Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. СТАНОВЛЕНИЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ МЕЖДУ ОРГАНАМИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ И МУСУЛЬМАНСКИМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ 40
1.1. Историография и источники исследования
1.2. Деятельность советской власти по завоеванию доверия со стороны мусульман 71
1.3. Взаимоотношения органов управления Советского государства с представителями мусульманских народов на решающем этапе Гражданской войны в России 103
ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ ОТНОШЕНИЙ ВЛАСТНЫХ СТРУКТУР С МУСУЛЬМАНСКИМ НАСЕЛЕНИЕМ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА В ПЕРИОД ОКОНЧАНИЯ БОРЬБЫ С
КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫМИ СИЛАМИ 131
2.1. Центральные и местные органы управления и вовлечения мусульман в защиту новой власти в 1920 г 131
2.2. Участие мусульман в окончательном разгроме противников советской власти 155
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 170
Список источников и литературы 178
Приложения
- Историография и источники исследования
- Деятельность советской власти по завоеванию доверия со стороны мусульман
- Центральные и местные органы управления и вовлечения мусульман в защиту новой власти в 1920 г
Введение к работе
Ряд больших и малых народов, населявших Российскую империю, традиционно исповедовал ислам.
Именуемые в исследуемый период и ранее магометанами российские подданные на рубеже ХІХ-ХХ вв. составляли в империи 18 миллионов человек, то есть более 8% всего населения страны1. Многие российские политики, особенно сторонники монархических взглядов, не брали или почти не брали, это обстоятельство в расчет, делая в своих политических устремлениях ставку на укрепление православия. Это если и не всегда отталкивало от них магометан, то, уж во всяком случае не являлось благоприятным обстоятельством в процессе развития политической ситуации в Российском государстве.
В процессе исторического развития России на ее территории были сформированы два наиболее крупных ареала расселения магометан, являвшихся наиболее значительными очагами магометанской цивилизации.
Первым из них был Волжско-Уральский регион, представленный, в первую очередь, татарами и башкирами. Если учесть, что к концу XIX в. в Рос сии проживало свыше 2 миллионов 700 тысяч татар, то влияние магометанства на ход социально-политического и культурного процесса в стране становится очевидным. Быть может, еще большее влияние на развитие ситуации в государстве оказывали 240 тысяч татар, проживавших компактными диаспорами в российских городах2.
Казанская, Нижегородская, Оренбургская, Пензенская, Саратовская, Симбирская, Уфимская губернии были крупными центрами магометанской культуры. Например, в таком самобытном национальном центре, как Уфимская губерния, на рубеже XIX-XX вв. постоянно проживали 2 миллиона 220,6 тысяч человек, из которых подавляющее большинство - 1 миллион 181,9 тысяч человек - по своей конфессиональной принадлежности являлись магометанами3, причем это были не только башкиры, но и представители других народов, проживавших в губернии, среди которых было значительное количество татар, казахов, а в ряде случаев и некоторая часть славянских народов.
Не менее значительным для дальнейшего развития истории России был и Северо-Кавказский регион, опыт развития которого по известным причи нам в настоящее время вызывает особый научный и практический интерес. Чеченцы, ингуши, кабардинцы, даргинцы, аварцы, лезгины, осетины, балкарцы, адыгейцы, черкесы, абазины и представители других кавказских народов к 1917 г. составляли свыше 1 миллиона 90 тысяч человек4, причем за 20 лет, начиная с конца XIX в. и до начала революции 1917 г., их численность увеличилась примерно в полтора раза. Эта тенденция - объективное свидетельство того, что в Российской империи при условии доминирования социально-политических акцентов в сторону православных верующих, не чинилось каких-либо непреодолимых препятствий для развития магометанского меньшинства.
Не касаясь пока отдельных деталей, необходимо подчеркнуть одну из магистральных внутриполитических линий царского правительства: на «местном уровне» оно не мешало развитию национальных, в том числе и религиозных, традиций, не утрачивая при этом общего внутриполитического контроля над самобытными в этническом и конфессиональном отношении народами. Этот контроль с особой эффективностью проявлялся в тех случаях, когда политические, экономические, финансовые и религиозные лидеры исламских регионов России пы тались, развивая свой профессиональный успех, выходить на общегосударственный или зарубежный уровень. Тогда государственный механизм неминуемо блокировал инициативу исламских лидеров. «Правила игры» были таковы, что любая инициатива - будь то стремление к приумножению капитала или к расширению религиозного и культурного влияния - без согласования с высшим чиновничеством и, не сообразуясь с интересами империи в целом, не могла бы быть реализованной. Таким образом почти полная, в том числе и конфессиональная, внутрирегиональная, свобода в имперской России жестко сочеталась с государственным регулированием во всех сферах и жестким контролем за национально-конфессиональным развитием с соблюдением общегосударственных интересов. Помимо других, мощным рычагом действия такого механизма были относительная компактность проживания и практическая изоляция от внешних государственных границ.
В начале XX в. развитие магометанства в Российской империи все больше и больше стало зависеть от урбанизационных тенденций. В столице государства, в Санкт-Петербурге, начали утверждаться при содействии властей магометанские институты. Если в конце XIX в. в столице «самодеятельно» действовали лишь 4 мусульманских прихода, находившиеся в жилищах частных лиц, то в 1909 г.
на Петербургской стороне города, в близком соседстве с Троицкой церковью - первым православным храмом Петербурга - началось строительство мечети, создававшейся академиком архитектуры А.И. фон Гогеном по подобию мавзолея Гур-Эмир в Самарканде . Вовсе не случайностью, а проявлением незыблемости и рационализма государства было то обстоятельство, что мечеть строилась почти без государственных материальных вложений. Основными инвесторами были частные лица, заинтересованные в распространении магометанства в столице. Только эмир Бухары Абдул-Ахатхан выделил для строительства мечети полмиллиона рублей. В 1910-1914 гг. специально созданный комитет, которым руководили полковник А. Давлетшин, надворный советник С. Валиханов и член мусульманской фракции Государственной думы А. Сыртланов, не только ведал вопросами ее строительства, но и был эффективным связующим звеном между потенциальными прихожанами, меценатами, подрядчиками и государством.
