Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основы изучения внешней политики современного государства 17
1.1. Факторный анализ современной внешней политики государства 17
1.2. Способы реализации внешнеполитических ресурсов государства 35
1.3. Доктринальные императивы и.институциональные факторы внешней политики США 51
ГЛАВА 2. Стратегические ориентиры внешней политики сша на южном Кавказе 72
2.1. Цели и задачи политики Соединенных Штатов Америки в регионе Кавказа 72
2.2. Реализация американской стратегии на Южном Кавказе: основные инструменты и тенденции 95
2.3. Внешняя политика США на Южном Кавказе: российская проекция 120
Заключение 150
Библиографический список
Использованной литературы 161
- Способы реализации внешнеполитических ресурсов государства
- Доктринальные императивы и.институциональные факторы внешней политики США
- Реализация американской стратегии на Южном Кавказе: основные инструменты и тенденции
- Внешняя политика США на Южном Кавказе: российская проекция
Введение к работе
Актуальность темы исследования. После распада СССР, последующей нестабильной политической ситуации, образовавшегося «геополитического вакуума» и начавшегося процесса государство-строительства на постсоветском пространстве, Южный Кавказ превратился в арену наиболее острого противостояния между ведущими мировыми и региональными державами, прежде всего США и Россией. В связи с тем, что стратегическая значимость региона как перекрестка военно-транспортных и энерготранзитных коммуникаций в эпоху постбиполярного мира возрастала, Южный Кавказ стал занимать особое место в общей системе внешнеполитических интересов США. В двустороннем формате проблемы Кавказа являются одним из наиболее сложных узлов российско-американских отношений.
Изучение современных направлений внешней политики США на Южном Кавказе особенно актуально в свете продолжающейся трансформации баланса сил в этом регионе, инициированном югоосетинским конфликтом в августе 2008 года. Отличительной особенностью американской политики является встраивание отдельных кавказских сюжетов в различные геополитические контексты. Вместе с тем, понимание механизмов выработки американской стратегии в отношении республик Южного Кавказа невозможно без учёта ряда внутриполитических факторов и осмысления доктринальных установок Соединенных Штатов. Выявление и концептуализация данных позиций актуализирует тему диссертационного исследования.
Приведенная аргументация позволяет говорить о теоретической и практической значимости настоящей работы.
Степень научной разработанности проблемы. Основные парадигмы теоретического изучения внешней политики государства были заложены в конце 50-х – начале 60-х годов XX века в работах Г. Брука, Дж. Розенау, Б. Сапина, Р. Снайдера, Г. Спраут, М. Спраут, акцентировавших внимание на теории принятия решений и исследовании влияющих на них факторов. В свою очередь, анализом конкретных детерминант внешнеполитических решений занимались Л. Аггестам, Г. Аллисон, Дж. Бендор, М. Герман, М. Дойл, И. Джейнис, Р. Джервис, А. Джордж, А. Хадфилд, Т. Хаммонд, Дж. Чекел, Б. Шмидт.
Уровневый анализ современной внешней политики государства разрабатывали Б. Бузан, К. Уолтц и В. Хадсон.
Ф. Брайар, М. Джалили, В. Кочетков, Р. Ричардсон предложили различные варианты систематизации основных теорий принятия решений.
Работы российских учёных также существенно обогатили исследования в области современной внешней политики. В частности, Н. Косолапов раскрыл содержание таких понятий как «внешнеполитический процесс», «поведение государства» и обозначил его отличие от «внешней политики»; М. Лебедева систематизировала основные школы и подходы к изучению внешней политики государства; В. Смоляков описал связь внутренней и внешней политики; Ю. Фёдоров рассматривал значение влияния групп интересов; А. Мальгин и В. Никонов предложили классификацию и оценку внешнеполитических ресурсов государства. В целом, системные исследования этих и других явлений и процессов отражены в работах М. Хрусталева и П. Цыганкова.
М. Вебер, Ю. Давыдов, Р. Даль, И. Зевелев, М. Каплан, Р. Кеохейн, Г. Лассуэл, С. Льюкс, Р. Моккен, Г. Моргентау, П. Моррис, Дж. Най-мл., Ф. Оппенхайм, Ф. Стокман, Дж. Стоссинджер, М. Троицкий и другие занимались исследованием категорий «силы», «влияния» и их проекцией во внешней политике государства.
