Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Представление о человеческом теле в немецкой метафизике к середине XVIII в 19
1. Картезианский дуализм как источник проблемы психофизического взаимодействия .21
2. Феномен психофизического взаимодействия: варианты объяснения .37
2.1 Обзор возможных решений в «Немецкой метафизике» Хр. Вольфа 37
2.2 Различные трактовки теории предустановленной гармонии и полемика с теорией физического влияния 44
2.2.1 Версия Г. В. Лейбница 44
2.2.2 Версия Хр. Вольфа 49
2.2.3 Версия А. Г. Баумгартена 53
2.2.4 Версия Г. Ф. Маейра 63
3. Человеческое тело как механизм или организм 72
3.1 Г. В. Лейбниц: органическое тело как божественный автомат .75
3.2 Хр. Вольф: тело как сонастроенный душе механизм 79
Глава 2. Восприятие человеческого тела в медицинской антропологии второй половины XVIII в .86
1. Зарождение медицинской антропологии: «философствующий врач» И. А. Унцер .97
1.1 Общая характеристика 97
1.2 «Философия человеческого тела в целом» (1750) .101
1.2.1 Человеческое тело как предмет медицинской науки 101
1.2.2 Природы человеческого тела 104
1.2.3 Модель тела человека 112
2. Расцвет медицинской антропология: Э. Платнер и М. А. Вайкард 115
2.1 Общая характеристика 115
2.2 Э. Платнер: тело как инструмент 120
2.2.1 «Письма врача» (1770–1771) 120
2.2.2 «Антропология для врачей и философов» (1772) .124
2.2.3 «Философские афоризмы» (1784) и «Новая антропология для врачей и философов» (1790) 134
2.3 М. А. Вайкард: тело как реакция 137
Глава 3. Истолкование человеческого тела в философской антропологии второй половины XVIII в . 143
1. Кантовский вариант антропологии 155
1.1 Докритические сочинения 162
1.1.1 Теория физического влияния и соотношение души и тела .164
1.1.2 «Грёзы духовидца» (1766) и вопрос о месте души 169
1.2 Лекции по антропологии и «Антропология с прагматической точки зрения» (1798) 175
1.3 Проблематика тела в поздних работах .184
1.3.1 Заметки к ректорской речи (1786) 186
1.3.2 Критика способности суждения (1790) .189
2. Антропология как философия человека: И. С. Ит 194
Заключение .203 Библиография
- Различные трактовки теории предустановленной гармонии и полемика с теорией физического влияния
- Хр. Вольф: тело как сонастроенный душе механизм
- Человеческое тело как предмет медицинской науки
- Теория физического влияния и соотношение души и тела
Различные трактовки теории предустановленной гармонии и полемика с теорией физического влияния
Диссертационное исследование основывается, прежде всего, на первоисточниках, которыми являются сочинения немецкоязычных мыслителей XVIII в. Бльшая часть анализируемых работ не переведена на русский язык и мало известна в отечественной исследовательской литературе. Перевод компендиума Вольфа по метафизике «Разумные мысли о Боге, мире и душе человека, а также о всех вещах вообще», вышедший в сборнике «Христиан Вольф и философия в России» (2001) под редакцией В. А. Жучкова, является сокращенным – многие параграфы даются в нем в пересказе, поэтому было необходимо работать с оригинальным изданием. А. Г. Баумгартен хотя и занимает центральное место среди философов XVIII в. между Вольфом и Кантом до недавнего времени был практически забытой исследователями фигурой. Полный перевод его латинской «Метафизики» на немецкий язык, сопровожденный комментариями, появился лишь в 2011 г. Ранее имелся лишь сокращенный перевод, выполненный Г. Ф. Майером (позднее изданный также под редакцией И. А. Эберхарда), однако он в значительной степени отражает собственные взгляды переводчика. Труды самого Майера (за исключением новейших итальянско-немецких изданий под редакцией П. Руморе) переизданы фрагментарно в форме репринтов2. Ранние работы И. А. Унцера, написанные еще в университетские годы, сравнительно недавно стали предметом пристального внимания германистов. Благодаря им часть работ была опубликована отдельно или в виде приложения к монографиям или сборникам статей. Сочинение, рассматриваемое в данном исследовании, не вошло в это число и до сих пор не стало предметом отдельного изучения. Самое известное сочинение Э. Платнера «Антропология для врачей и философов» было переиздано несколько лет назад, однако многие другие работы по-прежнему малодоступны. Анализируемое в работе сочинение М. А. Вайкарда «Философствующий врач» принесло автору не только широкую известность, но и должность врача при дворе императрицы Екатерины Великой. В исследовательской литературе упоминания о данном авторе сводятся в основном к указанию на то, что название этого сочинения быстро прижилось в качестве обозначения медиков, критиковавших ятромеханицизм (латинский эквивалент данного выражения использовался и Кантом). Сочинения этого автора, исключительно популярного в конце XVIII в., позднее не переиздавались. Так же дело обстоит и с работами бернского кантианца И. С. Ита, который на сегодняшний день является практически забытым автором несмотря на то, что его просвещенческая и педагогическая деятельность сникала ему широкую известность среди современников. В связи с этим труды Унцера, Платнера, Вайкарда и Ита цитируются по оригинальным изданиям.
