Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Трансформация идеала научности в исторической науке 16
1. Историческая наука: от позитивизма к постмодернизму 16
2. Натуралистическая и антинатуралистическая исследовательские программы в исторической науке: сравнительный анализ 41
3. Классический и неклассический идеалы научности как реализация натуралистического и антинатуралистического мировоззрения 49
Глава вторая. Проблема обоснования научного статуса истории и идеалы постнеклассической науки 63
1. Философско-научный анализ современных дискуссий о статусе истории 63
2. Релятивизм и проблема объективности исторического научного знания: классические и неклассические подходы 88
3. Проблема понимания в истории на этапе постнеклассической науки 101
Заключение 123
Литература 125
- Историческая наука: от позитивизма к постмодернизму
- Натуралистическая и антинатуралистическая исследовательские программы в исторической науке: сравнительный анализ
- Философско-научный анализ современных дискуссий о статусе истории
- Релятивизм и проблема объективности исторического научного знания: классические и неклассические подходы
Введение к работе
Актуальность исследования
Современная историческая наука находится в ситуации, когда, с одной стороны, профессиональное сообщество в лице постмодернистской историографии ставит под сомнение научный статус историописания, а с другой, -общественное сознание порой предъявляет к истории требования, выполнение которых означает для историков отказ от поиска научной истины в пользу служения той или иной идеологии. Постмодернистский «вызов» исторической науке как раз и заключается в том, что фактически приравнивает научное историческое исследование идеологической работе или художественному вымыслу. Размывание критериев демаркации науки и вненаучной деятельности воспринимается историками как глубокий внутринаучный кризис. В этих условиях исторической науке неизбежно приходится определять свои основания на самом фундаментальном уровне.
Важнейшим условием успешности такого самоопределения представляется осознание процессов, происходящих в исторической науке, как неотъемлемой составляющей общего развития науки. Встраивание проблем научной истории в общенаучную проблематику позволяет, на наш взгляд, преодолеть ощущение «фатальности», «неразрешимости», связанное с постмодернистской оценкой природы исторического исследования как «неизбежно поэтической», ненаучной в своей основе.
Здесь и возникает вопрос об основаниях производимой постмодернистами оценки современной исторической науки. Классическое представление о науке, выступающее основанием оценивания, действительно оказывается неприменимым к современной истории, но не может однозначно трактоваться как основание для отказа от научного статуса исторических исследований. Если классический идеал не проходит, то не нужно заниматься подгонкой истории под устаревшие представления, а необходимо пересмотреть содер жание самого идеала научности, тем более, что подобные процессы уже были осуществлены в естествознании. Замысел предложенной диссертации связан с исследованием присутствия неклассического идеала научности в исторической науке и выявлением фактов нарастающего осознания учеными-историками неклассического характера природы исторического знания.
- Проблема исследования
Одним из важнейших компонентов, образующих основания науки, являются идеалы и нормы научного познания. Содержание идеалов научности исторически изменчиво, и находится в зависимости от того, на каком этапе развития находится наука. Однако, развитие научной деятельности может опережать рефлексивное осмысление учеными произошедших изменений. Ориентация на устаревший идеал научности может приводить к оценке деятельности ученых как ненаучной, что и происходит, на наш взгляд, в современной исторической науке. Неклассическая по своему характеру, историче-екая наука оценивается на основании классического идеала научности. Проблема диссертации заключается, таким образом, в исследовании возможности использования неклассического идеала научности для обоснования научного статуса современной истории.
Степень изученности проблемы
Проблема обоснования истории как науки становится актуальной в периоды ее кризиса. Именно кризис исторической науки начала XX века вызвал появление знаменитой книги М. Блока «Апология истории»1, посвященной «оправданию» научного, объективного познания истории. Современное об ращение ученых, методологов, философов к проблеме обоснования научного статуса исторических исследований также связано с кризисом, спровоцированным в последней трети XX века постмодернистским «вызовом» исторической науке. Постмодернистская концепция историографии представлена в работах X. Уайта и Ф.Р. Анкерсмита2. В рамках этой концепции история трактуется не как наука, но как искусство — литературное творчество. Анализу и критике данной концепции посвящены исследования отечественных и зарубежных историков: Л.П. Репиной, Г.И. Зверевой, А.Я. Гуревича, И.М. Савельевой и А.В. Полетаева, В.М. Мучника, З.А. Чеканцевой, М.А. Кукар-цевой, В.И. Стрелкова, В.Н. Кравцова, Д. Тоша, Л. Госсмана, Г. Иггерса, О.Г. Эксле, И. Рюзена и др. В работах этих авторов зафиксированы фундаментальные проблемы, вызвавшие появление постмодернистских концепций историографии, - проблемы реальности, истины, лингвистические проблемы.
