Содержание к диссертации
Введение
1. Истоки, предпосылки и методологические основания формирования философских концеции массовых общностей 12
1.1. Эволюция теоретического осмысления проблемы массовых общностей в истории философской мысли 12
1.2. Идейно-теоретические предпосылки философских исследований массовых общностей во Франции и Италии 36
1.3. Методологические основания концепций массовых общностей в творчестве Г. Лебона, Г. Тарда и С. Сигеле 56
2. Основные философские направления разразботки теории массовых общностей 76
2.1. Историософское решение проблемы социальной роли массовых общностей в историческом процессе 76
2.2. Социально-философский анализ сущности, структуры и основных сфер жизнедеятельности массовых общностей 95
2.3. Философско-культурологическое осмысление проблем духовности в условиях массового существования 119
Заключение 142
Литература 148
- Эволюция теоретического осмысления проблемы массовых общностей в истории философской мысли
- Идейно-теоретические предпосылки философских исследований массовых общностей во Франции и Италии
- Историософское решение проблемы социальной роли массовых общностей в историческом процессе
- Социально-философский анализ сущности, структуры и основных сфер жизнедеятельности массовых общностей
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современная эпоха внесла в мировую историю значительные изменения, которые глубже и серьёзнее по своим последствиям, чем многие масштабные перемены других исторических эпох. В исторической науке современные изменения сравнивают с переменами, которые произошли в жизнедеятельности людей в далёкой истории при открытии огня, изобретении орудий труда, появлении самых ранних государств. В ряду важнейших последствий, которые обусловлены современным развитием, выделяется возникновение и развитие нового, массового типа существования людей с такими характерными для него масштабными явлениями, как массовое сознание и массовое поведение, массовая культура и массовые коммуникации, массовое производство и массовое потребление. Со времени Французской революции многовековой уклад человеческой жизнедеятельности и традиционные общественные связи радикально трансформируются и возникает новое общество, в котором новую социальную роль обретают широкие народные массы, те, кто испокон веков именовался плебсом, чернью, толпой. Стали неотъемлемой частью современного мира бесчисленные движущиеся толпы на улицах и площадях, сменяющая друг друга публика в зонах отдыха и зрелищно-увеселительных заведениях, массовые аудитории средств передачи информации и учебных заведений, потоки покупателей в торговых предприятиях, скопления людей в транспорте, колонны демонстрантов и пикеты протестующих, локальные и транснациональные массовые движения с экономическими, политическими, экологическими и иными лозунгами. Эти и многие другие феномены, основой которых является функционирование разнообразных массовых общностей, стали отличительной чертой современности.
Характерные для Европы XIX века и первой половины XX столетия непрекращающиеся массовые деструктивные выступления людей во второй половине минувшего века в индустриально развитых странах мира стали казаться преодоленными. Сформировалась точка зрения, согласно которой спонтанно возникающие и разрушительно проявляющие себя массовые
общности отступают перед научно-техническим прогрессом, ростом
образованности, правовой защищенности и материальной обеспеченности людей, а сами массовые общности надежно интегрированы в состав устойчивых социальных структур и контролируются мощными государственными учреждениями. Однако и в наши дни время от времени действия массовых общностей в различных странах потрясают общественные и правительственные устои. Определенные импульсы, придающие массовым явлениям новый прилив сил, отмечаются за пределами благополучного западного мира, в частности, в современной России, стремящейся к демократии и процветанию, хотя и в ней массовые феномены способны играть существенную и во многом непредсказуемую общественную роль.
Все эти обстоятельства определяют актуальность философского осмысления проблем жизнедеятельности массовых общностей. Потребность в углублении анализа этой проблематики делает необходимым её историко-философское исследование, что предполагает и изучение исходных основ современной теории массовых общностей.
Степень разработанности темы. Рост общественного значения массовых явлений еще в XIX веке привлек внимание философов. Среди них -А. де Токвиль, Э. Берк, С. Кьеркегор, Ф. Ницше, Я. Буркхардт, и др. Хотя они, по оценке К. Ясперса, ощутили и выразили нарастание угрозы для человечества со стороны массовых феноменов, эта опасность философией и наукой, как правило, игнорировалась; прозрения этих мыслителей считались «чудаческими и несерьёзными»; на периферии общественного сознания остались и предупреждения других дальновидных людей. Но, несмотря на эпизодичность обращений философов к данной проблеме, высказанные ими проницательные суждения нацелили внимание ряда исследователей на проблему массовых общностей, чему способствовало и то обстоятельство, что во второй половине XIX века в общественном сознании стала утверждаться мысль К. Маркса о всемирно-исторической миссии пролетарских масс. Ряд десятилетий проблема массовых общностей с трудом осознавалась как проблема исследования, она считалась в
первую очередь проблемой общественно-политической, которую следует тем или иным способом решить.
