Содержание к диссертации
Введение
Глава I. B.C. Соловьев - основатель антропологии философии всеединства 23
1.1. Проблема идейно-теоретических источников антропологии всеединства 23
1.2. Влияние византийского богословия, немецкой классической философии и славянофильства на становление антропологии B.C. Соловьева 71
1.3. Основные положения учения B.C. Соловьева о человеке 96
Глава II. Антропологические вопросы в философии братьев Трубецких 136
2.1. Понятие «соборного сознания» в творчестве С.Н. Трубецкого 137
2.2. Своеобразие взглядов Е.Н. Трубецкого на человека 146
Глава III. Антропологическріе искания в творчестве П.А. Флоренского 189
3.1. Роль христианской и западноевропейской философской традиции в формировании взглядов на человека П.А. Флоренского 189
3.2. Христоцентрическая направленность учения о человеке П.А. Флоренского 201
Глава VI. Анализ антропологии С.Н. Булгакова 240
4.1. Теоретические предпосылки антропологии С.Н. Булгакова 243
4.2. Софийная направленность антропологии С.Н. Булгакова 253
Заключение 296
Список источников и литературы
- Проблема идейно-теоретических источников антропологии всеединства
- Понятие «соборного сознания» в творчестве С.Н. Трубецкого
- Роль христианской и западноевропейской философской традиции в формировании взглядов на человека П.А. Флоренского
- Теоретические предпосылки антропологии С.Н. Булгакова
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблема сущности человека и смысла его бытия принадлежит к числу вечных философских проблем. Она возникает уже с тех времен, когда человек начинает задумываться — что он и зачем он. Как справедливо пишет известный философ Б.Т. Григорян, «проблема эта вечна, но она и вечно новая, поскольку постоянно изменяются условия жизни, ее содержание, сам человек. Каждый раз она является проблемой иного человека, живущего в иных исторических условиях, решающего конкретные задачи своего времени, человека, иначе мыслящего, чувствующего и понимающего мир. И пока течет жизнь и работает мысль, проблема человека будет неизбежно вставать перед людьми, настоятельно требуя своего решения»1.
Проектируя масштабные космические преобразования, мы все больше и больше рассуждаем о компьютерной насыщенности и возрастающей «техногенности» человека, соизмеряем его со сложностью машины. Время показало, что если любое преобразование в социальной, экономической или духовной сфере не соотнесено с человеком, то оно обречено на провал. П.С. Гуревич очень метко сказал по этому поводу: «Все чаще оказывалось очевидным, как непоправимо и длительно мстит за себя пренебрежение к философскому постижению человека»2.
Долгие годы мы говорили и говорили о человеке, во имя его ставились цели и задачи, создавались и воплощались проекты. И: вдруг, оказывается, мы его потеряли. Наверное, мысля глобальными категориями, рассуждая о всеобщем человеческом счастье, мы как-то совершенно забыли о конкретных людях, о своих близких, словно они и не существуют, - попросту свыклись с
1 Григорян Б.Т. Философия о сущности человека. - М.: Изд-во Политическая литература, 1973. С. 6.
2 Гуревич П.С. Философия человека. Ч. 1. - М., 1999. С. 5.
ними, относились к ним порой, как к привычной уютной и комфортной обстановке. Само понятие «человек» стало чем-то вроде разменной монеты, девальвируясь под воздействием чрезмерной социальности и технократизма. Слова великого русского мыслителя и писателя Ф.М; Достоевского «человек есть тайна», произнесенные им в XIX веке, оказались непонятными и ненужными в веке двадцатом, который стремился не оставить камня на камне от чудес и тайн, а заодно и от их хранителей.
Актуальность темы исследования продиктована еще и тем обстоятельством, что в нашем сегодняшнем обществе продолжается очень сложный процесс формирования новой идеологии, новых духовных ориентиров, связанных с возрождением патриотизма, национальных духовных традиций. Сама современность выдвигает требования целостного изучения феномена человека. Для человека очень важно принять ответственность за окружающий мир в целом, за планету Земля. От того, в каком плане российский человек будет осознавать себя личностью, духовным существом, насколько верно он будет оценивать саму жизнь. Он не может позволить себе равнодушия по отношению к своей Родине, к преодолению кризисных тенденций в обществе.
В этой связи антропология русской философии имеет очень большое значение прежде всего потому, что обращает внимание на сущность человека, который предназначен к созиданию, предназначен к активному преобразованию окружающей действительности.
Все русские мыслители, начиная со славянофилов и B.C. Соловьева, а завершая Сергеем Булгаковым и Георгием Флоровским, были глубоко уверены в том, что основу человеческого общества составляет духовное начало. В этом лишний раз нас убеждает и современное состояние нашего российского общества. Нам хотелось бы сказать, что духовная растерянность, скепсис, идеологическая пустота являются следствием отсутствия общей духовной
основы и системы общепринятых ценностей.
Размышления* о человеке всегда были ключевыми и для всей истории философской русской мысли. Можно констатировать, что в ней присутствуют две традиции — индивидуализм, присущий западному мышлению, однако приобретший ряд специфических черт на русской почве, и соборность, ставшая одной из главных те*м и особенностей русской философии. Обращение к отечественной духовной традиции и, прежде всего, к наследию русских мыслителей позволяет сегодня выработать новую систему ценностей, опирающуюся на отечественные традиции, вернуть подлинное значение и смысл человеческому существованию.
Русская философская традиция, в нашем осмыслении, совершает важный поворот в оценке человека. Для религиозных мыслителей ценность человека заключается прежде всего в том, что он несет в себе образ и подобие Божие, способен творить, способен стать «соработником» Богу в преобразовании окружающего мира, при этом изменяя и свой духовный облик.
В диссертационном исследовании 'предпринята попытка проследить развитие и истоки антропологии всеединства, показать глубину и богатство антропологических воззрений русских философов, выявить внутреннюю проблемно-смысловую суть их размышлений о человеке. Как ни странно, но в последнее время приходится констатировать тот факт, что, имея в своем арсенале колоссальное богатство, представленное теоретическим наследием русских мыслителей, общество не спешит им воспользоваться в полной мере. Несмотря на обилие рассуждений о ценности человека и личности, он по-прежнему в нашем обществе остается все еще в статусе некой абстрактной социальности или, если быть более точным, является средством для решения определенных целей и задач, но никак ни высшей самоценностью.
В этом отношении теоретическое наследие русских мыслителей, особенно B.C. Соловьева, Е.Н. Трубецкого, С.Н. Трубецкого, С.Н. Булгакова,
6 П.Л. Флоренского, очень трудно переоценить. Общий пафос их антропологии заключен в стремлении к освобождению человека от бездуховности, в обращении к его творческому потенциалу, к раскрытию всех его возможностей, базирующихся на свободе и творчестве. Человеческая личность выступает как возможность для преобразования действительности. Владимир Соловьев писал: «Человеческая личность и, следовательно, каждый единичный человек есть возможность для осуществления неограниченной действительности, или особой формы бесконечного содержания».3
Владимир Соловьев, братья Трубецкие, Павел Флоренский, Сергей Булгаков - все эти имена объединяет не только приверженность общим принципам миропонимания. Они едины в оценках основных вопросов человеческого бытия, и в этой связи с полным правом можно вести речь не только о существовании софиологического течения в философии всеединства, но и о существовании антропологии всеединства.
