Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Судебный дискурс как объект лингвистического исследования 13
1.1. Изучение судебной коммуникации в современной лингвистике 13
1.2. Жанровое пространство судебного дискурса 26
1.3. Судебный дискурс как специализированный аргументативный дискурс 42
1.4. Интердискурсивность судебного дискурса 55
Выводы к главе 1 .70
Глава 2. Язык судебного дискурса как семиологическая система 73
2.1. Основные понятия когнитивной лингвистики 73
2.1.1. Концепт в современной лингвистике 74
2.1.2. Структура и вербализация концепта 79
2.1.3. Исследование концептов институционального дискурса 84
2.2. Концепт Constitution в американском судебном дискурсе 88
2.2.1. Структурная организация концепта Constitution 88
2.2.2. Особенности вербализации концепта Constitution 101
2.3. Лингвистическая категоризация судебного дискурса 106
2.3.1. Фрейм, сценарий и концептуальная оппозиция как способы категоризации 107
2.3.2. Фрейм Religious Clauses Ill
2.3.3. Фрейм Free Speech 123
2.3.4. Фрейм 4th Amendment 132
2.3.5. Основные закономерности лингвистической категоризации судебного дискурса 139
2.4. Особенности терминологической номинации в судебном дискурсе 147
2.4.1. Терминологизация общеупотребительной лексики 147
2.4.2. Построение терминологических сочетаний 150
Выводы к главе 2 156
Заключение ..160
Библиография 162
Приложение 180
- Изучение судебной коммуникации в современной лингвистике
- Жанровое пространство судебного дискурса
- Основные понятия когнитивной лингвистики
- Особенности вербализации концепта Constitution
Введение к работе
Взаимосвязь языка и права традиционно является сферой общих интересов как лингвистов, так и правоведов. Не случайно один из авторитетных американских исследователей юридического языка Б.Гарнер характеризует юриспруденцию как «литературную» профессию - literary profession (Garner, 2002:1). Переоценить значение разносторонних исследований юридической сферы в настоящее время трудно, поскольку процессы глобализации и правовой гармонизации в Европейском Союзе и во всем мире, расширяющееся международное сотрудничество необыкновенно остро ставят вопросы межъязыковой коммуникации в сфере права. В частности, растёт внимание и к судебной речи.
Последние два десятилетия ознаменовались бурным развитием правозащитного движения в России и постепенным становлением правового гражданского общества, которое невозможно без знания гражданами своих прав и свобод, а также уверенности в их защите судебной системой. Таким образом, актуальность изучения языка современного американского судебного дискурса обусловлена, в первую очередь, серьезными изменениями, произошедшими в сфере политических и экономических международных отношений в последние десятилетия и серьезно затронувшими Россию. В силу сложившихся исторических обстоятельств, современное российское законодательство формируется, в значительной степени заимствуя достижения западной правовой традиции. Российские юристы, законодатели и ученые-правоведы получили доступ к информации о веками складывавшейся судебной системе США и к целому пласту исследований в области американского права, а это ставит перед учеными, в том числе, и важную проблему лингвистического осмысления англоязычного судебного дискурса.
В современном мире возрастает значимость правовой, в частности, судебной коммуникации, от правильной интерпретации которой зависит решение целого ряда социально-политических проблем. Развитие сравнительного правоведения и сферы юридического перевода невозможно без полного и адекватного описания специфики американской правовой системы, ее терминологии и дискурсивных характеристик. Для этого необходимо понимать те особенности, которые заложены в них говорящими на английском языке американскими юристами. Именно лингвисты способны предоставить эту информацию.
Актуальность исследования языковых и стилевых особенностей современного судебного дискурса определяется и дидактическими соображениями, поскольку оно способно обеспечить необходимое теоретическое обоснование для обучения переводчиков в сфере права, исходя из специфики текстов и единиц специальной лексики, функционирующих в судебном дискурсе. Помимо этого, правовые термины, используемые в ситуации судебного разбирательства, еще не подвергались систематическому изучению и лексикографической фиксации, что является серьезным упущением, создающим барьер при межкультурной коммуникации. При этом исследователями подчеркивается необходимость прочной теоретической базы, лежащей в основе работы по составлению словарей и унификации и гармонизации терминологии на национальном и международном уровнях (Лейчик, 2006:210).
