Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические основы изучения механизмов речевого воздействия
1.1. Языковые и идеологические особенности современного политического дискурса 13
1.2. Параметры и среда речевого воздействия: медиатехнологии, манипулирование и политические конфликты 25
1.3. Механизмы речевого воздействия и методика их исследования 37
Выводы к главе 1 43
ГЛАВА 2. Место политической речи в современном политическом дискурсе
2.1. Теория речевых жанров с точки зрения прагматики 48
2.2. Характеристики жанра политической речи 52
2.3. Жанровые разновидности политической речи 58
2.3.1. «Новогоднее обращение» как жанр эпидейктической риторики 64
2.3.2. «Правительственное заявление» как жанр информационно-прескриптивного характера 73
2.3.3. «Политическая речь по случаю начала предвыборной борьбы» как атональный жанр 96
2.4. Основные структурно-композиционные элементы политической речи 106
Выводы к главе 2 113
ГЛАВА 3. Прагмалингвистические особенности немецкой политической речи 117
3.1. Лексико-семантические и стилистические особенности немецкой политической речи 118
3.1.1. Идеологическая маркированность в лексике 118
3.1.2. Эмоционально-оценочная лексика 128
3.1.3. Метафоричность политической речи 138
3.2. Риторические приёмы немецкой политической речи 143
3.2.1. Политическая речь vs. политическая риторика 143
3.2.2. Риторические особенности политической речи и индивидуальное речетворчество 150
3.3. Механизмы конструирования имиджа в политической речи 160
Выводы к главе 3 170
Заключение 174
Список использованной литературы 181
Список источников 209
Приложение
- Параметры и среда речевого воздействия: медиатехнологии, манипулирование и политические конфликты
- Механизмы речевого воздействия и методика их исследования
- «Политическая речь по случаю начала предвыборной борьбы» как атональный жанр
- Политическая речь vs. политическая риторика
Введение к работе
Изучение языка политики представляет в настоящее время особый интерес для лингвистики, поскольку этот язык является одной из важных форм презентации актуальной информации и одновременно инструментом борьбы за власть. Процессы социально-политических изменений общества, повлекшие за собой значительные изменения в сфере политической коммуникации, выдвигают новые требования к изучению языка политического выступления. На современном этапе очевидна необходимость разработки лингвистического описания эффективных моделей политического выступления, которые позволили бы политику учитывать не только динамику общественного развития, но и прагматические характеристики языковых средств, их наиболее эффективное сочетание в рамках отдельного выступления. Учёт ситуации общения, её общих и частных характеристик, правильное использование механизмов воздействия, их выразительных возможностей обеспечивает эффективное взаимодействие политика и аудитории, ведет к достижению желаемых результатов.
Предлагаемое диссертационное исследование посвящено изучению прагматических механизмов речевого воздействия политического дискурса, их языковой презентации в публичных выступлениях политика. Исследование опирается на целый ряд работ по лингвистической прагматике, которая базируется на функциональной концепции речевой деятельности с продуманным намеренным выбором лингвистических единиц для наилучшего воздействия на адресата (Н.Д. Арутюнова, Л.А. Киселева, Г.Г. Матвеева, Ю.С. Степанов, Н.И. Формановская и др.).
Актуальность работы объясняется недостаточной изученностью механизмов речевого воздействия в такой важной сфере, как политическая коммуникация. На фоне возрастающего интереса исследователей к языку политики очевидна потребность изучения политического дискурса. Тексты публичных выступлений, в которых определяющими особенностями становятся когнитивное моделирование сообщения, техника убеждения, особенности языкового построения, являются весьма актуальным языковым материалом.
Цель настоящей диссертации состоит в выявлении механизмов речевого воздействия политического дискурса, в их комплексном описании на лексическом, грамматическом и стилистическом уровнях. Политическая речь рассматривается как особый жанр дискурса, прагматической установкой которого является последовательное убеждение адресата в приемлемости выражаемого мнения.
