Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концептуальный анализ как инструмент объективного и верифицируемого сопоставления культур 11
1.1. Проблема восприятия и мышления в когнитивной парадигме научного знания 11
1.2. Языковая обусловленность процессов восприятия и мышления .27
1.3. Сравнительное изучение культур путем сопоставления ключевых концептов 39
1.4. Концепт "Свое пространство" как ключевой концепт национальной картины мира любого этноса 51
1.5. Противопоставление "Свои-Чужие" как ядерный компонент концепта "Свое пространство" 56
1.6. Концепт "Homeland" как этнический коррелят универсального концепта "Свое пространство" в американской картине мира 61
Выводы по 1-й главе 65
Глава 2. Эволюция смыслового содержания концепта "Homeland" в американской картине мира 68
2.1. ЛСП как способ систематизации средств языковой репрезентации концепта "Homeland" в лексической системе английского языка 68
2.2. Репрезентация концепта "Homeland" во фразеологической системе английского языка 78
2.3. Анализ языковых репрезентантов концепта "Homeland" в различных типах дискурса (общественно-политическом, философском, религиозном и пр.) 85
2.3.1. Первоначальное состояние концепта "Homeland" в текстах периода эпохи становления американской нации 91
2.3.2. Содержание и структура концепта "Homeland" в эпоху освоения Запада 104
2.3.3. Концепт "Homeland" как компонент американской национальной концептосферы после Гражданской Войны 110
2.3.4. Причины и способы трансформации концепта "Homeland" в эпоху мультикультурализма 116
2.3.5. Современное состояние концепта "Homeland" как закономерный итог изменений в общественном сознании на рубеже веков 123
Выводы по 2-й главе 130
Заключение 133
Библиография 137
Список источников из глобальной сети Интернет 153
Список использованных словарей и энциклопедий 154
Список цитируемых источников 156
- Проблема восприятия и мышления в когнитивной парадигме научного знания
- Языковая обусловленность процессов восприятия и мышления
- ЛСП как способ систематизации средств языковой репрезентации концепта "Homeland" в лексической системе английского языка
- Репрезентация концепта "Homeland" во фразеологической системе английского языка
Введение к работе
Настоящая работа посвящена исследованию содержания и структуры концепта "Homeland", принадлежащего американской концептуальной картине мира, описанию его места в этой системе, рассмотрению способов и причин его трансформации.
Концепт как один из способов представления знаний рассматривается в современной науке с самых разных ракурсов. В зависимости от интересующих исследователя аспектов этого сложного феномена концепт предстает как оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона (КСКТ 1996: 90), как результат столкновения словарного значения слова с личным и народным опытом человека (Лихачев 1993: 4) или как основная ячейка культуры в ментальном мире человека (Степанов 1997: 41).
Формируясь в актах взаимодействия познающего субъекта с окружающей действительностью, концепты образуют в своей совокупности сложную систему знаний о мире (концептуальную картину мира или концептосферу), обусловливающую "разумное и рациональное" поведение индивида (ЛЭС 2002: 665). Значительная часть составляющих этой системы (концептов и их структурных элементов) находит свое отражение в языке, единицы которого и составляют ту эмпирическую базу, к которой обращается лингвист-когнитолог, реконструирующий определенные фрагменты концептуальной картины мира.
Тщательный анализ семантики языковых единиц как их узуальных значений, зафиксированных в лексикографических источниках, так и различных контекстов их употребления, позволяет с определенной степенью точности не только сконструировать современное состояние концепта, объективируемого данными единицами, но и проследить его эволюцию, тем самым описав возможные способы его трансформации. Выбор для нашего исследования именно американской картины мира не случаен: именно здесь когнитолог получает возможность восстановить процесс становления и
дальнейшего развития такой структуры сознания, как концепт "Homeland", до современного состояния, обратившись к разновременным корпусам текстов, в которых находит свою объективацию исследуемый концепт.
Актуальность нашего исследования определяется целым рядом факторов. Во-первых, это неослабевающий интерес современной лингвистической науки к изучению особенностей познания человеком окружающей действительности, к таким когнитивным механизмам, как концептуализация и категоризация, к различным формам репрезентации знания. Во-вторых, это экзистенциальная значимость концепта "Homeland" и близких ему концептов в концептуальных картинах мира других народов ("Vaterland", "Отечество" и т.п.) как для отдельной языковой личности, так и для всего лингвокультурного сообщества в целом. В-третьих, это этническая специфика данных концептов, часто являющаяся причиной коммуникативных неудач при межкультурных контактах, которая выражается в национальном своеобразии их структуры и содержательного наполнения, что объясняется как чрезвычайной сложностью механизмов человеческого сознания, так и своеобразием того исторического пути, которым прошел каждый народ, обретая свое национальное самосознание. И, наконец, она обусловлена необходимостью изучения процессов, влияющих на формирование концептосферы американского этноса в связи с большим влиянием, которое американская культура и система ценностей оказывает в настоящее время на весь мир.
