Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. XIX век: формирование экзистенциал а тревоги 15
1. История понятия тревоги. Неопределенность как социокультурный исток современного философского понимания тревоги 15
2. Протестантская духовная культура как предпосылка формирования экзистенциала тревоги 34
3. Тревога в философии С.Кьеркегора 50
Глава 2. Экзистенциал тревоги в экзистенциальной философии XX века 64
1. Философско-теологическая концепция Пауль Тиллих: виды тревоги 64
2. Экзистенциальная философия М. Хайдеггера: Бытие и тревога 82
3. Ж.П. Сартр: тревога и ответственность 90
Глава 3. Экзистенциал тревоги в практически ориентированной американской философии 106
1. Эрих Фромм: одиночество - источник тревоги 106
2. Ролло Мэй: тревога о ценностях 129
Заключение 143
Литература 146
- История понятия тревоги. Неопределенность как социокультурный исток современного философского понимания тревоги
- Философско-теологическая концепция Пауль Тиллих: виды тревоги
- Ж.П. Сартр: тревога и ответственность
- Эрих Фромм: одиночество - источник тревоги
Введение к работе
Актуальность исследования.
В определенном смысле тревога всегда была в центре внимания философии, если согласиться с тем, что философию рождает неуверенность человека в своем происхождении, в своей судьбе. Исследование философского смысла понятия тревоги могло бы быть связанно со всей историей человечества. Но в данном исследовании мы хотели бы рассмотреть проблему тревоги в европейской и американской философии XIX - ХХ веков.
Проблема тревоги начинает активно подниматься во второй половине XIX века. Социокультурные изменения - развитие буржуазного общества, капитализма, распространение протестантизма - приводят к актуализации проблемы тревоги. До С. Кьеркегора философия не обращалась к проблеме человека, с Кьркегором же философия повернулась от метафизики к экзистенциальной тематике. Происходит поворот к человеку - на первый план выходит философия экзистенциализма. Актуализация тревоги в жизни человека приводит к ее актуализации в философии.
Исследование проблемы тревоги является важным для понимания генезиса современной философии - экзистенциализма, персонализма, поздней феноменологии. Такое исследование позволяет нам понять, как формируется современная философская проблематика, онтология.
ХХ век для человечества был эпохой потрясений, которые поставили под сомнение традиционные ценности культуры и само бытие человека. Это стало причиной того, что в ХХ веке получили большое распространение научные теории, предвещающие человеческой цивилизации катастрофический исход. Современное общество - это «общество риска», человек не получает в нем надежных гарантий безопасности. Современного человека пугают перспективы развития мировой цивилизации, вносят в его жизнь чувство неуверенности в завтрашнем дне.
Каждый современный человек, внимательно относящийся к своей жизни, замечает, основываясь на своем жизненном опыте, что в наше время тревога охватывает все стороны жизни. И если в XX в. тревога была скрытой, то сейчас она вышла на поверхность, стала явной. У людей появилась осознанная тревога. Тревога всегда незримо наполняет наше бытие, представляя собой неуловимый тревожный фон. Тревога не доступна сознанию постоянно, она присутствует в жизни человека, образуя едва уловимый тревожный фон. Описание скрытого проявления тревоги мы встречаем у М. Хайдеггера: «Эта жуть постоянно настигает присутствие и грозит, пускай неявно, его обыденной затерянности в людях. Эта угроза фактично может сочетаться с полной уверенностью и беспроблемностью повседневного озабочения. Ужас может проснуться в безобиднейших ситуациях. Не требуется даже и темноты, в которой человеку обычно чаще делается жутко. В темноте подчеркнутым образом «ничего» не видно, хотя как раз мир все еще и настойчивее есть в своем «вот».
С приходом мирового экономического кризиса кажущая стабильность не только в России, но и в Европе пошатнулась. То, что раньше казалось контролируемым, оказалось неподвластным обывателям.
Развитие средств коммуникации, появление множества возможностей взаимодействия различных культурного приводит к тому, что одни культуры проникают в другие. Как следствие, человек существует в фрагментарной культуре, связь поколений потеряна, поэтому индивид больше не чувствует свою принадлежность определенной культуре. Он понимает, что мир, в котором он живет, опасен, нестабилен. Человек ощутил свою незащищенность и слабость, поэтому находится в состоянии тревоги.
Изучение данной проблемы актуально и потому, что в рамках теорий, посвященных тревоге, авторы ищут способы преодоления тревоги. В различных областях знаний предлагают свои пути решения проблем. Борьбой с тревогой занимается даже медицина, фармакология. Однако преодоление тревоги с помощью лекарственных средств влечет снятие симптомов, человек борется со следствием, а не с причиной. Практически ориентированная философия и психология показывают не только как бороться с тревогой, с ее причинами, но и как преобразовать тревогу в позитивное русло, использовать ее для развития человека как личности.
Степень разработанности темы.
В XX веке экзистенциальная проблематика становится ключевой в философских исследованиях. В качестве предшественников экзистенциализма можно назвать таких мыслителей, как Ницше, Бергсон, Виндельбанд, Риккерт, Дильтей. Но именно начало экзистенциализма связывается с именем Серена Кьеркегора (1813-1855). Проблематика, затронутая Кьеркегором, оказала большое влияние на Хайдеггера, и собственно, на философов- экзистенциалистов: Ж.-П. Сартра и А. Камю, Х. Аренд, С. Бовуар, М. Мерло- Понти, Г. Марселя, К. Ясперса, Н. Абаньяно, М. Бубера, М. де Унамуно, П. Тиллиха.
В русской философии также поднималась эта проблематика в работах таких мыслителей, как С. Франк, С. Булгаков и П. Флоренский, В. Вышеславцев и И. Ильин, В. Розанов, Н. Бердяев и Л. Шестов.
Экзистенциалы человеческого бытия стали предметом изучения главным образом в философии XIX-XX века. Наибольшее внимание уделялось исследованию феномена тревоги самой по себе, а также тревоги и одиночества, тревоги и смерти представители философии жизни, экзистенциальной философии, школ психоанализа, пост-классической философии и постмодернизма. Однако некоторые философы намного раньше обратили на экзистенциалы особое внимание (С.Кьеркегор, Б.Паскаль, а до этого и Платон, Плотин, Августин Аврелий, М.Монтень и др.).
Во-первых, экзистенциалы рассматриваются мыслителями с философско- психологической точки зрения: З.Фрейдом, К. Юнгом, Л. Бинсвангером, Ж.П. Сартром, С. де Бовуар, В. Франклом, Р. Мэем, Э. Фроммом, К. Роджерсом, К. Ясперсом, Э. Эриксоном.