Первые попытки систематического осмысления жизнедеятельности массовых общностей (толп, публики, массовых движений и других группирований) предприняты в последнем десятилетии XIX века во Франции и Италии благодаря творческим усилиям Гюстава Лебона, Габриэля Тарда и Сципиона Сигеле. В произведениях этих мыслителей дан продуктивный анализ жизнедеятельности массовых общностей в философско-историческом и социально-философском аспектах, представлены результаты философско-культурологического осмысления проблем духовности людей в условиях массового существования и высказан ряд ценных теоретико-методологических положений по их изучению. Их работы считаются сегодня основополагающими при изучении данной проблематики. В «Краткой философской энциклопедии» (1994г.), где особо отмечается творческий вклад Г. Лебона, говорится, что его работа «Психология толп» является «первой попыткой - в своих основных положениях сохранившей значение еще и сегодня - показать то общее, что имеется между положением вещей и закономерностями в психологии масс».
Созданные Г. Лебоном, Г. Тардом и С. Сигеле философские концепции оказали ощутимое воздействие на возникновение современных теоретических представлений о феномене массовых общностей и в целом способствовали становлению и развитию таких научных дисциплин, как социология, социальная психология и политическая наука. Многие философы и ученые, обращавшиеся в XX веке к изучению массовых общностей, испытали в той или иной степени влияние идей первых разработчиков этой проблематики, что обстоятельно показано в труде известного французского ученого С.Московичи «Век толп». Философскому осмыслению подвергались в основном деструктивно-разрушительные проявления и тенденции в жизнедеятельности массовых общностей, а их функционирование и развитие анализировалось в негативно-критическом ключе, что характерно для исследований О. Шпенглера, В. Парето, К. Ясперса, X. Ортеги-и-Гассета, Г. Марселя, Э. Фромма, Э. Канетти, Х.Арендт, и др. Обозначилось и стремление к более
конструктивному анализу жизнедеятельности массовых общностей, что проявилось в разработках А. Фуллье, М. Вебера, Э. Кассирера, Р. Парка, 3. Фрейда, К.Г. Юнга, Р. Гвардини, Г. Блумера, и др. Вместе с тем исследования выявили недостаточную эффективность существующих теоретико-методологических средств постижения массовых феноменов. Установлено, что имеющиеся методы научного познания не позволяют увидеть и адекватно оценить многие стороны мифологического мышления и спонтанного поведения, присущего современным массовым общностям (Э. Кассирер). Более продуктивные средства познания массовых явлений еще предстоит найти (Э.Канетти). Поиск таких средств побуждает философов обращаться к истокам систематических исследований массовых явлений.
В России устойчивый интерес к изучению массовых общностей возник еще в XIX веке, о чем свидетельствует творчество Н.К.Михайловского, и получил развитие в начале XX столетия, когда проводили исследования П.И.Ковалевский, В.М. Бехтерев, А.А. Богданов, П.А.Сорокин, и др. Однако впоследствии анализ массовых феноменов свелся в основном к комментированию положений, высказанных в официальной марксистско-ленинской доктрине, а результаты исследований, полученные за рубежом, по идеологическим причинам отвергались. Но со временем эта ситуация стала меняться. Заметную роль в привлечении внимания к этой проблематике сыграли монографии Г.К. Ашина «Доктрина «массового общества»», вышедшая в свет в 1971 г., и Б.А. Грушина «Массовое сознание», изданная в 1987 г. В первой из них в критическом ракурсе представлены ключевые западные теории массовых явлений и сделан принципиальный вывод о том, что ошибочно считать теорию массового общества «пустой выдумкой», поскольку в ней получили своеобразное отражение реальные процессы, характерные для капиталистической действительности в стадии её зрелости. Во второй работе основное внимание уделяется процессам «омассовления» людей в современном обществе; с учетом достижений зарубежных исследователей автор дает развернутое определение массовых общностей и осуществляет социально-философский анализ их жизнедеятельности в качестве носителей
специфического массового сознания, существенно отличающегося от группового сознания.
Рост интереса российских авторов к изучению массовых явлений наблюдается в последнее десятилетие. Вышел в свет ряд монографий, где освещаются различные аспекты данной проблематики. Это - работы философов СВ. Туманова «Современная Россия: массовое сознание и массовое поведение», М.А. Хевеши «Толпа, массы, политика», А.Н. Шишминцева «Философское постижение современного массового человека» и «Социальная вера столетия масс»; психологов В.Ю. Большакова «Эволюционная теория поведения», Д.В. Колесова «Человек и толпа», А.П. Назаретян «Агрессивная толпа, массовая паника, слухи», Д.В. Ольшанского «Психология масс», Д.Л. Спивак «Изменённые состояния массового сознания»; социологов О. Карпухина и Э. Макаревича «Формирование масс»; сборники научных статей «Массовое сознание и массовые действия» и «Массовая культура»; ряд диссертационных исследований. В большинстве представленных трудов отражены результаты научных исследований. Философское осмысление данной проблематики осуществляется главным образом в рамках социальной философии, как правило, без обращения к его предшествующим этапам. Поэтому особый интерес вызывают немногочисленные работы, выполненные в историко-философском ключе. Это - цикл статей М.А. Хевеши «Феномен «толпы» в трактовке философии XX века», «Политика и психология масс», «Массовое общество в XX веке»; статьи А.Н.Шишминцева «Психологизм во французской философии (концепция Г.Лебона)», «Прототип массового человека в философии Г. Тарда», «Вождь и масса: антропологические константы истории в философии М. Шелера»; статья Р.Е.Гергель «Социология массы Ф.Степуна»; и др. Определенное значение в историко-философском анализе данной темы имеет ряд разделов в монографиях Г.К.Ашина, В.Ю. Большакова и С.Московичи. Отмечая рост активности учёных в изучении массовых явлений, следует заметить, что в этой сфере ощущается недостаток работ историко-философского характера, в которых рассматривались бы начальные этапы анализа данной проблематики. С учетом разработанности
данной темы, в настоящем диссертационном исследовании осуществлен историко-философский анализ процесса разработки теории массовых общностей в творчестве Г. Лебона, Г. Тарда и С. Сигеле.
