Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические предпосылки исследования 11
1.1. Предметная область исследования 11
1.2. Проблема успешного / неуспешного общения в свете теории речевой деятельности 19
1.3. Диалогический дискурс как "классическая форма речевого общения" (М.М. Бахтин) 28
1.3.1. Говорящий и слушающий как центральные фигуры диалогического дискурса 32
1.3.2. Коммуникативная цель диалога 36
1.3.3. Тематическая целостность и коммуникативный фокус в диалогическом дискурсе 38
1.4. Таксономия речевых актов побуждения в свете современной лингвистической теории 41
1.4.1. Особенности прямых актов побуждения 43
1.4.2. Особенности речевых актов побуждения, выражаемых интеррогативами 45
1.4.3. Косвенность и имплицитность 49
Выводы по Главе 1 53
Глава 2. Специфика коммуникативных неудач. Связанных с фактором говорящего 55
2.1. Прямые акты побуждения 55
2.2. Акты побуждения, выражаемые интеррогативами 62
2.3. Косвенные директивы 81
Выводы по Главе 2 88
Глава 3. Особенности коммуникативных неудач, связанных с фактором слушающего 90
3.1. Предварительные замечания 90
3.2. Прямые акты побуждения 91
3.3. Акты побуждения, выражаемые интерроштивами 94
3.4. Косвенные директивы 117
Выводы по Главе 3 126
Заключение 128
Список использованной научной литературы 133
Список источников фактического материала 155
- Предметная область исследования
- Проблема успешного / неуспешного общения в свете теории речевой деятельности
- Прямые акты побуждения
- Предварительные замечания
Введение к работе
Понятие "коммуникативной неудачи" традиционно рассматривается в лингвистике как периферийная сфера речевого общения. Внимание лингвистов, изучающих язык в прагматическом аспекте, сосредоточено, как правило, на исследовании условий успешного протекания коммуникации (Леонтьев, 1974; Арутюнова, 1976; Кухаренко, 1976; Винокур, 1993; Парыгин, 1971; Войскунский, 1990; Горелов, 1987 и др.)
Однако индивидуальный речевой опыт любого человека свидетельствует о том, что повседневное межличностное общение отнюдь не всегда является успешным. Иллокутивная цель речевого акта не всегда может быть достигнута, то есть речевой акт может не вызвать искомых последствий, в частности, желаемого перлокутивного эффекта. Именно в этом случае возникают коммуникативные неудачи, которые, как показывает практика повседневного общения, довольно часто наблюдаются в диалогическом дискурсе.
Объектом исследования данной работы являются коммуникативные неудачи, возникающие в процессе непосредственного межличностного общения при реализации речевых актов побуждения, а также причины, ведущие к их появлению. Исходя из концепций Дж. Остина, Дж. Серля, Д. Вандервекена, Дж. Оуэра и других, побуждение в данной работе понимается в очень широком смысле слова, а именно, как чисто побуждение к действию, (вербальному или невербальному) и как побуждение к информативному ответу (вербальному действию), выражаемое интеррогативами.
Как отмечает A.M. Пешковский: "Если мы сообщаемыми мыслями \ желаем повлиять на своего собеседника, подействовать на его волю, побудить его поступить так или иначе, нашу речь можно назвать побудительной речью. Последний случай разбивается на два: мы можем побуждать слушателя сообщить нам то, чего мы не знаем, ответить на наш вопрос, - речь вопросительная, и мы можем побуждать его сделать то именно, что мы ему приказываем или о чем просим, - речь повелительная' (A.M. Пешковский "Русский синтаксис в научном освещении", 1935: 128).
Актуальность данного исследования обусловлена тем, что коммуникация - многоаспектное и весьма сложное явление, а успех коммуникации - многофакторный и противоречивый феномен. Коммуникация далеко не всегда бывает успешной. Очень часто в процессе общения возникает недопонимание, невосприятие передаваемой информации, что приводит к появлению коммуникативных неудач.
Коммуникативные неудачи представляют собой достаточно интересный самостоятельный объект исследования, который до сих пор не являлся предметом специального изучения в рамках прагмалингвистики. Комплексный подход позволяет рассмотреть многоаспектность как языковых, так и неязыковых причин возникновения коммуникативных неудач.
