Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема социально-психологических факторов в научном познании
1.1. Социально-психологический подход в философско-методологическом анализе научного познания 15
1.2. Анализ и оценка влияния социально-психологических факторов Ф.Бэконом. Корни классического идеала научного знания 23
1.3. Сравнение классического идеала научного знания с идеями этико-гносеологических школ. Опыт трансформации социально-психологических факторов 32
1.4. Воздействие социально-психологических факторов в случае самоактуализирующихся учёных 40
1.5. Выводы из первой главы 46
Глава 2. Переоценка роли социально-психологических факторов
2.1. Роль социально-психологических факторов в постнеклассической науке 47
2.2. Декларируемая и реальная наука 57
2.3. Выводы из второй главы 66
Глава 3. Социально-психологические влияния на уровне индивидуальной единицы познания
3.1. Влияние ощущения и восприятия на научное познание 67
3.2. Влияние мышления и речи на научное познание 73
3.3. Влияние неявного скрытого знания на научное познание 81
3.4. Влияние эмоций на научное познание 88
3.5. Влияние мотивов, установок, бессознательных тенденций и переноса идей из других социально-культурных контекстов 93
3.6. Выводы из третьей главы 97
Глава 4. Социально-психологические влияния на уровне группы
4.1. Изучение внутригрупповых влияний. Коллективный и конкурирующий подходы 99
4.2. Влияние социально-психологических факторов в малой группе. Анализ концепции Л. Флека 107
4.3. Влияние социально-психологических факторов в научном сообществе. Анализ концепции Т. Куна 117
4.4. Выводы из четвёртой главы 122
Заключение 123
Библиографический список литературы 130-137
- Анализ и оценка влияния социально-психологических факторов Ф.Бэконом. Корни классического идеала научного знания
- Воздействие социально-психологических факторов в случае самоактуализирующихся учёных
- Влияние неявного скрытого знания на научное познание
- Влияние социально-психологических факторов в малой группе. Анализ концепции Л. Флека
Введение к работе
В современном философско-методологическом анализе выделяют как когнитивные, так и социальные, психологические факторы, влияющие на научное познание. Социально-психологические факторы, наряду с когнитивными факторами признаются некоторыми исследователями детерминантами научного познания. Но их роль на протяжении истории развития науки оценивалась по-разному. Практически до 60-х годов прошлого столетия философско-методологический анализ был ориентирован в основном на изучение когнитивных факторов науки. Социальные факторы рассматривались как несущественные, считалось, что если они и оказывают влияние на научную деятельность, то это касается только функционирования науки как социального института. Социально-культурные факторы в той или иной мере принимались во внимание, когда заходила речь о темпах развития науки, её связи с промышленно-экономическими, военными и другими практическими потребностями общества. Но социологи, изучающие науку, не рассматривали возможное влияние социальных факторов на само содержание научного знания. Соответственно и психологи, как представители эмпирической, так и социальной психологии, изучая индивидуальные личности ученых и научные школы, в основном занимались исследованием индивидуально-психологических параметров сенсорики, интеллекта, особенностями возрастного развития и типологией личности ученых, а также ролевыми взаимоотношениями и мотивацией деятельности научных коллективов. Как влияют факторы индивидуальной и социальной психологии на содержание научной деятельности - практически не изучалось.
Между тем, еще" родоначальником научного метода Ф. Бэконом, были систематизированы и описаны в терминологии его времени факторы, достаточно серьёзно влияющие на человеческое познание, которые бы сегодня мы отнесли к группе социально-психологических факторов. И именно Ф. Бэкон, задумывая великое восстановление наук, указывает на то, что «всё открытое до сих пор науками, почти целиком подчинено..., тому, что на современном языке называется социально-психологическими факторами,...или весьма мало удаляется от них» (18, с. 18). Ф. Бэкон называл эти факторы «призраками», которые имеют своим источником общую или индивидуальную природу человека, а также «вытекают из союза, устанавливающегося между различными семьями человеческого рода» (18, с.23). «Учение, имеющее предметом эти призраки, имеет отношение к толкованию природы», - пишет Ф. Бэкон (18,с.23). То есть, один из первых философов и методологов науки - так можно назвать на современном языке Ф. Бэкона - совершенно явно подчёркивает неизбежное влияние социально-психологических факторов на содержание науки, а также необходимость создания классификации и систематизации этих факторов и включение их в философско методологический анализ содержания научного знания. Правда, сам Ф. Бэкон надеялся и предполагал, что, осознав действие «призраков», учёный сможет встать на путь очищения от них, так как действие социально-психологических условий на исследователя мыслилось им как, безусловно, ограничивающее и искажающее чистоту познания.
Желание Ф. Бэкона видеть науку свободной от влияния социально-психологических факторов совпадало с общей тенденцией классического периода развития науки, отказавшей социально-психологическим факторам в какой-либо позитивной роли. Это привело к формированию классического идеала научного знания, где нормативно были закреплены ценности, которые выделяли науку как особую специфическую сферу познания. Предполагалось, что учёный должен ориентироваться в своих исследованиях исключительно на объективные свойства физического мира, не привнося никаких субъективных воздействий. Но вопрос о том, как он может следовать такому идеалу, был снят. Допускалось, что во всех жизненных проявлениях и не научных сферах познания учёный может быть подвластен действию социально-психологических факторов, но как только он вступает в сферу науки, то действие этих факторов, как по мановению волшебной палочки, исчезает. И тот же самый учёный становится не предвзятым, эмоционально нейтральным, не подверженным желанию найти подтверждение своей теории и т.д. Специфический характер науки, исключающий субъективность, декларировался, идеально предполагался, но не соответствовал реальности науки. Так как социально-психологические факторы продолжали оказывать своё влияние. Но поскольку они были исключены из сферы исследования, то не могли рассматриваться как факторы, тоже имеющие определённое воздействие на содержание научного знания.
Наконец, в 60-70 гг. прошлого века многочисленные работы философов, методологов и социологов науки вновь поднимают вопрос о социально-психологических факторах и их роли в развитии науки.
Проблема социально-психологических факторов в науке опять стала актуальной. Оказалось, что провозглашения определённых научных ценностей не достаточно для их реализации в практике науки. А сложившийся образ науки, её стандартная концепция, поддерживаются лишь в официальной сфере научной деятельности, а не в действительном научном процессе. Для анализа объективных процессов в самой науке приходится включать в философско-методологические исследования субъективные факторы - действующие как на уровне отдельной личности, так и на уровне группы, когда группа выступает как субъект познания. B.C. Стёпин в своей работе «Теоретическое знание» (129) пишет о том, что на современном этапе развития науки, который он назвал постнеклассическим, происходит всё большее «включение самого человека в систему научного знания - и через внутреннюю логику науки, и как выражение общих социокультурных тенденций» (129, с.635).
Поэтому особенно важно на современном этапе развития науки реально оценить, какие социально-психологические воздействия на содержание научного знания являются неизбежными. Необходимо отдельно изучать и учитывать их влияние на структуру научного знания. А каких - можно избежать или скорректировать последствия их влияния. Например, результаты изучения психологами психосенсорики необходимо применять в условиях лабораторно-исследовательской научной практики. Это поможет избежать и скорректировать незначительные расхождения в наблюдениях и регистрации научных явлений. История «королевского астронома» - английского ученого Маскелейна, который уволил своего подчинённого Киннебрука за то, что тот систематически регистрировал прохождение небесных светил на полсекунды позже самого метра, потому что скорость его нервных процессов была несколько ниже, чем у Маскелейна, а не из-за недобросовестности, тогда будет не возможна.
