Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Фразеологическое значение и фразеологическая иллюстрация 12
1.1. Этапы развития фразеографии 12
1.2. Расхождения между классификациями идиом и принципами их фразеографического описания 16
1.3. Конвенциональность фразеологического значения 22
1.4. Описание значения фразеологических единиц как лингвистическая проблема 33
1.4.1. Образная составляющая семантики идиом 39
1.5. Функционально-прагматический аспект фразеологического значения. 42
1.6. Словарная статья как способ экспликации семантики и прагматики фразеологических единиц 45
1.7. Место и роль иллюстративного примера в словарном толковании идиом 53
1.8. Обоснование необходимости реконструкции дискурса авторской иллюстрации идиом 61
ГЛАВА 2. Информативность иллюстрации в современном фразеографическом описании 68
2.1. Фразеологические единицы и их прагматическая энтропия 68
2.2. Место теории информации в исследовании фразеологических единиц .78
2.3. Информация и информативность иллюстративного примера 82
2.4. Виды информации в иллюстративном примере 88
2.4.1. Ценностно-идеологический аспект авторских иллюстраций как способ преодоления прагматической энтропии иллюстративного примера ...93
ГЛАВА 3. Авторские шшюстрации как способ выражения связи прагматики и семантики 104
3.1. Роль опыта в интерпретации авторской иллюстрации 104
3.2. Интенциональность авторских примеров в английских фразеографических источниках 108
3.2.1. Идеальный пользователь и возможные провалы интерпретации 108
3.2.2. Лингвострановедческий аспект имени собственного в авторских иллюстративных примерах 113
3.2.3. Интенциональность как ключевой механизм интерпретации 118
3.3. Авторская иллюстрация и дискурс 126
3.4. Реконструкция типа дискурса авторского иллюстративного примера... 129
3.5. Авторский иллюстративный пример как способ семантизации фразеологической единицы 138
Заключение 157
Список цитируемой литературы 161
Список словарей 177
Приложение 180
- Этапы развития фразеографии
- Расхождения между классификациями идиом и принципами их фразеографического описания
- Фразеологические единицы и их прагматическая энтропия
- Роль опыта в интерпретации авторской иллюстрации
Введение к работе
На протяжении более чем полувека фразеологический фонд языка является устойчивым объектом внимания исследователей (Виноградов 1977, Амосова 1963, Кунин 1964, 1970, 1986, Кузьмин 1980, Телия 1996, Katz 1964, Healey 1968, Chafe 1968, Weinreich 1969 и др.). Из ряда причин, обусловливающих интерес ученых, выделим три. Во-первых, фразеологические единицы активно используются носителями языка как в устной, так и в письменной коммуникации. Во-вторых, фразеологические единицы уникальным образом отражают способ категоризации говорящих на данном языке. В-третьих, они являются мощным средством языкового воздействия и способствуют совокупной иллокутивной силе высказывания.
В последние десятилетия появилось несколько исследований, посвященных функционально-прагматическому аспекту фразеологических единиц английского языка (Куницина 1998, Ефимова 2000, Юрковская 2001 и др.). Прагматическая сущность фразеологизмов связана с особенностью самого языка как определенного вида деятельности. Деятельностный подход к языку присутствует у многих лингвистов и философов языка (Колшанский 1975, Гумбольдт 1984, Потебня 1990, 1999, Вайсгербер 1993, Витгенштейн 1994, Остин 1999 и др.). Суть данного подхода можно резюмировать следующим образом: язык представляет собой деятельность, осуществляемую носителями в различных социальных контекстах, включающих в себя как феноменологические, так и структуральные знания, и способную оказать воздействие. Подход к языку как одному из видов деятельности человека определяет и выбор способа описания языка при составлении лексикографических и фразеографических справочников.