Во-вторых, экзистенциалы рассматриваются мыслителями как феномены человеческого бытия. С. Кьеркегор, Б. Паскаль, Л. Бинсвангер, М. Хайдеггер, Х.Г. Гадамер, М. Шелер, Н.А. Бердяев, М. Бубер, Ж. Бодрийар, Ж. Деррида, Ж. Делез, Ж.-П. Сартр, К. Ясперс, П. Тиллих, М. Мерло-Понти говорят об экзистенциалах как особых предметах сознания, которые содержат переживания человека.
Проблема тревоги поднимается в трудах античных мыслителей - Гераклита, Платона, Аристотеля, Эпикура, Марка Аврелия, Аннея Луция Сенеки, Эпиктета, Тита Лукреция Кара, Цицерона, Плотина, и др. Также эта проблема поднимается в трудах ученых, занимавшихся исследованием того, как проявляются экзистенциалы в античности, опираясь на исторические свидетельства Диогена Лаэртского, Геродота, Плутарха, Порфирия, Прокла и др. Это работы Ф.Х. Кессиди, А.Ф.Лосева, М.К. Мамардашвили, Р. Генона, Ф.Шеллинга, Ж.П. Вернана и др.
В христианской теологии и средневековой философии также поднимается тема тревоги. В этот период тема тревоги зачастую поднимается в связи с экзистенциалами смерти и одиночества. Эта тема встречается в трудах таких мыслителей, как Августин Аврелий, Псевдо-Дионисий Ареопагит, Тертуллиан, П.Абеляр, М.Лютер, Ж.Кальвин, У.Цвингли, и др.
Проблему тревоги мы находим и в работах мыслителей эпохи Возрождения и Нового времени - Н. Макиавелли, Б. Паскаля, М. Монтеня, Р. Декарта, Г.В. Лейбница, Б. Спинозы, Т. Гоббса, Д. Дидро, Д. Юма и др. Этих концепции анализируются в работах - Д.Реале и Д.Антисери, Р.Генона, В.Дильтея, А.Ф.Лосева, В.Тиллиха, Н.А.Бердяева, М.Фуко др.
В трудах О.ф.Больнова, М.Бубера, Б.Э.Быховского, Т.В.Артемъевой, В.Виндельбанда, Ф.Х.Кессиди, Дж.Сантаяны, П.П.Гайденко, А.Ф.Лосева, Г.В.Майорова, И.П.Малиновой, Б.Рассела, А.М.Руткевича, Э.Ю.Соловьева, М.А.Малышева, М.К.Мамардашвили, С.Н.Некрасова, П.Тиллиха, и др. анализируется влияние на западноевропейскую и отечественную философию философских концепций мыслителей, обращавшихся к изучению проблемы тревоги.
Объект исследования - проблема тревоги в истории философии
Предмет исследования - философские концепции тревоги в американской и европейской философии XIX-XX веков.
Цель и задачи диссертационного исследования.
Целью исследования является анализ и сопоставление ведущих философских концепций тревоги как экзистенциальной характеристики жизни в философии XIX-XX веков.
Такая постановка проблемы предполагает решение следующих задач:
рассмотреть философское исследование тревоги как вытекающее из социокультурных характеристик ХІХ-ХХ века;
эксплицировать из работ С. Кьеркегора его описание тревоги, исторически предваряющее обращение к ней философии ХХ века;
показать рассмотрение экзистенциала тревоги в немецкой и французской экзистенциальной философии ( Ж.П. Сартр, М. Хайдеггер);
показать трактовки экзистенциала тревоги в модернизированной американской философии протестантизма (П. Тиллих);
выяснить особенности светских философских концепций тревоги;
проанализировать экзистенциал тревоги в «практически ориентированной философии», то есть, в философии, тесно переплетенной с психотерапевтической практикой ( Э.Фромм, Р. Мэй).
Методы исследования
Автор опирается в первую очередь на принцип историзма, кладет в основу исследования идею социокультурной детерминации. Именно этим обусловлено написание первых двух параграфов работы, предназначенных, во- первых, для краткого освещения предыстории избранного нами сюжета и, во- вторых, для демонстрации того, из каких реалий культуры и общества вырастает философское рассмотрение тревоги.
Важными для работы выступают аналитический метод и метод дескрипции, позволяющие эксплицировать главные позиции рассматриваемых философов по проблеме тревоги. Автор активно прибегает к методу сравнения и интерпретации, сопоставляя разные философские позиции по теме тревоги.
Поскольку М. Хайдеггер в свое время ввел применяемый ныне термин «экзистенциал», который с помощью метафоры может указывать на важные характеристики человеческого бытия в мире, мы используем его для характеристики тревоги.
В диссертации слова «страх» и «тревога» нередко употребляются как синонимы. При написании работы с ними возникали сложности, потому, что мы имеем дело с разными европейскими языками и с переводами. В сборник работ С.Кьеркегора «Страх и трепет», вышедший на русском языке, были включены основные работы С.Кьеркегора по проблеме тревоги: «Страх и трепет», «Понятие страха» и «Болезнь к смерти». Необходимо отметить, что понятия переведены в названиях одним русским словом «страх». В оригинальном же тексте имеют место два разных слова. В книге «Страх и трепет» имеется в виду конкретный, предметный, определенный страх, Кьеркегор употребляет датский аналог немецкого понятия Furcht или английского fear, а в книге «Понятие страха» речь идет о тревоге, Кьеркегор употребляет датский аналог понятия Angst или аихіеіу.
Анна Вежбицкая, филолог и культуролог, создала цикл работ, которые посвящены сравнительному анализу слов, существующих в разных языках, которые традиционно принято рассматривать как эквивалентные переводы. В том числе, у нее есть работа, посвященная соотношению слова «Angst» в с понятием Furcht, а также сходными понятиями других европейских языков. Исследование касается также использования этих понятий в контексте специальной философско-психологической терминологии. А. Вержбицкая говорит о том, что истоки этого слова необходимо искать в духовном наследии Мартина Лютера, который оказал ощутимое влияние на культуру и язык Германии и скандинавских стран, в которых приняли лютеранство. Вежбицкая пишет о том, что в учении Лютера понятие «Angst» связано с идеей Ада, оно связано не столько с устрашающими образами этого места, а скорее с Адом как с мукой, испытываемой человеком на земле, эта мука связана с субъективным переживанием Божьего гнева и отвержения. Вежбицкая подчеркивает, что именно в таком контексте это слово появилось в немецком языке и в немецкой культуре, как и в языках и в культурах других стран Северной Европы, например, Дании. Напомним, что именно Дания родина Кьеркегора. Необходимо отметить, что похожие термины других языков, например, английского, отличаются от слова «Angst» по своему когнитивному содержанию; поэтому зачастую в английских текстах это слово приводится без перевода.
