Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Судопроизводство по групповым искам 15
1. Возникновение группового иска 15
2. Понятие и виды групповых исков 24
3. Особенности возбуждения производства по делу по групповому иску 44
4. Особенности подготовки дела к судебному разбирательству по групповому иску 66
5. Процессуальные особенности рассмотрения судами дел о защите группы лиц по корпоративным спорам 97
Глава II. Судопроизводство по производным искам 109
1. Понятие и правовая природа производного иска (на примере исков, предъявленных в защиту интересов акционерных обществ) 109
2. Процессуальные предпосылки права на предъявление производного иска (на примере исков, предъявленных в защиту интересов акционерных обществ) 125
3. Процессуальный статус акционерного общества и акционера при разбирательстве судами дел по производному иску (на примере исков, предъявленных в защиту интересов акционерных обществ) 157
4. Особенности подготовки к разбирательству и рассмотрения судами дел по производным искам (на примере исков, предъявленных в защиту интересов акционерных обществ) 173
Заключение 197
Список нормативных актов, специальной литературы и правоприменительной практики
- Понятие и виды групповых исков
- Особенности подготовки дела к судебному разбирательству по групповому иску
- Процессуальные предпосылки права на предъявление производного иска (на примере исков, предъявленных в защиту интересов акционерных обществ)
- Процессуальный статус акционерного общества и акционера при разбирательстве судами дел по производному иску (на примере исков, предъявленных в защиту интересов акционерных обществ)
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В соответствии со ст. 46 Конституции Российской Федерации1 каждому гарантируется судебная защита прав и свобод. На современном этапе развития российской экономики в связи с усложнением складывающихся общественных отношений имеют место новые ситуации нарушения права. Это обусловлено как возрождением в отечественных условиях предпринимательской деятельности, так и отсутствием законодательного регулирования, в полной мере соответствующего различным формам выражения последней.
В частности, на сегодняшний день является слабо разработанной как в науке, так и на нормативном уровне проблема ответственности за правонарушения, допущенные субъектами предпринимательской деятельности, в тех случаях, когда неправомерные действия затрагивают интересы широкого круга лиц. Не касаясь предусмотренных действующим законодательством мер публично-правового воздействия на подобные нарушения (загрязнение окружающей природной среды, введение граждан в заблуждение при инвестировании денежных средств в строительство жилья, массовые отступления от установленного порядка эксплуатации объектов коммунальной инфраструктуры), следует обратить внимание на практически полное отсутствие процессуального регулирования разбирательства дел по спорам о защите прав значительного количества граждан, которое было бы соразмерно наступившим для них негативным последствиям.
Вместе с тем имеющиеся законодательные предписания (ч. 2 ст. 4, ст. 46 Гражданского процессуального кодекса РФ) определяют лишь допустимость защиты в порядке гражданского судопроизводства интересов широкого (в том числе персонально не определенного) круга лиц. Однако,
Российская газета. 1993. 25 дек.
Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 46. Ст. 4532.
как показывает новейшая судебная практика, применение общих правил искового производства (подраздел II раздела II ГПК РФ) при рассмотрении подобных дел создает неразрешимые трудности, преодоление которых видится лишь в научной разработке группового иска и законодательном закреплении особенностей разбирательства судами дел по групповым искам.
Не меньшей актуальностью характеризуется порядок привлечения к ответственности за нарушения, допущенные органами управления юридических лиц, как по отношению к компании в целом, так и к отдельным ее участникам. С учетом корпоративной практики современной России, отдельных норм гражданского законодательства (ч. 3 ст. 53 Гражданского кодекса РФ1, абз. 1 п. 5 ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах»2) явно недостаточно для пресечения нарушений органов управления, отдельные факты которых регулярно освещаются на страницах центральной прессы. По меткому замечанию М.И. Клеандрова, «"эмбрион" возможности предъявления производного коллективного иска в нашем материально-правовом законодательстве заявлен; необходимы адекватные
институты в процессуальном законодательстве» . Поэтому разработка норм о производном иске, призванных детально урегулировать порядок рассмотрения судами споров о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу его органами управления, представляет насущную необходимость.
При этом совместное рассмотрение процессуальных аспектов ответственности за нарушения прав широкого круга лиц, а также нарушения, допущенные при управлении юридическим лицом, обусловлено тем, что при разбирательстве дел как по групповым, так и по производным искам защиту предположительно нарушенного права инициируют субъекты, не являющиеся участниками спорных материально-правовых отношений,
Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 32. Ст. 3301. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 1. Ст. 1. Клеандров М.И. Очерки российского судоустройства: Проблемы настоящего и будущее. -Новосибирск: Наука, 1998. С. 129.
служащих основанием ответственности.