Материалом для исследования послужили три тысячи примеров, выделенных методом сплошной выборки из произведений немецкой художественной литературы XX века (30 источников).
Специфика изучаемого объекта и фактического материала обусловили выбор методов лингвистического исследования. В качестве основных методов использовались метод лингвистического наблюдения и описания; метод компонентного анализа и индуктивно-дедуктивный метод. Собранный фактический материал подвергался анализу и обобщению, на основании чего делались выводы о причинах возникновения коммуникативных неудач. Одновременно обобщался теоретический материал, на базе которого выдвигались предположения о возможных (потенциальных) предпосылках появления коммуникативных неудач в процессе межличностного общения. Применялись также методы концептуального и контекстуального анализа.
Основная цель работы заключается в попытке выявить общие закономерности и специфические особенности возникновения коммуникативных неудач при реализации речевых актов побуждения, а также определить основные прагматические предпосылки их появления.
Из цели исследования вытекают его основные задачи: - уточнить значение понятия "коммуникативная неудача"; выявить специфику коммуникативных неудач при реализации речевых актов побуждения, связанных с фактором говорящего; выявить особенности коммуникативных неудач при реализации речевых актов побуждения, связанных с фактором слушающего; - определить те языковые явления, которые наиболее часто способствуют появлению коммуникативных неудач; определить основные прагматические предпосылки возникновения коммуникативных неудач.
Результаты исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, которые выносятся на защиту:
1. Коммуникативная неудача - это недостижение коммуникативной цели инициатором общения (говорящим) вследствие неадекватной вербальной или невербальной реакции со стороны партнера по коммуникации (слушающего). Коммуникативная неудача мри реализации речевого акта побуждения представляет собой недостижение говорящим иллокутивной цели побуждения вследствие несоответствия / противоречия перлокутивного эффекта поставленной иллокутивной цели.
2. Коммуникативные неудачи могут быть "запланированными" (нарочитое провоцирование возникновения коммуникативных неудач со стороны одного из коммуникантов) и "незапланированными" (коммуникативная неудача возникает непреднамеренно, неосознанно, под влиянием каких-либо языковых или неязыковых факторов).
Возникновению коммуникативных неудач могут способствовать: адресант речи (говорящий), адресат речи (слушающий), внешние факторы (объективная действительность). Основополагающими же факторами, обусловливающими появление коммуникативных неудач являются говорящий и слушающий.
Лингвистически коммуникативные неудачи, возникающие по вине говорящего, связаны прежде всего с нарушением постулата "ясности выражения": употреблением неконкретных, пространных высказываний; употреблением в составе высказываний многозначных слов или слов с расширенным значением, дейктических элементов, местоименных наречий; неудачной аналогией.
Психологически коммуникативные неудачи, возникающие при реализации речевых актов побуждения по вине говорящего, связаны с неучетом со стороны последнего фактора адресата, а именно: игнорированием социальных ролевых отношений; личностных качеств собеседника; его внутреннего "я - мира".
5. Согласно результатам исследования большее число коммуникативных неудач, возникающих в процессе осуществления речевых актов побуждения, обусловливается фактором адресата (слушающего).
Лингвистически коммуникативные неудачи, возникающие по вине слушающего, связаны с нарушением постулатов "количества" и "модуса": употреблением недостаточно информативных высказываний с неопределенными, в том числе дейктическими элементами (неопределенно-личного местоимения man, неопределенных местоимений jemand, einer, личного местоимения wir), а также с использованием междометий, модальных слов и сочетаний.
Психологически коммуникативные неудачи, возникающие при реализации речевых актов побуждения по вине слушающего, обусловливаются прежде всего его желанием / нежеланием выполнять ожидаемое от него вербальное или невербальное действие, то есть намеренным нарушением коммуникативного процесса со стороны последнего.
