Просодическая составляющая процесса мены ролей в диалоге : На материале британского варианта английского языка Тымбай Алексей Алексеевич

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Общие теоретические предпосылки исследования . 12

1. Структурно-семантические особенности диалога как коммуникатив ного события 12

1.1. Мена ролей как основная характеристика диалогического общения 12

1.2. Основные структурные единицы диалога при анализе мены ролей.. 15

1.3. Многомерность содержательного аспекта реплик в диалоге 22

1.4. Понятие общего стиля мены ролей в диалоге 25

2. Понятие коммуникативной роли участников в структуре диалога 28

3. Современные подходы к изучению процедуры смены ролей в диалоге...32

4. Коммуникативные стратегии и тактики коммуникантов в аспекте изучения мены ролей в диалоге 43

4.1. Коммуникативное намерение говорящего как основа выбора коммуникативной стратегии ведения диалога 43

4.2. Понятия коммуникативной стратегии и тактики в диалоге 46

4.3. Мена ролей в диалоге как реализация синтаксических стратегий коммуникантов 54

4.4. Принципы выделения модифицирующего компонента реплики, ответственного за мену роли 58

5. Просодическая составляющая процесса мены ролей 62

5.1. Феномен речевого прогнозирования как составляющая процесса мены ролей 63

5.2. Понятие «положенного» места смены роли в структуре диалога 68

5.3. Выражение границ реплик средствами суперсегментной фонетики...71

ГЛАВА II. Методика проведения экспериментально-фонетического исследования 86

1. Отбор и предварительный анализ экспериментального материала 86

2. Методика проведения аудиторского анализа 88

3. Методика проведения электронно-акустического анализа 90

4. Соотнесение результатов аудиторского и акустического анализов 94

5. Методика проведения общего сопоставительного лингвистического анализа. 96

ГЛАВА III. Лингвистическая интерпретация результатов эксперименталь но-фонетического исследования 98

1. Типы мены ролей в диалоге 98

2. Особенности просодического маркирования гладкой смены роли 113

2.1. Моментальный тип. 113

2.2. Паузальный тип 119

2.3. Наложение и перехват 124

2.4. Общие закономерности протекания гладкой смены роли 131

3. Коммуникативные стратегии говорящих и особенности просодического маркирования случаев негладкой смены роли 134

3.1. Прерывание 135

3.1.1 Тактика корректировки хода мысли собеседника 137

3.1.2 Тактика продолжения прерванной мысли 140

3.1.3 Тактика навязывания собственного мнения 141

3.2. Одновременный старт 144

3.3. Общие закономерности протекания негладкой смены роли 148

Выводы 150

Заключение 154

Библиография

• Структурно-семантические особенности диалога как коммуникатив ного события
• Понятие коммуникативной роли участников в структуре диалога
• Отбор и предварительный анализ экспериментального материала
• Особенности просодического маркирования гладкой смены роли

Введение к работе

Многочисленные исследования речевого общения доказали, что диалог является упорядоченным коммуникативным процессом, однако определение принципов этой упорядоченности, механизмов диалогического взаимодействия остается задачей, еще не решенной в современном языкознании.

В самом общем виде можно выделить два направления исследований разговорной речи: изучение структурной организации диалога (разговорной речи) и анализ его тематико-содержательной составляющей. В рамках структурного направления рассматриваются вопросы построения и мены коммуникативных ролей, а также проблемы, связанные с выявлением и описанием структурных единиц разговорной коммуникации и установления их иерархии. С позиций тематико-содержательного направления изучается взаимодействие партнеров по коммуникации, а именно вопросы, касающиеся координации усилий партнеров, вопросы о содержательных единицах разговорного акта (диалога), об иерархической сопряженности отдельных тематических блоков, о формах и методах смены темы в ходе общения и т. д.

Настоящее исследование выполнено в рамках коммуникативной фонетики и теории речевой интонации и носит функциональную направленность, поскольку посвящено изучению роли просодии в процессе мены ролей в диалоге.

Комплексное исследование механизма мены роли предполагает соотнесение структурных и содержательных особенностей диалога, что подразумевает обязательное включение в область рассмотрения ролевых и психологических факторов, способных оказывать влияние на процесс мены ролей. При этом выявлению подлежат особенности взаимозависимости и взаимообусловленности структуры и содержания разговорной речи. Необходимо также отметить, что целостность описания механизмов мены коммуникативных ролей достижима только в ракурсе антропоцентрической интерпретации лингвистического анализа, что предполагает обращение к

5 таким категориям, как субъект, то есть участник речевого события, его коммуникативные цели и стратегии поведения, формируемые на фоне актуального контекста речевого взаимодействия.

Следствием введения в научный обиход тезиса о несомненной антропоцентричности современной науки является тот факт, что всякое коммуникативное событие, в том числе и процедура мены коммуникативных ролей, может и должно рассматриваться в языковых исследованиях, прежде всего, как событие, в центре которого находится человек - творец языковой и речевой деятельности. Говорящая личность становится ключом исследования всех аспектов языка, его внутренней системы, а также условий языкового существования. Диалог создает идеальные условия для реализации интенций его участников. Как явные, так и скрытые, намерения коммуникантов актуализируются в процессе их речевой деятельности, которая протекает в конкретной коммуникативной ситуации, обусловливающей характер их речевого поведения и выбор ими адекватных этой коммуникативной ситуации речевых средств (Агапова, 2003: 9).

Представляется, что рассмотрение механизмов смены ролей* в рамках антропоцентрического и деятельностного подходов в ситуациях естественного общения, когда действия одного из партнеров обусловлены действиями другого, позволит выяснить, каким образом участники акта коммуникации анализируют речевое поведение друг друга, какие приемы они используют для создания упорядоченного речевого взаимодействия.

Понимание общения как деятельности, по крайней мере, двоих, направленной на достижение как речевых, так и неречевых целей, является характеристикой коммуникативного направления в лингвистике. Рассмотрение смены ролей в данном ракурсе позволяет учитывать актуальные интенциональные, социальные и другие сугубо коммуникативные смыслы, а также учитывать тот значимый компонент

*В отечественной научной литературе и в данной работе понятия «мена ролей» и «смена ролей» (англ. turn-taking) используются как синонимы.

языковых единиц, который связан с человеком, использующим язык как орудие общения для достижения поставленных им целей.

Можно предположить, что мена ролей тесно связана с прагматическими пресуппозициями коммуникантов, с их оценкой общего контекста, в котором протекает данный диалог. Это материализуется в осознанном намерении управлять ходом чередования ролей как одним из инструментов оказания воздействия на собеседника, используя для этого всевозможные коммуникативные ресурсы.

Коммуникативный и прагматический подходы к описанию механизмов смены роли теснейшим образом взаимосвязаны и дополняют друг друга, каждый со своей специфической стороны, позволяя получить объективные экспериментальные данные, определяющие вклад просодии в процесс смены ролей.

Актуальность данного исследования обусловлена интересом современной науки к изучению спонтанной диалогической речи и заключается в необходимости выявления и исследования просодических средств, участвующих в процессе смены ролей в диалоге и особенностей их функционирования в рамках коммуникативно-прагматического подхода к исследованию речевой коммуникации. В данной работе речевая просодия рассматривается как средство, обладающее способностью самостоятельно выражать значения коммуникативно-прагматического плана. В связи с этим возникает необходимость определения набора просодических сигналов, маркирующих смену роли в ходе диалога. Кроме того, анализа требуют факторы, обусловливающие возникновение этих сигналов, и особенности их функционирования. Необходимость исследования продиктована также отсутствием комплексного описания роли просодии как составляющей процесса смены ролей в диалоге.

Научная новизна исследования состоит в том, что оно представляет собой попытку дать интегральное описание механизма смены ролей, включающее экстралингвистическую, коммуникативно-прагматическую и

7 структурно-семантическую составляющие, а также установить роль просодии в процессе смены ролей. Новым является рассмотрение особенностей просодического маркирования моментов смены роли на материале спонтанного диалога, что подразумевает анализ различного рода сбоев и нарушений процедуры мены роли, неизбежно имеющих место в разговорной речи. В работе предпринимается попытка дать объяснение этим сбоям и нарушениям. С этой целью момент смены роли в ходе обмена репликами впервые рассматривается в аспекте речевых стратегий и тактик коммуникантов.

Объектом исследования в работе было избрано спонтанное диалогическое общение. Данный выбор обусловлен тем, что спонтанный диалог можно рассматривать как базовую модель речевого акта, основанного на очередности высказываний. Кроме того, выбор такой разновидности диалогического текста можно объяснить отсутствием работ, посвященных рассмотрению особенностей просодического оформления моментов смены роли в несмоделированных диалогах.

Предметом исследования является просодическое маркирование моментов смены роли, рассматриваемое как в случаях, протекающих без видимых нарушений хода диалога, так и в случаях возникновения различного рода пауз и наложений реплик.

Цель диссертационного исследования состоит в установлении роли просодии в процессе смены ролей в спонтанном диалоге. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

а) разработать общую классификацию типов смены роли на основе
существующих интерпретаций репликовых обменов;

б) определить факторы, обусловливающие вариативность смены ролей
в диалоге;

в) выявить общие тенденции интонационного оформления моментов
смены роли в диалоге;

г) описать конкретные способы просодического маркирования,
характерные для отдельных типов смены роли;

д) построить типологию речевых сигналов мены коммуникативных
ролей;

е) выявить и охарактеризовать основные нарушения хода мены ролей;

ж) выделить факторы, обусловливающие выбор говорящим
коммуникативной стратегии при мене ролей;

з) установить зависимость между способами мены коммуникативных
ролей и коммуникативными стратегиями партнеров.

Для решения сформулированных задач был использован комплексный метод исследования, включающий теоретический анализ имеющейся литературы по изучаемой проблеме, аудиторский и электронно-акустический анализы корпуса исследуемого материала, а также общий сопоставительный анализ, проводимый с позиций коммуникативной лингвистики и рассматривающий просодическую, семантическую и прагматическую составляющие процесса мены ролей.

Материалом исследования послужили звучащие тексты, записанные в 2003 - 2004 гг. с программ телеканала "ВВС World" компании ВВС. Данные тексты представляют собой образцы аутентичной диалогической речи в виде спонтанных диалогов-дискуссий на политические и научно-популярные темы. Диалоги были реализованы десятью дикторами (семь мужчин и три женщины), являющимися носителями орфоэпической нормы английского произношения. Общее время звучания разговорного материала, используемого в данной работе, составило более четырех часов.

Теоретическая значимость данного экспериментально-

фонетического исследования определяется тем, что оно способствует разработке комплексного прагмалингвистического подхода к изучению языкового общения. Совместное использование положений коммуникативной лингвистики, лингвистической прагматики и теории речевой интонации служит более глубокому пониманию природы диалога.

9 Исследование позволяет углубить представления о динамике смены коммуникативных ролей, а также установить роль интонации* в реализации этого процесса. Работа способствует развитию и уточнению научных представлений о типологии смены ролей. В ходе исследования были определены и описаны просодические сигналы, маркирующие выявленные типы, и обнаружены вероятностные зависимости нарушений в механизмах мены ролей от коммуникативных стратегий говорящих. И наконец, сопоставление просодической и прагматической составляющих коммуникативного обмена способствует расширению представлений о роли языковой личности в реализации звучащего диалога.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности применения ее выводов и материалов в курсах теоретической и практической фонетики, в обучении нормам речевого общения в английском языке, а также в качестве практических рекомендаций по отбору и составлению учебного материала для обучения различным видам диалогического общения. На основании данного исследования могут быть разработаны пособия по анализу разговорной речи и компьютерные программы, моделирующие процесс мены коммуникативных ролей с учетом этнокультурных особенностей дискурса.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Смена ролей в диалоге - это сложное коммуникативное событие, на характер реализации которого оказывают влияние составляющие экстралингвистической ситуации.

2. Смена роли в кооперативном диалоге носит сигнальный характер. Сигналы смены ролей имеют комплексную структуру и включают в себя коммуникативный, синтаксический и просодический компоненты.

3. Основным маркером смены роли является просодия. Способность просодии сигнализировать смену роли реализуется в диалоге посредством

* В настоящем исследовании термины «интонация» и «просодия» понимаются как синонимы.

10 изменения мелодики, громкости и скорости произнесения финальной части реплики.

4. Носителем модифицирующего компонента, ответственного за смену
роли, является рема высказывания как основная составляющая
коммуникативной структуры реплики.

5. Нарушения хода мены ролей в случаях негладкой смены роли
обоснованы реализацией говорящим определенных тактик, вызванных
стратегическими интересами коммуникантов влиять на ход диалога.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на ежегодных научных чтениях по итогам научно-исследовательской работы в 2003 и 2004 годах и отражены в четырех научных публикациях.

Основная цель и задача исследования определили структуру диссертационной работы, которая состоит из введения, трех глав, выводов, заключения, библиографии и приложений.

Во введении обсуждается проблематика работы, ее актуальность и научная новизна, формулируется основная цель и конкретные задачи, определяются методы исследования, указывается теоретическая значимость и практическая ценность работы, рассматриваются основные положения, а также устанавливается структура диссертации.

Первая глава состоит из пяти параграфов, в которых излагаются основные теоретические положения исследования, состоящие из описания особенностей структуры диалога как коммуникативного события. В ней приводятся данные о современных подходах к изучению процедуры смены ролей, которая определяется как основная характеристика диалогического общения. Кроме того, вводятся основные понятия, используемые в исследовании (положенное место смены роли - МСР, стиль мены роли, гладкая и негладкая смена роли), содержится краткое описание феномена речевого прогнозирования, имеющего место в процессе смены ролей. Также анализируются попытки интерпретации процесса смены ролей с позиций

коммуникативных стратегий и тактик говорящих, и приводится их краткая классификация.

Во второй главе представлено описание методики проведения эксперимента, включающего предварительный, аудиторский, электронно-акустический и общий сопоставительный лингвистический анализы речи.

В третьей главе, состоящей из трех параграфов, уточняется типология случаев мены роли (первый параграф) и приводятся результаты проведения названных выше видов анализа корпуса диалогов. Во втором параграфе рассматриваются характеристики мены роли в случаях гладкого перехода. Третий параграф посвящен описанию особенностей интонационного оформления и коммуникативных стратегий участников диалога в случаях негладкой смены роли.

Выводы содержат 11 пунктов, отражающих основные итоги проведенного исследования, а именно результаты сопоставительного лингвистического анализа, интерпретированные с точки зрения основных положений, изложенных в первой главе.

В заключении в обобщенной форме излагаются результаты проведенного исследования и намечаются перспективы их дальнейшего использования.

Библиография содержит список использованной научной литературы по проблемам, рассматриваемым в работе.

В приложениях к диссертации приводятся образцы корпуса экспериментальных материалов с разметкой аудиторов и часть результатов электронно-акустического анализа (графики частоты основного тона и интенсивности).

12 ГЛЛВЛ I

Общие теоретические предпосылки исследования

1. Структурно-семантические особенности диалога как коммуникативного события

1.1. Мена ролей как основная характеристика диалогического общения

Изучению диалога посвящено множество работ как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике. Поскольку проблемы устройства и функционирования диалога многоаспектны и сложны, существует множество подходов к рассмотрению его структуры.