Реализация поставленной цели предполагает решение ряда конкретных задач:
1) представить, опираясь на работы известных отечественных и зарубежных лингвистов, исходные положения теории политического дискурса, определить основные подходы, необходимые для анализа политических речей;
2) описать реализацию механизмов речевого воздействия в
общественно-политической практике;
3) рассмотреть политическую речь в жанровом аспекте, отразить её
видовые особенности и специфику структурного оформления;
4) дать типологическую, тематическую и хронологическую
классификации политических выступлений с учётом конкретной
коммуникативной ситуации;
выявить средства риторического воздействия политической речи на лексическом, синтаксическом уровнях с учётом комплекса национально-культурных и личностных особенностей оратора;
изучить индивидуальный имидж политика, его ролевую структуру, особенности самопрезентации и восприятия имиджа общественностью (реципиентами).
Объектом исследования является политический дискурс, который понимается как речевая деятельность политических субъектов в сфере институциональной коммуникации.
Предметом исследования выступают способы организации политического дискурса, а также языковые средства в современном немецком языке, маркирующие возможности репрезентации автором важнейших интенций политической речи.
Материалом исследования послужили речи федерального канцлера ФРГ Г. Шредера, размещенные на официальном сайте главы правительства ФРГ в сети Интернет: и на компакт-диске «Bulletin 2005. Bulletin 1996-2004» (Presse- und Informationsamt der Bundesregierang). Общий корпус выборки составил 437 речей, полностью охватывающих период деятельности Г. Шредера в должности федерального канцлера (1998 - 2005 гг.).
Научная новизна данного диссертационного проекта состоит в том, что на основании системного подхода к изучению механизмов речевого воздействия политического дискурса описываются языковые средства публичного выступления, определяющие его прагматическую направленность.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что исследование вносит определенный вклад в дальнейшую разработку научных представлений о жанре политической речи и её жанровой стратификации, политическом дискурсе и прагматике речевого воздействия.
Практическая ценность проведённого исследования определяется возможностью использования его положений и выводов в курсе лекций и семинарских занятий по политической лингвистике, коммуникативной прагматике, теории дискурса и стилистике, а также в спецкурсах по профессионально ориентированной риторике.
Цель и задачи работы определили использование следующих методов: анализа и синтеза, когнитивно-дискурсивного, контекстуально-композиционного, лингво-идеологического, лингвостилистического и лингво-прагматического анализа, методов словарных дефиниций и интроспективного анализа.
5
Теоретической базой диссертации послужили работы
отечественных и зарубежных ученых в области лингвистической прагматики
(Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, Л. Витгенштейн, В.И. Карасик,
И.М. Кобозева, Дж. Лакофф, Г.Г. Матвеева, Дж. Остин, Дж. Серль, Г.Г. Почепцов, В.И. Шаховский, G. Leech и др.), политической лингвистики (А.Н. Баранов, О.С. Иссерс, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, Л.П. Крысин, П.Б. Паршин, А.П. Чудинов и др.), комму-никативной лингвистики (Н. Isenberg, E.U. GroBe, В. Шмидт и др.), лингвистики текста и теории дискурса (Р. Водак, М.В. Гаврилова, Б.М. Гаспаров, Т. ван Дейк, М.Л. Макаров, П. Серио, А.В. Олянич, Е.И. Шейгал, W. Dieckmann, R. Fowler и др.), теории риторики (Ю.Н. Варзонин, Н.Н. Кохтев, D. Grieswelle, R. Herzog, P. Kammerer и др.), жанровой стилистики (М.М. Бахтин, М.П. Брандес, В.В. Дементьев, В.И. Провоторов, К.Ф. Седов, К. Adamzik, R. Eckard) и др.
На защиту выносятся следующие положения:
Политическая речь как форма публичной речи является сложным объектом лингвистического исследования и отражает закономерности её функционирования как особого жанра политического дискурса, имеющего специфическую композиционно-смысловую структуру.
