Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ПРАВООТНОШЕНИЕ ИЗ НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ В КОНТЕКСТЕ ОБЩЕЙ ТЕОРИИ ПРАВООТНОШЕНИЯ
1. К вопросу о понятии правоотношения 13
2. Структура гражданского правоотношения 22
3. Некоторые проблемы объекта правоотношения 27
4. Неосновательное обогащение как отраслевое явление гражданского права 37
5. Неосновательное обогащение как юридический факт
1. Признаки неосновательного обогащения 43
2. К вопросу о противоправности неосновательного обогащения 49
3. Безвозмездность перехода имущества как признак неосновательного обогащения 51
4. Неосновательное обогащение и вред 55
5. О правах приобретателя на неосновательно полученное имущество 59
6. Последующее отпадение правового основания 64
6. Характеристика правоотношения из неосновательного обогащения с точки зрения классификации гражданских правоотношений 68
7. К истории правового регулирования обязательств вследствие неосновательного обогащения 74
ГЛАВА 2. НЕОСНОВАТЕЛЬНОЕ ОБОГАЩЕНИЕ КАК ИМУЩЕСТВО
1. О составе имущества в кондикционном правоотношении 85
2. Вещи как неосновательное обогащение 87
3. Деньги и ценные бумаги 94
4. Имущественные права 102
5. Работы и услуги 117
6. Информация 123
ГЛАВА 3. СООТНОШЕНИЕ КОНДИКЦИОННЫХ ТРЕБОВАНИЙ С ДРУГИМИ ТРЕБОВАНИЯМИ О ЗАЩИТЕ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ
1. Место обязательств из неосновательного обогащения в системе требований о защите гражданских прав и проблема конкуренции исков 131
2. Кондикция и виндикация 141
3. Кондикционные обязательства и обязательства из причинения вреда 153
4. Кондикция и реституция 166
5. Неосновательное обогащение и требования о возврате исполненного в связи с обязательством 178
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 186
БИБЛИОГРАФИЯ 191
- К вопросу о понятии правоотношения
- О составе имущества в кондикционном правоотношении
- Место обязательств из неосновательного обогащения в системе требований о защите гражданских прав и проблема конкуренции исков
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Необычайная широта применения гражданско-правовых средств воздействия на общественные отношения, обусловленная ведущей ролью гражданского права как основного регулятора экономического оборота, одновременно означает и увеличение числа проблем защиты гражданских прав. Кардинальная реформа гражданского законодательства, происшедшая в последние десять лет, изменила традиционные взгляды на еще недавно пребывавшие в состоянии глубокого покоя институты цивильного права. Всюду проникло дыхание «частного». Стремясь к абсолюту, частно-правовые начала с каждым днём завоёвывали всё больше места под солнцем, утверждаясь как незыблемая основа нового общественного порядка. Появление новых, доселе неведомых общественных отношений, а также значительное видоизменение старых, потребовало немедленной реакции со стороны законодателя. Его стремление «улучшить», «урегулировать», «конкретизировать» вкупе с порою неуместной спешкой не всегда благотворно отражалось на состоянии текущего законодательства и породило многочисленные трудности практического и теоретического порядка. Необходимость их устранения стала одной из причин, побудивших к написанию предлагаемой диссертационной работы.
Правовое регулирование обязательств вследствие неосновательного обогащения, составляющих предмет нашего исследования, тоже не избежало существенного реформирования. А всякие изменения законодательства, как это обычно бывает, сопровождаются неоднозначной реакцией правоприменителя. Вместе с тем институт кондикции, возникший в римском праве как дополнительное средство правовосстановления, в условиях российской правовой действительности приобретает всё большее прикладное значение, о чем свидетельствует достаточно обширная судебная практика его применения. В то же время далеко не во всех случаях нормы об обязательствах вследствие неосновательного обогащения применяются правильно и единообразно. Внушительный потенциал рассматриваемого института используется недостаточно. Данное обстоятельство подчеркивает актуальность вдумчивого исследования существа обязательств из неосновательного обогащения.
