Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Когнитивно-дискурсивные стратегии исследования языка в современной лингвистике
1.1. Исторические вехи становления ценностных ориентиров в лингвистической литературе 10-15
1.2. Концептуальный аппарат лингвистических исследований 16 - 26
1.3. Лингвокреативная деятельность субъекта как основа формирования языковой картины мира 26-34
Выводы по главе 1 34-35
Глава 2. Экспликация авторской парадигмы в нарративном дискурсе
2.1 . Специфика повествовательного дискурса 36-48
2.2. Реализация авторской парадигмы в нарративном дискурсе
2.2.1. Основы реализации дискурсивной интеракции в нарративном дискурсе 48-52
2.2.2. Дискурсивная реализация авторской интенции 52 - 59
2.3. Структура авторской парадигмы нарративного дискурса 59-63
2.3.1. Актуализация Я интеллектуального как ментального фокуса авторской парадигмы 63 - 67
2.3.2. Лингвистический спектр выражения Я социального как основы интеракции автора и читателя 67 - 73
2.3.3. Языковая реализация Я эмоционального как дискурсивного начала личности создателя 73- 80
2.3.4. Лингвистические средства представления Я оценивающего как интегральной основы авторской парадигмы 80- 93
2.3.5. Актуализация тендерного аспекта при интерпретации нарративного дискурса (Я биологическое) 93- 109
Выводы по главе 2 110-112
Глава 3. Аксиологический и концептологический аспекты нарративного дискурса в его отношении к авторской парадигме
3.1. Междисциплинарная интерпретация понятия «ценность» 113-120
3.2. Аксиологический и концептологический потенциал авторской парадигмы 120- 124
3.3. Стратегии выявления ценностной картины мира автора в повествовательном дискурсе 124 - 132
Выводы по главе 3 133- 135
Заключение 135-138
Библиография 139-163
Приложение
- Исторические вехи становления ценностных ориентиров в лингвистической литературе
- Концептуальный аппарат лингвистических исследований
- Специфика повествовательного дискурса
- Междисциплинарная интерпретация понятия «ценность»
Введение к работе
( «Когнитивный бум», охвативший как фундаментальные, так и инновационные научные знания, привнес в лингвистику аксиологическую тенденцию изучения дискурсивной интеракции, что ознаименовало переоценку функционального подхода к системе научного знания, которую предстояло репрезентовать с междисциплинарных антропоцентричных позиций. Актуализация аксиологического аспекта в качестве доминанты при интерпретации дискурса позволяет глубже проникнуть в социальное, эмоциональное, интеллектуальное и оценивающее «Я» его создателя и тем самым подойти к установлению основных ценностных ориентиров автора, определению его картины мира.
Данные позиции представлены в концепциях таких ведущих филологов, как Т. ван Дейк, Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Н. Караулов, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова и ряде других. Исходя из анализа их научных изысканий, изучение дискурса не мыслится без рассмотрения ценностного начала концептуальной картины мира его продуцента.
Настоящая диссертация посвящена исследованию образа автора, реализации его ценностного потенциала в нарративном дискурсе.
Объектом диссертационного исследования является художественный нарративный дискурс.
Цель диссертации заключается в разработке концепции актуализации ценностного потенциала авторской парадигмы как доминанты при интерпретации нарративного дискурса. Это ставит нас перед необходимостью последовательного разрешения следующих задач:
1. Обобщение существующих исследований нарративного дискурса в современной лингвистической литературе и определение его особенностей.
Верификация понятия авторской парадигмы и выявление доминирующих грамматических и стилистических средств выражения ее составляющих (Я интеллектуального, Я социального, Я эмоционального, Я оценивающего) при интерпретации немецкоязычного нарративного дискурса.
Актуализация гендерного подхода при интерпретации основных составляющих авторской парадигмы в повествовательном дискурсе (Я биологическое).
Установление стратегий реализации ценностного потенциала авторской парадигмы в немецкоязычном нарративном дискурсе.
Актуальность диссертации состоит в необходимости комплексного изучения образа автора в художественной коммуникации и его репрезентации в современном немецком языке с позиции когнитивно-дискурсивного, аксиологического и гендерного подходов. Выработанный комплексный подход к интерпретации повествовательного дискурса отвечает современным направлениям развития лингвистики и определяет междисциплинарный характер исследования, позволяющий представить авторскую парадигму как многоаспектный феномен.
