Содержание к диссертации
Введение
ЧАСТЬПЕРВАЯ. Исследовательская парадигма теории дискурса 14
Глава 1. Общая и когнитивно-фреймовая теория дискурса 15
1. Общая характеристика дискурса 17
1.1. Определение дискурса 17
1.2. История вопроса 25
2.Когнитивно-фреймовая теория дискурса 32
2.1. Когитативная лингвистика как методологическая предпосылка теории фрейма 33
2.2. Теория поля как когнитивно-лингвистический источник фреймовой лингвистики 39
2.3. Концептуальное содержание теории фрейма 41
3. Когезия и когерентность, релевантность 55
3.1. Когезия и когерентность 55
3.2. Теория релевантности 62
Выводы по первой главе 73
ГЛАВА 2. Теорияаргументативногодискурса 76
1. Основные направления изучения аргументации 76
1.1. Зарубежные теории аргументации 77
1.2. Отечественные теории аргументации 90
2. Типы аргументативного дискурса 99
2.1. Судебный дискурс 100
2.2. Политический дискурс 108
2.3. Парламентский дискурс 113
2.4. Публицистический, художественный и научный дискурсы 123
Выводы по второй главе 133
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Фреймовое содержание и языковая структура дискурса парламентских дебатов по международному терроризму 136
ГЛАВА 3. Менталитет и язык первичных реакций конгрессменов на события 9/11 146
1. Языковые средства описания менталитета граждан США в связи с событиями 9/11 146
1.1. Языковая характеристика менталитета граждан США до событий 9/11 147
1.2. Языковая характеристика изменения менталитета американцев после событий 9/11 152
2. Речевые акты выражения эмоционального состояния, соболезнования пострадавшим, благодарности спасателям и осуждения террористов 157
2.1. Лексико-семантические средства выражения эмоциональных состояний конгрессменов в связи с трагическими событиями 9/11 158
2.2. Речевые акты выражения соболезнования семьям и родственникам погибших 164
2.3. Речевые акты со значением выражения благодарности 168
2.4. Речевые акты выражения осуждения и презрения к террористам 172
Выводы по третьей главе 177
ГЛАВА 4. Лексико-номина тивные средства концептуального поля «терроризм» 180
1. Признаковые лексико-номинативные средства поля «терроризм» 182
2. Лексико-семантические средства наименования террористов 205
Выводы по четвертой главе 210
ГЛАВА 5. Лексико-семантические и прагматические средства выражения позитивных качеств и ценностей американцев, единства/единения и решимости конгресса и американского народа в борьбе с терроризмом 212
1. Лексико-семантическая репрезентативность средств выражения
перманентных позитивных качеств и ценностей американского народа 215
1.1. Лексико-семантические и прагматические средства выражения нравственных качеств американского народа 218
1.2. Лексико-семантические и сентенциально-прагматические средства выражения социально-политических ценностей американского общества 221
2. Функционирование языковых средств выражения единства/
единения в выступлениях конгрессменов 223
3. Языковые средства выражения решимости Конгресса и американского
народа 235
3.1. Именные средства выражения решимости (существительные,
прилагательные и причастия) 237
3.2. Глагольные средства выражения решимости 240
Выводы по пятой главе 274
ГЛАВА 6. Два типа аргументативного дискурса парламентских дебатов по терроризму в конгрессе США 2 76
1. Абстрактно-риторический аргументативный дискурс 279
1.1. Аргументация с прямым абстрактным адресатом 285
1.2. Аргументация с косвенным абстрактным адресатом 290
2. Стандартный аргументативный дискурс 295
2.1. Интерпретация террористических актов от 9/11 как актов войны 297
2.2. Интерпретация террористических актов 9/11 как криминальных актов 309
Выводы по шестой главе
ГЛАВА 7. Дискурсныианалю дебатов по международному терроризму в парламенте великобритании 326
1. Эмотивно-аксиологические и модальные свойства дискурса парламентских дебатов 328
1.1. Эмотивно-аксиологический компонент дискурса 328
1.2. Модальный компонент дискурса 335
1.3. Логические концептуализации аргументации 338
1.4. Интертекстуальность 340
2. Анализ интертекстуальной аргументации в дебатах по терроризму в Парламенте Великобритании 341
2.1. Язык концептуального фрейма выступления Премьер-министра Т. Блэра 343
2.2. Интертекстуальный язык общих оценок событий в США в
выступлениях парламентариев и членов правительства 348
3. Два типа аргументативно-дискурсной интерпретации террористических актов в Парламенте Великобритании 359
3.1. Интерпретация террористических актов как актов войны 360
3.2. Интерпретация террористических актов как криминальных актов 369
Выводы по седьмой главе 380
Заключение 383
Библиография 395
Список источников 425
- Общая характеристика дискурса
- Теория поля как когнитивно-лингвистический источник фреймовой лингвистики
- Языковые средства описания менталитета граждан США в связи с событиями
- Признаковые лексико-номинативные средства поля «терроризм»
Введение к работе
Данная диссертация посвящена исследованию когнитивно-фреймовых, семантико-синтаксических, модально-аксиологических и аргументативно-прагматических свойств дискурса парламентских дебатов по терроризму на материале английского языка.