Научная новизна данного исследования состоит в том, что в нем впервые проблема возникновения коммуникативных неудач рассматривается не как возможная альтернатива успешного общения, а как самостоятельный объект исследования, который требует тщательного и специального изучения. В данной работе предпринята попытка системного рассмотрения наиболее часто встречающихся причин возникновения коммуникативных неудач - лингвистического и экстралингвистического характера - с позиции центральных фигур непосредственного межличностного общения, то есть говорящего и слушающего.
Теоретическая значимость исследования заключается в новом подходе к изучению проблемы успешного / неуспешного общения с позиции прагмалингвистики и привлечением исследований смежных наук - социальной психологии, этики. Работа вносит определенный вклад в разработку новых, пока еще недостаточно изученных вопросов теории коммуникации, а также способствует изучению стратегии и тактики непосредственного межличностного общения.
Апробация работы. Основные положения работы нашли отражение в ряде докладов: на конференции "Язык и культура" в ВГУ (1996 г.), на конференции молодых ученых ТГУ им. Г.Р. Державина (1997 г.), на Державинских чтениях в ТГУ им. Г.Р. Державина (1998 г.), а также в четырех публикациях.
Практическая ценность работы видится в том, что результаты проведенного исследования могут найти применение при разработке специальных лекционных курсов по теории речевых актов, лексикологии, теоретической грамматике, а также в сугубо практической сфере, то есть при обучении практическому немецкому языку.
Структура диссертации. Структуру диссертации определили две в количественном отношении достаточно неравные группы, выделившиеся при анализе речевых ситуаций, в которых реакция слушающего на использование в речи говорящего директивных речевых актов, оказалась неадекватной ожиданиям последнего.
Диссертация включает Введение, три главы, Выводы по каждой главе, Заключение и Список использованной научной литературы.
Во Введении определяется объект исследования, обосновываются актуальность и новизна работы, формулируются основная цель и задачи работы, определяются методы исследования и излагаются основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе "Теоретические предпосылки исследования" рассматриваются основные теоретические положения, связанные с изучением проблемы успешного / неуспешного общения, и различные подходы к вопросу возникновения коммуникативных неудач. В данной главе уточняются операционные понятия, используемые в работе, дается определение коммуникативной неудачи и рассматривается тип речевых актов - побуждение, при реализации которого коммуникативные неудачи возникают особо часто.
Во второй главе "Специфика коммуникативных неудач, связанных с фактором говорящего'1 рассматриваются коммуникативные неудачи, появляющиеся в процессе непосредственного межличностного общения по вине говорящего и анализируются причины их возникновения.
В третьей главе "Особенности коммуникативных неудач, связанных с фактором слушающего" исследуются коммуникативные неудачи, возникающие по вине слушающего и определяются предпосылки, обусловливающие их появление с точки зрения коммуникативно-прагматического подхода к изучению данной проблемы.
В Заключении обобщаются результаты проведенной работы, излагаются основные выводы и намечаются перспективы дальнейших исследований.
Предметная область исследования
Изучению общения уделяется огромное внимание в рамках самых различных дисциплин. Связанные с общением проблемы анализируются в общефилософских и общелингвистических работах, а также в исследованиях по социальной психологии и психолингвистике. С таким большим интересом к проблеме общения связан тот факт, что в настоящее время существует огромное количество несовпадающих определений и трактовок понятия "общение" и, по мнению А.А. Леонтьева, "вопрос о дефиниции этого понятия становится, можно сказать, самостоятельной научной проблемой ЧЛеонтьев,1974:22).
В повседневной жизни человек не просто действует в определенном социокультурном пространстве, а постоянно взаимодействует с элементами своего окружения, обменивается деятельностью с другими людьми. Постоянное динамическое взаимодействие между людьми в обществе происходит на основе общения, которое и выступает прежде всего как важнейшая составляющая механизма социального взаимодействия. По словам А.А. Леонтьева, ..общение есть процесс установления и поддержания целенаправленного, прямого или опосредованного теми или иными средствами контакта между людьми, так или иначе связанными друг с другом в психологическом отношении"(Леонтьев, 1974: 58).
