Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Евразийство: история и истоки . 16-92
1. История евразийства 16-56
2. Н.Я .Данилевский и К.Н.Леонтьев как предшественники евразийства 57-78
3. "Теософские" истоки евразийства 78-92
Глава II. Тема судьбы россии в историософии евразийства 93-168
1. Философско-исторнчеокие концепции евразийства 93-120
2. Тема революции. Критика западной культуры в евразийстве 120-144
3. Евразийцы и Восток 144-168
Список использованной литературы 172-189
Приложение (статья П.Н.Савицкого "Идеи и пути евразийской литературы) 190-215
- Н.Я .Данилевский и К.Н.Леонтьев как предшественники евразийства
- "Теософские" истоки евразийства
- Философско-исторнчеокие концепции евразийства
- Тема революции. Критика западной культуры в евразийстве
Введение к работе
Актуальность темы. В последнее время сложились благоприятные предпосылки для исследования литературного, идейно-философского, художественного, научного наследия русского зарубежья. Среди множества других течений русской мысли особый интерес в настоящее время вызывает евразийство - пореволюционное эмигрантское вдейно-^илософское течение, хронологические рамки которого можно обозначить 1921 и 1939 годами. Оно было представлено такими именами, как Н.С.Трубецкой, П.Н.Савицкий, Г.В.Флоровский, П.П.Сувчинский, Л.П.Карсавин, Г.В.Вернадский, Н.Н.Алексеев, В.Н.Ильин, К.А.Чхеидзе, Э.Д.Хара-Даван и др.
Значимость евразийства как течения в отечественной философии и культуре обусловлена тем обстоятельством, что оно в концентрированной форме поставило проблему исторических судеб России. Одно из самых популярных идейных направлений русской эмиграции, евразийство запечатлело катастрофичность и лере-ломность революционной эпохи в России, отметив ее характерную черту - крушение не только политического строя, но и того культурного фундамента, на котором базировалось все предреволюционное русское общество.
Проблема особого пути России-Евразии ставится евразийцами в плане не только историософских размышлений. Она осмысляется в широком контексте культурологического и конкретно-научных исследований (в которых представлен почти весь спектр гуманитарного знания - история, этнография, лингвистика, ре-лигиоЕедение, правоведение, геополитика, политология,экономика).
_ 4 -
Евразийские концепции представляют особый интерес для исследователей региональных культурных образований, имеющих различные корни (гетерогенных). Значительный интерес представляет и собственно историческая концепция евразийцев, попытка расширить контекст мировой истории, преодолеть ограниченность европоцентристского подхода к истории России.
Насущность обращения к анализу, критическому осмыслению евразийского наследия в известной степени обусловлена современной исторической ситуацией, ставящей общественную мысль перед проблемой определения перспектив и направления развития. Однако, "утилитарный" интерес к евразийству целого ряда современных отечественных идеологов, их особая избирательность -когда из совокупности евразийских воззрений вычленяются только те аргументы, которые могут быть использованы в политических целях сегодняшнего дня, - не способствует аутентичному и целостному пониманию евразийства.
Степень изученности темы. В отечественной литературе евразийство стало предметом пристального исследовательского внимания только в самое последнее время. Среди публикаций, посвященных евразийству - статья Л.Н.Гумилева "Заметки последнего евразийца"1; статьи С.С.Хоружего "Карсавин и де Местр", "КарсаЕин и ВКП", "Россия, Евразия и отец Георгий Флоровский"*;
1 Гумилев Л.Н. Заметки последнего евразийца. / Наше наследие.
М., 1991. № 3.
2 Хоружий С.С. Карсавин и де Местр. / Вопросы философии.
М., 1989. № 3; Карсавин и ВКП. / Вопросы философии. М.,
1992. Jfc 2; Россия, Евразия и отец Георгий Флороеский.
/ Начала. М., 1991. » 3.
работы А.Б.Соболева "Полюса евразийства" и "Князь Н.С.Трубецкой и евразийство. К публикациям последнего времени относятся серия вступительных статей О.Н.Широкова к работам Н.С.Тру-
бецкого в "Вестнике Московского университета" ; статья Л.И.
Новиковой и И.Н.Сиземской , вступительная статья А.А.Никишен-
кова к публикации работы Н.С.Трубецкого "О туранском элементе в русской культуре"4; предисловие СЮ.Ключникова к евразийс-ким статьям Г.В.Вернадского . Конец 1991 года отмечен публикацией материалов круглого стола "Евразийская идея: вчера, сегодня, завтра" в журнале "Иностранная литература" ; анализу социально-политической концепции евразийства, наряду с другими затронутыми в книге проблемами, посвящена монография И.А.Исаева7.
Соболев А.В. Полюса евразийства. / Новый мир. М., 1991. № I; Князь Н.С.Трубецкой и евразийство. / Литературная учеба.
М., 1991. Кн. 6.
См.: Вестник Московского университета. Серия "Филология".
/ М., 1990, J№
Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Евраз .искус. / Философские
науки. М., 1991. № 12.
См.: /Этнографическое обозрение. М., 1992. № I.
Ключников СЮ. Русский узел евразийства. / Наш современник.
М., 1992. №3.
Евразийская идея: вчера, сегодня, завтра. / Иностранная
литература. М., 1991. № 12.