Предметом исследования являются состояния концепта "Homeland" в американской национальной картине мира на определенных этапах исторического развития американской нации.
Объектом исследования в работе выступают лексико-фразеологические единицы английского языка, являющиеся языковыми репрезентантами концепта "Homeland".
Целью данного исследования является комплексное изучение концепта "Homeland", его структуры и содержательного наполнения, возможных
6 способов его трансформации на основании анализа семантики языковых репрезентантов данного концепта.
Поставленная цель конкретизируется в следующих задачах:
проанализировать существующие теории, раскрывающие сущность процессов концептуализации и категоризации, как основных механизмов человеческого сознания;
выявить и проанализировать совокупность лексико-фразеологических средств, объективирующих концепт "Homeland" в языке;
восстановить первоначальное состояние концепта "Homeland" в американской языковой картине мира, обратившись к текстам различного содержания и направленности, принадлежащим эпохе становления американской нации;
проследить дальнейшую эволюцию концепта "Homeland", обратившись к разновременным корпусам текстов.
Общетеоретической и методологической базой исследования являются постулаты когнитивной лингвистики (Н.Н. Болдырев, Р. Джакендофф, А.В. Кравченко, Е.С. Кубрякова, Дж. Лакофф, З.Д. Попова, И.А. Стернин и др.) и лингвокультурологии (А. Вежбицкая, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, И.Г. Ольшанский, Е.О. Опарина, Г.Г. Слышкин, В.Н. Телия и др.) о взаимосвязи сознания, языка и культуры, теории лексико-семантических полей (Ю.Н. Караулов, Г.С. Щур) и стилистики декодирования (И.А. Арнольд).
Особенности объекта исследования, его цель и задачи обусловили выбор и специфику применяемых методов. При сборе фактического материала был использован метод сплошной выборки лексических единиц, фразеологизмов и фрагментов текстов, объективирующих концепт "Homeland". Дальнейший анализ, имеющий своей целью описание содержания и структуры концепта "Homeland", был произведен на основе комплексной методики описания концептов, включающей компонентный и контекстуальный анализ, анализ словарных дефиниций, анализ количественных данных и был дополнен
данными других научных дисциплин (истории, социологии, психологии, политологии), что позволило наиболее полно раскрыть содержание исследуемого концепта.
Материалом исследования послужили произведения американских
авторов различных жанров и литературных направлений XVIII-XX веков,
современные публицистические издания на английском языке, материалы,
размещенные в глобальной сети Internet. Общий объем текстов составил
более 12 тысяч страниц. Источником языкового материала явились также
толковые, комбинаторные, синонимические, фразеологические,
паремиологические и энциклопедические словари и тезаурусы современного английского языка. Корпус анализируемого в диссертационном исследовании материала составляет более двух тысяч примеров текстовых реализаций концепта "Homeland".
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в работе была предпринята попытка рассмотрения концепта "Homeland" в динамике, что предполагает реконструкцию первоначального состояния концепта "Homeland" в эпоху становления американской нации и моделирование процесса эволюции данного концепта до его современного состояния, которая рассматривается как приобретение или утрата концептом одного или нескольких своих признаков, возникновение или исчезновение связей между его составляющими, изменение в системе отношений с другими концептами.
Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что оно вносит определенный вклад в изучение активно разрабатываемых в настоящее время вопросов концептуализации и категоризации окружающей действительности и их национально-культурной специфики. Предложенная в работе модель описания эволюции концепта "Homeland" на основании языковых данных может быть использована при исследовании любых концептов, отражающих самые разные феномены
окружающей действительности как на материале английского языка, так и на материале других языков мира.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования полученных результатов в теоретических курсах и на практических занятиях по общему языкознанию, лексикологии современного английского языка, страноведению, в теории и практике перевода, при разработке спецкурсов по когнитивной семантике и лингвокультурологии, при составлении учебных пособий, при написании курсовых и выпускных квалификационных работ, в научно-исследовательской работе студентов и аспирантов. Значимость исследования не ограничивается рамками лингвистических дисциплин. Как представляется, данная работа и ее результаты могут найти выход в другие области научного знания, среди которых такие дисциплины, как история, социология, психология и др.
Результаты проведенного исследования позволяют вынести на защиту следующие положения:
Концепт "Homeland" объективируется в языке значительным корпусом лексических и фразеологических единиц, в семантике которых находят свое отражение релевантные для американского лингвокультурного сообщества характеристики данного концепта.