Общепризнано, что такой многоаспектный лингвистический объект, каким является дискурс, требует междисциплинарного подхода (Кубрякова, 2004; Макаров, 2003; Борботько, 2006; Красных, 1999; Алексеева, Мишланова, 2002; Шейгал 2004). Основы изучения дискурса заложены фундаментальными исследованиями в области функциональной стилистики и языков для специальных целей (В.В.Виноградов, О.С.Ахманова, Н.Б.Гвишиани, М.М.Глушко, М.Н.Кожина и др.). Изучение дискурса является сравнительно молодым, но активно развивающимся направлением современной лингвистики. Все более регулярно появляются исследования, посвященные проблемам дискурса активных социальных сфер - политики, экономики, журналистики и др. Судебная коммуникация, в числе прочих, также привлекает внимание исследователей, являющихся представителями самых разных областей научного знания: правоведения и юриспруденции (Хабибулина, 1996; Шепелев, 2002), криминалистики (Александров, 2003), культурологии (Кучумова, 2003), а также различных направлений лингвистики. В качестве объекта лингвистического исследования эта область речевой деятельности анализировалась с позиций стилистики (P.Tiersma, V.K.Bhatia, В.Garner, А.С.Пиголкин, В.М.Савицкий, А.Ф.Черданцев, Т.В.Губаева), перевода (С.Сарцевич, Я.Энгберг, Р.Арнтц, Ж.-Р. де Гроот, П.Сандрини), терминоведения (С.П.Хижняк, Н.П.Глинская, Е.С.Максименко), теории дискурса (Л.В.Правикова) и др.
Цель диссертации заключается в комплексном изучении такого многофакторного системного образования, как судебный дискурс, в социолингвистическом, прагматическом, функционально-стилистическом и лингвокогнитивном аспектах, направленном на описание действия лингвокогнитивного механизма в судебном дискурсе и формирования языка судебного дискурса как особой семиологической системы.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
1) установить и описать специфику судебного дискурса как особого вида институциональной коммуникации,
2) исследовать жанровое пространство судебного дискурса,
3) описать судебное решение Верховного суда США как речевой жанр судебного дискурса,
4) рассмотреть прагматические особенности жанра судебного решения, а также его тематические, композиционные и стилистические параметры,
5) проанализировать специфику концептов судебного дискурса как способа правового осмысления действительности,
6) выделить и изучить возможные способы лингвистической категоризации в судебном дискурсе,
7) описать механизмы терминологической номинации, действующие в рамках судебного дискурса.
Объектом исследования является судебный дискурс как сложное системное образование, а предмет исследования составляет совокупность его системообразующих признаков, прагматических особенностей, функций и жанровых характеристик, а также основных категорий и концептов, отражающих действие лингвокогнитивного механизма в данной сфере.
Судебная коммуникация представляет огромную ценность для изучения, поскольку является типом общения людей, не менее грамотно и серьезно относящихся к слову, чем лингвисты. Тем не менее, судебный дискурс, его жанры и категории все еще остаются практически не изученными, что и определяет научную новизну данного исследования. Помимо этого, научная новизна работы заключается в ранее не предпринимавшемся комплексном подходе к исследованию судебного дискурса с учетом когнитивных, дискурсивных и прагматических параметров.
Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется его вкладом в изучение активно разрабатываемых в настоящее время вопросов речевого взаимодействия, восприятия и понимания дискурса, в частности аргументативного дискурса и интердискурса, концептуализации и категоризации явлений окружающей действительности и их уникальной лингвокультурной специфики, а также дальнейшим развитием базовых категорий лингвокогнитивистики - концепт и фрейм. Предложенная методика анализа и моделирования ментально-когнитивного пространства дискурса может быть использована при изучении других концептов и типов дискурса как на материале английского, так и других языков мира.
Практическое значение исследования заключается в возможности использования его материалов и полученных результатов в теоретических курсах по лексикологии и терминоведению, лингвокогнитивистике и лингвокультурологии, страноведению и переводу, а также при разработке практических курсов английского языка для студентов юридических факультетов и специалистов в области юриспруденции. Представляется, что настоящее исследование и его результаты могут найти выход и в другие области научного знания, такие как, например, правоведение, социология, культурная антропология.
