Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Антропоориентированность современных лингвистических учений.. 9
1.1. Некоторые особенности когнитивной парадигмы лингвистических исследований 11
1.2. Понятие языковой картины мира 16
1.3. Роль процессов категоризации и концептуализации в формировании языковой картины мира 21
1.4. Понятие восприятия в философии и психологии 29
1.5. Роль восприятия в формировании языковой картины мира 38
Выводы по Главе 1 44
Глава 2. Когнитивно-информационная ситуация и ее структурно-понятийные особенности 45
2.1. Текст как средство взаимодействия между читателем и писателем 53
2.2. Понятие когнитивно-информационной ситуации 59
2.3. Структура микроситуации 65
2.3.1 .Микроситуация перцепции 66
2.3.1. L Особенности микроситуации слуховой перцепции 73
2.3.1.2. Особенности микроситуации зрительной перцепции 77
2.3.2. Ментальная микроситуация 90
2.3.3. Микроситуация деятельности 99
Выводы по Главе 2 107
Глава 3. Структурная вариативность и репрезентация когнитивно- информационной ситуации в художественном тексте 108
3.1. Языковая вариативность в изучении когнитивно-информационной ситуации 108
3.2. Когнитивно-информационная ситуация с полной структурой 112
3.3. Когнитивно-информационная ситуация с неполной структурой 131
3.4 Когнитивно-информационная макроситуация и ее структура 164
Выводы по Главе 3 178
Заключение 180
Список использованной литературы 183
Сокращения наименований художественных произведений 195
Сокращения терминов (используемых в процедуре анализа) 197
- Некоторые особенности когнитивной парадигмы лингвистических исследований
- Понятие языковой картины мира
- Текст как средство взаимодействия между читателем и писателем
- Языковая вариативность в изучении когнитивно-информационной ситуации
Введение к работе
Изучение языковой картины мира и взаимоотношения между членами триады "язык - мир - человек" находится в центре внимания современной лингвистики. Этим можно объяснить интерес исследователей к таким научным направлениям, как когнитивная лингвистика, социолингвистика, психолингвистика, этнопсихология, этнопсихолингвистика и теория коммуникации.
Особое внимание в лингвистике в настоящее время уделяется способам отражения в языке чувственного восприятия человеком окружающего мира и изучению средств языковой актуализации этого процесса путем выявления наиболее типичных языковых структур и моделей.
Следовательно, изучение роли зрительного и слухового восприятия в формировании языковой картины мира, в частности на материале английского языка, справедливо считается весьма своевременным и важным направлением научной мысли.
Объектом исследования являются текстовые фрагменты из англоязычной художественной литературы с глаголами восприятия hear и see, а также такими их синонимами, как listen, eavesdrop, look, watch, notice, stare и др.
Актуальность диссертационного исследования определяется тем, что оно выполнено в русле последних достижений когнитивной лингвистики и культурологической этнолингвистики, основанных на учете преобладающей роли человеческого фактора во всех областях человеческой деятельности и, в частности, в плане восприятия и интерпретации окружающего мира. Своевременность предлагаемого подхода определяется также особым вниманием лингвистов к роли мыслительной и познавательной деятельности, формированию языкового сознания, а также восприятия человеком окружающей действительности и исследованию способов ее отражения и репрезентации в языке в процессе формирования языковой картины мира.
Теоретической базой исследования послужили положения когнитивной лингвистики, разрабатываемые в трудах зарубежных (М. Минского, Ч. Филлмора, Р. Лангакра, Дж. Лакоффа, Т. ван Дейка, Л. Телми, Ф. Джонсона-
Лэрда и др.) и отечественных (Б. А. Серебренникова, Л. С. Выготского, Е. С. Кубряковой, А. П. Бабушкина, Р. М. Фрумкиной, Ю. С. Степанова, И. А. Стернина и др.) лингвистов и психологов.
Новизна настоящей работы заключается, во-первых, в разработке и обосновании нового когнитивно-прагматического подхода к исследованию языковой актуализации речемыслительной деятельности индивидуума, неотделимой от перцептивных и мыслительных процессов и, во-вторых, в описании процедуры анализа речевой деятельности как результата процессов активной и пассивной перцепции окружающего мира, ментальных и оценочных процессов в рамках когнитивно-информационной ситуации. Новым можно также считать интерпретацию результатов исследования как попытку построения и изучения одной из возможных когнитивных моделей формирования языковой картины мира.