Степень разработанности темы исследования. Вопрос о групповых и производных исках в науке российского гражданского процесса исследовался Г.О. Аболониным, Н.Г. Елисеевым, Г.Л. Осокиной, И.В. Решетниковой, Е.И. Чугуновой, В.В. Ярковым и другими.
При этом само доктринальное формирование представлений о групповом и производном исках охватывается лишь последними 15 годами, что обусловлено практически полным отсутствием соответствующих материально-правовых отношений в России до радикальных экономических преобразований 90-ых годов XX века.
Вместе с тем, в отечественной науке гражданского процесса второй половины XX века исследовались отдельные аспекты защиты от своего имени прав иных лиц, с точки зрения места подобной процессуальной активности в гражданском процессе (М.А. Викут, Р.Е. Гукасян, А.А. Мельников), а также проводился сравнительно-правовой анализ норм зарубежного права по вопросу привлечения к ответственности органов управления акционерных обществ (В.П. Мозолин, В.К. Пучинский).
В 2001г. Г.О. Аболониным была подготовлена первая комплексная работа, посвященная групповому иску на основе исследования как российского, так и зарубежного гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства, а также практики его применения, по итогам которой была успешно защищена кандидатская диссертация1.
В 2006г. А.Е. Молотниковым была опубликована первая работа, посвященная проблеме ответственности в акционерных обществах, в которой автором проведено комплексное межотраслевое исследование форм, видов и оснований ответственности различных субъектов правоотношений в рамках акционерного общества1.
Аболонин Г.О. Групповые иски. - М.: Норма, 2001.
Между тем, представляется, что исследователями оставлен без должного внимания ряд проблем, которые возникают в практике именно российского судопроизводства, требуют научного осмысления и подталкивают к выработке новых подходов к разбирательству отдельных категорий дел по групповым и производным искам (в частности, о защите прав потребителей, о возмещении убытков, причиненных акционерному обществу).
Цели и задачи исследования. Актуальность темы диссертации обусловливает цель работы, которая заключается в изучении процессуальных особенностей судебного разбирательства по групповым и производным искам и разработке наиболее эффективного процессуального регулирования на законодательном уровне.
Постановка указанной цели определяет необходимость решения нескольких отдельных задач исследования:
1) выявить место группового иска, производного иска в системе
гражданского процессуального права;
2) раскрыть понятия группового иска, производного иска;
3) провести классификации групповых и производных исков, в том
числе, в сравнительно-правовом аспекте;
4) показать основные особенности принятия к производству,
подготовки, а также рассмотрения судами дел по групповым и производным
искам (на примере исков о защите прав потребителей и исков о возмещении
убытков, причиненных акционерному обществу);
5) выявить недостатки и выработать предложения по
совершенствованию действующего законодательства, направленные на
наиболее оптимальную реализацию группового иска, производного иска в
гражданском и арбитражном процессе.
Объектом исследования являются гражданские процессуальные
Молотников А.Е. Ответственность в акционерных обществах. - М.: Волтерс Клувер, 2006.
отношения, возникающие при разбирательстве судами дел по групповым и производным искам, а также особенности их реализации при рассмотрении групповых исков о защите прав потребителей, производных исков о возмещении убытков акционерному обществу.
Предметом исследования выступают проблемные аспекты судебного
разбирательства по групповым и производным искам в гражданском
судопроизводстве; существующие теоретические положения,
характеризующие сущность групповых и производных исков, их особенности при разбирательстве дел о защите прав потребителей и дел о возмещении убытков акционерному обществу; судебная практика по применению отдельных норм действующего законодательства, затрагивающая отдельные аспекты судебного разбирательства по групповым и производным искам.
Теоретическую основу исследования составили труды Г.О. Аболонина, М.А. Алиэскерова, В.Н. Аргунова, Н. Батаевой, У. Бернэма, М.А. Викут, Н.Ф. Виноградской, А.В. Габова, Д.В. Гололобова, Б.А. Горохова, Т.А. Григорьевой, Р.Е. Гукасяна, П.Н. Гуссаковского, А.А. Добровольского, В.В. Думлера, Н.Г. Елисеева, В.В. Жагорникова, Г. А. Жилина, В.М. Жуйкова, В.В. Залесского, О.Н. Зименковой, И.Л. Иванова, С. А. Ивановой, О.В. Исаенковой, А.И. Каминки, Т.Ю. Кареевой, А.В. Кица, М.И. Клеандрова, В.П. Кнышева, П.П. Колесова, Р.С. Кравченко, СВ. Краснова, М.И. Кулагина, О. А. Кухаревой, Д.В. Ломакина, Е.Г. Лукьяновой, СВ. Лучиной, А.В. Малько, А. А. Мельникова, В.П. Мозолина, А.Е. Молотникова, А. Мохова, Н.К. Мясниковой, М.С Носенко, К. Осакве, Г.Л. Осокиной, Н.Н. Пахомовой, О.В. Петниковой, Ю.В. Петровичевой, А.Г. Плешанова, СВ. Потапенко, Е. Полуховой, И.В. Решетниковой, О.М. Родновой, М.А. Рожковой, Е.Б. Сердюк, И.Т. Тарасова, Ф.И. Тимаева, Л.А. Трифоновой, Я.Ф. Фархтдинова, М.А. Филатовой, Н.В. Фомичевой, СВ. Харченко, П.В. Хинкина, А.Б. Целовальникова, Н.В. Ченцова, Д.М. Чечота,
К.А. Чудиновских, Е.И. Чугуновой, А. В. Юдина, А.А. Якимова, В.В. Яркова и многих других.
