррийском крае // Сборник географических, топографических и
статистических материалов по Азии. - СПб., 1896. -№ 9. С.3-31.
попытался объяснить причины девиантного поведения китайских подданных в России (склонность к азартным играм, склонность к наркомании и пр.) .
Все вышеперечисленные работы были написаны современниками и свидетелями междунарожных отношений в крае на стыке различных литературных стилей - путевых очерков, дневниковых записок.
Первым, кто попытался отойти от нарративного к аналитическому стилю работы стал губернатор Приморского и в будущем генерал-губернатор Приамурского края П.Ф.Унтербергер. В работе 1900 г. «Приморская область 1856-1898 гг.» он описал случаи китайского бандитизма и считал, что причинами китайского разбоя являются слабость полицейских сил и недостаточно высокое материальное положение китайских эмигрантов. Для П.Ф.Унтербергера характерно описание внешних (природные бедствия в Маньчжурии, низкий уровень культуры мигрантов) и внутренних (отсутствие необходимых правовых и финансовых средств борьбы с правонарушениями мигрантов у местной администрации) причин, объясняющих рост числа правонарушений, совершаемых в Приморье иностранными подданными8.
Проблемы не уголовной, а экономической преступности нашли более широкое отражение в ряде работ.
Известный краевед, охотник, собиратель флоры и фауны края, -В.К.Арсеньев в начале XX в. описал деятельность китайцев-контрабандистов. По мнению автора, китайская контрабанда порождалась слабостью российских пограничных и таможенных служб в крае, большой протяженностью русско-китайской границы .
Поддерживал В.К.Арсеньева в этих выводах полковник Военного министерства Л.М.Болховитинов, а также владивостоксий предприниматель, а впоследствии министр марионеточного прояпонского правительства Приморья в годы Гражданской войны, С.Д.Меркулов. Они в своих произведениях рассказывали о случаях контрабанды с участием китайских
7 Шрепдер Д.И. Наш Дальний Восток. - СПб.: Тип. А.Ф.Девриена, 1897. -469 с.
8 Унтербергер П.Ф. Приморская область. 1856-1898. Очерк. - СПб.,1900. - 324 с.
9 Арсеньев В.К.Китайцы в Уссурийском крае. - Пг., 1915. - С.28.
профессиональных преступников, разнорабочих - корейцев и китайцев, похищавших золото с приисков Дальнего Востока России. Соответственно авторы предлагали выселить азиатских подданных из края, заменив их российскими рабочими европейской части страны10.
О деятельности китайских притонов писал владивостоксий журналист И.Левитов. Однако причины, которые выделял этот автор в качестве криминогенных несколько отличались от причин, приводимых другими современниками. По его мнению, в разгуле китайской преступности в крае виновата не «мифическая» протяженность границы и слабость технических возможностей местной полиции, а порой целенаправленные действия региональных правоохранительных органов, использовавших преступников в своих корыстных целях1'.
О коррупционности местных органов самоуправления и низовых чинов полиции писал также М.Боголепов12.
Наиболее сильная работа по вопросу правонарушений иностранцев на Дальнем Востоке в дореволюционный период создана чиновником министерства иностранных дел В.В.Граве. При написании исследования «Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье» он использовал данные Иркутской судебной палаты и Министерства юстиции13.
В книге приводятся подробные статистические данные по уголовным преступлениям азиатских подданных в России начала XX в. (грабежи, убийства, воровство). Интерпритируя собранные данные В.В. Граве полагал, что китайцы наиболее часто из иностранцев организуют преступные группы. Японская преступность сосредоточилась в сфере рыбных промыслов и шпионажа на территории России. Единственной этнической группой,
10 Болховитинов Л.М. Россия на Дальнем Востоке // Сб. ст. по военным и общим вопросам. - М., 1910. - С.195-216; Он же. Желтый вопрос на русском Дальнем Востоке // Военный сборник. - 1910. - №.2. - С. 161-174; - №3. - С. 181 -196; Меркулов С.Д. Желтый труд и меры борьбы с наплывом желтой расы в Приамурье // Вопросы колонизации Приамурского края. - Вып.Ш. - Владивосток, 1911.- С. 12-19.
11 Левитов И.С. О необходимости опийной реформы на Дальнем Востоке. - СПб., 1906. - 24 с; Левитов
И.С. Бузо-гашишный вопрос на нашей окраине / И.С.Левитов. - СПб. 1909. - 30 с.
'" Боголепов М. Таможенные бастионы в Приамурье / М.Боголепов // Сибирские вопросы. - 1906. - № 6.
-С.7-16.
13 Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. - СПб., 1912 . - С.241.
которая, по мнению В.В.Граве, способна была адаптироваться и принести пользу хозяйственному освоению края, являются корейцы-земледельцы, которые совершали, как правило, только бытовые преступления1 .
Причины того, что в крае азиатские подданные совершают преступления, число которых с 1900 по 1911 гг. увеличивалось в четыре раза, виделись В.В .Граве в институциональных недостатках правоохранительной системы России, а также неразработанности законодательной базы, регулировавшей пребывание иммигрантов на Дальнем Востоке России15.
В частности В.В.Граве рекомендовал расширить систему обучения восточным языкам в учебных заведениях региона, а впоследствии комплектовать их выпусниками полицейские и судебные штаты администрации 6.
Советский период историографии вопроса не отличается изобилием публикаций, посвященных рассматриваемой проблематике. В условиях отсутствия в советский период на Дальнем Востоке значительного числа иностранных граждан проблема девиантного поведения азиатских подданных в регионе мало интересовала профессиональных историков. Интерес к теме вызывался лишь определенными внешнеполитическими событиями, когда было необходимо доказать, что иностранное присутствие в крае носило явно криминальный характер17.
Интерес к теме возник только в конце 80-х гг. XX в., когда улучшились советско-китайские отношения. Так, в последние годы существования СССР московский историк Ф.В.Соловьев посвятил китайским бандитам-хунхузам
14 Граве В.В. Указ. соч. - С.234-238.
