Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Внутриполитическое развитие Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР 17
1.1. Особенности современного административного устройства СУАР 17
1.2. Современная религиозная ситуация в Синьцзяне.. 34
1.3. Религиозная политика КНР в Синьцзян-Уйгурском автономном районе 39
1.4. Активизация сепаратистских сил в СУАР на рубеже XX-XXI вв. и реакция властей КНР 44
ГЛАВА 2. Экономическое развитие Синьцзяна 68
2.1. Основные итоги экономического развития СиньцзянтУйгурского автономного района в контексте стратегии освоения западных районов КНР 68
2.2. Внешнеэкономические связи СУАР КНР 78
ГЛАВА 3. Международный контекст эволюции ситуации в СУАР ..100
3.1. Силы «Восточного Туркестана» в Центральной Азии 100
3.2 Стратегические интересы КНР и внерегиональных держав вЦАР 106
3.3. Решение Китаем и соседними с Синьцзяном государствами проблемы «трех зол» на двусторонней основе и в рамках ШОС 118
3.4. Международный контекст борьбы против «трех зол» после 11 сентября 2001 г 127
3.5. Особенности международного уйгурского движения 133
3.6. Интересы России в ЦАР. Многостороннее
российско-китайское сотрудничество 139
Заключение 159
Библиография 170
Приложения 197
- Активизация сепаратистских сил в СУАР на рубеже XX-XXI вв. и реакция властей КНР
- Основные итоги экономического развития СиньцзянтУйгурского автономного района в контексте стратегии освоения западных районов КНР
- Стратегические интересы КНР и внерегиональных держав вЦАР
- Особенности международного уйгурского движения
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется заметным повышением роли и места Синъцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) Китайской Народной Республики во внутрикитайских и международно-политических процессах в Центральной Азии в последние полтора десятилетия.
Образование на постсоветском пространстве группы самостоятельных центральноазиатских государств и поэтапное урегулирование Казахстаном, Таджикистаном и Кыргызстаном пограничного вопроса с Китаем, унаследованного с советских времен, радикальным образом повысили геополитическую значимость Синьцзяна, в течение сорока предшествовавших лет пребывавшего на положении захолустной окраины страны, имевший полузакрытый статус и крайне незначительные контакты с внешним миром. Уже в 1992 г. СУАР впервые был по-настоящему включен в политику «внешнеэкономической открытости», проводимую КНР с конца 1970-х годов. Открытие для контактов с зарубежными странами целой группы приграничных городов и уездов СУАР было призвано способствовать налаживанию торгово-экономических связей Китая с молодыми постсоветскими государствами Центральной Азии. Этот шаг стимулировал общее развитие региона и его внешнеэкономической деятельности, существенно повысил транзитно-транспортный потенциал Синьцзяна.
Вместе с тем, обретение собственной государственности народами Центральной Азии реанимировало надежды на обретение такого же статуса среди части уйгур - ведущего национального меньшинства из числа проживающих на территории Синьцзяна. Непростая история взаимоотношений мусульман-уйгур и ханьцев, влияние религиозной пропаганды радикального ислама, поддержка из-за рубежа, в том числе со стороны сил международного терроризма привели в 1990-е годы к существенной активизации уйгурского сепаратизма. Националистические элементы, насильственными методами добивавшиеся создания на территории СУАР независимого государства
4 :-
«Восточный Туркестан», стали представлять серьезную угрозу социально-политической стабильности на северо-западе страны и даже самой территориальной целостности Китая.
Жесткими мерами подавив к концу 1990-х годов основную волну сепаратистских выступлений в Синьцзяне, китайское руководство стало искать пути долговременной стабилизации ситуации в регионе.
Одним из главных направлений здесь явилось выдвижение в 1999 г. и начало реализации стратегии подъема западных территорий Китая, которая призвана в исторически короткие сроки заметно сократить отставание окраин страны от развитых приморских провинций по уровню жизни населения и социально-экономическому развитию в целом.
В международно-политическом плане ведущую роль в деле борьбы с силами «трех зол» (международным терроризмом, национальным сепаратизмом и религиозным экстремизмом) - в районах проживания национальных меньшинств Китая и в СУАР в частности призвано сыграть многоплановое взаимодействие КНР с соседними государствами, в том числе в рамках созданной в 2001 г. Шанхайской организации сотрудничества.
В какой-то мере борьбу с силами «трех зол» в Синьцзяне облегчило и смещение режима талибов в Афганистане. Вместе с тем, связанное с ним появление близ границ КНР войск внерегиональных держав придало совершенно новое измерение задаче защиты национальной безопасности Китая на его северо-западных рубежах.
Наконец, достижение устойчивой социально-политической стабильности в СУАР приобретает для Пекина особое значение в связи со все более очевидной ставкой на природные ресурсы именно центрально-азиатских государств в обеспечении растущих потребностей Китая в импортных нефти и природном газе и энергетической безопасности страны в целом.
Степень изученности темы. Комплексный характер исследуемой проблемы потребовал изучения трудов российских, китайских и зарубежных авторов по широкой тематике, так или иначе связанной с процессами в СУАР.
В исследовании национальной политики КНР и концепции национальной районной автономии автор опирался на труды таких российских ученьк, как
A. А. Москалев1, Т. В. Лазарева2, Д. А. Жоголев3. Полезные сведения относи
тельно современной, религиозной ситуации в СУАР и Китае в целом автор
почерпнул в работах В. С. Кузнецова4, С. А. Горбуновой5.
Исламом в Синьцзяне, в том числе и исламом, распространенным среди представителей национальности хуэй, занимаются такие зарубежные исследователи, как Дж. Липман6, Гр. Фуллер7.
Уйгурский вопрос в новейшее время как самостоятельный предмет исследования российскими исследователями практически не рассматривается. Однако полезные сведения о современном состоянии уйгурского движения, новые точки зрения на уйгурскую проблему можно найти в исследованиях О.
B. Зотова8, В. А. Корсуна9.
Среди трудов западных авторов по Синьцзяну, следует выделить монографию М. Диллона10 и комплексное исследование группы специалистов под общей редакцией Ф. Старра11.