Цель данного диссертационного исследования состоит в том, чтобы выявить роль зрительного и слухового восприятия в формировании англоязычной картины мира путем изучения структурно-понятийных характеристик когнитивно-информационной ситуации на материале примеров англоязычной художественной литературы. Поставленная цель определяет задачи, в соответствии с которыми в работе предполагается:
проанализировать существующие концепции формирования языковой картины мира;
изучить современные подходы к проблемам категоризации и концептуализации мира;
рассмотреть существующие в философии и психологии трактовки понятия восприятия;
определить роль восприятия в формировании языковой картины мира с позиций когнитивной лингвистики;
выявить и описать понятие когнитивно-информационной ситуации и ее структурные характеристики;
проанализировать роль процессов перцепции, ментальной и речевой деятельности в рамках когнитивно-информационной ситуации;
описать понятие микроситуации и выявить ее структуру;
рассмотреть возможность выделения когнитивно-информационной макроситуации и ее вариантов.
Материалом исследования являются примеры общим объемом 2500 единиц, полученные методом сплошной выборки из произведений англоязычной литературы. Критерием отбора примеров явились наличие маркеров микроситуаций перцепции, ментальной, речевой и физической деятельности.
Методологической основой диссертации являются сложившиеся представления о тесной взаимосвязи мыслительной, речевой и познавательной деятельности человека, основанной на единстве категорий сознания, языка и знаний; существующие концепции об общих закономерностях, характеризующих процессы отражения в языке реалий окружающего мира с учетом социальной и культурной принадлежности говорящего, а также его когнитивного опыта. Диссертация выполнена как системное исследование, в основе которого лежат лингвистический, психолингвистический и лингвофилософский подходы, подразумевающие описание языковой картины мира как целостной системы.
Изучение фактического материала в диссертации осуществляется на основе применения различных лингвистических методов исследования, соответствующих современному уровню развития науки. В ходе исследования применялись: метод лингвистического описания, индуктивно-дедуктивная методика, элементы сопоставительного и трансформационного анализа, структурно-прагматический анализ и другие процедуры.
В ходе изучения всевозможных теоретических исследований и проведенного анализа теоретического материала удалось выделить ряд основных положений, выносимых на защиту: 1. Языковая картина мира представляет собой совокупность знаний,
запечатленных в языке в результате чувственного восприятия и ментальной обработки. Картина мира является продуктом человеческого сознания, идеальным представлением об объективной реальности.
Процессы категоризации и концептуализации мира, будучи тесно взаимосвязанными в рамках когнитивистики в целом, и когнитивной лингвистики в частности, находят закономерную языковую актуализацию в результате перцептивной и мыслительной деятельности.
Проблема восприятия как особого вида знания о предметах и событиях физического мира является центральной для науки вообще, и для философии, психологии и когнитивной лингвистики, в частности.
Перцепция и ментальная деятельность являются одновременными непрекращающимися процессами в рамках познания человеком окружающего мира. В то же самое время языковая деятельность, формируя основу процессов познания, является реакцией на воспринятую и ментально обработанную информацию об окружающем мире.
Метод описания языкового материала в диссертации отражает процессы познания человеком окружающего мира в комплексе его составляющих. Одним из инструментов такого анализа может быть когнитивно-информационная ситуация, в рамках которой происходит восприятие, ментальная обработка и оценка информации, а также вербальная и /или физическая реакция.
Существование индивида в мире и обществе себе подобных возможно лишь на основе интеракции - реакции на воспринятую и осознанную информацию об окружающей действительности. Именно эта реакция в результате воплощается в физической и /или речевой деятельности, которые эксплицитно или имплицитно актуализируются в языке.
Когнитивно-информационная макроситуация является макроуровневой структурой, состоящей из когнитивно-информационных ситуаций, объединенных общими участниками и ситуативно-пространственно-временным контекстом.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что решение поставленных задач позволяет вскрыть некоторые закономерности формирования языковой картины мира, в основе которой лежат процессы перцепции, ментальной, речевой и / или физической деятельности, актуализируемые в рамках когнитивно-информационной ситуации.