Концепт "Homeland", являющийся результатом концептуализации "своего" пространства в американской лингвокультуре, представляет собой сложное ментальное образование, включающее в себя понятийный, образный и ценностный компоненты и имеющее обширную периферию, где этот концепт пересекается и взаимодействует с такими ключевыми концептами американской культуры, как "Democracy", "Religion", "Freedom" и др.
Многообразие связей индивида со "своим" пространством обусловливает сложную структуру концепта "Homeland", в состав которого входят такие концепты, как "Место рождения", "Место проживания", "Место рождения/проживания предков", "Государство",
"Нация" и др., которые образуют в своей совокупности динамическую
структуру сознания, реагирующую на основные изменения в жизни
лингвокультурного сообщества: релевантность того или иного
концептуального признака может существенно варьироваться в
разные периоды истории американского общества.
4. Все множество возможных способов трансформации концепта
"Homeland", заключающихся в изменении связей и отношений между
его составляющими находит свое отражение в корпусах
разновременных текстов американских авторов, анализ которых
позволяет проследить эволюцию данной структуры сознания от
периода ее становления в американской национальной картине мира
до ее современного состояния, что, в свою очередь, предоставляет
возможность спрогнозировать изменения в структуре и
содержательном наполнении концепта "Homeland" в ближайшем
будущем.
Структура работы определяется ее целью и поставленными в ней
задачами. Диссертация общим объемом в 159 страниц состоит из введения,
двух глав, заключения, списка использованной литературы (207
наименований на русском и иностранных языках), списка использованных
словарей и энциклопедий (25 наименований), списка цитируемых источников
(49 наименований).
Во введении формулируются основные положения работы, дается обоснование выбора темы, раскрывается ее актуальность, обозначаются цели, задачи, объект и методы исследования, характеризуется материал исследования, определяется теоретическая и практическая значимость исследования, излагаются положения, выносимые на защиту.
В первой главе рассматриваются основные подходы к исследованию процессов концептуализации и категоризации как в когнитивной лингвистики, так и в лингвокультурологии, содержится обзор научных работ,
посвященных анализу концептов, дается определение основных понятий, используемых в работе.
Во второй главе реконструируются основные признаки и структура концепта "Homeland" на основе анализа семантики его языковых репрезентантов, рассматриваются разновременные состояния исследуемого концепта и возможные способы его трансформации на основании анализа корпусов текстов, принадлежащих различным периодам истории американского общества.
В заключении формулируются основные теоретические и практические выводы, полученные в результате исследования, определяются перспективы дальнейшего изучения концепта "Homeland".
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования и полученные результаты отражены в пяти публикациях и представлены в докладах, которые обсуждались на аспирантских семинарах, заседаниях кафедры английской филологии Лингвистического Института БГПУ, на научно-практической конференции "Коммуникативно-парадигматические аспекты исследования языковых единиц", посвященной юбилею МЯ.Блоха (г. Барнаул, сентябрь 2004) и на региональной научно-практической конференции молодых ученых (г. Барнаул, октябрь 2004).
Проблема восприятия и мышления в когнитивной парадигме научного знания
Характерной особенностью лингвистических исследований на рубеже XX-XXI веков, является антропоцентрический подход к языку, суть которого заключается в переходе от лингвистики "имманентной" с ее установкой рассматривать язык "в самом себе и для себя" к лингвистике, изучающей языковые явления и процессы в их тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением и духовно-практической деятельностью (Постовалова 1988: 8), т.е. в признании человека как естественной точки отсчета для всех языковых построений, что неизбежно потребовало от лингвистики применения новых, нетрадиционных подходов к рассмотрению языкового материала, учитывающих одновременно как достижения лингвистики, так и неязыковедческих областей знания (Манерко 2002: 17-18). Разумеется, проблема неразрывной связи языка с бытием человека неоднократно поднималась и ранее, в философских и лингвистических концепциях прошлых веков, из которых наиболее разработанной признается концепция В. фон Гумбольдта, видевшего в языке воплощение и проявление духа народа, его миропонимания, и утверждавшего, что изучение языка "не заключает в себе конечной цели, а вместе со всеми прочими областями служит высшей и общей цели, цели познания человечеством самого себя и своего отношения ко всему видимому и скрытому вокруг себя" (Гумбольдт 1985: 383). Тем не менее, в полной мере принцип антропоцентризма при изучении языковых явлений во всех своих модификациях таких, как "антропный фактор", "человеческий фактор", "человек в языке" и т.п., был реализован лишь в когнитивной парадигме, когда в центре внимания оказалось знание человека об окружающем мире, рассматриваемое во всем многообразии его видов: знание социальное и индивидуальное (Шабес 1990), предметное и методологическое (Залевская 2000а), лингвистическое и экстралингвистическое (Langacker 1997), декларативное и процедурное (Виноград 1983), врожденное и приобретаемое (Лем 2002), выученное и освоенное (Ellis 1986), имплицитное и эксплицитное (Bialystok 1990), знание "по описанию" и "по знакомству" (Рассел 2000).