Исаев И.А. Политико-правовая утопия в России. Конец XIX -начало XX века. М., 1991.
Что касается русской эмигрантской литературы, то интерес к евразийству в ней всегда был достаточно интенсивным. Подробный анализ евразийства содержится в книгах Г.Струве, М.Агур-ского, В.Варшавского, В.Зеньковского. Однако наиболее интенсивным интерес к евразийству был в двадцатые-трвдцатые годы, когда движение находилось в пике своей активности. Особую популярность евразийские идеи получили в среде эмигрантской молодежи - представители этого поколения, в своем еще юном возрасте пережившие потрясения революции и гражданской войны, испытывали острую необходимость е идеологии оптимистической, открывающей утешительные перспективы и в той или иной степени научно обоснованной. Евразийцы адресовали свою литературу именно молодежи, которую считали "живым элементом" эмиграции. П.П.СуЕчинский писал Н.С.Трубецкому о необходимости прозелитизма среди молодых людей, у которых "не только нет сведений", но, главное, нет мировоззрения. "Вот его-то и нужно, по мере сил, создавать для них, по крайней мере, будить в них потребность личным опытом пересмотреть все стороны жизни, все былые устои и убеждения... Пусть наши предыдущие книги были пестрыми, несложившимися и т.п. - они все-таки принесли пользу, так как возбудили мысль к общим вопросам. Единственно - недопустимо
Струве Г. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк, 1956; Агурский М. Идеология национал-большевизма. Париж, 1981; Варшавский В. Незамеченное поколение. Ныо-4орк, 1956; Зеньковский В. Русские мыслители и Европа. Париж, 1926.
соединение со Струве и т.д. Опять-таки, со стороны молодежи
есть к нам бесспорное доверие, в то время как Струве и даже
Бердяева они считают "промотавшимися отцами" - и, пожалуй,
правы . Евразийство воспринималось молодыми людьми как "бие-
р ние живой, пробуждающейся национальной мысли"*', как светлая
надежда предстоящей новой культурно-исторической миссии России. Но, по большей части, отклики молодежи были чрезмерно эмоциональны и малосодержательны.
Иначе евразийство воспринималось в среде старшего поколения эмиграции^. Определяя отношение евразийства к традиции русской мысли, Ф.Степун называет его "славянофильством эпохи футуризма" , а известный историк А.Кизеветтер восстает против
Письмо Сувчинского П.П. Трубецкому Н.С. от 16 февраля 1923. ДТАОР. Ф. 5783. ОП. І. ВИ. хр. 359. Руль. Берлин, 4 сентября 1921 г. № 243. Представители старшего поколения русской эмиграции встретили евразийство по преимуществу скептически, за некоторым, впрочем, исключением. Еще в 1922 г. Г.В.Флоровский писал Н.С.Трубецкому о том, что "Франк весьма сочувственно относится к евразийству"; по поводу П.И.Новгородцева вопрос ставился даже таким образом, чтобы включить его в число евразийцев. См.: ЦГАОР. Ф. 5783. Ол. I. Ед. хр. 213. Л. 124. Степун Ф. Об общественно-политических путях "Пути". Современные записки. Т. 29. Париж, 1926. С. 445,
какого-либо сравнения евразийцев со славянофилами . П.М.Би-цилли, участвовавший поначалу в евразийских изданиях, но впоследствии отошедший от сотрудничества с ними, писал о "двух ликах евразийства" - с одной стороны, о крайней привлекательности этого движения, отразившем в своих идеях правду о России как о мире, синтезирующем элементы западной и восточной культуры, о стране, богатой традициями сосуществования множества народов, самых разных по происхождению и культуре, с другой стороны, его отвратительности склонностью к роли единственной
партии е постбольшевистской России с жестким идеологическим
ядром, выступающей за идеократию .
Активным критиком евразийства выступал П.Б.Струве, Вместе с тем, сложно однозначно определить их взаимоотношения: категорически не воспринимая способ решения проблем другой стороны, они часто высказывали похожие мысли. Вначале, по слогам Флоровского, Струве воспринимал евразийцев "на начале терпи-мости , Потом эта позиция эволюционировала е сторону резко критической. При этом, всегда оставались точки соприкосновения между ними. П.Б.Струве видел единственное спасение России от революционного недуга в возрождении национальной идеи и усвоении этой идеи образованной частью общества - еще в статьях
См.: Лекция КизеЕеттера А.А. "Славянофильство и евразийство". ДТАОР. Ф. 5783. ОЛ. I. fc, хр. 243.
2 Бицилли П.М. Два лика евразийства J Современные записки.
Т. 31. Париж, 1927; Народное и человеческое./Современные
записки. Т. 25. Париж, 1925; Рецензия на кн. "Тридцатые
годы...". / Новый град. % 2. Париж, 1932.
3 См.: Письмо Флоровского Г.В. Трубецкому Н.С. ЦГАОР.
Ф. 5783. Оп. I. Ей. хр. 312. Л. 124.