Еще раньше исламская культура начала развиваться в первопрестольной столице Российского государства, в Москве. Уже в 1881 г. существовав ший 60 лет в городе молельный дом был перестроен в мечеть, при которой успешно действовали медресе, сиротский дом, дом для приезжих, обеспечивавшихся не только ночлегом, но и питанием5. В 1904 г. в Москве в Мещанской части Выползова переулка по проекту архитектора Н. Жукова было завершено строительство новой мечети, расходы на строительство которой взял на себя купец I гильдии А. Ерзин. Этот меценат ежегодно выделял на жизнеобеспечение мечети 1200 рублей6. Этот пример, как и пример Петербурга, свидетельствует о том, что государство не тратило средства из казны, предоставляя возможность проявлению инициативы, в том числе и финансЕшай, шарюшЕ рйсыиагашетнояшнаим мицоинетан-ские центры на рубеже ХІХ-ХХ вв. только-только начинали развиваться, то в регионах ситуация была качественно иной. В силу того, что ислам, как, быть может, никакое другое вероисповедание, пронизывает все сферы обыденной жизни своих верующих, влияние служителей культа на прихожан несоизмеримо более ощутимо, чем, например, у православных.
К 1917 г. на территории всей Российской империи действовали 50 тысяч мечетей7. Если среди православных россиян один священник приходился на 1500 прихожан, то, к примеру, в Волжско-Уральском регионе 1 мулла приходился на 150 верующих8. На Северном Кавказе, в Средней Азии это соотношение было еще более впечатляющим.
Количественные показатели следует дополнить важной качественной составляющей: мулла, в отличие от православного священника был (и остается сейчас) более «универсальной» фигурой. Он не только помогал верующим реализовывать свои религиозные чувства, но одновременно являлся учителем, советчиком, судьей, инспектором, врачевателем, организатором досуга, а часто - инициатором создания семьи. Помимо духовной поддержки мулла в случае крайней необходимости осуществлял и финансовую поддержку верующих.
Ислам, как и православие, с одной стороны, был элементом, составной частью культуры, с другой - стоял над культурой, формируя ее основополагающие ценности. Показательным, в частности, является влияние веры на уровень образования. В самом конце XIX в. среди великороссов грамотных бы 10 ло 18,3%, тогда как, например, среди татар 20,4%9. Более того, в Волжско-Уральском регионе 1
школа приходилась на 100 магометан, тогда как у православных верующих - 1 школа на 1500-3000 человек10.
Эти сведения в значительной мере развенчивают представления о том, что магометане в России накануне революционных событий 1917 г. были менее образованными, чем православные подданные. Правда, обучение грамотности в мусульманских школах было второстепенной задачей, точнее, грамотность была фактором, обеспечивавшим постижение Корана. При разных мечетях действовали и различные учебные заведения: школы низшего звена - мактабы и школы более высокой ступени - медресе.
Чиновничество Российской империи было вынуждено считаться с тем, что значительная часть подданных государя является магометанами и представителями других конфессий. В 1773 г. в стране был принят закон «О терпимости всех исповеданий». Православным священнослужителям запрещалось миссионерство на территории государства, хотя опосредованное влияние православия, использовавшего во все времена «государственный ресурс» (ме ханизмы действия власти, печать, общественное мнение и т.д.), безусловно, существовало.
Имперская власть проводила по отношению к магометанам довольно гибкую политику. Она позволяла создавать и совершенствовать религиозные институты, но никогда не допускала их централизации в масштабах страны, внимательно следила за развитием зарубежных контактов, стараясь свести их к минимуму.
В конце XVIII в. с разрешения Екатерины II в Уфе было создано управление по делам мусульман -муфтият; на Кавказе возникли шиитское и суннитское управления по делам мусульман; в Оренбурге в конце XIX в. начало работу Духовное собрание по заведованию делами магометанской веры; эмиры Хивы и Бухары, сохранив свои привилегии, были одновременно светскими и духовными правителями своих народов.
В пореформенный период в жизни российских мусульман стали происходить существенные перемены. На передний план начали выходить политико-экономические тенденции интеграционного характера. Магометанские лидеры, просто образованные и обеспеченные мусульмане все активнее брались за исполнение чиновничьих обязанностей в земствах, в органах местных администраций, стре мясь таким образом еще больше повысить свой социальный статус.
Используя накопленные веками навыки и традиции, широкий круг представителей мусульманских народов начал активно развивать торговую деятельность между мусульманскими и православными регионами Российской империи. Развивался взаимовыгодный процесс, позволявший формировать национальный капитал, вливавшийся в общегосударственный. Представители «мусульманской глубинки» становились все более заинтересованными в укреплении государственного капитала, а значит, Российской империи в целом.
Взаимная экономическая выгода, социальная, культурная практика способствовали зарождению новых политических идей. В частности, в конце XIX в. начало формироваться либеральное мусульманское движение Джадидизм1 , возникшее от слова «джадид», то есть «новый». Носители идей джади-дизма стремились к вовлечению мусульманских народов в систему общероссийских и международных экономических отношений.
Среди российских джадидов видную роль играли Абдурешид Ибрагим, Шигабуддин Марджани, Риза Фахрутдинов и другие. Особое место среди них занимал общественный деятель, теоретик джади См. приложение 3.