Актуальность изучения проблемы человека в русской философии всеединства XIX-XX веков определяется также необходимостью рассмотрения ее как целостного явления. Ее изучение позволяет вести речь о существовании особого течения в русской философии. XIX-XX веков — антропологии всеединства. Под этим понятием мы понимаем взгляды, суждения, размышления B.C. Соловьева как основателя философии и антропологии всеединства, а также его последователей - братьев Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова - на сущность человека, смысл его бытия, его предназначение и роль в обществе, окружающем мире. Рассмотрение данной проблемы дает возможность обнаружить общие основания, которые придают целостный характер философскому творчеству B.C. Соловьева, братьев Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова. По нашему мнению, наследие С.Л. Франка и Л.П. Карсавина не принадлежит в полной мере к антропологии
3 Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. Т.1. - М., 1988. С.282.
всеединства вследствие доминирования в их трудах христианской персонологии (С.Л. Франк) и историософии (Л.П. Карсавин).
В самой антропологии всеединства, по нашему мнению, представлены две ветви: гуманистическая в лице B.C. Соловьева и братьев Трубецких и православная в лице П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова. Основанием для такого деления выступает степень влияния православной христианской традиции и западноевропейской философии на их творчество.
Значимость представленной проблемы объясняется еще и тем, что обращение к идейным истокам антропологии всеединства позволяет вести речь о гармоничном сочетании в ней западноевропейских и православных традиций.
Обращение к антропологической проблематике русской философии всеединства в немалой степени способствует определению перспектив развития отечественной философии, обращенных в будущее философской мысли России.
Итак, даже краткий анализ вопроса об актуальности темы исследования показывает, что он имеет важное теоретическое и практическое значение. Теоретическая значимость заключается в реконструкции целостного взгляда на человека, представленного в философии всеединства - одной из вершиш в развитии отечественной философии. Практическая - в попытках обозначить наиболее важные моменты в современных философских исследованиях, направленных на выработку обновления идеологической системы, обеспечивающей приоритет нравственных ценностей перед материальными, относящейся к человеку как высшей ценности
Степень научной разработанности проблемы. Воззрения на человека B.C. Соловьева и его последователей не раз были предметом научного рассмотрения.
Первую группу работ по указанной проблеме составляют труды философов рубежа веков и русского зарубежья (Н.А. Бердяев,
В.В. Зеньковский, Л.М. Лопатин, Н.О. Лосский, Г.В. Флоровский)4, рассмотревших мировоззрение B.C. Соловьева и его последователей в целом, не затрагивая подробно идейно-теоретические истоки их антропологии, хотя и обращая внимание в ее становлении на влияние Канта, Гегеля, Шопенгауэра и православных традиций.
Данная традиция была продолжена историко-философскими работами А.Ф. Замалеева, И.И.. Евлампиева, М.А. Маслина, СП. Макарычева, Л.Е. Шапошникова.5 Однако и эти исследователи не затрагивают антропологию всеединства, анализируя только фрагментарно воззрения на человека B.C. Соловьева и его последователей.
Особо, с нашей точки зрения, следует выделить пласт исследований о мировоззрении B.C. Соловьева. К их числу относятся работы П.П. Гайденко, В.В. Лазарева, Н.В. Мотрошиловой, В.В. Сербиненко6, фундаментально рассмотревших миросозерцание мыслителя в контексте западноевропейской традиции и русской философской традиции, однако не затронувших
4 Бердяев Н.А. Типы религиозной мысли в России. - Paris, Ymca-Press, 1989. - 714 с. (С. 205-214; С. 463-487;
С.529-622)
Зеньковский В.В. История русской философии в 2-х т. - Paris, Ymca-Press, 1989. - 946 с. (С. 11-73; С. 331-351;
С. 413-458)
Лопатин Л.М. Философские характеристики и речи. - М.: Academia, 1995. - 327 с. (С. 107-199)
Лосский Н.О. История русской философии. - М.: Советский писатель, 1991.-479 с. (С. 92-154; С. 173-182;
С.201-268)
Флоровский Г.В. Пути русского богословия. - Paris, Ymca-Press, 1988. - 600 с. (С. 462-472; С. 382-391; С.493-
495; С. 493-498; С. 490-493)
5 Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии. - СПб., 1999. - 312 с. (С. 210-215; С. 227-228; С.239-
241)
Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX-XX веках. Русская философия в поисках абсолюта. В 2-х
частях. - СПб.: Алатейя, 2000. - 828 с. (С. 179-259; С. 312-392)
Евлампиев И.И. История русской философии. - М.: Высшая школа, 2002. - 584 с. (С. 177-213; С. 507-540)
История русской философии / Редкол.: М.А. Маслин и др. - М.: Республика, 2001. - 639 с. (С.334-358; С. 483-
491; С. 417-435)
Макарычев СП. Антропологические взгляды русских религиозных философов. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ
им. Н.И. Лобачевского, 2001. - 84 с.
Шапошников Л.Е. Русская религиозная философия XIX-XX веков. - Нижний Новгород, 1992. - 222 с. (С.56-
130)
Шапошников Л.Е. Философские портреты. - Нижний Новгород, 1993. - 224 с. (С. 84-192)
6 Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. - М.: Прогресс-традиция, 2001. - 472 с. (С.
15-121)
Лазарев В.В. Этическая мысль в Германии и России. Шиллинг в Вл. Соловьев. - М.: ИФРАН, 2000. - 166 с.
Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. - М.: Прогресс, 1990. - 720 с.
Мотрошилова H.B. История философии. - М.: Феноменология-Герменевтика, 2001. - 328 с. (С. 48-128)
антропологию философа.
Следует отметить исследования Л.К. Нагорной, С.С. Пишуна, В.Ш. Сабирова, И.И. Семаевой, С.С. Хоружего, обосновавших идеи глубокой связи русской философии с традициями исихазма, Православия7 и основательно рассмотревших последние.
В исследованиях В.Н. Акулинина и Г.Ф. Гараевой, анализирующих философию всеединства и софийный идеализм очень предметно, антропологические суждения B.C. Соловьева и его последователей, тем не менее, не нашли достойного отражения.8 Авторов более всего интересует проблема метафизики и веры в философии всеединства (Акулинин В.Н. Указ. соч. С. 41-113) или Софии (Гараева Г.Ф. Указ. соч. С. 96-302).
Из последних диссертационных исследований значима работа Гусевой Н.В., рассмотревшей проблему сознания в философии всеединства9, Ивченко О.В., уделившей внимание концепции творческой личности в философии всеединства10, Кононовой Е.С., проанализировавшей учение о человеке в антропологии Григория Паламы; Мальцева СБ., рассмотревшего влияние византийской мистики на русский религиозный ренессанс", Мачкариной О.Д.,
Сербиненко В.В. Вл. Соловьев: Запад, Восток и Россия. - М.: Наука, 1994. - 208 с.
7 Нагорная Л.К. Богочеловечество в русской религиозной философии (середина XIX - начало XX веков). -
Барнаул, 1994.- 136 с.
Сабиров В.Ш. Русская идея спасения. - СПб., 1995. - 152 с.
Семаева И.И. Традиции исихазма в русской религиозной философии первой половины XX века. - М.: Изд-во
Московского педагогического университета, 1993. - 243 с. (С. 116-144)
Пишун СВ. Православная персонология и духовно-академическая философия XX века. - М., 1996. - 431 с.
Хоружий С.С. О старом и новом. - СПб., Алетейя, 2000. - 477 с. (С. 17-52; С. 62-117; С. 182-207)
8 Акулинин В.Н. Философия всеединства. От B.C. Соловьева к П.А. Флоренскому. - Новосибирск: Наука, 1990.
- 158 с.
Гараева Г.Ф. Софийный идеализм как историко-философский феномен. - М.: Диалог-МГУ, 2000. - 384 с.
