Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы изучения проблем насилия и ненасилия в тендерном контексте 15
1.1 Понятие насилия и ненасилия: сущность, типологии, характеристики 15
1.2 Насилие и ненасилие в традиционных тендерных идеалах. Идея женской и мужской морали 47
Глава 2. Тендерные стратегии реализации принциповнасилия и ненасилия в условиях деформации традиционных тендерных структур 84
2.1 Влияние деполяризации тендерных идеалов на традиционные ценности. Проблема женского насилия 84
2.2 Насилие и ненасилие в семье. Материнство и отцовство в свете противоречивых тенденций 107
2.3 Тендерные модели власти. Принципы насилия и ненасилия в общественно-политической практике 127
Заключение 151
Библиографический список 156
Приложения
- Понятие насилия и ненасилия: сущность, типологии, характеристики
- Насилие и ненасилие в традиционных тендерных идеалах. Идея женской и мужской морали
- Влияние деполяризации тендерных идеалов на традиционные ценности. Проблема женского насилия
- Насилие и ненасилие в семье. Материнство и отцовство в свете противоречивых тенденций
Введение к работе
думываться над вопросом о возможных вариантах своего взаимодействия с природой и окружающими людьми, и, в частности, о том, может ли насилие быть устранено из социальной ткани или оно составляет ее неизменно присутствующую константу. Тем более, что насилие не является характеристикой всех человеческих действий, если бы это было так, человечество давно уничтожило бы само себя. В рамках человеческого общежития действует иная, противостоящая насилию тенденция, определяющая в качестве приоритетных ценности жизни, любви, терпимости, солидарности, мира. Эти две тенденции — насилие и ненасилие, по мнению А.А. Гусейнова, идут в истории рука об руку и взаимно
дополняют друг друга, как на знаменитом щите Ахилла, где мирные и батальные сцены составляют некую единую целостность.
Рубеж XX - XXI веков актуализировал проблемы общечеловеческого
масштаба, касающиеся отношения цивилизации к созданным ее культурой цен
ностям. XX век не случайно называют «веком беспокойства о насилии»: ушед
шее столетие явило миру беспрецедентный уровень воспроизводства его разно
образных форм. Эпоха эскалации насилия не только поставила вопрос об аль-
тЬ тернативных моделях, но и определила основные направления изучения причин
4 глубокой укорененности насилия в обществе и способов его блокирования. Тенденции глобализации выводят проблему ограничения насилия за рамки локальных проблем и наделяют ее статусом актуальной общечеловеческой задачи. Поиск и обоснование средств борьбы с проявлениями зла, не использующих насильственных методов, ориентирует человечество на гуманистические ценности и выдвигает на первый план понятие ненасилия, которое означает отказ от нанесения ущерба другим людям и неприменение насилия.
На современном этапе развития цивилизации проблема насилия и его альтернативы является одной из наиболее актуальных проблем в области гуманитарных и общественных наук. Насилие активно изучается в рамках психологии, психоанализа, социологии, философии, этики, криминалистики; что касается идеи ненасилия, то изначально присутствовавшая в этических концепциях многих религиозных учений, в настоящее время она становится предметом рассмотрения не только этики, но и педагогики, синергетики, политики.
Исследование насилия и ненасилия с точки зрения тендерной концепции является относительно новым, учитывая тот факт, что статус тендерных исследований оформился в западной науке в 70-х годах XX века, а в России — в начале 90-х. Ученые обратили внимание на тот факт, что тенденции насилия и ненасилия определенным образом связаны с теми ролями, которые мужчины и женщины выполняют в обществе и с теми характеристиками, которые культура постулирует в качестве мужского или женского идеала. Дальнейшие исследования тендерных идеалов и предписываемых ими ролей выявили также проблему власти, заключающуюся в неравновесности и неравнозначности мужского и женского в рамках патриархатной системы ценностей.
Структура традиционных тендерных идеалов предполагает жесткую поляризацию мужских и женских качеств и закладывает устойчивое противостояние общественной и частной сфер, где формируются и реализуются различные ценности: мягкости и миролюбию материнства и «вечной женственности» противопоставляются активность, агрессивность и жесткая соревнова-
5 тельность мужественности. Но тендерные идеалы созданы культурой, они изменчивы в истории, хотя в них можно выделить и неизменную основу, составляющую ядро данной символической конструкции.
XX век внес множество радикальных перемен в систему тендерных идеалов и ролей, и главной движущей силой этих изменений явились женщины, активно осваивавшие области деятельности, связанные с общественной сферой. Менялись представления о женственности, вместе с ними пересматривались и стандарты мужественности. В настоящее время существует множество альтернативных вариантов для представителей разного пола, и здесь можно выделить как позитивные, так и негативные тенденции.
С одной стороны, агрессивность и потенциальная готовность к применению насилия уже не являются сущностными чертами мужского идеала, т.к. не отвечают требованиям времени; возможность и желание мужчин осознать неадекватность образа «супермачо» позволяет говорить о процессе конструирования ненасильственной маскулинности, предполагающей включение «женских» ценностей заботы, терпимости, миролюбия в структуру мужского идеала. С другой стороны, к осознанию проблемы женского насилия, о которой заговорили совсем недавно, общество оказалось не готово. Связь идеала женственности и миролюбия в общественном сознании оказалась настолько прочной, что позволила в какой-то мере игнорировать такие настораживающие тенденции, как увеличение числа преступлений среди женщин и возросший уровень женского насилия в семье. Безусловно, полный причинный комплекс должен включает также и иные условия возникновения подобных явлений, но можно утверждать, что изменения в поведении мужчин и женщин в современных условиях связаны, прежде всего, с определенным нормативным хаосом, который детерминирует как расширение свободы самовыражения для представителей разных полов, так и включение в структуру тендерных идеалов новых качеств, не все из которых можно отнести к позитивным.