На сегодняшний день в практической лексикографии вообще и фра-зеографии в частности имеют место два способа описания языка - декларативный и процедурный (Андреева 2001, Baranov, Dobrovol'skji 1996 и др.). В пер-
вом случае автор-составитель словаря просто декларирует норму, описание единиц идет от дефиниции к контексту и дает пользователю возможность узнавания толкуемых единиц в речи или тексте. Во втором случае языковые единицы, а точнее их использование, рассматривается наравне с действием, то есть принимаются во внимание их функционально-прагматические особенности. Значения описываются от контекста к дефиниции, поэтому пользователю дается возможность научиться употреблять языковые единицы. Проблема соответствия словарей нуждам пользователя неоднократно рассматривалась как отечественными, так и зарубежными учеными (Дремова 1997, Svensen 1993, Varandola 1998 и др.).
Дж. Томажчик говорит о двух случаях, когда пользователь обращается к словарю: 1) при восприятии устной и письменной речи и 2) при порождении речи (Thomaszczyk 1983:42). Другой ученый, П. Ховарт, выделяет две функции фразеологического словаря: 1) семасиологическую, или функцию декодирования, когда пользователь обращается к словарю только с целью узнать значение встретившегося ему незнакомого словосочетания и 2) ономасиологическую, или функцию кодирования, когда пользователь прибегает к помощи словаря при производстве текста (Howarth 1996). Дескриптивный характер лексикографии вообще, при котором составители словарей «лишь фиксируют существующее использование, но не дают правил, как и какое слово должно быть употреблено» (Hartmann 1983:5) и фразеографии, в частности, не ориентирует словарь быть опорой при речепорождении и переводе на язык, описываемый этим словарем.
Проведенный анализ фразеологических словарей дает нам основание отнести высказанную Дж. Томажчиком точку зрения на словари в целом и к фра-зеографическим справочникам. Так, Дж. Томажчик выражает сожаление по поводу того, что существующий способ составления словарей делает их пригодными только для целей анализа, узнавания и понимания. Однако они содержат мало информации для синтеза и порождения высказываний с использованием
6 идиом (Thomaszczyk 1983:42). Низкая продуктивность словарей, по нашему
мнению, связана с качеством иллюстративного материала. (В частности, отметим де-контекстуальность иллюстративных примеров.) На ограниченный продуктивный потенциал словарных иллюстраций указывает и автор одного из самых авторитетных фразеологических словарей А. Коуи (Cowie 1983).
Проблемам фразеографии посвящено немало работ (Бабкин 1964, Кунин 1964, Филановский 1969, Помигуев 1974, Лиховидова 1977, 1983, Добровольский 1983, Шорабаева 1983, Павлова 1985, Малерович 1987, Сидоренко 1987, Шведова 1988, Леонтович 1990, Нелюбина 1991, Погребенко 2000 и др.). В большинстве случаев эти работы носят дескриптивный характер. Как правило, они сосредоточены на описании двух из трех семиотических параметров идиомы - семантики и синтаксиса - и на способах их представления во фразеогра-фической практике. Лишь в последнее время начали появляться работы, посвященные возможным способам описания в словаре главной семиотической составляющей идиомы - прагматики (Добровольский 1987, Стебелькова 1989, Каплуненко 1990 и др.).
Прагматическая сущность идиомы и создающая прагматическую энтропию неадекватность ее представления в словарях и справочниках по фразеологии заставляют снова обратиться к этой проблеме и рассмотреть ее с позиций современных лингвистических методов. Характерная для лексикографии практика сокращения концепта до объема понятия, прочно укрепилась и в фразеографии. Авторы сознательно отбирают или составляют примеры употребления идиомы, подтверждающие дефиницию. Кроме того, существует еще и чисто техническая сложность: объем словарной иллюстрации традиционно ограничивается одним-двумя предложениями по соображениям издателя. Таким образом, можно говорить о нарушении фразеографами основного принципа описания идиом - Принципа Контекста, в поддержку которого высказывались некоторые ученые (Кунин 1964, 1970, 1971, 1986, Каплуненко 1990, 1990а, 1991, 1992, 1992а и др.), что лишает пользователя возможности выйти за пределы
данной дефиниции и данного примера. Принцип Контекста, согласно которому иллюстративный пример должен содержать необходимую и достаточную для его адекватной интерпретации семиотическую информацию, имеет особую значимость для фразеографии.