9 Гусева H.B. Проблема сознания в философии всеединства (В.'С. Соловьев, C.H. Трубецкой, Е.Н. Трубецкой):
Автореф. дис.... канд. филос. наук. Спец. 09.00.03 - История философии. - Л., 1988.
10 Ивченко О.В. Концепция всеединства как модель интерпретации образа творческой личности: Автореф. дис.
канд. филос. наук. Спец. 09.00.03 - История философии. - М., 1996.
11 Кононова Е.С. Концепция человека в религиозно-философской антропологии Григория Паламы: Автореф.
дисс канд. филос. наук. Спец. 09.00.03 -История философии. - М., 2000.
Мальцев СБ. Византийская мистика и ее влияние на философию русского религиозного ренессанса. Автореф. дисс.... канд. филос. наук. Спец. 09.00.03 - История философии. - М., 1993.
сопоставившей концепцию личности в русской и немецкой философии12, Межуева Б.М., выявившего отечественные истоки философии B.C. Соловьева в социокультурном контексте 70-х - 90-х годов XIX века13. Оленич Т.С. и Ролдугина О.Ю. детально исследовали тему богочеловечества в русской религиозной философии конца XIX - начала XX веков14. Управителев А.Ф. выявил философские основания миросозерцания П.А.Флоренского15, однако антропология всеединства им детально не изучена.
Обзор имеющейся литературы позволяет сделать следующие выводы.
Антропология всеединства еще не стала предметом серьезного анализа и целостного исследования. Можно констатировать, что она не выделена как отдельное направление в русской философской антропологии. Большинство работ только касаются ее отдельных сторон (связь русской философии с исихазмом, влияние идей немецких мыслителей на русскую философию, софийная направленность русской религиозной философии), целостно не рассматривая взгляды на человека B.C. Соловьева и его последователей.
Этап объективного и взвешенного подхода к проблеме человека в русской философии отмечает недостаточность осмысления творчества отдельных мыслителей в русской филосрфской мысли. Требуется анализ антропологической проблематики русской философии всеединства в целом как типа осмысления бытия человека, смысла его существования.
Словом, проблема человека в антропологии философии всеединства
Мачкарина О.Д. Концепция личности в русской и немецкой философии конца XIX - начала XX в. (компаративистский анатиз): Автореф. дисс. ... канд. филос. наук. Спец. 09.00.03 - История философии. -Мурманск, 1999.
13 Межуев Б.М. Отечественные истоки философии B.C. Соловьева (социокультурный контекст 70-90 гг. XIX в.):
Автореф. дисс канд. филос. наук. Спец. 09.00.03 - История философии. - М., 1997.
14 Оленич Т.С. Проблема богочеловечества и смысла жизни в религиозно-философской антропологии конца XIX
- начала XX вв. Автореф. дисс.... канд. филос. наук. Спец. 09.00.03 - История философии. - Ростов-на-Дону,
1998.
Ролдугина О.Ю. Идея богочеловечества в русской религиозно-философской мысли последней четверти XIX -первой половины XX вв (B.C. Соловьев, C.H. Булгаков, Н.А. Бердяев) Автореф. дисс.... канд. филос. наук. Спец. 09.00.06 - Философия религии. - М/, 1998.
15 Управителев А.Ф. Философские основания религиозного миросозерцания П.А. Флоренского. Автореф. дисс.
... канд. филос. наук. Спец. 09.00.03 - История философии. - М., 1991.
России ХІХ-ХХ вв. рассмотрена к настоящему времени недостаточно полно, духовные истоки антропологии всеединства и их влияние на формирование взглядов на человека B.C. Соловьева и его последователей, их эволюция, внутреннее единство и различия не полностью исследованы. Отсутствуют обобщающие работы, дающие возможность представить развитие антропологии всеединства в целом, установить взаимосвязи и противоречия между рассмотрением сущности человека разными мыслителями.
Представление об актуальности темы, степени ее научной разработанности позволяют определить объект, предмет, цель и задачи исследования.
Объект настоящего диссертационного исследования составляет русская философия всеединства, основателем которой выступает B.C. Соловьев, а продолжателями его традиций - братья Трубецкие, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков.
Предметом исследования в данном контексте будут идейно-теоретические источники антропологии всеединства, включающие идеи христианских и немецких мыслителей, идеологов славянофильства, а также их влияние на становление воззрений на человека B.C. Соловьева, братьев Трубецких, П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова. Выбор данных персоналий обусловлен большим влиянием идей B.C. Соловьева на становление мировоззрения мыслителей, наличием собственной концепции в осмыслении сущности человека, определенной преемственностью во взглядах на человека. Наиболее полно антропологическая тема представлена в философском наследии B.C. Соловьева как основателя философии всеединства, у П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова. Однако и братья Трубецкие как связующее звено между начальным этапом и апогеем в философии всеединства заслуживают пристального внимания.
Это необходимо предполагает широкую базу исследований
антропологии всеединства или антропологической проблематики в русской философии всеединства XIX-XX веков. В самом общем виде она включает два направления: источники по идейно-теоретическим основам антропологии всеединства и источники по антропологии всеединства.
Первое направление составляют сочинения Оригена, Василия Великого, Григория Нисского, Григория Назианзина, Иоанна Дамаскина, Симеона Нового Богослова, Григория Паламы, И. Канта, Г. Гегеля, Ф. Шеллинга, Л. Фейербаха.
Второе направление включает труды B.C. Соловьева, братьев Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, а также работы историков русской философии - В.В. Зеньковского, Л.М. Лопатина, Н.О. Лосского, Г.В. Флоровского, позволяющие определить основные принципы и идеи антропологической проблематики в русской философии всеединства XIX-XX веков.
Цель и задачи исследования. Общая цель диссертации состоит в анализе антропологической проблематики в русской философии всеединства XIX-XX веков, представленную в творческом наследии B.C. Соловьева и его последователей. Цель предполагает основные конкретные задачи работы:
выявить идейно-теоретические источники антропологии всеединства;
раскрыть основные идеи христианской духовной традиции Византии, немецкой классической философии, славянофильства, оказавшие наиболее существенное воздействие на формирование учения о человеке B.C. Соловьева, братьев Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова;
проанализировать особенности и степень влияния идей христианской мысли Византии, немецкой классической философии, славянофильства на становление антропологических воззрений B.C. Соловьева и его последователей;
охарактеризовать рассмотрение проблемы человека B.C. Соловьевым, братьями Трубецкими, П.А. Флоренским, С.Н. Булгаковым;
проследить эволюцию взглядов B.C. Соловьева и его последователей на сущность человека;
выделить общие принципы и оригинальные подходы B.C. Соловьева, братьев Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова в осмыслении человека;
показать основные этапы развития учения о человеке в философии всеединства, что привело в конце XIX века - первой половине XX века к возникновению оригинальных концепций человека в сочинениях B.C. Соловьева и его последователей, что и позволяет вести речь об антропологии всеединства.
Методология исследования. Сложность предмета исследования и характер поставленных задач предполагает следующую методологическую основу работы, включающую принцип сравнительного философского анализа, принцип конкретности и историко-логический принцип.
Первый принцип позволяет сопоставить христианские и философские сочинения, традиции, концепции, идеи, относящиеся к разным историческим эпохам и способам мышления.
Сравнительный анализ проблемы человека, ее постановки и решения в богословской мысли Византии, немецкой классической философии, славянофильства дает возможность обстоятельно и аргументированно обосновать их присутствие в русской философии всеединства конца XIX — первой половины XX века и выделить общие и оригинальные принципы воззрений на человека B.C. Соловьева и его последователей, дающих полное основание вести речь о существовании антропологии всеединства в рамках истории русской философии.