Изучением национального строительства в СУАР КНР занимаются ученые из Казахстана К. Хафизова12, К. Л. Сыроежкин13. В своих работах
1 Москалев А. А. Теоретическая база национальной политики КНР (1949-1999) / РАН. Ин-т Дал. Востока. М.: Памятники ист. мысли, 2001.223 с.
I Лазарева Т. В. Кадровое строительство в национальных районах КНР (1949-1999). М.: Ин-т Дал. Востока
РАН, 2001.185 с.
3 Жоголев Д. А. Малые народности и Великий Китай. М., 1994.199 с. (Информ. бюл.; № 2).
4 См., например, Кузнецов В. С. Политика в отношении религии в КНР // Пробл. Дал. Востока. М., 2001. № 1.
С. 165 -176.
3 Горбунова С. А. Эволюция вероисповедной политики в КНР на современном этапе // Россия и Китай: Взаимное восприятие (Прошлое, настоящее, будущее): Тез. докл. XVI Междунар. науч. конф. «Китай, китайская цивилизация и мир: История, современность, перспективы» (Москва, 25-27 октября 2006г.). М., 2006. Ч. 2. С. 116-120.
6 Lipman J. White Hats, Oil Cakes, and Common Blood II Governing China's Multiethnic Frontiers / Ed. by M.
Rossaby. Seattle (USA): University of Washington Press, 2004. P. 19 - 52.
7 Fuller Gr. E., Lipman J. N. Islam in Xinjiang II Xinjiang: China's Muslim Borderland / Ed. by S. F. Starr. N. Y.:
Sharpe,2004.P.320-352.
8 Зотов О. В. Вопросы историографии Восточного Туркестана в эпоху трех мировых войн // Общество и
государство в Китае: XXXVII науч. конф.: к 100-летию со дня рождения Л. И. Думана М., 2007.С. 126 -136.
9 Корсун В. А. Поиски и находки в решении проблем этнического сепаратизма Китая // Этносы и конфессии
на Востоке: конфликты и взаимодействие. М^ 2005. С. 494 - 529.
10 Dillon М Xinjiang - China's Muslim Far Northwest L.: RoutledgeCurzon, 2004.201 p.
II Xinjiang: China's Muslim Borderland / Ed. by S. F. Starr. N. Y.: Sharpe, 2004.484 p.
n Хафизова К Казахстан-Китай: итоги 5 лет добрососедских отношений // Перспективы сотрудничества Китая, России и других стран Северо-Восточной Азии в конце ХХ-начале XXI века: Тез. докл. VJn Междунар. науч. конф. "Китай, китайская цивилизация и мир: И<^
-Г -. і
6 ::
они рассматривают и особенности двусторонних китайско-казахских отношений.
Важным в работе стал анализ китайской официальной позиции по таким вопросам развития Синьцзяна, как его историческое прошлое, современное состояние в религиозной и национальной сферах, экономическое развитие, политическое развитие, многосторонние связи как с приграничными государствами, так и с другими странами. Такая информация была почерпнута из работ У Фухуаня14, а также из книг серии «Китай: Синьцзян» под редакцией Ма Пиньяня15.
Стоит заметить, что у большинства российских исследователей уйгурский вопрос рассматривается в связи с политикой Китая в Центральной Азии, направленной на совместное с центральноазиатскими республиками решение проблемы «трех зол», а также в контексте совместной с другими странами-участницами Шанхайской организации сотрудничества борьбы Китая с международным терроризмом и исламским экстремизмом.
Так, работы А. Д. Воскресенского16 касаются как исторического, так и современного развития Китая, двусторонних российско-китайских отношений, перспектив сотрудничества.
Исследования С. Г. Лузянина17 касаются деятельности ШОС, он также изучает факторы, влияющие на ситуацию в Центральной Азии, рассматривает двусторонние отношения КНР с Россией и странами Центральной Азии.
октября 1997г.). М.: ВДВ РАН, 1997. Ч. 1. С. 166 -171.
13 Сыроежкин К Л. Национально-государственное строительство в КНР: теория н практика. Алматы: Ка
захстан, ин-т стратег, исслед. при Президенте Республики Казахстан, 1998.157 с.
14 У Фухуань. Синьцзян тун лань [Очерк о Синьцзяне]. Урумчи: Синьцзян жэньминь чубаньшэ, 2006. 379 с.
15 См., например, Ма Пиньянъ. Религия в Синьцзяне // Китай: Синьцзян. Пекин: Межконтинент, изд-во Ки
тая, 2001.90 с.
^Воскресенский А. Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. М.: Моск. обществ, науч. фонд; ООО «Издат. центр науч. и учеб. программ», 1999.408 с; Воскресенский А. Д. Китай и Россия в Евразии: Историческая динамика политических взаимовлияний. М.: Муравей, 2004.603 с. 11Путин С. Г. Эгаотерриториальные и пограничные проблемы в Центральной Азии: внутренние и внешние факторы влияния на стабильность региона // Этносы и конфесии на Востоке: конфликты и взаимодействие. М.,'^005. С. 379 г 406.
Л. Е. Васильев18, Е. Ф. Клименко19, А. В. Болятко20, П. Б. Каменнов21 исследуют вопросы военно-технического сотрудничества в рамках ШОС, причины появления террористических групп в ЦА и Синьцзяне, перспективы борьбы с угрозами традиционного и нетрадиционного порядка, а также связанные с борьбой против «трех зол» стратегические интересы России.
Работы таких китайских авторов, как Чжао Хуашэн22, Пань Чжипин23, Ся Ишань24, Ван Мае25посвящены сотрудничеству Китая с центральноазиат-скими государствами, в том числе борьбе против «трех зол» в рамках Шанхайской организации сотрудничества.
Взаимоотношения КНР и центральноазитских республик рассмотрены в работах М. Б. Олкотт26, М. Диллона27, П. Фердинанда28, Дж. Бэйтса и М. Оресмана29.
Экономическое развитие Синьцзяна анализируется в работах В. А. Островского30, Л. И. Кондрашовой31, М. В. Александровой32. Так, работы Л.
18 Васильев Л.Е. Перспективы борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом в государствах Центральной Азии // Россия и Китай в Шанхайской организации сотрудничества. М., 2006. С. 167-184.