15 Там же. - С.233.
16 Там же. -С.251;253.
17 См.: Бешта И.Л. О господстве иностранного капитала в рыбных промыслах русского Дальнего
Востока / И.Л. Бешта // Материалы VI науч.-техн. конф. - Хабаровск, 1968. - С.27-37; Григорцевич С.С.
Экспансия иностранного капитала на русском Дальнем Востоке во второй половине XIX в. / С.С.
Григорцевич // Ученые записки Томского государственного педагогического института (ТГПИ). -
Томск, 1955. - С.71-96; Крушанов А.И. Октябрь на Дальнем Востоке. 4.1. Русский Дальний Восток в
период капитализма (1908 - март 1917 гг.) / А.И.Крушанов. - Владивосток : Дальневосточное кн. изд-
во, 1968.- 134 с. и др.
только восемь страниц в своей работе («Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма. 1861-1917») .
В постсоветский период, в связи с демиталиризацией российско-китайской границы и введения режима облегченной приграничной торговли и миграционного обмена, тема правонарушений, совершенных в России иностранцами, снова стала актуальной.
Здесь можно выделить три направления. Во-первых, исследовались уголовные преступления китайских подданных, направленных против россиян и китайцев, прибывавших на территории региона. Во-вторых, налоговые и финансовые преступления китайцев, японцев и корейцев, приносивших ущерб российскому государству. В-третьих, политические преступления азиатских подданных против государственной и общественно-политической безопасности России.
В рамках первого направления можно выделить статьи Г.А.Сухачевой и В.В.Синиченко19. В них владивостокская и иркутский исследователи описывали случаи уголовной преступности китайских, корейских и японских подданных на Дальнем Востоке Российской империи. Кражи, грабежи и воровство, совершаемые китайскими подданными в отношении имущества соотечественников и россиян, по мнению историков, ежегодно увеличивались с 1900 по 1917 гг.
Соловьев Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1861-1917). - М.: Наука, 1989. - 126 с.
19 Сухачева Г.А. Обитатели «миллионки» и др. Деятельность тайных китайских обществ во Владивостоке в конце XIX - начале XX в. / Г.А. Сухачева // Россия и ATP. - 1993. - № 1. - С.62-70; Синиченко В.В. Преступность иностранцев в Восточной Сибири (50-80-х гг. XIX в.) // Сибирь : вехи истории. Сб. ст. ИГУ. - Иркутск, 1999. - С. 158-162; он же Неизвестные страницы российско-китайского конфликта 1868-1869 гг. // Россия и Восток : Взгляд из Сибири в конце столетия: мат-лы и тезисы. ИГУ. -Иркутск, 2000. - Т.1. - С.308-313; он же. Миграционная преступность на русском Дальнем Востоке (конец XIX - начало XX вв.) // Проблемы миграционной политики в Восточной Сибири. Сб. ст. ВСИ МВД России. - Иркутск, 2002. - С. 170-179; он же. Уголовная преступность азиатских мигрантов на российском Дальнем Востоке и в Восточной Сибири (1856-1917 гг.) // Восток. Афроазиатские общества : История и современность. 2003. - № 5. - С. 138-146.
Положительной стороной работ В.В.Синиченко, стало то, что автору удалось в них не только описать факты правонарушений, совершаемых иностранцами против личности и имущества россиян-резидентов и иностранцев-неризединтов на территории региона. Иркутский исследователь выделил исторические промежутки-тренды, в рамках которых доминировали те или иные виды противоправного поведения иностранных подданных на территории русского Дальнего Востока20.
В монографии «Правонарушения иностранцев на востоке Российской империи во второй половине XIX - начале XX вв.», исследователем В.В.Синиченко была проанализирована структура международной преступности на востоке Российской империи в дореволюционный период. В работе подробно описаны административные и уголовные правонарушения, совершенные иностранцами в Приамурье во второй половине XIX — начале XX вв. В то же время лишь частично освещался вопрос о механизме выработки политики России в отношении криминальной деятельности иностранцев21.
Над темой уголовной преступности азиатских подданных в России работал и красноярский ученый, профессор В.Г.Дацышен. В своей монографии «Очерки истории российско-китайской границы во второй половине Х1Х-начале XX вв.» исследователь, помимо основных вопросов, описал целый ряд уголовных преступлений, совершаемых иностранцами в пограничной зоне22.
Значительным шагом в изучении проблемы стал выход в 2004 г. в Санкт-Петербурге монографии Р.В. Кондратенко «Манзовская война».
Исследование Р.В.Кондратенко оказалась более широким, чем было обозначенно в рамках. Автор осветил деятельность китайских бандитов-
Синиченко В.В. Циклический характер китайского бандитизма на русском Востоке // Вестник ВСИ МВД России. - Иркутск, 2002. - № 1-2. -С.96-101.
21 Синиченко В.В. Правонарушения иностранцев на востоке Российской империи во второй половине
XIX - начале XX в. - Иркутск: ВСИ МВД России, 2003. - 192 с.
22 Дацышен В.Г. Очерки истории российско-китайской границы во второй половине ХГХ - начале XX
вв. Кызыл,2000.-С. 165.
хунхузов в 60-90-х гг. XIX в. Вместе с тем он, как и предыдущие авторы не
уделил внимания вопросу генезиса уголовно-правовой и административной
>
политики российской администрации в регионе23.
В рамках второго направления - можно отметить статьи А.В.Алепко, В.В.Синиченко, В.Г.Дацышена, Е.Ю.Башкуевой, В.Ф.Печерица, Н.А.Троицкой24.
Из современных профессиональных историков следует отметить, прежде всего, хабаровского ученого, профессора А.В.Алепко. А.В.Алепко работает на стыке исторической науки и экономической теории. Его интересуют налоговые преступления иностранцев в Приамурье: незаконное предпринимательство и контрабанда.