Принцип конкретности и историко-логический принцип определили выбор богословских, философских и исторических источников.
Среди историко-философских трудов, оказавших воздействие на выявление идейно-теоретических источников антропологии всеединства,
степени их влияния на становление антропологии B.C. Соловьева и его последователей, выделение общих принципов в антропологической проблематике русской религиозной философии XIX-XX веков следует назвать работы В.Н. Акулинина, П.П. Гайденко, И.И. Евлампиева, Б.В. Емельянова, А.Ф. Замалеева, В.А. Кувакина, Н.О. Лосского, СП. Макарычева, М.А. Маслина, Н.В. Мотрошиловой, О.С. Пугачева, И.И. Семаевой, В.В. Сербиненко, Л.Е. Шапошникова.16
Кроме того, определенное влияние оказал и критически осмысленный опыт исследования взаимосвязи русской философии с христианской традицией С.С. Хоружего, этической мысли Германии и России, представленного В.В. Лазаревым.17
Источники исследования. Источниками для написания, работы явились сочинения представителей восточной патристики, работы немецких мыслителей и ранних славянофилов, а также сочинения B.C. Соловьева, С.Н. Трубецкого, Е.Н. Трубецкого, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова. Автор опирается на исследования В.Ф. Асмуса, А.Ф. Замалеева, В.В. Зеньковского, Л.М. Лопатина,
Лкулинин В.Н. Философия всеединства. От B.C. Соловьева к П.А. Флоренскому. - Новосибирск: Наука, 1990. Лосский В.Н. Вл. Соловьев и его преемники в русской религиозной философии // Путь. - М.: Информ-Прогресс, 1992. - № 2. - С. 153-160; № 3. - С. 277-287.
Замалеев А.Ф. Формы развития и новые задачи русской философии // Отечественная философия: русская, российская, всемирная. Материалы V Российского симпозиума историков русской философии. - Н. Новгород: НГУ, 1998.-С. 13-18.
Сербиненко В.В. Вл. Соловьев: Запад, Восток и Россия. - М.: Наука, 1994.-208 с.
Макарычев СП. Антропологические взгляды русских религиозных философов. - H. Новгород: Изд-во ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 2001. - 84 с.
Маслин М.А. «Три измерения» русской философии // Отечественная философия: русская, российская, всемирная. Материалы V Российского симпозиума историков русской философии. - H. Новгород: НГУ, 1998. -С. 10-13.
Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. - М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 472 с. Мотрошилова H.B. История философии / Под ред. H.B. Мотрошиловой. - M.: Феноменология-Герменевтика, 2001.-328 с.
Емельянов Б.В., Пугачев О.С. Русская семмартология. Конец XIX - начало XX века. - Пенза: ПСХА, 2002. -184с.
Семаева И.И. Традиции исихазма в русской религиозной философии. - М.: Изд-во МПУ, 1993. - 243 с. Шапошников Л.Е. Философские портреты. - Н. Новгород, 1993. - 224 с. Евлампиев И.И. История русской философии. - М.: Высшая школа, 2002. - 584 с. Кувакнн В.А. Религиозная философия в России: начало XX века. - М.: Мысль, 1980. - 309 с. 17 Хоружий С.С. О старом и новом. - СПб.: Алетейя, 2000. - 477 с. Лазарев В.В. Этичяеская мысль в Германии и России. Шеллинг и Соловьев. - М.: ИФРАН, 2000. - 166 с.
Н.О. Лосского, А.Ф. Лосева, В.В. Сербиненко, Г.В. Флоровского. В процессе работы учитываются результаты научных исследований сотрудников РАН по проблемам истории западноевропейской и русской философии. При определении специфики аксиологической методологии привлекаются исследовательские наработки П.П. Гайденко, В.В. Лазарева, М.А. Маслина, Э.Ю. Соловьева. Автор также использует научный опыт таких известных отечественных и зарубежных исследователей русской философской мысли, как В.Н. Акулинин, А.А. Галактионов, И.И. Евлампиев, Б.В. Емельянов, Н.В. Мотрошилова, Л. Мюллер, П.Ф. Никандров, О.С. Пугачев, И.И. Семаева, В.В. Сербиненко, С.С. Хоружий, Л.Е. Шапошников.
Научная новизна диссертационного исследования. В исследовании обоснован ряд положений, характеризующихся научной новизной. Диссертационное исследование является одной из первых в отечественной историко-философской литературе работ, посвященных целостному рассмотрению и анализу антропологической проблематики в русской философии всеединства XIX-XX веков и первой специальной работой, анализирующей антропологию всеединства.
Выраженная в более конкретной форме научная новизна диссертации может быть представлена совокупностью следующих положений:
в ходе анализа значительного историко-философского материала обосновано существование в рамках истории русской философии антропологии всеединства как самобытного и целостного явления;
выявлены и охарактеризованы идейно-теоретические источники антропологии всеединства, представленные византийским богословием, немецкой классической философией и славянофильством;
выдвинуто и обосновано положение о том, что B.C. Соловьев является основоположником антропологии всеединства, а братья Трубецкие, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков - творческими продолжателями его традиций,
16 преемниками, образующими два направления в развитии антропологии всеединства: B.C. Соловьев и братья Трубецкие - гуманистическое, а П.А. Флоренский и С.Н. Булгаков - православное;
осуществлен подробный анализ и выделен комплекс идей святоотеческой духовной традиции, немецкой классической философии, славянофильства, а также показана степень их влияния на становление антропологических воззрений B.C. Соловьева и его последователей;
исследованы и определены внутренние принципы учения о человеке B.C. Соловьева, братьев Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, дающие возможность вести речь о существовании своеобразного подхода к анализу антропологической проблематики в рамках отечественной философии;
осуществлен сравнительный анализ антропологических взглядов B.C. Соловьева, братьев Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова и показаны их эволюция, преемственность, подчеркнута-оригинальность;
раскрыты сущностные черты концепций о человеке B.C. Соловьева и его последователей в реализации сравнительного метода, позволившего выяснить и обосновать элементы традиции, новаторства и модернизма в воззрениях русских мыслителей на человека;
отмечена роль и философская значимость анализа антропологической проблематики и философии всеединства в целом для мировой и отечественной философской культуры.
Положения, выносимые на защиту:
1. В работе обосновывается правомерность использования термина «антропология всеединства», выражающего историко-философскую сущность и своеобразие творчества В. Соловьева, братьев Трубецких, П. Флоренского и С. Булгакова.
Автор исходит из факта динамического процесса взаимодействия идей православной антропологии немецких мыслителей и идеологов
славянофильства в антропологии всеединства, которое само по себе не было однородным и однозначным в истории русской философии. Между воззрениями на человека B.C. Соловьева и его последователями (С.Н. Трубецкой, Е.Н. Трубецкой, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков) существуют не только общие элементы, но и различия, выразившиеся в неоднозначных подходах к понятиям «обожение», «София», «антиномия», «богочеловечество» и т.д.
2. Изучение истории русской философии, а именно проблемы человека в ней и антропологии всеединства, позволяет утверждать, что истоки ее уходят в богословскую традицию Византии и немецкую классическую философию, славянофильство.
Особенно привлекательными для русских мыслителей в византийской духовной традиции стала идея обожения человека, нашедшая свое выражение в трудах отцов-каппадокийцев, Симеона Нового Богослова, Максима Исповедника, Григория Паламы.
В их учении преодолевается грань между Творцом и творением; образ и подобие Божие в человеке представляют собой ту основу, на которой возможно творческое взаимодействие Бога и человека в преображении окружающего мира и внутреннего мира человека.