Постмодернизм в историографии анализируется данными авторами в контек сте общекультурной «ситуации постмодерна». Однако в представленных работах отсутствует сопоставление трудностей, вызванных постмодернистским «вызовом» исторической науке, с общенаучными проблемами, возникающими на современном этапе развития научного познания.
Диссертационное исследование опирается на разработанную B.C. Степи-ным4 концепцию исторических этапов эволюции научного знания (классиче ского, неклассического и постнеклассического). Данная общенаучная перио дизация накладывается на стадии развития современной историографии, выделяемые К.А. Агирре Рохасом5: первая стадия — это 1848-1870 гг., начало создания истории как науки в рамках раннего марксизма, вторая — 1870-1929 гг., первая историографическая гегемония (позитивистская историография), третья - 1930-1967 гг., вторая историографическая гегемония (школа «Анналов»), четвертая стадия начинается с 1968 г. и длится по настоящее время, на этой стадии, указывает Агирре Рохас, никакой историографической гегемонии больше не существует, наступил момент полицентризма в рождении историографических и культурных инноваций. Первая и вторая стадии пред ставляют собой классический этап развития исторической науки, третья ста дия - это неклассический этап, а на четвертой стадии формируется постне-классическая историческая наука.
Развитие исторической науки связано с реализацией двух типов методологических исследовательских программ - натуралистической и антинатуралистической, характеристика которых глубоко проработана в коллективной монографии «Социальные знания и социальные изменения» под редакцией В.Г. Федотовой6. Понятия исследовательской программы и методологической программы раскрываются в диссертации по работам И. Лакатоса, П.П. Гай денко, М.А. Розова . Реализация натуралистической и антинатуралистической исследовательских программ в исторической науке тесно связана с формированием и функционированием классического и неклассического идеалов научности. Понятие и содержание идеала науки изучается такими авторами, как B.C. Степин, А.В. Кезин, А.П. Огурцов и др. В работах этих авторов производится экспликация термина «идеал научности», исследуется изменение содержания идеала научности в зависимости от исторического этапа развития науки. В то же время функционирование идеалов научности в конкретных науках иллюстрируется в основном примерами из естественных наук, отсюда и возникает необходимость применения понятия «идеал научности» к процессам, происходящим в исторической науке.
Классический и неклассический идеал научности выступают формой реализации натуралистического и антинатуралистического мировоззрения. Для раскрытия этого положения диссертации важны идея М.А. Розова9 о роли гносеологических допущений в формировании гносеологических и методологических оснований человеческого познания, а также анализ проблемы предзаданности мира субъекту познания, выступающей основой выбора ученым натурализма/антинатурализма, представленный в работах Г.П. Щедро-вицкого, И.С. Алексеева, М.Б. Сапунова10. Важной для характеристики натуралистического и антинатуралистического мировоззрения представляется также концепция неклассического когнитивизма, выдвинутая и обоснованная B.C. Швыревым11. Неклассический когнитивизм выступает основой неклассической и постнеклассической научной рациональности, а также соответствующего идеала научности. Выделенные B.C. Швыревым признаки неклассического когнитивизма («открытость» системы знания, относительность истины, диалогизм в утверждении исследователем своей позиции, свобода познающего субъекта, ответственность за принятое решение и др.) позволяют задать основания для оценки современной исторической науки как науки неклассического типа.