Уже само наличие множества подходов к вопросу о природе знания и его разновидностях говорит о сложности и многогранности данного феномена, о том, что "многочисленные проблемы, связанные с получением, обработкой, хранением, извлечением и оперированием знаниями, относящиеся к его накоплению и систематизации, ко всем процедурам, характеризующим использование знания в поведении человека и, главное, его мышлении и коммуникации" (Кубрякова 20046: 41) не могут изучаться в рамках одного направления, одной научной дисциплины, что и обусловило междисциплинарный характер когнитивной науки, объединивших усилия специалистов в самых разных и, на первый взгляд, не пересекающихся областях знания — психологов и лингвистов, философов и логиков, специалистов по искусственному интеллекту и теории информации, по организации баз данных в компьютерах и математическому моделированию и многих других. Таким образом, когнитивная наука - это не столько наука с точным представлением об объектах, которые она пытается анализировать, сколько "зонтиковый" термин, покрывающий собранные под "зонтиком" дисциплины для реализации ими особой междисциплинарной программы: изучения процессов, так или иначе связанных со знанием и информацией (Кубрякова 1994: 35) и создания, в итоге, работающей модели разума, своего рода "дубликата" работы мозга (Johnson-Laird 1983: www.cs.umu.se).
Каждая из этих областей знаний является по-своему важной для полного и всестороннего изучения феномена человеческого знания, однако, признавая это, большинство исследователей все же отводят особое место в этой дисциплинарной программе наукам о человеке, претерпевшем, во второй половине XX века, радикальные изменения, сравнимые с изменениями в естественных науках, произошедшими в первой половине XX века, когда теория относительности и квантовая механика потребовали отвергнуть прежние представления об окружающем мире, ранее казавшиеся столь незыблемыми. Так, в психологии в течение нескольких столетий бытовало убеждение, что изучение восприятия должно начинаться с анализа результатов воздействия раздражителя на органы чувств и по этой причине основным понятием в психологии было "ощущение" (Величковский 1982: 114). Ситуация меняется, когда психологами-когнитивистами были обнаружены факты, указывающие на то, что восприятие не является "пассивным результатом сенсорных данных", что привело к пониманию восприятия мира как целостного процесса, возможного лишь на базе "существования в каждом воспринимающем организме определенного рода структур, позволяющих ему замечать одни аспекты среды в большей степени, чем другие" (Найссер 1981: 31) и позволяющие отобрать "единственный из многих возможных способов интерпретации зачастую недостаточных, а, следовательно, и неоднозначных, сенсорных данных" (Грегори 1972: 26).
Восприятие в когнитивной парадигме научного знания предстает как процесс активного построения и апробирования гипотез: познавая окружающий мир, мы объединяем сходные предметы или явления в группы или категории, а сталкиваясь с новым объектом, мы соотносим его с нашими знаниями, находим ему место среди имеющихся в сознании категорий, т.е. процесс восприятия окружающего мира представляет собой процесс категоризации, осмысления воспринятого, процесс принятия интеллектуального решения, вне которого восприятие не существует. Это решение, которое не осознается (и поэтому субъекту восприятия предстает как нечто непосредственно данное) возможно лишь на основе мысленного соотнесения объекта или события с имеющейся у человека системой знаний, идентификации предметов и события с определенной группой аналогичных предметов и событий, т.е. с определенной категорией (Taylor 1995: 17).
Таким образом, категоризация, представляя собой, с одной стороны, подведение явления, объекта, процесса и т.п. под определенную рубрику опыта, категорию (признание его членом этой категории), а с другой -процесс образования и выделения самих категорий, "придает воспринятому миру упорядоченный характер, позволяет систематизировать наблюдаемое и увидеть в нем сходство одних явлений в противовес различию других" (Кубрякова 20046: 96), а, следовательно, вне способности к категоризации "человек не смог бы обеспечить себе адекватное существование ни в материальном мире, ни в социальной и интеллектуальной жизни" (Болдырев 200\а\ 67), и что вся деятельность, направленная на освоение окружающего мира, на формирование и развитие умения ориентироваться в этом мире, связана с необходимостью выделять и сравнивать, отождествлять и различать объекты и события.