Анализ основополагающих принципов византийской патристики позволяет сделать вывод о преобладании пессимистического взгляда на человека и его возможности. «Греховная составляющая» искажает образ божий в индивиде и направляет его активность на достижение «низменных целей». Философия всеединства дает значительно более оптимистический взгляд на сущность человека и последствия его деятельности. Делается акцент на «врожденное стремление личности к совершенствованию», на то, что образ божий сохраняется в человеке, несмотря на грехопадение; наконец, индивид, добровольно принимая «путь Христа», может участвовать в богочеловеческом процессе преображения мира.
3. Рассматривая основные проблемы и идеи немецкой классической
философии, русские мыслители в своих воззрениях творчески использовали
методы Канта и Гегеля. Они утверждают, что диалектика способна не только
привести человека к отрицанию Бога, она может стать путем, который ведет к
Нему. Рассуждения Канта и Гегеля о человеке как об активном начале познания
сыграли в становлении антропологии всеединства существенную роль,
свидетельство тому - кантовское учение об антиномиях.
Особое место занимает в истории антропологии всеединства Шеллинг. Его идеи о тождестве, о возможности мистического соединения человека с Богом, об интеллектуальной интуиции нашли свое определенное воплощение в творчестве и Владимира Соловьева, и братьев Трубецких, а также П.Л. Флоренского и С.Н. Булгакова.
4. Философская система Владимира Соловьева дает пример
оригинальной попытки рационального построения новой философской
концепции человека, основанной на принципах византийского богословия,
немецкой философии и русской мыслительной традиции.
Критикуя «отвлеченные начала» западной философии, мыслитель. стремится осмыслить сущность личности через идею богочеловечества, которая делает акцент на активность человека по преодолению разрыва между Богом и индивидом. Вместе с тем можно отметить парадоксальность философских воззрений Соловьева в области антропологии. Им не была создана законченная концепция человека, но заложены и открыты принципы новой антропологии философии всеединства.
5. Необходимо отметить взгляды братьев Трубецких, стремившихся
творчески преодолеть рассудочность и индивидуализм немецкой философии,
утверждая мысль о том, что активное начало в разуме человека.является не
столько признаком его индивидуальности, сколько проявлением соборности
мышления, его тесной связи с Богом и окружающим миром.
6. В русской философии антропология всеединства окончательно
оформляется в трудах П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова. Опираясь на
исходные принципы, выдвинутые предшественниками, они декларируют
абсолютную целостность внутреннего бытия личности в тесной связи с Богом и
мировым бытием; рассматривают человека как активного субъекта познания,
как созидателя своего собственного бытия и культуры, наконец, делают его
благодаря идее богочеловечества ответственным не только за себя, но и за
историю в целом.
Анализ философских концепций Павла Флоренского и Сергея Булгакова позволяет говорить о том, что антропология всеединства стремилась осмыслить человека на основе синтеза идей православного богословия и современной философии. В то же время «философизация» православного богословия приводит к отказу от ряда ортодоксальных установок во взглядах на человека.
В отличие от западноевропейской философской традиции, представленной прежде всего немецкой классической философией, стремящейся описать взаимоотношения Бога и человека путем рациональных категорий и понятий, философия всеединства исходит из других посылок. Для нее рациональность является подчиненным феноменом по отношению к реальной жизни человека. Истина - это не столько достояние разума, сколько программа, реализуемая в жизни. Следовательно, в философии всеединства происходит онтологизация истины, особенно это заметно в творчестве С.Н. Булгакова и П.А. Флоренского
7. B.C. Соловьев и его последователи отразили в своем творчестве весь
широкий спектр русской духовной жизни и реальность современного общества.
Опыт непредвзятого взгляда на антропологию всеединства становится актуальной проблемой современной истории философии. В этой связи наложение матрицы святоотеческого наследия на русскую философию (например, работы С.С. Хоружего) как некого общего знаменателя ее
православного подтекста способствует формированию одностороннего взгляда на суждения русских мыслителей о человеке вне их гуманистических исканий. В то же время и стремления представить магистральный путь отечественной философии как преодоление «пут религиозности» также несостоятельны.
Современное понимание человека, связанное с перспективами развития общества в XXI в., определяется, прежде'всего, двумя факторами. С одной стороны, процессы глобализации неизбежно вызывают тревогу за сохранение национальных культур, традиций, быта, а значит и индивидуальных особенностей людей. С другой стороны - наступает эра «симулякров», вытесняющих подлинные ценности и становящихся средством манипуляции сознанием людей и их поведением. Поэтому антропология всеединства, направленная на утверждение самоценности человеческого бытия, разрабатывающая механизмы духовного совершенствования личности и сохранения ее своеобразия, обосновывающая систему идеалов, которая противостоит идолам (тем же «симулякрам»), как никогда востребована.
8. В диссертации отмечаются те положения антропологии всеединства, которые имеют важное значение для современных подходов к поискам путей «реабилитации человека». Это и отношение к человеку как цели, а не средству; и выработка критериев, определяющих направления духовного совершенствования индивида; и определение границ индивидуального и социального в жизни человека, и соотношение свободы и ответственности в деятельности индивида и т.д.
Идеи антропологии всеединства не обращены лишь в прошлое, они являются стимулом для современных антропологических идей, формируют оптимистический взгляд на будущее человека и общества.
Теоретическая; и практическая значимость работы. Выводы и результаты исследования, полученные в процессе работы над диссертацией, имеют определенное теоретическое значение. Они раскрывают сущность
антропологической проблематики в философии всеединства XIX-XX веков и позволяют утверждать существование самобытного и оригинального направления — антропологии всеединства.
Поставленные и разработанные в диссертации проблемы выделяют основные идеи антропологии византийского богословия, немецких мыслителей и идеологов славянофильства, раскрывая характер и особенности их влияния на B.C. Соловьева, братьев Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова.
По своему содержанию и полученным результатам диссертационное исследование способствует решению целого ряда важных вопросов истории русской философии:
анализ антропологической проблематики философии всеединства приводит к определению статуса антропологии всеединства как самобытного направления в истории русской философии;
выявление идейно-теоретических источников антропологии всеединства дает возможность определить значимость идей христианской мысли Византии, немецких мыслителей, славянофилов в становлении антропологических воззрений B.C. Соловьева, братьев Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова;
исследование антропологической проблематики философии всеединства XIX-XX веков восполняет пробел в малоисследованной области русской философии, уточняет представления о ее развитии и специфике.
Теоретические положения и выводы, сформулированные в диссертационном исследовании, могут быть использованы при дальнейшей разработке проблем истории отечественной философии, в чтении спецкурсов по религиоведению, философии религии, философской антропологии, при работе над учебно-методическими пособиями и методическими рекомендациями по данной проблематике. Материалы, работы способствуют ускорению процесса популяризации отечественного философского наследия.
Апробация работы. Основные положения, выводы и результаты проведенного исследования докладывались на международных, всероссийских, республиканских и региональных научных и научно-практических конференциях. Важнейшие из них: «Конференция молодых ученых Мордовского государственного университета им. Н.П.Огарева» (Саранск, 2001, 2002 гг.), «Всероссийская научная заочная конференция» (Екатеринбург, 2001г.), «Огаревские чтения» (Саранск, 2001г.), «X Рождественские православно-философские чтения» (Нижний Новгород, 2001г.), «Международная конференция, посвященная 60-летию воссоздания философского факультета в структуре МГУ им. М.В.Ломоносова» (Москва, 2002 г.), «XI Православно-философские чтения» (Нижний Новгород, 2002г.), Международная конференция «Интеграция системы образования» (Саранск, 2003), Международная научно-практическая конференция «XXI век: Россия и Запад в поисках духовности» (Пенза, 2003).
