Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Современное состояние проблемы трихинеллёза 12
1.1. Этиология и эпидемиология трихинеллёза 12
1.2. Этиология 14
1.3. Патогенез и патоморфология трихинеллёза 15
1.4. Клинические проявления трихинеллёза 16
1.5. Диагностика трихинеллёза 20
1.6. Экспериментальные модели трихинеллеза 21
1.7. Этиотропное лечение трихинеллёза 21
ГЛАВА 2. Материалы и методы исследования 24
2.1. Материалы исследования 24
2.2. Методы исследования 25
2.2.1. Экспериментальная модель трихинеллёза 27
2.2.2. Метод компрессорной трихинеллоскопии 27
2.2.3. Метод переваривания скелетных мышц в искусственном желудочном соке 28
2.2.4. Метод определения жизнеспособности личинок трихинелл 29
2.2.5. Заражение лабораторных животных личинками трихинелл 30
2.2.6. Изучение активности албендазола в отношении личинок трихинелл, находящихся в поперечнополосатой мускулатуре 32
2.2.7. Методика оценки терапевтической активности албендазола в эксперименте 33
2.2.8. Исследование крови у экспериментальных животных 34
ГЛАВА 3. Характеристика основных клинических и лабораторных показателей у больных трихинеллёзом 37
3.1. Клинические показатели течения трихинеллёзной инвазии у обследованных больных 37
3.2. Клинико-лабораторных показатели у больных с различной степенью тяжести трихинеллёза 49
3.3. Прогнозирование степени тяжести течения трихинеллёза на основе анализа клинических проявлений. 59
ГЛАВА 4. Характеристика течения экспериментального трихинеллёза у неаллельных белых крыс и изучение эффективности албендазола в качестве тканевого антигельминтика 69
4.1. Особенности течения трихинеллёза у экспериментальных животных при разной интенсивности инвазии. 69
4.2. Прогнозирование тяжести течения трихинеллёза в экспериментальной модели у неаллельных белых крыс . 81
4.3. Изменения со стороны некоторых внутренних органов лабораторных животных при экспериментальном трихинеллёзе 85
4.3.1. Изменения в тонком отделе кишечника 85
4.3.2. Изменения со стороны сердечно-сосудистой системы 92
4.4. Изучение действия албендазола на инкапсулированные личинки трихинелл в скелетной мускулатуре экспериментальных животных 105
Заключение 116
Выводы 123
Практические рекомендации 125
Список литературы 128
- Патогенез и патоморфология трихинеллёза
- Экспериментальная модель трихинеллёза
- Клинико-лабораторных показатели у больных с различной степенью тяжести трихинеллёза
- Прогнозирование тяжести течения трихинеллёза в экспериментальной модели у неаллельных белых крыс
Патогенез и патоморфология трихинеллёза
Считается, что около 7 тыс. лет тому назад человек одомашнил свинью, и именно с этого момента резко возросла угроза заражения людей трихинеллёзом. Но к осознанию этой угрозы человечество шло чрезвычайно медленно. Вместе с тем многие религиозные запреты употребления в пищу свинины, например, у иудеев и мусульман, во многом связаны с трихинеллёзом. Конечно, в те времена об этиологической стороне этого заболеваниях не было известно, однако были накоплены факты, которые свидетельствовали о причинно-следственных связях между болезнью и употреблением в пищу свинины [26, 108, 139].
В 1832 г. в лондонском госпитале доктор А. Гильтон обнаружил в мышцах трупа 70-летнего старика множество телец, но он не определил их природу [15]. Заслуга открытия трихинеллы принадлежит Джемсу Педжету (Paget J.), который, будучи студентом 1-го курса Лондонского медицинского колледжа, 30 января 1835 г. обнаружил в мускулатуре трупа 50-летнего итальянца, умершего от лёгочного туберкулёза, множество беловатых цист. Внутри этих цист он обнаружил инкапсулированных червей. Эти мышцы были посланы доктору Р. Оуэну (Owen R.), который 24 февраля 1835 г. доложил в зоологическом обществе о результатах своих исследований. Он высказал мнение, что обнаруженный паразит принадлежит к низшей группе животного мира, и причислил его к вирионам [12, 21].