Обоснование научного статуса современной исторической науки осуществляется также на основании неклассической трактовки релятивизма и проблемы объективности знания. Такая трактовка представлена в работах К. Поппера, Т. Куна, Х.Й. Зандкюлера, Л.А. Микешиной, М.А. Розова, Т.Б. Ро 1 -} мановской, А.Ю. Севальникова, СВ. Илларионова, З.А. Сокулер . Основанием для решения проблемы объективности в гуманитарных науках выступает идея диалога двух культур, высказываемая в работах М.М. Бахтина и С.С. Аверинцева13, а также принцип «двойной историзации» («двойной объективации») П. Бурдье14, способствующий решению одной из проблем, свой ственных гуманитарным наукам - проблемы объективации, т. е. проблемы отделения объекта от исследователя.
Встраивание постмодернистского «вызова» в контекст общей проблематики философии науки осуществляется в диссертационном исследовании с использованием философско-научных концепций феномена понимания и проблемы соотношения предметной реальности науки с объективной реальностью. Анализ феномена понимания в философии науки осуществляется такими философами, как Г.А. Антипов, Б.Г. Юдин, М.А. Розов, К. Поппер15. В эпистемологических теориях М.А. Розова и К. Поппера понимание представлено как элемент научного познавательного процесса. В создании научного метода понимания Поппер и Розов идут разными путями. Если Поппер объясняет общность содержания понимания у разных людей созданием особого мира существования этого содержания («третьего мира»), то Розов стремится к объяснению механизмов возникновения такого общего содержания, используя созданную им теорию социальных эстафет, в рамках которой механизм понимания выступает как потенциальное включение индивида в социальные эстафеты.
Важной для нашей темы является разрабатываемая М.Б. Сапуновым проблема соотношения предметной реальности науки с объективной реальностью16. Вводимое философом различие между предметной и объективной реальностью способствует легитимации исторической смены картин реальности и дезавуирует использование постмодернистами факта таких исторических изменений в качестве аргумента против научности исторического знания.
Таким образом, философией науки разработаны средства обоснования научного статуса истории, в частности, таким средством, может выступать неклассический идеал научности, однако практического применения данного средства пока не происходит, что связано, на наш взгляд, с одной стороны, с оторванностью методологии истории от философско-научной проблематики, а с другой стороны, с преимущественным интересом философов науки к естественнонаучным дисциплинам и значительно меньшей обращенностью к проблемам гуманитарных наук. Указанное положение дел обусловливает определение предмета, цели и задач исследования.
Объект и предмет исследования
Объектом диссертационного исследования является историческая наука на современном этапе ее развития и идущие в ней процессы рефлексивного осмысления ее научного статуса, выраженные в дискуссиях между постмодернистами и их противниками. Предметом исследования выступают методологические трудности обоснования научного статуса истории и возможности их преодоления на базе концепции постнеклассической науки.
Цели и задачи исследования
Цель работы - попытка снятия гносеологической напряженности между модернизмом и постмодернизмом через введение постмодернистского «вызова» исторической науке в контекст общей динамики современного научного познания и общих проблем философии науки. Для осуществления этой цели потребовалось решение следующих задач:
1. Проанализировать содержание классического и неклассического идеалов научности в исторической науке.
2. Рассмотреть натуралистическую и антинатуралистическую исследовательские программы в исторической науке.
3. Выявить роль предельных гносеологических допущений в формировании идеалов научности.
4. Рассмотреть современные дискуссии о статусе истории с целью выявления эпистемологических проблем, лежащих в основе различных оценок статуса истории.
5. Проанализировать подходы к решению проблемы объективности научного знания в рамках классической и неклассической рациональности.
6. Рассмотреть возможности превращения понимания как психологического феномена в понимание как метод научного познания.
Теоретико-методологическая основа и эмпирический материал исследования
Методология исследования опирается на принцип социально-культурной обусловленности познания, восходящий к идее К. Маркса о практической природе познания и дающий основания для критики натуралистического взгляда на природу науки. В основу исследования положены представления о неклассическом идеале научности и его связи с мировоззренческими гносеологическими допущениями, в частности, проблемой предзаданности объекта исследования познающему субъекту и проблемой природы объективной истинности научного знания. Работа выполнена как философско-научное эмпирическое исследование, опирающееся на теоретические предпосылки, представленные теорией социальных эстафет и куматоидной онтологией. Диссертационное исследование базируется на идее методологического изоморфизма естественных и гуманитарных наук, предполагающей, в частности, необходимость реализации в гуманитарном исследовании объясняющего подхода, что выражается в выявлении эстафет рефлексивных оценок историками и методологами истории научности исторических исследований.