Изучению концептуальных основ и институциональных факторов внешней политики США посвящены работы А. Арбатова, Г. Арбатова, В. Батюк, Зб. Бжезинского, А. Богатурова, С. Витткопф, И. Даалдера, Ф. Закарии, Н. Злобина, П. Золотарёва, Э. Иваняна, Ф. Камерона, А. Картера, С. Кортунова, А. Колобова, О. Колобова, В.. Кременюк, Г. Киссинджера, Э. Лейка, П. Подлесного, К. Райс, С. Рогова, С. Самуйлова, Н. Семина, В. Сизова, В. Супян, Н. Травкиной, Г. Трофименко, А. Фененко, Т. Шаклеиной.
Анализ различных аспектов региональной стратегия США на Южном Кавказе представлен в работах российских исследователей О. Барабанова, В. Васютович, К. Гаджиева, В. Гусейнова, А. Гушера, Д. Дадаяна, В. Дегоева, Н. Дьяковой, С. Жильцова, В. Захарова, И. Зонна, С. Маркедонова, Н. Миллера, А. Мелкумяна, В. Панина, С. Передерия, В. Рябцева, Н. Силаева, Р. Усманова, С. Чернявского.
Среди наиболее значимых исследований по данной проблематике в республиках Южного Кавказа можно назвать работы Н. Геворкяна, А. Джафалян, П. Закарейшвили, М. Золяна, М. Ибрагимова, А. Искандаряна, Ф. Исмаилзаде, Э. Исмаилова, Р. Мехдиева, С. Минасяна, И. Мурадяна, Э. Мурадалиева, Г. Нодия, Э. Нуриева, В. Папавы, Я. Эйвазова.
Широкий спектр региональных проблем Кавказа затронут также в исследованиях М.А. Аствацатуровой, А.А. Вартумяна, М.М. Гаджимирзаева, З.А. Жаде, Э.Т. Караева, Ю.Ю. Клычникова, Б.Г. Койбаева, Г.В. Косова, С.И. Линца, А.В. Малашенко, В.Р. Чагилова, А.А. Ярлыкапова.
В США разработкой кавказской тематики, в том числе в контексте американской внешней политики, занимаются Т. Де Ваал, Ч. Кинг, С. Корнелл, А. Коэн, А. Кули, С. Кук, Л. Митчелл, Дж. Никол, Ф. Старр, Р. Суни, С. Тэлботт, К. Уэлт, Д. Филипс, Л. Фуллер, Ф. Хилл, С. Чарап, Б. Шаффер.
В целом, несмотря на значительное количество работ отечественных и зарубежных авторов посвященных политике США на Кавказе, данная проблематика раскрыта не полностью, ввиду отсутствия комплексных исследований процесса выработки американской стратегии в отношении данного региона, осмысления основных тенденций её функционирования и изучения особенностей региональных внешнеполитических механизмов США.
Объектом исследования является внешняя политика Соединенных Штатов Америки.
Предметом исследования выступают современная внешнеполитическая стратегия и тактика США на Южном Кавказе.
Цель настоящего исследования состоит в выявлении концептуальных установок современной внешней политики США на Южном Кавказе и механизмов их реализации.
Достижение поставленной цели предполагает постановку и решение следующих задач:
- осуществить факторный анализ внешней политики современного государства;
- доказать, что сила и влияние являются способами управления внешнеполитическими ресурсами государства;
- агрегировать ключевые установки базовых внешнеполитических концепций США и раскрыть влияние внутренних факторов на американскую внешнюю политику;
- выявить основные цели Соединенных Штатов на Южном Кавказе в региональном и глобальном срезах;
- раскрыть основные механизмы и инструменты реализации внешней политики США в регионе Южного Кавказа;
- определить угрозы национальной безопасности РФ на Южном Кавказе в контексте внешней политики США.
Теоретико-методологические основания диссертационного исследования включают в себя методологические принципы системного подхода и анализа внешней политики через призму отдельных составляющих её структуры (М. Хрусталев), уровневый анализ современной внешней политики (В. Хадсон), а также классификацию основных теорий принятия решений и влияющих на них факторов (Р. Ричардсон).
Значимыми методологическими и теоретическими источниками явились работы современных западных и российских учёных в области внешней политики, процесса принятия решений, факторного анализа внешнеполитического процесса (Г. Аллисон, А. Богатуров, С. Кортунов, Н. Косолапов, Дж. Миршаймер, А. Наунс, Дж. Розенау, Р. Снайдер, С. Уолт, П. Цыганков).