В 1938 г. В.П. Коряжнов доказал, что основным резервуаром трихинеллёзной инвазии в природе являются дикие плотоядные животные и опубликовал схему путей распространения трихинеллёза. Эта работа послужила основанием к широкому исследованию диких животных на трихинеллёз [16, 115]. Возбудители трихинеллёза относятся к типу Круглые черви (Nemathelminthes), классу Нематоды (Nematoda), подотряду Trichocephalata, семейству Trichinellidae, роду Trichinella [16, 17, 21, 35, 80, 136].
Мышечные личинки длиной около 0,1 мм, располагаются в мышцах инкапсулированные в виде спирали. Размеры капсулы в среднем составляет 0,3-0,5 мм; в зависимости от возраста личинки и вида хозяина форма может варьировать от круглой до вытянутой и лимонообразной [15, 18, 21]. Снаружи личинка покрыта трёхслойной кутикулой. Внешний слой кутикулы состоит из кератинового вещества, которое предохраняет её от переваривающего действия желудочного сока. Кутикула непроницаема и резистентна к влиянию химических веществ [11, 147]. Под кутикулой расположена гиподерма, мышечные клетки, дорзальные и вентральные ряды нервных клеток и два боковых нервных ствола [100]. По данным И. Рихельс (Richels, 1955), клеточное тело (стихозоциты) у инвазионных личинок трихинелл состоит из 45-77 клеток, расположенных в один ряд, имеющих зернистую структуру и содержащих гликоген [17].
Заражение хозяина трихинеллами происходит при поедании мяса, содержащего живые инкапсулированные личинки паразита [5, 25, 46, 73, 120, 127, 129]. В желудочно-кишечном тракте под воздействием пищеварительных ферментов капсула растворяется, и личинки выходят в просвет кишечника, где после нескольких линек достигают половой зрелости [9, 89].
По данным Ю.А. Березанцева (1962), личинки трихинелл расселяются по всему тонкому отделу кишечника и в начальных отделах толстой кишки, где достигают половой зрелости. Затем происходит спаривание гельминтов; оплодотворённые самки внедряются между ворсинками слизистой оболочки и проникают в них своими передними, несколько утончёнными концами. В отличие от других кишечных нематод человека трихинеллы живородящие. Длительность жизни самок трихинелл в кишечнике человека составляет 3-6 недель. За это время одна самка рождает от 200 до 2000 личинок, размером около 0,1 мм [11, 144]. Через слизистую оболочку кишечника личинки проникают в лимфатическую, а затем в кровеносную систему и с током крови разносятся по всему организму хозяина [107, 156]. Миграция личинок начинается на 6 день после заражения. При помощи буравящего стилета и выделяемой ими гиалуронидазы личинки активно проникают из капилляров в мышечные волокна поперечнополосатой скелетной мускулатуры. Там они увеличиваются в размерах до 0,8-1 мм и начинают свёртываться спиралью [15, 145, 131].
Трихинеллы чаще всего поражают наиболее активно работающие мышцы, обильно снабжаемые кровью: ножки диафрагмы, межрёберные, жевательные, глазодвигательные, шейные мышцы, мышцы гортани и языка [16, 24, 135, 146, 154]. При интенсивной инвазии в 1 г. этих мышц может находиться от 50 до 100 и более личинок трихинелл. Вследствие продуктивного воспалительного процесса вокруг личинки образуется интенсивная клеточная инфильтрация, а затем формируется капсула, состоящая из сарколеммы мышечного волокна, соединительнотканного и гиалинового слоёв [23, 155, 157]. К 18-20 дню личинки становятся инвазионными. С 21–30 дня пребывания личинок в мышечном волокне их капсула становится хорошо заметной при микроскопии. С шестого месяца после инвазирования в капсулах начинается процесс обызвествления, при этом многие личинки погибают, но некоторые могут сохранять жизнеспособность в течение 25 и более лет [15]. Таким образом, один и тот же организм теплокровного животного служит для трихинелл сначала окончательным (дефинитивным), а затем промежуточным хозяином.