5 Мы изучаем кондикционное правоотношение в тесной связке с теорией правоотношеніія вообще: ведь специальное невозможно познать в отрыве от общего. Поэтому первую главу настоящей работы мы посвящаем общеметодологическим основам исследования, делая акцент на спорных вопросах теории правоотношения. В этой области правовой доктрины «белых пятен» более чем достаточно, потому имеются все основания для размышлений на данную тему. Только установив основы понимания правоотношения, сопоставив объект правоотношения и объект гражданских прав, мы сможем продвинуться в осмыслении и других проблем правоотношений из неосновательного обогащения.
Не менее важным для теории и практики является вопрос о сущности феномена неосновательного обогащения и его отраслевой принадлежности. Мы рассматриваем неосновательное обогащение в двух аспектах: как юридический факт, влекущий возникновение соответствующих правоотношений, и как имущество. Подробное исследование и того, и другого более чем существенно для правильного правоприменения.
Актуальность исследования проявляется в поиске новых подходов к разграничению правоотношений, возникающих вследствие неосновательного обогащения, от смежных правоотношений: виндикационного, деликтно-го, реституционного, договорного. Несмотря на то, что этот аспект проблемы так или иначе рассматривается абсолютным большинством исследователей, его законодательное и доктринальное решение нельзя признать удовлетворительным. До сих пор не существует общепризнанных критериев разграничения как перечисленных правоотношений, так и соответствующих им средств исковой защиты. Между тем интересы законности требуют от науки и позитивного права гораздо большей определенности в этом вопросе. Отсутствие единой методологической позиции в отношении обязательств из неосновательного обогащения, недостаточная разработанность темы1 является серьезным препятствием в деле установления наиболее оптимального правового режима исследуемых отношений.
1 Нам известны лишь две монографии (А.А. Шамшов (1975 г.), В.И. Чернышев (1977 г.)). целиком посвященные проблемам обязательств из неосновательного приобретения (сбережения) имущества. Основная часть литературы по изучаемой проблеме представлена небольшими по объему статьями.
Обнаружение скрытых резервов кондикционных обязательств, устранение противоречий в законодательстве и судебной практике, определение места обязательств вследствие неосновательного обогащения в системе гражданских правоотношений - вот далеко не весь перечень ориентиров, обусловливающих острую теоретическую и практическую необходимость исследования очерченной темы.
Цель исследования заключается в проведении комплексного анализа правоотношений, возникающих вследствие неосновательного обогащения, задачи исследования состоят в изучении текущего законодательства и судебной практики его применения, оценке эффективности нормативного материала и адекватности его фактическим общественным отношениям, выработке на основе анализа законодательства и отечественной и зарубежной доктрины гражданского права предложений по улучшению правового регулирования отношений, вытекающих из неосновательного обогащения, устранении возможных коллизий в практике правоприменения, уточнении места и роли правоотношений из неосновательного обогащения в системе гражданских правоотношений.
Предметом исследования является комплекс проблем, связанных с реализацией правоотношений вследствие неосновательного обогащения: понятие и структура правоотношения, объект правоотношения, неосновательное обогащение в смысле юридического факта, неосновательное обогащение как имущество и его пообъектный состав, место обязательств вследствие неосновательного обогащения в системе правоотношений и сфера применения рассматриваемого института.
Особое внимание уделено истории возникновения и развития института кондикционных обязательств в гражданском праве России: помимо специального параграфа вопросы истории раскрываются в ходе изложения применительно к отдельным рассматриваемым в работе проблемам. В диссертационном исследовании активно используется опыт правового регулирования аналогичных обязательств в гражданском праве зарубежных стран.
В силу ограниченности объема работы, к сожалению, оказалось невозможным исследование отдельных специфических проблем реализации норм о неосновательном обогащении, которые высветились в ходе подготовки диссертации. Однако нельзя объять необъятное. Считаем объем рабо-
7 ты позволяющим в основном и общем раскрыть наше видение правоотношений вследствие неосновательного обогащения.