Объект исследования - эволюция теоретического осмысления массовых явлений в истории философской мысли.
Предмет исследования - разработка теории массовых общностей в западноевропейской философии на рубеже XIX-XX веков.
Цель и задачи исследования. Цель данной диссертационной работы состоит в осмыслении процесса становления теории массовых общностей в западноевропейской философии на рубеже XIX-XX веков. Цель исследования конкретизируется в следующих задачах:
1. Рассмотреть эволюцию теоретического осмысления проблемы
массовых общностей в истории философской мысли.
2. Выяснить идейно-теоретические предпосылки философских
исследований массовых общностей во Франции и Италии.
3. Определить методологические основания концепций массовых
общностей в творчестве Г. Лебона, Г. Тарда и С. Сигеле.
Показать историософское решение проблемы социальной роли массовых общностей в историческом процессе.
Раскрыть особенности социально-философского анализа сущности, структуры и основных сфер жизнедеятельности массовых общностей.
Выявить специфику философско-культурологического осмысления проблем духовности людей в условиях массового существования.
Научная новизна диссертационного исследования. В диссертации осуществлен историко-философский анализ процесса становления теории массовых общностей в западноевропейской философии на рубеже XIX-XX веков.
Научная новизна конкретизируется в следующих положениях: - проанализирована эволюция теоретического осмысления проблемы массовых общностей в истории философской мысли;
выявлены идейно-теоретические предпосылки философских исследований массовых общностей во Франции и Италии;
определены методологические основания концепций массовых общностей в творчестве Г. Лебона, Г. Тарда и С. Сигеле;
показано историософское решение проблемы социальной роли массовых общностей в историческом процессе;
раскрыты особенности социально-философского анализа сущности, структуры и основных сфер жизнедеятельности массовых общностей;
выявлена специфика философско-культурологического осмысления проблем духовности людей в условиях массового существования.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Эволюция философской мысли вплоть до XIX столетия
характеризуется преобладанием интереса мыслителей к изучению
жизнедеятельности выдающихся личностей и господствующих общественных
групп при одновременном незначительном внимании к осмыслению жизни
подчиненных и зависимых социальных групп и массовых общностей; это
обстоятельство оказало сдерживающее влияние на формирование
теоретического знания о массовых явлениях.
2. Исторические события Великой французской революции
стимулировали осмысление европейскими философами её уроков, опыта и
последствий, включая наметившееся изменение социальной роли широких
народных масс, что составило со временем идейно-теоретические предпосылки
систематических исследований многообразных массовых общностей.
3. Первые попытки систематического осмысления жизнедеятельности
массовых общностей (толп, публики, массовых движений) осуществлены во
Франции и Италии в 90-е годы XIX века Г.Лебоном, Г.Тардом и С.Сигеле в
общем русле философского познания с использованием методологических
подходов переживавших период становления социологии и психологии, что
обусловило как познавательно-концептуальное своеобразие проведенных
исследований, так и их продуктивность в деле разработки теории массовых
общностей, а также для последующих исследований в данной области.
4. В историософском плане исследователи массовых общностей,
новаторски развивая циклическую модель понимания истории, зафиксировали
принципиальные изменения в социальном положении масс, выявили факторы
возрастания роли массовых общностей в современном мире, показали первые
ростки возникновения «массового» общества и перспективы его развития.
Социально-философский анализ позволил исследователям массовых общностей осмыслить их природу, структуру и основные сферы проявления на основе предварительного разграничения сфер социального и массового поведения людей, теоретического отделения сферы спонтанного массового поведения, базирующегося преимущественно на эмоциях и чувствах, от области жизнедеятельности социальных групп, основанной на тех или иных рациональных системах норм, предписаний, ценностей.
Изучение проблем духовности основоположниками теории массовых общностей позволило обосновать ключевое значение веры в реализации современного массового поведения и показать существенную роль средств массовой информации и искусства в становлении массовой культуры.