Неоценимую помощь в анализе структуры диалога оказывают достижения психолингвистики и лингвистической прагматики. Они дают возможность подойти к изучению устройства диалога и, в частности, механизма смены ролей не только с позиций собственно лингвистических, но и с позиций экстралингвистики, которая подчеркивает существенность таких факторов, как цель и предмет высказывания, взаимоотношения партнеров, их отношение к предмету разговора, обстановка протекания диалога. Языковые высказывания рассматриваются в теории речевых актов как единицы деятельности в рамках деятельностного контекста, т.е. как действия, задачей которых является определенная реакция партнера и успех которых зависит от реакции партнера. Поэтому анализ механизмов смены ролей в диалоге невозможен без привлечения отдельных факторов речевой ситуации. В результате конкретного проявления каждого из них создается диалог определенной структуры. Диалоги могут существенно различаться, в

13 зависимости от целей и задач, которых стремятся достичь участники. Различие также может быть прослежено в языковой организации диалога (структуре и характере чередования реплик), его языковом наполнении (выбор лексики, стиля речи) и других факторах.

В общем виде диалог как форма речевой коммуникации представляет собой общение двух субъектов посредством языка, когда реплика сменяется ответной фразой и происходит постоянная смена ролей. В основе диалогической коммуникации лежит возможность участников в любое время исполнить активную роль говорящего, т.е. всегда присутствует реплицирование, и оба партнера активны в любой момент. «Диалогическое общение предполагает не только направленность речи, но и ответное внимание адресата к высказываниям, исходящим от адресанта» (Почепцов, 1981: 24).

Диалог является «основополагающим коммуникативным событием прямой коммуникации, благодаря которому партнеры вербально, при помощи перемены роли говорящего, в конкретных социально-исторических условиях реализуют определенные цели деятельности» (Techtmeier, 1984). Среди необходимых признаков, присущих диалогу, обычно называют наличие двух лиц, которые либо присутствуют в одно и то же время в одном и том же месте, либо вступают в общение друг с другом посредством технического канала. Таким образом, в любое время возможно исполнение каждым из участников роли говорящего, причем их внимание направлено на общую тему. Тенденция к синхронному речепроизводству, т.е. потенциальная готовность каждого из участников коммуникации к говорению одновременно со слушанием, существует постоянно и реализуется время от времени во встречных высказываниях. При этом вербальная реакция собеседника является основным признаком активного взаимодействия индивидов в речевом общении и выступает показателем их взаимопонимания как необходимого условия коммуникации (Михайлова, 1992: 36). На основании этого можно утверждать, что диалог

14 представляет собой более или менее симметричное взаимодействие участников коммуникации. Таким образом, процесс смены ролей является основным качеством диалога, которое, как правило, присутствует в его научных определениях.

Следует отметить, что диалог - это «сложное речевое явление, состоящее, кроме собственно текста реплик, из экстралингвистических составляющих, включающих цели языковой личности, социальные, то есть статусные, характеристики и психологические особенности коммуникантов» (Киреева, 1999: 14). Сложность состоит в том, что диалог формируется как процесс и продукт речевой деятельности двух коммуникантов, включающий как знания говорящего (в частности, о ситуации общения), его мнения, установки, намерения, эмоции и оценки, так и учет таких знаний, мнений и т.п. у адресата. Композиционное строение диалога обычно определяется равнодействующей, возникающей при столкновении различных замыслов и стратегий говорящих (Канцнельсон, 1984:6). В результате создается «сложное речевое произведение, отражающее коммуникативное событие устного контактного, преимущественно неопосредованного общения, в котором партнеры вербально (а также и невербально), путем смены коммуникативных ролей говорящего и слушающего, в конкретной ситуации стремятся к достижению с помощью определенных стратегий и тактик желаемых результатов— и достигают (или не достигают) их» (Формановская, 2002: 158).

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что смена ролей является основной определяющей характеристикой диалогического общения. Однако представляется, что смена ролей в диалогах разных типов будет происходить по-разному. Различие типов мены роли, по всей вероятности, будет обусловлено теми же факторами, которые определяют и многообразие диалогов, то есть составляющими экстралингвистической ситуации.

1.2. Основные структурные единицы диалога при анализе

мены ролей

В ряде работ основной структурной единицей разговорной речи является реплика, понимаемая как высказывание, произносимое одним участником диалога и ограниченное с одной или с обеих сторон репликами-высказываниями другого участника. Соответственно, обмен репликами, т. е. попеременная смена говорящего лица, выступает основной организационной формой разговорного акта и, в частности, диалога.

Большинство исследователей указывают на преобладание в диалоге неполноты, эллиптичности высказываний, что обусловлено тем, что говорящие имеют представление о теме беседы, происходящей в конкретной ситуации. Эллипсис является, в сущности, ничем иным, как выражением тенденции к языковой экономии, когда «язык стремится к передаче все большего количества информации в единицу времени» (Николаева, 2000: 30). Быстрый темп реализации диалога приводит, как правило, к несоблюдению определенных синтаксических правил, а также к некоторым нарушениям в порядке смены ролей, например, различного рода перебиваниям и наложениям. Вполне естественно, что каждый из собеседников стремится за минимальное количество времени и с минимальными усилиями донести до другого содержание своего высказывания, которое должно быть понятно, логично и исключать двусмысленность.

Важно отметить, что высказывание, заключенное в реплике, зачастую связано с предшествующим или последующим по смыслу, а иногда и структурно без него не существует. Принимая во внимание эллиптичность репликовых конструкций и возникающую как следствие этого неделимость некоторых отрезков диалога, ряд исследователей склонны выделять при анализе диалога структурную единицу большую, чем реплика. При рассмотрении смены ролей, по нашему мнению,

следует принимать во внимание структурно-смысловые связи, существующие между репликами. Поэтому в большинстве случаев анализу подвергаются группы взаимообусловленных реплик.

Сочетания реплик разных партнеров, связанных семантически и структурно, называют диалогическим единством. Диалогическое единство может представлять собой сочетание не только двух, но и нескольких реплик, объединенных на основе прагматических и структурно-семантических связей. При изучении смены реплик важно выявить особенности этой связи, на которой строится все остальное.

Ядром диалогического единства, которое можно обнаружить посредством смыслового анализа его компонентов, является пара взаимообусловленных реплик, называемая также минимальной диалогической единицей -МДЕ (Баранов, Крейдлин, 1992). В основе ее выделения лежат не только особенности речевых высказываний, но и психологические закономерности речи. Данное деление, однако, не всегда может быть применимо к соседствующим репликам, поскольку реакция собеседника может быть отсроченной.

Связь реплик в единое целое происходит из-за того, что одна реплика «вынуждает» другую. К особенностям минимальной диалогической единицы авторы относят следующие: а) все реплики связаны единой темой; б) она начинается с абсолютно независимого и кончается абсолютно зависимым речевым актом; в) в пределах этой последовательности все отношения иллокутивного вынуждения и самовынуждения выполнены; г) внутри данной последовательности не существует отличной от нее последовательности, которая удовлетворяла бы перечисленным условиям (Баранов, Крейдлин, 1992: 94).

В структуре диалога МДЕ имеет определенные лексические и фонетические маркеры - показатели минимальных диалогов (Баранов, Крейдлин, 1996). Это означает, что пара взаимообусловленных реплик образует своеобразную систему, где механизм мены реплик является

17 неотъемлемой частью. Следует отметить, что выбор языковых средств, характерный для каждой такой системы, обусловливается не стремлением говорящего к усилению выразительности, а его оценкой самой речевой ситуации (Буторина, 1993: 11). Большое значение для оценки речевой ситуации имеет осознание целей речевого общения, которые могут быть различными, а также отношение говорящего к адресату и предмету речи.

В каждом диалогическом единстве одна из реплик является стимулирующей, или вынуждающей, направленной на продолжение разговора (реплика-стимул, вызов), другая - реагирующей (реплика-реакция, отзыв). Диалогический текст по своей природе двунаправлен, так как вызов и отзыв имеют различную коммуникативную направленность. Характерное для монологического текста понятие «куммулемы» - тематической единицы связной речи, формируемой однонаправленной последовательностью самостоятельных предложений, объединенных общей темой, - в случае диалога преобразуется в более сложное многосегментное единство, называемое «оккурсемой» и отражающее двунаправленность диалогической речи (Блох, 2002: 117).

С помощью стимулирующих (инициирующих) диалогических реплик участник коммуникации побуждает своего партнера к определенной речевой реакции. Однако стимулирующие реплики не обязательно являются «побудительными действиями» (просьбы, приказы, вопросы и т.п.). Побудительный момент стимулирующих реплик заключается в понимании обоими участниками того, что тот, к кому обращаются, должен отреагировать на стимулирующее диалогическое действие.

Сообщая партнеру определенную информацию, инициирующий коммуникант ждет от него реакции на свои слова. Это означает, что большинство реплик в диалоге предполагает, что смена роли произойдет, однако не намечает определенной ответной реакции, что открывает реагирующему широкий потенциал ответных действий.

18 В реагирующих (вторых, или ответных) диалогических репликах присутствует понимание участником коммуникации необходимости отреагировать на стимул. Реагирующие реплики ориентированы на предшествующее высказывание и зависят от него. Они не ограничены исключительно репликами, которые собеседник ожидает от реагирующего, т.е. речевые реакции могут относиться не только к содержанию стимула, но и, например, к самому факту речи. Основными объектами словесных реакций на речь являются содержание речи собеседника, способ ее выражения и цель диалога - запрос информации и установление коммуникативного взаимодействия. Реакцией на речь может быть также действие. Установка на ответную реакцию отражает «технический» аспект процесса смены ролей.

Между стимулом и реакцией существует сложная связь. Поскольку внутренняя логика развертывания диалога требует, чтобы всякая диалогическая реплика совмещала в себе функции речевого стимула и речевой реакции, то большинство реплик бифункциональны, т.е. каждая из них, кроме первой и последней, практически является стимулом для последующей и реакцией на предыдущую. Следует также обратить внимание на реплики, которые выполняют реагирующую функцию лишь с точки зрения их места в диалогическом единстве, а по форме и коммуникативной задаче являются стимулами. В этом случае мена ролей носит лишь номинальный характер, поскольку данные пары реплик не могут быть рассмотрены как составляющие одного и того же диалогического единства.

Целесообразно различать реакции в широком и узком смысле. Речевыми реакциями в широком смысле являются все следующие за диалогическим стимулом реплики, включая и реагирующие на стимул лишь как на факт речи. Под реакциями в узком смысле следует понимать такие реплики, коммуникативная функция которых зависит от коммуникативной задачи стимула, т.е. в коммуникативном отношении

19 они подчинены стимулу. Их появление ожидается на основании диалогических правил смены роли, тогда как их отсутствие является нарушением этих правил и может вызвать дополнительные реплики.

Многоаспектное рассмотрение речевых реакций предполагает учет как собственно лингвистических, так и экстралингвистических факторов, а именно: темы разговора, установок собеседников, их коммуникативных намерений и ролей в диалоге, отношения друг к другу и к сказанному, причастности к ситуации, а также конкретной обстановки общения. Сложность диалога как акта коммуникации заключается как в разноплановости этих факторов, так и в их взаимосвязи.

Если при рассмотрении диалога с позиций его семантико-синтаксического устройства реплика оказывалась слишком маленькой единицей, ввиду эллиптичности синтаксических конструкций и взаимокомпенсации смыслов, существующих в диалогических единствах, то при рассмотрении диалога с позиций лингвистической прагматики реплика, напротив, часто представляется слишком крупной единицей, поскольку может быть реализацией сразу нескольких намерений и целей, и поэтому требует деления.

При анализе диалога с позиций лингвистической прагматики единицей анализа часто выбирается «речевой ход», понимаемый как минимальный речевой акт в составе диалога. В одной реплике может быть несколько ходов. Последовательности ходов двух партнеров, в соответствии со смыслами и принципами общения, образуют интерактивное взаимодействие как сложный коммуникативный акт, коммуникативный эпизод.

Таким образом, микроуровень диалога — это речевой ход, минимальная диалогическая единица прагматического плана, а макроуровень диалога — это диалогическое единство, тематический блок, коммуникативный эпизод, единица семантико-синтаксического плана. Любой макродиалог может быть рассмотрен как сочленение намерений говорящих, реализуемых ими в микродиалогах.

20 Модель реальной речевой ситуации, предложенная Р.К.Потаповой, включает следующие параметры: говорящий, слушающий, текст, ситуация, хранилище знаний и владения языком (у говорящего), кодирование, хранилище знаний и владения языком (у слушающего), декодирование, психофизическое состояние говорящего, интенция (намерение), тактика поведения по отношению к партнеру, оценка ситуации, психофизическое состояние слушающего, ожидание, тактика поведения по отношению к партнеру по коммуникации (Потапова, 2002). Частью данной схемы, несомненно, является и так называемая коммуникативная среда, или референтная ситуация, с которой соотносится механизм чередования высказываний участников диалога. В их сознании в процессе коммуникации формируется модель ситуации, представляющая собой некий фрагмент действительного мира, который связан с высказываниями собеседников референтной соотнесенностью.

С позиций лингвистической прагматики процесс смены ролей в диалоге выглядит следующим образом: адресант, выстраивая первую, инициирующую реплику (вызов, реплику-стимул), выражает, прежде всего, свое коммуникативное намерение (интенцию) и эмоциональное состояние, соответствующее социальной и психологической роли, и, пользуясь общим со вторым коммуникантом кодом, воздействует на него либо сообщая новые знания и, тем самым, изменяя мир знаний партнера, либо побуждая его к совершению того или иного действия. В свою очередь, адресат, выстраивая вторую, реактивную реплику (отзыв, реплику-реакцию), понимает суть сказанного, вычленяет намерения собеседника, совершает ряд когнитивных операций и определяет направление собственного реагирования в сторону унисонных, выражающих согласие, или диссонансных, выражающих несогласие, взаимодействий с партнером (Формановская, 2002: 159).

В диалоге есть два говорящих (адресанта) и, соответственно, два слушающих (адресата). Следовательно, по сравнению с монологом, усложняется взаимодействие интенций, эмоций и оценок партнеров, возника-

21 ют когнитивные вопросы понимания, интерпретации смыслов, вопросы адекватных реакций в репликах, а также вопросы о положенном месте следующей реплики, то есть смены роли.

В диалоге происходит столкновение установок собеседников, при этом они могут совпадать, не совпадать или совпадать частично. В конкретных диалогических высказываниях совпадение или несовпадение установок партнеров проявляется в положительном или отрицательном отношении участника коммуникации к речи собеседника: согласии, одобрении, положительной оценке, с одной стороны, и несогласии, удивлении, неодобрении, отрицательной оценке, иронии - с другой. В зависимости от достижения или не достижения поставленных целей, принято различать кооперативный, или унисонный, и конфликтный, или полемический, диалоги (Балаян, 1971). Частичное совпадение или несовпадение установок собеседников проявляется в сомнении, колебании, согласии или несогласии с оговоркой, условием. Эти смыслы либо сопровождают фактическую информацию, сообщаемую в высказывании, либо составляют ее ядро (например, в случае спора или ссоры). Но есть и реплики, по которым трудно определить отношение говорящего к предмету высказывания (так называемые реплики с модальной хезитацией).

В данной работе мы, прежде всего, касаемся рассмотрения особенностей смены роли в кооперативном диалоге, поскольку здесь, как правило, не возникает большого количества наложений реплик, представляющих трудность для анализа.

Подводя итог разделу, следует отметить, что процесс смены ролей представляет собой сложное коммуникативное явление, требующее обращения к диалогу как с позиций его семантико-синтаксического устройства, так и с позиций прагматики и психолингвистики. Это предполагает многоаспектное рассмотрение диалогических реплик, то есть не только с точки зрения их смысловой и структурной взаимозависимости, но

22 и с точки зрения воплощения в них целей, коммуникативных намерений и тактик коммуникантов. Поэтому представляется целесообразным рассмотрение механизмов смены реплик и в рамках диалогических единств, отражающих структурное устройство диалога, и в аспекте существующих в их пределах речевых ходов, являющихся выражением коммуникативно-прагматических смыслов.