сборников "Вехи" и "Из глубины" он писал об этом. Евразийцы, как и Струве, надеются на восстановление русской государственности через возрождение национальной идеи. Но Струве, будучи : "западником", не принимает одну из ключєенх посылок евразийцев - утверждение о культурно-историческом своеобразии России-Евразии, видит в нем стремление обосновать "культурно-расовые" особенности евразийских народов. Ему чужд пафос "исхода к Востоку", который неизменно присутствует у евразийцев. Струве ставит евразийство в мыслительную традицию, которая содержала тенденцию противопоставлять Россию остальному культурному миру - традицию утверждения особого исторического призвания России. "Евразийство внешним образом продолжает традицию славянофильства. Но особенностью славянофилов и тех немецких историко-философских учений, которые на него влияли, была идея, что страна или народ, имеющий свое историческое призвание, в нем осуществляет какую-то универсальную идею, какую-то общечеловеческую правду. При формальном национальном партикуляризме славянофильство было запечатлено широчайшим идейным универсализмом. Эта черта в евразийстве во всяком случае гораздо слабее выражена. Евразийство мыслит себе Россию как главный элемент особого культурного целого, противополагаемого им романо-германскому миру, создавшему европейско-американскую культуру. Поскольку у евразийцев есть доктрина, эта доктрина сводится к утверждению культурно-расовых особенностей народов евразийского мира. В этом утверждении повторяется обычная ошибка всех таких схем. Известные черты рассматриваются не как меняющийся, текучий результат исторической обстановки и событий, а как априорно-данные, определяющие и предопределяющие условия этой
обстановки и событий. Поскольку евразийство подчиняет и ставит во главу угла всего исторического понимания судеб России родственность русской культуры с азиатским Востоком, постольку оно объективно странным образом воспроизводит доктрину одного славянского ненавистника России, некоего поляка Духинского" .
Другой представитель эпохи нового религиозного сознания, Н.А.Бердяев, проявив необычайный интерес к евразийству, выступил с целым рядом публикаций и критических рецензий на стрэни-
р цах эмигрантской печати . Бердяев принадлежит к числу тех мыслителей, которые увидели в факте революции и мировой войны предзнаменование новой эпохи в развитии мировой культуры, эпохи, сравнимой, по его словам, разве только с эллинистической. Сближение Востока и Запада, Европы и Азии, обретение Россией позиции страны с культурой мирового значения - эти характерные черты времени замечены были Бердяевым в его "Новом средне-вековьи" и других работах послереволюционного периода.
Однако, при есєм сходстве Еидения исторических реалий, Бердяев оставался непримиримым критиком евразийства. "Евразийство, - писал он в письме П.П.СуЕчинскому, - есть секта и обладает всеми особенностями сектантской психологии. Секта эта претендует на широкое влияние и предполагает завоевать Россию... Должен Вам откровенно сказать, что есє более и более утверждаюсь в злойдности той психологии, которую укрепляют евра-
Струве П.Б. Россия ./Русская мысль. София, 1922. Выя.З. С.104.
* См.: Бердяев Н.А. Евразийцы. Рецензия на Евразийский временник. Сб. 4. / Путь, № I. Париж, 1925; Утопический этатизм евразийцев. / Путь, & 8. Париж, 1927.
- II -
зийцы. Меня ужасает и возмущает то мракобесие, которое нарастает среди русских, особенно среди русской молодежи. Евразийцы - культурные люди и грубые формы мракобесия им чужды, но тем более опасно, что они укрепляют мракобесие в форме более тонкой, давая идейное и культурное обоснование. Баше отношение к западной духовной жизни я считаю проявлением русского нигилизма. И прошу заметить, что сам я очень хорошо понимаю кризис западной культуры, упадочность Запада. Также неприятно мне потворство русскому самомнению и самодовольству. Русская замкнутость есть греховное состояние. Настоящая русская идея есть идея вселенская. Это сознавали великие русские люди. И поскольку евразийцы противятся этому духу вселенскости, они противятся русской идее... Национализм совсем не есть характерное русское явление. Русский самозамкнутый национализм есть проявление русского язычества. Русская же идея - вселенская... .
Евразийство становится предметом рассмотрения в статьях П.Н.Милюкова , Г.П.Федотова4^ и других мыслителей. П.Н.Савицкий, определяя направления критики евразийства, писал: "Таким образом, можно различать несколько видов направленной на евразийство критики, а именно критику: анти-религиозную, анти-прэвославную, анти-восточную, анти-русскую, анти-этническую, анти-идеократичеекую, анти-этатическую, анти-федералистическую,
1 ЦТАОР. Ф. 5783. Од. I. Яц. хр. 411. Л. 171.
2 См., например: Miiiuxov М Burasictnism and europeanUm <Уі
ka&ton hCbbn*. fes-fcc&t-ftr Th. <г /Иа.#гу*і ?u/»i ft) беЬиґїі&де..
Ь4І. ^0,/930.5.225-23^.
См., например: Федотов Г.П. Национальное и вселенское.
Лицо России. Соч. Париж, 1988. Т. I; Россия, Европа и мы. / Полн. собр. соч. Париж, 1973. Т. 2; и др.
анти-аЕтаркическую, анти-систематическую .
Евразийские идеи становятся предметом анализа и в советской литературе, в особенности в двадцатые годьг. Что касается зарубежной литературы, то евразийство исследовано в ней едва ли не е большей степени. Наиболее фундаментальной является монография Отто Бесса . К наиболее интересным относятся исследования профессора Калифорнийского университета Н.В.Ря-заяовского . Евразийство рассматривается также в работах
Р.Уильямса, С.Утехина, Г.Кона. Анализу исторической еврззйй-
5 ской концепции посвящены статьи и монографии Ч.Гальперина.