Проблема тендерной специфики насильственных и ненасильственных форм поведения оказывается особенно актуальной в контексте анализа глобальных проблем современности, решение которых требует не только кардинального изменения ценностного базиса цивилизации, пересмотра структуры авторитарной власти, чреватой применением насилия, но вместе с тем и нормализации положения на микроуровне. Это означает, прежде всего, реализацию принципа партнерства в отношениях между полами, который позволит снизить уровень насилия не только в семье, но и в отношениях между государствами.
Степень разработанности проблемы. Этический аспект конструирования тендерных идеалов является проблемой, возникшей в конце XX века на стыке этики и тендерных исследований, и многие вопросы, связанные с этой темой, разработаны не до конца или находятся в начальной стадии разработки. Так проблема женского насилия, которая попала в поле зрения исследователей совсем недавно, лишь фрагментарно затронута в западных монографиях, посвященных агрессии и насилию: в связи с этим необходимо назвать, прежде всего, имена Л. Берковица, Р. Бэрона и Д. Ричардсон, а также серию данных социологических исследований уровня семейного насилия Р. Соммер, М. Страуса и Р. Джеллеса. Из отечественных авторов проблему женского насилия затрагивают в своих статьях Н. Ходырева и Т. Щепанская.
Что касается различных видов материнского насилия и последствий его воздействия на формирующуюся психику и нравственность ребенка, то эта тема в последние годы находит отражение в психологической литературе: ей посвящены статьи Г. Филипповой, Л. Алексеевой, Т. Сафоновой, Е. Цымбал, А. Северного, А. Орлова, Л. Свистуновой, Л. Барановской, Н. Дубинко, Е. Смирновой, Г. Хузеевой, Е. Морозовой, С. Ильиной, Е. Самовичева. К этой же проблеме обращались и западные исследователи П. Дейл и Дж. Боулби, предложивший термин «патогенное родительское воспитание». В целом же феномен женского насилия исследован очень мало, в настоящее время ясно лишь то, что оно отличается от мужского и по мотивации, и по видам, и по степени выра-
7 женности, в связи с этим предлагается создание отдельной теории женского насилия. Детальное изучение этого вопроса является одной из будущих задач социологов, психологов, психоаналитиков, специалистов по тендерным проблемам и прикладной этике.
Проблема мужского насилия исследована более полно: можно утверждать, что практически все работы зарубежных и отечественных исследователей, касающиеся агрессии и агрессивности подразумевали вполне определенную тендерную принадлежность данного явления (в большинстве монографий и статей термины «насилие» и «агрессия» выступают как смежные понятия или как синонимы). Психологические теории агрессивности и склонности к насилию (социобиологические, теории фрустрации и социального научения агрессии) отражены в монографиях Л. Берковица «Агрессия: причины, последствия, контроль», Р. Бэрона и Д. Ричардсон «Агрессия», А. Бандуры «Теория социального научения», К. Лоренца «Агрессия (Так называемое Зло)», А. Гуггенбюлля — Крейга «Зловещее очарование насилия», Р. Мея «Сила и невинность», Р. Жирара «Насилие и священное». Этико-философским аспектам агрессии и насилия уделяли внимание русские мыслители Л.Н. Толстой, И.А. Ильин, западные ученые Э. Фромм, М. Фуко, Ж. Семлен, а также современные российские философы А. Гусейнов, В. Степин, А. Скрипник, В. Бочаров. Социологический и политический аспекты насилия затронуты в работах А. Дмитриева, И. Залысина, Л. Гозмана, Е. Шестопал, В. Серебрянникова.
Проблеме ненасилия в ее классическом варианте посвящено большое количество работ: теоретические и практические аспекты ненасилия разрабатывались в трудах М.К. Ганди, М.Л. Кинга, Л.Н. Толстого, Г. Торо, А. Швейцера (этика благоговения перед жизнью). Активно разрабатывалась проблема ненасилия и в отечественной философской мысли, начиная с 90-х годов, и здесь в первую очередь необходимо отметить такие имена, как А. Гусейнов, Р. Апресян, В. Степин, Т. Степанянц, В. Лекторский, А. Огурцов, Р. Илюхина, В. Иванов, П. Тищенко (феномен биоэтики). Тема ненасилия привлекала и зарубеж-
8 ных философов: над ней активно работали и продолжают работать Р. Холмс, Дж. Шарп, Ж. Ванье, Ж. Семлен, А. Гжегорчик.
Что касается тендерной методологии, то здесь необходимо отметить, что основные понятия и методологические подходы возникли в рамках западной науки, и в большинстве случаев российские исследователи вынуждены адаптировать эти разработки для анализа ситуации в России, учитывая вместе с тем, что история тендерных отношений в отечественной культуре имеет свои специфические особенности. В настоящее время особенно перспективной считается теория социального конструирования тендера, основные положения которой определяются в работах К.Уэста, Д. Зиммермана, П. Бергера, Т. Лукмана, И. Гофмана (теория тендерных дисплеев). В рамках социального конструктивизма работают также отечественные исследователи Е. Здравомыслова, А. Темкина, С. Ушакин, И. Чернова, О. Воронина.