Материалом исследования послужили тексты решений Верховного суда США по вопросам конституционного права, вынесенных за период с 1992 по 2007 годы (всего 75 дел общим объемом более 800 тыс. словоупотреблений). Вследствие экстралингвистической обусловленности юридического языка как языка общественного института права и науки о нем, рассмотрение системных особенностей судебного дискурса проводится лишь на материале одной правовой системы и одного языка. В качестве сферы исследования в данной работе выбрана понятийная область конституционного права, а в качестве правовой системы - правовая система США, как имеющая кодифицированную Конституцию и многолетнюю традицию ее изучения и толкования.
Тематическая сфера конституционного права выбрана по нескольким причинам. Во-первых, именно дела по вопросам конституционного права составляют большинство среди рассматриваемых Верховным судом, будучи приоритетным направлением его деятельности. В соответствии с законодательством США, только Верховный суд может рассматривать подобные споры. Согласно статистике, в период с 1994 по 2004 годы количество решенных дел по вопросам конституционного права (2294 дела) почти вдвое превышает количество дел по вопросам уголовного права (1231 дело) (Hook, 2006:18). К тому же данная сфера наиболее понятна непрофессионалам в юриспруденции, т.к. регулируется только одним документом - Конституцией США. В-третьих, в рамках Верховного суда именно судьям, создающим тексты судебных решений, принадлежит ведущая роль, так как именно они являются создателями языка судебного дискурса, именно в речи судей происходит концептуализация действительности в аспекте права.
Методологическую и теоретическую базу исследования составляют несколько направлений современной лингвистики: функциональная стилистика (М.Н.Кожина, Н.М.Разинкина, М.П.Котюрова) и теория дискурса (Т. ван Дейк, А.Г.Баранов, Р.Водак, В.И.Карасик, Е.И.Шейгал), когнитивная лингвистика (Дж.Лакофф, Л.Е.Кубрякова, А.Н.Баранов, З.ДЛопова, И.А.Стернин, Л.А.Манерко, Т.А.Фесенко) и лингвокогнитивное терминоведение (В.М.Лейчик, Л.М.Алексеева, С.Л.Мишланова), а таюке некоторые аспекты лингвокультурологии (С.Г.Воркачёв, В.И.Карасик, Г.Г.Слышкин).
При проведении исследования были использованы следующие методы:
а) лингвостилистический анализ (трактуемый в рамках школы англистики МГУ - О.С.Ахманова, В.Я.Задорнова, Л.В.Полубиченко, А.А.Липгарт),
б) статистический метод определения частотности единиц и метод компьютерной обработки текста (метод конкорданса),
в) методы анализа терминологии: дефиниционный анализ (С.Д.Шелов), метод сплошной выборки, терминологический анализ текста (В.М.Лейчик),
г) методы когнитивной лингвистики: метод интерпретации, контекстуальный и фреймовый анализ (Е.С.Кубрякова, И.А.Стернин, З.Д.Попова, В.И.Карасик).
Структура работы, состоящей из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложения, определена выбранным предметом исследования и его целью. В каждой из двух глав внимание фокусируется на определенных аспектах судебного дискурса, что позволяет исследовать и описать его во всем разнообразии характеристик, поэтому каждая глава содержит как обзорные теоретические параграфы, так и собственно исследовательскую часть.
Первая глава работы «Судебный дискурс как объект лингвистического исследования» посвящена как описанию уже достигнутого в современной лингвистике на пути изучения судебных текстов и судебной коммуникации, так и анализу судебного дискурса и его основных параметров. В главе дается определение судебного дискурса и выделяются его конститутивные характеристики: институциональность, ритуальность, регламентированность, структурированность. Наряду с этим подробно описывается жанровое пространство судебного дискурса, в научный обиход вводятся термины, обозначающие поджанры судебных текстов. По результатам проведенного в первой главе исследования судебный дискурс характеризуется как аргументативный, с присущей ему интердискурсивностью, определяющей включение элементов других дискурсов - научного и политического.