Рассматривая концепции Э. Фромма и Р. Мэя, мы используем понятие «практически ориентированная философия». Под ней подразумевается философия, тесно переплетенная с психотерапевтической деятельностью, служащая методологическим основанием практической работы с сознанием с целью его гармонизации.
Стоит особо отметить присутствующее в тексте работы внутреннее различение смысловых оснований исследования, позволяющих увидеть тему тревоги с одной стороны, как тему тревоги «у светских и религиозных авторов», а с другой - как тему тревоги « у европейских и американских авторов» и с третьей - как сюжет для рефлексии в разных столетиях - девятнадцатом и двадцатом. Такого разделения по разным основаниям трудно было избежать в силу того, что «тревога тревожила» очень различных мыслителей на разных континентах на протяжении двух недавних столетий. В то же время, все без исключения исследуемые авторы, независимо от их проживания и мировоззренческой позиции, являются авторами экзистенциальными, то есть, занятыми проблемами человеческого существования (хотя экзистенциалистом называл себя один лишь Ж.-П.Сартр)
Научная новизна исследования заключается в следующем:
-проанализированы трансформации темы тревоги в европейской и американской философии ХІХ-ХХ веков, связанные как с выходом на широкую арену безрелигиозного мировоззрения, так и с повышением уровня социокультурной неопредленности;
выяснены главные содержательные моменты концептуализации тревоги в работах христианского автора С. Кьеркегора, давшего в своих произведениях («Страх и трепет», «Понятие страха» и «Болезнь к смерти», «Повторение») описание тревоги как результата человеческого греха и вины, указано, что философское описание протестантского переживания тревоги непосредственно предшествующие ее тематизации у философов ХХ века;
дано рассмотрение содержания экзистенциала тревоги в немецкой и французской экзистенциальной философии ХХ века: Ж.П. Сартр («Бытие и Ничто», «Очерк теории эмоций»), М. Хайдеггер («Бытие и время», «Слова Ницше «Бог мертв»»). Показано что внеконфессиональные экзистенциальные авторы связывают тревогу в первую очередь с проблемой подлинности человека и его свободы в ходе повседневной жизни, утверждая, как и С.Кьеркегор, неустранимость тревоги;
проанализировано рассмотрение экзистенциала тревоги в модернизированной философии американского протестантизма (П. Тиллих). Выяснено, что философия Тиллиха, не покидая почвы христианства, тем не менее видит ее изживание на путях мистического опыта;
выяснены особенности светских философских концепций тревоги, принадлежащих «практически ориентированным» философам-психотерапевтам ( Э.Фромм: «Анатомия человеческой деструктивности», «Бегство от свободы», «Иметь или быть», «Человек для себя», «Искусство любить», «Психоанализ и культура»; Р.Мей: «Открытие бытия: очерки экзистенциальной психологии», «Смысл тревоги», «Freedome and destiny», «The Cry for Myth», «Contributions of existencial psychotherapy», «Psychology and the human dilemma»). Выяснено, что они не связывают тревогу с отношением к трансцендентному, а усматривают ее причины в процессах социального и межличностного отчуждения, а также в неизбежности встречи со смертью; кроме того, стремясь гармонизировать сознание пациентов, они видят в избыточной тревоге патологический момент, который может быть устранен.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту
1. Повышенный интерес мыслителей ХІХ-ХХ века к теме тревоги обусловлен как историческими духовными, так и актуальными социокультурными предпосылками. Важнейшим, сложившимся в рамках христианского сознания, источником этого внимания послужило значительное распространение в Европе и США протестантизма, трактующего божественную предопределенность как неопределенность личного будущего и потому вызывающего чувство тревоги у верующих. В ХХ веке «религиозная тревога» сменяется в силу процесса секуляризации тревогой свободы, тревогой судьбы, тревогой одиночества, которые лишь усиливаются под влиянием стремительных социальных процессов и лавинообразного нарастания неопределенности во всех сферах жизни.
-
-
В ХІХ веке наиболее развернутую концепцию тревоги предлагает С. Кьеркегор. Его концепция - пример религиозного понимания причин тревоги и возможности ее преодоления. Тревога для Кьеркегора - неотъемлемая характеристика существования, она тесно связана с верой и предполагает наличие внутреннего конфликта, выступая в ряду таких явлений как свобода, грех и вина. Чем выше у человека творческий потенциал, тем сильнее он может переживать вину и тревогу. Рассматривая взаимосвязь тревоги и греха, Кьеркегор приходит к пониманию тревоги, как следствия того греха, который является отсутствием осознания греха, как страх бездуховности. В человеке есть тревога перед злом.
-
Пауль Тиллих, также протестантский мыслитель, несколько по-иному рассматривает тему тревоги в ХХ веке. В работе «Мужество быть» П. Тиллих классифицирует типы тревоги, противополагая им виды мужества. Вслед за Кьекрегором он говорит о взаимосвязи тревоги и вины, но выделяет главную для Кьеркегора «тревогу вины и осуждения» как отдельный вид тревоги, предполагающий существование и других. Как и С. Кьеркегор, П. Тиллих говорит о том, что тревога смерти возрастает с развитием индивидуализации, пишет о неустранимости в обычной жизни экзистенциальной тревожности. В то же время по Тиллиху, который следует путем протестантского модернизма, тревога все же может быть преодолена в мистическим опыте, в особом состоянии переживания «Бога над Богом», в котором христианский Бог выступает безличным, а не в образе Христа.
-
Один из знаменитых исследователей тревоги ХХ века М.Хайдеггер смотрит на проблему тревоги с собственно философских, внеконфессинальных позиций. Его взгляд не может быть охарактеризован ни как религиозный, ни как безрелигиозный. Он говорит о тревоге, как постоянном фоне человеческого существования вне зависимости от веры или неверия, хотя Хайдеггеру не чужды отсылки к трансцендентному, которое выступает у него под именем бытия.
Не примыкая ни к какому конкретному мировоззренческому проекту, М. Хайдеггер рассматривает тревогу в связи с вопросом о подлинности самого человека, закладывая в ее основу наше соответствие бытию. Согласно Хайдеггеру, испытывая тревогу, человек осознает свою потенциальность для бытия. Тревога по Хайдеггеру всегда тревога за себя самого. Она перемещает нас из не-подлинности в подлинность и раскрывает для нас некоторые важные моменты бытия. Тревога появляется тогда, когда человек осознает свое одиночество, что он не причастен к Целому.
-
-
Ж.П. Сартр, анализируя проблему тревоги, как и С. Кьеркегор и П. Тиллих, вводит понятие стыда. Однако, если у Кьеркегора человеку становится стыдно от того, что на него смотрит Бог, то у атеиста-Сартра стыд исходит из проблемы коммуникации (Я и Другой). Вслед за С. Кьеркегором, Сартр говорит о взаимосвязи тревоги и свободы. Он соглашается с Кьеркегором в том, что необходимо различать тревогу и страх, поскольку тревога - тревога личности перед собой, а страх - это страх перед миром. Но тревога по Сартру — это не боязнь чего-то внешнего, и, конечно, не Бога, которого нет, а осознание полной непредсказуемости своего собственного поведения.