Клименко А. Ф. О некоторых организационных мерах в военной области по подготовке ШОС к нейтрализации вызовов и угроз // Россия и Китай в Шанхайской организации сотрудничества. М., 2006. С. 185 - 210. 20Болятко А. В. Военно-политические проблемы развития ШОС // Россия и Китай в Шанхайской организации сотрудничества. М., 2006. С. 118 -128.
21 Каменное П. Б. Военно-техническое сотрудничество государств-членов ШОС // Россия и Китай в Шан
хайской организации сотрудничества. М., 2006. С. 211 -217.
22 Чжао Хуашэн. Китай, Центральная Азия и Шанхайская организация сотрудничества. М., 2005. 63 с. (Ра
бочие материалы / Моск. Центр Карнеги; № 5).
23 Пань Чжипин. Чжунья дэ миньцзу гуаньси: лиши, сянькуан юй цяньцзин [Межнациональные взаимоот
ношения в странах Центральной Азии: история, современная ситуация и перспективы]. Урумчи: Синьцзян
жэньминь чубаныю, 2003.203 с.
24 Ся Ишань. Механизм «Шанхайской пятерки» и стратегическое взаимодействие Китая и России // Китай в
мировой политике/Подред. А. Д. Воскресенского. М., 2001. С. 336-351.
23 Ван Мае. Мэйго дэ оуячжаньлюе юй чжуннанья уго [Евроазиатская стратегия США и пять государств Средней Азии].Урумчи: Синьцзян жэньминь чубаньшэ, 2003.191 с.
26 Олкотт М. Б. Второй шанс Центральной Азии / Моск. Центр Карнеги, Фонд Карнеги за междунар. мир.
Вашингтон, 2005.487 с.
27 Dillon М. Central Asia: the View from Beijing, Urumchi and Kashgar II Security Politics in the Commonwealth
of Independent States: the Southern Belt I Ed. by M. Mozaffari. N.Y.: St Martin's Press, 1997. P. 133 -147.
28 Ferdinand P. The new Central Asia and China II The New Central Asia and its Neighbors / Ed. by P. Ferdinand.
L.: Pinter Publishers, 1994. P. 95 -107.
29 Bates G., Oresman M China's New Journey to the West: China's emergence in Central Asia and Implications for
U.S. Interest- A report of the CSIS Freeman Chair in China Studies. Washington, 2003.49 p.
30 См., например, Островский А. В. Синьцзян: от Турфана до Кашгара: Программа освоения зап. районов в
действии) // Пробл. Дал. Востока. 2006. № 2. С. 92 -100. Совм. с Е. С. Баженовой.
31 См., например, Кондратом Л. И. Социально-экономические и демографические аспекты освоения запад
ных районов Китая на примере Синьцзяна // Китайская Народная Республика в 2002 г. М., 2003. С. 126-132.
Совм. с Е. С. Баженовой.
32 Александрова М. В. Сибирь и Синьцзян: возможности и направления взаимодействия // Вести, науч. ин-
форм. /РАН. Ин-т междун. полит, и экон. исслёдо* 2001 .J6 11. С. 67.-82. '
И. Кондрашовой, М. В. Александровой содержат данные о развитии экономики региона в рамках стратегии масштабного освоения Западного Китая33. Демографию Синьцзяна исследует Е. С. Баженова34.
Работы И. П. Азовского освещают вопросы транспортного сообщения, прежде всего, железнодорожного, КНР и приграничных стран35.
В сборнике статей «Региональное развитие и региональная экономическая политика РФ и КНР»36 содержатся работы китайских исследователей экономики Синьцзяна, например, Ли Чжоуюя, Чжун Вэньюя, Се Хунбиня, Лю Лицая, Юань Цинпина, Ян Суминя.
При написании работы использовались и общеэкономические работы по развитию Китая, в частности, исследования В. Я. Портякова37, А. И. Са-лицкого38, А. С. Селищева и Н. А. Селищева39.
Несмотря на наличие множества работ, посвященных сотрудничеству Китая с Центральной Азией в различных аспектах, на наш взгляд, как сам факт «прихода» мировых держав в Центральную Азию, так и перспективы их будущих взаимоотношений с Китаем и Россией по политическим вопросам, касающихся Центральной Азии, в западной и российской литературе освещены недостаточно.
Источниковая база. Источники, использованные при подготовке данного исследования, можно разделить на несколько групп. Первая представлена законодательными актами и постановлениями КНР и нормативно-правовыми актами Синьцзян-Уйгурского автономного района. В частности, для анализа национальной политики, проводимой официальными властями,
33 См., например, Александрова М. В. Китай и Россия: особенности регионального экономического взаимо
действия в период реформ. М.: Ин-т Дал. Востока РАН, 2003.180 с; Кондрашова Л. И. К вопросу о харак
тере экономических реформ в России и КНР // Региональное развитие и региональная экономическая поли
тика РФ и КНР. М, 2000. С. 81 -108.
34 См., например, Баженова К С. Социально-экономические и демографические аспекты освоения запад
ных районов Китая на примере Синьцзяна // Китайская Народная Республика в 2002 г. М.,2003. С. 126 -132.
Совм. с Л. И. Кондрашовой.
35 См., например, Азовский И. П. Железные дороги КНР // Железные дороги стран Азии. М., 2004. С. 43 - 96.
36 Региональное развитие и региональная экономическая политика РФ и КНР. М., 2000.198 с.
37 Портиков В. Я. От Цзян Цзэминя к Ху Цзиньтао: Китайская Народная Республика в начале XXI в.: Очер
ки. М.: Ин-т Дал. Востока РАН, 2006.246 с.
31 Сатпрсий А. И. Внешнеэкономическая стратегия КНР // Китай в мировой политике / Под ред. А. Д. Воскресенского. М, 2001. С. 68-92. 3* СелщевАС, СелищевН. А. Китайская экономика в XXI веке. СПб.: Питер, 2004.240 с.
были привлечены Конституция Китайской Народной Республики 1982 г., Закон КНР о районной национальной автономии 1984 г., Закон КНР о районной национальной автономии (поправки 2001 г.).