Отдельно необходимо отметить источники, использованные при реконструкции антропологического проекта И. Канта. В диссертации рассматриваются печатные работы как критического, так и докритического периода. Помимо опубликованных сочинений большую значимость имеют записи кантов-ских лекций по антропологии середины 70-х – 80-х гг. XVIII в. Кроме того, использовались письма, наброски и черновые записи Канта. Работа с записями лекций и черновыми заметками осложняется проблемой датировки и аутентичности данных источников. Благодаря усилиям немецких кантоведов и их зарубежных коллег сегодня можно с довольно высокой точностью говорить о том, к какому семестру относятся те или иные записи лекций. Датировка черновых записей остается по-прежнему спорной3. Что касается проблемы аутентичности, то особенно остро она стоит в отношении записей лекций. Порой оказывается довольно трудно установить, принадлежит ли та или иная мысль самому Канту, автору используемого в курсе компендиума, или же она появилась в результате не вполне точной записи или интерпретации слушателя курса4. Несмотря на все указанные трудности использование материалов из рукописного наследия Канта необходимо, особенно если речь идет об антропологии. Лекции по данной дисциплине Кант читал более двадцати лет начиная с зимнего семестра 1772–73 гг., а «Антропология с прагматической точки зрения» была опубликована лишь в 1798 г. Ее содержание отражает взгляды Канта, относящиеся к различным этапам его интеллектуальной биографии. Работа с самим опубликованным сочинением сопряжена с не меньшим количеством трудностей, нежели обращение к сохранившимся лекционным материалам. Это связано с тем, что сохранился черновой вариант данного текста, так называемый ростокский манускрипт, который содержит большое количество кантовских заметок на полях. В рамках академического издания некоторая часть этих заметок, которую удалось расшифровать редактору О. Кюльпе, опубликована в отдельном разделе5. Однако выгодно отличается в этом отношении редко используемое издание Э. Кассирера, поскольку в нем содержится значительно бльшее количество заметок, расшифрованных О. Шёндёрфе-ром6. Кроме того, это издание в целом располагает значительно более точными указателями разночтений печатных вариантов, нежели академическое собра-ние7. Печатные издания, записи лекций, черновые заметки, а также письма, используемые в диссертационном исследовании, цитируются по академическому изданию Прусской академии наук и ее наследников8. Анализируемый набросок Канта к ректорской речи 1786 г. изначально был сделан на латыни, перевод на немецкий язык выполнен Р. Брандтом и опубликован в журнале «Kant-Studien» в 1999 г.9
Хр. Вольф: тело как сонастроенный душе механизм
Как свидетельствует одно из биографических сочинений, Баумгартен намеревался сам сделать такой перевод, но ранняя смерть в 1762 г. не позволила этим планам осуществиться. Сокращенный перевод, сделанный его учеником и другом Майером, был опубликован спустя четыре года, а спустя еще семнадцать лет переиздан И. А. Эберхардом133. Вплоть до 2011 г. других переводов на немецкий язык не существовало, а понимание трудного латинского текста, как отмечалось уже современниками, требует больших усилий134. О возникновении «Метафизики» известно немного: основными источниками являются два биографических сочинения за авторством современников Баумгар-тена135, а также написанные им предисловия к первому и третьему изданиям. Подавляющее большинство исследователей сходятся во мнении, что основу этой работы составляют философские системы Вольфа и Лейбница. Однако целый ряд вопросов, например – с какой именно системой она имеет бльшее родство, в какой степени Баумгартен зависел от Вольфа и чем объясняется отклонения от