1.3. Многомерность содержательного аспекта реплик в

диалоге

Одним из основных условий диалогического общения является исходный разрыв в знаниях. Степень этого разрыва может быть различной. Достаточная информативность диалога достигается, однако, не только за счет новизны сообщаемой информации, но и при помощи языковых средств, подчеркивающих новый аспект в восприятии уже известной информации. Выделение релевантных, с точки зрения передачи смысла сообщения, единиц коммуникации влечет за собой правильное восприятие текста адресатом и адекватное реагирование на поступающую информацию (Михайлова 1992: 45).

В зависимости от отношения реагирующего к предмету разговора, предложенному собеседником, его реплики делятся на относящиеся к предметному содержанию стимула и отклоняющиеся от этого содержания.

К первой группе относятся реплики, учитывающие коммуникативное намерение собеседника, а именно: реакции на рематические элементы стимула и реакции, вычленяющие только часть содержания предыдущего высказывания и, как правило, не учитывающие (или не в полной мере учитывающие) коммуникативное намерение собеседника, то есть реакции на тематические элементы стимула.

Ко второй группе - к реакциям, отклоняющимся от предметного содержания стимула, - относятся те, которые вводят новый предмет для обсуждения, а также реакции по поводу межличностных отношений, коммуникативных намерений, уместности избранной тематики, обстановки протекания разговора и другие (Желонкина, 1979: 13).

Заслуживает внимания положение о том, что реплики, выражающие отношение к предыдущему сообщению, могут относиться не только к основной информации, наиболее важной для собеседника (реакции на рематический компонент), но и к побочной информации, которая выбирается самим реагирующим, поскольку она представляется ему более важной и интересной (реакции на тематический компонент). Р.Познер называет данный тип реплик косвенными комментариями, тогда как реакции на рематический компонент высказывания принято называть прямыми комментариями (Posner, 1972).

На основании данного деления реплик на прямые и косвенные комментарии, принято выделять несколько типов смены роли, которые характеризуются различными признаками, в зависимости от учета слушающим коммуникативной структуры реплики говорящего. В первом типе смены ни один из собеседников не учитывает коммуникативных интересов партнера, то есть смена ролей происходит без учета рематических центров реплик партнера, во втором типе только один из участников принимает во внимание коммуникативную структуру реплик собеседника, в третьем - оба. Однако такое деление представляется достаточно условным, поскольку в ходе диалога коммуниканты неоднократно чередуют описанные типы.

Рассматривая структурные особенности реплик в диалоге, необходимо отметить, что значительная часть реагирующих реплик находится в структурной зависимости от стимулов. Это, как было сказано выше, может быть объяснено эллиптичностью их структуры, поскольку некоторые реагирующие реплики бывают потенциально объединены со

24 стимулом в целостное предложение. Это означает, что в ряде случаев, например, когда партнеры не учитывают структуру реплик друг друга, происходит нарушение целостной синтаксической структуры из-за смены роли.

Несмотря на то, что структура и содержание стимула в значительной степени предопределяют структуру реакции, то есть при смене ролей говорящий принимает во внимание содержательно-синтаксическое строение предыдущей реплики, собственно синтаксической специализации коммуникативно-функциональных типов реакций, зависящих от коммуникативной функции стимула, до настоящего времени не обнаружено.

В свою очередь, структура реагирующих реплик в немалой степени зависит от экстралингвистических моментов. Так, в частности, в спокойной обстановке общения собеседники дослушивают друг друга до конца, чаще строят свои реплики как синтаксически независимые высказывания. В оживленном, спонтанном диалоге широко используется подхват синтаксической структуры стимула реагирующей репликой.

В состав как инициирующей, так и реагирующей реплики может входить не одно, а два и более высказываний. Основой, объединяющей их внутри одного высказывания коммуниканта, является коммуникативный замысел говорящего, его коммуникативная установка. Именно поэтому смысловая структура диалогического текста представляет собой многослойное образование, и смысл целого диалога не всегда соответствует простой сумме смыслов, заключенных в каждой отдельной реплике (Филиппов, 2003: 134). Поэтому при анализе мены ролей следует учитывать имплицитные составляющие, состоящие в интенциях говорящих, их эмоциональном и модальном отношении к партнеру, обсуждаемой теме и ситуации общения в целом, а также формируемую участниками диалога коммуникативную среду, которая обладает

25 собственным потенциалом возможной смены роли и способствует тем самым реализации коммуникативной программы слушающего.

Из сказанного следует, что реплики в диалоге зачастую достаточно далеко отходят от конкретной семантики каждого из высказываний, опираясь на социальные, статусные и ролевые отношения и психологическое состояние коммуникантов и образуя объемное текстово-коммуникативное содержание, интерпретируемое говорящими во время акта общения. Не вызывает сомнения, что языковые средства, образующие эти информативные пласты, разнородны, а собственно языковые сигналы, их выражающие, не всегда очевидны. В зависимости от их интерпретации, возникают различные сценарии мены ролей.

Выбор программы реплицирования в значительной степени влияет на протекание процесса смены роли, поскольку, в зависимости от нее, говорящий выбирает из парадигматической совокупности и употребляет те языковые единицы, которые соответствуют его представлениям о возможности смены роли в данный момент разговора. Таким образом, мы подчеркиваем, что смена роли в диалоге не может носить чисто технический характер. Данный феномен является важной составляющей частью диалогического взаимодействия участников коммуникации, осуществление которого зависит от множества параметров в структуре реплик: их тематического содержания, актуального членения, синтаксического устройства и прагматического наполнения.

1.4. Понятие общего стиля мены ролей в диалоге

Степень активности говорящего в значительной мере влияет на формулировку его высказываний. В свою очередь, чем больше реагирующего волнует предложенный собеседником предмет разговора, тем больше оснований для его активного говорения. Однако не всегда заинтересованность участника коммуникации в предмете разговора прямо

26 пропорциональна его активности. Так, например, интерес к определенной информации может быть завуалирован с помощью сдержанных замечаний на этот счет, или партнер внимательно выслушивает говорящего, поскольку больше заинтересован в получении информации, нежели в том, чтобы самому сообщить что-либо (Желонкина, 1979: 116). Такое поведение, однако, является скорее исключением, чем правилом, поскольку в кооперативных диалогах активность участников ведет к более частой смене ролей.

Для изучения смены ролей в диалоге важным является понятие общего стиля мены ролей, поскольку оно существенным образом влияет на определение статуса реплик. Первые шаги в этом направлении были сделаны Д.Таннен (Tannen, 1987), которая впервые ввела в анализ диалогов понятие «стиля повышенной активности» (high involvement style). Применение данного стиля мотивировано желанием собеседников укрепить социальный контакт, показать высокий уровень взаимопонимания. Однако собственно лингвистическое наполнение диалога в этом стиле, на первый взгляд, противоречит традиционному представлению о проведении кооперативного диалога, поскольку механизм мены ролей в данном случае включает в себя различного рода наложения реплик, перебивания партнеров, неожиданную смену темы, высокий темп речи. Подобные действия партнеров, которые обычно принято рассматривать как нарушения гладкой смены роли, в диалогах, протекающих в рамках стиля повышенной активности, получают, по свидетельству автора, статус кооперативных действий (Tannen, 1987: 254). Это означает, что при анализе мены ролей необходимо обязательно учитывать общий стиль протекания диалога, поскольку он может существенным образом влиять на определение характера действий коммуникантов.

В настоящем исследовании под стилем мены коммуникативных ролей мы будем понимать «модус реализации коммуникативного обмена, характеризуемый совокупностью приемов и ресурсов, об использовании

27 которых говорящий и слушающий договариваются в ходе интеракции» (Аристов, 2001:167). Выбор стиля чаще всего продиктован коммуникативными приоритетами партнеров. Важнейшую роль в оформлении стиля мены ролей играют стратегии коммуникативного поведения в момент диалога, принципы коммуникативного сотрудничества и степень кооперации участников.

В ряде работ, посвященных исследованию диалога, выделяются нейтральный, конфронтативный и аффилятивный стили проведения смены ролей. Для кооперативных диалогов характерны, прежде всего, нейтральный и аффилятивный стили мены ролей, тогда как полемические диалоги чаще всего протекают в конфронтативном стиле.

Нейтральный стиль осуществления мены ролей отражает классические представления об идеальной, гладкой смене, проходящей с минимальными паузами и наложениями между репликами. Конфронтативный стиль подразумевает различного рода прерывания и перебивания собеседника, с целью захвата коммуникативной роли. Данный стиль характеризуется очень высоким темпом речи и большим количеством одновременного говорения. Аффилятивный стиль характерен преимущественно для ситуаций неформального речевого взаимодействия и направлен на укрепление социального контакта. Данный стиль могут характеризовать синхронные речевые ходы, перебивания и перехваты, осуществляемые на кооперативной основе. Спонтанное диалогическое общение, являющееся объектом исследования в настоящей работе может характеризоваться нейтральным и аффилятивным стилями мены коммуникативных ролей как наиболее характерными формами осуществления речевого взаимодействия в рамках кооперативного диалога.

2. Понятие коммуникативной роли участников в

структуре диалога

Экстралингвистические факторы, влияющие на процесс мены ролей в диалоге, заставляют нас обратить внимание на роль языковой личности в формировании диалога как коммуникативного события.

В структуре языковой личности выделяются три уровня: вербально-семантический, тезаурусный и мотивационный (Киреева, 1999: 6). На каждом из них языковая личность готова к осуществлению поступков разной степени сложности посредством использования соответствующих языковых стереотипов, к которым относят единицы, реализующиеся в образах и схемах действий, сопровождающих дискурс. Данное положение может означать, что механизм смены коммуникативных ролей является обязательной составляющей структуры языковой личности на мотивационном уровне.

Следует принимать во внимание то, что языковые средства, применяемые языковой личностью, отражают не столько индивидуальные черты каждого человека, сколько особенности и закономерности, присущие той или иной культуре. Коммуникативная культура, являясь производной от национальной культуры, представляет собой совокупность норм и традиций общения, характерных для той страны, в которой она существует (Козьмина, 2001: 6). Поэтому коммуникативная культура определенным образом влияет на выбор средств реализации коммуникативного намерения.

Каждая языковая личность в общении наделена коммуникативными, социальными и психологическими ролями, совокупность которых создает варианты речевого поведения, воплощающиеся в бесконечном разнообразии высказываний и дискурсов. Прежде чем остановиться на взаимосвязи ролей участников коммуникации и их отношения к предмету разговора, следует определить понятие роли. «Под ролью понимается функция, нормативно

29 одобренный обществом образ поведения, ожидаемый от каждого, занимающего данную социальную позицию» (Кон, 1987: 23). Данное определение отображает психолопіческое понятие роли как комплекса разнообразных характеристик языковой личности. При этом можно предположить, что тождественные, на первый взгляд, роли могут существенным образом различаться в разных языковых сообществах. Это происходит потому, что роли в общепринятом смысле могут быть обусловлены как постоянными социальными характеристиками человека (его социальным положением и профессией, возрастом, полом, положением в семье), так и временными, которые определяются свойствами ситуации.

Роль, рассматриваемая с речевой точки зрения, есть «некий возможный и допустимый набор речевых средств, применяемых в различных ситуациях общения, а именно: лексические и грамматические минимумы, интонационные средства, речевые приемы и стереотипы» (Киреева, 1999: 14). Существуют так называемые относительные роли. Каждое лицо характеризуется при этом не абсолютно, а только через соотношение с другими лицами в данной конкретной ситуации. Относительные роли существуют не сами по себе, а на базе конкретных социальных отношений данного общества. Иначе говоря, абсолютные роли не теряются, не исчезают, заменяясь относительными, а определенным образом преломляются в них (Гольдин, 1978: 10). В результате личность может быть рассмотрена в виде совокупности ролей.

Коммуникативная роль в диалоге - это относительная характеристика языковой личности, которая определяется позицией участника общения. В коммуникации партнеры исполняют роли: а) говорящего (адресанта), б) слушающего (адресата), в) косвенного (вторичного) адресата как активного участника общения, г) наблюдателя как пассивного участника общения.

Поскольку в диалоге слушающий становится говорящим и наоборот, то в анализе структуры диалога коммуникантов часто обозначают не «говорящий» и «слушающий», а «говорящий 1», и «говорящий 2».

Смена коммуникативных ролей говорящего 1 и говорящего 2, как уже говорилось выше, порождает диалог. Однако в более широком понимании этого феномена искусство смены ролей определяет не только смену реплик, но и смену тем, тактик, стиля и т. д.

Говорящий 1 несет в своей речи мотивы, цели, выражает определенные интенции, эмоции, оценки, отношения, ожидание реакции адресата и многое другое, плюс приспособление к адресату — по теме, стилю и др. Ему свойственна ориентировка на действительность, отражаемую в высказывании (предикационные и референциальные его аспекты, актуальное тема-рематическое членение), на обстановку официальности/ неофициалыюсти общения и выбор стилистического субкода, формирование речевого акта с ориентацией на набор социальных и психологических ролей адресата. Говорящий 2, выступая в ответной реплике, в свою очередь, обретает все перечисленные свойства адресанта, а также зависимость от предшествующей реплики.

Для говорящего характерна демонстрация собственных социальных и психологических ролей (вышестоящего или подчиненного, взрослого или ребенка и т. д.), большая инициатива в принятии решения, больший коммуникативный вес, определение темы, стратегии и тактики для успешного воздействия на адресата. Однако и адресату принадлежит значительная роль в формировании дискурса.

Исследователями часто отмечается, что уже на этапе инициации коммуникативного акта адресантом «присутствие адресата весьма ощутимо, т.е. адресат не становится действующим лицом по ходу коммуникативного акта, он является таковым уже на момент начала взаимодействия». (Клюев, 1998: 54). Если также учесть, что опытный адресант готовит коммуникативный акт задолго до его инициации, то воздействие адресата на речевую ситуацию начинается вообще за ее пределами. Можно сказать, что адресат выступает как своеобразный соавтор любого текста.

Слушающий по роли обязан принимать сообщение, декодировать

31 смыслы сказанного, в соответствии с когнитивными правилами, интерпретировать подтекст, пресуппозиции и импликации, уместно реагировать, применительно к собственным социальным и психологическим ролям, ориентируя их на роли партнера и ситуацию в целом. Соблюдение обоими прагматических принципов приводит к сотрудничеству в кооперативном общении, а несоблюдение — к конфликтному, деструктивному общению. Успешное исполнение коммуникативных ролей говорящего и слушающего входит в прагматическую компетенцию языковой личности.

Из вышесказанного следует, что роль адресата - это не исключительно роль «реагента», поэтому она естественным образом, так же, как и роль говорящего, предполагает наличие коммуникативной стратегии. Данные стратегии могут быть охарактеризованы ожидаемостью/неожидаемостью коммуникативного акта и состоять в выборе слушающим места начала новой реплики. В процессе смены ролей образуется диалог с симметричной или ассиметричной структурой. Можно привести следующие примеры того, как проявляется взаимосвязь тематической организации диалога и распределения ролей между его участниками. В ряде ситуаций один партнер имеет явное преимущество в управлении ходом диалога, тогда как другой подчинен ему. В ситуации «интервью», «допрос», «экзамен» и др. партнер, имеющий преимущество, предлагает тематику разговора, побуждая к разговору на определенную тему, и узнает то, что его интересует. Наиболее часто встречается ситуация, когда все партнеры равноправны («беседа», «бытовой разговор» и др.), где то один, то другой партнер вводит новый предмет для обсуждения. Бывает, однако, что каждый из партнеров попеременно оказывается то в привилегированном, то в подчиненном положении («спор» друзей, членов семьи, знакомых, происходящий с переменным успехом то одного, то другого спорящего и т.п.).

