Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Обзор литературы
1.1. Эпидемиология миомы матки 10
1.2. Классификация миомы матки 11
1.3. Факторы риска развития миомы матки 11
1.4. Теории развития миомы матки 12
1.5. Роль неоангиогенеза, факторов роста и апоптоза в развитии миомы матки
1.6. Роль антиоксидантной системы в развитии миомы матки 20
1.7. Роль генетических изменений в развитии миомы матки 20
1.8. Роль инфекции в развитии миомы матки 21
1.9. Клиническая картина миомы матки 24
1.10. Диагностика миомы матки 24
1.11. Современные методы лечения пациенток с миомой матки 25
1.12. Микрофлора влагалища у женщин репродуктивного возраста в норме
ГЛАВА II. Материалы и методы исследования
2.1 Дизайн исследования 34
2.2 Методы исследования 36
2.3. Клиническая характеристика больных 40
ГЛАВА III. Результаты лабораторных и инструментальных методов исследования
3.1. Данные кольпоскопии 58
3.2. Изучение показателей общего анализа крови обследуемых женщин с миомой матки в предоперационном и послеоперационном периоде
3.3. Концентрации лютеинизирующего, фолликулостимулирующего гормонов, эстрадиола, прогестерона и тестостерона в сыворотке крови исследуемых женщин
3.4. Характеристика операции 73
3.5. Характеристика послеоперационного периода 75
ГЛАВА IV: Микробиота влагалища и миометрия при миоме матки
4.1. Характеристика микробиоты влагалища при миоме матки 79
4.2. Характеристика микрофлоры миоматозных узлов, их ложа и неизмененного миометрия
4.2.1. Микробный спектр миоматозных узлов 86
4.2.2. Микробный спектр ложа миоматозного узла 91
4.2.3. Бактериальная контаминация неизмененного миометрия 95
4.2.4. Сравнительная характеристика выделенной микрофлоры в исследуемых локусах
4.2.5. Антибиотикочувствительность микроорганизмов, выделенных из влагалища при миоме матки
4.3. Морфогистологическое исследование биоптатов миоматозного узла, ложа миоматозного узла и интактного миометрия
Заключение 127
Выводы 139
Практические рекомендации 140
Литература
- Роль неоангиогенеза, факторов роста и апоптоза в развитии миомы матки
- Клиническая характеристика больных
- Концентрации лютеинизирующего, фолликулостимулирующего гормонов, эстрадиола, прогестерона и тестостерона в сыворотке крови исследуемых женщин
- Бактериальная контаминация неизмененного миометрия
Роль неоангиогенеза, факторов роста и апоптоза в развитии миомы матки
Миома матки (ММ) является наиболее частой доброкачественной опухолью гениталий, занимая в структуре гинекологической заболеваемости второе место после воспалительных процессов матки и придатков (Дивакова Т. С, Ивакова Н. С, Медведская С. Е., 2005; Стрижаков А. Н. и соавт., 2008). Частота обнаружения данной патологии колеблется от 20 до 50 % женщин (Вихляева Е. М., 2004; Шиляев А. Ю., 2005; Стрижаков А. Н. и соавт., 2008). Однако, по мнению Vollenhofen В. J. (1998) и Schwartz S. М. (2001), истинная частота встречаемости лейомиомы матки (ЛМ) значительно превышает выявляемую патологию при обычных, рутинных методах исследования, что, по мнению авторов, связано с включением в исследования только гистологически верифицированных случаев заболевания, полученных при оперативных вмешательствах на органах малого таза. По материалам аутопсии частота обнаружения ММ составляет 50% (Вихляева Е. М., 2004), а полученные Cramer S. F. и Patel А. (1990) результаты послойного изучения серийных срезов тканей матки после гистерэктомии показали, что частота выявления данной опухоли достигает 77 %.
Чаще ММ выявляется у женщин в возрасте старше 35 лет, при этом пик заболеваемости приходится на 35 - 55 лет (до 90 % от общего числа заболеваний) (Ищенко А. И. и соавт., 2010; Буянова С. Н. и соавт., 2012; Сидорова И. С. и соавт., 2012). В последние годы отмечается тенденция к «омоложению» ММ. Возрастает число женщин в возрасте 20 - 25 лет, страдающих данным заболеванием. Возможно, это связано как с наследственным характером заболевания, так и с внедрением новых, более совершенных методов диагностики и большей их доступностью (Даниленко В. И. и соавт., 2005; Вихляева Е. М., 2006; Крас-нопольский В. И. и соавт., 2008; Самойлова Т. Е., 2010; Ищенко А. И. и соавт., 2010; Линде В. А. и соавт., 2010; Ибрагимова Д. М., Доброхотова Ю. Э., 2011; Киселев В. И. и соавт., 2011; Буянова С. Н. и соавт., 2012). В настоящее время существует множество классификаций ММ.