Эмпирическим материалом исследования явилась научная рефлексия ученых-историков, представленная в методологических работах, а также в дискуссионных статьях, посвященных обсуждению статуса современной истории.
Научная новизна и положения, выносимые на защиту
Научная новизна диссертации заключается в следующем:
1. Впервые постмодернистский «вызов» исторической науке встроен в общий контекст мировоззренческих и методологических сдвигов в развитии науки, произошедших в XX веке.
2. Выявлено противоречие, лежащее в основе неправомерного отрицания постмодернистами научного статуса истории, - противоречие возникает между рефлексией практических изменений в исторической науке, связанных с критикой натурализма и утверждением антинатуралистической исследовательской программы, и стандартными нормативами оценки исторической науки на базе классического идеала научности.
3. Осуществлена адаптация классического и неклассического идеалов научности применительно к исторической науке, зафиксирована предпосылка формирования постнеклассического идеала научности в неклассической исторической науке.
Положения, выносимые на защиту, состоят в следующем: 1. В основании рефлексивных оценок учеными статуса истории определенную роль играют предельные гносеологические допущения и, в частности, проблема предзаданности субъекту познаваемой реальности, от положи тельного или отрицательного решения которой существенно зависит формирование классического или неклассического идеала научности.
2. Последовательная реализация антинатуралистической исследовательской программы приводит постмодернистов к признанию ненаучности истории, что является следствием неправомерного отождествления ими научности с натуралистической исследовательской программой и классическим идеалом научности. В этом проявляется оторванность постмодернистских концепций от контекста общенаучной практики и происходящих в ней изменений и соответствующих этим изменениям философско-научных теорий.
3. Выявление эпистемологических проблем, лежащих в основе постмодернистской оценки статуса истории, позволяет опровергнуть тезис постмодернистов о ненаучности истории. В рамках философии науки проблемы научного познания, на которые обращают внимание постмодернистские критики историографии, осознаются как очередной этап в развитии исторической науки, как свидетельство необходимости пересмотра традиционных эпистемологических представлений, но не как основания для отказа от научного статуса.
4. Провозглашение постмодернизмом идеи конструирования историком исторической реальности происходит параллельно со сходным процессом в неклассической эпистемологии, что свидетельствует о формировании неклассической концепции объективности знания: объективность теперь определяется не соответствием знания объекту, но выступает как объективность познавательной практики. В исторической науке объект познания доопределяется в познавательном процессе, и объективным выступает сам процесс доопределения, который осуществляется не произвольно, а детерминируется тем фактом, что субъект и объект научного исторического познания взаимодействуют как представители определенных Культур, как носители социально-культурных характеристик соответствующих исторических эпох.
5. Специфические особенности гуманитарных наук гораздо раньше, чем произошедшие в естественных науках изменения (переход от классической к неклассической науке), давали объективные основания для осознания неустранимости человеческого вклада в познание изучаемой реальности. Однако, эта возможность не была реализована в силу всеобщей оценки естественных наук как более успешно развивающихся. И только на этапе постнеклассиче-ской науки в эпистемологии вырабатывается концепция неклассического когнитивизма.
Теоретическая и практическая значимость исследования
Теоретическая значимость диссертационного исследования для развития философии науки определяется тем, что показаны эвристические возможности идеи методологического изоморфизма естественных и гуманитарных наук, а также осуществлена на эмпирическом материале исторической науки апробация идеи современной философии науки о классическом, неклассическом и постнеклассическом этапах развития науки. Значимость данной работы заключается также в разработке проблемы философских оснований науки, в частности, выявления роли предельных гносеологических допущений как важного фактора оснований науки, а также в разработке проблемы соотношения предметной реальности науки с объективной реальностью.
Полученные результаты важны для развития научных исторических исследований. Обоснование исторической науки с помощью неклассического идеала научности позволит более плодотворно осуществлять исторические исследования, направленные на получение научной истины. Результаты настоящего исследования могут быть использованы при преподавании философии и методологии науки, теории познания, а также при разработке основного курса и новых спецкурсов в преподавании философии в вузах.