Теоретическая основа исследования. Диссертация опирается на результаты исследований дореволюционных, советских и современных российских правоведов. При подготовке диссертационной работы были использованы труды Агаркова М.М., Алексеева С.С., Арзамасцева А.Н., Брагинского М.И., Бенедиктова А.В., Винавера А., Витрянского В.В., Генкина Д.М., Гревцова Ю.И., Гримма Д.Д., Гурвича М., Ем B.C., Иоффе О.С., Ке-чекьяна С.Ф., Красавчикова О.А., Носова В.А., Покровского И.А., Полетаева Н., Рясенцева В.А., Скловского К.И., Суханова Е.А., Толстого Ю.К., Флейшиц Е.А., Халфиной P.O., Чернышева В.И., Шамшова А.А., Шерше-невича Г.Ф., Яковлева В.Ф., Ярошенко К.Б. и многих других. Не остались без внимания изданные на русском языке работы зарубежных цивилистов прошлого и современности Бартошека М., Дернбурга Г., Кётца X., Маттеи У., Савиньи Ф.К., Цвайгерта К., Эннекцеруса Л. и других. Анализировалась литература на иностранных языках.
Большое значение при подготовке настоящей работы имело изучение диссертаций и авторефератов, специально посвященных обязательствам из неосновательного обогащения (Руденченко Н.А. (1974), Слесарев А.В. (2000), Ушивцева Д.А. (2001), Климович А.В. (2002), Бозиева Ю.Г. (2003), Ипатов А.Б. (2003)). Несмотря на значительное количество защищенных в последние годы работ, рано говорить о том, что тема неосновательного обогащения изучена исчерпывающе. Тем более, что далеко не всегда с выводами авторов можно согласиться. В данной работе критически оцениваются позиции предшественников, а также анализируется диссертационный материал по темам, имеющим значение для нашего исследования, но непосредственно с неосновательным обогащением не связанным (Илларионова Т.И. (1985), Тузов Д.О. (1999), Мурзин Д.В. (2001), Лапач В.А. (2002) и другие).
Нормативную базу исследования составили наиболее значимые для исследуемой проблематики законодательные и подзаконные акты. Среди них - Гражданский кодекс РФ, Гражданско-процессуальный кодекс РФ, Арбитражно-процессуальный кодекс РФ, Налоговый кодекс РФ, Федеральный закон «О рынке ценных бумаг», Закон РФ «О валютном регулировании
8 и валютном контроле, Федеральный закон «Об информации, информатизации и защите информации» и другие. При написании работы активно использовались акты законодательства дореволюционной и советской России - Свод Законов Гражданских, Гражданский кодекс РСФСР 1922 г., Гражданский кодекс РСФСР 1964 г., учитывался опыт зарубежного правового регулирования обязательств вследствие неосновательного обогащения.
Эмпирической базой исследования послужили постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, постановления и информационные письма Президиума ВАС РФ, материалы судебной практики Федеральных Арбитражных Судов округов, иных судов.
Методологическую основу исследования составил метод материалистической диалектики, предполагающий изучение явления в развитии и рассматривающий правовые явления как идеальное отражение материального бытия. В работе широко представлены такие частные методы, как историко-правовой, что означает рассмотрение обязательств из неосновательного обогащения с точки зрения этапов их становления и развития; сравнительно-правовой, предусматривающий проведение сопоставительного анализа института неосновательного обогащения в российском праве и аналогичных институтов в праве зарубежных стран; статистический, означающий рассмотрение количественных характеристик общественных отношений; логический (включающий в себя индуктивный, дедуктивный методы, анализ, синтез); технико-юридический, заключающий в себе основы толкования норм права и правового моделирования. В совокупности перечисленные методы позволяют учесть многогранность изучаемых правоотношений и обеспечить комплексный подход к их научному анализу.
Научная новизна диссертационного исследования определяется полифункциональным подходом к исследованию актуальных проблем обязательств вследствие неосновательного обогащения. В работе предлагается авторское решение общетеоретических проблем правоотношения, которые транслируются в плоскость правоотношений из неосновательного обогащения. Рассматривается специфика неосновательного обогащения как юридического факта, а также пообъектный состав имущества, могущего представлять неосновательное обогащение. По-новому решается вопрос о соотношении кондикционных правоотношений со смежными гражданскими пра-
9 воотношениями. В результате проведенного исследования автором обоснованы и выносятся на защиту следующие основные научные положения:
Правоотношение из неосновательного обогащения как выраженное в правовой форме фактическое общественное отношение обогащения (т.е. такое, которое возникает вследствие ничем не обоснованного перемещения имущественных ценностей одного лица к другому), порождается сложным юридическим фактом - неосновательным обогащением, не сводимым к событиям или действиям.