ММ различают по локализации, направлению роста узлов в матке, расположению узлов по отношению к оси матки, по количеству миоматозных узлов и размеру доминантного узла, по темпу роста и интенсивности клинических проявлений, а также по особенностям гистологического строения (Тихомиров А. Л., Лубнин Д. М., 2006, 2009; Абакарова П. Р. и соавт., 2007; Ищенко А. И. и соавт., 2010; Киселев В. И. и соавт., 2011; Тихомиров А. Л., 2011; Айламазян Э. К. и соавт., 2012).
Несмотря на многообразие классификаций, в настоящее время не существует единой универсальной классификации, способной в полной мере отразить особенности данной патологии. В повседневной практике врачи акушеры-гинекологи используют классификацию МКБ - десятого пересмотра, уточняя количество миоматозных узлов, особенности их роста, а также клинические проявления заболевания.
К числу высоко значимых факторов риска развития ММ относится этническая принадлежность. У представительниц афро-американской расы частота обнаружения ЛМ в 2 - 3 раза выше по сравнению с представительницами «белой» расы (Вихляева Е. М., 2004; Ищенко А. И. и соавт., 2010; Catherino W. Н. et al., 2013).
К факторам, способствующим возникновению ММ, относят позднее менархе, обильные менструации, большое число менструальных циклов в течение репродуктивного периода (Вихляева Е. М., 2004; Vollenhoven В. J., 1998).
Отмечена связь между паритетом родов и риском развития ЛМ. Bieber Е. J. et al. (1998) установили, что женщины, родившие 5 детей, в 4 раза меньше подвержены риску заболевания ММ по сравнению с нерожавшими. Риск развития ММ увеличивается у женщин, имеющих в анамнезе прерванную беременность, и снижается пропорционально возрастанию числа доношенных беременностей (Вихляева Е. М., 2004). Вопрос о зависимости между использованием гормональных контрацептивов и риском развития ЛМ на сегодняшний день является дискутабельным. Работы ряда авторов (Аганезова Н. В., 2004; Тихомиров А. Л. и соавт., 2009; Chiaffarino F. et al., 1999) свидетельствуют о защитной роли комбинированных оральных контрацептивов в отношении развития ММ. Рыжова О. О. (2002) приводит данные о том, что каждые 5 лет приема контрацептивов снижает риск развития ММ на 17%.
К факторам риска развития ММ относят соматические (гипертоническая болезнь) и эндокринные (сахарный диабет, ожирение) заболевания (Marshall L. М. et al, 1998; Sato F. et al, 1998; FaersteinE. et al, 2001).
По мнению ряда авторов (Адамян Л. В. и соавт., 2008; Rice К. Е. et al., 2012), наследственная предрасположенность к развитию ММ имеет мультифак-торную природу, в основе которой лежит суммарный эффект средовых и генных факторов. В связи с этим изучение возможностей раннего выявления опухоли и других заболеваний репродуктивной системы у пробандов и их ближайших родственниц при помощи клинико-генеалогических методов приобретает особое значение (Vikhlyaeva Е. М. et al, 1994; Vikhlyaeva Е. М. et al, 1995). Проведенные в этом направлении исследования выявили четкую наклонность к развитию ЛМ у ближайших родственниц пробандов, особенно в семьях с накоплением (белее 2 случаев заболевания в семье) (Вихляева Е. М. и соавт., 1998). Так, у ближайших родственниц ММ встречается в 2 - 3 раза чаще, чем в популяции (Айламазян Э. К., 2008).
Клиническая характеристика больных
Так, в первой группе роды в срок были у 6 (31,6%) женщин, во второй группе - у 27 (56,3%), в третьей группе все женщины (16 человек - 100%) имели в анамнезе роды в срок (таблица 2.8). В среднем количество родов у пациенток первой группы составило 0,4±0,2, второй группы - 1,0±0,1, третьей группы -1,8±0,1 (таблица 2.9, таблица 2.11).