Реализация прагматических механизмов воздействия в немецкой политической речи обусловлена двумя факторами: особенностями политической коммуникации, имеющей преимущественно манипулятивный характер, а также своеобразием коммуникативного акта речи, предполагающего фиксированное распределение коммуникативных ролей. При этом приоритет оратора по отношению к аудитории (как ситуативно привилегированной стороны) заключается в возможности задавать общую тональность коммуникации и свободно выбирать механизмы воздействия.
Типология жанровых разновидностей политических речей определяется ведущей интенцией оратора на основе функциональных смыслов политического дискурса и зависит от конкретной коммуникативной ситуации.
Языковые приёмы воздействия в политической речи, реализующиеся на лексическом, грамматическом и стилистическом уровнях, обладают сильным персуазивным эффектом и обеспечивают реализацию основных интенций выступления.
Речевое поведение политика, обусловленное целями самопрезентации, направлено на формирование собственного имиджа, т.е. создание индивидуального образа, складывающегося у аудитории на основе совокупности представлений о нем, целенаправленно формируемых им лично и средствами массовой коммуникации.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в восьми публикациях, из них одна статья опубликована в издании, соответствующем списку ВАК РФ. Теоретические аспекты исследования и его практические результаты были освещены в научных докладах, в том числе на ежегодной конференции Немецкой службы академических обменов в г. Самаре (2005), съездах Российского союза германистов (Нижний Новгород 2005, Санкт-Петербург 2006), международной
6
научной конференции «Язык, общество и проблемы межкультурной
коммуникации (Гродно, Беларусь, 2004), научно-практических конференциях «Межкультурная коммуникация: теория и практика обучения» (Нальчик, 2005), «Актуальные проблемы коммуникации и культуры» (Пятигорск, 2006), заседаниях межкафедрального семинара «Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе» в Орловском государственном институте искусств и культуры (Орёл 2004-2007).
Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, Заключения и содержит список использованной научной литературы, перечень использованных словарей, а также приложение.
Объём основного текста диссертации составляет 180 страниц, общий объем работы - 250 страниц.
Параметры и среда речевого воздействия: медиатехнологии, манипулирование и политические конфликты
Обращение к языку как сложному социальному образованию подтверждает его характер постоянно изменяющейся системы, выполняющей в обществе и культуре целый ряд функций: выражения, обозначения, воздействия, познавательную, информационно-трансляционную и коммуникативную. Язык является важнейшим социокультурным средством хранения, накопления и передачи информации, а также управления человеческой деятельностью и поведением, поэтому справедливо будет считать, что язык составляет предмет или же входит в состав предмета целого ряда научных дисциплин, в первую очередь лингвистики.
В последние годы в гуманитарных науках, прежде всего, в философии произошел так называемый «лингвистический поворот» (linguistic turn), заключающийся в переключении внимания исследователей от самих явлений окружающейся реальности к анализу их языковых представлений, к общей интерпретации любого объекта как семиотической системы. Развивая, с одной стороны, идеи аналитической философии языка (Л. Витгенштейн), а с другой стороны, - феноменологии (М. Хайдеггер), современные ученые подчеркивают важность изучения языка и его функционирования в условиях перманентного развития общества, построения и описания целостной картины мира.
Функционирование и развитие языка имеет «две связанные между собой, но достаточно самостоятельные стороны: развитие структуры и развитие общественных функций языка, создающих возможности для сознательного вмешательства в языковые процессы» [Кульжанова 2002]. Следует подчеркнуть, что такая самостоятельность не является абсолютной, так как и структура, и система функций языка есть социальный и социально-исторический феномен. Язык, взятый в аспекте своей структуры, обладает большей автономностью по отношению к социокультурным влияниям, чем язык, взятый в аспекте системы своих социальных функций.
Рассмотрение языка в общественном и культурном контексте дает возможность представить его «чем-то неоднородным, наиболее непосредственной, эмпирической формой бытия культуры, её "материей", при исследовании которой можно выделить три аспекта: семантический, идеологический и аспект эффективности» [Дилигенский 2001, 49]. Следует отметить, что идеология является одним из наиболее важных механизмов саморазвития и сознательного переустройства общества.