Проблеме маскулинности посвящены монографии и статьи Р. Коннелла, У. Поллака, Р. Леванта, Д. Гилмора, Э. Бадинтер; из российских исследователей необходимо назвать, прежде всего, крупнейшего специалиста по проблемам пола И. Кона, который адаптировал западные теории маскулинности к условиям отечественной культуры и выделил некоторые специфические особенности реализации идеала мужественности в постсоветском пространстве. Некоторые аспекты мужского идеала как символической конструкции, а также его воплощения в действительность, затрагивают в своих статьях И. Тартаковская, С. Ушакин, Т. Клименкова, А. Темкина, Н. Ходырева, Е. Мещеркина. Смене идеалов маскулинности посвящены работы О. Митиной, А. Касперт, Н. Низовских, И. Кона, С. Ушакина.
Функционированию женского идеала в России уделяли внимание Т. Ка-раханова, Н. Нечаева, Е. Тшавская. Связь идеала женственности и неприятия насилия отражена в первую очередь в рамках западной феминистской мысли: об этом писали В. Хелд, Б. Брок-Утне, П. Ингленд, Н. Чодоров. Разработка идеи женской этики, базирующейся на ценностях мира, заботы, взаимоотношений
9 принадлежит К. Гиллиган, о специфике женского морального опыта писали также Д. Грим шоу, Р. Эймс, Д. Холл. Среди имен отечественных ученых, занимающихся тендерными аспектами морали, необходимо назвать Р. Апресяна, О. Артемьеву, Н. Юлину. Материнский идеал как источник специфической женской морали обосновывала в своих работах С. Раддик; принцип ненасилия как основу высших проявлений материнства предлагали положить в основу новой политической морали С. Раддик, В. Брайсон, Ш. Муфф.
Особый интерес ученых вызывают также тендерные модели власти: проблемы авторитарности и диктата, связанных с насилием, а также потенциальных возможностей децентрализации в плане устранения из ее структуры паттерна насилия рассматривали западные исследователи Р. Айслер, Р. Ангер, а также российские ученые И. Жеребкина, В. Константинова, Т. Клименкова, Н. Шведова, Н. Тихонова, С. Айвазова, Е. Кочкина. Женскому стилю управления как специфическому способу соединения традиционных женских ценностей и власти, посвящены работы А. Чириковой, О. Кричевской, О. Самарцевой, Т. Фоминой, Е. Гвоздевой, В. Герчикова.
Объектом исследования выступают традиционные тендерные идеалы, а также нормативы, возникшие в процессе деполяризации тендерных структур.
Предметом исследования служат принципы насилия и ненасилия, как паттерны, встроенные в структуру тендерных идеалов и связанный с этим комплекс проблем, таких, как особенности реализации тендерных нормативов для представителей разных полов; этические аспекты их функционирования; тенденции обмена ценностями, вызванные перестройкой традиционных тендерных образцов; материнство как важнейшая составляющая часть женского идеала и его отношение к насилию и ненасилию; возможности влияния ценностей, определяемых тендерными нормами и спецификой опыта разнополых индивидов, на характер власти и лидерства.
Цели и задачи диссертационного исследования. Целью диссертации является этико-философский анализ проблем функционирования тендерных
10 идеалов в условиях их деполяризации, анализ альтернативных образцов мужественности и женственности, а также выявление тенденций изменения принципов насилия и ненасилия в структуре традиционных и нетрадиционных тендерных нормативов. В связи с этим ставятся следующие задачи:
1. Провести анализ различных подходов к проблеме насилия и ненасилия, выявить особенности изучения этой темы в зарубежной и российской науке, а также специфику трактовки понятия «насилие» в рамках гуманитарных и общественных наук.
2. Рассмотреть структуру традиционных тендерных идеалов, выделить в
них ценностную основу и проследить, каким образом процесс формирования
доминантной мужественности и аутентичной женственности детерминирует
склонность к применению насилия или его неприятие.
3. Проанализировать наиболее общие тенденции изменений в сфере
тендерных норм и показать, как процесс трансформации влияет на их ценност
ную составляющую.
Провести анализ феномена насилия и его различных видов в рамках семьи как основного микроуровня взаимоотношений между мужчинами и женщинами; рассмотреть материнство и отцовство в свете противоположных тенденций и выявить, в какой степени материнство связано с насилием, и насколько успешно отцы могут выполнять материнскую функцию заботы.
Показать тендерную специфику принципов насилия и ненасилия на макроуровне - в политике и общественно-политической практике; провести анализ феномена власти в плане возможностей ее децентрализации и устранения авторитарности, чреватой насилием, за счет включения ценностей мира, терпимости и заботы, характерных для идеала женственности, в процесс реализации власти.
Методологические основания исследования. Методологическое основание исследования составляют теоретические методы, а также этико-
философский подход к решению основных проблем тендерных исследований и
v тендерной методологии.
В качестве основных методов диссертационного исследования выступают:
Историко-философский метод, базирующийся на принципе сравнительного анализа теоретических концепций и позволяющий структурировать основные подходы к проблеме насилия и ненасилия.
Метод деконструкции тендера, применяемый в рамках теории социального конструирования, который помогает прояснить социокультурные основания тендерных идеалов, а также стоящую за полярным распределением качеств мужчин и женщин проблему доминирования и власти.
^, 3. Этико-аксиологический анализ, способствующий рассмотрению тен-
дерных конструктов через призму основных этических категорий и выделению в них ценностной составляющей.
Научная новизна исследования. Научную новизну исследования можно определить следующими положениями:
1. В систематической форме проанализированы различные концепции
насилия и ненасилия в гуманитарных и общественных науках; показаны разли
чия этико-философского, психологического, социологического и иных подхо
дов к определению понятия «насилие», а также трудности, возникающие по
причине отсутствия четкого единого определения насилия.