С целью изучения особенностей религиозной политики в СУАР были рассмотрены общегосударственные «Положение о регулировании религиозной деятельности иностранных граждан на территории Китайской Народной Республики» (1994 г.) и «Правила регулирования религиозной деятельности» (2004 г.), а также «Временное постановление об управлении местами отправления религиозной деятельности в СУАР» (1988 г.) и «Правила СУАР относительно управления религиозными делами» (1994 г.).
К первой группе источников примыкают комментарии к законам и нормативным актам, например, работа Чэнь Юныпэна «Закон о районной национальной автономии - положения и комментарии» (на кит. яз.).
Вторая группа источников включает в себя статистические ежегодники Китая, СУАР и г. Урумчи*, а также статистическую информацию о торгово-экономическом сотрудничестве Алтайского края и КНР за период 1999-2004 гг.
) Чжунго тунцзи няньцзянь (Статистический ежегодник Китая),
[1999-2005]. Пекин, 2000-2006.
Синьцзян тунцзи нянцзянь (Статистический ежегодник Синьцзя-на), [1999-2005]. Урумчи, 2000-2006.
Улумучи тунцзи няньцзянь (Статистический ежегодник Урумчи, 1997). Урумчи, 1998.380 с.
К третьей группе относятся официальные издания пресс-канцелярии Госсовета КНР - «белые книги», разъясняющие официальную позицию руководства страны по тому или иному вопросу («История и развитие Синь-цзяна»; «Национальная оборона Китая»; «Политика и практика Китая в вопросе нацменьшинств»; «Религия и свобода совести в Китае»).
На региональном уровне к третьей группе можно отнести издания официальных органов автономного района: Западные районы Китая: Синь-
цзян I Пресс - канцелярия Народного правительства СУАР КНР; Краткий очерк СУАР / Управление иностранных дел Народного правительства СУАР; Синьцзян Китая / Пресс - канцелярия Народного правительства СУАР, а также «Основные положения планового развития Корпуса во время 11-й пятилетки», изданные в 2006 г. постоянным Комитетом компартии Синьцзянско-го производственно-строительного корпуса.
Важными источниками для понимания международного контекста ситуации в СУАР являются также некоторые двусторонние соглашения, заключенные между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой, например:
Соглашение между Правительством РФ и Правительством
КНР о принципах сотрудничества между администрациями (правительст
вами) субъектов РФ и местными правительствами КНР (Пекин, 10 ноября
1997 г.), которое определяет потребности развития научно-технического со
трудничества в области новых технологий, фундаментальных исследований и
внедрения их в производство;
Пекинская декларация РФ и КНР от 18 июля 2000 г., в которой
Президент России В. Путин выразил официальную позицию России в отно
шении идей сепаратизма, а также была выражена решимость вместе решать
вопросы безопасности в Центральной Азии;
Соглашение между Администрацией Алтайского края РФ и
Народным Правительством Синьцзян-Уйгурского автономного района
КНР о торгово-экономическом, научно-техническом и культурном со
трудничестве от 25 февраля 1999 г., предусматривающее осуществление
сотрудничества в различных областях между Алтайским краем РФ и СУ
АР КНР.
В четвертую группу источников входят основные документы и материалы по Шанхайской организации сотрудничества, в т. ч. Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, Хартия ШОС,
Соглашение о Региональной антитеррористической структуре (РАТС ШОС) и т. п.
К пятой группе относятся материалы периодических изданий и информационных агентств - (агентств «РИАН», «Регнум», «Синьхуа»; газеты «Жэньминь жибао», журналов «Деловой Китай», «Россия - ШОС, ЕврАзЭс, ЕЭП, СНГ», «Элосы чжунъя дун оу шичан»), включая материалы интернет-сайтов газеты «Жэньминь жибао» и агентства Синьхуа.
Целью исследования является комплексный анализ экономического, внутриполитического и международно-политического положения Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР на рубеже XX-XXI веков, выявление основных проблем и перспектив развития региона, возможностей его сотрудничества с соседними российскими территориями.
Исходя из сформулированной цели, решаются следующие задачи:
1. Проанализировать особенности внутреннего развития Синьцзяна в
конце XX - начале XXI вв.: рассмотреть национальный и конфессиональный
состав Синьцзян-Уйгурского автономного района, изучить особенности на
циональной и вероисповедной политики КНР в Синьцзяне.
Проанализировать проблему уйгурского сепаратистского движения в СУАР на современном этапе и политику властей КНР по его нейтрализации.
Рассмотреть ход и основные результаты экономического развития СУАР в рамках реализации стратегии масштабного освоения западных регионов Китая, а также особенности современного этапа развития внешнеэкономических связей Синьцзяна.
Определить роль и место Синьцзяна в реализации стратегических интересов Китая в Центральной Азии на современном этапе; рассмотреть использование Китаем возможностей Шанхайской организации сотрудничества для борьбы с силами «трех зол» в СУАР.
Рассмотреть воздействие на ситуацию в Синьцзяне фактора присутствия в Центральной Азии США и других внерегиональных сил, а также про-
анализировать изменения международной ситуации вокруг уйгурского вопроса после событий 11 сентября 2001 г. в США.
6. Рассмотреть возможности развития российско-китайского межрегионального сотрудничества на примере СУАР и Алтайского края.
Объектом диссертационного исследования является Синьцзян-Уйгурский автономный район Китайской Народной Республики, предметом
- ведущие тенденции и основные особенности современного политического
и экономического развития СУАР, взятые в региональном и глобальном
международно-политическом контексте.
Хронологические рамки исследования охватывают период конца XX
- начала XXI вв. Именно с начала 1990-х гг. в СУАР активизировалось уй
гурское сепаратистское движение. Кроме того, этот период характеризуется
ускорением экономических преобразований (проведение политики реформ и
открытости, выдвижение стратегии «выхода вовне», осуществление мас
штабной стратегии освоения западных районов Китая). Данные года отмече-
ны и изменениями международного характера, непосредственно повлиявши
ми на ситуацию в Синьцзяне. В их числе образование независимых цен-
тральноазиатских республик после распада СССР, приход к власти в Афга
нистане режима Талибан и его последующее устранение при прямом участии
внерегиональных сил, образование и укрепление Шанхайской организации
сотрудничества, облегчившее для Китая борьбу против международного тер
роризма, национального сепаратизма и религиозного экстремизма в данном
регионе.