Вторая глава «Язык судебного дискурса как семиологическая система» посвящена описанию ментально-когнитивного пространства судебного дискурса и исследованию объективирующих его языковых знаков. В результате исследования материала с использованием статистического, контекстуального, концептуального и дефиниционного видов анализа, а также метода интерпретации был описан дискурсообразующий концепт судебного дискурса Constitution. Концепт рассматривается в данном исследовании в рамках лингвокогнитивного подхода как сложная культурно-значимая оперативная единица сознания и мышления, аккумулирующая информацию об определенном фрагменте действительности и имеющая различные формы репрезентации в языке. Следующим шагом исследования стало составление фреймов трех отраслей конституционного права, а именно Religions Clauses, Free Speech и 4st Amendment, что позволило выделить особенности языковой категоризации в судебном дискурсе. Наряду с фреймом, когнитивное пространство судебного дискурса структурировано двумя основными концептуальными оппозициями - «государство -граждане» и «законно-незаконно / конституционно-неконституционно», которые также отражают и основные векторы концептуализации правового пространства. В итоге результаты когнитивной деятельности, прежде всего концептуализации, фиксируются языковыми знаками - единицами специальной лексики.
В заключении очерчены перспективы использования полученных данных в лингвострановедении и практике преподавания. К работе прилагается список использованной литературы и справочных юридических изданий, а также приложение, в котором для иллюстрации положений диссертации приводится пример решения Верховного суда.
Положения, выносимые на защиту:
1. Жанровое пространство американского судебного дискурса в его современном состоянии сформировано многолетней судебной практикой, при этом центральным жанром является судебное решение (court judgment), в качестве поджанров которого выступают собственно решение суда, или мнение большинства (court opinion или majority opinion), особое мнение согласия (concurring opinion или concurrence) и особое мнение несогласия (dissenting opinion или dissent). В соответствии со способом создания текста поджанр характеризуется либо как коллегиальный (решение суда), либо как индивидуально-авторский (особое мнение согласия и особое мнение несогласия).
2. Судебный дискурс представляет собой сложное интегрированное коммуникативное образование. Он характеризуется как интердискурс, что определяется включением черт политической и научной коммуникации.
3. Судебное решение как центральный жанр выполняет в судебном дискурсе следующие функции: правоустанавливающую, информирующую, аргументирующую, эвристическую, агитационнно-рекламную и дискуссионную.
4. В современном американском судебном дискурсе концепт Constitution представляет собой сложное ментальное образование, аккумулирующее информацию, знания и опыт судей о данном фрагменте объективной действительности, вербализуемое определенными языковыми средствами, имеющее национальную специфику и отражающее культурные ценности американского социума. Развертывание содержания концепта осуществляется в соответствии с тремя выделенными смысловыми лексическими парадигмами - Конституция-документ, Конституция-право и Конституция-контроль.
5. Правовой фрейм (на примере проанализированных в работе фреймов судебного дискурса Religious Clauses, Free Speech и 4th Amendment) представляет собой многомерную, иерархически организованную структуру, которая включает 5 основных узлов: граждане и их действия в соответствующей сфере, государство и его действия в соответствующей сфере, а также процессуальный инструментарий, используемый Верховным судом для оценки конституционности действий. При этом результаты анализа лексической наполненности и степени разработанности, детализированности соответствующих узлов разных фреймов позволяют судить о культурно-социальных составляющих американской языковой картины мира.
6. Основной тенденцией терминологической номинации в судебной речи, помимо терминологизации слов общеупотребительного языка, является создание по определенным моделям многокомпонентных терминологических словосочетаний с мотивированной семантической структурой.
7. Концепты в судебном дискурсе формируются шире, чем просто правовые понятия, что объясняется интердискурсивностью судебного дискурса, интегративным, открытым для всего общества характером судебной коммуникации. Концепты, которыми оперируют судьи, определяются не только правовой нормой, но и широким спектром социальных, культурных, морально-этических и других предпосылок.
8. Предложен алгоритм изучения когнитивного реконструирования человеком правовых аспектов действительности через язык, основными этапами которого являются моделирование структуры дискурсообразующих концептов, исследование концептуальных метафор и интерконцептуальных взаимоотношений, структурирование когнитивного пространства через выделение концептуальных оппозиций и построение фрейма, а также анализ объективирующих данное содержание единиц специальной лексики.