Фундаментальным вопросом связи языка и идеологии, проблемой использования языка как механизма господства и социального контроля занимались представители критического дискурс-анализа [Т. Адорно, М. Хоркхаймер 1997; Р. Водак 1997; Г. Маркузе 1994; Т. Ван Дейк 1989]. Идеология в данном случае понимается не столько как «ложное сознание», некоторая иллюзия, выдающая себя за подлинное положение дел, сколько как «система базовых верований, которые лежат в основе всех видов социального познания групп» [ван Дейк 2000, 54].
Т. Ван Дейк подчеркивает далее глубинную связь языка и идеологии как конститутивных свойств социума, видит главной задачей критического дискурс-анализа выявление структур таких верований, их влияния на другие знания членов группы, собственно ищет ответ на вопрос, «каким образом эти верования контролируют социальные действия в общем и вербальном взаимодействии людей и, в частности, в дискурсе и речи» [ван Дейк 2000, 54].
При рассмотрении идеологического аспекта языка представляется возможным отметить его двойную природу: он выражает и передает идеологическую мысль, манипулирует ею и сам оказывается объектом манипуляции и влияния. Существуют специальные «языки идеологии», каждый из них представляет собой целостную и закрытую систему значений и ценностей, претендующую на истинность. Язык позволяет выразить все, что служит власти как «позитивное». Идеологии, будучи структурами мифов, устанавливают вторичную реальность, которая становится социальной практикой; при этом первичная реальность подвергается табу. Возникает новое измерение значений и ценностей, выражающее себя в новых концептах и коннотациях. Устранение рефлексии происходит с помощью стереотипов и клише, которые систематически повторяются, так что определенные области становятся табуированными, другие автоматизируются, а некоторые же освобождаются от истории (история перефразируется или переписывается заново) [Водак 1997, 83].
Термин «идеология» употребляется в разных смыслах. Так, английский политолог Т. Иглтон рассматривает «идеологию как текст, который соткан из паутины различных концепций и множества разных историй» [Eagleton 1991,1]. О.Ю. Малинина предлагает другую метафору данному понятию, рассматривая идеологию как пальму, ствол которой образуют основания опавших листьев. И хотя не все смыслы, которые вобрало в себя это понятие в течение несколько столетий существования, сохранили свою актуальность, многие ученые продолжают к ним апеллировать [Малинина 2004, 39].
А.Ф. Черданцев под идеологией понимает «отражение общественного бытия человека через призму классовых, социально-групповых интересов. Она ориентируется не столько на объект познания, сколько на интересы субъекта, взятого на социально-групповом уровне. Её главное назначение — выработка системы ценностей, на которую ориентируется определенная социальная группа, которая стремится их реализовать, претворить в действительность, сформировать эту действительность в соответствии с признанной системой ценностей и механизмами воздействия.
Механизмы речевого воздействия и методика их исследования
В условиях информационного общества «образ деятельного лидера конструируется в глазах публики не только и не столько реальными действиями и инициативами, но скорее с помощью слов и речей» [Имидж лидера 2000, 123]. Важно подчеркнуть, что жанры политической риторики главы государства имеют особую природу. Под ними, вслед за рядом исследователей [Бахтин 1997; Дементьев 1998; Седов 2001; Гаврилова 2004], мы понимаем вербальное оформление типических ситуаций социального взаимодействия людей. Прежде всего, отметим статусно-ролевую природу речевого поведения главы государства (в нашем исследовании это касается федерального канцлера Германии ), обусловленную высоким социальным статусом, поскольку за главой государства граждане признают право на организаторскую, идеологическую и управленческую роль. Речь высшего политического лидера характеризуется публичностью и официальностью. Выступление политика всегда рассчитано на коллективного и массового адресата, поскольку оно является достоянием широкой аудитории, будет опубликовано в газетах, показано в теленовостях и т.п. В этом случае выступлению лидера свойственны признаки публичного выступления: 1) оно монологично, (произносится одним человеком для определенной аудитории); 2) более структурировано, чем спонтанная речь; 3) предполагает разнообразные способы речевого воздействия [Гаврилова 2004, 15].