Методологическая основа исследования. В ходе работы были использованы методы исторического, политического, компаративистского, системного анализа, позволяющие охватить междисциплинарное поле проецирования избранной темы, сочетающей исторические, политические, международные и регионально-экономические аспекты.
Кроме того, в работе над диссертацией были использованы эмпирические подходы: количественный метод и предсказательно-прогностический метод.
Методика исследования также включала в себя сбор и изучение статистических данных, общенаучных и специализированных работ на русском, английском, китайском языках.
Помимо этого, автором были проведены полевые исследования в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, в ходе которых задействованы методики непосредственного наблюдения, интервьюирования.
Научная новизна. Настоящая работа является первым в отечественном китаеведении исследованием современной ситуации в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР и её международного контекста. Предпринята попытка комплексного анализа внутри- и внешнеполитического, экономического развития СУАР, начиная с 1990-х гг. XX века по настоящее время.
Введен в научный оборот значительный объем новых источников на английском, китайском языках, касающихся современного развития Синь-цзяна.
Обобщены и проанализированы статистические данные, касающиеся развития внутренней и внешней экономики СУАР КНР за период с 1999 по 2005 гг.
Практическая значимость. Выводы диссертации могут быть использованы в подготовке специальных курсов в высших учебных заведениях, например, по специальностям «Регионоведение», «Международные отношения».
Материалы диссертации могут найти практическое применение в качестве аналитического материала для различных государственных учреждений, занимающихся внешними связями, в частности для Министерства иностранных дел Российской Федерации.
Информация экономического блока может быть интересна различным бизнес-структурам, осуществляющим внешнеэкономическую деятельность,
партнером которых являются организации и предприятия из Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая.
Материалы диссертации могут служить основанием для дальнейшей разработки научных исследований по широкому кругу проблем современных международных отношений и мировой полигики.
Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в 14 публикациях, общим объемом около восьми печатных листов. Основные результаты исследования были представлены на восьми городских и международных конференциях, среди которых: XXXV научная конференция «Общество и государство в Китае» (Москва, 2005 г.); V Международная научно-практическая конференция "Россия, Сибирь и Центральная Азия: взаимодействие народов и культур" (Барнаул, 2005 г.); XV и XVI Международные научные конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, 2005 и 2006 гг.); Международная научная конференция «Россия и Китай в'современном мире» (Владивосток, 2007 г.).
Научные положения, полученные соискателем и выставляемые на защиту.
В настоящее время КНР проводит национальную, религиозную и военную политику способствующую дальнейшей стабилизации социально-политической обстановки в СУАР.
Степень экономической интегрированности СУАР во внутрикитай-скую экономику недостаточна. Для повышения роли Синьцзяна в экономике КНР необходимо развивать нефтехимическую и нефтеперерабатывающие отрасли, а также хлопководческую отрасль.
Выгодное геополитическое положение СУАР определило его внешнеэкономические особенности: Синьцзян является удобным транспортным коридором для экспорта товаров из внутренних провинций Китая в страны Центральной Азии, Восточной Европы и России, и импорта энергоресурсов из-за рубежа.
КНР развивает сотрудничество со странами - участницами ШОС и приграничными странами в деле борьбы против международного терроризма, национального сепаратизма, религиозного экстремизма, проводит политику дальнейшего урегулирования уйгурского вопроса, связанного с соседними государствами на территории СУАР
В последнее время наметилась тенденция к усилению роли НАТО, ведущих мировых держав в Центральной Азии, что непосредственно влияет на внутриполитическую ситуацию в СУАР КНР. Исходя из изменившейся обстановки на своих северо-западных рубежах КНР старается избежать дестабилизации обстановки в самом Синьцзяне.
В настоящее время Россия и Китай проводят многосторонние контакты. Одним из приоритетных направлений сотрудничества является борьба против «трех зол» как на двусторонней основе, так и в рамках ШОС. Также одним из основных направлений сотрудничества является развитие научно-технических и торгово-экономических связей между регионами Сибирского Федерального Округа и Синьцзяна. В дальнейшем сотрудничество может усиливаться благодаря развитию транспортной инфраструктуры и прокладке газопровода на южном участке российско-китайской границы.
Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав (12 параграфов), заключения, библиографического списка использованных источников и литературы, а также приложений, в том числе иллюстративных.
Во введении обоснована актуальность исследования, формулируются цели и задачи исследования, приводится характеристика источниковедческой базы диссертации, дается обзор работ российских и зарубежных исследователей по выбранной теме, определены объект и предмет исследования, хронологические рамки, обозначены методология, научная новизна работы, практическая значимость полученных результатов, апробация и структура диссертации.
Активизация сепаратистских сил в СУАР на рубеже XX-XXI вв. и реакция властей КНР
сНациональная и религиозная политика китайского правительства в СУАР направлены, в первую очередь, на решение так называемого «уйгурского вопроса», то есть противодействие уйгурскому сепаратизму, религиозному экстремизму и международному терроризму.
В течение длительного времени в СУАР действуют националистические уйгурские организации и их военизированные формирования, целью которых является создание независимого государства «Восточный Туркестан» на территории данного региона.
Началом современного этапа в сепаратистской деятельности уйгур, осуществляемой с использованием исламистских лозунгов, стали события в Бажене, когда в этом небольшом городке близ Кашгара 5 апреля 1990 г. вспыхнуло «вооруженное контрреволюционное восстание», как называют инцидент в официальной китайской прессе91. Впервые после событий 1989 г. на площади Тяньаньмэнь в Пекине для устранения беспорядков были переброшены по воздуху войска. Народно-освободительная Армия подавила восстание, однако итогом этого стала ги-бель 22 человек . .
СПСК также сыграло важную роль в его подавлении. Так, ради «сохранения стабильности Синьцзяна», в течение более чем 20 дней первая и третья аграрные дивизии СПСК участвовали в подавлении «контрреволюционного вооруженного мятежа». Так, 24 полка СПСК и 74 тысячи человек из числа войск экстренного реагирования Корпуса были переброшены в г. Инин93.