-
«Практически ориентированные» светские мыслители, занимающиеся психотерапией, такие как Э. Фромм и Р. Мэй, опираясь на концепции Кьеркегора, Тиллиха, Хайдеггера, предлагают свою концепцию тревоги. В отличие от религиозных авторов, они также как и Ж.-П.Сартр не обращаются к теме трансцендентного, а видят истоки экзистенциальной тревоги в бытии человека в мире, в его житейских противоречиях, в страхе перед полным уничтожением в смерти, в противоречии «свобода - ответственность».
-
По мнению Э. Фромма, тревога возникает прежде всего потому, что люди утратили единство с природой, друг с другом, они одиноки. Вслед за Кьеркегором и вместе с Сартром Э. Фромм говорит о тревоге, как о переживании по поводу свободы. Получив большую свободу, люди утратили чувство безопасности, стали ощущать свою жизнь как полную риска. Фромм считает, что в этой пропасти между свободой и безопасностью и рождается тревога, испытав которую, люди могут начать бежать от свободы. Однако он полагает, что свобода может быть позитивной: люди могут быть уникальными и при этом не терять связь друг с другом. Как философ-психотерапевт Э.Фромм не может объявить тревогу полностью неустранимой.
-
Р. Мэй, говоря как и Э. Фромм, о бегстве от свободы, тем не менее делает акцент на неопределенности, неуверенности как причине тревоги. Опираясь на концепцию П. Тиллиха, Мэй пишет что человек испытывает тревогу, когда понимает, что его существование или ценности подвергаются угрозе, им угрожает небытие. Однако, будучи «практически ориентированным» мыслителем, которому надо помогать своим пациентам, он различает конструктивную и невротическую тревогу. Невротическая тревога, не соразмерная реальной опасности, может быть устранена, в то время как тревога, правильно отражающая опасность, способна играть вполне конструктивную роль.
Научно-практическая значимость работы. Результаты, полученные в ходе исследования, позволяют по-новому взглянуть на место тревоги в жизни человека. В исследовании раскрыты причины тревоги как сущностной характеристики жизни человека вообще, и в современном мире в частности.
Таким образом, тревога является не только предметом изучения отдельных направлений научной деятельности (медицины, психологии, философии), а рассматривается как неотъемлемая часть человеческого существования.
Практическая значимость работы состоит в возможности ее использования для чтения специальных курсов по истории философии, философской антропологии, культурологии.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования докладывались на Международных научно-практических конференциях Строительство-2011, Строительство-2012 (Ростов-на-Дону, Ростовский государственный строительный университет) и на всероссийской научной конференции «Сомнение, вера, опыт (к 300-летию со дня рождения Дэвида Юма)» (Ростов-на-Дону, Южный федеральный университет, факультет философии и культурологии, 2011г.).
Структура и объем работы: Диссертация состоит из Введения, трех глав, содержащих 8 параграфов, заключения и списка литературы. Общий объем работы - 153 машинописные страницы.
История понятия тревоги. Неопределенность как социокультурный исток современного философского понимания тревоги
Экзистенциалы человеческого бытия стали предметом научного исследования преимущественно в философии ХГХ-ХХ века. Если говорить об экзистенциале тревоги, то наибольшее внимание ему уделено в философии жизни, экзистенциальной философии, психоаналитической школе, постклассической философии и постмодернизме.
Понимание экзистенциала тревоги как фундаментального основания человеческого бытия представлено в научных трудах таких философов, как В.А. Андрусенко, Н.А.Бердяев, Г.В.Ф.Гегель, И.А.Ильин, С.Кьеркегор, Ж.Лакан, К.Н. Леонтьев, Ф. Риман, Ж.П.Сартр, Л.Фейербах, В.Франкл, З.Фрейд, Э.Фромм, М.Хайдеггер, К. Ясперс и др.
Тревога как экзистенциал (т.е. как неотъемлемая характеристика человеческого бытия) впервые в полной мере была освещена в работах С. Кьеркегора.
Мыслители, анализирующие экзистенциал тревоги, подчеркивают необходимость разграничения понятий: страх, боязнь и тревога. Страх связан с определенным, конкретным объектом или явлением. Тревога же, напротив, является экзистенциалом, не связанным с определенным предметом, а содержащим в своей глубинной сущности беспочвенность; т.е. некое чувство тревожности, выходящее наружу как таковое.
Как формировалось понятие тревоги? Как был совершен переход от страха к тревоге? Экзистенциал страха объясняется в античной философии как философская проблема, которая требует решения, заслуживающая внимания и побуждающая к совокупности определенных действий со стороны мудреца (т.е. идеального человеческого типа с точки зрения философии). У страха был свой храм в Спарте, а позже и в Риме, и по свидетельству Плутарха в этом проявился моральный смысл страха зазорных поступков. Моральной категорией, глубоко укорененной в античном менталитете и соответственно получившей широкое отражение в философии, был aidos - страх перед общественным мнением, стыд, благоговейный страх, боязнь бесчестия. Anaideia киников означала переоценку ценностей, отрицание стыда, и наконец - свободу от страха, и от страха смерти в том числе..
Страх угрожает из-за предела, приходит извне, из-за границы телесного, он принадлежит запредельному. В античной философии имело место стремление воспарить «над», выйти «за», заглянуть извне и проникнуть вовне, что являлось неосознанной потребностью и экзистенциальной необходимостью. Это стремление, ощущаемое позднеантичными греками, было унаследовано и получило развитие в повседневной философии как проявление страха, как страх запредельности, страх впустить нечто извне или выйти за предел.
Античность исходит из ограниченности бытия, т.е. и тело представляется строго оформленным, и космос имеет внутреннее требование видимой границы. И, поскольку ограничить запредельное, выходящее за рамки бытия, в царстве неопределенности и пустоты было невозможно и, с другой стороны, нужно было систематизировать беспредельное, то античная философия стала использовать понятие «золотая середина» как единство предела и беспредельного. При этом беспредельное упорядочивалось, происходила его гармонизация, поскольку над ним главенствовал предел. Он был определяющим и задающим смысл. В то время как беспредельное, безграничное, бесконечное проявлялось в мире через текучесть, непостоянство, неопределенность и выступало хаотично, потенциально, и потому могло вызывать страх чего-либо как скрытого «посланника» хаоса. Беспредельное воспринималось как нечто стремящееся стать бытием.
В античности этимология слово страх связано с такими словами как угроза, бегство, наказание, потрясение, преступление через пределы. Для человека той эпохи страх был рядом с человеком, внутри самого человека.