Объектом исследования являются транскрипты парламентских дебатов Конгресса США (Congressional Records) и Парламента Великобритании (The Hansard Records).
Предметом изучения оказываются когнитивно-фреймовые, модально-аксиологические и аргументативно-прагматические свойства дискурса парламентских дебатов. Эти свойства дополнительно характеризуются в терминах релевантности, когерентности/когезивности, текстуальности/ интертекстуальности, эвиденциальности и других свойств, которые выполняют конститутивную системообразующую функцию формирования когнитивно-фреймового и когнитивно-аргументативного дискурса. Работа выполнена в рамках современной когнитивно-прагматической парадигмы, в которой ведущее место занимают теории концептуального фрейма, прототипичности, когерентности, когезии и когнитивно-прагматической аргументации.
Актуальность темы определяется тем, что дискурс в целом и аргументативный дискурс по терроризму, в особенности, являются важнейшим способом реализации институциализированной и неинституциализиро-ванной коммуникации. Сфера институциализированной коммуникации представлена парламентскими дебатами, судебными разбирательствами, научными дискуссиями и т.д. Область неинституциализированной коммуникации образуют сферы бытового общения конфликтного и неконфликтного характера. Институциализированные аргументативные дискурсы функционируют по определенным правилам и канонам, что определяет их объективный характер. С другой стороны, они включают прагматические, социально-экономические и другие аспекты коммуникации, описание которых не может быть строго фор-
7 мализовано и ритуализовано. Поэтому институциализированные аргумента-тивные дискурсы содержат элементы неинституциализированного дискурса, т.е. все то, что определяется субъективными интересами, желаниями, настроениями, эмоциями и т.д. Отсюда модус формирования институциализирован-ного дискурса оказывается производным от компромисса между требованиями формальных объективных правил и их фактуально-прагматическим и эмоционально-модальным наполнением. Другими словами, институциализированный аргументативный дискурс представляет собой компромисс между конститутивными и регулятивными принципами, с одной стороны, и неинституциали-зированной обыденно-когнитивной практикой людей, которая воплощается в неинституциализированных аргументативных дискурсах, с другой.
В теоретико-методологическом плане актуальность диссертации определяется необходимостью выявления основ когнитивно-фреймовой и когнитивно-прагматической интерпретации особенностей функционирования институциа-лизированных дискурсов, в частности, дискурса парламентских дебатов по терроризму.
Актуальность темы, бесспорно, определяется и тем, что исследование дискурса по терроризму, изучение языкового портрета парламентских дебатов по терроризму способствует категориальному осмыслению самого феномена «терроризм» в современном мире. Актуальность темы исследования детерминируется и тем, что в настоящее время практически отсутствуют монографические исследования языка дебатов по терроризму на материале английского языка.
Новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые на материале дискурса парламентских дебатов выявлены особенности консенсусной инсти-туциализированной политической коммуникации, показано распределение по удельному весу и по функционально-прагматическому назначению таких признаков и свойств данного дискурса, как фреймовость, прагматичность, когерентность, релевантность и т.д. В диссертации впервые исследованы особенности функционирования аксиологических и модальных средств дискурса по
8 терроризму, обнаружена специфика аргументативного строения этого дискурса и особенности его оценочно-содержательного лексического и сентен-ционального наполнения.
Цель исследования заключается в том, чтобы провести системное описание дискурса парламентских дебатов по терроризму на материале английского языка, выявить его концептуально-фреймовую организацию, дать анализ оп-позитивно организованной аксиологической и модальной лексики в парадигматическом и синтагматическом планах. Цель диссертации заключается и в том, чтобы системно исследовать аргументативные свойства дискурса парламентских дебатов по терроризму, показать их отличие от аргументативных свойств, характерных для стандартных парламентских дебатов.
Для реализации поставленной цели был решен целый комплекс исследовательских задач:
выявлены концептуально-фреймовые и когнитивно-прагматические свойства аргументативного дискурса парламентских дебатов по терроризму;
установлена аргументативная структура дискурса парламентских дебатов, в которой наряду с институциализированнои аргументацией определены элементы неинституциализированной аргументации; >
определены пропорции «мягкой», компромиссной и «жесткой», бескомпромиссной аргументации в исследуемых аргументативных контекстах;
обнаружены модальные и аксиологические средства выражения аргументации парламентских дебатов;
показаны аргументативные маркеры рассматриваемых дискурсов (сочинительные, каузальные, консекутивные, копулятивные союзы).