Диссертация была обсуждена на кафедре философии для гуманитарных факультетов Мордовского госуниверситета и рекомендована к защите.
Материалы диссертационной работы использовались в процессе чтения учебных курсов «Философия» и «История философии» в Мордовском государственном университете им. Н.П. Огарева.
Содержание диссертации изложено в 1 монографии, 22 статьях и публикациях.
Структура диссертации. Исследование состоит из введения, четырех глав (первая включает три параграфа, последующие — два параграфа), заключения, списка источников и литературы. Общий объем диссертации составляет 339 страниц: 313 страниц текста диссертации, 26 страниц списка источников и литературы (всего 337 наименований, из них 73 источника, 264 литературы). Структура и последовательность изложения материала обусловлена целью и задачами исследования.
Проблема идейно-теоретических источников антропологии всеединства
Необходимым элементом настоящего исследования является пристальное изучение вопроса об идейно-теоретических источниках антропологической проблематики в русской философии всеединства второй половины XIX — первой половины XX вв., т.е. в концепциях B.C. Соловьева, С.Н. и Е.Н. Трубецких, П.А. Флоренского, С.Н: Булгакова. С определенной степенью уверенности к ним можно отнести святоотеческое богословие Византии, немецкую классическую философию, славянофилов. Нами предпринята попытка рассмотреть их более подробно.
Несомненно, мы отдаем себе отчет в том, что традиция византийского богословия, традиция немецкой классической философии по-разному отражены в творчестве русских мыслителей. В одном случае речь идет о прямом влиянии византийских богословов (например, на П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова), в другом - о косвенном (на B.C. Соловьева).
Несколько сложнее обстоит дело с немецкой классической философией. В; генезисе идей рассматриваемых нами мыслителей она сыграла огромную роль. B.C. Соловьев и его последователи- идеи Канта, Гегеля и Шеллинга воспринимали критически и в то же время пытались творчески переосмыслить, использовать их методы в создании собственной антропологии.
Византийские и немецкие мыслители стали своеобразным катализатором, дали новый импульс антропологической проблематике русских мыслителей. Стремясь в своих философских системах к осмыслению феномена человека путем соединения последних достижений философии и науки с православным преданием, русские философы гармонично сочетали мистицизм Византии и рационализм Германии. Преследуя цель рассмотреть человека не только как греховное существо, а прежде всего как свободную, творческую личность, помогающую Богу в преображении своего человеческого «я» и окружающего мира, B.C. Соловьев и его последователи привлекали достижения византийского богословия и немецкой философии для осмысления сущности человека.
Византийская христианская мысль получает необычное звучание, вписывается в новый исторический контекст, а в немецкой философии находятся идеи, созвучные богословским воззрениям. Апофатика, отрицающая познание сущности Бога, в конечном счете утверждает реальность общения человека с ним. Это с одной стороны. И немецкая философия, постоянно повторяющая мысль о большой пропасти между объектом и субъектом, миром природы и миром мысли, тезисом и антитезисом, в конце концов приходит к идее их тождества и синтеза. Это с другой стороны.
Одна из задач исследования заключается в выявлении и анализе основных моментов понимания и осмысления бытия человека в святоотеческой богословской традиции, оказывающих существенное воздействие на формирование антропологии всеединства.
Рассматривая учение о человеке христианских мыслителей, отметим, что оно охватывало многие стороны духовной жизни и жизни государства, и некоторые его идеи послужили делу формирования государственной идеологии Византийской империи.
Известный историк А.А. Васильев писал: «Рассматривая историю условно называемой Византийской империи как непосредственное продолжение империи Римской, я начинаю изложение с IV века, когда империя из языческой превращается в христианскую...»18, существующую до падения Константинополя в 1453 году. Мы распространили данный принцип и на историю христианской мысли.
В Византийской культуре и богословии произошло удачное соединение философии поздней античности с новой культурой Средних веков. Именно в Византии античное наследие было переосмыслено и получило новый импульс к развитию. В Византии основные принципы христианского мышления, основная парадигма христианского сознания получают полное выражение. Известный историк культуры А.Я. Гуревич считал, что вера в Бога для средневекового человека была высшей истиной, с которой соотносились все его и социальные, и культурные ценности". В то же время это не означало примитивизацию личности. Можно согласиться с П.М. Бицилли, полагавшим, что идея универсальности и цельности человека также присуща культуре Средних веков20. Продолжая его мысль, отметим, что и богословию Византийской империи была присуща цельность и универсальность. Оно стремилось охватить мир в целом, понимая человека как микрокосм, мир Бога и человека — как некое единство.
Богослозские взгляды мыслителей Византии отличались и особым стилем мышления, которому был присущ высокий интеллектуальный уровень, глубокий энциклопедизм, это своего рода христианская философия, попытка осмыслить человека и окружающий мир.
Понятие «соборного сознания» в творчестве С.Н. Трубецкого
Прежде чем приступить к исследованию важнейшей составляющей антропологии С.Н. Трубецкого (1862-1905), обратимся к характеристике его мировоззрения, которая содержится в истории русской философской мысли.
Л.М. Лопатин утверждает, что С.Н. Трубецкой был мистик и этим он близок Соловьеву. Он так же «жил» духовностью и разумностью всего реального, свято веря в универсальность законов космического логоса, в господство законов любви над всеми живыми существами. Он проповедовал вселенское верховенство человека и человечества и признавал творческую любовь как основу этого мира156.
Касаясь его взаимоотношений с Владимиром Соловьевым, историк философии полагает: «В некоторых взглядах он очень сближается с Владимиром Соловьевым, например, в учении о мире как другом абсолютном, в учении о формах мирового бытия - пространстве, времени, внешней необходимости - как превращениях в свою противоположность определений Божества - его всеединства, вечности, свободе - в учении о мировой душе и т.д. Впрочем, отождествляя душу мира с трансцендентальным субъектом нашей и всеобщей чувственности в смысле Канта, князь С.Н. Трубецкой отличается от Соловьева, для которого понятие мировой души имело не столько гносеологическое, сколько метафизическое и космологическое значение»157.
Философ русского зарубежья С.А. Левицкий, говоря о Сергее Трубецком, отмечал, что его учение отличается «глубиной и странностью мысли»158. По его меткому выражению, вселенское сознание в философии Сергея; Трубецкого является не чем иным, как гносеологическим псевдонимом Господа Бога.
Сергей Булгаков говорил, что мировоззрение князя С.Н. Трубецкого, несмотря на то что имеет много общего с мировоззрением B.C. Соловьева, все-таки отличается от него. Оно независимо, имеет широкий синтезирующий характер159. Булгаков особенно высоко ценил вклад и Трубецкого, и Соловьева в разрыв «гносеологической паутины неокантианской философии». Цитируя его статью о природе человеческого сознания, философ специально приводит высказывание Трубецкого о Канте, великое открытие которого состояло в необходимости признания источника всех явлений и идей в человеческом разуме. А ошибка заключалась в том, что он смешал трансцендентальное сознание с субъективным.
Высоко оценивал антропологию С.Н. Трубецкого Василий Зеньковский. В своей «Истории русской философии» он утверждает, что учение мыслителя «о соборной природе сознания» развивает и углубляет учение А. С. Хомякова и И.В. Киреевского. Оценивая влияние Соловьева на философа, этот знаток русской философии пишет: «Князь С. Трубецкой может быть назван, без умаления его оригинальности, последователем Владимира Соловьева - так много он обязан последнему. Можно сказать без преувеличения, что в своих исходных философских вдохновениях князь С. Трубецкой всецело зависел от Соловьева.. Однако ближайшее знакомство с творчеством С. Трубецкого убеждает в том, что влияние Соловьева имело лишь «вдохновляющий» характер, пробуждая собственные интуиции у нашего философа; во всяком случае, принимая ряд идей Соловьева, С. Трубецкой всегда обосновывает их по-своему. В этих, если можно так сказать, «вторичных» построениях как раз и выявляется оригинальность С. Трубецкого, который всегда и во всем остается самим собой»160.