Страх античности не претендовал на нечто потустороннее и выходящее за пределы реальности, человек не испытывал давления со стороны запредельного- Руководствуясь принципом «золотой середины», античная философия выделила несколько основных видов страха: страх природный, естественный, досоциальный - страх будущих утрат и бед, который мог быть послан из царства мертвых. Это страх перед неопределенным, перед Аидом. Но, учитывая то, что Аид находился непосредственно вблизи от места проживания человека (в пределах Ойкумены), этот страх был понятен и объясним, даже если человек связывал страх с действием судьбы, рока.
Другой вид - страх социальный, т.е. страх общественного мнения, стыд, боязнь позора, бесчестия, а также божественный страх закона. Согласно античной философии главный страх для человека - это страх потерять свое честное имя, славу и уважение или хорошую память о себе, т.е. страх потери «золотой середины».
Страх понимался как избыток трусости или недостаток мужества (согласно Аристотелю). И для преодоления страха требовалась сила духа и опора на внутренние возможности души.
Страх как аффект воспринимался как ощущение приближающегося зла через призму нарушения мирового порядка и равновесия, т.е. нарушения «золотой середины», что ведет к неопределенности. Именно в античной философии впервые наиболее четко прослеживается взаимосвязь гносеологического и онтологического аспектов неопределенности. Эта взаимосвязь уже четко выражается в «апейроне» Анаксимандра, порождающей бытие неопределенной субстанции.
Материал для размышления об онтологическом и гносеологическом аспекте неопределенности и их взаимосвязи содержится и в работах Платона. В его диалогах большое значение уделяется раскрытию значения терминологии, связанной с выражением идеи неопределенного, к примеру «укон», «меон», «хора».
Платон говорит о том, что страх можно преодолеть (в диалоге «Лахет»), опираясь на этический рационализм. Страх, по Платону, - это страсть, добродетель мужества является альтернативой страху. Сформировать мужество возможно правильно размышляя о вещах, которые внушают ужас и страх. Платон связывает мужество с разумностью, потому что разумность - это знание добра. Потому что «никто не может увидеть, где добро, если смотрит, подчиняясь трусости и другим страстям, с нею связанным» .
Идеи Платона, раскрывающие взаимосвязь неопределенности и небытия, получили свое развитие в неоплатонических учениях. Важное место среди них занимает концепция Плотина.
У Аристотеля данная тема была раскрыта в его концепции «энтелехии», четко выраженной гносеологической, онтологической и телеологической определенности, которая включала в себя неопределенное начало, так называемую «гиле»-материю.
В эпоху поздней античности произходит разрушение античного полиса и космоса. Страх метафизически становится фундаментальным сотрясением основ бытия. Бегство от угрозы направилось внутрь себя.
Именно о внутреннем потенциале души говорили стоики, так как истинный страх - это страх внутренний (трусость, малодушие), и именно на него можно и нужно влиять с помощью разума, действующего на формирование человеческой души, ведь все внешнее нам не подвластно. Но, погружаясь в глубины собственной личности, следует сохранять апатичное, бесстрастное состояние души.
Более распространенным способом борьбы со страхом являлся катарсис - это очищение души сопереживанием античной трагедии, состраданием, в рамках трагического мифа, в котором содержатся с его три начала - сострадание, очищение и страх.
Страх, представляя собой результат нарушения целостности в социальной структуре бытия, универсален, благодаря сходству несчастий. Мыслители отмечают, что страх позитивен, т.к. он воспитывает человека, направляет силы на защиту целостности, способствует созданию системы противостояния причинам страха.
В эпоху Средневековья страх интерпретировался философией прежде всего как следование библейским заветам, чего нельзя однозначно сказать о повседневной культуре. Хотя и современные направления культуры также оказывают влияние на философию.
Наследие античной философии, а именно, античный рационализм, оказал влияние на средневековое понимание роли страха в соотношении знания и веры. Св. Климент Александрийский считал, что страх предшествует не только соприкосновению с потусторонней реальностью, а еще и знанию, знание же - это неотъемлемая часть спасения. «После веры возникают страх, надежда и раскаяние; они же, соединяясь с воздержанием и твердостью в избранном пути, приводят нас к любви и ведению»з.
Философско-теологическая концепция Пауль Тиллих: виды тревоги
Рассмотрим позицию еще одного религиозного автора на проблему тревоги - П. Тиллиха.
Наиболее обширно учение Тиллиха изложено в трехтомном издании «Систематической теологии» (1951—1963), охватывающем все основные и фундаментальные темы догматики христианства: гносеологии, христологии, религиозной онтологии, философии истории, экклезиологии и эсхатологии.
Тиллих стремится выявить схожесть своей системы с традициями лютеранства и одновременно пересмотреть устаревшие положения, учитывая достижения современного мира, и прежде всего психоанализа и экзистенциализма.
Во взглядах Тиллиха можно проследить сильное влияние философии экзистенциализма (в первую очередь С. Кьеркегора). Он анализирует основные направления тревоги современного человека, выделяя три: неискупленной вины, бессмысленности существования и неизбежной смерти. Тиллих говорит о «пограничной ситуации». Тревога - это реакция человека на угрозу со стороны неизвестного, греховный человек сам не способен избавиться от нее. Тиллих старается выделить онтологические характеристики этого состояния. Тиллих не согласен с позицией, что грех — это не нарушение неких внешних заповедей или законов. Грех - это отчуждение существования человека от его истинной сущности, от Создателя, от основы бытия. Отчужденность может быть преодолена, если индивид признает свою полную безнадежность и беспомощность и обратится к Христу, тогда возникает надежда на спасение.
Тиллих не согласен с суждением о Боге как о высшем антропоморфном существе, которое с небес взирает на нас. Он поддерживает атеистов, которые отрицают такой образ. Бог не под, не над, и не наряду с сущим — Он «само-бытие». Тиллих говорит о Боге как о неисчерпаемой и бесконечной Глубине, Силе нашего бытия, его Основе. Бог духовно присутствует во всем сущем и в тоже время бесконечно трансцендирует совокупность сущих (т. е. мир) и всякое отдельное сущее. Бог олицетворяет собой заботу. Без заботы, невозможно существование человека как духовного существа.
Проблема гармоничного соединения внутренней свободы, которая характерна для современной культуры, и внешних норм, а в религиозной традиции священного с новыми условиями жизни, стала центральной в системе Тиллиха.