Предшествующие неосновательному обогащению действия могут быть как правомерными, так и противоправными. Само неосновательное обогащение, вне зависимости от того, возникло ли оно в результате поведения приобретателя, потерпевшего, третьих лиц или событий, является объективно противоправным, поскольку противоречит содержанию права.
Неосновательное обогащение не влечет возникновения у приобретателя прав на приобретенное имущество, вне зависимости от того, какой объект гражданских прав составляет неосновательное обогащение.
В силу прямого указания ГК РФ имуществом, составляющим неосновательное обогащение, могут выступать имущественные права. Однако при ближайшем рассмотрении позиция законодателя оказывается весьма спорной. Право не может быть передано неосновательно, а, следовательно, и являться неосновательным обогащением.
5. Работы и услуги как объекты гражданских прав не могут состав
лять неосновательное обогащение. Потребление чужой услуги без правовых
оснований ведет к возникновению неосновательного обогащения в форме
сбережения. При этом объектом права, составляющим неосновательное сбе
режение, является не сама потреблённая услуга, а денежная сумма в размере
стоимости услуги, подлежащая расходованию, но не израсходованная при
обретателем в кондикционном обязательстве.
6. Неосновательное обогащение информацией невозможно. Информа
ция не относится к имуществу и не подлежит включению в состав нематери
альных активов организаций. Незаконное умышленное завладение чужой
служебной или коммерческой тайной, повлекшее причинение убытков, вле
чет возникновение деликтного обязательства (при отсутствии договорных
отношений между сторонами) либо обязанности возместить убытки, причи-
10 ненные нарушением условий договора (если тайна разглашена вопреки гражданско-правовому договору). Неумышленное, в том числе случайное получение информации, составляющей служебную (коммерческую) тайну, исключает всякую ответственность приобретателя.
Нормы о неосновательном обогащении имеют свою собственную, не пересекающуюся с другими нормами, сферу применения (отношения неосновательного обогащения в «чистом» виде). Таким правоотношениям корреспондирует иск из неосновательного обогащения как специальное средство правовой защиты. В то же время нормы института неосновательного обогащения могут субсидиарно применяться к другим отношениям и соответствующим требованиям о защите гражданских прав (ст. 1103 ГК РФ).
Виндикационный иск применяется в случае сохранения у ответчика индивидуально-определенной вещи в натуре. Требование, вытекающее из неосновательного обогащения, направлено на возврат вещей того же рода и качества в натуре либо их стоимости.
Нормы о кондикции могут в субсидиарном порядке применяться к отношениям виндикации, однако на практике необходимость такого применения отсутствует.
9. При разграничении деликтных и кондикционных обязательств над
лежит руководствоваться субъективным условием - наличием (при деликте)
и отсутствием (при неосновательном обогащении) вины приобретателя
имущества. Иные выделяемые в специальной литературе признаки, разгра
ничивающие обязательства из неосновательного обогащения и обязательст
ва из деликта, самостоятельного значения не имеют и могут быть использо
ваны дополнительно.
10. Судьба вопроса о соотношении кондикционных и реституционных
правил зависит от того, какое место отводится реституции в системе граж
данско-правового регулирования общественных отношений. Признавая са
мостоятельный характер требования о реституции, мы отдаем ему приори
тет перед другими средствами исковой защиты при возникновении споров
из недействительности сделок.
Ввиду того, что общие положения о реституции преследуют цель восстановления первоначального положения сторон недействительной сделки, следует признать несоответствующими назначению реституции тех правил,
помещенных в главу о неосновательном обогащении, которые по сути являются мерами ответственности.
11. Нормы о неосновательном обогащении применяются к требованиям одной стороны обязательства к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством непосредственно. Механизм субсидиарное, предусмотренный пунктом третьим статьи 1103, полагается нами излишним.
В настоящей диссертационной работе сформулированы рекомендации по дальнейшему совершенствованию гражданского законодательства РФ, регулирующего отношения из неосновательного обогащения:
Положения о возмещении затрат на содержание и сохранение вин-дицируемого имущества, аналогичные закрепленным в ст. 1108, следует поместить в ст. 303 ГК РФ, оставив статье 1108 роль регулятора расчетов в случаях прямого применения норм о кондикции.