Актуальность настоящего исследования определяется непреходящей значимостью иллюстративного примера как для пользователей словаря, которым важно научиться не только узнавать, но и использовать идиому в речи, так и для дальнейшего развития фразеографии с присущей ей тенденцией поиска способов отражения функционально-прагматических особенностей фразеологических единиц. Актуальность последнего направления постоянно подчеркивается в трудах разработчиков фразеологического подфонда машинного фонда русского языка (ФПМФ) (Добровольский 1987, Телия 1996 и др.).
Научная новизна диссертационного исследования заключается в изменении акцентов при анализе словарной статьи. В отличие от предыдущих исследований, выполненных в 1970-е - 90-е г., которые посвящены способам отражения в словарной статье семантической и синтаксической информации, настоящее исследование акцентирует иллюстративный пример, и, более того, контекст ситуации, дискурс, на фоне которого интерпретируются семантика и прагматика примера.
Диссертационное исследование продолжает новаторские разработки лексикографии и фразеографии, начатые А. Вежбицкой (Вежбицкая 1999), Ю. Д. Апресяном и авторами ФПМФ. Работа вносит вклад в разработку вопросов составления словарной статьи с учетом функционально-прагматических характеристик описываемых единиц. В идеале характер словарной статьи должен быть таков, чтобы можно было получить адекватное представление о том, какую нишу занимает описываемое слово в дискурсе, в речевой деятельности.
Практическая ценность исследования определяется возможностью использования его положений в курсах лексикологии, анализа дискурса, при подготовке курсовых и дипломных работ, на практических занятиях, в спец-
курсах по лексикографии и фразеографии. Хочется надеяться, что настоящее диссертационное исследование внесет вклад во фразеографическую практику.
Предметом настоящего диссертационного исследования являются фра-зеографические иллюстрации. В качестве объекта исследования выступают статьи современных английских фразеографических справочников и словари, отобранные по типовым, характерологическим признакам.
Основной метод исследования - интерпретативный, конечной целью которого является понимание и истолкование исследуемого языкового объекта во всей его полноте. В поддержку данного метода было написано немало работ (Демьянков 1983, Гадамер 1988, 1997, Сидорова 1990, Есо 1994). Этот метод позволяет подойти к объекту исследования на индивидуально-интегративной основе и отказаться от конечного его структурного разложения. Конечной целью указанного метода является понимание и истолкование исследуемого языкового объекта во всей его полноте. При анализе фразеографических контекстов целое не разлагается на части, а наоборот, помещается в еще более крупное целое, в дискурс. Соотнесение продуктов интерпретации позволяет установить их инварианты. Метод создает возможности для анализа иллюстраций идиом с привлечением широкого социокультурного контекста. В наиболее общем смысле «интерпретация состоит в установлении и/или поддержании гармонии в мире интерпретатора, что может выражаться в осознании свойств контекста речи и в помещении результатов такого осознания в пространство внутреннего мира интерпретатора... Выражение, ставшее объектом интерпретации, подвергается реконструкции: восстанавливается (с той или иной глубиной проникновения) путь, которым было построено это выражение. Социальная и личностная мотивация автора выражения также могут входить в эту реконструкцию» (Словарь когнитивных терминов 1996:31). В рамках данного подхода используется ряд частных методов: метод сопоставительного анализа (при рассмотрении иллюстративных примеров и примеров использования идиом в реальном дискурсе), метод сплошной выборки (при анализе иллюстративных
контекстов), методика исчисления иллокутивных актов (Searle 1979) и анализ параметров социальной ситуации (Halliday 1990).
В настоящем исследовании избирается рациональный подход к организации дискурса, согласно которому значение составляющих его речевых актов реконструируется, исходя из интенциональности говорящего, с одной стороны, и конвенциональности использования языка, с другой. Выбор данного подхода обусловлен тем обстоятельством, что идиома суть конвенциональна, но в то же самое время ее использование в дискурсе продиктовано интенциональным состоянием говорящего.
Цель работы - реконструировать дискурс авторского иллюстративного примера и оценить адекватность передачи в нем основных функционально-прагматических параметров фразеологизмов. Поставленная цель определяет специфические задачи:
выявить существующие в фразеографии способы компрессии дискурса;
описать используемые авторами способы преодоления прагматической энтропии идиомы, направленные на сближение интенциональных горизонтов составителя и пользователя как участников дискурса фразеографического источника;
- оценить адекватность иллюстративного примера с функционально-
прагматической точки зрения.