его позиции – остаются спорными и непроясненными. Более ранние исследования определяют Баумгартена как одного из наиболее значимых вольфианцев (такой точки зрения придерживался в том числе Э. Кассирер), в то время как более новые – со времен появления работы М. Касулы – подчеркивают, что Баумгартен обращался непосредственно к сочинениям самого Лейбница136. Среди исследователей нет единого мнения, был ли он непосредственным слушателем лекций Вольфа и были ли они знакомы лично, однако не вызывает сомнения, что Баумгартен самостоятельно изучал труды Вольфа и контактировал с рядом его прямых учеников. Существенное влияние на него оказал также его старший современник Билфингер, который, по мнению исследователей, в равной степени был знаком с трудами как Вольфа, так и Лей-бница137. Билфингер придавал большое значение учению о монадах и теории предустановленной гармонии, а также в духе Лейбница говорил о том, что тела существуют у всех духов, а не только у душ138. Едва ли сочинения Баумгартена можно рассматривать как возвращение к «чистому» лейбницеанству, однако их содержание ощутимо отличается от системы Вольфа по целому ряду параметров и действительно имеет сходство с философией Лейбница139. Можно выделить три значимых темы в рамках его «Метафизики», интерпретация которых явным образом отсылает к ней – это закон достаточного основания, учение о монадах и теория предустановленной гармонии. Закон достаточного основания играл важную роль в полемике Вольфа и пиетистов, а учение о монадах и теория предустановленной гармонии имеют непосредственное отношение к решению проблемы психофизического взаимодействия и будут рассмотрены подробнее.
Как отмечают исследователи, Баумгартен был непосредственно знаком с обеими работами Лейбница 1714 г., в которых представлено его учение о монадах: «Начала природы и благодати, основанные на разуме» и «Монадоло-гия». В пользу того, что на собственную концепцию Баумгартена оказала влияние не столько «Немецкая метафизика», сколько эти источники, говорит целый ряд обстоятельств. Прежде всего, терминологический аспект – Баум-гартен как и Лейбниц ведет речь о монадах (Вольф пишет о «простых вещах»). Далее, центральным для понимания монад является понятие силы, а именно – силы представлять мир (Вольф приписывал эту способность только части простых вещей, а именно духам, в то время как элементы, составляющие различные тела, обладают силой движения)141. Баумгартен также постулирует, что монады отличаются друг от друга по степени этой силы: их восприятие мира может быть темным, и тогда речь идет о спящих монадах, или же ясным и отчетливым, как у тех, что являются духами (в системе Вольфа, напротив, имеет место явный дуализм субстанций)142. Наконец, Баумгартен в отличие от Вольфа скорее разделяет тезис Лейбница о «зеркальном» характере монад. При этом Баумгартен все-таки трансформирует это учение. Важным отличием является то, что монады рассматриваются как физические, а не как математические точки. Вследствие этого становится возможным приписать им протяжение, а также такую характеристику как физическая непроницаемость, что явно не может быть сделано в отношении сугубо интеллигибельных сущностей. Это позволяет Баумгартену не просто отойти от тезиса о том, что у монад «нет окон» и они не могут взаимодействовать между собой143, но, напротив, утверждать следующее: монады «взаимно влияют друг на друга […], находясь в состоянии борьбы друг с другом»144. Такое универсальное положение, вводимое в рамках космологии, имеет и частный случай, описывающий психофи зическое взаимодействие и рассматривающийся, соответственно, в рациональной психологии – «в этом мире тела и духи могут взаимно воздействовать друг на друга […] и друг друга взаимно затрагивать»145.