Своеобразно характеризует князя и его деятельность также Павел Блонский. В его восприятии, «князь С. Трубецкой, блестящий, вдумчивый и ученый историк философии, с глубоким интересом ищущий в ней детоводительство по Христу, тем не менее, не был философом. Он - богослов типа Климента Александрийского ...»161.
Представленный спектр мнений позволяет заключить, что творчество В. Соловьева во многом, но не во всем обусловило характер философии Сергея Трубецкого. Это мнение достаточно справедливо. И все-таки так же, как и брат, мыслитель очень оригинально интерпретировал и развил соловьевскую систему, уделив большее внимание человеческому сознанию. Это был весомый вклад в развитие антропологии философии всеединства.
Сергею Николаевичу Трубецкому посвятила одну из глав своей книги П.П. Гайденко. Она полагает, что Владимир Соловьев оказал очень большое влияние на развитие русской философской мысли. Анализируя его мировоззрение и влияние на Трубецкого, .она полагает, что у него была, в противоположность B.C. Соловьеву, одна очень важная черта: «Если у Соловьева очевидна воля к построению систематического учения, то Трубецкой преклоняет слух к тем, о ком пишет, стараясь быть максимально точным и объективным в качестве историка философии и религии. Здесь тоже сказывается особая внутренняя душевная деликатность, не позволяющая С.Трубецкому ничего «домысливать» за исследуемого им автора»162.
Основные воззрения, С.Н. Трубецкого на человека можно реконструировать, если обратиться к его наиболее известным работам: «Метафизика в Древней Греции», которая стала его магистерской диссертацией, «Проблемы идеализма» и «О природе человеческого сознания», - на чем необходимо остановится подробнее.
Человек для мыслителя прежде всего обладает способностью к познанию и способностью к сознанию. В своей статье «О природе человеческого сознания» Трубецкой предпринимает попытку разрешить проблему отношения рода и вида, общества и личности. Анализируя западноевропейскую философскую традицию XVII-XVIII веков, Трубецкой полагает, что она имеет некую общую черту, выраженную в понятийном единстве, обусловленном ее протестанской основой. Это служит причинрй критики Трубецким и Шеллинга, и Канта, и Гегеля за преувеличение рационального начала, за подчинение веры разуму.
Трубецкой считал, что противоречие между логическим идеализмом и опытом находится гораздо глубже философии Гегеля, оно находится в самом человеке, в его противоречивом мышлении, и если понятие взято отвлеченно, только в масштабах разума, то оно неизбежно приходит в противоречие с действительностью. В отличие от Гегеля Трубецкой задумал найти гносеологические корни всеединого, показать, что человек является в сознании не индивидуальным, а коллективным, соборным существом.
В этих рассуждениях философа можно усмотреть определенное сходство с идеями славянофилов. Однако понятие соборного разума у Трубецкого приобретает черты законченности и ясности. Он говорит, что вне мысли ничто не может быть мыслимо и наша мысль является истинной и верной только тогда, когда она мыслит или сознает сущее, в котором она уверена или которое ей дано. В этом смысле чувствуется влияние Гегеля на философскую систему русского мыслителя в убеждении о том, что и вне мысли ничто не может мыслиться. Именно этот момент так высоко ценил С.Н. Трубецкой. Оценивая общее значение немецкой философии, мыслитель пишет: «Германская философия как в своем целом, так и в своих отдельных великих представителях, бесспорно, импонирует своей глубиной и духовной мощью. Но если мы спросим себя, каковы ее результаты и где, собственно, следует их искать - в совокупности ли современных противоречивых учений, в каком-либо одном из прежних или в каком-нибудь «последнем слове науки», - если мы спросим себя, что, собственно, дала германская философия положительного и определенного, - мы очутимся в большом затруднении и: почувствуем себя в целой сети противоречий».163 Шеллинг и Гегель, по мысли Трубецкого, впадали в заблуждение, когда утверждали реальность абстрактных сущностей.
Роль христианской и западноевропейской философской традиции в формировании взглядов на человека П.А. Флоренского
Главными продолжателями идей Соловьева были Павел Александрович Флоренский (1882-1937/42 гг.) и Сергей Николаевич Булгаков (1871-1944 гг.), поэтому и необходим анализ их творчества. В интересующем нас ракурсе оно приобретает совершенно уникальный оттенок: испытав в разной степени влияние учителя, Флоренский и Булгаков поставили перед собой задачу привлечь и активно использовать философию и антропологию всеединства в Православии. Развивая и углубляя основные постулаты антропологии Владимира Соловьева, создавая свои собственные философские системы, они доказывали, что философия всеединства при рассмотрении человека нисколько не противоречит православному преданию, наоборот, она даже близка ему и органично вписывается в его рамки.
Совершенно очевидно, что в учении названных мыслителей первостепенное место принадлежало православному миросозерцанию, однако, принимая основные принципы антропологии всеединства, они были вынуждены вступать в определенные противоречия с догматической сферой, но никак, по их глубокому убеждению, не с самим духом Православия. Яркое свидетельство тому - место веры в их воззрениях на человека. В их понимании, примером воцерковленной философии могла стать метафизика всеединства, дополненная и развитая ими.
Общеизвестно высказывание Николая Александровича Бердяева о миросозерцании Павла Флоренского, в котором оно сравнивается со «стилизованным Православием»: «Не сомневаюсь в подлинности и значительности религиозных переживаний автора «Столпа и утверждения Истины», но выявление этих переживаний в форме архаического православия есть стилизация. Как философ и богослов, как писатель и проповедник, он стилизатор архаического православия, он упадочник. В этой даровитой и изысканно-тонкой упадочности - прельстительность и обольстительность книги. Но от этой стилизованной простоты, стилизованной тихости, стилизованного смирения веет жуткой мертвенностью. Большой и тонкий ум, глубокая и изысканная ученость и творческое бессилие. Как много искусственных цветов, не живых цветов рассаживает свящ. Флоренский. Как мучительна эта мертвящая реставрация архаического стиля Православия»213. На наш взгляд, следует отойти от любых - как отрицательных, так и положительных -стереотипов в оценке творчества Флоренского. Отец Павел действительно прежде всего искал «единую Истину», которая возможна только «там, на небе», а на земле человек вынужден иметь дело со «множеством истин, осколками истины», отсюда неизбежный антиномизм, устраняемый не разумом, а «благодатным озарением», становится одним из главных моментов его философии.
Следовательно, и человека нельзя рассматривать без противоречий: порой он добр, порой зол и греховен. Однако как Истина во Христе одна, так и подлинную сущность человека определяет образ и подобие Божие. Более того, мыслитель убеждает нас, что путь человека к Богу - это не широкая и проторенная дорога, а путь, полный сомнений, раздумий, противоречий. Но тем и ценна встреча человека с Богом, что она не произойдет сама собой, не станет каким-то непременным этапом в жизни человека. Для ее реальности необходимо усилие в преодолении тождества разума «земных» противоречий, реальностей повседневности. В этом случае человек идентифицируется не с земным и противоречивым существом, а становится «тождественным» Богу. Конечно, не в прямом смысле, но в творчестве, приближаясь к Нему, становится обоженным, достигая святости.