Нормативную основу исследования составили Конституция РФ, Гражданский процессуальный кодекс РФ, Арбитражный процессуальный кодекс РФ1, Закон РФ «О защите прав потребителей»2, Федеральный закон «Об акционерных обществах», а также ряд других нормативных правовых актов.
Эмпирическую основу исследования составляет опубликованная и неопубликованная практика Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, федеральных арбитражных судов округов, районных судов и мировых судей г. Саратова.
Методологию исследования составил комплексный анализ современного российского законодательства, регулирующего отдельные аспекты возбуждения и рассмотрения судом дел по групповым и производным искам, практики его применения, а также процессуальной теории на основе сравнительно-правового, сравнительно-исторического, системно-структурного, формально-юридического методов.
Научная новизна исследования. Впервые в науке гражданского процессуального права на уровне монографического исследования проанализированы вопросы о процессуальных особенностях рассмотрения судами групповых и производных исков с позиций именно российской современной правоприменительной практики. При этом изложено авторское видение развития процессуального законодательства по указанным категориям дел.
Научная новизна исследования выражается в положениях, которые выносятся автором на защиту.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Групповой иск представляет собой притязание о защите как
Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 30. Ст. 3012. Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 15. Ст. 766.
нарушенных субъективных прав участников многочисленной группы лиц, так и охраняемого законом интереса субъекта, обращающегося в суд в защиту этой группы.
Групповой иск имеет существенные отличия от процессуального соучастия: во-первых, процессуальная активность стороны истца выражается лишь «заявителем иска»; во-вторых, многочисленность и персональная изменчивость группы; в-третьих, групповой иск можно рассматривать только в аспекте обязательного соучастия, факультативное же соучастие не удается сопоставить с групповым иском, что подчеркивает самостоятельность как группового иска, так и соучастия обоих видов; в-четвертых, защита прав всей группы осуществляется от имени «заявителя иска».
Главной особенностью возбуждения производства по делу по групповому иску является разрешение вопроса о наличии подлежащего защите нарушенного права многочисленной группы лиц. В этих целях определение группы не предполагает выявление всех ее участников при предъявлении искового заявления в суд, а осуществляется с использованием общих пространственных, временных и иных критериев, указывающих на общность возникновения заявленных требований. При принятии группового иска к производству суд не вправе подменять установление общего интереса всех участников группы выяснением доказанности предъявленных требований.
Предлагается предусмотреть процедуру оповещения участников группы, ранее не выявленных на стадии возбуждения производства по делу, о рассмотрении дела судом и об отдельных процессуальных действиях сторон (выражение принципа гласности), а также установить в предложенной редакции ч. 2 ст. 150 ГПК РФ соразмерные допущенным при раскрытии доказательств нарушениям меры гражданской процессуальной защиты (выражение принципа состязательности).
5. Производный иск представляет собой самостоятельную
разновидность исков, выделяемую наряду с личными и групповыми исками по характеру защищаемого интереса. Специфика предмета и основания производного иска выражается, в частности, в том, что требование о возмещении убытков предъявляется от имени акционерного общества в целом, а не отдельного акционера (всех акционеров), что исключает квалификацию производного иска как разновидности группового иска. Кроме того, поскольку противоправные действия органов управления компании или контролирующих их работу акционеров в большинстве случаев осуществляются от имени самого акционерного общества, то подобные нарушения образуют основание именно производного, а не деликтного иска. Защите подлежит так называемый «общий корпоративный интерес», а не нарушенное право отдельного акционера, что влечет нецелесообразность отнесения производных исков к «корпоративным искам», выделенным Г.Л. Осокиной.
Образующее предмет производного иска имущественное притязание не имеет непосредственной связи с оценкой судом (в отдельном процессе) действительности той или иной сделки акционерного общества, допущенные при заключении которой нарушения повлекли убытки компании. Поэтому исключается квалификация реституционного иска как разновидности иска производного.