Актуальность предпринимаемого исследования заключается и в том, что признание неустранимости некоторых социально-психологических детерминант познания требует их описания и включения в не стандартную концепцию науки и новый формирующийся идеал знания, учитывающий «человеческий фактор». Большой, но не систематизированный материал, складывающийся из многочисленных исследований психологов, социальных психологов, социологов, философов и методологов, историков науки, нуждается в систематизации и критической оценке.
Современная философия и методология науки, включая влияние самого субъекта в анализ структуры научного знания, нуждается в ответах на целый ряд вопросов. Какие качества и свойства субъекта нужно учитывать? При каких условиях субъективные влияния уменьшаются, а при каких - приобретают наибольшую силу? Существуют ли методы и процедуры, позволяющие в некоторой степени избавляться от действия социально-психологических факторов? И какие типы учёных наиболее подвержены им? Эти и другие вопросы, поднимавшиеся ещё Ф. Бэконом, который пытался выработать методологию, максимально уменьшающую влияние социально-психологических факторов на содержание науки, теперь актуальны вновь. Но на новом, постнеклассическом этапе развития научного знания, акценты уже расставлены по-другому. Прежде всего, роль социально-психологических факторов не оценивается только как негативная. Целый ряд философов, методологов, социологов и психологов науки усматривают в этих факторах движущие силы развития науки, положительно мотивирующие и стимулирующие учёных к научной деятельности. К тому же, поскольку современная наука создаётся не учёными-одиночками, а научными коллективами, школами, направлениями, то роль факторов социальной психологии усиливается и начинает приобретать всё большее значение, нуждающееся в осмыслении и специфическом исследовании.
Необходимо и более чётко определиться с выработкой терминологии. Так как в литературе употребляются разнообразные наименования социально психологических факторов. Социологи науки часто именуют их «социально-культурные» или просто «социальные» факторы. Психологи и социальные психологи науки - факторы социальной психологии, психологические факторы, социально-психологические факторы, личностные или индивидуально-типические особенности. Философы и методологи науки говорят о личностном знании, исторических и субъективных факторах, обусловленности стилем мышления, парадигмой и т.д. Какова корреляция между различными областями знания и как перейти к единой классификации изучаемых факторов - это тоже одна из актуальных проблем исследования.
Таким образом, начиная с 60-х годов прошлого столетия, на протяжении последних десятилетий в исследовании науки произошли существенные изменения. Они совпали с изменением оснований в ценностных ориентациях в самой науке, которая перешла в постнеклассическую стадию развития, и самосознанию которой стала больше соответствовать не стандартная концепция науки. Одним из главных аспектов этих изменений было признание социальных и социально-психологических детерминант развития науки. Причём действие этих детерминирующих факторов распространялось не только на организацию и функционирование научных социальных институтов, но и на само содержание научного знания. В связи с чем, стало актуальным исследование именно социально-психологических факторов на современном этапе развития науки.
Актуальность предпринимаемого исследования связана с недостатком современных исследований, посвященных этой проблеме. С появлением ряда авторов и работ, которые являлись «пионерами-ласточками» в данной проблематике и не подвергались анализу и изучению, например, работы Л. Флека. А также с отсутствием исследований формирующейся не стандартной концепции науки и новой гносеологии, рассматривающей в качестве субъекта познания не только уровень индивидуальной личности, но и групповой уровень познания.
Кроме того, представляет актуальность попытка систематизации социально-психологических факторов, и возможность показать те каналы, по которым оно «просачивается» в научное познание, изменяя философско-методологические представления о научном процессе. А также внося коррективы в весь философско-методологический аппарат анализа науки.
В настоящее время необходимо осознать реальное влияние и значение социально-психологических факторов, как в истории науки, на разных её этапах, так и в современной науке, вырабатывающей новые ценностные основания для своей деятельности, всё больше ориентированные на человеческий фактор и междисциплинарные исследования.
Анализ социально-психологических факторов, их роль и влияние как на развитие определённых направлений в науке, так и на само содержание научного знания, является своевременным и актуальным для современной философии и методологии науки. Именно это позволит пересмотреть весь аппарат философско-методологического анализа науки и сделать его в большей степени соответствующим реальной науке, включив туда коррекцию на «человеческий фактор» - неизбежное воздействие социально-психологические факторов.
Степень разработанности проблемы
Уже в 30-е годы прошлого века такие ученые и одновременно социологи науки как Л. Флек, Ф. Знанецкий, Д. Бернал начали исследование социально-психологических факторов, влияющих на научное знание. В конце 30-х годов появляются эпистемологические исследования Л. Флека, где он прямо заявляет; «Зависимость содержания науки от эпохи и среды, тем более очевидная, чем более длительный период развития науки мы рассматриваем и чем резче заявляют о себе социально-политические условия нашего бурного времени, должна получить гносеологический смысл» (146, с. 169). С точки зрения Л. Флека речь идёт о зависимости не только проблем науки, но и даже фактических данных. Л. Флек, сам врач-микробиолог, приводит мнения других учёных и специалистов из различных областей знания, которые признают, как и он, что содержание научных воззрений обусловлены средой, в которой они развиваются. В дискуссиях с Т. Биликевичем о влиянии среды на научную деятельность видны принципиально различные позиции по оценке воздействий стиля мышления (или «ходячих мнений» в терминологии Ф. Бэкона) на научные выводы. Т. Биликевич полностью повторяет точку зрения на эту проблему, высказанную ещё родоначальником новой научной методологии. Он считает, что влиянию среды подвержены «как профаны, так и рафинированные специалисты» в науке, он оно «уместно для понимания происхождения ошибок в науке», «данная ошибка была совершена потому, что исследователь безвольно следовал стилю мышления своей среды» (11, с. 192).
Л Флек же считает, что «коллективный характер научного стиля мышления и непрерывность его исторического развития практически детерминируют результаты познания исчерпывающим образом» (146, 190). Поэтому он видит изучение науки, опирающимся непосредственно на социологию познания. И выделяет две стороны будущего анализа науки: «зависимость науки от культурной среды и эпохи» и «теснейшая зависимость индивидуального мышления от коллектива в науке» (146, с. 174).
Позицию Л. Флека, философско-методологические взгляды которого не получили должного внимания и признания при его жизни, разрабатывает и продолжает в 60-х годах ключевая фигура в философии и методологии науки -Т. Кун в своей знаменитой работе «Структура научных революций». В предисловии к которой он отмечает, что идеи Л. Флека предвосхитили многие его собственные идеи, и он «обязан им очень многим» (63, с. 9). Т. Кун включает понятие «научное сообщество» в методологию науки. Таким образом, проблема социальных и социально-психологических влияний на научное
знание оказывается в центре философско-методологических дискуссий 60-70 гг.
Примерно в это же время, английский социолог М. Малкей анализирует тенденции развития социологии знания на протяжении всего прошлого века в своей работе «Наука и социология знания» (72). Он делает вывод о влиянии социальных и культурных факторов не только на темпы развития науки и выбор её направлений исследований, но и на само содержание научного мышления: его понятия, эмпирические результаты и способы интерпретации.