Так, в своей статье «Китайцы в амурской тайге» он приводит статические сведения по фактам хищения с российских рудников золота и темпам его контрабанды за границу. «Утаенное старателями золото,-отмечает А.В.Алепко, - активно скупалось на приисках спиртоносами, которые тайно доставляли его в Благовещенск». Таким образом, контрабанда золота была тесно связана с бутлегерством — тайными поставками в Россию иностранных спиртных напитков25.
Развитию контрабанды, считает А.В.Алепко, способствовали недостатки таможенной системы России в регионе26.
Кондратенко Р.В. Манзовская война. - СПб., 2004. - 189с.
24 Алепко А.В. Незаконное предпринимательство китайцев на российско-маньчжурской границе в
начале XX в. / А.В.Алепко // Российское Приамурье : История и современность: материалы докл. науч.
семинара. - Хабаровск, 1999. - С. 269-272; Синиченко В.В. Рынок коррупционных услуг Восточной Сибири
и иностранное предпринимательство // Вестник МЦАИ. - Москва-Иркутск. 2001.-С.13-18; Башкуева Е.Ю.
Контрабандная деятельность китайских мигрантов в Западном Забайкалье (1860-1917 гг.) / Е.Ю. Башкуева //
Молодежь и наука XXI в. : сб. ст. - Красноярск, 2004. - С.86-88; Дацышен В.Г. Из истории контрабанды
спиртных напитков на Дальнем Востоке / В.Г. Дацышен // Вопросы истории Дальнего Востока: сб. ст. -
Хабаровск, 2001. - 4.1, вып.З (8). - С.15-20; Печерица В.Ф. Некоторые аспекты становления таможенной
службы на Дальнем Востоке в начале XX в. / В.Ф. Печерица // Таможенная политика России на Дальнем
Востоке. - 1997. - № 1. - С. 120-125; Печерица В.Ф. Таможенная политика на Дальнем Востоке в нач. XX в. /
В.Ф. Печерица // Учен. зап. Владивостокского филиала Российской таможенной академии. - Владивосток,
1996. - Вып.1. - С.56-62; Порто-франко на Дальнем Востоке. Сб. док-в и мат-в. / Под ред. и вст. ст.
Н.А.Троицкой. - Владивосток: РГИА, 1998. - С.1-12.
25 Алепко А.В. Китайцы в амурской тайге. Отходничество в золотопромышленности Приамурья в
концеXIX-началеXXв. //Россия и АТР. - 1996. -№1. - С.79-86.
26 Там же. - С.225.
Согласна с ним и владивостокская исследовательница Н.А. Троицкая. По ее мнению введение таможни на Дальнем Востоке в начале XX в. не привело к планируемым результатам. Неподготовленность таможенных служб, несоответствие законов и юридической практики привели к росту контрабанды по сухопутной и морской границе края, а также росту цен на товары первой необходимости27.
Тема контрабанды близка и В.Г.Дацышену, Е.Ю.Башку евой и В.Ф.Печерице. Они отмечают в качестве причин контрабанды не только недостатки таможенной системы, но и демографические (миграционные перемещения), экономические (наступление периода монополизма и переход к организованной преступности).
Сфера интересов В.В.Синиченко, помимо изучения налоговых, финансовых, коммерческих афер азиатских подданных на востоке Российской империи, влияние экономических преступлений иностранцев на государственные структры России, в частности вовлечение в противоправный бизнес чиновничьих кругов .
Помимо работы В.В.Синиченко можно отметить произведение омского историка Т.Н.Сорокиной «Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России и политика администрации Приамурского края (конец XIX - начало XX вв.)».
В этой работе Т.Н.Сорокина описала случаи контрабанды в российских пределах китайской водки-ханшина, а также опиума29.
Т.Н.Сорокина попыталась не только рассказать о фактах правонарушений, но и описать деятельность российской администрации по предупреждению и борьбе с отдельными видами правонарушений, совершаемых иностранными подданными. Так, по мнению автора, до 1910 г.
27 Порто-франко на Дальнем Востоке. Сб. док-в и мат-в./ Под ред. и вст. ст. Н.А.Троицкой. -
Владивосток: РГИА, 1998. - С.7-12.
28 См.: Гл..2.4. «Влияние иммиграционной политики на динамику экономической преступности» в
работе Синиченко В.В. Воздействие иммиграционной политики России на социально-экономическое
развитие Дальнего Востока страны (1856-1917 гг.); он же. Рынок коррупционных услуг Восточной Сибири и
иностранное предпринимательство // Вестник МЦАИ. - Москва-Иркутск. 2001.-С. 14.
29 Сорокина Т.Н. Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России и
политика администрации Приамурского края (конец XIX - начало XX вв.). - Омск, 1999. - 263 с.
русские власти никаких специальных мероприятий по ограничению производства опиума не проводили. И только в 1910 г., решив бороться с развитием бутлегерства, они провели переговоры с китайской администрацией о совместной борьбе с незаконным производством алкоголя и наркотиков. Переговоры завершились в 1915 г. принятием территориальных законов, вводивших уголовную ответственность за производство и потребление наркотиков. В ответ китайские власти приняли меры по борьбе с производством водки на своей территории30.
Таким образом, только отдельные аспекты деятельности российской администрации по предупреждению и борьбе с экономическими правонарушениями мигрантов получили освещение в работах отечественных историков. Это, прежде всего, вопросы формирования таможенных органов и борьбы с контрабандой товаров. В то же время проблема налоговых и финансовых правонарушений, борьба с организованными трансграничными преступными сообществами, получившими широкое развитие в начале XX в., остались за пределами внимания историков.