1 Тридцатые годы. Прага, 1931. С. 12-13. См., например: Задачи Всероссийской научной ассоциации востоковедения. / Новый Восток. Кн. І. М., 1922.
3 &6ss О. tsi,e Lehre EurttUer,- b/iezbaden, і%1.
Я kmbanwsx*] fil.t Qsict through Russian tje,- kussCa. and
Qsu*., Stanford, J 9Ї2 '-, Prtnc-e N & Truhet^otj !s Europe
qncl Man^ritf/ . - ІякгЬіїсп&г J-Ur Ge&chichie ОЖецгорьъ, Ы.1Ъ(№Ч), S.S. 2.0ї-2д; ТЬе -emerg-em*. of
turqst'crntsm .- GtJ-orm'Cc Stogie 4ucit< fat Ц,(І9Ш-
РгНМогі) or Ru$S(Cu, 5rd ect. №.,№?. *
5 WiOt^tns RC. СиШге. ш *(fe. Human W
^ /Д'- "«> *«* <"»* ft ^
bUHchin r QuS&fak Milicat іксиM. London, 19%Г^^ ^- ^usst'cu and Steppe: George i/emvcftVu.
- ІЗ -
Таким образом, в эмигрантской и иностранной литературе евразийство в достаточной степени исследовано. При этом, однако, все еще неизученными остаются богатые архивные материалы, связанные с историей евразийства - они проливают свет на многие интересные детали и подробности, без которых невозможно составить полную картину как евразийского движения в целом, так и творчества кавдого из евразийцев.
Цель и задачи исследования. Основная цель диссертации в целостном исследовании евразийства как мыслительного и культурно-исторического феномена, занимающего определенное место как в традиции русской мысли в целом, так и в ряду социально-политических и философско-исторических учений русской эмиграции. Для достижения указанной цели решаются следующие задачи:
исследуется история евразийства, определяются этапы его развития, прослеживается эеолюция еЕразийских идей;
определяется место евразийства в истории русской мысли, как в традиции философско-исторической, идущей от Н.Я.Данилев-ского и К.Н.Леонтьева, так и в "геософской" (в русле этой традиции основными предшественниками евразийцев являются В.И.Ла-манский, Д.И.Менделеев, А.П.Щапов, Л.И.Мечников, В.О.Ключевский);
анализируется проблема "Восток-Запад-Россия" как ключевая в евразийской историософии, позволяющая наиболее адекватно понять специфику собственно евразийских воззрений, в сопоставлении с традицией русской мысли;
рассматриваются философско-исторические концепции еЕра-зийцев, их генезис и внутренние тенденции развития.
Идейно-теотзетичеокой и методологической основой проведенного исследования являются общие принципы историко-философской науки, для которых характерно рассмотрение яелєния исторически, е его связи с другими и с конкретным опытом истории. Применяется также биографический анализ как вид историко-философского исследования, позволяющий прояснить многие важные моменты в истории евразийства, понять мотиеы обращения к евразийству (е том числе глубоко личного характера) главных его представителей.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые делается попытка целостно представить евразийство, определить исторические вехи его развития, рассмотреть эволюцию евразийских идей, глубоко укорененных е традиции русской мысли. Определяется место евразийства среди других социально-политических и философско-исторических учений первой половины столетия. Выясняется характер причин, мотивов, тенденций в русской мысли начала Еека, вызвавших евразийство к жизни. Впервые для исследования евразийства привлекается в большом объеме материал Пражского евразийского архива. Это позволяет проникнуть в идейную лабораторию евразийства, уточнить личный Еклад каждого отдельного мыслителя в создание идеологии этого движения, отделить фундаментальные убеждения от концепций, возникших под воздействием идейных компромиссов и тактических соображений. Уникальная архивная коллекция, хранящая интенсивную переписку по поводу всех деталей идейных разногласии и слороЕ позволяет понять некоторые скрытые стороны евразийской идеологий.
Драдщеская д методол,оги,ч.еска.я, зназдооть работы. Содержащиеся в диссертации теоретические положения и выводы могут послужить материалом для дальнейших исследований и разработок -
- 15 -философско-исторяческих, историко-философских и историко-культурных. Проведенное исследование значимо также для определения места каждого из представителей евразийства в истории отечественной культуры. Помимо научной работн материал диссертации может быть использован в преподавании курса истории русской философии и общего историко-философского курса, а также в рамках курса истории отечественной культуры.
Апшбапия работы. Основные положения диссертации представлены в опубликованных и подготовленных к публикации работах автора. Результаты исследования обсуждались на заседании лаборатории истории русской философии Института философии РАН, на заседании теоретического семинара по истории евразийского движения в Институте философии (октябрь, 1990). Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора: "К критике западной культуры в творчестве евразийцев (в сб.: Философия в России в конце XIX - начале XX вв.: преемственность идей и поиски самобытности. М., 1991) - 1,0 п.л.; "Евразийцы и Восток" (в сб.: Россия-Восток-Запад) - 1,0 п.л.; "Философ-ско-исторические основания евразийской культурологии" (в сб.: Философия и культура в России. Методологические проблемы. М., 1992) - 0,5 п.л.; статьи "Н.С.Трубецкой", "Г.В.Вернадский", "П.Н.Савицкий" (в сб.: "Русские философы. Словарь имен". Готовится к изданию) - 0,7 п.л.