Тиллих был против автономии, обособления культуры. В этом случае культура лишается своего положительного смысла и освобождает простор для демонического и деструктивного начала. Тиллих также был против гетерономии, внешнего подчинения религией культуры. Смысл своего труда «теология культуры» он видел в том, чтобы выявить глубинное единство священного и светского, преодолеть их взаимное отчуждение. Тиллих пишет: культура — это форма религии, а религия - это не одна из многих форм культуры, это ее субстанция. Настоящая гармония может быть достигнута только если сформируется «теономная культура», которая будет преодолевать укоренившееся противоречие между церковью и культурой путем приобщения к «основе бытия», то есть к Богу, хотя данный процесс и невозможно полностью завершить в границах истории.
В рамках протестантской философии Тиллих отвел важное место онтологии и онтологическим категориям. Однако в его теологически ориентированной философии немало экзистенциально-персонал истских мотивов. Центральной категорией его онтологии является понятие «Mut zum Sein», т.е. «мужество (по отношению) к бытию».
Тиллих анализирует категорию «мужество быть» в 1-м томе «Систематической теологии», законченной в 1950 г. и в книге «Мужество быть» (1952). Нужно заметить, что мужество часто определяется как этическая добродетель, характеризующую «нравственную меру в преодолении страха». Но Тиллих говорит о «мужестве быть» - эта категория предполагает онтологический и этический аспекты. П. Тиллих дает следующее определение: «Мужество относится к сфере этики, но оно коренится во всем многообразии человеческого существования и, в конечном счете, в структуре бытия. Мужество как совершаемый человеком акт, подлежащий оценке, есть этическое понятие; но как универсальное и сущностное самоутверждение человеческого бытия оно есть онтологическое понятие. Мужество быть - это этический акт, в котором человек утверждает свое бытие вопреки тем элементам своего существования, которые противостоят его сущностному самоутверждению».63
Тиллих считает, что только бытие человека дает нам возможность постичь бытие вообще, именно человек является ключом к постижению более глубоких уровней реальности.
«Шок небытия» порождает вопрос о бытии. Только способность зайти за пределы как своего собственного, так и любого другого бытия дает возможность задаваться онтологическим вопросом, и этой способностью обладает человек.
Т.П. Лифинцева так описывает взаимосвязь категорий бытие-небытие у Тиллиха: «Бытие, ограниченное небытием, - это конечность. Небытие являет себя как «еще нет» бытия и «больше не будет» бытия. Однако небытие не имеет смысла кроме как в соотношении с бытием. Бытие предшествует небытию и в онтологической действительности, как на это указывает само слово «небытие». Бытие - это начало без конца и конец без начала. И тем не менее все, что причастно бытию, связано с небытием. Это - бытие в процессе выхода из небытия и ухода в небытие. Оно конечно. Все сущее включает в себя множественность, определенность, дифференциацию и ограничение. «Быть чем-то» означает «не быть чем-то еще». «Быть здесь и сейчас» означает «не быть там и тогда». Все категории мышления выражают эту ситуацию: «быть чем-то» означает «быть конечным»64.
П.Тиллих внес большой вклад в разграничение понятий страх и тревога. Страх имеет конкретный объект, с которым можно встретиться, его можно проанализировать, с ним можно бороться, терпеть его, иначе говоря, к нему можно как-то отнестись. Со страхом легче справиться, поскольку ты знаешь, чего ты боишься. Труднее, когда не знаешь, чего бояться.
Тиллих считает, что если человека охватывает тревога, то он лишается опоры и это приводит к тому, что человек испытывает чувство беспомощности. Поэтому, когда человеком овладевает тревога, он пытается выделить конкретные объекты его вызывающие, потому что со страхом можно как-то бороться. Неважно, в какой страх превращается тревога, это возможность ее преодолеть.
Онтологическая тревога возникает, когда индивид осознает конечность своего существования. Тревога не вызывается каким-то конкретным или особым объектом, она появляется только тогда, когда возникает угроза небытия, конечности. Преодолеть тревогу нельзя, поскольку ни одно конечное существо не может изменить факт собственной конечности. Тревога всегда присутствует в бытии человека, хотя зачастую и скрыто.
Тиллих обращает внимание на то, что «Angst» (страх), слово немецкого происхождения, и английское «anxiety» (тревога) происходят от латинского «angustiae», что означает «стесненность», «узость», «зажатость». Тиллих говорит: тревога переживается как стесненность угрозой небытия. «Новое обретение смысла тревоги, который удалось открыть совместными усилиями философии экзистенциализма, глубинной психологии, неврологии и искусства, является одним из достижений XX века. Стало очевидным, что боязнь (страх) как нечто соотносимое с определенным объектом и тревога как осознание конечности являются двумя радикально различающимися понятиями. Тревога онтологична, боязнь психологична. Тревога - это самосознание конечного Я как конечного».65
Экзистенциальная тревога - это экзистенциальное осознание небытия. Тревога возникает не из-за понимания того, что все имеет непостоянный характер, и не переживание смерти близких людей порождает ее, а воздействие всего вместе на постоянное, но замаскированное осознание неизбежности нашей смерти. Нельзя передать идею смерти через знания. У каждого своя смерть. Общей смерти как общей категории не существует. Каждый человек должен сам осознать свою личную смертность. Индивидуальное переживание своей смертности, тревога, свойственная человеку как человеку - это экзистенциальное осознание. Осознание и тревога связаны между собой.
Страх смерти привносит элемент онтологической тревоги в любой другой вид страха. Собственно тревога невозможности сохранить свое существование и лежит в основе любого конкретного страха. Человек стремится превратить тревогу в страх, так как его способно встретить мужество.
Ж.П. Сартр: тревога и ответственность
Позиция Ж. П. Сартра является примером атеистического подхода к пониманию проблемы тревоги.
Основное философское произведение Сартра, раскрывающее его позицию - «Бытие и Ничто». Во введении («В поисках бытия»), он приходит к выводу о том, что естественное развитие современных онтологических идей приводит к неизбежному отрицанию понятий, завязанных на дуалистическом восприятии. Внешнее и внутренние содержание любого объекта, любого явления, представляют собой единое целое, и ни в коем случае не стоит отрицать или игнорировать то, что скрывает от нас «истинную природу объекта» . Также он утверждает, что нельзя приходить к «сведению существующего к серии явлений, которые его обнаруживают». Приходя к выводу о самодостаточности всякого явления, о его оторванности от всего, что стоит «за ним» (поскольку указывать оно может лишь на самое себя), Сартр возводит понятие явления до чего-то соответствующего определению «полной позитивности» и «меры бытия». «Бытие явления измеряется тем, что оно является»94 - именно из этой мысли проистекает сама идея феномена, в том значении, как его понимали Хайдегер и Гуссерль... «Бытие, так или иначе, себя обнаруживает перед всеми, поскольку мы можем о нем говорить и в определенной мере его понимать. Следовательно, должен быть феномен бытия, явление бытия, описываемое как таковое. Приступ тошноты, скуки и т. д. разоблачит нам это бытие в его непосредственности, и онтология будет описанием феномена бытия таким, каким он себя обнаруживает, то есть каким непосредственно является»95.