При решении поставленных задач были использованы следующие методы и приемы:
- когнитивно-фреймовый - для выявления системообразующих признаков институциализированного аргументативного дискурса (прагматичность, релевантность, когерентность, когезивность, интертекстуальность, эвиденциальность);
- дефиниционный - для определения лексико-семантического строения
оппозитивно организованных аксиологических лексем, модальных и
эпистемических глаголов и эпистемических наречий, а также сочинительных
союзов, в том числе консекутивных и каузальных;
- контекстологический, или контекстуальный - для обнаружения
контекстов функционирования модальных и союзных средств аргументации в
эксплицитных и имплицитных значениях;
- конверсационный - для выявления коннотативных значений модальных и
союзных средств конституирования аргументации парламентских дебатов;
- аргументативный - для установления типов аргументации в
парламентских дебатах;
- прагматический - для идентификации перлокутивной силы высказываний
с прагматическими маркерами аргументации; .
дискурсивно-логический - для обнаружения инферентных и энталамированных связей в процессе аргументации;
сопоставительный - для установления особенностей функционирования аксиологических, модальных и союзных средств аргументации в дискурсе дебатов в Конгрессе США и Парламенте Великобритании;
метод корпусной лингвистики - для установления репрезентативности встречаемости аксиологических и аргументативно-прагматических маркеров в рассматриваемых дискурсах.
Достоверность и обоснованность полученных результатов обеспечивается совокупностью используемых методов и большим объемом исследовательского материала.
Положения, выносимые на защиту:
1. Дискурс парламентских дебатов по терроризму как важнейшая составная часть институциализированного дискурса характеризуется интегральными об-щедискурсными признаками (когерентность, когезивность, референциальность, релевантность, прагматичность и т.д.) и дифференциальными признаками (ин-ституциализированность/ неинституциализированность, аксиологическая мо-
10 дальность, эпистемическая/деонтическая модальность, аргументативность, эви-денциальность, интертекстуальность и т.д.).
Аргументативный дискурс парламентских дебатов по терроризму является институциализированным, т.е. регулируется конкретными социальными правилами и положениями, которые предопределяют использование адекватных языковых средств. Эти средства образуют процедурный и регламентированный язык, употребление которого определяется институциализированными конвенциями общения.
Анализ аргументативного дискурса дебатов по терроризму направлен на воссоздание его языкового портрета как исследовательского продукта на основе реконструкции концептуального фрейма, лежащего в основе рассматриваемого дискурса. Концептуальный фрейм дискурса по терроризму представлен когнитивно-оппозитивным модусом «свои»-«чужие». Этот фрейм содержит, в свою очередь, совокупность концептуальных и лингво-технологических микрофреймов, таких как микрофрейм «менталитет американцев», микрофрейм «изменение менталитета в форс-мажорных обстоятельствах», оппозитивно организованный аксиологический микрофрейм, аргументативно-структурный микрофрейм дебатов по терроризму (риторическая и стандартная аргументация) и т.д.
В аргументативной структуре парламентских дебатов по терроризму важное место занимают средства выражения риторической и формальнологической аргументации. К средствам выражения риторической аргументации относятся: аксиологическая лексика, представленная в оппозитивном модусе «свои»-«чужие», модальные и эпистемические глаголы и эпистемические наречия, эмотивно-окрашенные высказывания, маркирующие речевые акты соболезнования пострадавшим, благодарности спасателям, осуждения террористов. К формально-логическим средствам выражения аргументации относятся высказывания с каузальными союзами, которые могут быть представлены как эксплицитно, так и имплицитно. С содержательной точки зрения, аргументация включает интертекстуальную референцию в самом
широком смысле этого слова, тесно связанную с ней категорию эвиденциальности и прагматическую мотивированность. Аргументативные выводы маркируют консекутивные союзы, эпистемические глаголы и эпистемические наречия.
Теоретическое значение работы заключается в том, что ее выводы и результаты вносят определенный вклад в когнитивно-прагматическую теорию дискурса, в частности, политического дискурса, концептуального фрейма, в теории когнитивной прагмалингвистики и аргументации, в теорию институциализированного диалога, а также в теоретическую грамматику, лексикологию английского языка и теорию критического дискурсного анализа.
Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут использоваться в теоретических курсах лексикологии английского языка, в спецкурсах по теории дискурса и лингвистической аргументации, по когнитивной прагмалингвистике, а также на практических семинарских занятиях по теоретическим курсам английского языка. Они могут быть учтены при написании дипломных работ, магистерских и кандидатских диссертаций по английскому языку.