2. Проведен полный анализ традиционных тендерных идеалов с точки
зрения принципов насилия и ненасилия; с помощью метода деконструкции
тендера выявлены тенденции к применению или неприменению насилия в
структуре тендерных нормативов.
3. Показаны основные процессы, направленные на трансформацию тра
диционных тендерных идеалов, суть которых состоит в деполяризации муж
ских и женских качеств и появлении множества альтернативных образцов; пу-
^ тем этико-аксиологического анализа традиционных и нетрадиционных струк-
12 тур выявлены возможности обмена ценностями, а также позитивные и негативные следствия данного процесса.
Проанализированы социокультурные феномены материнства и отцовства в свете принципов насилия и ненасилия: показано, в частности, что нравственный идеал материнства, воплощающий нежность, заботу, любовь и ненасилие в реальности скорее предполагается, чем выполняется, оставаясь в сфере должного. Отцовство же, традиционно мало связанное с заботой и интимностью, имеет потенциальные возможности и реальные прецеденты расширения этих сфер, чем способствует дальнейшему дистанцированию нетрадиционных мужских идеалов от образца доминантной маскулинности, предполагающей постоянную готовность к применению насилия.
Исследовано влияние тендерных ценностей на способы реализации власти в политике и общественно-политической деятельности, возможности пересмотра моделей авторитарной власти, потенциально связанной с насилием, и образования новых, включающих в себя ценности толерантности, заботы, сопереживания, неприятия насилия и чувства человеческой общности.
Проведено практическое изучение сходства и различий в отношении мужчин и женщин к насилию, подтверждающее основные выводы диссертационного исследования.
Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут быть использованы в дальнейшей разработке тендерных проблем, при подготовке вузовских лекций по предметам, затрагивающим в той или иной мере тендерную проблематику, а также специальных курсов, посвященных этическим проблемам взаимодействия между полами в современном мире.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Насилие и ненасилие являются противоположными по своей сути принципами, оправдывающими либо блокирующими применение различных видов силы с целью достижения власти и контроля над человеком или группой людей. В истории человечества они реализовывались как тенденция к воспро-
13 изводству различных форм жестокости и тенденция к обузданию и ограничению насилия. В настоящее время эти тенденции не только сохраняются, но и заметно активизируются: «культура мира» выступает в качестве основной альтернативы «культуре войны», определяя контуры будущего развития цивилизации и ее ценностные основания.
Традиционные идеалы мужественности и женственности (доминантная мужественность и аутентичная, или вечная, женственность) сконструированы как полярные дихотомичные структуры, определяющие не только нормы поведения и желательный образ представителя того или иного пола, но и задающие определенные ценностные ориентации. При этом миролюбие, наряду с заботой, терпимостью, жертвенностью оказывается принадлежащим женскому (материнскому) началу, в то время как агрессивность и готовность к применению насилия желательны для идеального мужчины. Деформация традиционных тендерных норм и снижение полярности предлагаемых образцов вызывает к жизни процесс «обмена ценностями», который способствует включению ранее не характерных качеств и ценностей в структуру тендерных идеалов.
В настоящее время процесс «обмена ценностями» характеризуется возникновением двух противоположных тенденций: формированием ненасильственной маскулинности и появлением проблемы женского насилия. Если первую можно оценить как безусловно прогрессивную, то вторая вызывает серьезные опасения. Это касается, в первую очередь, распространения среди матерей насилия по отношению к собственным детям, которое так же, как и традиционный мужской образец, способствует воспроизводству насилия в поколениях и увеличению его количества в обществе, где оно и так достигает опасной черты.
Идеал доминантной мужественности сохраняется и в настоящее время, несмотря на прогрессивные тенденции, способствующие снижению актуальности традиционных мужских образов. Потенциальная готовность к применению насилия, встроенная в структуру «гегемонной» маскулинности, способствует эскалации насилия в современном мире. При сохранении основных сфер
14 своего воспроизводства - война, армия, тюрьма, криминальные структуры -идеал «супермужчины» проник в СМИ и активно насаждается ими, препятствуя тенденции цивилизованной феминизации общества. В глобальном масштабе аналогичным фактором является рост национализма и религиозного фундаментализма, возрождающих наиболее архаичные мужские образцы.
Требует новых подходов понятие власти как традиционной мужской ценности. Если лидерство, в том числе и политическое, характеризуется стремлением к единовластию и строгой иерархии, оно с большой долей вероятности вызывает к жизни насилие. Включение ценностей заботы, ненасилия и сопричастности судьбам других людей в процесс реализации власти способствует ее децентрализации и блокирует применение насилия на уровне внутри- и межгосударственных отношений.
Воспроизводство жестокости, появление новых, все более изощренных, а также скрытых форм насилия, требует пересмотра ценностных основ современной цивилизации. Формированию глобальной этики человечества, противостоящей натиску насилия и разрушения, будет способствовать миролюбие как ценность, изначально принадлежащая традиционному идеалу женственности. При этом принцип ненасилия должен стать основным фактором, консолидирующим тендерные группы и интегрирующим «женские» ценности в структуру глобальной этики цивилизации.
Понятие насилия и ненасилия: сущность, типологии, характеристики
В настоящее время насилие и ненасилие изучаются многими гуманитарными и общественными науками. Насилие изучается в рамках психологии, психоанализа, философии, этики, социологии, криминалистики; ненасилие как изначально этическая проблема становится предметом рассмотрения педагогики, синергетики, политики. В связи с тем, что любая отрасль науки имеет свой понятийный и методологический аппарат, необходимо проанализировать различные подходы к данной проблематике, выявить специфику трактовки понятий «насилие» и «ненасилие» в рамках гуманитарных и общественный наук, а также особенности авторских трактовок, позволяющих полнее раскрыть тему и ответить на поставленные вопросы.