Законодательное решение проблемы разграничения виндикацион-ного и кондикционного притязаний возможно путем внесения изменений в п.1 ст. 1104 ГК РФ (в части замены слова «возвращено» на «возмещено») и исключения положений п.2 ст. 1104, предполагающих возможность неосновательного обогащения индивидуально-определенной вещью. «Ухудшение» приобретателем родовых вещей не имеет значения для защиты интересов потерпевшего.
Пункт 2 ст. 1102 после слова «результатом» необходимо дополнить словом «невиновного»; после слова «имущества,» дополнить словом «поведения». Новая редакция пункта - «Правила, предусмотренные настоящей главой, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом невиновного поведения приобретателя имущества, поведения самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли» - позволит разграничить сферы применения кондикционных и деликтных обязательств. С той же целью следует в пункте 4 ст. 1103 исключить слова «в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица».
В связи с тем, что неосновательное обогащение имущественными правами невозможно, предлагается исключить статью 1106 из текста ГК РФ.
Нормы о неосновательном обогащении подлежат весьма существенной корректировке в целях придания им содержания, более подходящего
12 для субсидиарного применения к отношениям реституции. Поэтому было
бы целесообразней закрепить правила, аналогичные содержащимся в гл. 60 ГК РФ (с предложенными нами поправками), в 2 «Недействительность сделок» главы 9 «Сделки» ГК РФ и исключить в статье 1103 ссылку на возможность использования института обязательств из неосновательного обогащения к отношениям реституции.
Практическая значимость исследования обусловливается содержанием предложений диссертанта. Во-первых, результаты комплексно разработанных в диссертационной работе актуальных проблем применения законодательства о неосновательном обогащении могут быть положены в основу учебных курсов гражданского и предпринимательского права. Во-вторых, высказанные предложения по совершенствованию законодательного регулирования отношений неосновательного обогащения и смежных отношений весьма полезны для правотворческой деятельности отечественного законодателя. В-третьих, выработанные теоретические позиции направлены на устранение противоречий в судебной практике и правильное применение норм о неосновательном обогащении. Думаем, особую ценность для субъектов гражданско-правовых отношений могут представлять изложенные в работе подходы к определению сферы действия (непосредственного и субсидиарного) института обязательств вследствие неосновательного обогащения.
Апробация результатов исследования. Основные положения работы, выводы теоретического и практического характера отражены в опубликованных диссертантом в шести статьях.
Материалы, собранные в ходе работы над диссертацией, и выводы диссертанта использовались при проведении учебных занятий по курсу «Гражданское право» на юридическом факультете Ростовского государственного университета.
Структура и объем работы. Диссертация включает в себя введение, три главы, объединяющие восемнадцать параграфов, заключение и список использованной литературы. Объем работы составляет 211 страниц машинописного текста.
К вопросу о понятии правоотношения
Владение основными общеправовыми категориями относится к наиболее значимым условиям правильного правоприменения. Принятие ошибочной методологической базы, конструирование не имеющих под собой основы умозрительных построений рано или поздно заводит практику в тупик, а теорию обрекает на судорожные поиски выхода из искусственно созданных трудностей.
Правоотношение является единственной формой, в которой право предстает перед нами в его действии. Оно выступает важным предметом юридических исследований, являясь той областью правоведения, в которой проявили себя многие известные ученые. В той или иной степени каждый из практикующих юристов, ученых-правоведов касался темы правоотношений. Правоотношение и связанные с ним проблемы сопровождают нас повсюду. При разрешении любой ситуации, регулируемой правом, мы возвращаемся к анализу ее с точки зрения сложившихся правовых связей, квалифицируем общественное отношение и изучаем его структуру, используя понятийный аппарат теории правоотношения. Установление правоотношений сторон сформулировано статьей 148 Гражданско-процессуального кодекса РФ в качестве одной из задач подготовки дела к судебному разбирательству1. Таким образом, оно закрепляется как процессуальная обязанность суда. Аналогичное положение установлено в Арбитражно-процессуальном кодексе РФ (ч. 3 ст. 133)2. Тексты нормативно-правовых актов, содержащие нормы как процессуального, так и материального права3, нередко включают указание на правоотношение.