Теоретико-методологические основы диссертационной работы. В исследовании диссертант руководствуется методологией, которая содержится в классической историко-философской литературе; используется ряд методологических положений философской теории познания и истории социальных наук. В работе применяются принцип единства исторического и логического анализа, конкретно-исторический и сравнительно-исторический методы, структурный и функциональный подходы, элементы герменевтического истолкования, и т.д. Решение задач исследования базируется на изучении произведений основоположников теории массовых общностей, учтены и результаты других историко-философских исследований. В анализе первостепенное внимание уделяется сочинениям Г. Лебона «Эволюция цивилизаций», «Психология толп», «Психология социализма»; С. Сигеле «Преступная толпа»; Г. Тарда «Законы подражания», «Социальная логика», «Мнение и толпа». Диссертант разделяет точку зрения, согласно которой в этих произведениях, созданных на рубеже XIX-XX веков, можно
найти истоки тех теорий, направлений, исследовательских программ, которые в настоящее время «в новой яркой обертке и при соответствующей рекламе подают на стол» многие современные авторы (В.Н.Дружинин). Приводимые в диссертации материалы и сведения со ссылкой на отечественных и зарубежных исследователей, результаты осуществленного критического анализа подчинены конструктивному историко-философскому осмыслению процесса разработки теории массовых общностей в западноевропейской философии на рубеже XIX-XX веков.
Научная и практическая значимость исследования. Результаты диссертационного исследования позволяют расширить имеющиеся философские представления о первых попытках и итогах систематического изучения массовых общностей, их идейных истоках и теоретических предпосылках, основополагающих познавательных подходах и концептуальных особенностях. Материалы исследования могут быть использованы в модернизации учебных курсов по философии и социальным наукам в практике высшей школы.
Апробация работы. Основные выводы исследования докладывались на Всероссийской научно-теоретической конференции «Инновационные процессы в высшей школе» в сентябре 2006 г., региональных и городских научных конференциях в гг. Краснодаре, Ростове н/Д., Майкопе в 2003-2006 гг. Материалы диссертации использовались при чтении лекционных курсов по социально-гуманитарным дисциплинам в высших учебных заведениях. Диссертация обсуждалась на заседаниях и семинарах кафедры философии Кубанского государственного технологического университета. Основные положения исследования опубликованы в научном издании «Эволюция философского осмысления проблемы массовых общностей», научных статьях и тезисах конференций.
Структура и объём диссертации
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы (244 источника). Главы включают в себя по три параграфа. Общий объём диссертационной работы 159 стр.
Эволюция теоретического осмысления проблемы массовых общностей в истории философской мысли
В современной философии, социологии и политической науке полагается бесспорным положение, согласно которому всякое человеческое общество в процессе жизнедеятельности в силу определенных причин с необходимостью «распадается» на две разновеликие группы, - меньшинство людей, обладающих властью, богатством и авторитетом, и лишенное этого достояния большинство. Принято считать, что данное положение впервые четко было сформулировано в 1884 году итальянским ученым Г. Моска в исследовании «Теория управления и парламентское правление», где утверждается, что во всех обществах существует эффективно действующее «организованное меньшинство», которое осуществляет власть и которое является «подлинным героем истории» (159, 177). Позже эти идеи были развиты в таких работах Г.Моска, как «Основы политической науки» (1896) и «Правящий класс» (1939). Классической считается следующая его мысль: «Во всех обществах (начиная со слаборазвитых или с трудом достигших основ цивилизации вплоть до наиболее развитых и могущественных) существуют два класса людей - класс правящих и класс управляемых. Первый, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть и наслаждается теми преимуществами, которые дает власть, в то время как второй, более многочисленный класс управляется и контролируется первым в форме, которая в настоящее время более или менее законна, более или менее произвольна и обеспечивает первому классу, по крайней мере, внешне, материальные средства существования и всё необходимое для жизнедеятельности политического организма» (124, 187). Данное теоретическое положение стало исходной основой для создания современной высокоразвитой теории элиты. Помимо Г.Моска, основателями этой теории в первой половине XX столетия были В.Парето, Р.Михельс, Х.Ортега-и-Гассет, П.А.Сорокин и другие ученые. Изучение соответствующей литературы показывает, что исследовательский интерес разработчиков теории элиты концентрировался преимущественно на изучении деятельности правящего класса, тогда как жизнь управляемых и контролируемых им широких масс привлекала внимание лишь в той степени, которое было необходимо для лучшего понимания элиты. И в наши дни «правящему меньшинству» ученые уделяют неизмеримо больше исследовательского внимания, чем «управляемой» массе, что имеет глубинные истоки и давнюю традицию в истории философской мысли.