Экспериментальная модель трихинеллёза
Тяжесть течения трихинеллёза зависит от многих условий: интенсивность поражения мясных продуктов личинками трихинелл, степени их жизнеспособности, количества съеденного инвазированного мяса, а также исходного состояния здоровья заболевшего. Определяющим степень тяжести инфекционного процесса при трихинеллёзе является интенсивность инвазии.
В течение 2003 по 2012 год под нашим наблюдением находилось 106 больных трихинеллёзом, в том числе 12 с лёгким, 74 со среднетяжёлым и 20 с тяжёлым течением.
Средняя продолжительность инкубационного периода у больных при употреблении в пищу инвазированного мяса домашних свиней составляла 17,7±3,5 дней. В случаях, когда источником инвазии служило мясо диких животных (кабан, медведь и др.), инкубационный период был короче, в среднем 14±2,2 суток.
В среднем инкубационный период составил 22,1±1,4 сутки, при этом его минимальная продолжительность была 7 суток, максимальная - 54 дня. У больных с тяжёлым течением заболевания длительность инкубационного периода в среднем составила 16,2±2,2 дня, со среднетяжёлым – 20,8±1,6 суток. При лёгком течении инкубационный период был достоверно длиннее (p0,01) и в среднем составил 36,3±3,7 дней (рис. 4). Рисунок 4. Длительность инкубационного периода и степень тяжести трихинеллёза у обследованных больных (1-лёгкая степень тяжести, 2-средняя степень тяжести, 3-тяжёлое течение). Тяжёлое и среднетяжёлое течение заболевания во всех случаях характеризовалось острым началом. Наиболее часто пациенты предъявляли жалобы на головную боль (рис. 5).
Частота жалоб у пациентов с трихинеллёзом различной степени тяжести на головную боль (1-лёгкой степени тяжести, 2-средней степени тяжести, 3-тяжёлое течение). Из рисунка видно, что пациенты с тяжёлым течением трихинеллёза практически всегда отмечали наличие головной боли (90%), тогда как у больных с лёгким течением она была только у каждого третьего (33,3%). Головная боль часто (48,1%) носила флюктуирующий характер. Очень часто (88,7%) с увеличением интенсивности головной боли пациенты отмечали миалгии, которые вероятнее всего не были связанны с прямым поражением мышц, а были обусловлены проявлениями синдрома общей инфекционной интоксикации.
Нередко (68,9%) при первичном осмотре у пациентов наблюдался отёчный синдром. У 59,43% пациентов наблюдались выраженные периорбитальные отёки, а у 18,87% - отмечались периферические отёки на нижних конечностях (рис. 6).
В процессе наблюдения за больными трихинеллёзом была выявлена закономерность зависимости между степенью тяжести болезни и клиническими проявлениями отёчного синдрома (рис. 7). Отёк лица наиболее часто (85%) регистрировался у пациентов с тяжёлым течением заболевания. При среднетяжёлом течении отёки лица определялись у двух третьих больных (74,32%). При лёгком течении трихинеллёзной инвазии они наблюдались крайне редко (8,3% - только у одного пациента).
С отёком лица 85,0% э J 8,3% 1 2 3 Рисунок 7. Частота проявления отёка лица у пациентов с трихинеллёзом различной степени тяжести (1-лёгкая, 2-среднетяжёлая, 3-тяжёлая). Подобная закономерность наблюдалась при развитии отёков другой локализации. Так у пациентов с тяжёлым течением трихинеллёза в 40% случаев наблюдались отёки нижних конечностей. При среднетяжёлом течении они регистрировались только у 14,9% больных. При лёгком течении – отсутствовали (рис. 8).
Изменения со стороны тканей периорбитальной области, кроме отёка век, у 23,53% больных трихинеллёзом проявлялись конъюнктивитом с кровоизлияниями в конъюнктиву и склеры. Эти изменения регистрировались только у пациентов с тяжёлым и среднетяжёлым течением болезни (45% и 23% соответственно). При анализе частоты развития конъюнктивита в зависимости от степени тяжести течения заболевания во всех случаях различия были достоверны (р 0,01).
В ряде случаев отёчный синдром сочетался с кожными высыпаниями полиморфного характера (22,2%), а у пациентов с тяжёлым течением заболевания наблюдались отдельные геморрагии (10,0%).