Судебная защита прав акционерного общества в целом, а не его органов управления исключает использование при разбирательстве дела по производному иску презумпции добросовестности и разумности участников гражданского оборота (ч. 3 ст. 10 ГК РФ).
8. Поскольку зачастую основание производного иска образует
совершение от имени акционерного общества сделок с нарушением
установленного порядка, то представляется правильным введение в
процессуальное законодательство такой обеспечительной меры, как
приостановление исполнения ранее заключенных сделок в отношении
определенного имущества акционерного общества, а также установление
запрета на заключение сделок, взаимосвязанных с ранее заключенными и оспариваемыми при разбирательстве дела по производному иску.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Сформулированные в диссертации выводы позволяют внести определенный вклад в решение ряда дискуссионных вопросов теории гражданского процессуального права о понятии и видах групповых и производных исков, а также о процессуальных особенностях их рассмотрения судами.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его выводов в правотворческой, правоприменительной научно-исследовательской и учебно-преподавательской деятельности - при проведении лекций, семинарских занятий, в других формах учебной деятельности по предметам «Гражданский процесс», «Арбитражный процесс».
Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена и обсуждена на кафедре гражданского процесса ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права».
Основные положения и теоретические выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались и обсуждались на научно-практических конференциях различного уровня, а именно на международной межвузовской конференции аспирантов и студентов «Формирование российской правовой культуры в период становления рыночной экономики» (Москва, 2-3 апреля 2004г.); Всероссийской научно-практической конференции «Судебная реформа в современной России» (Москва, 2-3 декабря 2004г.); научно-практической конференции молодых ученых-процессуалистов «Теоретико-процессуальные проблемы ГПК и АПК РФ: пути и способы их решения» (Саратов, 12 мая 2005г.); Всероссийской научно-практической конференции «Роль адвокатуры в становлении гражданского общества в России» (Саратов, 16 декабря 2005г.).
Результаты диссертационного исследования опубликованы в 9 научных статьях, включая научные издания, рекомендованные ВАК РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из: введения; двух глав, включающих десять параграфов; заключения; списка нормативно-правовых актов, специальной литературы, материалов судебной и иной правоприменительной практики.
Понятие и виды групповых исков
Институт группового иска имеет многовековую историю в странах Западной Европы и ведет свое происхождение со времен римского права, в котором допускались так называемые общедоступные иски (actiones populares). Право предъявления такого иска признавалось за любым заинтересованным лицом, выступавшим от имени всего общества в общественных интересах, например, против того, кто что-либо поставил или повесил так, что оно может упасть на улицу1. В дальнейшем четкая регламентация судебной защиты нарушенных прав значительного числа граждан явилась итогом развития в Европе процессуальной науки, что в свою очередь было напрямую обусловлено потребностями практики.
Если судить по доступным для нас источникам, впервые с проблемой представительского производства (representative proceedings), как традиционно называется судебное разбирательство по групповому иску в Великобритании, английские суды столкнулись еще в XII веке. По свидетельству Н.Г. Елисеева, в 1199 г. некий священник Мартин предъявил иск к прихожанам Натемстеда по поводу своих прав на пожертвования. При этом иск был предъявлен к ответчику не как к корпорации и не к определенным лицам, а к группе лиц «прихожане» (the parishioners). В XIII веке трое сельских жителей от своего имени и от имени жителей селения Хелпингем предъявили иск к жителям города Допингтон о взыскании расходов по ремонту дамбы на том основании, что ответчики отказались от участия в необходимых ремонтных работах". Анализируя фрагменты подобной судебной практики, отметим, что феодальные суды
Проспект, 2004. С. 396. Англии рассматривали по существу заявленные требования, не ставя под сомнение право на предъявление иска. Указанное обстоятельство обусловлено особым юридическим статусом судьи, уполномоченного формулировать правовые позиции, создавая, тем самым, нормы права, невзирая на необычный состав участников конкретного спора. В конкретно-историческом контексте британские суды, олицетворяя судебную власть и действуя независимо, нивелировали крайности законодательной и исполнительной властей, создавали необходимое всему обществу равновесие.
В дальнейшем практика группового судопроизводства в Великобритании была неразрывно связана с деятельностью судов справедливости, которые рассматривали его как «процессуальную форму, позволяющую избегать необходимость ведения многочисленных производств; считали возможным и необходимым участие в процессе всех, имеющих в споре интерес, независимо от того, носил ли этот интерес правовой или бенифициарный (т.е. не выявленный при предъявлении в суд группового иска и реализуемый через иных лиц. - Б.Ж.) характер» . Указанная особенность подчеркивает направление, в котором осуществлялась разработка правил судопроизводства по делам о защите прав значительного круга лиц: очевидно стремление британских судей сформулировать правовую фикцию участия в подобном судебном разбирательстве всех лиц, права которых предполагаются нарушенными действиями ответчика. В то же время, изложенные обстоятельства позволяют выявить основную проблему, возникшую при рассмотрении групповых исков (актуальную до настоящего времени, прежде всего, в России): необходимость отграничения соответствующих правил от института процессуального соучастия.