Практическая значимость диссертационного исследования обусловлена тем, что положения и выводы, полученные в его результате, могут быть использованы в лекционных и семинарских занятиях по лексикологии и теоретической грамматике, в спецкурсах по когнитивной лингвистике, а также в практических занятиях по английскому языку.
Структура диссертации общим объемом 19 7 стр. состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка использованной литературы, включающего 152 наименования на русском и 50 на иностранных языках, списка сокращений наименований художественных произведений и списка сокращений терминов (используемых в процедуре анализа).
Некоторые особенности когнитивной парадигмы лингвистических исследований
В современной науке когнитивная лингвистика как часть когнитивной науки еще не имеет общепринятого определения, и хотя когнитивная парадигма научного знания представляет, на наш взгляд, одно из самых перспективных направлений в исследованиях междисциплинарного характера, споры о ее конкретных целях все еще продолжаются. Как считает Е. С. Кубрякова, «стержнем этой науки является ее направленность на получение знания о знании, и в фокусе ее внимания находятся многочисленные проблемы, связанные с получением, обработкой, хранением, извлечением и оперированием знаниями, относящиеся к его накоплению и систематизации, его росту, ко всем процедурам, характеризующим использование знания в поведении человека и, главное, его мышлении и процессах коммуникации» (Кубрякова 2004: 41). По всей видимости, такое многообразие изучаемых проблем обусловливается объектом исследования когнитивной лингвистики, а именно, информацией о мире в самых различных ракурсах и отношениях, предполагающим изучение таких сложнейших феноменов человеческого бытия, как восприятие мира, отражение воспринятого в голове человека, как реакция на воспринятое и осознанное, как строение мозга, как память и организация когнитивных способностей человека, в том числе языковая способность.
Это объясняет, почему деятельность специалистов в рамках когнитивной парадигмы языковых исследований связана с постановкой и решением круга разнообразных проблем, касающихся работы сознания и создания ментальных моделей мира, широкого спектра ментальных, психических процессов, человеческого интеллекта и разума, устройства систем, обеспечивающих разного рода когнитивные или же мыслительные акты и т. п. В конечном счете, отличительные особенности когнитивной науки связаны с выявлением закономерностей речевого и мыслительного функционирования познающего Я, в понимании механизма получения, усвоения и обработки информации, воспринимаемой им извне, т. е. из окружающего мира. Вследствие этого глобальной задачей когнитивистики видится понимание того, «каким образом человек с его относительно ограниченными возможностями оказывается способным перерабатывать, трансформировать и преобразовывать огромные массивы знаний в крайне ограниченные промежутки времени» (Петров 1987: 10).
Отсутствие универсального определения когнитивной науки, возможно, обусловлено тем, что она может пониматься то более широко, то более узко. Так, Р. Шепард полагает, что когнитивная наука представляет собой науку о главных принципах, управляющих мыслительными процессами (Shepard 1988), а Ф. Джонсон-Лэрд определяет когнитивистику как науку, которая ставит своей целью понять человеческий разум, а потому должна создать работающую модель этого разума, как своеобразный «дубликат» работы мозга (Johnson-Laird 1983: 11-12). Ст. Андерсон полагает, что эта наука исследует человеческое поведение, исходя из того, что оно детерминируется некими структурами знания в его мозгу (Anderson 1988: 808), а Я. Ньютс делает акцент на необходимости познать когнитивную инфраструктуру мозга со всеми ее способностями и, прежде всего -способностью говорить (Nuyts 1992: 5).
Объясняя такую позицию, Г. Харман в частности пишет: «Язык—главная тема в когнитивной науке. Частично это происходит потому, что язык отражает познание, выступая как основное средство выражения мысли, так что изучение языка - это косвенное изучение познания. Возможно также, что язык воздействует на познание, ибо влияет на то, какие есть у нее или него понятия и какие мысли придут в голову ей или ему» (Harman 1988: 259). В этой связи уместным будет вспомнить соображения, высказанные еще в конце 70-х гг. Дж. Лакоффом, который тогда писал: «Если считать, что язык отражает способ, с помощью которого человек представляет себе мир, то необходима теория языка, отражающая человеческий опыт. Именно такое требование предъявляется к основанной на опыте лингвистике: широкий круг эмпирических факторов -восприятие, мышление, устройство человеческого тела, эмоции, память, социальные структуры, сенсорно-моторные и познавательные процессы и т. п. - в значительной степени, если не целиком, обусловливает универсальные структурные характеристики языка» (Лакофф 1981: 350).