Все это подчеркивает значимость решения проблемы правоотношения и опровергает мнение о том, что данная проблема - вещь абстрактная, далекая от действительности и не приносящая практической пользы. Исследованием правоотношений, в том числе гражданско-правовых, вплотную занимались О.С. Иоффе, М.С. Шаргородский, Ю.К. Толстой, С.Ф. Кечекьян, Л.С. Явич, P.O. Халфина, С.С. Алексеев, О.А. Красавчиков, Н.И. Матузов, Ю.Г. Басин, В.А. Тархов, В.Ф. Яковлев, В.Н. Протасов и другие известные ученые. В последние годы опубликованы новые интересные работы по проблеме правоотношения и его структурных элементов (В.И. Сенчищев, С.А. Зинченко, В.А. Лапач, Ю.С. Поваров и другие). Тем не менее ни легального, ни общепризнанного доктринального определения понятия «правоотношение» не выработано до сих пор. Поскольку в настоящем исследовании рассматривается правоотношение из неосновательного обогащения, мы должны обозначить методологические подходы к определению общего понятия правоотношения, раскрыть его структуру и пояснить те исходные позиции, которыми мы руководствуемся, и без знания которых понимание излагаемого материала будет затруднено.
Наиболее распространенной на сегодняшний день является концепция, согласно которой правоотношение представляет собой общественное отношение, урегулированное нормами права1. Ее авторы исходят из того, что не все общественные отношения являются юридическими, а лишь те, которые в силу признания их особой значимости «заслужили» регулирование и гарантии защиты их государством: «Рассматривая соотношение норм права и правоотношений, особенно важно подчеркнуть, что нормы права регулируют поведение людей, и что результатом этого регулирования является возникновение правоотношений»2. При отсутствии правовых норм, призванных регламентировать данный тип общественных отношений, правоотношения возникнуть не могут. При этом характер связи правовой нормы и правоотношения наиболее часто определяется как реализация нормы. «Реализация нормы в правоотношении означает переход от условной реальности в сферу действительной жизни... Таким образом, здесь из сферы должного осуществляется переход в область действительного», - справедливо замечает P.O. Халфина1.
В противовес господствующей концепции было создано несколько альтернативных позиций, автором одной из которых стал Ю.К. Толстой, считающий, что «правильнее определить правоотношения как особые идеологические отношения..., при посредстве которых (через которые) норма права регулирует фактические общественные отношения»2. А.К. Стальгевич и М.П. Карева также пришли к выводу, что воздействие на фактические общественные отношения оказывается не нормами права, а другими общественными отношениями - правовыми. В силу этого предлагается различать нормы права, соответствующие им правовые отношения и регулируемые при помощи правоотношений общественные отношения3.
Из изложенного видно, что решение вопроса о понятии правоотношения одновременно означает и определение места правоотношения в механизме правового регулирования. Что же такое правоотношения -результат действия правовой нормы (О.С. Иоффе, P.O. Халфина, О.А. Красавчиков), средство правового воздействия (Ю.К. Толстой, С.С. Алексеев4) или предмет правового регулирования (А.К. Стальгевич, М.П. Карева)?
Представляется, что все перечисленные варианты не могут быть признаны правильными, поскольку исходят из понятия правоотношения, не вполне отражающего объективную реальность. Бесспорным является тот факт, что основу правоотношения составляет реальное общественное отношение между субъектами, наделенными сознанием и волей5.
Обусловленность правоотношения лежащим в его основе реальным общественным отношением признается всеми исследователями. По-разному определяется их взаимосвязь. Одними авторами отмечается существование правоотношения наряду с фактическим отношением, другими утверждается, что правовое регулирование не приводит к созданию иного, отличного от фактического, отношения1. Не вдаваясь в подробное перечисление высказанных по этому поводу мнений, отметим, что наиболее приемлемым является определение правоотношения как фактического общественного отношения, выраженного в правовой форме.
Многие теоретики права и цивилисты, исследуя феномен правоотношения, вынуждены были признать (хотя это и не всегда соответствовало данному ими базовому определению правоотношения), что правоотношение «есть та форма или тот вид, который приобретает общественнно-производственное отношение, будучи урегулированным нормами права»2. О.А. Красавчиков, отмечая давно сложившуюся общность взглядов в вопросе о понятии правоотношения, одним из первых призвал привести соответствующие концепции к общему знаменателю. «Таким знаменателем, - писал он, - является признание того факта, что правоотношение - это юридическая форма общественного отношения, урегулированного нормами права».