дизма, Исмаил Гаспралы, известный и как Исмаил Бей Гаспринский. Выпускник Московского кадетского корпуса и Сорбонны, этот выходец из богатой семьи крымских татар развил идею русско-мусульманского единства, что нашло отражение в выпущенной им в 1881 г. книге «Русское мусульманство», а позже в ряде статей, объединенных общей канвой под рубрикой «Русско-восточное соглашение». В тех научных трудах идеи многопланового сотрудничества православных и мусульманских народов сочетались с критикой недальновидной внутренней политики России, отдалявшей от себя магометан, вместо того, чтобы формировать условия, при которых мусульмане становились бы еще более верными подданными государя.
В начале XX в. в результате роста политического самосознания наиболее активной части мусульман джадидизм трансформировался из нового культурного и богословского направления ислама в религиозно-политическую идею, носителями которой стали буржуазно-демократические мусульманские деятели в России.
В 1905 г. по инициативе И.Б. Гаспринского в России возникла религиозно-политическая партия кадетского толка «Иттифакэль-муслимин», что в переводе означает «Союз мусульман». Действовавшая в Государственной думе в то время Мусульманская фракция насчитывала около 40 депута тов 12.Джадидизм, действовавший в начале XX в. наиболее эффективно в российской внутренней политике, стремился не только к либерализации идей ислама, их адаптации к российской действительности, но и к централизации религиозной и светской власти мусульманских учреждений. В этом П.А. Столыпиным была усмотрена опасность для российского самодержавия и православной веры13. Глава российского правительства вполне справедливо замечал, что мусульманскими лидерами страны уже создана «строго последовательная программа религиозного и культурного объединения всего мусульманского населения России на автономных началах под главою высшего духовного лица, совершенно не зависимого от правительства в управлении делами веры и школы»14.
Представляется, что те значительные затруднения, возникшие в развитии либеральных мусульманских сил в России косвенно повлияли на процесс формирования несоизмеримо более радикальных мусульманских политических сил. Разумеется, это была не единственная причина того, что на политическом горизонте России вскоре появились револю ционно настроенные мусульмане. Главной причиной стали качественные изменения социально политического и экономического характера при усугублявшем ситуацию влиянии событий Первой мировой войны.
В период военных неудач Российской армии, в 1916 г., в мусульманских регионах страны прошли крупные волнения населения. Они были вызваны как ухудшением жизни людей, особенно беднейшей их части, так и некоторым ослаблением деятельности властных органов, нацеливавших свои основные усилия на помощь фронту, зачастую в ущерб тылу.
Диапазон отношений российского мусульманского населения к официальным властям был довольно широк: от верноподданнического и лояльного до резко негативного. Лояльность и верноподданни-чество дали возможность создать в 1916 г. в Российской армии ставшую позже довольно известной Туземную (Дикую) дивизию под командованием великого князя Михаила Александровича. Насчитывавшая лишь 1350 человек в составе Дагестанского, Ингушского, Кабардинского, Татарского, Черкесского и Чеченского полков, эта дивизия не столько представляла собой какую-либо существенную военную силу, сколько была призвана продемонстрировать самим мусульманам, а также всей армии Рос сии и ее врагам монолитность рядов подданных империи, независимо от конфессиональной и национальной принадлежности. Но если мусульманские воинские формирования в Российской армии больше носили пропагандистский, декоративный характер, то недовольство мусульманской части населения страны своим социальным положением все больше приобретало значительный размах.
25 июня 1916 г. был принят указ о принудительном привлечении мусульман на тыловые работы в прифронтовых районах. В них должно было быть задействовано 250 000 человек из Туркестана. Реакцией на принятое решение стали крупные антиправительственные выступления, охватившие огромный регион империи - от бассейна Амударьи до Урала15. Национальные выступления осенью 1916 г. начались и на территории Казахстана. Они имели очевидную религиозную подоплеку. В них участвовали примерно 50 000 человек. Правда, это движение в самом начале 1917 г. было разгромлено царскими войсками16.
Первая мировая война была для российских мусульман, как и для всех подданных, сложным испытанием. Эта сложность усугублялась тем, что в рядах вооруженного противника воевали многие тысячи мусульман - преимущественно турецкой армии. Складывалась сложная религиозно- нравственная ситуация: россияне-мусульмане должны были выступать в вооруженной борьбе против своих братьев по вере, находясь в рядах неверных, объединенные общим подданством. Это противоречие являлось заметным препятствием в решении внутриполитических проблем в период Первой мировой войны и в какой-то мере способствовало развитию революционной ситуации в стране.
Приход к власти Временного правительства был воспринят мусульманами страны неоднозначно. Наименьшая часть была растеряна от утраты привычной системы отношений с центральной властью. Большинство лее политически активных российских мусульман увидели в перемене власти хороший шанс реализовать собственные замыслы, сопряженные во многом с возможностью получения национальной и конфессиональной независимости. Но эти задачи мусульманские партии и движения, не наделенные еще желаемой политической силой, во многом рассчитывали решить с помощью новой власти. Так, азербайджанская партия «Мусават» , возникшая еще в 1911 г., в июле 1917 г. вошла в политическую коалицию (фактически слилась) с Тюркской партией федералистов, определив в качестве центральной своей задачи борьбу за создание федеративной России, стремясь, таким образом, к большей самостоятельности мусульман внутри Российского государства.
Но практическая деятельность Временного правительства не оправдала надежд мусульман России. Если I съезд мусульман страны в апреле 1917 г. в Москве прошел в атмосфере оптимизма от грядущих перспектив, то II съезд, состоявшийся в июне того же года в Казани, работал под знаком недоверия Временному правительству. На нем прозвучало почти единодушное требование автономии для «"татарско-тюркских" мусульман России»18.