Очевидно, что образование категорий становится возможным лишь благодаря выделению набора признаков, выражающих идею подобия или сходства объединяемых единиц, благодаря образованию определенных представлений о мире, в виде фиксированных в сознании человека смыслов (Клике 1985: 295) или концептов, которые служат основой, эталоном сравнения и категоризации вновь познаваемых предметов и явлений, которые в результате этого сравнения идентифицируются как представители данной категории или как элементы какой-либо другой категории (Robinson 1997: 263), т.е. концепт, по мнению академика Д.С. Лихачева, опиравшегося в своем определении на взгляды С.А. Аскольдова-Алексеева, является "мыслительным образованием, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода" (Лихачев 1993: 4).
Языковая обусловленность процессов восприятия и мышления
Проблема отражения действительности в сознании человека и роль языка в этом процессе неоднократно оказывались в центре внимания философов самых различных школ и направлений, рассматривавших эту проблему в связи с основным вопросом философии о первичности бытия или сознания. Так, в материалистической философии идеальный мир, мир психических сущностей выступает как отражение материального мира в сознании индивида, формирующееся в ходе взаимодействия человека с окружающей действительностью, существующей независимо от познающего субъекта. Язык при таком подходе не участвует в познании мира: ему отводится роль формы выражения мыслительного содержания, добытого человеком в процессе познания окружающей действительности (Колшанский 1990: 25), своего рода "транспортного средства, содействующего перенесению мыслей из одной головы в другую" (Кацнельсон 2001: 479).
Принципиально иная роль отводилась языку в философии идеалистической, восходящей к учению Платона, противопоставлявшего мир идей, мир чистых сущностей, чувственному миру, наполненному "тенями" идей, а, следовательно, вторичному. Дальнейшее развитие идеалистической философии можно представить как поиск той первоосновы, которая и вызывает к жизни материальный мир: в эпоху античности в роли этой первоосновы выступал Логос, позднее ему на смену приходит Слово Божье и Абсолютный Дух в философском учении Гегеля, и, наконец, в начале XIX века немецкий философ и лингвист В. фон Гумбольдт предлагает на эту роль - язык (Зотов 2001: 426).
По Гумбольдту, человек не отражает мир вне языка, мышление человека и его представление о мире определяются конкретным языком - "лишь окружив себя миром звуков, человек способен воспринять и переработать мир вещей", т.е. человек "живет с предметами так, как их преподносит ему язык" (Гумбольдт 2001: 80). Таким образом, в каждом языке заложено "самобытное миросозерцание", каждый язык навязывает своим носителям особое, своеобразное видение мира, "описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка" (Гумбольдт 2001: 80).
Язык в этом случае уже не является "лишь средством изображения уже познанной истины, он есть средство открытия до сих пор еще не познанного" (Вайсгербер 1993: 119), он начинает рассматриваться уже не в контексте общегносеологических философских моделей, а в качестве самостоятельной сферы философской проблематики - философии языка (Можейко 2001: 1013).
Учение Гумбольдта о языковой обусловленности процессов восприятия и мышления получило дальнейшее развитие в идеалистической ветви постклассической западной философии, в первую очередь, в феноменологии Э. Гуссерля и фундаментальной онтологии М. Хайдеггера, где предметный мир предстает как объективация конструктивной активности мысли, изначально совершаемой в пространстве языка, а язык рассматривается как некий "путь, которым человек приходит к бытию", как "дом бытия" (Хайдеггер: www.philos.msu.ru).
Такое понимание языка, как "пространства мысли" (Степанов 1995: 32) не могло не оказать влияние и на развитие лингвистической мысли в XX веке, свидетельством чему является гипотеза Сепира-Уорфа о влиянии структуры языка на процесс мышления, более известная как гипотеза лингвистической относительности, поскольку она утверждает, что мышление "является относительным к тому языку, на котором оно протекает" (Carroll 1964: 106). Согласно данной гипотезе люди в значительной степени находятся во власти того конкретного языка, ставшего средством выражения в данном обществе, который не просто отражает мир, а "перевоссоздает его", упорядочивая в соответствии с собственными понятийными категориями (Ажеж 2003: 136). Окружающая действительность предстает, таким образом, перед человеком как "калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, прежде всего языковой системой, хранящейся в нашем сознании" (Уорф 2003: 209): мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком, т.е. выделяем те или иные категории совсем не потому, что они самоочевидны, а потому, что мы - участники соглашения, имеющего силу для нашего речевого коллектива и закрепленного в системе моделей нашего языка, которое и предписывает подобную систематизацию.