Искусственное прерывание беременности в анамнезе отмечали 9 (47,4%) женщин первой группы, 22 (45,8%) пациенток второй группы и у всех пациенток (16 человек - 100%) третьей группы (таблица 2.8). В среднем количество медицинских абортов в первой группе составило 1,3±0,6, во второй - 1,1±0,3, в третьей - 3,4±1,2 (таблица 2.9, таблица 2.11).
Самопроизвольное прерывание беременности в анамнезе отмечено у 3 (15,8%) пациенток первой группы и у 5 (10,4%) женщин второй группы. У пациенток третьей группы самопроизвольных абортов не зарегистрировано (таблица 2.8). В среднем количество самопроизвольных прерываний беременности у пациенток первой группы было 0,2±0,1, во второй - 0,3±0,2 (таблица 2.9, таблица 2.11). Во второй группе у 2 (4,2%) женщин отмечали в анамнезе неразвивающуюся беременность, в 1 случае (2,1%) - интранатальную гибель плода (таблица 2.8).
У женщин первой и третьей групп неразвивающейся беременности и интра-натальной гибели плода в анамнезе не зарегистрировано (таблица 2.8).
Распределение по количеству в анамнезе родов и искусственных абортов представлено в таблице 2.8 - 2.11.
В среднем количество родов в анамнезе у пациенток третьей группы было достоверно выше (р 0,05) по сравнению с женщинами первой и второй групп. У женщин второй группы количество родов также было достоверно больше (р 0,05) по сравнению с количеством родов у пациенток первой группы.
В среднем количество медицинских абортов у пациенток третьей группы было достоверно выше (р 0,05) по сравнению с женщинами первой и второй групп. Различий по числу искусственно прерванных беременностей у пациенток первой и второй групп не выявлено (р 0,05).
Таким образом, проведенный анализ полученных данных позволяет сделать вывод о превалировании искусственно прерванных беременностей у пациенток с миомой матки в возрасте от 45 лет до 50 лет.
Достоверных отличий по количеству самопроизвольных абортов у пациенток первой и второй групп не было (р 0,05).
При анализе семейного анамнеза выяснено, что у 23 (27,7%) исследуемых женщин ближайшие родственницы (мама, сестра, бабушка) страдали миомой матки. Наличие миомы только у матерей было отмечено 3 (15,8%) женщинами первой группы и 10 (20,8%) пациентками второй группы, только у сестры - 2 (4,8%) пациентками второй группы, только у бабушки по материнской линии -1 (5,3%) женщиной первой группы и 2 (4,2%) - второй группы, только у бабушки по отцовской линии - 1 (5,3%) пациенткой первой группы. Наличие данной патологии как у мамы, так и у сестры, было зарегистрировано у 1 (2,1%) пациентки второй группы, у мамы и у бабушки - у 1 (5,3%) женщины первой группы и у 2 (4,2%) женщин второй группы, при этом у пациентки из первой группы миомой матки страдала бабушка и по материнской и по отцовской линии. Семейный анамнез пациенток с миомой матки представлен в таблице 2.12.
У ближайших родственников (мама, сестра, бабушка) пациенток третьей группы миомы матки выявлено не было (таблица 2.12). Таблица 2.12.
У исследуемых пациенток первой группы наблюдалось сочетание миомы матки с патологией шейки матки в 36,8% случаев (7 женщин), с наружным и внутренним эндометриозом в 15,8% случаев (3 пациентки), хронические воспалительные заболевания женских половых органов были зарегистрированы у 1 (5,3%) пациентки первой группы (таблица 2.13).
У пациенток второй группы патология шейки матки была выявлена в 27,1% (13 женщин) случаев, наружный и внутренний эндометриоз наблюдали в 29,2% (14 женщин) случаев, хронические воспалительные заболевания женских половых органов перенесли 20,8% женщин (10 пациенток). Также у 3 (6,3%) пациенток данной группы был выявлен склерополикистоз яичников и у 4 (8,3%) -кисты яичников. У 2 (4,2%) женщин была диагностирована дисфункция тазового дна (таблица 2.13).
В третьей группе женщин в 56,2% (9 пациенток) случаев была выявлена патология шейки матки, в 18,7% (3 пациентки) случаев - дисфункция тазового дна. У пациенток, составивших третью группу, хронических воспалительных заболеваний женских половых органов, патологии яичников, а также наружного и внутреннего эндометриоза не выявлено (таблица 2.13).