Изучение судебной коммуникации в современной лингвистике
Взаимоотношения языка и права являются объектом исследования многих активно развивающихся в настоящее время отраслей знания. Так, например, в России молодая наука юрислингвистика (в Германии и Австрии она получила название "Rechtslinguistik" - "правовая лингвистика") выделяет два основных аспекта исследования отношения языка к закону. Во-первых, речь идет об изучении соотношения естественного (т.е. общенародного) и юридического языка, закономерностей естественного языка как средства создания и понимания закона или, в терминологии Н.Д.Голева, о законотворческой и интерпретационной функции естественного языка в юридической сфере (Голев, 1999). Использование естественного языка для создания правовых текстов приводит к его «юридизации», т.е. функционирование языка становится предопределено нормами права. Анализ работ представителей данного направления (Н.Д. Голев, 1999, 2002; Е.А.Кузнецова, 2002) показал, что под юридизацией понимается, прежде всего, насыщенность текста юридическими терминами и его клишированность. Вторым аспектом взаимоотношений языка и права становится исследование языка как предмета судебной лингвистической экспертизы, т.е. лингвоэкспертная функция практического знания языка и теоретических знаний о языке (Голев, 1999). Остановимся на каждом из указанных аспектов подробнее.
Традиционно в российском праве создание правовых текстов (законов и решений суда) определялось правилами юридической или, иначе, законодательной техники, предъявлявшей к ним определенные требования: точности, однозначности, простоты понимания, ясности и другие. Для обеспечения должного качества текстов, обладающих юридической силой, и исправления ошибок вводится лингвистическая экспертиза (Исаков, 2000; Крюкова, 2000, 2003). В американской традиции работа юриста над составлением собственно текста — контракта, закона, правила и др. -получила название legal drafting. Одним из наиболее авторитетных современных исследователей юридического языка в США является Брайан Гарнер, составитель словаря The Dictionary of Modern Legal Usage, который стал настольным для американских юристов. В своих книгах по юридической стилистике (Garner, 2001, 2002) он дает основные методические рекомендации по составлению и написанию текстов от орфографии и пунктуации до выбора наиболее подходящих стилистических приемов, при этом подчеркивая основной принцип — текст есть отражение авторской индивидуальности и характера, и поэтому призывает юристов развивать свой собственный стиль.
Требование точности и четкости языка законов и судебных решений в разных правовых системах может модифицироваться. В России с ее кодифицированной правовой системой, опирающейся на установленную законом норму права, однозначность толкования закона является первостепенно важной (Хабибулина, 1996; Шепелев, 2002). Как подчеркивает А.А. Ушаков, «трудно назвать какую-либо другую область общественной жизни, где неточность слова, разрыв между мыслью и словом, между законодателем и читателем были бы чреваты такими иногда тяжелыми последствиями, как в области права» (Ушаков, 1967:80).
В американской прецедентной системе, в которой последующие судебные решения выносятся на основании ранее решенных дел, ситуация несколько иная, чем в российской. Именно «свободные» формулировки правовых норм, своеобразная «непрописанность» американского права, где не уточняются все детали, по мнению исследователей, обеспечивают гибкость и мобильность правовой системы, предоставляя судам свободу интерпретировать спорные, четко не оговоренные аспекты. Суды могут более быстро и чутко реагировать на изменение социальных условий и модифицировать трактовки правовых норм в ответ на требования времени (Miller, 1985; Tiersma, 2007). Такое положение делает и простых граждан непосредственными со-творцами правовых норм, поскольку каждый необходимо должен их интерпретировать, тем самым участвуя в процессе правоприменения (Tiersma, 2007:3-4). К тому же текстуализация судебного процесса в США, в отличие от сохраняемого традиционно устного варианта оглашения решений в Великобритании, сместила акцент с роли юристов в зале суда, являвшихся основными пользователями языка и определявшими языковые практики, на судей, чьи решения теперь стали диктовать тенденции в языке (Yovel, 2001:19). Необходимо оговориться, однако, что в отдельных случаях и в США закон может быть признан неконституционным, если его формулировки недостаточно точны и понятны (void for vagueness).
Жанровое пространство судебного дискурса
Необходимость обращения к экстралингвистическим стилеобразующим основам, а именно широкой организационной ситуации и аспектам культурных представлений при изучении дискурса, регулярно подчеркивается исследователями (Борботько, 2006; Кожина, 1972; Котюрова, 1988; Правикова, 2005). Действительно, «текст и дискурс связаны отношениями реализации: дискурс находит свое выражение в тексте» (Шейгал, 2004:11), а создание текста судебного решения определено судебной процедурой. Поэтому для более глубокого понимания всех факторов, оказывающих влияние на текстопорождение, необходимо рассмотреть в общих чертах деятельность Верховного суда США .