В этой связи очередной импульс развитию представительского судопроизводства в Великобритании придала деятельность канцелярских
Елисеев Н.Г. Гражданское процессуальное право зарубежных стран. С 498. судов, которые создали конструкцию группового иска, сохранившуюся в общих чертах до настоящего времени. Так, используя выработанный в данной системе судов иск о признании права (bill of peace), частное лицо получало возможность инициировать производство по делу от имени других лиц, находящихся в той же ситуации. При этом было сформулировано важное правило, отступающее от общепринятых представлений о преюдиции судебных актов: правовые последствия разбирательства распространяются на всех членов группы. Тем самым, было устранено главное препятствие, присущее обязательному активному соучастию, когда к делу не удавалось привлечь всех заинтересованных лиц или кто-либо из них от участия в процессе отказался.
В настоящее время положение 19.6 Правил гражданского судопроизводства 1998 г., принятых британским парламентом, содержит достаточно емкое (насколько это возможно с учетом традиционной казуистики изложения) описание признаков представительского иска, которое позволяет учесть разнообразие ситуаций нарушения прав широкого круга лиц: «Когда более чем одно лицо имеет одинаковые интересы в деле, дело может быть начато; или суд может предписать, чтобы дело было продолжено, одним или более лицами против одного или более лиц, которые имеют одинаковые интересы и которые выступают в качестве уполномоченных любых других лиц с одинаковыми интересами»1. Вместе с тем, на современном этапе развития английского права появилась возможность отделить случаи нарушения прав нескольких лиц (representative parties) от групповых процессов (group litigation). Разбирательство последних производится на основании специального постановления суда (group litigation order), которое должно определять спорные вопросы, в соответствии с которыми требования можно объединить в одну группу, содержать указания об учреждении реестра группы, предписывать
Особенности подготовки дела к судебному разбирательству по групповому иску
В рамках процессуального регулирования рассмотрения арбитражными судами дела по групповым искам не были, к сожалению, решены вопросы о порядке взаимодействия заявителя иска и иных участников группы, присоединившихся к его требованию. Фиксация отдельных полномочий группы лиц (право заменить указанное лицо, требовать прекращения его
Аболошш Г.О. Массовые иски. С. 223. полномочий путем возбуждения соответствующего ходатайства перед судом, рассматривающим дело) отнюдь не исключает вероятность (а в ряде случаев и неизбежность) конфликтов внутри группы, в том числе, вследствие попыток манипулирования позицией большинства ее членов со стороны ответчика и аффилированных с ним лиц.
Изложенное тем более вероятно, что действующее процессуальное регулирование групповых исков по российскому праву имеет существенный изъян ввиду отсутствия правила, сложившегося в судебной практике США: «Для того чтобы истец группы (полагаем более правильным именовать данное лицо заявителем иска. - Б.Ж.) мог выступить в качестве представителя группы, он должен быть утвержден судом» .
Для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения дела по групповому иску, на наш взгляд, следует использовать механизмы, выработанные законодательством и судебно-арбитражной практикой по делам о банкротстве, а именно: закрепить в гл. 28.2 АПК РФ процессуальный статус «собрания группы лиц» (по аналогии с собранием кредиторов при банкротстве). К компетенции собрания группы лиц следует отнести решение любых вопросов, касающихся деятельности заявителя иска, а также контроль за его позицией по делу. В частности, собранию группы лиц целесообразно предоставить следующие полномочия: по требованию фиксированного меньшинства членов (допустим, 10% от общего числа участников), собрание одобряет (не одобряет) реализацию диспозитивных полномочий заявителя иска: речь идет не только об отказе от иска (ч. 7 т. 225.15 АПК РФ), но и об уточнении его основания и предмета, заключении мирового соглашения; уполномочивает заявителя иска на привлечение для защиты группы лиц конкретного представителя (адвоката) и одобряет размер и условия выплаты ему вознаграждения; Аболонин Г.О. Массовые иски. С. 25. вправе требовать от заявителя иска представления отчета о проделанной работе; указывает на необходимость (недопустимость) совершения заявителем иска в интересах группы тех или иных процессуальных действий при рассмотрения спора судом.