Более детально изучена отечественными исследователями тема иностранного шпионажа в крае. В историографии по данной тематике отметим работы Н.С. Кирмеля «Германские шпионы торговали в Сибири швейными машинками «Зингер»; В.И.Косых, В.В.Кузнецова «Японские общества на Дальнем Востоке и в Забайкалье в конце XIX — начале XX вв.»; А.В.Алепко «Японская разведка на Дальнем Востоке России в конце XIX -начале XX вв.»; А.М.Буякова «Становление и развитие русской контрразведки на Дальнем Востоке в начале XX в.»; Е.Г. Спальвина «Японские общества города Владивостока»; И.В.Наумова «Неизвестная рукопись Ф.А.Кудрявцева», Т.Я.Иконниковой «Иностранная разведка в Приамурском крае в годы первой мировой войны», Юн Бен Сока «Корейское национальное движение за независимость на территории
30 Сорокина Т.Н. Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России и политика администрации Приамурского края (конец XIX - начало XX вв.). -Омск, 1999. -С.221.
Приморского края» и, наконец, монографию Н.В.Грекова «Русская контрразведка в 1905-1917 гг. Шпиономания и реальные проблемы» .
Как наиболее информативные, хотелось бы отметить труды Н.С.Кирмеля и Н.В.Грекова.
Основное внимание в своих произведениях и кандидатской диссертации «Организация контрразведки и ее борьба с японским и германским шпионажем в Сибири (1906-1917 гг.) Н.С.Кирмель уделил тайной войне между русской контрразведкой и германской разведкой накануне и в годы Первой мировой войны. Н.С.Кирмель остановился на институциональном анализе проблемы. Он изучил историю становления организации русской контрразведывательной службы в регионе. Описал, что первоначально дело борьбы с иностранным шпионажем находилось в компетенции различных ведомств: Военного министерства (ВМ), Министертсва иностранных дел (МИД) (департамент политических дел), Министерства внутренних дел (МВД) (жандармерия, особый отдел), Министерства финансов (МФ) (отдельный корпус пограничной стражи, таможня). Созданные после русско-японской войны 1904-1905 гг. подразделения контразведывательного отделения (КРО) подчинялись то МВД, то военному министерству (Главному управлению Генерального штаба - ГУГШ с 1910 г.).
По мнению Н.В.Грекова, ведомственная чехарда вместе с неконтролируемой китайской миграцией в край, отсутствием агентуры в японской диаспоре и опыта оперативно-розыскной деятельности, а также слабостью законодательной базы (процессуальные трудности в системе сбора доказательств состава политического преступления) снижали эффективность
31 Кирмель Н.С. Германские шпионы торговали в Сибири швейными машинками «Зингер» // Военно-исторический журнал. - 2002. - № 4. - С.50-56; Косых В.И., Кузнецов В.В. Японские общества на Дальнем Востоке и в Забайкалье в конце XIX - начале XX вв. // Диалог культур народов России, Сибири и стран Востока. - Иркутск, 1998. - С. 181-185; Алепко А.В. Японская разведка на Дальнем Востоке России в конце XIX - начале XX вв. // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока : История и современность. - Кн.2. - Иркутск, 1997. - С. 85-91; Буяков A.M. Становление и развитие русской контрразведки на Дальнем Востоке в начале XX в. // Известия РГИА ДВ. - Т.З. Владивосток, 1998. - С.Ю8-127; Спальвин Е.Г. Японские общества города Владивостока // Известия РГИА ДВ. - Т.2. Владивосток, 1997. - С.107-155; Наумов И.В. Неизвестная рукопись Ф.А.Кудрявцева // Сибирь: вехи истории. - Иркутск, 1999; Иконникова Т.Я. Иностранная разведка в Приамурском крае в годы первой мировой войны // Известия РГИА ДВ. - 1996. - Т.1. - С.88-100; Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905-1917 гг. Шпиономания и реальные проблемы. - М., 2000. - 355 с.
деятельности русской контрразведки. Учитывая несогласованность действий и отсутствие до 1912 г. разработанного закона, карающего за шпионаж, у военных долгое время был только один способ защиты важных в стратегическом положении районов азиатской России от зарубежных разведок — максимальное расширение запретных для посещения иностранцами зон в Сибири и на Дальнем Востоке. Это вело к столкновению ВМ с МИДом по поводу выработки политики в отношении иностранцев.
Противостояние ВМ и МИДа в начале XX в. определялось даже своеобразными политическими симпатиями. ВМ, ранее симпатизирующее немцам, с 1909 г. (время оккупации Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины) было одинаково враждебно настроено по отношению к немецким и английским подданным. МИД симпатизировало британским гражданам. Но особенно негативно чиновники ВМ относились к японцам. По мнению Н.В.Грекова, аресты японцев в России, как правило, порой незаконные особенно учащались «в период подписания межгосударственных соглашений»32.
В этом противостоянии, считает Н.В.Греков, победило МИД, сумевшее навязать военным структурам свое видение проблем внешней политики империи, даже в ущерб частным интересам безопасности России .
Успешной деятельности российской контрразведки, по мнению Н.В.Грекова, мешали межведомственные противоречия и отсутствие соответствующих законодательных инициатив в обеспечении национальной безопасности региона.
В то же время, Н.В.Кирмель и Н.В.Греков не изучали китайский и японский шпионаж на Дальнем Востоке. Территориальные рамки их исследования охватывали собственно Сибирь. Вышеназванные же статьи не могут в целом системно описать тему и дать ответ на следующие вопросы:
Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905-1917 гг. Шпиономания и реальные проблемы. - М., 2000. - С.77-78.
33 Там же. - С.79.
1) Какая степень интенсивности шпионажа наблюдалась в изучаемый
период на русском Дальнем Востоке?
2) Насколько эффективные были действия контрразведовательных
органов России в регионе?
В зарубежной историографии вопросам японского шпионажа уделил внимание Дж. Стефан. Характеризуя деятельность японцев, Д.Стефан связывает ее с государственными интересами. Исследователь в своей работе показывает, что, пользуясь услугами агентов торговых фирм, парикмахеров, фотографов, часовщиков, работников прачечных, содержателей публичных домов и проституток, Япония вела широкомасштабную разведывательную
деятельность .