Наиболее активное изучение проблемы насилия началось в 60 — 70-х годах на Западе и достигло максимальной интенсивности в последние 10-15 лет. Это связано, прежде всего, с характером отношений между личностью и обществом, в рамках которых личность обладает высокой степенью автономии, свобода - главный приоритет, а человеческая жизнь - высшая ценность. В этих условиях любое принуждение со стороны общества, властей или других людей расценивается общественным сознанием как насилие над личностью, а степень ее свободы «прямо пропорциональна вниманию, оказываемому обществом и научным сообществом проблеме насилия»[20, С.498]. Интерес к проблеме насилия возрос также в результате активной деятельности пацифистских, экологических и феминистских организаций, выступающих за пересмотр нравственных основ цивилизации и поиск новых способов ограничения насилия. В настоящее время на Западе ежегодно выходит более тысячи научных статей, затрагивающих данную проблематику. В начале 90-х годов насилие стало активно изучаться в отечественной науке. Семьдесят лет господства официальной идеологии существенно затормозили процесс изучения данного вопроса, несмотря на то, что насильственный характер советского строя подчеркивался многими видными русскими учеными. Н.А. Бердяев писал, что «в русский коммунизм вошли не традиции русского гуманизма, имевшего христианские истоки, а русского антигуманизма, связанного с русским государственным абсолютизмом, всегда рассматривавшим человека как средство»[15, С.130]. Современный российский историк P.M. Илюхина также подчеркивает, что марксистская идеология насилия искусственно отобрала из исторического контекста карательное начало, бунтарство, идеализировала их и объявила подлинно народными[139].
Необходимо отметить, что, несмотря на активное изучение феномена насилия многими гуманитарными и общественными науками, окончательное и полное определение насилия выглядит достаточно проблематичным. Право акцентирует внимание на нарушении норм, социология выявляет причины и распространенность насилия как социальной девиации, психология трактует насилие как крайнюю форму агрессии. По мнению российского философа А.А. Гусейнова, насилие есть «узурпация свободной воли»[55, С.36], швейцарский психолог А. Гуггенбюлль обозначает его как «средство подавить и победить противника»[49, С.11]. Чешский ученый А. Гжегорчик определяет насилие как «принуждение людей к принятию определенных условий или к какому-то поведению с помощью...разрушения их биологической или психической жизни, либо при помощи угрозы такого разрушения»[37, С.54]. Американский психолог - экзистенциалист Р. Мей считает насилием «прорыв запертой страсти», стремление «разрушить то, что интерпретируется как препятствие для самоуважения, движения и роста»[136, С.220].
В русской культурной традиции этимология слова «насилие» тесно связано с понятием силы и означает, прежде всего, ее применение по отношению к кому-либо, принудительное воздействие силовыми методами[151]. При этом сила и насилие часто выступают как синонимы, а приставка на- придает слову оттенок агрессии (аналогично: броситься - наброситься, бег - набег, шествие -нашествие)[89]. По мнению Н. Гиренко, понятие насилия не тождественно понятию, которое отражает слово «violence» в англоговорящей среде, где акцент сделан на отклонении от существующих общепринятых норм. В связи с этим более четко разведены понятия «violence» (поведение индивида или группы людей, использующих физическую или иную силу и нарушающих установленные социальные нормы), «rape» (сексуальное насилие, или изнасилование), и «special violence» - так называемые «особые формы» насилия[40].
Существует множество типологий насилия: большинство ученых выделяют индивидуальное и коллективное, явное и неявное (скрытое), реальное и воображаемое, физическое и психологическое. Есть и авторские классификации, но область их применения слишком узка, и они не приводятся в данной работе. Некоторые исследователи считают, что психологическое насилие можно рассматривать как физическое, если принять во внимание, что психика напрямую связана с телом, и психическое давление может обернуться рассогласованием функций организма, т.е. стать физическим насилием[246].
Рассматривая разницу научных подходов к проблеме насилия, следует подчеркнуть, что в философской традиции насилие и зло оказываются смежными понятиями: насилие, как и зло в целом, есть явление резко отрицательное, морально предосудительное, будь то поступки и мотивы людей, или явления социальной действительности. В современных этико-философских исследованиях насилие также рассматривается как разновидность морального зла, одна из самых очевидных его форм. Традиция, заданная христианским этическим кодексом, запрещавшим не только крайние формы насилия, но и враждебные помыслы, определяет одно из направлений изучения феномена насилия. А.П. Скрипник в работе «Моральное зло в истории культуры и этики» подчеркивает, что насилие - это форма морального зла, проявляющаяся в господстве над человеком, в использовании его и нанесении ему вреда[188]. Гусейнов А.А. считает, что трактовка насилия как зла смыкается с абсолютистским подходом к определению понятия, в рамках которого насилие несет четко выраженную негативную оценочную нагрузку. При таком подходе возникают две трудности: снимается проблема оправдания насилия, а его отрицание вступает в непримиримую конфронтацию с реальной жизнью. Второй подход, прагматический, отождествляющий насилие с физическим и экономическим ущербом, позволяет ставить вопрос об оправданности насилия, но при этом отсутствует критерий для его использования. Для прояснения терминологических затруднений философ предлагает рассматривать насилие в пространстве свободной воли, как одну из разновидностей властно-волевых отношений между людьми. В рамках такого подхода насилие означает «не вообще принуждение, не вообще ущерб жизни и собственности, а такое принуждение и такой ущерб, которые осуществляются вопреки воле того или тех, против кого они направлены. Насилие есть узурпация свободной воли. Оно есть посягательство на свободу человеческой воли»[55, С.36].