Учитывая задачу, поставленную перед онтологией, отправной точкой онтологического анализа, рассмотренного в этой работе, является мир как феномен, т. е. как то, что на дорефлексивном уровне (непосредственно) дается в повседневном опыте человека. Сартр разграничивает данность (того, что дано живому сознанию) и живое сознание этой данности, и строит свою онтологию на основе противопоставления и вычленения бытия феномена (бытия-в-себе) и сознания («ничто», бытия-для-себя). Сартр полагает, что установление этих «двух типов бытия», выявит их подлинную связь с понятием бытия вообще и связь, которую их объединяет.
Общая стилистика феноменологического исследования Сартра такова: от факта существования различных эмпирических состояний человека и поведений (ложь, вопрошание, стыд, ожидание, гордость и т.п.) обращаться к их значению, к вопросу: чем должна быть «человеческая реальность» (сознание), чтобы для человека были возможны эти поведения? Чем при этом должны быть Другой и мир?
«Всякий человеческий образ действия, будучи поведением человека в мире, может сразу выдать нам человека, мир и отношение, которое их объединяет, только при условии, чтобы мы рассматривали эти формы поведения в качестве объективно постигаемых реальностей, а не как субъективные привязанности, открывающиеся только рефлексии...»96. М.К. Мамардашвили утверждает в своих работах следующее: «Но если любое развитое объективное содержание деятельности, обладающее своей, независимой от индивида логикой, всякое реальное созидание отчуждает человека и превращает его в игрушку чуждых ему сил, то единственный свободный и подлинный вид человеческого творчества может состоять лишь в том, чтобы производить самого себя как сознающего индивида. Даже не в том, чтобы мыслить определенное содержание, а в том, чтобы мыслить себя в любом содержании, критически следить за собой, за своей «самостью», в чем экзистенциализм видит единственное условие завоевания человеком свободы. Другого вывода из концепции Сартра мы получить не можем. По сути дела общественное бытие со всеми его продуктами деятельности, содержанием творчества и т.д. есть для него неудачное сознание, вырвавшееся из рамок прозрачности для самого человека и человеческого самопонимания, есть неистинная и отчужденная форма существования самого же сознания или, вернее, того духовного состояния, которое индивиды могут создавать друг в друге, когда они связаны непосредственными «человеческими отношениями»97.
Так как в результате ожидания, вопрошания и тому подобного в мире появляется возможность отрицания, Сартр начинает с обсуждения вопроса о его источнике. Источником отрицания, он считает, бытие-в-себе быть не может: онтологический смысл бытия-в-себе — это абсолютная позитивность, которая для своего существования не нуждается в сознании, «склеенность самим собой», самотождественность, наполненность, «примыкание к себе» без «малейшей дистанции», непрозрачность для самого себя, так как оно «есть то, что оно есть», и «не знает инаковости».
«Бытие есть. Бытие есть в себе. Бытие есть то, что оно есть. Вот три признака, которые предварительное рассмотрение феномена бытия позволяет присвоить бытию феноменов»98.
Бытие-в-себе - это простая данность живому сознанию, а значит случайность как «абсурдное существование», «существование без основания». Бытие-в-себе — это все то, на фоне чего (и среди чего) сознание раскрывает себя в мире, «в ситуации», «среди вещей и других».
Для Сартра в ряд бытия-в-себе включаются, географические и социально-исторические обстоятельства человеческой жизни, предметный и внешний мир, его склонности, влечения, привычки, свойства, мотивы, психофизическая конституция человека, характер, рефлексивная конструкция Я, прошлое человека, в том числе и прошлое психическое, которое предшествует настоящему, и так далее.
Так как «бытие может произвести только бытие», источник отрицания в мире - это другой по своему статусу и онтологическим свойствам регион бытия, а именно бытие, которое является отрицанием в своем бытии, несовпадением с собой, несамотождественностью. Такой регион бытия - это бытие-для-себя, сознание. Сартр описывает сознание как бытийную недостаточность, это трещина, «несовпадение с собой», «тотальная пустота», отрыв от мира и себя самого, «дыра в бытии», «постоянная утечка», дистанцирование, скольжение, «присутствие» прошлым и с самим собой, с миром.
От бытия-в-себе сознание отличается тем, что оно должно не просто «быть», а «оно должно быть тем, что оно есть», оно «есть то, что оно не есть, и не есть то, что оно есть». Сознание - это проектирование себя к своим потенциям, к своему будущему, это выбор. Оно ничем не предопределено (свободно), сознание - это самоопределение в отношении к данности любого рода. Являясь «сознанием чего-либо», сознание - раскрытие и обнаружение мира, которые придают ему смысл. Поэтому бытие сознания, считает Сартр, это «заимствованное» бытием. «He-бытие», с точки зрения Сартра, всегда появляется в границах человеческого проекта (ожидания); отрицание, как следствие, возникает на фоне начального отношения человека к миру.
Человек не выбирает эпоху, в которой родился и живет, однако он выбирает себя в этой эпохе. Свобода в каждом человеке, для Сартра - это «безосновное основание» всех связей в мире, основание истории, ситуации.
Сартр не признает механического воздействия среды на человека, он считает, что среда оказывает влияние на индивида только в той мере, в какой он трансформирует ее в ситуацию. Ситуация - взаимосвязь объективного и субъективного, «двусмысленный феномен», в котором практически невозможно определить долю объективности и субъективности.
Ситуация - это я среди вещей и сами вещи, она не является ни объективной (хотя ее отдельные части могут и должны быть только объективными), ни субъективной. Только благодаря раскрывающей свободе «бытие находится позади нее и освещено в своих недостатках целью, которую она выбрала; она имеет в бытии позади себя это бытие, которое она не выбирала, и как раз в той мере, в какой она обращается к нему, чтобы его осветить»99.
Эрих Фромм: одиночество - источник тревоги
Какое же развитие получили рассмотренные выше идеи в современной философии? Обратимся к работам Э. Фромма.
Э. Фромм - выдающий мыслитель XX века, сильно повлиявший на общественные настроения своей эпохи. Его труды в основном посвящены социально-психологическим, этическим, философским вопросам места человека в мире, его природы, смысла существования. В своей книге «Бегство от свободы» (1941 г.) Фромм исследовал сложную ситуацию, в которой оказывается человек западной культуры, где стремление к индивидуальности ведет к одиночеству, ощущению своей ничтожности и бессилия. Во второй своей книге «Человек для самого себя» (1947 г.), которая по сути является продолжением «Бегства от свободы», Фромм рассматривает проблемы этики, норм и ценностей, которые ведут человека к самореализации и осуществлению его возможностей.
Концепция Э. Фромма формировалась под влиянием психоанализа 3. Фрейда, рассмотрим основные положения теории Фрейда, касающиеся тревоги.