При поступлении в стационар 88,7% пациентов предъявляли жалобы на боли в различных группах мышц, из них у 84,9% пациентов отмечался повышенный тонус икроножных мышц, болезненность при их пальпации и движении (рис. 9). Боли при движении глазного яблока отмечали 34,0% больных, при движении языка - 22,6%, при дыхании - 16,0%. У некоторых пациентов с тяжёлым течением (8 чел., 7,5%) выраженный болевой синдром требовал купирования анальгетиками. В редких случаях (5,7%) миалгии были столь выражены, что ограничивали подвижность пациентов.
Частота клинических проявлений со стороны мышечной системы при трихинеллёзе. Миалгии (рис. 10) развивались практически у всех больных с тяжёлым и среднетяжёлым течением заболевания (95,0% и 91,9% соответственно), тогда как в группе с лёгким течением этот симптом регистрировался только у половины больных (58,3%).
Боль при движении языка наиболее часто регистрировалась у пациентов с тяжёлым течением трихинеллёза (50%), при среднетяжёлом течении - в 17,6% случаев. При лёгком течении заболевания этот симптом не регистрировался.
Наиболее выраженные нарушения регистрировались со стороны сердечно-сосудистой системы, которые проявлялись развитием токсико-аллергического миокардита (61,32%) у пациентов со среднетяжёлым и тяжёлым течением заболевания. При тяжёлом течении болезни токсико – аллергические изменения в миокарде в среднем развивались на 19,2±2,2 день болезни, а при среднетяжёлом течении – на 23,8±1,6 день.
В лёгких и в среднетяжёлых случаях течения трихинеллёзной инвазии субъективные и объективные изменения со стороны сердечно-сосудистой системы были не ярко выражены или вовсе отсутствовали.
Среднетяжёлое течение в 60,8% характеризовалось стойкой тахикардией и снижением артериального давления. В 20,27% случаев на ЭКГ регистрировали признаки нарушения реполяризации, а у 23,73% больных -нарушения проведения. Синусовая тахикардия, низкий вольтаж QRS, добавочные зубцы в комплексе QRS, иногда уплощение или отрицательное - Т в одном или во всех трёх отведениях и снижение интервалов "S - Т" и "Q - Т" свидетельствовали о диффузном поражении миокарда. Следует отметить, что все эти изменения носили временный характер и нормализовались в периоде реконвалесценции.
У пациентов с тяжёлым течением трихинеллеза в 84,9% регистрировалась тахикардия, верхушечный толчок был разлитой и смещён кнаружи. Отмечалось смещение кнаружи левой и правой границ сердца. При аускультации выслушивались глухие сердечные тоны и нарушения сердечного ритма. Некоторые больные отмечали боли в области сердца. В данном случае болевой синдром мы не связывали с общей картиной миокардита, так как его сложно дифференцировать с болью, связанной с поражением межрёберных мышц и ножек диафрагмы. У пациентов этой группы регистрировались эпизоды резкого понижения систолического давления до 100-80 мм. рт. ст. По данным ЭКГ у 40% пациентов отмечалось нарушение реполяризации, в 30% случаев - нарушение проведения.
Развитие миокардита у больных трихинеллезом подтверждалось лабораторными тестами по определению активности некоторых кардиоселективных ферментов. У 42,5% наблюдалась повышенная активность креатинфосфокиназы и у 45,3% - лактатдегидрогиназы. Пик активности креатинфосфокиназы (в три раза от нормы) приходился на первую неделю болезни. В этом же временном интервале регистрировался пик активности ЛДГ с превышением в 2,5 раза средне популяционных показателей. Повышение кардиоселективных ферментов отмечалось у пациентов со среднетяжёлым и тяжёлым течением трихинеллеза (рис. 11).