Выделение в структуре диалога доминирующего или подчиненного партнера является лишь одним примером того, как социальные и

32 психологические роли, то есть социальные и психологические характеристики языковой личности, оказывают влияние на исполнение участником диалога коммуникативной роли говорящего или слушающего.

В заключении необходимо отметить, что на смену коммуникативных ролей в диалоге оказывают непосредственное влияние как относительные роли адресата и адресанта, так и все составляющие языковой личности. Механизм смены ролей включает в себя не только чередование говорящих (т.е. чередование высказываний, заключенных в репликах), но и сопряжение интенций, целей и установок коммуникантов в рамках единой стратегии. Смена ролей, как было отмечено выше, имеет национально-культурную специфику, определяемую речевыми стереотипами и правилами, употребляемыми языковой личностью.

3. Современные подходы к изучению процедуры смены

ролей в диалоге

Зарубежные исследования процедуры смены ролей в диалоге имеют богатую традицию, что позволяет выделить несколько основных подходов, каждый из которых предлагает собственную модель, объясняющую соотношение ролей во внутренней структуре диалога. В настоящем диссертационном исследовании мы остановимся на основных этапах исследования данного вопроса, актуальных для данной работы.

Вероятностная модель (Stochastic Model) смены ролей впервые была выдвинута в работе Жаффе и Фельдштейна (Jaffe, Feldstein 1970). В соответствии с этой моделью, диалог разделялся на «состояния»: пауза или сигнал, и смена роли рассматривалась как простой переход из одного состояния в другое. Данный подход был разработан в целях, облегчающих компьютерную обработку и цифровой анализ наблюдаемых акустических

33 свойств речевых вкладов, совершаемых участниками коммуникации. Вероятностная модель при этом помогала оценить возможность смены ролей при переходе из одного состояния в другое. Исследователи обратили внимание на закономерности передачи речевого хода, в результате чего было установлено, что смена роли происходит после интервала молчания, составляющего более 300 мс, или синтаксически завершенной конструкции (linguistically permissible phrase ending) (Jaffe, Feldstein, 1970:49). Вероятность смены роли в целом определялась совпадением или несовпадением двух этих факторов, на основе чего формировались наиболее частые образцы диалогов. Такой подход, однако, был полезен лишь при оценке уже полученной фактической информации, но не объяснял природу смены ролей в целом. Исследование Дж. Капеллы (Capella, 1979) имело целью модернизировать вероятностную модель Жаффе и Фельдштейна, придать ей комплексный характер, за счет определения вероятности смены состояния пауза/сигнал на последующем этапе развития диалога, принимая во внимание характер уже произнесенного текста. Однако даже в этом случае только физических характеристик реплик было явно недостаточно для определения структуры диалога, поскольку исследователь не принимал во внимание более важные структурно-функциональные характеристики разговорного дискурса. Сигнальная модель (Signaling Model) диалога восходит к психологическому подходу изучения структуры диалога Дж. Дункана (Duncan, 1972). Исследование Дункана доказало, что каждая реплика в диалоге обязательно сопровождается определенным набором сигналов, которые выполняют функцию маркеров, побуждающих реакцию со стороны говорящего 2. Основное положение данного подхода заключается в том, что быстрое и беспрепятственное чередование ролей говорящего 1 и говорящего 2, характерное для разговорного дискурса, можно объяснить только со ссылкой на сигнальный характер системы репликового обмена (Yngve, 1970: 569). Спорным остается лишь тот факт, являются ли сигналы, посылаемые

34 говорящим 1, самодостаточными для смены роли, либо они служат только вспомогательным средством.

Дункан выделил шесть типов маркеров смены роли, каждый из которых или их сочетание может сигнализировать передачу роли, в то время как отсутствие сигнальных параметров также является выражением определенного сигнала. Базовыми здесь являются синтаксическая структура, компоненты интонации и невербальные средства общения (Duncan, Fiske, 1977: 199). Сигнальные параметры были определены Дунканом как конверсационные события, маркирующие различные аспекты мены коммуникативных ролей, при этом процедура речевого взаимодействия заложена в когнитивном поле человека.

Основу механизма репликовых обменов образуют два типа сигналов: сигнал передачи роли говорящего (turn-yielding signal), состоящий из одного или нескольких сигнальных параметров, и сигнал сохранения роли говорящего (attempt suppressing signal). Кроме названных сигналов, определяющих смену ролей, Дункан и Фиске выделяют ряд сигналов, в целом определяющих речевое взаимодействие. Сюда относятся сигналы обратной связи (back-channel signals), указывающие на восприятие реплики адресатом и не представляющие собой попыток осуществления мены ролей, сигналы начала новой реплики (turn-starting signals), сопутствующие сигналам передачи или сохранения роли говорящим, и другие (Duncan, Fiske, 1977: 210).

Примечателен тот факт, что в своих исследованиях Дункан обратился лишь к тем случаям, когда переход от одной реплики к другой происходит без сбоев и наложений, что называется «гладким переходом» (smooth transition). Таким образом, за рамками анализа остались перебивания, периоды одновременного говорения, несанкционированная передача роли, то есть наблюдается сужение предмета исследования, что позволяет говорить лишь об условном применении сигнальной модели.

35 Исследователи, входящие в Фрайбургскую группу, также склонны выделять ряд сигналов. В структуре диалога отмечаются кооперативные и некооперативные сигналы введения или окончания речи, которые могут определенным образом фиксировать степень ситуативного внимания коммуникантов, контактность участников беседы, их готовность начать и закончить разговор. В общей динамике разговора выделяются также сигналы, наделяемые особыми коммуникативными функциями. Главная из них сводится к управлению речевым поведением собеседника.

Исследователи различают два основных класса средств управления диалогическим взаимодействием: средства регулирования смены ролей со стороны говорящего 1 и сигналы понимания со стороны говорящего 2. Сигналы, выделенные в первую группу, активно влияют на стратегию говорящего 1, вплоть до смены ролей. Они могут служить средством одобрения или неодобрения темы разговора, предложенной собеседником, стимулировать или тормозить действия партнера по диалогу. Сигналы, относящиеся ко второй группе, не оказывают влияния на развертывание коммуникативной программы. Они лишь показывают, что говорящий 2 следит за речью и не претендует в данный момент на исполнение активной роли говорящего 1 (Schank, Schwitalla, 1980).

Следует, однако, отметить, что в рассматриваемых концепциях анализ языковых средств производился без соотнесения с контекстом диалога и личностью, которая пользуется этими знаками и структурами для выражения своих коммуникативных намерений. Это отчасти объясняется стремлением исследователей к объективности оценки вербальных и невербальных сигналов. Однако с другой стороны, данная нацеленность на сохранение объективности исследовательской задачи представляется существенным недостатком сигнальной модели, что становится очевидным при обращении к реальному, социально привязанному дискурсу. Подводя итоги исследованию Дункана, Т.Уилсон отмечает, что «неоспоримая важность контекста состоит, прежде всего, в том, что контекст интеракции может, как ничто иное,

36 объяснить присутствие или отсутствие искомых сигналов» (Wilson et al., 1984: 179). Очевидно, что учет прагматической важности того или иного отрезка динамически развивающегося контекста диалога является необходимым для выбора более или менее комплексного уровня анализа сигналов. В связи с этим, ряд исследователей вообще сомневаются в возможности применения одной и той же концепции сигнала на разных этапах развертывания дискурса, что делает базовую и неоспоримую релевантность статуса сигнала у Дункана достаточно размытой. Дж. Битти критикует сигнальную модель, указывая на довольно низкую частотность комбинаторной сигнализации, позволяющей однозначно отождествлять факт состоявшейся смены роли с предшествующими ей сигналами передачи роли (Beattie, 1981: 57). В целом данные возражения подчеркивают существование не прямой, но опосредованной связи между сигналами передачи роли и собственно сменой ролей.

Последовательная модель (Sequential-Production Model) смены ролей восходит корнями к методам анализа разговорной речи, предлагаемым американской этнометодологией, предметом которой является изучение механизма речевого взаимодействия индивидов, принадлежащих к разным этносам и культурам.

В общем смысле целью этнометодологического анализа разговорной речи является выявление той «анонимной машины», которая, независимо от специфических для каждого конкретного случая обстоятельств и особенностей речевого взаимодействия людей, всякий раз порождает упорядоченность и структурированность данной интеракции (Bergmann, 1981: 18 - 22). В центре внимания исследователя находится формальная структура разговорной коммуникации. В рамках данного подхода описанию подвергаются те методы, которыми пользуются партнеры по коммуникации при построении реплик (речевых «вкладов»). Особое внимание уделяется исследованию элементарных структур, которые обеспечивают организацию общения (например, структуры начала, середины и окончания разговора,

37 мена говорящего и т.п.). Наиболее известными представителями этого направления являются Х.Сакс, Е.Шеглов и Дж. Джефферсон. В своих работах, посвященных смене ролей в диалоге, исследователи подчеркивают социальную обусловленность природы диалога. Ученые считают возможным выделение целого ряда правил организации чередования реплик в диалоге, которые управляют очередностью таким образом, чтобы минимизировать паузы и наложения, и в соответствии с которыми можно выделять стратегические моменты, т.е. моменты смены ролей (Sacks, Schegloff, Jefferson, 1974). Одну из важнейших характеристик последовательной модели ее авторы видят в потенциальной применимости к любого рода диалогам, отмечая при этом возможность ее адаптации, в зависимости от конкретного социально-культурного контекста.

Последовательная модель смены ролей включает в себя конструкционный и распределительный компоненты. Конструкционный компонент (turn-constructional component) определяет состав репликового шага, который, в свою очередь, может состоять из элементарных репликовых конструкций (turn-constructional units), отличающихся определенной прогнозируемостью. Согласно этому подходу, слушающий всегда может определить, когда говорящий планирует завершить ту репликовую конструкцию, после которой можно будет осуществить смену коммуникативной роли. Точка, обозначающая окончание репликовой конструкции, является наиболее приемлемым местом передачи роли и называется «местом смены роли» (transition-relevance place) (Sacks, Schegloff, Jefferson, 1974: 704). Основу элементарных репликовых конструкций составляют лексические и синтаксические языковые единицы, сигнализирующие возможность очередной смены роли. При достижении участниками коммуникации положенного места смены роли, начинает действовать компонент распределения ролей последовательной модели (turn-allocation component). Данный компонент включает в себя технику и правила назначения следующего говорящего: либо путем назначения

38 предыдущим говорящим, либо способом самоназначения. Сакс формулирует систему правил в виде набора возможных действий коммуникантов, направленных на получение роли говорящего, обладать которой, в условиях данной модели, выгодно. Соблюдение системы правил, в свою очередь, гарантирует беспрерывное протекание разговора. Данная предпосылка, однако, отличается определенной иллюзорностью, поскольку эти правила построены исключительно на основе принципа кооперации и не учитывают борьбу интересов и случаи конфронтации. Диалог же, как речевое событие, протекает не всегда так идеально, как того требует последовательная модель. Длительные паузы, в частности, рассматриваются как побочный продукт системы правил (Sacks, Schegloff, Jefferson, 1974: 701).

В то же самое время авторы модели не решают ряда вопросов, существенных для ее функционирования. Во-первых, вопрос о том, каким образом участники коммуникации прогнозируют приближающееся место смены роли, остается открытым. Сакс и др. указывают на очевидность данного феномена, ссылаясь на важную роль интонационных средств, не определяя, однако, изменение каких конкретных просодических параметров позволяет слушающему почувствовать место возможной смены роли. Во-вторых, большинство критиков данной модели отмечают тот факт, что для осуществления пошаговой процедуры передачи роли, в соответствии с системой правил, требуются затраты чрезвычайно большого количества когнитивных ресурсов и времени (O'Connell et al., 1990:360, цитир. по Аристов, 2001). В связи с этим, некоторые исследователи призывают пересмотреть правила смены роли, сформулированные Саксом и его соавторами, ссылаясь на то, что они носят слишком условный характер (Недобух, 1992: 34). Подобные положения ставят под сомнение существование базового для данной модели компонента распределения ролей, а значит, и правомерность использования последовательной модели в целом как слишком громоздкой и требующей большого количества временных ресурсов со стороны коммуникантов. Именно поэтому ряд

39 ученых упрекают Сакса в неправильном подходе к принципу экономии в диалоге. Принципиальная позиция последовательной модели заключается в том, чтобы путем регламентированного назначения говорящего минимизировать паузы и наложения (Sacks, Schegloff and Jefferson, 1974: 708). Целый ряд исследователей, напротив, склонны рассматривать различного вида наложения как проявление принципа экономии, что вызвано отсутствием необходимости дослушивать собеседника, если основная идея его реплики уже понятна (Аристов, 2001: 39). В подобных ситуациях нарушение порядка смены ролей является единственным способом рационального использования времени диалога. Однако это полностью противоречит правилам последовательной модели, что наталкивает нас на мысль о ее чересчур формально-техническом характере. Кроме того, если учесть, с одной стороны, что обсуждаемая модель распространяется только на ситуации гладкого перехода роли, а с другой -широкое разнообразие форм речевого взаимодействия, существующих благодаря разнообразию как личностных характеристик говорящего, так и социального контекста, то соотнесение последовательной модели с реальной коммуникативной практикой представляется достаточно проблематичным.

Справедливости ради следует отметить, что последовательная модель, как никакая другая модель смены ролей в диалоге, оказала сильнейшее влияние на ход развития исследовательской мысли, поскольку многие более поздние исследования данного вопроса определенным образом принимают эту модель за основу, модернизируя ее.

Результатом соединения сигнальной и последовательной моделей стала синтетическая модель (Synthetical Model) мены коммуникативных ролей Т.Уилсона (Wilson et al., 1984). В данной модели исследовательские подходы Дункана и Сакса не взаимоисключают друг друга, а наоборот, эффективно сосуществуют. Авторы синтетической модели убеждены, что объединение данных подходов возможно на основе принципа

40 коммуникативной ориентированности, который ставит в центр внимания говорящего и слушающего.

Основу синтетической модели Уилсона составляют базовые компоненты последовательной модели: конструкционный, выделяющий элементарные репликовые конструкции, и компонент распределения ролей, состоящий из системы правил назначения следующего говорящего. Однако в отличие от Сакса, Уилсон подчеркивает свойства прогнозируемое репликовых конструкций, что достигается сигнальным характером, который носят данные отрезки, называемые автором «диалоговыми событиями» (conversational events) (Wilson et al., 1984: 176). Хотя сам сигнальный характер этих единиц восходит к модели Дункана, диалоговые события, в понимании авторов синтетической модели, коренным образом отличаются от простых сигналов. Это отличие состоит в том, что коммуникативные события не несут присвоенного им определенного значения, но становятся сигналами в рамках актуального контекста интеракции, что выражается как грамматическими, фонетическими, таки паралингвистическими средствами. Таким образом, данная модель устраняет основной недостаток, составлявший суть упреков в адрес концепции Дункана, то есть закрепленность значений за сигналами, без учета их появления в контексте диалога.

Коммуникативные события охватывают действия как говорящего 1, так и говорящего 2, и участники диалога в праве по собственному усмотрению использовать те или иные ресурсы для передачи информации о предстоящей смене роли, в зависимости от контекста. В соответствии с этой моделью, подчеркивается прагматический характер контекста как многослойного образования, в котором, в большинстве своем, нейтральные диалоговые события приобретают конкретные значения (Wilson et al., 1984: 177).