Речь главы государства не существует вне политической аудитории и всегда подразумевает воздействие на адресата. При составлении политических текстов учитывается специфика аудитории, перед которой будет выступать политический лидер, а именно, её численность, профессиональный и образовательный уровень, возрастной состав, политическая ориентация, ожидания и настрой. С другой стороны, само выступление в большой степени зависит от аудитории. Л. Зигельман и Л. Миллер считают, что сама аудитория является сообщением: «содержание политического высказывания частично формируется аудиторией, перед которой делается это высказывание, или, по крайней мере, аудитория избирается на основе ожидаемой от нее реакции на сообщение» [Sigelman, Miller 1978, 36].
Рассматривая политическую речь как жанр политического дискурса, обладающий большим прагматическим потенциалом, мы исходим из мысли В.Е. Гольдина о том, что любой текст, в том числе и политический, является жанрово-структурированным [Гольдин 1999, 6]. Выделение жанровых признаков и жанровых видов речи может производиться, исходя из прагматических характеристик коммуникации (см. разд. 2.2.), а также из внутренних характеристик политических текстов - их лексических и стилистических особенностей, критериев соответствия того или иного выступления существующим особенностям жанрового вида. Типологизация жанровых видов политической речи по характеру ведущей интенции и тематике кажется нам наиболее оправданной, поскольку выбор механизмов воздействия речи и использование соответствующих языковых средств зависит в первую очередь от данных жанрообразующих критериев [Шмелева 1997; Анисимова 2000; Бушев 2003; Пастухов 2007]. Представляется важным исследовать функциональную специфику и композиционную структуру жанровых видов политической речи, учитывая их эмоциогенность и общественно-политическую актуальность.
В качестве примера для изучения жанровых видов политических речей были выбраны выступления бывшего канцлера ФРГ Г. Шредера за период с 1998 по 2005 гг. включительно, представляющие собой актуальный и одновременно малоисследованный материал в работах отечественных и зарубежных исследователей. Нельзя оставить без внимания и собственно «политический портрет» Г. Шредера. Герхард Фритц Курт Шредер в своей политической практике проявил себя как самостоятельный, волевой и амбициозный политик, способный на резкие шаги и порой склонный к единоличному принятию неожиданных решений. Особенно это касается его политической деятельности в должности премьер-министра Нижней Саксонии — главы «красно-зеленой» коалиции. Г. Шредер неоднократно балансировал на грани развала правительственной коалиции, но, в конечном счете, ему всегда удавалось удержать ситуацию под контролем. Он не избежал разногласий с руководством Социал-демократической партии Германии (СДПГ), не раз выступал с резкой критикой партийной линии, прежде всего в области экономической политики, и даже действовал вопреки ей, чем заслужил в СДПГ репутацию «интригана и бунтаря». Г. Шредер, блестящий оратор и полемист, любимец средств массовой информации, не случайно получил прозвище «медийный канцлер». Обладая актерским талантом и харизмой, Г. Шредер является обладателем таких личных качеств как: интеллигентность, уверенность в себе, высокая работоспособность. Все эти черты позволяют говорить о нем как о честолюбивом и импульсивном политическом лидере.