О составе имущества в кондикционном правоотношении
До сих пор при изучении кондикционного обязательства мы усиленно обращали внимание на юридико-фактическую сторону неосновательного обогащения. Однако, как нетрудно было заметить, в тексте настоящей работы понятие «неосновательное обогащение» использовалось и в ином смысле. Помимо признания неосновательного обогащения юридическим фактом, порождающим соответствующее правоотношение, мы необходимым образом признаём, что неосновательное обогащение - это имущество, поступившее в ведение приобретателя либо сбереженное им.
Такая трактовка понятия «неосновательное обогащение» вытекает непосредственно из закона. В статье 1102 ГК РФ говорится о том, что приобретатель обязан возвратить потерпевшему «неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение)». Статья 1104 устанавливает, что «имущество, составляющее неосновательное обогащение приобретателя, должно быть возвращено потерпевшему в натуре».
Далее в настоящей диссертационной работе пойдет речь об имущественном содержании неосновательного обогащения, будут последовательно рассмотрены объекты гражданских прав на предмет их возможности составлять неосновательное обогащение.
Основные положения о месте объекта гражданских прав в правоотношении уже были изложены в первой, методологической части нашей работы, поэтому подробное повторное их рассмотрение представляется излишним. Напомним лишь, что под объектом деятельности субъекта правоотношения мы понимаем фрагмент объективной реальности, внешне противостоящий субъекту, который может заключаться в том числе и в объекте прав, определяемом как составляющее интерес управомоченного материальное или нематериальное благо, правовой режим которого установлен законом, и в отношении которого участники правоотношения осуществляют деятельность по реализации субъективных прав и обязанностей.
Нематериальные блага мы заранее исключаем из числа объектов прав, встречающихся в качестве объекта деятельности участников правоотношения из неосновательного обогащения: это правоотношения имущественные, а нематериальные блага имуществом не являются и стоимости не имеют. Кроме того, как отмечает О.Н. Садиков, такие объекты гражданских прав ввиду их особенностей защищаются иными правовыми средствами1. Рассмотрению же других объектов прав с точки зрения возможности их «присутствия» в отношениях, вытекающих из неосновательного обогащения, мы отведем место на страницах предложенной вниманию читателя работы. На этом пути нас ждет немало интересных выводов.
Еще одно важное замечание, предваряющее освещение вопроса о неосновательном обогащении как имуществе. Необходимо различать имущество, составляющее неосновательное обогащение, и имущество, подлежащее возврату по требованию потерпевшего. То и другое может быть выражено разными объектами гражданских прав. Подобно правоотношению купли-продажи, в котором объект, как писал О.С. Иоффе, «неизбежно должен воплощаться не в одном, а в двух материальных... объектах» (продаваемое имущество (1) и уплачиваемая за него денежная сумма (2))2, в правоотношении из неосновательного обогащения также выделяется объект прав, составивший неосновательное обогащение, и объект прав, подлежащий возврату потерпевшему.
Коль скоро неосновательное обогащение признается имуществом, нельзя не затронуть вопрос о том, что включается в состав имущества.
В статье 128 ГК РФ указано, что к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. По смыслу приведенной нормы в понятие «имущество» включаются: вещи (в том числе деньги и ценные бумаги) и иное имущество (в том числе имущественные права). Именно в таком ключе необходимо рассматривать понятие «имущество» применительно к правоотношениям из неосновательного обогащения.
Глава 60 ГК РФ, помимо тех объектов права, которые входят в состав имущества, указывает на неосновательное обогащение, состоящее в принятии услуги. Поскольку в данном случае речь идет о неосновательном сбережении, его специфика также потребует дополнительного рассмотрения.
Обобщая сказанное, отнесём к объектам гражданских прав, которые в соответствии с законом признаются составляющими неосновательное обогащение, вещи (в том числе деньги и ценные бумаги как разновидность вещей) и иное имущество (в том числе имущественные права). Высказанные в литературе мнения относительно возможности рассмотрения в качестве неосновательного обогащения иных объектов прав, не входящих в имущественную группу, так же будут предметом последующего анализа.