Неоправдавшиеся ожидания российских мусульман, разочарованность в решениях и действиях Временного правительства во многом явились причиной того, что жаждавшее перемен мусульманство переместило акценты своей политической борьбы в сферу деятельности революционных сил России. Это обстоятельство заметно революционизировало мусульманские массы. То, что для некоторых активных мусульман казалось лишь частью тактики их политической борьбы, на деле вскоре оказалось ее основой.
Центральный государственный архив Татарстана. - Ф. 868. - Оп. 1.-Д.2.-Л.З,5,9.
Важную роль в усилении революционных тенденций в России в 1917 г. сыграли не только российские, но и иностранные мусульмане. В результате событий Первой мировой войны тысячи турецких военнослужащих оказались в российских лагерях военнопленных, разбросанных по территории бывшей Российской империи от Мурманска до Одессы, от Петрограда до Владивостока. Революционная обстановка в нашей стране влияла на настроения военнопленных мусульман, способствовала «революционизации» их сознания, особенно если учесть, что большинство военнопленных было выходцами из крестьян, ремесленников, мелких торговцев и реже - рабочих.
У военнопленных мусульман был и другой, более прагматичный, мотив приобщения к революционной борьбе. Участие в ней гарантировало освобождение из лагеря, даруя свободу, более сносное питание и обмундирование, а также делало, возможно, более скорым возвращение на родину. Некоторые военнопленные не хотели упускать свой шанс сделать политическую или военную карьеру.
Привлекательность ставшей очень популярной среди широких масс людей концепции мировой социалистической революции, развитой на основе идей К. Маркса и Ф. Энгельса, В.И. Лениным и его единомышленниками, тоже заметно влияла на му сульман, находившихся в России. Революция казалась уже почти свершившейся.
Как известно, большевики и другие сторонники мировой революции в 1917-1918 гг. делали ставку на победу пролетариата в Европе как на крупномасштабный пролог планетарной революции. Но неудачи радикальных выступлений трудящихся в Финляндии, Германии, Венгрии, а в 1920 г. и в Польше вынудили ряд советских руководителей обратить взор на Восток. По мнению диссертанта, главным инициатором резкой перемены революционных ориентиров был И.В. Сталин.
Если в 1919-1920 гг. его политический голос был не самым заметным, то вскоре наделенный несоизмеримо большими, чем прежде, властными полномочиями, он мог выступать от лица большевистской партии по сути с программными заявлениями. Так, 12 июня 1923 г., выступая с заключительным словом по своему докладу на Четвертом совещании ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей, И.В. Сталин заявил: «Туркестан представляет наиболее важную республику с точки зрения революционизирования Востока не только потому, что Туркестан представляет комбинацию наиболее связанных с Востоком национальностей , но и потому, что по своему географиче Имелось в виду, в первую очередь религиозное единство. - Авт.
скому положению он врезывается в самое сердце того Востока, который наиболее эксплуатируется и который накопил у себя наибольше пороху для борьбы с империализмом. Вот почему нынешний Туркестан является самым слабым пунктом советской власти. Задача состоит в том, чтобы превратить Туркестан в образцовую республику, в передовой пост революционизирования Востока. Именно поэтому необходимо сосредоточить внимание на Туркестане в смысле поднятия культурного уровня масс, национализации госаппарата и пр. Эту задачу мы должны провести во что бы то ни стало, не щадя сил, не останавливаясь перед жертвами»19.
Но стремление к «революционизации» Востока возникло значительно раньше 1923 г. Оно не только в теории, но и на практике осуществлялось с первых дней существования советской власти.
Инициатором планомерного и непрерывного воздействия на мусульман России и других стран был В.И. Ленин. 20 ноября (3 декабря) 1917 г. он, как председатель Совнаркома, подписал обращение советского правительства «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», которое было опубли Имеется в виду укрепление управленческого аппарата за счет национальных кадров. -Авт.
ковано в центральных периодических изданиях страны - в газетах «Правда» и «Известия»20. В нем глава советского правительства призывал всех мусульман мира стать сторонниками власти рабочих и крестьян России, власти людей угнетаемых и обездоленных, к которым он причислял и их. При этом советский руководитель был корректен, не оскорблял религиозных чувств мусульманских народов, давая понять, что реализация их чаяний и забот - одна из первейших задач советской власти.
Отличительной особенностью ленинских подходов к решению мусульманской проблемы было осторожное и лояльное отношение к мусульманским воззрениям. Не случайно летом 1920 г. в Тезисах ко II конгрессу Коминтерна он писал о необходимости «относиться с особенной осторожностью и с особым вниманием к пережиткам национальных чувств в наиболее долго угнетавшихся странах и народностях»21, имея в виду, в первую очередь, те народы и государства, где ислам был основой культуры, нравственности и государственности.
Именно В.И. Ленину принадлежала инициатива учреждения Комиссариата по делам мусульман. 7 (20) января 1918 г. он провел беседу с председате лем социалистического комитета М. Вахитовым и дал ему ряд советов22. Через 10 дней, 17 (30) января, как следствие той беседы, В.И. Лениным был подписан «Декрет об учреждении комиссариата по делам мусульман»23. Он лично заботился о том, чтобы в петроградской гостинице «Астория» комиссару по делам мусульман были выделены пять комнат для обеспечения работы канцелярии комиссариата и зал, в котором должен был размещаться мусульманский клуб24. И в дальнейшем, уже в июне 1918 г., В.И. Ленин осуществлял поддержку деятельности комиссариата по делам мусульман, строго спрашивая с должностных лиц, создававших препятствия в деле организации агитационной деятельности среди мусульман и в осуществлении других мер по их консолидации вокруг органов советской власти25.
Учитывая, что мусульманские народы традиционно с большим уважением относились к военной службе, В.И. Ленин 14 июня 1918 г. призвал мужчин- мусульман вступать в ряды мусульманской социалистической армии, подписав ц їал-йепїчеек-ей—армн#, подписав обращение «Ко всем трудящимся мусульманам»26.