Осознание действительности базируется, таким образом, в значительной мере, на языковых привычках носителей конкретного языка, вследствие чего "миры, в которых живут различные общества, это разные миры, а вовсе не один и тот же мир с различными навешенными на него ярлыками" (Сепир 2001: 261), т.е. картина мира, какой она представляется сознанию, предопределена строем языка, особенностями его "покроя" (Никитин 1988: 42).
Гипотеза лингвистической относительности оказала и продолжает оказывать огромное влияние на развитие всей лингвистической теории: практически ни одно исследование последних лет в области взаимодействия и взаимовлияния языка и мышления не обходится без обращения к работам Э. Сепира и Б. Уорфа, причем положения, изложенные в этих работах, неоднократно подвергались интерпретации и переосмыслению. Так, в теоретической лингвистике на протяжении нескольких десятилетий фактически существовали параллельно два варианта этой гипотезы: так называемый, жесткий или крайний вариант, утверждающий абсолютную зависимость мышления от структуры языка, и умеренный или мягкий, сторонники которого допускали лишь некоторое влияние ЯЗЫКОВЫХ категорий на процессы восприятия и мышления (Репп 1972: www.formalontology.it).
Очевидно, что жесткая формулировка гипотезы лингвистической относительности, согласно которой человек "замкнут в пределах того опыта, который зафиксирован в языке" (Звегинцев 2001: 137), вступает в определенное противоречие с положением дел в действительности, т.к. в этом случае билингв обладает двумя несовместимыми представлениями о мире и переключается с одного на другое одновременно с переходом между языковыми кодами, что, разумеется, не наблюдается в действительности (Lyons 1995: 305). Более того, по своей сути, жесткий вариант гипотезы лингвистической относительности рассматривает все языки как изначальную для различных этносов данность. Язык навязывает национальному мышлению определенные нормы восприятия в силу изначально присущих ему семантических и структурных особенностей, но при этом сам остается вне поля этнического опыта: сегментация действительности и означивание внеязыкового опыта этноса оказываются обусловленными некими априорными свойствами языка, определяющими особенности национального мышления (Шаклеин 1998: 289-290).
Таким образом, в настоящее время практически ни одна лингвистическая школа уже не станет отстаивать жесткий вариант гипотезы лингвистической относительности, в котором восприятие и мышление полностью обусловлены строем языка, отдавая предпочтение ее более мягкому варианту, где структура языка лишь влияет, в некоторой степени, на данные процессы, что подтверждается экспериментальными данными. Так, наши зрительные впечатления обычно видоизменяются таким образом, чтобы лучше соответствовать общепринятым языковым выражениям: люди обычно замечают и запоминают то, что уже закодировано в языке, т.е. то, что оказывается в сфере обозначения уже существующих слов и выражений (Lyons 1995: 305).
ЛСП как способ систематизации средств языковой репрезентации концепта "Homeland" в лексической системе английского языка
На первом этапе решения поставленной нами задачи - изучения содержания и структуры концепта "Homeland", нам представляется необходимым выявить все множество лексических единиц, способных репрезентировать концепт "Homeland" в языке, что позволит нам, во-первых, составить предварительное представление о содержании и структуре концепта "Homeland" путем анализа семантики языковых единиц, вербализующих данный концепт и, что не менее важно, перейти в дальнейшем к рассмотрению конкретных ситуаций языковой реализации концепта "Homeland" в художественных и общественно-политических текстах американских авторов.
Наш интерес именно к лексической системе английского языка является совершенно закономерным, т.к. признавая огромное значение всех единиц языка для когнитивных исследований, большинство ученых отводят особое место именно лексике, как "системе средств, тесно связанных с членением окружающей действительности, с выделением разумом человека во внешнем мире (природе и обществе) и внутреннем мире человека (его психике) неких отдельных величин" (Кубрякова 1988: 148). Так, не случайным является тот факт, что в течение долгого времени идиоэтническое начало в языке обнаруживали лишь в лексике, тогда как категориальное значение грамматических форм признавалось универсальным (Зубкова 2003: 12). Ив настоящее время, когда грамматическим категориям уже не отказывают более в праве выражения "духа народа", не подвергается сомнению утверждение о том, что мышление членов данного сообщества во многом определяется содержанием и, что особенно важно, характером структурирования лексики языка, "тем многообразием связей и зависимостей, в которых находятся слова любого языка" (Уфимцева 1988: 136).
Речь идет о лексико-семантической системе языка, в которой положение отдельного слова "неразличимо на том уровне, где складывается картина мира" (Караулов 1976: 268) и аналогично положению атома в физическом теле, поведение которого не выводится из законов поведения микроскопических тел его составляющих, что и позволяет утверждать, что основными элементами, конституирующими языковую картину мира являются не отдельные лексические единицы, а лексические подсистемы или лексико-семантические поля, представляющие собой "иерархические, структурные единства взаимосвязанных и взаимозависимых лексических единиц, объединенных интегральным семантическим признаком и отражающих сходство обозначаемых явлений" (Бенедиктова 2003: 25).