Материалом исследования послужили транскрипты парламентских дебатов по терроризму Конгресса США (Congressional Records) и Парламента Великобритании (The Hansard Records). Общий объем выборки составляет свыше 6000 примеров.
Материалы диссертации апробировались на секции «Аргументативные стратегии и риторические стили в Европейских парламентах» Конференции ASLA в Университете Содертон (Швеция, 2004), на XVII Международном Конгрессе Лингвистов (Прага, Чехия, 2003), на VIII Международной конференции по когнитивной лингвистике (Логроньо, Испания, 2003), на XXX Международной конференции Лингвистической Ассоциации Канады и США (Виктория, Канада, 2003), на I Международном Симпозиуме "Intimacy. Media. Communication" (Франкфурт, Германия, 2003), на XXIX Международной конференции Лингвистической Ассоциации Канады и США (Толедо, США,
12 2002), на I Международном Симпозиуме «The Gender of translation. The translation of Gender» (Валенсия, Испания, 2002), на VII Международной конференции по когнитивной лингвистике (Санта Барбара, США, 2001), на международных конференциях в Москве (1995, 2002), Пятигорске (2002, 2003, 2004), Киеве (1985), Самарканде (1987), на научно-практических конференциях ПГЛУ (1985-2005), обсуждены на кафедре западноевропейских языков и культур, на кафедре лингвистики Джорджтаунского университета (Вашингтон, 2000). По теме диссертации опубликовано две монографии общим объемом 39,6 п.л. и более 40 статей и тезисов общим объемом около 25 п.л.
В структурном отношении диссертация состоит из Введения, семи глав, представленных в формате двух частей (Часть 1 - Главы 1-2, и Часть 2 - Главы 3-7), Заключения, библиографии (общий объем - 342 источника, из них на русском языке -121, на иностранных языках - 221), списка используемых источников.
Во Введении определяется тема исследования, устанавливается ее актуальность, формулируются цель, задачи и методы, определяются новизна, теоретическая и практическая значимость работы.
В первой главе проводится системный аналитический обзор современной отечественной и зарубежной литературы по общей и когнитивно-фреймовой теории дискурса, осуществляется концептуальное разграничение категории текста и категории дискурса, выявляются основные типы дискурса, в том числе и аргументативного дискурса. Рассматриваются постклассические -когнитивно-фреймовые - теории дискурса, описываются и анализируются интегральные признаки и основания фреймового дискурса, такие как релевантность, когезивность и когерентность и т.д.
Во второй главе в обзорно-постановочном ключе исследуется основная проблематика теории аргументации и аргументативного дискурса, анализируется аргументация в области судебного, политического, парламентского и других типов дискурса.
В третьей главе рассматривается концептуально-фреймовая структура дискурса парламентских дебатов по терроризму, описываются лексико-семанти-ческие средства выражения эмоциональных состояний американцев, анализируются первичные реакции конгрессменов на события 9/11, реализованные в форме речевых актов со значением соболезнования семьям пострадавших и осуждения террористов.
В четвертой главе проводится системный парадигматический анализ концептуального лексико-семантического поля «терроризм», осуществляется описание дистрибутивных семантико-номинативных свойств базисных лексем этого поля, выявляется корпус отрицательно-оценочных модификаторов базисных лексем и дается их системное аксиологическое описание.
В пятой главе анализируются языковые средства выражения позитивных качеств и ценностей американцев, единства/единения и решимости конгрессменов и американского народа в борьбе с терроризмом.
В шестой главе описываются особенности аргументативной организации дискурса парламентских дебатов по терроризму в Конгрессе США, выявляются основные типы аргументативного дискурса и проводится их системный анализ.
В седьмой главе осуществляется дискурсный анализ дебатов по международному терроризму в Парламенте Великобритании, анализируется язык концептуального фрейма речи Премьер-министра, описывается интертекстуальный язык общих оценок событий в США, а также рассматривается аргумента-тивное строение этого дискурса.
В Заключении содержатся выводы по результатам проведенного исследования.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Исследовательская парадигма теории дискурса
В данном разделе мы ставим перед собой задачу рассмотреть основные концептуальные составляющие теории дискурса, которые выполняют методологические функции для исследования объекта нашей работы, а именно, дискурса дебатов по терроризму в США и Великобритании. Дискурс понимается и в широком, и в узком смысле. В широком смысле - это коммуникативно-прагматическое образование, которое содержит компоненты выше уровня предложения, хотя контекстно-связанно предложение может входить в дискурс в широком смысле этого слова. В узком смысле дискурс как коммуникативно-прагматический план содержания противостоит категории текста как его плану выражения. В данном разделе мы рассматриваем вопросы общей теории дискурса, проблемы дискурса в узком смысле этого слова, которые осмысливаются в рамках фреймовой теории дискурса, и наконец, мы описываем основные подходы к аргументативной теории дискурса.