Научная новизна данной работы заключается в том, что в ней впервые с позиции когнитивной лингвистики, коммуникативно-когнитивной грамматики, теории интерпретации всесторонне исследуется авторская парадигма в художественном нарративном дискурсе, выявляются ее составляющие и языковые средства их реализации, определяются основные ценностные ориентиры нарративов немецких писателей, а также стратегии их репрезентации читателю. Применение основанного на достижениях современной лингвистики инновационного когнитивно-дискурсивного подхода к избранному объекту исследования - художественному нарративному дискурсу - способствует непосредственному выражению дискурсивных особенностей нарратива, его аксиологического и концептуального аспектов, выявлению разных форм дискурсивной информации (социальной, культурно-исторической, идеологической, когнитивной), особенностей языкотворческой деятельности автора с учетом тендерных особенностей, его персональной ценностной картины мира.
Основными методами исследования являются эмпирически- интерпретационный метод, метод трансформации, когнитивно- дискурсивный метод.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что проведенное исследование представляет интерес для когнитивной лингвистики, коммуникативно-когнитивной грамматики, нарратологии, теории интерпретации, гендерологии, литературоведения. Опираясь на междисциплинарный подход к интерпретации нарративного дискурса для извлечения информации относительно картины мира коммуникантов, устанавливаются стратегии языкового выражения авторской парадигмы в нарративе, которые могут быть применены к другим типам дискурсов.
Практическая ценность работы определяется возможностью применения результатов исследования в преподавании немецкого языка, а именно: в курсе лекций по теоретической грамматике (разделы «Текст», «Дискурс», «Персональность»); в семинарах и лекциях по интерпретации текста (разделы «Когнитивные стратегии интерпретации текстов», «Авторская парадигма и дискурс», «Аксиосфера нарратива»); в спецкурсе по стилистике (раздел «Функциональные стили»); в спецкурсе по психолингвистике (раздел «Личность и текст»); в спецкурсе по гендерологии (раздел «Актуализация ценностного аспекта при тендерной интерпретации нарратива»); в преподавании практики немецкого языка (раздел «Языковые средства выражения автора в повествовательном тексте»). Предлагаемая в диссертации методика выявления ценностного потенциала авторской парадигмы в немецкоязычном нарративном дискурсе может использоваться на семинарских и практических занятиях по анализу художественного произведения, при написании дипломных и курсовых работ.
Междисциплинарный характер работы и особое внимание к лингвистическому аспекту исследуемого объекта делает сферу использования результатов работы объемной и позволяет применить их как в теоретической, так и практической областях изучения языка.
Языковым материалом для проведения дискурсивной интерпретации послужили более 450 нарративов из сборников немецких писателей: «Deutschland erzahlt von Arthur Schnitzler bis Uwe Johnson», «Deutschland erzahlt von Rainer Maria Rilke bis Peter Handke» (herausgegeben von B. von Wiese), «Die deutsche Literatur 1945-1960 Band 4» (herausgegeben von H.L. Arnold), «Gesichtete Zeit» (Deutsche Geschichten 1918-1933; herausgegeben von M. Reich-Ranicki), «Notwendige Geschichten» (Deutsche Geschichten 1933-1945; herausgegeben von M. Reich-Ranicki), «Verteidigung der Zukunft» (Deutsche Geschichten 1960-1980; herausgegeben von M. Reich-Ranicki), «Deutsche Literatur der siebziger Jahre» (herausgegeben von Ch. Buchwald und K.Wagenbach), «Geschichten zum Rotwerden» (herausgegeben von S. Blau), «Prager deutsche Erzahlungen» (herausgegeben von D. Sudhoff und M. Schardt), «Gesammelte Erzahlungen aus dreiflig Jahren» (G. Wohnmann), «Prosa des Naturalismus» (herausgegeben von G. Schulz).
Достоверность полученных результатов обеспечивается объемом исследуемого материала, а также комплексной методикой его анализа, проработанностью обширного теоретического материала по данной проблематике.
Материал исследования прошел апробацию на заседаниях кафедры грамматики и истории немецкого языка Московского государственного лингвистического университета. По материалам работы был сделан доклад на Международной конференции «Германистика: состояние и перспективы развития», посвященной памяти профессора О.И. Москальской в Московском государственном лингвистическом университете (2004).
Поставленная цель и вытекающие из нее задачи исследования определяют структуру работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения.
Во введении обосновывается выбор объекта исследования, актуальность, новизна диссертации, теоретическая значимость и практическая ценность, определяются цель и задачи исследования.
В первой главе представляется исторический экскурс ценностных ориентиров в лингвистической литературе, уточняется концептуальный аппарат современных лингвистических исследований, рассматривается проблема определения феномена «дискурс». Отдельно выносится вопрос об основополагающей роли языкотворческой деятельности субъекта при формировании его картины мира.