На защиту выносятся следующие положения:
- коммуникативное задание существующих фразеографических иллюстра
ций сводится, главным образом, к созданию семантической симметрии дефи
ниции и иллюстративного примера;
- для реконструкции параметров дискурса иллюстративного примера, позволяющих определить иллокутивную силу высказывания с идиомой требуется более развернутый, глубокий контекст;
словарные статьи нуждаются в системе помет, отражающих функционально-прагматические характеристики толкуемых фразеологизмов
разработку такой системы помет целесообразно осуществлять на основе иллокутивных параметров фразеологической семантики.
Апробация работы проходила в ходе семинаров аспирантов при кафедре перевода, переводоведения и межкультурной коммуникации ИГЛУ (2000-2003г.), на Международной конференции «Новые возможности общения: достижения лингвистики, технологии и методики преподавания языков» (Иркутск, 6-8 июня 2001г.), на конференции молодых ученых «Филология. История. Межкультурная коммуникация» (Иркутск, 19-21 марта 2002 г.). По теме исследования имеются четыре публикации, включая тезисы докладов.
Настоящее исследование состоит из введения, трех глав и заключения. Приводится список цитируемой литературы из 161 наименования, список анализируемых фразеографических источников, состоящий из 26 справочников. Общий объем диссертации - 180 страниц.
Введение посвящено обоснованию актуальности выбора темы исследования, указанию ее места в современной лингвистике, формулировке его основных целей и задач. Здесь же обозначены используемые в работе методы лингвистического анализа.
В первой главе «Фразеологическое значение и фразеологическая иллюстрация» определяется место фразеографии в современной лингвистике, освещаются вопросы фразеологического значения и проблемы отражения всех его компонентов в фразеографических справочниках.
Во второй главе «Информативность иллюстрации в современном фразео-графическом описании» рассматриваются проблемы информативности иллюстративного примера с точки зрения его адекватности для отражения основных семиотических параметров идиомы.
Третья глава «Авторские иллюстрации как способ выражения связи прагматики и семантики» посвящена описанию способов преодоления прагма-
11 тической энтропии идиомы, используемых составителями фразеологических
словарей. Здесь рассматриваются проблемы реконструкции дискурса фразео-графических иллюстраций и дается оценка адекватности авторского контекста для преодоления прагматической энтропии идиомы и сближения интенцио-нальных горизонтов составителя и пользователя.
В заключении подводятся итоги анализа и намечаются дальнейшие перспективы работы в данном направлении лингвистического исследования.
Этапы развития фразеографии
Сегодня можно говорить о фразеографии как самостоятельном разделе лексикографии, занимающемся практикой и теорией составления фразеологических словарей. Выделяется практическая фразеография, осуществляющая описание и нормализацию корпуса идиом родного языка, и теоретическая, охватывающая следующий комплекс проблем: разработка общей типологии идиоматических словарей и словарей нового типа, разработка макроструктуры словаря (отбор единиц, принцип их расположения), разработка микроструктуры словаря, т.е. структуры отдельной словарной статьи.
Окончательное оформление фразеографии в самостоятельный раздел лексикографии произошло сравнительно недавно, в начале 70-х годов XX века. Основанием для выделения фразеографии в качестве полноправного, самостоятельного раздела общей лексикографии послужило, с одной стороны, то обстоятельство, что «симбиоз в лексикографическом описании фразеологизма и слова не всегда оправдан и желателен» (Умарходжаев 1979:48). Поскольку фразеологическая единица - не эквивалент слову, следовательно, ее толкование в словаре будет и должно отличаться от толкования слов. С другой стороны, «выделение фразеографии связано с неразработанностью твердо определенных типов фразеологических словарей и отсутствием специальных инструкций для составления каждого типа словаря, ибо имеющиеся на сегодняшний день словари весьма неопределенны по своему характеру» (Умарходжаев 1979:49).
Рассуждения Умарходжаева симптоматичны. Это - характерное указание на этапы дифференциации научного знания. Эмпирико-холистическое содержание предыдущего этапа начинает принимать форму научного понятия. Объем последнего уменьшается и структурно упорядочивается (в случае фразеографии сочетания слов отделяются от слов).