Помимо организаторской В.И. Ленин проводил и большую аналитическую работу. В частности, как председатель Совнаркома, он поручал Народному комиссариату по национальным делам выяснить, какие важнейшие документы советской власти были переведены на языки народов исповедующих ислам, сколько экземпляров этих переводов издано и распространено среди мусульманского населения27. Вероятно, эти сведения были ему необходимы для изучения состояния дел, связанных с работой среди мусульман.
Анализ ряда исторических примеров показывает, что ислам традиционно выступал в разное время как мощный объединяющий фактор, являющийся первоосновой для сближения людей для совместных социально-политических действий. Это обстоятельство позволило, в частности, значительно укрепить отношения советской власти с революционной эмиграцией разных стран: после событий 1917 г. в советскую страну прибыло несколько сотен профессиональных революционеров, в том числе и из мусульманских государств. Причины приезда бы ли различны: революционеры скрывались от преследования своих властей, хотели своими глазами увидеть, как воплощаются в жизнь на практике теоретические постулаты марксизма, стремились перенять опыт революционной борьбы, поучаствовать лично в боевых действиях против контрреволюции, использовать революцию в России как плацдарм для подготовки революции в своей собственной стране. Привлекала, безусловно, и возможность сделать политическую карьеру, укрепить статус борца за социальную справедливость. Все эти мотивы очень хорошо иллюстрирует пример деятелей мусульманской части индийской революционной эмиграции. Ее непосредственные политические контакты с В.И. Лениным и другими деятелями советского руководства начались осенью 1918 г. В частности, 23 ноября В.И. Ленин встречался и беседовал с лидерами индийских мусульман А. Джабаром и А. Саттаром28. Вторая их встреча состоялась 10 января 1919 г.29
Важной вехой в деятельности революционного индийского мусульманства в России стало знакомство В.И. Ленина с индийским профессором М. Баракатуллой. Прочитав полученное от него письмо, председатель Совнаркома в начале июня 1919 г. учел просьбу индийского ученого, желавшего учел просьбу индийского ученого, желавшего опубликовать в советской печати свою статью о большевизме, о своем видении роли этой партии в дальнейшем революционном движении, и даже уточнял у наркома по иностранным делам Г.В. Чичерина: что сделано в отношении скорейшей публикации той статьи30. 7 мая 1919 г. В.И. Ленин встречался с профессором М. Баракатуллой31 и, вероятно, встреча носила конструктивный характер, поскольку через несколько дней российский политический лидер получил от него записку32, а месяца через два с половиной принял у себя в Кремле делегацию деятелей индийского национально-освободительного движения33.
Вероятно, эти встречи имели важное практическое значение. Не случайно Л.Д. Троцкий 5 августа 1919 г. представил в ЦК РКП(б) секретную записку о целесообразности похода войск Красной армии на Индию через Туркестан и Афганистан с це лью развития успеха мировой социалистической революции34.
Сотрудничество первого человека Советского государства с лидерами зарубежного мусульманского мира было многоплановым и многоуровневым. Он, например, внимательно изучал документы, такие как протокол митинга персидских граждан, проходившего 10 апреля 1919 г. в Москве35, обращался с посланием к королю Афганистана, в котором приветствовал его намерения поддерживать близкие отношения с РСФСР36.
Помимо отмеченных ранее иностранцев-мусульман в России находились еще две группы. Относительно немногочисленными были представители иностранного мусульманского студенчества. Самой многочисленной группой иностранцев были мусульмане, которые приехали в Россию из различных азиатских государств в поисках работы. Как правило, это были малообразованные неквалифицированные рабочие, прибывшие в разные регионы нашей страны еще до революционных событий 1917 г. Многие из них работали на строительстве Мурманской железной дороги, часть - в крупных портах бывшей Российской империи на Севере, на Дальнем Востоке, на Украине. Важно подчеркнуть, что среди иностранцев из Азии далеко не все были мусульманами, принадлежа к другим конфессиям или являясь и вовсе атеистами. Однако деятельность многих советских руководителей, особенно на местах, была часто схематичной и упрощенческой с точки зрения конфессиональной дифференциации. В силу невысокой образованности и сложившихся еще до революции стереотипов для них магометанами (мусульманами) являлись все нехристиане. В силу этих причин, например, чаще всего к мусульманам относили всех китайцев, корейцев, японцев, хотя таковыми среди них были далеко не все.
Но такое причисление, как правило, не вызывало особого протеста, поскольку «общим знаменателем» для совместной деятельности представителей азиатских народов в России, в том числе буддистов, индуистов и других, была больше не религиозность, а «новая вера» - вера в торжество социальной справедливости.
Формальное объединение по псевдорелигиозной общности в единые воинские подразделения, части, в единые партийные организации хотя зачастую и не соответствовало истине, на бытовом уровне решало многие вопросы, связанные, например, с общностью языка, культуры, нации, родины.
Все эти нюансы необходимо учитывать, вводя некоторую погрешность при исследовании деятельности тех или иных «мусульманских» структур в революционной России, поскольку и в условиях повседневной жизни, и в мировоззренческом отношении, а значит, и в официальных документах под «мусульманами» нередко понимались куда более крупные объединения людей, близкие между собой по языку, культуре и национальной принадлежности.
Следует отметить и революционную неоднородность мусульманства в России. Взять, к примеру, уже упоминавшееся движение Джадидизм. Часть его сторонников по мере развития революции в стране трансформировалась в большевиков или близких им по духу и способам деятельности революционеров. Другая же часть встала на диаметрально противоположные позиции. Так, в 1917 г. джа-диды создали две политические партии националистического толка: в Средней Азии действовала пар 37 38 тия «Шура-и-ислам» , а в Крыму - «Милли-Фирка» . Они пропагандировали идеи пантюркизма, были идеологами «Кокандской автономии» и басмачества, сотрудничали с белогвардейцами, в частности, с атаманом А.И. Дутовым, а также с эмиром Бухарским40.