Наравне с проблемой отражения в языке действительности или, в терминах Л. Телми (Talmy 1983), ее «схематизацией», лингвистов-когнитологов интересуют также вопросы организации пространства в языковой модели мира. Вопросам языковых аспектов категоризации пространства, положению, перемещению и ориентации (относительно говорящего субъекта или самих себя) в пространстве объектов посвящают свои работы современные психологи и философы языка (Biederman 1987; Herskovits 1986; Svorou 1994; Campbell 1994). В них авторы предлагают комплексные исследования в области семантики и философии пространства, которые проводятся ими, как правило, на материале нескольких языков. Разрабатывается грамматика конструкций Ч. Филлмора (Fillmore 1992), семантика предлогов в работах А. Херсковица (Herskovits 1986), типологическая семантика в работах К. Бругмана и Дж. Лакоффа (Brugman, Lakoff 1988), Дж. Лакоффа (Lakoff 1987) и С. Линднера (Lindner 1982; 1983). На основе дальнейшего изучения метафоры предпринимается попытка создания такой семантики, которая бы исследовала истоки и типологию развития того или иного значения (Lakoff, Johnson 1990; Geeraerts 1986; Lakoff 1987; Sweetser 1990). В связи с выявлением механизма организации значения многозначных слов разрабатывается также понятие инвариантного значения (Langacker 1991а, Ь; Taylor 1988).
В области отечественной когнитивной лингвистики, не претендуя на исчерпываемость списка, можно выделить такие работы, которые, с одной стороны, посвящены выявлению и представлению языковой картины мира (Уфимцева 1988; Постовалова 1988; Маковский 1992; Яковлева 1994; Касевич 1996; Языковая картина... 1998, и др.), с другой - категоризации его непосредственных составляющих, а именно компонентов триады Я - здесь -сейчас: человеческому фактору (Богин 1980; Караулов 1982; Сусов 1989; Пушкин 1992; Человеческий фактор в языке 1992, и др.) и пространственно-временным показателям (Кубрякова 1997; Слюсарева 1976; Тарасова 1992; Падучева 1996; Булыгина, Шмелев 1997; Категоризация мира: пространство и время 1997, Хомякова 2002 и др.).
Понятие языковой картины мира
Понятие картины мира (образа мира, модели мира) уже достаточно давно утвердилось в литературе (см., например: Постовалова 1988). В нашей работе мы не планируем разграничивать варианты термина, которые приведены выше: "картина/образ/модель мира"
Проблема изучения языковой картины мира — зафиксированной в языке и специфической для данного языкового коллектива схемы восприятия действительности — имеет давнюю историю (см. обзоры по этому вопросу в Апресян 1986, Красных 2001, Постовалова 1988, Цивьян 1990). В настоящее время можно говорить о целых направлениях в рамках этой общей темы.
Перечисленные направления объединяет интерес к выявлению национально-своеобразных черт описываемых языков. Понятно, что такое описание в качестве исходной точки предполагает опору на языковые универсалии.
Во всем многообразии работ, посвященных языковой картине мира, доминирующим можно считать противопоставление двух систем понятий -научных (используемых в физике, геометрии, логике, психологии, и пр.), в совокупности образующих научную картину мира, и, «наивных» (наивная физика, геометрия, логика), используемых человеком независимо от его знаний тех или других научных дисциплин и владения научной картиной мира, ср.: «Образ мира, запечатленный в языке, во многих деталях отличается от научной картины» (Апресян 1986а.: 5).
Наряду с этой существует и другая, достаточно устойчивая, тенденция -трактовать значения языковых единиц (выражающих такие категории, как «время», «пространство», «знание», «восприятие»), опираясь на систему соответствующих научных понятий (см., например, Слюсарева 1976). Это объясняется, по-видимому, тем, что многие научные понятия давно вошли в наш речевой обиход («трехмерное пространство», «временная ось», «последовательность точек (событий) на временной оси» и др.). Можно даже сказать, что в модели мира современного человека граница между наивной и научной картинами стала менее отчетливой.