Апробация
Основные положения и результаты диссертации обсуждались на научных конференциях: XXXVIII и XLI Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2000,-2003); конференции научно-технических работников вузов и предприятий (Новосибирск, НГАВТ, 2003). Все выступления опубликованы.
Работа обсуждалась на кафедре философии НГУ, кафедре философии и права НГАВТ. Отдельные результаты исследования нашли отражение в докладах соискателя на научном семинаре кафедры философии НГУ, а также публикациях автора.
Историческая наука: от позитивизма к постмодернизму
Историописание как способ сохранения прошлого существует с древнегреческого историка Геродота, выполняя в ходе своего развития определенные, меняющиеся с течением времени, функции и задачи. Но только с того момента, как историческое познание в рамках рационализма осваивает критический метод, история становится на путь построения научного исторического знания. Историки эпохи Просвещения последовательно реализовали критический метод, однако главной задачей истории считали предоставление человеку нравоучительных примеров; история в тот период выполняет морально-этические функции и понимается как «школа политики и нравственности»17, но не наука.
Первая систематическая попытка создания подлинной исторической науки связана, по мнению профессора К.А. Агирре Рохаса, с рождением и утверждением марксизма: «заданное Марксом и Энгельсом направление исследований фактически стало моментом выхода исторической науки из довольно продолжительного периода ее существования, когда ее легко можно было спутать с мифом, легендой, вымыслом и литературой» . Поэтому период с 1848 по 1870 гг., включающий среди других событий и утверждение марксизма, является, с точки зрения К.А. Агирре Рохаса, первой стадией развития того, что именуется сегодня современной историографией, т. е. первой стадией развития истории как науки, «предметом изучения которой является критическая реконструкция путей развития человеческих сообществ в долгий период их становления»
Развитие исторической науки сопровождается эволюцией норм исследовательской деятельности, задаваемых представлениями о том, что такое наука. Как отмечает Л.П. Репина, смена исследовательских ориентации историографии происходит параллельно с интенсивным переосмыслением самого идеала научности . Трансформация идеала научности характерна как для самой науки — естественной и гуманитарной, - так и для философии, обосновывающей возможности научного познания реальности. История формируется как наука, ориентируясь на реализованный в естественных науках идеал научности. Следствием этого становится распространение в исторической науке позитивистской парадигмы.
Позитивизм выступает как идейное или интеллектуальное течение, сформировавшееся в середине XIX века и охватившее многообразные сферы деятельности - не только науку, но и политику, педагогику, философию, исто-риографию. Общие программные требования позитивизма таковы : 1. Утверждение примата науки и естественно-научного метода. 2. Абсолютизация каузальности (каузальные законы распространимы не только на природу, но и на общество). 3. Теория развития общества как своеобразная социальная физика (так понимается социология) претендует на статус точной науки и уподобляется науке о естественных фактах человеческих отношений. 4. Неизменность прогресса, понятого как продукт человеческой изобретательности, вера в бесконечный рост науки и научной рациональности.
В исторической науке позитивистская историография постепенно утверждается после 1870 года в рамках «первой историографической гегемонии -гегемонии немецкоязычного пространства»22. Этот период длился примерно до 1930 г., характерной чертой его был культ письменных источников, которые рассматривались как единственно надежные и возможные источники исторического исследования. В качестве сильных сторон позитивизма К.А. Агирре Рохас указывает «подчеркивание важности упорной источниковедческой работы, проведение различий между историческим и литературным источником, разработка процедур внутренней и внешней критики источников, процедур установления подлинности исторических документов»23. Позитивистская историография была сугубо описательной, повествовательной, излишне фактологичной.
В XIX веке главной чертой профессиональных историков стало историческое сознание, определяемое идеей самоценности прошлого. Этот вид исторического сознания воплотился в научной практике представителями историзма, возникшего в Германии.