Фреймовая теория дискурса образует систему предпосылок для понимания природы особенностей функционирования всякого типа дискурса, и в частности, функционирования институциализированных дискурсов. Когнитивный
і . фрейм объясняет закономерности построения институциализированного парламентского дискурса, позволяет понять его интегральные основания и на этой основе эксплицировать структуру парламентского дискурса по терроризму.
Важное место в структуре парламентского дискурса по терроризму занимает аргументация. В целом любой парламентский дискурс является аргумен-тативным. Однако рассматриваемый парламентский дискурс по терроризму характеризуется своими специфическими особенностями, которые проявляются в том, что в нем реализуется два типа аргументации - абстрактно-риторическая и стандартная. И тот, и другой тип аргументации получают различное языковое выражение, которое проявляется на лексическом, сентенциальном и когнитивно-прагматическом уровнях.
Общая характеристика дискурса
Теория дискурса прошла сложный и неоднозначный путь своего развития от «траснсфрастического» учения конца шестидесятых годов прошлого столетия - текстовой лингвистики и грамматики текста - до современных теорий дискурса, основанных на принципах когнитивной лингвистики. Эта методологическая метаморфоза изучения языка как системы знаков в анализ языкового использования и коммуникации породила многообразие двойственных подходов к обсуждению проблемы языка в действии, текста в контексте, дискурса как «текста свыше предложения» в различных науках. Так, в психологии изучается отношение между речевым событием и индивидуальным мышлением, в социологии коммуникация рассматривается как речевые акты в рамках социальных условий, в культурологии дискурс является социальной системой репрезентации, организованной с целью производства и обмена значениями на определенную тему, которая включает предмет обсуждения, культурную ситуацию, идеологию и т.д.
Дискурс - это устный или письменный обмен информацией между говорящими, это выражение мысли, облеченной в знаки и переданной мыслящим субъектом с целью произведения определенного эффекта в реципиенте. Дискурс - это актуальный язык в его использовании как социальное действие в контексте; и единица дискурса - это мысленное построение, а не грамматическая (лексико-синтаксическая) структура. Понятие дискурса достаточно размыто, и концепция дискурса представляет комплексный исследовательский феномен.
В лингвистическом энциклопедическом словаре дискурс определяется как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте..., речь как целенаправленное социальное действие, ... речь, погруженная в жизнь » (Арутюнова 1990: 136-137).
Под понятием «дискурс» находится практически неограниченная зона использования языка. Ю.С.Степанов (1995: 43-44) пишет, что «дискурс — это язык в языке , но представленный в виде особой социальной данности. Дискурс реально существует не в виде своей «грамматики» и своего «лексикона», как язык просто. Дискурс существует прежде всего и главным образом в текстах, но таких, за которыми встает особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса, особая семантика, — в конечном счете — особый мир. В мире всякого дискурса действуют свои правила синонимичных замен, свои правила истинности, свой этикет. Это — «возможный (альтернативный) мир» в полном смысле этого логико-философского термина. Каждый дискурс — это один из «возможных миров». Далее Ю. С. Степанов приходит к выводу, что само явление дискурса, его возможность и есть доказательство тезиса «Язык — дом духа» и, в известной мере, тезиса «Язык — дом бытия».
Изучение дискурса объясняет отношения между языковым использованием, интеракцией и убеждениями. Очевидно, что дискурс, как неоднозначное явление, включает как процесс, так и результат - продукт коммуникативной деятельности. С одной стороны, это повествование, нарратив, изложение последовательных событий, действий, явлений во времени, передача мыслей, информации, рассуждение, логическое размышление, с другой, - коммуникативное взаимодействие посредством вербального и невербального языка в социально-культурном пространстве. Таким образом, дискурс имеет три измерения: а) использование языка; б) коммуникация мнений, рассуждений, представлений, убеждений; в) интеракция в социальных ситуациях. Важные компоненты языкового использования - это контекстные элементы ситуации общения, а именно, пользователи вербальных знаков, темпорально-лока-тивные элементы, интенции, мотивация и пр. Дискурс как коммуникативное явление с функциональной точки зрения подразумевает, что язык используется для передачи мыслей, намерений или выражения эмоций в качестве более сложных социальных событий. Как форма вербальной интеракции дискурс анализируется с точки зрения интеракционального аспекта.
Минимальное определение дискурса в лингвистике включает, по крайней мере, два направления (Widdowson 1971, Сусов 2000: 5) - формальное - язык выше уровня предложения (Schiffrin 1994: 30, etc.) и функциональное - ситуативный язык в действии (Brown & Yule 1983: 2, Макаров 2003, Карасик 1998, etc.).