Необходимо отметить, что представления Фрейда о тревоге находились в процессе постоянного развития. Поэтому мы рассмотрим саму концепцию тревоги и те направления, по которым она развивалась.
Фрейд отличал страх от тревоги, как и другие исследователи, рассмотренные нами. С точки зрения Фрейда, страх имеет конкретный объект, а тревога относится к состоянию человека: «страх» (Angst) относится к состоянию и не выражает внимания к объекту, между тем как «боязнь» (Furcht) указывает как раз на объект. Напротив, «испуг» (Schreck), кажется, имеет особый смысл, а именно подчеркивает действие опасности, когда не было готовности к страху»109. Большой интерес Фрейд проявлял к отличию объективной тревоги от невротической. Объективная тревога, или как её называл Фрейд «настоящая», представляет собой реакцию человека на внешнюю опасность, например, на смерть. Фрейд определил объективную тревогу как естественную и разумную, так как она выполняет очень важную функцию в жизни человека. Он считал объективную тревогу проявлением «инстинкта самосохранения».
«О страхе можно много рассуждать, вообще не упоминая нервозности. Вы меня сразу поймете, если такой страх я назову реальным в противоположность невротическому. Реальный страх является для нас чем-то вполне рациональным и понятным. О нем мы скажем, что он представляет собой реакцию на восприятие внешней опасности, т. е. ожидаемого, предполагаемого повреждения, связан с рефлексом бегства, и его можно рассматривать как выражение инстинкта самосохранения. По какому поводу, т. е. перед какими объектами и в каких ситуациях появляется страх, в большой мере, разумеется, зависит от состояния нашего знания и от ощущения собственной силы перед внешним миром»110. Объективная тревога или «тревожная готовность» по Фрейду представляет собой защитную функцию, она помогает человеку в случае столкновения с угрозой, к которой человек не был готов. Объективная тревога не является клинической проблемой.
Анализируя связь между объективной и невротической тревогами, Фрейд заметил, что, если чувства подавлять, то, при наличии других симптомов, тревога у человека снижается. К примеру, при фобии вся тревога направлена на одну точку окружающей среды, на объект фобии, но пациент не испытывает чувства тревоги в других сферах своей жизни. Так же, как пациент, который выполняет навязчивые действия, не испытывает тревоги, если выполнять эти действия ему не мешают, но как только появляется какое-либо препятствие, его охватывает сильная тревога. Фрейд приходит к логичному выводу: симптом каким-то образом заменяет тревогу, то есть происходит процесс замещения.
В то же время Фрейд замечает, что у пациентов, испытывающих постоянное половое возбуждение, и не находящих удовлетворения, наблюдается сильная тревога. Фрейд отмечает, что в этом случае у человека проявляется замещение, то есть, тревога или её эквиваленты замещают невыраженное либидо.
Но если тревога выходит за рамки первоначального побуждения, которое заставляет изучить опасность и подготовить человека к бегству, она становится непродуктивной и останавливает действие. Появление непропорционально высокой тревоги по отношению к существующей опасности или возникшей в ситуации, где нет никакой внешней угрозы вообще, - явный признак невротической тревоги.
Исходя из положений первой теории Фрейда, в случае вытеснения человеком либидо, оно превращается в тревогу. Впоследствии и возникает «свободно плавающая» тревога или ее симптом. «Таким образом, страх является ходкой монетой, на которую меняются или могут обмениваться все аффекты, если соответствующее содержание представления подлежит вытеснению»111. Когда аффект подвергается вытеснению, он неизбежно «после вытеснения в любом случае замещается страхом независимо от своего качества» . Когда мать оставляет ребёнка одного или когда он видит незнакомого человека рядом с собой, что по сути для маленького человека является тождественным, потому что в такой ситуации ребенок не способен направить на мать свое либидо, и тогда либидо проявляется в виде тревоги.
У Фрейда возникает вопрос: когда человек испытывает невротическую тревогу, то какие у него возникают страхи, в отличие от субъективной тревоги, когда человек стремится избежать опасности во внешнем мире.
Невротическая форма тревоги - это попытка спастись от требования своего либидо. При подобной форме тревоге Эго пытается уйти от требований либидо, воспринимая внутреннюю опасность подобно внешней.
Первую теорию тревоги Фрейда можно выразить так: человек способен воспринимать импульсы своего либидо как что-то опасное и вытеснять их из сознания, в результате чего они автоматически преобразуются в тревогу и выражаются в форме «свободно плавающей» тревоги или в виде симптомов, считающихся эквивалентами тревоги.
Во время консультаций пациентов с симптомами тревоги и другими фобиями, Фрейд отмечает, что его первая теория содержит противоречия. К тому же, новая концепция необходима была еще и потому, что Фрейд стал придавать значительно большее значение Эго. А в первой теории тревоги Эго играло незначительную роль.
Важнейшим замечанием этой концепции Фрейда является тот факт, что Эго может чувствовать опасность. Тревогу порождает именно восприятие опасности (речь идет о тревоге, вызванной Эго), и Эго борется с желаниями и импульсами, которые несут в себе опасность, стремясь избежать этой опасности. Это можно сказать и о других симптомах или о подавлении импульса: сначала Эго воспринимает сигнал опасности, а потом появляется подавление импульса или симптомы, потому что Эго старается избежать тревоги. Фрейд говорит, что согласно новой теории, «средоточием тревоги является именно Эго, так что стоит отбросить прежнюю гипотезу, согласно которой энергия вытесненного импульса автоматически превращается в тревогу»113.
Уточняя высказанное им ранее положение, исходя из которого, если при невротической тревоге человеку угрожает опасность, то она происходит от его внутренних инстинктивных импульсов.
Способность человеком испытывать тревогу является врождённой способностью его организма, которая появилась в процессе эволюции и является частью инстинкта самосохранения, по мнению Фрейда. К различным формам «объективной тревоги» Фрейд относит, к примеру, страх залезть на подоконник, страх пожара и тому подобное. Дети от рождения этими страхами почти не обладают. Поэтому, «когда в конечном итоге ребенок обретает способность испытывать реалистичную тревогу, эта тревога является исключительно результатом обучения»114. Исходя из этого, Фрейд принимает во внимание процесс созревания.
По мнению Фрейда, страх кастрации и травма рождения является ещё одним из источников тревоги. В работах Фрейда эти две концепции взаимосвязаны, и он их постоянно переосмысливает. Ранее, в своих работах он утверждал, что переживание рождения является для человека одним из самых важных повторяющихся аффектов, которые сопровождают тревогу. Он пишет: «первое состояние страха возникло вследствие отделения от матери»115.
Похожие диссертации на Проблема тревоги в европейской и американской философии XIX-XX веков
-
-