Место обязательств из неосновательного обогащения в системе требований о защите гражданских прав и проблема конкуренции исков
Статьей 1103 ГК РФ впервые на законодательном уровне решается вопрос о соотношении требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав. Поскольку иное не установлено законом и не вытекает из существа отношений сторон, правила о неосновательном обогащении применяются также к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке, об истребовании имущества собственником из чужого незаконного владения, одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством, о возмещении вреда.
Очевидность соотношения требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями весьма обманчива. За приведенной формулировкой Кодекса скрываются многочисленные вопросы, не получившие, к сожалению, должного разрешения в действующем законодательстве. Позиция, занимаемая ГК, дала некоторым исследователям повод говорить о том, что в силу положений ст. 1103 ГК требование из неосновательного обогащения приобретает характер общей защитной меры, которая может использоваться наряду (одновременно)1 с другими названными в этой статье требованиями, или же, не создавая при этом конкуренции, может успешно заменять их2. Другие авторы традиционно не допускают возможности применения кондикционных правил взамен других требований о защите гражданских прав (виндикации, деликтного и договорного исков)1.
Многолетние споры ученых о соотношении указанных требований не окончены и по сей день. Каждая новая публикация или диссертационное исследование, посвященное регулированию правоотношений из неосновательного обогащения, неизбежно затрагивает вопросы разграничения требований о защите гражданских прав. Весьма объёмен материал, разработанный цивилистами по данной проблеме. И всё же следует отметить незавершенность исследований в данной части теории неосновательного обогащения, отсутствие единых позиций (или, хотя бы, позиции, признаваемой большинством), что подчеркивает высокую актуальность дальнейшего изучения проблем соотношения кондикционного иска со смежными средствами правовой защиты и определения «собственного лица» этого правового института.
Вопрос о месте обязательств вследствие неосновательного обогащения в системе гражданско-правовых отношений, их служебной роли тесно связан с вопросом о признании либо отрицании принципа конкуренции исков.
Д.А. Ушивцева определяет конкуренцию исков как возможность потерпевшего предъявить к одному и тому же лицу несколько обеспечивающих один интерес исков2. Выдающийся советский цивилист А.Н. Арзамасцев писал, что «вопрос о конкуренции исков - это вопрос о возможности возникновения двух различных оснований исков».
В советской, да и в современной российской юридической литературе неоднократно делались попытки доказать необходимость существования конкуренции исков. Главным аргументом при этом было и остается предоставление истцу удобства в выборе того или иного средства защиты. Так, М.В. Зимелева, ссылаясь на трудности, которые испытывали собственники при истребовании своего имущества от неисправных контрагентов в условиях военного времени, и на возможные затруднения в доказывании наличия договорных отношений и в условиях мирного времени, высказалась за допущение конкуренции виндикационного и договорного исков1. М.М. Агарков указывал, что в случае хищения к недобросовестному приобретателю можт быть предъявлен как кондикционныи иск, так и иск о возмещении вреда2. Мнение о допустимости конкуренции исков разделял Н.А. Погосян: «Если неосновательное обогащение вызвано действиями третьих лиц, то у потерпевшего имеется реальная возможность выбора: либо предъявить требование к третьему лицу на основании норм о возмещении ущерба, либо предъявить иск к приобретателю о взыскании неосновательно полученного имущества».
Среди новейших исследователей проблем неосновательного обогащения идею конкуренции исков поддерживают, как было показано выше, А.Л. Маковский, О.Н. Садиков, а также А.В. Слесарев.
В ряде зарубежных правопорядков конкуренция исков является обычным явлением. Как утверждает британский автор Stephen A. Smith, «действующая одновременно ответственность из договора и правонарушения в настоящее время твердо установилась в английском праве. Это означает, что даже если у истца имеется в качестве основания иска договор, то это не исключает предъявления истцом иска из правонарушения по тем же самым обстоятельствам. Ссылка на существование договора, возможно, более уместна, но это никак не исключает привлечение к ответственности из правонарушения»4. Свою статью названный автор посвящает обоснованию необходимости более уверенного применения конкурирующих исков из договора и из неосновательного обогащения, ссылаясь на сходство возникающих при этом отношений: «But in principle the relation between tort and contract should be the same as the relation between unjust enrichment and contract».