Таким образом, как, обращающиеся к философии и методологии науки учёные, так и социологи знания приходят к осознанию существенной роли социально-психологических факторов на содержание научного знания и необходимости специального выделения этой проблемы и её отдельного изучения.
Появившиеся в 60-70 гг. прошлого века работы философов и методологов науки М. Полани, Ст. Тулмина, И. Лакатоса, П. Фейерабенда, Н. Хэнсона, Д. Холтона и т.д., а также ряда социологов науки Барбера, Марксона, Корнхаузера, Хэгстрома, Сторера, Закермана, братьев Коулов и других, исследовавших, вслед за Р. Мертоном, научный этос и амбивалентность научных нормативов, окончательно изменили взгляд на традиционную концепцию науки.
После исследования Дж. Гильберта и М. Малкея двух контекстов научной деятельности, описанного в работе «Открывая ящик Пандоры» (30), началось систематическое изучение континджентного контекста научной деятельности, выявляющего влияние разнообразных индивидуально-психологических и социально-психологических факторов на научное знание.
Кроме того, многочисленные психологические и социально-психологические исследования параллельно подтверждали важность учёта социально-психологических факторов в науке. В конце прошлого века родилось целое направление, изучающее актуальные социально-психологические проблемы научного познания - социальная психология науки, которое в отечественной науке достаточно полно представил доктор психологических наук, заведующий сектором социальной психологии науки А. В. Юревич в своей монографии «Социальная психология науки» (171).
Таким образом, признание существенного значения социально-психлогических влияний на содержание науки стало в настоящее время доказанным многочисленными исследованиями разных сфер познания. В настоящее время речь идёт об оценке роли этих факторов на разных этапах развития науки. В период классического развития науки, когда господствовал классический идеал научного знания и стандартная концепция науки, любые социально-псхологические влияния на содержание науки расценивались как негативные, искажающие познание и ведущие к ошибкам и заблуждениям. На стадии «неклассической науки» (в периодизации данной B.C. Стёпиным в статье «От классической к постнеклассической науке» (128)) квантовая механика, например, пришла к невозможности понимания измерений, не
зависимых от действия и методики, используемых в измерительных операциях. Приборы и экспериментальная ситуация, а также восприятие её самим экспериментируемым, оказывали косвенное воздействие и на ход эксперимента и на его результат. Следовательно, опосредованная роль социально-психологических влияний на научное исследование уже не вызывала сомнений, и было оценено как неизбежное. А в период постклассического этапа развития науки, один из современных философов и методологов науки В.Н. Порус делает вывод, что «наука преобразовалась в междисциплинарное исследование с преобладанием гуманитарных компонентов, в силу чего исследование научного знания становится лишь формой и способом познания человека» (103, с. 178).
Таким образом, в настоящее время необходима разработка нового взгляда на роль социально-психологических факторов в науке с включением этих факторов в структуру и анализ содержания научного знания, и результаты этого анализа могут составить важную часть новой гносеологии, на которую должна опираться современная философия и методология науки.
Нуждается в разработке и проблема систематизации социально-психологических факторов. Она предпринималась, например, в области социальной психологии науки А.В. Юревичем, но не применялась по отношению к философии и методологии науки.
Кроме того, разработка концепции реальной науки, которую пытались выявить в своих работах М. Полани, П. Фейерабенд, Л. Флек, Т. Кун и другие в настоящее время не завершена. Не прояснён и этос современного постнеклассического этапа научного знания, который должен включать изменившееся представление о научном познании.
Таким образом, на современной стадии развития науки стоит не столько вопрос о сведении на нет влияния социально-психологических факторов в научном познании, сколько, наоборот, - о понимании тех каналов, по которым влияние этих факторов проникает в содержание науки. Также актуальным становится вопрос о том, как меняются основоположения науки: понятия истинности, объективности, обоснованности, методы и основные элементы научного знания в связи с действием социально-психологических факторов. Эта философско-методологическая проблематика также мало разработана в современной научно-исследовательской литературе.
Круг, затрагиваемых в данном исследовании проблем, является мало разработанным в современной философии и методологии науки, несмотря на то, что публикаций и исследований, связанных с изучением и оценкой роли влияния социально-психологических факторов на науку и научное знание, более чем достаточно.
Объектом исследования являются:
Социально-психологические факторы, влияющие на научную деятельность и научное знание, которые будут рассматриваться на двух уровнях познания: уровне индивидуальной единицы и уровне группы.
Первое предполагает рассмотрение влияния в основном в сфере социально обусловленных психических процессов: ощущения и восприятия, мышления и речи, неявного скрытого знания, эмоционально-энергетической сферы. Кроме того, исследуется влияние мотивов, установок, бессознательных тенденций и переноса идей из других социально-культурных областей.
Второе предполагает рассмотрение как факторов, действующих внутри группы: влияние межличностных, ролевых, статусных отношений, конкуренции и солидарности, враждебности и доверия и т.п. Так и анализ подходов, рассматривающих группу, как новую единицу познания. Это концепция Л. Флека, которая посвящена анализу малых групп -«мыслительных коллективов». И Т. Куна, анализирующая научное сообщество как единый субъект познания, работающий в рамках одной парадигмы.
Выделение двух уровней предпринимается для удобства исследования, хотя действие их переплетены в реальном процессе научной деятельности.
Предметом исследования является:
Философско-методологический материал, концепции Л. Флека, Т. Куна, М. Полани и других. Результаты и выводы социологии и психологии знания, имеющиеся систематические классификации социальной психологии науки. Открытия и теории современной экспериментальной, когнитивной психологии, гештальтпсихологии, психоанализа и гуманистической психологии. Учение о «призраках» Ф. Бэкона, идеи и методы работы над собой герметической и буддийской традиций.
Целью данного исследования является выявление существенных социально-психологических факторов влияющих на научное познание. Описание механизмов их воздействия на научное познание и тех каналов, через которые они могут оказывать влияние на научное знание. Кроме того, осмысление переоценки роли этих факторов: от негативной оценки к неизбежному принятию и от неизбежного принятия к позитивной оценке некоторых аспектов этих факторов. Всё это должно способствовать приближению философско-методологического исследования науки к построению модели реальной науки, учитывающей выявленные социально-психологические влияния.
А также, предпринимается попытка систематизировать социально-психологические факторы, выделяя для удобства исследования два уровня научного познания: индивидуальный и групповой, подразумевая, что они переплетены в реальном научном процессе, но каждый имеет свою специфику и закономерности. Причём, классификация первого уровня будет в основном совпадать с классификацией индивидуальной структуры психических процессов, а второго - с закономерностями социальной психологии малых и больших групп.
Для достижения этой цели требуется решить следующие задачи:
Показать изменение отношения к социально-психологическим факторам на разных этапах развития науки. В период классической науки — подчёркивание негативной роли этих факторов, и идеал полной автономии от их воздействия. А в период постнеклассической науки - позитивная оценка некоторых аспектов этих факторов и включение их в детерминирующие силы развития научного познания.
Доказать неизбежность социально-психологического влияния на научное познание и выявить, в каких случаях оно играет положительную роль, а в каких - отрицательную. Рассмотреть условия, при которых отрицательное влияние могло бы быть уменьшено.