Структура гинекологических заболеваний представлена в таблице 2.13. Достоверно чаще (р 0,05) у пациенток первой группы по сравнению с женщинами второй группы регистрировали патологию шейки матки (эндоцерви-цит) и кисты яичников. У пациенток третьей группы достоверно чаще (р 0,05) выявляли фоллику-лярно-мышечную гипертрофию шейки матки и рубцовую деформацию шейки матки по сравнению с пациентками первой и второй групп. Достоверных различий в частоте встречаемости другой патологии гениталий среди пациенток исследуемых групп не выявлено.
Концентрации лютеинизирующего, фолликулостимулирующего гормонов, эстрадиола, прогестерона и тестостерона в сыворотке крови исследуемых женщин
Всем пациенткам выполняли бактериоскопическое исследование мазков отделяемого из заднего свода влагалища в окраске по Граму. При бактериоскопи-ческом исследовании влагалищного мазка трихомонады, хламидии и гонококки в исследуемых группах не обнаружены.
Дрожжеподобные грибы рода Candida микроскопически выявлены у 9 пациенток: у 7 (36,8%) в первой группе и у 2 (4,2%) - во второй. В третьей группе данные микроорганизмы не регистрировали.
При микроскопическом исследовании вагинального секрета только у 24,1% (20) пациенток с миомой матки выявлена лейкоцитарная реакция (более 15 лейкоцитов в поле зрения): у 21% (4) пациенток первой группы, у 20,8% (10) женщин второй группы и у 37,5% (6) - третьей.
У всех пациенток при бактериологическом исследовании отделяемого заднего свода влагалища обнаружены дисбиотические сдвиги, которые характеризовались достоверным снижением (р 0,05) как частоты обнаружения (19,3%), так и количества (lg 3,0±0,4 КОЕ/мл) основного симбионта данного биотопа - лак-тобацилл (таблица 4.1). В группе факультативно-анаэробных бактерий наблюдали достоверное увеличение частоты обнаружения (р 0,05) обширной группы коагулазоотрицательных стафилококков (КОС) и стрептококков. Частота обнаружения и количественные характеристики коринебактерий и эшерихий достоверно не отличались от формально допустимых показателей. Частота обнаружения дрожжеподобных грибов рода Candida у данного контингента больных была достоверно (р 0,05) снижена, но с некоторым увеличением их количества (lg 5,25±1,1 КОЕ/мл) по сравнению с формально-нормативными. Паттерн НАБ, выделенных из влагалища, при ММ был представлен лактобациллами, бифидо-, пропиони-, эубактериями, пептококками, пептострептококками и бактероидами. Количественные показатели для бифидобактерий были достоверно (р 0,05) снижены (lg 2,0±0,3 КОЕ/мл). Обращают на себя внимание высокие показатели как частоты обнаружения (79,5%), так и количественные характеристики (lg 6,0±0,4 КОЕ/мл) для эубактерий. Частота обнаружения и количественные характеристики остальных представителей НАБ колебались в пределах формаль но-нормативных.
Таким образом, у женщин первой, второй и третьей групп микробиоценоз влагалища характеризовался снижением частоты обнаружения и количественных характеристик основного симбионта - лактобацилл, увеличением частоты обнаружения КОС, стрептококков и эубактерий.
При анализе исследуемых показателей в группах описанная закономерность снижения лактобацилл сохранялась. У женщин первой и второй групп наблюдали достоверное снижение (р 0,05) как частоты обнаружения (42,1% и 16,7% соответственно), так и количества данных бактерий (lg3,4±0,5 КОЕ/мл и lg 2,5±0,2 КОЕ/мл), по сравнению с формально нормативными показателями. Причем во второй группе их количество было достоверно ниже (р 0,05) по сравнению с первой группой. У пациенток третьей группы лактобациллы отсутствовали (таблица 4.2).
Частота обнаружения (10,5%) и количественные характеристики (lg 2,5±0,5 КОЕ/мл) бифидобактерий у пациенток первой группы были несколько ниже формально допустимых значений. Во второй группе частота обнаружения данных бактерий достоверно (р 0,05) превышала формально допустимые значения - 20,8% (при норме до 12%), однако их количество было достоверно (р 0,05) снижено lg 2,0±0,2 КОЕ/мл). В третьей группе бифидобактерий, также как и лактобациллы, отсутствовали (таблица 4.2).