Методы исследования. Диссертантом применялись общелогические методы, а также метод с ограниченным количеством индикаторов поведения международного субъекта (Б. Корани), сравнительно-исторический метод, ряд экспликативных методов – контент-анализ, ивент-анализ.
Эмпирическая база включает официальные документы и доклады государственных органов и структур США (Белого дома, Государственного департамента, Министерства обороны, разведсообщества), стратегии национальной безопасности, военные и оборонные стратегии; экспертные доклады и публикации аналитических центров; тексты выступлений и заявлений государственных секретарей США, послов, советников президента США по национальной безопасности; статистические материалы официальных ежегодников Государственного департамента, Министерства обороны США и внешнеполитических отчетов республик Южного Кавказа; материалы СМИ; результаты проведенных автором интервью с рядом экспертов и американских дипломатов в ходе стажировки в качестве приглашенного исследователя (программа Фулбрайт) в Центре евразийских, российских и восточно-европейских исследований при Школе дипломатической службы Джорджтаунского университета.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
- дано авторское понимание факторного анализа современной внешней политики и доказано, что в настоящее время специфика внешнеполитического решения и его реализация в значительной степени зависит от комплекса бюрократических процедур и индивидуальных особенностей лиц, принимающих решения;
- выявлены способы реализации внешнеполитических ресурсов государства и доказано, что в ситуации возрастающей нестабильности мировой системы основными становятся сила и влияние;
- систематизированы ключевые доктринальные императивы американской внешней политики США и доказано, что на процесс их выработки и реализации оказывают влияние лобби-группы и экспертное сообщество;
- в ходе анализа целей и задач США на Южном Кавказе обосновано, что они имеют двухуровневый характер и доказано, что современные интересы в данном регионе детерминированы темпоральными факторами;
- осуществлен анализ основных инструментов американской внешней политики по достижению своих интересов в регионе и сформулированы перспективы их обновления и корректировки;
- выявлены ключевые инициативы современной администрации США в регионе Кавказа и доказано, что они представляют угрозу национальным интересам Российской Федерации.
Положения, выносимые на защиту:
1. Под факторным анализом современной внешней политики понимается комплексное выявление скрытых, латентных факторов, детерминирующих процесс принятия внешнеполитического решения и его реализации, к которым относятся: система убеждений и ценностные ориентации лиц, принимающих решения, внутриполитические процедуры и межведомственная координация, деятельность оппозиции и групп интересов, информационные технологии.
2. В ситуации «текучей современности» (З. Бауман) наблюдается альтерация внешнеполитических ресурсов государства, в связи с чем ряд характерных для этапа «солидарной (монолитной) модерности» способов их реализации – маневрирование и выжидание – отходят на второй план, актуализируя силу и влияние.
3. Основные внешнеполитические концепции США – доктрина лидерства, стратегия расширения, доктрина превентивных действий, стратегия эшелонированной обороны, стратегия вовлечения – ориентированы на реализацию национальных интересов страны посредством глобального доминирования через установление контроля над ключевыми регионами мира. Формы и методы этого контроля определяются ключевыми участниками процесса принятия внешнеполитического решения, а частности реализации основных направлений внешней политики определяются, в том числе, лобби-группами (этническими, профессиональными, отраслевыми) и экспертным сообществом.
4. Современные интересы США на Южном Кавказе детерминированы в краткосрочной перспективе – энергетической безопасностью, в среднесрочной – мотивами военного характера, в долгосрочной – достижением глобального лидерства. Цели и реализуемые Соединенными Штатами Америки в данном регионе задачи заключаются в стремление к контролю над регионом и встраиваются в глобальное стратегическое проектирование США.
5. Внешняя политика США на Южном Кавказе реализуется через общие и частные механизмы. К общим относятся: механизмы двусторонних форматов и соглашений, предоставление прямой финансовой и военной помощи, развитие альтернативных энерготранзитных маршрутов, поддержка деятельности НПО, программы НАТО, формирование лояльных межрегиональных блоков и объединений. К частным – двусторонние военные учения с привлечением частных военных формирований; реализация экономических проектов при непосредственном участии частных военных контракторов («Кэллог Браун энд Рут»); работа с разными целевыми группами в республиках (в Армении, Грузии – юристами, включая адвокатов и судей, лидерами политических партий; в Азербайджане – банкирами и предпринимателями).
6. Внешняя политика США в зоне «исключительных интересов» Российской Федерации, отражающаяся в расширении военной инфраструктуры, развитии альтернативных энергопроектов, участии в региональных конфликтах, инициировании и поддержке проекта «Единого Кавказа» с привлечением к его реализации сепаратистки настроенных движений Северного Кавказа, создает угрозу национальной безопасности современной России.