Процедура Верховного суда отличается от судов низших инстанций и включает меньше стадий. Процесс рассмотрения дела в Верховном суде начинается в подавляющем большинстве случаев с подачи одной из сторон по делу, неудовлетворенной его исходом в предыдущей инстанции, прошения о проверке правильности решения (certiorari petition). На закрытом заседании (называемом the Justices Conference) судьи решают, принимать ли дело к рассмотрению. В случае положительного ответа они выносят предписание о рассмотрении (writ of certiorari). При этом первоначальное решение судьи, сформированное индивидуально после прочтения прошения или составленного на его основе меморандума (memorandum), вполне может измениться после обсуждения с коллегами.
На следующем этапе адвокаты каждой из сторон представляют свои брифы (brief on the merits) - по одному экземпляру для каждого судьи, чтобы они могли заранее ознакомиться с обстоятельствами дела до начала устных прений (oral arguments) в суде. Составление брифов происходит в строгом соответствии с правилами Верховного суда США (Rules of the Supreme Court of the United States), в которых детально оговариваются все требования к содержанию, структуре и даже способу графического оформления каждого раздела вплоть до цвета обложки переплета, что определяет их максимальную клишированность. Брифы содержат собственно вопрос, выносимый на рассмотрение, описание обстоятельств спора или преступления, детали рассмотрения его в судах низших инстанций, цитаты из относящихся к делу законодательных документов и аргументы в поддержку позиции каждой представляемой стороны.
Устные прения по каждому делу длятся 1 час - по 30 минут для каждой стороны. На рассмотрении дела в Верховном суде не заслушиваются свидетели и не рассматриваются вещественные или иные доказательства. Юристы - представители сторон - выступают с речью, выражающей их позицию. Предполагается, что речь служит дополнением к брифу, уточняя, подчеркивая или проясняя некоторые его аспекты. Однако в большинстве случаев судьи прерывают речь, задавая уточняющие вопросы, и прения имеют форму живой дискуссии, в которой судьи и юристы обсуждают вопросы конституционного права, цитируют прецеденты, оценивают деятельность государственных учреждений, наиболее часто - Конгресса как главного законодательного органа.
После завершения устных прений на закрытом заседании происходит голосование. Как отмечают справочники, такое голосование носит предварительный и необязательный характер. Одновременно с этим судьи решают, кто напишет решение суда от имени большинства. В случае если Верховный судья (Chief Justice) согласен с мнением сложившегося на тот момент первоначального большинства (initial majority), именно он определяет этого судью (Justice), в противном случае эту функцию (assignment of case) выполняет старейший судья из большинства. Аналогично определяется и судья - автор особого мнения, выражающего несогласие. Помимо этого, любой другой судья, согласный или не согласный с решением, также может написать свое особое мнение или присоединиться к мнению коллеги. Информация о позиции каждого судьи по делу обязательно отражается в тексте судебного решения. В редких случаях судьи издают лишь так называемое решение Per Curiam (то есть by the court), исходящее от всего суда в целом и не имеющее определенного автора-судью.
Информация о содержании обсуждения, а также о первоначальном мнении судей не разглашается. Юристы и судебные репортеры узнают лишь окончательное решение и распределение голосов. При этом, однако, все заявления, прошения, брифы и другие документы, с которыми граждане обращаются в суд, а также вынесенные решения публикуются и доступны любому желающему. Таким образом, характерной чертой работы Верховного суда является его открытость не только для профессионального сообщества, но и для всего общества и, в частности, прессы.
После создания чернового варианта решения суда (draft opinion) автор направляет его коллегам для согласования (to circulate a draft opinion). Остальные судьи высказывают свои комментарии к аргументации и предлагают изменения. По признанию самих судей, иногда создается несколько черновых вариантов, прежде чем решение, наконец, получит одобрение всех судей. С другой стороны, судьи, не согласные с мнением большинства, также пишут свои особые мнения, причем иногда в процессе обсуждения и написания текста судья может поменять свою позицию, что, в свою очередь, иногда приводит и к изменению исхода дела.