Клинико-лабораторных показатели у больных с различной степенью тяжести трихинеллёза
Клинический пример № 1. Больная X. – 26 лет (городская клиническая инфекционная больница МУ 350015), жительница г. Краснодара. Поступила 13 ноября 2007 года на 16-й день болезни с жалобами на слабость, подъем температуры, боль в мышцах, головную боль. Считает себя больной с 4 ноября, когда отметила слабость, недомогание, боль в мышцах. С 10 ноября состояние ухудшилось, поднялась температура до 37,5С, наросла слабость, усилилась боль в мышцах, появились отёки на лице и конечностях. Эпидемиологический анамнез: из семейного очага трихинеллёза, несколько членов семьи лечатся в инфекционной больнице. Употребляли мясо собственного приготовления от дикого кабана.
Состояние при поступлении удовлетворительное, температура тела 39,1 С, сознание ясное, жалуется на болезненность при движении языка и конечностей, выраженная болезненность при пальпации икроножных мышц. Отёчность лица, отеки конечностей. В лёгких дыхание везикулярное, хрипов нет. Тоны сердца - приглушены, ритм правильный, ЧСС - 100 уд/мин, АД=110/85 мм. рт. ст. Живот мягкий, при пальпации безболезненный. Мочевыделительная система без патологии. Стул оформленный.
Менингеальные симптомы отрицательные. После осмотра проведено первичное лабораторное обследование (клинический, биохимический анализы крови, общий анализ мочи).
Результаты лабораторных и инструментальных исследований при поступлении в отделение: 1) клинический анализ крови: лейкоциты - 16,6109/л, СОЭ - 42 мм/час, лейкоцитарная формула (эозинофилы – 51%, палочкоядерные лейкоциты - 14%, сегментоядерные – 13%, лимфоциты – 19%, моноциты – 3%), гемоглобин – 140 г/литр; 2) биохимические анализы: билирубин – 43 ммоль/л, АлАТ – 124 ед/литр, АсАТ – 107 ед/литр, КФК-МВ– 572 ед/литр, ЛДГ – 630 ед/литр, глюкоза - 4,7 ммоль/литр; 3) моча: белок – 0,03 г/литр, глюкоза – 0, лейкоциты 4–5 в п.з., эритроциты – 3-6 в п.з., цилиндры – гиалиновые 2–3 в п.з.; 4) рентгенологическое исследование лёгких: без патологических изменений; 5) Выявлены изменения на ЭКГ (на фоне низких цифр артериального давления выраженная синусная тахикардия, нарушение реполяризации левого желудочка) . Для определения прогноза степени тяжести решаем уравнения, подставляя значения имеющихся признаков (согласно табл. 11) и оцениваем результат.
Максимальное значение получено в уравнении ЛДФ3, которое оказалось больше значения, полученного в уравнениях для ЛДФ1 и ЛДФ2, а значит у больного прогнозируется тяжёлое течение трихинеллёза.
Пациент был выписан с диагнозом: «Трихинеллёз. Степень тяжести -тяжёлая. Осложнения - миокард».
Клинический пример № 2. Больной Н. – 30 лет (городская клиническая инфекционная больница МУ 350015), житель Краснодарского края. Поступил 2 февраля 2009 года на 5-й день болезни с жалобами на слабость, подъём температуры, головную боль. Считает себя больным с 28 января, когда отметил слабость, недомогание. С 31 января состояние ухудшилось, поднялась температура до 37,3С, появились отёки на лице. Эпидемиологический анамнез: употребляет мясо собственного приготовления от собственно выращенных домашних животных, в том числе и свинину, которая не проходила ветеринарного контроля. Состояние при поступлении удовлетворительное, температура тела 38,5
С, сознание ясное, жалуется на болезненность в мышцах. Отёчность лица. В лёгких дыхание везикулярное, хрипов нет. Тоны сердца - без патологии, ритм правильный, ЧСС - 90 уд/мин, АД=120/80 мм. рт. ст. Живот мягкий, при пальпации безболезненный. Мочевыделительная система без патологии. Стул оформленный. Менингеальные симптомы отрицательные. После осмотра проведено первичное лабораторное обследование (клинический, биохимический анализы крови, общий анализ мочи). Результаты лабораторных и инструментальных исследований при поступлении в отделение: 1) клинический анализ крови: лейкоциты - 15,1109/л, СОЭ - 23 мм/час, лейкоцитарная формула (эозинофилы – 22%, палочкоядерные лейкоциты - 10%, сегментоядерные – 39%, лимфоциты – 27%, моноциты –
Клинический пример № 3. Больная А. – 22 года (городская клиническая инфекционная больница МУ 350015), житель г. Краснодара. Поступила 18 ноября 2007 года на 21-й день болезни с жалобами на слабость, подъем температуры, головную боль. Считает себя больной с 16 ноября, когда отметила слабость, недомогание. С 19 ноября состояние ухудшилось, поднялась температура до 37,2С, наросла слабость, появилась боль в мышцах. Эпидемиологический анамнез: из семейного очага трихинеллёза, несколько членов семьи лечатся в инфекционной больнице. Употребляли мясо собственного приготовления от дикого кабана.