Проследить постепенное изменение объекта исследования философии и методологии науки. От науки, детерминируемой жёсткими логико-методологическими стандартами к образу науки, детерминируемой как когнитивными, так и социально-психологическими факторами. Показать отличие декларируемой от реальной науки как философско-методологических моделей научного познания.
Продемонстрировать изменение ценностных оснований современной постнеклассической науки в связи с переоценкой роли социально-психологических факторов на данном культурно-историческом этапе развития представлений о познании.
Представить систематический обзор социально-психологических факторов, как на уровне индивидуальной единицы познания, так и на уровне группы. И показать при этом каналы влияния на научное познание.
В связи с этим продемонстрировать, как изменяется представление об исследовании научного познания.
Показать новый смысл, который получают традиционные философско-методологические понятия с учётом включения системы социально-психологических факторов в философско-методологический анализ научного познания.
Методология исследования:
Для современного этапа развития научного знания характерно применение компартивистского метода на уровне междисциплинарных исследований. Он будет использоваться и в данной работе. Так как мы широко привлекаем материал из различных сфер познания. Это и философско-методологические исследования, и социологический и социально психологический анализ. Кроме того, привлекаются результаты исследований из различных областей психологии. Сравнение разнообразных научных выводов и данных, установление корреляции и подтверждения их параллельными исследованиями из других сфер - это один из главных методов исследования. В том числе и сопоставления социально-психологических факторов и философско-методологических категорий, используемых для анализа научного познания.
Другим, применяемым в данной работе методом, является метод системного анализа. Он используется для систематизации социально-психологических факторов, причём на индивидуальном уровне познания в качестве основания используется индивидуальная структура психических процессов, а на групповом - соотнесение с феноменами социальной психологии.
Также используется метод исторического толкования, то есть культурно-исторического сопоставления терминологии и понятийного аппарата различных эпох и этапов развития научного знания.
Положения, выносимые на защиту:
Влияние социально-психологических факторов на современном этапе развития науки следует признать не только неизбежным, но и в некоторых своих аспектах играющим позитивную и детерминирующую роль.
Разделить негативное и позитивное влияние социально-психологических факторов на научное познание. Признать, что для уменьшения негативного влияния социально-психологических факторов на содержание научного познания необходима выработка специфических качеств и опыта саморефлексии, присущих особой философии самоосмысления и самотрансформации. Позитивным социально-психологическое влияние является в контексте научного творчества, ассимиляции научных открытий и скрытых (молчаливых) компонентов знания, интегрирующих социально-психологический научный опыт.
Модель науки как объекта философско-методологического исследования будет максимально приближенной к реальности, если социально-психологические факторы, влияющие на научное познание, станут неотъемлемой частью этой модели.
Система социально-психологических влияний на уровне индивидуальной единицы познания включает в себя влияние ощущения и восприятия, мышления и речи, неявного, скрытого знания, эмоциональной сферы, мотивов, установок, бессознательных тенденций и переноса идей из других социально-культурных контекстов. Все эти влияния сказываются на научных методах: измерении, наблюдении, эксперименте, на критериях отбора научных утверждений, гипотез, теорий, парадигмы, на соотношении эмпирического и теоретического уровней познания. Социально-психологические факторы
проникают в содержание научного знания и играют большую роль, как в контексте открытия, так и ассимиляции знания в научной среде.
Социально-психологические влияния на уровне группы имеют особую специфику, которая ещё больше усиливает их роль. Внутригрупповые отношения, отношения между конкурирующими и сотрудничающими научными школами, отношения внутри научного сообщества и междисциплинарные связи — всё это может также существенно влиять на научное познание через приверженность парадигме или определённым стилям мышления, а также при восприятии нового знания и ассимиляции его в научных коллективах.
В результате систематического исследования социально-психологческих факторов показана необходимость формирования нового образа науки, учитывающего «человеческий фактор» и ориентированного на гуманные цели и ценности, формирующиеся самим человечеством в процессе его историко-культурного развития.
Новизну полученных результатов автор видит в следующем:
В исследовании была показана необходимость выделения не только социально-культурного, но и социально-психологического подхода к рассмотрению науки. Социально-психологический подход отличается интериоризацией социально-культурных факторов в структуру психических процессов учёного. Обоснованна целесообразность и наибольшая точность именно такого терминологического словоупотребления.
Было проанализировано сходство этосов и познавательных идеалов различных гносеологических традиций, ставящих своей целью объективное познание. В связи с чем сделан вывод, о необходимости для научного познания некоторой философии самопознания и самотрансформации для приобретения специфических качеств, обеспечивающих это объективное познание.
Сделана попытка, дать новый объект для философско-методологического анализа - реальную науку, включающую социально-психологические факторы в своё изучение. Показано, как изменяются основоположения науки в связи с социально-психологическим подходом.
Представлена систематизация социально-психологических факторов на двух уровнях научного познания: индивидуальном и групповом. Показана взаимосвязь и взаимодействие этих двух уровней в реальном функционировании науки.
Для данного исследования привлечён большой материал из разных сфер знания, который подвергнут критическому анализу и междисциплинарному сравнению. В связи с чем можно видеть, где результаты социологических и психологических изысканий имеют корреляцию и подтверждение выводами философии и методологии науки, а где - являются явными натяжками и необоснованными заявлениями.
Теоретическое и практическое значение исследования
Состоит в том, что проблема действия социально-психологических факторов в науке получает теоретическое обобщение, благодаря формированию представления о реальной науке и систематизации этих факторов. Систематическое представление и классификация данных факторов имеют прямое практическое значение для дальнейшего использования их в философско-методологическом анализе науки.
В целом, предлагаемый социально-психологический подход к философско-методологическому анализу научного познания может иметь как теоретическое, так и практическое значение для философии и методологии науки. Благодаря этому подходу можно построить новую модель науки - науки с «человеческим лицом» и гуманными ценностными ориентациями.
Апробация диссертации
Осуществлялась на Международной конференции «Ломоносов 2003» в секции «Философия» по направлению «Философия и методология науки», которая проходила 17 апреля. Последующее обсуждение диссертации проходило на заседании кафедры философии и методологии науки философского факультета МГУ 29 апреля 2003 года. Кроме того, доклад по данной тематике был заслушан и обсуждён на втором Российском философском конгрессе «21 век: Будущее России в философском измерении».
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
Тезисы к выступлению: «Новые возможности для развития ума: Сравнение истоков западной рациональной традиции (Ф. Бэкон и Р. Декарт) и буддийского учения об уме» // Сборник: Онтология, гносеология и методология науки, логика. Т.1, часть 1. -Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1999.
Статья «Новые возможности для развития ума: Сравнение истоков западной рациональной традиции (Ф. Бэкон и Р. Декарт) и буддийского учения об уме» // Альманах философского факультета №6.
Тезисы в Вестнике МГУ «Философия» по итогам Международной конференции «Ломоносов 2003».
Тезисы к выступлению: «Эстетические факторы как часть социально-психологической детерминации научного познания» // Сборник: Эстетика научного познания, МГУ, 2003.
Тезисы к выступлению: «Утопия или идеал?» // Сборник 1 Российского философского конгресса. Т.4, СПб, 1997.
Статья «Не так страшен гений...»11 Научная среда, выпуск №11 (51).