Структура диосертапии. Работа состоит из введения, двух глав, оформленных в шесть параграфов, заключения, списка использованной литературы. В приложении приводится ранее не публиковавшаяся в России статья П.Н.Савицкого "Идеи и пути евразийской литературы", рукопись которой содержится в материалах Пражского евразийского архива, размещенного в настоящее время в ЦТАОР.
Н.Я .Данилевский и К.Н.Леонтьев как предшественники евразийства
Вопрос об идейных истоках евразийства принадлежит к числу сложных и неоднозначных. Многие из писавших о евразийстве подчас сводили его к простой реакции на социальную ситуацию, в которое оказались эмигранты. По мнению В.В.Шульгина, евразийство есть вид социальное злости1. П.Н.Милюков писал о том, что евразийство есть реакция на внешнее поражение и внутренний разгром, когда в русском обществе усилились национализм и вражда к иностранцам . Еще более прямолинейна оценка, данная евразийству НДебышевым: "Евразийство есть порождение эмиграции. Оно подрумянилось на маргарине дешевых столовок, вынашивалось в приемных в ожидании виз, загоралось после спора с консьержкой, взошло на малой грамотности, на незнании России теми, кого революция и беженство застигли подростками1 3. При всех недостатках, ошибках, противоречиях евразийского учения, оно все же заслуживает более серьезного к себе отношения чем то, которое присутствует в приведенных выше откликах .
Гораздо более прав, на наш взгляд, В.В.Зенъковски8, отказывавшийся видеть в евразийстве простую форму реагирования на трудности эмигрантского бытия. Указывая на собственно философское содержание евразийского учения, он яодчеркивад глубокую внутреннюю связь его с традицией русской историософии: "Евразийство как бы унаследовало все то, что было в русской мысли до него по вопросу о "Путях России", - унаследовало довольно неразборчиво, наспех, но оно принесло в постановку этого вопроса весь незабываемый опыт нашей национальной трагедии, всю страстную потребность "уйти в себя", найти свой "путь", и всю творческую силу, выкованную в вас невольным историческим досугом. В евразийстве слышится буйство и фанатизм, злоба и обида, но в нем же есть подкупающая смелость и вера в Россию"1. Вопрос об идейных истоках евразийства чрезвычайно многогранен. Это связано с тем, что евразийское течение все же не представляло собой некой единой "школы". Каждый из представителей этого течения шел к евразийству своими путями; в известном смысле у каждого из них были свои идейные предшественники. У Савицкого - это В.ИЛаманский, Д.И.Менделеев, Л.И.Мечников, П.Б.Струве; у Вернадского - Ё.О.Ключевский, С.Ф.Платонов, М.КЛюбавский, Н.ПЛСондаков и другие русские историки рубежа столетий; Карсавин опирался на глубокую западно-европейскую традицию, идущую от Платона, Плотина, Эриугены, Николая Кузан-ского, с одной стороны, и от старших славянофилов, в особенности от А.С.Хомякова, с другой. Если же брать во внимание основную проблему, которая стояла перед евразийцами, проблему осток-Запад-Россия", проблему исторических оудеб России, то в постановке и решении этой дроблемы их прямыми предшественниками являются Н Я .Данилевский и К.Н.1еонтьев. В евразийстве очень силен негативный яо отношению к ро-мано-германскому Западу пафос. По существу, с отрицания засилья западной культуры, с "антизападнического" бунта, лоро! приводящего к полному отрицанию всего того положительного, что было в европейской истории, началось евразийство. Книга Трубецкого "Европа и человечество" содержала в себе ЕСЄ антиза-даднические установки, характерные для евразийства: - европейская культура отнюдь не универсальна. Нельзя сказать, что существуют универсальные для всех культур законы исторического развития; - теория прогресса ложна. Она направлена на обоснование превосходства европейской культуры; - всякая культура не просто уникальна, она самодостаточна, самоценна и самобытна, недопустимо оценивать ее "степенью" приближения к культуре европейской. Все эти установки воспроизводят основные идеи и пафос работы Н.Я.ДанилеЕского "Россия и Европа". Труд этот, законченный русским мыслителем в 1868 году, впервые увидел свет годом позже в журнале "Заря". "Европа, - писал Данилевский, - есть поприще ромаво-германской цивилизации, ни более, ни менее" . Несправедливо было бы думать, что Квропа составляет поприще человеческой цивилизации вообще, или, по крайней мере, всей лучшей части ее; она есть только поприще великой германо-рманской цивилизации, ее синовим. Данилевский известен в истории русской мысли как представитель неославянофильства и автор теории культурно-исторических типов - концепции новой и оригинальной (хотя Б,С.Соловьев не считал ее таковой, подчеркивая ее зависимость от концепции немецкого мыслителя Г.Рюккерта), предвосхитившей во многом теорию культур и цивилизации Освальда Шпенглера. Обосновывая уникальность славянского наднационального культурно-исторического типа, Данилевский подчеркивает несостоятельность теории единого исторического процесса. Такая теория, считает Данилевский, европоцентрична по своей сути, из нее оказываются исключенными восточные цивилизации. Взамен так называемой искусственной классификации объекта научного знания (когда изучаемые явления распределяются по степени развития, приближения к некоему единому наперед заданному состоянию) Данилевский предлагает естественную систему классификации, по типам (каждый из которых замкнут и самоцелей). Применительно к анализу истории это означает необходимость вычленения культурно-исторических типов.