Теоретическая значимость. Разработка темы диссертационного исследования способствует расширению научных представлений о влиянии латентных факторов на современную внешнюю политику государства и определению его образа действия на международной арене. Сделанные на основе исследования выводы о формировании механизмов выработки внешней политики в США могут послужить теоретической основной для дальнейшего изучения этой проблемы.
Практическая значимость диссертационного исследования. Основные положения работы могут представлять интерес для органов власти, в том числе структур Министерства иностранных дел России, а также для широкого круга специалистов, занимающихся данной проблематикой. Полученные выводы могут быть использованы для проведения более эффективной российской политики в регионе Кавказа. Кроме того, материалы диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе – при подготовке и чтении учебных курсов «Процесс принятия внешнеполитических решений», «Геополитика Кавказа», «Безопасность Кавказа», «Мировая политика», «Внешняя политика США».
Апробация результатов исследования. Некоторые положения были представлены в ходе проведения Международной летней школы магистрантов и аспирантов «Политические и социальные процессы в Евразийском пространстве: в ожидании новой парадигмы» (г. Цахкадзор, Армения, 2009 г.); на Международном молодежном форуме «Новые правила: стратегия мировых взаимоотношений» (г. Дагомыс, 2009 г.); на молодежном саммите «Большой восьмерки» в Канаде («G8 Youth Summit», г. Ванкувер, 2010 г.); на VI Международном конгрессе «Мир через языки, образование, культуру: Россия – Кавказ – Мировое сообщество» (г. Пятигорск, 2010 г.); на ежегодных Университетских научно-методических чтениях Пятигорского государственного лингвистического университета (г. Пятигорск, 2009 г., 2010 г.); обсуждались в ходе «круглых столов» в Центре евразийских, российских и восточно-европейских исследований Джорджтаунского университета (г. Вашингтон, США, 2010-2011 гг.) и международной экспертной конференции «The North Caucasus: Russia’s Tinderbox» в Центре стратегических и международных исследований (г. Вашингтон, США, 2010 г.).
Основные результаты диссертационного исследования опубликованы в 11 статьях общим объемом 5,4 п.л., в том числе трех статьях в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК РФ для апробации итогов диссертаций.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре международных отношений, мировой экономики и международного права ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет».
Структура диссертационной работы отображает логику исследования и подчинена решению поставленных задач. Работа состоит из введения, двух глав по три параграфа в каждой, заключения, библиографического списка использованной литературы, включающего 314 источников, в том числе 150 на иностранных языках, и девяти приложений. Общий объем диссертации составляет 192 страницы машинописного текста.
Способы реализации внешнеполитических ресурсов государства
По мнению этого известного российского исследователя, специфика внешней политики государства определяется несколькими критериями. Во-первых, слагаемая из комплекса внутренних процессов, она всё же выступает как единое целое (зачастую не лишенное, тем не менее, противоречий). Это приводит к тому, что в содержании- ВП субъекта международных отношений внешний мир видит интересы и позиции всего субъекта в целом, что нередко приводит к отождествлению политики государства со всей страной и даже её народом. Во-вторых, ВП осуществляется в общей системе международных отношений и мировой политики. Взаимодействие ВП государства с данной средой может проходить через широкий спектр действий от попытки влияния на неё до непосредственного формирования и переустройства под свои установки. Наконец, в своем непосредственном значении внешняя политика субъекта направлена только на аналогичные субъекты. Н. Косолапов подчеркивает также прочную связь между политическим устройством государства и содержанием его внешней политики2. Подобный подход актуализирует изучение понятия «внешнеполитического процесса» (ВПП), основой которого является взаимосвязь внутренней и внешней политики.
Как явление ВПП возник в XX в. с полноценным обретением современным государством функций обеспечения национальной и экономической безопасности. Сегодня под ВПП в широком смысле понимают исторически сложившийся порядок и традиции выработки и проведения внешней политики со
Единство политики страны исходит из её общих императивов и национальных интересов, для реализации которых ставятся определенные цели и задачи. При этом тип политической организации общества в немалой степени обуславливает корреляцию двух политических векторов государства2. Важным является тот факт, что как внутренняя, так и внешняя политика, несмотря на различие в социально-пространственной направленности, призваны обеспечивать выживание и развитие единого (этносоциального) образования и его политической самоорганизации. К тому же в принятии как внутриполитических, так и внешнеполитических решений, по большому счету, участвуют одни и те же структуры, элиты и социальные слои. Справедливо отмечено, что схема ВПП практически всех государств отражает его организационно-политическую структуру, с поправкой на акцент на формирующие внешнюю политику институты3.