Все вышесказанное позволяет сделать вывод, что тема политических, уголовных и экономических преступлений, совершенных азиатскими подданными в России, получила достаточное освещение в отечественной и зарубежной историографии. В то же время нуждается в изучении вопрос о деятельности региональных властей в отношении иностранных нарушителей административного и уголовного законодательства. Необходимо дополнительно исследовать вопросы о профилактике и борьбе органов государственной власти Российской империи с экономическими, уголовными и политическими преступлениями.
Для решения поставленных в диссертациии задач использован широкий круг источников. Типологически их можно распределить следующим образом:
Законодательные акты (международные и территориальные) и другие нормативные документы
Опубликованные и неопубликованные материалы делопроизводства восточно-сибирского и приамурского генерал-губернатора.
Stephan J. John. The Russian Far Eastern. A History. Stanford: Stanford Univer. Sity press, 1994. - 481p.
Документы архивов, отражающие взгляды губернского звена управления и пограничных властей Восточной Сибири на проблемы иностранных правонарушений в приграничной зоне.
Материалы дальневосточной периодической печати.
Первую группу источников открывают, прежде всего, такие документы как «Полное собрание Законов Российской империи». Как видно из ПСЗРИ, на Дальнем Востоке кроме общероссийского законодательства, было немало законов и подзаконных актов, учитывающих специфику экономического и политического положения региона. Эти юридические постановления отразились в статьях «Учреждения Сибирского», «Таможенного устава», «Свода Законов о состоянии людей в государстве» и прочих законодательных кодексах35.
Международные правовые источники, изучаемые в рамках диссертационного исследования, находятся в сборниках международных документов. Это «Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока. 1895-1905»; составленный Э.Д.Гриммом и изданный в 1927 г. «Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925)»; «Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет. В именах, датах, фактах. Вып. 1: Ведомства внешней политики и их руководители. Справочник», составленный В.В.Похлебкиным, а также сборник «Русско-китайские отношения 1689-1916 гг. Официальные документы», выпущенный в свет в 1958 г. (составители П.Е.Скачков и В.С.Мясников).
Следующая группа источников - материалы делопроизводства восточно-сибирской и приамурской администраций.
К опубликованным документам краевой администрации относятся материалы, изданные по инициативе МВД. Здесь нужно назвать «Обзор Амурской области за 1898 г.», «Листок Приморского областного статистического комитета»: 1902-1908; «Обзор о-ва Сахалина за 1900-1901
ПСЗРИ. 1839-1917 гг.
гг.»; «Обзор Приморской области за 1889 - 1890 гг.»; «Обзор Приморской области за 1899 г.»; «Обзор Приморской области за 1895 г. Приложение к всеподданнейшему отчету»; «Обзор Приморской области за 1911-1914 гг.»; «Обзор Приморской области за 1912 г.»; «Сборник статистико-экономических сведений по Амурской области. T.V. 1917.»; «Обзор Приморской области за 1912 г.», где публиковалась информация о криминогенной обстановке в регионе.
Важным опубликованным источником, характеризующим деятельность местной администрации, являются и «всеподданнейшие отчеты» генерал-губернаторов, а также отчеты военных губернаторов края, в которых освещались основные проблемы жизнедеятельности края и методы их преодоления. Отметим всеподданнейшие отчеты Приамурских генерал-губернаторов С.М.Духовского с 1893 по 1897гг. и Н.И.Гродекова за 1898-1900 гг., П.Ф.Унтербергера 1908-1910 гг., а также отчет за 1879-1882 гг. главы Восточно-Сибирского генерал-губернаторства Д.Г.Анучина.
В этих бумагах даются оценки деятельности иностранных подданных и обосновываются проекты, направленные на предупреждение и борьбу с иностранными правонарушениями.
Несмотря на большой объем информации, которые несут в себе вышеперечисленные источники, данная работа написана, прежде всего, на основе неопубликованных материалов архивов Российской Федерации.
Представление о деятельности восточно-сибирской администрации по
борьбе с трансграничной преступностью создавалось на основе изучения
неопубликованных документов из фондов Архива внешней политики
Российской империи (АВПРИ), Российского государственного Военно-
исторического архива (РГВИА), Российского государственного
исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ), Российского
государственного архива военно-морского флота (РГА ВМФ)
Государственного архива Иркутской области (ГАИО).
В АВПРИ наиболее информативными оказались материалы следующих фондов: 143 «Китайский стол», 148 «Тихоокеанский стол», 327 «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе» АВПРИ.
Материалы фонда 143 АВПРИ помогли изучить факты нарушения китайскими подданными законодательства Российской империи. В фонде 148 «Тихоокеанский стол» использовались документы, касающиеся деятельности восточно-сибирских властей по борьбе с экономическими преступлениями иностранных подданных.
РГВИА богат документами о политической деятельности китайцев, корейцев и японцев на Дальнем Востоке России (фонд 99 «Приамурской генерал-губернатор П.Ф.Унтербергер», фонд 1558 «Приамурский военный округ. Штаб округа», фонд 1573/сч. «Войсковое правление Амурского казачьего войска», фонд 1582 «Войсковое правление Уссурийского казачьего войска»).
Здесь находятся секретные письма военного министра, рапорты командующего войсками в регионе, сведения о международной обстановке, составляемые Главным управлением Генерального штаба, донесения Отдельного корпуса пограничной стражи об иностранных преступниках. В фондах РГВИА также имеются сведения об иностранном шпионаже, борьбе с иностранной контрабандой.
Немалую ценность представляют документы в фондах с литерой «сч.» — специальная часть. Это открытые для пользователей в середине 90-х гг. XX в. фонды с материалом о деятельности иностранных разведок в России.
Из фондов РГА ВМФ взяты формулярные списки морских офицеров (ф. 140), в которых отражается деятельность российских моряков по борьбе с иностранными правонарушителями в годы обострения криминогенной обстановки на Дальнем Востоке в 1868-1869 гг.