Однако общение - это не только вид человеческой деятельности. Это, одновременно, и проблема взаимопонимания коммуникантов или, как отмечает Е.В. Милосердова, "...что не исключено, проблема неполного понимания ими друг друга или даже их полного взаимонепонимания"(Милосердова, 1991: 130). Живя в обществе и занимаясь любым из видов деятельности (включая деятельность общения), люди постоянно взаимодействуют друг с другом. Но всякое взаимодействие всегда опосредовано общением и "выделение способов достижения эффективности тех или других механизмов взаимодействия возможно именно с точки зрения общения"(Леонтьев, 1974: ИЗ). Взаимодействие коммуникантов не просто как общающихся, а как личностей, обладающих определенными социальными и психологическими характеристиками, и наделенных определенными индивидуальными особенностями и порождает проблему успешного / неуспешного общения.
Проблема успеха / неуспеха в общении является, на наш взгляд, одной из важнейших проблем теории коммуникации, но ей до сих пор не уделено достаточного внимания. В прагмалингвистических работах, посвященных изучению общения, большинство исследователей акцентирует свое внимание на путях и способах достижения успешного общения; анализируются главным образом условия, способствующие установлению взаимопонимания; детально рассматриваются те или иные типы взаимодействия между коммуникантами; выделяются постулаты / максимы, необходимые для достижения успешного общения и так далее (А.А. Леонтьев, Н.Д. Арутюнова, Т.Г. Винокур, В.А. Кухаренко, Л.А. Киселева, Б.Д. Парыгин, Ї.М. Дридзе, Г.П. Грайс, Дж. Лакофф, Д. Вундерлих и другие).
Неуспешное общение остается, как бы, в стороне и рассматривается только мимоходом, как перспектива недостижения удачного (эффективного) общения. Создается впечатление, что неуспешная коммуникация представляет собой довольно редкое явление ( то есть является скорее исключением, чем правилом ), и, что причины ее возникновения представляются исследователям достаточно понятными. Как отмечают Л.И. Гришаева и В.В. Хмелевская, "...в специальной литературе имплицируется вывод, что при последовательном соблюдении выявленных закономерностей общение "само собой" будет успешным; что неуспех коммуникации является достаточно легко объяснимым явлением, поскольку условия, максимы, правила общения весьма жестко предписывают и адресанту, и адресату определенную последовательность действий, стратегию построения соответствующего высказывания, стратегию и тактику вербализации своей интенции итак далее" (Гришаева, Хмелевская, 1998: 45).
Однако, как указывает А.А. Леонтьев, общение в лингвистическом смысле всегда есть процесс решения коммуникативной задачи. Процесс этот - сложный и многогранный и распадается, в свою очередь, на несколько последовательных этапов (см. Леонтьев, 1974: 32). И очень трудно предугадать, как будет решена эта задача и на каком из этапов могут произойти сбои.
Проблемы успеха / неуспеха в общении очень тесно связаны между собой и их невозможно, по нашему мнению, рассматривать изолированно друг от друга. Пользуясь известной аналогией и сравнивая общение с листом бумаги, можно сказать, что успешное общение - его лицевая сторона, а неуспешное общение - оборотная; нельзя разрезать лицевую сторону, не разрезав и оборотную.
Вступая в коммуникацию, общающиеся ставят перед собой определенные цели и имеют определенные ожидания по поводу того, как она будет протекать. Целью общения является "то или иное направленное изменение в смысловом поле реципиента" (Леонтьев, 1974: 69). Но ожидания не всегда совпадают с конечным результатом, и только тогда коммуниканты замечают, что имеют место какие-то нарушения.
В. Хартунг пишет: "Wir haben also ganz bestimmte Erwartungen daruber, wie sich andere Menschen uns gegentlber kommunikativ verhalten. Wird diesen Erwartungen entsprochen, machen wir es uns in der RegeJ gar nicht besonders bewufit, erst bei einer Erwartungsverletzung reagieren wir entsprechend" (Hartung, 1981 :62).