Мнения о причинах восстания разнятся: некоторые считают, что мятеж был вызван смещением правительством популярного муллы; другие - что причиной столь жестких мер со стороны властей были уйгурские атаки на офицеров полиции, следящих за контролем рождаемости.
В последующие годы столкновения с полицией, поджоги, взрывы поез-дов и автобусов неоднократно имели место.
Так, в 1995 г. Народная вооруженная полиция объявила об обнаружении большого склада оружия. Весной 1996 г. газета «Синьцзян жибао» писала о том, что с февраля произошло пять серьезных социальных взрывов на территории Синьцзяна94.
В результате действий властей, 2773 человека считались причастными к террористической деятельности, было найдено более 2,7 тонн взрывчатых веществ и 31 000 боеприпасов. Согласно сведениям международного сообщества уйгуров, реальное число арестованных превосходило 10000 человек, более тысячи насчитывались убитыми95.
Одним из наиболее громких протестов, длившихся со 2 по 8 февраля 1996 г., стало выражение недовольства арестами молодых уйгур в начале февраля 1996 г. Вечерняя встреча молодых уйгур, на которой проводились совместные богослужения, песни и танцы, закончилась визитом полиции и многочисленными арестами присутствовавших на собрании уйгур. В результате протестов против совершенных арестов 120 человек было убито и более чем 2500 были арестованы96.
12 февраля 1996 г. местная пресса сообщила о взрыве поезда, куда была подложена бомба, и последующем его схождении с рельс. Об исполнителях было сказано, что, возможно, это люди, которые были разозлены многочисленными арестами. Правительство сразу же объявило, что данный акт был скоординирован Объединенным Революционным Фронтом - эмигрантской уйгурской организацией, базировавшейся в Казахстане97. .
Жестокое нападение на главного имама мечети ИдХаг, заместителя председателя Народно-политического консультативного совета СУАР, члена Постоянного комитета Китайской исламской ассоциации, Арунханцзи, в Кашгаре в мае 1996 г. вызвало многочисленные отклики. 75-летнему челове-ку и его сыну были нанесены многочисленные ножевые ранения, в результате которых они попали в больницу. Нападавший вскоре был убит в перестрелке с полицией. Им оказался уйгур, живший в уезде Маралбаши (между Аксу и Кашгар), который еще в возрасте пяти лет был отправлен родителями в подпольную медресе, где он впитал панисламистские и пантюркистские настроения98.
В мае того же года официальный представитель Народно-политического консультативного совета СУАР был убит, как считалось, террористами «Восточного Туркестана»99, а в сентябре того же года шесть правительственных чиновников, уйгуров по национальности, были убиты в г. Ечэн.
Основные итоги экономического развития СиньцзянтУйгурского автономного района в контексте стратегии освоения западных районов КНР
В экономической сфере КНР пытается решить вопрос отсталости западных регионов страны за счет форсированных темпов развития. В этом залог успеха рыночных реформ в целом и решения связанных с этим проблем в регионе. Разрыв между внутренними районами (к которым относят и запад страны) сЧприморскими, как никогда, очевиден. Помимо этого на ход освое-ния западных районов влияют и другие проблемы, например, отсталая система просвещения и здравоохранения, "утечка мозгов", слабая способность са-мостоятельного развития.
Именно поэтому одно из направлений 11-й пятилетки (2006 - 2010 гг.) в Китае - развитие западных районов. Для этого, прежде всего, предполагается развивать сеть инфраструктуры, одновременно большое значение придается развитию науки и техники, образования, природоохранным мероприятиям.
Развитие Синьцзяна имеет шанс существенно ускориться в контексте выдвинутой китайским руководством стратегии освоения западных территорий страны и концепции выхода на внешнюю арену, содействующих углублению сотрудничества Синьцзяна с приграничными республиками Центральной Азии в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).
Принятие стратегии развития объяснялось рядом обстоятельств: во-первых, без общегосударственной целевой поддержки западные провинции практически не имели шансов преодолеть глубокий экономический кризис, тем более, что преобразования обязательно должны были иметь системный характер. Во-вторых, сохраняющаяся диспропорция между Западом и остальными промышленно развитыми регионами Китая существенно тормозит общее развитие китайской экономики. В-третьих, к этому времени у Китая на фоне растущей экономической мощи появились хорошие гарантии успешной реализации такого проекта.
Среди наиболее приоритетных целей стратегии можно выделить сокращение межрегионального разрыва и укрепление национального единства, а также обеспечение социальной стабильности и гармонизированного развития страны. Для их достижения были определены первоочередные задачи, такие, как повышение эффективности использования углеводородных и водных ресурсов Западного ІСитая, позволяющие решить проблему их нехватки V в масштабах всей страны; создание сухопутных транспортных коридоров для выхода на центральноазиатские и европейские рынки; обеспечение стабильных поставок природных ресурсов из Центральной Азии и России.
В целом реализация стратегии включает в себя несколько ключевых аспектов.
Первое - экономическую поддержку, которая рассчитана на переориентацию кредитно-инвестиционной политики правительства в пользу западных провинций, а также на предоставление широкой материальной помощи населению.
Второе - стимулирование предпринимательства на Западе, осуществляемое за счет льготной налоговой политики и поощрения экономической активности.
Третье - развитие крупного строительства, в первую очередь жилищного, промышленного и транспортно-коммуникационного.
Четвертое - развитие энергетики края, требующее реструктуризации энергетической отрасли, развитие гидроэнергетики, увеличение нефтегазовых резервов, строительство трубопроводов для транспортировки углеводородов, модернизация угольной промышленности. Реализацию стратегии решено проводить в два этапа: сначала осуществить качественную интеграцию западных районов в социально-экономическую систему восточной части страны, а затем укрепить позиции китайской экономики на центральноазиатском направлении. При этом руководство страны возлагает огромные надежды на период с 2005 по 2015 годы, когда ожидается проявление основных результатов работы140. Что касается нынешних процессов, то за время с начала осуществления стратегии в западных провинциях удалось добиться очень высоких темпов экономического роста (до 8,5 процентов), заметно улучшить ситуацию с трудоустройством в городах и поднять уровень урбанизации, а также развить инфраструктуру -только в слаборазвитых и сельских районах Синьцзяна были введены около семи тысяч километров скоростных автотрасс.