В оппозиции к советской власти состояла партия «Мусават» («Равенство»), зародившаяся еще в 1911 г. В июне 1917 г. Мусульманская демократическая партия «Мусават» объединилась с членами буржуазно-помещичьей партии - Тюркской партией федералистов, созданной вскоре после февраля 1917 г в Гяндже. После объединения партия носила название Тюркская демократическая партия «Мусават». 26 октября (8 ноября) 1917 г. на съезде, прошедшем в Баку, делегаты от этой партии приняли программу, в которой, в частности, ставилась задача борьбы за национально-территориальную автономию мусульманских народов в составе буржуазного Российского государства. Поскольку принятие этого программного заявления совпало с падением власти Временного правительства и приходом к руководству страной коалиции революционных партий, мусаватисты с первого дня советской власти оказались в оппозиции к ней. После октября 1917 г. члены партии Мусават участвовали в создании Закавказского комиссариата и в созыве Закавказского сейма, участвовали в работе правительства Закав казской демократической федеративной республики.
В марте 1918 г. мусаватисты организовали в Баку антисоветский мятеж, но он потерпел поражение.
Именно партия Мусават стала инициатором создания в 1918 г. Азербайджанской буржуазной республики и до 1920 г. - вплоть до конца ее существования - была в ней правящей партией. В апреле 1920 г. правительство мусаватистов было низложено при ведущей роли в тех событиях регулярных частей Красной армии, в подразделениях которых проходило службу немало мусульман различных национальностей.
После декабря 1919 г., после завершения II съезда партии Мусават, когда все руководящие посты в партии были заняты представителями ее правого крыла, левая оппозиция осталась не у дел. Это обстоятельство создало предпосылки ДАЯ перехода части из них в более радикальные политические партии и движения.
Долгое время отечественная историография не замечала то обстоятельство, что оппозиционные партии мусульманских народов в России были источником пополнения политических организаций, являвшихся сторонниками советской власти. Азербайджанская социал-демократическая организация Гуммет41 (Энергия), созданная еще в 1904 г. при Бакинском комитете РСДРП для работы среди трудящихся мусульман, мусульманские социалистические комитеты и их последователи - мусульманские коммунистические комитеты - далеко не все революционные силы, деятельность которых будет исследована в этой работе.
Актуальность темы диссертации обусловлена как научной, так и практической потребностью разработки проблемы.
До настоящего времени ни в отечественной, ни в зарубежной историографии не было проведено комплексных исследований, в которых рассматривался всесторонне феномен действия в стране российских и иностранных мусульманских организаций, являвшихся сторонниками и защитниками качественно новой государственной власти - власти Советов.
В практическом отношении это исследование позволит проанализировать исторический опыт государства на этапе его становления и в особенности очень актуальный сейчас опыт взаимоотношений, взаимодействия органов государственного управления всех уровней с институтами советской и религиозной власти российских регионов, в которых ис лам играет ведущую роль в духовной жизни большей части населения.
Опыт взаимоотношений властных структур с религиозными организациями мусульманских регионов России имеет как положительный, так и не менее поучительный отрицательный запас знаний, научный анализ которого может позволить избежать прежних ошибок и более эффективно использовать положительный опыт.
Кроме того, в научном осмыслении нуждается потенциал мусульманской веры как мощного интегрирующего инструмента в решении социально-политических задач. В связи с этим в специальном изучении нуждается историко-философский аспект ислама применительно к России.
Ислам (мусульманство) возник в VII в. нашей эры, сложился из элементов первобытных религий, иудаизма, христианства, зороастризма. Само слово «ислам» в переводе с арабского означает «покорность»: покорность аллаху, покорность судьбе. К. Маркс точно подметил, что стержнем мусульманства является фатализм. Ислам призывает к покорности не только всевышнему, но и его наместникам на земле42, но в то же время является очень убедительной идеологией освободительного движения, в том числе и против «неверных».
Вероятно, один из «секретов» консолидирующего действия мусульманской веры состоит в психологической самобытности процесса самоидентификации верующих. Это, с одной стороны, позволяет им сохранять религиозную сплоченность независимо от социального статуса, а с другой - с высокой степенью устремленности (быть может, фанатизма) способно мобилизовать на борьбу за выполнение каких-либо социально-политических задач.
Ислам, возникнув когда-то во многом как следствие перехода от одной общественно-экономической формации к другой (от первобытнообщинного строя к классовому обществу), сохранил в себе мобилизующие функции ведения борьбы за социально-нравственные перемены. Представляется, что этот феномен отчасти объясняет предрасположенность формально покорных мусульман к борьбе за ту или иную социально значимую идею.
Сама по себе постановка проблемы участия органов управления Советского государства по привлечению на свою сторону отечественных и зарубежных мусульман в период становления нового для России общественного строя является оригинальной.
В то же время место мусульман в революционных событиях на территории бывшей Российской империи, в годы Гражданской войны было всегда на виду, что не могло не отразиться на развитии исто риографии. Это были разные по степени научности и объему труды. Многие из них носили самый общий характер, некоторые, наоборот, были посвящены каким-либо локальным событиям, региональным вопросам, сюжетам, затрагивавшим небольшой промежуток времени, а также отдельным персоналиям.
Цель настоящей диссертации состоит в осуществлении попытки провести комплексное исследование деятельности советских органов управления по привлечению мусульман на сторону государственной власти.