Полагаем, при самом общем взгляде на общество философы во все времена, начиная с древности, отчетливо видели его социальное разделение на правящее, господствующее меньшинство и управляемое, зависимое большинство. Однако внимание мыслителей многие века приковывала главным образом лишь деятельность ярких, выдающихся личностей и доминирующих социальных слоев, тогда как жизнь «серых, убогих, посредственных» представителей народной массы, различных подчиненных общностей многие века по существу не подвергалась философскому осмыслению. Вместе с тем наличие этого фундаментального социального различия неизменно составляло неявную основу философских рассуждений у всех мыслителей, обращавших свое внимание на общество. В наши дни такого рода различия в теории социального познания называют большими метафизическими противоположностями. В философии эти противоположности связывают с идеей двойственности человеческой природы.
Признание двойственности человеческой природы имеет существенное методологическое значение в ее философском исследовании. Отмечая данное обстоятельство, многие философы подчеркивают, что лишь такой подход ведет в познавательном процессе к получению реалистических результатов. Тезис, отличный от чрезмерно оптимистического и от чрезмерно пессимистического восприятия мира людей, гласит: правильно понять человека сможет только тот, кто разглядит его двуликую, Янусову сущность. Идея двойственности природы человека создаёт интеллектуальное напряжение, питающее и развивающее процесс ее изучения; эта идея «сублимируется» в форме основных оппозиций двойственной человеческой сущности. В современном философском анализе речь редко идёт о таких больших метафизических противоположностях, как человек элиты и массовый человек, «аристократ» и человек «толпы», человек «избранного», правящего меньшинства и человек управляемого большинства; чаще привычно говорят о следующих метафизических противоположностях: человек - бог, человек - природа, человек - животное, человек духовный -человек телесный, человек природный - человек общественный, человек добрый - человек злой, и т.д. Не всегда в таком анализе учитывается, что противоположности определённым образом сочетаются, и тогда, согласно К.Г. Баллестрему, получается, что «человек - наполовину зверь, наполовину ангел (Пико делла Мирандолла), частью стадное, частью разумное существо (Платон), полу-эгоист, полу-альтруист (Юм), он способен к коммуникации в речевой деятельности и к кооперации - в деятельности трудовой, но в том, и в другом своём качестве он ищет выгоды для себя (кантовская «недоброжелательная общительность»). Он свободен, но это свобода не только для добра, но и для зла (Кант)»
Идейно-теоретические предпосылки философских исследований массовых общностей во Франции и Италии
Прежде чем говорить о создании ранних концепций массовых общностей, их идейных истоках и теоретических предпосылках, следует рассмотреть вопрос о том, кто из первопроходцев является родоначальником данного исследовательского направления. Необходимость рассмотрения этого вопроса связана с тем, что определение действительного родоначальника исследований массовых общностей - это не только вопрос о научном приоритете того или иного мыслителя, это и вопрос о том, с каких творческих идей и положений начинается изучение массовых общностей как относительно самостоятельное исследовательское направление, в чем-то отличное от изучения социальных общностей и групп. Решение этой проблемы предполагает нахождение ответов на вопросы о том, какой мыслитель, какие его труды и какие теоретические положения стали той базой, на которой затем стало развиваться данное направление исследований. Полагаем, ответы на эти вопросы в контексте истории современной философии и науки имеют существенное значение для понимания становления и развития теории массовых общностей.
В данной области сегодня нет достаточной ясности, и этот вопрос остается дискуссионным в современной литературе, хотя, казалось бы, достоверно известна хронологическая последовательность выхода в свет сочинений, в которых впервые излагаются основополагающие исходные идеи и концепции современной теории массовых общностей. Большинство исследователей считает таковым Г. Лебона, автора «Психологии толп». Типичным здесь выглядит подход известного французского ученого С. Московичи, который отмечает, что «психология толп» как исследовательское направление была создана Лебоном (125, 80); так считает и ряд российских специалистов - Г.К.Ашин, В.Ю.Большаков, Д.В.Колесов, Б.Н. Чикин и др. Однако другие современные исследователи иначе решают этот вопрос. Скажем, крупный австрийский экономист и социолог К. Шумпетер затрудняется с ответом, кем в действительности был Г. Лебон - то ли основателем, то ли «первым последовательным излагателем» теории толп (239, 340). Российский ученый Г.М. Андреева отмечает, что истоки современного анализа массовых явлений содержатся в концепции подражания Г. Тарда, основные идеи которого были усвоены «непосредственными создателями» данного исследовательского направления С. Сигеле и Г. Лебоном (2, 38). Этот подход поддерживает А.Н.Шишминцев, считая, что он наилучшим образом раскрывает картину преемственной связи творчества первых исследователей массовых общностей и в наибольшей мере соответствует естественному ходу создания данного исследовательского направления. Благодаря такому подходу учитывается, что Г. Тард был и идейным вдохновителем, и создателем одной из первых концепций массовых общностей (233,29).
С учетом изложенных подходов перейдем к обоснованию собственной позиции по этому вопросу. Напомним, что первой в 1893 г. была издана работа С. Сигеле «Преступная толпа», затем в 1895 г. - произведение Г.Лебона «Психология толп» и в 1898 г. книга Г. Тарда «Мнение и толпа». Последовательность издания этих работ имеет определенное значение, однако в решении указанного вопроса чисто хронологический подход не приемлем.