Во второй главе определяется специфика нарратива и основные способы реализации дискурсивной интеракции в повествовании, выявляется структура авторской парадигмы, лингвистическая экспликация авторской интенции и исследуются средства выражения Я интеллектуального, Я социального, Я эмоционального, Я оценивающего и Я биологического.
В третьей главе исследуется аксиологический и концептологический аспекты нарративного дискурса в их отношении к авторской парадигме, уточняется междисциплинарная специфика понятия «ценность», определяются особенности реализации ценностного аспекта авторской парадигмы в нарративе, представляется языковая экспликация стратегий поведения автора при выявлении его ценностной картины мира.
В заключении обобщаются теоретические и практические положения данного исследования, делаются выводы по результатам работы.
В конце работы приводится список использованной в процессе исследования литературы.
В Приложении приводятся интерпретируемые в ходе исследования нарративы, даются следующие демонстрационные схемы: 1) «Стадии + становления когнитологии», 2) «Междисциплинарный круговорот получения данных в когнитивной лингвистике», 3) «Речевые способы передачи информации по системе Э. Верлиха», 4) «Структура авторской парадигмы», 5) «Эффект приближения», 6) «Эффект абстрагирования», 7) «Эффект противопоставления».
На защиту выносятся следующие положения диссертации:
- Феномен «автор» представляется в нарративном дискурсе через понятие «авторская парадигма», трактуемое как совокупность составляющих личности, определяющих авторское видение мира и его репрезентацию в создаваемом им художественном нарративном дискурсе.
- В структуре авторской парадигмы выявляются следующие составляющие, имеющие свои характерные языковые средства актуализации в нарративе: Я интеллектуальное, Я социальное, Я эмоциональное, в качестве доминантного рассматривается Я оценивающее. Существует возможность выделения Я биологического, которое, не обладая специальными средствами выражения, проявляется при тендерном анализе нарратива.
- При интерпретации повествовательного дискурса обнаруживается тесная взаимосвязь ценностного и концептологического аспектов.
- В качестве основных стратегий реализации аксиологического потенциала создателя в нарративе выделяются следующие: эффект приближения, эффект отстранения и эффект позиционирования системы ценностей автора.
Исторические вехи становления ценностных ориентиров в лингвистической литературе
«История развития лингвистики XX века вписывается в общую динамику социального, культурного, интеллектуального развития столетия, описываемую триадой «традиция - модерн - постмодерн»», на которую в своей статье «Теоретические перевороты и методологический мятеж в лингвистике XX века» указывает И.Б. Паршин (Паршин 1996), связывая данное триединство с «осознанием диалектики альтернативности мира и способов его освоения человеком» (Паршин 1996: 27). Принимая в качестве движущей силы в эволюции данной триады ценности (Паршин 1996: там же), триединство «традиция - модерн - постмодерн» предположительно может быть проинтерпретировано следующим образом: существует определенная ценностная установка традиции, которую осознает и одновременно «развенчивает» своей альтернативной ценностной ориентацией модерн, а постмодерн оправдывает аксиологическую направленность традиции в свете новой альтернативы. Следует отметить тот факт, что каждая последующая ступень представленной триады не отрицает предыдущую, а уточняет и плодотворно разрабатывает полученные ранее данные с позиции актуальных установок.
«В разные эпохи, в разные исторические периоды существования человека язык изучался по-разному и в поле зрения ученых оказывались разные функции языка, разные его ипостаси и особенности. В разных направлениях и школах язык как бы поворачивался к нам различными гранями. Все зависело от точки зрения на язык, а значит в зависимости от этого фактора мы могли увидеть в языке не только разное, но больше или меньше» (Кубрякова 1999: 3). Экскурс в историю языкознания позволяет говорить о нескольких этапах развития лингвистики.
Этап сравнительно-исторического языкознания, ценностные ориентиры которого направлены на «установление соотношения между родственными языками и описание их эволюции во времени и пространстве. Ключевые принципы компаративистики нашли свое отражение в трудах И.Г. Гердера «Исследование о происхождении языка» (1770, изд. 1772), Ф. фон Шлегеля «О языке и мудрости индийцев» (1808), Я. Гримма «Грамматика немецкого языка» в 4 томах (1819-1837), А.Х. Востокова «Рассуждения о славянском языке» (1820), В. фон Гумбольдта «О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития» (1820). В. фон Гумбольдт, выделив в рамках данного направления «сравнительную антропологию», утверждал, что «язык и постигаемые через него цели человека вообще, род человеческий в его поступательном развитии и отдельные народы являются теми четырьмя объектами, которые в их взаимной связи и должны изучаться в сравнительном языкознании» (Гумбольдт 1984: 311).