Структура диссертации
Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения и библиографического списка литературы. Структура диссертации отвечает логике изложения, согласно поставленным задачам.
Анализ и оценка влияния социально-психологических факторов Ф.Бэконом. Корни классического идеала научного знания
Сделать ум устойчивым ко всем социально-психологическим помехам, достичь «общих принципов» - логико-методологических стандартов рациональности, сделать науку автономной от социо-культурных влияний - это тенденция впоследствии станет ведущей при формировании классического идеала науки. Она надолго создаст представление как о необходимости для учёного быть «безличным» и «бесстрастным» перед лицом исследования, так и о полностью объективной науке, создаваемой не ограниченными людьми, а освобождёнными от всех недостатков и заблуждений «нейтральными посредниками».
Проанализируем же теорию устранения социально-психологических ограничений для подготовки ума исследователя к подлинной научной деятельности. Ф. Бэкон считает, что она «раскрывает мышлению совершенно новые дороги» и даёт «лучшее направление работе человеческого разума» (18, с.П)
Итак, создатель новой методологии замечает, что определённые призраки и ложные представления, некогда сформировавшиеся в мышлении человека и в умах человечества, имеют тенденцию всё время возобновлять себя в так называемых «новых знаниях», делая знание не свободным от искажений. Чтобы создать настоящую «новую» науку, в которую бы не «хлынули опять ...уже возникшие и укоренившиеся призраки и ложные представления» (18, с.23) надо «хорошенько предупредить людей, чтобы они не доверялись призракам»
«Хорошенько предупредить» - это значит, в представлении Ф. Бэкона, создать максимально точную классификацию всего того, что, по мнению родоначальника новой науки, мешает развитию этой самой науки. «Заволакивающие ум человека» препятствия делятся Ф. Бэконом, как я ранее уже отмечала, на четыре вида.
«Призраки рода» - это общепсихологические свойства мышления и восприятия, присущие всем людям. «Сама природа человека» их источник. Поэтому в процессе познания, человек невольно примешивает эту свою природу к природе изучаемых вещей. От этого возникают искажения: «Ум человека, сходный с зеркалом, ломающим лучи, идущие от предметов, и примешивающий собственную свою природу к природе вещей...искривляет и обезображивает все отражаемые им образы» (18, с. 23) Пожалуй, это наиболее весомый аргумент в пользу социально-психологического подхода к научному познанию, ведь преодолеть собственную природу человеку не под силу. Но это с точки зрения сегодняшнего рассмотрения. С точки же зрения Ф. Бэкона, достаточно указания на это препятствие, и оно может быть отброшено. Как? Ведь творец новой методологии не предлагает, казалось бы, методик изменения своей собственной природы, в отличии, например, от представителей серьёзных восточных школ, разработавших множество приёмов и техник по изменению -усовершенствованию своей собственной природы. Ф. Бэкон же в своей работе только провозглашает создание из своих собственных познающих способностей «тонкого инструмента» для изучения всех «тонкостей природы». Но как создать этот тонкий инструмент? Как устранить мешающие искажения? Как разделить природу изучаемого объекта и свою собственную природу? Да ещё и воспринимать природу объекта через предполагающее объективное познание, исключающее самого себя?
Изучая более подробно наследие и эпоху Ф. Бэкона, можно реконструировать его более глубокие представления на новую науку, которую он закладывает. Ф. Бэкон считает, что учёный-творец такой науки должен вернуться к состоянию первоначальной чистоты - перво-Адаму, только тогда он сможет избавиться от искажающих призраков. Но это путь морального совершенствования, воссоединения с богом и возвращения разуму света - либо традиционно религиозный путь, либо путь закрытых этико-гносеологических систем, известных в те времена (56).
Современное исследование известного специалиста по истории европейского Возрождения Франсес Йейтс «Розенкрейцерское Просвещение» (41) показывает связь Ф. Бэкона с герметической традицией. Прежде всего, это выражается в том, что новая методология Ф. Бэкона предполагает и обязательное духовное (нравственное) совершенствование исследователя. «Великое восстановление наук» подразумевает возврат к состоянию Адама до грехопадения - к чистому и безгрешному состоянию ума. К состоянию ума «на основе знаний и просветлённости». «Для Бэкона познание есть просветление, то есть стяжание света, нисходящего от Отца светов» (41, с. 220).
Ф. Йейтс пишет, что в бэконовских персонажах «Новой Атлантиды» легко узнаются розенкрейцеровские Братья - некое научное сообщество, в рамках которого происходит обмен знаниями и бескорыстная помощь друг другу- Учёное сообщество мыслилось Ф. Бэконом как особый орден, наделённый своим «кодексом чести» и предполагающий соответствие человека определённым стандартам. Самым главным в этом кодексе считалась непременная работа по усовершенствованию себя.
Это подчёркивала и другой, отечественный исследователь науки Л.М. Косарева. Она связывала возникновение особой этики науки и научного познания как раз с духом, вынесенным из герметической традиции. «Культура эпохи Возрождения и Реформации заимствовала необходимые ей идеи и практические навыки из наследства эзотерического (герметического) прошлого». «Идея преобразования человеком своего поверженного естества, систематического строительства правильного пути, т.е. метода, была центральной в этике Реформации». (56, с.24)
Кроме того, из истории Королевского научного сообщества ныне известно, что ещё до его официального учреждения учёные Лондона, Оксфорда и Кембриджа проводили тайные собрания, носящие герметическое название «Невидимый колледж». Этот колледж существовал при масонских ложах. И первая встреча будущих учёных состоялась в 1645 году (через три года после смерти Галилея). А в 1660 году эта группа учёных обратилась к королю с петицией о разрешении создать научное общество, что и свершилось в 1662 году. Своему учреждению они дали имя: «Королевское общество Лондона за улучшение естественных наук». Оно не пользовалось популярностью среди ортодоксально религиозных современников. Но все его члены помимо научных исследований природы занимались нравственно-духовными практиками по совершенствованию своей природы. Чтобы «тонкость» внутренней природы учёного, его инструменты познания — мышление, внимание, восприятие и т.д., соответствовали «тонкости» строения мира. То есть объективность познания мира считалась в этих кругах возможной только при достаточно высоком уровне саморазвития человека, когда «естественный свет» помогал учёному в его поисках истины.
Когда в 1717 году масонство из тайного стало открытым, то оказалось, что Королевское научное общество просто филиал масонской ложи, и все его члены - вольные каменщики. Это доказывает историк, работавший с архивными материалами в Бодлианской библиотеке Оксфордского университета Дж. Робинсон, написавший книгу «Масонство. Забытые тайны» (112).
Таким образом, мы видим, что на заре зарождения науки её складывающийся этос, который впоследствии стал ядром классического идеала научного знания, предполагал не только усвоения определённой научной традиции и парадигмы, как это требуется сейчас, а и практику работы над собой по преодолению или уменьшению влияния социально-психологических факторов. Поэтому требования, предъявляемые к учёному в те времена, звучат достаточно нереалистично для нашего времени. В следующей главе мы более подробно сравним классический идеал научного знания с идеями герметических школ и попытки трансформации социально-психологических факторов в познавательных практиках.