В настоящее время Г.О. Аболониным предложен один из элементов подобного контрольного механизма, а именно: законодательное закрепление обязанности заявителя группового иска в порядке подготовки дела к рассмотрению представить в суд «соглашение участников группы о порядке распределения суммы возмещения вреда при вынесении судом решения об удовлетворении группового иска с указанием процентной ставки (доли) возмещения каждого участника группы и размера вознаграждения истца»1.
Закрепление в АПК РФ совокупности необходимых процессуальных мер, направленных на реализацию группой лиц своих диспозитивных полномочий, не только позволит избежать пренебрежения правами участников группы, но и создаст необходимые условия для объективной оценки судом соответствия действий заявителя иска целям защиты прав участников группы, используя механизм замены данного лица (п. 2 ч. 4СТ.225.12АПКРФ).
В противном случае декларированная законодателем возможность прекращения полномочий названного лица «при грубом нарушении этим лицом своих обязанностей или обнаружившейся неспособности к разумному ведению дела о защите прав и законных интересов группы лиц» (п. 2 ч. 4 ст. 225.12 АПК РФ), так и останется благим пожеланием. В отсутствие же юридически обязывающих решений собрания группы лиц любые допущенные заявителем иска нарушения будут трактоваться судом по своему усмотрению (с перспективой лишь наложения штрафа -ч. Зет. 225.12 АПК РФ).
Аболошш Г.О. Массовые иски С. 373. Наконец, введение в процессуальное законодательство правил взаимодействия заявителя иска и иных участников группы, обусловлено также и отсутствием у последних фактической возможности реализовать процессуальные права стороны истца самостоятельно при рассмотрении судом дела по групповому иску (ч. 3 ст. 225.16 АПК РФ), что категорически неприемлемо. По замечанию И.А. Приходько, члены группы, присоединившиеся в установленном порядке к первоначальному требованию (ст. 225.14 АПК РФ), «обречены оставаться заложниками чужого иска, не обладая, по существу никакими правами, кроме права знакомиться с делом, в том числе не имея права обжаловать судебные акты, которыми разрешается вопрос об их правах»1.
Устранению отмеченных недостатков мог бы способствовать следующий подход. На наш взгляд, позиция участников группы относительно стратегии и тактики судебной защиты должна выражаться обобщенно, а не в индивидуальном порядке. Решение собрания группы считается принятым при наличии квалифицированного большинства голосов участников, с предоставлением несогласным права либо выступать в процессе в личном качестве (ч. 4 ст. 46, ст. 51 АПК РФ) либо выйти из группы и отказаться от участия в данном деле. Указанная позиция непосредственно вытекает из гарантий судебной защиты нарушенного права (ст. 4 АПК РФ) и направлена на выполнение задач судопроизводства в арбитражных судах, в частности, обеспечение доступности правосудия (п. 2 ч. 1 ст. 2 АПК РФ).
Процессуальные предпосылки права на предъявление производного иска (на примере исков, предъявленных в защиту интересов акционерных обществ)
При таких обстоятельствах очевидно, что производный иск тесно связан с оспариванием сделок, заключенных от имени акционерного общества, поскольку тот или иной порок сделки зачастую есть не что иное, как нарушение принципов корпоративного управления. Вероятно, этими сугубо практическими соображениями, удобством правоприменения продиктовано выделение исков о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу, и о признании недействительными совершенных им сделок в единый «подвид» корпоративных споров (п. 3 ст. 225.1 АПК РФ).
Однако реституционный и производный иски не следует смешивать. Хотя убытки компании чаще всего являются следствием сделок общества, имеющих, как правило, порок воли, но судебная практика исходит из того, что ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах» «может служить основанием для привлечения» менеджмента «к ответственности за причиненный ущерб, но не является основанием для признания сделки недействительной в силу статьи 168 ГК РФ»3.
Действительно, неблагоприятные для акционерного общества последствия сделки не должны затрагивать интересы его добросовестного контрагента. Данный подход воспринят законодателем в рамках корпоративной реформы, поскольку недействительность решений органов управления компаний не аннулирует автоматически сделки, заключенные во исполнение этих решений (п. 9 ст. 49, п. 7 ст. 68 Федерального закона «Об акционерных обществах»). При этом, удовлетворение реституционного иска допустимо при условии, что другая сторона по сделке знала о допущенных компанией нарушениях при заключении оспариваемого соглашения (п. 6 ст. 79, п. ст. 84 указанного закона).
Решение суда об удовлетворении реституционного иска имеет преюдициальное значение при разбирательстве по делу по производному иска, поданному к лицам, совершившим сделку от имени общества (если они привлечены в первый процесс в порядке ч. 4 ст. 27 АПК РФ).