Результаты лабораторных и инструментальных исследований при поступлении в отделение: 1) Патологических изменений на ЭКГ не выявлено; 2) клинический анализ крови: лейкоциты - 9,5109/л, СОЭ - 13 мм/час, лейкоцитарная формула (эозинофилы – 9%, палочкоядерные лейкоциты - 5%, сегментоядерные – 46%, лимфоциты – 29%, моноциты – 1%), гемоглобин – 130 г/литр; 3) моча: белок - 0,01 г/литр, глюкоза - 0, лейкоциты 3-4 в п.з., эритроциты - 3-4 в п.з., цилиндры - гиалиновые 2-4 в п.з.; 4) рентгенологическое исследование лёгких: без патологических изменений. Для определения прогноза степени тяжести решаем уравнения, подставляя значения имеющихся признаков (согласно табл. 11) и оцениваем результат. ЛДФ1= -6 + 6,9х 1 + (-2,6x0) + 0,9x0 + 2x1 + (-1,9x0) = 2,9 ЛДФ2= -15+ 13,4x1 + (-1,4x0) + 1,1x0 + 3,4x1 + (-3,7x0) = 1,8 ЛДФЗ= -29,8+ 19,1x1 + (-4,2x0) + 3,3x0 + 3,8x1 + (-3x0) = -6,9 Максимальное значение получено в уравнении ЛДФ1, которое оказалось больше значения, полученного в уравнениях для ЛДФЗ и ЛДФ2, а значит у больного прогнозируется лёгкое течение трихинеллёза. Пациент был выписан с диагнозом: «Трихинеллёз. Лёгкая степень тяжести».
Прогнозирование тяжести течения трихинеллёза в экспериментальной модели у неаллельных белых крыс
Только к 45-му дню эксперимента обозначилось значительное снижение активности креатинфосфокиназы - МВ у животных с трихинеллёзом. Однако во второй группе животных (тяжёлое течение с этиотропной терапией) активность данного фермента продолжала оставаться высокой (5015,3±235,8 ед/л), тогда как в других группах он снизился до 2723,3±211,8 ед/л (четвертая группа). В первой группе его активность составила 2251,5±181 ед/л, а в третьей -1651,3±169,8 ед/л. Все эти показатели достоверно различались друг от друга (p0,01), и каждый из них был достоверно выше уровня активности фермента в интактной группе (p0,01).
Кроме изменений активности креатинфосфокиназы у экспериментальных животных к 25-м суткам после инвазирования, регистрировались высокие показатели и другого фермента – аспартатаминотрансферазы. Наиболее высокие показатели активности этого фермента отмечались у животных первой и второй групп на фоне лечения албендазолом (1078,5±51 ед/л и 1379,5±63 ед/л, соответственно). В группах животных, не получавших антигельминтик, активность аспартатаминотрансферазы была ниже (третья группа – 284,8±12,2 ед/л и четвёртая группа – 716,1±38,3 ед/л), но и эти показатели достоверно превышали границы нормы (p0,01). Характер изменений активности аспартатаминотрансферазы в соответствующих экспериментальных группах животных был сходен с изменениями, которые наблюдались при исследовании активности креатинфосфокиназы – МВ.