Термин лексико-семантическое поле начинает активно использоваться в лингвистических исследованиях после выхода работ Й. Трира и Г. Ипсена, рассматривавших лексико-семантическое поле, как группу слов, объединенных общностью семантического признака (Щур 1974: 24), однако сам метод полевого структурирования имеет давнюю историю. Его становление хронологически совпадает с появлением первых концепций системного описания языка Ф. де Соссюра и И.А. Бодуэна де Куртенэ и связано, в первую очередь, с работами М.М. Покровского, поставившего задачу системного изучения лексики и выделявшего, наряду с внутриязыковыми объединениями слов, объединения внеязыковые - группы слов, выделяемые на основе внеязыковой общности обозначаемых ими предметов или понятий.
Метод полевого структурирования получил широкое распространение в системно-структурной лингвистической парадигме научного знания, ориентированной на рассмотрение языка, как обособленной от речи системы знаков, системы чистых отношений, элементы которой приобретают свою значимость только при условии противоположения их друг другу внутри этой системы (Соссюр 2004: 39, 112), являясь, по своей сути, естественным продолжением идей Ф. де Соссюра, попыткой представить внутреннюю, смысловую сторону языка членящуюся, столь же строго, как и внешняя, на понятийные поля и сферы (Уфимцева 1961: 41).
Этот метод не утратил своей актуальности и в настоящее время. Так, в когнитивной парадигме научного знания, в которой лексическое значение предстает как способ концептуальной организации знаний человека о мире, лексико-семантические поля рассматриваются как автономные лексические микросистемы, соответствующие определенным "частичкам" действительности, выделенным в человеческом опыте (Ахманова 1969: 334), и являющиеся, по своей сути, одним из способов отражения действительности в языке (Караулов 1976: 269-271).
Все вышесказанное обусловило выбор лексико-семантического поля как способа систематизации средств языковой репрезентации концепта "Homeland", который выступает на данном этапе не только как предмет исследования, но и как своеобразный инструмент отбора языкового материала, "исходная база для выделения некоторой совокупности языковых средств, находящихся с концептом в отношениях репрезентации (вербализации, объективации)" (Попова, Стернин 2002а: 94).
Полностью соглашаясь с тем, что никакой концепт не может быть полностью "связан" (в терминологии М.В. Никитина) или "схвачен" (в терминологии Е.С. Кубряковой) как отдельным языковым знаком, так и их совокупностью, мы, тем не менее, разделяем положение о том, что "ядро концепта вполне определимо по семантическим признакам ключевого слова, именующего исследуемый концепт" (Попова, Хорошунова 2003: 34).
Очевидно, что на роль центральной лексемы, репрезентирующей концепт "Homeland", может быть выбрана лексема homeland, которая соответствует всем критериям имени поля, а именно: - не является многозначной, т.е. обладает свойством легкой выделимости "общего значения" - не является эмоционально окрашенной, экспрессивной или метафорической, т.е. характеризуется немаркированностью по стилистическим признакам - и, наконец, обладает ассоциативной (или семантической) "прозрачностью", дающей возможность увидеть за ней состав данного поля (Караулов 1976: 138)
Иными словами, анализ содержательной области лексемы homeland позволит реконструировать содержание ядра концепта "Homeland" и, в дальнейшем, выявить круг лексем, образующих лексико-семантическое поле "Homeland". Таким образом, лексема homeland является "свободным концом нити, потянув за который, мы, возможно, будем в состоянии распутать целый спутанный "клубок" установок ценностей и ожиданий, воплощаемых не только в словах, но и в распространенных сочетаниях, устойчивых выражениях, в грамматических конструкциях и т.д." (Вежбицкая 2001: 288).
Репрезентация концепта "Homeland" во фразеологической системе английского языка
Необходимость обращения к корпусу фразеологических единиц в исследованиях, посвященных реконструкции структуры и содержательной стороны концептов, неоднократно подчеркивалась многими исследователями (Сандомирская 1999; Телия 1996, 1999; Ковалева 2004 и др.), утверждавшими, что "мировидение и миропонимание определенного этноса, отображенное в языковых знаках, запечатлевается в их внутренней форме, что проявляется особенно ярко в образно мотивированном основании фразеологизмов" (Телия 1999: 16). Возникая в национальных языках на основе образного представления действительности, отражающего обиходно-эмпирический, исторический или духовный опыт языкового коллектива (Телия 1996: 214), фразеологизмы являются наиболее самобытным, с точки зрения национально-культурного своеобразия, пластом их номинативного запаса: денотативная и коннотативная насыщенность фразеологизмов, их способность лаконично и точно выражать эмоционально оценочное отношение через образность и внутреннюю форму, делают их сосредоточием национально-культурной информации. В то же время специфика фразеологической номинации как особого типа именования приводит к тому, что понимание фразеологизмов может оказаться затруднительным для носителя другой лингвокультуры, в первую очередь, по причине сложного характера их внутренней формы.