Нужно отметить, что исследование внешней политики государства через призму процесса принятия решений (НИР) и влияющих на него факторов- во многом способствовало становлению внешней политики в качестве самостоятельного раздела науки о международных отношениях с конца 50-х — начала 60-х годов прошлого века. В этот период появляются первые фундаментальные работы, обозначившие предметные области и заложившие основные парадигмы исследования этого вопроса. Одними из первых анализировать внешнюю политику сквозь призму принятия решений начали Р. Снайдер, X. Брук и Б. Сапин. В своей работе «Принятие решений как подход к изучению международной политики» они этом, например: Смоляков В.А. Взаимосвязь внутренней и внешней политики: проблемы теории и методологии: Дис. ... докт. полит, наук. - Хабаровск, 2006. - 519 с. 3 Косолапов Н. Указ. соч. смещают акцент с анализа последствий (outcomes) внешнеполитической деятельности государства на анализ внутригосударственных процессов по выработке основных решений, определяющих эту деятельность1. В этих условиях основная задача состоит в определении ключевых детерминант данного процесса и его структуры и их связи с лицами, принимающими решения (ЛПР).
Исследования Гарольда и Маргарет Спраут, отраженные в их монографии «Гипотезы взаимоотношений человека и среды в контексте международной политики», анализировали связь «конечного продукта» ВП государства (foreign policy output) с государственными стратегиями и решениями руководителей, от которых напрямую зависит политика государства во внешней среде2. Их работы сделали ядром изучения внешней политики анализ детерминирующих её факторов.
Действительно, многофакторное влияние на процесс принятия решений во внешней политике является сегодня одним из предметов научных исследований в этой области3, что актуализирует её факторный анализ. Под факторным анализом современной внешней политики понимается комплексное выявление скрытых, латентных факторов, детерминирующих процесс принятия внешнеполитического решения и особенности его реализации.
Классификация сформировавшихся на сегодняшний день школ изучения современной внешней политики по единому критерию представляется проблематичной, поскольку направления их разработок во многом пересекаются. В этой связи, некоторые исследователи в качестве базиса для их систематизации берут проблему (главную детерминанту), которая оказывается в центре внимания того или иного направления.
Доктринальные императивы и.институциональные факторы внешней политики США
В геополитическом ландшафте Евразии, Кавказ исторически является одним из ключевых плацдармов, за который ведется борьба, как между региональными, так и различными нерегиональными игроками, претендующими на глобальное доминирование1. С вхождением в систему мирового хозяйства, Кавказ, как торгово-транспортный маршрут, приобрел ещё. и статус транзитного канала углеводородов. Разработка энергоресурсов региона стала важной вехой в трансформации его геостратегической значимости. Американское присутствие здесь берет начало в первой половине XX века, когда в Баку был представлен американский капитал в лице «Стандарт ойл»2, а в 1903 году Рокфеллер предложил царскому правительству сдать бакинские нефтепромыслы в аренду его компании, с правом на последующий выкуп месторождения.
Распад Советского Союза непосредственно отразился.1 на динамике всего комплекса региональных процессов, обостривших его высокий конфликтоген-ный потенциал. В результате Кавказ, как Северный, так и Южный, в очередной раз превратился в зону критической нестабильности. Три из четырех de facto государств и шесть из восьми острых конфликтов постсоветского пространства, возникли на его сравнительно небольшой территории.
Разумеется, данные обстоятельства создавали определенные условия для возвращения гв71ела"региона7 ак"тра"дици онных еТйональных игроков, так и для вовлечения единственной супердержавы - Соединенных Штатов и, в меньшей степени, их европейских союзников. Если для России характер вызовов и угроз безопасности Южного Кавказа, усугублявшихся возрастающим иностранным присутствием, неразрывно связан с внутренней политикой и национальной безопасностью страны, для внешних акторов - прежде всего США - они являлись серьезной исторической возможностью по закреплению на ключевых азимутах евразийского геополитического массива1.
Региональная политика Соединенных Штатов Америки на Южном Кавказе всегда была составляющей их глобальной стратегии. Сама же стратегия, по мнению многих исследователей, выдвигает ключевые цели и задачи внешнеполитического курса, предписывает порядок их достижения и определяет — в самых общих категориях — средства и методы их реализации2.