Несмотря на то, что практическое освоение Западного Китая началось только с 2000 г., в реализации программы уже есть ощутимые результаты.
1. ВВП СУАР в 2005 г. возрос на 17 % по сравнению с 2004 г. (220,15 млрд юаней), составив 264 млрд юаней, или чуть менее 1,5% от общекитайского показателя - 25-е место из 31 единицы провинциального уровня КНР141. Среднедушевой ВВП в 2004 г. впервые за всю историю превысил 10 тыс. юаней, составив 11 199 юаней (для сравнения: в 1999 г. ВВП СУАР на душу населения составлял 6470 юаней143). В таблице 4 приведены данные по экономическому развитию СУАР с 1999 по 2005 гг.
Стратегические интересы КНР и внерегиональных держав вЦАР
Стратегические интересы Китая в Центрально - Азиатском регионе, по мнению китайских политологов, вполне очевидны и прозрачны: во-первых, сдерживать сепаратистские силы «Восточного Туркестана», во-вторых, обеспечить такой уровень безопасности, при котором Центральная Азия являлась бы надежным тылом Китая, в-третьих, развивать многоплановые экономические отношения, превращая регион в объект сотрудничества в области внешней торговли и в один из источников импорта энергии.
1. Сдерживание сепаратистских сил «Восточного Туркестана». Дви-жение «Восточный Туркестан» ставит своей целью создание независимого государства. В нынешнем виде движение «Восточный Туркестан» появилось в начале XX в. Дважды, во время крайней слабости центральной власти в Китае, в 1933 и 1944 ТТ., провозглашалось создание «Республики Восточный Туркестан», что, вероятно, рассматривается современными сепаратистами как своего рода исторический прецедент .
Начиная с 1990-х годов на фоне общего подъема международного терроризма активность деятельности «Восточного Туркестана» повысилась, он превратился в крупную террористическую, сепаратистскую и экстремистскую группировку, которая стала представлять угрозу государственному единству Китая.
С точки зрения китайских исследователей, например, директора Центра России и Центральной Азии Фуданьского университета (г. Шанхай) Чжао Хуашэна: «Борьба с сепаратизмом и обеспечение государственного единства на Северо-Западе являлась задачей китайского государства начиная с эпохи династии Хань (206 г. до н. э. - 220 г. н. э.). Сепаратистские движения различались по составу и форме деятельности, но совпадали по сути. Таким образом, борьба китайского государства с «Восточным Туркестаном» имеет давнюю историю. С этой точки зрения меры по обеспечению единства Китая в северо-западных районах являются продолжением той борьбы, которая ведется более двух тысячелетий, и продолжением той исторической стратегии, которой Китай следует уже много веков»199.
Особо важным для властей Китая стал тот факт, что ИДУ, Аль-Каида и другие группы имеют связи с уйгурскими сепаратистскими группами, среди которых, как уже говорилось выше, наиболее известной является Исламское движение Восточный Туркестан (ИДВТ).
Ввиду указанных выше причин, для сохранения стабильности на своих северо-западных рубежах, Китай стремится не допустить превращения Цен-тральной Азии в зарубежную базу «Восточного Туркестана» и канал его взаимодействия с силами международных террористических организаций. Поэтому одна из основных целей внешней политики Китая в отношении Центральной Азии заключается в том, чтобы все центральноазиатские государства ограничили или запретили деятельность «Восточного Туркестана», препятствовали проникновению сил международного терроризма с их территорий в Китай.
2. Гарантии безопасности Центральной Азии, обеспечивающие надежный стратегический тыл Китая. Эта цель принадлежит к сфере государственных интересов КНР, но ее следует отнести к задачам большой стратегии и геополитики. Поэтому ее содержание несколько отличается от рассмотренной выше задачи обеспечения государственной безопасности посредством борьбы с движением «Восточный Туркестан». Под этим углом зрения Центральная Азия во внешней политике КНР приобретает новое значение, представляет иные стратегические интересы.
Особенность внешнеполитической стратегии Китая состоит в том, что с точки зрения главных стратегических задач, которые стоят перед страной сейчас и в ближайшем будущем, а также с учетом внешних факторов, оказывающих на Китай наибольшее давление, самыми важными и активными стратегическими направлениями для КНР следует считать южное и восточное. Самая важная и сложная задача внешней политики Китая - не допустить обретения Тайванем статуса независимого государства, постоянно готовиться к возможному суровому вызову, который Тайвань может бросить континенту.
Поэтому Китаю крайне необходимо обеспечить мир и стабильность на остальных стратегических направлениях. Таким образом, сформировалось концептуальное различие между стратегическим фронтом и тылом китайской внешней политики, хотя в современных условиях подобное разделение уже не столь однозначно и просто, как в недалеком прошлом. Центральная Азия соприкасается с северо-западом Китая. Здесь имеется протяженный участок границы. Это относительно самостоятельный геополитический регион в ближайшем окружении Китая, он образует основную составляющую северозападного стратегического направления КНР. В соответствии с особенностями стратегических интересов Китая и геополитическим положением Центрально-Азиатского региона, последний можно рассматривать в качестве стратегического тыла КНР. Только такое положение дел, при котором Цен-. тральная Азия действительно будет являться стабильным тылом Китая, смо- жет в полной мере соответствовать стратегическим интересам КНР.
Для этого необходимы следующие условия. Во-первых, необходимо создать условия для формирования дружественного внешнеполитического курса государств Центральной Азии по отношению к Китаю и сформировать добрососедские двусторонние отношения между Китаем и этими странами. Во-вторых, необходимо не допустить попадания Центральной Азии под контроль любой державы или союза государств, враждебно относящихся к Китаю. Все эти задачи определяют новые базовые принципы и цели внешнеполитического курса, проводимого Китаем в отношении стран Центральной Азии.