Несмотря на то, что у пациенток первой и третьей групп частота обнаружения коагулазоотрицательных стафилококков (КОС) (73,7% и 100%) была достоверно (р 0,05) выше формально допустимых значений (62%), их количество варьировало в пределах нормативных показателей. Во второй группе частота обнаружения (70,8%) несколько превышала формально нормативные показатели, однако количество данных микроорганизмов было несколько снижено (lg 2,8±0,2 КОЕ/мл). У пациенток третьей группы частота обнаружения КОС (100,0%) была достоверно выше (р 0,05) по сравнению с нормой, а также первой и второй группами. Однако частота обнаружения КОС у пациенток первой и второй групп достоверно не отличалась (р 0,05) (таблица 4.1). Таксономическая структура КОС была представлена видами: S. haemolyticus, S. epidermidis, S. lentus, S. warneri, S. xylosys. Во всех исследуемых группах доминировал вид S. haemolyticus (73,7%, 70,8% , 100,0% соответственно). Таблица 4.2. Микробный спектр влагалища при миоме матки.
Частота обнаружения стрептококков у пациенток второй и третьей групп (50,0% и 81,3% соответственно) был достоверно (р 0,05) выше по сравнению с формально допустимой нормой (30 - 40%), однако их количество у женщин второй группы (lg 3,5±0,2 КОЕ/мл) было несколько снижено, а в третьей (lg4,0±0,4 КОЕ/мл) - соответствовало формально допустимым показателям. Частота обнаружения данных микроорганизмов у пациенток первой группы (42,1%) незначительно превышала нормативные показатели, но их количество (lg 2,1±0,1 КОЕ/мл) было достоверно (р 0,05) меньше нормы. Частота обнаружения стрептококков в третьей группе достоверно (р 0,05) превышала данный показатель в первой и второй группах. Достоверных отличий по частоте обнаружения между первой и второй группами не выявлено (р 0,05). Количество стрептококков у пациенток второй и третьей группы было достоверно (р 0,05) больше, чем в первой группе. Достоверных отличий по количественным характеристикам между второй и третьей группой не выявлено (р 0,05) (таблица 4.2).
У женщин первой группы как частота обнаружения коринебактерий (36,8%), так и их количество (lg4,0±0,2 КОЕ/мл) находились в пределах формально допустимых показателей (таблица 4.2). Частота обнаружения коринебактерий у пациенток второй группы незначительно превышала нормативные показатели (45,8% при норме 30-40%) и их количество (lg 3,4±0,2 КОЕ/мл) было несколько снижено (таблица 4.2). У пациенток третьей группы частота обнаружения коринебактерий была в пределах нормы (31,3%), а их количество (lg 2,4±0,4 КОЕ/мл) было достоверно (р 0,05) ниже по сравнению с нормой (таблица 4.1). Частота обнаружения и количество коринебактерий у пациенток второй группы были достоверно выше, чем у женщин третьей группы (р 0,05). Количество данных микроорганизмов у обследуемых первой группы достоверно (р 0,05) превышало аналогичный показатель в третьей группе. Достоверных различий как по частоте обнаружения коринебактерий, так и по количественным характеристикам между первой и второй группами не выявлено (р 0,05) (таблица 4.2).
Бактериальная контаминация неизмененного миометрия
При постановке индивидуальных антибиотикограмм к 34 препаратам различных групп (аминогликозиды, пенициллины, цефалоспорины, офлоксацины, фторхинолоны, карбепенемы, оксазолидины, гликопептиды) выявлена множественная лекарственная устойчивость микроорганизмов к большинству тестируемых препаратов.
Анитибиотикочувствительность определяли ко всем доминирующим ассо-циантам микробиоты влагалища. В большинстве случаев были получены низкие показатели антибиотикочувствительности. В работу включены препараты, обладающие эффективностью 50 % и более по отношению к выделенным штаммам определенного рода.
Из влагалища были выделены следующие виды КОС: S. haemolyticus, S. epidermidis, S. lentus, S. warneri, S. xylosys. Во всех исследуемых группах доминировал вид S. haemolyticus. В первой группе (рисунок 4.9.) наиболее эффективными препаратами в отношении КОС были имипенем, меропенем (по 85,7%), линезолид (78,6%), амоксициллин/клавуланат (71,4%).
Во второй группе спектр эффективных препаратов был несколько шире и помимо карбапенемов и амоксициллин/клавуланата включал нетилмицин (64,7%), моксифлоксацин, тикарциллин/клавуланат (по 58,8%). Необходимо отметить, что в данной группе, в отличие от предыдущей, эффективность лине-золида была 50%.