Воздействие социально-психологических факторов в случае самоактуализирующихся учёных
Исследования личности выдающегося учёного - это наиболее развитая в количественном отношении область психологии науки. Поэтому, не углубляясь во всё многообразие её находок, гипотез и проблем, я проанализирую тот материал, который может быть полезен для данной философско-методологической проблематики: проблемы соотношения когнитивной и социально-психологической детерминации в научном познании.
Прежде всего, результаты тестирования большой группы учёных не выявили у гениев сверхвысокого интеллекта. Наоборот, исследователь Л. Термен - автор чрезвычайно популярного понятия «коэффициент интеллектуальности» и не менее распространённого метода его измерения, подводя итог исследования интеллекта выдающихся учёных, писал, что «высокий интеллект не только не помогал, но, напротив, мешал им сделать что-либо значительное» (31, с.91). Из 282 выдающихся американских учёных не было ни одного обладателя сверхвысокого интеллекта. На основе полученных данных, другой американский психолог Кокс высказала идею, что для выдающихся людей науки характерен не сверхвысокий, а умеренно высокий интеллект, помноженный на огромную работоспособность, высочайшую настойчивость и способность к предельной концентрации. Сверхвысокий интеллект оказалось даже препятствует успеху в науке, и люди, обладающие им, ничего не добивались. Переоснащённость ума конкретными знаниями, стандартными алгоритмами и методиками препятствует творчеству, поскольку заставляет искать всегда среди известных стандартных решений, а не изобретать новые. Итак, для творчества, слишком много интеллекта не нужно. А нужна, по мнению Дж. Гилфорда, изучавшего творческий потенциал человека, «1. беглость мышления, характеризующая способность генерировать большое количество решений; 2. его гибкость, означающая умение преодолевать стереотипы и быстро переходить от одной схемы рассуждений к другой; 3. оригинальность, понимаемая как неординарность предлагаемых решений» (109, с.94).
Другие исследования подтвердили, что эти характеристики мышления действительно коррелируют с творческим потенциалом учёных. Кроме того, с этим потенциалом коррелировали «бисоциальность» - умение объединять разноплановые идеи, тенденция к «янусианскому мышлению» - способность удерживать в сознании противоречивые идеи и образы, способность не только решать, но и находить проблемы. Одарённые люди науки лучше других способны к синтетичности и целостности мышления: лучше связывают новое с хорошо известным, обладают более обострённым вниманием, позволяющим им замечать то, чего другие не видят, отличают существенное от второстепенного, в случайном могут обнаружить открытие. Например, А. Флеминг, открывший пенициллин. В культуру бактерий, которую он изучал, случайно проникла убившая их плесень. Рядовой учёный в подобной ситуации только расстроился бы, сочтя культуру загубленной. А Флеминг сразу почувствовал, что натолкнулся на что-то очень важное, и в результате нашёл способ уничтожения бактерий (93).
Таким образом, мы видим, что одарённых учёных отличает особая организация ума: более тонкая, более вариабельная, а значит меньше попадающая в ловушку однозначных интерпретаций, более свободная от алгоритмов, ожиданий и имеющихся в мышлении установок. Эта структура ближе к тому уровню сознания, который достигали специальными методами школы, стремящиеся к объективному изучению природы, путём изменения себя - герметическая, суфистская, буддийская и другие традиции описанные нами выше. То есть с развитием творческого потенциала влияние индивидуально-психологических факторов на научную деятельность уменьшается. Вершина развития организации человеческого мышления, творческого потенциала и интеллектуальной интуиции, возможно, приводит к минимизации субъективных психологических влияний и восстановлению подлинной объективности науки. В этом залог её будущего. Для выдающихся учёных большое значение имеет способность к визуализации абстрактных понятий, умение представить их в виде ярких зрительных образов. Через удерживание этого образа и как бы концентрацию на нём, они часто приходят к открытию. Это похоже на описанный мной ранее буддийский метод проникновения в подлинное знание, путём предельной концентрации на объекте исследования, в это время личное я - как бы отходит на второй план, действие личностно-психологических факторов отступает, и объект «раскрывает» свою суть. Кроме того, для выдающихся учёных характерна способность к «инсайтному мышлению» - непосредственному усмотрению истины, за которым стоит богатый и глубоко отрефлексированный опыт, развитая интуиция и т.п. Эта способность к озарениям - также прорыв от уровня, обусловленного субъективными влияниями, к уровню, выходящему за пределы индивидуально-психологического «я» учёного.
Другие исследования личностей гениальных учёных выявили существенную черту характера, свойственную этим людям. Это ненасытная любознательность и огромный интерес к исследовательской деятельности, в сочетании с сильным характером, уверенностью в своих способностях и огромным трудолюбием. Кроме того, у великих учёных часто встречались такие черты, которые как раз и поддерживали имидж науки в целом как объективной, беспристрастной и т.д. - это наблюдательность, независимость в суждениях, открытость, автономия, потребность в новизне, гибкость и умение в различных формулировках ухватывать сходный смысл, потребность в самосовершенствовании, цельность, развитая интуиция, социальная и психологическая гибкость, способность оперировать неопределёнными понятиями, сомнение в общепризнанном, стремление к истине и т.д. (109).
Обращаясь к исследованиям А. Маслоу (75), можно сказать, что выдающиеся люди в науке имеют метабиологические потребности в творчестве и самореализации, и эти потребности уже доминируют над более низкими уровнями. Поэтому главная мотивация для таких людей будет носить не социально-психологический характер, как для рядовых учёных, ещё не достигших этого уровня. Не материальное вознаграждение или социальный статус и признание коллег будут толкать учёного к его научной деятельности, а как выяснил А. Маслоу: «1. любознательность, 2. потребность в объяснении и осмыслении окружающего, 3. эстетические потребности в красоте, порядке, простоте, симметрии» (76, с. 107). Ярким примером чисто внутренней мотивации может служить признание А. Эйнштейна: «Движущей силой моей научной работы служит непреодолимое желание понять тайны природы - и никакие другие чувства» (164, с. 17). Ему же принадлежит признание о том, что в природе он ищет симметрию и гармонию.
Стремление к интеллектуальным ценностям ещё в детстве у людей, впоследствии ставших крупными учёными выявил психолог Дж. Чамберс, обследовавший около тысячи выдающихся представителей науки. Преобладание интеллектуальных, познавательных ценностей над обыденными - «земными», подтвердило концепцию самоактуализировавшихся личностей, метабиологические потребности которых начинают с определённого уровня развития доминировать. Кроме того, было показано, что стимулы внешние по отношению к собственно познавательным интересам личности, в значительной мере подавляют творческое поведение.
Удовольствие от самой работы - оказалось лишь сопутствующим, а не главным мотивом самоактуализирующихся личностей. Ощущение «ореола исключительной личности», постигающей тайны природы - тоже не являлось ведущим мотивом. Необычайно высокая увлечённость научной работой и сильное стремление достичь результата - решить проблему, найти причину, выявить закономерность - именно гносеологические ценности - вот что на самом деле было движущей силой крупных учёных. Это выявила исследователь психологии мотиваций А. Рои (109). Обнаруженная ею мотивационная особенность людей науки вполне соответствовала стереотипу учёных как людей «не от мира сего», чрезмерно поглощённых изучаемыми проблемами, и с точки зрения людей, обладающих обычной мотивацией, кажущихся не понятными и странными. Предельная концентрация на объекте исследования, вследствие такой мотивации, непременно приводит к решениям научных задач, вследствие описанного нами ранее правила, подтверждённого тысячелетней традицией: «предельная концентрация на объекте созерцания приводит к проникновению в сущность этого объекта». Психология творчества свидетельствует о том, что научная задача или проблема становится доминантой жизни учёного, поэтому он продолжает думать о ней непрерывно. А, следовательно, может получить «подсказку» из любой бытовой (сев в ванну, как Архимед), житейской ситуации или даже во сне. И обязательно найдёт решение.