Самый древний вид насилия - убийство, возникший как следствие драки или противоборства. Несмотря на то, что насилие «как реакция на внешнюю угрозу или попытка удовлетворить свои потребности за счет более слабого существа является таким феноменом, который нельзя датировать ни неолитом, ни мезолитом», человека нельзя изначально рассматривать как прирожденного убийцу (подобные теории популярны на Западе). В целом действия, ведущие к убийству, «первоначально носили чисто инструментальный, ситуативный и вынужденный характер. Враждебное отношение человека к человеку было не исходным, а производным от конкретных условий жизни»[188, С.22].
Насилие и ненасилие в традиционных тендерных идеалах. Идея женской и мужской морали
Основной задачей данного параграфа является этико-аксиологический анализ одного из центральных понятий тендерной теории — тендерных идеалов. Используя метод деконструкции тендера, применяемый в рамках теории социального конструирования и рассматривая идеалы мужественности и женственности сквозь призму основных этических категорий, попытаемся проследить, каким образом детерминируется склонность к применению насилия или его неприятие и с помощью каких механизмов эти тенденции встраиваются в структуру тендерных идеалов.
Безусловно, тендерные различия влияют на становление, протекание и демонстрацию агрессии, но понять первопричины этих различий пока не удалось. Основные разногласия существуют между биологизаторскими теориями и теми исследованиями, которые постулируют ее социокультурную детерминацию. Одна из точек зрения в рамках биологизаторских теорий, весьма популярных на Западе, фактически доказывает, что насильники - мужчины являются «всего лишь невольным орудием слепого генетического импульса» [12, 27]. Социобиология рассматривает агрессию как борьбу за существование и соперничество за власть, как «подсознательное желание утвердить свою генетическую и социальную наследственность» [141, С.80]. Экстраполируя данные исследований животных, у которых в большинстве видов самцы действительно проявляют больше склонности к агрессии, на человека, социобиологи утверждают, что мужчины также более агрессивны. Причем различия эти сформировались в эпоху становления человека, когда мужчина был охотником, агрессивно относившимся к природе и соседним племенам, а женщине, в силу ее биологических особенностей, оставалась неагрессивная роль матери и хранительницы домашнего очага. Если в дальнейшем в различных культурах эти образцы и имели незначительные вариации, в их основе лежат естественные законы.
Некоторые зарубежные социологи и психологи пытались обосновать теорию врожденных различий при помощи наблюдений за маленькими детьми, предполагая, что в раннем возрасте дети еще не испытали всей массы социальных влияний. Так, американские ученые Э. Маккоби и К. Джеклин отмечали, что предполагаемая разница отмечалась во всех научных работах, начиная, по меньшей мере, с 30-х годов XX века. Наблюдения демонстрировали «типично более ярко выраженную агрессивность мальчиков», причем половые различия «явно прослеживались как в физической, так и в вербальной агрессии» во всех проанализированных работах [16, С.460].
Интересны также проведенные Э. Эриксоном эксперименты с детьми по построению конструкций из кубиков. В конфигурациях мальчиков были либо высокие строения башенного типа, либо рухнувшие здания, развалины. Автор связывает этот факт со стремлением мальчика быть «сильным и агрессивным», достичь положения в обществе». Большинством девочек были созданы интерьеры домов, носившие явно мирный характер. Если нарушения спокойствия и встречались, то вторгающимся элементом всегда был мальчик (мужчина), либо принадлежащее ему животное [251, С.92]. Считая, что культура лишь развивает биологически данное так, чтобы оно было «осуществимо в рамках схемы тела», Эриксон поддерживал «идею о принципиальном различии воинственной природы мужчин и миролюбивой природы женщин» [200, С.46].
Генетика предлагает свое объяснение тендерных различий в уровне агрессивности. Гипотеза о влиянии хромосомного набора на агрессию формулируется в двух вариантах: чем больше в генотипе X - материалов, тем слабее развивается агрессия, или чем больше Y - материалов, тем сильнее она проявляется. Бэрон и Ричардсон приводят данные исследований лиц с ненормальным набором хромосом: у мужчин с XXY - хромосомами отмечается более низкий уровень агрессии; результаты проективных тестов говорят о более высоком уровне покорности и слабо выраженных проявлениях агрессивности у этих мужчин [27].
Следующая гипотеза, выдвинутая психоэндокринологией, связывает высокий уровень агрессивности мужчин с половым гормоном тестостероном, который активизирует «физиологические механизмы, способствующие определенным паттернам поведения» [16, С.463]. (Тестостерон присутствует также и в женском организме, но в меньшем объеме). Ученые отмечают, что теория основывается на данных косвенных экспериментов, т.к. прямые эксперименты по изучению влияния тестостерона на деятельность мозга, в частности, стимулирования агрессии, невозможны по этическим соображениям. Шведский исследователь Д. Ольвеус обнаружил, что физическое и вербальное агрессивное реагирование в группе юношей было связано с уровнем гормона; такое же исследование молодых заключенных, осужденных в юности за насильственные преступления, выявило наличие в их крови содержание тестостерона, в среднем повышенное по сравнению с менее агрессивными заключенными [16].