Основные понятия когнитивной лингвистики
Одной из наиболее плодотворных и широко разрабатываемых исследовательских парадигм в современной лингвистике является когнитивный подход, что обусловлено интересом ученых к человеку как языковой личности, реализуемой в текстах и через текст. Когнитивная лингвистика, исследования которой проходят в общем русле антропоцентрического направления, в самом широком виде определяется как наука, изучающая связь языка и мышления (Арутюнова, 1999; Кубрякова, 1994, 1997, 2004; Фрумкина, 1988, 1990). В более узком толковании, когнитивный подход к изучению языковых явлений связан с рассмотрением способов получения, обработки, хранения и использования человеческого знания, а в качестве объекта когнитивной лингвистики избирается языковое сознание или ментальная структура, которая определяет языковое поведение - порождение и понимание вербальных высказываний (Володина, 1998:36).
Многие понятия когнитивистики (концепт, фрейм, сценарий, языковая картина мира, языковая личность и др.) в равной степени активно используются и другими направлениями современной лингвистики. В данном параграфе рассматриваются основные точки зрения на их толкование и определяется понятийный аппарат исследования языка судебного дискурса.
Как уже неоднократно отмечали исследователи (Бабушкин, 1996; Попова, 2001; Степанов, 1997; Фрумкина, 1992), термин "концепт" постепенно стал входить в активное употребление в отечественной лингвистике с середины 70-х годов. Он был заимствован из англоязычной литературы и постепенно нашел свое место в терминологии гуманитарных наук, потеснив близкий по значению русский термин понятие, который стали относить к логике и философии, тогда как конг епт закрепился в культурологии, лингвокультурологии и когнитивной лингвистике. К настоящему времени понятие концепта представляется достаточно разработанным, причем в каждой из указанных наук оно приобретает различное наполнение.
Лингвокультурология, возникшая не столь давно на стыке лингвистики и культурологии, определяется как «часть этнолингвистики, посвященная изучению и описанию корреспонденции языка и культуры в их синхронном взаимодействии» (Телия, 1996:217). В рамках данного направления, возможно, самое распространенное определение концепта принадлежит Ю.С.Степанову: «Концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек — рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» (Степанов, 1997:40). Исследователи, придерживающиеся данного направления (Бабушкин, 1996; Воркачев, 2001, 2003; Карасик, 2004; Красных, 2002; Слышкин, 2000; Степанов, 1997; Телия, 1988 и др.), акцентируют внимание на культурной информации, которую передает концепт как основная «ячейка культуры» в ментальном мире человека, а в совокупности концепты образуют «своего рода культурный слой, посредничающий между человеком и миром» (Арутюнова, 1993:3). Концепты возникают в сознании человека не только на основе словарных значений слов, но и на базе личного и народного культурно-исторического опыта, и чем богаче этот опыт, тем шире границы концепта (Лихачев, 1993:144). Описание лингвокультурных концептов, а через них и в целом этнокультурных особенностей, закрепленных в языке, имеет такое значение, поскольку «как важнейшее хранилище коллективного опыта язык является составной частью культуры» (Карасик, 2004:87). Именно поэтому язык, будучи орудием, инструментом культуры, «формирует личность человека, носителя языка, через навязанные ему языком и заложенные в языке видение мира, менталитет, отношение к людям, то есть через культуру народа, пользующегося данным языком как средством общения» (Тер-Минасова, 2000:15).
Базисное определение концепта в рамках лингвокогнитивного подхода представлено в «Кратком словаре когнитивных терминов», где концепт рассматривается как «квант» знания, «единица ментальных ресурсов человеческого сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека».
Особенности вербализации концепта Constitution
Проанализированная структура концепта позволяет более адекватно объяснить специфику его вербальной репрезентации, которая, помимо средств объективации собственно концепта Constitution, включает и средства номинации сегментов концептуального пространства, т.е. смысловых лексических парадигм. Под объективацией концепта понимаем регистрацию содержания концепта, его сущностных свойств и характеристик в языковой форме (Ермолаева, 2005:8), а в качестве объективаторов концепта в судебном дискурсе выступают лексические единицы и словосочетания, относящиеся к специальной лексике. Результатом первого этапа исследования, проведенного в предыдущем разделе, стала реконструкция ментальной модели концепта Constitution, на втором этапе обратимся к систематизации и описанию лексических средств объективации его структурных элементов в профессиональном языковом сознании судей Верховного суда.