Книга С.Сигеле получила в свое время широкую известность в научном мире. В современном психологическом познании эта работа неизменно включается в разряд классических сочинений социальной психологии, наряду с сочинениями В.Вундта, Г. Лебона Г. Тарда, З.Фрейда и других ученых. Вместе с тем эту книгу в наши дни, как правило, не считают действительно основополагающей в изучении массовых общностей, что обусловлено зафиксированным в ней сильным идейным влиянием творчества Г. Тарда, прежде всего ключевых идей его труда «Законы подражания». В этом труде итальянский исследователь заимствовал ряд важных идей своего французского коллеги, а в основу своей научной работы положил знаменитую тардовскую концепцию подражания. Кроме того, полагаем, небольшой по объему книге С.Сигеле «Преступная толпа» не достает исторического горизонта рассмотрения проблем, глубины анализа и широких философских обобщений, чем отличаются, напротив, труды Г. Тарда и Г. Лебона. Но и «Законы подражания», имея, несомненно, существенное значение в качестве теоретической предпосылки для возникновения первых концепций массовых общностей, не могут, по нашему мнению, считаться основополагающей работой в данной области, поскольку в ней Г.Тард специально решает совершенно иные философские и научные проблемы, точнее, проблемы, расположенные в другой плоскости. Главная задача автора состоит в том, чтобы создать новую философскую основу для становления и развития социологической науки, которую, по его мнению, номинальный ее создатель О.Конт своей позитивной философией по существу перевел скорее в русло философии истории, чем в собственно научное русло. Г.Тард связывал прогресс социологии с развитием психологической науки. В противовес таким ученым, как О.Конт, Г.Спенсер и Э.Дюркгейм, которые в своем анализе общества отталкивались от социального целого, автор «Законов подражания» в своей работе исходил из элементарного межиндивидуального отношения, продвигаясь затем в направлении общества в целом. Наиболее фундаментальным отношением между индивидами он считал подражательное отношение. Принцип подражания, по справедливому замечанию А.Б.Гофмана, составлял для философа «достаточно очевидный объяснительный принцип, который сам в объяснении не нуждается» (61, 2, 288). Однако оригинальный подход Г.Тарда, вызвав серьезную дискуссию в научной среде своего времени, все же не возобладал, и развитие социологии как науки в XX веке пошло по другому пути (61,2,299-388).
На наш взгляд, решение вопроса о том, кто из первопроходцев является родоначальником данного исследовательского направления, следует тесно увязывать с осознанием в науке необходимости выделения анализа жизнедеятельности массовых общностей в качестве относительно самостоятельной исследовательской области. В достаточной мере такая необходимость была осознана и реализована в середине XX века в считающейся сегодня классической работе Г. Блумера «Коллективное поведение». Г. Блумер четко указывает труд автора, который для него стал опорным в создании теории коллективного поведения, - это «Психология толп» Г. Лебона; в ранних американских переводах этот труд получил заголовок «Толпа» (18).
Как отмечалось, однозначно решает вопрос о том, кто стал подлинным родоначальником нового исследовательского направления, современный французский ученый С. Московичи, посвятивший создателям данного направления объемный труд «Век толп» с характерным подзаголовком «Исторический трактат по психологии масс». Это - Г. Лебон. Говоря о том, что Г. Лебон воплотил в своем творчестве «мудрость тысячелетий» в области «господства над людьми», С. Московичи подчеркивает: «Именно ему в то время было дано преобразовать эту мудрость в систему и облечь ее в формулы, получившие признание. Именно в этом смысле я без колебаний утверждаю, что здесь он был первооткрывателем. Первооткрывателем, который, как и многие подобно ему, не подозревал о масштабах своего открытия, о его взрывной силе... Соединить средства внушения или воздействия с политикой и возможностями средств коммуникации, научиться смешивать личности и классы в одну массу - вот в чем абсолютная новизна эпохи, у истоков которой стоял французский психолог. Именно он систематизировал их и придал им научную форму» (125, 99-100). Учитывая особую роль Г. Лебона в создании нового исследовательского направления, С.Московичи стал научным биографом своего соотечественника.
Историософское решение проблемы социальной роли массовых общностей в историческом процессе
Для теоретической ситуации в философии после создания гегелевского системного проекта философской «всемирной истории» и последовавших затем развернутых критических возражений, замечаний, отмечается в современной специальной литературе, характерен отчетливо выраженный скепсис относительно возможности философии заниматься историей. Как результат, за редкими исключениями, такими, как «закон трех стадий» О. Конта или теория «историко-культурных типов» Н.Данилевского, в XIX веке философами не были созданы сколько-нибудь новые, оригинальные историософские системы. Безграничная вера в грядущий прогресс человечества отличала преобладающую часть философских теорий этого времени, несмотря на критическое отношение к понятию «прогресс» со стороны части мыслителей. К скептическому отношению к философии истории подталкивало и то обстоятельство, что в последние столетия этот раздел философского знания неизменно аккумулировал в себе различные социальные идеологии. Поэтому со временем философская мысль, отмечается в антологии «Философия истории», «отказалась от установки на всеобъемлющую систематизацию исторического прошлого как необходимого предуготовления настоящего и будущего» (199,18).