Хотя в «Метафизике» постулируется взаимное влияние субстанций друг на друга, Баумгартен решительно выступает против теории физического влияния и отстаивает теорию предустановленной гармонии, которую, как отмечается в предисловии ко второму изданию, он превратил «из гипотезы в теорему как в ее универсальном, так и в психологическом значении»146. Стремясь дать более убедительное обоснование, он также определенным образом модифицирует ее – так, что часть изменений, внесенных ранее Вольфом (например, тезис о реальном существовании каузальных связей между материальными субстанциями), устраняется. Вслед за Лейбницем Баумгартен акцентирует универсальную значимость теории предустановленной гармонии, истинность которой доказывается при помощи опровержения конкурирующих теорий, и подробно разбирает вопрос о взаимодействии субстанций в рамках космологии. Мир состоит из ряда конечных сущностей (Wirklichen, actualium), которые существуют отдельно друг от друга, но соединены между собой («в мире не существует островов»147). Такая универсальная связь между частями мира есть универсальная гармония148. Все части мира – или монады – взаимно влияют друг на друга, в силу чего в мире существует универсальное влияние или борьба, а их всеобщее действие или влияние никогда не существует без ответного воздействия149. Гармония взаимно влияющих друг на друга монад есть не что иное, как общение субстанций в мире. Универсальная предустановленная гармония есть идеальное взаимное воздействие всех субстанций в мире, однако если предикат универсальности имеет более подробное объяснение, то второй – «предустановленная» – остается без дополнительных пояснений.
Другая система, а именно система физического влияния, отрицает не универсальную гармонию субстанций, но лишь ее предустановленный характер. Обе теории признают существование универсального взаимного воздействия субстанций друг на друга, их универсальную гармонию, а также универсальное реальное влияние на них бесконечной субстанции, т.е. Бога (но, в отличие от окказионализма, не объясняют через нее все изменения конечных субстанций). Отличие же заключается в том, что приверженцы теории физического влияния исключают из действия одну из субстанций: они отрицают, что субстанция, претерпевающая воздействие со стороны другой, т.е. страдающая, действует при этом из своей силы. С их точки зрения, присущее ей страдание вызывается не ее собственным действием, но возникает реально лишь из-за влияющей на нее субстанции ( 451). По мнению Баумгартена, следствием такого положения является тезис о том, что ни одна субстанция не действует из собственной силы, а все происходящие изменения могут быть объяснены достаточным образом только через силу другой монады. Соответственно, все субстанции могут только подвергаться воздействию, однако по той же причине ни одна не может действовать, что приводит к противоречию, поскольку любой субстанции по определению присуща сила.
Человеческое тело как предмет медицинской науки
Немецкое обозначение «философствующий врач» устоялось благодаря одноименному сочинению М. А. Вайкарда, получившему большую популярность во второй половине XVIII в. Установить подробности интеллектуальной биографии его автора довольно сложно. Вайкард родился в 1742 г. в небольшом городе Брюккенау недалеко от Фульды, обучался в университете Вюрц-бурга (изучал философию и медицину), однако был не слишком доволен тем уровнем образования, который был тогда в этом учебном заведении. После окончания университета Вайкард стал практикующим врачом, состоял некоторое время на государственной службе, а также был ординарным профессором медицины в университете г. Фульда. Поскольку район изобиловал различными источниками и имел множество курортов, Вайкард в том числе специализировался на бальнеотерапии. Наибольшее влияние в области теории медицины на него оказало учение о раздражимости английского медика Дж. Брауна. Работа «Философствующий врач» была впервые издана в четырех томах в 1775–1777 гг. и существенно повлияла на дальнейшую судьбу Вайкарда. Благодаря графу А. П. Шувалову это сочинение оказалось в руках императрицы Екатерины II, и Вайкарду была предложена должность придворного медика в Санкт-Петербурге, куда он переехал в 1784 г. Спустя пять лет Вайкард захотел вернуться на родину, однако вновь оказался в Фульде почти двадцать лет спустя, которые провел в путешествиях вместе с семьей князя и генерал-поручика И. С. Барятинского. По некоторым свидетельствам, во время одной из поездок в 1790 г. из Лейпцига в Кёльн к обществу присоединился профессор Платнер, который некоторое время занимался образованием старшего сына княгини Е. П. Барятинской, из чего можно сделать вывод, что оба медика были, по всей видимости, знакомы307.