Этап структурной лингвистики, плодотворно разрабатывавшейся такими выдающимися учеными, как Ф. де Соссюр, Л. Ельмслев, Л.Блумфилд, А.А. Реформатский, аксиологической составляющей научных исследований которых послужил тезис о том, что «единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя» (Соссюр 1977: 54, 268). Следует особо отметить фактор преемственности парадигм. «Так, одним из ключевых структуральных методов является метод внутренней реконструкции, в основе которого лежит идея, связанная с представлением о языке как об особым образом организованной структуре взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов, впервые примененная в компаративистике Ф. де Соссюром в «Мемуаре о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках»» (Беляевская 2002: 387). Этап функционального языкознания, возникшего как одно из ответвлений структурной лингвистики, ценностная установка которого характеризуется преимущественным вниманием к функционированию языка как «средства общения и целенаправленной системой средств выражения» (ЛЭС 2000: 566). Функциональная парадигма, представленная / в концепциях P.O. Якобсона, К. Бюлера, Г. Хельбига, А.В. Бондарко, . опирается на принцип деятельности и провозглашает . приоритет факторов, обеспечивающих успешное использование языка субъектом коммуникативной деятельности для достижения своих целей. Этой парадигме наша наука обязана утверждением фактора человека как субъекта деятельности в самом широком смысле, деятельности общения, коммуникативной и речевой деятельности, более тесным включением в круг человековедческих наук (Сусов 1985: 3).
Так диахронический анализ в рамках триады «традиция - модерн постмодерн» позволяет говорить о наличии эволюции языкознания от межъязыковой компаративистики («интерлингвистика») через внутреннюю компаративистику («интролингвистика») к «экстралингвистике» («междисциплинарно ориентированная» лингвистика). j ] «Следует отметить, что, как это ни парадоксально, различные научные парадигмы в меньшей степени противопоставлены друг другу, чем отдельные научные школы и направления в пределах одной парадигмы. Действительно, исходя из одной и той же аксиоматики, разные научные течения предлагают свое решение определенного основными постулатами круга проблем. Соответственно различия между разными научными направлениями касаются подхода к языковому материалу, предлагаемых научных концепций и ракурса видения объекта, что создает основания для полемики. Напротив, новая научная парадигма, меняя исходную аксиоматику, не отбрасывает как ненужный уже накопленный лингвистический опыт, но стремится на его основании направить внимание исследователей на те языковые явления, которые не поддаются решению прежними методами» (Беляевская 2002: 386-387).
Лингвистика как наука о языке, непосредственно связанная с обществом, его аксиологическими установками, настроениями, представляет собой относительно открытую для новых научных идей парадигму, ценностные ориентиры которой состоят в апробации большинства актуальных тенденций в рамках собственной системы знаний.
Концептуальный аппарат лингвистических исследований
На рубеже XX-XXI веков в обществе произошло переосмысление ценностных ориентации. Данный аксиологический переворот вывел языкознание на «когнитивно-дискурсивную орбиту исследований, в рамках которой коммуникативная и когнитивная функции языка не просто признаются главными, но и преследуется цель изучать эти функции в их постоянном взаимодействии и согласовании» (Кубрякова 2001: 12). Так, в фокусе внимания новой парадигмы лингвистического знания оказались интерактивное начало субъекта, его ментальное пространство и концептосфера, которые составляют понятийную основу концептуального аппарата современных лингвистических исследований.
Когнитивную основу филологических исследований представляет термин «когниция», трактуемый в Кратком словаре когнитивных терминов как «познавательный процесс или же совокупность ментальных процессов, которые отражают сущность Homo Sapiens и его интеракцию, проявление умственных и интеллектуальных способностей человека и включает построение особой картины мира и ее оценку» (КСКТ 1996: 81). Понятие «когниция», по словам Е.С. Кубряковой, причудливо сочетает в себе значение двух латинских терминов cognitio и cognitatio, передает смыслы «познание», «познавание» (фиксируя как процесс приобретения знаний и опыта, так и его результаты), а также «мышление», «размышление» (КСКТ 1996:81). «Когниция не является тождественной знанию, так как она наряду с истинностными оперирует ошибочными и неадекватными знаниями и мнениями. Отличается когниция и от эмоции» (Danes 1990: 172), поскольку «будучи в высшей степени структурированной, она базируются на установках или предположениях (схемах), выработанных в результате предшествующего опыта, а аффект и поведение человека представляют собой результат когниций, с помощью которых человек структурирует мир» (Демьянков 1994: 17-33).