Опираясь на теоретические разработки Е.И. Шейгал в области жанрового пространства политического дискурса, мы объединили жанровые виды политических речей. К эпидейктическим (ритуальным) жанровым видам (191 речь), в которых доминирует фатика интеграции, были отнесены следующие: (1) Праздничные обращения (на церемониях открытия выставок, новых объектов, на торжественных событиях по поводу празднования национальных праздников, теле- и радиообращения в канун Нового года, юбилеев, на церемониях награждения и т.п.) отличаются краткостью; в них делается акцент на позитивных моментах не только настоящего, но и прошлого, выражается надежда на будущее, уделяется особое внимание праздничным поздравлениям. (2)
«Политическая речь по случаю начала предвыборной борьбы» как атональный жанр
В центре предвыборной борьбы оказывается конфликт между главными участниками коммуникации - кандидатами на пост федерального канцлера. Суть конфликта состоит в том, что два представителя противоборствующих политических партий претендуют на один пост. Поскольку в политической системе Германии традиционно соперничают две ведущие партии - Социал-демократическая партия Германии и Христианско-демократический союз — основными претендентами на пост федерального канцлера оказываются кандидаты именно от этих партий, и никакой компромисс здесь невозможен. Ролевая структура этого речевого события включает в себя две роли: «действующий федеральный канцлер Германии» и «претендент на данный пост» - представитель оппозиционной партии [Woller 2006].
Ситуация выборов предполагает также возможность смены власти, что имеет отношение к критическому анализу результатов работы предыдущего кабинета правительства. Его глава, действующий федеральный канцлер, оказывается перед необходимостью защищать свою программу и информировать о достижениях. Мотив команды состоит в сохранении власти в руках своей партии. Для создания у аудитории положительного впечатления о её деятельности и формирования позитивного имиджа ему необходимо убедить избирателей в том, что цель, к которой он твердо идет со своей партией, единственная хорошая, а предлагаемые мероприятия наиболее успешны. Кроме того, ставится цель создать негативный образ партии-оппонента. Таким образом, основным мотивом прихода нового человека - представителя оппозиционной партии — является осуществление передачи власти его партии, для реализации чего ему необходимо одинаково использовать как создание положительного образа своей партии, так и критику в адрес противника.
В целом предвыборная речь выступает как официальная публичная речь, произносимая по случаю выдвижения кандидатур на пост федерального канцлера. Такое выступление отмечено особым эмоциональным настроем, содержит в себе призывы и побуждения к действию, выражает убеждающую позицию оратора. Как справедливо замечает Я.С. Яскевич, предвыборное выступление содержит в себе «циркулярную реакцию - нарастающее обоюдонаправленное эмоциональное заражение, при котором происходит «упрощение» мышления и резкое усиление чувств, эмоций, при этом ослабляется волевая регуляция поведения» [Яскевич 2002]. Отличительные черты предвыборной речи, таким образом, связаны с риторическим эффектом, оказываемым на избирателей с целью изменения их представления или мнения об определенном кандидате, а также для получения поддержки со стороны электората на выборах.
«Предвыборная речь» является особым жанровым видом политической речи в том смысле, что она направлена на достижение определенного коммуникативного эффекта. Такая речь лишена полутонов, поэтому на определенный период времени она представляет внутриполитический мир в черно-белом цвете [Woller 2006]. Р. Вёллер предлагает различать ее основные жанровые характеристики: а) искусная подача содержания, целью которого является наглядная демонстрация позиции (напр.: предвыборная кампания Г. Шредера и его партии в 1998 г. проходила под лозунгом «Die Kraft des Neuen» («Сила нового»); оба слова, символизирующие энергичную борьбу за благо страны, отражают позитивный настрой и доступны для восприятия гражданами); б) определение темы (напр.: в предвыборной борьбе 2002 г. СДПГ во главе с Г. Шредером представляла тему «самореализации в семье»); в) толкование реальности для представления своей позиции в благоприятном свете (напр.: в 1998 г. СДПГ акцентировала внимание на социальной справедливости и экономическом подъёме); г) организация обещаний, т.е. составление проекта будущей политической картины с целью мобилизации избирателей (напр.: в предвыборной кампании 1998 г. Г. Шредер обещал «экономически дружную инновационную перспективу», употребив 28 раз прилагательное «modem» и существительное «Modernisierung», популяризируя тем самым свой политический проект) [Woller 2005].