В целом исследователи сходятся в том, что пословичная картина мира, составляющими которой являются языковые единицы, просуществовавшие в своей массе не одно столетие, представляют собой достаточно автономный и законченный фрагмент языковой картины мира, который дает обширный материал для исследования национального мировидения. Еще в середине прошлого века исследование семантики фразеологических единиц позволило лингвистам вычленить в их значении культурный компонент (или культурную коннотацию), под которым понимается содержащаяся в значении языкового знака информация, имеющая ярко выраженную национальную специфику. Так, Н.Г. Комлев писал, что "слово-знак выражает нечто кроме себя, мы обязаны признать наличие культурного компонента, признать зависимость семантики языка от культурной среды" (Комлев 1969: 117).
Обращение к этому компоненту значения предполагает реконструкцию некоторых имманентных, устойчивых черт видения мира: стандартов и стереотипов, норм и идеалов, являющихся частью культурно-исторического наследия. Это то знание о мире, которое хотя и возникло в определенный, достаточно отдаленный от настоящего времени, исторический период и получало различную интерпретацию в разные временные периоды, но все же сохранило свою значимость и в настоящее время (Иванова 2002: 108). Таким образом, для лингвиста-когнитолога единицы пословичной картины мира представляют собой "застывшие осмысления концептов, сложившиеся на протяжении длительного времени и изменявшиеся в зависимости от места, времени и условий проявления концептуальных сущностей в жизни народа" (Попова, Стернин 2002я: 99), появляющиеся в результате необходимости найти знаковое выражение для наиболее актуальных для определенного этноса связей между предметами и явлениями действительности, что и делает их незаменимым инструментом для измерения культурных доминант в языке, выявления ценностных предпочтений и, наконец, реконструкции фрагментов концептуальной картины мира любого этноса.
Так, в семантике фразеологических единиц находит свое отражение интерпретационное поле концепта, представляющее собой отдельную смысловую зону в структуре концепта, расположенную за его дальней периферией. З.А. Попова и И.А. Стернин определяют интерпретационное поле, как "диффузный когнитивный слой, расположенный за внешней границей содержания концепта и состоящий из слабо структурированных предикаций, отражающих интерпретацию отдельных признаков концепта и их сочетаний в определенной культуре в виде стереотипов, утверждений и установок сознания" (Попова, Стернин 2003: 10). Оно включает в себя общественные суждения и установки, вытекающие из информационного содержания концепта, отсылки к прецедентным текстам, связываемым с данным концептом, т.е. это то рациональное и эмоционально-оценочное осмысление, которое информационное содержание концепта получает в общественном и индивидуальном сознании.
Реконструкция интерпретационного поля является одновременно и одной из самых важных задач, решаемых в исследованиях, посвященных особенностям национальной концептуальной картины определенного этноса, т.к. интерпретационное поле является важнейшей составляющей любого культурного концепта, которая определяет во многом особенности вхождения концепта в культуру (Рудакова, Стернин 2005: 23), и одной из самых трудных, т.к. это поле всегда обширно, по большей части субъективно, не поддается строгому упорядочению и может быть описано только посредством перечисления признаков, что нередко приводит к противоречивым результатам. Не меньшие трудности возникают и на этапе отбора языкового материала для проведения исследования, что объясняется тем, что объективирующие интерпретационное поле языковые единицы -пословицы, поговорки, афоризмы и многочисленные суждения оценочного характера могут быть выявлены, зачастую, лишь экспериментально, с помощью ассоциативного эксперимента. Более того, каждая из этих единиц может употребляться в неисчислимом количестве ситуаций, применительно к самым различным сферам человеческой деятельности, приобретая при этом все новые и новые эмоционально-оценочные нюансы и акценты, что так же существенно усложняет задачу исследователя.
Тем не менее ни одно из современных исследований, имеющих своей целью реконструкцию концептов, обладающих определенной значимостью для языкового коллектива, не обходится без обращения к паремиологическому фонду, в котором объективируются интерпретационные поля культурных концептов, содержащие оценки и трактовки содержания концепта национальным, групповым и коллективным сознанием.