Для достижения указанной цели необходимо решить ряд задач:
- проанализировать основные тенденции развития историографии проблемы;
- ввести в научный оборот новые источники, позволяющие качественно повысить степень достоверности исследования;
- выявить механизм деятельности госаппарата, позволяющий эффективно наладить взаимодействие власти и мусульманского населения;
- проанализировать историко-психологические аспекты адаптации мусульман России и зарубежья в условиях утверждения новой власти;
- оценить роль и место мусульманского населения страны и иностранных подданных-мусульман в деятельности военных и гражданских органов;
- на основе анализа исторического опыта выработать рекомендации по повышению эффективности работы современных властных структур среди мусульманского населения России.
Хронологические рамки диссертации включают в себя период с 1917 по 1922 гг., то есть время активных боевых действий в годы Гражданской войны, характеризующиеся повышенной политической нестабильностью и экстремальными условиями борьбы за захват и удержание политической власти.
Территориальные рамки исследования - регионы бывшей Российской империи, на которых в исследуемый период было сосредоточено значительное количество мусульманских граждан.
Методологическую основу диссертации составило использование в исследовании принципов научности, объективности, историзма, системности.
В процессе работы над диссертацией использовались конкретно-исторический, историко-сравнительный и проблемно-хронологический методы исследования.
Была осуществлена попытка использования в подготовке диссертации междисциплинарного подхода к исследованию на основе применения элемен тов философии, политологии, исторической психологии.
Научная новизна представляемой к защите диссертационной работы состоит в том, чтобы на основе прежде неизвестных и малоизвестных источников, историографического анализа впервые в исторической науке исследовать механизм работы органов государственной власти по привлечению на свою сторону представителей мусульманских народов.
Это исследование, основанное на анализе широкого спектра источников и опубликованных научных работ, является первой попыткой комплексного подхода к изучению взаимоотношений власти и мусульманского населения в экстремальных условиях Гражданской войны.
Практическая значимость исследования состоит в возможности использования опыта взаимодействия современных органов власти с представителями мусульманских народов, что сейчас особенно важно для решения общественно-политических проблем в Чечне и на Северном Кавказе в целом.
Практическая значимость диссертации состоит в возможности эффективного обновления историографии проблемы и в формировании на этой основе более достоверного представления о соци ально-политических процессах в России в 1917 1922 гг.
Выводы диссертанта могут вызвать практический интерес у политиков, чиновников, дипломатов, военных руководителей, у педагогов в процессе преподавания истории в высших и средних учебных заведениях, а также при разработке различных учебных пособий и спецкурсов.
Апробация диссертации осуществлялась в процессе обсуждения и рекомендации к защите на кафедре истории Санкт-Петербургского государственного политехнического университета.
Основные положения и результаты исследования изложены в трех научных публикациях автора.
Ряд положений диссертации использован в процессе чтения авторских лекционных курсов для студентов Института международных образовательных программ и факультета военного обучения Санкт-Петербургского государственного политехнического университета.
Разработка настоящей научной проблемы представляется перспективной ввиду ее недостаточной изученности и востребованности со стороны сотрудников органов управления, специализирующихся на организации деятельности среди предста вителей народов, традиционно исповедующих ислам.
Определенный интерес диссертация может представлять для востоковедов, политологов, психологов, ученых, специализирующихся в области исторической психологии.
Историография и источники исследования
Историография проблемы своими корнями уходит в события 1917 г., а также в события периода Гражданской войны в России. Особенностью того периода было то, что авторы были либо участниками, либо, как минимум, свидетелями описанных ими событий. Это обстоятельство позволяло проявлять им свою компетентность, но, с другой стороны, всем публикациям тех лет были свойственны субъективизм, политическая пристрастность, тяготение больше к публицистическому, нежели к научному стилю изложения материала.
В 1917 г. из печати вышли минимум три достойные внимания работы43. Наиболее общий характер носила монография А. Тамарина, хотя в ней впервые в историографии делаласьTnonErrKaJ по горячим следам дать оценку российскому мусульманству в революционных условиях.
В более узком контексте рассмотрена революционная деятельность мусульман в брошюрах хорошо известного в то время политика А. Цаликова. Являясь по своей партийной принадлежности меньшевиком, он тем не менее исследовал историко-психологические аспекты деятельности всех революционно настроенных мусульман страны, правда, ограничив это рассмотрение событиями Первой мировой войны и деятельностью в рамках Учредительного собрания.
В годы Гражданской войны истории деятельности революционного мусульманства были посвящены многочисленные, небольшие по объему публикации в местных и национальных изданиях, а также в газете «Жизнь национальностей», ставшей в 1920 г. журналом. Едва ли не единственным исключением стала книга деятеля партии большевиков Г.И. Сафа-рова44, хорошо разбиравшегося в тонкостях исторических связей мусульманских народов, населявших территорию бывшей Российской империи. В своем труде Г.И. Сафаров сумел довольно правдиво показать истинное отношение мусульман страны к политике, проводившейся в Советском государстве в первые годы власти Советов.
К сожалению, историография проблемы в 20-30-е гг. XX в., не успев стать по-настоящему научной, существовала как своеобразный заочный полемический клуб. Эмигранты-мусульмане, которых в России постигла политическая неудача, живя за границей, писали многочисленные труды мемуарного характера, суть которых сводилась к единственной, главной идее: мусульмане в России советскую власть не поддержали. Им возражали советские авторы45, считавшие, что мусульманские народы вели глубоко сознательную деятельность по развалу старой и созданию новой страны.
В 1930-1940-е гг. все прежние деятели мусульманских антисоветских организаций утратили активность, в том числе и в вопросах публикации мемуарной и историко-аналитической литературы. Их оппоненты, жившие в СССР, ограничивались фрагментарными воспоминаниями ангажированного характера. В изучении проблемы более двадцати лет - 1940-1950-е гг. - образовалась лакуна, но в значительной мере это был период накопления большого научного потенциала. Рубеж: 1950-1960-х гг. был ознаменован выходом из печати качественно новых, глубоко научных по содержанию публикаций, подготовленных профессиональными историками.