Дискурс как форма языкового использования содержит рассмотрение языковых компонентов и структур, порядка их следования, модели их встроенно-сти в большие конструкты. Структурное описание может выявить различные отношения и условия функционирования, которые определяют дискурсив-ность цепочки предложений, качества предложений или компонентов и других конструктов, их внутренние взаимные связи и правила, управляющие их соединением.
При изучении дискурса обращают внимание на абстрактные формы предложений, на порядок слов, фраз и предложений, которые изучаются в синтаксисе. Анализ дискурса концентрируется на различных структурах, имеющих определенный порядок следования. Предложения языка, построенные в определенном порядке, могут составить когерентный, значимый и приемлемый дискурс. В противовес традиционной лингвистике изучение дискурса поднимается выше уровня предложения и фокусируется на том, как на предложение влияют тексты, окружающие это предложение.
Теория поля как когнитивно-лингвистический источник фреймовой лингвистики
Теория фрейма, или фреймовая лингвистика имеет и своих чисто лингвистических предшественников, которые исследовали номинативные поля, и тем самым занимались описанием и анализом конкретных номинативных областей. Это, прежде всего, разработки в области лексических и понятийных полей Иоста Трира и Лео Вайсгербера.
Трир, как известно, использовал такие понятия, как словесное поле, понятийное поле, а также ввел термины, которые характеризовали внешние границы поля (целостность и замкнутость) и внутреннюю структуру поля (расчлененность и соединенность) (Trier 1973 [1934]). Концептуальные составляющие слова образуют между собой структурированное целое, т.е. такую конфигурацию, которую можно назвать словесным полем или полем лингвистического знака. Слово может обозначать только часть этой целостности. Первый признак понятия лексического поля - это его целостность вместе с его замкнутостью. Лексическое поле - это замкнутая целостность, в которой слова и понятия взаимно определяют друг друга.
Трир рассматривал семантические поля как ономасиологические парадигмы. Вначале Трир представлял себе поле интеллектуальности в немецком языке метафорически как мозаичный образ, как такую целостную поверхность, в которой нет пробелов, затем он стал понимать это семантическое поле как более "размытую" систему с размытыми границами между двумя полями. Метафора мозаики заместилась метафорой звезды, в соответствии с которой из центра поля идут лучи, достигающие центра других полей.
Лео Вайсгербер, под влиянием Гумбольдта и Соссюра, в своей известной работе "Семасиология: тупиковое направление в лингвистике?" (Weisgerber 1927) подверг критике традиционные немецкие теории семасиологии и ономасиологии, в которых семантика была областью психологических ассоциаций. Исследуя значение как структурное, рационально организованное образование в рамках лингвистики, Вайсгербер выступал тем самым против психологии говорящего и против учета взаимосвязи языка и предметов действительности. Он подчеркивал, что личностные элементы нашего словаря определяют и поддерживают друг друга и получают концептуальную ценность и значимость только благодаря взаимному определению. Вслед за Ф. де Соссюром, он анализировал понятие семантической структуры, группы понятий и системы понятий.
Трир, исследуя конкретные семантические поля, ставил перед собой и задачу установления их интегральных признаков, а именно, целостности и замкнутости, как критериальных признаков взаимного отграничения полей. В рамках же конкретного поля он усматривал признаки расчлененности и мозаичности составляющих его лексических единиц. При этом он полагал, что между лексическими единицами конкретного лексического поля не существует пробелов. В дальнейшем и отграничительные признаки полей друг от друга (замкнутость и целостность) и признаки, характеризующие внутреннее строение поля, подверглись критике в терминах теории «размытых множеств» и в терминах теории «семейного сходства» Людвига Витгенштейна (Wittgenstein 1953).
Нам представляется, что Трир использовал двойственную методологию. С одной стороны, он исходил из того, что поля образуют жесткую оппозицию друг другу и между ними не существует переходных областей. Однако в рамках конкретного лексического поля он придерживался градуального подхода, что в дальнейшем позволило выделить его ядро, переходную зону и периферию.
Изучение номинативных полей, в том числе и синтаксических, полей, показывает, что они жестко отграничены друг от друга, а составляющие их номинативные компоненты функционально-семантически не пересекаются в силу их прагматической автономности.
Трир в своих работах постепенно переходил от феноменологического описания лексического поля к интерпретативному объяснению его изменения в диахронии. При этом он осознал тот очевидный факт, что системность изменения лексических единиц, понимаемых именно как элементы системы, возможна благодаря изменению концептуальной системы, которая является средоточием культурных архетипов и когнитивных стереотипов. Концептуальная система, как подоснова лексического поля, эволюционируя, одновременно меняет и внешнюю конфигурацию составляющих лексического поля. Эта идея в общих чертах была высказана еще Германом Паулем в его знаменитой работе «Принципы истории языка».