Историзм ставит главной задачей историка «показать как все происходило на самом деле» (Л. Ранке), понять каждую эпоху в ее собственных категориях, реконструировать менталитет прошлого, дать анализ прошедших событий с точки зрения их участников. Одной из важнейших задач историка становится «противостояние социально мотивированным ложным истолкованиям прошлого». Л. Ранке не искал в прошлом практических уроков, что было оправданно для утверждения научных принципов, указывает Д. Тош.
Натуралистическая и антинатуралистическая исследовательские программы в исторической науке: сравнительный анализ
Развитие исторической науки можно представить как поочередную реализацию двух исследовательских программ - натуралистической и антинатуралистической.
Прежде чем приступить к анализу данных программ, нам представляется необходимым обосновать использование в данном контексте понятия «исследовательская программа». В философии науки это понятие связано прежде всего с И. Лакатосом. В его работах исследовательская программа понимается как совокупность и последовательность теорий, связанных непрерывно развивающимся основанием, общностью основополагающих идей и принципов75. Структура исследовательской программы включает «твердое ядро» - фундаментальные допущения теории, которые принимаются за условно неопровержимые. Методологические правила указывают, каких путей исследования нужно избегать («отрицательная эвристика»), и какие пути, напротив, необходимо избирать («положительная эвристика»)76. Для сохранности «твердого ядра» теории образуется «защитный пояс» дополнительных гипотез, которые могут видоизменяться, адаптируясь к аномалиям. Таким образом, понятие исследовательской программы в философии Лакатоса используется для описания и функционирования научной теории.
Современная философия науки расширяет понятие исследовательской программы, включая в нее не только развитие научных теорий, но и философских методологических концепций. Исследовательская программа, указывает П.П. Гайденко, содержит в себе характеристику предмета, метода исследования, общих предпосылок научной теории, способов перехода от философской системы к научным построениям. В то же время научная исследовательская программа не тождественна ни философской системе, ни научной теории: «В отличие от научной теории научная программа, как правило, претендует на всеобщий охват всех явлений и исчерпывающее объяснение всех фактов, т. е. на универсальное толкование всего существующего. Принципы или система принципов, формируемая программой, носит... всеобщий характер» .
Понятие исследовательской программы весьма продуктивно используется при изучении науки как социокультурного феномена. Например, в теории социальных эстафет наука, представленная как способ существования и развития программ, в рамках которых работает ученый, в качестве одного из своих компонентов включает в себя исследовательские программы — «методы и средства получения знания. Сюда относятся: вербализованные инструкции, задающие методику проведения исследований, образцы решенных задач, описания экспериментов и многое другое... Строго говоря, любые акты получения и обоснования знания, воспроизводимые на уровне эстафет или на уровне описания, - это исследовательские программы»78. Другим компонентом выступают коллекторские программы, фиксирующие и организующие полученные в процессе исследования результаты, с целью их передачи и использования, это программы отбора, организации и систематизации знаний. Таким образом, в теории социальных эстафет понятие исследовательской программы конкретизируется, ограничивается определенными функциями, что дает возможность выделить и обосновать другой тип программ, функционирующий в рамках науки.
Наряду с исследовательскими и коллекторскими программами М.А. Розов выделяет методологические программы. «Методологические программы это программы теоретического мышления, имеющие принципиальный, категориальный характер и поэтому оторванные от конкретного материала той или иной области знания. Для них, как правило, не существует предметных границ; напротив, они формируются на базе междисциплинарных или даже общекультурных аналогий, на базе переноса образцов или принципов одной области знания в другую, очень далеко от нее отстоящую по всем остальным параметрам»79. Нам представляется, что натуралистическая и антинатуралистическая исследовательские программы в исторической науке являются примерами методологических программ.
Натуралистическая программа является генетически первой исследовательской программой в гуманитарных науках. Идеал и нормы научности формировались в натуралистической программе обществознания по образцу естественных наук. Таким образом, налицо перенос принципов и образцов из одной области научного знания в другую, что свидетельствует о том, что натуралистическая исследовательская программа является методологической программой.
Общие принципы натурализма в исторической науке таковы80: 1) отношение к историческому факту как объективной реальности, доступной познанию в сохраненном виде; 2) независимость объекта исследований от познающего субъекта; 3) верифицируемость исторической истины и содержательная независимость прошлого от оценки историка. Данные принципы реализовывались в исторической науке на этапах позитивистской историографии и «новой научной истории».