С процессуальной точки зрения, объединение в одно производство требований о признании сделки недействительной и о возмещении убытков акционерному обществу вряд ли возможно, поскольку это противоречило бы такому неотъемлемому признаку исковой формы защиты права, как «наличие двух сторон с противоположными юридическими интересами, которым предоставлены широкие возможности по защите своих прав и законных интересов в возникшем споре»1. Дело в том, что «по иску о взыскании убытков в качестве ответчика будут привлекаться управляющие обществом, а по иску о признании сделки недействительной соответчиками будут обе стороны этой сделки в лице акционерного общества (одновременно являющегося истцом) и другого лица»".
Изложенное разграничение производного и реституционного исков подтверждается новеллами корпоративного законодательства, согласно которым ответственность менеджеров юридического лица приобретает самостоятельное значение и не зависит от действительности сделки, которая заключена от имени организации и исполнение по которой повлекло убытки компании. В частности, согласно норме п. 3 ст. 15 Федерального закона от 03 ноября 2006г. № 174-ФЗ «Об автономных учреждениях»1, «руководитель автономного учреждения несет перед автономным учреждением ответственность в размере убытков, причиненных автономному учреждению в результате совершения крупной сделки с нарушением требований настоящей статьи, независимо от того, была ли эта сделка признана недействительной». Подобное регулирование предусмотрено и для сделок, в совершении которых имеется заинтересованность (п. 4 ст. 17 указанного закона). В качестве предложения оно высказывалось Д.В. Гололобовым, который, анализируя норму п. 5 ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах», указывал на отсутствие связи привлечения менеджеров к ответственности с недействительностью заключенных ими сделок". Сделав шаг в правильном направлении (исключив в интересах контрагентов одновременное, обязательное взыскание убытков и оспаривание сделок общества), законодатель логически не завершил конструкцию, а именно: не предусмотрел в Федеральном законе «Об акционерных обществах» контрправило: взыскание убытков не зависит от действительности (недействительности) сделки, совершенной от имени общества лицами, к которым предъявляется производный иск. Поэтому необходимо дополнить нормы абз. 1 п. 5 ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах» правилами аналогичного содержания.
Что касается места производного иска в системе способов защиты права, то позиция Г.Л. Осокиной, рассматривающей производный иск как «тупиковый путь развития исковой формы защиты права и законных интересов»1, не в полной мере, на наш взгляд, способствует точному определению правовой природы исследуемого явления. Предложенная Г.Л. Осокиной модель корпоративного иска, который призван объединить столь разнородные правопритязания, как «иск корпорации против члена (членов) корпорации; иск члена (членов) корпорации против отдельных должностных лиц (менеджеров) корпорации»", - представляет собой некоторое смешение требований, формально связанных с корпорацией. Между тем, такой подход со всей очевидностью показывает стремление автора подчинить производные иски материально-правовой классификации исков. В частности, так называемый «иск акционера или акционерного общества»3 (п. 5 ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах») рассматривается Г.Л. Осокиной как «принадлежащий» этим лицам, в то время как, предъявляя его, акционер, очевидно, защищает чужой интерес. Однако, очевидно, что «выделение корпоративных исков проистекает из давно известной процессуальному праву классификации исков по материально-правовому признаку, т.е. характеру материального правоотношения, из которого возникли соответствующий спор и требование»4.
Аналогичное противоречие допускает Н.В. Фомичева, указывая, что в производном иске «в качестве истца по иску могут выступать как само общество, так и его акционеры»5. Главное возражение состоит в том, что при сложении «метров с килограммами» в «корпоративном иске» не удается обнаружить общий корпоративный интерес акционерного общества, наличие которого мы попытались обосновать выше.
Процессуальный статус акционерного общества и акционера при разбирательстве судами дел по производному иску (на примере исков, предъявленных в защиту интересов акционерных обществ)
При этом, заслуживает поддержки вывод судебно-арбитражной практики о том, что «отсутствие правовой регламентации процессуального положения общества в таком иске, ограниченность возможностей арбитражного суда при определении круга лиц, участвующих в деле, не могут лишить акционера прав, предусмотренных ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах"»1. Однако, в целом квалификация акционерного общества как третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований, по делу по производному иску исходит из потребностей практики. Как верно отметили И. А. Приходысо, А.В. Бондаренко, В.М. Столяренко, «если суд и может самостоятельно определить статус участника процесса, то это возможно лишь в виде привлечения к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора»2.
Неуместно говорить об акционере и как о заявителе иска: он защищает «чужие» и свои интересы, зависящие в целом от устойчивости акционерного общества. По замечанию В.В. Думлера, «обращение в суд с требованием о защите прав юридического лица со стороны его совладельцев либо вовсе не предусмотрено, либо ставится в зависимость от поручения самого защищаемого, что не соответствует смыслу института исков данной категории»1.