В третьей группе максимальными показателями обладал амоксициллин/клавуланат (100%), а также офлоксацин (86,3%), имипенем, тикарциллин/клавуланат (по 81,3%). Чувствительность к меропенему (65,5%), линезоли-ду и левофлоксацину (по 62,5%) была равнозначной.
Спектр антибиотиков, активных по отношению к стрептококкам, выделенным из влагалища пациенток первой группы, включал 11 препаратов. Максимальная эффективность (100,0%) отмечена для имипенема, меропенема и амок-сициллин/клавуланата (рисунок 4.10). Линезолид, моксифлоксацин и нетилми-цин обладали эффективностью в 75 %. Стрептококки были чувствительны также к офлоксацину (72,2%), цефтриаксону (68,6%), левофлоксацину (57,4%), це-фотаксиму и тикарциллин/клавуланату (по 50,0%).
Во второй группе наиболее эффективными препаратами в отношении стрептококков также были амоксициллин/клавуланат (91,7%), меропенем (83,3%) и имипенем (75,0%). Чувствительность к имипенему регистрировали у 75% выделенных штаммов. Эффективными препаратами в данной группе были также моксифлоксацин (68,3%), тикарциллин/клавуланат, нетилмицин (по 58,3%), линезолид (50,0%). Спектр эффективных препаратов во второй группе включал 7 антибиотиков различных групп.
В третьей группе тенденция множественной лекарственной устойчивости имеет определенную закономерность с крайне узким спектром эффективных препаратов (4). Однако лидирующие позиции амоксициллин/клавуланата (100,0%) и имипенема (69,2%) сохраняются. Стрептококки также обладали чувствительностью к офлоксацину (69,2%) и тикарциллин/клавуланату (50,0%).
Для выделенных из влагалища штаммов коринебактерий пациенток первой группы наиболее эффективными препаратами явились амоксицил-лин/клавуланат и карбенициллин (100,0%) (рисунок 4.11). Меньшей эффективностью обладали линезолид (71,4%), цефотаксим (85,7%) и цефтриаксон (57,1%).
Во второй группе спектр эффективных препаратов ограничивался 4: амокси-циллин/клавуланатом, меропенемом (по 90,9%), имипенемом (90,0%) и тикар-циллин/клавуланатом (72,7%).
В третьей группе прослеживается аналогичная тенденция с наибольшей чувствительностью к амоксициллин/клавуланату (100,0%) и карбапенемам (по 90,0%). 68,7% штаммов коринебактерий обладали чувствительностью к цефа-золину. Только во второй группе пациенток с миомой матки во влагалище были обнаружены банальные эшерихии. Спектр эффективных препаратов ограничивался 8 (рисунок 4.11) с максимальными значениями для меропенема (100,0%). 80,0% выделенных штаммов эшерихии обладали чувствительностью к нетил-мицину, амиксициллин/клавуланату, спарфлоксацину. Чувствительность к мок-сифлоксацину, левофлоксацину, карбенициллину, офлоксацину варьировала от 50% до 72,4%.
Паттерн НАБ, выделенных из влагалища при миоме матки, включал пепто-кокки, пептострептококки, эу-, пропионибактерии и бактероиды.
Пептококки, выделенные из влагалища пациенток первой группы, обладали наибольшей чувствительностью (рисунок 4.12) к меропенему (100,0%), цефтри-аксону (90,9%), имипенему, амоксициллин/клавуланату (по 81,8%). Несколько
Во второй группе наибольшей эффективностью к пептококкам обладал амоксициллин/клавуланат (100,0%), меропенем и нетилмицин (по 80,0%). Показатели чувствительности к офлоксацину (60,0%), тикарциллин/клавуланату (60,0%), карбенициллину (53,7%) варьировали незначительно.
Пептострептококки, выделенные из влагалища пациенток первой группы (рисунок 4.13), были чувствительны к 6 антибактериальным препаратам с наибольшей чувствительностью к меропенему (87,5%), имипенему (75,0%). Несколько меньшей эффективностью обладали линезолид (68,8%), амоксициллин/клавуланат (62,5%), цефотаксим (56,7%) и моксифлоксацин (50,0%).
Похожие диссертации на ОПТИМИЗАЦИЯ ОПЕРАТИВНОГО ЛЕЧЕНИЯ МИОМЫ МАТКИwww.rostgmu.ru