Картина глобальных интересов Соединенных Штатов может быть представлена в виде трех, во многом взаимопересекающихся, зон. Первая - западное полушарие - «внутренний дворик» Вашингтона, который воплощает интересы безопасности США. Вторая нацелена на нефтеносные регионы мира - Ближний и Средний Восток, а также Каспий с выходом в Центральную Азию и отражает потребности экономической безопасности Америки. Наконец, третья представляет собой старые и новые зоны «стратегической ответственности» США и охватывает евразийский континент - Европу с запада, Японию и Корею с востока, с проекцией на Россию, Китай и Индию3.
Актуальные цели политики Соединенных Штатов в постбиполярной системе, по мнению 36. Бжезинского, состоят в «закреплении собственного гос с. подствующего положения [в мире] и создании геополитической структуры, способной смягчать потрясения и напряженность»1. При этом понимая невозможность (и отсутствие надобности) установления контроля над всей планетой, одна из главных задач Вашингтона в укреплении своих позиций и тотальном контроле над ключевыми регионами мира2.
Нужно отметить, что данная политика изначально имела свои специфические для Южного Кавказа особенности. После признания Соединенными Штатами в 1992 году независимости трех республик, в достаточно короткие сроки Вашингтону удалось поднять уровень сотрудничества по ключевым направлениям — в дипломатической, военной и экономической.областях — на достаточно высокий уровень.
Став президентом, Б. Клинтон пообещал «новый и трезвый подход внешнеполитического мышления». Выступая 26 февраля 1993 года в Американском университете, он заявил, что двумя центральными темами его внешней политики станут глобализация и киберпространство, а среди приоритетных задач США во внешней политике будут увеличение роли торговли и необходимость создания «открытых рынков» для американского бизнеса, демонстрация превосходства США в глобальной экономике, помощь в развитии странам третьего мира, продвижение демократии в России и других странах3.
На фоне поиска новых возможностей для доступа к энергоресурсам, добываемым в разных районах мира - базисной концепцией энергетической безопасности США4 — наличие в зоне Каспия обширных запасов энергоресурсов (прежде всего нефти и газа, но также урановых руд и угля) ставило развитие экономических отношений с республиками региона с целью обеспечения доступа и контроля над доставкой сырья в Европу в список приоритетных направлений внешней политики Вашингтона1.
Само понятие «Каспийский регион» (Caspian region) стало фигурировать в официальных документах и публичных выступлениях именно в США и лишь позднее применяться для самоидентификации в республиках Южного Кавказа (прежде всего, Азербайджане) и Средней Азии2. Сформированная в 1994 году специальная межведомственная рабочая группа с участием представителей Государственного департамента, Совета национальной безопасности, Министерства энергетики, Министерства торговли и ЦРУ занималась выработкой и реализацией политики на прилегающих к Каспию территориях Новых независимых государств (НГГ)3.
Уже на том этапе свидетельством чрезвычайной-важности региона для Вашингтона стало создание по его проблемам спецотдела4 и целевой рабочей группы в Совете национальной безопасности, а также утверждение поста специального советника президента и госсекретаря США по вопросам энергетики Каспийского региона. Их последующая «челночная дипломатия» в республики должна была нести, помимо прочего, важный геополитический подтекст - ввести США в пространство Южного Кавказа, способствовать своеобразной «диверсификации внешнеполитических ориентации» трех республик.
Реализация американской стратегии на Южном Кавказе: основные инструменты и тенденции
Однако с учетом.того, что общий долг Грузии к середине 2009 года составил 2,9 млрд. долл., а срок погашения кредитов назначен на начало 2012 года, долговой пресс на бюджет страны,станет новым вызовом для руководства Грузии, тем более что эти сроки совпадают с окончанием программ послевоенной помощи США и двумя избирательными кампаниями (в Парламент и на пост президента Грузии)2. Иными словами, в краткосрочной перспективе Тбилиси станет ещё более зависим от западных партнеров.
Если послевоенные программы оказывают экономическую помощь Грузии, несущей- конструкцией морально-политической поддержки США стала-Хартия о стратегическом партнерстве. Предлагая американское содействие в трех ключевых областях - поддержка социальных программ, обеспечение притока инвестиций, восстановление уверенности грузинского руководства3 - документ имеет ряд дополнительных особенностей, из которых исходит администрация Обамы при выстраивании своей политики на грузинском направлении.