"Теософские" истоки евразийства
В предыдущем параграфе мы обратились к философско-исто-рическим истокам евразийства, рассмотрев вкратце те идеи Н.Я. Данилевского и К.Н.Леонтьева, которые в большой степени повлияли на евразийство и получили в нем конкретизацию применительно к новым историческим условиям. Теперь нам предстоит коснуться другой традиции русской мысли - это геофилософские, геоисторические, геополитические, или, как выражались сами евразийцы, "геософские" истоки евразийства.
В евразийских писаниях очень большое место отводится фактору географическому, уже само название евразийства говорит о его важном, пожалуй, первостепенном значении. Евразия в их построениях - это срединный материк, объемлющий три равнины -Восточно-Европейскую, Западно-Сибирскую и Туркестанскую, окаймленные горами. В геополитической и геоисторической концепциях евразийцев большую роль имеет категория "месторазвитие", отражающая связь социально-исторических образований с географической средой и территорией. "Под месторазвитием человеческих обществ мы понимаем определенную географическую среду, которая налагает печать своих особенностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде" . Географическое местоположение, среда из второстепенных характеристик превращаются в главные, обретая жизненную значимость для государственного образования на территории Евразии, для психологического облика народа, на ней обитающего. Пространство перестает для евразийцев быть пустым и скучным - Евразия интерпретируется ими как ойкумена, огУї ierrarum,вселенная русской истории.
Социально-историческая среда неотрывна, по мнению П.Н. Савицкого, наиболее последовательно отстаивавшего и обосновывавшего геофилософские и геополитические постулаты евразийства, от почвы, неразрывна связь между культурной и географической обстановкой. Культурные традиции оказываются, утверждает он, как бы вросшими в географический ландшафт, месторазвитие становится "культурно-устойчивым", приобретает особый, специфический и свойственный лишь ему "культурный тип". Подтверждением тому, что черты обособленности и целостности Евразии имеют не только географическое, но и историческое значение, пишет Савицкий, является русская историософия, которая всегда была обращена к проблеме особости исторических судеб России.
Особое внимание в евразийстве уделяется вопросам геополитики, рассматривающей жизнь определенных государственных образований в непосредственной связи с их месторазвитием. Два основных элемента вызывают наиболее интенсивный интерес в геополитических исследованиях - данное месторазвитие и данный субъект истории, которым может быть племя, народ, нация, совокупность народов и наций, которые исследуются с точки зрения их творческой способности к освоению цивилизационного пространства, соучастия, сотрудничества в единой "организационной системе", в частности, в государстве.
Идеи, евразийцев, связанные с геофилософскими и геоисторическими, геополитическими построениями не новы, по крайней мере, многие из них унаследованы от русских мыслителей прошлого столетия, на которых, впрочем, евразийцы постоянно ссылаются.
Характеристика России как "срединного мира" встречается у слависта Б.И.Ламанского. Он различает навазийско-европейском" -материке три культурно-исторических мира: I) собственно Европу, романо-германекий или католическо-протестантский мир; 2) собственно Азию, с древней и средневековой цивилизациями ее иис-торическихи племен, и народов с их варварством или полудикостью - народов "неисторических" или "полуисторических11; и 3) так называемый "срединный мир", т.е. не настоящую Европу и не настоящую Азию. "Вступая в пределы этого срединного мира в Азии, мы должны сказать, что тут Азия кончается, но Европа еще не начинается; точно так же, вступая в него из Европы, мы вправе сказать, здесь кончается Европа и еще не начинается Азия" . Труду Ламанского подчас свойственен "культуртрегерский" тон по отношению к народам "собственно Азии": "Так, мир собственно азиатский, частью вследствие своей непоправимой грубости и одичалости, частью в силу своей необяоЕимой уже древности и дряхлости, лишен почти всяких видов на самостоятельное, независимое будущее. Как вся будущность Турции с начала ИХ века заключалась, строго говоря, в освобождении ее разнородного христианского населения от власти мусульман и османов, так будущность всей нерусской Азии есть едва да не будущая история европейского (преимущественно англосаксонского) и русского в ней владычества а влияния0 1 .
Философско-исторнчеокие концепции евразийства
В этом параграфе мы попытаемся рассмотреть философско-исторические основания евразийской культурологии. Сам тезис о существовании подобного основания вызовет, пожалуй, сомнение у скептика: ведь известно, что евразийство было скорее "компромиссным" соглашением, "созвездием" ярких личностей, принадлежность же к одному интеллектуальному течению почти не сказывалась на общей философской позиции каждого из них.
Вычленить философско-исторический фундамент из всех "публицистических", по преимуществу, суждений довольно сложно, тем более, что сама "фалософско-историчеокая" концепция евразийцев претерпевала определенную эволюцию. В общих чертах евразийская культурология принадлежит, тем не менее, к концепции морфологической, и имеет целью обоснование самобытности и уникальности такого многосложного организма,как Россия-Евразия.