Влияние неявного скрытого знания на научное познание
Концепция неявного, скрытого знания представлена в работе М. Полани «Личностное знание» (100) и в книге М. Малкея «Наука и социология знания» (72). Кроме того, о ней пишет в своей работе Т. Кун (63, с.249-258), который предостерегает от неправильного истолкования такого знания. Он понимает под этим знанием, во-первых, «проверенные и находящиеся в общем владении научной группы принципы, которые она успешно использует», во-вторых, знание, которое «приобретается скорее практическим участием в научном исследовании, чем усвоением правил, регулирующих научную деятельность», и к которым новички приобщаются благодаря тренировке. А также знание, которое преобразует стимул в ощущение, вызывая научное видение, в том числе и теоретических сущностей типа токов, электронов и полей, которые в действительности мы не воспринимаем.
М. Полани называет неявное знание ещё" «молчаливым», так как оно предполагает существование не артикулируемого понимания, которое возникает в результате длительного научного опыта, интеллектуальной интуиции, многочисленной исследовательско-лабораторной работы и технических навыков. Именно благодаря этому и возможно само научное творчество, которое должно содержать в себе какой-то богатейший источник для сравнений, поисков, вариантов, чтобы порождать из имеющегося многообразия искомое предположение, гипотезу, концепцию. В этом многообразии сплетены даже «смежные» знания, на грани науки и житейского опыта, науки и других форм культуры, то, что может давать неожиданные ассоциации и образы, являющиеся потом стимулом для научного познания. Кроме того, сплетёнными вместе оказываются и разнообразные средства познания: понятия, законы, теории. «Все интеллектуальные средства познания сливаются в некотором ранее сложившемся исторически и в процессе обучения единстве, которое позволяет обнаружить их в процессе применения», - пишет Т. Кун (63, с.73). Речь идёт о синтезе разнообразных средств познания и социально-культурных ресурсов, известных учёному. Это всё психологически интегрировано в едином субъекте научного познания, поэтому теория «скрытого знания» предполагает, что человек больше знает, чем может выразить, больше учитывает при творческом поиске, чем потом артикулирует, описывая процесс поиска.
Кроме того, у каждого учёного есть скрытые приоритеты в науке, о которых вообще не принято говорить, но они оказывают непосредственное влияние на его научное поведение. Так в среде учёных часто наблюдается контрастность мнений по поводу одних и тех же научных высказываний. То, что один считает интересным, другой отклоняет, как не производящее впечатление, а третий считает совершенным обманом. Такие расхождения во мнениях нередко основаны на скрытом знании. Кроме не высказываемых научных приоритетов здесь на учёного могут подействовать и личные качества его коллег. Не редко достоинства или недостатки научных суждений оцениваются в зависимости от знания личностных характеристик. К одному учёному другой может испытывать доверие. Считать его способным и добросовестным, другого подозревать во лжи или искажениях результатов. Мнения относительно личности и интеллекта, репутации, социального статуса и личного впечатления не всегда высказываются вслух, но зачастую служат отправной точкой оценки.
То есть словесные формулировки не всегда применимы при передаче технических навыков, личных впечатлений, научных интуиции, практического опыта. Кроме того, существуют неявные знания, лежащие в социальной (в том числе и технической) практике. К ним относятся традиционные предрасположенности (скажем, использовать один метод измерения, а не другой), социализированные ценности, допущения и практика науки. В научных гипотезах и теориях также присутствует такое «скрытое» знание и без причастности к нему, они непонятны. Недаром, ключом к пониманию научных теорий владеют только специалисты. И это связано не только с языком, ведь всегда есть словари, разъясняющие специальные термины, а именно со скрытым знанием, которое приобретается путём практики и опыта.
Скрытое знание проявляется в оценке научных утверждений, гипотез, теорий, методов, выборе стратегий научного поиска. «Акт познания содержит элемент оценки, - пишет М. Полани, - и этот личностный коэффициент, который сообщает форму всему фактическому знанию, одновременно служит для соединения субъективного и объективного» (100, с. 39). То есть через неявное скрытое знание в содержание научных теорий и методов могут просачиваться социально-психологические влияния.
Особое влияние оказывает скрытое знание и на лабораторно-исследовательскую практику, на экспериментальные научные методы. В экспериментальной научной деятельности оказывается велика роль навыков, научной сноровки, мастерства, хорошего владения техникой, которые достигаются при длительном практическом участии в лабораторно-исследовательской деятельности. И П. Фейерабенд, и Дж. Гильберт, и М. Малкей вообще утверждают, ссылаясь на реальную практику науки, что «в точности следовать методу, разработанному другими учёными невозможно, и невозможно точно повторить их результаты» (30, с. 76).
Например, М. Малкей приводит случай постройки лазера специального типа. С тех пор, как было сообщено научному сообществу о существовании такого типа лазера, многочисленные группы физиков стали пытаться создать свои собственные варианты. Некоторые в этом преуспели, некоторые - нет. А английский социолог М. Коллинз стал изучать, как передаётся информация между этими группами. Могут ли помочь физики в открытии нового лазера друг другу.
В результате этого исследования М. Коллинз выяснил, что даже те учёные, которые действительно создали работающий лазер, были не в состоянии выразить необходимые для этого знания вполне представимым для других образом. Если даже сбросить со счетов нежелание делиться своими техническими знаниями с другими учёными, то этого ещё не достаточно, чтобы объяснить подобный и сходные феномены. М. Коллинз пришел, в конце концов, к выводу, что создатели успешно работающих приборов не всегда в состоянии передать другим свои познания. Это происходит, возможно, и по той причине, о которой писал М. Полани: «Словесно невыразимым может быть и знание отношений между отдельными конкретными деталями, образующими в совокупности целое» и «реконструкция объёмной трёхмерной картины» (100, с. 131) из описаний, чертежей или иллюстраций. Дж. Гильберт, М. Малкей и А.В. Юревич справедливо замечают, что нельзя передать современные технологии и ноу-хау без общения с теми, кто ими владеет. Личность учёного начинает всё больше играть значимую роль в самой науке. Учёный уже представляется не сухим интерпретатором и передатчиком закономерностей природы, взаимозаменимым в своей функции любым другим специалистом, так же обученным и имеющим такую же научную степень, а уникальным и неповторимым творческим созданием, личностная основа знаний и интуиция которого не воспроизводима ни в ком другом.
Скажем, один из учёных мог помочь другому построить машину, казавшуюся обеим точной копией его собственного, успешно работающего лазера, но обнаруживалось, что она совершенно необъяснимым образом не способна работать. Кроме того, невозможно построить лазер, пользуясь лишь формальной инструкцией или информацией, которая содержится в публикации. Успех или не успех в постройке работающего лазера всегда зависел от прямых личных контактов. И личные контакты для успешной экспериментальной практики необходимы, так как лишь в ходе такого взаимодействия и сложившейся доверительной атмосферы учёные могли передавать друг другу то скрытое и неформализованное знание, от которого зависит успех всей работы.