Факт учета прагматического контекста, несомненно, отличает данную модель от более ранних разработок. Кроме того, в данном исследовании коммуниканты рассматриваются как центральная составляющая смены ролей, так как именно они в большинстве случаев ответственны за смену

РОССИИСКЛЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ

биклчстгка | А]

роли. Несмотря на это, синтетическая модель сохраняет компонент распределения, унаследованный от модели Сакса, что в некоторых случаях придает ей формальный характер, делая ее очень негибкой. Целью дальнейших исследований механизма смены ролей явилось желание найти компонент, заменяющий слепое соблюдение правил, декларированных последовательной моделью. В этом отношении синтетическая теория Уилсона дала толчок для дальнейших исследований, впервые обозначив роль прагматического контекста. Более поздние работы начали развиваться по пути сопоставления индивидуальных планов говорящего 1 и говорящего 2, которые имплицитно содержатся в поведении участников речевого общения.

В этой связи представляется возможным выделение инициативной модели, объясняющей порядок смены ролей путем перераспределения инициативы. Под инициативой в данном случае понимается «ведущая роль в коммуникативной деятельности на определенном этапе диалога» (Иссерс 1999). Таким образом, она оказывается одним из средств воздействия на собеседника и осуществления стратегических замыслов в рамках глобальной коммуникативной задачи говорящего. Это позволяет интерпретировать контроль над инициативой как тип речевой стратегии говорящего.

Основой теории перераспределения инициативы могут служить положения, в которых специфика распределения инициативы и воздействие на тематический «маршрут» диалога изучаются с точки зрения доминирования одного из участников. В работе Палмера утверждается, что основной принцип организации диалогического дискурса состоит в наличии в нем речи двух типов: направляющей (контролирующей) и подчиненной (зависимой). Доминирующий партнер — это тот, кто способен изменить тему и отслеживать очередность ролей. Он контролирует, кто говорит, сколько и о чем. К числу «руководящих речевых актов» (master speech acts) относятся вопросы, побуждения к ответу, требования о предоставлении информации, предложения сделать сообщение и т.п. От речевого акта-«хозяина» зависит природа контролируемых речевых актов: их дескриптивный, оценочный,

42 объяснительный характер, сама их тема. Речевой акт-«хозяин» может запрограммировать последовательность сообщений собеседника, манеру и стиль речи, способ выражения и пр. Контролирующий речевой акт, как правило, бывает инициальным, но в ходе последующей речевой деятельности появляются его «посланники» (deputies или sustainers) или метатекстные вставки. С их помощью может быть модифицировано направление разговора: разговор может быть продолжен или прекращен (Palmer, 1986).

Инициатива тесно связана с понятием относительной роли. В каждый момент диалога один из собеседников оказывается в роли ведущего, а другой - в роли ведомого. Инициатива, таким образом, принадлежит собеседнику, находящемуся в роли ведущего. Участники общения постоянно обмениваются ролями, при этом мена ролей может осуществляться либо естественным образом, что можно считать нормой, либо специальными усилиями одного из коммуникантов при осуществлении им какого-либо стратегического замысла.

Инициативная модель смены ролей коренным образом отличается от моделей, описанных выше. Это отличие состоит, прежде всего, в том, что исследователи, работающие в рамках этого направления, почти полностью находятся в границах прагматики. Данное направление, как никакое другое, учитывает личностно-ролевые характеристики коммуникантов, их цели, задачи, коммуникативную перспективу диалога. Однако, занимаясь проблемой коммуникативных стратегий говорящего и слушающего, ученые часто выпускают из поля зрения конкретные лингвистические, в частности, просодические маркеры их проявления, актуальные для данной работы.

Проведенный анализ лингвистической литературы, касающейся смены ролей в диалогах, позволяет утверждать, что описать механизмы чередования реплик в виде упрощенных схем или моделей, оставаясь при этом в рамках фонетики, достаточно проблематично. Исключение из анализа человеческого фактора ведет к неполному описанию природы диалога, не объясняет употребления лингвистических, и в частности, просодических

43 сигналов в той или иной ситуации общения, поскольку «речевая сигнализация представляет собой комплексную деятельность участников общения, отражающую взаимодействие двух планов: социального и коммуникативного» (Недобух, 1992: 8). Мена коммуникативных ролей представляется в данном случае сложным целым, объединяющим субъекта речевой деятельности, ее объект, то есть партнера по речевой деятельности, параметры ситуации диалогического общения, цели коммуникантов, заключающиеся в реализации определенного коммуникативного намерения, и собственно лингвистические способы их выражения в виде сигналов смены или удержания роли.

4. Коммуникативные стратегии и тактики коммуникантов в аспекте изучения смены ролей в

диалоге 4.1. Коммуникативное намерение говорящего как основа выбора коммуникативной стратегии ведения диалога

Смена ролей в процессе коммуникации может быть рассмотрена как серия решений говорящего. Большинство из них принимаются неосознанно, автоматически, однако ряд ситуаций требует осознанного поиска. В таких случаях информация о коммуникативном намерении участника диалога является одним из наиболее важных моментов для анализа его речевого поведения.

Понятие речевой интенции, или речевого намерения, употребляется в психолингвистике достаточно часто, но точного определения ему, как правило, не дается. Чаще всего при употреблении слова «интенция» в него вкладывается следующий смысл: «интенция есть представление о способе объединения совокупности стратегических ходов для достижения коммуникативной цели» (Клюев, 1998: 156). В данном случае речевое

44 намерение характеризуется в соответствии с теорией речевой деятельности, которая, как и любая другая деятельность человека, состоит из мотива, цели и обстоятельств реализации деятельности (Леонтьев А.Н., 1975). На первом этапе каждой деятельности имеется система мотивов, система внеязыковых факторов, которые представляют собой мотивацию речевой деятельности. Кроме того, в этой фазе реализуется первичное ориентирование в проблемной ситуации. Мотивация и первичная ориентация являются факторами, формирующими речевое намерение (интенцию). На этом этапе говорящий имеет картину результата, но еще не имеет плана действий для достижения этого результата. Только на следующем этапе дело доходит до внутренней программы речевых действий, с помощью которых принимается решение о характере высказывания. Реализация этой программы является как раз этапом совершения, т.е. упорядочения звуковых последовательностей и значений. «Речевое намерение соотносимо только с содержанием речевого действия, с его психологической ролью внутри деятельности как целого. К конкретно-языковому оформлению высказывания (включая и семантический аспект его, в частности, выбор отдельных слов и словосочетаний) и, в частности, к выбору языка, на котором будет осуществляться высказывание, речевая интенция отношения не имеет. Не имеет она отношения и к степени отработанности речевого действия (если мы имеем дело с речью на неродном языке). Все эти вопросы относятся к реализации речевой интенции» (Леонтьев А.А., 1969: 30).

Из вышесказанного следует, что речевая интенция — это намерение совершить действие с помощью такого инструмента, как язык — речь, т.е. осуществить речевое действие в коммуникативной деятельности, взаимодействии с партнером. Речевая интенция имеет структурообразующее влияние двойной силы. С одной стороны, это своеобразный психический денотат соответствующей лексемы: обещать, утверждать, удостоверять, рекомендовать, отрицать, соглашаться, отказываться и мн. др. (Савельева, 1991: 60). С другой стороны, это мотивирующая и целевая установка

45 воздействовать на адресата и взаимодействовать с ним с помощью интенции — пропозиции высказывания (Иссерс, 2002: 61).

Речевая интенция как психическое состояние и когнитивный конструкт определяется мотивом и целью употребить высказывание. Как и замысел говорящего, она имеет волевую установку, планирование воздействия на адресата и последующего взаимодействия с ним, предвидение возможного результата взаимодействия. Именно поэтому в речи сложилось множество вариантов интонационного выражения одного и того же значения. Интенция как определенное психическое состояние человека находится в одном ряду с такими явлениями, как эмоция, предпочтение, желание, оценка, отношение к действительности, к содержанию сообщения, к адресату. Общение нередко совершается ради обмена интенциями на базе тех или иных пропозиций. Изолированное высказывание может не содержать открытой интенции: она «прочитывается» лишь в контекстном взаимодействии реплик, в дискурсной деятельности говорящих. Поэтому именно в диалоге реализуются коммуникативные намерения (интенции) говорящего, его цели: сообщить информацию, запросить ее, побудить к совершению чего-то, либо еще каким-то образом воздействовать на адресата.

Коммуникативные намерения можно подразделить на два типа, в зависимости от того, преобладает ли самовыражение, или воздействие на собеседника. «В первом типе в центре внимания находится «я» говорящего. Он говорит о том, что его занимает, волнует, беспокоит, интересует, без того чтобы специально учитывать интересы партнера, чтобы вообще на кого-то ориентироваться и с ним считаться. Во втором же типе что-то говорится с явной направленностью на кого-то, чтобы у него запросить информацию, чтобы сообщить ему свое отношение к чему-то, или чтобы проинформировать собеседника для конкретного воздействия на него, или чтобы удовлетворить запрос собеседника и дать ему требующиеся сведения» (Девкин, 1979: 32). Коммуникативное намерение реагирующего, как правило, ориентировано на партнера. Основная коммуникативная функция реакции -

46 тем или иным образом выразить субъективное отношение к сказанному собеседником. Таким образом, большинство реплик реализует функцию воздействия на собеседника. Если реагирующий не учитывает коммуникативного намерения собеседника или учитывает его лишь частично, то разговор чаще всего сворачивает в другое русло или вовсе прекращается. Это происходит преимущественно потому, что «любой коммуникативный акт есть, прежде всего, акт интенциональный, т.е. подчиненный интенциям коммуникантов» (там же, стр. 34) .

Интенция придает действенный характер вступлению говорящего и слушающего в коммуникативный акт, неся на себе некий умысел взаимодействия с собеседником, от которого требуется чего-то добиться для достижения объявленной или необъявленной цели. Таким образом, интенцию можно действительно рассматривать как движущую силу коммуникативного акта на пути к поставленной говорящим цели. Однако при крайне необъективной сложности и неразрешенности в науке отношений между такими категориями, как цель, задача и намерение, удобнее всего было бы представлять себе интенцию как «способ превращения коммуникативной стратегии в коммуникативную тактику» (Клюев, 1998: 156).

Подводя итог определению коммуникативной интенции, необходимо отметить, что она, являясь движущей силой акта общения в целом, обязательно присутствует в том или ином виде в процессе смены ролей в диалоге. При рассмотрении мены ролей в прагма-лингвистическом аспекте, не учитывать намерений коммуникантов было бы серьезной ошибкой. В то же самое время вопрос об осознанности говорящим собственных интенций на каждом этапе смены роли остается до настоящего времени открытым.

4.2. Понятия коммуникативной стратегии и тактики в

диалоге

Понятия коммуникативной стратегии и тактики были введены в

47 научный обиход в 70 - 80-е годы прошлого столетия и получили широкое распространение. В работах Т.Л.Ван Дейка и У.Кинча понятие стратегии в дискурсе анализируется с когнитивной точки зрения и, будучи «динамическим» компонентом структуры текста, наделяется важными социальными коррелятами. Коммуникативная стратегия характеризуется, прежде всего, как свойство когнитивных планов, которые, в свою очередь, представляют собой общую организацию некоторой последовательности действий и включают цель (или цели) взаимодействия (Дейк, Кинч, 1988). В естественной коммуникации трудно себе представить ситуацию, когда поставленную задачу можно решить с помощью одного единственного обращения к партнеру. Это скорее исключение, чем правило. Существует несколько способов достижения цели, и стратегии имеют отношение к «выбору», позволяя человеку достичь ее. Оптимальное достижение цели является типичным проявлением правильно выбранной стратегии. При этом либо решается максимальное количество поставленных задач, либо достижение каждой из целей осуществляется, насколько это возможно, в соответствии с желаниями или предпочтениями, стоящими за планом действий. Важно отметить, что эффективность речевых стратегий определяется результатами или последствиями социального взаимодействия, независимо от того, является ли данный результат преднамеренным, осознанно планируемым или нет (Блакар 1987: 92).

Обычно при описании механизмов речевого общения внимание фиксируется на условиях успешности или неуспешности речевых действий. При этом предполагается, что все участники по возможности придерживаются правил кооперации, максимально стараясь продвинуться в плане речевого взаимодействия. Между тем реальность речевого общения убеждает нас в определенной иллюзорности таких предпосылок: люди стремятся воздействовать на собеседника, навязать ему свое мнение, увернуться от ответа, скрыть нежелательные для них факты и т.д. (Николаева, 1990: 230). Язык обладает определенными ресурсами для этих

48 целей. Выбор одного из вариантов (лексического, просодического, грамматического и т.д.) в большинстве случаев не бывает случайным и определяется стратегической задачей.

Речевое поведение вариативно, т.е. решение коммуникативной задачи допускает несколько способов. Это означает, что стратегии, в отличие от правил и принципов, должны быть гибкими. Так, этапы диалога не могут быть запланированы во всех деталях заранее, потому что неизвестно, что скажет партнер на каждой стадии развития беседы. В этом случае участник речевого взаимодействия может иметь общую стратегию, определяющую, какого типа ход он или она захочет сделать в критических пунктах. Например, общая стратегия быть вежливым будет влиять на каждый ход в некоторой последовательности действий. Необходимо отметить, что на каждом ходу, наряду с реализацией общей сверхзадачи, принимаются во внимание контекстные последствия предыдущих ходов и условия проведения последующих, т.е. участники диалога корректируют свои действия, в зависимости от сложившейся ситуации, оставаясь при этом в рамках заранее выбранной сверхстратегии, актуальной для данной коммуникативной ситуации. Если один из ходов оказывается менее удачным, они могут прибегнуть к помощи других ходов и исправить нежелательные последствия или выводы.

Приведенные выше замечания позволяют нам заключить, что коммуникативная стратегия - это «характеристика когнитивного плана общения, которая контролирует оптимальное решение системы задач гибким и локально управляемым способом в условиях недостатка информации о соответствующих (последующих) действиях других участников коммуникации посредством коммуникативных ходов, которые, в свою очередь, являются ее «функциональными единицами» (Дейк, 1989: 274).

Коммуникативные стратегии могут быть результатом индивидуального коммуникативного сценария говорящего, но для осуществления своего коммуникативного замысла он также может использовать готовые образы,

49 сложившиеся в речи. По мнению ряда исследователей, все многообразие человеческой речи в каком-либо конкретном языке может быть сведено к определенному числу стереотипов, имеющих определенную значимость. Эта система общественно релевантных стереотипов присутствует в каждом акте живой речи. Отсюда следует, что человеческий мозг является своеобразным хранилищем языковых клише, которые реализуются в речи в том виде, в котором они обретают значение, заданное им языковыми средствами. Эти модели, хранящиеся в эпизодической памяти, представляют собой целостную структуру, организующую информацию о ранее встречавшихся ситуациях и образующую необходимую для данного дискурса базу данных.

«В любой области стратегический подход базируется на общих знаниях и когнитивных моделях социума и индивида. Планирование результатов социального взаимодействия связано с использованием больших объемов знания — во-первых, эпизодического, а во-вторых, более общего и абстрактного знания, представленного в семантической памяти» (Иссерс, 2002: 55).

Одна из главных функций речевой стратегии состоит в обновлении ситуационных моделей. Эти модели могут быть не вполне осознаваемы говорящими, т.е. имплицитными, непрямыми, неполными. Однако коммуникация всегда в состоянии «стратегически активизировать релевантные фрагменты моделей» (Дейк, 1989: 276). Иначе говоря, при наличии информации на определенную тему, мы можем предсказывать, что случится дальше. «Все стратегии объединяются тем, что представляют собой своего рода гипотезы относительно будущей ситуации, обладающие большей или меньшей степенью вероятности» (Иссерс, 2002: 56). Построить гипотезы относительно дальнейшего хода событий с одинаковой точностью для всех дискурсов невозможно. Но даже если отдельные ходы невозможно предсказать детально, общее направление хода диалога является более или мене стереотипным. Наличие таких моделей приобретает особую значимость

50 в рассматриваемом в данной работе механизме смены ролей, так как они обеспечивают этому процессу определенную типологичность.