Грузии в её стремлении вступить в НАТО. Критически важным также является двустороннее военное сотрудничество по «усиленной подготовке и поставке военного вооружения для грузинских сил» в рамках Комиссии «НАТО-Грузия» (NGC)1, что уже расходится с вышеизложенными официальными заявлениями Ф. Гордона.
Более того, вскоре после подписания Хартии, заместитель командующего объединенного комитета начальников штабов заявил в Тбилиси, что американские военные программы обучения грузинской армии» будут концентрироваться на «внутренней обороне Грузии»2. С учетом-видения Абхазиии ЮжнойЮсетии в качестве субъектов грузинской территории, подготовка к потенциальным военным операциям в таком контексте в Вашингтоне и Тбилиси будет считаться «легитимной».
Несмотря на риторику «партнерства», Хартия дает Соединенным Штатам широкие полномочия по вовлечению во внутренние дела Грузии, что сами американские аналитики характеризуют- как больше похожее на «патрон-клиентские отношения»3. Необходимо подчеркнуть и то, что обтекаемые формулировки- документа дают пространстве для их неоднозначных интерпретаций, что в перспективе может трансформироваться в сложно предсказуемые сценарии военного присутствия США.
Однако уже сейчас, Соединенные Штаты, как и накануне югоосетинского конфликта посылают Тбилиси «двусмысленные сигналы». Согласно Хартии, США поддерживают усилия Грузии по обеспечению «легитимных нужд в сфе См. об этом: US Department of State Release. ре безопасности и обороны»1. Подобные пункты позволяют Тбилиси рассматривать Хартию как важную гарантию невозобновления войны с Россией2. Между тем, в Вашингтоне, считают что «гарантии безопасности появятся со вступлением в НАТО»3, что, по сути, возвращает ситуацию к военно-политическим императивам предвоенного периода.
По вопросу о частично-признанных республиках стоит отметить, что США разграничивают эти два вопроса. Если Южную Осетию видят как «небольшую, изолированную и малозаселенную территорию, неспособную стать независимым государством, то Абхазия рассматривается как «жизнеспособный политический субъект, с набором функционирующих институтов гражданского общества, партий и-СМИ»4. В реальности, основные усилия американских дипломатов направлены на Абхазию, ввиду её геостратегического расположения на Черноморском побережье.
В методологическом плане проблема Грузии в Америке позиционируется как трехсторонняя «по вертикали» - с Россией, Абхазией, Южной Осетией и двухуровневая «по горизонтали» — внутренняя и межгосударственная;
Осознавая, что военная операция является не только неэффективным1, но и неприемлемым средством «реинтеграции» республик, действующая администрация США рекомендуют Тбилиси придерживаться модели «стратегического терпения» (strategic patience) «как наилучшего пути [для возврата территорий]»5. Реализация этой стратегии, заявленной осенью 2009 года, предполагает Во-первых, стать позитивной (проамериканской) моделью, с тем, чтобы предстать привлекательной территорией для воссоединения. По словам госсекретаря США X. Клинтон «чем сильнее и эффективней будут становиться демократия и экономика Грузии, тем более заметен будет контраст между Абхазией, [Южной] Осетией и остальной частью Грузии»1.
Во-вторых, необходимо интенсифицировать контакты между представителями гражданского общества, как важной платформы для «добровольного примирения». На данном треке США предлагают своё участие через НПО, предоставляющие «зонтичный грант» на различные проекты для обеих сторон и запуск программ академических обменов для жителей двух республик (прежде всего, Абхазии). Определенная динамика на этом направлении уже наметилась: организованный Университетом Дж. Мейсона в декабре 2008 года диалог представителей гражданского общества Грузии и Южной Осетии, в рамках которого периодически проводились семинары, постепенно трансформировался в форум для неофициальных контактов представителей государственного и негосударственного сектора двух сторон.
Третьей инициативой должно стать развитие бизнес партнерств, привлечение к стабилизации обстановки игроков, способных положительно повлиять на ситуацию в регионе (agents of change) - средний и малый бизнес - с учетом имеющихся механизмов и давних традиций торговых отношений в расчете, что прагматика экономических интересов сможет преодолеть этнические разногласия.
Внешняя политика США на Южном Кавказе: российская проекция
Несмотря на то, что политическая воля Еревана и Баку к вступлению в НАТО на данном этапе существенно ниже, чем у Тбилиси, анализ динамики их сотрудничества с Вашингтоном и Брюсселем позволяет сделать вывод, что гарантий относительно того, что уже в среднесрочной перспективе она не измениться в положительную для США сторону нет. В частности, в настоящий момент активно обсуждаются, инициативы НАТО и Азербайджана по совместной охране акватории Каспия и обеспечению безопасности трубопроводов.