Анализируя жанровые характеристики политических речей, связанных с началом предвыборной борьбы, стоит упомянуть о том, что данная жанровая разновидность характеризуется доминантой прагматической функции, поскольку от успешности реализации авторской интенции зависит успех на выборах. Соответственно, и рассмотрение других функций данного вида политической речи также необходимо.
Так, воздействующая функция заключается в попытке кандидата убедить избирателей в своей правоте и/или неправоте оппонента не за счет прямого обвинения соперника, а посредством актуализации в речи устоявшихся социальных стереотипов или идей. Воздействующая функция направлена на оказание эмоционального влияния на избирателей и апелляцию к их чувствам, затрагивает систему их ценностей, убеждает избирателей совершить самый важный для политика поступок - отдать свой голос в пользу определенного кандидата. Таким образом, отношения между политическими лидерами и избирателями базируются на своеобразной дихотомии: рациональность (правящая элита) vs. эмоциональность (массы). При этом политикам часто необходима интуиция и страсть, а у избирателей не всегда отсутствует разум и «глазомер» [Weber 1988].
Политическая речь vs. политическая риторика
Для сохранения внутренней свободы и самостоятельности во внешнем мире политические лидеры обязаны одинаково хорошо владеть и политической риторикой, и языком «реальной политики». Оба языка необходимы, но описывают реальность по-разному. Реальная политика говорит языком рациональности и прагматики, она обсуждает интересы, ресурсы, возможности, ограничения и риски. Политическая риторика обосновывает и оправдывает (или обличает) при помощи апелляции к высшим ценностям. Язык «реальной политики» универсален: на нем можно говорить и с противником, язык риторики, напротив, избирателен: он опирается на понятие ценности и предполагает доверие. Вполне естественно поэтому, что язык реальной политики является камерным и кулуарным, а политическая риторика предполагает ситуацию публичного общения. Законы жанра соблюдаются, и посторонние соприкасаются с языком «реальной политики» лишь изредка, по случайности [Зудин 2007].
Подтверждением особой связи между политикой и риторикой является справедливое утверждение известного исследователя коммуникации В. Бергсдорфа о том, что риторика является приматом политики [Bergsdorf 1993, 28]. В самом общем виде политическая риторика рассматривается не только как риторика воздействия, но и как риторика сохранения власти, или как содержательно взаимосвязанное политическое учение» [Porksen 2005].
Риторика имеет большие шансы на сегодняшней политической арене, так как её объектом является устная и письменная речь любого жанра, использующаяся как средство получения и осуществления государственной власти и оказания влияния на властные структуры. Предмет политической риторики - это не только реализация риторических категорий «этос», «логос», «пафос» и «образ ритора», но и действие частей риторического канона в политической речи.
Говоря о политической риторике и о политической речи, не следует забывать об их медийной стороне. Подъем СМИ сделал публичные речи еще более важным элементом кампаний и политической жизни. С изменением внешних структурных условий функционирование информационных каналов изменяет методы производства политического выступления. Все чаще политики зависят от специалистов, которые пишут речи (спичрайтеров), от пиар-фирм, занимающихся созданием интернационально-успешного имени политика, от т.н. политических консультантов, целью которых является формирование не только политического, но и речевого имиджа политика.
Потребность в политических консультантах является последствием изменения условий функционирования политической речи. Спичрайтеры располагают контактной и информационной сетью, следовательно, они собирают новейшую информацию о политических течениях, представляют некий фильтр в первую очередь для электронных СМИ, который определяет, в какой форме идеи политика будут восприниматься широкой общественностью. На сегодняшний день любая речь ведущих политиков в Германии воспринимается большинством граждан только в медийной секвенции, которая к тому же еще и комментируется [Kammerer 1995].