Во время общения собеседники рассчитывают на достаточно глубокое понимание со стороны друг друга, пытаясь выразить не только какие-то стороны своей личности, но и одновременно, показать свое отношение к личности собеседника. Такое общение отличается именно тем, что в нем большую роль играет учет личностей говорящего и слушающего, двух внутренних миров, где в идеале каждый из коммуникантов должен был бы стремиться "уподобить свой внутренний мир внутреннему миру собеседника" (Милосердова, 1991: 55).
Карл Роджерс пишет: " Bevor Sie Ihren Gesichtspunkt darlegen, muBten Sie wirklich auf den des anderen treffen - d. h. seine Gedanken und Empfmdungen so gut zu verstehen, dafl Sie sie fur ihn zusammenfassen konnen. Das klingt einfach, nicht wahr? Wenn Sie es aber zu tun versuchen, dann werden Sie entdecken, dafl das eine der schwierigsten Sachen ist, die Sie je unternommen haben" (Rogers, 1983: 82).
Проблема успешного / неуспешного общения в свете теории речевой деятельности
Проблема коммуникативных неудач непосредственно связана с общей теорией речевой деятельности, активно разрабатываемой в 60-х, 70-х годах в отечественном языкознании, и, прежде всего, с именами А.А. Леонтьева, T.M. Дридзе, В.Н, Панферова, Б.Д. Парыгина, И.Н. Горелова, Т.Г. Винокур и других. Рассматривая общение как вид человеческой деятельности, как взаимодействие, взаимоотношение двух (как минимум) личностей, основоположники теории речевой деятельности опираются на позицию психологов школы Л.С. Выготского, которая рассматривает любой акт деятельности в виде трехфазной структуры: а) этап ориентировки и планирования; б) этап исполнения или реализации; в) этап контроля.
Процесс порождения речи, движения от мысли к слову (к внешней речи) Л.С. Выготский представляет в виде последовательных этапов "от мотива, порождающего какую-либо мысль, к оформлению самой мысли, к опосредованию ее во внутреннем слове, затем - в значениях внешних слов, и, наконец, в словах" (Выготский, 1956; 380).
Придерживаясь данного положения Л.С. Выготского, А.А. Леонтьев указывает на то, что для деятельности общения обязательно наличие потребности в общении, преображающейся в мотив деятельности общения; коммуникативного намерения (коммуникативной интенции); ориентировки в условиях коммуникативной задачи, благодаря чему становится возможным планирование речевых действий и переход к следующему этапу -конкретной семантико-грамматической реализации замысла высказывания (см.: Леонтьев, 1974).
Наиболее распространенным путем достижения успешного общения, по мнению А.А. Леонтьева, является путь через значения. "Мы подбираем слова и словосочетания и организуем их в высказывания на различных уровнях таким образом, чтобы при восприятии речи реципиентом осуществился - более или менее опосредованным путем - желаемый сдвиг в его смысловом поле"
(Леонтьев, 1974: 69). И здесь в первую очередь, встает проблема значения и смысла, от которой в существенной мере зависит результат общения - будет ли оно успешным или нет.
Понятия значения и смысла были введены в отечественной психологии А.Н. Леонтьевым. Говоря о значении, А.Н. Леонтьев указывает на его реальную двойственность, то есть с одной стороны, "на особенности функционирования знаний, понятий, мысленных моделей и т.п. ... в системе отношений общества", а с другой, на "деятельность индивида, реализующую его общественные связи в его сознании" (Леонтьев, 1981: 136). В этой второй своей жизни, по мнению автора, значения индивидуализируются и субъективируются, вступают в иную систему отношений, порождая личностные смыслы. Вводя категорию "личностный смысл", А.Н. Леонтьев прежде всего имеет в виду различение объективно сознаваемого значения предмета (явления, события) и его внутренне мотивированного значения для субъекта.
Проблема значения и смысла играет существенную роль при анализировании процесса общения с точки зрения прагматики, так как, как отмечает Е.В. Милосердова, "... это прежде всего выбор, предпочтение той или иной языковой формы другим, обладающим близким или сходным значением, выбор, обусловленный ситуативными и индивидуальными причинами" (Милосердова, 1991: 131).