В силу этих обстоятельств создание картины становления и развития человечества в многообразных ее формах становится преимущественно делом исторической науки, которая с определенными теоретическими издержками стремится к более или менее целостной реконструкции прошлого. В данной ситуации и оформлявшаяся в XIX веке социальная наука отчасти взяла на себя функции философии истории. Ю.А. Кимелев в своем очерке эволюции философии истории в конце минувшего столетия отметил, что целый ряд социальных теорий XIX - первой половины XX века могут восприниматься и как философско-исторические теории (199,16). Впрочем, на это обстоятельство в числе первых в конце XIX века обратили внимание уже ранние исследователи массовых общностей. Так, Г. Тард, с уважением относившийся к творчеству О. Конта, в «Социальных законах» все же задается вопросом о том, что его соотечественник основал под видом позитивной социальной науки, и отвечает следующим образом: «Философию истории!» (177,47).
В современной литературе иногда преувеличивается то значение, которое первые аналитики масс придают историческому прошлому. С.Московичи, например, пишет: «Придавая огромное значение будущему, большинство теорий представляет эволюцию как последовательное разрешение трудностей каждого общества с течением времени. Прошлое - это препятствие, которое нужно преодолеть, пучина, которой надо избежать. Психология толп делает акцент на этом прошлом, на повторении решения трудных ситуаций, возникающих в ходе Истории. Она в ней видит истоки и память, без которых ничто невозможно. Она на этом основывает практическое правило: чтобы не происходило в настоящем, следует постоянно иметь в виду прошлое, возникающее вновь, едва ли не в меньшей степени, чем будущее, которое грядет» (125,450-451).
Действительно, первые исследователи «психологии толп» на рубеже XIX-XX веков проявляли большой интерес к общественно-исторической проблематике. Вопреки мысли А.де Токвиля о том, что прошлое перестало освещать собой будущее, автор «Законов подражания» не раз говорит о том, что прошедшее служит порукой, или ручательством, за будущее. Но, отдавая дань историческому прошлому и силе его влияния на жизнедеятельность современного общества, Г.Тард не склонен преувеличивать могущество этого влияния. В 1890 году он пишет: «...Древние учреждения, вошедшие в плоть и кровь народа, действуют подобно естественным причинам, каковы климат, темперамент, пол, возраст, время года, влияющим с таким поразительным однообразием (хотя, впрочем, его преувеличивают; оно гораздо меньше, чем это вообще думают) как на человеческие дела, так и еще более на жизненные явления, каковы болезнь и смерть» (174, 120). В большей мере признавал влияние прошлого на настоящее и будущее Г.Лебон, что обусловлено спецификой созданной им циклической концепции истории, о чем речь впереди.
Социально-философский анализ сущности, структуры и основных сфер жизнедеятельности массовых общностей
Для наиболее проницательных европейских философов и ученых во второй половине XIX века стало ясно, что после бурных социальных потрясений периода Великой французской революции «старый», традиционный уклад жизнедеятельности людей с его средневековыми обычаями, правилами, нормами, сословным делением, безвозвратно ушел в прошлое, а ему на смену приходит какой-то новый уклад, по многим параметрам отличающийся от старого. В наибольшей степени внимание мыслителей в этот период приковывает проблема общества. Происходившие в Европе процессы, отмечают историки, заставляли людей видеть в «обществе» ту высшую силу, благодетельную или губительную, которая их соединяет, ими управляет и вместе с тем несет ответственность за то, что происходит с людьми. К «обществу» обращают те просьбы, требования, жалобы и даже молитвы, которые раньше были адресованы Богу, церкви, сюзерену или монарху. «Тем самым идей общества выдвигается на первый план не только в теоретических системах: философских, правовых, экономических и т.д. - но и в повседневной жизни, и в социальной практике» (38, 57). В этих условиях резко возрастает интерес к ряду социально-философских проблем, таких, в первую очередь, как а) проблема сущности и природы современного общества, включая проблему общественных преобразований; и б) проблема социально-структурного деления общества с учетом фундаментальности взаимодействия «верхов» и «низов» в современных условиях. Осмысление этих и других актуальных социально-философских вопросов серьезно занимало и первых исследователей феномена масс.