Исходя из подобного трактования когниции, очевидной становится ее неразрывная связь с понятием «ментальность»3, при определении которого в рамках нашей работы мы придерживаемся дефиниции, данной в Кратком словаре когнитивных терминов. Ментальность обозначает совокупность ментальных, мыслительных процессов - восприятия мира, категоризации мышления, речи и пр., служащих обработке и переработке информации, поступающей к человеку по разным каналам (КСКТ 1996: 81). Таким образом, вся приходящая к нам извне информация трансформируется в виде ментальных репрезентаций (или представлений мира в голове человека) разных типов (образов, фреймов, скриптов и т.п.) и удерживается по необходимости в памяти человека. Все ментальные репрезентации аккумулируются в ментальную информацию которая возникает как следствие в ходе осмысления и переработки всей поступающей извне информации и определяется как «внутренний код» личности (Fodor 1975, Miller, Johnson-Laird 1976). Ментальной репрезентацией этой информации являются инференции, базирующиеся на определенных данных и предположениях. Инференция - одна из важнейших когнитивных операций человеческого мышления, в ходе которой человек выходит за пределы данного и получает новую информацию (КСКТ 1996: 33-34). Последняя находит свое воплощение там, где читатель начинает актуализировать уже имеющиеся у него «фоновые знания» и делать собственные умозаключения. Следует подчеркнуть, что всякая поступающая к читателю информация не просто «отчеканивается», а «накладывается» на имеющиеся у него ментальные репрезентации, то есть инференция в данном контексте является «механизмом восстановления скрытой информации» (Петрова 1988: 123). Таким образом, огромная роль при анализе инференции отводится читателю, его знаниям и способности к интерпретации, так как в данном случае он выступает . в роли активного субъекта, распознает коммуникативные установки и старается постичь заложенный в них ценностный потенциал. Под интерпретацией понимается когнитивный процесс и одновременно результат в установлении смысла речевых действий (КСКТ 1996: 31). Из определения следует, что акт интерпретации - это сложный процесс декорирования и «пропускания через себя» адресованной автором информации (Бурдина 2002: 132), основанный на «ретрансляции» знаний без утери их ценностного стержня и прагматики, а также направленный на осознание авторской стратегии повествования и проникновение в его концептуальную среду.
Одним из «краеугольных вопросов» когнитивной лингвистики по праву может считаться определение термина «концепт». Несмотря на то, что существует несколько теорий концепта и в языкознании создано такое направление, как лингвоконцептология (Бабушкин 1996; Чернейко 1997; Снитко 1999, Воркачёв 2002), до сих пор не существует единой общепризнанной дефиниции данного термина. На сегодняшний день существуют три основных подхода к определению данного термина. Первый (культурологический) подход (Ю.С. Степанов) рассматривает концепт как основную единицу культуры в ментальном мире человека, «сгусток культуры». Сторонники второго (семантического) подхода (Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев и др.) считают семантику языкового знака главным средством формирования содержания концепта. Представители третьего (когнитивно-семиотического) подхода (Д-С. Лихачев, Е.С. Кубрякова и др.) исходят из того, что концепт является посредником между словами и действительностью (Маслова 2004: 32). Е.С. Кубрякова определяет концепт как «оперативную единицу информации в ментальном лексиконе, в долговременной памяти, с помощью и на базе которой люди организуют и хранят знания о мире и человеке. Это - квант структурированного знания, элементарная единица когниции, выступающая как гештальт - как самостоятельная и отдельная от других сущность» (Кубрякова 2004: 316).
Итак, в рамках настоящей работы нам представляется возможным предпринять «структурированный анализ» термина «концепт» в виде раскрывающих природу данного понятия нижеприведенных тезисов. 1. Концепт несет в себе относительно субъективное начало. На его индивидуальность указывал первооткрыватель категории концепта Пьер Абеляр (1079-1142), который трактовал концепт как предельно субъективную форму схватывания смысла и постулировал то, что, создавая свой концепт, свою точку зрения, средневековый человек становился автором своего, если угодно, Слова или Книги, выраженного в комментарии (Цит. по: Неретина 1994: 141-142). В данной связи обратимся к Краткому словарю когнитивных терминов, где отмечается, что «концепт возникает в процессе построения информации об объектах и их свойствах, причем эта информация может включать как сведения об объективном положении дел в мире, так и сведения о воображаемых мирах и возможном положении дел в данных мирах: это сведения о том, что индивид знает, полагает, воображает об объектах мира; концепты способствуют обработке субъективного опыта (КСКТ 1996: 90). 2. Концепт мыслится как эволюционирующая сущность. Его этимологический анализ в различных языках, проведенный В.З. Демьянковым (Демьянков 2001: 35-47), показал, что этот термин несет в себе сему «незавершенность, зачаточность». Незавершенность объясняется неокончательным результатом образования данного понятия. Концепт отстаивает собственную «самобытность», поскольку существует сам по себе и не требует эксплицитной договоренности.