Влияние социально-психологических факторов в малой группе. Анализ концепции Л. Флека
Понятия «стиль мышления» и «мыслительный коллектив», введенные Л. Флеком, должны были по его замыслу выразить тот механизм, при помощи которого социальный контекст науки преломляется в когнитивных процессах и наполняет их определённым содержанием. Стиль мышления - это и условие, и следствие коллективного характера познания. Вообще, по Флеку, «только организованный коллектив исследователей, оснащенных всем накопленным в какой-то области знанием и работающий на протяжении жизни не одного поколения» может подготовить и дать целостную картину изучаемого явления (с.49). То есть, научное познание возможно только на уровне группы, и такая группа выступает субъектом познания. Таким видит Л. Флек современный этап развития науки, в отличие от предыдущих этапов, когда возможны были и индивидуальные научные открытия, и познание совершалось в основном на индивидуальном уровне.
Причём, Л. Флек не сторонник вульгарной социологии познания, когда полностью исключаются ценности стандартной концепции науки: истинность и объективность научного знания. Он сторонник «не полной истины»: «в науке не бывает ошибок в полном смысле слова, как нет и полной истины» (146, с.47). Истина, интерпретируется им в преломлении социальной психологии научного коллектива: «как результат развития и взаимного влияния различных идей, выработанных коллективным мышлением» (146, с.49). Причём, «ошибки» входят в состав истины, от них нельзя освободиться: «они продолжают жить в принятых нами понятиях, в понимании проблем, в школьном обучении, в повседневной жизни, в языке и в социальных институтах (146, с.47). Но сами по себе «ошибки» содержат указание на какие-то проблемы, которые в дальнейшем должны получить разрешение.
Такое понимание истины, обусловленной социально-психологическими факторами, но всё же дающей человечеству ответы на его познавательные запросы и поиски на данном культурно-историческом отрезке времени, как раз может стать основой реальной науки. Более того, Л. Флек считал, что истина «на все времена», теория познания, не принимающая во внимание социальную обусловленность, - будут тривиальны. Понятие истины имеет смысл только тогда, когда указаны конкретно-исторические условия её применения в рамках, определяемых стилем мышления. Ведь содержание науки отражает и уровень мыслительных способностей человечества, возможность понять и открыть только то, к чему есть уже готовность. Мышление человечества находится в развитии. Социология мышления и история научной мысли показывают этапы этого развития. Современные средства исследования также являются результатом исторического развития исследовательских способностей человечества. Поэтому представленная на том или ином этапе научного развития «истина» кажется исследователям «истиной в последней инстанции», так как они часто абсолютизируют свои мыслительные достижения и способности.
Психологически человеку свойственно придавать универсальный характер тому, что носит лишь не полный, частный характер, так как человек не обладает по своей (ранее проанализированной нами) ограниченности видением целого, но ощущает себя целостным существом. Отсюда часто не обоснованные претензии на абсолютный характер научных истин, подкреплённые личными амбициями, желанием славы и другими психологическими факторами человека или научного коллектива. К тому же, если появляются сомнения в истинности открытого, неуверенность в познавательных способностях самих людей, то такие знания трудны для передачи, обучения и усвоения. У человека психологически возникает желание опереться на что-то прочное и незыблемое. Отсутствие устойчивых концептов, постоянная текучесть и гибкость познания могут разрушить устойчивый внутренний порядок, который человек выработал в процессе приобщения к научному знанию. С этими факторами и была во многом связана абсолютизация содержания науки, как истинного и не зависящего от социально-психологических факторов знания. По Флеку же, ученый всегда должен как бы говорить: «Я немного прав, а немного ошибаюсь. Но я не в состоянии пока видеть своих ошибок, их обнаружат в дальнейшем мои коллеги». Такие признания предполагают, конечно, иной взгляд учёного на себя и значительно подрезают крылья заслуженному (за долгие труды!) удовлетворению честолюбия. Поэтому социально-психологический подход к научному знанию и встречает психологическое сопротивление (срабатывает психологическая защита, как сказали бы профессиональные психологи).
Считать социальную обусловленность науки неизбежным злом или думать, что человеческое несовершенство мышления и познания можно преодолеть - это по Флеку, заблуждения. Наука так, как она сложилась в европейской традиции, вообще не представима вне социальной обусловленности.
Флек рассматривает познание и мышление не как процесс, проходящий в рамках индивидуального «я» или духовного универсализма, а как результат работы мыслительного коллектива. Мыслительный коллектив выступает у него первичным элементом науки - атомом познания. И «запас интеллекта» целого мыслительного коллектива определяет возможный уровень достижений для конкретного индивида.
По Флеку, в науке не может быть гениев, далеко вырывающихся в своём познании «за пределы» научного сообщества, как, скажем, в искусстве или философии. Теория познания, опирающаяся на понятие индивидуального гносеологического субъекта, который не подвержен влиянию времени и социальной среды, считалась Флеком безнадёжно устаревшей. В новой теории познания, которую предлагает Флек, единицей познания выступает не индивидуальный человек, а мыслительный коллектив. Это связано и с характером современной научной деятельности, когда велика дифференциация науки, и с большим объёмом экспериментально-лабораторных процедур, необходимых для исследования, и с ориентацией науки на производство и экономику - тенденция, которая ещё больше усиливается в наше время, и которая делает науку ещё более подверженной социальным факторам.
Вследствие этого, изменяется весь эпистемологический анализ -становятся наиболее важными социально-психологические факторы познания. Мыслительный коллектив полностью детерминирует характер мыследеятельности индивидуального учёного. Социально сконструированными оказываются все научные представления, включая и факты науки.
Нет ничего неизменного в науке - таков вывод Л.Флека. Изменчивы как факты, так и мышление. Причём, когда изменяется стиль мышления, то изменяется и стилевая аура понятий. По изменению этой стилевой окраски понятий можно изучать различные научные стили мышления. Чтобы показать, как стиль мышления по Флеку обуславливает содержание науки, и почему наука определяется с его точки зрения влиянием социально-психологических факторов, рассмотрим, как понимает Флек стиль мышления.
«Как и любой стиль, стиль мышления складывается из определённого настроя и его реализации в способе деятельности. Настрой имеет две взаимосвязанные стороны: готовность к избирательному восприятию и к соответственно направленному действию... Поэтому можно определить стиль мышления как направленное наблюдение вместе с соответствующей ментальной и предметной ассимиляцией воспринимаемого» (146, с. 121). Для стиля мышления будут характерны общие суждения, отбор тех проблем, которые будут считаться научными, общий метод, технический и литературный стили, определённый язык и словоупотребление. Позднее в 60-70 годах Т. Кун, испытавший влияние Л.Флека, понятие «стиль мышления» преобразует в понятие «парадигма», а мыслительный коллектив, объединённый стилем мышления, будет преобразован в «научное сообщество», разделяющее одну парадигму. Это вызовет многочисленные споры. Так как научное сообщество не однородно, и в нём скорее присутствуют разнообразные стили мышления, свойственные определённой группе людей - научной школе, кафедре, научному направлению, чем единая парадигма, объединяющая всё научное сообщество.