Исходя из того, что акт общения имеет достаточно сложную психолингвистическую структуру, основоположники теории речевой деятельности указывают на целый ряд умений, которыми должен в принципе располагать человек для того, чтобы успешно общаться: 1) уметь быстро и правильно ориентироваться в условиях общения; 2) уметь правильно спланировать свою речь: 3) найти адекватные средства для передачи содержания; 4) уметь обеспечить обратную связь.
Помимо этого отмечается важность правильной оценки целей коммуникации: учета окружающей ситуации (внешних факторов, влияющих на протекание общения) и адекватного распределения ролей (социальной ситуации) (Леонтьев, 1972; Дридзе, 1980; Винокур, 1989; Кухаренко, 1976). "Если какое-либо из звеньев акта общения будет нарушено, то говорящему не удастся добиться ожидаемых результатов общения - оно будет неэффективным" (Леонтьев, 1974:33).
В то же время указывается, что даже наличие факторов, способствующих адекватному обмену информацией в устной коммуникации, не обеспечивает стопроцентного, зеркального, исчерпывающего снятия передаваемого смысла, причиной чего является индивидуальность речевых систем участников коммуникативного акта. В данной связи в некоторых случаях можно понять говорящего без осознания того, что он сказал, в других же -можно понять высказывание говорящего, но не то, что он хотел сообщить (Кухаренко, 1976; Bierwish, 1980).
Прямые акты побуждения
В работах, посвященных исследованиям речевых актов побуждения, выделяются следующие условия успешности императивных высказываний: 1) говорящий хочет, чтобы слушающий выполнил некоторое действие (условие искренности); 2) говорящий имеет цель / намеревается побудить слушающего к совершению данного действия; 3) момент времени совершения действия должен быть позже, чем момент произнесения высказывания говорящим (условие пропозиционального содержания); 4) слушающий в состоянии выполнить данное действие (см.: Р. Конрад, А. Вежбицка, Ф. Кифер).
Если эти условия выполняются, то имеет место ситуация побуждения и с помощью соответствующих, языковых средств (императива) может быть реализован акт побуждения (Р. Конрад, 1986: 359).
Однако данные условия являются релевантными лишь для любого семантического описания побуждений. Синкретически выраженные в них информативный и интерактивный компоненты коммуникативной семантики: Сообщаю тебе, что я хочу Р и прошу тебя сделать так, чтобы было Р! (Р - пропозиция, содержание сообщения), отражают лишь волю, желание говорящего, то есть содержание желаемого.
Между тем, сам факт реализации акта побуждения еще не означает успешности его выполнения. Данные условия никоим образом не отражают роли слушающего, являющегося одновременно предполагаемым агенсом действия, и роли говорящего, считающего себя вправе попытаться заставить кого-то сделать нечто. Как отмечает Ю.Д. Апресян, существенная особенность актов побуждения состоит в том, что говорящий убежден (в действительности или притворно), что он имеет право настаивать на том, чтобы адресат сам сделал то. что он, говорящий, хочет от него (Ю.Д. Апресян, 1969: 16).
Такая убежденность говорящего зачастую бывает неоправданной и ошибочной. Поэтому наиболее существенным условием, необходимым для успешного выполнения побудительных речевых актов, является, на наш взгляд, фактор учета социальных ролевых отношений говорящего и слушающего в различных видах требований.
Все виды требований подразделяются на две большие подгруппы в зависимости от выражаемых ими ролевых отношений: 1) слушающий обязан выполнить требуемое от него действие; 2) слушающий не обязан выполнять требуемое от него действие. В процессе коммуникации выбирается одно из названных выше условий в зависимости от контекста и на основе учета социальных ролей. Условие первое имеет место в побуждениях, особых в своем роде, типа приказ, распоряжение, команда (в армии, милиции и т.п.). Такие ситуации не рассматриваются нами с точки зрения предпосылок возникновения коммуникативных неудач, так как весьма специфический характер социальных отношений коммуникантов, находящихся далеко не в р4шпі,і,\ \е:ювня\. сам собой исключает возможность невыполнения адресатом требуемого от него действия (как известно, приказы командования не обсуждаются, а выполняются).