Идеи Вайсгербера и Трира получили свое развитие в Германии, Восточной и Западной Европе, Канаде и США. Трировский вариант семантического поля был адаптирован к теоретическим требованиям нового времени и, в частности, получил свое развитие в теории семантических фреймов.
Языковые средства описания менталитета граждан США в связи с событиями
Менталитет граждан США до событий 9/11, как показывают выступления конгрессменов, выражался, прежде всего, их представлениями и взглядами о том, что США - это наиболее богатая, наиболее демократическая страна в мире, что это лидер всех цивилизованных стран в мире, страна, которая любит мир, свободу, открытость и т.д., т.е., по мнению американских политиков, величайшая в мире страна, неприступная крепость для внешних врагов и т.п.
Менталитет американцев определялся, прежде всего, финансовым и военным могуществом этого государства, идеалами которого являются деньги и политическая власть.6
Символом финансовой мощи, денег, как идола США, воплощающим идеи процветания, предпринимательства, капитализма, и были до событий 9/11 здания Всемирного Торгового Центра, возвышавшиеся над Нью-Йорком (а financial center, the symbol of American capitalism, the symbol of our economic strength, symbol of America s success, symbol of a free market economy, a foremost symbol of our commercial might, a symbol of this nation s vital and strong economy, the symbol of our Nation s prosperity, the financial district that fuels our economy). Символом государственной власти является Капитолий (the government center, a glorious symbol of stability and strength, a symbol of democracy). Символ военной власти - Пентагон (a military center, the fortress of our national defense system, symbol of our military strength, a symbol of our nation s great military might, a symbol of military defense, the symbol of our Nation s power). Часто слова Капитолий и Пентагон употребляются как в английском, так и в русском языках метонимически как символы политической и военной власти США. И именно на овеществленные символы Америки (symbolic buildings, national symbols, the highest profile symbols of American culture, two great symbols of America, the world s preeminent symbols, buildings that symbolize our strength and freedom, our damaged symbols of military and economic strength, our Nation s symbols of freedom and strength, our greatest symbols of financial power and military might, our great nation s most important symbols), такой могущественной, такой свободной и такой независимой страны (в рамках фрейма менталитета американцев), направили свои самолеты террористы.
Приведем ряд высказываний американских политиков, в которых употребляется прилагательное great в превосходной степени в сочетании с выражениями in the world, on the face of the Earth, in the history of the world, которые в мифологизированной форме характеризуют мощь и величие Америки, как самой великой, по мнению американцев, нации в мире.
The United States is the greatest, most powerful nation in the world. H5537 America is the greatest nation in the history of the world and its greatness will not be diminished by these unspeakable acts of terrorism and fear. H5588
Вместе с тем, менталитет американцев формировался в рамках их внутренних представлений о том, что США является самой свободной страной в мире, самой демократической страной, и в этой связи употреблялись выражения, подчеркивающие, что США - это маяк мира (beacon of), Статуя Свободы (Statue of Liberty) - символ свободной Америки и т.д. Для создания этого имиджа страны в большинстве высказываний употребляются прилагательные в превосходной степени. Приведем ряд высказываний конгрессменов, характеризующих данный аспект менталитета граждан США с опорой на словосочетания the brightest light of freedom, the most free, most open, most democratic nation, the light of freedom and opportunity, the preeminent champion of freedom.
Our country is the brightest light of freedom the world has ever known. The greatness of America emanates from our people... H5561
Mr.Speaker, America is the most free, most open, most democratic nation in the world and yesterday we paid tremendous price for our freedom. H5589 America is the light of freedom and opportunity around the world. H5525 America is the preeminent champion of freedom. H5529
В структуре языкового портрета менталитета США присутствует и символ миролюбивости граждан США, готовность помочь человеку в беде, высокая оценка человеческой жизни.
America is a land that embraces freedom and values human life. We are a people that rush to help our fellow citizens, even at great peril to ourselves. H5580, H5581
По мнению конгрессменов, менталитет граждан США сформировался под влиянием и того факта, что США, - это многорасовая, многонациональная и многоконфессиональная страна, которая конструктивно решает свои проблемы, функционируя как своего рода «плавильный котел».
What an awesome opportunity it has been, Mr.Speaker, for all of us to be a part of listening and observing the eloquence of the country propounded from these microphones by representatives from every State in the Nation, both parties, all races, religious beliefs, political viewpoints. This is the best of America, and it represents why America is the best country in the world, and it also suggests the reasons why perhaps America has been a target in the last 2 days. H5570
Признаковые лексико-номинативные средства поля «терроризм»
В процессе анализа оценочной лексики, характеризующей терроризм, мы выявили оценочное лексико-семантическое микрополе, представленное набором существительных, таксоном которых является лексема «терроризм».