Важно отметить, что современные исследователи разговорной коммуникации (например, Иссерс, Клюев, Формановская, Козьмина) зачастую разграничивают понятия коммуникативной стратегии и тактики, считая их единицами разного порядка. Данный подход было бы удобно использовать и в настоящем исследовании. Под коммуникативной стратегией в данной работе будет пониматься совокупность запланированных говорящим заранее и реализуемых в ходе коммуникативного акта теоретических ходов, направленных на достижение коммуникативной цели. Коммуникативная тактика, в свою очередь, рассматривается в качестве совокупности практических ходов в реальном процессе речевого взаимодействия, т.е. является практической реализацией стратегии, которая лишь теоретически обозначает направление движения к некоторой цели.

Под системой задач, решением которых занимается стратегия, следует понимать коммуникативную цель говорящего, т.е. некоторый стратегический результат, на который направлен коммуникативный акт. Результат этот может быть запланирован как на вербальном, словесном, уровне, так и на уровне физических действий. В этом случае принято считать, что коммуникативный акт имеет не только коммуникативную цель, но и коммуникативную перспективу (Клюев, 1989: 11).

Исследования показывают, что в любом акте речевого общения коммуниканты преследуют неречевые цели, которые в итоге влияют на деятельность и сознание реципиента. Р. Блакар утверждал, что выразиться нейтрально невозможно, поскольку даже неформальный разговор предполагает «осуществление власти», т.е. воздействие на восприятие и структурирование мира другим человеком (Блакар, 1987: 91). С когнитивной точки зрения, речевые стратегии могут быть описаны как совокупность процедур над моделями мира участников ситуации общения (Баранов, 1990: 11). Если субъект имеет цель, то обычно представляет и средства ее

51 достижения. И хотя мотив в них непосредственно не выражен, коммуникативные стратегии как разновидность человеческой деятельности имеют глубинную связь с мотивами, управляющими речевым поведением личности. При этом «превращение мотива в мотив-цель, выбор одной из нескольких целей, выделение промежуточных целей и определение способов их достижения лежат в основе механизма речевых стратегий» (Иссерс, 2002:56). На основе семантического и прагматического анализов речевых интеракций возможно выявление целей разных типов, которые отражали бы существенные мотивы человеческого поведения: во-первых, желание быть эффективным, во-вторых — необходимость приспособиться к ситуации.

В работе Дилларда, Сегрина, Хардена выделяются первостепенные и второстепенные цели коммуникации (Dillard, Segrin, Harden, 1989:35). Первостепенными являются цели воздействия, ради которых, собственно, и затевалась коммуникация. Эти цели позволяют сегментировать процесс общения, выявить стратегически значимые единицы и в результате воспринять смысл. Осознание первостепенных целей стимулирует рассмотрение иных, второстепенных, целей. Последние являются производными от разнообразных мотивов человеческой деятельности. В работе предлагается следующая типология второстепенных целей:

- цели, связанные с самовыражением, моральными нормами
говорящего, его самооценкой (identity goals);

цели, связанные с эффективным взаимодействием коммуникантов (interaction goals). Сюда входят приемлемость, релевантность и связность сообщений, социальное одобрение со стороны слушающего, сохранение лица партнера;

цели, обозначаемые авторами как «resource goals». Они отражают стремление говорящего сохранить и приумножить значимые для него ценности;

- цели, определяющиеся желанием говорящего управлять ситуацией,
избежать отрицательных эмоций (management goals). Любое

52 коммуникативное событие может быть приятным или неприятным, поэтому говорящий прилагает усилия, чтобы, например, уклониться от нежелательных контактов.

Очевидно, что для достижения разного вида целей коммуниканты используют разные стратегии общения. «Стратегическое управление речью действует как в пределах отдельных реплик, так и за их пределами. В последнем случае стратегические ходы, безусловно, связаны с различными участниками взаимодействия и подчас конфликтующими моделями коммуникативного контекста, т.е. с целями» (Дейк, 1989: 278). В данном случае речь идет о существовании прямой зависимости расходования когнитивных усилий, имеющих определенные языковые корреляты, от актуальности коммуникативной задачи. В частности, наблюдается связь между названными типами целей и прагматическими характеристиками ряда высказываний: экспликацией/импликацией целей, степенью использования логических приемов аргументации, применением положительных стимулов (тактики поощрения) и др. Вопрос о степени контроля над речевыми действиями рассматривается в работе С.А.Сухих. Автор считает, что однозначное прочтение речевых действий задается речевой стратегией, в которой получают реализацию определенные установки (диспозиции) личности. Последовательность речевых действий может мотивироваться планом (в случае волевого поведения) или установкой (в случае импульсивного поведения). На структуру речевых стратегий влияют также системы ценностей, убеждений, социальных норм и конвенций, составляющих в совокупности диспозицию личности (Сухих, 1986: 73).

Рассмотренная выше типология целей в полной мере соотносится с
четырьмя основными видами коммуникативных стратегий:

прагматическими, семантическими, риторическими и синтаксическими (Дейк, 1989: 278). Так, прагматические стратегии нацелены на гибкое и эффективное достижение прагматических целей, таких как обращение с трудновыполнимой просьбой или обвинение. Семантические стратегии

53 нацелены на оптимальное обновление эпизодических моделей, включая формирование семантической макроструктуры дискурса или его фрагмента. Риторические стратегии могут функционировать одновременно на нескольких уровнях, будучи нацеленными на оптимальную приемлемость семантических или прагматических целей говорящего. Синтаксические стратегии являются механизмом, «управляющим правилами соединения и распределения информации между предложениями дискурса» (Дейк, 1989: 61).

Таким образом, сферы деятельности четырех описанных выше видов стратегий существенно различаются. Если прагматические, семантические и риторические стратегии работают на глобальном уровне, то точка приложения синтаксических стратегий локальна: они воплощаются, прежде всего, в коммуникативных структурах предложений.

Существенно отметить также, что в качестве фактора, оказывающего влияние на речевые стратегии, необходимо рассматривать цели и установки как говорящего, так и слушающего, то есть учитывать фактор адресата (Dillard, 1993: 90). Специфика образа адресата в аспекте речевых стратегий заключается в активной роли автора, по отношению к концепции адресата. Если в трактовке теории речевых актов образ адресата понимается как некоторая прогнозируемая данность (соответственно, успех речевого акта зависит от степени «попадания в точку», то есть совпадения реального и гипотетического адресата), то в стратегии речевого поведения учитываются возможности корректировки образа адресата в процессе диалога (Карасик, 1992: 64).

Таким образом, в основе коммуникативных стратегий, в том числе и речевых, лежат мотивы, потребности и установки обоих коммуникантов, причем степень их осознанности может быть различной.

Изложенные выше рассуждения позволяют выделить основные параметры, определяющие выбор речевой тактики и коммуникативных ходов на этапе планирования. К ним следует отнести:

общие знания о коммуникативной ситуации (уместность/ неуместность определенного речевого акта);

знание о соответствующем речевом акте (ритуальный, стереотипный, нестереотипный, вообще не имеющий прецедента в индивидуальном опыте);

знания о собеседнике (как о личности, о партнере).

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что диалог не в меньшей мере, чем другие виды общения характеризуется постоянным воздействием коммуникантов друг на друга. Данное воздействие носит многосторонний характер, что объясняется существованием большого разнообразия целей, преследуемых коммуникантами, и, как следствие, различными типами как речевого, так и неречевого воздействия. Цели коммуникантов могут быть реализованы в диалоге набором основных коммуникативных стратегий, каждая из которых обладает характерной для нее сферой воздействия. В настоящем исследовании мы обратим внимание преимущественно на синтаксические стратегии, поскольку именно они, как было показано, отражают структурные особенности развертывания целого диалога и, в частности, могут оказать влияние на механизм смены ролей.

4.3. Мена ролей в диалоге как реализация синтаксических стратегий коммуникантов

Сущностной основой синтаксических стратегий является их воплощение в коммуникативных структурах предложений. В этом смысле данный вид стратегий и тактик в значительной мере походит на коммуникативные ходы, используемые собеседниками в диалоге. Следовательно, выражение синтаксической стратегии состоит в том, что каждая реплика как речевой акт в диалоге не элементарна, а состоит из компонентов, имеющих различные коммуникативные функции или коммуникативные значения и образующих коммуникативную структуру

55 высказывания. Примером коммуникативных значений, которые имеют регулярное выражение в диалоге, служат намерения говорящего выступить с сообщением, задать вопрос, обратиться с командой, т.е. начать реплику, или же прервать высказывание, т.е. уступить коммуникативную инициативу.

В целом «коммуникативная стратегия говорящего состоит в выборе коммуникативных намерений, распределении квантов информации по коммуникативным составляющим и выборе порядка следования коммуникативных составляющих в предложении» (Янко, 2001: 38). Можно утверждать, что в соответствии со своей стратегией, говорящий соотносит каждое конкретное высказывание как часть дискурса со всем дискурсом, т.к. коммуникативный компонент должен не только текущим образом согласовывать порождаемое сообщение с предшествующим текстом, но и одновременно отслеживать текст, с точки зрения удобства восприятия слушающим. Поэтому «этот компонент частично совпадает с тем, что именуется актуальным членением предложения» (Кибрик, 1992: 185), а значит, тема и рема в высказывании являются основными единицами его коммуникативной структуры. Расположение этих единиц и их просодическое оформление производит в высказывании особые семантические эффекты и вносит вклад в структуру диалога.

Стоит подчеркнуть, что при рассмотрении смены ролей нас, прежде всего, интересуют условия ее осуществления в рамках каждой отдельной реплики, а не в рамках дискурса в целом. Поэтому для настоящего исследования было бы приемлемо считать содержанием синтаксической стратегии коммуникативую структуру реплики, а ее выражением просодически оформленную цепочку слов.

Важным здесь было бы отметить, что при анализе коммуникативной структуры следует учитывать сочетаемость различных коммуникативных значений в пределах одного фрагмента высказывания (Торсуева, 1978: 17). Так встает задача компонентного анализа коммуникативных значений, т.е. разделения коммуникативных составляющих на формирующие и

56 модифицирующие речевые акты. Одной из целей анализа коммуникативных структур при исследовании смены ролей является отграничение целей говорящих, направленных на передачу или получение информации, от собственно механизма смены роли.

Рема как основная составляющая коммуникативной структуры предложения, формирующая высказывание как речевой акт, является носителем модифицирующего компонента, функцией которого, в свою очередь, является передача или удержание коммуникативной роли в структуре диалога. Следовательно, механизм смены роли, выражаемый посредством этого модифицирующего компонента, тесно связан со средствами выражения коммуникативных значений, в частности, с ремой предложения.

Современные исследователи, как правило, придерживаются определения фокуса (ремы), которое сочетает в себе две цели: изменять информационное состояние слушающего и формировать сообщение. Таким образом, фокус определяется как «актуализирующий потенциал предложения» - то, каким образом, по мнению говорящего, его предложение воздействует на состояние слушающего в момент произнесения высказывания (Vallduvi, Engdahl, 1996: 469). Это означает, что, формируя речевое высказывание при выборе ремы, отправитель сообщения ориентируется, прежде всего, на восприятие адресата, то есть на условия совершения коммуникативного контакта, что отражается в выборе способа его совершения. Выделение ремы высказывания усиливает его коммуникативный динамизм и нацеленность этого высказывания на дальнейшее развитие коммуникативного контакта партнеров речевого общения (Михайлова, 1992: 48).

Определение ремы с учетом связи между понятием ремы и понятием речевого акта дает СВ. Кодзасов: «Мы понимаем под ремой тот компонент смысла, над которым производится операция при осуществлении речевого акта» (Кодзасов, 1996: 191). Рема становится своеобразным

57 коммуникативным ядром высказывания, то есть тем, «ради чего и совершается высказывание» (Золотова, 1998: 378). Во главу угла ставится функция ремы формировать речевой акт с определенной коммуникативной целью. В её определении подчеркивается тот компонент значения, который связан со структурообразующей ролью в устройстве дискурса и в реализации особых стратегий говорящего при совершении речевого акта.

Данный компонент нередко определяется исследователями как элемент, выделяемый говорящим из множества, известного обоим собеседникам и актуального для данной ситуации (Паршин, 1988: 13). Компонент просодического оформления ремы, ответственный за смену роли, также может ассоциироваться с выбором, поскольку от интонации финала высказывания зависит выбор слушающего, заключающийся в возможности начать новую реплику или не начинать ее. Модифицирующие коммуникативные значения, каким, в частности, и является указание на смену роли, определяют большое разнообразие типов рем, в соответствии с их ролью в структуре дискурса, и обусловливают наличие специальных интонационных средств, предназначенных для исполнения ремами дискурсивных ролей.

Из приводимых выше определений ремы следует также, что при отсутствии ремы речевой акт как таковой не может быть сформирован. Данное положение полезно при анализе реплик, прерванных собеседником по ходу диалога без согласия говорящего, так как они зачастую не содержат ремы, а значит, не могут быть рассмотрены как законченные речевые акты. В таких случаях, однако, бывает трудно определить коммуникативный статус уже произнесенных компонентов, поскольку выделение темы в отсутствие ремы в большинстве случаев признается невозможным.

Подводя итог сказанному, можно заключить, что синтаксическая коммуникативная стратегия говорящего, образованная глобальным коммуникативным намерением, формирует коммуникативную структуру речевого акта посредством отбора компонентов семантики высказывания,

58 которые соответствуют теме и реме. После этого говорящий соотносит данную коммуникативную структуру с информацией об экстралингвистической ситуации и состоянии сознания собеседника, что выражается в выборе просодического оформления и упорядочении следования компонентов актуального членения. Включение в тему и рему модифицирующих компонентов значения, каковым, например, является принятие решения о передаче или удержании роли, образует тему и рему как компоненты с богатой коммуникативной семантикой.

4.4. Принципы выделения модифицирующего компонента реплики, ответственного за мену роли

Необходимо отметить, что реализация механизма тема-рематической структуры в процессе построения высказывания отражает «фундаментальное противоречие между целостным характером представления предмета коммуникации говорящим и неизбежно линейным, последовательным развертыванием этого представления в тексте» (Сахарный, 1991: 228). Иными словами, посредством построения коммуникативной структуры формируется своеобразный способ линейного кодирования. При линейном кодировании разным элементам плана содержания в идеале соответствуют разные элемента плана выражения. В процессе протекания коммуникативного контакта отправитель сообщения выделяет соответствующим образом, используя различные просодические параметры, центры тематической и рематической частей своего высказывания. Как правило, маркированная часть оформляет рематический сегмент, тогда как немаркированная характеризует тему или вводные элементы.

Однако, как было сказано выше, один коммуникативный компонент может быть носителем более чем одного коммуникативного значения. Указанная взаимосочетаемость значений в пределах одного коммуникативного компонента приводит нас к мысли о циклическом

59 принципе кодирования, основанном на взаимном дополнении планов выражения коммуникативных структур. Данное предположение может означать, что компонент просодического оформления ремы, являющийся носителем модифицирующего значения смены/удержания роли, приобретает статус маркера смены роли лишь на фоне прочих просодических составляющих данного высказывания, то есть при анализе интонационных показателей компонентов актуального членения необходимо учитывать характер общей интонационной организации высказывания.