Наиболее известной фигурой среди «философствующих врачей» является Эрнст Платнер (1744–1818) – профессор философии и медицины в университете Лейпцига, с которым была связана вся его академическая карьера начиная с 1762 г.308 Отец Платнера, умерший спустя три года после рождения сына, был знаменитым в Европе врачом, именно благодаря ему в немецких университетах утвердилась офтальмология как отдельная дисциплина и распространилось мнение о том, что хирургия является неотъемлемой частью медицинской науки309. Карьера отца во многом определила профессиональные интересы Платнера-младшего. В своих медицинских штудиях он находился, скорее, в тени своего родителя, в то время как его философские сочинения были исключительно популярны и влиятельны среди современников. Приемным отцом Платнера, а в дальнейшем и одним из его университетских преподавателей, стал И. А. Эрнести (1707–1781)310. Он и другой преподаватель Платнера
С. Н. Ф. Морус были учениками Хр. А. Крузия. Медицинские дисциплины Платнер слушал в основном в изложении приверженцев теоретических положений Бургаве и Галлера. С самого начала параллельно с медициной он изучал философию и получил степень по обеим дисциплинам с разницей всего лишь в год. После защиты Платнер провел два года в образовательной поездке по Европе, а по возвращении в Лейпциг начал преподавательскую деятельность. Его академическая карьера складывалась весьма удачно: в 1770 г. он стал экстраординарным профессором медицины, спустя десять лет – ординарным профессором физиологии, дважды был ректором университета (1783, 1789), а также деканом медицинского факультета (1796), с 1801 г. – сначала экстраординарным, а затем ординарным профессором философии. Уже в 70-х гг. он читал лекции не только по медицинским дисциплинам (физиологии, государственной и судебной медицине), но и по философским – логике, метафизике, моральной философии, эстетике и антропологии311 – именно последние принесли ему широкую известность среди современников. Хотя Платнера редко причисляют к представителям так называемой «популярной философии»312, стиль его лекций и печатных сочинений во многом соответствует основным требованиям этого направления (среди прочего – ориентация на аудиторию неспециалистов, обращение к интересным и практическим темам). Несмотря на то, что его учителя были критиками вольфианской школы, Платнер наследует вольфовский стиль изложения, особенно в своих учебных пособиях (четкое структурирование материала, доступность изложения)313, поэтому его вполне можно причислить к представителям эклектической философии314.
Теория физического влияния и соотношение души и тела
По этой причине его курс метафизики открывался изложением эмпирической психологии, т.к. в этом случае даже если слушатель не продолжил бы занятия, то все-таки «успел бы уже воспринять нечто такое, что доступно ему по своей легкости, доставляет ему удовольствие своей занимательностью и полезно ему в жизни, поскольку может быть часто применено», в то время как онтология, напротив, только отбила бы желание далее изучать метафизику499. Как убедительно демонстрируется в исследовательской литературе, эмпирическая психология легла в основу курса по антропологии, существенная часть которой основывается на «Метафизике» Баумгар-тена. Соответственно, кантовский курс является реакцией на потребность в новой дисциплине в немецких университетах второй половины XVIII в., что есть еще одна из движущих сил становления антропологии как особой науки. Несколько лет спустя в переписке со своим учеником и другом Герцом Кант высказывается относительно своего замысла лекций по антропологии. Поводом для этого послужила прочитанная им рецензия на «Антропологию» Платнера, анонимно опубликованная Герцом во «Всеобщей немецкой библиотеке». В своем письме Кант выражает свое намерение ввести лекции по антропологии в число обязательных академических дисциплин, что, как отмечают некоторые исследователи, было не типично для того времени несмотря на то, что дисциплина уже имела определенную историю и была популярна в качестве приватных лекций. Кант критикует антропологию Платнера и формулирует собственный замысел в качестве противоположного500. Основными недо статками прочих работ в области антропологии являются следующие: во-первых, они избирают слишком узкую область рассмотрения501, которая не соответствует задаче изучения природы человека, а во-вторых, они не уделяют достаточного внимания эмпирическим источникам502. Кант выступает против попыток построения антропологии по образцу естественных наук и критически оценивает предприятие Платнера в связи с тем, что тот изначально кладет в основу своей антропологии дуализм души и тела, который представляется Канту пустым спекулятивным различением: «Я ищу в большей степени феномены и их законы, нежели первопричины возможности модификации человеческой природы вообще. Тем самым полностью отпадает необходимость в хитроумных и, с моей точки зрения, совершенно бессмысленных исследований того, каким образом осуществляется связь между органами тела и мыс-лями»503.