Значительное количество информации по исследуемой теме содержится в фондах Российского государственного исторического архива Дальнего Востока. Особый интерес представляют фонды учреждений,
осуществлявших контроль над деятельностью иностранных предпринимателей на российском Дальнем Востоке. Это фонд «Канцелярии Приамурского генерал-губернатора» (702). Характер использованных документов различен. Он включает в себя обширную переписку между центральными и местными государственными учреждениями, различными дальневосточными ведомствами, а также предпринимателями и представителями властей по различным вопросам, в том числе по вопросам предупреждения и борьбы с правонарушениями иностранцев в регионе.
В 702 фонде содержатся служебные записки и доклады чиновников особых поручений, в которых затрагиваются различные вопросы борьбы и предупреждения преступлений в приграничной зоне русско-китайской, русско-японской и русско-корейской границ.
При проведении исследования темы подробно изучались следующие фонды: ф.701 «Владивостокское городское управление»; ф. 1310 «Полицейское управление 1901 г. в Хабаровске»; ф. 1445 «Окружной таможенный инспектор Заамурского района 1903-1917 гг.»; ф.1445 «Окружной таможенный инспектор».
Многочисленные проекты по предупреждению преступлений на границе и борьбы с деликвентной деятельностью выходцев из азиатских стран в русских пределах отложились в фондах Государственного архива Иркутской области (ГАИО). В работе использовались документы ф.24 «Главное управление Восточной Сибири», ф.25 «Канцелярия Иркутского генерал-губернатора» ГАИО, которые позволяют изучить основные акции восточно-сибирской и приамурской администрации.
В ГАИО также находится часть документов канцелярии Приамурского генерал-губернатора и военного губернатора Забайкальской области.
Четвертой группой источников диссертации являются сведения периодической печати о деятельности преступных сообществ иностранных подданных на территории русского Дальнего Востока и о противодействии региональных властей криминальным посягательствам. В диссертации
использовались данные, нашедшие отражение на страницах следующих газет и журналов:
Вестник Азии. Восток. Дальняя окраина, (все Владивосток).
Записки Приамурского отдела императорского общества востоковедов. Труды Приамурского отделения Императорского российского географического общества (Хабаровск).
Известия Восточно-Сибирского отделения Императорского
российского географического общества. Сибирские вопросы. (Иркутск).
Морской сборник. Русский вестник. Военный сборник. (Санкт-Петербург).
Подводя итог, следует отметить, что вышеперечисленные источники с учетом их тематического и жанрового разнообразия, позволяют реконструировать картину деятельности властей Российской империи по предупреждению и борьбе с иностранными правонарушениями в дальневосточном регионе.
Объектом исследования является деятельность российских властей по выработке и практической реализации норм, направленных на предупреждение и борьбу с правонарушениями среди внешних мигрантов, пребывавших на Дальнем Востоке России в 1858-1917 тг.
Предметом исследования являются отраженные в источниках и литературе результаты деятельности российской администрации по противодействию правонарушениям, совершаемым иностранцами в дальневосточном регионе в 1858-1917 гг.
Цель исследования состоит в изучении исторического опыта деятельности властей Российской империи по выработке и практической реализации норм направленных на предупреждение и борьбу с преступлениями в приграничной зоне Дальнего Востока страны.
Достижение поставленной цели предопределило решение целого комплекса задач:
В ходе исследования предстояло:
1. Изучить криминальные мотивы поведения китайцев в приграничной
зоне русского Дальнего Востока в 60-90-х гг. XIX в.
Определить криминогенные факторы в поведении азиатских подданных на рубеже XIX - XX вв. и проанализировать деятельность российской администрации по пресечению правонарушений на востоке страны.
Проанализировать ход борьбы региональной администрации с организованными преступными сообществами на Дальнем Востоке страны в конце XIX - начале XX вв.
Изучить деятельность российских властей по противодействию международному спирто-опиумному преступному синдикату, действовавшему в районе русско-китайской границы.
Таким образом, предпологается изучить правовое поле Российской Империи, которое трактовало поведение иностранных граждан в стране как криминальное и определить социально-экономические причины криминогенного поведения азиатских подданных на востоке Российской империи. Кроме того, проанализировать формы и методы работы региональной администрации по борьбе и предупреждению трансграничной преступности, определить их эффективность и степень влияния на снижение криминальных тенденций в поведении иностранных предпринимателей и чернорабочих.
Теория и методология исследования
При написании работы использовались принципы историзма и
объективности. Принцип объективности требует полного и всестороннего
анализа всей совокупности фактов, он позволяет избегать как
необоснованной критики политики российских властей по противодействию
правонарушениям иностранцев на Дальнем Востоке страны в 1858-1917 гг.,
так и ее идеализации.
2?
На принципе историзма построены следущие методы научного исследования: историко-системный, историко-генетический, историко-типологический.
При использовании того или иного общеисторического метода применяются и общенаучные методы (анализ, синтез, индукция, дедукция).
Благодаря историко-системному методу мы смогли описать структуру органов государственной власти конца XIX - начала XX вв., в чью компетенцию входило противодействие экономической, общеуголовной и политической преступности иностранцев на Дальнем Востоке России.
При постановке проблемы и выработке стратегии ее решения автором применялся также системный подход, ориентирующий исследователя на раскрытие целостности объекта и выявления многообразия его связей. Такой подход позволил, в частности, рассматреть соотношение и взаимодействие между организованной преступностью, экономикой, политикой как элементами общества.
Историко-системный метод позволил не только описать профилактическую деятельность российских властей по предупреждению правонарушений иностранных подданных, но и проследить их практическое выполнение, а также последствия предпринятых мер.
Во-вторых, при изучении организованной этнической преступности с учетом специфики ее национальных особенностей и тенденции к интернационализации в диссертации использовался историко-генетический (ретроспективный) метод анализа. По логической природе историко-генетический метод является аналитическо-индуктивным, а по форме выражения информации об исследуемой реальности - описательным. Разумеется, это не исключает использование в работе количественных показателей. Но последние выступают как элемент описания свойств объекта, а не как основа для выявления качественной природы и построения его сущностно-содержательной и формально-количественной модели.