Здесь необходимо уточнить, что российское законодательство вообще не предусматривает подобной конструкции (если только «совладельцы» одновременно не являются органами управления акционерного общества). Более того, в отличие, например, от Акционерного Закона ФРГ от 06 сентября 1965 г. , при возбуждении производства по производному иску в арбитражном суде (ст. 225.3 АПК РФ) не требуется соблюдать особую процедуру волеизъявления акционерного общества о защите его интересов, хотя в гражданском судопроизводстве она необходима процессуальному истцу при предъявлении иска в интересах иного лица (ч. 1 ст. 46 ГПК РФ).
Обращает на себя внимания то обстоятельство, что законодатель не урегулировал статус органа управления государственным (муниципальным) имуществом или прокурора, предъявивших производный иск. Очевидно, что они действуют от имени государства (муниципалитета) как акционера, ведь именно он, а не акционерное общество, является истцом. Невзирая на то, что едва ли допустима двойственность статуса заявителя иска, суды не придают значения указанному противоречию, усматривая иные основания отказа в иске. Например, государственное учреждение по совершению сделок с имуществом «Фонд имущества Санкт-Петербурга» обратилось в арбитражный суд с иском к генеральному директору ОАО «Гостиница "Спортивная"» как владелец 60% акций компании о возмещении ущерба, причиненного предприятию в период исполнения ответчиком обязанностей генерального директора. ОАО привлечено к участию в деле как третье лицо.
В основание иска было положено заключение ответчиком договора о правовом обслуживании с ЗАО «Рост» по явно завышенной стоимости. Производство по делу было прекращено в связи с неподведомственностыо спора: «Заявленный иск вытекает из трудовых правоотношений, возникших между обществом и его исполнительным органом»1.
Придание акционеру статуса заявителя по делу благоприятствует использованию производного иска как инструмента «корпоративного шантажа» (greenmail): «В классическом понимании корпоративный шантаж представляет собой комплекс действий, предпринимаемый, как правило, миноритарным акционером или группой лиц по заказу, в целях установления полного контроля над объектом поглощения, его активами, как в юридическом, так и физическом смысле, вопреки воле собственника (мажоритарного акционера или группы миноритарных акционеров)»". Дело в том, что, по общему правилу, процессуальный истец освобожден от уплаты государственной пошлины. Полагаем, что пресечь названные негативные последствия могло бы возложение судом бремени расходов по делу на участника процесса, допустившего злоупотребление процессуальными правами (независимо от решения по существу спора) (ч. 2 ст. 111 АПК РФ).
В целом следует согласиться с позицией В.В. Яркова, полагающего, что «акционеры, возбуждающие дело (все же инициирующие производство по делу. - Б.Ж.) путем подачи косвенного иска, уплачивают государственную пошлину в общем порядке» . Отсылочная норма ч. 2 ст. 225.3 АПК РФ подтверждает правильность такого подхода, хотя в рамках комплексного регулирования правоотношений, связанных с разрешением корпоративных споров, прямая обязанность уплаты государственной пошлины в при подаче производного иска в налоговом законодательстве закреплена не была.
Отсутствие легального определения статуса акционерного общества недопустимо, также как и рассмотрение судом производного иска без участия юридического лица, ведь именно в защиту его прав инициировано производство по делу. При разработке проекта поправок в АПК РФ предлагалось предоставить организации право по своему усмотрению решать, вступить ли в дело: «Лицо, в интересах которого было направлено обращение в арбитражный суд, может вступить в дело на правах истца. В таком случае процессуальные действия, совершенные от имени лица, в интересах которого был подан иск до вступления в дело указанного лица на правах истца, лицом, обратившимся с иском в арбитражный суд, обязательны для лица, в интересах которого был подан иск»1. Невзирая на отсутствие подобного регулирования в действующем законодательстве, ряд практических работников также полагают, что «надлежащим истцом по делу со всеми процессуальными правами, предоставленными законодательством, является акционер, а не акционерное общество. Общество может, но не должно участвовать в судебном разбирательстве в качестве истца» . Однако, изложенная позиция неоправданно упрощает специфику производного иска и преследует очевидную цель - поместить производный иск в рамки обычного искового производства, в котором закон точно называет истца истцом, а ответчика ответчиком. Предоставление же компании возможности вступать (не вступать) в дело подвергает недопустимому риску все судебное разбирательство, лишая судебное постановление после его вступления в силу свойств исключительности и неопровержимости. Ведь неучастие в процессе юридического лица, в связи с правоотношениями в котором возник спор, влечет отмену решения суда независимо от его содержания (ст. 42, п. 4 ч. 4 ст. 270 АПК РФ).