Это приводит нас к важному следствию, что наделение просодического маркера смены роли семантическим статусом возможно только в контексте целого высказывания. Просодические сигналы, взятые отдельно, вне предложения, не определяют однозначно коммуникативную роль соответствующего коммуникативного компонента. Так, подъем тона может маркировать как передачу роли в структуре общего вопроса, так и удержание роли в структуре сложного предложения. Интонация однозначно маркирует каждый из коммуникативных компонентов (в частности, смену роли) только в контексте реплики-высказывания.

Кроме того, необходимо отметить, что исследователи часто отмечают расширенную омонимию, характерную для данной сферы языка (Матвеенко, 1973), то есть в большинстве случаев при оформлении различных коммуникативных составляющих интонационные средства совпадают. Это приводит к значительным трудностям в определении границ рематического компонента, которые, в свою очередь, могут играть важную роль при исследовании сигналов смены, особенно когда реплика по тем или иным причинам не была озвучена до конца. Задачу исследователя облегчает то, что возможное здесь членение легко вычисляется из контекста. При анализе текста применяется одновременно несколько методов. В пределах высказывания проводится, как правило, лексический и грамматический анализ, устанавливающий отношения между субъектами и предикатами

60 высказывания. Путем последовательного сопоставления выделяется то новое, что вносится каждым высказыванием, по сравнению с предыдущим.

Тем не менее, данных об известности/активации информации может оказаться недостаточно, поскольку окончательное решение о том, какой компонент смысла будет облечен в рему, принимает говорящий. Важным здесь представляется вывод И.М.Логиновой о том, что «алгоритмическая диагностика высказываний», исходя из их просодических характеристик, должна производиться с конца предложения (Логинова, 1977). При исследовании маркеров смены роли их следует искать в конечной, рематической части высказывания, то есть в конце цепочки словоформ, соответствующих данному компоненту, поскольку любое фразовое ударение характеризуется «усилением последнего словесного ударения» (Щерба, 1957: 87). Это может быть объяснено тем, что в высказывании с нейтральной коммуникативной структурой, то есть в котором вклад коммуникативной структуры в семантическую является минимальным, «... как правило, новая, или фокусированная, информация располагается в конечной ударной позиции, а отклонения от этого условия могут быть использованы для выражения контекстных ожиданий и, следовательно, для обозначения локальной значимости» (Дейк, 1989: 61). Здесь, однако, следует отметить, что проблема существования и характеристик нейтрального мелодического контура в современной лингвистике не является по настоящему решенной. Многие ученые отрицают саму возможность существования стандартного нейтрального мелодического контура фразы, полагая, что местоположение логического ударения во фразе не определяется ее синтаксической структурой, а формируется только на основе семантической и эмоциональной необходимости, что, безусловно, верно, но только для эмфатически окрашенных предложений. В данной работе мы все же склонны разделять позицию лингвистов, отмечающих нормативный сдвиг информационного фокуса фразы (ремы) в нейтральном/немаркированном высказывании в конец предложения и, соответственно, смещение

интонационного центра на конечные элементы высказывания, что «связано с психологической тенденцией движения от известного к неизвестному для облегчения понимания произносимого слушающим» (Лебедева, 2002: 11). При этом «к типологически значимым признакам, различающим интонацию нейтральной и акцентно выделенной синтагмы, относятся следующие акустические характеристики: ЧОТ, формантные характеристики гласных, длительность и интенсивность» (Хромов, 2000: 35). Т.И.Шевченко характеризует общий интонационный контур спонтанной разговорной речи как «сильноконечный», с точки зрения локализации максимальных показателей ЧОТ и интенсивности в синтагме. При этом в речи в целом взаимодействие тонального и динамического компонентов может быть однонаправленным и разнонаправленным (Шевченко, 1990: 23). Нормированные типы произношения, как правило, отмечены однонаправленностью этих акустических признаков, что предполагает параллелизм максимальных показателей и направления движения ЧОТ и интенсивности в конце реплики высказывания (там же).

Подводя итог настоящему разделу, следует отметить, что искомый компонент просодического оформления реплики, отвечающий за процесс смены ролей в диалоге, является, по нашему мнению, модифицирующим компонентом ремы. Однако, учитывая законы циклического кодирования коммуникативной структуры реплики-высказывания, просодические маркеры смены роли следует рассматривать на фоне общего интонационного контура фразы. Принимая во внимание тот факт, что в нейтральном высказывании происходит смещение рематического компонента в конец высказывания, анализ реплики в диалоге с целью вычленения маркеров смены роли целесообразно начинать с ее финальной части.

5. Просодическая составляющая процесса мены

ролей

В настоящее время исследования речевой интонации развиваются в
основном по двум направлениям. С одной стороны, продолжают
накапливаться и уточняться объективные данные о физических
характеристиках просодических единиц, их вариативности и функциях в
речи. С другой стороны, развивается подход к интонации с точки зрения ее
восприятия. В свете деятелыюстного и антропоцентрического подходов
интонация понимается как важный компонент речетворческой деятельности
индивида, удовлетворяющего свои коммуникативные потребности. В этом
русле фонетическую вариативность начинают рассматривать как процесс
адаптации звуковой единицы к конкретным условиям реализации. В данной
работе интонационная вариативность процесса смены ролей

рассматривается в зависимости от речевой ситуации и лингвистического
контекста. Это отчасти объясняется тем, что интонация имеет свою
специфику, состоящую в сложности выделения и описания ее
дифференциальных признаков. С.С.Хромов выделяет ряд причин, по
которым фонетические явления должны рассматриваться в непосредственной
связи с контекстологией: «Во-первых, интонация наиболее тесно,
непосредственно соотносится с планом содержания, т.е. манифестирует
определенные языковые значения. Во-вторых, интонация по своей природе
синкретична, и ее границы не могут быть однозначно соотнесены с
линейными сегментными единицами. В третьих, в интонации допускается
широкий спектр переходных вариантов и оттенков, в связи с тем, что
интонация непосредственно связана с выражением смысла высказывания.
В-четвертых, интонационный признак, существенный в данной оппозиции,
может оказаться нерелевантным в другой оппозиции. В-пятых, в

интонологии возможна «перекодировка», реинтерпретация

63 дифференциальных признаков в изолированной позиции и в речи, в контекстуально сильной позиции и в контекстуально слабой позиции, в процессе речепроизводства и речевосприятия» (Хромов, 2000: 19). Автор подчеркивает тот факт, что, ввиду единства и целостности языковой системы, взаимодействия в ней плана содержания и плана выражения, существуют взаимокомпенсаторные отношения между интонацией и другими подсистемами языка (лексической и грамматической).

В рамках подхода, принимающего во внимание взаимокомпенсаторные отношения, существующие в языке, в настоящее время рассматриваются многие лингвистические явления, в том числе механизмы смены ролей в диалоге. Сложность рассмотрения просодической составляющей этих механизмов состоит в том, что до настоящего времени не определено, какая из подсистем языка: лексическая, грамматическая или фонетическая -является доминирующей в данном процессе. Это означает, что изучение просодических сигналов смены ролей должно проводиться в тесном взаимодействии с анализом семантической и синтаксической составляющих реплик.

5.1. Феномен речевого прогнозирования как составляющая процесса мены ролей

Исследователи устной речи неоднократно отмечали способность слушающего предугадывать ход высказывания говорящего. Работы по этому вопросу начали проводиться в 50-е годы как часть исследования стратегии восприятия текста. До настоящего времени, однако, не имеется достаточного количества сведений, определяющих масштабы использования этого явления при восприятии речи.

Ученые представляют языковое прогнозирование как сложный процесс, обеспечиваемый комплексной структурой и правилами языка. В английском языке, например, на уровне дискурса старая информация обычно

64 предшествует новой, определенное - неопределенному, т.е. тема предшествует реме. На уровне синтаксиса за группой существительного обычно следует группа глагола, за переходными глаголами - прямое дополнение, служебные слова маркируют начало придаточных предложений. На лексическом уровне в ряде случаев возможно предсказывание слова задолго до его реального произнесения. То же самое касается уровня фонем и морфем. При восприятии отрезков текста действуют законы прагматики и психолингвистики.

Важнейшим источником информации для прогнозирования является просодия. Просодическая информация может быть использована для подачи сигнала о предстоящем завершении реплики или, напротив, о том, что высказывание будет продолжено. Во многих случаях именно интонация является единственным «ключом» для слушающего, например, в ситуациях, когда информация, необходимая для прогнозирования на уровне грамматики и лексики, недоступна. Просодическая информация в данном случае «обеспечивает реализацию указаний, помогающих исключить многозначность структур и выявить ошибочность решений» (Яковлева, 1996:2).

Большинство исследователей интонационной обусловленности речевого прогнозирования склонны выделять в качестве значимых в этом феномене одну или несколько составляющих просодии, игнорируя остальные, что отчасти можно объяснить сложностью проведения комплексного эксперимента. Современные подходы к данной проблеме вынуждают нас взглянуть на языковое прогнозирование как на процесс, обусловленный, в большей или меньшей степени, всеми без исключения составляющими просодии, поэтому целесообразно было бы предпринять попытку объединить уже имеющиеся материалы. Для этого необходимо провести краткий обзор работ по данному вопросу.

Так, исследование Д. Мартина показало немаловажную роль ритма для определения местоположения терминального тона в предложении.

65 Слушающий способен угадывать наступление ядерного тона, основываясь на чередовании ударных и безударных слогов в течение определенных промежутков времени, которое для данного речевого акта является постоянным (Martin, 1972: 186).

Ф. Гросджин считает основными просодическими параметрами, способствующими языковому предсказанию, диапазон изменения ЧОТ и длительность произнесения терминального тона. По результатам эксперимента слушающие способны определить степень завершенности фразы и даже предположить примерное время ее дальнейшего звучания, основываясь только на просодических характеристиках потенциально конечного ударного слога. При этом если способность производить такого рода прогноз на первых тактах звучания финального слова достаточно сомнительна, то к концу его звучания точность прогноза достигает 87% (Grosjean, 1983: 524). Гросджин показывает, что длительность произнесения терминальной синтагмы (а следовательно, и скорость ее произнесения) напрямую соотносится с возможностью слушающего предсказать дальнейшую длину продолжения незаконченной фразы. Кроме того, автор связывает изменение ЧОТ на финальном слоге, как в сторону падения мелодики, так и в сторону ее подъема, с приближающимся завершением высказывания. Интересен также тот факт, что именно потенциально финальное слово несет на себе всю необходимую информацию, и при исключении из высказывания терминального тона предсказательная способность слушающих относительно длины высказывания и степени его завершенности значительно снижается (там же стр. 527).

Экспериментальное подтверждение зависимости прогностической способности слушающего от изменения скорости произнесения реплики было получено в ходе работы Дж. Касперса. Исследователь отмечает способность слушающего прогнозировать завершение синтагмы, в зависимости от темпа речи и тема-рематического членения текста (Caspers, 2003: 270). При приближении ремы общий темп высказывания замедляется,

то есть слушающему сообщается информация о приближении терминальной части высказывания.

Из анализа приведенных работ следует, что из всех составляющих просодии в феномене речевого прогнозирования первостепенную роль играет изменение частоты основного тона, являющегося мощнейшим инструментом маркирования границ высказывания. В то же самое время изменение скорости и громкости произнесения, а также ритмическая структура высказывания являются вторичными маркерами, поскольку их изменения непосредственно зависят от изменений ЧОТ и обозначают приближение не границы высказывания, а собственно терминального тона.

Среди аспектов функционального использования феномена языкового прогнозирования можно выделить следующие:

фокусирование внимания слушающего;

увеличение скорости восприятия языкового материала посредством маркирования границ высказывания;

Структурно-семантические особенности диалога как коммуникатив ного события

Изучению диалога посвящено множество работ как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике. Поскольку проблемы устройства и функционирования диалога многоаспектны и сложны, существует множество подходов к рассмотрению его структуры.

Неоценимую помощь в анализе структуры диалога оказывают достижения психолингвистики и лингвистической прагматики. Они дают возможность подойти к изучению устройства диалога и, в частности, механизма смены ролей не только с позиций собственно лингвистических, но и с позиций экстралингвистики, которая подчеркивает существенность таких факторов, как цель и предмет высказывания, взаимоотношения партнеров, их отношение к предмету разговора, обстановка протекания диалога. Языковые высказывания рассматриваются в теории речевых актов как единицы деятельности в рамках деятельностного контекста, т.е. как действия, задачей которых является определенная реакция партнера и успех которых зависит от реакции партнера. Поэтому анализ механизмов смены ролей в диалоге невозможен без привлечения отдельных факторов речевой ситуации. В результате конкретного проявления каждого из них создается диалог определенной структуры. Диалоги могут существенно различаться, в зависимости от целей и задач, которых стремятся достичь участники. Различие также может быть прослежено в языковой организации диалога (структуре и характере чередования реплик), его языковом наполнении (выбор лексики, стиля речи) и других факторах.

В общем виде диалог как форма речевой коммуникации представляет собой общение двух субъектов посредством языка, когда реплика сменяется ответной фразой и происходит постоянная смена ролей. В основе диалогической коммуникации лежит возможность участников в любое время исполнить активную роль говорящего, т.е. всегда присутствует реплицирование, и оба партнера активны в любой момент. «Диалогическое общение предполагает не только направленность речи, но и ответное внимание адресата к высказываниям, исходящим от адресанта» (Почепцов, 1981: 24).

Диалог является «основополагающим коммуникативным событием прямой коммуникации, благодаря которому партнеры вербально, при помощи перемены роли говорящего, в конкретных социально-исторических условиях реализуют определенные цели деятельности» (Techtmeier, 1984). Среди необходимых признаков, присущих диалогу, обычно называют наличие двух лиц, которые либо присутствуют в одно и то же время в одном и том же месте, либо вступают в общение друг с другом посредством технического канала. Таким образом, в любое время возможно исполнение каждым из участников роли говорящего, причем их внимание направлено на общую тему. Тенденция к синхронному речепроизводству, т.е. потенциальная готовность каждого из участников коммуникации к говорению одновременно со слушанием, существует постоянно и реализуется время от времени во встречных высказываниях. При этом вербальная реакция собеседника является основным признаком активного взаимодействия индивидов в речевом общении и выступает показателем их взаимопонимания как необходимого условия коммуникации (Михайлова, 1992: 36). На основании этого можно утверждать, что диалог представляет собой более или менее симметричное взаимодействие участников коммуникации. Таким образом, процесс смены ролей является основным качеством диалога, которое, как правило, присутствует в его научных определениях.

Следует отметить, что диалог - это «сложное речевое явление, состоящее, кроме собственно текста реплик, из экстралингвистических составляющих, включающих цели языковой личности, социальные, то есть статусные, характеристики и психологические особенности коммуникантов» (Киреева, 1999: 14). Сложность состоит в том, что диалог формируется как процесс и продукт речевой деятельности двух коммуникантов, включающий как знания говорящего (в частности, о ситуации общения), его мнения, установки, намерения, эмоции и оценки, так и учет таких знаний, мнений и т.п. у адресата. Композиционное строение диалога обычно определяется равнодействующей, возникающей при столкновении различных замыслов и стратегий говорящих (Канцнельсон, 1984:6). В результате создается «сложное речевое произведение, отражающее коммуникативное событие устного контактного, преимущественно неопосредованного общения, в котором партнеры вербально (а также и невербально), путем смены коммуникативных ролей говорящего и слушающего, в конкретной ситуации стремятся к достижению с помощью определенных стратегий и тактик желаемых результатов— и достигают (или не достигают) их» (Формановская, 2002: 158).

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что смена ролей является основной определяющей характеристикой диалогического общения. Однако представляется, что смена ролей в диалогах разных типов будет происходить по-разному. Различие типов мены роли, по всей вероятности, будет обусловлено теми же факторами, которые определяют и многообразие диалогов, то есть составляющими экстралингвистической ситуации.