Специфика повествовательного дискурса
Современное общество, характеризующееся широкой компьютеризацией, оставляет все меньше места и времени для чтения и, тем самым таит в себе опасность незаметного ухода человека в виртуальную реальность. Классический вопрос «Что читать?» постепенно трансформируется в риторический «Зачем читать?», тогда как процесс чтения художественных произведений не только активизирует все сферы жизнедеятельности человека -его логику, воображение, память, мышление рисуют в сознании реципиента свой мир, но и способствует проявлению интерактивности читателя, который обретает внутреннюю свободу и становится языкотворческой личностью, «постигая слог писателя».
Такой подход в полной мере соответствует когнитивно-дискурсивной парадигме, которая дает возможность обратиться к языку художественной литературы с позиций интерактивного и языкотворческого познания, выйти из языкового трактования понятия «чтение» и понимать под ним процесс обоюдного общения автора и читателя, в рамках которого происходит сопряжение их ментальных, эмоциональных, социальных пространств. Подобное понимание в определенной степени коррелирует с восходящей к И. Канту метафоре - мир это текст - , следствием из которой является представление о познании как чтении некой «книги природы», что и предопределяет необходимость когнитивно-дискурсивного исследования языка художественной литературы.
Художественная литература «представляет собой, как известно, один из видов искусства и выполняет целый ряд функций, присущих искусству: эстетическую, социально ориентирующую, гедонистическую, просветительскую, компенсирующую, оптимизирующую, прогностическую, суггестивную, катарсическую, коммуникативную и другие» (Ноздрина 2003: 15).
Специфика языка художественной литературы выявляется прежде всего при сопоставлении его с понятием «литературный язык». Язык художественной литературы базируется на общем литературном языке, но использует его для создания системы средств словесно-художественного выражения, поскольку в языке художественной литературы заключено единство коммуникативной и эстетической функций. Литературный язык - нормированный язык с присущей ему системой языковых средств. Язык художественной литературы - понятие более сложное и широкое, поскольку он допускает использование различных внелитературных элементов общенародного языка. «Многословность и сложность языка художественной литературы заключается в том, что в нем могут использоваться многие лексические, фразеологические, грамматические и стилистические элементы разных функциональных стилей, преобразованных с учетом эстетических функций языка. Язык художественной литературы -синтез тщательно, творчески отобранных средств выражения» (Валгина 2004: 216-217).
Своеобразие художественной речи определяется многими показателями, например: неполное единство объемов информации, задаваемого писателем и воспринимаемого читателем; характер образного мышления писателя (художественное произведение - это целенаправленная динамическая система образов); взаимоопределяющие отношения между идейно-эстетическим содержанием и языковой формой художественного произведения; степень концентрированности и система взаимообусловленности образно-речевых средств в художественном произведении; приобретение образных функций безобразными речевыми средствами; наращение смысла в контексте художественного произведения, его контекстуальная многоплановость; особый характер «точности» речевого выражения, допускаются семантические сдвиги, недосказанность (Васильева 1971: 27).
Так, художественный дискурс строится по законам ассоциативно-образного мышления. «В художественном произведении жизненный материал преобразуется в своего рода «маленькую вселенную», увиденную глазами данного автора. В нем за изображенными картинами жизни всегда присутствует подтекстный, интерпретационный функциональный план, «вторичная действительность», которая делает художественное слово неисчерпаемым» (Валгина 2004: 114-115).
В русле когнитивно-дискурсивной парадигмы внимание исследователей все чаще фокусируется на междисциплинарном изучении процесса обмена художественной информации, который, в свою очередь немыслим без концептуального анализа феномена «повествование».