Деятельность советской власти по завоеванию доверия со стороны мусульман
Общеизвестно, что к 1917 г. в России находилось более 2 млн. военнопленных. Значительную часть из них составляли мусульмане, в основном военнослужащие турецкой армии. По данным Генерального штаба Русской армии, на 1 сентября 1917 г. военнопленные армий только ведущих европейских государств составляли в нашей стране 1 961 300 человек, из них турецких военнослужащих было 64 500 человек85.
Эти данные не являлись окончательными. В последние месяцы 1917 г. количество военнопленных в России увеличилось на несколько сотен тысяч, причем плененных воинов турецкой армии и флота было в процентном отношении значительно больше, чем военнопленных из западноевропейских государств, что явилось следствием ведения активных боевых действий у побережья Черного моря.
Военнопленные зарубежных стран содержались в сотнях лагерей по всей территории России. С высокой степенью вероятности можно предположить, что распределение военнопленных по концентрационным лагерям на территории России было не спонтанным, а учитывало различные обстоятельства. Вероятно, превалирующим среди них был рациональный способ доставки военнопленных к месту содержания под стражей, но учитывались и иные обстоятельства, включая вероисповедание иностранных военнослужащих. В частности, исповедовавшие ислам военнопленные чаще всего попадали в концлагеря в тех регионах страны, где в основном проживало мусульманское население. Этот, на первый взгляд, рискованный подход к размещению военнослужащих на самом деле оборачивался многочисленными преимуществами морального и бытового характера. Содержавшихся в концентрационных лагерях обслуживали не только военнослужащие нашей армии, но и местное гражданское население, которое, видя в военнопленных неприятеля, одновременно видело в них и единоверцев, что не способствовало развитию неприязни на межконфессиональной почве. Только на территории Казанского военного округа, включавшего в себя территорию Казанской, Вятской, Пермской, Уфимской, Оренбургской губерний, а также Уральской области, в концентрационных лагерях было размещено 285000 военнопленных, значительную часть которых представляли воины-мусульмане86.
Правда, военнопленные-мусульмане находились и во всех других регионах России, хотя там их число было существенно меньше. Так, в концентрационном лагере под Вологдой, где содержались австрийцы и болгары, к маю 1918 г. было и 203 военнопленных турецкой национальности87.
Военнопленные, в целом, и мусульмане, в частности, сыграли заметную роль в политической жизни Российского государства в период событий 1917 г. Все они стояли перед выбором, чью сторону принять: органов советской власти, антисоветских сил или попытаться оказаться в стороне от участия в политической борьбе с оружием в руках. В значительной мере от этого выбора зависела дальнейшая судьба военнопленных и их перспектива скорейшего возвращения на родину.
Центральные и местные органы управления и вовлечения мусульман в защиту новой власти в 1920 г
Работа среди мусульман на территории бывшей Российской империи имела свои особенности.
События Гражданской войны, завершившись в основном в центральной части страны, переместились на ее окраины, значительная часть которых была населена приверженцами ислама. Таким образом, на фоне медленно затихавших военных событий в государстве в целом национальные окраины становились местами основных военно-политических событий, куда, естественно, советская власть и должна была переместить свои основные усилия.
Первой мировой войны, включая военнослужащих-мусульман, возвратилась на родину, однако некоторая их часть продолжала оставаться в советских республиках. Тысячи мусульманских воинов, выходцев из других государств, были вынуждены принять российское гражданство, как условие вступления в ряды Красной армии . Часть из них к тому моменту успела адаптироваться к советской действительности (осели в городах и других населенных пунктах страны, женились, вступили в ряды местных большевистских организаций). По данным переписи членов РКП(б) в России, не учитывавшей, правда, население Дальнего Востока и Якутии, только персидские члены РКП(б) в России насчитывали в 1920 г. 499 человек, а спустя всего два года, в 1922 г., уже 709 человек175. Еще более впечатляющими были статистические данные о турецких и китайских коммунистах в России. В совокупности с мусульманами-коммунистами - представителями народов, этнический ареал которых лежал в пределах территории бывшей Российской империи, эта цифра была значительно внушительней.
Иностранные мусульманские активные сторонники советской власти в основном проживали в местах традиционного расселения мусульман бывшей Российской империи. Например, в 1920 г. в Ташкенте, Сырдарьинской, Ферганской, Самаркандской, Закаспийской и Семиреченской областях насчитывалось 648 большевиков из числа уйгуров и китайцев и 495 из числа персов176. Членов большевистской партии из числа узбеков, туркменов, таджиков, казахов в регионе было больше в несколько десятков раз.
В 1920 г. ряд государственных институтов подвергся преобразованию. Многие агитационно-пропагандистские управления, отделы были преобразованы в литературно-агитационные, что отразилось не только на названии, но и на содержательной стороне их работы: они стали акцентировать свое внимание не столько на защите советской власти в условиях войны, сколько на успехах деятельности органов новой власти в условиях начинавшегося мирного строительства или на завершающем этапе борьбы с антисоветскими силами. В Туркестане был создан литературно-агитационный отдел Совета интернациональной пропаганды на Востоке, который работал в непосредственном контакте с входившими в его состав индийской, турецкой и другими.
Сологубов И.С. Иностранные коммунисты в Туркестане (1918 134 секциями. Силами этого отдела издавалась различная агитационная литература на персидском, турецком, арабском языках, на урду и языках народов Европы177.
В Сибири, где боевые действия также еще не были завершены окончательно, мусульманские партийные организации набирали силу. Так, мусульманская секция РКП(б), действовавшая при Красноярском губкоме партии, работала на равных правах с другими национальными партийными организациями - польской, латышской, эстонской, немецкой, венгерской и югославской178.