Для непосредственного межличностного общения актуальным является второе условие, имеющее место в побуждениях типа просьбы, пожелания, рекомендации, совета и тому подобное. Оно охватывает как ситуации, где отношения между собеседниками носят весьма близкий (муж - жена, родственники и т.п.) или дружественный характер (друзья, хорошие знакомые), так и те ситуации, где собеседники не равны по своему общественному положению (начальник и подчиненный; учитель и ученик; родители и дети и т.п.).
Такие ситуации отличаются тем, что акты побуждения здесь носят скорее не характер приказа, в глубинной структуре которого содержится предположение "адресат должен делать то, что хочет от него говорящий", а характер просьбы (более или менее требовательной) с глубинным компонентом "адресат может сделать, а может и не сделать то, чего хочет от него говорящий".
Для рассмотрения предпосылок возникновения коммуникативных неудач по вине говорящего, особо следует подчеркнуть те условия успешности для побуждений, которые Р. Конрад называет "предварительными" (Vorbereitungsbedingungen): 1) слушающий в состоянии, способен совершить требуемое от него действие; 2) слушающий готов совершить данное действие (см.: Р. Конрад, 1986: 360). Данные условия успешности имеют статус прагматических пресуппозиций и являются наиболее значимыми для успешной реализации актов побуждения. Анализ фактического материала показал, что именно неучет говорящим этих двух вышеназванных условий приводит к тому, что побуждение не выполняется не осуществляется слушающим непосредственно после произнесения акта побуждения.
Рассмотрим отрывок из диалога между начальником и подчиненным. "Also, Genosse Rabe, nehtnen Sie bitte die Leistung der MVK fder Name der AbteilungJ aufsich!" Rabe blickt uberrascht aufden Chef. "Ich verstehe nicht", sagt er. "Genosse Strecker ist heute nachi mil einer Gallenkolik ins Bezirkskrankenhaus eingeliefert worden. Vermuilhh kommt er noch am Vormittag unters Messer." (T.T. S. 143)
Данный пример демонстрирует типичную ситуацию для повседневного общения, где собеседники не равны по своему общественному положению. В таких случаях говорящий считает, что он по своему положению вправе распоряжаться адресатом. Его просьбы имеют скорее оттенок требования, где есть нечто категорическое, не допускающее отказа (что сближает их с приказами). Однако на практике мы видим, что слушающий далеко не всегда готов безапелляционно выполнять подобные требования, В описанной выше ситуации реакция слушающего "Ich verstehe nicht" на распоряжение управляющего возглавить отдел вызвана его (слушающего) недостаточной информированностью.
Предварительные замечания
Ранее уже указывалось, что наибольшее внимание в лингвистической литературе, посвященной изучению проблем общения, уделялось роли говорящего. Это относится, в частности, и к работам, касающимся рассмотрения коммуникативных неудач. Наиболее эксплицитно это выражено в уже упомянутой выше работе Л.И. Гришаевой и В.В. Хмелевской, посвященной коммуникативным неудачам и коммуникативным сбоям в процессе диалога (см.; Гришаева, Хмелевская, 1998).
В указанной работе делается вывод о том, что коммуникативные неудачи чаще всего имеют место по вине адресанта, поскольку именно он, отбирая те или иные языковые средства для реализации своей интенции, активирует с их помощью в мозгу адресата соответствующую информацию (там же, с. 49).
Наш материал, однако, не позволяет целиком согласиться с этой точкой зрения. Общеизвестно, что процесс коммуникации предполагает взаимодействие между коммуникантами, то есть, как отмечают также вышеупомянутые авторы, каждый из коммуникантов заинтересован в установлении продуктивного взаимодействия.
Думается, что в данном случае было бы не совсем справедливо перекладывать всю ответственность за недостижение эффективного общения на плечи адресанта, так как процесс общения, рассматриваемый как взаимодействие, предполагает активное участие обоих коммуникантов, где адресат речи является таким же активным участником, как и адресант.