Между тем эмпирическая стадия фразеографии начинается приблизительно с XVII века, когда появился первый фразеографический источник. Этим источником был сборник пословиц и поговорок, составленный англичанином Джеймсом Хауэлном. В этот сборник под названием «Лексикон Тетраглоттон» вошли пословицы и поговорки английского, испанского, итальянского, французского и валлийского языков.
В целом термин «фразеография» сегодня используется в следующих смыслах: 1) раздел лексикографии, изучающий принципы составления фразеологических словарей; 2) составление фразеологических словарей; 3) совокупность фразеологических словарей данного языка.
Становление современной фразеографической традиции проходило в три этапа (Умарходжаев 1980:106). Первый этап охватывает период с момента появления первых рукописных сборников пословиц и изречений древности до XIX века.
Второй этап занимает период с XIX до первой половины XX века. В этот период увеличивается количество словарей - наряду со словарями пословиц и поговорок, появляются словари идиом. Особенностью указанного периода является улучшение качества создаваемых фразеографических источников: их авторы начинают давать лингвистические характеристики описываемых единиц. Словари, составленные в данный период, содержат помимо толкования значения также и иллюстративные примеры, этимологические и стилистические пометы.
Существенный вклад в развитие английской фразеографии в этот период был внесен Г. Палмером и А. Хорнби. В конце 20-х годов XX века эти ученые начали исследовательскую работу с целью сбора и классификации единиц, состоящих из нескольких слов. Результаты исследования были изложены Г. Палмером в так называемом Second Interim Report on English Collocations, где автор сделал акцент на трудностях, с которыми сталкивается иностранный студент при изучении идиоматических словосочетаний в силу их идиосинкретичной формы и немотивированных взаимоотношений между формой и значением. Однако Г. Палмер не предложил никакой классификации в отношении идиоматики. В его рассуждениях преобладает дидактическая интенция, выраженная в следующем определении идиомы: «последовательность двух или более слов, которая должна заучиваться как единое целое, а не по составляющим ее отдельным компонентам» (Palmer 1933 цитируется по А. P. Cowie 1998:211). И как следствие отсутствия классификации - отсутствие критериев, разграничивающих идиомы по степени идиоматичности. Позитивным вкладом исследования Г. Палмера и А. Хорнби, по признанию одного из авторов Оксфордского словаря английских идиом А. Коуи, является представленная ими подробная классификация синтаксических моделей, в которых обнаруживают себя словосочетания. Основными категориями, по мнению ученых, являются конструкции со структурой предложения. Другим позитивным достижением Г. Палмера и А. Хорнби, оказавшим существенное влияние на развитие британской лексикографии в общем и фразеографии в частности, являются предложенные ими синтаксическая характеристика и анализ единиц. В результате разработана система грамматических «кодов» для общих словарей, успешно используемая и во фра-зеографической практике, например, в Оксфордском словаре английских идиом.