Влияние деполяризации тендерных идеалов на традиционные ценности. Проблема женского насилия
XX век оказался периодом наиболее интенсивной трансформации социальных характеристик пола, и это было связано, прежде всего, с активизацией женского движения, изменением статуса женщины и ее активным вовлечением в сферу общественного производства и внесемейную деятельность. Основным следствием этих процессов явился пересмотр привычных образцов женственности и мужественности, возникли новые идеалы и новые ценности. В связи с этим мы ставим своей задачей проанализировать основные тенденции и ответить на следующие вопросы: каким образом меняются представления о мужественности и женственности, какие новые образцы тендерных характеристик мы имеем как следствие социальных перемен, насколько устойчивы идеалы и ценности, которые уже проанализированы и как отражается «обмен ценностями» на тенденции к применению или неприятию насилия у мужчин и женщин.
Понятия мужественности и женственности не являются раз и навсегда данными культурными образцами, монолитными и неизменными конструктами. Они весьма подвижны в эволюционном развитии культуры и изменяются вместе с ней [68]. Даже радикальное феминистское мышление отвергает сущностные верования в неизменность мужской или женской натуры. Постоянной темой значительной части феминистской литературы является доказательство того, что мужественность и женственность социально и исторически обусловлены, с ними постоянно спорят и борются [45].
Традиционные варианты мужественности и женственности - отнюдь не единственные из всех возможных нормативных стандартов: даже в пределах одного исторического периода отмечались отклонения от единых требований. В настоящее время также существуют альтернативные варианты, символизирующие процесс демонополизации нравственных позиций, заимствования ценностей одной тендерной группы другой. Конец XX столетия актуализировал и активизировал процессы децентрализации, деполяризации тендерных идеалов, что существенно отразилось на поведении разнополых индивидов. Глобальные процессы в системе половой стратификации характеризуются утратой былой жесткости полового разделения труда, уменьшением количества исключительно мужских и исключительно женских занятий; совместное обучение и общая трудовая деятельность нивелировали многие традиционные различия в нормах поведения и психологии мужчин и женщин.
Эти необратимые сдвиги, по мнению исследователей, вызывают перемены и в социокультурных стереотипах маскулинности/фемининности, которые становятся менее отчетливыми и полярными. И.С. Кон выделяет следующие характерные признаки современных тендерных идеалов. Во-первых, они, как никогда, противоречивы, традиционные черты в них переплетаются с нетрадиционными; во-вторых, они значительно полнее, чем раньше, учитывают многообразие индивидуальных вариаций как для женщин, так и для мужчин; в-третьих, они отражают не только мужскую, но и женскую точку зрения [111]. К этим характеристикам можно добавить также и то, что процесс деполяризации тендерных идеалов вызывает к жизни своеобразный «обмен ценностями» между группами разнополых индивидов, причем этот обмен зачастую носит амбивалентный характер.
Западные исследователи также активно изучают и анализируют процессы, происходящие в тендерной системе современного общества. Наиболее перспективной в этом плане является попытка Р. Коннелла концептуализировать тендерные отношения в рамках объединительной парадигмы структурно-конструктивистского подхода. Этот подход исходит из признания властного измерения тендерных отношений и рассматривается в качестве основания практической политики, включающей в себя новое понимание субъекта как агента и действующего лица, ограниченного структурами, но в то же время изменяюще го их [75]. Одно из центральных понятий теории Коннелла - тендерная композиция; сам автор подчеркивает, что употребляет термин «композиция» в том же смысле, в каком им пользуются в музыке, понимая под этим «... активный и часто трудный процесс приведения элементов в связь друг с другом и обстоятельного обсуждения их взаимоотношений. ...Результатом этого процесса является не логическое единство, а эмпирическая унификация» [115, С.ЗЗ]. Е. Здравомыслова и А. Тёмкина конкретизируют это понятие как социальную реальность, представленную в виде системы структурных возможностей для старых и новых тендерных практик, которая охватывает три основные сферы -труд (экономику), власть (политику) и катексис (сферу эмоциональных отношений) [75]. Институциональные структурные рамки не являются неизменными; их трансформация становится возможной, когда на микроуровне происходит «поломка» устойчивых тендерных образцов, предписанных индивидам. Изменения тендерной композиции есть суммарный итог множественных изменений на уровне повседневных взаимодействий, осуществляющихся как отрицание старых образцов. Проследим, каким же образом меняются представления о мужественности и женственности, и как они реализуются в повседневности.
По мнению И. Кона, если рассматривать изменения в структуре маскулинности по трем основным сферам, то можно заметить, что в сфере производства происходят разрушения традиционной системы тендерного разделения труда и ослабление поляризации мужских и женских функций. В политической сфере меняются тендерные отношения власти, в результате чего мужчины постепенно утрачивают монополию на публичную власть; в сфере брачно-семейных отношений отцовская власть сменяется авторитетом, меняется характер социализации мальчиков [ПО]. (По Р. Коннеллу, брачно-семейные отношения входят в сферу катексиса — термин, заимствованный у 3. Фрейда, который обозначал им инстинктивную энергию, направленную на психический объект). Эти процессы влекут за собой существенную перестройку мужского образа как на индивидуальном уровне, так и на уровне всего мирового сообщества.
Р. Коннелл подчёркивает, что актуальный для обществ постмодерна процесс глобализации определённым образом влияет на структуру композиции мужских тендерных образцов. Согласно Коннеллу, межнациональные отношения, торговля, глобальные рынки являются аренами для формирования тендера и тендерных политик [114]. Глобальные процессы в сфере экономики, распространение транснациональных корпораций способствуют формированию единого «корпоративного» стандарта мужественности, который не зависит от культурного контекста конкретной страны. Одной из самых ярких примет глобализации маскулинности является одежда — мужской костюм европейского образца, своеобразная униформа западного клерка. У них своеобразный язык и манера общения, они отличаются высокой мобильностью. Организационная культура, предполагающая неограниченный рабочий день, формирует специфические формы досуга, представляющие сбой эрзац семейной жизни и поддерживающие командный дух корпорации.