В работе с помощью историко-генетического метода удалось воссоздать этапы появления правонарушений в сфере экономики, уголовных и политических преступлений иностранцев на территории восточных окраин России.
Историко-типологическии метод использовался при анализе официальных документов и нормативных актов правоохранительных ведомств, хранящихся в архивах; проводился историко-типологическии анализ материалов уголовных дел, взятых из фондов соответсвующих архивов; историко-типологическии анализ официальных статистических данных, отраженных в опубликованных сборниках; историко-типологическии анализ сводных статистических таблицах ведомств, хранящихся в архивах страны; историко-типологическии анализ публикаций в прессе конца XIX - начала XX в. Все это вместе взятое позволило классифицировать вышеназванные исторические источники и выделить в структуре противоправной деятельности иностранцев на русском Дальнем Востоке в 1858-1917 гг. основные виды преступных посягательств.
Территориальные рамки исследования представлены регионом, занимаемым в настоящее время Амурской областью, Приморским и Хабаровским краями. В изучаемый период эти территории восточной части России наиболее активно осваивались иностранным капиталом и трудом. Административно они входили в состав Восточно-Сибирского генерал-губернаторства (далее ВСГГ), образованного в 1822 г. и просуществовавшего до 1884 г. С 1884 г. из ВСГГ было выделено Приамурское генерал-губернаторство, в состав которого и был передан изучаемый регион. Рассматриваемые территории находились в ведении Приамурского генерал-губернатора до конца исследуемого периода.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1858 по 1917 г.
Выбор нижней границы хронологических рамок вызван тем, что именно в 1858 г. российские власти вводят режим «порто-франко» в регионе. Это
событие привело к тому, что сначала в Николаевске-на Амуре, а затем и во Владивостоке (1860 г.) появилось значительное число иностранных подданных, что заставило восточно-сибирскую администрацию заниматься проблемой предупреждения и борьбы с правонарушениями, совершаемыми как иностранными подданными, так и в отношении них.
Верхняя граница - 1917 г. взята потому, что именно в это время произошло разрушение Российской империи и, соответственно, ликвидация созданного ранее в отношении иностранных подданных правового режима и административной и уголовной практики.
Научная новизна диссертации заключается в том, что на основе впервые введенных в научный оборот исторических источников, а также уже использованных, но по-новому освещенных в контексте данной темы материалов, комплексно изучены формы и методы деятельности региональной администрации востока России по предупреждению и борьбе с иностранными правонарушениями. При этом не только исследован целый комплекс воздействующих на преступность мероприятий, но и проанализирован их социально-экономический эффект.
В диссертации впервые вводятся в научный оборот материалы РГИА ДВ посвященные планам местной администрации по предупреждению и борьбе с правонарушениями среди иностранцев.
В исследовании комплексно отражена деятельность российских властей по борьбе с правонарушениями иностранцев в регионе, выявлены ее институциональные и правовые недостатки.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что опыт деятельности государственных структур по предупреждению и борьбе с трансграничной преступностью может быть применен в работе ФМС МВД Российской Федерации.
Общие положения и выводы работы могут найти применение в учебном процессе при чтении специальных курсов по истории региональной
политики, деятельности иностранных держав и их подданных на территории Восточной Сибири и Приамурья.
Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 10 работ, в том числе статьи в реферируемых журналах по списку ВАКа: «Восток. Афроазиатские общества», «Вестник Иркутского государственного технического университета».
Полученные в ходе работы результаты исследования были
апробированы на научных международных и научно-практических
конференциях, в Восточно-Сибирском институте МВД России, Иркутской
государственном педагогическом университете, Байкальском
государственном университете экономики и права.
Диссертация обсуждалась на заседании кафедры Отечественной истории и экономики Восточно-Сибирского института МВД России.
Криминальные мотивы поведения китайцев в приграничной зоне русского Дальнего Востока в 60 - 90-х гг. XIX в
В отношении иностранных подданных во второй половине XIX - начале XX вв. российская политика осуществлялась различными ветвями власти -законодательной, исполнительной и судебной.
Законодательная власть в Российской империи была представлена с 1810 г. двумя органами - особой императора и Государственным Советом.
Исполнительную власть в империи осуществлял в изучаемый период император и его ближайшие помощники - министры (прежде всего министр внутренних дел).
МВД во второй половине XIX - начале XX вв. было обширным ведомством, выполнявшим функции гражданского управления, сыска и следствия.
Под контроль МВД попадали и преступления, совершаемые иностранными гражданами в России. Однако здесь свои действия МВД согласовывал с МИДом и осуществлявшим контроль судебной сферы -Министерством юстиции (МЮ) .
МВД осуществляло над иностранцами административно-полицейский контроль и первичное дознание. МИД России интересовалось правонарушениями иностранцев, поскольку по ним приходилась вести переписку со странами, выходцы которых совершали преступления в России38.
Структура полиции (МВД) в регионе была следующая. Полиция в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке России была ведомственной и государственной. Последняя делилась на общую (уголовную) и политическую (жандармерия). Государственная полиция края формально подчинялась генерал-губернаторам, а в период 1903-1905 гг. наместнику на Дальнем Востоке.
В первом эшелоне иерархии МВД стояли военные и гражданские губернаторы Забайкальской (1851-1917), Приморской (1856-1917), Амурской совершенных иностранными подданными в отношении жизни (российских и иностранных подданных) и государственного имущества. В военных крепостях (например, Владивосток) полицейская деятельность, находилась в ведении командира крепости, который опирался на охранный отдел полиции и так же, как и начальники ЖПУ, сносился по вопросам служебной деятельности с товарищем министра внутренних дел .
В ведении МЮ был контроль следствия. Министр юстиции лично назначал прокуроров, которые следили за ходом оперативной работы и следствия, участниками которых становились подданные иностранных держав. Под контролем министерства юстиции были и судебные окружные палаты, где рассматривались дела иностранных правонарушителей. Министр юстиции, также, разрешал выдачу преступников по требованию иностранных государств. Производство дел, связанное с иностранными подданными, проходило по I департаменту министерства юстиции .