На первом этапе идейной истории евразийства, в I92I-I926 годах, тезис о множественности культур проводился в основном Н.С.Трубецким и ЇЇ.Н.Савицким - он выдвигался в качестве альтернативы, господствовавшей в историческом и социальном познании начала века теории линейного однонаправленного развития общества, по преимуществу, прогрессивного (особенное неприятие у них вызывали различного рода позитивистские теории а марксизм). Однако на этом этапе евразийства филооофско-теоретический фундамент течения был довольно слабым и уязвимым. Л.П.Карсавин, впоследствии ставший одним из главных теоретиков евразийства, писал в статье "Европа и Евразия", еще критической в отношении евразийства, о том, что в евразийстве нет философского анализа, философской аргументации.
На втором этапе, в 1926-1929 гг., культурно-морфологическая концепция евразийцев претерпевает изменение. "Культурные типы" или просто "культуры" обретают форму "симфонических" или "хоровых" мяогонародных личностей, безусловно, под влиянием "Философии истории" КарсаЕина. Евразия трактуется теперь не просто как организм, "культурное тело", - она, прежде всего, видится как своеобразная "культуроличность", личность многонародная, в отличие от индивидуальной. Эта концепция остается в качестве доминирующей вплоть до распада евразийства в конце тридцатых годов.
Склонность евразийцев к теории множественности культур определялась ЕО МНОГОМ интеллектуальными характеристиками эпохи. Отнюдь не случайно хронологическое совпадение времени публикации "Заката Европы" Осв. Шаенглера с началом евразийства и с выходом в свет "Европы и человечества" Н.С.Трубецкого, предвосхитившей евразийство, где сконцентрированы все антизападнические его установки. О каком-то определяющем характере влияния при объяснении такого совпадения говорить не приходится, поскольку главные идеи "ЕЕРОДЫ И человечества" обдумыва-лись Трубецким еще в I909-I9I0 гг. Дцеи "заката", "конца", "упадка" западноевропейского мира, вступления его в эру "бездуховной цивилизации", главным симптомом которого стала мировая война, свежий ветер надеящ на будущее более молодых культур буквально витали в воздухе. Начало 20-х гг. отмечено рядом работ, авторы которых возвещали о начале новой эры в мировой истории - об одних и тех же проблемах говорилось и в "Новом средневековье" Бердяева, и в "Сумерках Европы" Г .Ландау, и в работах Г.КаЁзерлинга и Осв. Шпенглера. 20-е гг. были, кроме того» новым этапом Е осмыслении традиционных для культурологии понятий - "культура", "общество", "цивилизация", "прогресс" - на том выборе, который сделали евразийцы, в пользу релятивистской концепции, сказалось подспудное Елияние традиции русской мысли, в особенности идей Н,Я .Данилевского и К.НЛеон-тьева.
Отправным пунктом рассуждений евразийцев является критика теории линейного прогресса в истории, доминировавшая во всех ОСНОЕННХ философско-исторических системах рубежа столетий -позитивизме, историческом материализме. Концепция прогресса представляется евразийцам несостоятельной, поскольку в конечном счете она приходит к несомненности тезиса о превосходстве западноевропейской культурн, как наиболее совершенной и образцовой. Вследствие своей евролоцентричности, теория прогресса неприемлема, необходимо найти другое обоснование для равноценности и равнозначности всех культур.
В арсенале "европейского" "космополитического" сознания довольно прочно устоялись понятия "человечество", "общечеловеческий", "цивилизация", "мировой прогресс" и др., но все они, по мнению Трубецкого, проистекают из европоцентристской теории культурно-эволюционного процесса. В основе их лежит представление о том, что развитие человечества шло и идет по пути так называемого мирового прогресса. Этот путь мыслится как известная прямая линия. Человечество шло по этой прямой линии, но отдельные народы останавливались на разных точках ее и продолжают и сейчас стоять на этих точках, в то время как другие народы успели продвинуться дальше, остановившись в следующей точке и т.д. Согласно такому представлению, рассуждает Трубецкой, человечество представляет собой как бы развернутую и разрезанную на куски кинематограмму эволюции, и культуры различных народов отличаются друг от друга как разные фазисы общей эволюции, как разные этапы пути мирового прогресса. Такая своеобразная лестница эволюции человечества распределяет все народы в своеобразной иерархии - на вершине ее стоят народы романо-германские, наиболее "культурные", далее следуют "малокультурные" народы и, наконец, внизу стоят "некультурные дикари".
Трубецкой отказывается от такого понимания развития культур и исходит из положения о том, что нет культур вышестоящих и нижестоящих: "Вместо лестницы мы получаем горизонтальную плоскость. Вместо принципа градации народов и культур по степеням совершенства - новый принцип равноценности и качественной несоизмеримости всех культур и народов земного шара. Момент оценки должен быть раз навсегда изгнан из этнологии и истории культуры, как и вообще из всех эволюционных наук, ибо оценка Есегда основана на эгоцентризме. Нет высших и низших. Есть только похожие и непохожие. Объявлять похожих на нас высшими, а непохожих - низшими - произвольно, ненаучно, наивно, наконец, просто глупо .