Нарратив на протяжении тридцати лет являлся предметом исследования ученых-нарратологов 9 разных стран. Следует отметить, что нарратология (теория повествования) представляет собой развиваемое преимущественно зарубежными учеными направление, которое сложилось на Западе в русле структурализма в 1960-е годы. В отличие от традиционных типологий, относящихся более или менее исключительно к жанрам романа или рассказа и ограничивающихся областью художественной литературы, нарратология стремится к открытию общих структур всевозможных «нарративов» -повествовательных произведений любого жанра и любой функциональности. В научной практике нашей страны нарратология еще не получила столь широкого распространения. У истоков современной теории нарратива стоят русские формалисты 20-х годов XX столетия: Б.М. Эйхенбаум, В.Б. Шкловский, В.В. Виноградов, М.М. Бахтин, В.Я. Пропп, а также теоретики Московско-тартуской школы (Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский). Большой вклад в изучение нарратива и разработку теории нарратологии внесли французские структуралисты (К. Леви-Стросс, Р. Барт, Ж. Женнет, К. Бремон, Ц. Тодоров), представители школы семиологии в Германии и Голландии (Т. ван Дейк), американские ученые (Дж. Принс, М. Тоолан, У. Лабов). Все они занимались нарративом с позиции своей школы, предлагая собственные определения данного феномена и анализ его композиционных (структурных), семантических, синтаксических особенностей, а также правил, в соответствии с которыми нарративы строятся и развиваются. Объектом нарратологии является построение нарративных произведений.
В зарубежном литературоведении под «нарративом» понимают два следующих варианта этого понятия:
Первый образовался в классической теории повествования, прежде всего в теории немецкого происхождения, которая тогда еще называлась не нарратологией, a Erzahlforschung, или Erzahltheorie (теория повествования). В этой традиции к нарративному или повествовательному разряду причислялись произведения по признакам коммуникативной структуры. Повествование, противопоставлявшееся непосредственному драматическому исполнению, связывалось с присутствием в тексте голоса опосредующей инстанции, называемой «повествователем» или «рассказчиком». В классической теории повествования основным признаком повествовательного произведения является присутствие такого посредника между автором и повествуемым миром.
Междисциплинарная интерпретация понятия «ценность»
Исследование ценностного фактора в языке обретает свою актуальность в лингвистике 1980 - 90-х годов в трудах Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, А.Ф. Журавлева, СЕ. Никитиной, СМ. Толстой. На современном этапе развития аксиология как учение о ценностях занимает прочные позиции в языкознании.
Понятие «ценность» неоднозначно и противоречиво. Термин ценность упрочился в философии и гуманитарных науках благодаря философскому трактату немецкого мыслителя Р.Г. Лотце (1860) и трудам неокантианцев (начало XX века). Но понятие «ценность» появилось задолго до аксиологии, со времен античности, где употреблялось слово agatos (в переводе на рус. яз -благо). В отечественной философии аксиология подробно рассматривается в работе Н.О. Лосского «Ценность и бытие» (1931), который утверждал, что «обо всем, касающемся человека, можно сказать, что оно хорошо или дурно», то есть «ценность - это нечто всепроникающее, определяющее смысл и всего мира в целом, и каждой личности, и каждого поступка» (Лосский 1994: 250).
«Мир ценностей, именуемый аксиосферой, составляют онтологические, или высшие, ценности (истина, добро, красота, любовь, милосердие, правда-справедливость, вера, свобода, личность), витальные ценности (сила, красота, здоровье, счастье и.т.п.), трансисторические формы культуры (мифология, религия, философия, наука, трудовые навыки и способы заполнения досуга, опыт межличностного общения и т.п.). Наряду с такими универсальными родами ценностей в аксиосферу входят и локальные ценности, то есть единичные данности, которые представляют собой преломления универсальных ценностей отдельно взятым индивидом или сообществом» (Хализев 2002: 34-35).
Так, с философской точки зрения под ценностями понимаются специфические социальные определения объектов окружающего мира, которые выявляют их положительное или отрицательное значение для человека и общества; являют собой свойства предмета или явления и становятся объектами интересов субъекта, а для его сознания выполняют роль повседневных ориентиров в предметной и социальной действительности, обозначений его различных практических отношений к окружающим предметам и явлениям.
Междисциплинарный подход к выработке общего, единого определения ценностей и контекста употребления данного понятия позволяет представить три взаимосвязанные между собой формы существования ценностей: - предметно воплощенные ценности, под которыми понимается системное качество, появляющееся лишь в процессе функционирования предмета в системе отношений; - социальные ценностные представления (или внешние, социально обусловленные ценности) в виде общественных идеалов, то есть «выработанных общественным сознанием и присутствующих в нем обобщенных представлений о совершенстве в различных сферах общественной жизни» (Леонтьев 1996: 22); при этом важным представляется то обстоятельство, что любой индивид одновременно включен в несколько социальных общностей, ценностные системы которых не всегда совпадают; - личностные ценности (или внутренние, персонально обусловленные), формируемые не только на основе коллективного знания и информации, но и собственного жизненного опыта человека и представляющие собой личностно окрашенное отношение индивида к миру (Гуревич 1995: 120); личностные ценности находятся в тесном взаимодействии с потребностями и мотивами индивида, иерархия которых постоянно перестраивается в зависимости от состояния жизненных отношений субъекта (Бажанова 2004: 94).