Разумеется, противопоставление научной и наивной картин мира отнюдь не абсолютно (отчасти об этом еще пойдет речь ниже), и нередко утверждают - не без оснований, - что по мере развития общества научная картина мира становится достоянием все большего числа его членов. С нашей точки зрения, однако, существенной остается функциональная разница между двумя типами картины мира - научной и наивной. Рассматривая процесс отражения в языке явлений окружающего мира, необходимо помнить, что речь идет о так называемой наивной картине мира в отличие от ее научного аналога и что языковые значения при попытке создания «наивной картины мира», как отмечает Ю. Д. Апресян, можно связывать с фактами действительности не прямо, а через отсылки к определенным деталям наивной модели мира, репрезентируемым в языке. «В результате появляется основа для выявления универсальных и национальных своеобразных черт в семантике естественных языков, вскрываются некоторые фундаментальные принципы формирования языковых значений, обнаруживается глубокая общность фактов, которые раньше представлялись разрозненными» (Апресян 19956: 630). Сколь бы ни вбирала в себя наивная картина мира элементы научного знания, ее задача заключается в том, чтобы служить своего рода базой данных и базой знаний, без которых невозможно принятие любых повседневных решений как текущего, так и долговременного характера. Иначе говоря, наивная картина мира складывается как ответ на, главным образом, практические потребности человека - как необходимая когнитивная основа его адаптации к миру. Что касается научной картины мира, то, имея принципиально те же истоки, она является результатом действия внутренней логики развития науки, которая не может удовлетвориться получением ответа, достаточного для практических целей, для психологической комфортности, но стремится всегда к полноте и точности знания одновременно.
Если научная картина мира стремится к полноте, то наивная - к целостности. Для-наивной картины мира ее целостность в каждый данный момент есть необходимое условие, без которого она во многом теряет свои адаптивные функции: разорванная и/или сущностно противоречивая (воспринимаемая в качестве таковой) «база знаний» не может служить основой для приспособления к миру, для принятия жизненно важных решений. Целостность базы знаний, по всей очевидности, является результатом деятельности сознания, которое, по мысли А. Н. Леонтьева, «есть продукт развития материи, есть продукт развития жизни. Это высшая форма отражения, форма специфически человеческая, возникшая в ходе исторического развития, в результате перехода к специфически человеческому образу жизни - к жизни в обществе, к общественным отношениям» (Леонтьев 1994: 27).
Многие психологи и психолингвисты используют термины сознание и языковое сознание для описания одного и того же феномена - сознания человека. По мысли Г. Гийома: «Мир глазами человека - это вид мира на основе обработки, которой мы умеем подвергать мир, заключенный в нас» (Гийом 1992). Следовательно, язык человека - «это поверхностная структура, в которой с помощью текстов фиксируется модель мира, которую мы несем в своем сознании» (Тураева 1994), поскольку «сам язык, как некая значащая система, требует соотнесения с существованием» (Рикер 1995). Вспомним в связи с этим слова Т. П. Ломтева: «Принципиально нельзя построить предложение из слов естественного языка таким образом, чтобы отсутствовало отражение при наличии отражаемого, т. е. так, чтобы знак соотносился с действительностью, минуя ее отражение в человеческой голове» (Ломтев 1969). Следовательно, «можно полагать, что между действительной, реальной ситуацией и отражающим эту действительность высказыванием (результатом речевых действий) находится некий промежуточный этап - этап членения ситуации для специфических целей» (Шахнарович, Юрьева 1990).
Текст как средство взаимодействия между читателем и писателем
Как уже отмечалось в начале работы, целью данного исследования является выявление некоторых общих закономерностей языковой картины мира, выявление своеобразных моделей ее построения на основе анализа языкового материала. Примеры для проводимого анализа отбирались из художественной литературы, которая обычно составляет основной источник материала для лингвистического исследования. Анализу, таким образом, подвергается не сиюминутная речь носителей языка, а созданное автором языковое полотно художественного произведения. Оно естественно не может не испытывать влияния авторского Я, которое вкладывает в уста героя свой текст и свое видение мира. Данное обстоятельство обусловило необходимость более детально остановиться на положении, объединяющем автора и читателя.