Как же осуществляли свою деятельность названные подразделения? С какими криминальными проблемами, создаваемыми иностранными подданными, им приходилось сталкиваться, и как они реагировали? На эти вопросы необходимо ответить в настоящей главе.
Криминогенные факторы в поведении азиатских подданных на рубеже XIX — XX вв. и деятельность российской администрации по пресечению правонарушений на востоке страны
После проведения межевых работ 1881 г. прекратилась постоянная (не сезонная, связанная с появлением батраков) миграция китайцев в сельскую местность края, но усилилась миграция китайцев в отрасли транспорта, добывающей промышленности и городского хозяйства.
Во многом такой характер миграции был обусловлен следующими факторами.
Во-первых, с 13 сентября 1893 г., появился указ цинского императора Юнчжэна, разрешившего эмигрантам возвращаться на родину. После этого началась свободная трудовая миграция китайцев на Дальний Восток России.
Во-вторых, переселение китайцев в сельскую местность было парализовано указом Приамурского генерал-губернатора от 1894 г., разрешавшего владение землей только русским подданным.
Трудовая миграция китайцев в промышленность и транспорт России зависела от порядка процедуры оформления и уровня оплаты вида на жительство в России для подданных Цинской империи, ас 1911 г. Китайской республики.
На основании ст.344 (п.4) «Учреждения Сибирского» Приамурскому генерал-губернатору было предоставлено право облагать китайцев и корейцев трехрублевым сбором, если они «не владели собственностью в крае и не производили торговых оборотов»137.
Кроме паспортно-визового сбора, региональной властью взимались с китайских иммигрантов следующие налоги: во-первых, они вносили сборы за добычу леса; во-вторых, платили налоги за право ловли рыбы, добычи морской капусты, трепангов, раков и крабов. В-третьих, существовало обложение иностранных судов, совершавших каботажные рейсы.
С 1885 по 1893 г., Приамурский край получил только с китайцев Приморья налога с леса на сумму 744 297 руб.; речных и морских налогов -382 756 руб.; каботажа (1889-1893) 98 327 руб.
В то же время за период с 1885 по 1893 г. с китайского населения было взято по паспортно-визовым делам более 100 000 руб. За последующие пять лет ежегодный паспортно-визовый сбор составлял в среднем около 30 000 руб. Если учесть, что по всероссийской же перепеси 1897 г. численность китайцев на территории русского Дальнего Востока составила 42 823 человека (они должны были уплатить свыше 120 000 руб.), можно сделать вывод, что далеко не все китайцы уплатили в России необходимый трехрублевый паспортно-визовый сбор. Большая часть китайцев уклонялась от уплаты паспортных налогов.
Наиболее часто принимали нелегальных иммигрантов на работы частные предприниматели. В Приморской области действовало несколько свечных заводов с китайским персоналом. Безбилетных китайцев нередко можно было встретить на золотых приисках. Частники предпочитали брать на работу китайцев, поскольку их заработная плата, несмотря на введение таможни по морской границе, до 1913 г. (введение таможни по сухопутной границе России в регионе) была в полтора раза дешевле российских рабочих .
Деятельность российских властей на русско-китайской границе по противодействию международному спирто-опиумному преступному синдикату
Вопросы борьбы с экономическими правонарушениями иностранцев лежали в компетенции трех министерств: Министерства внутренних дел, Министерства финансов и Министерства торговли и промышленности (появилось на рубеже XIX-XX вв.). Министерство внутренних дел занималось предупреждением и пресечением контрабанды, налоговых правонарушений, паспортно-визового режима и т.п.
Министерство финансов занималось вопросами таможенной политики, для чего в его составе существовали Департамент таможенных сборов и Управление отдельного корпуса пограничной стражи (с 80-х гг. XIX в.), которые курировали некоторые экономические преступления, совершаемые иностранцами, например, нарушение правил акцизного устава. Министерство торговли и промышленности ведало вопросами внешнеторгового оборота страны, а также участием иностранцев в торговом мореплавании и эксплуатации ими природных ресурсов России.
Военное министерство также включалось в обсуждение вопросов, связанных с иностранной миграцией, если они влияли на снижение боеготовности войск в крае (например, продажа контрабандного спирта в районе войсковых соединений, торговля иностранцев в приграничной зоне с солдатами, посещение иностранными судами прибрежной зоны и проникновение иностранных торговцев в стратегические местности).
Понятие стратегической местности часто использовалось в начале XX в. министерствами России при обсуждении вопросов о пресечении иностранной торговли на окраинах империи. Дело в том, что местности, которые находились на особом положении (такой, в частности, между русско-японской и первой мировой войной было Приамурское генерал-губернаторство), обладали той особенностью, что здесь глава администрации мог передавать некоторые дела иммигрантов в производство военного суда, имел право административной высылки любого иностранца, наносившего вред как политической, так и экономической безопасности государства, а также, по соглосованию с МИДом, право ареста движимого имущества иностранных подданных. Кроме того, генерал-губернатор мог закрывать своей властью любые иностранные общества и организации, органы печати, заключать в тюрьму «злонамеренное лицо» на срок в три месяца или подвергать его штрафу на сумму до 3 тыс. руб. Управление генерал-губернатора состояло из нескольких частей.
К ведению первого делопроизводства относились бухгалтерские дела. Второго - хозяйственные дела. Третье ведало делами городского и инородческого управлений. В функции четвертого входили дела по судебной, полицейской и тюремной части .
Каждое из подразделений в той или иной степени участвовало в проведении политики России по пресечению нарушений законодательства со стороны мигрантов. Бухгалтерия принимала паспортно-визовый сбор, полицейская и судебная часть карала мигрантов за налоговые правонарушения, межевой инженер-инспектор наблюдал за китайским и корейским землевладением и прерывали незаконное землепользование, горный инженер - следил за применением «желтого» труда на приисках и выявлял незаконных мигрантов.