3. Развитие экономического сотрудничества со странами Центральной Азии и превращение ее в один из основных источников импорта энергии. Региональная экономическая кооперация представляет для Китая широкий экономический интерес. От сотрудничества со странами Центральной Азии наибольшие выгоды получают северо-западные районы Китая и прежде всего Синьцзян-Уйгурский автономный район. Северо-западные районы находятся на значительном удалении от развитой в экономическом отношении приморской зоны КНР, а страны Центральной Азии - их непосредственные соседи. Экономические связи Северо-Запада с восточными районами Китая характеризуются определенными сложностями, связанными помимо прочего и с большой удаленностью друг от друга, а Центральная Азия - его близкий и естественный партнер. Это важный фактор экономических интересов Китая в Центрально-Азиатском регионе.
Особенности международного уйгурского движения
Помимо сил «Восточного Туркестана», которые действуют в основном в граничащих с Синьцзяном государствах и используют террористические методы борьбы, существует ещё одна форма борьбы уйгур за «право на самоопределение» - международное уйгурское движение.
Уйгурские организации, пытаясь заручиться поддержкой мировой правозащитной общественности, начали свою деятельность за рубежом во второй половине 1990-х гг. Штаб-квартиры этих организаций находились главным образом в США и Германии. Так, офис Уйгурской американской организации располагался в Вашингтоне, а офис Всемирного уйгурского конгресса - в Мюнхене, были также отделения в Турции, Бельгии, Казахстане, Киргизии. Несколько лет назад подобное отделение было закрыто в Москве. До терактов в США в 2001 г. эти организации выступали против притеснения уйгурского народа со стороны китайского руководства, нарушения его прав на свободу вероисповедания и свободу отправления религиозных обрядов, возможность самостоятельно определять свою судьбу.
До событий 11 сентября 2001 г. в США, международные уйгурские организации, выступая за отделение от Китая и создание независимого Синь-цзяна, активно использовали в своей борьбе и пропаганде, религиозный фактор. Однако в связи с почти паническим страхом западных стран и США перед мусульманской угрозой международные уйгурские организации видоизменили свою политическую и пропагандистскую направленность и в настоящее время призывают объединяться по национальному признаку, а не на религиозной основе.
Первая попытка создать всеобщую уйгурскую организацию была предпринята в декабре 1992 года, когда в Стамбуле был созван Мировой Национальный Конгресс Восточного Туркестана (позже переименован в Первое Восточно-Туркестанское Национальное Собрание). Конгресс осудил политику Китая в Синьцзяне и призвал к независимости Восточного Туркестана. Тем не менее, создать эффективную организацию, которая координировала бы действия антикитайских сил за рубежом, не удалось.
Вторая попытка была предпринята шесть лет спустя в декабре 1998 года. Более сорока уйгурских лидеров и приблизительно триста представителей 18 стран учредили Восточно-Туркестанский Национальный Центр (ВТНЦ) в Стамбуле, который стал координатором действий уйгурских ассоциаций во всем мире и фактически считался Восточно-Туркестанским правительством, находящимся в изгнании. Тем не менее, эта организация также не была всемирной. Радикальные уйгурские группы, прежде всего в Центральной Азии, не приняли провозглашенную ВТНЦ политику отказа от насилия и вышли из Центра. К этому же времени КНР стала оказывать давление на Турцию, и штаб ВТНЦ вынужден был перебазироваться в Мюнхен.
16 октября 1999 года второе Восточно-Туркестанское Национальное Собрание единогласно преобразовало Восточно-Туркестанский Национальный Центр в Восточно-Туркестанский Национальный Конгресс. Однако множество независимых уйгурских организаций действовали разрозненно, и 16 апреля 2004 г. после нескольких месяцев подготовки Восточно-Туркестанский Национальный Конгресс объединился с Мировым Конгрессом Уйгурской Молодежи (оба базировались в Мюнхене) и был создан Всемирный Уйгурский Конгресс (ВУК) (World Uyghur Congress, WUC). Основная цель конгресса состояла в том, чтобы «узаконить право уйгурского народа использовать мирные, ненасильственные и демократичные способы определять политическое будущее Восточного Туркестана». Демонстрируя свою прагматичную и гибкую позицию, Конгресс в заявлении о своей миссии преднамеренно отказался от использования слова «независимость», говоря вместо этого о демократии и самоопределении.
Первым президентом Всемирного Уйгурского Конгресса был избран в 2004 г. Эркин Алыггекин, сын Исы Юсуфа Альптекина (умершего в 1995 г.). Срок исполнения своих президентских полномочий он определил в два года. Эркин Алыггекин родился в 1939 г., и был еще подростком, когда его семья покинула Синьцзян и осела сначала в Кашмире, а позже в Индии. С начала 70-х и до середины 90-х гг. Эркин работал на радиостанции «Свобода» в Мюнхене в качестве помощника директора национальных служб. Кроме этого, он работал директором уйгурского отдела радиостанции до начала 1979 г., когда радиопередачи были прекращены, а отдел был расформирован. Это была уступка американцев Пекину, связанная с установлением американо-китайских дипломатических отношений. Всего лишь за год до этого Эркин издал книгу, в которой высказывались мысли, весьма враждебные по отношению к коммунизму вообще и к Китаю в частности. После увольнения с радиостанции Эркин продолжал заниматься уйгурской проблемой, а в начале 1991 г. основал Восточно-Туркестанский Союз в Европе и стал его первым председателем. В том же году, он стал одним из основателей Организации Непредставленных Наций и Народностей, а в 1999 г. стал ее Генеральным секретарем. 24 - 27 ноября 2006 г. в Мюнхене прошла вторая Генеральная Ассамблея Всемирного Уйгурского конгресса, на котором присутствовало около 40 активистов из США, Канады, Великобритании, Австралии, Саудовской Аравии, Германии, Австрии, Норвегии, Швеции, Нидерландов, Турции, Казахстана и Кыргызстана. Некоторым уйгурским делегатам было отказано во въезде в Германию.
Как президент ВУК, Эркин взял курс на прагматичную политику. После 11 сентября, в условиях увеличившейся опасности со стороны международных террористических движений и усиления контроля над их деятельностью, уйгурским активистам было необходимо подчеркнуть ненасильственную природу их борьбы.
Похожие диссертации на Проблемы и перспективы развития Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР в начале XXI в.