Известно, что коммуникативная роль языковой личности определяется позицией участника общения. В коммуникации принято различать следующие роли: а) говорящего (адресанта), б) слушающего (адресата), в) косвенного (вторичного) адресата как активного участника общения, г) наблюдателя как пассивного участника общения. В случае анализа художественного текстового произведения обращает на себя внимание очевидная полифония участников коммуникативного общения и ее многоуровневость. Как справедливо отмечает В. П. Руднев «текст — это воплощенный в предметах физической реальности сигнал, передающий информацию от одного сознания к другому и поэтому не существующий вне воспринимающего его субъекта» (Руднев 2000: 10). Говоря о взаимодействии читателя и писателя, можно сказать, что в данном случае речь идет первичном, надтекстовом уровне коммуникации, поскольку в процессе создания художественного произведения автор ориентирует свое творчество на определенного читателя. Так, характеризуя диалог в широком смысле этого слова, В. И. Волошинов пишет, что если под ним понимать «не только непосредственное громкое речевое общение людей лицом к лицу, а всякое речевое общение, какого бы типа оно ни было. Книга, т. е. печатное речевое выступление, также является элементом речевого общения... Таким образом, печатное речевое выступление как бы вступает в идеологическую беседу большого масштаба: на что-то отвечает, что-то опровергает, что-то подтверждает, предвосхищает возможные ответы и опровержения, ищет поддержки и пр.» (Волошинов 1995: 312-313). Нас в данном случае интересуют первые две роли. При этом оговоримся, что в нашей интерпретации термин говорящий включает понятие автор, в то время как адресат соотносим с понятием читатель. Смена говорящего («я») и адресата («ты») порождает диалог. Говорящему (в нашей интерпретации - автору) свойственна ориентировка на действительность, отражаемую в высказывании (предикационные и референциальные его аспекты, актуальное членение предложение), ориентировка на обстановку официальности/неофициальности общения и выбор стилистического субкода, формирование речевого акта с его иллокутивной функцией и возможным перлокутивным эффектом при ориентации на адресата - с набором его социальных и психологических ролей.
Для говорящего характерна демонстрация собственных социальных и психологических ролей (вышестоящего или подчиненного, взрослого или ребенка и т. д.), большая инициатива в принятии решения, вообще больший коммуникативный вес, определение темы, стратегии и тактики для успешного воздействия на адресата. Однако и адресату принадлежит столь значительная роль в формировании говорящим дискурса/текста, что фактор адресата заслуживает специального рассмотрения. Роль обязывает слушающего принимать сообщение, декодировать смыслы сказанного в соответствии с когнитивными правилами, интерпретировать подтекст, пресуппозиции и импликации, уместно реагировать применительно к собственным социальным и психологическим ролям, ориентируя их на роли партнера и ситуацию в целом. Соблюдение обоими прагматических принципов приводит к сотрудничеству в кооперативном общении, а несоблюдение - к конфликтному, деструктивному общению (Сорокин 1994). Успешное исполнение коммуникативных ролей говорящего и слушающего также входит, как упоминалось, в прагматическую компетенцию языковой личности.
Совокупность говорящих/слушающих, равно как и пишущих/читающих, неоднородна по своим собственно социальным признакам. Это прямо отражается на речевой деятельности людей: разное и по-разному читают, с разной частотой и разными потребностями и возможностями прибегают к письму разной степени грамотности, по-разному говорят и разное воспринимают в услышанной речи.
Достаточно эксплицитно коммуникативная ситуация проявляется в отношениях между автором и читателем. Как и в коммуникативной ситуации, это взаимодействие является в идеальном раскладе не просто пассивным восприятием, а активным диалогическим общением (эта мысль подтверждается в наших дальнейших исследованиях) (ср. Бахтин 1979: 23-24, 289-290, 303-307; Бубер 1993). Понимание в процессе такого общения диалогично хотя бы потому, что смысл произведения является, повторим за Н. В. Волошиновым (1995: 201, 321), «эффектом взаимодействия говорящего со слушающим». И не только потому, что слушатель внимает тому, что говорится, но и потому, что говорящий учитывает точку зрения слушающего.
Без читателя нельзя действительно представить реальное функционирование текста. Даже не будучи адресованным, текст как бы обращается ко всем потенциальным своим читателям. По известному мнению всякий текст содержит в себе некоторый определенный образ аудитории, на которую ориентирован и в которой может восприниматься без каких-либо существенных искажений.