Ситуациям Арменией представляется-наиболее сложной для прогнозирования. Хотя главным препятствием для США к полноценной военной-кооперации с Арменией является её членство в ОДКБ, постепенно преимущественно1 экономическая помощь Еревану обрастает новыми тактическими инициативами в военной сфере и усилению давления на правящую элиту через плотную работу с оппозиционными силами.
В свете вышеизложенного, крайне важным становится роль и участие России в региональных процессах, которая способна и должна проводить собственную эффективную-политику. Исходя из того, что место Кавказа в системе американских национальных интересов не только не потеряет своей актуальности, но, напротив, будет возрастать по мере развития-ситуации на Ближнем и Среднем Востоке и на постсоветском пространстве, требуется разработка последовательной проактивной стратегии, позволяющей Москве консолидировать собственные позиции.
Элементами подобной стратегии должны быть усиление посреднической роли России в решении региональных конфликтов и недопущение их интернационализации под руководством НАТО или специально созданных для этих целей структур при доминирующей роли США"
Важной задачей является также недопущение дальнейшей дестабилизации и милитаризации региона, через наращивание иностранного военного присутствия, поставок вооружения, создания военных баз, попыток изменить региональный статус-кво военными средствами и повышение конфликтогенности акваторий Черного моря и Каспия. Необходимо эффективно задействовать «мягкие механизмы» собственного влияния в отношениях с республиками - прежде всего, экономических проектов и культурных программ (в том числе академических). Нужно отметить, что нередко представители Армении и Азербайджана сами призывают к этому Москву, что свидетельствует, о том, что в закавказских республиках ждут от России более: активных действийна этом направлении:
Данныйаспект представляет особую значимость: ставкана инерцию многолетних традиций; совместного - существования и сотрудничества; в нынешних условиях грозит дальнейшей потерей Россией позиций в- борьбе за: симпатии населения Южного Кавказа. Без предложения собственного эффективного проекта по развитию отношений с этими государствами, их население будет более склонно впитывать западные фобии и интерпретацию политики; России как «неоимперской и реваншистской». Потеря социального ресурса южнокавказских республик приведет к окончательному отторжению России от сферы её жизненно важных интересов.
Готовность: нести издержки за лояльность элит и; симпатии населения, должна находить отражение в развитии и инвестировании, в-., приобретенные российской стороной: на территориях этих стран предприятия, в финансировании размещенных объектов военной инфраструктуры, рассмотрении возможности поставок энергоносителей на льготных условиях - то, что практикуется многими государствами, претендующими на региональное влияние.
Диверсификация контактов с представителями республик также пред--ставляется эффективным инструментом наращивания- российского влияния. С одной стороны, работа с заинтересованными в укреплении связей с Россией национальными диаспорами и представителями бизнеса может способствовать укреплению позиций нашей страны во внутриполитической системе этих государств. С другой, развитие контактов за «пределами» правящей элиты позволит сделать позицию России в отношениях с республиками более гибкой. В; противном случае, рост протестных настроений среди населения и непопулярные решения руководителей этих странах при односторонней поддержке Москвы их политики неизбежно транслируется на имидж России и её внешнеполитический курс.
Данные шаги, тем не менее, должны проводится с большой осторожностью, с тем, чтобы не вызвать сближение республиканских элит с геополитическими конкурентами, в том числе США. Можно констатировать, что проведение подобной линии станет серьезным тестом для Москвы на способность к проведению выверенной внешней политике.
В ситуации, когда на фоне острых межпартийных противоречий США обеспокоены другими более значимыми проблемами внутреннего и международного характера, Россия располагает определенным запасом времени по укреплению собственного влияния. Использование просчетов американской стратегии и игра, как на внутриведомственных противоречиях, так и на расхождении подходов США и европейских партнеров также может предоставить России необходимый «ресурс времени» для укрепления собственного влияния.
В отношениях США с Россией взаимосвязь кавказского направления и общей политики «перезагрузки» очевидна. Качество и скорость последней во многом будут зависеть от развития двусторонних отношений в этой части Евразии, равно как и общий контекст российско-американских отношений будет оказывать влияние на политическую волю к компромиссу в этом регионе, что в немалой степени будет определять его политический климат.