В настоящее время все чаще появляются тезисы о «нефункциональности политической речи», «упадке политической риторики» в Германии. Одним из первых, затронувшим данную проблему в своей работе в 1989 г., был Иозеф Коппершмидт. Опираясь на основные тезисы В. Енеса, в своём анализе политической риторики он сравнивал истоки парламентской традиции в Англии, революционный пафос французов, мастерство греков и римлян и пришел к выводу, что риторическая традиция и культура речи постепенно разрушаются [Kopperschmidt 1989, 228]. Плачевное состояние сегодняшней политической речи проявляется в схоластическом застывании, в формальной аргументации и ограниченных ритуалах [Zach 2000]. Многие критики рассматривают риторику как форму общественно-политической речи только для первых лиц государства. Это позволяет заключить, что политическое влияние в данном случае ограничивается только властью данного слова. Естественно, это указывает на рамочные условия существования политики и политической речи. Как справедливо отмечал М. Вебер, политика - это «сильное и медленное сверление твердых досок с пристрастием и глазомером одновременно» [Weber 1968, 67].
Политический лидер (в том числе и канцлер ФРГ), произнося речь, задумывается над тем, что сегодня волнует его слушателей. Он соизмеряет свои слова с реальными решениями, последствиями для людей, умеет находить компромисс. Политический язык в развитых демократиях как раз и направлен на то, чтобы сделать политические компромиссы и политические действия возможными. В противном случае это грозит утратой достоверности или отрицанием собственного политического действия. Кто остается в своих выступлениях бескомпромиссным, тому грозит недееспособность, так как в политической деятельности политика парламентской демократии главное - ответственное политическое действие [Kammerer 1995]. Трудно не согласиться с точкой зрения В. Бергсдорфа, сформулировавшего тезис относительно значения политической речи для политической практики в целом: «Не только искусство риторики и основные понятия политической терминологии способствуют или препятствуют политическому развитию, но и люди, которые служат цели уговоров или убеждения» [Bergsdorf 1993, 28].
Диагноз упадка политического красноречия в Германии коснулся, прежде всего, политического языка. Возвращение политической риторики к своему началу, к инструментальному риторическому понятию софистов отметил и Э. Эпплер в 1992 г. в своем критическом труде, где он порицал «образные слова, полуживые картины и готовые клише» [Eppler 1992, 246]. В действительности требования «нормализации языка» приводят к политическому коду, который сегодня изучает специалист, пишущий речи. Примерами такой «нормализации», характерной в принципе для риторики всех партий, являются слова «Herausforderung» (вызов) и «Aufgabe» (задача), используемые в качестве эвфемизмов при обозначении решаемых задач или конкретных проблем.
В качестве аналогичного примера можно привести программную речь Г. Шредера «Agenda 2010» («Повестка дня 2010»), которая не оправдала ожиданий большинства аудитории. Из-за этой речи и начала непопулярных реформ, предложенных населению фактически без должной аргументации, Социал-демократическая партия Германии значительно сдала свои позиции, потеряла по сравнению с 1998 г. к концу мая 2005 г.40% избирателей и 25% своих членов [Павлов 2006, 480]. В речи «Agenda 2010», по оценкам экспертов, отсутствовали, прежде всего, демократические элементы её построения, анализ ситуации и самопроверка, которые могут дать общий взгляд на реальность и общественное настроение (здесь наблюдается нарушение собственной традиции). Это правительственное заявление, содержащее политический и экономический контенты, остается непрозрачным, так как в нем отсутствует взгляд на опыт и модели соседей.
Невнимание к основным принципам построения программной речи такого рода — это не только риторический, но и политический недостаток. Учет общих правил ситуации и основных элементов построения речи приводит к тому, что продумывается политическая концепция, приводятся соответствующие аргументы, за счет чего программа подкрепляется с помощью конкретных фактов.
Таким образом, перспектива тезиса «упадок политической риторики» в Германии вполне очевидна. Между риторикой и политикой, появляющимися сегодня как противоположные полюса, устанавливаются напряженные отношения. Отсутствие правильной убеждающей речи, скучный политический язык, противоречие между словом и политическим решением -всё это причины ослабевания общественного интереса к политике и, как итог, - снижения воздействия политической речи.