Расхождения между классификациями идиом и принципами их фразеографического описания
Составление словаря - классификационная работа. Составителю приходится решать многочисленные вопросы, связанные с классификацией и вы- -бором основной стратегии характеристики описываемых единиц. Телеологический принцип современной фразеографической традиции далеко не всегда совпадает с основами фразеологических классификаций, так как в основу последних чаще всего положено структурно-семантическое описание фразеологической единицы. Исключение составляет подход Н.А. Амосовой, согласно которому первичное выделение фразеологических единиц подчинено контекстологическому принципу (Амосова 1963). Последнее обстоятельство заставляет обратиться к истокам этой проблемы во фразеологии. Напомним, что первая классификация была создана В. В. Виноградовым. Предложенное им деление фразеологии было рассмотрено в первом разделе настоящей главы. А.И. Смирницкий (цит. по Кунин 1986) выделяет только два типа - фразеологические единицы и идиомы. В.Н. Телия (Те-лия 1996) в рамках объема фразеологии выделяет следующие типы фразеологизмов с учетом их структуры: глобально - идиоматичные фразеологизмы (идиомы); фразеологизмы, содержащие идиоматичный компонент; фразеологизмы с лексически маркированным компонентом; обороты, содержащие компонент, обладающий ограниченной сочетаемостью, обусловленной нормой, в том числе глагольные перифразы; традиционно воспроизводимые речевые произведения. А.В. Кунин выделяет три основных типа фразеологических единиц: идиоматизмы, фразеоматизмы, идиофразеоматизмы (Кунин 1986). Общей характерной чертой проанализированных в ходе исследования словарей является отсутствие четких критериев выделения включаемых в издание единиц, вытекающее из общей неразработанности проблем фразеологии, как раздела языкознания, в западной лингвистической традиции. В предисловии к большинству из этих справочников авторы указывают на цель создания сдоваря - помочь изучающим английский язык понять и научиться употреблять в речи слова и сочетания слов с переосмысленным значением. Следовательно, составители ставят перед собой дидактическую, прикладную цель, на которую в свое время указывал Г. Палмер. Основными критериями для включения той или иной фразеологической единицы в словарь составители называют ее широ- кое употребление в повседневной речи, метафоричность, фиксированный состав лексических единиц, переосмысленное значение. Других четких критериев отбора и включения материала авторами фразеографических справочников не выделяется. Отсутствие четкого определения понятия "идиома" ведет к тому, что одни и те же единицы мы находим и в словаре идиом, и в словаре метафор, и в словаре клише. Однако последнее обстоятельство не является релевантным для большинства изучающих язык и не имеющих лингвистического образования, т.к. их главной целью является понять и научиться употреблять ту или иную переосмысленную единицу. Таким образом, в зависимости от адресата все существующие фразео-графические источники можно условно разделить на фразеологические словари общего типа, рассчитанные на широкий круг владеющих данным языком, и учебные фразеологические словари, предназначенные для изучающих данный язык. Количество последних явно преобладает. В отличие от учебных фразеологических словарей фразеологические словари общего типа имеют больший объем, несколько отличные приемы и методы разработки словника. Словарная статья включает грамматическую характеристику, дефиницию, иллюстрацию, глоссу, содержащую дополнительную семантическую информацию. В справочных пособиях содержится меньшее количество единиц, словарная статья структурно проще, способы семантизации фразеологической единицы не характеризуются таким многообразием и столь детальной разработкой материала, как в словарях. При толковании значения и употребления фразеологизмов составители учебных пособий в большинстве случаев не считают необходимым давать грамматические пояснения и сведения этимологического характера.
Фразеологические единицы и их прагматическая энтропия
Прагматический аспект фразеологической единицы наиболее зависим от конкретных условий реализации. Это естественно, так как идиомы вносят значительный вклад в иллокутивную силу высказывания. В свою очередь, иллокутивная цель говорящего всегда уникальна. Ее окончательное уточнение происходит в контексте.
«Фразеологический контекст — это актуализатор, вычленяемый на основе сочетаемости, соотнесенности или присоединения в отношении семантически реализуемой в речи ФЕ» (Кунин 1986:10). «Фразеологический актуализатор» у А.В. Кунина - «...слово, словосочетание, предложение или группа предложений семантически связанные с употребляющимися в данных контекстах фразеологизмами, вводящими их в речь при узуальном или окказиональном использовании» (там же: С.171). По характеру актуализатора фразеологический контекст может быть «внутрифразовым», т.е. его актуализатор выражен словом или словосочетанием; «фразовым» - актуализатор представлен в виде одного предложения и «сверхфразовым», где актуализатор состоит из двух и более предложений. Во фразеографической практике мы имеем дело, как правило, с двумя последними типами фразеологического контекста. Фразеологическая единица и ее контекст, по А.В. Кунину, образуют фразеологическую конфигурацию.
В универсальной лингвистической трактовке контекст, как уже говорилось, представляет собой совокупность взаимообусловленных компонентов, которые, вслед за М. Хэллидеем, мы обозначили как поле (Field), или то, что происходит, участники (Tenor) и модус (Mode), понимаемый как роль языка в конкретной ситуации. (Halliday 1990:12)
Соединяя частное и общее определения, получаем стандартную фразеологическую конфигурацию (ФК), которая схематично выглядит следующим образом:
Рассмотрим на конкретных примерах, насколько полно воспроизводятся в иллюстрации параметры фразеологической конфигурации. Возьмем одну и ту же идиому «swim against the tide» и сопоставим ее реализацию в «естественном» и «искусственном» контекстах. Начнем с примера, взятого из произведения Катрин Куксон «The Mallen Streak».