Вокруг этой лексемы группируется набор оценочных существительных, которые характеризуют различные формы проявления терроризма и его составляющих, систему оценок терроризма со стороны демократических сил. В это микрополе входят следующие существительные: terrorism (272), tragedy (209)/tragedies (24), evil (142), loss (96), terror (87), violence (58), threat (46), crisis (45), destruction (43), death (42), crimes (39)/crime (34), pain (35), cowardice (33), assault (31), atrocities (16)/atrocity (13), disaster (21), infamy (19), murder (14), killing (13), barbarism (9), slaughter (9), scourge (9), catastrophe (8), aggression (8), brutality (7), hell (7), nightmare (6), confusion (5), barbary (5), suicide (5), turmoil (2), assassination (1), etc.
Эту группу оценочных лексем можно разбить на две микрогруппы. В первой микрогруппе терроризм характеризуется и как причина, приводящая к трагедии, разрушениям, катастрофам, к национальным кризисам и т.д., и как следствие. Это такие лексемы, как terrorism (272), tragedy (209)/tragedies (24), crisis (45), destruction (43), disaster (21), murder (14), killing (13), slaughter (9), catastrophe (8), aggression (8), assassination (1) и др. Эти лексемы оценивают терроризм с общесоциальной точки зрения, показывают его социальные последствия. Во вторую микрогруппу входят такие оценочные существительные, которые подчеркивают субъектный, психологически-оценочный аспект терроризма и его последствий. В эту микрогруппу входят такие лексемы, как evil (142), terror (87), violence (58), crime/crimes (39/34), cowardice (33), infamy (19), atrocity/atrocities (16/13), barbarism (9), brutality (7), hell (7), nightmare (6), barbary (5), confusion (5), turmoil (1), etc. Лексемы в приведенных выше двух микрогруппах являются оценочными. При этом одни оказываются фактуально-оценочными, а другие - субъектно-оценочными либо модально-оценочными.
Рассмотрим особенности дистрибуции наиболее репрезентативных лексем, входящих в указанные микрогруппы. Микрогруппа 1. terrorism (272), tragedy (209)/tragedies (24), crisis (45), destruction (43), disaster (21), murder (14), killing (13), slaughter (9), catastrophe (8), aggression (8), assassination (1) и др.
Terrorism (272)
Лексема terrorism в силу ее таксонного, организующего данное микрополе характера маркируется широкой словосочетательной дистрибуцией и самым разнообразным лексическим окружением. Можно выделить две группы словосочетаний с этой лексемой: 1) атрибутивные словосочетания, где лексема terrorism употребляется и как опорный компонент, и как модификатор, и 2) глагольно-именные словосочетания с этой лексемой. Рассмотрим эти группы словосочетаний. I. Атрибутивные словосочетания с лексемой terrorism 1. Лексема terrorism в функции опорного компонента 1а. Препозитивная модификация опорного компонента terrorism
Группа словосочетаний с препозитивными модификаторами представлена структурами Adj N, N Participle IIN и NN. Adj N: abject, international, senseless, cowardly, vicious, new, wanton, subnational [[terrorism]] N Participle IIN: state-sponsored, Nation-supported [[terrorism]] lb. Постпозитивная модификация опорного компонента terrorism
В этой группе словосочетаний лексема terrorism используется в конструкциях с постпозитивными определениями, вводимыми предлогами against, on, of. N against N: [[terrorism]] against the united states, against our people, against our country N on N: [[terrorism]] on September 11,2001 N of (Adj) N: [[terrorism]] of the Barbary pirates
Достаточно репрезентативными в этой группе словосочетаний являются также модификаторы с предлогом against, by, on, at, которые вводятся причастиями прошедшего времени.
N Past Participle prep (against/by/on/at) (Adj) N: [[terrorism]] directed against the United States, committed against innocent Americans, carried out yesterday against fellow Americans, backed by millions of dollars of, perpetrated on these United States of, ever committed, directed at our civilian population, directed at our homeland, etc.
Лексема terrorism может употребляться и с сентенциальными модификаторами, представленными придаточными определительными предложениями.
N that Past Simple: [[terrorism]] that struck at the heart of..., that threatens the entire civilized world, that targeted Americans overseas
Таким образом, мы видим, что опорный компонент terrorism рассматриваемого атрибутивного словосочетания представлен сравнительно небольшим набором прилагательных и причастий фактофиксирующего и негативно-оценочного характера.
2. Лексема terrorism в функции модификатора
Лексема terrorism, однако, в составе атрибутивных словосочетаний употребляется в большинстве случаев в функции модификатора, а не опорного компонента, что объясняется ее объектно-модальной природой. Нам удалось обнаружить две модели атрибутивных словосочетаний, в которых лексема terrorism употребляется в функции модификатора.