Критика физиологической антропологии включена и в предисловие к его «Антропологии с прагматической точки зрения». Прагматическая антропология в отличие от физиологической изучает не то, что природа делает из человека, но то, что он сам делает, может сделать или должен сделать из себя504. Если учение Платнера направлено, в первую очередь, на усовершенствование теории и практики медицины, то изучение прагматической антропологии призвано помочь человеку «повышать свою культуру, цивилизованность и мо-ральность»505, не только знать мир, но понимать, «в чем заключается игра, за которой он наблюдает», и участвовать в ней, т.е. по выражению Канта «владеть миром»506. Таким образом, антропология должна быть наукой, полезной для жизни, и содержать «знание о человеке как гражданине мира»507 – только в этом случае речь идет о прагматической антропологии508. Как отмечает Б. Эрдманн, решающим в отношении значения антропологии «оказываются не теоретические разъяснения, которые она дает, но то, что она делает для воспитания ученого как члена всемирно-гражданского общества»509. Поскольку антропология является наблюдательной наукой (Beobachtungslehre), в ее основе лежит эмпирическая психология, а также различные материалы, сообщающие нам знания о мире – записки путешественников, романы, биографии. Такое учение подготавливает человека к тому, чтобы рассматривать себя «как члена известной общности и даже общности граждан мира, следовательно, в качестве ученого»510, а следовательно, в качестве дидактической части лежит в основе публичного использования собственного рассудка. Движение вперед в совершенствовании свободного и публичного использования рассудка есть движение вперед на пути просвещения и признается первоначальным назначением человеческой природы.
Физиологическая и медицинская антропология представляют для Канта контрпример – к тематике природы человека он подходит, скорее, с позиций вопроса о предназначении человека, который получил популярность благодаря широко распространенному сочинению Шпальдинга. Тематика тела в антропологии Канта получает иной способ изучения – тело рассматривается не само по себе, но речь идет скорее о том, в какой степени и как различные проявления человеческой жизни обусловлены его телесностью. Данной проблематике посвящена вторая часть курса антропологии, которая носит название «Антропологическая характеристика». В лекциях эта часть начинает фигурировать в качестве самостоятельного раздела уже в записях 1775–76 гг. и описывается как специальная или практическая. Характеристика, т.е. указание на отличительные черты, дается как индивиду, так и полу, различным народам и всему человечеству. Характеристика отдельного человека через понятия «естества» или «задатков», а также «темперамента» описывает его физический (или – в терминах «Критики чистого разума» – эмпирический) характер. Характер как таковой или же образ мыслей именуется моральным характером и указывает на то, чт человек, а не природа, сделал из себя, но в рамках антропологии речь идет в основном о следствиях наличия или отсутствия такого характера (поскольку, как указывается в «Критике чистого разума», умопостигаемый характер есть характер вещи в себе, его нельзя познать непосредственно). Последняя часть, посвященная характеристике человеческого рода в целом, в которой содержится представление о его предназначении, в наиболее ранних из сохранившихся записей (1772–73 гг.) не встречается, однако начиная с 1775–76 гг. является неотъемлемой составляющей лекционного курса.
Вопрос о предназначении человека тесно связан с идеей совершенствования (Perfektibilitt) и идеалом самостоятельного мышления. Именно эти понятия, которым уделяется существенное внимание в рамках антропологии, Хинске рассматривает в качестве основных программных идей немецкого Просвещения в целом511. Более того, можно утверждать, что антропология сама по себе явилась дисциплиной, инспирированной идеалами немецкого Просвещения. Представление о том, что способность совершенствования есть сущностная характеристика как отдельного человека, так и человеческого рода в целом, является одним из основополагающих в антропологии Канта.