24) «... And now I m going to tell you something. I ve kept it from you for some time, didn t want to spoil your fun and wanted Bessie settled, but I, too, am in it up to the neck. At present moment I couldn t raise four hundred let alone four thousand. ...
... That s what I said, everything, I ve survived on borrowed money for the past ten years. It s only by keeping up appearances that I ve swum so far. Let them think you ve still got it and they ll give you credit. But now, boy , - he sighed deeply - I m tired of swimming against the tide. Mind you, I never thought I d confess to that, but there it is . He now gently patted the great mound of his stomach. It s beginning to tell here an all. I haven t the taste for life I used to have. You don t do so badly There was deep bitterness in the remark, and Thomas replied slowly, No I don t do so badly, true, an I m not grumbling. I ve had a great deal of experience of all kinds of things. But you know, I ve learned very little, ex cept one thing, boy, one thing, and that is, everything has to be paid for; sooner or later everything has to be paid for...» (pp. 24-25).
Контекст ситуации данного дискурса таков: молодой человек Дик Мол-лен, любящий азартные игры, проиграл своим друзьям крупную сумму денег (6000), половину этой суммы он должен отдать как можно скорее, иначе с его репутацией будет покончено. Дик приходит к своему отцу Томасу Моллену и просит его дать ему 2000. Однако в ходе разговора между сыном и отцом выясняется, что старший Моллен, который любит роскошь и пышные приемы, уже десять лет живет «в долг», беря кредиты в банке. Его огромный дом и все, что внутри, заложено несколько раз.
Томас Моллен рассказывает об этом своему сыну, аргументируя свой отказ оплатить долг последнего. Он признается, что делал это для того, чтобы поддерживать имидж состоятельного человека. Его поместье, закладываемое им несколько раз, служило ему своего рода визитной карточкой, свидетельствовавшей о его положении в обществе и позволяющей ему беспрепятственно брать один кредит за другим. Но сейчас Томас уже устал от этого и чувствует, что скоро он лишится этого дома.
Психологическая усталость Моллена - старшего сквозной нитью проходит через все его реплики в ходе разговора с сыном. Он устал сопротивляться обстоятельствам. Для характеристики именно этого интенционального состояния Томас избирает идиому «swim against the tide». Используя данную идиому, Томас выступает против такой ценности общества, как неконформизм (поп-conformism), готовность и способность идти наперекор обстоятельствам и мнениям большинства, являющейся производной от ценности индивидуальной свободы (individual freedom). Таким образом, герой заявляет о своем отказе сопротивляться возникающим вновь и вновь проблемам. Поэтому, в данном контексте аксиологически положительная ценность оценивается говорящим отрицательно.
Роль опыта в интерпретации авторской иллюстрации
Важность когнитивного опыта для адекватной адаптации к среде конкретного индивида и жизнедеятельности всего социума в целом неоднократно подчеркивалась различными авторами философских и лингвистических трудов. (Хайдеггер 1993, Потебня 1999, Гадамер 1988, Пирс 2000, Кравченко 2001, Taylor 1995, Risser 1997 и др.). Несмотря на разницу в используемых ими терминах, рассуждения упомянутых авторов сводятся к тезису о том, что чем богаче индивидуальный опыт человека, тем больше он способен воспринимать извне и давать этому потоку информации верную интерпретацию, а, следовательно, тем успешнее будет процесс взаимодействия индивида со средой. Любая информация будет нести не только содержание, но и смысл для интерпретатора, если соотношение старого и нового, то есть узнанного и узнаваемого, или пережитого и переживаемого для индивида будет на стороне уже постигнутого в прошлом опыте. М. Фуко считает, что «любое описание словаря на самом деле не что иное, как возвращение к полноте жизненного опыта» (Фуко 1996:49). Тем самым автор подчеркивает круговой характер процесса интерпретации, при котором в нашем случае пользователь, отталкиваясь от собственного опыта, движется от фразеографической иллюстрации к возможному дискурсу.