Тема революции. Критика западной культуры в евразийстве
Евразийство родилось как течение русской эмигрантской философской и общественной мысли и стало выражением додытки творческого реагирования русского национального сознания на факт революции.
Порожденная революцией катастрофичность мировосприятия, осознание доворотности перевиваемого времени придали новый смысл положениям и ранее звучавшим в русской историософии: "Россия - страна особенная. У России свой, особый путь развития. России предстоит великое будущее - она скажет миру свое, новое слово". И как прежде, у "эллинистов" и "латинистов", люборуссов и вольтерианцев, у славянофилов и западников, у народников и марксистов, проблема путей России, унаследованная евразийцами от предшественников, рассматривалась в контексте антитезы "Россия - Европа".
Евразийство было первым пореволюционным эмигрантским течением, пореволюционным в том смысле, что дризнало революцию как исторический факт, который может служить отлравным дунктом в конструктивном творчестве. В то время как вся эмиграция продолжала жить мыслью о том, что революция явилась результатом правительственного переворота, простой сменой власти, политической авантюрой и т.д., евразийцы поставила проблему революции гораздо глубже - что могло привести Россию к такому трагическому исходу, что послужило первопричиной катастрофы и возможно ли найти средство для преодоления тех причин, которые привели к рево-j-люции.
"В основе ходячего неприятия революции лежит в сущности "антиисторический" достудат действовать дад. ка,к оудто с определенного момента жизнь и ИСТОРИЯ остановились и в некотором хронологическом интервале "ничего не случилось", так что грядущую деятельность надо примыкать к какому-то произвольно выбираемому моменту прошлого, а не опирать ее на то конкретное сочетание сил и возможностей, которое реально сложится ко времени настоящего "открытия действий" . Революция разделила прошлое и грядущее в чем-то существенном, и важно разгадать ту надиндивидуальную ритмику жизни, которая привела к ней, полагают евразийцы. "Приять" революцию евразийцам необходимо, чтобы избежать иллюзорности отвлеченной русской идеи. Евразийцы скорее не "приемлют" революцию, а "учитывают" ее, "Ведь сводить всю революцию на злоумышления партийных коммунистов, это значит, во-первых, отказываться от ее объяснения, - если только не верить во всемогущество коммунистических вождей, а, во-вторых, - избавлять себя от необходимости творческой и духовной борьбы с нею....
"Приять" революцию евразийцам необходимо для того, чтобы бороться за конкретный образ новой России - их признание революции вовсе не тождественно оправданию террора и разорений. Им претит голая необходимость устряловского оправдания исторической силы, победившей в борьбе, "Никакого "потворства" сатанинской стихии нет в том евразийском убеждении, что в революции раскрылись исторические недуги России. Что готовилась она издавна и исподволь, ведением или неведением... Совершенно непонятно, как можно преодолеть большевизм в корне, если не исторгнуть его духовных корней... Расширяя круг "виновных в революции", еЕразийцы тем самым повышают шансы на успех борьбы .
Революция, по мнению евразийцев, является не только и не столько прввозвестником новой культурной эпохи в истории человечества, катаклизм, за которым наступит эра мира и благополучия. Она рубеж той пропасти, к которой подвела Россию европеизация. "Евразийство отвергает не то или иное политическое убеждение старых яадравлевцев, а тот культурно-исторический контекст, с которым это убеждение сопряжено в сознании старых налраЕленцев. Правые, левые и умеренные, консерваторы, революционеры и либералы, - все вращаются исключительно в сфере представлений о послепетровской России и о европейской культуре. Когда они говорят о той или иной форме правления, они мыслят эту форму правления именно в контексте европейской культуры или европеизированной послепетровской России: изменения и реформы, которые они считают необходимым внести в политический строй или политические идеи, касается только этого строя и о этих идей, но не самого культурного контекста" .
Евразийцы стремятся к реалистическому осмыслению действительности, преодолевая иллюзорность и абстрактность общих размышлений о грядущей новой России "скифов" - литературного пореволюционного течения, представленного Р.В.Ивановым-Разумником, А.Блоком, А.Белым и др., для которых признание революции как знамения новой эпохи явилось залогом НОЕОЙ творческой энергии. В понимании евразийцев, русская революция - факт, порожденный конкретной действительностью, и причины, приведшие к ней, ДОЛЕНЫ быть рассмотрены в общем контексте развития русской истории. Важно понять истинные причины революции, чтобы преодолев их, озарить черты будущей России. Революция - не бунт или государственный переворот. Она - переломное событие русской истории, катастрофические масштабы которого еще предстоит оценить и осознать в исторической перспективе.
Революция имеет глубокий культурно-исторический смысл, поскольку знаменует собой конец петербургского периода русской истории. Голого разрушения в истории вообще никогда ве бывает, - "великие потрясения" порождаются всегда органическим процессом саморазложения существующего культурно-бытового порядка, и в его крушении осуществляются новые формы живого синтеза постоянно действующих исторических сил, - созидается какой-то новый порядок t пишет Г.В .Флоренский . Революцию подготовил весь императорский период русской истории, когда происходил медленный и губительный процесс культурного расщепления общества на народ и интеллигенцию - на два внутренне замкнутых и самодостаточных культурно-бытовых слоя.