Языковая вариативность в изучении когнитивно-информационной ситуации
Языковая вариативность рассматривается лингвистами как объективное имманентное свойство языковой системы, затрагивающее все выделяемые в языке подсистемы и единицы в плане формы и содержания, в синхронии и диахронии, а также внутрисистемные отношения и отношения «язык - внешний мир». Однако понятие вариативности не является собственно лингвистическим. Оно применимо при рассмотрении структуры и функционирования различных сфер действительности. Сам термин «вариативность» определяется учеными по-разному: «частичная изменчивость», «способность к видоизменению», «процесс видоизменения» и т. д. (Солнцев 1984). Непременной основой вариативности является некоторый инвариант, сохраняющий тождество самому себе в серии видоизменений объекта (предмета, явления или отношения) и объединяющий эту серию в тождество более высокого ранга. Явления языковых изменений пронизывают всю систему языка и ее реализацию в речи. В любом языке постоянно происходят видоизменения частностей при сохранении главного (общего, инвариантного). Согласно теории «языкового дрейфа», предложенной Сепиром, язык движется во времени и пространстве по своему собственному течению; индивидуальные вариации речи движутся в определенном направлении, предопределяемом «дрейфом» языка: «У языкового дрейфа есть свое направление, ... в нем закрепляются только те индивидуальные вариации, которые движутся в определенном направлении, подобно тому, как только некоторые движения волн в бухте соответствуют приливу и отливу. Дрейф языка осуществляется через неконтролируемый говорящими отбор тех индивидуальных отклонений, которые соответствуют какому-то предопределенному направлению» (Сепир 1993:144).
Основные понятия теории вариативности отражены в терминах «вариативность», «вариантность», «варьирование», «вариант», «инвариант», «константность», «норма» (см. работы Л.В. Щербы, Г.П. Торсуева, О.С. Ахмановой, В.М. Солнцева, В.Г. Гака, Ю.М. Скребнева, В.Н. Ярцевой, М. Я. Блоха, О.И. Бродович, Д.А. Шахбаговой, Э. Сепира, У. Лабова, Л.Р. Хабер, У. Вольфрама и др.). Первые два термина обычно употребляют синонимично. Выделяют их широкое и узкое толкование. Вариативность в широком смысле обозначает всякую изменчивость, модификацию. При таком понимании нет необходимости в противопоставлении варианта инварианту. В узком смысле вариативность определяется как «характеристика способа существования и функционирования единиц языка в синхронии» (Солнцев 1984). В данной главе рассматривается дихотомия «вариант-инвариант», где инвариант выступает в качестве абстракции, носителя признаков класса, отвлечения от конкретно реализуемого набора вариантов. Д. А. Шахбагова употребляет термины вариативность и вариантность дифференцированно (Шахбагова 1986). При этом рассматриваются два вида варьирования: варьирование языковой системы и варьирование единиц языка - зафиксированные в выделении двух пар противопоставлений: «вариативность-целостность», «вариантность константность». Подобный подход обеспечивает концентрацию внимания исследователя на неизменных свойствах языка, на его тождестве самому себе во времени и пространстве. Можно, на наш взгляд, рассматривать вариативность, в отличие от. вариантности, как динамику, процесс развития и изменения языка, а вариантность - как результат вариативности (динамических изменений в языке), находящий отражение в самой системе языка и проявляющийся в наличии определенных вариантов данного языка. Вариативность всегда указывает на наличие способности к видоизменению, в речи это наиболее ярко проявляется в языковой экспрессии. Вариантность уже зафиксирована в языке, вариативность же обладает потенциальной движущей силой, которая постоянно живет и вызывает те или иные языковые изменения.
Среди факторов лингвистической вариативности чаще всего называют следующие: 1) социолингвистическая вариативность (влияние социальных изменений и социальной мобильности на развитие языка, включая уровень социальных отношений и уровень официальности и т. д.); 2) индивидуальная вариативность; 3) региональная вариативность (различия и сходства региональных разновидностей языка, включая явления языкового контакта); 4) текстуальная вариативность (взаимодействие жанра и темы текста, его лингвистической экспрессии, включающей ситуацию дискурса и способ передачи информации).
Все живые языки постоянно находятся в процессе изменения. Вариативность свойственна единицам различных уровней: семантического, лексического, морфологического, фонологического и т.д. Можно говорить также о структурной вариативности языковых единиц на текстовом уровне речи, в не меньшей мере подверженном влиянию множества как лингвистических, так и экстралингвистических факторов. Особый интерес на данном этапе исследования представляет именно структурная вариативность.