Для адекватной интерпретации авторского примера пользователю нужно «предпонимание» (Гадамер 1988), ибо не существует нулевой точки отсчета, из которой вырастает значение. Читатель всегда проецирует значение текста заранее. Другими словами, читатель всегда подходит к тексту с «определенным ожиданием и предсказыванием значения» (Risser 1997:67). Это ожидание, или предпонимание, - имеющийся у пользователя опыт.
В ходе предыдущих рассуждений неоднократно упоминалось, что при построении собственных иллюстративных примеров авторы словарей делают ставку на опыт наивного носителя языка, причем, именно на ту часть, которая происходит из среды или общества. Именно наличие этого опыта лежит в основе всех пресуппозиций в примерах. Важность опыта для правильной интерпретации иллюстративного примера заставляет уделить больше внимания этому вопросу.
Э. Гуссерль неоднократно отмечает, что человек сознает мир, «непосредственно наглядно находит его - это прежде всего в опыте» (Гуссерль 1999:65). Естественный, или действительный, мир интерпретатора является фоном для конструирования возможных миров, с которыми интерпретатор сталкивается в иллюстративных примерах. Естественный мир - не просто мир вещей, но и мир ценностей, благ, практический мир. В этом мире у каждой вещи есть свои функциональные характеристики, свое место и ценность, определяемая функцией. События и явления действительности имеют общественную значимость и ценность. Все характеристики предметов и явлений оказываются конвенционально обусловленными. Отклонение от нормы часто воспринимается как аномалия, и вызывает определенную, часто сходную, реакцию у большинства. Этот мир, как «коррелят нашего фактического опыта» (Гуссерль 1999:104), является горизонтом постижения возможных миров. Естественно заключить, что чем больше точек соприкосновения и пересечения будет у естественного мира и описываемых возможных миров, тем быстрее и правильнее будет понята ситуация в целом и иллокутивная функция пропозиции в частности. Когнитивный опыт индивида строится, исходя из данных, поступающих к нему из двух миров - практического мира, или Мира Действия и Мира Ценностей. Эти Миры вращаются в едином диалектическом круге и выступают в качестве контекста деятельности индивида. При этом Мир действия соотносится с контекстом ситуации, а Мир Ценностей имеет выход на контекст культуры. Надо отметить, что Мир Ценностей, являясь социально значимым и конвенционально обусловленным, определяет Мир Действия. Естественные установки действительного мира оседают в опыте индивида с первых дней его сознательной жизни. Его сознание выступает как поток переживаний, каждое из которых, по Гуссерлю, это сознание о ком-то или чем-то, то есть интенционально (Гуссерль 1991, 1992, 1994,1999). По мере роста и развития индивида происходит накопление различных видов переживаний, или опыта. Поток этих переживаний и их компоненты неотделимы от ряда модусов данности, или возможных миров. По Гуссерлю, «ни одно конкретное переживание не может иметь значения в полном смысле самостоятельного. Любое переживание "требует дополнения" в отношении взаимосвязи - по виду и форме не произвольной, но связанной» (Гуссерль 1999:183). Таким образом, речь идет о непрерывном процессе умножения опыта, или, говоря герменевтически, расширения интенционального горизонта индивида. Очевидно, что чем богаче имеющийся у человека опыт, тем быстрее и правильнее индивид способен интерпретировать все происходящее вокруг, тем выше его способность преодолевать энтропию, которая неизбежно возникает при взаимодействии человека с миром.
Опыт — это когнитивная сущность, свойство сознания. Следовательно, мы можем говорить о его индивидуальной природе. Непосредственно составляющей индивидуального опыта выступает ситуационная модель, представляющая собой, по определению Т. ван Дейка и В. Кинча, «интегральную структуру эпизодической информации, вобравшую в себя прошлую эпизодическую информацию о какой-то ситуации и задействованную общую информацию из семантической памяти» (ван Дейк и Кинч 1988:185). Следовательно, личный опыт индивида выступает как взаимодействие ситуационных моделей.