К 35-м суткам наиболее высокие показатели активности фермента также определялись у животных первой и второй группы на фоне приёма албендазола (587,9±52,8 ед/л и 1085,6±63,3 ед/л, соответственно), тогда как в группах животных, не получавших антигельминтик, активность аспартатаминотрансферазы определялась на более низком уровне (четвёртая группа - 673,5±39,3 ед/л), а в третей группе её значения снизились до нормы (167,4±4,3 ед/л). На 45-й день эксперимента у животных первой группы активность аспартатаминотрансферазы снизилась до верхних границ нормы и в среднем составила 249±20 ед/л. У животных во второй группе сохранялась высокая его активность -409,8±47,4 ед/л (p0,01). В группах животных, которые не получали антигельминтик, активность фермента также снизилась до 258±20 ед/л (четвертая группа), а в третьей - оставалась в пределах нормы (157,3±4,7 ед/л).
Динамика активности лактатдегидрогиназы у животных в разных экспериментальных группах также имела свои особенности (рис. 42). (границы нормы для крыс 599-1454 ед/л). Из рисунка видно, что на 25-е сутки после заражения во всех экспериментальных группах у животных отмечали высокую активность лактатдегидрогиназы. Обращает на себя внимание тот факт, что наиболее высокая активность данного фермента регистрировалась в группах животных, которые получали антигильминтик (2043,2±72,9 ед/л в первой группе и 3954,8±160,5 ед/л во второй), тогда как в группах сравнения (без этиотропной терапии) они были достоверно ниже (1899,2±51,3 ед/л в третьей группе и 3491,6±126,8 ед/л в четвертой группах), но, тем не менее, не опускались до нормальных показателей.
К 35-м суткам эксперимента в первой и второй группах животных на фоне приёма албендазола активность фермента несколько снизилась и составила 2289,1±73,7 ед/л и 3135,4±201 ед/л, соответственно, тогда как у животных, не получавших антигельминтик, активность лактатдегидрогиназы практически не изменилась (третья группа - 1879,9±63,5 ед/л и четвертая группа - 3560,8±126 ед/л).
К началу седьмой недели (45-е сутки) после заражения во всех группах экспериментальных животных отмечали значительное снижение активности лактатдегидрогиназы. Так, в первой и второй группах средние показатели составили 1145,9±64,1 ед/л и 1902,5±141,8 ед/л, соответственно, а в третьей и четвёртой группах – 1380,8±27,3 ед/л и 1536,5±97,3 ед/л соответственно. Все эти результаты, кроме показателя, полученного у второй группы, соответствовали средним значениям активности фермента у интактных животных (982,4±80,3 ед/л).
Исследования по определению тропонина-Т в крови экспериментальных животных показали, что в первой группе он определялся в 73,3±11,4% случаев, а во второй – в 93,8±6,1%. В группах животных, не получавших этиотропную терапию, эти показатели были ниже и составили 33,3±15,7% (третья группа) и 81,8±8,7% (четвертая группа). На 35-е сутки эксперимента тропонин-Т определялся с меньшей частотой. В первой группе он регистрировался у 40±12,6%, животных, во второй – у 87,5±8,3%, в третьей – 11,1±10,5% и у 72,7±13,4% – в четвертой.
На 45-е сутки эксперимента тропонин-Т у животных всех групп не определялся. Таким образом, полученные результаты исследования свидетельствуют, что наибольшая активность кардиоселективных ферментов отмечалась в группах животных, получавших этиотропную терапию, а также у животных с тяжёлым течением трихинеллёза без лечения. Кроме того, было показано, что на фоне антигельминтной терапии концентрации кардиоселективных ферментов не снижались до нормальных величин на протяжении всего периода наблюдения. Это может свидетельствовать о развитии у подопытных животных токсико-аллергического миокардита.
Биохимические признаки развития токсико-аллергического миокардита у экспериментальных животных были аналогичны тем, которые наблюдались при трихинеллёзе человека. Кроме того, развитие токсико-аллергического миокардита у экспериментальных животных также подтверждалось патоморфологическими и гистологическими исследованиями. Так, при вскрытии животного с тяжёлым течением трихинеллёза, павшего на 8-й день после заражения, визуально отмечали распространённое поражение миокарда всех отделов сердца. Оно было увеличено в размерах, дряблое, полости растянуты (рис. 43).
Похожие диссертации на Клинико-лабораторная характеристика трихинеллёза и экспериментальное обоснование этиотропной терапии албендазолом