Ядро концепта лучше всего отражено семантикой ключевого слова (лексемы), именующего концепт (Стернин, 2001). Важной особенностью вербальной репрезентации концепта является то, что, в соответствии со статистическими данными, термин Constitution является далеко не самым частотным в текстах судебных решений, несмотря на первостепенную значимость данного концепта в дискурсе l. Наиболее частотным является термин court, встречающийся 1239 раза на 250 тысяч словоупотреблений, в то время как термин Constitution встречается лишь 149 раз. Две причины, определяющие такое положение, непосредственно связаны с описанными выше характеристиками концепта.
Собственно сама Конституция США (состоящая из преамбулы и семи глав и устанавливающая систему управления страной) не является тем документом, на основании которого разрешаются споры. Верховный суд при вынесении решения руководствуется поправками к Конституции (Amendment — 550 употреблений в том же объеме массива текстов), в совокупности являющимися ее неотъемлемой частью, или же непосредственно определенным разделом поправки {clause — 467 употреблений) - именно они и дают те права, ради защиты которых граждане и организации обращаются в Верховный суд. Термин Constitution при этом встречается при обсуждении определяющих вопросов, достаточно значимых и масштабных для ссылки на такой авторитет. В данном случае мы говорим о первой смысловой лексической парадигме, Конституция-документ, которая в речи судей манифестируется лексемами-репрезентантами amendment, provision, clause, инвариантной для которых является сема «документ» или «фрагмент документа», актуализирующая первую смысловую лексическую парадигму. Поэтому судьи синонимично употребляют лексемы Constitution и amendment, provision, clause. Ср.:
Today s decision is the pinnacle of our Eighth Amendment death-is-different jurisprudence. Not only does it, like all of that jurisprudence, find no support in the text or history of the Eighth Amendment; it does not even have support in current social attitudes regarding the conditions that render an otherwise just death penalty inappropriate (Virginia v. Atkins, 2002)
Nothing in the Washington Constitution s history or text or in the program s operation suggests animus towards religion (Locke v. Davey, 2004)
The text and history of the Clause may well support the view that the Clause is not incorporated against the States precisely because the Clause shielded state establishments from congressional interference (Cutter v. Wilkinson, 2005)
Второй причиной сравнительно невысокой частоты употребления термина Constitution является традиционное предпочтительное употребление производного прилагательного constitutional для вербализации концепта. Оно встречается в два с лишним раза чаще, чем собственно термин-существительное (309 раз против лишь 149 на 250 тысяч словоупотреблений). Как определяет словарь Б. Гарнера (Garner, 1995), прилагательное constitutional имеет 2 значения:
(1) of or relating to the Constitution, e.g. constitutional right — антоним nonconstitutional (7 употреблений в том же массиве),
(2) proper under the Constitution, e.g. constitutional action — антоним unconstitutional (127 употреблений).
Таким образом, особенностью плана выражения концепта Constitution является создание устойчивых двухкомпонентных атрибутивных сочетаний по модели A. + N., где А. - производное constitutional, а N. - лексема-репрезентант. Соединение лексемы, вербализующей ядро концепта, и репрезентанта актуализирует одну из его парадигм. Наиболее распространенными сочетаниями являются (в скобках приведена частота на 250 тыс. словоупотреблений):
Constitutional right/rights (48) protection/protections (15) provision/provisions (11) concern/concerns (8) interest/interests (7) obligation/obligations (6) line (6)
В целом, паремии очень информативны для выявления структуры концепта, поскольку в «них мы видим застывшие осмысления того или иного концепта, сложившиеся на протяжении длительного времени и менявшиеся в зависимости от места, времени и условий проявления концептуальных сущностей в жизни народа» (Стернин, 2001:63).
Подводя итог проведенного анализа, можно сказать, что центральный дискурсообразующий концепт судебного дискурса в тематической области конституционного права Constitution представляет собой сложное ментальное национально-специфическое образование, инкорпорирующее информацию и знания судей о данном феномене действительности. Наряду с ядерной понятийной составляющей, аккумулирующей весь объем знаний о данном феномене действительности, он охватывает и спектр ценностно-оценочных и ассоциативно-образных компонентов. Единое концептуальное пространство Constitution состоит из трех смежных семантических лексических парадигм: Конституция-документ, Конституция-право, Конституция-контроль.