Насилие и ненасилие в семье. Материнство и отцовство в свете противоречивых тенденций
Семья как социальный институт, малая группа и сфера взаимоотношений между людьми изучается многими науками с различных точек зрения. Оставаясь в русле основной темы, мы не будем затрагивать общие теоретические аспекты исследования семьи по причине вероятной перегруженности работы смежным материалом. Нас будет интересовать, прежде всего, состояние современной семьи с точки зрения тендерной проблематики, тенденции насилия и ненасилия в семье, а также материнство и отцовство как составные части тендерных идеалов. Необходимо проследить, как реализуется женский материнский идеал, предполагающий ценности заботы, любви и ненасилия в повседневной реальности и может ли включение материнских ценностей в структуру отцовского поведения повлиять на представления о мужском идеале.
В целом современная ситуация характеризуется тем, что все социальные институты, традиционные и более современные, отличаются ярко выраженным динамизмом. Радикальным образом меняется природа повседневной социальной жизни, ломаются устоявшиеся привычки и обычаи. Семья также переживает принципиальные изменения, которые связаны с трансформацией тендерных ролей, условий внутрисемейного контракта, пересмотром отношений власти между супругами.
О. Здравомыслова считает, что характерным признаком постсовременной семьи является ее хрупкость и отсутствие ясных, четких норм, определяющих тендерное взаимодействие. С одной стороны, мужчины и женщины ориентированы на отношения, лишенные патриархатной субординации, в результате чего эмоциональные связи выдвигаются на первый план, повышается ценность интимности, предполагающей эмоциональную открытость друг другу и даже равный обмен эмоциями [74, С.474]. С другой стороны, «в крайне рационализированном современном обществе, пронизанном идеологией рынка, семья и дом вытесняются на периферию, становится маргинальным образованием. Им уделяется все меньше времени и сил, поскольку стержнем жизненной стратегии людей становится работа, требующая все больше времени и постоянной концентрации усилий. ...Нехватка времени и сил для выполнения семейных обязанностей вызывает постоянное чувство вины, раздражения и ведет к росту конфликтов» [74, С.475]. Положение осложняется также и тем, что внутри семьи начинают формироваться сильнейшие центробежные тенденции, связанные со стремлением каждого удовлетворять свои потребности при отсутствии скрепляющих отношения четких норм.
Р. Коннелл, анализируя сферу катексиса как одну из составляющих структуры труд - власть — катексис, подчеркивает, что это есть макроструктура, связанная с паттернизацией выбора объектов, с воспроизводством гетеро- и гомосексуальности, с социально структурированными тендерными антагонизмами, ревностью и солидарностью в брачных отношениях, с эмоциональными отношениями родительства. Другими словами, это уровень «эмоционально нагруженных социальных отношений с «объектами» (например, с другими людьми) в реальном мире» [115, С.31]. Коннелл особенно подчеркивает, что эмоциональное напряжение может быть не только приязненным, но и враждебным, а также одновременно враждебным и приязненным, т.е. амбивалентным. При этом близкие отношения имеют именно такой уровень сложности.
Семья как одна из структур сферы катексиса, особенно с учетом современных тенденций, в большинстве случаев воспроизводит отношения, характеризующиеся амбивалентностью, т. е своеобразным любовь — ненависть. А. Гуг-генбюлль подчеркивает, что семейной иддилии, в противоположность ожиданиям мужчин и женщин, не существует; подобные иллюзии порождают лишь ложные ожидания. Семья — это, прежде всего, «сообщество людей, полное противоречий и взаимных обязанностей, создавая которые, мы сознательно идем на риск» [49, С. 101-102]. Близкие отношения, по мнению исследователя, неизбежно носят отпечаток проблематичности, и часто соприкосновение с лично стью другого, сопровождаемое психологической привязанностью «не оставляет камня на камне на фасаде благопристойности». Долго скрываемая ненависть прорывается в актах насилия, и на этом фоне вспыхивает радость и преданность. Одновременно в людях проявляется то, что тяготеет к насилию и то, что отражает терпимость и любовь. Это является одной из основных причин того, что современная семья фактически стала генератором и проводником насилия в обществе. Насилие в семье несет в себе черты, свойственные в целом насильственным действиям, и в то же время имеет свои специфические особенности.
В свете властно-волевого подхода (А. Гусейнов) домашнее насилие можно охарактеризовать как систему поведения, «...целью которого является достижение власти и контроля со стороны одного члена семьи по отношению к другому. Унижая человека, ущемляя его права и свободу, агрессор получает возможность ощутить свою власть над ним, контролировать его жизнь» [166, С.413]. В рамках программы по преодолению насилия в семье разработано следующее определение: домашнее насилие - это повторяющийся с увеличением частоты цикл физического, вербального, духовного и экономического оскорбления членов семьи с целью контроля, запугивания, внушения чувства страха [167]. Это ситуации, в которых один человек контролирует или пытается контролировать поведение и чувства другого. Внутри семейного насилия как обобщенной категории существуют более специфические категории, которые определяются природой отношений между обидчиком и жертвой, а так же условиями их жизни. По направленности на объект семейное насилие квалифицируется как жестокое обращение с детьми, насилие, направленное против супруга или партнера и насилие в отношении престарелых членов семьи.