Современное общество, по определению Г. Лебона, - это общество разрозненных людей, не имеющих взаимной связи; такого рода общество является результатом перехода европейских народов от традиционного уклада и образа жизни людей к современному. Но, освобождая людей от чрезмерной зависимости от устоев, связей, норм и правил старого общественного порядка, новое общество, в сущности, предоставляет их самим себе. В течение веков, предшествовавших XIX столетию, отмечается в «Психологии социализма», организация общества была всемогуща, отдельная личность пне се была ничто. «Революция, венец всех доктрин писателей XVIII века, представляет, быть может, первую серьезную попытку реакции индивидуализма; но, освободив, по крайней мере, в теории, отдельную личность, она изолировала ее от касты, от семьи, от социальных или религиозных групп, к которым она принадлежала, предоставив ее только самой себе и заменив, таким образом, общество разрозненными людьми, не имеющими взаимной связи» (99,38). Г. Лебон, таким образом, проводит четкую линию разграничения между традиционным и современным тинами общества. Вместе с тем он ясно видит и указывает их общую основу, когда, полемизируя с позитивистами, отмечает следующее: «Общества основываются на желаниях, верованиях, потребностях, т.е. на чувствах, и никогда - на доводах разума, или на каком-либо их подобии. Развитие этих чувств, конечно, следует некоторой скрытой логике, законы которой еще никому не известны» (99, 215) Разумеется, сегодня выглядит странным отождествление чувств, с одной стороны, и желаний, верований, потребностей, с другой, но для исследователей того времени это было вполне приемлемым. Важнее другое, а именно: противопоставление чувств, желаний, верований и потребностей в качестве неизменной основы общества, не зависящей даже от его революционной трансформации, разуму. А это значит, что жизнедеятельность всякого общества осуществляется преимущественно на иррациональной основе. То же самое Г. Лебон многократно говорит об основе поведения самых различных общественных групп, у которых, правда, степень иррациональности может быть разной; самой значительной она является у многообразных толп. Он настаивает на этом обстоятельстве, хотя и не может не видеть, что в процессе перехода от традиционного к современному типу общества удельный вес рациональности в его жизнедеятельности возрастает, о чем свидетельствуют следующие его слова: «Подчинявшиеся прежде преимущественно своим верованиям общества, - пишет он, - в настоящее время все более и более повинуются экономическим требованиям» (99,234).
Занимаясь проблемой общее! венных изменений, Г. Лебон в «Психологии народов» внимательно анализирует процессы преобразования общественных учреждений, религии, языка и искусства в условиях наступления «эры масс» и приходит к следующему выводу: «Из всех ошибок, порожденных историей, самая гибельная та, ради которой пролилось без пользы всего больше крови и произведено всею больше разрушений; эта ошибка - мысль, что всякий народ может изменить свои учреждения по своему желанию. Все, что он может сделать - это изменить названия, дать новые имена старым понятиям, представляющим собой естественное развитие долгого прошлого» (99,64). Следует постоянно учитывать, пишет автор «Психологии социализма», что «несмотря на все внешние признаки, массами руководит не материальный интерес, так сильно действующий на отдельную личность» (99, 527). Но если не разум, как отмечалось выше, и не материальный интерес управляет массами, то возникает вопрос: что же ими руководит? Ответ мыслителя таков: «душа народа», или национальный характер, как самый главный результат его естественного развития на протяжении «долгого прошлого», а эту «душу» составляет «сеть общих традиций, идей, чувств, верований, способов мышления» (98, 113). Именно неразрывная сеть этих элементов общей культуры народа определяет, как правило, невозможность чрезмерно радикальных и губительных для него общественных преобразований, которые чаще всего затрагивают лишь внешнюю сторону его жизни и не достигают глубин социального бытия.
Полемизируя со сторонниками радикальных общественных перемен, Г. Лебон вновь и вновь повторяет мысль о том, что «человек не может переустроить общество по своему усмотрению, что мы должны подчиняться естественным законам, над которыми мы не властны, что цивилизация в данный момент составляет часть цепи, все звенья которой связаны с прошлым невидимыми узами, что учреждениями и судьбами народа управляет его характер, и что этот характер вырабатывается веками; что эволюция обществ, вне всякого сомнения, происходит непрерывно, и что эти общества в будущем не могут быть такими, какими они являются в настоящее время, но также несомненно, что не наши фантазии и не наши мечты дадут направление этой неизбежной эволюции» (99, 525-526). Впрочем, такие аргументы имеют какое-то значение лишь для философов, отмечает Г. Лебон, но они же не играют никакой роли для широких народных масс. «Эти аргументы, выведенные из наблюдения и связанные между собой заключениями разума, не имеют в ее глазах убедительности. Она нисколько не интересуется рассуждениями и книгами! Ее также не соблазнишь самой подобострастной и унизительной лестью, расточаемой ей в настоящее время. Она со справедливым презрением смотрит на тех, кто ей льстит, и возвышает свои требования по мере того, как эта лесть становится чрезмерной» (99, 525-526). Какие же аргументы являются убедительными и соблазнительными для массовых общностей? Ответ таков: аргументы, взывающие к вере и чувствам, страстям и эмоциям, - с их помощью можно воздействовать на «толпу» и направлять ее в нужном направлении. «Чтобы руководить толпой, нужно воздействовать на ее чувства, а не взывать к рассудку, которого у нее нет. Так ли, в самом деле, трудно управлять толпой? Нужно не знать ее психологии и быть совершенно незнакомым с ее историей, чтобы так думать»