Собранный в процессе исследования языковой материал показывает, что коммуникативные неудачи в процессе общения могут возникать как по вине говорящего, так и по вине слушающего. Ответственность за достижение эффективного общения ложится как на инициатора коммуникации, так и на адресата посылаемой информации,
Как уже было упомянуто ранее, специфика побуждения заключается в том, что оно связано прежде всего с волеизъявлением говорящего. Как отмечает Д.А. Штеллинг, "... в аппеляции к слушателю, в побуждении его к действию на первый план выдвигается воля, намерение говорящего, а роль слушателя стушевывается" (Штеллинг, 1973:70).
Однако это именно от него, от слушающего, зависит, будет ли выполнено желаемое говорящим действие, достигнет ли он (говорящий) поставленной коммуникативной цели. Поэтому решающее значение для осуществления актов побуждения имеет установка на адресата, его возможность, а главное готовность выполнить ожидаемое от него действие.
На практике же мы очень часто сталкиваемся с такими ситуациями, когда слушающий не выполняет ожидаемого от него действия, отделываясь отговорками или ссылаясь на какие-либо обстоятельства и причины. Это приводит к тому, что говорящий не достигает поставленной им цели побуждения, сам акт побуждения не выполняет своего предназначения, в результате чего возникают коммуникативные неудачи.
Анализ фактического материала показал, что особенность коммуникативных неудач, возникающих по вине слушающего,
заключается в том, что они практически всегда связаны с субъективным фактором, а именно, желанием / нежеланием слушающего выполнять требуемое действие.
Ранее уже отмечалось, что исследуемый нами материал ограничивается одной сферой: "слушающий не обязан выполнять требуемое от него действие" (в отличие от жестких приказов), что само собой уже предполагает возможность отказа слушающего от выполнения ожидаемого действия и, как результат, возможность возникновения коммуникативных неудач.
Это означает, что предположение говорящего относительно принятых со стороны слушающего обязательств не оправдывается, акт побуждения не выполняет своего предназначения, говорящий не достигает поставленной цели. Например:
Der kleine alte Beamte Dotti sagie: "Seien Sie vermin/tig, Maestro! Wir spielen zur Ehre Gottes." "Undmeine Ehre?fauchte der Kapellmeister. (Kl.St., 352)
В данном случае просьба одного из музыкантов оркестра касается слишком быстрого темпа игры, несколько неуместного для исполняемого произведения. Однако провинциальный маэстро, отлично понимающий данную просьбу, упивается своим величием. Он не слушает своего собеседника, не принимает пропозиционального содержания обращенного к нему побуждения, так как просто не желает делать этого из-за своего высокомерия.
Следующий пример также достаточно явно свидетельствует о том, что слушающий понимает совет своего партнера по коммуникации. Однако, несмотря на добрые намерения последнего, демонстрирует полное нежелание выполнить ожидаемое от него действие.
"Lore hat recht", sagie Dessauer, "du soilst versuchen, die letzten Tage zu vergessen, den ganzen Anschlufi 8. Ruh ein, zwei Wochen aus! Such dir eine andere Arbeit! "Arbeit? Quatsch nicht!" sagte Paps und maclite cine Bewegung, die Dessauer wegschickte. (Anschl., S. 204)
Достаточно часто встречаются ситуации, когда слушающий, понимая, что говорящий хочет чего-то добиться от него, заранее провоцирует возникновение коммуникативных неудач. Как правило, это касается таких ситуаций, когда тема разговора является нежелательной для слушающего, который уже заранее предполагает, что побуждение говорящего будет для него также весьма некстати. В таких случаях слушающий старается прервать, обыграть говорящего, отвлечь его от темы разговора, например: "Wenn du s nicht Нбтеп mllsi, halte dich aus atlem ratis!" sagte Andersen. "Dann bitte ich dich aber, mir wenigstens eine Frage ги beantworten..." "Beides", erwiderte Jan Sobek, "Wasbeides?" "Ich hor dich an, und ich beantworte deine Frage". (Jok. S.55) Результатом таких действий слушающего является довольно часто отказ говорящего от своих намерений. Осознавая, что его попытки не увенчались успехом, говорящий понимает, что его намерение побудить слушающего к определенному действию, вероятно, нежелательно для последнего и не настаивает в дальнейшем на выполнении данного действия.