Исходя из вышеизложенного очевидно, что ценности являются одновременно предпосылкой и результатом формирования картины мира.
Концепция ценностей, будучи одной из центральных в структуре человеческой личности, разрабатывалась такими учеными, как Ф. Знанецкий, Г. Оллпорт, М. Мид, М. Смит. В этой связи следует отметить исследование Ф. Клакхон и Ф. Стродбека (Kluckhohn, Strodtbeck «Variations in value orientations», 1961), трактовавших ценность как осознанное или неосознанное, характерное для индивида или для группы индивидов представление о желаемом, которое определяет выбор целей (индивидуальных или групповых) с учетом возможных средств и способов действия (Kluckhohn 1951: 395).
Свою концепцию о ценностных ориентациях 16 Ф. Клакхон и Ф. Стродбек строят на том, что имеется ограниченное число общечеловеческих проблем, которым все люди во все времена должны найти какое-то решение. Несмотря на разнообразие решений этих проблем, они не случайны и число их ограничено; речь идет об определенных вариантах внутри ряда возможных решений. Согласно концепции, все глобальные вопросы человечества можно свести к следующим 5 пунктам: 1) человек - внутренняя природа: плохой -нейтральный - хороший; 2) человек - внешняя природа: покорение - гармония - подчинение; 3) человек - время: ориентация на прошлое - настоящее -будущее; 4) человек - активность: пассивен - частично активен - активен; 5) человек - человек: линеарность - коллатеральность - индивидуализм. Оценивая каждый из них по шкале «плохо-нейтрально-хорошо», мы получаем три возможных варианта ответа, которые будут представлять собой ценностную ориентацию представителя той или иной культуры (Цит. по: Maletzke 1996: 69-73).
Таким образом, теория Ф. Клакхон и Ф. Стродбека, рассматривая ценностный подход как глубинное ядро человеческой психики, отталкиваясь от которого личность конструирует себя изнутри, расширяет границы дальнейшего изучения личности человека. Так, выделенные учеными «универсальные» пункты в определении ценностных ориентации человека могут быть перенесены в русло интерпретации следующего нарратива: Und Herr Keuner erzahlte folgende Geschichte: In die Wohnung des Herrn Egge, der gelernt hatte, nein zu sagen, кат eines Tages in der Zeit der Illegalitat ein Agent, der zeigte einen Schein vor, welcher ausgestellt war im Namen derer, die die Stadt beherrschen, und aufdem Stand, dass ihm gehoren sollejede Wohnung, in der er Fufi setze; ebenso sollte ihm auchjedes Essen gehoren, das er verlange; ebenso sollte ihm auch jeder Mann dienen, den er sake. Der Agent setzte sich in einen Stuhl, verlangte Essen wusch sich, legte sich nieder und fragte mit dem Gesicht zur Wand vor dem Einschlafen: «Wirst du mir dienen?» Herr Egge deckte ihn mit einer Decke zu, vertrieb die Fliegen, bewachte seinen Schlaf, und wie an dies em Tage gehorchte er ihm sieben Jahre lang. Aber was immer erfur ihn tat, eines zu tun hutete er sich wohl: ein Wort zu sagen. Als nun die sieben Jahre herum waren und der Agent dick geworden war von vielen Essen, Schlafen und Befehlen, starb der Agent., Da wickelte ihn Herr Egge in die verdorbene Decke, schleifte ihn aus dem Haus, wusch das Lager, tunchte die Wande, atmete auf und antwortete: «Nein.» (B. Brecht «Mafinahmen gegen die Gewalt»). Herr Egge Der Agent - deckte ihn mit einer Decke -zeigte einen Schein vor, welcher ausgestellt war zu, vertrieb die Fliegen, im Namen derer, die die Stadt beherrschen, und auf bewachte seinen Schlaf, und dem Stand, dass ihm gehoren solle jede Wohnung, wie an diesem Tage in der er Fufi setze; ebenso sollte ihm auch jedes gehorchte er ihm sieben Essen gehoren, das er verlange; ebenso sollte ihm Jahre lang. auch jeder Mann dienen, den er sahe. - wickelte ihn Herr Egge in - setzte sich in einen Stuhl, verlangte Essen wusch die verdorbene Decke, sich, legte sich nieder und fragte mit dem Gesicht schleifte ihn aus dem Haus, zur Wand vor dem Einschlafen: „Wirst du mir wusch das Lager, tunchte die dienen?" Wande, atmete auf und dick geworden war von vielen Essen, Schlafen und antwortete: «Nein.» Befehlen, starb.