Понятие коммуникативной роли участников в структуре диалога

Экстралингвистические факторы, влияющие на процесс мены ролей в диалоге, заставляют нас обратить внимание на роль языковой личности в формировании диалога как коммуникативного события.

В структуре языковой личности выделяются три уровня: вербально-семантический, тезаурусный и мотивационный (Киреева, 1999: 6). На каждом из них языковая личность готова к осуществлению поступков разной степени сложности посредством использования соответствующих языковых стереотипов, к которым относят единицы, реализующиеся в образах и схемах действий, сопровождающих дискурс. Данное положение может означать, что механизм смены коммуникативных ролей является обязательной составляющей структуры языковой личности на мотивационном уровне.

Следует принимать во внимание то, что языковые средства, применяемые языковой личностью, отражают не столько индивидуальные черты каждого человека, сколько особенности и закономерности, присущие той или иной культуре. Коммуникативная культура, являясь производной от национальной культуры, представляет собой совокупность норм и традиций общения, характерных для той страны, в которой она существует (Козьмина, 2001: 6). Поэтому коммуникативная культура определенным образом влияет на выбор средств реализации коммуникативного намерения.

Каждая языковая личность в общении наделена коммуникативными, социальными и психологическими ролями, совокупность которых создает варианты речевого поведения, воплощающиеся в бесконечном разнообразии высказываний и дискурсов. Прежде чем остановиться на взаимосвязи ролей участников коммуникации и их отношения к предмету разговора, следует определить понятие роли. «Под ролью понимается функция, нормативно

одобренный обществом образ поведения, ожидаемый от каждого, занимающего данную социальную позицию» (Кон, 1987: 23). Данное определение отображает психолопіческое понятие роли как комплекса разнообразных характеристик языковой личности. При этом можно предположить, что тождественные, на первый взгляд, роли могут существенным образом различаться в разных языковых сообществах. Это происходит потому, что роли в общепринятом смысле могут быть обусловлены как постоянными социальными характеристиками человека (его социальным положением и профессией, возрастом, полом, положением в семье), так и временными, которые определяются свойствами ситуации.

Роль, рассматриваемая с речевой точки зрения, есть «некий возможный и допустимый набор речевых средств, применяемых в различных ситуациях общения, а именно: лексические и грамматические минимумы, интонационные средства, речевые приемы и стереотипы» (Киреева, 1999: 14). Существуют так называемые относительные роли. Каждое лицо характеризуется при этом не абсолютно, а только через соотношение с другими лицами в данной конкретной ситуации. Относительные роли существуют не сами по себе, а на базе конкретных социальных отношений данного общества. Иначе говоря, абсолютные роли не теряются, не исчезают, заменяясь относительными, а определенным образом преломляются в них (Гольдин, 1978: 10). В результате личность может быть рассмотрена в виде совокупности ролей.

Коммуникативная роль в диалоге - это относительная характеристика языковой личности, которая определяется позицией участника общения. В коммуникации партнеры исполняют роли: а) говорящего (адресанта), б) слушающего (адресата), в) косвенного (вторичного) адресата как активного участника общения, г) наблюдателя как пассивного участника общения.

Поскольку в диалоге слушающий становится говорящим и наоборот, то в анализе структуры диалога коммуникантов часто обозначают не «говорящий» и «слушающий», а «говорящий 1», и «говорящий 2».

Смена коммуникативных ролей говорящего 1 и говорящего 2, как уже говорилось выше, порождает диалог. Однако в более широком понимании этого феномена искусство смены ролей определяет не только смену реплик, но и смену тем, тактик, стиля и т. д.

Говорящий 1 несет в своей речи мотивы, цели, выражает определенные интенции, эмоции, оценки, отношения, ожидание реакции адресата и многое другое, плюс приспособление к адресату — по теме, стилю и др. Ему свойственна ориентировка на действительность, отражаемую в высказывании (предикационные и референциальные его аспекты, актуальное тема-рематическое членение), на обстановку официальности/ неофициалыюсти общения и выбор стилистического субкода, формирование речевого акта с ориентацией на набор социальных и психологических ролей адресата. Говорящий 2, выступая в ответной реплике, в свою очередь, обретает все перечисленные свойства адресанта, а также зависимость от предшествующей реплики.

Для говорящего характерна демонстрация собственных социальных и психологических ролей (вышестоящего или подчиненного, взрослого или ребенка и т. д.), большая инициатива в принятии решения, больший коммуникативный вес, определение темы, стратегии и тактики для успешного воздействия на адресата. Однако и адресату принадлежит значительная роль в формировании дискурса.

Исследователями часто отмечается, что уже на этапе инициации коммуникативного акта адресантом «присутствие адресата весьма ощутимо, т.е. адресат не становится действующим лицом по ходу коммуникативного акта, он является таковым уже на момент начала взаимодействия». (Клюев, 1998: 54). Если также учесть, что опытный адресант готовит коммуникативный акт задолго до его инициации, то воздействие адресата на речевую ситуацию начинается вообще за ее пределами. Можно сказать, что адресат выступает как своеобразный соавтор любого текста.

Отбор и предварительный анализ экспериментального материала

Для проведения экспериментального исследования были использованы материалы компании ВВС, телеканала "ВВС World" 2003 - 2004 гг. для получения современных, аутентичных образцов диалогической речи.

Экспериментальный материал данного исследования составили аудиозаписи диалогов-дискуссий на политические и научно-популярные темы, к которым на предварительном этапе нами были составлены письменные порепликовые расшифровки текста.

Исследуемый материал представлен восемью несмоделированными диалогами, в которых принимали участие десять разных дикторов: семь мужчин и три женщины, средний возраст участников - 35 - 40 лет. Все коммуниканты являлись носителями орфоэпической нормы произношения. Общее время звучания составило приблизительно четыре часа.

Следует отметить, что все диалоги представляли собой образцы кооперативного общения. Учитывая тот факт, что на характер мены роли в немалой степени влияют индивидуальные личностные характеристики говорящего, в частности, темперамент, образцы диалогов, взятые нами для исследования, различались по степени активности участников. Однако соблюдение коммуникантами симметричной структуры диалога имело для нас большое значение.

Ведущим критерием при отборе экспериментального материала послужил стиль мены коммуникативных ролей. Предпочтение было отдано нейтральному стилю, который в целом отражает классические представления об идеальной гладкой реализации коммуникативного обмена при минимальных затратах на прерывающие действия со стороны обоих участников, а также аффилятивному стилю мены ролей, характеризующему ситуации преимущественно неформального речевого взаимодействия у участников, заинтересованных в укреплении социального контакта и ищущих поддержки со стороны партнеров. Это означает, что коммуниканты сочетали задачу сообщения или запроса новой информации с задачей изменения взглядов, мнений и убеждений слушающих за счет интерпретации уже имеющейся информации.

В соответствии с выбранным критерием, в рамках нейтрального и аффилятивного стилей мены коммуникативных ролей в корпус исследуемого материала, помимо примеров гладкой смены роли, вошли способы смены роли, манифестирующие высокую степень вовлеченности коммуникантов в разговор. К ним относятся: синхронные речевые ходы, перебивания, повторы, сигналы обратной связи и др.

Целью проведения эксперимента явилось изучение просодической составляющей процесса смены ролей, то есть выявление просодических маркеров, воспринимаемых слушающими как сигналы смены ролей. Данный эксперимент принял за основу способность коммуникантов на определенном этапе реплики предсказывать приближающийся момент ее завершения, основываясь на особенностях просодического оформления высказывания.

В качестве аудиторов были приглашены специалисты в области фонетики английского языка, имеющие большой опыт аудирования. Цель аудиторского анализа заключалась в слуховой интерпретации просодических характеристик исследуемых моментов смены роли.

Выделение исследуемых отрывков диалогов было произведено в ходе предварительного лингвистического анализа. Для проведения аудиторского анализа нами были отобраны восемь отрывков общей длительностью около 1 часа 20 минут. Приоритетным для выбора отрывков было большее количество моментов передачи роли за определенный промежуток времени. Средняя длительность каждого отрывка варьировалась в пределах 8-12 минут, тогда как количество реплик, а значит, и моментов смены роли во всех отрывках было примерно одинаковым (35-38). Общее количество реплик-высказываний составило 312 отрезков диалога. Содержащиеся в данных отрывках моменты смены роли представляли собой различные типы и способы мены коммуникативных ролей.

В задачу аудиторов входило: 1) установить тип смены роли в каждом из моментов, где происходила смена говорящего, в соответствии с предложенной таблицей, отражающей типологию, принятую в данной работе; 2) зафиксировать нарушения в процессе смены роли (наложения, паузы и т.д.);

3) определить просодические характеристики реплик, в соответствии с перцептивно-дискретными градациями, по следующим признакам: - изменения мелодики: наличие ядерного тона и постядерного движения; - тип ядерного тона: нисходящий (низкий, средний, высокий), восходящий (низкий, средний, высокий), ровный (низкий, средний, высокий), нисходяще-восходящий, восходяще-нисходящий; - изменения громкости: увеличение, уменьшение; - изменения скорости произнесения: увеличение, уменьшение; - тип воспринимаемой паузы: короткая, средняя, длительная;

Особенности просодического маркирования гладкой смены роли

Исходя из того, что количество случаев смены роли, охарактеризованных как моментальный переход, составило 151 (64,8 % от числа реплик при гладкой смене роли; 54,3 % от общего количества случаев смены роли), представляется возможным рассматривать данный тип смены роли как основной в диалогах кооперативного типа, протекающих в нейтральном и аффилятивном стилях. Преобладание моментального типа отмечалось преимущественно в средней части диалогов и было охарактеризовано нормальным темпом речи обоих участников, при средней продолжительности реплик, составляющей 2-4 интонационные группы. При ускорении общего темпа течения диалогов моментальная смена роли в ряде случаев перемежалась наложениями и перехватами инициативы, носившими характер коммуникативного сотрудничества и выражавшими высокую степень кооперации участников.

На семантическом уровне моментальный тип является преобладающим при смене роли между репликами, входящими в одно диалогическое единство или коммуникативный эпизод и объединенными как общей темой разговора, так и темой в терминах актуального членения. В большинстве случаев ответная реплика говорящего 2 является реакцией на рематический элемент реплики говорящего 1.

На синтаксическом уровне данный тип смены роли чаще всего следует за высказываниями повествовательного характера. В ряде случаев в формировании вопросов была отмечена компенсирующая роль интонации, когда предусмотренного грамматикой изменения порядка слов не происходило.

На просодическом уровне моментальный тип смены роли характеризуется следующими параметрами: 1. Преобладание низкого нисходящего (67 %) и среднего нисходящего (20 %) типов терминальных тонов. Также были отмечены низкий восходящий тон - 7,3 %, средний ровный тон - 2,7 %, нисходяще-восходящий - 1,4 %, восходяще-нисходящий - 1,4%. 2. Уменьшение громкости произнесения наблюдалось в 18 % случаев, тогда как ее увеличение - лишь в 6 %. 3. Уменьшение скорости произнесения было отмечено в 20 % реплик, в то время как ее увеличение - в 4 %.

Несмотря на то, что изменения громкости и скорости не превышали, каждое в отдельности, 25 %, в целом около половины проанализированных реплик сопровождалось изменением вышеуказанных параметров. Лишь в 2% случаев их взаимозависимость была отмечена аудиторами.

В оформлении моментального типа смены роли была выявлена тенденция к сопровождению низкого нисходящего тона уменьшением скорости произнесения (17,6 % реплик) либо снижением громкости произнесения (12,7 % реплик). Увеличение громкости произнесения сопровождало, как правило, средний нисходящий тон (13,3 %), тогда как увеличение скорости - средний ровный тон (40 %).

Обозначенные выше тенденции могут быть проиллюстрированы следующими примерами: Пример 11 (- And what will be his policy?) 102 -No, I think, actually, jfwe get the inspectors in and if we have a more sophisticated and betterargeted sanctions regime, mere would be a chance ofmaking progress on that... 103 -But Mr.Batten is sophisticated enough to see on the satellite pictures... 1 Реплика № 103 является аргументированным ответом на специальный вопрос. За ней, в свою очередь, следует несогласие и выражение другой точки зрения.

Аудиторы охарактеризовали границу между репликами №№ 103 - 104 как моментальную смену, без ощутимой паузы и изменения скорости произнесения, со средним нисходящим тоном на слове "progress". Однако была отмечена короткая пауза перед словом "there" практически в середине реплики № 103. Принимая во внимание лексико-синтаксическую структуру данного высказывания, легко объяснить, почему говорящий 2 не принял данную паузу за место возможной смены роли. По своей структуре данное предложение - сложноподчиненное, с предшествующими главному придаточными условия. Поэтому отмеченная пауза, играя роль грамматической (возможно, совпадая с паузой хезитации), несмотря на падение тона на предыдущей синтагме, не могла, в отсутствие логического завершения высказывания, служить потенциальным местом смены роли.

Коммуникативным центром главного предложения является слово "progress", отмеченное фразовым ударением. Данное слово (рис. 1 а) характеризуется максимальным значением ЧОТ в данной фразе, после чего наблюдается резкое падение линии ЧОТ практически до нижней границы диапазона на протяжении заядерной части высказывания ("on that"), со скоростью 6,7 Гц/мс. В данном случае, учитывая широкий частотный интервал, равный -117%, следует характеризовать данный тон как высокий нисходящий тон.

График интенсивности для данной границы (рис. 1 б) отражает значительное, ощутимое на слух и отмеченное аудиторами изменение громкости в конце реплики № 103. Стоит отметить, что максимальное значение интенсивности на данном отрезке приходится на начало новой реплики.

Следует также учесть незначительное, по сравнению со среднеслоговой длительностью, уменьшение длительности произнесения заядерных слогов, которое не ощутимо на слух.

Подводя итог, необходимо отметить, что при отсутствии заметных изменений скорости произнесения значимыми просодическими сигналами, предшествующими смене роли, являются изменение мелодики, то есть высокий нисходящий тон, начинающийся на смысловом центре высказывания и продолжающийся на двух заударных слогах, и уменьшение громкости произнесения.

Похожие диссертации на Просодическая составляющая процесса мены ролей в диалоге : На материале британского варианта английского языка

Просодическая составляющая процесса мены ролей в диалоге : На материале британского варианта английского языкаТымбай, Алексей Алексеевич

Вариативность акцентной нормы многосложных слов английского языка : экспериментально-фонетическое исследование на материале британского варианта английского языкаКомягина, Ольга Викторовна

Фразеологизмы с компонентами-соматизмами в национальных вариантах английского языка : на материале британского и американского вариантовЧумичева Татьяна Сергеевна

Основные тенденции фонетической ассимиляции русских заимствований в английском языке (экспериментально-фонетическое исследование на материале британского варианта английского языка)Смирнова Мария Сергеевна

Прототипная метафора в английской ораторской речи второй половины XX в. : На материале американского варианта английского языкаИванова Екатерина Михайловна

Просодические особенности эмотивно-немаркировнной речи (экспериментально-фонетическое исследование на материале британского варианта английского языка)Огородникова Татьяна Михайловна

Позиционная вариативность признака и степени придыхания английских глухих взрывных согласных (Экспериментально-фонетическое исследование на материале британского варианта английского языка) Гришина Любовь Викторовна

Языковая репрезентация концепта Crime (На материале американского варианта английского языка) Евтушок Юлия Григорьевна

Просодия побудительных сверхфазовых единств в разных экстралингвистических условиях (экспериментально-фонетическое исследование на материале американского варианта английского языка )Кауфова, Лола Аслановна

Лингвокультурологическое исследование афро-американского варианта английского языка : На материале романа Тони Моррисон "Возлюбленная"Коппард, Маргарита Ринатовна