Философско-научный анализ современных дискуссий о статусе истории
Результатом лингвистического поворота в историографии явилось формирование основанной на принципах постмодернизма «новой» философии истории. Исследователи выделяют следующие признаки, присущие ей: 1) отрицание классической эпистемологии: «новая» философия истории критикует классическую эпистемологию за то, что она претендует на решение задачи, связанной с определением отношений между языком и реальностью; 2) особый взгляд на исторический текст - нарратив, - понимаемый как особая знаковая система и смысловая реальность, символы которой необходимо расшифровать; 3) эстетизация исторической работы: история сближается с литературой и современным искусством; 4) радикализация историзма: построение некантианской неметафорической теории истории; 5) новая концепция репрезентации исторического прошлого112.
Появление и развитие новой интеллектуальной истории было подготовлено аналитической философией истории и, прежде всего, осуществленной в концепциях Д. Гемпеля, К. Поппера, А. Данто деспецификацией исторического метода. В «новой» философии истории также получила развитие теория нарративизма, разработанная в аналитической традиции: «аналитический философско-исторический нарративизм есть теория индивидуального исторического текста, а деконструктивистско-постструктуралистский вариант указанного нарративизма - теория всей практики истории, понимаемой как исторический текст в целом». Другими факторами возникновения нарративи-стского подхода к историческому знанию стали кризис историософского мышления , а также структуралистские и постструктуралистские идеи в языкознании и теоретическом литературоведении.
Объектом пристального внимания представителей «новой» философии истории выступает исторический нарратив как интерпретация прошлого. Исследователи философского статуса нарратива отмечают присущую ему двойственность: с одной стороны, он является некоторым отражением случившегося в виде серии событий, а с другой, - выступает особым видом знания, т.е. способом представления событий. Отсюда расширение сферы применения нарратива: «с нарратива уже не начинают, а нарративом заканчивают. Он приобретает статус весьма специфической сети, которую исследователь набрасывает на мир с целью его понимания»115. Возникает тотальность нарра-тивистского видения, прямо вытекающая из логики развития темы нарратива в философии и социально-гуманитарном знании. Являясь темпорально организованным повествованием, нарратив соединил в себе два главных объекта исследования западной философии XX века - тему времени и тему языка .
В «новой» философии истории исторические нарративы трактуются как условные истории, имеющие начало, середину и конец. Эти истории условны, потому что в самом прошлом нет того единства и завершенности, которые присущи историческим нарративам: «историческая интерпретация обозначает структуру прошлого, но не обнаруживает ее так, как если бы эта структура действительно существовала в самом прошлом» . «Новая» философия истории демонстрирует холистский подход при анализе исторических нарративов. Определение какого-либо текста как исторического нарратива — это вопрос степени, ведь нарратив в целом обладает метафорическим значениєм, которое больше, чем буквальное значение суммы индивидуальных утверждений. Нарративы могут только обращаться к прошлому, но не соотносятся с ним. Такое соотношение возможно только между исторической реальностью и единичными утверждениями о ней. Но нарратив в целом превышает сумму единичных утверждений, содержащихся в нем, поэтому нельзя говорить о корреспонденции между нарративом и прошлым.
Одним из главных положений новой интеллектуальной истории является утверждение об автономности языка нарратива в отношении прошлого. Следствием этой автономности является дестабилизация отношений между языком и действительностью. Именно поэтому исторический нарратив является местом рождения новых значений. Буквальное, общепринятое значение требует фиксированного отношения между языком и реальностью, однако, требование установленных значений для нарративных интерпретаций неизбежно приведет к прекращению исторических дискуссий. То, что этого не происходит, подтверждает тезис об отсутствии стабильности в отношении между языком нарратива и исторической реальности.