Приступая к исследованию антропологии отца Павла Флоренского, мы хотели бы первоначально привести обзор оценок его творчества в русской философии. Далеко не все однозначны и только некоторые из них содержат критические отклики о его антропологии, и поэтому особо близки нам. В основном историками русской философии дается оценка его софиологических размышлений, его гносеологии, но не антропологии.
Начать следует с отца Василия Зеньковского. Он говорил: «Ценная, однако, сторона в построениях Флоренского (и еще более Булгакова) заключается в том, что он (как и Булгаков) стремится исходить из данных религиозного порядка; правда, вся мыслительная работа направлена здесь на то, чтобы на этой основе воздвигнуть здание метафизики всеединства». Далее историк отмечает, что, стремясь донести свои идеи и придать им большую значимость, Флоренский «выдает всегда свои философские домыслы за «церковную мысль», а не личное построение»214.
Подводя итог своим размышлениям о Флоренском, Зеньковский оценивает их так: «Флоренский с большой силой поставил проблему «софийности мира» - и это останется, за ним при всей дальнейшей незаконченности его построений- «Влюбленность в тварь», соединенная с «влюбленной жалостью» к ней, светится тем светом подлинного и глубокого космизма, который особенно запечатлелся в Православии. В этом смысле Флоренский движется по «большой дороге» русской мысли - и особенно ценны его религиозные и богословские комментарии. Но ценность и первостепенное значение темы еще не обеспечивают «полного ведения», как бы ни были замечательны отдельные «зерницы» такого полного ведения»215.
Теоретические предпосылки антропологии С.Н. Булгакова
Проблемы антропологии волновали Сергея Николаевича Булгакова с молодых лет. Уже в те годы его мучило чувство несовершенства окружающего мира, глубокие раздумья о человеке и смысле его бытия. Первоначально один из возможных выходов из этого положения виделся ему в марксизме, в попытке радикального социального переустройства мира. Вот как сам философ писал об этом на страницах своего дневника: «Примерно до 12-13 лет я был верным сыном Церкви по рождению и воспитанию. Учился в духовной школе, сначала в духовном училище, а затем в Орловской духовной семинарии. Уже в самом почти начале периода, в первом-втором классе семинарии, наступил религиозный кризис, который - правда, хотя и с болью, но без трагедии -закончился утратой религиозной веры на долгие, долгие годы, и с 14 лет, примерно до 30, блудный сын удалился в страну далеку, к горю и соблазну, вероятно, многих, но прежде всего, конечно, родителей. Мне было что терять, а я это отдавал как будто легко, без борьбы... Однако правда моего протеста против окружавшего мира состояла в том духе свободолюбия, который отвращался от раболепства, царившего в мире «духовном». С ним я не хотел и не мог (и не должен был) примириться, от него я бежал, спасая свое духовное существо, и это свое бегство и посейчас считаю оправданным»292.
Однако очень скоро вера в марксизм: сменилась полным разочарованием, прежде всего из-за недооценки этим учением роли духовных факторов в жизни. Его критическое осмысление приводит Сергея Булгакова к переходу на позиции идеализма, а затем и в лагерь последователей философии всеединства. Будучи глубоко убежденным и свято веря в существование Творца, философ уверяется в существовании добра, истины, красоты и правды в человеке. Залог этого мыслитель видит в глубокой связи человека через образ и подобие Божие с Богом. В этом смысле образ Божий в человеке очень четко коррелируется со смыслом жизни человека, его высшим предназначением. Вследствие этого им радикально отвергается трактовка сущности человека как простого продукта производственных отношений.
Основой антропологии отца Сергия предстает ее тесная и неразрывная связь с онтологией, позволяющая наметить пути решения проблемы взаимодействия человека и общества, пути развития и совершенствования самого человека. В трактовке философа взаимодействие человека, Бога и общества предстает творческим и свободным процессом, основу которого составляет идея Софии и духовность человека, включающая свободу и творчество. В этом смысле деятельность человека протекает в непосредственной связи с Софией Божественной и имеет творческий характер.
С.Н. Булгаков утверждает, что желательным путем для человека является путь «христианского подвижничества», позволяющего гармонизировать духовно-нравственную и практическую сферу жизни человека. Вместе с тем философ понимал, что глубокие противоречия личности человека во взаимоотношениях индивида и общества, земного бытия человека и идеальных его устремлений носят непреходящий характер. Человечество постепенно будет приходить к пониманию Богочеловечества, осознанию его как смысла своего существования, но реально духовное преображение окружающего мира, процесс радикального совершенствования; человека возможен лишь в эсхатологической перспективе.
С большой долей уверенности можно сказать, что в антропологии Сергея Николаевича Булгакова органично сочетаются его этические, социально-философские, историософские и религиозные воззрения. Но прежде всего необходимо сказать несколько слов об идейных истоках антропологии С.Н. Булгакова. Прежде всего это христианская мысль Византии, а именно идеи Григория Паламы.
В работе «Свет Невечерний» Сергий Булгаков очень много ссылается на Григория Паламу. Ему необыкновенно близка мысль Паламы, что образ Божий в человеке является как бы «Богом в потенции», и, имея эту предпосылку, человек несомненно способен приблизиться к Нему, способен к общению с Богом. Обожение человека, по мнению Булгакова, имеет своим основанием творческую энергию, которая активно участвует в творении мира, и в этом акте происходит актуализация подобия Божия. Вместе с тем, следует отметить, что взгляды нашего автора в определенной степени отличны от богословия Паламы и его последователей.
В процесс обожения человека, когда он соединяется с энергией Бога и преображает всю свою сущность, Булгаков вводит понятие Софии. Именно с его помощью он приходит к выводу, что обожение является причастностью человека к Софии, чем-то вроде принятия человеком Софии. И.И. Семаева совершенно правомерно говорит, что Булгаков в своей философии предпринимает попытку перевести учение .отцов и учителей Церкви на язык современной философии293. Эти идеи о творческой связи человека, о творческой его сущности оказались очень близкими Булгакову. Именно в богословии паламизма, в его мистических системах он находит целостную и органическую основу для своей философии. Понятие «энергии» становится для Булгакова неотъемлемой частью его философии, когда он раскрывает и размышляет о значении Софии. Мыслитель по достоинству оценивает христианские воззрения на человека как своеобразную целостность, когда создана философия тождества, позволяющая рассмотреть в единстве духовное и телесное начало в человеке.
В рассмотрении человека Булгаковым также чувствуется влияние философии Григория Паламы. Особенно когда он рассматривает человека, его природу в самом творении, полагая, что человек в чем-то даже выше ангелов, потому что ему в большей степени присуща полнота образа Божия. Он очень обильно цитирует Григория Панаму, полагая, что человек и мир очень тесно связаны друг с другом: если рассматривать мир как единство, то мы обязательно придем к человеку как к центру мироздания.
Очень интересны размышления отца Сергия Булгакова над проблемой взаимоотношений человека и Бога. Он говорит, что «человек призван и сам созидать в себе свое спасение. При этом могут различаться индивидуальные образы, пути и степени, одним словом, личное соучастие человека в своем спасении. Человек не становится от этого своим собственным со-искупителем или со-спасителем вместе со Спасителем; но он совершает свою долю участия в своем личном усвоении спасения, лично спасается и лично содеивает дело своего спасения в течение всей жизни. И в отношении к этому личному спасению подвиг - «дела», могут быть называемы заслугами, а достигаемое спасение - мздой, воздаянием, наградой; в указанном относительном смысле, следовательно, можно сказать, что человек заслуживает для себя свою долю участия в вечном блаженстве» .