Релятивизм и проблема объективности исторического научного знания: классические и неклассические подходы
Проблема объективности научного исторического знания становится центральной для понимания позиций, сталкивающихся в современных дискуссиях о статусе истории. Г. Иггерс определяет различие между подходом к истории как к науке и представлением историописания как литературного жан-ра как различие «в понимании объективности и научной истины» . Л. Стоун считает, что позиция постмодернистов, отрицающая существование внетек-стуальной реальности, представляет опасность для истории как науки, «ведь если ничего не существует вне текста, то история, как мы ее знаем, полностью дискредитируется, а факт и ложь становятся неразличимы»169. Стоун настаивает, что достижение относительной истины возможно для историка, придерживающегося научного метода и профессиональных правил. Релятивизация исторического знания в постмодернизме вынуждает историков и философов к переосмыслению самого понятия объективности для более адекватного ответа на вызовы современности. Нам представляется, что такому же переосмыслению необходимо подвергнуть и понятие релятивизма.
Релятивизм «утверждает относительность, условность, ситуативность научного знания»170 и, тем самым, отрицает (или, по крайней мере, ставит под сомнение) возможность достижения объективного истинного знания наукой. Различают когнитивный релятивизм как отрицание объективности знания, и культурный релятивизм как отрицание автономности знания. Л.А. Микешина отмечает, что, фактически, существуют различные смыслы когнитивного релятивизма: «во-первых, абсолютизируется сам момент релятивности как изменчивости, неустойчивости, связанных с индивидуальными особенностями познающего, и именно в этом случае преобладают отрицательные оценки данного феномена как неплодотворной формы релятивизма; во-вторых, релятивизм понимается как обязательный учет обусловленности познавательной деятельности многочисленными факторами различной природы, и в этом смысле он предстает обязательным моментом как эмпирического, так и теоретического познания»
Второй смысл релятивизма вынуждает философов перейти от борьбы с этим явлением к исследованию его природы. «Можно предположить, — пишет Микешина, - что релятивизм имеет онтологические, эпистемологические, лингвистические, социально-культурные и исторические предпосылки и основания, которые всегда будут с необходимостью воспроизводить релятивность получаемого знания»172. Нам представляется, что анализ способа бытия истины выявляет онтологические основания релятивизма как неотъемлемого феномена познания.
Классической рациональностью были зафиксированы онтологические предпосылки истины. Утверждение А. Эйнштейна: «если есть реальность, не зависящая от человека, то должна быть истина, отвечающая этой реально-сти» , выражает принцип классической рациональности, абсолютизирующей истину и выводящей ее абсолютность напрямую из существования объективной реальности. Представление о не зависящем от человека существовании мира Природы переносится на представление об истине, которая мыслится как предзаданная ученому, существующая, так же как природный мир, сама по себе, и только открываемая исследователем. Отсюда возникает убежденность в единственности истины: если истина существует уже до того, как я начал познавать мир, и я могу ее только открыть, но не изобрести, значит, существует только одно истинное утверждение (теория) об исследуемой реальности, а все остальные являются ложными.
Становление неклассической рациональности порождает отказ от абсолютизации истины. Возникает новое представление о взаимосвязи реальности и истины: «внешний мир, т.е. предметы и их свойства, сам по себе не дает никаких гарантий (курсив мой. — Е.Р.) адекватности нашего знания; познание протекает при определенных культурно-когнитивных условиях; эти условия суть, к примеру, схемы восприятия, описания и опыта, контексты символических форм, культурные формы поведения и деятельности; поэтому истина всегда контекстуальна и индексикальна, всякая истина отмечена индексом схематизма, на основе которого она высказывается» . Итак, неклассическая рациональность проблематизирует, по сути, убеждение в предзаданности истины, в том, что истина, отвечающая реальности, непременно «должна быть» до начала познания.
К. Поппер считал, что «хотя мы можем жаждать истины и даже способны обнаруживать ее.., мы тем не менее никогда не можем быть уверены до конца, что действительно обладаем истиной»175. В эпистемологии Поппера истина по-прежнему существует, но выражено сомнение в том, что мы всегда с точностью можем отличить ее ото лжи. Более того, выражена мысль о невозможности достижения отдельным человеком полной уверенности в получении им истины. Тем не менее, говорит Поппер, утверждение о невозможности универсального критерия истины, сделанное А. Тарским, не лишает понятие истины смысла и не означает торжество релятивизма: «мы можем учиться и мы способны расти в своем знании, даже если мы никогда не можем что-то познать, то есть знать наверняка»
